Амаду Жоржи. Чистая правда о сомнительных приключениях капитана дальнего плавания Васко Москозо де Араган

   - Что вы там затеваете?
   - Занимайтесь.своим делом, а в остальном положитесь на меня. И добудьте настройщика, самого лучшего в Натале.
   Этот диалог явился следствием строгого внушения комиссару, сделанного ему капитаном из-за рояля. Разве он не приказал, когда пароход пристанет в Ресифе, вызвать настройщика, чтобы привести в порядок рояль на судне? Он сошел на берег, будучи уверен, что его распоряжения выполняются. И тем не менее сеньорита Клотилде, первоклассная пианистка, дипломированная преподавательница, специалистка по Шопену, оперным ариям и другим сложным произведениям, сказала ему, что рояль в прежнем состоянии и гремит, Как ржавая железная банка. Чтобы барабанить самбы и прочие дурацкие танцевальные мотивчики, он, может быть, и годится. Молодежь не замечает, расстроен рояль или нет, ей лишь бы можно было топтаться по салону, прижавшись друг к другу, да шаркать ногами, Ну, а настоящие мастера, вроде доны Клотилде?
   Разве у них нет прав, разве пароходная компания не гарантирует им пользование роялем?
   - Эта вредная старушка, капитан, очень уж требовательна. В прошлом рейсе среди пассажиров оказался один пианист из Сан-Пауло, так он даже дал концерт у нас на борту. И не жаловался на рояль.
   Капитан вспыхнул от возмущения:
   - Потрудитесь, сеньор комиссар, относиться к пассажирам корректно и не употреблять грубых выражений. Что касается вашего пианиста из Сан-Пауло, то это был, как видно, просто шарлатан... Извольте добыть в Натале настройщика. Непременно...
   "Вредная старушка"... Какая непочтительность, вот грубиян! Конечно, Клотилде не девочка, но какая же она старуха, она призналась, что ей тридцать семь лет, немного меньше, чем думал капитан. Он полагал, что ей около сорока пяти и между ними пятнадцать лет разницы (он уже отпраздновал свое шестидесятилетие)- не так уж много. Но Клотилде в разговоре упомянула мимоходом, что встречает уже тридцать седьмую весну, и капитану пришлось скинуть себе несколько лет и сказать, что ему пятьдесят пять. Впрочем, все эти мелочи не имели никакого значения. На пять - семь лет больше или меньше - неважно! Важно родство двух одиноких душ, жаждущих нежности и понимания, двух существ, готовых подать друг другу руки, чтобы залечнть раны, нанесенные жестоким прошлым, и пойти навеки вместе по дороге любви. Капитан был влюблен, и это делало его сильным и храбрым. Он не допустит пренебрежительного отношения к своим приказаниям!
   Плавание продолжалось без происшествий, если не считать бурного политического спора, завязавшегося накануне прибытия в Натал, - в него оказались втянутыми и пассажиры, и офицеры. Спор между сторонниками либерального альянса и приверженцами правительства начался во время обеда за столом второго помощника. Одни превозносили достоинства и преимущества Жетулио Варгаса, другие - Жулио Престеса, перечисляли шансы того и другого на победу на президентских выборах, говорили о войсках, которыми располагают оба претендента. Второй помощник был гаушо и потому ярый сторонник Жетулио. Он восхвалял Флореса да Кунья и твердил, что гаушо из РиоГранде-до-Сул непременно вступят в Рио-де-Жанейро на конях со шпагами в руке (шпага ведь классическое оружие обитателей пампы) и снесут головы этим мошенникам, насквозь прогнившим политиканам.
   Шум донесся до стола капитана, где Клотилде занимала теперь место, принадлежавшее прежде депутату Отону, высадившемуся в Ресифе. Сенатор беспокойно заерзал на стуле, как будто шпаги гаушо, предводимых Жоаном Франсиско, - как предсказал второй помощник - уже нависли над его головой. Спор перекинулся на другие столы. Дона Домингас, мать министра и федерального депутата, также сидевшая за столом капитана, противопоставила копьям и шпагам кавалерии Рио-Гранде-до-Сул карабины и пистолеты северо-восточных жагунсо.
   - Достаточно двух-трех отрядов кангасейро [Кангасейро - разбойник, бандит; зачастую наряду с ограблением богатых кангасейро помогали беднякам], и мы покончим со всем этим фанфаронством. А на вашего генерала Жоана Франсиско у нас есть Лампиан...
   Не потребуется даже ни одного офицера регулярной армии в форме с погонами. Этих гринго - немцев и итальянцев с Юга - давно пора проучить...
   Громкий энергичный голос доны Домингас заглушил остальные, и спорщики умолкли. Эта дама привыкла повелевать. Когда обычное спокойствие покидало ее и она поднимала голос, даже сын-министр не смел ей противоречить и подчинялся ее решениям.
   - Мы ведь такие же бразильцы, - возразил второй помощник.
   Студенты все были за альянс, они цитировали речи ораторов - сторонников Жетулио, говорили об обновлении страны, о перевороте в мышлении людей, о необходимости реформ.
   Сенатор, не очень склонный ввязываться в полемику, улыбался с видом превосходства, но был бледен.
   Он нагнулся к капитану, который держался нейтрально, занятый обслуживанием Клотилде, и спросил тихонько:
   - С каких пор компания, подведомственная правительству, берет на суда агитаторов?
   - Не знаю, сенатор. Как я уже имел честь вам сообщить, я не принадлежу к персоналу компании.
   Я лишь оказал им услугу, взявшись довести судно до Белема...
   - Ах да, я забыл... Как бы то ни было, но, по-моему, это никуда не годится, если офицер, сидя за столом с пассажирами, устраивает митинг и сеет смуту, угрожающую общественному порядку. В конце концов я сенатор, член правительства, а этот юнец проповедует революцию, рассуждает о закрытии сената и палаты депутатов, об убийстве представителей власти...
   - Вы совершенно правы, сенатор...
   После обеда дискуссия продолжалась в салоне, где молодые люди намеревались устроить танцы по случаю расставания с теми, кто на следующий день.собирался сойти в Натале. В одном углу уселась группа пассажиров, настроенных против президента республики, они критиковали положение в стране, кричали о низком уровне жизни, о том, что выборы всегда подтасовываются и необходимо полное обновление всего государственного аппарата. Возмущенный сенатор удалился.
   Второй помощник был настроен весьма воинственно:
   - Мы еще покажем этим канальям. Они, конечно, опять надеются смошенничать на выборах и с помощью разных махинаций не допустить победы кандидата либерального альянса, в результате чего пострадает на"
   род. Но бразильцы не намерены больше терпеть тиранию и держать в конгрессе мошенников. Скоро загремят трубы в Рио-Гранде-до-Сул, сзывая всех бразильцев на бой...
   Слуга прервал блестящую тираду:
   - Капитан просит вас к себе, сеньор...
   - Сейчас иду...
   Второй помощник поспешно пересек Санта-Катарину и Парану, а тем временем Исидоро и Мигел Коста уже подняли восстание в Сан-Пауло, и вот он вместе с Флоресом да Кунья и Жоаном Франсиско вступает в Рио-де-Жанейро... Но, к сожалению, пришлось остановиться и идти к капитану, - "какого черта нужно этому дуралею?" И именно сейчас, когда метиска не сводила с него глаз...
   - Мой юный друг, я ничего не имею против ваших идей... Каждый думает, как ему угодно. Я, признаться, давно уже не вмешиваюсь в политику. В былое время я принимал участие в политической жизни и здесь, и за границей. Здесь - когда в Баие губернаторствовал блаженной памяти Жозе Марселино, другом которого я имел честь быть. В Португалии - в связи с убийством короля дона Карлоса, когда, возмущенный этим преступлением, я отдал себя в распоряжение королевского двора. Но потом я уже никогда больше не занимался политикой, не хотел даже ничего знать о ней. Вы по-своему правы, и я не собираюсь спорить с вами...
   - Это правительство ведет страну к пропасти...
   - Не спорю... Может быть... Однако не обижайтесь, если я вам скажу, что, по-моему, офицеру не полагается сеять смуту среди пассажиров. Я не упрекаю вас, я далек от этой мысли. Но смотрите - сенатор пожаловался мне. Он даже хочет писать в компанию...
   По-моему, вам, мой юный друг, лучше избегать подобных разговоров.
   - Этот сенатор хуже всех. Я знаю за ним множество поистине скандальных дел. Одной истории в порту Натал довольно, чтобы засадить его в тюрьму на всю жизнь. А девица, которую он устроил на работу в сенат? Марио Родригес даже написал статью об этом года два назад. Вы не читали?.
   - Он пассажир, находящийся на нашем судне, мы должны считаться только с этим. Прошу вае не участвовать больше в подобных разговорах.
   - Я бразильский гражданин и имею право говорить, о чем мне угодно и где мне угодно.
   Васко Москозо де Араган взглянул на раскинувшееся впереди море, он твердо стоял на палубе своего корабля:
   - А я капитан. И я вам приказываю. Спокойной ночи. - Второй помощник отошел пораженный. ("Этот тип начал заноситься".) Помощник не знал, как поступить. Сначала он хотел было вернуться в салон, но гнев сенатора и угроза пожаловаться компании заставили его призадуматься. В конце концов помощник решил, что следует немного проветриться, и отправился на капитанский мостик.
   Васко вернулся в салон, где Клотилде озабоченно искала его. Он подошел к ней.
   - Подождите меня минутку, я сейчас вернусь...
   Сенатора нигде не было видно, и капитан направился в игорный зал. Парламентарий сидел там, мрачно уткнувшись в журнал.
   - Сенатор, приходите в салон составить нам компанию. Ваше отсутствие очень заметно.
   - Я не расположен выслушивать оскорбления и угрозы. Я сенатор республики.
   - Не беспокойтесь. Я уже принял необходимые меры.
   - Тогда прекрасно. Вы меня не знаете, я очень вспыльчив. Если бы я стал слушать дальше варварские рассуждения этого юноши, то не смог бы сдержаться и дал бы ему по физиономии.
   - Забудьте об этом. На судне, где я командую, экипаж хорошо вышколен. В Индии меня прозвали Железной Рукой...
   Он танцевал с Клотилде до полуночи. Рассказал ей этот инцидент со всеми подробностями, потом - одно тянет за собой другое - о своем участии в борьбе монархистов против республиканцев в Португалии из благородного чувства признательности к королю дону Карлосу I. Он плавал из Португалии в Индию, и матросы прозвали его Золотым Сердцем и Железной Рукой, так как обычно он был мягок, как бриз, и держался с командой дружески, но в случае неповиновения бриз превращался в жестокий неумолимый ураган, вот почему ему дали такое прозвище.
   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
   О помолвке и клятвах в вечной любви, или о том, как капитан при свете луны бросил якорь в сердце Клотилде
   В Натале капитан трепетно произнес первые слова о помолвке и свадьбе. Они шли вдвоем вдоль пляжа Черного Песка, и красота пейзажа, очарование города были столь велики, что они не могли не ощутить их и не прийти в восхищение. "Ита" задержалась в порту ненадолго и рано утром должна была выйти в Форталезу. Капитан и Клотилде спешили увидеть все. Клотилде всякий раз взвизгивала от восторга при виде изгибов пляжа, белых домиков, крепости Трех Волхвов и серебряной реки, сверкающей под лучами солнца.
   - Вы столько всего видели, столько красивых мест, что, должно быть, уже устали и вас больше ничто не удивляет, не правда ли? - сказала Клотилде, когда они остановились полюбоваться кокосовыми пальмами на фоне песчаных дюн.
   - Да, я повидал немало, весь свет. Но когда ты один, многого не замечаешь. Просто не хочется смотреть...
   - Ах! - вздохнула Клотилде. - Это правда... Просто не хочется.
   - Тяжко тому, кто одинок.
   - Ах!
   - Скажите мне, вы не думаете, что если бы когданибудь...
   - Что?
   - Если бы вы когда-нибудь встретили человека, умудренного жизнью и одинокого... С любящим сердцем... Вы не согласились бы связать с ним свою жизнь, иметь свой дом, быть счастливой?
   - Я боюсь. Мне кажется, я никогда не буду счастливой...
   Она наклонила голову и погрузилась в воспоминания. Капитан мучительно подыскивал слова. Ни разу в жизни он не просил руки ни одной женщины, его единственным опытом подобного рода был вальс, который он танцевал с Мадаленой Понтес Мендес, но тогда дело не дошло до предложения. Что ей сказать и как?
   - - А я, если бы встретил девушку, которая мне понравилась бы и которая смогла бы понять старика, я...
   - Это вы-то старик? Что вы!
   - Так вот, которая могла бы...
   - Капитан! Капитан!
   К ним приближался сенатор с двумя приятелями.
   - Несносный! - сказала Клотилде.
   - Кто?
   - Да этот сенатор... Почему он не сходит, чего он еще хочет?
   Сенатор хотел всего-навсего проявить любезность по отношению к капитану, авторитет и морские познания которого произвели на него впечатление. Он представил его своим друзьям и соратникам - пользующимся большим уважением политическим руководителям края - депутату штата и полковнику из провинции.
   - Капитан Васко Москозо де Араган, много путешествовавший и переживший немало приключений. Он плавал по всему свету... Герой.
   Оба политических деятеля были того же мнения о Васко, они с восхищением смотрели на героя, представленного его превосходительством сенатором.
   - Пойдемте со мной, я хочу показать вам одно интересное заведение. Такое есть только здесь, в Натале, единственное в Бразилии. Замечательная штука!
   Вам надо обязательно посмотреть, капитан. Ручаюсь, что во всех своих странствиях вы никогда ничего подобного не видели.
   Сенатор уговорил их посетить прекрасно оборудованную школу домоводства, которая готовила девушек из богатых семей к замужеству, вооружая их всеми необходимыми познаниями.
   Пришлось согласиться. Капитан проклинал благожелательно настроенного сенатора, который прервал их разговор с Клотилде как раз в ту минуту, когда ему наконец удалось отыскать нужные слова и приступить к делу. Клотилде шла с отсутствующим видом, все еще витая в облаках и сохраняя на лице мечтательное выражение.
   В школе домоводства они пробыли дольше, чем ожидали. Директриса не упустила ни одной детали; она давала пояснения и, гордясь своей школой, показывала все, что только можно показать: здание, оборудование, учениц. На корабль пришлось возвращаться чуть не бегом.
   - Теперь скажите мне, капитан: видели вы когданибудь что-либо лучшее или хотя бы похожее, с чем можно было бы это сравнить? - И, не ожидая ответа, сенатор продолжал: - Во всем мире нет ничего подобного. Между прочим, даже швейцарцы - да-да, сеньор, швейцарцы! - и те признают это. Мы получили много писем с просьбами сообщить сведения о школе. Да, сеньор, из Швейцарии!
   - Выдающееся учреждение, просто замечательное! - согласился капитан. Он был расстроен: самый подходящий момент, когда Клотилде была взволнована красотой пляжа, упущен.
   Вечером после обеда капитан и Клотилде посидели немного в салоне, она попробовала рояль, настроенный опытным мастером из Натала, и вдруг спросила, не хочет ли капитан немного прогуляться.
   - Сегодня полнолуние, - и она рассмеялась своим отрывистым смехом.
   Сердце Васко забилось - снова предоставлялась желанная возможность. Они поднялись на верхнюю палубу, пустынную в этот час.
   Большая, полная кроваво-золотая луна поднималась из моря.
   - Смотрите... - сказала она, подходя к борту.
   Луна вставала из вод, где отдыхала днем, сейчас она начнет свой обход навестит всех влюбленных на пляжах и улицах, в гавани Баии, в затерянных портах и на палубах судов. Густой как масло лунный свет разливался по зеленым волнам, ветры - террал и аракати, прилетевшие с юга и с севера, мягкими дуновениями приветствовали луну. "Ита" тихо плыла в лунном свете. В эту волшебную ночь капитан взял Клотилде за руки, голос его дрожал от волнения и любви:
   - Клотилде! Ах! Жестокая Клотилде...
   - Жестокая, я?
   Она вздрогнула и чуть слышно спросила:
   - Почему вы так говорите, капитан?
   - Неужели вы не видите, не понимаете, не чувствуете?
   - Я не верю мужчинам...
   - Я тоже не верил женщинам... Но теперь верю себе, я сгораю от любви...
   - Не верю и боюсь...
   Она не отнимала своих рук и прижалась к Васко, он ощутил ее дыхание. Как это случилось, не знал никто, только море да полная луна, - головка в локонах опустилась на широкое плечо капитана, украшенное эполетом и якорем. Он обнял ее за талию, она вздрогнула и вздохнула. Капитан повернул ее к себе, уста их встретились. Последовал долгий поцелуй, утоливший давнюю жажду любви, которой горели их все еще юные сердца.
   - О! - вздохнула она, едва переводя дыхание. - Что я сделала, боже мой? Какой стыд... И что теперь будет?
   Он все еще держал ее в объятиях.
   - Мы поженимся, если вы принимаете мое предложение...
   Тогда она рассказала о своем скорбном прошлом, о причине своей грусти и одиночества. Когда-то она полюбила одного человека, безгранично поверила ему и отдала свое девичье сердце. Он был очень богатый, известный врач, приехавший в Белем из Рио. Пациентов у него была масса, он едва справлялся с работой. Этот человек считался лучшей партией во всем Белеме и был от нее без ума. Он хорошо разбирался в музыке и сам немного музицировал. Они играли в четыре руки, и души их сливались в волнах звуков. Клотилде перемежала рассказ вздохами. Устроили помолвку, они поклялись друг другу в вечной любви и назначили день свадьбы. Ей тогда было семнадцать лет, скромная невинная провинциальная девочка отдала свое сердце любимому, уверенная в его благородстве, в его любви...
   "Что с ней произошло?" - с тревогой думал Васко.
   Может быть, как-то вечером, когда они играли в четыре руки и родителей не было дома, негодяй воспользовался доверчивостью девушки, лишил ее чести, а потом бежал... И она осталась одна, убитая и опозоренная. Но все равно! Его уважение к ней не уменьшится.
   Напротив, теперь он еще сильнее любит ее, и решение сделать ее своей супругой стало еще тверже...
   Она верила в благородство жениха, в его любовь...
   Но мужчинам нельзя верить, почти никому из них...
   И вот что произошло накануне свадьбы!.. Ей тяжело рассказывать об этом, растравлять едва зарубцевавшуюся рану, ее сердце все еще болит. Она узнала, что ее жених соблазнил в Рио одну девушку, бедную швею.
   У несчастной родился ребенок, и врач посылал ей ежемесячно деньги. Услышав о помолвке и предстоящей свадьбе, швея написала Клотилде, рассказала обо всем и отдала в ее руки судьбу - свою и ребенка. Что оставалось делать Клотилде? Пожертвовав любовью, она порвала с врачом и потребовала, чтобы он вернулся в Рио и женился на матери своего ребенка. Он так и сделал; теперь он знаменитый врач, богатый, с положением, все вечера проводит в Жокей-клубе, а швея превратилась в великосветскую даму... Клотилде же поклялась никогда не выходить замуж. Никогда больше она не отдаст свое сердце ни одному мужчине... Никогда не взглянет ни на одно мужское лицо. Но в этом путешествии...
   Капитан был растроган благородством ее души, ее самоотречением. Он недостоин ее, недостоин даже поцеловать край ее платья. Но любовь, как известно, возвышает человека, наш капитан тоже возвысился и при свете луны осыпал поцелуями ее глаза, лицо, ее ненасытные уста.
   Он тоже рассказал ей о причине своего одиночества, о том, почему не женился. Ее звали Дороти, капитан носил ее имя и сердце вытатуированными на руке.
   - Они вытатуированы? Значит, это не исчезает?
   - Никогда. Имя и сердце наколол один китаец в Сингапуре, мастер своего дела.
   - Вы хотите сказать, что не забыли и до сих пор еще любите ее...
   - Она умерла... - В эту минуту трагического молчания он ясно видел в лунном свете Дороти, ее стройное тело...
   Она умерла до свадьбы, накануне ее. Ей только что удалось добиться развода, муж наконец согласился дать ей свободу...
   - Ах! Она была замужем...
   Да, она была замужем, когда он с ней познакомился и полюбил ее на борту "Бенедикта", большого судна, совершавшего рейсы между Европой и Австралией.
   Это была почти такая же всепоглощающая глубокая страсть, как та, которую он переживает сейчас на борту "Иты". Дороти путешествовала с мужем, но разве светские условности и даже законы могут устоять перед любовью? Он покинул судно, а она - мужа, и они высадились в заброшенном азиатском порту в ожидании развода...
   - Бесстыдница... Замужняя женщина...
   Нет, Клотилде к ней несправедлива, не надо судить ее строго. Между ними ничего не было, ничего! Дороти все рассказала мужу и сбежала только потому, что этот эгоист не захотел дать ей развод. Они не пошли дальше целомудренных поцелуев. В ожидании решения своей судьбы Дороти жила у миссионерки, сестры Карол. Только после вступления в брак они будут принадлежать друг другу, сама Дороти так решила. Наконец она получила развод, все бумаги были уже подготовлены, и вдруг лихорадка, ужасная азиатская лихорадка, к которой он невосприимчив, покончила с Дороти в три дня. С Дороти и с его карьерой. Он обезумел и поклялся никогда больше не ступать ни на одно судно. И если он командует сейчас "Итой" и ведет ее в Белем, то только потому, что к этому обязывает закон; он не может нарушить клятвы, данной им себе в торжественной обстановке после блестящей сдачи экзамена на диплом капитана. Вот почему он никогда не женился и навеки замкнул свое сердце. Но в этой путешествии...
   Клотилде попросила разрешения подумать. Она даст ответ до прибытия в Белем, сейчас она смущена и напугана. Кроме того, ей надо спросить согласия брата в Пара. А также Жасмина, прибавила она с улыбкой.., Судно плыло под луною, по небу и морю разливались золото и серебро. А на палубе капитан и Клотилде клялись в любви, смеялись без причины, вздыхали, говорили бессвязные слова, целовались и жали дру?
   другу руки. Внезапно на лестнице послышались шаги, и наши влюбленные поспешили укрыться под сеныо спасательной шлюпки. На палубе появилась другая пара. Сначала капитан и Клотилде увидели силуэт Фирмино Мораиса, адвоката из Пара. Он огляделся и подал призывный сигнал. По лестнице взбежала метиска Моэма и кинулась к нему с протянутыми руками.- Они обнялись и стали бешено целоваться.
   - Бесстыдница... - прошептала Клотилде. - Он же женат...
   - Любовь не считается с условностями, - отвечал Капитан, - любовь, как буря.
   Он взял ее под руку, и они направились в салон, чтобы присоединиться к другим пассажирам. Клотилде просила его держать пока в секрете помолвку, состоявшуюся при свете луны. Она хотела, чтобы свадьба была скромной, без приглашенных, без празднества; только она, Васко, ее брат и невестка. И если уж так случилось, то лучше устроить свадьбу поскорее, не откладывать надолго...
   - Только подготовлю бумаги...
   Он вернется в Перипери с женою, найденной в море, с той, которую он ждал столько времени в дальних рейсах, на капитанских мостиках кораблей, ярко освещенных пакетботов, черных грузовых судов... Она явилась в луче лунного света, и вот навсегда пришел конец одиночеству и долгому ожиданию.
   ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
   Немного глупая и очень счастливая, с предоставлением права посетить машинное отделение и трюм, а также при желании послать сигнал SOS
   Счастлив капитан. Счастлива его Клотилде. Они встречаются то в одном, то в другом уголке судна, смеются, обмениваются нежными взглядами и робкими улыбками, незаметно пожимают друг другу руки, шепчут ласковые словечки, их души возрождаются в мимолетных поцелуях. Они строят планы.
   Она романтична и много страдала. Страдание сделало ее требовательной и недоверчивой, а романтичность заставляет стремиться к тайне. И поэтому она не сказала капитану ни своего полного имени, оставаясь для него пока просто Клотилде, ни подробностей о своей семье, за исключением туманного сообщения о женатом брате, имеющем двух детей и живущем в Белеме, и о сестре с пятью детьми и мужем инженером в Рио. Кроме того, она запретила ему расспрашивать пассажиров из Пара, его любовь должна выдержать это маленькое испытание.
   - Я представлю вам своего брата в порту, в Белеме. Он будет меня встречать.
   - Но, Кло...
   Больше двадцати лет назад он знал одну Кло, блондинку с молочно-белой кожей, он уже не помнил, то ли это было в Исландии, среди айсбергов и фиордов, то ли в Баие, в пансионе Карол или Сабины. Девственная Клотилде чем-то напоминала ту Кло из страны льдов и гейзеров; может быть, пышным бюстом или Детской манерой разговаривать. И когда он называл Клотилде Кло, он не мог отделаться от воспоминаний о прошлом, о белом теле исландки.
   - Вы забыли, что я не могу сойти вместе с вами, моя дорогая. Мне придется задержаться, подписать dyмаги. Это ведь последний порт, плавание кончается.
   Она обожала тайну.
   - В момент высадки я вручу вам записку со своим полным именем и адресом. Я уже приготовила, вот она здесь... - Клотилде указала на свое декольте, на жаркой груди хранила она бумажку, которая откроет Капитану доступ в ее семью. Эта записка - ключ к его новой, семейной жизни. - Я буду ждать вас дома, вы можете пообедать у нас и познакомиться с моим братом и невесткой... Я велю приготовить крабов. Так даже лучше, у меня будет время поговорить с братом...
   - Но к чему вся эта тайна, этот секрет?
   - Я хочу иметь доказательство ваших чувств.
   Знать, что я вам нравлюсь сама по себе, а не из-за моей семьи...
   - Неужели вы еще сомневаетесь во мне?
   - Я должна вас проверить...
   Что ж, пусть, раз она так хочет. Наберемся терпения. Для него все это не имеет никакого значения, ведь не на родственниках же он собирается жениться. Она права. Однако вся эта таинственность невольно заставила его призадуматься. Наверно, Кло из известной дворянской семьи, богатой и чванной, вроде семейства Мадалены Понтес Мендес. Они, конечно, принадлежат к высшему обществу Пара. К тому же, в начале путешествия, когда он только что заметил ее, он слышал, как один пассажир говорил, что ее брат очень богат.
   Должно быть, они миллионеры, размышлял капитан, владельцы обширных поместий, каждое размером в небольшую страну, с огромными лесами каучуковых деревьев, с островами на Амазонке, индейцами, ягуарами и двадцатиметровыми змеями. Может быть, Клотилде боится, что братец воспротивится браку богатой наследницы с простым капитаном дальнего плавания, отсюда и вся таинственность? Ее семья может принять его за авантюриста, подумать, что он хочет наложить лапу на состояние невесты.