Андрей бежал впереди всех, слыша, как позади топают десятки ног, как противно хрустит под подошвами галечник, как разбрызгиваются по сторонам остатки давних луж.
– Командир, сколько бежим? – Царьков, догнав Андрея еще у ворот КПП, теперь бежал рядом.
– Трешку, наверное. Посмотрим, как остальные, но я не думаю, что здесь по утрам бегают больше, чем на слаживании.
– Ага, с комбата станется. Ему и десятку в кайф!
– Ему-то, может, и в кайф, но вряд ли он станет нас гонять по полной программе на зарядке. У него для нашего взбадривания б/з будут…
Андрей бежал легко, пружинящим шагом привычного к бегу человека. Ответив Царькову, он, не сбавляя темпа, оглянулся назад. Бойцы группы, только что рассыпавшиеся в стороны (пришлось обегать большую, образовавшуюся в выбоине дороги лужу), снова стекались в ровный, почти монолитный строй. Как оказалось, Андрей был прав: точка поворота находилась в полутора километрах от ПВД. Комбат и его заместитель, мельком взглянув в сторону бегущей группы, пробежали в обратную сторону. Справа, за обочиной дороги, – там, где за красными флажками протянулись минные поля, Андрей краем глаза заметил какое-то движение. Пришлось сместиться в сторону, пропуская группу вперед.
– Царьков, веди! – Уходить, не поняв, что это было, не стоило. Мало ли!
Андрей остановился. Еще полностью не рассвело, и потому контуры предметов выглядели смазанными. Это было так странно, что он невольно замедлил шаг. Его острый взгляд неспешно переходил с одного клочка земли к другому: ровная, уже давно заросшая пахота, два небольших, росших рядом деревца, одинокий куст, чуть дальше заросли такого же кустарника. Что-то заставило Андрея вернуться взглядом назад и начать осмотр местности заново. Послышались шаги очередной бегущей по асфальту группы. Лейтенант уже было хотел плюнуть на свое любопытство и бежать вместе со всеми, когда за одиноко стоящим кустом вновь почудилось какое-то шевеление, и почти тут же из-за него выбежал красный, в лучах встающего солнца почти багровый фазан и, взмахнув крыльями, полетел навстречу заре, подальше от побеспокоившего его шума.
– Фу-ты ну-ты. – Андрей покачал головой: и стоило из-за этого останавливаться? Во всяком случае, наворачивать оставшиеся до поворота метры Андрей не стал, а присоединившись к уже поравнявшейся с ним группе, побежал в сторону ПВД. День обещал быть долгим.
– К бою! – Отрывистая команда заставила бойцов кинуться в разные стороны. Андрей стоял на высоком валу «улитки» и наблюдал, как разведчики, уйдя с предполагаемой линии огня, попадали в траву и теперь согласно заранее отработанным схемам стали короткими перебежками выравнивать линию обороны.
– Хорошо, хорошо, – он все время комментировал их перемещения. – Дубляков, сместись правее, как стрелять будешь? В спину Лаптева? А ты чего, Иванов, встал? Бугорок очень уж удобный с окопчиком? Хорошо, согласен. Коськин, какого черта вперед головняка вылез? И перебежка слишком длинная. Костенко, растяни свою тройку. Все, хорошо, отбой. «Сбор», – последнее слово, точнее приказание, Андрей отдавал уже с помощью жестов.
– Вы должны запомнить одну вещь. – Соколов окинул взглядом застывших в строю бойцов. – Что бы ни случилось, сколько бы противника против нас ни действовало, два крайних магазина расходовать только по моей команде! Всем ясно?
– Так точно! – Нестройный гул голосов подтвердил, что сказанное было услышано. Андрей поправил на голове кепку и повернулся в сторону застывшего на левом фланге сержанта Царькова.
– Царьков, отработай перемещение в составе троек и проведи опрос по переговорам с помощью жестов. Сам-то не забыл?
Царьков вместо ответа только хмыкнул: мол, нашел что спрашивать.
– Тогда занимайся, а я с капитаном Гордеевым до склада дойду, потом схожу в секретку, – нам еще джипиэсы и карты получить надо.
– Ясно, товарищ лейтенант, напомним.
– Смотри: если к двум не подойду, выдвигайся на обед самостоятельно. Оружие выложишь на плацу перед входом в палатку и сдашь под охрану дневальному.
– Понял.
– И не прохлаждайтесь. Первое б/з комбат обещал уже на следующей неделе. – Последние слова Соколов бросил уже на ходу. Отойдя метров на пятьдесят, он оглянулся: Царьков самоотверженно гонял по полю рассыпавшихся в линию бойцов. Лейтенант улыбнулся, закинул на плечо автомат и прямо через брошенное много лет назад поле направился к занимавшейся по соседству группе капитана Гордеева. Ожидание предстоящего боевого выхода становилось томительным, душевное напряжение нарастало. Хотелось прочувствовать на себе трудность настоящей боевой работы, оценить возможности – свои и своей группы. Андрей не сомневался, что справится, но одно дело – знать, уметь и понимать в теории, и совсем другое – проверить свои знания и умения на практике. Пять, шесть или сколько там дней, оставшихся до первого боевого задания, он хотел провести с максимальной пользой. Для этого планировал построить свои занятия так, чтобы ни один день, час или минута не были потрачены впустую.
Разобраться с навигационным прибором труда не составило. Сверившись с картой, Андрей ввел необходимые поправки и, убедившись в том, что прибор работает исправно, убрал его в карман висевшей на спинке кровати разгрузки.
– Тебе помочь? – С этими словами Соколов встал с кровати и направился к сидевшему за столом и все еще тыкающему в кнопки Гордееву.
– Да в принципе я и сам; хотя помоги, хуже не будет.
Андрей взял протянутый ему джипиэс и быстро ввел нужные данные.
– Готово. – Он улыбнулся.
– Гран мерси, возьми пирожок с полочки.
– Лучше тушенкой.
– Нет, тушенкой нельзя, самому мало. Слушай, а давай и правда перекусим?
– Так сейчас уже на обед идти.
– Ну и что? Поедим и пойдем. Ты думаешь, мы там наедимся?
– Да кормят вроде бы неплохо…
– Ладно, кончай рассуждать, доставай ложку.
– Ложку я достану, а что есть-то будем?
– Да мне тут, пока ты джипиэс получал, Селиван пару банок с тушняком подогнал и пару банок с рыбой. Я сегодня богатый. Так что будем есть?
– А что за рыба?
– Сейчас глянем. О, ни фига себе, «Консервы из осетровых рыб».
– Откуда они у нас? Гуманитарка, что ли?
– Она самая. Ножик давай.
– А что это вы тут делаете? – В дверях показалась заспанная морда Курагина. – Жрете?! А про меня забыли?
– Иди, иди, досыпай, – Андрей шутливо спрятал консервы за спину, – помнили мы про тебя. Думали, как бы поскорее съесть, пока ты не приперся. Не успели. А ты говоришь, забыли.
– Ложка у вас, надеюсь, найдется?
– Мы тебе что, еще и ложку должны дать, совсем наглость потерял? – Гордеев как бы невзначай повертел в руке тяжелый, солидных размеров нож. – Андрюх, знаешь что… – эффектная пауза, – сдается мне, что его проще убить, чем прокормить.
– Знаешь, в принципе мысль хорошая, но нам ведь тогда еще и за него на б/з ходить придется. Пусть уж подсаживается, проглот.
– Слушай, а у тебя хлеба, случайно, нет?
– Есть, и не случайно, у меня всегда хлеб есть. – Отступив назад, Алексей выскочил из палатки и поспешил за обещанным хлебом.
– Ложку себе возьми, – понеслось ему вслед.
– Возьму, – недовольно буркнул себе под нос Курагин. Затем, поднырнув под маскировочную сетку, разделяющую две палатки, скрылся из виду наблюдавших за ним в окно офицеров. Обратно на горизонте он появился буквально тремя минутами спустя. Правой рукой он держал полкраюхи хлеба, а левой – большую алюминиевую ложку.
– А вот и я! – заявил Курагин, улыбаясь при этом так, словно принес «Благую весть».
– Что ж, присаживайся! – Вадим показал рукой на место рядом с собой. При этом чуть отодвинулся в сторону, освобождая ему место на кровати.
– Говорят, на вас БР пришел, в среду выходите.
– Уже? Быстро, а мы еще и оружие даже не закрепили.
– Да ладно, ерунда – долго, что ли, его закрепить? Писаря вон посадите. Главное, патронов побольше возьмите, – с видом знатока посоветовал Курагин, – а то мало ли в какое дерьмо влезете. Патроны, они на раз вылетают. Оглянуться не успеете – и фьють, – продолжал явно наслушавшийся чужих рассказов Алексей.
– Да уж как-нибудь сориентируемся. Фьють у него. Блин. А микитка на шее для чего? Шапку носить? – Андрей протянул руку и легонько постучал Алексея по лбу. Тот не сопротивлялся. А чего ему было сопротивляться: если пока остальные переваривали им сказанное, он, придвинув к себе баночку с тушенкой, поспешно опустошал ее содержимое.
– Эй, эй, ты же в гостях, не наглей! – Гордеев попытался вернуть банку на место, но Алексей ловко увернулся. Поспешно зачерпнув ложкой остатки мяса, он запулил пустую банку в предназначенную для мусора картонную коробку.
– Ну, ты и жрать горазд! – покачав головой, Андрей поднялся на ноги. – Что, в столовую пойдем?
– Так у вас же вроде еще консервы есть?
– Вот ведь разогнался, консервы и до завтра не пропадут! – Андрей, глядя на непритворно расстроившегося Курагина, невольно улыбнулся.
– Он еще и улыбается, а человек, можно сказать, от недостатка протеина худеть начал.
– Пошли уж, болтун! – Гордеев направился к выходу. За дверью палатки почти по-летнему припекало солнышко, правда, на горизонте показались первые, пока еще белые и прозрачные, облака. Вытянувшись с запада на восток, они медленно выползали к зениту. Андрей посмотрел на их неспешное движение и почему-то решил, что скоро пойдет дождь.
…Три группы первой роты продолжали выполнение боевого задания. Б/з близилось к завершению. Противник обнаружен не был…
– Командир, сколько бежим? – Царьков, догнав Андрея еще у ворот КПП, теперь бежал рядом.
– Трешку, наверное. Посмотрим, как остальные, но я не думаю, что здесь по утрам бегают больше, чем на слаживании.
– Ага, с комбата станется. Ему и десятку в кайф!
– Ему-то, может, и в кайф, но вряд ли он станет нас гонять по полной программе на зарядке. У него для нашего взбадривания б/з будут…
Андрей бежал легко, пружинящим шагом привычного к бегу человека. Ответив Царькову, он, не сбавляя темпа, оглянулся назад. Бойцы группы, только что рассыпавшиеся в стороны (пришлось обегать большую, образовавшуюся в выбоине дороги лужу), снова стекались в ровный, почти монолитный строй. Как оказалось, Андрей был прав: точка поворота находилась в полутора километрах от ПВД. Комбат и его заместитель, мельком взглянув в сторону бегущей группы, пробежали в обратную сторону. Справа, за обочиной дороги, – там, где за красными флажками протянулись минные поля, Андрей краем глаза заметил какое-то движение. Пришлось сместиться в сторону, пропуская группу вперед.
– Царьков, веди! – Уходить, не поняв, что это было, не стоило. Мало ли!
Андрей остановился. Еще полностью не рассвело, и потому контуры предметов выглядели смазанными. Это было так странно, что он невольно замедлил шаг. Его острый взгляд неспешно переходил с одного клочка земли к другому: ровная, уже давно заросшая пахота, два небольших, росших рядом деревца, одинокий куст, чуть дальше заросли такого же кустарника. Что-то заставило Андрея вернуться взглядом назад и начать осмотр местности заново. Послышались шаги очередной бегущей по асфальту группы. Лейтенант уже было хотел плюнуть на свое любопытство и бежать вместе со всеми, когда за одиноко стоящим кустом вновь почудилось какое-то шевеление, и почти тут же из-за него выбежал красный, в лучах встающего солнца почти багровый фазан и, взмахнув крыльями, полетел навстречу заре, подальше от побеспокоившего его шума.
– Фу-ты ну-ты. – Андрей покачал головой: и стоило из-за этого останавливаться? Во всяком случае, наворачивать оставшиеся до поворота метры Андрей не стал, а присоединившись к уже поравнявшейся с ним группе, побежал в сторону ПВД. День обещал быть долгим.
– К бою! – Отрывистая команда заставила бойцов кинуться в разные стороны. Андрей стоял на высоком валу «улитки» и наблюдал, как разведчики, уйдя с предполагаемой линии огня, попадали в траву и теперь согласно заранее отработанным схемам стали короткими перебежками выравнивать линию обороны.
– Хорошо, хорошо, – он все время комментировал их перемещения. – Дубляков, сместись правее, как стрелять будешь? В спину Лаптева? А ты чего, Иванов, встал? Бугорок очень уж удобный с окопчиком? Хорошо, согласен. Коськин, какого черта вперед головняка вылез? И перебежка слишком длинная. Костенко, растяни свою тройку. Все, хорошо, отбой. «Сбор», – последнее слово, точнее приказание, Андрей отдавал уже с помощью жестов.
– Вы должны запомнить одну вещь. – Соколов окинул взглядом застывших в строю бойцов. – Что бы ни случилось, сколько бы противника против нас ни действовало, два крайних магазина расходовать только по моей команде! Всем ясно?
– Так точно! – Нестройный гул голосов подтвердил, что сказанное было услышано. Андрей поправил на голове кепку и повернулся в сторону застывшего на левом фланге сержанта Царькова.
– Царьков, отработай перемещение в составе троек и проведи опрос по переговорам с помощью жестов. Сам-то не забыл?
Царьков вместо ответа только хмыкнул: мол, нашел что спрашивать.
– Тогда занимайся, а я с капитаном Гордеевым до склада дойду, потом схожу в секретку, – нам еще джипиэсы и карты получить надо.
– Ясно, товарищ лейтенант, напомним.
– Смотри: если к двум не подойду, выдвигайся на обед самостоятельно. Оружие выложишь на плацу перед входом в палатку и сдашь под охрану дневальному.
– Понял.
– И не прохлаждайтесь. Первое б/з комбат обещал уже на следующей неделе. – Последние слова Соколов бросил уже на ходу. Отойдя метров на пятьдесят, он оглянулся: Царьков самоотверженно гонял по полю рассыпавшихся в линию бойцов. Лейтенант улыбнулся, закинул на плечо автомат и прямо через брошенное много лет назад поле направился к занимавшейся по соседству группе капитана Гордеева. Ожидание предстоящего боевого выхода становилось томительным, душевное напряжение нарастало. Хотелось прочувствовать на себе трудность настоящей боевой работы, оценить возможности – свои и своей группы. Андрей не сомневался, что справится, но одно дело – знать, уметь и понимать в теории, и совсем другое – проверить свои знания и умения на практике. Пять, шесть или сколько там дней, оставшихся до первого боевого задания, он хотел провести с максимальной пользой. Для этого планировал построить свои занятия так, чтобы ни один день, час или минута не были потрачены впустую.
Разобраться с навигационным прибором труда не составило. Сверившись с картой, Андрей ввел необходимые поправки и, убедившись в том, что прибор работает исправно, убрал его в карман висевшей на спинке кровати разгрузки.
– Тебе помочь? – С этими словами Соколов встал с кровати и направился к сидевшему за столом и все еще тыкающему в кнопки Гордееву.
– Да в принципе я и сам; хотя помоги, хуже не будет.
Андрей взял протянутый ему джипиэс и быстро ввел нужные данные.
– Готово. – Он улыбнулся.
– Гран мерси, возьми пирожок с полочки.
– Лучше тушенкой.
– Нет, тушенкой нельзя, самому мало. Слушай, а давай и правда перекусим?
– Так сейчас уже на обед идти.
– Ну и что? Поедим и пойдем. Ты думаешь, мы там наедимся?
– Да кормят вроде бы неплохо…
– Ладно, кончай рассуждать, доставай ложку.
– Ложку я достану, а что есть-то будем?
– Да мне тут, пока ты джипиэс получал, Селиван пару банок с тушняком подогнал и пару банок с рыбой. Я сегодня богатый. Так что будем есть?
– А что за рыба?
– Сейчас глянем. О, ни фига себе, «Консервы из осетровых рыб».
– Откуда они у нас? Гуманитарка, что ли?
– Она самая. Ножик давай.
– А что это вы тут делаете? – В дверях показалась заспанная морда Курагина. – Жрете?! А про меня забыли?
– Иди, иди, досыпай, – Андрей шутливо спрятал консервы за спину, – помнили мы про тебя. Думали, как бы поскорее съесть, пока ты не приперся. Не успели. А ты говоришь, забыли.
– Ложка у вас, надеюсь, найдется?
– Мы тебе что, еще и ложку должны дать, совсем наглость потерял? – Гордеев как бы невзначай повертел в руке тяжелый, солидных размеров нож. – Андрюх, знаешь что… – эффектная пауза, – сдается мне, что его проще убить, чем прокормить.
– Знаешь, в принципе мысль хорошая, но нам ведь тогда еще и за него на б/з ходить придется. Пусть уж подсаживается, проглот.
– Слушай, а у тебя хлеба, случайно, нет?
– Есть, и не случайно, у меня всегда хлеб есть. – Отступив назад, Алексей выскочил из палатки и поспешил за обещанным хлебом.
– Ложку себе возьми, – понеслось ему вслед.
– Возьму, – недовольно буркнул себе под нос Курагин. Затем, поднырнув под маскировочную сетку, разделяющую две палатки, скрылся из виду наблюдавших за ним в окно офицеров. Обратно на горизонте он появился буквально тремя минутами спустя. Правой рукой он держал полкраюхи хлеба, а левой – большую алюминиевую ложку.
– А вот и я! – заявил Курагин, улыбаясь при этом так, словно принес «Благую весть».
– Что ж, присаживайся! – Вадим показал рукой на место рядом с собой. При этом чуть отодвинулся в сторону, освобождая ему место на кровати.
– Говорят, на вас БР пришел, в среду выходите.
– Уже? Быстро, а мы еще и оружие даже не закрепили.
– Да ладно, ерунда – долго, что ли, его закрепить? Писаря вон посадите. Главное, патронов побольше возьмите, – с видом знатока посоветовал Курагин, – а то мало ли в какое дерьмо влезете. Патроны, они на раз вылетают. Оглянуться не успеете – и фьють, – продолжал явно наслушавшийся чужих рассказов Алексей.
– Да уж как-нибудь сориентируемся. Фьють у него. Блин. А микитка на шее для чего? Шапку носить? – Андрей протянул руку и легонько постучал Алексея по лбу. Тот не сопротивлялся. А чего ему было сопротивляться: если пока остальные переваривали им сказанное, он, придвинув к себе баночку с тушенкой, поспешно опустошал ее содержимое.
– Эй, эй, ты же в гостях, не наглей! – Гордеев попытался вернуть банку на место, но Алексей ловко увернулся. Поспешно зачерпнув ложкой остатки мяса, он запулил пустую банку в предназначенную для мусора картонную коробку.
– Ну, ты и жрать горазд! – покачав головой, Андрей поднялся на ноги. – Что, в столовую пойдем?
– Так у вас же вроде еще консервы есть?
– Вот ведь разогнался, консервы и до завтра не пропадут! – Андрей, глядя на непритворно расстроившегося Курагина, невольно улыбнулся.
– Он еще и улыбается, а человек, можно сказать, от недостатка протеина худеть начал.
– Пошли уж, болтун! – Гордеев направился к выходу. За дверью палатки почти по-летнему припекало солнышко, правда, на горизонте показались первые, пока еще белые и прозрачные, облака. Вытянувшись с запада на восток, они медленно выползали к зениту. Андрей посмотрел на их неспешное движение и почему-то решил, что скоро пойдет дождь.
…Три группы первой роты продолжали выполнение боевого задания. Б/з близилось к завершению. Противник обнаружен не был…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента