Страница:
В квартире на Кузнечном он скончался 28 января 1881 г. Достоевский нашел свое вечное успокоение в Александро-Невской лавре. Его могила находится на Тихвинском кладбище, вблизи большой дороги, ведущей в лавру 1. Кладбище густо заставлено каменными надмогильными памятниками, более простыми и строгими в первой половине XIX века, более вычурными и претенциозными во второй.
1 Здесь же находятся могилы: Карамзина, Жуковского, Баратынского, Бородина, Мусоргского, Чайковского.
"Решетки, столбики, нарядные гробницы
....................стесненные кругом,
Купцов, чиновников усопших мавзолеи
(Дешевого резца нелепые затеи)".
Здесь нет простора, в нет тишины среди этих беспокойных и суетных памятников столицы.
Могилу Достоевского украшает высокий монумент из серого гранита. На скале - крест с терновым венцом, у подножья его - черный бюст писателя. Надпись на камне:
"Аще зерно пад на земли не умрет, то едино пребывает, аще же умрет, мног плод сотворит".
Мы проследили ряд мест, освященных памятью Достоевского. Их список можно было бы значительно расширить указанием адресов: мест его службы, редакций журналов, квартир его друзей и родных, но эти добавления не явятся существенными.
Не следует дольше задерживаться на этой теме. Нужно помнить, что в основу впечатлений от Петербурга легли долгие бесцельные прогулки по городу, во время которых глубже всего проникает взор в особенности лика города.
* * *
Долгая жизнь в Петербурге, где по слову современного поэта она проходит "торжественно и трудно", отразилась на творчестве Достоевского и северная столица получила в нем цельное и многообразное отображение.
Из богатого литературного наследия (около 30 романов, повестей и рассказов) мы можем выделить до 20 произведений, в которых Петербург выступает, как фон для развития сюжета 1.
1 "Бедные люди", "Двойник", "Господин Прохарчин", "Роман в девяти письмах", "Хозяйка", "Слабое сердце", "Чужая жена и муж под кроватью", "Елка и свадьба", "Неточка Незванова", "Скверный анекдот", "Записки из подполья", "Крокодил", "Униженные и оскорбленные", "Вечный муж", "Идиот", "Преступление и Наказание", "Подросток", "Бобок". "Кроткая". Некоторую роль играет Петербург и в романе "Бесы".
Нельзя отметить периода преобладания Петербурга в творчестве Достоевского. Через всю его творческую жизнь неизменно проходит мотив северной столицы. Даже в далекой Флоренции, где создает он своего "Идиота", образы Петербурга переданы с удивительной конкретностью.
Во всех этих произведениях наш город не только обозначен, как место совершающегося действия. Обычно Достоевский дает точные топографические указания. Он любил отмечать отдельные места разнообразного в своих частях и цельного в своем единстве города.
Названия его рек, каналов, его площадей, улиц, церквей, его островов и окрестностей пестрят на страницах писаний Достоевского. Для всякого сжившегося с Петербургом чрезвычайно ценны эти мимолетные указания: они вызывают за собой конкретные образы города, ряд богатых и разнообразных воспоминаний, к работе художественной фантазии привлекают личный опыт.
Характеристике образа Петербурга следует предпослать беглое начертание его топографии в произведениях Достоевского, отметить те места города, которые упомянуты на страницах его литературного наследия.
Без знакомства с Петербургом, без особого "чувства города" трудно следить за городской номенклатурой. Однако, эту работу проделать придется. Она введет нас в те районы, которые были наиболее сродни нашему писателю.
В основу этого обзора можно положить топографическое обследование каждого отдельного произведения Достоевского, связанного с Петербургом. Рассмотреть, например, где развиваются события "Белых ночей", после перейти к "Униженным и оскорбленным" и так далее. Но такой обзор не даст нам единой общей картины. Поэтому целесообразнее исходить при осмотре не от литературного произведения, а от района, приурочивая к нему весь касающийся его литературный материал. Тогда мы сможем совершить одну долгую прогулку по плану, отмечая на каждой площади, на каждой улице все места, упомянутые Достоевским.
Начнем с района, примыкающего к Вознесенскому проспекту. Последний одним концом упирается в Фонтанку, другим - в Адмиралтейство, пересекая Мойку и Екатерининский канал. Этот район подвергся коренной и быстрой перестройке в половине XIX века. Он быстро застроился доходными домами "под жильцов". Здесь, среди путанной сети улиц и переулков, меж высоких и глухих стен, неожиданно появляется уголок Екатерининского канала, столь извилистого. Меж всех этих многочисленных Подъяческих, Мещанских улиц, меж всех этих Столярных, Прачешных, Глухих переулков, пролег прямой и широкий Вознесенский проспект, соединяя этот район с парадной Исаакиевской площадью с ее величественным собором. Через нее лежал путь обитателю этого района к Неве и на Васильевский остров.
Рынком этой части города является известная всему Петербургу Сенная площадь, парком для гуляний - Юсупов сад.
К этому району примыкает старозаветная Коломна.
Тут ютились чиновники низшего и среднего ранга, торговцы и ремесленники. Достоевский также проживал здесь на Вознесенском проспекте. Эти места были им особенно сильно прочувствованы и он любил приурочивать к ним события своих повестей.
Обзор этого района начнем с Исаакиевского собора, столь выразительно определяющего облик Петербурга.
Против этого собора, как мы видели, жил некоторое время Достоевский. Он обрисовал его в панораме города, которую созерцал Раскольников с привычного пункта на Николаевском мосту.
В глубине замечательного пейзажа Петербурга, изображенного в романе "Униженные и оскорбленные", мы вновь встречаемся с "темной, огромной массой Исаакия".
На Исаакиевскую площадь выходит Конногвардейский бульвар. На нем разыгрывается сцена встречи Раскольникова с подвыпившей, опозоренной девочкой. На Вознесенском проспекте, упирающемся в ту же площадь, совершается целый ряд событий. На нем находилась кондитерская Миллера, описанием которой начинается роман "Униженные и оскорбленные".
"Посетители этой кондитерской большею частью - немцы. Они собираются сюда со всего Вознесенского проспекта; всё хозяева различных заведений: слесаря, булочники, красильщики, шляпные мастера, седельники, - всё люди патриархальные в немецком смысле слова. У Миллера вообще наблюдалась патриархальность. Часто хозяин подходил к знакомым гостям и садился вместе с ними за стол, причем осушалось известное количество пунша. Собаки и маленькие дети хозяина тоже выходили иногда к посетителям, и посетители ласкали и детей и собак. Все были между собою знакомы и все взаимно уважали друг друга. И когда гости углублялись в чтение немецких газет, за дверью, в квартире хозяина, трещал августин, наигрываемый на дребезжащих фортепьянах старшей хозяйской дочкой, белокуренькой немочкой в локонах, очень похожей на белую пышку. Вальс принимался с удовольствием".
В этой спокойно описанной картине быта полного "благообразия" и сытого довольства живо обрисована одна из характерных сторон старого Петербурга, отмеченная еще раньше Пушкиным и Гоголем. Кто не помнит петербургского утра, на фоне которого несколькими словами увековечена немецкая булочная:
И хлебник, немец аккуратный,
В бумажном колпаке, не раз
Уж открывал свой васисдас.
Недалеко от площади "есть переулок, узкий и темный, обставленный огромными домами". Это, вероятно, - Максимилиановский пер. (в то время Глухой пер.). Здесь, под забором строящегося дома умер дедушка Нэлли, здесь жил Иван Петрович, рассказчик из "Униженных и оскорбленных".
На углу Глухого пер. и Вознесенского проспекта находился и двор того дома, где Раскольников прятал вещи, похищенные у старухи-процентщицы. На этом же проспекте в угловом, модном магазине M-me Леру, Вася покупает Лизочке чепчик фасона "Manon Lescaut" ("Слабое сердце"); "Вечный муж" Павел Павлович Трусоцкий где-то здесь же забегал к "девицам". На Вознесенском мосту происходит ряд событий из "Преступления и наказания", здесь же рассказчик из "Униженных и оскорбленных" в решительный момент встречает Нэлли. Этот мост поминает и "господин в енотах" ("Чужая жена и муж под кроватью"); направо отсюда - недалеко до Большого театра, около которого останавливался Вельчанинов, герой повести "Вечный муж". У Торгового моста находилась квартира графини, к которой возил Ивана Петровича князь Валковский.
Выходя не надолго из намеченного района, заглянем в Коломну. "У самого Покрова, тут в переулке, - вот забыл, в каком", обитал "вечный муж" со своей мнимой дочкой, в меблированных комнатах, во 2-ом этаже по узкой и нечистой каменной лестнице. В Коломне же жила и бедная Лиза, героиня "Слабого сердца". Это, вероятно, у Покрова встретил ее впоследствии Аркадий Иванович, сопровождаемую мамкой с ребенком на руках.
На Екатерининском канале сосредоточено действие романа "Преступление и наказание". На него выходит фасад дома, где жила Соня Мармеладова. Окна огромного дома старухи-процентщицы также выходили на "канаву". Тут же в Столярном переулке жил Раскольников. Вероятно, и действие "Белых ночей" следует мыслить на фоне Екатерининского канала. "Мечтатель" забрел сюда из "отдаленнейшей части Петербурга". (Он жил у -ского моста в большом доме Бараникова, быть может, в другом конце той же канавы).
На набережной узкого и извилистого Екатерининского канала встретил он в белую ночь незнакомку; "облокотившись на решетку, она, повидимому, очень внимательно смотрела на мутную воду канала". Здесь, на скамеечке, происходили беседы этого "сентиментального романа".
Поблизости от этих мест находится Юсупов сад, упоминаемый в "Преступлении и наказании". О нем думал, идя на убийство, Раскольников. В него любил заходить его друг Разумихин. Сюда же, во время своих шатаний по городу, заглядывал и составитель "Записок из подполья". На Подъяческой произошла первая встреча "вечного мужа" с Вельчаниновым. Сенная площадь чрезвычайно выразительно описана в "Преступлении и наказании". О ней речь впереди.
На Забалканском проспекте находился трактир, где произошло свидание Раскольникова с Свидригайловым. Тут же находятся дома "Вяземской лавры", упомянутые в рассказе "Кроткая".
Забалканский (тогда Обуховский) выводит уже нас из намеченного нами района. Мы переходим к тем частям города, которые примыкают к Царскосельскому вокзалу, первому в России. Здесь характер Петербурга меняется. Ближе окраины города с Московской заставой; железно-дорожные строения; много казарм гвардейских полков: Измайловского, Семеновского, Егерского; учебные заведения: Технологический Институт, Коммерческое училище, 1-ая Петербургская гимназия, - все это придает особый характер этой части столицы. Между прочим, здесь можно отметить большую правильность линий улиц, особенно в части Семеновского полка.
У Владимирской церкви жил Достоевский в пору своих первых литературных успехов, здесь же он прожил свои последние годы, и, тем не менее, эта местность менее ярко отразилась в его творчестве.
У "Пяти углов" проживал столоначальник Антон Антонович Сеточкин, у которого бывал автор "Записок из подполья". В одном из переулков района Семеновского полка, в особом флигеле, во дворе, в № 13, жила семья "Подростка". Рядом с Технологическим Институтом, в квартире Татьяны Павловны, произошла встреча подростка с Ахмаковой. У Триумфальных ворот находился ночлежный дом, в котором должен был он провести ночь.
В район Московской части врезается Гороховая улица, одна из столичных перспектив, упирающихся в Адмиралтейство.
Описание этой улицы мы находим в письме Девушкина из "Бедных людей": "Шумная улица! Какие лавки, магазины богатые; всё так и блестит, и горит, материя, цветы под стеклами, разные шляпки с лентами... Богатая улица! Немецких булочников очень много живет на Гороховой, тоже, должно быть, народ весьма достаточный. Сколько карет поминутно ездит; как это все мостовая выносит!"
Какой-то Невский проспект 2-го сорта.
В более скромном, но не менее бойком месте этой улицы, недалеко от угла Садовой, помещался угрюмый дом Рогожиных.
На Гороховой совершил свое преступление Ставрогин. В своей "исповеди" он говорит: "Объявляю, что я забыл № дома. Теперь, по справке, знаю, что старый дом сломан и на месте двух или трех прежних домов стоит один новый большой... Квартира была на дворе в углу. Все произошло в июне. Дом был светло-голубого цвета".
Московский район ограничивает набережная Фонтанки. Этот главный канал-речка Петербурга был особо притягателен для Достоевского, как и Екатерининский канал.
Описание Фонтанки помещено в одном из писем того же Макара Девушкина:
"Чтобы как-нибудь освежиться, вышел я походить по Фонтанке. Вечер был такой темный, сырой. В шестом часу уже смеркается - вот, как теперь! Дождя не было, зато был туман, не хуже доброго дождя. По небу ходили длинными широкими полосами тучи. Народу ходила бездна по набережной, и народ-то, как нарочно, с такими страшными, уныние наводящими лицами, пьяные мужики, курносые бабы-чухонки, в сапогах и простоволосые, артельщики, извозчики, наш брат по какой-нибудь надобности, мальчишки, какой-нибудь слесарский ученик в полосатом халате, испитый, чахлый, с лицом, выкупанным в копченом масле, с замком в руке; солдат отставной в сажень ростом, поджидавший купца на перочинный ножичек или колечко бронзовое - вот какова была публика. Час-то видно был такой, что другой публики и быть не могло. Судоходный канал Фонтанка! Барок такая бездна, что не понимаешь, где это все могло поместиться. На мостах сидят бабы с мокрыми пряниками да с гнилыми яблоками, и все такие грязные, мокрые бабы. Скучно по Фонтанке гулять! Мокрый гранит под ногами, по бокам дома высокие, черные, закоптелые; под ногами туман, над головой тоже туман. Такой грустный, такой темный был вечер сегодня!"
В различных частях Фонтанки сосредоточен ряд событий из повестей и романов Достоевского. В глубине ее, у Измайловского моста, находился большой дом, в ворота которого в одну ненастную ночь с громом вкатилась карета и остановилась у правого фасада. В ней сидел господин Голядкин, прибывший с поздравлением к своему начальнику, статскому советнику Берендееву, приятелю того самого столоначальника А. А. Сеточкина, что проживал у "Пяти углов" ("Двойник"). Здесь же, на берегу Фонтанки, в эту же жуткую ночь повстречал злосчастный Голядкин своего двойника.
На Фонтанке, у Симеоновского моста, поселил свою Наташу князь Алеша Валковский, в 4-ом этаже большого "капитального" грязного дома. Здесь же обитал и Васин, товарищ "подростка". Через этот мост проходил и господин Голядкин, возвращаясь со службы к себе на Шестилавочную улицу 1 (теперь Надеждинская). Он жил "в 4-ом этаже одного весьма большого капитального дома, в собственной квартире своей". На этой же улице проживал и Маслобоев, один из персонажей "Униженных и оскорбленных", в небольшом доме, во флигеле, в довольно неопрятной квартире.
1 Шестилавочная, не доходя до Невского, упиралась в тупик.
Части города, расположенные между Невским проспектом и Невой, отразились весьма слабо в петербургских повестях Достоевского. Так, например, Летний сад упомянут вскользь, без всякого описания в "Идиоте". Сюда заглянул кн. Мышкин во время своих странствований по городу. Литейный район, заселенный знатью, дворянством и крупной буржуазией, едва упоминается Достоевским. Сюда он поместил дом генерала Епанчина, отца трех сестер в романе "Идиот", владельца огромного дома на Садовой, фабрики и поместья под Петербургом. Семья Епанчиных жила несколько в стороне от Литейной, к Спасу Преображения. Место жительства этого генерала, проникнутого новым спекулятивным духом, выбрано весьма удачно.
Однако, и более скромные районы этой части Петербурга затронуты Достоевским весьма мало. Пески, населенные по преимуществу чиновничеством, упомянуты также в "Идиоте". В одной из Рождественских находился дом Лебедева, суетного низкопоклонника и дельца и, вместе с тем, толкователя Апокалипсиса. Дом был небольшой, деревянный, красивый на вид, чистенький, содержащийся в полном порядке, с палисадником, в котором росли цветы.
Покидая город по эту сторону Невы, остановимся на Невском проспекте. Главная артерия столицы занимает в писаниях Достоевского весьма скромное место. Нигде Невский проспект не является местом, на котором завязалось бы какое-нибудь важное действие, ни в одном крупном романе он не выведен. Указание на него можно найти только в мелких, более ранних повестях Достоевского. О нем упоминает в своем письме Макар Девушкин, как о месте беззаботных прогулок, затем в "Двойнике" господин Голядкин, и по долгу службы и по личным делам, когда он хотел поддерживать свое личное достоинство и показать, что он не хуже других, этот господин Голядкин тоже хаживал по Невскому проспекту. По аналогичным мотивам здесь появлялся и автор "Записок из подполья". Здесь же происходит и "необычайное событие": "пассаж в пассаже". В 60-ых годах в своей статье "Петербургские сновидения в стихах и прозе" Достоевский дает образ Невского проспекта.
"Я раздумывал об этом происшествии и приближался к Гостиному двору. Становился вечер; в магазинах за цельными, слегка запотевшими стеклами, загорелся газ. Рысаки и офицеры летели по Невскому; тяжело хрустя по снегу, неслись блестящие кареты, запряженные гордыми конями, с гордыми кучерами и надменными лакеями. Изредка раздавался звонкий стук подковы, тронувшей сквозь снег камень; по тротуарам валили прохожие..."
Во всех этих отрывках подчеркивается та сторона Невского, которую отметил Гоголь, это - коммуникация Петербурга, но и только. Жуткую поэзию его, его волшбу, которую так хорошо передал Гоголь, - Достоевский не почувствовал, во всяком случае, не запечатлел в художественном образе. Вероятно, он не ощутил в Невском проспекте той фантастики прозы, которую так ярко отметил и передал касательно Сенной, каналов и других урочищ Петербурга.
Переходя на острова, обратимся к обзору Васильевского, самой регулярной части самого регулярного города.
Нигде в произведениях Достоевского этот остров не играет большой роли. Наиболее значительное место он занимает в "Униженных и оскорбленных". На 6-й линии, у Малого проспекта, жила несчастная мать Нэлли. Адрес этот шепчет холодеющими устами умирающий под забором старик. На 13-й линии находился домик с небольшим садиком, где жили Ихменевы. Здесь умерла Нэлли. На Васильевский остров, в утро осеннее, ясное, сухое, морозное, переехала Варвара Алексеевна Доброселова, героиня первой повести Достоевского: "Бедные люди". Сюда заглядывал во время своих излюбленных скитаний по городу Долгорукий ("не князь") ("Подросток"). "За третьей линией на Малом проспекте" жила невеста Свидригайлова, к которой он приходит попрощаться в роковую ночь. У самого Тучкова моста в четырех-этажном доме жил друг Раскольникова, Разумихин. На Тучковом мосту останавливался перед самоубийством Свидригайлов, решая вопрос, где ему пресечь нить жизни. Он покончил с собой на Петербургской стороне 1, на Большом проспекте, на углу Съезжинской перед пожарной каланчей.
1 Характеристика Петербургской стороны будет дана в особой прогулке, в конце этого очерка.
Несколько далее, в конце этого проспекта, находилась гостиница "Адрианополь", где Свидригайлов провел предсмертную ночь. На этой же улице "подросток", после философских разговоров у Крафта, проживавшего тут поблизости, в трактире (не "Адрианополь" ли?) съел свой запоздалый обед. "В комнате было много народу, пахло пригорелым маслом, трактирными салфетками и табаком. Гадко было. Над головой моей тюкал носом о дно своей клетки безголосый соловей, мрачный и задумчивый. В соседней билльярдной шумели"...
На Петербургскую сторону заходил кн. Мышкин ("Идиот") к знакомым Лебедева на-ой улице, № 16, дом коллежской секретарши Филисовой, у них остановилась Настасья Филипповна.
Острова описаны в "Преступлении и наказании". В Лесном находилась дача Захлебихиных, младшая дочь которых должна была стать женой "вечного мужа". Царское село упоминается в "Униженных и оскорбленных". Павловск является местом действия многих событий романа "Идиот". Здесь находилась дача Епанчиных, вблизи парка, очевидно, в районе Садовой. Недалеко была дача Лебедевых, где жил "идиот". На Матросской поселилась Настасья Филипповна. В аллее "темного парка", под высоким, заметным деревом находилась скамейка свиданий Аглаи с кн. Мышкиным. На музыкальной площадке вокзала разыгралась скандальная сцена удара хлыста. В старой церкви на Садовой, построенной великим Гуаренги, должна была произойти свадьба Настасьи Филипповны.
Все приведенные здесь места, за редкими исключениями, характерны для Петербурга средних и низших классов. Это - не северная Пальмира Медного Всадника с ее дворцами и башнями, с ее темно-зелеными садами и чугунными узорами их пышных оград. Достоевский искал новый Петербург. Он хотел сказать о нем "новое, не помещичье слово" 1.
1 Достоевский называл русскую литературу помещичьей. "Она сказала все, что имела сказать (великолепно у Льва Толстого). Но это в высшей степени помещичье слово было последним. Нового слова, заменяющего помещичье, еще не было".
ГЛАВА II
МОНУМЕНТАЛЬНЫЙ ГОРОД
Выявление цельного образа Петербурга Достоевского - задача не легкая.
Восприятие его столь глубоко и столь сложно, что легко впасть в ошибку, опираясь на тот или другой текст, касающийся интересующей нас темы. Сколь разноречивы отзывы Достоевского о северной столице! Для выяснения образа Петербурга следует с особой тщательностью сопоставить все мысли, чувства, желания, рожденные в душе великого романиста нашим городом, чтобы постигнуть все разнообразие отражения его души.
Достоевский в беглых заметках о городе ("Маленькие картинки", "Дневник писателя") пытается дать характеристику архитектуры Петербурга. Мы можем быть заранее уверены, что сочувственной оценки ждать не следует. Годы, когда русское общество восхищалось строгим, стройным городом, отошли в далекое прошлое.
И даже гениальный его гражданин, ясновидец, в этом отношении был безнадежно слеп. Это указывает лишний раз, как органична жизнь общества, до какой степени велика власть целого над его частями.
Достоевский подчеркивает бесхарактерность внешнего облика города. "Вообще архитектура всего Петербурга чрезвычайно характеристична и оригинальна и всегда поражала меня именно тем, что выражает всю его бесхарактерность и безличность за все время существования. Характерного в положительном смысле, своего собственного, в нем вот разве эти деревянные гнилые домики, еще уцелевшие даже на самых блестящих улицах, рядом с громаднейшими домами, и вдруг поражающие ваш взгляд, словно куча дров возле мраморного палаццо. Что же касается до палаццо, то в них-то отражается вся бесхарактерность идеи, вся отрицательность сущности петербургского периода, с самого начала до самого конца" ("Дневник писателя", "Маленькие картинки"). Таким образом, осуждая вместе со славянофилами петербургский период, Достоевский в новой столице видит его символ и его выражение. Ничего своего, все вывезено на кораблях, что со всех концов устремлялись к богатым пристаням.
"В архитектурном смысле он - отражение всех архитектур в мире, всех периодов и мод, все постепенно заимствовано и все по-своему перековеркано".
Это последнее замечание вполне справедливо. Действительно, Петербург ничего не усваивал механически, всегда органически видоизменяя в согласии со своей стихией. Но как это ценное свойство оценено Достоевским! Все, что было создано в Петербурге в период его развития, оказывается жалкой копией римского стиля, псевдовеличественно, скучно до невероятности, натянуто и придумано!
Прочитав такую характеристику, хочется оставить Достоевского и не искать больше в его творчестве следов Петербурга. Но это было бы непростительной ошибкой. Вступая в Петербург Достоевского, мы проникаем в чрезвычайно своеобразный, сложный и духовно богатый мир. Уже в продолжение выше приведенного отрывка мы встретим мысли, с которыми охотно согласимся. Правда, это будет тоже отрицательный отзыв, но он относится к последнему периоду строительства, столь варварски нарушившему строгий облик Петербурга.
"Вот архитектура современной огромной гостиницы, - это уже деловитость, американизм, сотни нумеров, огромное промышленное предприятие; тотчас же видно, что у нас явились железные дороги, и мы вдруг очутились деловыми людьми".
Однако, эти промышленные дома просты и откровенно меркантильны; их сменил самый безвкусный стиль современности. Какой-то беспрерывный упадок от поколения к поколению. "Теперь, теперь право и не знаешь, как определить теперешнюю нашу архитектуру. Тут какая-то безалаберщина, совершенно, впрочем, соответствующая безалаберщине настоящей минуты. Это - множество чрезвычайно высоких (первое дело - высоких) домов "под жильцов", чрезвычайно, говорят, тонкостенных и скучно выстроенных, с изумительной архитектурой фасадов: тут и Растрелли, тут и позднейшее рококо, дожевские балконы и окна, непременно оль-де-бёф и непременно пять этажей, - и все это в одном и том же фасаде. "Дожевское-то окно ты мне, братец, поставь непременно, потому, чем я хуже какого-нибудь ихнего голоштанного дожа; ну, а пять-то этажей ты мне все-таки выведи, жильцов пускать; окно окном, а этажи, чтоб этажами; не могу же я из-за игрушек всего нашего капиталу решиться".
1 Здесь же находятся могилы: Карамзина, Жуковского, Баратынского, Бородина, Мусоргского, Чайковского.
"Решетки, столбики, нарядные гробницы
....................стесненные кругом,
Купцов, чиновников усопших мавзолеи
(Дешевого резца нелепые затеи)".
Здесь нет простора, в нет тишины среди этих беспокойных и суетных памятников столицы.
Могилу Достоевского украшает высокий монумент из серого гранита. На скале - крест с терновым венцом, у подножья его - черный бюст писателя. Надпись на камне:
"Аще зерно пад на земли не умрет, то едино пребывает, аще же умрет, мног плод сотворит".
Мы проследили ряд мест, освященных памятью Достоевского. Их список можно было бы значительно расширить указанием адресов: мест его службы, редакций журналов, квартир его друзей и родных, но эти добавления не явятся существенными.
Не следует дольше задерживаться на этой теме. Нужно помнить, что в основу впечатлений от Петербурга легли долгие бесцельные прогулки по городу, во время которых глубже всего проникает взор в особенности лика города.
* * *
Долгая жизнь в Петербурге, где по слову современного поэта она проходит "торжественно и трудно", отразилась на творчестве Достоевского и северная столица получила в нем цельное и многообразное отображение.
Из богатого литературного наследия (около 30 романов, повестей и рассказов) мы можем выделить до 20 произведений, в которых Петербург выступает, как фон для развития сюжета 1.
1 "Бедные люди", "Двойник", "Господин Прохарчин", "Роман в девяти письмах", "Хозяйка", "Слабое сердце", "Чужая жена и муж под кроватью", "Елка и свадьба", "Неточка Незванова", "Скверный анекдот", "Записки из подполья", "Крокодил", "Униженные и оскорбленные", "Вечный муж", "Идиот", "Преступление и Наказание", "Подросток", "Бобок". "Кроткая". Некоторую роль играет Петербург и в романе "Бесы".
Нельзя отметить периода преобладания Петербурга в творчестве Достоевского. Через всю его творческую жизнь неизменно проходит мотив северной столицы. Даже в далекой Флоренции, где создает он своего "Идиота", образы Петербурга переданы с удивительной конкретностью.
Во всех этих произведениях наш город не только обозначен, как место совершающегося действия. Обычно Достоевский дает точные топографические указания. Он любил отмечать отдельные места разнообразного в своих частях и цельного в своем единстве города.
Названия его рек, каналов, его площадей, улиц, церквей, его островов и окрестностей пестрят на страницах писаний Достоевского. Для всякого сжившегося с Петербургом чрезвычайно ценны эти мимолетные указания: они вызывают за собой конкретные образы города, ряд богатых и разнообразных воспоминаний, к работе художественной фантазии привлекают личный опыт.
Характеристике образа Петербурга следует предпослать беглое начертание его топографии в произведениях Достоевского, отметить те места города, которые упомянуты на страницах его литературного наследия.
Без знакомства с Петербургом, без особого "чувства города" трудно следить за городской номенклатурой. Однако, эту работу проделать придется. Она введет нас в те районы, которые были наиболее сродни нашему писателю.
В основу этого обзора можно положить топографическое обследование каждого отдельного произведения Достоевского, связанного с Петербургом. Рассмотреть, например, где развиваются события "Белых ночей", после перейти к "Униженным и оскорбленным" и так далее. Но такой обзор не даст нам единой общей картины. Поэтому целесообразнее исходить при осмотре не от литературного произведения, а от района, приурочивая к нему весь касающийся его литературный материал. Тогда мы сможем совершить одну долгую прогулку по плану, отмечая на каждой площади, на каждой улице все места, упомянутые Достоевским.
Начнем с района, примыкающего к Вознесенскому проспекту. Последний одним концом упирается в Фонтанку, другим - в Адмиралтейство, пересекая Мойку и Екатерининский канал. Этот район подвергся коренной и быстрой перестройке в половине XIX века. Он быстро застроился доходными домами "под жильцов". Здесь, среди путанной сети улиц и переулков, меж высоких и глухих стен, неожиданно появляется уголок Екатерининского канала, столь извилистого. Меж всех этих многочисленных Подъяческих, Мещанских улиц, меж всех этих Столярных, Прачешных, Глухих переулков, пролег прямой и широкий Вознесенский проспект, соединяя этот район с парадной Исаакиевской площадью с ее величественным собором. Через нее лежал путь обитателю этого района к Неве и на Васильевский остров.
Рынком этой части города является известная всему Петербургу Сенная площадь, парком для гуляний - Юсупов сад.
К этому району примыкает старозаветная Коломна.
Тут ютились чиновники низшего и среднего ранга, торговцы и ремесленники. Достоевский также проживал здесь на Вознесенском проспекте. Эти места были им особенно сильно прочувствованы и он любил приурочивать к ним события своих повестей.
Обзор этого района начнем с Исаакиевского собора, столь выразительно определяющего облик Петербурга.
Против этого собора, как мы видели, жил некоторое время Достоевский. Он обрисовал его в панораме города, которую созерцал Раскольников с привычного пункта на Николаевском мосту.
В глубине замечательного пейзажа Петербурга, изображенного в романе "Униженные и оскорбленные", мы вновь встречаемся с "темной, огромной массой Исаакия".
На Исаакиевскую площадь выходит Конногвардейский бульвар. На нем разыгрывается сцена встречи Раскольникова с подвыпившей, опозоренной девочкой. На Вознесенском проспекте, упирающемся в ту же площадь, совершается целый ряд событий. На нем находилась кондитерская Миллера, описанием которой начинается роман "Униженные и оскорбленные".
"Посетители этой кондитерской большею частью - немцы. Они собираются сюда со всего Вознесенского проспекта; всё хозяева различных заведений: слесаря, булочники, красильщики, шляпные мастера, седельники, - всё люди патриархальные в немецком смысле слова. У Миллера вообще наблюдалась патриархальность. Часто хозяин подходил к знакомым гостям и садился вместе с ними за стол, причем осушалось известное количество пунша. Собаки и маленькие дети хозяина тоже выходили иногда к посетителям, и посетители ласкали и детей и собак. Все были между собою знакомы и все взаимно уважали друг друга. И когда гости углублялись в чтение немецких газет, за дверью, в квартире хозяина, трещал августин, наигрываемый на дребезжащих фортепьянах старшей хозяйской дочкой, белокуренькой немочкой в локонах, очень похожей на белую пышку. Вальс принимался с удовольствием".
В этой спокойно описанной картине быта полного "благообразия" и сытого довольства живо обрисована одна из характерных сторон старого Петербурга, отмеченная еще раньше Пушкиным и Гоголем. Кто не помнит петербургского утра, на фоне которого несколькими словами увековечена немецкая булочная:
И хлебник, немец аккуратный,
В бумажном колпаке, не раз
Уж открывал свой васисдас.
Недалеко от площади "есть переулок, узкий и темный, обставленный огромными домами". Это, вероятно, - Максимилиановский пер. (в то время Глухой пер.). Здесь, под забором строящегося дома умер дедушка Нэлли, здесь жил Иван Петрович, рассказчик из "Униженных и оскорбленных".
На углу Глухого пер. и Вознесенского проспекта находился и двор того дома, где Раскольников прятал вещи, похищенные у старухи-процентщицы. На этом же проспекте в угловом, модном магазине M-me Леру, Вася покупает Лизочке чепчик фасона "Manon Lescaut" ("Слабое сердце"); "Вечный муж" Павел Павлович Трусоцкий где-то здесь же забегал к "девицам". На Вознесенском мосту происходит ряд событий из "Преступления и наказания", здесь же рассказчик из "Униженных и оскорбленных" в решительный момент встречает Нэлли. Этот мост поминает и "господин в енотах" ("Чужая жена и муж под кроватью"); направо отсюда - недалеко до Большого театра, около которого останавливался Вельчанинов, герой повести "Вечный муж". У Торгового моста находилась квартира графини, к которой возил Ивана Петровича князь Валковский.
Выходя не надолго из намеченного района, заглянем в Коломну. "У самого Покрова, тут в переулке, - вот забыл, в каком", обитал "вечный муж" со своей мнимой дочкой, в меблированных комнатах, во 2-ом этаже по узкой и нечистой каменной лестнице. В Коломне же жила и бедная Лиза, героиня "Слабого сердца". Это, вероятно, у Покрова встретил ее впоследствии Аркадий Иванович, сопровождаемую мамкой с ребенком на руках.
На Екатерининском канале сосредоточено действие романа "Преступление и наказание". На него выходит фасад дома, где жила Соня Мармеладова. Окна огромного дома старухи-процентщицы также выходили на "канаву". Тут же в Столярном переулке жил Раскольников. Вероятно, и действие "Белых ночей" следует мыслить на фоне Екатерининского канала. "Мечтатель" забрел сюда из "отдаленнейшей части Петербурга". (Он жил у -ского моста в большом доме Бараникова, быть может, в другом конце той же канавы).
На набережной узкого и извилистого Екатерининского канала встретил он в белую ночь незнакомку; "облокотившись на решетку, она, повидимому, очень внимательно смотрела на мутную воду канала". Здесь, на скамеечке, происходили беседы этого "сентиментального романа".
Поблизости от этих мест находится Юсупов сад, упоминаемый в "Преступлении и наказании". О нем думал, идя на убийство, Раскольников. В него любил заходить его друг Разумихин. Сюда же, во время своих шатаний по городу, заглядывал и составитель "Записок из подполья". На Подъяческой произошла первая встреча "вечного мужа" с Вельчаниновым. Сенная площадь чрезвычайно выразительно описана в "Преступлении и наказании". О ней речь впереди.
На Забалканском проспекте находился трактир, где произошло свидание Раскольникова с Свидригайловым. Тут же находятся дома "Вяземской лавры", упомянутые в рассказе "Кроткая".
Забалканский (тогда Обуховский) выводит уже нас из намеченного нами района. Мы переходим к тем частям города, которые примыкают к Царскосельскому вокзалу, первому в России. Здесь характер Петербурга меняется. Ближе окраины города с Московской заставой; железно-дорожные строения; много казарм гвардейских полков: Измайловского, Семеновского, Егерского; учебные заведения: Технологический Институт, Коммерческое училище, 1-ая Петербургская гимназия, - все это придает особый характер этой части столицы. Между прочим, здесь можно отметить большую правильность линий улиц, особенно в части Семеновского полка.
У Владимирской церкви жил Достоевский в пору своих первых литературных успехов, здесь же он прожил свои последние годы, и, тем не менее, эта местность менее ярко отразилась в его творчестве.
У "Пяти углов" проживал столоначальник Антон Антонович Сеточкин, у которого бывал автор "Записок из подполья". В одном из переулков района Семеновского полка, в особом флигеле, во дворе, в № 13, жила семья "Подростка". Рядом с Технологическим Институтом, в квартире Татьяны Павловны, произошла встреча подростка с Ахмаковой. У Триумфальных ворот находился ночлежный дом, в котором должен был он провести ночь.
В район Московской части врезается Гороховая улица, одна из столичных перспектив, упирающихся в Адмиралтейство.
Описание этой улицы мы находим в письме Девушкина из "Бедных людей": "Шумная улица! Какие лавки, магазины богатые; всё так и блестит, и горит, материя, цветы под стеклами, разные шляпки с лентами... Богатая улица! Немецких булочников очень много живет на Гороховой, тоже, должно быть, народ весьма достаточный. Сколько карет поминутно ездит; как это все мостовая выносит!"
Какой-то Невский проспект 2-го сорта.
В более скромном, но не менее бойком месте этой улицы, недалеко от угла Садовой, помещался угрюмый дом Рогожиных.
На Гороховой совершил свое преступление Ставрогин. В своей "исповеди" он говорит: "Объявляю, что я забыл № дома. Теперь, по справке, знаю, что старый дом сломан и на месте двух или трех прежних домов стоит один новый большой... Квартира была на дворе в углу. Все произошло в июне. Дом был светло-голубого цвета".
Московский район ограничивает набережная Фонтанки. Этот главный канал-речка Петербурга был особо притягателен для Достоевского, как и Екатерининский канал.
Описание Фонтанки помещено в одном из писем того же Макара Девушкина:
"Чтобы как-нибудь освежиться, вышел я походить по Фонтанке. Вечер был такой темный, сырой. В шестом часу уже смеркается - вот, как теперь! Дождя не было, зато был туман, не хуже доброго дождя. По небу ходили длинными широкими полосами тучи. Народу ходила бездна по набережной, и народ-то, как нарочно, с такими страшными, уныние наводящими лицами, пьяные мужики, курносые бабы-чухонки, в сапогах и простоволосые, артельщики, извозчики, наш брат по какой-нибудь надобности, мальчишки, какой-нибудь слесарский ученик в полосатом халате, испитый, чахлый, с лицом, выкупанным в копченом масле, с замком в руке; солдат отставной в сажень ростом, поджидавший купца на перочинный ножичек или колечко бронзовое - вот какова была публика. Час-то видно был такой, что другой публики и быть не могло. Судоходный канал Фонтанка! Барок такая бездна, что не понимаешь, где это все могло поместиться. На мостах сидят бабы с мокрыми пряниками да с гнилыми яблоками, и все такие грязные, мокрые бабы. Скучно по Фонтанке гулять! Мокрый гранит под ногами, по бокам дома высокие, черные, закоптелые; под ногами туман, над головой тоже туман. Такой грустный, такой темный был вечер сегодня!"
В различных частях Фонтанки сосредоточен ряд событий из повестей и романов Достоевского. В глубине ее, у Измайловского моста, находился большой дом, в ворота которого в одну ненастную ночь с громом вкатилась карета и остановилась у правого фасада. В ней сидел господин Голядкин, прибывший с поздравлением к своему начальнику, статскому советнику Берендееву, приятелю того самого столоначальника А. А. Сеточкина, что проживал у "Пяти углов" ("Двойник"). Здесь же, на берегу Фонтанки, в эту же жуткую ночь повстречал злосчастный Голядкин своего двойника.
На Фонтанке, у Симеоновского моста, поселил свою Наташу князь Алеша Валковский, в 4-ом этаже большого "капитального" грязного дома. Здесь же обитал и Васин, товарищ "подростка". Через этот мост проходил и господин Голядкин, возвращаясь со службы к себе на Шестилавочную улицу 1 (теперь Надеждинская). Он жил "в 4-ом этаже одного весьма большого капитального дома, в собственной квартире своей". На этой же улице проживал и Маслобоев, один из персонажей "Униженных и оскорбленных", в небольшом доме, во флигеле, в довольно неопрятной квартире.
1 Шестилавочная, не доходя до Невского, упиралась в тупик.
Части города, расположенные между Невским проспектом и Невой, отразились весьма слабо в петербургских повестях Достоевского. Так, например, Летний сад упомянут вскользь, без всякого описания в "Идиоте". Сюда заглянул кн. Мышкин во время своих странствований по городу. Литейный район, заселенный знатью, дворянством и крупной буржуазией, едва упоминается Достоевским. Сюда он поместил дом генерала Епанчина, отца трех сестер в романе "Идиот", владельца огромного дома на Садовой, фабрики и поместья под Петербургом. Семья Епанчиных жила несколько в стороне от Литейной, к Спасу Преображения. Место жительства этого генерала, проникнутого новым спекулятивным духом, выбрано весьма удачно.
Однако, и более скромные районы этой части Петербурга затронуты Достоевским весьма мало. Пески, населенные по преимуществу чиновничеством, упомянуты также в "Идиоте". В одной из Рождественских находился дом Лебедева, суетного низкопоклонника и дельца и, вместе с тем, толкователя Апокалипсиса. Дом был небольшой, деревянный, красивый на вид, чистенький, содержащийся в полном порядке, с палисадником, в котором росли цветы.
Покидая город по эту сторону Невы, остановимся на Невском проспекте. Главная артерия столицы занимает в писаниях Достоевского весьма скромное место. Нигде Невский проспект не является местом, на котором завязалось бы какое-нибудь важное действие, ни в одном крупном романе он не выведен. Указание на него можно найти только в мелких, более ранних повестях Достоевского. О нем упоминает в своем письме Макар Девушкин, как о месте беззаботных прогулок, затем в "Двойнике" господин Голядкин, и по долгу службы и по личным делам, когда он хотел поддерживать свое личное достоинство и показать, что он не хуже других, этот господин Голядкин тоже хаживал по Невскому проспекту. По аналогичным мотивам здесь появлялся и автор "Записок из подполья". Здесь же происходит и "необычайное событие": "пассаж в пассаже". В 60-ых годах в своей статье "Петербургские сновидения в стихах и прозе" Достоевский дает образ Невского проспекта.
"Я раздумывал об этом происшествии и приближался к Гостиному двору. Становился вечер; в магазинах за цельными, слегка запотевшими стеклами, загорелся газ. Рысаки и офицеры летели по Невскому; тяжело хрустя по снегу, неслись блестящие кареты, запряженные гордыми конями, с гордыми кучерами и надменными лакеями. Изредка раздавался звонкий стук подковы, тронувшей сквозь снег камень; по тротуарам валили прохожие..."
Во всех этих отрывках подчеркивается та сторона Невского, которую отметил Гоголь, это - коммуникация Петербурга, но и только. Жуткую поэзию его, его волшбу, которую так хорошо передал Гоголь, - Достоевский не почувствовал, во всяком случае, не запечатлел в художественном образе. Вероятно, он не ощутил в Невском проспекте той фантастики прозы, которую так ярко отметил и передал касательно Сенной, каналов и других урочищ Петербурга.
Переходя на острова, обратимся к обзору Васильевского, самой регулярной части самого регулярного города.
Нигде в произведениях Достоевского этот остров не играет большой роли. Наиболее значительное место он занимает в "Униженных и оскорбленных". На 6-й линии, у Малого проспекта, жила несчастная мать Нэлли. Адрес этот шепчет холодеющими устами умирающий под забором старик. На 13-й линии находился домик с небольшим садиком, где жили Ихменевы. Здесь умерла Нэлли. На Васильевский остров, в утро осеннее, ясное, сухое, морозное, переехала Варвара Алексеевна Доброселова, героиня первой повести Достоевского: "Бедные люди". Сюда заглядывал во время своих излюбленных скитаний по городу Долгорукий ("не князь") ("Подросток"). "За третьей линией на Малом проспекте" жила невеста Свидригайлова, к которой он приходит попрощаться в роковую ночь. У самого Тучкова моста в четырех-этажном доме жил друг Раскольникова, Разумихин. На Тучковом мосту останавливался перед самоубийством Свидригайлов, решая вопрос, где ему пресечь нить жизни. Он покончил с собой на Петербургской стороне 1, на Большом проспекте, на углу Съезжинской перед пожарной каланчей.
1 Характеристика Петербургской стороны будет дана в особой прогулке, в конце этого очерка.
Несколько далее, в конце этого проспекта, находилась гостиница "Адрианополь", где Свидригайлов провел предсмертную ночь. На этой же улице "подросток", после философских разговоров у Крафта, проживавшего тут поблизости, в трактире (не "Адрианополь" ли?) съел свой запоздалый обед. "В комнате было много народу, пахло пригорелым маслом, трактирными салфетками и табаком. Гадко было. Над головой моей тюкал носом о дно своей клетки безголосый соловей, мрачный и задумчивый. В соседней билльярдной шумели"...
На Петербургскую сторону заходил кн. Мышкин ("Идиот") к знакомым Лебедева на-ой улице, № 16, дом коллежской секретарши Филисовой, у них остановилась Настасья Филипповна.
Острова описаны в "Преступлении и наказании". В Лесном находилась дача Захлебихиных, младшая дочь которых должна была стать женой "вечного мужа". Царское село упоминается в "Униженных и оскорбленных". Павловск является местом действия многих событий романа "Идиот". Здесь находилась дача Епанчиных, вблизи парка, очевидно, в районе Садовой. Недалеко была дача Лебедевых, где жил "идиот". На Матросской поселилась Настасья Филипповна. В аллее "темного парка", под высоким, заметным деревом находилась скамейка свиданий Аглаи с кн. Мышкиным. На музыкальной площадке вокзала разыгралась скандальная сцена удара хлыста. В старой церкви на Садовой, построенной великим Гуаренги, должна была произойти свадьба Настасьи Филипповны.
Все приведенные здесь места, за редкими исключениями, характерны для Петербурга средних и низших классов. Это - не северная Пальмира Медного Всадника с ее дворцами и башнями, с ее темно-зелеными садами и чугунными узорами их пышных оград. Достоевский искал новый Петербург. Он хотел сказать о нем "новое, не помещичье слово" 1.
1 Достоевский называл русскую литературу помещичьей. "Она сказала все, что имела сказать (великолепно у Льва Толстого). Но это в высшей степени помещичье слово было последним. Нового слова, заменяющего помещичье, еще не было".
ГЛАВА II
МОНУМЕНТАЛЬНЫЙ ГОРОД
Выявление цельного образа Петербурга Достоевского - задача не легкая.
Восприятие его столь глубоко и столь сложно, что легко впасть в ошибку, опираясь на тот или другой текст, касающийся интересующей нас темы. Сколь разноречивы отзывы Достоевского о северной столице! Для выяснения образа Петербурга следует с особой тщательностью сопоставить все мысли, чувства, желания, рожденные в душе великого романиста нашим городом, чтобы постигнуть все разнообразие отражения его души.
Достоевский в беглых заметках о городе ("Маленькие картинки", "Дневник писателя") пытается дать характеристику архитектуры Петербурга. Мы можем быть заранее уверены, что сочувственной оценки ждать не следует. Годы, когда русское общество восхищалось строгим, стройным городом, отошли в далекое прошлое.
И даже гениальный его гражданин, ясновидец, в этом отношении был безнадежно слеп. Это указывает лишний раз, как органична жизнь общества, до какой степени велика власть целого над его частями.
Достоевский подчеркивает бесхарактерность внешнего облика города. "Вообще архитектура всего Петербурга чрезвычайно характеристична и оригинальна и всегда поражала меня именно тем, что выражает всю его бесхарактерность и безличность за все время существования. Характерного в положительном смысле, своего собственного, в нем вот разве эти деревянные гнилые домики, еще уцелевшие даже на самых блестящих улицах, рядом с громаднейшими домами, и вдруг поражающие ваш взгляд, словно куча дров возле мраморного палаццо. Что же касается до палаццо, то в них-то отражается вся бесхарактерность идеи, вся отрицательность сущности петербургского периода, с самого начала до самого конца" ("Дневник писателя", "Маленькие картинки"). Таким образом, осуждая вместе со славянофилами петербургский период, Достоевский в новой столице видит его символ и его выражение. Ничего своего, все вывезено на кораблях, что со всех концов устремлялись к богатым пристаням.
"В архитектурном смысле он - отражение всех архитектур в мире, всех периодов и мод, все постепенно заимствовано и все по-своему перековеркано".
Это последнее замечание вполне справедливо. Действительно, Петербург ничего не усваивал механически, всегда органически видоизменяя в согласии со своей стихией. Но как это ценное свойство оценено Достоевским! Все, что было создано в Петербурге в период его развития, оказывается жалкой копией римского стиля, псевдовеличественно, скучно до невероятности, натянуто и придумано!
Прочитав такую характеристику, хочется оставить Достоевского и не искать больше в его творчестве следов Петербурга. Но это было бы непростительной ошибкой. Вступая в Петербург Достоевского, мы проникаем в чрезвычайно своеобразный, сложный и духовно богатый мир. Уже в продолжение выше приведенного отрывка мы встретим мысли, с которыми охотно согласимся. Правда, это будет тоже отрицательный отзыв, но он относится к последнему периоду строительства, столь варварски нарушившему строгий облик Петербурга.
"Вот архитектура современной огромной гостиницы, - это уже деловитость, американизм, сотни нумеров, огромное промышленное предприятие; тотчас же видно, что у нас явились железные дороги, и мы вдруг очутились деловыми людьми".
Однако, эти промышленные дома просты и откровенно меркантильны; их сменил самый безвкусный стиль современности. Какой-то беспрерывный упадок от поколения к поколению. "Теперь, теперь право и не знаешь, как определить теперешнюю нашу архитектуру. Тут какая-то безалаберщина, совершенно, впрочем, соответствующая безалаберщине настоящей минуты. Это - множество чрезвычайно высоких (первое дело - высоких) домов "под жильцов", чрезвычайно, говорят, тонкостенных и скучно выстроенных, с изумительной архитектурой фасадов: тут и Растрелли, тут и позднейшее рококо, дожевские балконы и окна, непременно оль-де-бёф и непременно пять этажей, - и все это в одном и том же фасаде. "Дожевское-то окно ты мне, братец, поставь непременно, потому, чем я хуже какого-нибудь ихнего голоштанного дожа; ну, а пять-то этажей ты мне все-таки выведи, жильцов пускать; окно окном, а этажи, чтоб этажами; не могу же я из-за игрушек всего нашего капиталу решиться".