Половина команды Джейкса расселась по вездеходам, а остальные энергично двигались за машинами по прокладываемой ими тропе. Они менялись каждый час, и тогда первая группа шла пешком. Джейке по опыту знал, что это самый эффективный и безопасный способ достичь цели.
Их операция официально нигде не значилась, так же как секретный склад оружия или незарегистрированная военная база в джунглях Юкатана.
Майора Джейкса не смущал тот факт, что им приходится вмешиваться в подобные дела. Его приказы были прямолинейны и четки. Он никогда не задавал вопросов, если они не касались задания, а члены его команды спрашивали еще меньше.
Благодаря рассеянному зеленоватому свету приборов ночного видения окружающий пейзаж казался зыбким и нереальным. Новичку в таких условиях сориентироваться было бы трудно. Но не майору и его коммандос.
Они не раз незаконно и скрытно проникали на чужую территорию и уничтожали секретные объекты, которые как бы и не существовали. После операции, проведенной майором Джейксом и его командой, они действительно переставали существовать.
Майор сидел в переднем вездеходе. Водитель, младший лейтенант, вел машину с предельной скоростью, которая была возможна в непроходимом лесу. Он освещал дорогу ярким ртутным лучом и внимательно высматривал неожиданные препятствия. Таким образом, им почти не приходилось уклоняться от курса, и они продолжали настойчиво продвигаться вперед.
«Делай все как следует с первого раза», — всегда говорил майору его отец, и маленький Виллис Джейке научился следовать этому правилу. В детстве для него не было более страшного испытания, чем повторять домашнее задание в присутствии строгого и неумолимого отца.
— Жизнь не прощает, — говорил старший Джейке сыну, — лучше запомни это, пока ты юн.
Джейке провел много часов, неподвижно стоя у стены, размышляя о своих школьных оценках. Он научился полностью концентрироваться на цели, то есть делать все как следует с первого раза.
Луч света проникал сквозь густую листву джунглей, слегка колышущуюся от незаметного дуновения ветерка. Внезапно Джейке увидел пару ярких светящихся глаз — глаза хищника, притаившегося высоко на дереве. Лейтенант повел фонарем, пытаясь уловить движение зверя — и гладкая пятнистая кошка умчалась по веткам прочь. Джейке знал, что остальные девять солдат автоматически схватились за оружие, собираясь пристрелить ее. Но, вероятно, полный желудок удачно поохотившегося ягуара не располагал того к нападению, и он исчез в темноте.
Они ехали в молчании, едва удерживались на сиденьях, так как машинам приходилось то
въезжать на высокие груды камней и поваленные деревья, то, опасно накренившись, скатываться с них вниз. У Джейкса болели ребра, булькало в животе. Конечно, тряская езда не более удобна, чем пеший ход по неровной тропе, однако это давало возможность отдохнуть измученным ногам.
На одно из своих заданий в Южной Боснии он взял в свою группу новичка-радиста, которому казалось, что, непрерывно болтая целыми днями, он выполняет обязанности связиста. Джейке и его команда любили тишину, чтобы полностью настроить все чувства и рефлексы на выполнение задачи. А этот парень постоянно болтал о чем угодно: о своей семье, об университете, где учился, о книгах, которые читал, о погоде, наконец.
Майор Джейке сразу понял, что они не сработаются с новичком. Он даже уже решил попросить о замене, но связист был убит снайпером, когда они уходили от взорванной ими ретрансляционной станции.
Разумеется, об этих акциях коммандос не сообщалось в средствах массовой информации. Родителям парня объяснили, что он погиб в Алабаме в результате несчастного случая во время учебных тренировок по специальной программе. К счастью, его родители состояли в партии «Звезды и полосы, Бог и яблочный пирог», и им в голову не пришло потребовать расследования. В противном случае скрыть тайну гибели их сына оказалось бы намного сложнее.
Сейчас, пробираясь по джунглям, остальные члены команды, как обычно, хранили молчание. Каждый про себя размышлял о миссии в Кситаклане, продумывал все детали, шаг за шагом. Они были профессионалами, и Джейке знал, что может на них положиться.
Сидящий позади майора специалист-подрывник пыхтел, сжимая и разжимая ладони, проделывая бесконечный комплекс изометрических упражнений, благодаря которым постоянно держал себя в отличной форме. Джейке не мешал ему, зная, что в деле он будет безупречен.
Майор посмотрел на часы и приказал ненадолго остановиться.
— Пора поменяться местами, — сказал он, — но сперва давайте настроимся на сигнал и определим его отправную точку.
Новый офицер-связист установил на втором вездеходе пеленгатор. Затем протянул антенну в сторону от вездехода и стал крутить рычажок регулирования частот, пока не поймал пульсирующий сигнал, который не могли расшифровать даже лучшие дешифровалыцики Пентагона.
Сигнал звучал громко и ясно, словно по радио передавали грохот работающего на сверхзвуковой частоте отбойного молотка. Майор никак не мог представить, кто мог посылать этот сигнал и кому. Он звучал как сирена, как предупреждение, как призыв S0S. Но что это могло означать? До сих пор никаких ответных сообщений не поступало.
— Мы на верном пути, майор, — доложил специалист по связи. — Сигнал сильный и громкий, и его координаты не изменились. Судя по этой топографической карте, мы уже отошли на пятнадцать километров от скоростного шоссе Мехико-307.
— Хорошо, —сказал майор. — Значит, мы идем быстрее графика. Это поможет нам на рассвете. — Он спрыгнул на землю и потянулся, разминая ноги. — Вторая команда, по машинам.
Вторая часть команды расселась по местам, а майор, младший лейтенант и еще трое солдат двинулись вслед за вездеходами. Новые водители немедленно стартовали, и машины рванулись вперед. Майор Джейке с трудом шагал по прокладываемой ими тропе, держа автомат наготове. Он и его команда были Хорошими ребятами, им дали приказ разбить Плохих ребят, и они сделают это без рассуждении и сожалений. Он не знал, действительно ли ставка настолько высока, что его действия могут спасти мир, но такая ситуация могла возникнуть в любой момент. Майор Джейке каждое задание считал тем самым Особым случаем.
Ему вспомнились фильмы про Джеймса Бонда, банальные приключения секретного агента, которые были так нелепы и в то же время так неинтересны по сравнению с его собственными миссиями. В каждом из этих фильмов обязательно присутствовал одержимый манией величия гений, стремящийся к мировому господству, и в каждом фильме обязательно существовала странная, неприступная крепость, затерянная в дикой пустынной местности
Пока коммандос продолжали свой трудный путь по джунглям, все более приближаясь к источнику таинственного сигнала, майор Джейке размышлял, какой безумец выбрал безбрежные джунгли Центральной Америки, чтобы спрятать здесь свою твердыню, почему он решил соорудить суперсекретную базу в древних руинах майя.
Впрочем, это не имело значения. Его команда уничтожит Кситаклан и людей, которых там обнаружит, а потом они вернутся домой. Майор Джейке не думал о том, что выходило за рамки приказа.
Они шагали, миля за милей, все дальше углубляясь в джунгли. И с каждым шагом звук таинственного сигнала становился все громче.
Руины Кситаклана
Вторник, 7:04
Скалли проснулась после очередной душной ночи, наполненной непрерывным жужжанием и писком насекомых и тревожным шорохом леса, и лежала в спальном мешке, решая, то ли поваляться еще несколько минут, то ли подняться и смело встретить новый день.
Все тело зудело от укусов насекомых; она достала из косметички крем и смазала кожу рук и шеи. Затем откинула полог палатки и выглянула наружу в туманное утро.
Лагерь был тихим и задумчивым, он словно затаил дыхание. Скалли обошла вокруг потухшего костра с кучкой серовато-белого пепла. В палатке Малдера слышалась тихая возня, значит, он тоже проснулся и одевается Но повернувшись к палатке Рубикона, она замерла от неожиданности.
Его палатка была обрушена и выглядела так, будто гигантское животное втоптало ее в землю. Скалли встревожено огляделась вокруг, защищая глаза от косых лучей утреннего солнца. Легкая дымка тумана смягчала очертания предметов. Но ни старого археолога, ни Фернандо Агилара, ни индейцев видно не было.
— Алло, доктор Рубикон! — громко позвала Скалли, потом подождала немного и снова окликнула его.
Малдер, потягиваясь, вылез из палатки.
— Кажется, доктор Рубикон пропал, — сказала Скалли. — Посмотри, что стало с его палаткой. Ты ночью ничего не слышал?
Малдер нахмурился:
— Может, он отправился искать дочь? Решил первым что-нибудь узнать.
Скалли сложила руки рупором и снова крикнула:
— Доктор Рубикон!
В джунглях закричали потревоженные птицы. На опушке леса раздался треск ломаемых веток. Оба повернулись на шум, в тревоге ожидая, кто же появится из-за высокого и густого папоротника. ^
Появился Фернандо Агилар с группой индейцев-рабочих. Они улыбались, безмерно довольные собою, и несли привязанного к толстой ветке мертвого ягуара. Все они словно сошли со старинной иллюстрации, изображающей большую охоту.
— Смотрите, кого мы поймали, — сказал
Агилар. — Этот зверь бродил ночью около лагеря, но наши друзья убили его своими стрелами. Шкура ягуара очень ценится. — Агилар поднял брови. — Хорошо, что он был не настолько голоден, чтобы напасть на нас, а?
— Возможно, и был, — ответил Малдер и указал на изуродованную палатку: — Мы не можем найти доктора Рубикона.
— Вы уверены, что он не отправился на поиски? — спросил Агилар. — Я с моими друзьями был здесь до рассвета.
— Доктор мог пойти осматривать те развалины, которые мы пропустили вчера, — признала Скалли. — Почему же он не отзывается?
— Тогда надо поискать его, сеньорита, — ответил Агилар, — но я уверен, что с ним все в порядке. Мы ведь уже убили ягуара, а?
Индейцы с триумфом подняли шест. Пятнистая кошка беспомощно висела, вывалив язык, кровь еще сочилась из множества маленьких колотых ран.
Агилар задержал взгляд на мертвом хищнике.
— Мы сейчас займемся шкурой ягуара, — сказал он. — А вы идите вперед и поищите доктора Рубикона.
— Пойдем, Малдер, — сказала Скалли.
— Когда найдем старика, не будем укорять его за то, что он не хочет терять время, — сказал Малдер. — И давай разделимся, захватим территорию пошире. Я пойду внутрь старой пирамиды, знаю, он хотел туда проникнуть.
— Согласна. А я заберусь в верхний храм и погляжу оттуда. Может, увижу его.
Позади них, как раз перед парой стел, украшенных изображениями Пернатого Змея (Скалли подумала, не по религиозным ли причинам они выбрали это место), охотники положили тушу животного и достали каменные ножи, Агилар же раскрыл свой устрашающий охотничий нож, блеснувший острым лезвием. Они склонились над ягуаром и стали сдирать с него шкуру.
Скалли карабкалась по высоким полуобвалившимся ступеням по боковой стороне пирамиды. Руки и ноги болели после вчерашних поисков, но она упорно лезла все выше, хватаясь за обломки камней, словно взбиралась на утес. Воображение представляло ей, как величаво должны были выглядеть жрецы в мрачных одеждах, когда всходили к верхнему храму для совершения своих древних обрядов.
На площади у подножия пирамиды собирался народ, распевая обрядовые песни и ударяя оленьими рогами в барабаны из черепашьих панцирей. Люди были наряжены в красочные головные уборы из перьев тропических птиц и резные украшения из нефрита. Когда она достигла колонн храма на вершине зиккурата, то увидела место, где верховные жрецы могли наблюдать за ритуальным кровопролитием или даже принимать в нем участие. Из-за ступенчатой формы пирамиды стоявший внизу народ
мог видеть только поднимающиеся руки, кровь, но не видел подробностей священного обряда.
Скалли тряхнула головой, словно отгоняя видения, и вспомнила слова доктора Рубикона, сказанные, когда он благоговейно созерцал окрестности Кситаклана: «Прошлое еще властвует здесь».
Скалли заслонила глаза от солнца, поглядела вокруг и закричала:
— Доктор Рубикон!
Ее голос разнесся окрест, как когда-то древний призыв жрецов к богам. Она посмотрела на окружающие ее рельефы, на стилизованные изображения бога Кукулькана, планы и непонятные диаграммы, которые, по мнению Малдера, были планами древних космических кораблей.
— Доктор Рубикон! — снова крикнула Скалли, всматриваясь в окружающие джунгли.
Внизу на площадке она увидела красное пятно на том месте, где индейцы и Агилар свежевали ягуара. Трое жилистых мужчин уносили в джунгли шкуру и кровоточащую тушу. Неужели они будут есть это мясо, ужаснулась Скалли.
Она с содроганием подумала о загадочном индейце, который в пылу религиозного фанатизма каменным ножом отрезал себе палец, и другое видение возникло перед глазами помимо ее воли: сейчас индейцы вырезают сердце ягуара и делят его на всех, вкушая кровавую плоть великого властелина джунглей.
Она снова встряхнула головой. Здесь, наверху пирамиды, она чувствовала себя одинокой и уязвимой.
Не обнаружив никаких следов пропавшего археолога, Скалли решила больше не звать его, вспомнив, как он окликал вчера отсюда свою дочь и ждал ответа, жадно всматриваясь вдаль Кассандра не ответила на его зов, так же как молчит сегодня ее отец Скалли оглядывала площадь вокруг пирамиды, но не видела ничего нового. Тогда она подошла к краю площадки и посмотрела вниз по другую сторону пирамиды. У нее внезапно перехватило дыхание.
Малдер просунул голову в пахнущий сыростью вход в пирамиду, вглядываясь в сумрак, царивший внутри. Он заметил следы рычага, которым Кассандра и ее помощники открывали вход в древнее сооружение. Они, конечно, старались действовать очень осторожно, но открыть разбухшую дверь было довольно сложно, и им пришлось разбить несколько каменных блоков.
Он включил фонарь, и его яркий луч, как копье, проник в таинственную темноту лабиринта, сооруженного пленниками майя. Свет ободрил его. Он порадовался тому, что недавно сменил батарейки.
Хотя пирамида и простояла тысячу лет, ее внутренние помещения не производили впечатления надежных и нерушимых, особенно после волнений первой ночи в Кситаклане Отесанные вручную известняковые блоки начали крошиться по краям, их поверхность разрушалась влажными лишайниками и мхом.
Шаги Малдера эхом отражались от каменного пола. Он посветил фонариком вниз и увидел в пыли следы обуви, но нельзя было сказать, принадлежат ли они кому-нибудь из археологической партии, или грабителю гробниц, или старому Рубикону.
— Алло, доктор Рубикон, вы здесь7 — крикнул Малдер, поводя фонарем в разных направлениях. Его слова вернулись к нему, усиленные эхом
Малдер двинулся внутрь пирамиды, бросив взгляд назад, на ослабевающий луч дневного света у входа. Ему захотелось, чтобы у него в кармане оказались подсолнечные семечки или хлеб и он, как Мальчик-с-пальчик, отмечал бы крошками свой путь.
Где-то капала вода. Уголком глаза он вроде бы заметил какое-то движение, но когда, посветив фонарем в том направлении, увидел острую скакнувшую тень, то понял, что это был обман зрения. Его очень угнетали темнота и тяжелый застоявшийся воздух.
Благодаря судьбу за то, что он не страдает клаустрофобией, Малдер коснулся рукой кончика носа. Температура понизилась, словно какая-то таинственная сила поглотила все тепло из воздуха
Вероятно, больше десятка веков прошло с тех пор, когда двери пирамиды открывались и впускали солнечный свет и свежий воздух. Поводя вокруг фонариком, Малдер заметил грубо отесанные стволы деревьев, поддерживающие потолок и, очевидно, недавно установленные археологами Кассандры Должно быть, она отчаянно храбрая, подумал он, если решилась проводить здесь исследования, проникая все глубже и глубже, чтобы открыть тайну пирамиды.
— Эй, мистер Рубикон! — позвал он снова, не повышая голоса из опасения еще раз услышать испугавшее его в первый раз эхо
Он посмотрел на пыль под ногами и вдруг заметил два маленьких отпечатка обуви, оставленных определенно не ботинками старого Рубикона, а женской ногой. Сердце обрадован но забилось. Кассандра побывала здесь!
Малдер стал еще осторожнее продвигаться вперед. Его пространственное мышление подсказало ему, что он приближается к центру пирамиды. Он находился глубоко, возможно, ниже уровня земли.
Внутренние стены новых коридоров отличались от прежних, сделанных из грубо отесанных известняковых глыб. Эти, слева от него, были темными, необычайно блестящими и гладкими, словно оплавленными. Что-то ему говорило о другой природе этих сооружений
Он шел все дальше, касаясь рукой гладких стен. Упавшие сверху обломки каменных блоков завалили коридор и практически преградили проход к сердцу пирамиды. Малдер остановился, подумав было, что не туда повернул. Ни Владимир Рубикон, ни Кассандра не смогли бы преодолеть эту преграду. Но, вглядевшись внимательнее, он заметил в груде обломков узкую щель, через которую мог пробраться или очень худой, или вконец отчаявшийся человек.
Он подобрался к отверстию, чувствуя себя так, как будто непрошено вторгался в чье-то жилище. Храм поглотил все звуки и тепло. Свет фонаря проник в темный ход. Малдер встал перед ним на колени и позвал, чувствуя себя круглым дураком.
— Кассандра Рубикон, вы здесь?
Зрелище, открывшееся его глазам, поразило его. Свет фонаря плясал на гладких металлических стенах, отражаясь от них, освещая выгнутые детали облицовки из стекла или хрусталя. Сверхъестественное и совершенно неожиданное внутреннее убранство зала вызвало в нем дрожь первооткрывателя.
О чем подумала Кассандра, когда заметила эти удивительные изменения в структуре стен9
Образ Кукулькана заплясал в мозгу, Малдер попытался всмотреться в глубь помещения, но фонарик стал мигать. Он потряс его, чтобы восстановить контакты и получить стабильный луч света.
Они вернутся сюда и исследуют здесь все, как только обнаружат доктора Рубикона, думал Малдер. Может, старый археолог найдет объяснение. Правда, потребуется поработать, чтоб расширить ход.
Малдер услышал отдаленный голос и замер Слова доносились из-за извилистых переходов храма. У него не было времени наслаждаться акустическим эффектом, так как он узнал голос Скалли, зовущий его откуда-то издалека.
Голос звучал тревожно, и это заставило его двигаться быстрее. Он спрыгнул с завала и помчался назад по коридорам, руководствуясь памятью. Фонарь освещал его путь; казалось, батарейки опять прекрасно заработали, стоило ему удалиться от центра пирамиды.
Скалли звала его снова и снова. Он уже точно различал ноты страха в ее голосе и ускорил бег.
— Малдер, я нашла его! Малдер!
Голос колоколом бился между стенами, и наконец впереди показался свет и в нем силуэт Скалли, стоящей у входа.
Малдер вырвался наружу, сердце его колотилось, словно собиралось выскочить из груди. Скалли выглядела опустошенной.
— Там, — только и сказала она.
Едва переводя дыхание, он пошел за ней по узкой тропинке, огибавшей подножие пирамиды. Они достигли полуразрушенного парапета у края священного сенота, где приносились жертвы.
Малдер остановился и посмотрел на мрачную неподвижную воду. Скалли стояла рядом с ним, прерывисто дыша и не произнося ни слова.
Внизу, в священном колодце, словно изуродованная и выброшенная кукла, вниз лицом плавало тело
Руины Кситаклана.
Вторник, 11:14
Они обвязали веревками стволы толстых деревьев и сбросили канаты в воду. Все стояли в печальной задумчивости, ошеломленные случившимся.
Фернандо Агилар предложил, чтобы один из ловких и мускулистых индейцев спустился по веревке вниз и достал тело Владимира Рубикона. Но Малдер отказался от помощи. Он должен был сам сделать это.
Скалли молча помогла ему обвязаться веревкой, пропустив ее под мышками, затянула и проверила узлы. Подавляя волнение, Малдер стал спускаться по шершавой стене известнякового колодца, держась за веревку. Ему то и дело приходилось уклоняться от острых, грубых камней, выступающих из стен. Индейцы осторожно вытравливали веревку, и наконец он повис над водой.
Фернандо Агилар стоял наверху рядом со Скалли, отдавая команды индейцам и ругаясь, когда те неточно их исполняли, хотя было видно: они сами прекрасно знают, что делать, и не обращают внимания на выкрики Агилара.
Новость о смерти старого археолога гид и «экспедитор» воспринял с ужасом.
— Старик, верно, вышел побродить посреди ночи, — сказал он. — Края здесь обрушились, и он, видимо, упал; это было долгим падением. Очень сожалею о несчастье.
Малдер и Скалли понимающе взглянули друг на друга, но не предложили другого объяснения, противоречащего интерпретации гида, по крайней мере пока.
Малдер почти достиг поверхности стоячей воды. Его охватили пронизывающая сырость, застоявшийся запах плесени и гниющих водорослей, к которому примешивалась отвратительная вонь остаточных испарений от несвершившегося землетрясения.
Прямо под ним покачивалось тело Владимира Рубикона. Мокрая рубашка плотно облепила его острые плечи. Седовласая голова старика была неестественно повернута набок, сразу стало ясно, что у него сломана шея, но произошло ли это во время падения, или оказалось результатом физического насилия? Руки и ноги Рубикона свисали вниз, невидимые в темной воде.
Малдер стиснул зубы и задержал дыхание, когда индейцы опустили веревку еще на несколько футов Он погрузился в воду, но благодаря веревкам держался на плаву и задвигал руками и ногами, подбираясь к телу Рубикона Вторая веревка натянулась, когда он рванулся вперед
— Осторожнее, Малдер — крикнула Скалли Он удивился, почему она напоминает ему о( этом, но вслух ответил
— Не беспокойся!
Вода была очень плотной, похожей на желе теплой от жаркого дыхания джунглей и одновременно обжигающей холодом Малдер надеялся что колодец не кишит пиявками или еще какими-нибудь опасными видами тропических организмов Он взглянул вниз, где толща воды скрывала его ноги, и ничего не сумел разглядеть Он не сможет рассказать о том, что скрывается в глубине сенота, вдали от солнечных лучей. Еще вспомнились старинные рассказы о древних чу домищах, принадлежавших неведомому времена и пространству — может, они тоже были пернатыми змеями9 — которые плавали в темных глубинах, подстерегая беспечные невинные жертвы
Ему почудилось, что под ступнями вдруг за волновалась вода, и он быстро подтянул ноги Тело Рубикона закачалось на воде, будто подталкиваемое кем-то невидимым Тяжело дыша от страха, Малдер вглядывался вниз, но так ничего и не увидел
— Мне просто показалось, — успокаивал он себя, памятуя о своем слишком богатом воображении
Он потянул за вторую веревку и освободился от нее. Сверху заглядывали индейцы, готовые повиноваться его командам. Подбадривающе помахал рукой Агилар
Малдер накинул освободившуюся мокрую и скользкую веревку на плечо, ухватился за мокрую рубашку Рубикона и подтянул его к себе, затем обвязал веревкой худое тело археолога У него было чувство, будто он обнимает старика.
— Прощайте, Владимир Рубикон, — сказал он, затягивая узел — Во всяком случае, ваше расследование окончено
Он потянул за веревку и крикнул
— О'кей, тяните его наверх
Веревки натянулись от тяжести, когда индейцы стали поднимать труп, даже Агилар кинулся помогать Тело Рубикона медленно поднималось, словно сенот неохотно отдавал свою недавнюю находку Малдер остался в воде один Он надеялся, что если какие-то боги еще существуют в Кситаклане, они не захотят взять его взамен покойного Рубикона
Старый археолог поднимался из воды, как промокшее чучело Вода стекала с рук и ног погибшего Голова была вывернута в сторону, узловатые пальцы странным образом скрючены, мокрая бородка опутана водорослями.
Малдер задыхался и перебирал ногами в воде, ожидая, когда тело несчастного старика поднимут наверх Заметно было, что индейцам стало не по себе, когда труп оказался рядом.
Малдер наблюдал, как они перевалили теле через край и опустили на каменистую землю Скалли помогала им, отвлекшись на минуту от Малдера.
Ему почудилось, будто холодные руки утоп ленников хватают его за руки и за ноги, тянут за мокрую одежду. Малдер решил больше не ждать и, подплыв к стене, начал взбираться наверх хватаясь за выступы камней.
Он проделал таким образом половину пути прежде чем Агилар и индейцы, обступив отверстие колодца, опустили ему связанную петлею веревку и помогли выбраться.
Дрожа от сырости в знойном воздухе Центральной Америки, Малдер напоследок заглянул в глубь колодца. Священный сенот казался тихим и невозмутимым в своей мрачной темноте и… все еще голодным.
По дороге к лагерю Малдер решил поставить на место Фернандо Агилара и повысил голос:
— Больше никаких оправданий, Агилар! Я хочу достать радиопередатчик и сейчас же воспользоваться им. Мы знаем, где он, и хватит задержек. Доктор Рубикон сегодня утром собирался послать сообщение, а теперь это более чем необходимо.
Агилар улыбнулся, признавая его правоту:
— Конечно, сеньор Малдер, это хорошая идея. В свете этой трагедии мы не сможем справиться одни с ситуацией, а? Хорошо, что мы отложили поиски сеньориты Рубикон и ее партии. Да, я сейчас же пойду и принесу передатчик.
Их операция официально нигде не значилась, так же как секретный склад оружия или незарегистрированная военная база в джунглях Юкатана.
Майора Джейкса не смущал тот факт, что им приходится вмешиваться в подобные дела. Его приказы были прямолинейны и четки. Он никогда не задавал вопросов, если они не касались задания, а члены его команды спрашивали еще меньше.
Благодаря рассеянному зеленоватому свету приборов ночного видения окружающий пейзаж казался зыбким и нереальным. Новичку в таких условиях сориентироваться было бы трудно. Но не майору и его коммандос.
Они не раз незаконно и скрытно проникали на чужую территорию и уничтожали секретные объекты, которые как бы и не существовали. После операции, проведенной майором Джейксом и его командой, они действительно переставали существовать.
Майор сидел в переднем вездеходе. Водитель, младший лейтенант, вел машину с предельной скоростью, которая была возможна в непроходимом лесу. Он освещал дорогу ярким ртутным лучом и внимательно высматривал неожиданные препятствия. Таким образом, им почти не приходилось уклоняться от курса, и они продолжали настойчиво продвигаться вперед.
«Делай все как следует с первого раза», — всегда говорил майору его отец, и маленький Виллис Джейке научился следовать этому правилу. В детстве для него не было более страшного испытания, чем повторять домашнее задание в присутствии строгого и неумолимого отца.
— Жизнь не прощает, — говорил старший Джейке сыну, — лучше запомни это, пока ты юн.
Джейке провел много часов, неподвижно стоя у стены, размышляя о своих школьных оценках. Он научился полностью концентрироваться на цели, то есть делать все как следует с первого раза.
Луч света проникал сквозь густую листву джунглей, слегка колышущуюся от незаметного дуновения ветерка. Внезапно Джейке увидел пару ярких светящихся глаз — глаза хищника, притаившегося высоко на дереве. Лейтенант повел фонарем, пытаясь уловить движение зверя — и гладкая пятнистая кошка умчалась по веткам прочь. Джейке знал, что остальные девять солдат автоматически схватились за оружие, собираясь пристрелить ее. Но, вероятно, полный желудок удачно поохотившегося ягуара не располагал того к нападению, и он исчез в темноте.
Они ехали в молчании, едва удерживались на сиденьях, так как машинам приходилось то
въезжать на высокие груды камней и поваленные деревья, то, опасно накренившись, скатываться с них вниз. У Джейкса болели ребра, булькало в животе. Конечно, тряская езда не более удобна, чем пеший ход по неровной тропе, однако это давало возможность отдохнуть измученным ногам.
На одно из своих заданий в Южной Боснии он взял в свою группу новичка-радиста, которому казалось, что, непрерывно болтая целыми днями, он выполняет обязанности связиста. Джейке и его команда любили тишину, чтобы полностью настроить все чувства и рефлексы на выполнение задачи. А этот парень постоянно болтал о чем угодно: о своей семье, об университете, где учился, о книгах, которые читал, о погоде, наконец.
Майор Джейке сразу понял, что они не сработаются с новичком. Он даже уже решил попросить о замене, но связист был убит снайпером, когда они уходили от взорванной ими ретрансляционной станции.
Разумеется, об этих акциях коммандос не сообщалось в средствах массовой информации. Родителям парня объяснили, что он погиб в Алабаме в результате несчастного случая во время учебных тренировок по специальной программе. К счастью, его родители состояли в партии «Звезды и полосы, Бог и яблочный пирог», и им в голову не пришло потребовать расследования. В противном случае скрыть тайну гибели их сына оказалось бы намного сложнее.
Сейчас, пробираясь по джунглям, остальные члены команды, как обычно, хранили молчание. Каждый про себя размышлял о миссии в Кситаклане, продумывал все детали, шаг за шагом. Они были профессионалами, и Джейке знал, что может на них положиться.
Сидящий позади майора специалист-подрывник пыхтел, сжимая и разжимая ладони, проделывая бесконечный комплекс изометрических упражнений, благодаря которым постоянно держал себя в отличной форме. Джейке не мешал ему, зная, что в деле он будет безупречен.
Майор посмотрел на часы и приказал ненадолго остановиться.
— Пора поменяться местами, — сказал он, — но сперва давайте настроимся на сигнал и определим его отправную точку.
Новый офицер-связист установил на втором вездеходе пеленгатор. Затем протянул антенну в сторону от вездехода и стал крутить рычажок регулирования частот, пока не поймал пульсирующий сигнал, который не могли расшифровать даже лучшие дешифровалыцики Пентагона.
Сигнал звучал громко и ясно, словно по радио передавали грохот работающего на сверхзвуковой частоте отбойного молотка. Майор никак не мог представить, кто мог посылать этот сигнал и кому. Он звучал как сирена, как предупреждение, как призыв S0S. Но что это могло означать? До сих пор никаких ответных сообщений не поступало.
— Мы на верном пути, майор, — доложил специалист по связи. — Сигнал сильный и громкий, и его координаты не изменились. Судя по этой топографической карте, мы уже отошли на пятнадцать километров от скоростного шоссе Мехико-307.
— Хорошо, —сказал майор. — Значит, мы идем быстрее графика. Это поможет нам на рассвете. — Он спрыгнул на землю и потянулся, разминая ноги. — Вторая команда, по машинам.
Вторая часть команды расселась по местам, а майор, младший лейтенант и еще трое солдат двинулись вслед за вездеходами. Новые водители немедленно стартовали, и машины рванулись вперед. Майор Джейке с трудом шагал по прокладываемой ими тропе, держа автомат наготове. Он и его команда были Хорошими ребятами, им дали приказ разбить Плохих ребят, и они сделают это без рассуждении и сожалений. Он не знал, действительно ли ставка настолько высока, что его действия могут спасти мир, но такая ситуация могла возникнуть в любой момент. Майор Джейке каждое задание считал тем самым Особым случаем.
Ему вспомнились фильмы про Джеймса Бонда, банальные приключения секретного агента, которые были так нелепы и в то же время так неинтересны по сравнению с его собственными миссиями. В каждом из этих фильмов обязательно присутствовал одержимый манией величия гений, стремящийся к мировому господству, и в каждом фильме обязательно существовала странная, неприступная крепость, затерянная в дикой пустынной местности
Пока коммандос продолжали свой трудный путь по джунглям, все более приближаясь к источнику таинственного сигнала, майор Джейке размышлял, какой безумец выбрал безбрежные джунгли Центральной Америки, чтобы спрятать здесь свою твердыню, почему он решил соорудить суперсекретную базу в древних руинах майя.
Впрочем, это не имело значения. Его команда уничтожит Кситаклан и людей, которых там обнаружит, а потом они вернутся домой. Майор Джейке не думал о том, что выходило за рамки приказа.
Они шагали, миля за милей, все дальше углубляясь в джунгли. И с каждым шагом звук таинственного сигнала становился все громче.
Руины Кситаклана
Вторник, 7:04
Скалли проснулась после очередной душной ночи, наполненной непрерывным жужжанием и писком насекомых и тревожным шорохом леса, и лежала в спальном мешке, решая, то ли поваляться еще несколько минут, то ли подняться и смело встретить новый день.
Все тело зудело от укусов насекомых; она достала из косметички крем и смазала кожу рук и шеи. Затем откинула полог палатки и выглянула наружу в туманное утро.
Лагерь был тихим и задумчивым, он словно затаил дыхание. Скалли обошла вокруг потухшего костра с кучкой серовато-белого пепла. В палатке Малдера слышалась тихая возня, значит, он тоже проснулся и одевается Но повернувшись к палатке Рубикона, она замерла от неожиданности.
Его палатка была обрушена и выглядела так, будто гигантское животное втоптало ее в землю. Скалли встревожено огляделась вокруг, защищая глаза от косых лучей утреннего солнца. Легкая дымка тумана смягчала очертания предметов. Но ни старого археолога, ни Фернандо Агилара, ни индейцев видно не было.
— Алло, доктор Рубикон! — громко позвала Скалли, потом подождала немного и снова окликнула его.
Малдер, потягиваясь, вылез из палатки.
— Кажется, доктор Рубикон пропал, — сказала Скалли. — Посмотри, что стало с его палаткой. Ты ночью ничего не слышал?
Малдер нахмурился:
— Может, он отправился искать дочь? Решил первым что-нибудь узнать.
Скалли сложила руки рупором и снова крикнула:
— Доктор Рубикон!
В джунглях закричали потревоженные птицы. На опушке леса раздался треск ломаемых веток. Оба повернулись на шум, в тревоге ожидая, кто же появится из-за высокого и густого папоротника. ^
Появился Фернандо Агилар с группой индейцев-рабочих. Они улыбались, безмерно довольные собою, и несли привязанного к толстой ветке мертвого ягуара. Все они словно сошли со старинной иллюстрации, изображающей большую охоту.
— Смотрите, кого мы поймали, — сказал
Агилар. — Этот зверь бродил ночью около лагеря, но наши друзья убили его своими стрелами. Шкура ягуара очень ценится. — Агилар поднял брови. — Хорошо, что он был не настолько голоден, чтобы напасть на нас, а?
— Возможно, и был, — ответил Малдер и указал на изуродованную палатку: — Мы не можем найти доктора Рубикона.
— Вы уверены, что он не отправился на поиски? — спросил Агилар. — Я с моими друзьями был здесь до рассвета.
— Доктор мог пойти осматривать те развалины, которые мы пропустили вчера, — признала Скалли. — Почему же он не отзывается?
— Тогда надо поискать его, сеньорита, — ответил Агилар, — но я уверен, что с ним все в порядке. Мы ведь уже убили ягуара, а?
Индейцы с триумфом подняли шест. Пятнистая кошка беспомощно висела, вывалив язык, кровь еще сочилась из множества маленьких колотых ран.
Агилар задержал взгляд на мертвом хищнике.
— Мы сейчас займемся шкурой ягуара, — сказал он. — А вы идите вперед и поищите доктора Рубикона.
— Пойдем, Малдер, — сказала Скалли.
— Когда найдем старика, не будем укорять его за то, что он не хочет терять время, — сказал Малдер. — И давай разделимся, захватим территорию пошире. Я пойду внутрь старой пирамиды, знаю, он хотел туда проникнуть.
— Согласна. А я заберусь в верхний храм и погляжу оттуда. Может, увижу его.
Позади них, как раз перед парой стел, украшенных изображениями Пернатого Змея (Скалли подумала, не по религиозным ли причинам они выбрали это место), охотники положили тушу животного и достали каменные ножи, Агилар же раскрыл свой устрашающий охотничий нож, блеснувший острым лезвием. Они склонились над ягуаром и стали сдирать с него шкуру.
Скалли карабкалась по высоким полуобвалившимся ступеням по боковой стороне пирамиды. Руки и ноги болели после вчерашних поисков, но она упорно лезла все выше, хватаясь за обломки камней, словно взбиралась на утес. Воображение представляло ей, как величаво должны были выглядеть жрецы в мрачных одеждах, когда всходили к верхнему храму для совершения своих древних обрядов.
На площади у подножия пирамиды собирался народ, распевая обрядовые песни и ударяя оленьими рогами в барабаны из черепашьих панцирей. Люди были наряжены в красочные головные уборы из перьев тропических птиц и резные украшения из нефрита. Когда она достигла колонн храма на вершине зиккурата, то увидела место, где верховные жрецы могли наблюдать за ритуальным кровопролитием или даже принимать в нем участие. Из-за ступенчатой формы пирамиды стоявший внизу народ
мог видеть только поднимающиеся руки, кровь, но не видел подробностей священного обряда.
Скалли тряхнула головой, словно отгоняя видения, и вспомнила слова доктора Рубикона, сказанные, когда он благоговейно созерцал окрестности Кситаклана: «Прошлое еще властвует здесь».
Скалли заслонила глаза от солнца, поглядела вокруг и закричала:
— Доктор Рубикон!
Ее голос разнесся окрест, как когда-то древний призыв жрецов к богам. Она посмотрела на окружающие ее рельефы, на стилизованные изображения бога Кукулькана, планы и непонятные диаграммы, которые, по мнению Малдера, были планами древних космических кораблей.
— Доктор Рубикон! — снова крикнула Скалли, всматриваясь в окружающие джунгли.
Внизу на площадке она увидела красное пятно на том месте, где индейцы и Агилар свежевали ягуара. Трое жилистых мужчин уносили в джунгли шкуру и кровоточащую тушу. Неужели они будут есть это мясо, ужаснулась Скалли.
Она с содроганием подумала о загадочном индейце, который в пылу религиозного фанатизма каменным ножом отрезал себе палец, и другое видение возникло перед глазами помимо ее воли: сейчас индейцы вырезают сердце ягуара и делят его на всех, вкушая кровавую плоть великого властелина джунглей.
Она снова встряхнула головой. Здесь, наверху пирамиды, она чувствовала себя одинокой и уязвимой.
Не обнаружив никаких следов пропавшего археолога, Скалли решила больше не звать его, вспомнив, как он окликал вчера отсюда свою дочь и ждал ответа, жадно всматриваясь вдаль Кассандра не ответила на его зов, так же как молчит сегодня ее отец Скалли оглядывала площадь вокруг пирамиды, но не видела ничего нового. Тогда она подошла к краю площадки и посмотрела вниз по другую сторону пирамиды. У нее внезапно перехватило дыхание.
Малдер просунул голову в пахнущий сыростью вход в пирамиду, вглядываясь в сумрак, царивший внутри. Он заметил следы рычага, которым Кассандра и ее помощники открывали вход в древнее сооружение. Они, конечно, старались действовать очень осторожно, но открыть разбухшую дверь было довольно сложно, и им пришлось разбить несколько каменных блоков.
Он включил фонарь, и его яркий луч, как копье, проник в таинственную темноту лабиринта, сооруженного пленниками майя. Свет ободрил его. Он порадовался тому, что недавно сменил батарейки.
Хотя пирамида и простояла тысячу лет, ее внутренние помещения не производили впечатления надежных и нерушимых, особенно после волнений первой ночи в Кситаклане Отесанные вручную известняковые блоки начали крошиться по краям, их поверхность разрушалась влажными лишайниками и мхом.
Шаги Малдера эхом отражались от каменного пола. Он посветил фонариком вниз и увидел в пыли следы обуви, но нельзя было сказать, принадлежат ли они кому-нибудь из археологической партии, или грабителю гробниц, или старому Рубикону.
— Алло, доктор Рубикон, вы здесь7 — крикнул Малдер, поводя фонарем в разных направлениях. Его слова вернулись к нему, усиленные эхом
Малдер двинулся внутрь пирамиды, бросив взгляд назад, на ослабевающий луч дневного света у входа. Ему захотелось, чтобы у него в кармане оказались подсолнечные семечки или хлеб и он, как Мальчик-с-пальчик, отмечал бы крошками свой путь.
Где-то капала вода. Уголком глаза он вроде бы заметил какое-то движение, но когда, посветив фонарем в том направлении, увидел острую скакнувшую тень, то понял, что это был обман зрения. Его очень угнетали темнота и тяжелый застоявшийся воздух.
Благодаря судьбу за то, что он не страдает клаустрофобией, Малдер коснулся рукой кончика носа. Температура понизилась, словно какая-то таинственная сила поглотила все тепло из воздуха
Вероятно, больше десятка веков прошло с тех пор, когда двери пирамиды открывались и впускали солнечный свет и свежий воздух. Поводя вокруг фонариком, Малдер заметил грубо отесанные стволы деревьев, поддерживающие потолок и, очевидно, недавно установленные археологами Кассандры Должно быть, она отчаянно храбрая, подумал он, если решилась проводить здесь исследования, проникая все глубже и глубже, чтобы открыть тайну пирамиды.
— Эй, мистер Рубикон! — позвал он снова, не повышая голоса из опасения еще раз услышать испугавшее его в первый раз эхо
Он посмотрел на пыль под ногами и вдруг заметил два маленьких отпечатка обуви, оставленных определенно не ботинками старого Рубикона, а женской ногой. Сердце обрадован но забилось. Кассандра побывала здесь!
Малдер стал еще осторожнее продвигаться вперед. Его пространственное мышление подсказало ему, что он приближается к центру пирамиды. Он находился глубоко, возможно, ниже уровня земли.
Внутренние стены новых коридоров отличались от прежних, сделанных из грубо отесанных известняковых глыб. Эти, слева от него, были темными, необычайно блестящими и гладкими, словно оплавленными. Что-то ему говорило о другой природе этих сооружений
Он шел все дальше, касаясь рукой гладких стен. Упавшие сверху обломки каменных блоков завалили коридор и практически преградили проход к сердцу пирамиды. Малдер остановился, подумав было, что не туда повернул. Ни Владимир Рубикон, ни Кассандра не смогли бы преодолеть эту преграду. Но, вглядевшись внимательнее, он заметил в груде обломков узкую щель, через которую мог пробраться или очень худой, или вконец отчаявшийся человек.
Он подобрался к отверстию, чувствуя себя так, как будто непрошено вторгался в чье-то жилище. Храм поглотил все звуки и тепло. Свет фонаря проник в темный ход. Малдер встал перед ним на колени и позвал, чувствуя себя круглым дураком.
— Кассандра Рубикон, вы здесь?
Зрелище, открывшееся его глазам, поразило его. Свет фонаря плясал на гладких металлических стенах, отражаясь от них, освещая выгнутые детали облицовки из стекла или хрусталя. Сверхъестественное и совершенно неожиданное внутреннее убранство зала вызвало в нем дрожь первооткрывателя.
О чем подумала Кассандра, когда заметила эти удивительные изменения в структуре стен9
Образ Кукулькана заплясал в мозгу, Малдер попытался всмотреться в глубь помещения, но фонарик стал мигать. Он потряс его, чтобы восстановить контакты и получить стабильный луч света.
Они вернутся сюда и исследуют здесь все, как только обнаружат доктора Рубикона, думал Малдер. Может, старый археолог найдет объяснение. Правда, потребуется поработать, чтоб расширить ход.
Малдер услышал отдаленный голос и замер Слова доносились из-за извилистых переходов храма. У него не было времени наслаждаться акустическим эффектом, так как он узнал голос Скалли, зовущий его откуда-то издалека.
Голос звучал тревожно, и это заставило его двигаться быстрее. Он спрыгнул с завала и помчался назад по коридорам, руководствуясь памятью. Фонарь освещал его путь; казалось, батарейки опять прекрасно заработали, стоило ему удалиться от центра пирамиды.
Скалли звала его снова и снова. Он уже точно различал ноты страха в ее голосе и ускорил бег.
— Малдер, я нашла его! Малдер!
Голос колоколом бился между стенами, и наконец впереди показался свет и в нем силуэт Скалли, стоящей у входа.
Малдер вырвался наружу, сердце его колотилось, словно собиралось выскочить из груди. Скалли выглядела опустошенной.
— Там, — только и сказала она.
Едва переводя дыхание, он пошел за ней по узкой тропинке, огибавшей подножие пирамиды. Они достигли полуразрушенного парапета у края священного сенота, где приносились жертвы.
Малдер остановился и посмотрел на мрачную неподвижную воду. Скалли стояла рядом с ним, прерывисто дыша и не произнося ни слова.
Внизу, в священном колодце, словно изуродованная и выброшенная кукла, вниз лицом плавало тело
Руины Кситаклана.
Вторник, 11:14
Они обвязали веревками стволы толстых деревьев и сбросили канаты в воду. Все стояли в печальной задумчивости, ошеломленные случившимся.
Фернандо Агилар предложил, чтобы один из ловких и мускулистых индейцев спустился по веревке вниз и достал тело Владимира Рубикона. Но Малдер отказался от помощи. Он должен был сам сделать это.
Скалли молча помогла ему обвязаться веревкой, пропустив ее под мышками, затянула и проверила узлы. Подавляя волнение, Малдер стал спускаться по шершавой стене известнякового колодца, держась за веревку. Ему то и дело приходилось уклоняться от острых, грубых камней, выступающих из стен. Индейцы осторожно вытравливали веревку, и наконец он повис над водой.
Фернандо Агилар стоял наверху рядом со Скалли, отдавая команды индейцам и ругаясь, когда те неточно их исполняли, хотя было видно: они сами прекрасно знают, что делать, и не обращают внимания на выкрики Агилара.
Новость о смерти старого археолога гид и «экспедитор» воспринял с ужасом.
— Старик, верно, вышел побродить посреди ночи, — сказал он. — Края здесь обрушились, и он, видимо, упал; это было долгим падением. Очень сожалею о несчастье.
Малдер и Скалли понимающе взглянули друг на друга, но не предложили другого объяснения, противоречащего интерпретации гида, по крайней мере пока.
Малдер почти достиг поверхности стоячей воды. Его охватили пронизывающая сырость, застоявшийся запах плесени и гниющих водорослей, к которому примешивалась отвратительная вонь остаточных испарений от несвершившегося землетрясения.
Прямо под ним покачивалось тело Владимира Рубикона. Мокрая рубашка плотно облепила его острые плечи. Седовласая голова старика была неестественно повернута набок, сразу стало ясно, что у него сломана шея, но произошло ли это во время падения, или оказалось результатом физического насилия? Руки и ноги Рубикона свисали вниз, невидимые в темной воде.
Малдер стиснул зубы и задержал дыхание, когда индейцы опустили веревку еще на несколько футов Он погрузился в воду, но благодаря веревкам держался на плаву и задвигал руками и ногами, подбираясь к телу Рубикона Вторая веревка натянулась, когда он рванулся вперед
— Осторожнее, Малдер — крикнула Скалли Он удивился, почему она напоминает ему о( этом, но вслух ответил
— Не беспокойся!
Вода была очень плотной, похожей на желе теплой от жаркого дыхания джунглей и одновременно обжигающей холодом Малдер надеялся что колодец не кишит пиявками или еще какими-нибудь опасными видами тропических организмов Он взглянул вниз, где толща воды скрывала его ноги, и ничего не сумел разглядеть Он не сможет рассказать о том, что скрывается в глубине сенота, вдали от солнечных лучей. Еще вспомнились старинные рассказы о древних чу домищах, принадлежавших неведомому времена и пространству — может, они тоже были пернатыми змеями9 — которые плавали в темных глубинах, подстерегая беспечные невинные жертвы
Ему почудилось, что под ступнями вдруг за волновалась вода, и он быстро подтянул ноги Тело Рубикона закачалось на воде, будто подталкиваемое кем-то невидимым Тяжело дыша от страха, Малдер вглядывался вниз, но так ничего и не увидел
— Мне просто показалось, — успокаивал он себя, памятуя о своем слишком богатом воображении
Он потянул за вторую веревку и освободился от нее. Сверху заглядывали индейцы, готовые повиноваться его командам. Подбадривающе помахал рукой Агилар
Малдер накинул освободившуюся мокрую и скользкую веревку на плечо, ухватился за мокрую рубашку Рубикона и подтянул его к себе, затем обвязал веревкой худое тело археолога У него было чувство, будто он обнимает старика.
— Прощайте, Владимир Рубикон, — сказал он, затягивая узел — Во всяком случае, ваше расследование окончено
Он потянул за веревку и крикнул
— О'кей, тяните его наверх
Веревки натянулись от тяжести, когда индейцы стали поднимать труп, даже Агилар кинулся помогать Тело Рубикона медленно поднималось, словно сенот неохотно отдавал свою недавнюю находку Малдер остался в воде один Он надеялся, что если какие-то боги еще существуют в Кситаклане, они не захотят взять его взамен покойного Рубикона
Старый археолог поднимался из воды, как промокшее чучело Вода стекала с рук и ног погибшего Голова была вывернута в сторону, узловатые пальцы странным образом скрючены, мокрая бородка опутана водорослями.
Малдер задыхался и перебирал ногами в воде, ожидая, когда тело несчастного старика поднимут наверх Заметно было, что индейцам стало не по себе, когда труп оказался рядом.
Малдер наблюдал, как они перевалили теле через край и опустили на каменистую землю Скалли помогала им, отвлекшись на минуту от Малдера.
Ему почудилось, будто холодные руки утоп ленников хватают его за руки и за ноги, тянут за мокрую одежду. Малдер решил больше не ждать и, подплыв к стене, начал взбираться наверх хватаясь за выступы камней.
Он проделал таким образом половину пути прежде чем Агилар и индейцы, обступив отверстие колодца, опустили ему связанную петлею веревку и помогли выбраться.
Дрожа от сырости в знойном воздухе Центральной Америки, Малдер напоследок заглянул в глубь колодца. Священный сенот казался тихим и невозмутимым в своей мрачной темноте и… все еще голодным.
По дороге к лагерю Малдер решил поставить на место Фернандо Агилара и повысил голос:
— Больше никаких оправданий, Агилар! Я хочу достать радиопередатчик и сейчас же воспользоваться им. Мы знаем, где он, и хватит задержек. Доктор Рубикон сегодня утром собирался послать сообщение, а теперь это более чем необходимо.
Агилар улыбнулся, признавая его правоту:
— Конечно, сеньор Малдер, это хорошая идея. В свете этой трагедии мы не сможем справиться одни с ситуацией, а? Хорошо, что мы отложили поиски сеньориты Рубикон и ее партии. Да, я сейчас же пойду и принесу передатчик.