Она изменилась. Сотня лет дала Ларекке возможность близко сойтись с несколькими людьми, с которыми он потом дружил всю жизнь. Поэтому он имел возможность наблюдать изменения, происходящие у людей в процессе жизни. Он оставил Джиль еще ребенком, подростком, а сейчас она была уже совсем взрослая.
Одетая в обычную блузу и брюки, она стояла перед ним, высокая, длинноногая, стройная. Лицо у нее было узкое, на нем выделялся широкий рот с пухлыми губами, классически прямой нос, голубые глаза с густыми ресницами. Что-то орлиное было в ее взгляде. Солнце позолотило ее кожу. Густые темно-русые волосы спадали на плечи и их подчеркивало серебряное кольцо, которое подарил ей когда-то Ларекка.
— Да, ты уже взрослая и можешь выходить замуж, — согласился Ларекка. — За кого и когда?
Он не ожидал, что она вспыхнет и неразборчиво пробормочет:
— Пока не собираюсь, — и тут же она сменила тему:
— Как семья? Мерса с тобой?
— Я оставил ее на ранчо.
— Почему? У тебя жена гораздо лучше того, чего ты заслуживаешь, насколько я знаю.
— Только не говори ей это. — Он стал серьезным. — Я еду в Сехалу на Ассамблею, а затем мне срочно придется вернуться в Валленен.
Джиль долго стояла молча, а потом тихо спросила:
— Неужели дело так плохо?
— Очень.
— О, — снова пауза. — Почему вы не скажете нам?
— Все началось перед рассветом. Сначала я не был уверен, но когда все узнал, я позвонил и просто попросил собрать Ассамблею.
После этого я сел на корабль.
— Почему ты не позвонил нам и не попросил самолет?
— А зачем? Вы не смогли бы доставить всех. Я сомневаюсь, что у вас столько самолетов, чтобы хватило на всех членов Ассамблеи. Так что она в любом случае не началась бы, пока не соберутся все. Поэтому я и отправился в это путешествие обычным путем. — Он вздохнул. — Этот год был очень трудным и мы с Мерсой нуждались в отдыхе. Путешествие и послужило нам отдыхом.
Джиль кивнула: он мог бы и не объяснять ей, почему он поехал так. При обычных условиях самым коротким путем был путь водный. Но сейчас близилось Время Огня. Усилились штормы и существовала большая опасность кораблекрушения. Поэтому Ларекка и совершил большую часть путешествия по суше.
— Впрочем, я все равно была в поле. Бродила возле Каменных Гор и вернулась только позавчера. Так что, вероятно, я не знаю того, что уже знают Год и Ян Спарлинг.
Год — Годдард Ханшоу — был майором.
— Нет, они ничего не знают кроме того, что собирается Ассамблея. Я не мог позвонить им во время путешествия. Поэтому я и остановился здесь переговорить с вашими лидерами, прежде чем явлюсь в Сехалу.
Джиль снова кивнула.
— Я забыла, прости.
Мы с нею в разных лодках, подумал Ларекка. Портативные передатчики, способные связаться с релейными станциями землян, были установлены по всему южному полушарию. Но чтобы наладить связь с северным полушарием, требуются намного более мощные передатчики. Поэтому там установлено только пять таких станций…
Поэтому, когда Ларекка удалялся от этих станций, приближаясь к центру цивилизации, его передатчик становился глух и нем.
Джиль взяла его за руку.
— Они тебя не ждут? Тогда позволь мне все устроить. Я тоже хочу послушать то, что ты сообщишь.
— Почему же нет? Хотя тебя вряд ли понравится то, что ты услышишь.
Прошел час. Джиль металась по городу, собирая нужных людей.
Тем временем Ларекка отвел свой отряд в единственную гостиницу, которой гордилась Примавера. Там подавали пиво, вино, изредка обед. И она была предназначена для транзитных путешественников, людей, которые прибыли сюда и еще не обзавелись хозяйством, и для гостей-иштарианцев. Ларекка проследил, чтобы все его воины устроились как положено, и предупредил хозяев, что счет будет оплачен городом по договору. Он не стал говорить воинам, чтобы те вели себя соответственно. Это были хорошие воины и они всегда заботились о чести легиона.
Себе он комнату не взял. Джиль писала ему два года назад, что переехала от родителей в отдельный коттедж, где есть комнаты, специально приспособленные для иштарианцев. Там жили те ученыеиштарианцы, с которыми она иногда вместе работала. Джиль писала, что когда он будет в городе, то должен непременно остановиться у нее.
Затем он направился к майору в его дом, который служил тому и канцелярией. Сообщество людей в Примавере не требовало от майора большой административной работы. Основные функции Ханшоу касались Земли, связи с компаниями космических кораблей, с учеными, техниками, желающими работать здесь, с чиновниками Мировой Федерации, политиками.
Дом был обычной архитектуры, построенный для климата, который на Земле назвали бы «Среднеземноморским». Толстые стены, окрашенные в пастельные тона, обеспечивали устойчивость дома и его термоизоляцию. Задний дворик дома — патио — открывался в сад.
Стальные ставни на окнах, крыша, обладающая параметрами, чтобы выдерживать удары шквальных ветров. Ларекка превосходно знал, что бури на Иштаре гораздо чаще и сильнее, чем на Земле.
Жена Ханшоу приняла Ларекку, но сама не пошла в комнату, где уже собрались Майор, Джиль, Ян Спарлинг. Этого было достаточно. Собрать вместе большее количество людей в это время было очень трудно. К тому же Ян Спарлинг был главным инженером, ключевым человеком. Более того, это был давний и хороший друг Ларекки.
— Привет, странник, — прогудел Ханшоу. Он очень изменился, поседел, ссутулился. Однако он все еще выглядел величественно, хотя уже предпочитал пожимать руки, а не похлопывать по плечу. Устраивайся здесь, — он показал на матрац, расстеленный на полу перед тремя стульями. Здесь же стоял стол на колесиках с небольшим пультом. — Что будешь пить? Как всегда, вино?
— Конечно. Много больших кружек.
Сердечно похлопав по плечу Спарлинга, Ларекка вынул из пояса трубку и пожаловался:
— Я не курил табак уже семь лет.
Инженер ухмыльнулся, подал ему свою табакерку и, получив ее обратно, набил свою трубку. Это был высокий человек — почти двухметрового роста, широкоплечий и мускулистый. Руки у него были узловатые, движения казались неуклюжими, но это только на первый взгляд, так как все тело повиновалось ему безукоризненно. У него были высокие скулы, искривленный нос, глубокие морщины вокруг губ, обветренная кожа, неестественно черные волосы, тронутые сединой, большие серо-зеленые глаза. Спарлинг, как Джиль, был небрежен в одежде, но лишь на первый взгляд: вкус в ней чувствовался.
— Как твоя жена и дети? — поинтересовался Ларекка.
— О, Рода как всегда трудится по дому, Бекки училась на Земле, ты это знаешь? Нет? Прости. Я всегда не любил писать письма. Она вернулась. И выглядит великолепно.
Ларекка вспомнил, что люди раз в четыре года отправляются на Землю — на родину, как они говорят. Но некоторые, например, Джиль, никогда не летали на Землю. Она считала, что ее дом здесь.
— Я больше знаю о твоей работе, чем о твоей семье, — сказал Ларекка. Он не хотел обидеть инженера. Ведь работа по улучшению условий жизни на планете были у людей на первом месте. — Твои дамбы, защищающие от наводнений… — он замолчал, увидев, что инженер нахмурился.
— Все это наши общие проблемы, — сказал Ян.
— Устраивайся поудобнее и поговорим.
Ольга Ханшоу принесла напитки, заказанные по интеркому мужем и сказала, что ленч будет готов через час.
— Боюсь, что не найду ничего вкусного, — извинилась она перед Лареккой. — Бури уничтожили весь урожай, — пояснила она. — Как у нас, так и у твоего народа.
— О, мы понимаем, — сказала Джиль. — Что ты говоришь это только для того, чтобы мы могли оценить твою изобретательность.
Сейчас ухмыльнулся один Спарлинг, Ларекка решил, что ее замечание относится к чему-то чисто земному, чего он понять не может.
— Оставим шутки на потом, — твердо сказал майор. — Может сегодня вечером нам удастся поиграть в покер.
Ларекка надеялся, что удастся. Он стал ярым поклонником этой игры и даже обучил ей своих офицеров, чтобы тренироваться.
Он увидел, что Джиль радостно потерла руки и вспомнил, как азартно, но необдуманно играла она в детстве. Может, с тех пор она стала хорошим игроком?
Ханшоу продолжал, и вся веселость у него пропала:
— Ларекка, ты здесь с неприятными новостями. Боюсь, что наши новости еще хуже.
Ларекка, полулежа на матрасе, напрягся, сделал глоток пива и сказал:
— Говори.
— Порт Руа прислал сообщение: Тархана пала. В Ларекке было слишком много Хаэленского, поэтому он не ахнул и не выругался. Он постарался получить как можно больше удовольствия от затяжки табака и ровным голосом спросил:
— Подробности?
— Плохо, но подробностей нет. Очевидно, Валененцы, варвары.
Неожиданно напали, захватили город, вышвырнули всех оттуда, а их предводитель заявил, что они пришли туда не для грабежа, а для того, чтобы занять крепость и там у них будет гарнизон.
— Плохо, — после молчания сказал Ларекка. — Очень плохо.
Джиль наклонилась к нему и коснулась его гривы.
— Ты потрясен? — мягко спросила она.
— Да.
— Но почему? Я понимаю, что Тархана была важным форпостом Газеринга. Но ведь это был только торговый центр, а ты знаешь, что близится время, когда будет но до торговли.
— Тархана была также и военной базой. Из нее мы могли наносить удары по грабителям. А теперь… — он молча покурил, а затем продолжил:
— Кроме того, это признак, что надвигается нечто худшее. В Тархане был сильный гарнизон. Он мог бы отбросить от стен города любую толпу варваров из этой части континента. Или, во всяком случае, выстоять, пока не подойдет помощь из порта Руа. Но этого почему-то не случилось. И враг тоже чувствует, что может закрепиться в городе. Следовательно, перед нами не просто армия грабителей, а организованное войско. Может быть даже объединение.
Вы видели, что это означает. Окончательно доказательство того, о чем я давно догадывался. Бандиты и пираты в последнее время развили очень бурную деятельность, и мы должны обратить на это свое внимание. Но пренебрегая даже военной разведкой, и вот…
Кто-то объединил варваров. Теперь он хочет вышвырнуть нас из Валленена. В прошлом Ровер вытеснил народ на юг. Обезумевшие толпы варваров набрасывались на цивилизацию и рвали ее на части.
Но на этот раз цивилизации грозит гибель. Кто-то объединил вероненцев, и у него может быть только одна цель: вторгнуться на юг, убивать, порабощать, выгонять нас с наших земель, обратить все в руины, в прах.
Я еду для того, чтобы сказать в Ассамблее: мы не можем временно уйти из Валленена. Мы должны срочно укрепить свои позиции, увеличивать военную мощь. Но сначала я хочу спросить, какую помощь мы можем получить от вас. Это, конечно, не ваша война. Но вы здесь для того, чтобы изучать нашу планету, нашу цивилизацию. Что же будет, если цивилизация падет?
Это была, конечно, самая долгая речь, какую когда-либо произносил Ларекка. Он взял трубку и стакан с пивом.
Голос Спарлинга раздался в мертвой тишине.
— Ларекка, мне очень больно говорить это, но я не уверен, что мы сможем помочь вам. Видишь ли, мы сейчас тоже ведем
Одетая в обычную блузу и брюки, она стояла перед ним, высокая, длинноногая, стройная. Лицо у нее было узкое, на нем выделялся широкий рот с пухлыми губами, классически прямой нос, голубые глаза с густыми ресницами. Что-то орлиное было в ее взгляде. Солнце позолотило ее кожу. Густые темно-русые волосы спадали на плечи и их подчеркивало серебряное кольцо, которое подарил ей когда-то Ларекка.
— Да, ты уже взрослая и можешь выходить замуж, — согласился Ларекка. — За кого и когда?
Он не ожидал, что она вспыхнет и неразборчиво пробормочет:
— Пока не собираюсь, — и тут же она сменила тему:
— Как семья? Мерса с тобой?
— Я оставил ее на ранчо.
— Почему? У тебя жена гораздо лучше того, чего ты заслуживаешь, насколько я знаю.
— Только не говори ей это. — Он стал серьезным. — Я еду в Сехалу на Ассамблею, а затем мне срочно придется вернуться в Валленен.
Джиль долго стояла молча, а потом тихо спросила:
— Неужели дело так плохо?
— Очень.
— О, — снова пауза. — Почему вы не скажете нам?
— Все началось перед рассветом. Сначала я не был уверен, но когда все узнал, я позвонил и просто попросил собрать Ассамблею.
После этого я сел на корабль.
— Почему ты не позвонил нам и не попросил самолет?
— А зачем? Вы не смогли бы доставить всех. Я сомневаюсь, что у вас столько самолетов, чтобы хватило на всех членов Ассамблеи. Так что она в любом случае не началась бы, пока не соберутся все. Поэтому я и отправился в это путешествие обычным путем. — Он вздохнул. — Этот год был очень трудным и мы с Мерсой нуждались в отдыхе. Путешествие и послужило нам отдыхом.
Джиль кивнула: он мог бы и не объяснять ей, почему он поехал так. При обычных условиях самым коротким путем был путь водный. Но сейчас близилось Время Огня. Усилились штормы и существовала большая опасность кораблекрушения. Поэтому Ларекка и совершил большую часть путешествия по суше.
— Впрочем, я все равно была в поле. Бродила возле Каменных Гор и вернулась только позавчера. Так что, вероятно, я не знаю того, что уже знают Год и Ян Спарлинг.
Год — Годдард Ханшоу — был майором.
— Нет, они ничего не знают кроме того, что собирается Ассамблея. Я не мог позвонить им во время путешествия. Поэтому я и остановился здесь переговорить с вашими лидерами, прежде чем явлюсь в Сехалу.
Джиль снова кивнула.
— Я забыла, прости.
Мы с нею в разных лодках, подумал Ларекка. Портативные передатчики, способные связаться с релейными станциями землян, были установлены по всему южному полушарию. Но чтобы наладить связь с северным полушарием, требуются намного более мощные передатчики. Поэтому там установлено только пять таких станций…
Поэтому, когда Ларекка удалялся от этих станций, приближаясь к центру цивилизации, его передатчик становился глух и нем.
Джиль взяла его за руку.
— Они тебя не ждут? Тогда позволь мне все устроить. Я тоже хочу послушать то, что ты сообщишь.
— Почему же нет? Хотя тебя вряд ли понравится то, что ты услышишь.
Прошел час. Джиль металась по городу, собирая нужных людей.
Тем временем Ларекка отвел свой отряд в единственную гостиницу, которой гордилась Примавера. Там подавали пиво, вино, изредка обед. И она была предназначена для транзитных путешественников, людей, которые прибыли сюда и еще не обзавелись хозяйством, и для гостей-иштарианцев. Ларекка проследил, чтобы все его воины устроились как положено, и предупредил хозяев, что счет будет оплачен городом по договору. Он не стал говорить воинам, чтобы те вели себя соответственно. Это были хорошие воины и они всегда заботились о чести легиона.
Себе он комнату не взял. Джиль писала ему два года назад, что переехала от родителей в отдельный коттедж, где есть комнаты, специально приспособленные для иштарианцев. Там жили те ученыеиштарианцы, с которыми она иногда вместе работала. Джиль писала, что когда он будет в городе, то должен непременно остановиться у нее.
Затем он направился к майору в его дом, который служил тому и канцелярией. Сообщество людей в Примавере не требовало от майора большой административной работы. Основные функции Ханшоу касались Земли, связи с компаниями космических кораблей, с учеными, техниками, желающими работать здесь, с чиновниками Мировой Федерации, политиками.
Дом был обычной архитектуры, построенный для климата, который на Земле назвали бы «Среднеземноморским». Толстые стены, окрашенные в пастельные тона, обеспечивали устойчивость дома и его термоизоляцию. Задний дворик дома — патио — открывался в сад.
Стальные ставни на окнах, крыша, обладающая параметрами, чтобы выдерживать удары шквальных ветров. Ларекка превосходно знал, что бури на Иштаре гораздо чаще и сильнее, чем на Земле.
Жена Ханшоу приняла Ларекку, но сама не пошла в комнату, где уже собрались Майор, Джиль, Ян Спарлинг. Этого было достаточно. Собрать вместе большее количество людей в это время было очень трудно. К тому же Ян Спарлинг был главным инженером, ключевым человеком. Более того, это был давний и хороший друг Ларекки.
— Привет, странник, — прогудел Ханшоу. Он очень изменился, поседел, ссутулился. Однако он все еще выглядел величественно, хотя уже предпочитал пожимать руки, а не похлопывать по плечу. Устраивайся здесь, — он показал на матрац, расстеленный на полу перед тремя стульями. Здесь же стоял стол на колесиках с небольшим пультом. — Что будешь пить? Как всегда, вино?
— Конечно. Много больших кружек.
Сердечно похлопав по плечу Спарлинга, Ларекка вынул из пояса трубку и пожаловался:
— Я не курил табак уже семь лет.
Инженер ухмыльнулся, подал ему свою табакерку и, получив ее обратно, набил свою трубку. Это был высокий человек — почти двухметрового роста, широкоплечий и мускулистый. Руки у него были узловатые, движения казались неуклюжими, но это только на первый взгляд, так как все тело повиновалось ему безукоризненно. У него были высокие скулы, искривленный нос, глубокие морщины вокруг губ, обветренная кожа, неестественно черные волосы, тронутые сединой, большие серо-зеленые глаза. Спарлинг, как Джиль, был небрежен в одежде, но лишь на первый взгляд: вкус в ней чувствовался.
— Как твоя жена и дети? — поинтересовался Ларекка.
— О, Рода как всегда трудится по дому, Бекки училась на Земле, ты это знаешь? Нет? Прости. Я всегда не любил писать письма. Она вернулась. И выглядит великолепно.
Ларекка вспомнил, что люди раз в четыре года отправляются на Землю — на родину, как они говорят. Но некоторые, например, Джиль, никогда не летали на Землю. Она считала, что ее дом здесь.
— Я больше знаю о твоей работе, чем о твоей семье, — сказал Ларекка. Он не хотел обидеть инженера. Ведь работа по улучшению условий жизни на планете были у людей на первом месте. — Твои дамбы, защищающие от наводнений… — он замолчал, увидев, что инженер нахмурился.
— Все это наши общие проблемы, — сказал Ян.
— Устраивайся поудобнее и поговорим.
Ольга Ханшоу принесла напитки, заказанные по интеркому мужем и сказала, что ленч будет готов через час.
— Боюсь, что не найду ничего вкусного, — извинилась она перед Лареккой. — Бури уничтожили весь урожай, — пояснила она. — Как у нас, так и у твоего народа.
— О, мы понимаем, — сказала Джиль. — Что ты говоришь это только для того, чтобы мы могли оценить твою изобретательность.
Сейчас ухмыльнулся один Спарлинг, Ларекка решил, что ее замечание относится к чему-то чисто земному, чего он понять не может.
— Оставим шутки на потом, — твердо сказал майор. — Может сегодня вечером нам удастся поиграть в покер.
Ларекка надеялся, что удастся. Он стал ярым поклонником этой игры и даже обучил ей своих офицеров, чтобы тренироваться.
Он увидел, что Джиль радостно потерла руки и вспомнил, как азартно, но необдуманно играла она в детстве. Может, с тех пор она стала хорошим игроком?
Ханшоу продолжал, и вся веселость у него пропала:
— Ларекка, ты здесь с неприятными новостями. Боюсь, что наши новости еще хуже.
Ларекка, полулежа на матрасе, напрягся, сделал глоток пива и сказал:
— Говори.
— Порт Руа прислал сообщение: Тархана пала. В Ларекке было слишком много Хаэленского, поэтому он не ахнул и не выругался. Он постарался получить как можно больше удовольствия от затяжки табака и ровным голосом спросил:
— Подробности?
— Плохо, но подробностей нет. Очевидно, Валененцы, варвары.
Неожиданно напали, захватили город, вышвырнули всех оттуда, а их предводитель заявил, что они пришли туда не для грабежа, а для того, чтобы занять крепость и там у них будет гарнизон.
— Плохо, — после молчания сказал Ларекка. — Очень плохо.
Джиль наклонилась к нему и коснулась его гривы.
— Ты потрясен? — мягко спросила она.
— Да.
— Но почему? Я понимаю, что Тархана была важным форпостом Газеринга. Но ведь это был только торговый центр, а ты знаешь, что близится время, когда будет но до торговли.
— Тархана была также и военной базой. Из нее мы могли наносить удары по грабителям. А теперь… — он молча покурил, а затем продолжил:
— Кроме того, это признак, что надвигается нечто худшее. В Тархане был сильный гарнизон. Он мог бы отбросить от стен города любую толпу варваров из этой части континента. Или, во всяком случае, выстоять, пока не подойдет помощь из порта Руа. Но этого почему-то не случилось. И враг тоже чувствует, что может закрепиться в городе. Следовательно, перед нами не просто армия грабителей, а организованное войско. Может быть даже объединение.
Вы видели, что это означает. Окончательно доказательство того, о чем я давно догадывался. Бандиты и пираты в последнее время развили очень бурную деятельность, и мы должны обратить на это свое внимание. Но пренебрегая даже военной разведкой, и вот…
Кто-то объединил варваров. Теперь он хочет вышвырнуть нас из Валленена. В прошлом Ровер вытеснил народ на юг. Обезумевшие толпы варваров набрасывались на цивилизацию и рвали ее на части.
Но на этот раз цивилизации грозит гибель. Кто-то объединил вероненцев, и у него может быть только одна цель: вторгнуться на юг, убивать, порабощать, выгонять нас с наших земель, обратить все в руины, в прах.
Я еду для того, чтобы сказать в Ассамблее: мы не можем временно уйти из Валленена. Мы должны срочно укрепить свои позиции, увеличивать военную мощь. Но сначала я хочу спросить, какую помощь мы можем получить от вас. Это, конечно, не ваша война. Но вы здесь для того, чтобы изучать нашу планету, нашу цивилизацию. Что же будет, если цивилизация падет?
Это была, конечно, самая долгая речь, какую когда-либо произносил Ларекка. Он взял трубку и стакан с пивом.
Голос Спарлинга раздался в мертвой тишине.
— Ларекка, мне очень больно говорить это, но я не уверен, что мы сможем помочь вам. Видишь ли, мы сейчас тоже ведем
Глава 4
Из космоса все планеты кажутся прекрасными, но те из них, на которых люди могут дышать, представляют для нас дополнительное очарование. Пока корабль маневрировал, выходя на орбиту, Юрий Джерин рассматривал Иштар.
Планета сияла бело-голубым светом, на фоне которого просматривались темные участки — материки. Непохожесть Иштара на Землю возбуждала Джерина так же, как женщина из другой страны возбуждает мужчину. На Иштаре не было полярных шапок, облака не закрывали поверхность планеты. Только над океаном висела пелена.
Коричневое пятно суши не было окрашено в зелень растительности.
Вокруг планеты быстро вращались две луны. Одна из них только что пронеслась перед взором Джерина, как огненная бабочка на темном фоне неба.
И свет, который падал на Иштар, был иным: основная доля света исходила от желтого Бела, по многим параметрам напоминающего земное Солнце. Но второе солнце — Ану, сейчас находилось довольно близко. Оно окрашивало океан в пурпурный цвет, а облака — в кроваво-розовый.
Джерин затемнил экран, чтобы видеть оба солнца одновременно и не повредить глаза. Они, казалось, были одного размера, но Юрий знал, что это эффект разного расстояния до них. Вокруг Бела пылала корона. Ану казался просто диском. Болезненно-красным раскаленным диском, на поверхности которого плавали темные пятна, постоянно изменявшие свою форму и окраску. Изредка Ану выбрасывал тонкие огненные щупальца.
Джерин отвернулся. Он попытался отыскать их сестру Еа. И вот он увидел маленькую рубиновую звездочку. Она была в шесть тысяч раз дальше отсюда, чем Бел. Еа в отличие от бурного, опасного Ану казалась олицетворением долгой спокойной жизни.
Вид Еа напоминал Джерину о его собственном одиночестве.
Прозрачные роскошные цвета Иштара только усилили его боль. Он вспомнил об Элинор, как она была несчастна, когда после двух лет сказала, что больше не хочет пытаться построить совместную жизнь и просит развода.
— Я тоже пытался, — сказал он тогда, — я действительно пытался.
Он тряхнул головой. Командир флотилии не должен распускаться.
Голос из репродуктора разогнал его мрачные мысли.
— Мы на орбите, сэр. Все нормально.
— Прекрасно, — автоматически ответил он. — Свободные от вахты могут отдыхать.
— Могу ли я наладить связь с Иштаром? — спросил его помощник.
— Пока не нужно. В этом полушарии ночь. Вероятно, сейчас они спят. Ни к чему их поднимать. Подождем. — Джерин посмотрел на часы. — Скажем, до семи часов. Нам тоже надо отдохнуть. Если до этого времени придут какие-то сообщения, подключите их на мою каюту. А так ждем до семи.
— Хорошо, сэр. Есть еще приказания?
— Нет. Теперь отдыхайте, Хенрик. Впереди у нас еще много работы.
— Благодарю, сэр. Спокойной ночи.
Джерин говорил сейчас по-английски. Ведь на Иштаре основной язык — английский, хотя люди используют и много слов из речи иштарианцев.
Джерин не имел лингвистических проблем. Он прекрасно знал несколько основных языков, а его жена была из Соединенных Штатов.
Воспоминания снова вернулись к нему. Он очень любил свою жену и все еще жалел ее, но после трех лет разлуки уже смешно было думать об этом. У него было много других женщин…
Интересно, найдет ли он себе на Иштаре подругу?
Он снова стал думать о планете. Сейчас корабль находился над ее цивилизованной частью. В противоположном полушарии находился только один континент и бессчетное количество островов.
Там жила незначительная часть иштарианцев, и люди до сих пор не имели возможности изучить ее. До сих пор на этой планете перед людьми таилось много неизведанного, чего они так и не смогли исследовать, несмотря на помощь цивилизованных иштарианцев.
Призрачный, зловещий свет Ану падал на ту часть планеты, где сейчас должна была быть ночь. И в этом свете Джерин видел континенты, о которых читал. Конвей пытался научить его произносить названия континентов.
Хаэлен — размером с Австралию, окружил южный полюс и простирается за антарктический полярный круг. Затем целая серия архипелагов и островов, видимых отсюда лишь как тени, а севернее их — Веронен, континент, по форме напоминающий Индию. Лежащий между южными тропиками и экватором. А севернее Веронена снова острова, по большей части вулканические. Еще севернее — Валленен, простирающийся до самого северного полюса. Джерин даже сейчас не мог видеть весь этот загадочный материк.
Он поискал глазами свою флотилию и не увидел ее.
Неудивительно. Они специально рассеялись на огромном пространстве для собственной безопасности. Их имена звучали музыкой для Джерина: «Сьерра Невада» — корабль, прокладывающий курс, «Изабелла» — космоматка, — в ее чреве находились десять кораблейразведчиков. Рабочий корабль «Мхотеп» и боевой корабль. Да, подумал Джерин. Я прилетел сюда очень быстро. И то, что меня послали сюда, где до сих пор не наблюдалось военных действий, это большое доверие и честь.
Хотя ему сейчас не нужно было ничего делать, груз ответственности давил на него. Он встал и вышел из рубки, направляясь в свою каюту. Звуки шагов гулко разносились в пустом коридоре. За время путешествия он установил на генераторе силу тяжести в 1,8 «же», чтобы он сам и его люди прибыли на Иштар уже в форме, адаптированные к повышенной силе тяжести на планете.
Сейчас он ощущал на себе груз лишних почти сорока килограммов.
Ничего, зато потом будет легче.
Переодевшись в пижаму, он понял, что не хочет ложится в постель. Он решил, что может позволить себе рюмочку коньяка и одну сигарету. Несколько минут Джерин рассматривал свои вещи.
Портрет отца… Почему они расстались с его матерью? Это произошло, когда Юрию было шесть лет. Мальчик остался с отцом.
Его родители во время совместной жизни тоже редко виделись друг с другом, так как Марина Борисовна занимала довольно высокий пост в комиссии Контроля Мира. Поэтому он и привязался к отцу, Пьеру Джерину. Правда, заслуга матери была в том, что Юрий попал в Космическую Академию, хотя без постоянной помощи отца ему было бы трудно закончить ее.
Капитан покачал головой и улыбнулся. Если он не может уснуть, можно посмотреть материалы по Иштару. Это невероятно нагоняет сон.
Он взял книгу, поудобнее устроился в кресле, сделал приличный глоток коньяка и начал читать.
Разтлонские названия. Все другие земные мифологии уже исчерпали свои возможности. Их именами была названа значительная часть небесных тел вблизи Земли. Анубелиса была в числе первых звездных систем, которые посетили люди после того, как был открыт принцип Маха, сокрушивший сверхсветовой барьер скорости движения материальных объектов. И путешествие Диего Примавери было первым.
Его основной целью было посещение глобулярного кластера ГГЦ 6655 в созвездии Сигитариуса. Он находился сравнительно близко, всего три килопарсека, и к тому же представлял определенный интерес для астрофизиков, так как скопление было необычайно плотным и маленьким. Астрономы с Земли и с орбиты Земли не могли наблюдать этот кластер, так как Солнце находилось на прямой линии, соединяющей сердце кластера и Землю.
То, что Примавера обнаружил там, было очень интересным, как с точки зрения биологов, так и чисто психологически. При этом не нужно забывать, что человек впервые вышел на просторы Галактики.
Он еще не был готов увидеть новый мир, так похожий на его собственный и вместе с тем обладающий разительными контрастами.
Примавера повел вторую экспедицию с единственной целью исследовать открытые планеты. В свое время его рапорт произвел настоящую сенсацию. Уинстон П.Сандерс предложил для наименования планет использовать имена из вавилонской мифологии и его предложение было принято…
Однако к этому времени человек совершил уже много путешествий, проник в самые отдаленные места Галактики и принес удивительные сведения. Изучение Анубелианской системы перестало быть событием всемирного масштаба и сосредоточилось в основном в руках группы энтузиастов, которые и создали базу на Иштаре, желая помочь аборигенам пережить следующий кризис, который смертельной опасностью нависал над эволюцией аборигенов.
Патетика. Джерин хотел отыскать что-нибудь скучное, усыпляющее. Он перевернул страницу.
В системе нет ничего экстраординарного. Соседние звезды часто имеют разные массы и, следовательно, историю развития, а эксцентрические орбиты скорее правило, чем исключение. Все три звезды Анубелиса были приблизительно одного возраста с солнцем.
Бел — звезда класса 12 — будет более или менее ровно светить еще приблизительно пять-шесть миллионов лет. Еа — красный карлик еще дольше. Но Ану — самый массивный — состарится гораздо раньше.
Ану был немного больше Бела, всего в 1,3 раза. В начале своей жизни он светил не так яростно, и на одной из планет Таммузе даже возникла жизнь, разумные существа которой создали теологическую цивилизацию.
Но затем Ану стал распухать и сжег на планете весь водород.
В настоящий момент его яркость равна яркости 280 Солнц. И она медленно, но неотвратимо увеличивается.
Чтобы понять ситуацию на Иштаре, представим себе его Солнце — Бел — неподвижным. А Ану и Еа вращаются вокруг него.
Разумеется, это не более чем упрощение, так как все три звезды вращаются вокруг общего центра масс. Но только математик смог бы тогда разрешить эту задачу. Наше допущение вполне удовлетворительно описывает реальную картину, во всяком случае, в первом приближении.
Ану вращается вокруг Бела по громадному эллипсу.
Максимальное его удаление — 224 астрономические единицы, то есть дальше, чем самая близкая к Иштару звезда. Максимальное приближение к Иштару — сорок астрономических единиц. Период обращения — 1041 земных года. Таким образом каждое тысячелетие красный гигант приближается к планете…
Орбита Еа более величественна и правильна. Она всегда находится так далеко от Иштара, что не может оказывать на него заметного влияния.
В современную эпоху, которая составляет миллион лет назад и миллион лет вперед Ану добавил примерно 20% излучения, получаемого Иштаром. Это соответствует повышению температуры черного тела примерно на 11 S00 T С.
Однако эта цифра значительно ниже, так как планета, имеющая атмосферу и гидросферу — вовсе не черное тело. Облака отражают значительную долю излучения, падающего на Иштар.
Время, в течение которого Ану оказывает сильное влияние на Иштар приблизительно сто земных лет. Когда он приближается, то сначала видно, как он лишь увеличивается в размерах. Требуется много времени, чтобы разогреть планету. Затем начинаются бури и засухи. Значит, примерно одно столетие из десяти в природу Иштара вселяются бесы. Благодаря специфическому наклону оси, треть планету никогда не видела Ану вблизи. Хотя льда на полярных шапках в этот период нет, антарктический континент остается холодным. Мы могли бы, пожалуй, пожелать, чтобы распределение энергии по планете было более разумным, но Вселенная никогда не стремилась к тому, чтобы делать что-то разумное…
Планета сияла бело-голубым светом, на фоне которого просматривались темные участки — материки. Непохожесть Иштара на Землю возбуждала Джерина так же, как женщина из другой страны возбуждает мужчину. На Иштаре не было полярных шапок, облака не закрывали поверхность планеты. Только над океаном висела пелена.
Коричневое пятно суши не было окрашено в зелень растительности.
Вокруг планеты быстро вращались две луны. Одна из них только что пронеслась перед взором Джерина, как огненная бабочка на темном фоне неба.
И свет, который падал на Иштар, был иным: основная доля света исходила от желтого Бела, по многим параметрам напоминающего земное Солнце. Но второе солнце — Ану, сейчас находилось довольно близко. Оно окрашивало океан в пурпурный цвет, а облака — в кроваво-розовый.
Джерин затемнил экран, чтобы видеть оба солнца одновременно и не повредить глаза. Они, казалось, были одного размера, но Юрий знал, что это эффект разного расстояния до них. Вокруг Бела пылала корона. Ану казался просто диском. Болезненно-красным раскаленным диском, на поверхности которого плавали темные пятна, постоянно изменявшие свою форму и окраску. Изредка Ану выбрасывал тонкие огненные щупальца.
Джерин отвернулся. Он попытался отыскать их сестру Еа. И вот он увидел маленькую рубиновую звездочку. Она была в шесть тысяч раз дальше отсюда, чем Бел. Еа в отличие от бурного, опасного Ану казалась олицетворением долгой спокойной жизни.
Вид Еа напоминал Джерину о его собственном одиночестве.
Прозрачные роскошные цвета Иштара только усилили его боль. Он вспомнил об Элинор, как она была несчастна, когда после двух лет сказала, что больше не хочет пытаться построить совместную жизнь и просит развода.
— Я тоже пытался, — сказал он тогда, — я действительно пытался.
Он тряхнул головой. Командир флотилии не должен распускаться.
Голос из репродуктора разогнал его мрачные мысли.
— Мы на орбите, сэр. Все нормально.
— Прекрасно, — автоматически ответил он. — Свободные от вахты могут отдыхать.
— Могу ли я наладить связь с Иштаром? — спросил его помощник.
— Пока не нужно. В этом полушарии ночь. Вероятно, сейчас они спят. Ни к чему их поднимать. Подождем. — Джерин посмотрел на часы. — Скажем, до семи часов. Нам тоже надо отдохнуть. Если до этого времени придут какие-то сообщения, подключите их на мою каюту. А так ждем до семи.
— Хорошо, сэр. Есть еще приказания?
— Нет. Теперь отдыхайте, Хенрик. Впереди у нас еще много работы.
— Благодарю, сэр. Спокойной ночи.
Джерин говорил сейчас по-английски. Ведь на Иштаре основной язык — английский, хотя люди используют и много слов из речи иштарианцев.
Джерин не имел лингвистических проблем. Он прекрасно знал несколько основных языков, а его жена была из Соединенных Штатов.
Воспоминания снова вернулись к нему. Он очень любил свою жену и все еще жалел ее, но после трех лет разлуки уже смешно было думать об этом. У него было много других женщин…
Интересно, найдет ли он себе на Иштаре подругу?
Он снова стал думать о планете. Сейчас корабль находился над ее цивилизованной частью. В противоположном полушарии находился только один континент и бессчетное количество островов.
Там жила незначительная часть иштарианцев, и люди до сих пор не имели возможности изучить ее. До сих пор на этой планете перед людьми таилось много неизведанного, чего они так и не смогли исследовать, несмотря на помощь цивилизованных иштарианцев.
Призрачный, зловещий свет Ану падал на ту часть планеты, где сейчас должна была быть ночь. И в этом свете Джерин видел континенты, о которых читал. Конвей пытался научить его произносить названия континентов.
Хаэлен — размером с Австралию, окружил южный полюс и простирается за антарктический полярный круг. Затем целая серия архипелагов и островов, видимых отсюда лишь как тени, а севернее их — Веронен, континент, по форме напоминающий Индию. Лежащий между южными тропиками и экватором. А севернее Веронена снова острова, по большей части вулканические. Еще севернее — Валленен, простирающийся до самого северного полюса. Джерин даже сейчас не мог видеть весь этот загадочный материк.
Он поискал глазами свою флотилию и не увидел ее.
Неудивительно. Они специально рассеялись на огромном пространстве для собственной безопасности. Их имена звучали музыкой для Джерина: «Сьерра Невада» — корабль, прокладывающий курс, «Изабелла» — космоматка, — в ее чреве находились десять кораблейразведчиков. Рабочий корабль «Мхотеп» и боевой корабль. Да, подумал Джерин. Я прилетел сюда очень быстро. И то, что меня послали сюда, где до сих пор не наблюдалось военных действий, это большое доверие и честь.
Хотя ему сейчас не нужно было ничего делать, груз ответственности давил на него. Он встал и вышел из рубки, направляясь в свою каюту. Звуки шагов гулко разносились в пустом коридоре. За время путешествия он установил на генераторе силу тяжести в 1,8 «же», чтобы он сам и его люди прибыли на Иштар уже в форме, адаптированные к повышенной силе тяжести на планете.
Сейчас он ощущал на себе груз лишних почти сорока килограммов.
Ничего, зато потом будет легче.
Переодевшись в пижаму, он понял, что не хочет ложится в постель. Он решил, что может позволить себе рюмочку коньяка и одну сигарету. Несколько минут Джерин рассматривал свои вещи.
Портрет отца… Почему они расстались с его матерью? Это произошло, когда Юрию было шесть лет. Мальчик остался с отцом.
Его родители во время совместной жизни тоже редко виделись друг с другом, так как Марина Борисовна занимала довольно высокий пост в комиссии Контроля Мира. Поэтому он и привязался к отцу, Пьеру Джерину. Правда, заслуга матери была в том, что Юрий попал в Космическую Академию, хотя без постоянной помощи отца ему было бы трудно закончить ее.
Капитан покачал головой и улыбнулся. Если он не может уснуть, можно посмотреть материалы по Иштару. Это невероятно нагоняет сон.
Он взял книгу, поудобнее устроился в кресле, сделал приличный глоток коньяка и начал читать.
Разтлонские названия. Все другие земные мифологии уже исчерпали свои возможности. Их именами была названа значительная часть небесных тел вблизи Земли. Анубелиса была в числе первых звездных систем, которые посетили люди после того, как был открыт принцип Маха, сокрушивший сверхсветовой барьер скорости движения материальных объектов. И путешествие Диего Примавери было первым.
Его основной целью было посещение глобулярного кластера ГГЦ 6655 в созвездии Сигитариуса. Он находился сравнительно близко, всего три килопарсека, и к тому же представлял определенный интерес для астрофизиков, так как скопление было необычайно плотным и маленьким. Астрономы с Земли и с орбиты Земли не могли наблюдать этот кластер, так как Солнце находилось на прямой линии, соединяющей сердце кластера и Землю.
То, что Примавера обнаружил там, было очень интересным, как с точки зрения биологов, так и чисто психологически. При этом не нужно забывать, что человек впервые вышел на просторы Галактики.
Он еще не был готов увидеть новый мир, так похожий на его собственный и вместе с тем обладающий разительными контрастами.
Примавера повел вторую экспедицию с единственной целью исследовать открытые планеты. В свое время его рапорт произвел настоящую сенсацию. Уинстон П.Сандерс предложил для наименования планет использовать имена из вавилонской мифологии и его предложение было принято…
Однако к этому времени человек совершил уже много путешествий, проник в самые отдаленные места Галактики и принес удивительные сведения. Изучение Анубелианской системы перестало быть событием всемирного масштаба и сосредоточилось в основном в руках группы энтузиастов, которые и создали базу на Иштаре, желая помочь аборигенам пережить следующий кризис, который смертельной опасностью нависал над эволюцией аборигенов.
Патетика. Джерин хотел отыскать что-нибудь скучное, усыпляющее. Он перевернул страницу.
В системе нет ничего экстраординарного. Соседние звезды часто имеют разные массы и, следовательно, историю развития, а эксцентрические орбиты скорее правило, чем исключение. Все три звезды Анубелиса были приблизительно одного возраста с солнцем.
Бел — звезда класса 12 — будет более или менее ровно светить еще приблизительно пять-шесть миллионов лет. Еа — красный карлик еще дольше. Но Ану — самый массивный — состарится гораздо раньше.
Ану был немного больше Бела, всего в 1,3 раза. В начале своей жизни он светил не так яростно, и на одной из планет Таммузе даже возникла жизнь, разумные существа которой создали теологическую цивилизацию.
Но затем Ану стал распухать и сжег на планете весь водород.
В настоящий момент его яркость равна яркости 280 Солнц. И она медленно, но неотвратимо увеличивается.
Чтобы понять ситуацию на Иштаре, представим себе его Солнце — Бел — неподвижным. А Ану и Еа вращаются вокруг него.
Разумеется, это не более чем упрощение, так как все три звезды вращаются вокруг общего центра масс. Но только математик смог бы тогда разрешить эту задачу. Наше допущение вполне удовлетворительно описывает реальную картину, во всяком случае, в первом приближении.
Ану вращается вокруг Бела по громадному эллипсу.
Максимальное его удаление — 224 астрономические единицы, то есть дальше, чем самая близкая к Иштару звезда. Максимальное приближение к Иштару — сорок астрономических единиц. Период обращения — 1041 земных года. Таким образом каждое тысячелетие красный гигант приближается к планете…
Орбита Еа более величественна и правильна. Она всегда находится так далеко от Иштара, что не может оказывать на него заметного влияния.
В современную эпоху, которая составляет миллион лет назад и миллион лет вперед Ану добавил примерно 20% излучения, получаемого Иштаром. Это соответствует повышению температуры черного тела примерно на 11 S00 T С.
Однако эта цифра значительно ниже, так как планета, имеющая атмосферу и гидросферу — вовсе не черное тело. Облака отражают значительную долю излучения, падающего на Иштар.
Время, в течение которого Ану оказывает сильное влияние на Иштар приблизительно сто земных лет. Когда он приближается, то сначала видно, как он лишь увеличивается в размерах. Требуется много времени, чтобы разогреть планету. Затем начинаются бури и засухи. Значит, примерно одно столетие из десяти в природу Иштара вселяются бесы. Благодаря специфическому наклону оси, треть планету никогда не видела Ану вблизи. Хотя льда на полярных шапках в этот период нет, антарктический континент остается холодным. Мы могли бы, пожалуй, пожелать, чтобы распределение энергии по планете было более разумным, но Вселенная никогда не стремилась к тому, чтобы делать что-то разумное…
Глава 5
Орда Тассуи так и не смогла взять Тархану штурмом. Воины ослабели от жары и голода, и когда они были не в силах уже поднять топор или меч, легионеры покинули город. Легион Зера отправился на север, увозя с собой все стенобитные орудия, тараны и баллисты.
«Ларекка так бы не поступил, — подумал Арнанак, — он слишком мудр».
Но Ларекка уехал за море. Его вице-комендант Волуа был менее терпелив, менее способен предвидеть последствия. Арнанак надеялся, что его враги попытаются как можно быстрее вернуть город и усиленно готовился к этому. Он разослал посланцев, барабаны разносили вести по всем каньонам. В ночи на вершинах гор вспыхивали сигнальные огни.
Волуа не был дураком, как о том думал Арнанак. Основную колонн его войска окружили многочисленные разведчики, прочесывающие оба берега реки Эзали. Тассуи ничего не могли поделать с этими тренированными воинами, умевшими пользоваться картами и компасом, имеющими бинокли, портативные гелиографы, и даже таинственные говорящие устройства, с помощью которых они могли переговариваться с другими отрядами Газеринга.
Разведчики не только не позволяли противнику захватить отряд врасплох, но и уничтожали маленькие отдельные группы войска Тассуи.
И до недавнего времени Арнанак так ничего и не смог узнать о своем противнике.
И тогда маленькие юркие Даури стали его разведчиками. Их было трудно увидеть, а если кто из легионеров и замечал их, то принимал за животных. Если же их замечал легионер, немного знавший фольклор Тассуи, он, вероятно, думал: "Святое солнце!
Чего только не бывает на свете! Неужели эти сказки, которые я слышал в детстве, основаны на истине?"
Арнанак плохо понимал речь Даури, состоящую из свистков и трелей. Правда, Даури не могли передвигаться так быстро, как легионеры, но Арнанак знал все, что хотел знать. Он знал количественный и качественный состав отряда, направлявший в Порт Руа, он знал, где они находятся в каждый момент времени, и на основе этой информации он мог готовиться к решительному сражению.
Арнанак стоял рядом с Кусаратом, правителем Секурусу. Вести о захвате Тарханы заставили решиться этого могущественного, но неуверенного в себе вождя на выступление. И он прибыл сюда во главе трехсот вооруженных воинов. Арнанак сердечно приветствовал его. Ему была важна не только подмога, но и пример, который показал Кусарат другим вождям. Арнанак с всем почтением отнесся к вождю, притворяясь, что считает того во всем равным себе…
Правитель Улу прекрасно понимал, что потребуются долгие годы, чтобы доказать всем племенам, что его мудрость и могущество позволят ему стать правителем всего Южного Валленена.
— Что ты сейчас делаешь? — спросил Кусарат.
— Я отправил половину воинов вниз, в долину, делать вид, что мы полностью поглощены грабежами и убийствами, — ответил Арнанак. — И теперь я поджидаю легионеров, которые соединятся с отрядом из Порт Руа и совместно направятся сюда, в надежде застать нас врасплох и ударить по моим воинам большими силами. Мы готовы к бою и понемногу отступаем, заманивая их в ловушку.
«Ларекка так бы не поступил, — подумал Арнанак, — он слишком мудр».
Но Ларекка уехал за море. Его вице-комендант Волуа был менее терпелив, менее способен предвидеть последствия. Арнанак надеялся, что его враги попытаются как можно быстрее вернуть город и усиленно готовился к этому. Он разослал посланцев, барабаны разносили вести по всем каньонам. В ночи на вершинах гор вспыхивали сигнальные огни.
Волуа не был дураком, как о том думал Арнанак. Основную колонн его войска окружили многочисленные разведчики, прочесывающие оба берега реки Эзали. Тассуи ничего не могли поделать с этими тренированными воинами, умевшими пользоваться картами и компасом, имеющими бинокли, портативные гелиографы, и даже таинственные говорящие устройства, с помощью которых они могли переговариваться с другими отрядами Газеринга.
Разведчики не только не позволяли противнику захватить отряд врасплох, но и уничтожали маленькие отдельные группы войска Тассуи.
И до недавнего времени Арнанак так ничего и не смог узнать о своем противнике.
И тогда маленькие юркие Даури стали его разведчиками. Их было трудно увидеть, а если кто из легионеров и замечал их, то принимал за животных. Если же их замечал легионер, немного знавший фольклор Тассуи, он, вероятно, думал: "Святое солнце!
Чего только не бывает на свете! Неужели эти сказки, которые я слышал в детстве, основаны на истине?"
Арнанак плохо понимал речь Даури, состоящую из свистков и трелей. Правда, Даури не могли передвигаться так быстро, как легионеры, но Арнанак знал все, что хотел знать. Он знал количественный и качественный состав отряда, направлявший в Порт Руа, он знал, где они находятся в каждый момент времени, и на основе этой информации он мог готовиться к решительному сражению.
Арнанак стоял рядом с Кусаратом, правителем Секурусу. Вести о захвате Тарханы заставили решиться этого могущественного, но неуверенного в себе вождя на выступление. И он прибыл сюда во главе трехсот вооруженных воинов. Арнанак сердечно приветствовал его. Ему была важна не только подмога, но и пример, который показал Кусарат другим вождям. Арнанак с всем почтением отнесся к вождю, притворяясь, что считает того во всем равным себе…
Правитель Улу прекрасно понимал, что потребуются долгие годы, чтобы доказать всем племенам, что его мудрость и могущество позволят ему стать правителем всего Южного Валленена.
— Что ты сейчас делаешь? — спросил Кусарат.
— Я отправил половину воинов вниз, в долину, делать вид, что мы полностью поглощены грабежами и убийствами, — ответил Арнанак. — И теперь я поджидаю легионеров, которые соединятся с отрядом из Порт Руа и совместно направятся сюда, в надежде застать нас врасплох и ударить по моим воинам большими силами. Мы готовы к бою и понемногу отступаем, заманивая их в ловушку.