Ланны двинулись быстрым шагом вверх по склону, так же плотно, как и раньше, сомкнув ряды. Раздавался частый металлический лязг оружия, гонг отбивал ритм шагов, трубы ревели, призывая их идти вперед. На каждом фланге воинского подраз— деления реял красный флаг севера, он казался кровавым на фоне беспокойного серого неба. Ближе, ближе… и вот они подошли!
Карл достал из полного колчана стрелу и наложил на тетиву. Справа и слева от него стояли Том и Аул, их луки были натянуты. Ждали сигнала. Ланны были близко, совсем близко. Карл уже мог различить на чьем-то квадратном бронзовом лице зигзагообразный шрам… боже, этот рог когда-нибудь загудит?
У-у-у!
Услышав сигнал, Карл выпустил стрелу. Тяжелый лук загудел у него в руках. По рядам прокатился тяжелый свист, внезапно оперенная смерть заполнила собой все небо и устремилась вниз на ланнов! Карл увидел, как люди в каре падали навзничь, хватались за вонзившиеся в их тела стрелы, и выпустил еще одну стрелу. Неожиданно страх прошел. Он почувствовал, как мысли стали холодными и четкими. Необыкновенно обострилось зрение, теперь он различал самые мельчайшие детали. Все, казалось, стало двигаться медленно, как во сне. Он видел, как падали раненые и убитые ланны. Как их товарищи, идущие сза— ди, затаптывали их тела, занимая передние ряды. 3-з-и-п, ззип, ззип!
— И-й! — рычал Том, выпуская стрелу за стрелой, его буй— ная шевелюра развевалась на ветру, словно знамя. Аул стрелял как заведенный, одна стрела за другой. У Карла было время, чтобы удивиться его спокойствию. Но вот ударили ланны.
Взлетели мечи и топоры, ударив о щиты — внезапный грохот разъяренного железа. Люди выли, орали, ругались, щиты содро— гались от ударов, пики чертили воздух, сверкали кинжалы. Карл видел, как ряды дэйлов отступили под натиском ланнов. Земля неожиданно поплыла и стала уходить из-под ног, склон осыпался, и они наступили на лица, выныривающие из челове— ческого водоворота и снова исчезающие в нем. Он отступил на— зад, на холм, выискивая удобную позицию, откуда можно было стрелять.
Ральф возвышался над полем боя и с коня рубил по шлемам, поднятым рукам, оскаленным лицам. Животное отступало, било копытами и снова отступало. Брошеное копье попало вождю в левую руку. Он вырвал его и в ярости метнул обратно, однов— ременно орудуя с другой стороны мечом. Ланнский солдат с воплем проскочил под брюхом коня, и Ральф ударил его шпорой в лицо. Отбив удар копья, Ральф поднял рог и протрубил долго и протяжно. В ответ раздались крики.
Отступив в заросли. Карл смотрел на битву, разворачиваю— щуюся внизу. Воины Дэйлза держались — они стояли твердо. О, слава богу! Они стояли! В горле застряло рыдание. Он прице— лился в конного трубача, лук пропел, человек закачался в седле, пронзенный стрелой в плечо. Большей частью Карл стре— лял наугад, в самую гущу людей, бурлящую по всему склону.
Совсем близко пролетело копье, вонзившись в землю рядом с ним. Повсюду шелестели стрелы, падали копья. У ланнов тоже были стрелки. Карл зарычал, широко расставил ноги и выстре— лил.
Словно гром обрушился на голову, молния сверкнула во вне— запно навалившейся тьме. Он упал на четвереньки, голова была чужой, она звенела и раскалывалась от боли. Он затряс ей, пытаясь прийти в себя.
— Карл! Карл!
Как сквозь туман, он увидел над собой взволнованное лицо Аула и неуверенно выпрямился, опираясь на юношу.
— Ничего страшного, — пробормотал он. — Камнем… но весь удар пришелся на шлем… — Череп гудел, но Карл нагнулся, чтобы подобрать свое оружие.
Битва то отступала, то вновь накатывалась, острый металл кромсал кольчуги и тела, гортанные крики, храп лошадей, воп— ли сумасшедшей боли, воздух потемнел от стрел и булыжников. Ральфа нигде не было видно — сердце Карла замерло, потом он заметил высокую фигуру отца. Он сражался пешим, прорубая се— бе путь сквозь ряды врагов. Видимо, коня под ним убили.
Лошадь! А где же конница ланнов? Карл похолодел, устремив взгляд на берег реки. Там виднелись только пустые палатки да голые деревья. Куда же подевались эти две тысячи конных дь— яволов?
Словно в ответ на его мысленный вопрос раздались вопли рожков и крики. Он посмотрел налево и направо, и из души его вырвался стон. Они появились из леса, куда незаметно перед этим скрылись. Теперь всадники ланнов взбирались на холм, обходя конницу Дэйлза с флангов. Карл услышал нарастающий грохот копыт, увидел, как полетели копья и всадники пригну— лись в седлах и закричали, когда враг ударил.
Казалось, от этого удара хрустнули даже его собственные кости. Копья скользили по щитам или вонзались в живые тела. Не имеющие достаточного опыта дэйлы отступили перед этим ди— ким натиском. Выхватив мечи, всадники свистели, метались меж расстроенных рядов, рубили, лица их пылали!
Пехотинцы дэйлов сделали все, что могли, чтобы сдержать непрерывный натиск ланнов. Между тем их смешавшиеся ряды отступили, лошади топтали своих же, копья, посланные из ты— ла, поражали воинов в спины. Карл поискал стрелу, но они все кончились, выругался и вытащил меч, одновременно протиснув левую руку в ремни щита.
Прозвучали гонги ланнов, их трубы победно заревели, при— зывая людей наступать на клин дэйлов, который уже потерял очертания. Карл видел, как упал один из телохранителей, Ральф вскочил в освободившееся седло. До Карла донесся рык отца:
— Быстро строиться! Строиться!
Слишком поздно, стоном прозвучало в сознании Карла. Дэйлы были разбиты на флангах, разрезаны налетевшей конницей, и пехота ланнов прорвала их смешанные ряды. Теперь каждый был сам за себя.
Два вражеских всадника заметили небольшую группу стрелков в зарослях, опустили копья и помчались вперед. Карл видел, как они подпрыгивали в седлах, слышал, как под копытами дро— жала земля, ясно различал раздутые ноздри жеребцов, пену на удилах, глаза ездоков, белые зубы на темных от прилипшей крови лицах. Он действовал не раздумывая и едва услышал свой собственный крик:
— Том, Аул, сбейте вон ту лошадь… по ногам ее…
Он выронил из рук меч. Острие копья было нацелено ему в грудь, он отшатнулся, и копье промелькнуло рядом. Он подп— рыгнул, хватая поводья, как часто делал, чтобы остановить понесшую лошадь. Удар болью отозвался в мышцах. Он сжал зубы и уперся ногами в землю. Лошадь встала. Мелькнул нож Тома, перерезавший сухожилия. Животное дико заржало и где-то кра— ешком сознания Карл пожалел эту невинную жертву человеческо— го безумия. Ланн потерял стремена, наскочил на копье Аула и грохнулся в лужу крови. Другая лошадь скакала без седока, ее хозяин вытянулся в траве, кто-то из дэйлов достал его стре— лой.
Но дэйлы были окружены, загнаны в ловушку и отчаянно би— лись в сжимающемся кольце. Лаины сновали уже и среди них, резали, рубили, топтали конями своих врагов. Карл со своими спутниками стоял у зарослей и смотрел на весь этот ужас.
Начало смеркаться… Боже, неужели солнце заходит? Или… неужели битва шла так долго?
— Ко мне, дэйлы! Ко мне!
Громкий голос Ральфа перекрывал скрежет и вопли битвы. Ральф собрал остатки своей охраны вокруг последнего знамени Дэйлза, не успевшего еще пасть на покрасневшую от крови зем— лю. Воины рубили и сбрасывали с коней наседавших на них лан— нов. Вождь не переставал трубить в свой рог, даже когда от— чаянные головы начинали пробиваться к своему вождю.
— Вперед! — орал Карл. — Все вместе! Держитесь друг дру— га! Мы должны туда пробиться!
Они вышли из зарослей, построившись в плотное каре, их было не более тридцати молодых стрелков и воинов с мечами наготове. Отряд ланнских пехотинцев выступил им навстречу. Карл наклонился, прикрыв тело щитом и глядя поверх него, на— носил и отражал удары. Его атаковал воин, вооруженный мечом. Даже в сгустившихся сумерках Карл видел в его носу золотое кольцо.
Меч северянина заскрежетал по стали меча Карла. Карл сде— лал ответный выпад. Удар скользнул по шлему и щиту противни— ка. Карл попытался достать острием ухмыляющееся лицо. Сыпав— шиеся на него удары он почти не замечал. Надо было попробо— вать отскочить в сторону, резким ударрм выбить у противника клинок из рук, вытянуть свободную руку и ухватить за золотое кольцо.
Но в горячке боя Карл так и не заметил, как его противник исчез, теперь Карл бился уже с кем-то другим. Это была вой— на, чудовищная мясорубка, где люди дрались с безымянными противниками, возникавшими ниоткуда и исчезавшими в никуда. Внезапно слева от него раздался боевой клич, к ним присоеди— нилась еще одна небольшая группа дэйлов, и ланны куда-то пропали, словно растворились.
Перед ними мелькнуло знамя Ральфа. Они устремились к нему и присоединились к растущему кольцу воинов, окружавших свое— го вождя. Ланны бешено визжали, натыкаясь на эту стену из крутящейся стали — собаки, наскакивающие на стадо диких бы— ков. Дэйлы еще немного продвинулись к Ральфу, потом еще.
Темнота сгущалась. Карл с трудом различал своих противни— ков. От сухости в горле он хрипло и тяжко дышал.
Казалось, голос Ральфа звучал очень далеко:
— Все хорошо. Теперь мы расчистили себе путь!
Он вырвался из кольца, нанося удары направо и налево, и его люди, спотыкаясь, следовали за ним. Благодаря какому-то инстинкту они и под натиском врага держались близко друг к другу, но в такой темноте большего и не требовалось. Наноси удары, принимай на себя ответные и обрушивайся тяжестью сво— его тела на рвущихся в бой врагов.
Ральф и несколько человек из его охраны метались среди разрозненных остатков армии дэйлов, нанося сильные удары противнику, подбадривали криками своих воинов, удерживали их вместе и понемногу уводили в леса. Вскоре деревья сомкнулись за невероятно уставшими отступающими воинами, и они продол— жали идти в кромешной темноте. На какое-то мгновение Карлом овладела дикая паника. Ему захотелось бросить все и бежать, бежать, бежать от этого места, от всей этой резни, но он ус— лышал голос отца, и к нему снова вернулась прежняя уверен— ность. Он с грустью думал, что, если бы не Ральф, они обра— тились бы в паническое бегство, даже если бы им удалось выр— ваться из мешка, ланны преследовали бы их, как собаки прес— ледуют-оленей. Но вождь спас их. Он сплотил разбитую армию и…
Теперь бой кончился. Они медленно пробирались сквозь кус— ты и заросли деревьев, вниз по холму, в темноте, и ланны им не препятствовали.
Карл понимал, что их спасла ночь. В плотной темноте рас— тущие повсюду деревья и кусты скрадывали их перемещение. В лесу дэйлы могли справиться с любой свалившейся на них неож— данностью и, так или иначе, пробиться в безопасные места. Вождь ланнов, должно быть, это понял и отступил. Они были свободны.
Свободны и живы! Карл вдохнул дрожащими легкими сырой ночной воздух и почувствовал, как в нем медленно растет удивление. Он все еще мог двигаться. Кровь все еще текла в его жилах. Глаза различали тени и слабый свет. Он жил, жил, и сознание этого опьяняло его.
Внезапно нахлынуло чувство отчаяния и усталости. Да, дэй— лы ушли с остатками своей армии. Но они были разбиты и бежа— ли от врага, победителя, усталые, униженные, лишенные ка— кой-либо надежды. Они больше не смогут оказать серьезного сопротивления, и ланны растекутся по всему Дэйлзу, и ничто не сможет остановить их.
Голос Ральфа прозвучал над шелестом кустов, шарканьем ног, хриплым дыханием людей. Перекличка. Он делал перекличку охранного полка.
— Эзеф.
— Здесь.
— Тум.
— Здесь.
— Родэл.
— Жив пока, вождь.
— Джонатан!
Тишина.
— Джонатан!
Тишина…
— Где Торсен и Пигги?
— Оба убиты. Я сам видел, как Пигги упал.
В голосе Ральфа прозвучала тревога. Лес глушил слова, и голос странным образом напоминал голос мертвеца.
— Но ведь они стерегли Ленарда!
— Выходит, он снова у ланнов!
— Ленард снова на свободе!
Глава девятая. Нарушенный запрет
Настало утро, промозглое, серое, безнадежное. Люди измученно озирались по сторонам. В их глазах еще стоял ночной кошмар, когда они с трудом пробирались сквозь темный лес.
Армия вразброд продвигалась по неровной земле Скарпии. Люди шли небольшими беспорядочными группами. Заросли и ущелья многое скрывали от глаз Карла, но он был уверен, что они лишились большей части воинов Ральфа.
Лишь немногие были тяжело ранены, отступающие дэйлы не смогли вынести тяжелораненных товарищей с поля боя. Но ранены и избиты были все. Они шли в заскорузлой от крови, изодранной и мокрой от росы одежде, лохмотьями висевшей на изму— ченных телах. Лошадей осталось мало, на них ехали те, кто пострадал больше других.
Все тело Карла ныло одной обширной тупой болью. В голове было пусто от усталости, временами он спотыкался. Лишь теперь он почувствовал свои раны. Глубокая рана на бедре, ко— торую Том грубо перебинтовал, пульсирующая шишка на голове, синяки на руках и груди становились сине-желтыми.
Мечи и лесные сучья превратили его одежду в лохмотья, висевший на поясе клинок затупился и был весь в щербинах, лук пропал, латы тяжело давили на плечи.
Аул криво улыбнулся болезненной улыбкой сбоку от Карла. Один глаз у него заплыл и почернел, похоже, что и зубов у него поубавилось.
— Итак, — произнес он. — Вот он, восторг и торжество войны! Я никогда больше не поверю сочинителям баллад.
— По крайней мере, мы живы, — медленно сказал Том. — Ты, отец, Карл. Надо поблагодарить бога и за эту небольшую милость.
Карл думал о тех, кто был мертв. У него не было времени отыскать всех своих друзей, но он знал, что многие из них погибли. Дик, бесшабашный, необузданный и веселый, толстый миролюбивый Буко, тихий Энди… никогда он не увидит их в этом мире. Они лежали плашмя на ржавом от крови берегу реки, улюлюкающий, торжествующий враг пронесся мимо их уже незря— чих глаз, и солнце светило, и ветер шелестел в траве, их родные оплакивали их, но они этого уже не знали.
Мертвые… мертвые и побежденные.
Ральф направлялся в сторону уступа высокой горы. Он шел с трудом, хромая и опираясь на флагшток. Все лицо под изруб— ленным шлемом было покрыто запекшейся кровью, но широкие плечи, каза-' лось, были по-прежнему несгибаемы, и утренний свет все так же золотил волосы. Когда он добрался до верши— ны, то вонзил древко знамени в землю и протрубил.
Хотя зов рога прозвучал слабо, теряясь в утренних звуках гор, дэйлы услышали его и медленно-медленно стали собираться у подножья, пока сверкающий от росы склон не покрылся сплошь их согбенными фигурами. Когда собрались все, воины сели и стали ждать. Оставшиеся в живых командиры Ральфа встали ря— дом с вождем, присоединился к ним и Карл. Он был слишком слаб, поэтому был вынужден сесть, подтянув колени к подбо— родку и вглядываясь в измученные, избитые лица своих сопле— менников.
Ральф начал говорить, напрягая легкие, так, чтобы большая часть армий слышала его слова и могла передать дальше.
— Нас пока не преследуют, и я считаю, что ланны, если бы хотели, настигли нас. Поэтому, скорее всего, они дали нам возможность уйти, поскольку считают, что мы уже не можем больше драться и не причиним им неприятностей.
— Так оно и есть, — сказал один из воинов, невесело улы— баясь. — Если бы не так, то мы бы им еще показали!
Ральф скрестил руки на груди и окинул всех вызывающим взглядом.
— Да, мы проиграли бой, но мы не проиграли войну. И не проиграем, если будем держаться вместе и продолжать сражать— ся.
— Мы разбиты, вождь, и ты это знаешь. — Еще один воин поднялся у гребня холма, седой фермер, в его глазах стоял гнев. — Нам лучше рассредоточиться, добраться до своих домов и убираться к югу, пока еще есть такая возможность.
Глухой ропот прокатился по толпе скучившихся воинов, они кивали головами, руки медленно опускались к земле.
Ральф возвысил свой голос до крика:
— Это совет труса, Билкен, я от тебя этого не ожидал.
— Я потерял в этом бою одного сына, — ответил фермер. — Почему я должен терять и остальных неизвестно за что?
— Разве это «неизвестно за что»?! — воскликнул Ральф. — Это все за наши дома, жен и детей, за свободу, за сами наши жизни. Куда сможем пойти мы, жалкие остатки разбитого племе— ни? Кто нас примет? Что мы будем делать, если ланны прогло— тят еще одно племя, а потом еще и еще? Стать их рабами? Пи— лить им лес, носить воду, чистить нужники? Плюхаться коленя— ми в грязь, когда мимо проезжает кто-нибудь из них? Разве ради этого наши отцы корчевали леса, распахивали земли, вое— вали с варварами? Неужели их кровь превратилась в наших ве— нах в воду?
— Но мы не можем драться, — проворчал Билкен. — Нам не— чем.
— Нет, есть. У нас есть еще оружие. У нас есть другие ло— шади. Ночной отдых даст нам новые силы. У нас есть Дэйлзта— ун, чьи стены еще никогда не брали штурмом. У нас, если пот— ребуется, есть голые руки! — Ральф поднял знамя, и золотой стяг расправился на рассветном ветру. — И мы все еще дэйлы. Или мы уже полевые мыши, удирающие от косы? Клянусь всеми святыми, если уж придется, я буду драться один!
— Они загонят нас за стены и подожгут наши дома, — прок— ричал кто-то.
— Ерунда! Они не станут жечь того, чем сами хотят завла— деть. Даже если они это сделают, что из того? Ваши дома про— падут и в том случае, если вы будете удирать. Но если мы по— бедим, то здесь всегда найдется достаточно леса и камня, чтобы построить новые. Здесь всегда найдется земля.
Ральф махнул рукой в сторону гор и лесов, тянувшихся до самого горизонта.
— Здесь всегда найдется земля, — повторил он. — А без нее мы — ничто, лесные бродяги, нищие, бездомные и бесприютные скитальцы. Все вокруг нас — Дэйлз. И пока он в наших руках, мы будем сильны, богаты и счастливы. Пока мы сражаемся за свою землю, она будет делиться с нами своей силой. Дэйлы, свободные люди, неужели вы откажетесь от своей родины?
Эти слова дошли до каждого. Карл видел, как в тусклых глазах снова зажегся огонь, видел, как пальцы крепко сжали оружие и люди поднялись на ноги. Разрозненные возгласы сли— вались в медленно нарастающий гул, взметнувшийся над толпой, подобно реющему над их головами золотому флагу. Фермер Бил— кен нехотя кивнул головой и сел. Когда пришло время голосо— вать, лишь немногие сказали «нет».
Воистину, Ральф был вождем!
Но Карл видел, что эти надежды ни на чем не основаны. Действительно, что можно было сделать с врагом, который раз— бил их лучшие силы, с врагом, который сейчас, вероятно, рыс— кал по равнинам, повсюду нагоняя страх? Дэйлы смогут отсту— пить и спрятаться за стенами города, а что потом?
Ждать голода или выйти из-за стен, чтобы умереть?
Он потряс головой, чувствуя, как усталость переполняет его. Но даже в эти минуты в его голове зрело рещение.
Большую часть дня армия отдыхала. Ральф одолжил лошадей на ближайшей ферме и послал всадников на вылазку. Один дол— жен был донести известие об их поражении в Дэйлзтаун, один или двое должны были попытаться-разведать перемещение врага, а остальные поехали гонцами в разбросанные селения племени с тем, чтобы те могли передать дальше: «Отступайте в город, мы разбиты и должны укрыться у себя за стенами».
Карл полагал, что многие фермы и так уже знали об этом, испытав на себе огонь и мечи ланнов.
Он коротко переговорил с отцом, когда они, вытянувшись, лежали в траве, а сон все никак не шел.
— Что ты намерен предпринять? Неужели ты действительно рассчитываешь на победу, даже сейчас?
— Я не знаю, — грустно ответил Ральф. — Может быть, ка— ким-то чудом мы все-таки сможем их победить. Или, может быть, мы сможем доставить лаинам столько неудобств, что они захотят пойти на сделку и забрать себе не все. Это даст нам хоть какое-то жизненное пространство. Нр может случиться и так, что мы сдадимся и признаем своепоражение. Но даже тог— да… — Он упорно посмотрел на Карла. — Даже тогда мы должны будем сражаться как истинные дэйлы!
Карл промолчал. Про себя он подумал, не было ли это му— жество слепым. Умереть в бою — что ж, это оставит хорошую память, но если это не принесет людям ничего, кроме рабства, все это — бесполезно. Лучшим вождем считается тот, кто заво— евывает победу, пролив как можно меньше крови. Да, как можно меньше крови с обеих сторон.
В полдень Ральф сосчитал своих людей, и они отправились в изнурительный путь домой. В дороге будет мало еды, так как фургоны с продовольствием потеряны, а попадающиеся по пути фермы служили плохим подспорьем. Вождь повсюду разослал фу— ражиров, которые приносили все, что могли, но при этом путь предстоял тяжелый и голодный. Ральф немилосердно подгонял своих сторонников, заставляя их оцепенелые тела двигаться с жесткой быстротой и не обращая внимания на проклятья. Они должны попасть за стены города как можно скорее, ведь, если ланны наткнутся на ослабевшую от голода толпу, начнется бой— ня.
Карл, как и раньше, шагал рядом с Томом и Аулом. Он очень сблизился с братьями с той поры, когда они последовали за ним в Сити. Дни были так насыщены событиями, что, казалось, они знают друг друга уже много лет. Тихая задумчивость Тома, неиссякаемое чувство юмора в Ауле — они были необходимы ему, а братья, в свою очередь, видели в нем своего вождя. Хорошо было иметь таких друзей.
Они шли, разговаривали, и мили неспешно ускользали из-под ног.
— Вы знаете, что у нас мало шансов. Мы не можем говорить об этом во всеуслышание, у людей и так почти не осталось на— дежды, но это так.
— Что ж, — передернул плечами Аул. — Это может быть даже забавным, быть безземельным цыганом.
— Ничего забавного! — вспылил Том. — То, что говорил вождь, верно. Мы ничто без земли.
— Хм-м, да уж, я не могу сказать, что мечтаю всю жизнь спать под открытым небом и еще на кого-то вкалывать, чтоб заработать свой горький хлеб. Но что мы можем тут поделать?
Карл тихо сказал:
— Мы можем вернуться в Сити.
— Что? — Том уставился на него, разинув рот.
— Не так громко! — Карл нервно осмотрелся вокруг. Ближай— шая кучка людей находилась в нескольких ярдах, они тяжело плелись вперед, ничего не замечая, их лица осунулись от ус— талости. Но Доктора… никогда нельзя было точно сказать, где они могли находиться, чтобы подслушивать.
Он торопливо продолжал:
— Вы знаете, что сила предков заперта в кладовой времени. Вы знаете, что Ронви — наш друг, и что он поможет нам, и что он коечто понимает в старой науке. Если мы сможем усколь— знуть сегодня ночью и добраться до Сити, то, может быть, нам удастся принести молнию, которая отпугнет врага! — Глаза Карла лихорадочно горели. — Мы можем попробовать.
— Табу! — прошептал Том. — Боги…
— Если бы богов действительно волновало это табу, то они расправились бы с нами еще в первый раз, когда мы попытались его нарушить. И потом они никогда не разрешили бы колдунам жить в тех развалинах.
— Но колдуны обладают магической силой… — возразил Аул.
— Ба! — Карл чувствовал, как в нем росли силы, пока он говорил. — Ты сам видел этих колдунов. И ты знаешь, что они всего лишь испуганные изгнанники, спекулирующие на наших страхах. Я… — Слова вырвались у него, прежде чем он успел испугаться. — Я не знаю, есть ли боги вообще… может быть, это что-то другое.
Том и Аул отшатнулись от него. Но молния не поразила их.
— Но ведь кто-то должен был сотворить мир, — произнес на— конец Том, голос его дрожал.
— Да-да. Это великий Бог, о котором говорилось в кладовой времени, — в него я могу поверить. Но другие боги — что ж, если они и существуют, то они не очень сильные и не слишком добрые. Почему во всех рассказах они делают такие вещи, ко— торые не волнуют даже ребенка? — Карл оставил эту тему. — Сейчас это не имеет значения. Просто я уж лучше прислушаюсь к Ронви, который всю жизнь провел среди изделий предков, чем к Донну, который никогда не входил в зону табу. А Ронви го— ворил, что бояться здесь нечего, напротив, мы можем много для себя получить.
— Но Донн убьет тебя! — сказал Аул.
Карл усмехнулся:
— Когца я вернусь сюда с силой Атомика в руках? Хотел бы я посмотреть, как он это сделает!
Том покачал своей рыжей головой.
— Ты задумал большое дело, а мы еще слишком молоды.
— Дело не будет ждать, пока мы вырастем, и, кроме того, эту работу больше некому выполнить. Послушайте, ребята, эту кладовую необходимо открыть, открыть для дэйлов. Нет, для всего мира! — Голос Карла упал. — Что нам терять? Конечно, наши шансы невелики, но ведь вы понимаете, что другой воз— можности нет вообще. Я иду туда. Вы хотите пойти со мной?
— Если бы у меня было хоть немного мозгов, я бы сообщил об этом твоему отцу, а он связал бы тебя, пока ты не войдешь в разум.
Сердце Карла замерло.
— Но, так как я не такой уж умник, — улыбнулся Аул, — что ж, я поплетусь за тобой.
— Молодец. — Карл похлопал его по спине, и Аул опять улыбнулся.
Карл достал из полного колчана стрелу и наложил на тетиву. Справа и слева от него стояли Том и Аул, их луки были натянуты. Ждали сигнала. Ланны были близко, совсем близко. Карл уже мог различить на чьем-то квадратном бронзовом лице зигзагообразный шрам… боже, этот рог когда-нибудь загудит?
У-у-у!
Услышав сигнал, Карл выпустил стрелу. Тяжелый лук загудел у него в руках. По рядам прокатился тяжелый свист, внезапно оперенная смерть заполнила собой все небо и устремилась вниз на ланнов! Карл увидел, как люди в каре падали навзничь, хватались за вонзившиеся в их тела стрелы, и выпустил еще одну стрелу. Неожиданно страх прошел. Он почувствовал, как мысли стали холодными и четкими. Необыкновенно обострилось зрение, теперь он различал самые мельчайшие детали. Все, казалось, стало двигаться медленно, как во сне. Он видел, как падали раненые и убитые ланны. Как их товарищи, идущие сза— ди, затаптывали их тела, занимая передние ряды. 3-з-и-п, ззип, ззип!
— И-й! — рычал Том, выпуская стрелу за стрелой, его буй— ная шевелюра развевалась на ветру, словно знамя. Аул стрелял как заведенный, одна стрела за другой. У Карла было время, чтобы удивиться его спокойствию. Но вот ударили ланны.
Взлетели мечи и топоры, ударив о щиты — внезапный грохот разъяренного железа. Люди выли, орали, ругались, щиты содро— гались от ударов, пики чертили воздух, сверкали кинжалы. Карл видел, как ряды дэйлов отступили под натиском ланнов. Земля неожиданно поплыла и стала уходить из-под ног, склон осыпался, и они наступили на лица, выныривающие из челове— ческого водоворота и снова исчезающие в нем. Он отступил на— зад, на холм, выискивая удобную позицию, откуда можно было стрелять.
Ральф возвышался над полем боя и с коня рубил по шлемам, поднятым рукам, оскаленным лицам. Животное отступало, било копытами и снова отступало. Брошеное копье попало вождю в левую руку. Он вырвал его и в ярости метнул обратно, однов— ременно орудуя с другой стороны мечом. Ланнский солдат с воплем проскочил под брюхом коня, и Ральф ударил его шпорой в лицо. Отбив удар копья, Ральф поднял рог и протрубил долго и протяжно. В ответ раздались крики.
Отступив в заросли. Карл смотрел на битву, разворачиваю— щуюся внизу. Воины Дэйлза держались — они стояли твердо. О, слава богу! Они стояли! В горле застряло рыдание. Он прице— лился в конного трубача, лук пропел, человек закачался в седле, пронзенный стрелой в плечо. Большей частью Карл стре— лял наугад, в самую гущу людей, бурлящую по всему склону.
Совсем близко пролетело копье, вонзившись в землю рядом с ним. Повсюду шелестели стрелы, падали копья. У ланнов тоже были стрелки. Карл зарычал, широко расставил ноги и выстре— лил.
Словно гром обрушился на голову, молния сверкнула во вне— запно навалившейся тьме. Он упал на четвереньки, голова была чужой, она звенела и раскалывалась от боли. Он затряс ей, пытаясь прийти в себя.
— Карл! Карл!
Как сквозь туман, он увидел над собой взволнованное лицо Аула и неуверенно выпрямился, опираясь на юношу.
— Ничего страшного, — пробормотал он. — Камнем… но весь удар пришелся на шлем… — Череп гудел, но Карл нагнулся, чтобы подобрать свое оружие.
Битва то отступала, то вновь накатывалась, острый металл кромсал кольчуги и тела, гортанные крики, храп лошадей, воп— ли сумасшедшей боли, воздух потемнел от стрел и булыжников. Ральфа нигде не было видно — сердце Карла замерло, потом он заметил высокую фигуру отца. Он сражался пешим, прорубая се— бе путь сквозь ряды врагов. Видимо, коня под ним убили.
Лошадь! А где же конница ланнов? Карл похолодел, устремив взгляд на берег реки. Там виднелись только пустые палатки да голые деревья. Куда же подевались эти две тысячи конных дь— яволов?
Словно в ответ на его мысленный вопрос раздались вопли рожков и крики. Он посмотрел налево и направо, и из души его вырвался стон. Они появились из леса, куда незаметно перед этим скрылись. Теперь всадники ланнов взбирались на холм, обходя конницу Дэйлза с флангов. Карл услышал нарастающий грохот копыт, увидел, как полетели копья и всадники пригну— лись в седлах и закричали, когда враг ударил.
Казалось, от этого удара хрустнули даже его собственные кости. Копья скользили по щитам или вонзались в живые тела. Не имеющие достаточного опыта дэйлы отступили перед этим ди— ким натиском. Выхватив мечи, всадники свистели, метались меж расстроенных рядов, рубили, лица их пылали!
Пехотинцы дэйлов сделали все, что могли, чтобы сдержать непрерывный натиск ланнов. Между тем их смешавшиеся ряды отступили, лошади топтали своих же, копья, посланные из ты— ла, поражали воинов в спины. Карл поискал стрелу, но они все кончились, выругался и вытащил меч, одновременно протиснув левую руку в ремни щита.
Прозвучали гонги ланнов, их трубы победно заревели, при— зывая людей наступать на клин дэйлов, который уже потерял очертания. Карл видел, как упал один из телохранителей, Ральф вскочил в освободившееся седло. До Карла донесся рык отца:
— Быстро строиться! Строиться!
Слишком поздно, стоном прозвучало в сознании Карла. Дэйлы были разбиты на флангах, разрезаны налетевшей конницей, и пехота ланнов прорвала их смешанные ряды. Теперь каждый был сам за себя.
Два вражеских всадника заметили небольшую группу стрелков в зарослях, опустили копья и помчались вперед. Карл видел, как они подпрыгивали в седлах, слышал, как под копытами дро— жала земля, ясно различал раздутые ноздри жеребцов, пену на удилах, глаза ездоков, белые зубы на темных от прилипшей крови лицах. Он действовал не раздумывая и едва услышал свой собственный крик:
— Том, Аул, сбейте вон ту лошадь… по ногам ее…
Он выронил из рук меч. Острие копья было нацелено ему в грудь, он отшатнулся, и копье промелькнуло рядом. Он подп— рыгнул, хватая поводья, как часто делал, чтобы остановить понесшую лошадь. Удар болью отозвался в мышцах. Он сжал зубы и уперся ногами в землю. Лошадь встала. Мелькнул нож Тома, перерезавший сухожилия. Животное дико заржало и где-то кра— ешком сознания Карл пожалел эту невинную жертву человеческо— го безумия. Ланн потерял стремена, наскочил на копье Аула и грохнулся в лужу крови. Другая лошадь скакала без седока, ее хозяин вытянулся в траве, кто-то из дэйлов достал его стре— лой.
Но дэйлы были окружены, загнаны в ловушку и отчаянно би— лись в сжимающемся кольце. Лаины сновали уже и среди них, резали, рубили, топтали конями своих врагов. Карл со своими спутниками стоял у зарослей и смотрел на весь этот ужас.
Начало смеркаться… Боже, неужели солнце заходит? Или… неужели битва шла так долго?
— Ко мне, дэйлы! Ко мне!
Громкий голос Ральфа перекрывал скрежет и вопли битвы. Ральф собрал остатки своей охраны вокруг последнего знамени Дэйлза, не успевшего еще пасть на покрасневшую от крови зем— лю. Воины рубили и сбрасывали с коней наседавших на них лан— нов. Вождь не переставал трубить в свой рог, даже когда от— чаянные головы начинали пробиваться к своему вождю.
— Вперед! — орал Карл. — Все вместе! Держитесь друг дру— га! Мы должны туда пробиться!
Они вышли из зарослей, построившись в плотное каре, их было не более тридцати молодых стрелков и воинов с мечами наготове. Отряд ланнских пехотинцев выступил им навстречу. Карл наклонился, прикрыв тело щитом и глядя поверх него, на— носил и отражал удары. Его атаковал воин, вооруженный мечом. Даже в сгустившихся сумерках Карл видел в его носу золотое кольцо.
Меч северянина заскрежетал по стали меча Карла. Карл сде— лал ответный выпад. Удар скользнул по шлему и щиту противни— ка. Карл попытался достать острием ухмыляющееся лицо. Сыпав— шиеся на него удары он почти не замечал. Надо было попробо— вать отскочить в сторону, резким ударрм выбить у противника клинок из рук, вытянуть свободную руку и ухватить за золотое кольцо.
Но в горячке боя Карл так и не заметил, как его противник исчез, теперь Карл бился уже с кем-то другим. Это была вой— на, чудовищная мясорубка, где люди дрались с безымянными противниками, возникавшими ниоткуда и исчезавшими в никуда. Внезапно слева от него раздался боевой клич, к ним присоеди— нилась еще одна небольшая группа дэйлов, и ланны куда-то пропали, словно растворились.
Перед ними мелькнуло знамя Ральфа. Они устремились к нему и присоединились к растущему кольцу воинов, окружавших свое— го вождя. Ланны бешено визжали, натыкаясь на эту стену из крутящейся стали — собаки, наскакивающие на стадо диких бы— ков. Дэйлы еще немного продвинулись к Ральфу, потом еще.
Темнота сгущалась. Карл с трудом различал своих противни— ков. От сухости в горле он хрипло и тяжко дышал.
Казалось, голос Ральфа звучал очень далеко:
— Все хорошо. Теперь мы расчистили себе путь!
Он вырвался из кольца, нанося удары направо и налево, и его люди, спотыкаясь, следовали за ним. Благодаря какому-то инстинкту они и под натиском врага держались близко друг к другу, но в такой темноте большего и не требовалось. Наноси удары, принимай на себя ответные и обрушивайся тяжестью сво— его тела на рвущихся в бой врагов.
Ральф и несколько человек из его охраны метались среди разрозненных остатков армии дэйлов, нанося сильные удары противнику, подбадривали криками своих воинов, удерживали их вместе и понемногу уводили в леса. Вскоре деревья сомкнулись за невероятно уставшими отступающими воинами, и они продол— жали идти в кромешной темноте. На какое-то мгновение Карлом овладела дикая паника. Ему захотелось бросить все и бежать, бежать, бежать от этого места, от всей этой резни, но он ус— лышал голос отца, и к нему снова вернулась прежняя уверен— ность. Он с грустью думал, что, если бы не Ральф, они обра— тились бы в паническое бегство, даже если бы им удалось выр— ваться из мешка, ланны преследовали бы их, как собаки прес— ледуют-оленей. Но вождь спас их. Он сплотил разбитую армию и…
Теперь бой кончился. Они медленно пробирались сквозь кус— ты и заросли деревьев, вниз по холму, в темноте, и ланны им не препятствовали.
Карл понимал, что их спасла ночь. В плотной темноте рас— тущие повсюду деревья и кусты скрадывали их перемещение. В лесу дэйлы могли справиться с любой свалившейся на них неож— данностью и, так или иначе, пробиться в безопасные места. Вождь ланнов, должно быть, это понял и отступил. Они были свободны.
Свободны и живы! Карл вдохнул дрожащими легкими сырой ночной воздух и почувствовал, как в нем медленно растет удивление. Он все еще мог двигаться. Кровь все еще текла в его жилах. Глаза различали тени и слабый свет. Он жил, жил, и сознание этого опьяняло его.
Внезапно нахлынуло чувство отчаяния и усталости. Да, дэй— лы ушли с остатками своей армии. Но они были разбиты и бежа— ли от врага, победителя, усталые, униженные, лишенные ка— кой-либо надежды. Они больше не смогут оказать серьезного сопротивления, и ланны растекутся по всему Дэйлзу, и ничто не сможет остановить их.
Голос Ральфа прозвучал над шелестом кустов, шарканьем ног, хриплым дыханием людей. Перекличка. Он делал перекличку охранного полка.
— Эзеф.
— Здесь.
— Тум.
— Здесь.
— Родэл.
— Жив пока, вождь.
— Джонатан!
Тишина.
— Джонатан!
Тишина…
— Где Торсен и Пигги?
— Оба убиты. Я сам видел, как Пигги упал.
В голосе Ральфа прозвучала тревога. Лес глушил слова, и голос странным образом напоминал голос мертвеца.
— Но ведь они стерегли Ленарда!
— Выходит, он снова у ланнов!
— Ленард снова на свободе!
Глава девятая. Нарушенный запрет
Настало утро, промозглое, серое, безнадежное. Люди измученно озирались по сторонам. В их глазах еще стоял ночной кошмар, когда они с трудом пробирались сквозь темный лес.
Армия вразброд продвигалась по неровной земле Скарпии. Люди шли небольшими беспорядочными группами. Заросли и ущелья многое скрывали от глаз Карла, но он был уверен, что они лишились большей части воинов Ральфа.
Лишь немногие были тяжело ранены, отступающие дэйлы не смогли вынести тяжелораненных товарищей с поля боя. Но ранены и избиты были все. Они шли в заскорузлой от крови, изодранной и мокрой от росы одежде, лохмотьями висевшей на изму— ченных телах. Лошадей осталось мало, на них ехали те, кто пострадал больше других.
Все тело Карла ныло одной обширной тупой болью. В голове было пусто от усталости, временами он спотыкался. Лишь теперь он почувствовал свои раны. Глубокая рана на бедре, ко— торую Том грубо перебинтовал, пульсирующая шишка на голове, синяки на руках и груди становились сине-желтыми.
Мечи и лесные сучья превратили его одежду в лохмотья, висевший на поясе клинок затупился и был весь в щербинах, лук пропал, латы тяжело давили на плечи.
Аул криво улыбнулся болезненной улыбкой сбоку от Карла. Один глаз у него заплыл и почернел, похоже, что и зубов у него поубавилось.
— Итак, — произнес он. — Вот он, восторг и торжество войны! Я никогда больше не поверю сочинителям баллад.
— По крайней мере, мы живы, — медленно сказал Том. — Ты, отец, Карл. Надо поблагодарить бога и за эту небольшую милость.
Карл думал о тех, кто был мертв. У него не было времени отыскать всех своих друзей, но он знал, что многие из них погибли. Дик, бесшабашный, необузданный и веселый, толстый миролюбивый Буко, тихий Энди… никогда он не увидит их в этом мире. Они лежали плашмя на ржавом от крови берегу реки, улюлюкающий, торжествующий враг пронесся мимо их уже незря— чих глаз, и солнце светило, и ветер шелестел в траве, их родные оплакивали их, но они этого уже не знали.
Мертвые… мертвые и побежденные.
Ральф направлялся в сторону уступа высокой горы. Он шел с трудом, хромая и опираясь на флагшток. Все лицо под изруб— ленным шлемом было покрыто запекшейся кровью, но широкие плечи, каза-' лось, были по-прежнему несгибаемы, и утренний свет все так же золотил волосы. Когда он добрался до верши— ны, то вонзил древко знамени в землю и протрубил.
Хотя зов рога прозвучал слабо, теряясь в утренних звуках гор, дэйлы услышали его и медленно-медленно стали собираться у подножья, пока сверкающий от росы склон не покрылся сплошь их согбенными фигурами. Когда собрались все, воины сели и стали ждать. Оставшиеся в живых командиры Ральфа встали ря— дом с вождем, присоединился к ним и Карл. Он был слишком слаб, поэтому был вынужден сесть, подтянув колени к подбо— родку и вглядываясь в измученные, избитые лица своих сопле— менников.
Ральф начал говорить, напрягая легкие, так, чтобы большая часть армий слышала его слова и могла передать дальше.
— Нас пока не преследуют, и я считаю, что ланны, если бы хотели, настигли нас. Поэтому, скорее всего, они дали нам возможность уйти, поскольку считают, что мы уже не можем больше драться и не причиним им неприятностей.
— Так оно и есть, — сказал один из воинов, невесело улы— баясь. — Если бы не так, то мы бы им еще показали!
Ральф скрестил руки на груди и окинул всех вызывающим взглядом.
— Да, мы проиграли бой, но мы не проиграли войну. И не проиграем, если будем держаться вместе и продолжать сражать— ся.
— Мы разбиты, вождь, и ты это знаешь. — Еще один воин поднялся у гребня холма, седой фермер, в его глазах стоял гнев. — Нам лучше рассредоточиться, добраться до своих домов и убираться к югу, пока еще есть такая возможность.
Глухой ропот прокатился по толпе скучившихся воинов, они кивали головами, руки медленно опускались к земле.
Ральф возвысил свой голос до крика:
— Это совет труса, Билкен, я от тебя этого не ожидал.
— Я потерял в этом бою одного сына, — ответил фермер. — Почему я должен терять и остальных неизвестно за что?
— Разве это «неизвестно за что»?! — воскликнул Ральф. — Это все за наши дома, жен и детей, за свободу, за сами наши жизни. Куда сможем пойти мы, жалкие остатки разбитого племе— ни? Кто нас примет? Что мы будем делать, если ланны прогло— тят еще одно племя, а потом еще и еще? Стать их рабами? Пи— лить им лес, носить воду, чистить нужники? Плюхаться коленя— ми в грязь, когда мимо проезжает кто-нибудь из них? Разве ради этого наши отцы корчевали леса, распахивали земли, вое— вали с варварами? Неужели их кровь превратилась в наших ве— нах в воду?
— Но мы не можем драться, — проворчал Билкен. — Нам не— чем.
— Нет, есть. У нас есть еще оружие. У нас есть другие ло— шади. Ночной отдых даст нам новые силы. У нас есть Дэйлзта— ун, чьи стены еще никогда не брали штурмом. У нас, если пот— ребуется, есть голые руки! — Ральф поднял знамя, и золотой стяг расправился на рассветном ветру. — И мы все еще дэйлы. Или мы уже полевые мыши, удирающие от косы? Клянусь всеми святыми, если уж придется, я буду драться один!
— Они загонят нас за стены и подожгут наши дома, — прок— ричал кто-то.
— Ерунда! Они не станут жечь того, чем сами хотят завла— деть. Даже если они это сделают, что из того? Ваши дома про— падут и в том случае, если вы будете удирать. Но если мы по— бедим, то здесь всегда найдется достаточно леса и камня, чтобы построить новые. Здесь всегда найдется земля.
Ральф махнул рукой в сторону гор и лесов, тянувшихся до самого горизонта.
— Здесь всегда найдется земля, — повторил он. — А без нее мы — ничто, лесные бродяги, нищие, бездомные и бесприютные скитальцы. Все вокруг нас — Дэйлз. И пока он в наших руках, мы будем сильны, богаты и счастливы. Пока мы сражаемся за свою землю, она будет делиться с нами своей силой. Дэйлы, свободные люди, неужели вы откажетесь от своей родины?
Эти слова дошли до каждого. Карл видел, как в тусклых глазах снова зажегся огонь, видел, как пальцы крепко сжали оружие и люди поднялись на ноги. Разрозненные возгласы сли— вались в медленно нарастающий гул, взметнувшийся над толпой, подобно реющему над их головами золотому флагу. Фермер Бил— кен нехотя кивнул головой и сел. Когда пришло время голосо— вать, лишь немногие сказали «нет».
Воистину, Ральф был вождем!
Но Карл видел, что эти надежды ни на чем не основаны. Действительно, что можно было сделать с врагом, который раз— бил их лучшие силы, с врагом, который сейчас, вероятно, рыс— кал по равнинам, повсюду нагоняя страх? Дэйлы смогут отсту— пить и спрятаться за стенами города, а что потом?
Ждать голода или выйти из-за стен, чтобы умереть?
Он потряс головой, чувствуя, как усталость переполняет его. Но даже в эти минуты в его голове зрело рещение.
Большую часть дня армия отдыхала. Ральф одолжил лошадей на ближайшей ферме и послал всадников на вылазку. Один дол— жен был донести известие об их поражении в Дэйлзтаун, один или двое должны были попытаться-разведать перемещение врага, а остальные поехали гонцами в разбросанные селения племени с тем, чтобы те могли передать дальше: «Отступайте в город, мы разбиты и должны укрыться у себя за стенами».
Карл полагал, что многие фермы и так уже знали об этом, испытав на себе огонь и мечи ланнов.
Он коротко переговорил с отцом, когда они, вытянувшись, лежали в траве, а сон все никак не шел.
— Что ты намерен предпринять? Неужели ты действительно рассчитываешь на победу, даже сейчас?
— Я не знаю, — грустно ответил Ральф. — Может быть, ка— ким-то чудом мы все-таки сможем их победить. Или, может быть, мы сможем доставить лаинам столько неудобств, что они захотят пойти на сделку и забрать себе не все. Это даст нам хоть какое-то жизненное пространство. Нр может случиться и так, что мы сдадимся и признаем своепоражение. Но даже тог— да… — Он упорно посмотрел на Карла. — Даже тогда мы должны будем сражаться как истинные дэйлы!
Карл промолчал. Про себя он подумал, не было ли это му— жество слепым. Умереть в бою — что ж, это оставит хорошую память, но если это не принесет людям ничего, кроме рабства, все это — бесполезно. Лучшим вождем считается тот, кто заво— евывает победу, пролив как можно меньше крови. Да, как можно меньше крови с обеих сторон.
В полдень Ральф сосчитал своих людей, и они отправились в изнурительный путь домой. В дороге будет мало еды, так как фургоны с продовольствием потеряны, а попадающиеся по пути фермы служили плохим подспорьем. Вождь повсюду разослал фу— ражиров, которые приносили все, что могли, но при этом путь предстоял тяжелый и голодный. Ральф немилосердно подгонял своих сторонников, заставляя их оцепенелые тела двигаться с жесткой быстротой и не обращая внимания на проклятья. Они должны попасть за стены города как можно скорее, ведь, если ланны наткнутся на ослабевшую от голода толпу, начнется бой— ня.
Карл, как и раньше, шагал рядом с Томом и Аулом. Он очень сблизился с братьями с той поры, когда они последовали за ним в Сити. Дни были так насыщены событиями, что, казалось, они знают друг друга уже много лет. Тихая задумчивость Тома, неиссякаемое чувство юмора в Ауле — они были необходимы ему, а братья, в свою очередь, видели в нем своего вождя. Хорошо было иметь таких друзей.
Они шли, разговаривали, и мили неспешно ускользали из-под ног.
— Вы знаете, что у нас мало шансов. Мы не можем говорить об этом во всеуслышание, у людей и так почти не осталось на— дежды, но это так.
— Что ж, — передернул плечами Аул. — Это может быть даже забавным, быть безземельным цыганом.
— Ничего забавного! — вспылил Том. — То, что говорил вождь, верно. Мы ничто без земли.
— Хм-м, да уж, я не могу сказать, что мечтаю всю жизнь спать под открытым небом и еще на кого-то вкалывать, чтоб заработать свой горький хлеб. Но что мы можем тут поделать?
Карл тихо сказал:
— Мы можем вернуться в Сити.
— Что? — Том уставился на него, разинув рот.
— Не так громко! — Карл нервно осмотрелся вокруг. Ближай— шая кучка людей находилась в нескольких ярдах, они тяжело плелись вперед, ничего не замечая, их лица осунулись от ус— талости. Но Доктора… никогда нельзя было точно сказать, где они могли находиться, чтобы подслушивать.
Он торопливо продолжал:
— Вы знаете, что сила предков заперта в кладовой времени. Вы знаете, что Ронви — наш друг, и что он поможет нам, и что он коечто понимает в старой науке. Если мы сможем усколь— знуть сегодня ночью и добраться до Сити, то, может быть, нам удастся принести молнию, которая отпугнет врага! — Глаза Карла лихорадочно горели. — Мы можем попробовать.
— Табу! — прошептал Том. — Боги…
— Если бы богов действительно волновало это табу, то они расправились бы с нами еще в первый раз, когда мы попытались его нарушить. И потом они никогда не разрешили бы колдунам жить в тех развалинах.
— Но колдуны обладают магической силой… — возразил Аул.
— Ба! — Карл чувствовал, как в нем росли силы, пока он говорил. — Ты сам видел этих колдунов. И ты знаешь, что они всего лишь испуганные изгнанники, спекулирующие на наших страхах. Я… — Слова вырвались у него, прежде чем он успел испугаться. — Я не знаю, есть ли боги вообще… может быть, это что-то другое.
Том и Аул отшатнулись от него. Но молния не поразила их.
— Но ведь кто-то должен был сотворить мир, — произнес на— конец Том, голос его дрожал.
— Да-да. Это великий Бог, о котором говорилось в кладовой времени, — в него я могу поверить. Но другие боги — что ж, если они и существуют, то они не очень сильные и не слишком добрые. Почему во всех рассказах они делают такие вещи, ко— торые не волнуют даже ребенка? — Карл оставил эту тему. — Сейчас это не имеет значения. Просто я уж лучше прислушаюсь к Ронви, который всю жизнь провел среди изделий предков, чем к Донну, который никогда не входил в зону табу. А Ронви го— ворил, что бояться здесь нечего, напротив, мы можем много для себя получить.
— Но Донн убьет тебя! — сказал Аул.
Карл усмехнулся:
— Когца я вернусь сюда с силой Атомика в руках? Хотел бы я посмотреть, как он это сделает!
Том покачал своей рыжей головой.
— Ты задумал большое дело, а мы еще слишком молоды.
— Дело не будет ждать, пока мы вырастем, и, кроме того, эту работу больше некому выполнить. Послушайте, ребята, эту кладовую необходимо открыть, открыть для дэйлов. Нет, для всего мира! — Голос Карла упал. — Что нам терять? Конечно, наши шансы невелики, но ведь вы понимаете, что другой воз— можности нет вообще. Я иду туда. Вы хотите пойти со мной?
— Если бы у меня было хоть немного мозгов, я бы сообщил об этом твоему отцу, а он связал бы тебя, пока ты не войдешь в разум.
Сердце Карла замерло.
— Но, так как я не такой уж умник, — улыбнулся Аул, — что ж, я поплетусь за тобой.
— Молодец. — Карл похлопал его по спине, и Аул опять улыбнулся.