Страница:
— Прекрасно! — радостно воскликнула Сандра. Она сняла с плеча винтовку и осторожно двинулась вперед. Чересчур поспешный выстрел мог убить собаку или привести зверя в бешенство. Убить сианопса наповал было непросто, требовалось всадить пулю точнехонько в один из его невинных испуганных синих глаз.
В этот миг зажужжал висевший на поясе Сандры телефон. Она замерла, слух ее разом перестал воспринимать и лай собак, и крики мужчин. Через ретранслирующий спутник телефон связывал Сандру только с Новой Крепостью. Он загудел снова. Отстегнув маленькую плоскую коробочку, Сандра поднесла ее к лицу.
— Да?
— Это Эндрю Брэйд, ваша милость, — послышался надтреснутый голос чиновника, которого она оставила за старшего на время своего отсутствия. — Мы получили вести от адмирала Майкла. — Майкл Фолкейн был заместителем командующего маленьким флотом Гермеса. — Они обнаружили довольно крупную эскадру, направляющуюся к нам на гиперпространственной тяге. Очевидно, она идет от Могула. Еще очень далеко, и связь возможна только посредством простейших кодовых сигналов. До сих пор пришельцы таких сигналов нам не посылали и не отвечали на наши.
Казалось, вместо охваченной ужасом женщины заговорила не ведавшая страха машина:
— Поднимите в космос все боевые корабли, которые еще не там, — велела Сандра. — Пусть доложат адмиралу, что готовы выполнить свои задачи. Всем полицейским силам и спасателям — тревога. Держите меня в курсе событий. Приблизительно… через девяносто минут я доберусь до своей машины, а еще через час прилечу к вам.
Не тратя времени на слова прощания, Сандра снова укрепила телефон на поясе и резко повернулась. Охотники стояли, сбившись в кучку, и в тревоге смотрели на нее. Словно почуяв что-то, притихли и собаки.
— Я должна немедленно вернуться домой, — сообщила Сандра. Она поднесла к губам фляжку, прополоскала рот и медленной трусцой побежала вниз, к лесу. Двое охотников замешкались, отзывая свору. Сианопс смотрел им вслед, не понимая, почему ему посчастливилось остаться в живых.
Сандра летела на восток, держась реки Паломино, которая блестела, будто брошенный на равнину клинок сабли. Вокруг раскинулись сельскохозяйственные угодья имения Рюнеберг. В эту пору зелень пастбищ уже начинала тускнеть, но даже отсюда, с высоты, гулявшие на них стада являли собой величавое зрелище. Изобильные пшеничные поля перемежались рощами и фруктовыми садами. Виднелись красные черепичные крыши в обрамлении зеленых садов — это были родовые дома Последователей, отвечавших за те или иные производства. Вдали мелькнул особняк Рюнебергов. Сандра бывала там и помнила уютные комнаты, портреты предков, неукоснительное соблюдение традиций, детский смех, звучавший здесь как бы в знак того, что древность не в силах подавить фонтан новой жизни.
В который уже раз Сандра почувствовала мимолетную тоску. Если бы только она была отпрыском кланов, той тысячи семей, которые управляли имениями. Род ее был таким же древним, предки Сандры тоже принадлежали к числу первых переселенцев с Земли. Едва ли не по чистой случайности родоначальники Тамаринов не основали собственную корпорацию, чтобы закрепить за собой и освоить уголок этой планеты. Они предпочли заниматься главным образом наукой и техникой. В роду были советники, исследователи, учителя, люди свободных профессий.
«Слишком поздно что-то менять», — подумала Сандра. Когда писалась конституция независимого Гермеса, в ней было сказано, что высшие чиновники должны принадлежать к роду Тамаринов, но им не полагалось иметь вотчин. Слава и одиночество — вот их удел.
«Я могла бы взять самоотвод на выборах, — вспоминала Сандра. — Почему я не сделала этого? Гордыня. Да еще Пит, мой помощник, мой супруг. Ну а если бы его не было? Взяв самоотвод, я стала бы такой же, как любой другой Тамарин, которому недоступен пост Великого Герцога или Герцогини. Пришлось бы по мере возможности зарабатывать на жизнь, и стала бы я травером, только с именем и… и еще с правом голоса».
И, как бы в оправдание, она добавила про себя, будто обращалась к оппоненту из этого сословия на очередных открытых дебатах:
«А чем плох удел травера? Разве это слово не происходит от французского „травайе“, „рабочий“? Разве не означает оно „потомок поздних поселенцев“, „наемный работник“ или „неприсоединившийся делец“?
Я могла бы стать членом какого-нибудь семейства из кланов, породнившись с ним через брак. И это было бы лучше всего».
Точно так же Сандра могла бы получить промежуточный титул Последователя, связав себя узами крови с семейством, владевшим долей заповедного имущества, которая давала право на партнерские отношения с хозяином угодий. Но ей было неловко делать реверансы перед высокопоставленными людьми, когда-то бывшими наперсниками ее детских игр.
А вот приобщившись к кланам (не обязательно к сонму сиятельных землевладельцев, скорее уж к промышленникам, ученым, деятелям культуры или служащим по связям с общественностью в какой-нибудь корпорации), она могла бы пустить на своей планете глубокие корни и наверняка обеспечить детям прочное положение.
На экране в машине возникло изображение Эрика.
— Матушка! — вскричал он. — Ты слыхала? Знаешь, что… Я сейчас… и… и…
— Не занимай линию, — перебила Сандра. — Брэйд может выйти на связь в любую минуту.
Эрик был обручен, и Сандра надеялась, что у нее будут внуки, поэтому она добавила:
— Ты бы лучше позаботился о Лорне и отвез ее в безопасное место. Ведь сам ты, осмелюсь предположить, захочешь остаться в Крепости.
— Да… я… я буду в Сапфировой Палате.
Изображение исчезло.
Машина неслась, с ревом рассекая воздух фонарем кабины. Сандра выпрямилась и поудобнее устроилась в кресле. Что проку жалеть? Она такая, какая есть. Да неужто она и впрямь сетует на это? Кому-то ведь надо держать бразды правления государством. А она, вероятно, справляется с этим лучше, чем кто-либо другой, хотя бы в силу одного лишь опыта.
«Держитесь, — мысленно обратилась Сандра к тем, кто ждал ее прибытия. — Я скоро».
На горизонте возник Звездопад, сперва черной полоской на фоне яркой глади Рассветной бухты, а потом, когда Сандра пошла на снижение, полоска превратилась в дома, улицы, парки, набережные, памятники столь любимой ею старины. Вон мэрия — исполненное достоинства здание из красного кирпича. Рядом — тонкий шпиль собора Святого Карла. А вот отель «Зевс», вознесшийся над бульваром Феникса. Цветы, будто знамена, обрамляли изваяние Элвандера на Прибрежной Пустоши. На площади Конституции было полно машин, а в уличных кафе — битком народу. Сандра разглядела Сапожную улицу, на которой стояла таверна «Приют разведчиков». В юности она захаживала туда выпить, поболтать, попеть песни, следуя примеру своих многочисленных предшественников… Впереди маячил холм Паломников. Над Сигнальной Станцией зависла полицейская летающая машина. Сандра передала свое имя световыми сигналами и направилась к герцогской посадочной площадке на крыше. Ей стало невыносимо больно при мысли о том, что город может в мгновение ока погибнуть в пламени ядерного взрыва.
Гербовый зал был просторен и строг; стены украшали лишь гербы и девизы кланов. Они были цветные, но вся эта пестрота очень скоро переставала восприниматься сознанием, потому что в совокупности гербы выглядели безлико. Зал располагался на верхнем этаже, и окна смотрели прямо в небо. Отсюда была видна длинная полоска заката, кусочек океана. Мимо окна пролетел орнитоид.
Но когда Сандра села за свой стол, зал показался ей маленьким, уютным, теплым, хотя дальний его конец был погружен во мрак.
Половину той дальней стены занимал трехмерный экран. От изображения, казалось, веяло холодом, пронизывавшим до самых костей. Бабурит на экране не был ни карликом, ни какой-нибудь причудливой диковиной. Напротив, это было изображение ликующего гиганта. Кроме него в кадре виднелся уголок корабельного отсека. Корабль висел над городом на стационарной орбите и посылал вниз узкий луч. Приборы и обстановка отсека были слишком чужды и непонятны, и Сандра даже толком не разглядела их. Существо на экране окутывал красноватый сумрак, в котором мельтешили какие-то тусклые фигуры.
— Слушайте нас внимательно, — произнесло переговорное устройство. — Мы представляем Имперское Кольцо Сиземы и объединенную расу.
Война между Автархией Бабура и Солнечным Содружеством неизбежна. По нашим разведданным, Содружество попытается захватить систему Майи. Совершенно очевидно, что ваши ресурсы представляют огромную ценность для флота, воюющего вдали от своих баз. Тем более что Гермес — планета земного типа. Здесь нетрудно построить базы, производить ремонт и пополнять боезапас, вымывать из систем жизнеобеспечения кораблей накапливающиеся там токсичные вещества. Личный состав может отдыхать и лечиться здесь, а среди населения, вероятно, найдутся новобранцы для подкреплений. Имперское Кольцо не может этого допустить.
— Мы соблюдаем нейтралитет, — ответила Сандра, соединив ладони и плотно сжав их. Ладони были влажными от испарины, а пальцы словно заледенели.
— Мы не намерены уважать ваш нейтралитет, — заявил бабурит. — Имперскому Кольцу необходимо остановить Содружество и учредить свой протекторат. Слушайте нас внимательно. Подразделение флота, которое, как в должное время скажет вам адмирал, значительно превосходит силой весь ваш флот, сейчас заняло позиции на дальних подступах к системе Гермеса. Ему поставлена задача не пропустить сюда силы Содружества. Вы окажете содействие этому подразделению. Команды составлены в основном из существ, дышащих кислородом, и они будут базироваться на Гермесе. Мы ручаемся за их корректное поведение, но любое враждебное действие против них повлечет за собой суровое возмездие. Вы будете держать связь с ними, равно как и с командованием бабуритов, через нашего военного уполномоченного. Ведите себя должным образом, и вам не будет нужды чего-либо бояться. В системе Майи нет ни одной планеты, пригодной для устройства поседения бабуритов. Вы так не похожи на нас, что возникновение споров и трений крайне маловероятно. Вам бы следовало бояться империалистов из Содружества, от которых мы вас защитим.
Сандра приподнялась со стула.
— Но мы не нуждаемся в вашей защите, — сказала она и хотела добавить еще пару ласковых слов вроде «грязный червяк», но осеклась.
— Нужно, чтобы вы согласились, — ответил ей бесчувственный голос. — Если вы окажете сопротивление, Имперское Кольцо понесет потери, но вы лишитесь всех своих вооруженных сил. И тогда Гермес не будет иметь защиты от космической бомбежки. Подумайте о благе вашего народа.
Сандра снова села.
— Когда вы намерены прибыть? — шепотом спросила она.
— Мы отправимся в путь, как только закончится этот разговор.
— Нет, подождите. Вы не понимаете. Я не могу приказывать всей планете, я не облечена диктаторской властью…
— У вас будет время для убеждения. Корабли Имперского Кольца должны развернуться в порядок, коль скоро они не могут идти на гиперпространственной тяге во внутренних районах планетной системы. Вам дается время, за которое ваша планета совершает четыре оборота, потом ваш флот должен сдаться, а вы — принять первые оккупационные войска.
Засим последовало продолжение: горячие протесты и ледяное «вынь да положь», мольбы и отказы, бесконечный мелочный торг, гнев и отчаяние, наталкивавшиеся на непоколебимое спокойствие. Но на все это ушло гораздо меньше времени, чем если бы переговоры вели два человеческих существа. Бабурита просто не интересовали такие вещи, как уважительные формулировки, стремление сохранить лицо, право выбора, взаимные уступки. Вероятно, все могло быть иначе, не будь между двумя расами такой непреодолимой пропасти. Сандре вспомнился сианопс на краю обрыва, собаки и охотники.
Когда экран наконец опустел, она ненадолго смежила веки, а потом созвала кабинет министров, чтобы показать видеозапись и, возможно, получить какой-нибудь совет.
Эрик Тамарин-Асмундсен мерил шагами гостиную в апартаментах матери. Сандра приглушила освещение и оставила открытой стеклянную дверь, выходившую на балкон. Стоял дивный вечер. В небе висели две почти полные луны, на лужайках и кронах деревьев блестела роса, холодный воздух был напоен благоуханием далецвета и наполнен трелями тилирры. За садовой оградой, в неярком зареве над городом виднелись несколько пирамидальных крыш. Фары пролетавших над головой машин сверкали, будто разноцветные светлячки.
Эрик вышагивал по ковру, сердито топая сапогами.
— Мы не можем просто сдаться, — в десятый раз пылко повторил он. — Иначе навеки угодим в рабство.
— Нам обещают самоуправление, — напомнила ему сидевшая в кресле Сандра.
— А чего стоит это обещание?
Сандра глубоко затянулась сигарой. Дым драл горло: последние несколько часов она слишком много курила.
— Не знаю, — бесцветным голосом проговорила она. — Но не представляю себе, с чего бы вдруг бабуритам интересоваться нашей внутренней политикой.
— И ты собираешься сидеть сложа руки, пока не выяснишь это?
— Мы небоеспособны. Майкл считает, что у противника подавляющее численное преимущество. Зачем же это бессмысленное убийство своих и чужих?
— Мы можем организовать партизанское движение.
— Партизанам придется заботиться только о том, как бы выжить самим.
Сейчас на Гермесе был только один континент, Великая Земля, такой огромный, что почти все его глубинные территории представляли собой пустыню, где летом стояла немилосердная жара, а зимой — стужа.
— Хуже того, они навлекут кару на всех остальных, — продолжала Сандра. — И им никогда не победить хорошо вооруженные войска на поверхности, не говоря уж о кораблях, пускающих ракеты с орбиты.
— О, конечно, в одиночку нам не освободиться, — Эрик рубанул рукой воздух. — Но разве ты не понимаешь? Если мы ляжем им под ноги, если сами начнем топтать себя, позволив нашим заводам работать на них, объединив наш флот с их флотом, то почему Содружество должна волновать наша судьба? Оно может оставить нас под пятой Бабура, если это будет частью сделки. А вот став их союзниками, пусть и совсем незначительными…
Сандра кивнула:
— Поверь мне, я уже давно обсуждала это с членами Совета. Я не осмелюсь приказать Майклу увести наши корабли. Их перехватит эскадра бабуритов, и нашим придется прорываться с боем.
Эрик стал как вкопанный.
— Гермес не будет нести ответственности, если Майкл и его люди нарушат твой приказ, не так ли?
Несколько секунд Сандра смотрела ему в глаза.
— Между мной и адмиралом существует взаимопонимание, — сказала она наконец.
В сознании Эрика будто сверкнула вспышка.
— Что?
— Мы с ним не обменялись ни одной неосторожной фразой. Пожалуй, мне лучше больше ничего не говорить даже тебе.
— Ты тоже отправишься! — закричал Эрик. — Правительство в изгнании, о Святая Троица!
— Долг повелевает мне остаться здесь.
— Нет.
Сандра тяжело опустилась на стул.
— Эрик, дорогой, меня уже выжали досуха. Не дергай меня больше. Ты должен идти к Лорне.
Эрик уставился на крупную женщину, которая сидела вполоборота к нему и глядела в ночь. Наконец он сказал:
— Ладно. Понимаю. Ну а ты поможешь Лорне простить меня? Сандра устало кивнула.
— Я знала, что ты захочешь присоединиться к флоту, и не буду умолять тебя, — тихо ответила она. — Ты — мой сын.
— И сын своего отца.
Сандра покачала головой. По губам ее пробежала тень улыбки.
— Он бы не бросился очертя голову щеголять воинской доблестью. Он бы сидел на месте и плел заговоры до тех пор, пока бабуриты не пожалели бы, что вообще покинули свою планету. — Тут спокойствие изменило ей.
— О, Эрик! — Она бросила сигару и, поднявшись, протянула руки к сыну. Говорить было больше не о чем. Они стиснули друг друга в объятиях, потом Эрик поцеловал мать и ушел.
Он не стал брать герцогскую космическую яхту, а воспользовался своим челноком, которому с горем пополам удалось догнать гермесские корабли. Они уже набирали скорость, выходя из планетной системы. Адмирал Фолкейн не стал приглашать Эрика на борт «Альфы Лебедя», а послал его на броненосец «Северная Атлантида». Это оказалось весьма разумно.
Как можно было без труда предсказать, вскоре они встретили те из бабуритских кораблей, которые были ближе и могли перехватить их. Гравитационное поле Майи не давало возможности без риска перейти на гиперпространственную тягу.
— Продолжайте движение в прежнем направлении, — приказал Фолкейн. — Этот бой будет единственным. Открывайте огонь, не дожидаясь приказа.
Капитан «Северной Атлантиды» любезно разрешил Эрику находиться на мостике при условии, что наследник престола станет хранить молчание. Это был приказ, сковывавший не хуже любых цепей. А вскоре, когда вражеские силы пошли на сближение, Эрик почувствовал и плетку.
Вокруг, куда бы он ни посмотрел, сияли тысячи звезд. Млечный Путь, будто пенная полоса, опоясывал небосвод; где-то далеко тускло сияла туманность, носившая в чреве своем солнца и миры. Поблескивали таинственные галактики Магеллановых облаков и Андромеды. Но это была только половина действительности. Вторая, совсем не похожая на первую, была жестка и сурова: тихое биение двигателей, шуршание вентиляторов, люди, порабощенные приборами и рычагами управления, мокрая и зудящая от пота кожа, шепот: «Они первыми пустили снаряд. Должно быть, его отразила ракета с „Кадусея“», короткий проблеск пламени вдали.
Кинетические скорости двух эскадр были слишком высоки, и их не удалось уравнять во время первого захода. Флоты смешались, обмениваясь залпами, и это продолжалось несколько минут. Потом дистанция стала чересчур большой для прицельного огня. Эрик увидел безобразную распускающуюся розу в том месте, где ракета с его корабля настигла очередного противника. Остальные взрывы были далеко, за сотни километров, и с борта броненосца виднелись только тусклые искорки. А энергетический луч, поражающий цель, был и вовсе невидим.
Капитан броненосца сидел, будто изваяние, и слушал доклад офицера, проводившего анализ боя. Тот вещал трескучим хриплым голосом:
— Сэр, почти все их удары нацелены на «Альфу Лебедя». Должно быть, они надеются подавить его защитные поля.
— Этого я и боялся, — глухо ответил капитан. — Наш единственный линкор. Естественно, бабуриты хотят остановить его, а не заниматься битьем мух вроде нас.
— Если мы с хорошим ускорением пойдем в ту сторону, то сможем перехватить несколько предназначенных ему ракет, сэр.
— Нам приказано держаться своих векторов. — Лицо капитана оставалось совершенно бесстрастным, но он бросил взгляд на Эрика. — Самое главное — увести хотя бы несколько наших кораблей.
Офицер сделал глотательное движение.
— Есть, сэр.
Спустя несколько минут поступило сообщение о том, что в «Альфу Лебедя» угодила боеголовка. Больше с линкора не передали ни слова, но в той стороне вспыхивал один огненный шар за другим: системы перехвата и защитные экраны линкора были выведены из строя, и бабуриты, даже отступая, могли превратить его корпус в пыль и шлак.
Капитан «Северной Атлантиды» в упор посмотрел на Эрика.
— Полагаю, вы наш новый главнокомандующий, сэр, — сказал он.
— Так держать, — ответил сын Герцогини, подавляя стон. Битва стала угасать, и в конце концов эскадра Гермеса отважилась перейти в гиперпространство. Датчики показали, что неприятель не бросился в погоню. Поскольку все их внимание было сосредоточено на линкоре, бабуриты тоже понесли потери, и их флот временно утратил численное превосходство. Дивизионы их армады разлетелись слишком далеко, и пытаться преследовать гермесцев не имело смысла. Кроме того, бой на сверхсветовых скоростях требовал довольно мудреных маневров: надо было подойти борт к борту и уравнять фазы, но ради уничтожения какого-то корабля не стоило этим заниматься. Надо было еще надеть ярмо на шею Гермеса.
Эрик поднялся, чувствуя боль в каждой мышце.
— Следуйте полным ходом к Солнцу, — приказал он. — Всем приготовиться выслушать мое обращение. — Юноша кисло улыбнулся. — Пожалуй, сейчас мне следовало бы поговорить с ними, не так ли?
Эта битва стоила жизни Майклу Фолкейну, старшему брату Дэвида. Вот уже два года, со дня смерти их отца, Майкл был главой рода Фолкейнов.
Глава 11
В этот миг зажужжал висевший на поясе Сандры телефон. Она замерла, слух ее разом перестал воспринимать и лай собак, и крики мужчин. Через ретранслирующий спутник телефон связывал Сандру только с Новой Крепостью. Он загудел снова. Отстегнув маленькую плоскую коробочку, Сандра поднесла ее к лицу.
— Да?
— Это Эндрю Брэйд, ваша милость, — послышался надтреснутый голос чиновника, которого она оставила за старшего на время своего отсутствия. — Мы получили вести от адмирала Майкла. — Майкл Фолкейн был заместителем командующего маленьким флотом Гермеса. — Они обнаружили довольно крупную эскадру, направляющуюся к нам на гиперпространственной тяге. Очевидно, она идет от Могула. Еще очень далеко, и связь возможна только посредством простейших кодовых сигналов. До сих пор пришельцы таких сигналов нам не посылали и не отвечали на наши.
Казалось, вместо охваченной ужасом женщины заговорила не ведавшая страха машина:
— Поднимите в космос все боевые корабли, которые еще не там, — велела Сандра. — Пусть доложат адмиралу, что готовы выполнить свои задачи. Всем полицейским силам и спасателям — тревога. Держите меня в курсе событий. Приблизительно… через девяносто минут я доберусь до своей машины, а еще через час прилечу к вам.
Не тратя времени на слова прощания, Сандра снова укрепила телефон на поясе и резко повернулась. Охотники стояли, сбившись в кучку, и в тревоге смотрели на нее. Словно почуяв что-то, притихли и собаки.
— Я должна немедленно вернуться домой, — сообщила Сандра. Она поднесла к губам фляжку, прополоскала рот и медленной трусцой побежала вниз, к лесу. Двое охотников замешкались, отзывая свору. Сианопс смотрел им вслед, не понимая, почему ему посчастливилось остаться в живых.
Сандра летела на восток, держась реки Паломино, которая блестела, будто брошенный на равнину клинок сабли. Вокруг раскинулись сельскохозяйственные угодья имения Рюнеберг. В эту пору зелень пастбищ уже начинала тускнеть, но даже отсюда, с высоты, гулявшие на них стада являли собой величавое зрелище. Изобильные пшеничные поля перемежались рощами и фруктовыми садами. Виднелись красные черепичные крыши в обрамлении зеленых садов — это были родовые дома Последователей, отвечавших за те или иные производства. Вдали мелькнул особняк Рюнебергов. Сандра бывала там и помнила уютные комнаты, портреты предков, неукоснительное соблюдение традиций, детский смех, звучавший здесь как бы в знак того, что древность не в силах подавить фонтан новой жизни.
В который уже раз Сандра почувствовала мимолетную тоску. Если бы только она была отпрыском кланов, той тысячи семей, которые управляли имениями. Род ее был таким же древним, предки Сандры тоже принадлежали к числу первых переселенцев с Земли. Едва ли не по чистой случайности родоначальники Тамаринов не основали собственную корпорацию, чтобы закрепить за собой и освоить уголок этой планеты. Они предпочли заниматься главным образом наукой и техникой. В роду были советники, исследователи, учителя, люди свободных профессий.
«Слишком поздно что-то менять», — подумала Сандра. Когда писалась конституция независимого Гермеса, в ней было сказано, что высшие чиновники должны принадлежать к роду Тамаринов, но им не полагалось иметь вотчин. Слава и одиночество — вот их удел.
«Я могла бы взять самоотвод на выборах, — вспоминала Сандра. — Почему я не сделала этого? Гордыня. Да еще Пит, мой помощник, мой супруг. Ну а если бы его не было? Взяв самоотвод, я стала бы такой же, как любой другой Тамарин, которому недоступен пост Великого Герцога или Герцогини. Пришлось бы по мере возможности зарабатывать на жизнь, и стала бы я травером, только с именем и… и еще с правом голоса».
И, как бы в оправдание, она добавила про себя, будто обращалась к оппоненту из этого сословия на очередных открытых дебатах:
«А чем плох удел травера? Разве это слово не происходит от французского „травайе“, „рабочий“? Разве не означает оно „потомок поздних поселенцев“, „наемный работник“ или „неприсоединившийся делец“?
Я могла бы стать членом какого-нибудь семейства из кланов, породнившись с ним через брак. И это было бы лучше всего».
Точно так же Сандра могла бы получить промежуточный титул Последователя, связав себя узами крови с семейством, владевшим долей заповедного имущества, которая давала право на партнерские отношения с хозяином угодий. Но ей было неловко делать реверансы перед высокопоставленными людьми, когда-то бывшими наперсниками ее детских игр.
А вот приобщившись к кланам (не обязательно к сонму сиятельных землевладельцев, скорее уж к промышленникам, ученым, деятелям культуры или служащим по связям с общественностью в какой-нибудь корпорации), она могла бы пустить на своей планете глубокие корни и наверняка обеспечить детям прочное положение.
На экране в машине возникло изображение Эрика.
— Матушка! — вскричал он. — Ты слыхала? Знаешь, что… Я сейчас… и… и…
— Не занимай линию, — перебила Сандра. — Брэйд может выйти на связь в любую минуту.
Эрик был обручен, и Сандра надеялась, что у нее будут внуки, поэтому она добавила:
— Ты бы лучше позаботился о Лорне и отвез ее в безопасное место. Ведь сам ты, осмелюсь предположить, захочешь остаться в Крепости.
— Да… я… я буду в Сапфировой Палате.
Изображение исчезло.
Машина неслась, с ревом рассекая воздух фонарем кабины. Сандра выпрямилась и поудобнее устроилась в кресле. Что проку жалеть? Она такая, какая есть. Да неужто она и впрямь сетует на это? Кому-то ведь надо держать бразды правления государством. А она, вероятно, справляется с этим лучше, чем кто-либо другой, хотя бы в силу одного лишь опыта.
«Держитесь, — мысленно обратилась Сандра к тем, кто ждал ее прибытия. — Я скоро».
На горизонте возник Звездопад, сперва черной полоской на фоне яркой глади Рассветной бухты, а потом, когда Сандра пошла на снижение, полоска превратилась в дома, улицы, парки, набережные, памятники столь любимой ею старины. Вон мэрия — исполненное достоинства здание из красного кирпича. Рядом — тонкий шпиль собора Святого Карла. А вот отель «Зевс», вознесшийся над бульваром Феникса. Цветы, будто знамена, обрамляли изваяние Элвандера на Прибрежной Пустоши. На площади Конституции было полно машин, а в уличных кафе — битком народу. Сандра разглядела Сапожную улицу, на которой стояла таверна «Приют разведчиков». В юности она захаживала туда выпить, поболтать, попеть песни, следуя примеру своих многочисленных предшественников… Впереди маячил холм Паломников. Над Сигнальной Станцией зависла полицейская летающая машина. Сандра передала свое имя световыми сигналами и направилась к герцогской посадочной площадке на крыше. Ей стало невыносимо больно при мысли о том, что город может в мгновение ока погибнуть в пламени ядерного взрыва.
Гербовый зал был просторен и строг; стены украшали лишь гербы и девизы кланов. Они были цветные, но вся эта пестрота очень скоро переставала восприниматься сознанием, потому что в совокупности гербы выглядели безлико. Зал располагался на верхнем этаже, и окна смотрели прямо в небо. Отсюда была видна длинная полоска заката, кусочек океана. Мимо окна пролетел орнитоид.
Но когда Сандра села за свой стол, зал показался ей маленьким, уютным, теплым, хотя дальний его конец был погружен во мрак.
Половину той дальней стены занимал трехмерный экран. От изображения, казалось, веяло холодом, пронизывавшим до самых костей. Бабурит на экране не был ни карликом, ни какой-нибудь причудливой диковиной. Напротив, это было изображение ликующего гиганта. Кроме него в кадре виднелся уголок корабельного отсека. Корабль висел над городом на стационарной орбите и посылал вниз узкий луч. Приборы и обстановка отсека были слишком чужды и непонятны, и Сандра даже толком не разглядела их. Существо на экране окутывал красноватый сумрак, в котором мельтешили какие-то тусклые фигуры.
— Слушайте нас внимательно, — произнесло переговорное устройство. — Мы представляем Имперское Кольцо Сиземы и объединенную расу.
Война между Автархией Бабура и Солнечным Содружеством неизбежна. По нашим разведданным, Содружество попытается захватить систему Майи. Совершенно очевидно, что ваши ресурсы представляют огромную ценность для флота, воюющего вдали от своих баз. Тем более что Гермес — планета земного типа. Здесь нетрудно построить базы, производить ремонт и пополнять боезапас, вымывать из систем жизнеобеспечения кораблей накапливающиеся там токсичные вещества. Личный состав может отдыхать и лечиться здесь, а среди населения, вероятно, найдутся новобранцы для подкреплений. Имперское Кольцо не может этого допустить.
— Мы соблюдаем нейтралитет, — ответила Сандра, соединив ладони и плотно сжав их. Ладони были влажными от испарины, а пальцы словно заледенели.
— Мы не намерены уважать ваш нейтралитет, — заявил бабурит. — Имперскому Кольцу необходимо остановить Содружество и учредить свой протекторат. Слушайте нас внимательно. Подразделение флота, которое, как в должное время скажет вам адмирал, значительно превосходит силой весь ваш флот, сейчас заняло позиции на дальних подступах к системе Гермеса. Ему поставлена задача не пропустить сюда силы Содружества. Вы окажете содействие этому подразделению. Команды составлены в основном из существ, дышащих кислородом, и они будут базироваться на Гермесе. Мы ручаемся за их корректное поведение, но любое враждебное действие против них повлечет за собой суровое возмездие. Вы будете держать связь с ними, равно как и с командованием бабуритов, через нашего военного уполномоченного. Ведите себя должным образом, и вам не будет нужды чего-либо бояться. В системе Майи нет ни одной планеты, пригодной для устройства поседения бабуритов. Вы так не похожи на нас, что возникновение споров и трений крайне маловероятно. Вам бы следовало бояться империалистов из Содружества, от которых мы вас защитим.
Сандра приподнялась со стула.
— Но мы не нуждаемся в вашей защите, — сказала она и хотела добавить еще пару ласковых слов вроде «грязный червяк», но осеклась.
— Нужно, чтобы вы согласились, — ответил ей бесчувственный голос. — Если вы окажете сопротивление, Имперское Кольцо понесет потери, но вы лишитесь всех своих вооруженных сил. И тогда Гермес не будет иметь защиты от космической бомбежки. Подумайте о благе вашего народа.
Сандра снова села.
— Когда вы намерены прибыть? — шепотом спросила она.
— Мы отправимся в путь, как только закончится этот разговор.
— Нет, подождите. Вы не понимаете. Я не могу приказывать всей планете, я не облечена диктаторской властью…
— У вас будет время для убеждения. Корабли Имперского Кольца должны развернуться в порядок, коль скоро они не могут идти на гиперпространственной тяге во внутренних районах планетной системы. Вам дается время, за которое ваша планета совершает четыре оборота, потом ваш флот должен сдаться, а вы — принять первые оккупационные войска.
Засим последовало продолжение: горячие протесты и ледяное «вынь да положь», мольбы и отказы, бесконечный мелочный торг, гнев и отчаяние, наталкивавшиеся на непоколебимое спокойствие. Но на все это ушло гораздо меньше времени, чем если бы переговоры вели два человеческих существа. Бабурита просто не интересовали такие вещи, как уважительные формулировки, стремление сохранить лицо, право выбора, взаимные уступки. Вероятно, все могло быть иначе, не будь между двумя расами такой непреодолимой пропасти. Сандре вспомнился сианопс на краю обрыва, собаки и охотники.
Когда экран наконец опустел, она ненадолго смежила веки, а потом созвала кабинет министров, чтобы показать видеозапись и, возможно, получить какой-нибудь совет.
Эрик Тамарин-Асмундсен мерил шагами гостиную в апартаментах матери. Сандра приглушила освещение и оставила открытой стеклянную дверь, выходившую на балкон. Стоял дивный вечер. В небе висели две почти полные луны, на лужайках и кронах деревьев блестела роса, холодный воздух был напоен благоуханием далецвета и наполнен трелями тилирры. За садовой оградой, в неярком зареве над городом виднелись несколько пирамидальных крыш. Фары пролетавших над головой машин сверкали, будто разноцветные светлячки.
Эрик вышагивал по ковру, сердито топая сапогами.
— Мы не можем просто сдаться, — в десятый раз пылко повторил он. — Иначе навеки угодим в рабство.
— Нам обещают самоуправление, — напомнила ему сидевшая в кресле Сандра.
— А чего стоит это обещание?
Сандра глубоко затянулась сигарой. Дым драл горло: последние несколько часов она слишком много курила.
— Не знаю, — бесцветным голосом проговорила она. — Но не представляю себе, с чего бы вдруг бабуритам интересоваться нашей внутренней политикой.
— И ты собираешься сидеть сложа руки, пока не выяснишь это?
— Мы небоеспособны. Майкл считает, что у противника подавляющее численное преимущество. Зачем же это бессмысленное убийство своих и чужих?
— Мы можем организовать партизанское движение.
— Партизанам придется заботиться только о том, как бы выжить самим.
Сейчас на Гермесе был только один континент, Великая Земля, такой огромный, что почти все его глубинные территории представляли собой пустыню, где летом стояла немилосердная жара, а зимой — стужа.
— Хуже того, они навлекут кару на всех остальных, — продолжала Сандра. — И им никогда не победить хорошо вооруженные войска на поверхности, не говоря уж о кораблях, пускающих ракеты с орбиты.
— О, конечно, в одиночку нам не освободиться, — Эрик рубанул рукой воздух. — Но разве ты не понимаешь? Если мы ляжем им под ноги, если сами начнем топтать себя, позволив нашим заводам работать на них, объединив наш флот с их флотом, то почему Содружество должна волновать наша судьба? Оно может оставить нас под пятой Бабура, если это будет частью сделки. А вот став их союзниками, пусть и совсем незначительными…
Сандра кивнула:
— Поверь мне, я уже давно обсуждала это с членами Совета. Я не осмелюсь приказать Майклу увести наши корабли. Их перехватит эскадра бабуритов, и нашим придется прорываться с боем.
Эрик стал как вкопанный.
— Гермес не будет нести ответственности, если Майкл и его люди нарушат твой приказ, не так ли?
Несколько секунд Сандра смотрела ему в глаза.
— Между мной и адмиралом существует взаимопонимание, — сказала она наконец.
В сознании Эрика будто сверкнула вспышка.
— Что?
— Мы с ним не обменялись ни одной неосторожной фразой. Пожалуй, мне лучше больше ничего не говорить даже тебе.
— Ты тоже отправишься! — закричал Эрик. — Правительство в изгнании, о Святая Троица!
— Долг повелевает мне остаться здесь.
— Нет.
Сандра тяжело опустилась на стул.
— Эрик, дорогой, меня уже выжали досуха. Не дергай меня больше. Ты должен идти к Лорне.
Эрик уставился на крупную женщину, которая сидела вполоборота к нему и глядела в ночь. Наконец он сказал:
— Ладно. Понимаю. Ну а ты поможешь Лорне простить меня? Сандра устало кивнула.
— Я знала, что ты захочешь присоединиться к флоту, и не буду умолять тебя, — тихо ответила она. — Ты — мой сын.
— И сын своего отца.
Сандра покачала головой. По губам ее пробежала тень улыбки.
— Он бы не бросился очертя голову щеголять воинской доблестью. Он бы сидел на месте и плел заговоры до тех пор, пока бабуриты не пожалели бы, что вообще покинули свою планету. — Тут спокойствие изменило ей.
— О, Эрик! — Она бросила сигару и, поднявшись, протянула руки к сыну. Говорить было больше не о чем. Они стиснули друг друга в объятиях, потом Эрик поцеловал мать и ушел.
Он не стал брать герцогскую космическую яхту, а воспользовался своим челноком, которому с горем пополам удалось догнать гермесские корабли. Они уже набирали скорость, выходя из планетной системы. Адмирал Фолкейн не стал приглашать Эрика на борт «Альфы Лебедя», а послал его на броненосец «Северная Атлантида». Это оказалось весьма разумно.
Как можно было без труда предсказать, вскоре они встретили те из бабуритских кораблей, которые были ближе и могли перехватить их. Гравитационное поле Майи не давало возможности без риска перейти на гиперпространственную тягу.
— Продолжайте движение в прежнем направлении, — приказал Фолкейн. — Этот бой будет единственным. Открывайте огонь, не дожидаясь приказа.
Капитан «Северной Атлантиды» любезно разрешил Эрику находиться на мостике при условии, что наследник престола станет хранить молчание. Это был приказ, сковывавший не хуже любых цепей. А вскоре, когда вражеские силы пошли на сближение, Эрик почувствовал и плетку.
Вокруг, куда бы он ни посмотрел, сияли тысячи звезд. Млечный Путь, будто пенная полоса, опоясывал небосвод; где-то далеко тускло сияла туманность, носившая в чреве своем солнца и миры. Поблескивали таинственные галактики Магеллановых облаков и Андромеды. Но это была только половина действительности. Вторая, совсем не похожая на первую, была жестка и сурова: тихое биение двигателей, шуршание вентиляторов, люди, порабощенные приборами и рычагами управления, мокрая и зудящая от пота кожа, шепот: «Они первыми пустили снаряд. Должно быть, его отразила ракета с „Кадусея“», короткий проблеск пламени вдали.
Кинетические скорости двух эскадр были слишком высоки, и их не удалось уравнять во время первого захода. Флоты смешались, обмениваясь залпами, и это продолжалось несколько минут. Потом дистанция стала чересчур большой для прицельного огня. Эрик увидел безобразную распускающуюся розу в том месте, где ракета с его корабля настигла очередного противника. Остальные взрывы были далеко, за сотни километров, и с борта броненосца виднелись только тусклые искорки. А энергетический луч, поражающий цель, был и вовсе невидим.
Капитан броненосца сидел, будто изваяние, и слушал доклад офицера, проводившего анализ боя. Тот вещал трескучим хриплым голосом:
— Сэр, почти все их удары нацелены на «Альфу Лебедя». Должно быть, они надеются подавить его защитные поля.
— Этого я и боялся, — глухо ответил капитан. — Наш единственный линкор. Естественно, бабуриты хотят остановить его, а не заниматься битьем мух вроде нас.
— Если мы с хорошим ускорением пойдем в ту сторону, то сможем перехватить несколько предназначенных ему ракет, сэр.
— Нам приказано держаться своих векторов. — Лицо капитана оставалось совершенно бесстрастным, но он бросил взгляд на Эрика. — Самое главное — увести хотя бы несколько наших кораблей.
Офицер сделал глотательное движение.
— Есть, сэр.
Спустя несколько минут поступило сообщение о том, что в «Альфу Лебедя» угодила боеголовка. Больше с линкора не передали ни слова, но в той стороне вспыхивал один огненный шар за другим: системы перехвата и защитные экраны линкора были выведены из строя, и бабуриты, даже отступая, могли превратить его корпус в пыль и шлак.
Капитан «Северной Атлантиды» в упор посмотрел на Эрика.
— Полагаю, вы наш новый главнокомандующий, сэр, — сказал он.
— Так держать, — ответил сын Герцогини, подавляя стон. Битва стала угасать, и в конце концов эскадра Гермеса отважилась перейти в гиперпространство. Датчики показали, что неприятель не бросился в погоню. Поскольку все их внимание было сосредоточено на линкоре, бабуриты тоже понесли потери, и их флот временно утратил численное превосходство. Дивизионы их армады разлетелись слишком далеко, и пытаться преследовать гермесцев не имело смысла. Кроме того, бой на сверхсветовых скоростях требовал довольно мудреных маневров: надо было подойти борт к борту и уравнять фазы, но ради уничтожения какого-то корабля не стоило этим заниматься. Надо было еще надеть ярмо на шею Гермеса.
Эрик поднялся, чувствуя боль в каждой мышце.
— Следуйте полным ходом к Солнцу, — приказал он. — Всем приготовиться выслушать мое обращение. — Юноша кисло улыбнулся. — Пожалуй, сейчас мне следовало бы поговорить с ними, не так ли?
Эта битва стоила жизни Майклу Фолкейну, старшему брату Дэвида. Вот уже два года, со дня смерти их отца, Майкл был главой рода Фолкейнов.
Глава 11
«Через пень-колоду» на полной скорости пересекал ничтожный, мало-мальски исследованный участок нашей Галактики. Поэтому он прибыл на Землю почти одновременно с первыми гонцами, которые принесли весть о разгроме экспедиции к Обители Мрака. Ее оставшиеся в живых участники притащатся домой только через две недели, если не больше. Служба управления движением много часов продержала «Через пень-колоду» на орбите, но экипажу удалось снестись по радио с Николасом ван Рийном.
— Буду встречать вас на Ронге, — сообщил торговец, но больше почти ничего не сказал, поскольку переговоры наверняка прослушивались.
Осознав вероятность войны, чиновники, отвечавшие за космическую безопасность, похоже, насмерть перепугались. Но все-таки в конце концов дали разрешение на посадку. И корабль, и его капитан могли приземлиться в любой точке планеты, где была пригодная для этого посадочная площадка. «Через пень-колоду» направился к одному из атоллов в южной части Тихого океана.
Пейзаж, если смотреть на него сверху, был невероятно красив. Вода блестела, отливая тысячей оттенков голубого и зеленого; подернутые рябью просторы искрились на солнце, коралловое ожерелье острова было окружено серебристой пеной прибоя, а за изогнутой линией рифов лежала похожая на аметист лагуна. На западе виднелась высокая гряда облаков, их девственная белизна оттеняла морскую лазурь. На севере, на юге и востоке небосвод был ясным и светлым.
«На Земле теперь почти не осталось таких мест, — мельком подумал Дэвид Фолкейн. — Не честолюбие, не любовь к приключениям, а тоска по тому покою, который сохранился только в нашей генетической памяти, — вот что, наверное, гонит нас во Вселенную».
Посадочные опоры легко и мягко коснулись мощеной поверхности летного поля. Открылся главный люк, опустился трап. Фолкейн замешкался, и Чи Лан, прошмыгнув у него между ног, первой спустилась на землю; подпрыгнув высоко в воздух, она стремглав бросилась к ближайшему пляжу и принялась кататься по теплому белому песку. Дэвид пошел следом. Он двигался чинно, но лишь до тех пор, пока не увидел, кто прибыл встречать его. А увидев, тоже помчался во все лопатки.
— Дэви, о, Дэви!
Койя бросилась к нему, и они слились в поцелуе на целую минуту или больше. Эдзел тихонько прошествовал мимо. С шелестом набегали на берег волны, кричали морские птицы.
— Я пытался дозвониться до тебя после разговора с боссом, — пробормотал Фолкейн. Все-таки слова были никуда не годным средством выражения радости при встрече.
— Он связался со мной и велел ехать сюда, — ответила Койя, блаженно прильнув к мужу.
— Как наши Хуанита и Икс?
Все эти недели, пока его не было, Дэвид чувствовал, как в ее чреве растет дитя, а теперь и увидел это.
— Толстая и бойкая на язык. Посмотри-ка туда. Идем, — Койя потянула, его за собой.
У края поля стоял ван Рийн, держа за руку свою внучку. Когда вновь прибывшие приблизились к ним, девочка высвободилась, бросилась навстречу отцовским объятиям и, подняв глаза на Эдзела, прощебетала:
— Покатаешь?
Дракон усадил ее к себе на спину, и все направились к дому. Пальмы шелестели на соленом ветру, подслащенном благоуханием жасмина; буйно цвели гибискус и бугенвиллеи.
— С приездом, черт возьми! — зычно воскликнул ван Рийн. — Мы тут все истомились, не знали, то ли вас на котлеты изрубили, то ли еще что стряслось.
Фолкейн остановился. Его ликующую душу будто обдало холодом.
— Значит, вы не получили нашу депешу? — спросил он. — Мы послали ракету из окрестностей Могула.
— Нет, ничегошеньки. Наш банк данных был гол, как зад русалки.
Фолкейн крепче обнял Койю за талию. За время его отсутствия она, должно быть, прошла по девятому, ледяному, кругу ада.
— Я боялся, что она не дойдет, — задумчиво проговорил он.
— Ты хочешь сказать, что ее могли перехватить? — спросила Койя.
— Ja, — прорычал ван Рийн. — Космическая служба, больше некому. Нетрудно понять, что им приказали всю корреспонденцию на мое имя переправлять куда-то еще.
— Но это незаконно! — возмутилась Койя.
— За всем этим, разумеется, стоят «Домашние Компании», и при сложившихся обстоятельствах им чихать, законно это или незаконно. Надеюсь, ты пользовался шифром, Дэви.
— Да, разумеется, — ответил Фолкейн. — Не думаю, что они уже успели разгадать его.
— Нет, но, как ты понимаешь, они не позволили мне получить преимущество, а обстановка хуже поноса. Я был в этом уверен на семь и три десятых… А, вот мы и пришли.
Все поднялись по ступенькам, пересекли веранду и вошли в несколько легкомысленно обставленную комнату, где стоял накрытый стол, ломившийся от яств и напитков.
— Буду встречать вас на Ронге, — сообщил торговец, но больше почти ничего не сказал, поскольку переговоры наверняка прослушивались.
Осознав вероятность войны, чиновники, отвечавшие за космическую безопасность, похоже, насмерть перепугались. Но все-таки в конце концов дали разрешение на посадку. И корабль, и его капитан могли приземлиться в любой точке планеты, где была пригодная для этого посадочная площадка. «Через пень-колоду» направился к одному из атоллов в южной части Тихого океана.
Пейзаж, если смотреть на него сверху, был невероятно красив. Вода блестела, отливая тысячей оттенков голубого и зеленого; подернутые рябью просторы искрились на солнце, коралловое ожерелье острова было окружено серебристой пеной прибоя, а за изогнутой линией рифов лежала похожая на аметист лагуна. На западе виднелась высокая гряда облаков, их девственная белизна оттеняла морскую лазурь. На севере, на юге и востоке небосвод был ясным и светлым.
«На Земле теперь почти не осталось таких мест, — мельком подумал Дэвид Фолкейн. — Не честолюбие, не любовь к приключениям, а тоска по тому покою, который сохранился только в нашей генетической памяти, — вот что, наверное, гонит нас во Вселенную».
Посадочные опоры легко и мягко коснулись мощеной поверхности летного поля. Открылся главный люк, опустился трап. Фолкейн замешкался, и Чи Лан, прошмыгнув у него между ног, первой спустилась на землю; подпрыгнув высоко в воздух, она стремглав бросилась к ближайшему пляжу и принялась кататься по теплому белому песку. Дэвид пошел следом. Он двигался чинно, но лишь до тех пор, пока не увидел, кто прибыл встречать его. А увидев, тоже помчался во все лопатки.
— Дэви, о, Дэви!
Койя бросилась к нему, и они слились в поцелуе на целую минуту или больше. Эдзел тихонько прошествовал мимо. С шелестом набегали на берег волны, кричали морские птицы.
— Я пытался дозвониться до тебя после разговора с боссом, — пробормотал Фолкейн. Все-таки слова были никуда не годным средством выражения радости при встрече.
— Он связался со мной и велел ехать сюда, — ответила Койя, блаженно прильнув к мужу.
— Как наши Хуанита и Икс?
Все эти недели, пока его не было, Дэвид чувствовал, как в ее чреве растет дитя, а теперь и увидел это.
— Толстая и бойкая на язык. Посмотри-ка туда. Идем, — Койя потянула, его за собой.
У края поля стоял ван Рийн, держа за руку свою внучку. Когда вновь прибывшие приблизились к ним, девочка высвободилась, бросилась навстречу отцовским объятиям и, подняв глаза на Эдзела, прощебетала:
— Покатаешь?
Дракон усадил ее к себе на спину, и все направились к дому. Пальмы шелестели на соленом ветру, подслащенном благоуханием жасмина; буйно цвели гибискус и бугенвиллеи.
— С приездом, черт возьми! — зычно воскликнул ван Рийн. — Мы тут все истомились, не знали, то ли вас на котлеты изрубили, то ли еще что стряслось.
Фолкейн остановился. Его ликующую душу будто обдало холодом.
— Значит, вы не получили нашу депешу? — спросил он. — Мы послали ракету из окрестностей Могула.
— Нет, ничегошеньки. Наш банк данных был гол, как зад русалки.
Фолкейн крепче обнял Койю за талию. За время его отсутствия она, должно быть, прошла по девятому, ледяному, кругу ада.
— Я боялся, что она не дойдет, — задумчиво проговорил он.
— Ты хочешь сказать, что ее могли перехватить? — спросила Койя.
— Ja, — прорычал ван Рийн. — Космическая служба, больше некому. Нетрудно понять, что им приказали всю корреспонденцию на мое имя переправлять куда-то еще.
— Но это незаконно! — возмутилась Койя.
— За всем этим, разумеется, стоят «Домашние Компании», и при сложившихся обстоятельствах им чихать, законно это или незаконно. Надеюсь, ты пользовался шифром, Дэви.
— Да, разумеется, — ответил Фолкейн. — Не думаю, что они уже успели разгадать его.
— Нет, но, как ты понимаешь, они не позволили мне получить преимущество, а обстановка хуже поноса. Я был в этом уверен на семь и три десятых… А, вот мы и пришли.
Все поднялись по ступенькам, пересекли веранду и вошли в несколько легкомысленно обставленную комнату, где стоял накрытый стол, ломившийся от яств и напитков.