Страница:
– Чрезвычайно любезно с твоей стороны.
Ник не был гомофобом, однако мысль о том, что он попадет в общество ребят, не стесняющихся высказываться относительно достоинств его задницы, отнюдь не приводила его в восторг. Он не знал, как на это реагировать, и, оказавшись пару раз в таком положении, начал понимать женщин, недовольных настойчивым вниманием со стороны противоположного пола.
С другой стороны, он решил, что лучше смириться, поскольку большинство приятелей Дейзи, как он понял, обладают женственностью в большей степени, чем она Сама. Что ж, пусть ведут себя так, как того требует их сущность, – он не может им этого запретить и прятаться от них тоже не собирается. Только все равно при одной мысли о том, что кто-то по собственному желанию способен жаждать кастрации, чтобы перейти в стан Венеры, у него возникает стремление прикрыться металлическим щитком.
Когда Ник и Дейзи добрались до места, клуб был закрыт, так что опасения Ника оказались напрасными. Он подошел к входной двери и постучал, а Дейзи тем временем взглядом профессионала оглядывала окрестности. Поначалу на стук никто не вышел, но через пару минут Ник услышал за дверью чьи-то шаги, затем щелкнул замок, и на пороге появился Бенни.
– Прошу прощения, – сказал он, делая шаг назад, чтобы открыть дверь пошире. – Вы уже долго тут стоите? Я брился в дальней гримерной и только что услышал стук.
Ник посмотрел на нежную кожу Бенни. Что ему брить-то? При мысли о возможных вариантах Ника покоробило.
Они вошли, и Бенни снова запер дверь. Он взял у Дейзи сумку с платьем.
– Ну? – спросил он. – Как ты себя в нем ощущала?
– Отлично, Бенни! Просто прекрасно! Я подумала, что надо его вернуть – вдруг оно сегодня кому-нибудь понадобится для ночного шоу. А если оно не нужно, то можно, я его сегодня еще раз надену?
– Вообще-то я хотел тебе предложить померить кое-что другое. Пойдемте.
Бенни привел их в гримерную, где на столике, похожем на прилавок закусочной пятидесятых годов, была разбросана косметика. Напротив ярко освещенного зеркала стояли табуреты с блестящими хромовыми ножками и красными виниловыми сиденьями. В одном углу висели костюмы, а другой занимала двойная раковина, к которой Бенни сразу же и направился.
– Не возражаете? – спросил он и взбил помазком пену в мыльнице. – Просто хочу покончить с этим делом, пока не забыл.
Он нанес пену на пальцы, взял бритву и очень осторожно начал бриться. Поймав взгляд Ника, Бенни ухмыльнулся:
– Спорим, ты никогда не задумывался над тем, что у тебя на пальцах растут волосы, а?
Его тон был таким приветливым, что Ник невольно улыбнулся в ответ:
– В общем-то да…
– К счастью, у меня не так много волос на груди и на руках, на ногах и под мышками я примерно раз в три месяца делаю лазерную эпиляцию, а вот пальцы мне всегда приходится брить. Все, готово!
Он смыл с рук пену, ополоснул мыльницу и помазок и аккуратно убрал бритвенные принадлежности в шкафчик.
После этого повернулся и посмотрел на Дейзи:
– Давай посмотрим, будет ли выбранный мной наряд смотреться на тебе так же хорошо, как я себе это представляю.
Он прошел через всю комнату и снял с вешалки плечики. Передавая их Дейзи, он бережно поддерживал висящую на них вещь. В этот момент он походил на продавца дорогого магазина модной одежды.
Ник, который рассчитывал снова увидеть изящное облегающее платье, был разочарован, поскольку на плечиках висел брючный костюм. Дейзи, однако, выглядела довольной.
– Ой, Бенни! – Она сразу принялась снимать с себя одежду.
Одарив Ника бесстыдной улыбкой, Бенни все-таки отвернулся.
У парня действительно есть вкус – Дейзи выглядит просто великолепно.
Нежно-кремового цвета тяжелый шелк пиджака-смокинга был отделан на лацканах атласом более темного оттенка, на брюках была такая же отделка по боковым швам. Если надеть под пиджак консервативную блузку, то в таком виде можно показаться на деловой встрече самого высокого уровня. Бенни же предложил к костюму блестящее золотистое бюстье, сразу же сделавшее наряд более сексуальным и более подходящим для званого вечера.
– Классно, Бенни! Просто идеально! – Дейзи поцеловала его в щеку.
– Как только Чен показал его мне, я сразу понял, что это твое, цыпочка.
– А он не против, что я его одалживаю?
– Нет, если ты вернешь его к завтрашнему ночному шоу.
– Это что – костюм для шоу трансвеститов? – Насколько Ник успел разглядеть, такую вещь надела бы любая женщина его окружения.
– Ты родился голеньким, дорогуша, и что бы ты ни надел потом, это будет называться костюмом. – Бенни расплылся в улыбке. – По крайней мере так говорит Ру Пол.
– Ну если Ру Пол так говорит…
– Именно. А с королевой не спорят.
Наблюдая за тем, как Бенни ловко красит и причесывает Дейзи, Ник снова вернулся к мысли о том, стоит ли рассказывать ей про Джея Фицджеральда. Он взвешивал все «за» и «против», но никак не мог прийти к окончательному решению и в конце концов подумал, что можно отложить разговор еще на один день. Надо было определиться, как преподнести ей сложившуюся ситуацию таким образом, чтобы у нее не возникло желания сразу же пнуть его в пах. Ник был уверен, что можно найти подходящие слова. Вот только какие?
Глава 20
Глава 21
Ник не был гомофобом, однако мысль о том, что он попадет в общество ребят, не стесняющихся высказываться относительно достоинств его задницы, отнюдь не приводила его в восторг. Он не знал, как на это реагировать, и, оказавшись пару раз в таком положении, начал понимать женщин, недовольных настойчивым вниманием со стороны противоположного пола.
С другой стороны, он решил, что лучше смириться, поскольку большинство приятелей Дейзи, как он понял, обладают женственностью в большей степени, чем она Сама. Что ж, пусть ведут себя так, как того требует их сущность, – он не может им этого запретить и прятаться от них тоже не собирается. Только все равно при одной мысли о том, что кто-то по собственному желанию способен жаждать кастрации, чтобы перейти в стан Венеры, у него возникает стремление прикрыться металлическим щитком.
Когда Ник и Дейзи добрались до места, клуб был закрыт, так что опасения Ника оказались напрасными. Он подошел к входной двери и постучал, а Дейзи тем временем взглядом профессионала оглядывала окрестности. Поначалу на стук никто не вышел, но через пару минут Ник услышал за дверью чьи-то шаги, затем щелкнул замок, и на пороге появился Бенни.
– Прошу прощения, – сказал он, делая шаг назад, чтобы открыть дверь пошире. – Вы уже долго тут стоите? Я брился в дальней гримерной и только что услышал стук.
Ник посмотрел на нежную кожу Бенни. Что ему брить-то? При мысли о возможных вариантах Ника покоробило.
Они вошли, и Бенни снова запер дверь. Он взял у Дейзи сумку с платьем.
– Ну? – спросил он. – Как ты себя в нем ощущала?
– Отлично, Бенни! Просто прекрасно! Я подумала, что надо его вернуть – вдруг оно сегодня кому-нибудь понадобится для ночного шоу. А если оно не нужно, то можно, я его сегодня еще раз надену?
– Вообще-то я хотел тебе предложить померить кое-что другое. Пойдемте.
Бенни привел их в гримерную, где на столике, похожем на прилавок закусочной пятидесятых годов, была разбросана косметика. Напротив ярко освещенного зеркала стояли табуреты с блестящими хромовыми ножками и красными виниловыми сиденьями. В одном углу висели костюмы, а другой занимала двойная раковина, к которой Бенни сразу же и направился.
– Не возражаете? – спросил он и взбил помазком пену в мыльнице. – Просто хочу покончить с этим делом, пока не забыл.
Он нанес пену на пальцы, взял бритву и очень осторожно начал бриться. Поймав взгляд Ника, Бенни ухмыльнулся:
– Спорим, ты никогда не задумывался над тем, что у тебя на пальцах растут волосы, а?
Его тон был таким приветливым, что Ник невольно улыбнулся в ответ:
– В общем-то да…
– К счастью, у меня не так много волос на груди и на руках, на ногах и под мышками я примерно раз в три месяца делаю лазерную эпиляцию, а вот пальцы мне всегда приходится брить. Все, готово!
Он смыл с рук пену, ополоснул мыльницу и помазок и аккуратно убрал бритвенные принадлежности в шкафчик.
После этого повернулся и посмотрел на Дейзи:
– Давай посмотрим, будет ли выбранный мной наряд смотреться на тебе так же хорошо, как я себе это представляю.
Он прошел через всю комнату и снял с вешалки плечики. Передавая их Дейзи, он бережно поддерживал висящую на них вещь. В этот момент он походил на продавца дорогого магазина модной одежды.
Ник, который рассчитывал снова увидеть изящное облегающее платье, был разочарован, поскольку на плечиках висел брючный костюм. Дейзи, однако, выглядела довольной.
– Ой, Бенни! – Она сразу принялась снимать с себя одежду.
Одарив Ника бесстыдной улыбкой, Бенни все-таки отвернулся.
У парня действительно есть вкус – Дейзи выглядит просто великолепно.
Нежно-кремового цвета тяжелый шелк пиджака-смокинга был отделан на лацканах атласом более темного оттенка, на брюках была такая же отделка по боковым швам. Если надеть под пиджак консервативную блузку, то в таком виде можно показаться на деловой встрече самого высокого уровня. Бенни же предложил к костюму блестящее золотистое бюстье, сразу же сделавшее наряд более сексуальным и более подходящим для званого вечера.
– Классно, Бенни! Просто идеально! – Дейзи поцеловала его в щеку.
– Как только Чен показал его мне, я сразу понял, что это твое, цыпочка.
– А он не против, что я его одалживаю?
– Нет, если ты вернешь его к завтрашнему ночному шоу.
– Это что – костюм для шоу трансвеститов? – Насколько Ник успел разглядеть, такую вещь надела бы любая женщина его окружения.
– Ты родился голеньким, дорогуша, и что бы ты ни надел потом, это будет называться костюмом. – Бенни расплылся в улыбке. – По крайней мере так говорит Ру Пол.
– Ну если Ру Пол так говорит…
– Именно. А с королевой не спорят.
Наблюдая за тем, как Бенни ловко красит и причесывает Дейзи, Ник снова вернулся к мысли о том, стоит ли рассказывать ей про Джея Фицджеральда. Он взвешивал все «за» и «против», но никак не мог прийти к окончательному решению и в конце концов подумал, что можно отложить разговор еще на один день. Надо было определиться, как преподнести ей сложившуюся ситуацию таким образом, чтобы у нее не возникло желания сразу же пнуть его в пах. Ник был уверен, что можно найти подходящие слова. Вот только какие?
Глава 20
– Славный вечер.
Отпивая из бокала мерло, Мо окинула взглядом приглашенных.
Рид поставил свой бокал на поднос проходящего мимо официанта и немного ослабил давящую шею бабочку.
– Да, наверное. Если ты считаешь, что выпить вина и отведать изысканной пищи – это и есть хорошо провести время.
Мо не донесла бокал до рта и посмотрела на мужа негодующим взглядом:
– Но ведь ты же сам предложил сюда прийти!
– Знаю. Просто я забыл, что такие мероприятия заставляют меня переживать приступы клаустрофобии.
Морин молча пронзила его взглядом своих синих глаз, и ему стало не по себе. Стараясь скрыть, что способен засмущаться от ее взгляда как двенадцатилетний шалун в присутствии директора школы, Рид скривил губы в улыбке и поднял очередной бокал:
– Ну ладно. Готов признать, что вино они подают неплохое. Но неужели этим людям больше нечего делать, как только восхвалять человека, которого и так без конца превозносят?
– Мне казалось, тебе нравится Джей Фицджеральд.
– Я неплохо к нему отношусь. Но тебе не кажется, что его постоянная потребность в лести чрезмерна?
– Ради Бога, Рид, ему просто нужно получить место посла. Я уверена, что он хочет, чтобы его имя мелькало в газетах – тогда конгресс будет все время помнить о его существовании.
– Ты, несомненно, права, – согласился Рид.
Мо напомнила ему, что именно он решил прийти на этот прием и что у него был определенный план действий, когда он это предложил. Зал был переполнен известными и уважаемыми людьми, но как раз это сейчас и нужно, чтобы спасти округлую задницу его супруги.
– Привет, старик, – услышал Рид.
«Что ж, очень вовремя», – подумал Рид, глядя, как в их сторону направляется Шелдон Фицхью.
В Шелдоне было что-то такое, что всегда вызывало у Рида улыбку. И не только сходство со столь любимыми Ридом лошадьми, которое Шелдону придавали длинное лицо и крупные зубы. В его внешности была какая-то милая бестолковость, и при взгляде на него просто невозможно было сохранять серьезное выражение лица.
Рид сумел подавить улыбку и напустил на себя безразличный вид, приветствуя старого школьного приятеля:
– Фицхью.
Шелдон протиснулся ближе и улыбнулся Мо.
– Морин, – склонился он над протянутой ею рукой, – ты сегодня исключительно хороша.
Нельзя не согласиться. Рид задержал взгляд на жене: убранные наверх темные волосы открывали бриллиантовые серьги в ушах – его подарок на их пятую годовщину; платье на Мо было белое с глубоким декольте, делавшим ее одновременно элегантной и сексуальной.
Тем временем Морин сдержанно улыбнулась и высвободила руку:
– Спасибо, Шелдон. Ты и сам прекрасно выглядишь.
– Благодарю Ты.., э-э-э.., ты не могла бы оставить нас на минутку, Морин? Мне бы хотелось поговорить с Ридом наедине.
– Конечно. – Чуть заметно улыбнувшись, она отошла в сторону.
Рид проследил за тем, как Морин присоединилась к соседней группе приглашенных, затем повернулся к Фицхью.
– Приношу свои извинения, Рид, – проговорил Шелдон, залезая во внутренний карман смокинга и вынимая оттуда тоненькую чековую книжку. – Я задержал выплату своего долга, а ты проявил невероятное терпение. Позволь мне прямо сейчас исправить ситуацию.
Рид смотрел, как он ставит на чеке свою подпись.
Когда же Шелдон протянул ему чек и Рид, прежде чем положить его в карман, посмотрел на сумму, он сильно удивился.
– Я добавил небольшие проценты. – Шелдон понизил голос. – Я ценю твою дружбу, Рид, и мне бы чертовски не хотелось, чтобы она пострадала от того, что я был не совсем аккуратен с выплатой долга.
– Знаешь, – Рид слегка толкнул Фицхью в живот, скрытый безупречного покроя смокингом, – ты появился как раз тогда, когда больше всего был мне нужен! – «Не говоря уже о процентах, которые, несомненно, тоже являются очень приятной деталью!» – Это называется дружбой.
– Правда? Что ж, у меня просто гора с плеч! – Шелдон широко улыбнулся, выставляя напоказ все зубы. Схватив с подноса оказавшегося рядом официанта два бокала вина, он протянул один Риду. – Слушай, тебе уже удалось посмотреть на нового пони Петтигрю? – Его лицо засветилось неподдельной радостью.
Мо наблюдала за их разговором, стоя неподалеку. Потягивая вино и обмениваясь с давними знакомыми ничего не значащими фразами, она то и дело возвращалась в мыслях к совершенно новому раскладу жизни. Давно пришло время переосмыслить все то, что она считала само собой разумеющимся.
Многие годы она думала, что Рид виноват в том, что они отдалились друг от друга и в их отношениях появилась натянутость. Она обвиняла его в расточительности, осуждала за пренебрежение к ее чувствам.
Но Рид не мог измениться. Измениться могла она.
Ее привлекли в нем в первую очередь его чувство юмора, редкая способность проявлять терпимость к тем, кого он считает своими друзьями, а также полное отсутствие приземленного желания пользоваться теми привилегиями, которые ему полагались от рождения.
Он в любой момент готов был от них отказаться. Если бы не она, Рид, возможно, попробовал бы себя в чем-то другом вместо семейного банковского бизнеса, где его сочувственное отношение к просителям ссуд, которых все остальные члены правления считали несостоятельными, расценивалось как проявление слабости. Необходимо быть поистине сильным человеком, чтобы продолжать заниматься нелюбимым делом. День за днем ему приходилось мириться с тем, что совет директоров критиковал его взгляды на жизнь. И все это ради нее. А когда и она от него отвернулась, Рид бросил все свои свободные деньги, усилия и время на нужды людей, которых он называл друзьями.
Его семья не смогла этого понять. И она тоже. Все они твердили, что он выбрасывает уйму денег в никуда. Но даже несмотря на то что все его школьные приятели, которых она называла не иначе как неплательщиками, тянули с выплатой долгов, все они, зная, что Рид отдал им свои деньги и доверие, в нужный момент выходили из положения и выплачивали ссуды. За последние несколько дней она увидела, сколько же на самом деле друзей у ее мужа.
Их больше, чем она могла себе представить.
Через несколько минут Шелдон ушел в другой конец зала, и Морин снова присоединилась к Риду. В течение следующего получаса к ним подходили еще несколько его приятелей. Они, робко улыбаясь, извинялись за задержку с возвратом долгов и вручали Риду чеки. Не все они были отпрысками состоятельных родителей, не способными управляться с собственными деньгами или слушаться тех, кто делал это за них. Некоторые в свое время попали в дорогие частные школы лишь за счет стипендии, и теперь, слушая их разговоры, Мо узнала, что ее муж помог им начать собственное дело. Она вдруг задумалась, а доверяла ли она ему хоть раз в жизни.
В конце концов набралась такая сумма, которая позволяла Мо избежать судебного преследования. И это не только избавляло от тюремного заключения, но и сохраняло ее доброе имя. Казалось бы, она должна была чувствовать облегчение, но вместо этого ее терзало беспокойство: все не имело значения, если при этом она потеряет Рида. Морин его всегда недооценивала – сейчас это стало ясно. Он всю жизнь был для нее чем-то само собой разумеющимся, но если Рид исчезнет из ее жизни, она просто не сможет жить дальше.
Морин все сильнее и сильнее нервничала. Когда очередной знакомый Рида отошел и они остались вдвоем, она судорожно вздохнула и, собрав все свое мужество, вдруг неожиданно спросила:
– Ты собираешься со мной развестись?
Услышав вопрос, Рид почувствовал, будто его с размаху ударили в солнечное сплетение – настолько неожиданно он прозвучал.
– Ты этого хочешь? – спросил, в свою очередь, он и, не дожидаясь ответа, схватил Мо за руку и потащил ее к дверям. Выскочив в коридор, где было значительно прохладнее и тише, он на мгновение остановился, оглядываясь по сторонам. Кровь бешено стучала у него в висках.
– Рид! – позвала Морин.
Он повернулся к ней лицом.
– Будь ты умнее, Морин, ты бы не стала сейчас со мной разговаривать, – процедил Рид сквозь зубы.
Еще сильнее сжав ее руку, он потянул ее за собой в небольшой боковой коридорчик.
– Я из кожи вон вылез, чтобы не только уберечь тебя от тюрьмы, но и сохранить твое честное имя. А знаешь, что?
Пропади оно все пропадом! Нет больше мистера Славного Парня! Раз уж ты все равно планируешь со мной расстаться, то я тоже имею право получить свое.
– Я не говорила, что я собираюсь…
Морин осеклась на полуслове, столкнувшись взглядом с глазами мужа. В них она увидела что-то такое, что заставило ее замолчать.
В конце коридора находилась дамская комната. Рид открыл дверь и втолкнул жену внутрь. В комнате никого не было, и, войдя туда вслед за женой, он захлопнул за собой дверь и повернул замок.
Комната была довольно маленькая – всего две кабинки и раковина с небольшим туалетным столиком. Развернув Морин к себе лицом, Рид схватил ее за бедра, усадил на этот столик и, раздвинув ей ноги, стал между ними.
Посмотрев на него сверху вниз, Мо сердито спросила:
– Ты соображаешь, что делаешь?
– То, что должен был сделать давным-давно: раз и навсегда ставлю точку в споре, кто в этой семье носит брюки.
Мо положила ему на плечи руки, и Рид уже приготовился к тому, что она его с негодованием оттолкнет. Но вместо этого она притянула его к себе и поцеловала страстным и долгим поцелуем.
Рид почувствовал, что уже не владеет собой. Шумно дыша от волнения и страсти, он задрал подол ее платья и стал поспешно стягивать с жены колготки. Из-за волнения это у него получалось не очень хорошо.
– Черт, кто придумал эти колготки? – ругнулся вслух Рид.
– Снимай штаны, которыми так гордишься! – хрипло скомандовала Мо.
Пока он снимал брюки, она ловко и быстро стянула с себя колготки.
Рид, сгорая от страсти, придвинул Морин вплотную к себе и встал между ее ног. Поддерживая руками ее сексапильную попку, он вошел в нее, буквально рыча от возбуждения.
– Не будет.., никакого.., развода, – произнес Рид каждое слово отдельно с силой ударяя бедрами о бедра. С каждым ударом он проникал в нее все глубже и глубже. На мгновение остановился и посмотрел ей прямо в глаза:
– Поняла?
– О Боже, конечно! – простонала Мо, и Рид почувствовал, как она напряглась и изогнулась, а потом опала на него всем телом. – Прекрасно поняла. Лучше не бывает…
– Я же не говорила, – сказала Морин уже несколькими мгновениями позже, глядя как муж приводит в порядок свой костюм, – будто хочу развестись с тобой? – Она с грустью посмотрела на свои колготки. – Черт, они все перекрутились!
– Давай помогу. – Рид присел перед ней на корточки и поправил колготки. – Вот. Вставляй сюда ногу. – Он поднял на Морин глаза. – Ты попросила развод. Я прекрасно слышал, как ты…
– …как я спросила, хочешь ли этого ты.
– А я-то почему должен этого хотеть? – От удивления Рид даже отпрянул немного назад. Он встал и, упершись руками в бока, посмотрел на жену.
– Потому что последнее время я все время думаю о том, как мало сделала для того, чтобы сохранить наш брак. И еще ты сказал, что, когда разрешится эта ситуация, мы сядем и поговорим о наших отношениях. Вот я и подумала…
– Что я решил уйти?
Рид меньше всего ожидал, что ей такое придет в голову, поэтому сейчас уставился на нее в полном недоумении.
– Да.
Он потер подбородок.
– А что именно заставило тебя думать, что ты недостаточно сделала для сохранения нашего брака?
– Все, в чем ты меня обвинял, – правда. Я никогда не верила всерьез, что ты знаешь, как надо распоряжаться деньгами. Я обращалась с тобой как с безответственным юнцом. Кроме того, ты терпеть не можешь свою работу, правда? Я никогда об этом не задумывалась до сегодняшнего дня.
– Ну, с работой все не так страшно. В совете директоров, конечно, сидят страшные зануды, но с этим можно мириться. Детка, мы же с самого начала знали, что мои родственники – непрошибаемые люди.
Мо не смогла сдержать смех.
– И с чего ты взяла, что я ненавижу свою работу?
– Тебе никогда не позволяли там поступать так" как ты считаешь нужным, и я подумала – я и сейчас так думаю, – что ты держался за это место в первую очередь для того, чтобы угодить мне. – Морин помолчала, а потом добавила:
– Ты был прав, когда сказал, что на все мое поведение влияет жизнь, которую прожил мой отец.
– Ой, Мо… – Рид почувствовал неловкость и протянул руку, чтобы погладить ее по щеке. – Я сказал это в порыве гнева. Зря я так…
Она подалась навстречу ему и улыбнулась:
– Да нет, все правильно. А вот когда ты решил, что я живу с тобой, потому что мой отец не может ни с кем сохранять длительные отношения, ты был не прав. Не хочу сказать, что это никак не повлияло на мое желание, чтобы наш брак не распался, – конечно, это тоже сыграло свою роль. Но я никогда бы на это не пошла, если бы не любила тебя, Рид. Моей самой большой ошибкой было то, что я ожидала, что ты без объяснений поймешь, почему я так беспокоюсь по поводу финансов. – Мо невесело рассмеялась. – Боже, если разобраться, все получается так глупо и смешно! Все эти годы я считала, что причины всех наших проблем в тебе.., а они, оказывается, во мне.
Где-то в глубине души Риду было приятно, что его жена больше не считает его неудачником, что она признала свою ошибку. Но все-таки ему не нравилось, что сейчас она оказалась в таком жалком положении, поэтому он бодро улыбнулся и воскликнул:
– А в ком же еще? И если бы тут было чуть больше места, я бы станцевал победный танец, посвященный тому, что ты это наконец признала.
При этих его словах Мо удивленно приподняла брови.
– Ах ты, мерзавец! – бросила она и толкнула его в плечо.
– Ну пожалуйста, Морин, возьми себя в руки. Ты из всего сделаешь трагедию. Сначала во всем был виноват я, теперь – ты. На самом-то деле правда где-то посередине. – Он поцеловал ее долгим поцелуем и, когда отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо, остался доволен тем, каким томным и страстным взглядом она его одарила. Он провел большим пальцем по ее губам. – Нам все равно надо будет сесть и обсудить то, что происходило между нами. Мне кажется, мы слишком многое и слишком долго держали в себе, и пора открыто все высказать. Но это может подождать, потому что сейчас…
– Тешишь себя надеждой, что будешь теперь хозяином положения? – Спрыгивая с туалетного столика, Морин смотрела на Рида свысока.
Он улыбнулся, глядя, как она оправляет платье.
– Это не надежда, дорогая, это факт. И как я уже начал говорить, пока меня так грубо не перебили…
Мо заносчиво фыркнула.
– ..так вот, сейчас мы попробуем вытрясти еще немного денег из моих старых приятелей. Я не успокоюсь, пока не буду на все сто процентов уверен, что тебе не грозит тюрьма.
Отпивая из бокала мерло, Мо окинула взглядом приглашенных.
Рид поставил свой бокал на поднос проходящего мимо официанта и немного ослабил давящую шею бабочку.
– Да, наверное. Если ты считаешь, что выпить вина и отведать изысканной пищи – это и есть хорошо провести время.
Мо не донесла бокал до рта и посмотрела на мужа негодующим взглядом:
– Но ведь ты же сам предложил сюда прийти!
– Знаю. Просто я забыл, что такие мероприятия заставляют меня переживать приступы клаустрофобии.
Морин молча пронзила его взглядом своих синих глаз, и ему стало не по себе. Стараясь скрыть, что способен засмущаться от ее взгляда как двенадцатилетний шалун в присутствии директора школы, Рид скривил губы в улыбке и поднял очередной бокал:
– Ну ладно. Готов признать, что вино они подают неплохое. Но неужели этим людям больше нечего делать, как только восхвалять человека, которого и так без конца превозносят?
– Мне казалось, тебе нравится Джей Фицджеральд.
– Я неплохо к нему отношусь. Но тебе не кажется, что его постоянная потребность в лести чрезмерна?
– Ради Бога, Рид, ему просто нужно получить место посла. Я уверена, что он хочет, чтобы его имя мелькало в газетах – тогда конгресс будет все время помнить о его существовании.
– Ты, несомненно, права, – согласился Рид.
Мо напомнила ему, что именно он решил прийти на этот прием и что у него был определенный план действий, когда он это предложил. Зал был переполнен известными и уважаемыми людьми, но как раз это сейчас и нужно, чтобы спасти округлую задницу его супруги.
– Привет, старик, – услышал Рид.
«Что ж, очень вовремя», – подумал Рид, глядя, как в их сторону направляется Шелдон Фицхью.
В Шелдоне было что-то такое, что всегда вызывало у Рида улыбку. И не только сходство со столь любимыми Ридом лошадьми, которое Шелдону придавали длинное лицо и крупные зубы. В его внешности была какая-то милая бестолковость, и при взгляде на него просто невозможно было сохранять серьезное выражение лица.
Рид сумел подавить улыбку и напустил на себя безразличный вид, приветствуя старого школьного приятеля:
– Фицхью.
Шелдон протиснулся ближе и улыбнулся Мо.
– Морин, – склонился он над протянутой ею рукой, – ты сегодня исключительно хороша.
Нельзя не согласиться. Рид задержал взгляд на жене: убранные наверх темные волосы открывали бриллиантовые серьги в ушах – его подарок на их пятую годовщину; платье на Мо было белое с глубоким декольте, делавшим ее одновременно элегантной и сексуальной.
Тем временем Морин сдержанно улыбнулась и высвободила руку:
– Спасибо, Шелдон. Ты и сам прекрасно выглядишь.
– Благодарю Ты.., э-э-э.., ты не могла бы оставить нас на минутку, Морин? Мне бы хотелось поговорить с Ридом наедине.
– Конечно. – Чуть заметно улыбнувшись, она отошла в сторону.
Рид проследил за тем, как Морин присоединилась к соседней группе приглашенных, затем повернулся к Фицхью.
– Приношу свои извинения, Рид, – проговорил Шелдон, залезая во внутренний карман смокинга и вынимая оттуда тоненькую чековую книжку. – Я задержал выплату своего долга, а ты проявил невероятное терпение. Позволь мне прямо сейчас исправить ситуацию.
Рид смотрел, как он ставит на чеке свою подпись.
Когда же Шелдон протянул ему чек и Рид, прежде чем положить его в карман, посмотрел на сумму, он сильно удивился.
– Я добавил небольшие проценты. – Шелдон понизил голос. – Я ценю твою дружбу, Рид, и мне бы чертовски не хотелось, чтобы она пострадала от того, что я был не совсем аккуратен с выплатой долга.
– Знаешь, – Рид слегка толкнул Фицхью в живот, скрытый безупречного покроя смокингом, – ты появился как раз тогда, когда больше всего был мне нужен! – «Не говоря уже о процентах, которые, несомненно, тоже являются очень приятной деталью!» – Это называется дружбой.
– Правда? Что ж, у меня просто гора с плеч! – Шелдон широко улыбнулся, выставляя напоказ все зубы. Схватив с подноса оказавшегося рядом официанта два бокала вина, он протянул один Риду. – Слушай, тебе уже удалось посмотреть на нового пони Петтигрю? – Его лицо засветилось неподдельной радостью.
Мо наблюдала за их разговором, стоя неподалеку. Потягивая вино и обмениваясь с давними знакомыми ничего не значащими фразами, она то и дело возвращалась в мыслях к совершенно новому раскладу жизни. Давно пришло время переосмыслить все то, что она считала само собой разумеющимся.
Многие годы она думала, что Рид виноват в том, что они отдалились друг от друга и в их отношениях появилась натянутость. Она обвиняла его в расточительности, осуждала за пренебрежение к ее чувствам.
Но Рид не мог измениться. Измениться могла она.
Ее привлекли в нем в первую очередь его чувство юмора, редкая способность проявлять терпимость к тем, кого он считает своими друзьями, а также полное отсутствие приземленного желания пользоваться теми привилегиями, которые ему полагались от рождения.
Он в любой момент готов был от них отказаться. Если бы не она, Рид, возможно, попробовал бы себя в чем-то другом вместо семейного банковского бизнеса, где его сочувственное отношение к просителям ссуд, которых все остальные члены правления считали несостоятельными, расценивалось как проявление слабости. Необходимо быть поистине сильным человеком, чтобы продолжать заниматься нелюбимым делом. День за днем ему приходилось мириться с тем, что совет директоров критиковал его взгляды на жизнь. И все это ради нее. А когда и она от него отвернулась, Рид бросил все свои свободные деньги, усилия и время на нужды людей, которых он называл друзьями.
Его семья не смогла этого понять. И она тоже. Все они твердили, что он выбрасывает уйму денег в никуда. Но даже несмотря на то что все его школьные приятели, которых она называла не иначе как неплательщиками, тянули с выплатой долгов, все они, зная, что Рид отдал им свои деньги и доверие, в нужный момент выходили из положения и выплачивали ссуды. За последние несколько дней она увидела, сколько же на самом деле друзей у ее мужа.
Их больше, чем она могла себе представить.
Через несколько минут Шелдон ушел в другой конец зала, и Морин снова присоединилась к Риду. В течение следующего получаса к ним подходили еще несколько его приятелей. Они, робко улыбаясь, извинялись за задержку с возвратом долгов и вручали Риду чеки. Не все они были отпрысками состоятельных родителей, не способными управляться с собственными деньгами или слушаться тех, кто делал это за них. Некоторые в свое время попали в дорогие частные школы лишь за счет стипендии, и теперь, слушая их разговоры, Мо узнала, что ее муж помог им начать собственное дело. Она вдруг задумалась, а доверяла ли она ему хоть раз в жизни.
В конце концов набралась такая сумма, которая позволяла Мо избежать судебного преследования. И это не только избавляло от тюремного заключения, но и сохраняло ее доброе имя. Казалось бы, она должна была чувствовать облегчение, но вместо этого ее терзало беспокойство: все не имело значения, если при этом она потеряет Рида. Морин его всегда недооценивала – сейчас это стало ясно. Он всю жизнь был для нее чем-то само собой разумеющимся, но если Рид исчезнет из ее жизни, она просто не сможет жить дальше.
Морин все сильнее и сильнее нервничала. Когда очередной знакомый Рида отошел и они остались вдвоем, она судорожно вздохнула и, собрав все свое мужество, вдруг неожиданно спросила:
– Ты собираешься со мной развестись?
Услышав вопрос, Рид почувствовал, будто его с размаху ударили в солнечное сплетение – настолько неожиданно он прозвучал.
– Ты этого хочешь? – спросил, в свою очередь, он и, не дожидаясь ответа, схватил Мо за руку и потащил ее к дверям. Выскочив в коридор, где было значительно прохладнее и тише, он на мгновение остановился, оглядываясь по сторонам. Кровь бешено стучала у него в висках.
– Рид! – позвала Морин.
Он повернулся к ней лицом.
– Будь ты умнее, Морин, ты бы не стала сейчас со мной разговаривать, – процедил Рид сквозь зубы.
Еще сильнее сжав ее руку, он потянул ее за собой в небольшой боковой коридорчик.
– Я из кожи вон вылез, чтобы не только уберечь тебя от тюрьмы, но и сохранить твое честное имя. А знаешь, что?
Пропади оно все пропадом! Нет больше мистера Славного Парня! Раз уж ты все равно планируешь со мной расстаться, то я тоже имею право получить свое.
– Я не говорила, что я собираюсь…
Морин осеклась на полуслове, столкнувшись взглядом с глазами мужа. В них она увидела что-то такое, что заставило ее замолчать.
В конце коридора находилась дамская комната. Рид открыл дверь и втолкнул жену внутрь. В комнате никого не было, и, войдя туда вслед за женой, он захлопнул за собой дверь и повернул замок.
Комната была довольно маленькая – всего две кабинки и раковина с небольшим туалетным столиком. Развернув Морин к себе лицом, Рид схватил ее за бедра, усадил на этот столик и, раздвинув ей ноги, стал между ними.
Посмотрев на него сверху вниз, Мо сердито спросила:
– Ты соображаешь, что делаешь?
– То, что должен был сделать давным-давно: раз и навсегда ставлю точку в споре, кто в этой семье носит брюки.
Мо положила ему на плечи руки, и Рид уже приготовился к тому, что она его с негодованием оттолкнет. Но вместо этого она притянула его к себе и поцеловала страстным и долгим поцелуем.
Рид почувствовал, что уже не владеет собой. Шумно дыша от волнения и страсти, он задрал подол ее платья и стал поспешно стягивать с жены колготки. Из-за волнения это у него получалось не очень хорошо.
– Черт, кто придумал эти колготки? – ругнулся вслух Рид.
– Снимай штаны, которыми так гордишься! – хрипло скомандовала Мо.
Пока он снимал брюки, она ловко и быстро стянула с себя колготки.
Рид, сгорая от страсти, придвинул Морин вплотную к себе и встал между ее ног. Поддерживая руками ее сексапильную попку, он вошел в нее, буквально рыча от возбуждения.
– Не будет.., никакого.., развода, – произнес Рид каждое слово отдельно с силой ударяя бедрами о бедра. С каждым ударом он проникал в нее все глубже и глубже. На мгновение остановился и посмотрел ей прямо в глаза:
– Поняла?
– О Боже, конечно! – простонала Мо, и Рид почувствовал, как она напряглась и изогнулась, а потом опала на него всем телом. – Прекрасно поняла. Лучше не бывает…
– Я же не говорила, – сказала Морин уже несколькими мгновениями позже, глядя как муж приводит в порядок свой костюм, – будто хочу развестись с тобой? – Она с грустью посмотрела на свои колготки. – Черт, они все перекрутились!
– Давай помогу. – Рид присел перед ней на корточки и поправил колготки. – Вот. Вставляй сюда ногу. – Он поднял на Морин глаза. – Ты попросила развод. Я прекрасно слышал, как ты…
– …как я спросила, хочешь ли этого ты.
– А я-то почему должен этого хотеть? – От удивления Рид даже отпрянул немного назад. Он встал и, упершись руками в бока, посмотрел на жену.
– Потому что последнее время я все время думаю о том, как мало сделала для того, чтобы сохранить наш брак. И еще ты сказал, что, когда разрешится эта ситуация, мы сядем и поговорим о наших отношениях. Вот я и подумала…
– Что я решил уйти?
Рид меньше всего ожидал, что ей такое придет в голову, поэтому сейчас уставился на нее в полном недоумении.
– Да.
Он потер подбородок.
– А что именно заставило тебя думать, что ты недостаточно сделала для сохранения нашего брака?
– Все, в чем ты меня обвинял, – правда. Я никогда не верила всерьез, что ты знаешь, как надо распоряжаться деньгами. Я обращалась с тобой как с безответственным юнцом. Кроме того, ты терпеть не можешь свою работу, правда? Я никогда об этом не задумывалась до сегодняшнего дня.
– Ну, с работой все не так страшно. В совете директоров, конечно, сидят страшные зануды, но с этим можно мириться. Детка, мы же с самого начала знали, что мои родственники – непрошибаемые люди.
Мо не смогла сдержать смех.
– И с чего ты взяла, что я ненавижу свою работу?
– Тебе никогда не позволяли там поступать так" как ты считаешь нужным, и я подумала – я и сейчас так думаю, – что ты держался за это место в первую очередь для того, чтобы угодить мне. – Морин помолчала, а потом добавила:
– Ты был прав, когда сказал, что на все мое поведение влияет жизнь, которую прожил мой отец.
– Ой, Мо… – Рид почувствовал неловкость и протянул руку, чтобы погладить ее по щеке. – Я сказал это в порыве гнева. Зря я так…
Она подалась навстречу ему и улыбнулась:
– Да нет, все правильно. А вот когда ты решил, что я живу с тобой, потому что мой отец не может ни с кем сохранять длительные отношения, ты был не прав. Не хочу сказать, что это никак не повлияло на мое желание, чтобы наш брак не распался, – конечно, это тоже сыграло свою роль. Но я никогда бы на это не пошла, если бы не любила тебя, Рид. Моей самой большой ошибкой было то, что я ожидала, что ты без объяснений поймешь, почему я так беспокоюсь по поводу финансов. – Мо невесело рассмеялась. – Боже, если разобраться, все получается так глупо и смешно! Все эти годы я считала, что причины всех наших проблем в тебе.., а они, оказывается, во мне.
Где-то в глубине души Риду было приятно, что его жена больше не считает его неудачником, что она признала свою ошибку. Но все-таки ему не нравилось, что сейчас она оказалась в таком жалком положении, поэтому он бодро улыбнулся и воскликнул:
– А в ком же еще? И если бы тут было чуть больше места, я бы станцевал победный танец, посвященный тому, что ты это наконец признала.
При этих его словах Мо удивленно приподняла брови.
– Ах ты, мерзавец! – бросила она и толкнула его в плечо.
– Ну пожалуйста, Морин, возьми себя в руки. Ты из всего сделаешь трагедию. Сначала во всем был виноват я, теперь – ты. На самом-то деле правда где-то посередине. – Он поцеловал ее долгим поцелуем и, когда отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо, остался доволен тем, каким томным и страстным взглядом она его одарила. Он провел большим пальцем по ее губам. – Нам все равно надо будет сесть и обсудить то, что происходило между нами. Мне кажется, мы слишком многое и слишком долго держали в себе, и пора открыто все высказать. Но это может подождать, потому что сейчас…
– Тешишь себя надеждой, что будешь теперь хозяином положения? – Спрыгивая с туалетного столика, Морин смотрела на Рида свысока.
Он улыбнулся, глядя, как она оправляет платье.
– Это не надежда, дорогая, это факт. И как я уже начал говорить, пока меня так грубо не перебили…
Мо заносчиво фыркнула.
– ..так вот, сейчас мы попробуем вытрясти еще немного денег из моих старых приятелей. Я не успокоюсь, пока не буду на все сто процентов уверен, что тебе не грозит тюрьма.
Глава 21
Ник осматривал толпу собравшихся через видоискатель фотоаппарата, подыскивая подходящий кадр. Он медленно перемещался из одного конца зала в другой, но не находил ничего. Мешали работе невеселые мысли, одолевавшие его.
По дороге они с Дейзи остановились у почтового отделения, и он вынул из ящика письма с предложениями от газетчиков. Трудно найти в себе силы для решающего удара, когда твоя карьера вот-вот полетит к чертям собачьим.
Во всем этом есть только одно преимущество: по крайней мере хуже уже быть не может. В этот момент Ник увидел, как его сестра и ее муж снова входят в зал. Опустив камеру, он уставился прямо на них. Час от часу не легче.
Этого только ему не хватало.
До этого ему везло: Мо и Рид были заняты общением с то и дело подходившими к ним людьми, и Нику довольно легко удавалось удержать Дейзи на другом конце зала вне их поля зрения. Он даже не хотел думать о том, что Дейзи может заподозрить, будто он ее стыдится. А на самом деле ему просто не хотелось отвечать на множество вопросов, которыми их засыплет Морин, если увидит рядом. А ему не хотелось бы отвечать на эти расспросы – еще неизвестно, куда они могут завести – во всяком случае, до тех пор, пока он сам не объяснит Дейзи все то, что скрывает от нее.
Поэтому, когда Ник увидел, как Рид тащит Мо за руку к выходу, он облегченно вздохнул, хотя и заметил, что сестра с мужем ссорятся. Однако это нисколько его не обеспокоило. В любви и на войне все средства хороши; он и сам пошел бы на все, лишь бы не дать их с Дейзи отношениям окончательно испортиться. Кроме того, его сестра – женщина с характером, и, как видно, не без хитростей, судя по тому, как уже через несколько минут они, вернувшись в зал, ворковали друг с другом. Наверное, Ник что-то не правильно про них понял, когда парочка выходила. Что ж, это еще раз доказывает, что лучше честно и прямо обо всем рассказать близкому тебе человеку, чем врать и со страхом ждать, когда твое вранье раскроется.
Так что думай, гений, если хочешь, чтобы Блондиночка осталась с тобой надолго, или распрощайся со своими радужными мечтами о будущем.
Жаль, что пить ей нельзя – она на работе.
Чем дольше Дейзи находилась на вечеринке, тем больше убеждалась, что ей здесь нравится.
Люди, с которыми она сегодня общалась, оказались очень приятными. Может быть, ей вообще стоит пересмотреть свое прежнее отношение к подобного рода времяпрепровождению, если она собирается продолжить отношения с Ником, ведь бывать на таких сборищах ему необходимо по роду его занятий.
Дейзи невольно вздрогнула от этой мысли. А она собирается продолжать отношения с Ником? Он сказал, что любит ее, но можно ли ему верить?
Может ли она довериться человеку, который однажды уже бросил ее? И любит ли она его настолько, чтобы без боязни вручить ему свое сердце? Дейзи поискала глазами Ника. Он был неподалеку и через видоискатель осматривал гостей, пытаясь найти удачный ракурс для съемки.
"Да, – призналась себе Дейзи, – я люблю его. Люблю всем своим существом. И поделать с этим ничего не могу.
Все остальное для меня не имеет значения. С той ночи в отеле прошло уже много лет. Я повзрослела, мы оба повзрослели. Да, я могу еще раз ошибиться в нем, но не узнаю этого, если не попробую. Будь что будет". Так думала Дейзи, пристально наблюдая за Ником.
Как будто почувствовав ее взгляд, он вдруг обернулся в ее сторону, опустил камеру, повесил ее на ремне на шею и подошел к Дейзи. В следующее мгновение он приблизил свое лицо и впился в ее губы. Все произошло настолько быстро, что Дейзи даже не успела что-либо сообразить. Она подняла руки, как будто ей кто-то приставил к груди пистолет и приказал: «Руки вверх!» – и в нерешительности замерла в такой позе, не зная, то ли обнять Ника и ответить на поцелуй, то ли оттолкнуть и выговорить за то, что он выставляет их отношения напоказ. Но прежде чем она на что-то решилась. Ник отстранился и произнес:
– Я люблю тебя. – Его голос звучал тихо, но очень настойчиво. – Не забывай об этом.
– Хорошо, – ответила Дейзи и с недоумением посмотрела ему в глаза. Что еще за новости?
– Это правда, – сказал Ник, а потом, взглянув поверх ее головы, добавил:
– К нам идут моя сестра и Рид. Слушай, Дейз, не говори ей, что у меня неприятности, ладно?
Не хочу, чтобы она беспокоилась.
Дейзи напряглась, предчувствуя что-то нехорошее.
– В чем дело, Колтрейн? – с тревогой в голосе спросила она.
Ник покачал головой:
– Я не могу рассказать обо всем сейчас. Но потом ты все узнаешь – обещаю.
– Дейзи? – удивленно воскликнула Мо, приблизившись. – Боже мой! С того конца зала мне показалось, что это ты, но я не была уверена. – Она чмокнула Дейзи в губы, прижала ее к своей шикарной груди, а потом отстранилась на расстояние вытянутой руки, чтобы получше разглядеть сводную сестру. – Выглядишь прекрасно! Шикарный наряд, искушенный вид. – Мо посмотрела на брата:
По дороге они с Дейзи остановились у почтового отделения, и он вынул из ящика письма с предложениями от газетчиков. Трудно найти в себе силы для решающего удара, когда твоя карьера вот-вот полетит к чертям собачьим.
Во всем этом есть только одно преимущество: по крайней мере хуже уже быть не может. В этот момент Ник увидел, как его сестра и ее муж снова входят в зал. Опустив камеру, он уставился прямо на них. Час от часу не легче.
Этого только ему не хватало.
До этого ему везло: Мо и Рид были заняты общением с то и дело подходившими к ним людьми, и Нику довольно легко удавалось удержать Дейзи на другом конце зала вне их поля зрения. Он даже не хотел думать о том, что Дейзи может заподозрить, будто он ее стыдится. А на самом деле ему просто не хотелось отвечать на множество вопросов, которыми их засыплет Морин, если увидит рядом. А ему не хотелось бы отвечать на эти расспросы – еще неизвестно, куда они могут завести – во всяком случае, до тех пор, пока он сам не объяснит Дейзи все то, что скрывает от нее.
Поэтому, когда Ник увидел, как Рид тащит Мо за руку к выходу, он облегченно вздохнул, хотя и заметил, что сестра с мужем ссорятся. Однако это нисколько его не обеспокоило. В любви и на войне все средства хороши; он и сам пошел бы на все, лишь бы не дать их с Дейзи отношениям окончательно испортиться. Кроме того, его сестра – женщина с характером, и, как видно, не без хитростей, судя по тому, как уже через несколько минут они, вернувшись в зал, ворковали друг с другом. Наверное, Ник что-то не правильно про них понял, когда парочка выходила. Что ж, это еще раз доказывает, что лучше честно и прямо обо всем рассказать близкому тебе человеку, чем врать и со страхом ждать, когда твое вранье раскроется.
Так что думай, гений, если хочешь, чтобы Блондиночка осталась с тобой надолго, или распрощайся со своими радужными мечтами о будущем.
* * *
Дейзи огляделась вокруг, рассматривая приглашенных Интересно, что эти люди празднуют сегодня? Да, обстановка располагает: мягкий свет, ненавязчивая музыка, прекрасные закуски, да и вино, должно быть, великолепное.Жаль, что пить ей нельзя – она на работе.
Чем дольше Дейзи находилась на вечеринке, тем больше убеждалась, что ей здесь нравится.
Люди, с которыми она сегодня общалась, оказались очень приятными. Может быть, ей вообще стоит пересмотреть свое прежнее отношение к подобного рода времяпрепровождению, если она собирается продолжить отношения с Ником, ведь бывать на таких сборищах ему необходимо по роду его занятий.
Дейзи невольно вздрогнула от этой мысли. А она собирается продолжать отношения с Ником? Он сказал, что любит ее, но можно ли ему верить?
Может ли она довериться человеку, который однажды уже бросил ее? И любит ли она его настолько, чтобы без боязни вручить ему свое сердце? Дейзи поискала глазами Ника. Он был неподалеку и через видоискатель осматривал гостей, пытаясь найти удачный ракурс для съемки.
"Да, – призналась себе Дейзи, – я люблю его. Люблю всем своим существом. И поделать с этим ничего не могу.
Все остальное для меня не имеет значения. С той ночи в отеле прошло уже много лет. Я повзрослела, мы оба повзрослели. Да, я могу еще раз ошибиться в нем, но не узнаю этого, если не попробую. Будь что будет". Так думала Дейзи, пристально наблюдая за Ником.
Как будто почувствовав ее взгляд, он вдруг обернулся в ее сторону, опустил камеру, повесил ее на ремне на шею и подошел к Дейзи. В следующее мгновение он приблизил свое лицо и впился в ее губы. Все произошло настолько быстро, что Дейзи даже не успела что-либо сообразить. Она подняла руки, как будто ей кто-то приставил к груди пистолет и приказал: «Руки вверх!» – и в нерешительности замерла в такой позе, не зная, то ли обнять Ника и ответить на поцелуй, то ли оттолкнуть и выговорить за то, что он выставляет их отношения напоказ. Но прежде чем она на что-то решилась. Ник отстранился и произнес:
– Я люблю тебя. – Его голос звучал тихо, но очень настойчиво. – Не забывай об этом.
– Хорошо, – ответила Дейзи и с недоумением посмотрела ему в глаза. Что еще за новости?
– Это правда, – сказал Ник, а потом, взглянув поверх ее головы, добавил:
– К нам идут моя сестра и Рид. Слушай, Дейз, не говори ей, что у меня неприятности, ладно?
Не хочу, чтобы она беспокоилась.
Дейзи напряглась, предчувствуя что-то нехорошее.
– В чем дело, Колтрейн? – с тревогой в голосе спросила она.
Ник покачал головой:
– Я не могу рассказать обо всем сейчас. Но потом ты все узнаешь – обещаю.
– Дейзи? – удивленно воскликнула Мо, приблизившись. – Боже мой! С того конца зала мне показалось, что это ты, но я не была уверена. – Она чмокнула Дейзи в губы, прижала ее к своей шикарной груди, а потом отстранилась на расстояние вытянутой руки, чтобы получше разглядеть сводную сестру. – Выглядишь прекрасно! Шикарный наряд, искушенный вид. – Мо посмотрела на брата: