Андерсон Сьюзен. Танец теней

   Дин опустил глаза, посмотрел на свой свитер с длинными рукавами и серые панталоны.
   – Что делать, надо сохранять мышцы в тепле, – сказал он, одаривая ее чарующей улыбкой. – К тому же, может быть, немного попотев мне удастся сбросить лишний вес.
   Но Аманда едва его слышала. Ее не отпускали воспоминания о событиях сегодняшнего утра. Ей пришлось собрать в кулак всю силу воли, чтобы полностью сосредоточиться на танце и таким образом избежать грозного гнева Чарли.
   Заехав домой между репетицией и шоу, она почувствовала себя настолько изнуренной, что даже не подошла к трезвонившему телефону. Маклофлина дома не было. Уж сколько раз она убеждала себя по дороге домой, что ей до этого нет никакого дела, но, приехав, сразу же пошла проверять. Ставни на окнах его квартиры оказались наглухо закрытыми, и Эйс резвился в саду, гоняя красивый мячик своими толстыми неуклюжими лапами. Увидев Аманду, он схватил мяч зубами и припустился за ней по лестнице. Он вбежал в ее спальню и бухнул мячик ей прямо под ноги, так что она чуть не споткнулась.
   – Подожди, Эйс, – пробормотала сердито Аманда, вытряхивая свои покупки прямо на кровать, но тут же поглядела на щенка, и он показался ей таким умильно-забавным, что сердце ее сразу смягчилось. Аманда сгребла его ладонью и уселась с ним на край кровати, покачивая его тушку на своих коленях. – Хочешь посмотреть, что я купила?
   Она и сама не знала, что на нее нашло. Просто после репетиции ей вдруг захотелось отправиться за покупками. Куски сатиновой и шелковой ткани, разномастные ленты вывалились из ее сумки на кровать, они были результатом этого необъяснимого порыва.
   На Эйса все это изобилие не произвело никакого впечатления. Аманда отодвинула в сторону куски материи и с непонятным наслаждением стала перебирать только что купленное тонкое белье. Она истратила уйму денег на покупку немыслимого числа трусиков, лифчиков, ночных сорочек, но снова любуясь приобретением, поняла, что они того стоили. Почему-то она никогда прежде не стремилась носить красивого нижнего белья, наоборот, ее прежде всего устраивало только одно – чтобы белье было только удобным. Но сегодня она вдруг поняла, что ей вдруг захотелось совершенно иного. И чтобы эта перемена была совсем крутой, она, хмыкнув, выдвинула ящики комода и, вытащив из них кучу старого белья, отнесла его в помойку на кухне. Прощай, аккуратное, хлопчатобумажное бесполое белье. Теперь она испытывала почти греховное наслаждение от мысли о том, что ей предстоит носить что-то изящное и соблазнительное.
   Как раз, когда Аманда взглянула на часы, телефон зазвонил снова. Она выругалась. Разговаривать было некогда. Она опоздает, если не выйдет сию минуту. Вбежав обратно в спальню, она подхватила было задремавшего Эйса, подняла его мячик с пола, сунула сумочку под мышку и выбежала из квартиры.
   Оставив щенка в саду, она быстро вскочила в автомобиль и, с места взяв разгон, выехала за ворота.

* * *

   Бросив трубку на рычаг, Тристан мысленно чертыхнулся. Затем он указательным пальцем поправил очки на переносице и подумал, что, в сущности, даже хорошо, что он ей не дозвонился. Он вообще не знал, какого черта он пытался звонить Аманде. О, конечно, он пытался внушить себе, что звонил ей для того, чтобы попросить ее накормить Эйса, поскольку сегодня он задержится на работе допоздна. Но, конечно, он хотел поговорить с ней не только для этого. Ему необходимо было услышать ее голос, вообще как-то пообщаться с нею.
   Лицо Тристана было бесстрастным, когда он беседовал с одним из своих подчиненных. Потом он машинально подписал подсунутый ему документ. Но когда наступила кратковременная передышка, он ничего не видящими глазами уставился в потолок и стал себя отчитывать.
   Он должен держаться от нее подальше. От нее исходит угроза всему тому, что он так долго в себе воспитывал. Ведь он никогда не позволял себе слишком увлекаться женщинами. Зависеть от другого человека, нуждаться в нем – означает надеть самому себе петлю на шею. Он усвоил эту истину много лет назад.
   «Но ведь ты не можешь без нее жить. Ты все время заботишься о ее безопасности».
   Вот что действительно занимало его. О, нет, не физическое желание, в этом не было ничего нового. Ему и раньше приходилось не раз страстно желать женщину, но всякий раз это продолжалось недолго. И с Амандой у него будет то же самое… После того, как он овладеет ею. А он обязательно овладеет ею после случившегося сегодня утром. Чего бы это ни стоило. А вот откуда взялась потребность в общении, стремление непременно ее защитить?
   Он всегда старался сохранять профессиональную беспристрастность. Раньше ему бы и в голову не пришло заботиться об одной танцовщице в то время, как в городе их сотни и всем им угрожает этот проклятый маньяк. И вот теперь он нарушил свое собственное железное правило говорить самому себе только правду и убедил себя в том, что его беспокойство объясняется только редким сходством цвета и структуры волос последней жертвы маньяка и Аманды. Эту последнюю жертву звали Джой Фред. Сегодня им удалось установить, что ей было двадцать семь лет, что она была одинока и вся в долгах, как в шелках. Из разговоров с девушкой, которая вместе с ней снимала комнату, они узнали один очень примечательный факт: непосредственно перед своей гибелью Джой как минимум дважды разговаривала по телефону. Неизвестно, звонил ли ей убийца или кто-то другой. Но ее приятельница сказала, что после этих звонков Джой не находила себе места от тревоги, хотя отказывалась говорить о ее причинах. Как раз в это время она была особенно озабочена проблемой своей неумолимо растущей задолженности. Ее подруга подозревала, что, пытаясь заработать, Джой тайно подрабатывала проституцией.
   Но даже обдумывая все эти факты, Тристан продолжал беспокоиться об Аманде, то и дело воображая, что она ненароком может оказаться в каком-нибудь темном, пустынном месте и… Его особенно тревожило то, что Аманда упорно сохранила свою слепую веру в собственную безопасность.
   «А, будь все проклято! – взорвался он. – Опять я думаю не о том. У меня завал работы, а я тут сижу и казню самого себя. Пора выкинуть из головы всю эту чепуху. И все же, как жаль, что у нее такая профессия…»

* * *

   Ранним утром, когда Аманда наконец вернулась домой из кабаре, телефон в ее квартире затрезвонил снова.
   – Великий Боже! – воскликнула она, лихорадочно отпирая дверь. – Кому это я понадобилась вдруг в два тридцать ночи?
   Она проскользнула в дверь и вошла в темный холл, в котором она позабыла включить свет, опаздывая вечером в кабаре. Но тут она вспомнила, что не закрыла входную дверь.
   И вот, на минуту забыв о телефонных звонках, она вернулась, вытащила ключи из замка, аккуратно заперла дверь на все замки и даже на цепочку. Когда Маклофлин вторгся в ее жизнь сегодня утром – Боже, неужели это было сегодня утром? – втюхивая ей что-то про полицейских и их пистолеты, он прошелся так же на счет того, что она не думает об убийце, который разгуливает на свободе.
   И, хотя тогда она здорово разозлилась, отчасти он был прав. Она упорно стремилась вести себя так, как будто ничего не изменилось, как будто никакой опасности не было, и все в ее жизни продолжало катиться по наезженной колее.
   Но все-таки, что бы там не думал лейтенант, она не склонна рисковать по-глупому. У нее может быть своя точка зрения, но это не значит, что она прячется от реальности. Так, она взяла за правило парковать машину на освещенной площадке рядом с казино. И еще, она старается все время ходить вдвоем с Рондой. Но даже когда у Ронды свои дела, Аманда старается выходить из кабаре не одна, а вместе с другими членами труппы, а главное, она все время наблюдает за окружающими. Она не настолько глупа, чтобы подставляться. Так что Маклофлин зря разоряется на этот счет. Да что там говорить, она даже фонари в своем саду не гасит на ночь!
   Телефон перестал звонить, когда она уже протягивала руку, чтобы снять трубку. Аманда чертыхнулась и отправилась в душ. Стоя под струей воды, она вроде бы услышала приглушенный звук телефона, но потом решила, что ей почудилось. В общем, ее уже начало напрягать то, что кто-то упорно домогается ее в столь неприлично поздний или, скорее, ранний час. Жаль, что дома нет ни Ронды, ни Маклофлина. Вряд ли она побежала бы к кому-нибудь из них, но все же, насколько увереннее она почувствовала бы себя сейчас, будь кто-то из них сейчас в этом безлюдном трехквартирном доме.
   Ей казалось, что дома она всегда в безопасности. Но сегодня она ощущала какую-то непонятную угрозу.
   Аманда налила себе бокал вина и дольше обычного расчесывала волосы, прежде чем лечь в постель. Уже предчувствуя сладкий сон, она встала перед зеркалом, с удовлетворением отметив, что довольно неплохо смотрится в этой ночной сорочке из голубого шелка, по контрасту с которой ее золотистая кожа выглядит особенно выигрышно. Вдруг, неожиданно для самой себя, она стала напевать веселую мелодию и стала снимать с себя сорочку. Окончательно сбросив ее, она с удовольствием разглядывала свое обнаженное тело и широко улыбнулась своему отражению. Даже если Чарли когда-нибудь выставит ее из кабаре, она не пропадет и сможет найти себе работу в стриптизе. Господи, что за легкомысленные мысли все время лезут сегодня ей в голову! Неужели после того, как Маклофлин прижал тебя к стене и нацеловался всласть, твоя чувственность, детка, прорвалась наконец-то наружу.
   На лице, отраженном в зеркале, не было никаких признаков стыда. Аманда начала игриво пританцовывать, грудь ее заколыхалась. Аманда рассмеялась. А что, может быть, действительно все последние годы она не замечала чего-то очень важного? Может быть, Ронда права, постоянно утверждая, что она слишком уж равнодушна к мужчинам? Вот будет забавно, если, открыв в себе страстную сексуальность, она выяснит, что не может обходиться без этого…
   Она забралась под одеяло и выключила свет. Вдруг перед глазами отчетливо возникло лицо Маклофлина. С ума сойти, как он смотрел на нее, оторвавшись от ее губ! Она вдруг подумала, что если бы он сейчас оказался в ее постели, она бы не смогла устоять. Она попыталась отогнать от себя эти мысли и повернулась на бок.
   В умиротворяющей тишине комнаты вдруг над самым ее ухом прозвенел телефон. На ее уже погружавшееся в сон сознание это подействовало, как взрыв атомной бомбы.

Глава 13

   Чувствуя, как бешено колотится ее сердце, Аманда повернулась к ночному столику и включила свет. Секунду или две она тупо смотрела на телефон, не понимая, что происходит. Затем неуверенно протянула руку к аппарату.
   – Алло?
   – Аманда? – голос был низким, глухим и явно принадлежал незнакомому ей человеку.
   – Кто вы? – спросила она. – Вы представляете, который сейчас час?
   – Прошу простить меня, если разбудил вас, – произнес безупречно вежливый голос. Я пытался дозвониться раньше, но никто не брал трубку и, видимо, я действительно потерял представление о времени.
   – Кто вы?
   – Друг, – в голосе не было ничего угрожающего, и все же ее напрягало то, что она не может его узнать. – Я просто ваш друг и хочу сообщить вам, насколько я восхищаюсь вами.
   Аманда сдержала свое раздражение и ответила вполне учтиво:
   – Благодарю вас. Очень приятно слышать такие вещи, но сейчас действительно слишком поздно. Я очень хочу спать. Так что прошу меня извинить, мистер…
   – Спокойной ночи, Аманда, – на другом конце провода положили трубку, и она услышала частые гудки.
   Аманда медленно положила трубку на место. Ей стало не по себе. Она снова схватила трубку и набрала старый номер Марианны, потом бросила трубку. Что она скажет ему? Что кто-то звонил ей, чтобы выразить свое восхищение? После того, что случилось сегодня утром, Маклофлин наверняка решит, что она просто нашла повод, чтобы позвонить ему. Глупо!
   Но еще долго Аманда лежала без сна.

* * *

   Три ночи спустя, уже лежа в постели, Аманда услышала, как из квартиры Маклофлина донесся странный грохот. А потом до нее донеслось слабое испуганное повизгивание Эйса.
   Чувствуя, как учащенно бьется сердце, Аманда выскочила из постели и накинула халат. Она добежала до входной двери, но тут вдруг остановилась. В таком виде ей вряд ли стоило спускаться вниз. Ведь сам по себе ее приход может быть не правильно им истолкован, а тем более, если она будет в домашнем халате. Но в то же время она отчаянно нуждалась в его совете.
   С момента первого телефонного звонка уже прошло три томительных тревожных дня, в течение которых она чувствовала себя не в своей тарелке. Надо все-таки спросить Маклофлина, что делать! Когда неизвестный поклонник позвонил ей во вторую ночь, Ронда посоветовала Аманде не дожидаться прихода Маклофлина, а немедленно позвонить ему по рабочему телефону Джо Кэша, указанному на визитной карточке.
   – Но что я ему скажу? – спросила Аманда. – Что какой-то тип звонит мне по ночам и расточает комплименты?
   – Да, черт возьми! Все это может показаться глупым, Мэнди!
   Она и сама это знала. Но звонки начинали серьезно ее беспокоить. Каждый раз, слыша звонок, она вздрагивала. Но ведь этот человек ничем ей не угрожает. Так на каком же основании она должна беспокоить полицию? И она продолжала ждать, когда Маклофлин появится в своей квартире.
   Оказалось, что застать его дома на редкость трудно. Сегодня она впервые услышала, как из его квартиры донесся какой-то звук. Вот почему среди ночи она решила спуститься вниз и поговорить с ним. Ведь завтра утром он снова улизнет раньше ее.
   Приближаясь к двери Маклофлина, она все явственней слышала тревожный лай Эйса. Дверь была слегка приоткрыта, и Аманда поколебалась, прежде чем постучать. Что вообще там происходит? Непохоже, что Маклофлин оставляет на ночь открытой дверь или громко шумит. Но Эйс заливается таким лаем, будто случилось что-то ужасное.
   Аманда робко постучала, потом осторожно просунула голову в дверь.
   – Лейтенант?..
   Навстречу ей с лаем выбежал испуганный Эйс. Аманда закрыла за собою дверь и наклонилась, чтобы успокоить собаку, затем прошла вглубь квартиры. – Лейтенант? С вами все в порядке?
   Тристан полулежал на полу, привалившись головой к дивану. Боль перекосила его лицо, но ее голос он узнал сразу. Нетвердой рукой он дотянулся до кофейного столика, который случайно перевернул, когда приступ дикой головной боли заставил его буквально рухнуть на пол. Однако это усилие вызвало у него новый приступ тошноты.
   Боже, сделай так, чтобы она ушла, подумал Тристан. Никогда еще за всю сознательную жизнь никто не видел его в таком состоянии, и он не хотел, чтобы эта женщина была первой. Ему была невыносима мысль о том, с каким презрением она будет смотреть на него, увидев его таким беспомощным.
   Аманда совершенно забыла о первоначальной цели своего визита, когда при слабом свете различила Маклофлина. Голова его была прижата к краю дивана, цвет лица просто мертвенный, капли пота блестели на лбу. Его пиджак валялся на полу, а взмокшая от пота рубашка прилипла к телу. Аманда присела рядом с ним на колени и положила руку на лоб. Ее испугала холодность его лба.
   – Что с вами, лейтенант?
   – Возвращайтесь домой, мисс Чарльз.
   – Маклофлин, что случилось?
   – Мигрень, – процедил он сквозь стиснутые зубы. С трудом приподняв веки, он взглянул на нее затравленным взглядом. Уже больше года не было приступа. Я так надеялся, что.., он вообще не повторится. – Попытка сохранить мужество окончилась неудачей. Он закрыл глаза и, обхватив голову обеими руками, тихо застонал. – О Боже, моя башка сейчас расколется!
   – Вы что-нибудь принимали? – спросила Аманда, развязывая узел его галстука. Затем она расстегнула рубашку и распустила ремень на брюках.
   – Нет. Добрался домой и сразу свалился. Где-то у меня на этот случай припрятаны таблетки, но я не…
   – Ясно, держитесь, я посмотрю, что можно найти. – Она решительно направилась в ванную комнату, где находилась медицинская аптечка, но задержалась в дверях. – Где у вас лежит пижама?
   – У меня вообще нет пижамы.
   – Так, понятно. – Аманда вернулась в спальню после того, как выгребла из аптечки все, что имело хоть отдаленное отношение к данному случаю. Она застала Маклофлина в том же положении и состоянии. Усевшись рядом с ним, она сунула градусник ему в рот.
   – У меня нет температуры, – пробормотал он. – Я потею от головной боли. Такой приступ происходит каждый раз…
   – Никогда не мешает проверить, – произнесла она с мягкой настойчивостью, и он решил, что легче уступить, чем спорить.
   Аманда отстегнула кобуру у него из-под мышки и отложила ее в сторону. Потом стала снимать с него рубашку. Он протестующе заворчал, но затем, когда она приложила к его груди влажное полотенце, Тристан испытал настоящее облегчение.
   Поколебавшись немного, она все же принялась за его брюки. Расстегнула молнию и, велев ему приподняться, стащила их с его ног. После чего стала промокать пот с его длинных мускулистых ног. И, хотя Аманда старательно отводила глаза от его тела, даже в такой ситуации она испытала волнение от его столь явной мужественности. Слегка посиневшие губы Тристана плотно сжимали термометр, а кожа на лице казалась почти серой. Глаза, обычно столь холодные и пронзительные, помутнели и выражали муку. Вскочив на ноги, Аманда вытащила термометр из его рта и тут же включила свет.
   – Выключите этот проклятый свет! – вдруг прорычал он с такой яростью, что она изумленно застыла на месте.
   – Что-что?..
   – Ну пожалуйста, пощадите, – выдавил он с трудом. На самом деле ему хотелось изо всех сил садануть кулаком по лампе. – Нет у меня никакой температуры! Свет просто убивает меня. Выключите его!
   И она выключила свет, потом уселась на пол, прижав колени к груди и несколько секунд тихо наблюдала за Маклофлином Было ясно, что приступ не проходит.
   – Маклофлин? – тихо позвала она.
   – Тристан, – прошептал он.
   – Что?..
   – Меня зовут… Тристан.
   – Если, лейтенант, я называю вас Маклофлин, – начала Аманда с дрожью обиды в голосе, – то лишь потому, что не знала вашего имени.
   «Как можно быть таким грубым, неблагодарным», – подумала было она.
   – Тристан, – вдруг произнесла она робко, и легкая улыбка появилась в уголках его искаженных губ. Глаза его умиротворенно закрылись. – Тристан, – повторила Аманда еще более нежно. – Вот уж никогда бы она не подумала, что он может быть таким уязвимым. – Вы можете сесть?
   – Нет.
   – Нет можете! Давайте я помогу вам, – она уже обхватила его за голые плечи, но вдруг он резко передернул ими, а затем издал глубокий гортанный стон.
   – Какого черта! Я сказал, нет, – прорычал он. – Оставьте меня в покое!
   Аманда вскочила на ноги. Ее распирало от негодования.
   – Хорошо, я оставлю вас в покое, вы, грубый и неблагодарный тип! – и, резко повернувшись, она уже собралась уйти, как вдруг почувствовала, как его рука поймала ее за щиколотку. Негодуя и недоумевая, она посмотрела на него.
   – Простите меня, – пробормотал он. – Мне не следовало так говорить, но каждое движение причиняет мне такую боль, что я совершенно теряю самоконтроль. – Его опять начала бить дрожь. И Аманда снова нагнулась над ним. Достав из комода свежую рубашку, она стала просовывать в рукава его безвольные руки. Вдруг она поймала себя на том, что ей доставляет громадное удовольствие прикасаться к его загорелой коже. Осознав это, она тут же отдернула руки и холодным, почти официальным голосом произнесла:
   – Нельзя же всю ночь лежать на полу. Разрешите, я доведу вас до постели.
   – Ладно, попытаюсь, – сказал он обреченно, понимая, что если он не согласится, она может вообще уйти, а ему этого совсем не хотелось. И все же его продолжала изводить мысль о том, что своей беспомощностью он роняет себя в ее глазах.
   Навалившись всей тяжестью своего тела на плечи Аманды, Тристан с трудом сделал несколько шагов до кровати. Но усилие оказалось слишком мучительным, и уже лежа под одеялом он почувствовал, что озноб усилился, а боль впивается все глубже в мозг.
   – О, проклятье! Башка вот-вот взорвется, – простонал он сквозь стиснутые зубы.
   Вот, выпейте, – ее холодные пальцы осторожно приподняли его голову и поднесли ко рту три таблетки аспирина. Когда он жадно проглотил их, запив стаканом воды, она, секунду поколебавшись, решительно заявила:
   Давайте я попробую вам помочь. Присядьте на минутку.
   О Боже, Аманда, вы не знаете, чего просите, – сказал он, но все же послушно приподнялся на одном локте.
   Аманда обняла его за плечи, помогая приподняться. Потом она легла рядом с ним в кровать и прижала его голову к своей груди.
   – Я часто делала так Тедди, – сказала она, как бы оправдываясь.
   Опять этот Тедди, – подумал Тристан и уже хотел сказать что-то вслух по этому поводу, но в последний момент буквально прикусил язык. Если она обидится и уйдет, то он лишится тепла ее божественно прекрасного тела, которое так благотворно действует на него. Наконец-то он начал согреваться, закрыл глаза и глубоко вздохнул.
   Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Он не помнил матери, но иногда представлял, что, должно быть, мать делает то же самое. Аманда шептала какие-то тихие успокаивающие слова, а ее пальцы нежно массировали его голову, затылок, шею, плечи, так, что он невольно почувствовал себя младенцем, о котором заботятся и которого жалеют. Дикая головная боль стала ослабевать, и Тристан провалился в глубокий сон.
   Минут через двадцать после того, как Аманда убедилась, что он заснул, она наконец решилась выбраться из его постели.
   Но когда она уже села на кровати, сильная рука обхватила ее за талию. Он пробормотал ее имя и, прежде чем она смогла разгадать его намерение, навалился на нее. Аманде снова пришлось лечь рядом.
   – О, Господи, милая моя, – произнес Тристан как будто во сне, но его рука нежно стала гладить ее бедра.
   Какой смысл убеждать себя в том, что этот мужчина ее не волнует. Он может сколько угодно казаться ей грубым и холодным, но когда он прикасается к ней, она чувствует, что по ее телу пробегает сладостный трепет и она становится податливой, как расплавленный огнем воск.
   Если бы она могла послушаться голоса разума, она бы немедленно встала и ушла.
   Но она прекрасно понимала, что голос разума вопиет напрасно, потому что она никуда не уйдет, потому что она хочет остаться в одной постели с ним! К тому же ей так и не удалось поговорить с ним об этих серьезных звонках. Если она сейчас уйдет, ей, быть может, не удастся поймать его утром. Впрочем, к чему эти оправдания! Ей хорошо с ним рядом, и поэтому она никуда не уйдет из его постели. Ей действительно давно не было так хорошо.

* * *

   На следующее утро Тристана разбудили необычные для его квартиры звуки. Он машинально потянулся за пистолетом, но не нашел его на обычном месте на столике у кровати. Но неожиданно обрывки воспоминаний о событиях прошедшей ночи стали просачиваться в его сознание. Да, его вчера свалил с ног приступ немыслимой головной боли. Какие-то ее следы еще и сейчас чувствовались в висках, но, взглянув на окно с распахнутыми занавесками, он окончательно убедился, что мигрень прошла.
   Дверь в комнату внезапно распахнулась, и Тристан осторожно повернул голову. К нему радостно бросился Эйс и тут же прыгнул на кровать, повизгивая от восторга. Тристан стал ласково теребить щенка за холку, и вдруг в комнату вошла Аманда с подносом.
   – Вы проснулись? – прошептала она, подходя к кровати и ставя поднос на столик. Потом она нагнулась и потрогала его лоб. – Как вы себя чувствуете? – Вдруг она смутилась и отдернула руку, явно не зная, как себя теперь вести с ним.
   Ошеломленный Тристан молча пялился на ее белокурые волосы и тщательно вымытое, лишенное всякой косметики лицо. На ней был именно тот наряд, в котором она предстала перед ним во сне: бананового цвета халат с черной каймой. А может, она действительно провела здесь всю ночь?
   – Я уже в порядке, – с трудом вымолвил он.
   – Отлично, а как голова?
   – Лучше.
   «Что с ним происходит? Он смотрит на нее так, будто видит в первый раз».
   – Хотите позавтракать? Тристан поглядел на поднос. Стакан апельсинового сока, два тоста и вареное яйцо на блюдечке.
   «Неужели именно так ведет себя любящая жена, когда муж вдруг заболевает?» Он заглянул в ее широко открытые фиалковые глаза с темными густыми ресницами и вдруг, неожиданно для самого себя, брякнул:
   – Кто, черт возьми, этот Тедди? Сказав это, он тут же пожалел о враждебности, прозвучавшей в его голосе.
   Аманда резко выпрямилась. Чем это он так недоволен? Может быть, ей давно следовало бы освободить его от своего присутствия?..
   – Тедди была моей сестрой, – четко выговорила она. Что ж, в конце концов, не ее вина, что она не понимает тех правил, которых он хочет придерживаться. У нее нет опыта общения с такими мужчинами, как он. Она никогда еще не играла роль сиделки при столь капризном и раздражительном больном.
   Тристан остановил руку почти у рта и недоуменно уставился на нее.
   – Твоя сестра? Разве Тедди женское имя? Кто бы мог подумать! – Он грустно усмехнулся.
   Аманда уже совсем собралась уходить, когда его лицо осветила лучезарная улыбка. Что за магия? Какая обаятельная улыбка появляется иногда на этом вечно озабоченном и строгом лице. Обидно, что он так редко улыбается вот так, как сейчас. Вот и сейчас под ее взглядом он вновь стал серьезным.