Страница:
– Я тебе этого не забуду, – шепнула она на ухо Лукашовой.
– Тебе конец, сука, – пробормотала та так, чтобы Калерия не слышала.
– Все, разойдитесь. Продолжаем. Камни на лед. Приступаем к тренировке броска. Всех касается! Начали! – Климова громко хлопнула в ладоши.
В разминке участвовали обе команды, то есть все десять девушек. Все они внимательно наблюдали за стычкой между Дорой-давай и Алиной, едва не закончившейся дракой. Разумеется, симпатии всех были на стороне Давыдовой. Климова права: Алька давно дала звезду.
– Если они будут в одной команде, эта команда никогда не выиграет олимпийскую медаль, – заявила Свиридова рыжей Рите так, чтобы услышала Климова.
– Да они даже в полуфинал не выйдут! – тряхнула та огненными кудрями.
– Все, это конец, – уныло сказала Танечка.
– Интересно, что там себе иностранцы думают?! – возмутилась Настя Болотникова.
Готовить команду к Олимпиаде поручили специалистам из Канады. Оно понятно: в Канаде керлинг второй вид спорта после хоккея, их керлеры аж двадцать четыре раза становились чемпионами мира! И девять раз первенство планеты выигрывали женщины. Именно канадец стал главным тренером сборной. В отличие от Климовой, он упирал не на технику, а на тактику. Поэтому на тренировки без спортивных снарядов, то есть без камней для керлинга, канадец смотрел сквозь пальцы. Оживлялся он, лишь когда спортсмены выходили на ледовую дорожку со щетками в руках. Разумеется, по-русски канадец не говорил ни слова. Точнее, два слова: «карашо» и «плёхо-плёхо». Причем у него получалось «плёх-плёх», похоже на кудахтанье. Девчонки, привыкшие к резкому тону Климовой, заслышав это кудахтанье нового тренера, невольно начинали улыбаться. И уж, конечно, его не боялись. Добрый дядечка, и, похоже, ему плевать, получат русские свою первую олимпийскую медаль по керлингу или нет. Это у них медальный план, а у него счет в банке. Который растет вне зависимости от результата.
Женя Свиридова так и сказала:
– Иностранцы в России деньги зарабатывают. Выиграем мы или проиграем, они в любом случае будут не внакладе. Они свою зарплату, причем не маленькую, регулярно получают. Что он может сделать, если ни черта не смыслит по-русски? Ни словечка?
Канадский тренер и в самом деле, оживленно жестикулируя, обсуждал что-то, стоя на трибуне, со своим коллегой и при этом смеялся. Он даже не понял, что на ледовой дорожке чуть было не случилась драка!
– Девочки, по местам! – скомандовала Климова.
Все отправились к бортику, где лежали приготовленные для тренировки камни. Все, кроме Лукашовой, которая картинно вышла на лед. На трибуне она заметила знакомого журналиста и решила попозировать. Она уже предвкушала завтрашние заголовки: «Сборная России на тренировке перед Зимней Олимпиадой. Скип Алина Лукашова готовится вывести свою команду на лед».
– Правильно, не царское это дело – готовить спортивные снаряды, – негромко сказал кто-то.
– Конечно! Она же у нас королева!
Девчонки переглянулись и хмыкнули.
– Тихо! – скомандовала Климова. – Вы и так почти сорвали тренировку! Поторопитесь, мы потеряли время!
Спортсменки кинулись к бортику, возникла заминка. Потом почти двадцатикилограммовые камни полетели по льду к центру поляны. И вдруг раздался отчаянный крик:
– Аа-а-а!!!
Кричали с трибуны. Девчонки обернулись, кто-то просто поднял голову, и все увидели лежащую на льду Алину.
Первой опомнилась Климова и кинулась к ней:
– Аля! Аля, что с тобой! Господи, кто видел, что случилось?!
С трибуны к ним поспешно спускался лохматый парень, на шее у которого болтался фотоаппарат. Вдруг он опомнился и торопливо сорвал его. Засверкали вспышки.
– Прекратите! – закричала Климова. – Немедленно прекратите снимать!
Спортивный журналист торопливо сфотографировал орущего тренера. Потом лежащую на льду Алину.
– Врача! – отчаянно закричала Калерия Константиновна. – Немедленно врача! Боже! Она еще дышит!
На лед торопливо выбежал полноватый мужчина с чемоданчиком в руке. Девять спортсменок столпились вокруг лежащей на льду Алины и стоящего перед ней на коленях тренера. Все молчали.
– Пропустите! – скомандовал врач. – Что с ней?
– Я видел! – разбрызгивая слюну, закричал лохматый парень. – Я все видел! Я ее снимал, она мне позировала! И вдруг камень! Он летел с такой силой, что сбил ее с ног! И она плашмя грохнулась на лед! Вот! Я все заснял! Смотрите! Вот она стоит, а вот уже лежит! – Он торопливо принялся нажимать на кнопку, прогоняя кадры фотосъемки назад.
– «Скорую»! Срочно! – крикнул врач, поднимаясь с коленей. – И носилки! Она, похоже, крепко ударилась головой о лед. Удар по ногам был неожиданный, девочка, падая, не сгруппировалась.
– Она хоть жива? – воскликнула Климова. – Ах да! О чем это я? Она ведь дышит!
– Возможен перелом основания черепа, – сказал врач. – Дело серьезное.
– Да уж, со льдом не шутят, – кивнула Климова. – Господи, да когда же приедет эта «Скорая»!
– Надо очень осторожно перенести девушку со льда на трибуны. Ей нельзя переохлаждаться. А ну-ка! Где там мои помощники! Носилки! Быстро!
На трибуне, не трогаясь с места, что-то лопотал растерявшийся канадец.
Алину бережно уложили на носилки и унесли со льда.
И тут только до Калерии Константиновны дошло:
– Кто бросил этот камень? – спросила она.
Все молчали.
– Круговая порука, да? Или… вы не знаете?
Спортсменки переглянулись:
– Мы не знаем, Калерия Константиновна. Мы ничего не видели.
– Девочки, я не желаю слушать ваш жалкий лепет! – сорвалась Климова. – А ну, отвечайте! Кто из вас бросил камень?!.
…Леонидову не спалось. С тех пор как он ушел от жены и переехал жить к маме, сон пропал. «Старею, что ли?» – подумал Алексей, со злостью отбрасывая одеяло. Он протопал на кухню, рванул пробку с бутылки с минеральной водой. Пить не хотелось, но лежать, бессмысленно глядя в окно, откуда виден только соседний дом с мертвыми черными окнами, не было сил. На дворе глубокая ночь. Всем хорошо, все спят, и только он места себе не находит.
– Не спится, Леша? – Мама стояла в дверях и смотрела на него с жалостью.
– Ты, как я вижу, тоже не спишь.
– Так ведь переживаю за тебя! Вернулся бы ты к Саше, а?
– Ну вот, началось!
– Леша, из-за ерунды же поссорились.
– Ты радоваться должна: я опять живу с тобой. Всегда готов подать стакан воды. Разве не об этом мечтают все матери?
– Матери мечтают о том, чтобы их дети были счастливы.
– А я счастлив!
– Кого ты обманываешь?
– Мама, иди спать. Со своей жизнью я сам как-нибудь разберусь.
Она вздохнула, но послушалась. Ушла. Он залпом выпил стакан минеральной воды и вслух сказал:
– Черт знает что!
Уснул он только под утро и во сне увидел огромного лохматого пса, сплошь облепленного репейником. Пес смотрел на Алексея грустно-грустно и вел себя тихо-тихо. Словно и не волкодав, а какая-нибудь болонка.
«А с чего я взял, что это волкодав?» – подумал он, открыв глаза.
– Мать, к чему собаки снятся? Ты у нас веришь во всякую чепуху, типа гороскопов, – спросил он за завтраком.
– Для тебя – к проблемам, – сердито ответила она.
– Это еще почему?
– Потому что, пока ты не вернешься к жене и детям, у тебя будут одни сплошные проблемы!
«Типун тебе на язык», – подумал он и еще до обеда был вызван к высокому начальству. Разноса Леонидов не боялся. Сам давно стал начальником и суть подковерных игр знал отлично. Если секретарша говорит таким медовым голоском, значит, все в порядке. Чуть ли не хвостиком виляет. Едва он вошел в приемную генерала, спросила:
– Алексей Алексеевич, вам чай или кофе?
– Кофе, – хмуро сказал он, чувствуя, что бессонница его доконала. Весь разбитый, голова болит, сердце колет. – Без сливок и сахара. Двойной.
– А, Леша, присаживайся! – сказал генерал.
Он сел.
– Ирочка, кофейку нам, – велел хозяин кабинета.
– Уже варю! – весело ответила секретарша.
«И чего лыбится? – со злостью подумал Леонидов. – Как же! Она-то выспалась!»
– У меня к тебе серьезный разговор, Алексей.
– Оно и понятно: не первое апреля, – туманно ответил он.
– Нравится мне твое чувство юмора, Леша! – рассмеялся генерал. – Вот потому я и обратился к тебе. Ты ведь у нас, кажется, спортсмен?
– Кто? Я? – Леонидов похлопал себя по животу, на котором, когда он сел, образовались складки. – Был когда-то, но теперь – сами видите.
– Но все равно. Хоккей, к примеру, смотришь?
– Кто ж его не смотрит? – насторожился Алексей.
– А фигурное катание?
– Вы к чему это клоните?
– Дело, Алексей, государственной важности. – Генерал вздохнул, надел очки и открыл лежащую на столе папку. В это время Ирочка принесла поднос и принялась расставлять чашки. Когда она ушла, генерал продолжил: – Тебе известно, что скоро начнется Олимпиада?
– По-моему, это всем известно, – осторожно сказал Алексей. – Даже тем, кто не любит спорт и никогда его не смотрит по телевизору.
– А ты знаешь, что мы должны занять в общекомандном зачете место не ниже второго?
– Это они должны. Чиновники от спорта. У них медальный план. И денег грохнули – мама дорогая! Сколько дворцов за границей накупили! Сколько яхт построили! Это же все надо отмедалить!
– Тихо-тихо, – остановил его генерал.
– А есть человек, который думает по-другому? – удивился Алексей.
– Я тебя не затем позвал. У нас обличителей хватает. Стоит только инет открыть.
– Где? – Алексей обвел глазами просторный кабинет.
– Не научился, грешен, – вздохнул генерал. – Поэтому по старинке все на бумажке записываю. – Он уткнулся в папку. – Значит, так. На спортивной базе произошло предположительно покушение на убийство. Капитан команды керлеров, железно попадающей в олимпийскую сборную, находится сейчас в больнице в тяжелом состоянии. В коме она, Леша. И на Олимпиаду, соответственно, не попадает. Произошедшее можно квалифицировать как несчастный случай на тренировке, что происходит сплошь и рядом.
– Я в курсе, – кивнул Алексей. – Спорт дело такое. Травмоопасное.
– Мы бы и списали все на несчастный случай. Если бы не напряженнейшая обстановка в команде. В общем, развалилась она, Леша, – грустно сказал генерал. – А медаль у нас в плане. Средства большие выделены. Понятно, всем хочется поехать на Олимпиаду. Тот, кто попытался убить Лукашову, на этом вряд ли остановится. Если он поймет, что не попадает в сборную, примется еще энергичнее расчищать себе место.
– Пошлите туда опергруппу, – пожал плечами Алексей. – Заведите уголовное дело. Задержите преступника, в конце концов. Я думаю, несложно установить, кто совершил покушение на, как вы сказали?.. Лукашову?
– Алина Лукашова – скип сборной. Иначе – капитан. Ключевой игрок. За ее место теперь и будет главная битва.
– Ну так разберитесь, наведите порядок. В рамках закона.
– В том-то и трудность, – генерал тяжело вздохнул и закрыл папку. – Разобраться можно. И наказать тоже. А Олимпиаду кто будет выигрывать, а? Керлинг – молодой вид спорта. Игроков мирового уровня немного, и каждый из них на вес золота. Потеря Лукашовой – уже трагедия для сборной. А если преступление совершил игрок, без которого команда на Олимпиаде провалится? А?
– Что ж, выходит, если ты надежда олимпийской сборной, то и убивать можно? – сердито спросил Леонидов.
– Есть такая пословица: победителей не судят. Поэтому решение принято такое…
– Кем принято?
– Эта Олимпиада – дело государственной важности. Все на контроле в самых верхах, и решение принято там же. Потому я с тобой разговариваю, а не твой непосредственный начальник. В общем, так… Дело возбуждать пока не будем. Ты поедешь туда один, под видом, ну, скажем, какого-нибудь помощника по чему-нибудь, неважно, и все разузнаешь. Ты гениальный сыщик, Леша, можно сказать, лучший, – польстил генерал. – Поэтому для тебя это пара пустяков. Ты все узнаешь, получишь признание убийцы, и мы подождем до Олимпиады. Если, конечно, это игрок сборной. Дадим ему выступить, а потом… Если он станет чемпионом или хотя бы призером, тема закрыта. Потому что победителей не судят. Сам понимаешь, ему Президент лично пожмет руку. И вся страна будет им гордиться. А если он проиграет, то мы его накажем по всей строгости закона, – сурово сказал генерал. – Ты все понял?
– Ловко, – Леонидов покачал головой. – Хорошие психологи со сборной работают. Ведь это мотивация, а? При Сталине недаром почти у всей верхушки родственники сидели. И атомную бомбу делали за страх, не за совесть. Потому что страх – сильнейшая мотивация. Если человек будет знать, что, проиграв, он сядет в тюрьму, а выиграв, получит славу, почет и уважение, плюс огромные деньги, он сделает все, чтобы победить. Ох, и роль же вы мне отвели!
– Приказы, майор Леонидов, не обсуждают. – Генерал встал, Алексей тоже поднялся.
– Я терпеть не могу керлинг, – попытался выкрутиться он. – Скучнейшая, бессмысленная игра.
– Ничего, полюбишь. Короче, на, – генерал сунул ему папку. – Обо всех, кто был в тот день на тренировке и мог попытаться убить Лукашову, прочитаешь в Интернете. Официально ты в отпуске.
– Я на август заявление написал, – уныло сказал Леонидов.
– Ты теперь человек холостой, поэтому тебе все равно, зимой отдыхать или летом.
– Откуда знаете?
– Здесь всё обо всех знают. Ты не в цирке работаешь, а в органах.
– А так иногда на цирк очень похоже, – попытался пошутить Алексей. – Может, другого кого-нибудь найдете, а?
– Ты иди, вещички собирай. Чего время тянуть?
– Хорошо хоть в Сочи прокачусь на халяву, – вздохнул Леонидов.
– Еще чего! В Сочи! Не дальше Химок, – ехидно сказал генерал. – Сборы будущих олимпийцев проходят на подмосковной спортивной базе. На сочинский лед их выпустят перед самыми играми. Там еще все подготовить надо. Ну, может, дадут недельку-другую форы, а может, и нет.
– Хоть какие-нибудь плюшки мне положены? – спросил Алексей.
– Положены. Тебя встретит старший тренер Калерия Константиновна Климова. Женщина в твоем вкусе. Кстати, не замужем. У тебя есть шанс устроить свою личную жизнь, Леонидов.
– Все понял, – понурился он. И грустно посмотрел на чашку остывшего кофе. – А мама-то была права. Большие собаки, да еще и в репьях, снятся к большим проблемам…
– Лешенька, ты чего так рано? – испугалась, увидев его в дверях, мама.
– Уволили меня, мать. За падение морального облика и несоответствие высокому званию полицейского. Сказали: или к жене возвращаешься, или – пиши рапорт об отставке!
– И ты написал?! – ахнула она. – Господи, Леша! У тебя такая замечательная жена! Уж мог бы и поступиться своими принципами! Я думала, ты взрослый мужчина, а ты еще ребенок!
– Взрослый мужчина, мама, – это тавтология. Если мужчина, то понятно, что взрослый. Ты от волнения утратила свои профессиональные навыки.
– Ты еще учить меня будешь! – Она замахнулась на него тряпкой. И вдруг расплакалась: – Неприкаянный, а теперь еще и безработный…
– Да пошутил я! Задание мне дали! Еду на спортивную базу, там будущие олимпийцы поцапались! Официально я в отпуске.
– Ты меня не обманываешь?
– Вот, – он вынул из кармана конверт. – Отпускные. Да клянусь тебе, что отпускные, а не выходное пособие!
– Поклянись своими детьми! – велела мать.
– Клянусь Ксюшей и Сергеем, что я по-прежнему работаю в органах!
– Что тебе с собой собрать? – деловито спросила она, смахнув слезы.
– Халат и тапочки. Желательно белые. Шучу. Ну, костюм спортивный, наверное. Кроссовки. Надеюсь, там хоть кормят нормально, – он вздохнул. – Я еду завтра утром. А сегодня весь день буду работать. Мне надо подготовиться, чтобы знать, с кем придется иметь дело.
– Я сейчас, Лешенька, – засуетилась мать. – Я мигом…
Конечно, он не удержался и первым делом набрал в поисковой строке «Климова Калерия Константиновна». Интересно, откуда в Управлении знают, какие вкусы у Алексея Алексеевича Леонидова? Почему вдруг генерал решил, что эта женщина должна ему понравиться?
Он минут пять смотрел на фотографию и вынужден был признать, что генерал оказался прав. Климова Алексею понравилась, по крайней мере, на фото. Стильная короткая стрижка, чуть вьющиеся волосы медового оттенка, чувственные полные губы, глаза серо-голубые, близко посаженые, но это ее не портило. И упрямый, выдвинутый вперед подбородок, что говорит о сильном характере.
«Господи! – ахнул он. – Да она на Сашу похожа!»
Внешнее сходство с женой было налицо. Даже завитки на лбу. У Саши тоже кудрявые волосы, правда, вьются они сильнее, чем у Климовой, и намного длиннее.
«Мужчина обречен всю свою жизнь поклоняться одному типу женщин», – грустно подумал Алексей и принялся изучать биографию Калерии Константиновны. Согласно данным на официальном сайте, ей сорок один год. В другой статье значилось сорок два, но, возможно, журналист ошибся. В конце концов, год – это не принципиально. Ей немного за сорок. Стояла у самых истоков отечественного керлинга, настоящая история которого началась в России лишь в девяностых. А ведь могло быть и по-другому, если бы большевики не признали этот вид спорта буржуазным и не высмеяли тех, кто пытался им заниматься. В Советском Союзе умели подвергать остракизму все чуждое простому народу и насквозь буржуазное.
А в начале девяностых, когда старый строй рухнул, появились энтузиасты, которые поставили на новый для россиян вид спорта, керлинг. Игроки пришли на ледовую поляну кто из баскетбола, кто из легкой атлетики, кто из фигурного катания. Климова до того, как заняться керлингом, бегала на средние дистанции. Алексей слегка напрягся, потому что и сам раньше бегал. И тоже, ты подумай! На средние! Ему никогда не давался спринт, не хватало взрывной стартовой скорости, и он не вытягивал марафон, не хватало выносливости.
Алексей посмотрел на Климову повнимательнее. Жаль, что нигде нет ее фотографии в полный рост, приходится только догадываться, какая у нее фигура. Он невольно втянул живот. Чтобы понравиться такой женщине, одного интеллекта мало.
«Да что это я? А вдруг она просто мегера! И голос у нее писклявый».
В керлинге Климова достигла определенных успехов. Возглавляемая ею команда (Калерия была скипом) вышла на международный уровень, и именно с подачи Климовой наши девушки стали наконец завоевывать призовые места. Потому что, покинув большой спорт, Калерия Константиновна подалась в тренеры. В одной из статей упоминалось, что она была замужем, но с мужем разошлась лет пять назад. И всю себя посвятила своим подопечным.
«Этакая мамочка от спорта, – отметил Алексей. – Мама для всех».
В общем, керлинг был для Климовой всем. Она без конца находилась в разъездах, то на соревнованиях, то на сборах, и почти не бывала дома. Типичная жизнь спортивного тренера, работающего со сборной: на чемоданах. «У нее даже собаки нет, – грустно подумал Алексей и почему-то вспомнил приснившегося этой ночью волкодава. – И наверняка никакой личной жизни. Легкая добыча… Уж не собираюсь ли я за ней приударить?» – одернул он себя. Впервые Алексей вдруг понял, что абсолютно свободен. Саша не искала примирения.
– Одумается – сам вернется, – сказала она свекрови, когда та попыталась помирить супругов.
Саша была уверена в своей силе и в слабости мужа. Уверена в том, что такое «добро» никому не нужно. Вечно занят, с дурацким, по ее мнению, чувством юмора, какой-то мент, пусть и майор. Взяток не берет, оно и понятно: не в ГИБДД работает. Все разговоры только о трупах и о том, какой он, Леонидов, умный, и какие все остальные дураки. Меж тем о семье этот умница необыкновенный позаботиться не может, вечно его надо обо всем просить, по десять раз напоминать. Даже о контрацепции он подумать не в состоянии, с удивлением недавно узнал, что жена принимает противозачаточные таблетки.
– А я думал, мы уже старые…
Сейчас и он наконец понял, что далеко еще не старый. Потому что регулярного секса, или, как говорят, половых отношений, у него теперь нет, а к случайным связям он пока не готов. Первый приснившийся ему эротический сон Леонидов воспринял с досадой. После второго задумался, а после третьего задумался крепко. От Саши он ушел в начале осени, а сейчас уже зима! Три месяца без жены, это вам… А тут еще и собака огромная приснилась! В репьях! И, скажите на милость, даже не лает!
«А Климова хороша…»
Он заставил себя переключиться с главного тренера на членов ее команды. И тут же наткнулся на фотографию Алины Лукашовой. У него челюсть упала: черт возьми! Вот это красотка! Даже обидно, что такая женщина лежит в коме и за ее жизнь всерьез опасаются врачи!
Он с энтузиазмом щелкал мышкой, открывая во весь экран все новые и новые фотографии Алины. А их было много. Алина на льду, Алина в тренажерном зале, Алина в бикини…
– Докатился! – раздался за спиной мамин голос. – Вот что значит жить без жены! Ты уже лазаешь по порносайтам!
– Мама, я работаю!
– Да вижу я, как ты работаешь. На, – сердито сказала она, грохнув на стол тарелку. – Я тебе поесть принесла. Хотя… иди-ка ты, Лешка, на кухню.
– Ма! Это спортсменка! На нее покушались!
– Ой, не ври! Какая же это спортсменка? Она вон, почти голая!
– Это делается в рамках продвижения малопопулярного пока в России вида спорта в массы.
– Сиськи голые показывают в рамках продвижения? – ехидно спросила мать.
– Мама! Ты же культурная женщина! А говоришь «сиськи»!
– Я-то культурная… А вот эта твоя девка… Небось ухажер ее и грохнул. С другим мужиком не поделил.
– На льду в тот день были одни только женщины, – вздохнул Алексей.
И, щелкнув мышкой, закрыл фото Алины. Остальные девчонки были далеко не красавицы. И сведения о них весьма скудные. Год рождения, спортивное звание, даты громких побед, если таковые имелись, место учебы и ничего о личной жизни. Ноль. Даже у Алины. А ведь были же у красотки громкие романы! Ей уже двадцать семь!
Мама постояла и ушла, увидев, что сын рассматривает одетых девушек. Он попытался было составить психологический портрет каждой, но сведений оказалось слишком мало. Керлинг был у журналистов не слишком популярен. Только Лукашова стала звездой. Но в интервью, которые она давала, говорилось в основном об отношениях в команде, перспективах на медали, об изнуряющих тренировках. Ничего интересного с точки зрения криминала.
Алексей просидел за компьютером весь день и почти ничего стоящего не нашел.
За исключением последней фотосессии Лукашовой. Он даже распечатал эти снимки, потому что на них Алина блистала в последний раз. Неизвестно, как теперь сложится ее судьба. Даже если она выйдет из комы, это будет уже совсем другой человек. Что она вспомнит из прошлого? Насколько необратимы будут последствия травмы для ее головного мозга? Ведь керлинг – интеллектуальный вид спорта. Тут думать надо. С керлингом, скорее всего, ей придется завязать. А кому она нужна вне спорта? Уж сколько их упало в эту бездну! Этих звездочек, у которых было все, пока сами они стояли на пьедестале. Некоторые пробились, сидят теперь в Думе или на других теплых местах, чиновничьих. Но это олимпийские чемпионы, в крайнем случае, медалисты. Лукашова таковой не стала. Не успела. Выходит, судьба ее незавидна.
Да, подложил кто-то девушке свинью…
Алексей внимательно рассматривал фото. Вот ведь лопух этот журналист! Все свое внимание уделил Лукашевой. Она все время была в прицеле фотокамеры. Вот Алина стоит на льду, приветственно подняв руку. Прищурившись, смотрит вдаль. Вот она взмахнула щеткой, словно готовясь мести лед. На губах улыбка, глаза затуманены. Они у нее с поволокой. Лишь на одной фотографии виден летящий в нее камень. Изображение смазано, потому что снаряд двигался. Да что там! Летел! Кто-то с силой запулил его в Лукашову. Алексей закрыл глаза и попытался смоделировать ситуацию.
Алина позирует фотографу. Тело ее расслаблено, она ведь почти профессиональная модель. Сколько их у нее уже было, этих фотосессий! Она прекрасно знает, что лучшие снимки получаются, когда модель стоит в непринужденной позе, а если двигается, то ее движения расслаблены. И в этот момент по льду летит с силой пущенный камень. А весит он, на минуточку, без малого двадцать килограммов! Этакая гранитная глыба. Алина стоит лицом к трибуне, откуда ее фотографируют, и спиной к нынешним и будущим подругам по команде, которые выкатывают на лед камни, чтобы продолжить тренировку. Камень направлен ей прямо в ноги. Удара она, разумеется, не ждет. Поэтому, не сгруппировавшись, с высоты своего роста падает на лед и ударяется о него головой. Со всего маху.
На следующем снимке она уже лежит. Как журналист, должно быть, пожалел, что не снимал тренировку на видео!
Алексей разложил перед собой снимки в той последовательности, в какой они были сделаны, и еще раз мысленно обругал фотографа. Непонятно, кто сделал бросок. Девчонки, судя по всему, стояли у бортика толпой. Фотограф их игнорировал, все внимание уделил Алине.
Зато теперь выложил эти снимки в инете с ликующей надписью: «Сенсация!» Последние мгновения красавицы Лукашовой на льду! Мамочки, сколько просмотров! Нынче люди делают себе имя на чужом горе. А народ смакует кровушку, благо вкус ее уже привычен, и он так сладок.
Алексей с досадой собрал снимки, сверху оказалась улыбающаяся Алина. Даст бог, обойдется. А того, кто это сделал, он обязательно найдет. Задачка для первоклассника. Все куклы в коробке, то есть все подозреваемые на месте, никуда со спортивной базы не делись. Да и некуда им деваться. Убийца сделал ход, то есть результативный бросок, и теперь ждет последствий.
– Тебе конец, сука, – пробормотала та так, чтобы Калерия не слышала.
– Все, разойдитесь. Продолжаем. Камни на лед. Приступаем к тренировке броска. Всех касается! Начали! – Климова громко хлопнула в ладоши.
В разминке участвовали обе команды, то есть все десять девушек. Все они внимательно наблюдали за стычкой между Дорой-давай и Алиной, едва не закончившейся дракой. Разумеется, симпатии всех были на стороне Давыдовой. Климова права: Алька давно дала звезду.
– Если они будут в одной команде, эта команда никогда не выиграет олимпийскую медаль, – заявила Свиридова рыжей Рите так, чтобы услышала Климова.
– Да они даже в полуфинал не выйдут! – тряхнула та огненными кудрями.
– Все, это конец, – уныло сказала Танечка.
– Интересно, что там себе иностранцы думают?! – возмутилась Настя Болотникова.
Готовить команду к Олимпиаде поручили специалистам из Канады. Оно понятно: в Канаде керлинг второй вид спорта после хоккея, их керлеры аж двадцать четыре раза становились чемпионами мира! И девять раз первенство планеты выигрывали женщины. Именно канадец стал главным тренером сборной. В отличие от Климовой, он упирал не на технику, а на тактику. Поэтому на тренировки без спортивных снарядов, то есть без камней для керлинга, канадец смотрел сквозь пальцы. Оживлялся он, лишь когда спортсмены выходили на ледовую дорожку со щетками в руках. Разумеется, по-русски канадец не говорил ни слова. Точнее, два слова: «карашо» и «плёхо-плёхо». Причем у него получалось «плёх-плёх», похоже на кудахтанье. Девчонки, привыкшие к резкому тону Климовой, заслышав это кудахтанье нового тренера, невольно начинали улыбаться. И уж, конечно, его не боялись. Добрый дядечка, и, похоже, ему плевать, получат русские свою первую олимпийскую медаль по керлингу или нет. Это у них медальный план, а у него счет в банке. Который растет вне зависимости от результата.
Женя Свиридова так и сказала:
– Иностранцы в России деньги зарабатывают. Выиграем мы или проиграем, они в любом случае будут не внакладе. Они свою зарплату, причем не маленькую, регулярно получают. Что он может сделать, если ни черта не смыслит по-русски? Ни словечка?
Канадский тренер и в самом деле, оживленно жестикулируя, обсуждал что-то, стоя на трибуне, со своим коллегой и при этом смеялся. Он даже не понял, что на ледовой дорожке чуть было не случилась драка!
– Девочки, по местам! – скомандовала Климова.
Все отправились к бортику, где лежали приготовленные для тренировки камни. Все, кроме Лукашовой, которая картинно вышла на лед. На трибуне она заметила знакомого журналиста и решила попозировать. Она уже предвкушала завтрашние заголовки: «Сборная России на тренировке перед Зимней Олимпиадой. Скип Алина Лукашова готовится вывести свою команду на лед».
– Правильно, не царское это дело – готовить спортивные снаряды, – негромко сказал кто-то.
– Конечно! Она же у нас королева!
Девчонки переглянулись и хмыкнули.
– Тихо! – скомандовала Климова. – Вы и так почти сорвали тренировку! Поторопитесь, мы потеряли время!
Спортсменки кинулись к бортику, возникла заминка. Потом почти двадцатикилограммовые камни полетели по льду к центру поляны. И вдруг раздался отчаянный крик:
– Аа-а-а!!!
Кричали с трибуны. Девчонки обернулись, кто-то просто поднял голову, и все увидели лежащую на льду Алину.
Первой опомнилась Климова и кинулась к ней:
– Аля! Аля, что с тобой! Господи, кто видел, что случилось?!
С трибуны к ним поспешно спускался лохматый парень, на шее у которого болтался фотоаппарат. Вдруг он опомнился и торопливо сорвал его. Засверкали вспышки.
– Прекратите! – закричала Климова. – Немедленно прекратите снимать!
Спортивный журналист торопливо сфотографировал орущего тренера. Потом лежащую на льду Алину.
– Врача! – отчаянно закричала Калерия Константиновна. – Немедленно врача! Боже! Она еще дышит!
На лед торопливо выбежал полноватый мужчина с чемоданчиком в руке. Девять спортсменок столпились вокруг лежащей на льду Алины и стоящего перед ней на коленях тренера. Все молчали.
– Пропустите! – скомандовал врач. – Что с ней?
– Я видел! – разбрызгивая слюну, закричал лохматый парень. – Я все видел! Я ее снимал, она мне позировала! И вдруг камень! Он летел с такой силой, что сбил ее с ног! И она плашмя грохнулась на лед! Вот! Я все заснял! Смотрите! Вот она стоит, а вот уже лежит! – Он торопливо принялся нажимать на кнопку, прогоняя кадры фотосъемки назад.
– «Скорую»! Срочно! – крикнул врач, поднимаясь с коленей. – И носилки! Она, похоже, крепко ударилась головой о лед. Удар по ногам был неожиданный, девочка, падая, не сгруппировалась.
– Она хоть жива? – воскликнула Климова. – Ах да! О чем это я? Она ведь дышит!
– Возможен перелом основания черепа, – сказал врач. – Дело серьезное.
– Да уж, со льдом не шутят, – кивнула Климова. – Господи, да когда же приедет эта «Скорая»!
– Надо очень осторожно перенести девушку со льда на трибуны. Ей нельзя переохлаждаться. А ну-ка! Где там мои помощники! Носилки! Быстро!
На трибуне, не трогаясь с места, что-то лопотал растерявшийся канадец.
Алину бережно уложили на носилки и унесли со льда.
И тут только до Калерии Константиновны дошло:
– Кто бросил этот камень? – спросила она.
Все молчали.
– Круговая порука, да? Или… вы не знаете?
Спортсменки переглянулись:
– Мы не знаем, Калерия Константиновна. Мы ничего не видели.
– Девочки, я не желаю слушать ваш жалкий лепет! – сорвалась Климова. – А ну, отвечайте! Кто из вас бросил камень?!.
…Леонидову не спалось. С тех пор как он ушел от жены и переехал жить к маме, сон пропал. «Старею, что ли?» – подумал Алексей, со злостью отбрасывая одеяло. Он протопал на кухню, рванул пробку с бутылки с минеральной водой. Пить не хотелось, но лежать, бессмысленно глядя в окно, откуда виден только соседний дом с мертвыми черными окнами, не было сил. На дворе глубокая ночь. Всем хорошо, все спят, и только он места себе не находит.
– Не спится, Леша? – Мама стояла в дверях и смотрела на него с жалостью.
– Ты, как я вижу, тоже не спишь.
– Так ведь переживаю за тебя! Вернулся бы ты к Саше, а?
– Ну вот, началось!
– Леша, из-за ерунды же поссорились.
– Ты радоваться должна: я опять живу с тобой. Всегда готов подать стакан воды. Разве не об этом мечтают все матери?
– Матери мечтают о том, чтобы их дети были счастливы.
– А я счастлив!
– Кого ты обманываешь?
– Мама, иди спать. Со своей жизнью я сам как-нибудь разберусь.
Она вздохнула, но послушалась. Ушла. Он залпом выпил стакан минеральной воды и вслух сказал:
– Черт знает что!
Уснул он только под утро и во сне увидел огромного лохматого пса, сплошь облепленного репейником. Пес смотрел на Алексея грустно-грустно и вел себя тихо-тихо. Словно и не волкодав, а какая-нибудь болонка.
«А с чего я взял, что это волкодав?» – подумал он, открыв глаза.
– Мать, к чему собаки снятся? Ты у нас веришь во всякую чепуху, типа гороскопов, – спросил он за завтраком.
– Для тебя – к проблемам, – сердито ответила она.
– Это еще почему?
– Потому что, пока ты не вернешься к жене и детям, у тебя будут одни сплошные проблемы!
«Типун тебе на язык», – подумал он и еще до обеда был вызван к высокому начальству. Разноса Леонидов не боялся. Сам давно стал начальником и суть подковерных игр знал отлично. Если секретарша говорит таким медовым голоском, значит, все в порядке. Чуть ли не хвостиком виляет. Едва он вошел в приемную генерала, спросила:
– Алексей Алексеевич, вам чай или кофе?
– Кофе, – хмуро сказал он, чувствуя, что бессонница его доконала. Весь разбитый, голова болит, сердце колет. – Без сливок и сахара. Двойной.
– А, Леша, присаживайся! – сказал генерал.
Он сел.
– Ирочка, кофейку нам, – велел хозяин кабинета.
– Уже варю! – весело ответила секретарша.
«И чего лыбится? – со злостью подумал Леонидов. – Как же! Она-то выспалась!»
– У меня к тебе серьезный разговор, Алексей.
– Оно и понятно: не первое апреля, – туманно ответил он.
– Нравится мне твое чувство юмора, Леша! – рассмеялся генерал. – Вот потому я и обратился к тебе. Ты ведь у нас, кажется, спортсмен?
– Кто? Я? – Леонидов похлопал себя по животу, на котором, когда он сел, образовались складки. – Был когда-то, но теперь – сами видите.
– Но все равно. Хоккей, к примеру, смотришь?
– Кто ж его не смотрит? – насторожился Алексей.
– А фигурное катание?
– Вы к чему это клоните?
– Дело, Алексей, государственной важности. – Генерал вздохнул, надел очки и открыл лежащую на столе папку. В это время Ирочка принесла поднос и принялась расставлять чашки. Когда она ушла, генерал продолжил: – Тебе известно, что скоро начнется Олимпиада?
– По-моему, это всем известно, – осторожно сказал Алексей. – Даже тем, кто не любит спорт и никогда его не смотрит по телевизору.
– А ты знаешь, что мы должны занять в общекомандном зачете место не ниже второго?
– Это они должны. Чиновники от спорта. У них медальный план. И денег грохнули – мама дорогая! Сколько дворцов за границей накупили! Сколько яхт построили! Это же все надо отмедалить!
– Тихо-тихо, – остановил его генерал.
– А есть человек, который думает по-другому? – удивился Алексей.
– Я тебя не затем позвал. У нас обличителей хватает. Стоит только инет открыть.
– Где? – Алексей обвел глазами просторный кабинет.
– Не научился, грешен, – вздохнул генерал. – Поэтому по старинке все на бумажке записываю. – Он уткнулся в папку. – Значит, так. На спортивной базе произошло предположительно покушение на убийство. Капитан команды керлеров, железно попадающей в олимпийскую сборную, находится сейчас в больнице в тяжелом состоянии. В коме она, Леша. И на Олимпиаду, соответственно, не попадает. Произошедшее можно квалифицировать как несчастный случай на тренировке, что происходит сплошь и рядом.
– Я в курсе, – кивнул Алексей. – Спорт дело такое. Травмоопасное.
– Мы бы и списали все на несчастный случай. Если бы не напряженнейшая обстановка в команде. В общем, развалилась она, Леша, – грустно сказал генерал. – А медаль у нас в плане. Средства большие выделены. Понятно, всем хочется поехать на Олимпиаду. Тот, кто попытался убить Лукашову, на этом вряд ли остановится. Если он поймет, что не попадает в сборную, примется еще энергичнее расчищать себе место.
– Пошлите туда опергруппу, – пожал плечами Алексей. – Заведите уголовное дело. Задержите преступника, в конце концов. Я думаю, несложно установить, кто совершил покушение на, как вы сказали?.. Лукашову?
– Алина Лукашова – скип сборной. Иначе – капитан. Ключевой игрок. За ее место теперь и будет главная битва.
– Ну так разберитесь, наведите порядок. В рамках закона.
– В том-то и трудность, – генерал тяжело вздохнул и закрыл папку. – Разобраться можно. И наказать тоже. А Олимпиаду кто будет выигрывать, а? Керлинг – молодой вид спорта. Игроков мирового уровня немного, и каждый из них на вес золота. Потеря Лукашовой – уже трагедия для сборной. А если преступление совершил игрок, без которого команда на Олимпиаде провалится? А?
– Что ж, выходит, если ты надежда олимпийской сборной, то и убивать можно? – сердито спросил Леонидов.
– Есть такая пословица: победителей не судят. Поэтому решение принято такое…
– Кем принято?
– Эта Олимпиада – дело государственной важности. Все на контроле в самых верхах, и решение принято там же. Потому я с тобой разговариваю, а не твой непосредственный начальник. В общем, так… Дело возбуждать пока не будем. Ты поедешь туда один, под видом, ну, скажем, какого-нибудь помощника по чему-нибудь, неважно, и все разузнаешь. Ты гениальный сыщик, Леша, можно сказать, лучший, – польстил генерал. – Поэтому для тебя это пара пустяков. Ты все узнаешь, получишь признание убийцы, и мы подождем до Олимпиады. Если, конечно, это игрок сборной. Дадим ему выступить, а потом… Если он станет чемпионом или хотя бы призером, тема закрыта. Потому что победителей не судят. Сам понимаешь, ему Президент лично пожмет руку. И вся страна будет им гордиться. А если он проиграет, то мы его накажем по всей строгости закона, – сурово сказал генерал. – Ты все понял?
– Ловко, – Леонидов покачал головой. – Хорошие психологи со сборной работают. Ведь это мотивация, а? При Сталине недаром почти у всей верхушки родственники сидели. И атомную бомбу делали за страх, не за совесть. Потому что страх – сильнейшая мотивация. Если человек будет знать, что, проиграв, он сядет в тюрьму, а выиграв, получит славу, почет и уважение, плюс огромные деньги, он сделает все, чтобы победить. Ох, и роль же вы мне отвели!
– Приказы, майор Леонидов, не обсуждают. – Генерал встал, Алексей тоже поднялся.
– Я терпеть не могу керлинг, – попытался выкрутиться он. – Скучнейшая, бессмысленная игра.
– Ничего, полюбишь. Короче, на, – генерал сунул ему папку. – Обо всех, кто был в тот день на тренировке и мог попытаться убить Лукашову, прочитаешь в Интернете. Официально ты в отпуске.
– Я на август заявление написал, – уныло сказал Леонидов.
– Ты теперь человек холостой, поэтому тебе все равно, зимой отдыхать или летом.
– Откуда знаете?
– Здесь всё обо всех знают. Ты не в цирке работаешь, а в органах.
– А так иногда на цирк очень похоже, – попытался пошутить Алексей. – Может, другого кого-нибудь найдете, а?
– Ты иди, вещички собирай. Чего время тянуть?
– Хорошо хоть в Сочи прокачусь на халяву, – вздохнул Леонидов.
– Еще чего! В Сочи! Не дальше Химок, – ехидно сказал генерал. – Сборы будущих олимпийцев проходят на подмосковной спортивной базе. На сочинский лед их выпустят перед самыми играми. Там еще все подготовить надо. Ну, может, дадут недельку-другую форы, а может, и нет.
– Хоть какие-нибудь плюшки мне положены? – спросил Алексей.
– Положены. Тебя встретит старший тренер Калерия Константиновна Климова. Женщина в твоем вкусе. Кстати, не замужем. У тебя есть шанс устроить свою личную жизнь, Леонидов.
– Все понял, – понурился он. И грустно посмотрел на чашку остывшего кофе. – А мама-то была права. Большие собаки, да еще и в репьях, снятся к большим проблемам…
– Лешенька, ты чего так рано? – испугалась, увидев его в дверях, мама.
– Уволили меня, мать. За падение морального облика и несоответствие высокому званию полицейского. Сказали: или к жене возвращаешься, или – пиши рапорт об отставке!
– И ты написал?! – ахнула она. – Господи, Леша! У тебя такая замечательная жена! Уж мог бы и поступиться своими принципами! Я думала, ты взрослый мужчина, а ты еще ребенок!
– Взрослый мужчина, мама, – это тавтология. Если мужчина, то понятно, что взрослый. Ты от волнения утратила свои профессиональные навыки.
– Ты еще учить меня будешь! – Она замахнулась на него тряпкой. И вдруг расплакалась: – Неприкаянный, а теперь еще и безработный…
– Да пошутил я! Задание мне дали! Еду на спортивную базу, там будущие олимпийцы поцапались! Официально я в отпуске.
– Ты меня не обманываешь?
– Вот, – он вынул из кармана конверт. – Отпускные. Да клянусь тебе, что отпускные, а не выходное пособие!
– Поклянись своими детьми! – велела мать.
– Клянусь Ксюшей и Сергеем, что я по-прежнему работаю в органах!
– Что тебе с собой собрать? – деловито спросила она, смахнув слезы.
– Халат и тапочки. Желательно белые. Шучу. Ну, костюм спортивный, наверное. Кроссовки. Надеюсь, там хоть кормят нормально, – он вздохнул. – Я еду завтра утром. А сегодня весь день буду работать. Мне надо подготовиться, чтобы знать, с кем придется иметь дело.
– Я сейчас, Лешенька, – засуетилась мать. – Я мигом…
Конечно, он не удержался и первым делом набрал в поисковой строке «Климова Калерия Константиновна». Интересно, откуда в Управлении знают, какие вкусы у Алексея Алексеевича Леонидова? Почему вдруг генерал решил, что эта женщина должна ему понравиться?
Он минут пять смотрел на фотографию и вынужден был признать, что генерал оказался прав. Климова Алексею понравилась, по крайней мере, на фото. Стильная короткая стрижка, чуть вьющиеся волосы медового оттенка, чувственные полные губы, глаза серо-голубые, близко посаженые, но это ее не портило. И упрямый, выдвинутый вперед подбородок, что говорит о сильном характере.
«Господи! – ахнул он. – Да она на Сашу похожа!»
Внешнее сходство с женой было налицо. Даже завитки на лбу. У Саши тоже кудрявые волосы, правда, вьются они сильнее, чем у Климовой, и намного длиннее.
«Мужчина обречен всю свою жизнь поклоняться одному типу женщин», – грустно подумал Алексей и принялся изучать биографию Калерии Константиновны. Согласно данным на официальном сайте, ей сорок один год. В другой статье значилось сорок два, но, возможно, журналист ошибся. В конце концов, год – это не принципиально. Ей немного за сорок. Стояла у самых истоков отечественного керлинга, настоящая история которого началась в России лишь в девяностых. А ведь могло быть и по-другому, если бы большевики не признали этот вид спорта буржуазным и не высмеяли тех, кто пытался им заниматься. В Советском Союзе умели подвергать остракизму все чуждое простому народу и насквозь буржуазное.
А в начале девяностых, когда старый строй рухнул, появились энтузиасты, которые поставили на новый для россиян вид спорта, керлинг. Игроки пришли на ледовую поляну кто из баскетбола, кто из легкой атлетики, кто из фигурного катания. Климова до того, как заняться керлингом, бегала на средние дистанции. Алексей слегка напрягся, потому что и сам раньше бегал. И тоже, ты подумай! На средние! Ему никогда не давался спринт, не хватало взрывной стартовой скорости, и он не вытягивал марафон, не хватало выносливости.
Алексей посмотрел на Климову повнимательнее. Жаль, что нигде нет ее фотографии в полный рост, приходится только догадываться, какая у нее фигура. Он невольно втянул живот. Чтобы понравиться такой женщине, одного интеллекта мало.
«Да что это я? А вдруг она просто мегера! И голос у нее писклявый».
В керлинге Климова достигла определенных успехов. Возглавляемая ею команда (Калерия была скипом) вышла на международный уровень, и именно с подачи Климовой наши девушки стали наконец завоевывать призовые места. Потому что, покинув большой спорт, Калерия Константиновна подалась в тренеры. В одной из статей упоминалось, что она была замужем, но с мужем разошлась лет пять назад. И всю себя посвятила своим подопечным.
«Этакая мамочка от спорта, – отметил Алексей. – Мама для всех».
В общем, керлинг был для Климовой всем. Она без конца находилась в разъездах, то на соревнованиях, то на сборах, и почти не бывала дома. Типичная жизнь спортивного тренера, работающего со сборной: на чемоданах. «У нее даже собаки нет, – грустно подумал Алексей и почему-то вспомнил приснившегося этой ночью волкодава. – И наверняка никакой личной жизни. Легкая добыча… Уж не собираюсь ли я за ней приударить?» – одернул он себя. Впервые Алексей вдруг понял, что абсолютно свободен. Саша не искала примирения.
– Одумается – сам вернется, – сказала она свекрови, когда та попыталась помирить супругов.
Саша была уверена в своей силе и в слабости мужа. Уверена в том, что такое «добро» никому не нужно. Вечно занят, с дурацким, по ее мнению, чувством юмора, какой-то мент, пусть и майор. Взяток не берет, оно и понятно: не в ГИБДД работает. Все разговоры только о трупах и о том, какой он, Леонидов, умный, и какие все остальные дураки. Меж тем о семье этот умница необыкновенный позаботиться не может, вечно его надо обо всем просить, по десять раз напоминать. Даже о контрацепции он подумать не в состоянии, с удивлением недавно узнал, что жена принимает противозачаточные таблетки.
– А я думал, мы уже старые…
Сейчас и он наконец понял, что далеко еще не старый. Потому что регулярного секса, или, как говорят, половых отношений, у него теперь нет, а к случайным связям он пока не готов. Первый приснившийся ему эротический сон Леонидов воспринял с досадой. После второго задумался, а после третьего задумался крепко. От Саши он ушел в начале осени, а сейчас уже зима! Три месяца без жены, это вам… А тут еще и собака огромная приснилась! В репьях! И, скажите на милость, даже не лает!
«А Климова хороша…»
Он заставил себя переключиться с главного тренера на членов ее команды. И тут же наткнулся на фотографию Алины Лукашовой. У него челюсть упала: черт возьми! Вот это красотка! Даже обидно, что такая женщина лежит в коме и за ее жизнь всерьез опасаются врачи!
Он с энтузиазмом щелкал мышкой, открывая во весь экран все новые и новые фотографии Алины. А их было много. Алина на льду, Алина в тренажерном зале, Алина в бикини…
– Докатился! – раздался за спиной мамин голос. – Вот что значит жить без жены! Ты уже лазаешь по порносайтам!
– Мама, я работаю!
– Да вижу я, как ты работаешь. На, – сердито сказала она, грохнув на стол тарелку. – Я тебе поесть принесла. Хотя… иди-ка ты, Лешка, на кухню.
– Ма! Это спортсменка! На нее покушались!
– Ой, не ври! Какая же это спортсменка? Она вон, почти голая!
– Это делается в рамках продвижения малопопулярного пока в России вида спорта в массы.
– Сиськи голые показывают в рамках продвижения? – ехидно спросила мать.
– Мама! Ты же культурная женщина! А говоришь «сиськи»!
– Я-то культурная… А вот эта твоя девка… Небось ухажер ее и грохнул. С другим мужиком не поделил.
– На льду в тот день были одни только женщины, – вздохнул Алексей.
И, щелкнув мышкой, закрыл фото Алины. Остальные девчонки были далеко не красавицы. И сведения о них весьма скудные. Год рождения, спортивное звание, даты громких побед, если таковые имелись, место учебы и ничего о личной жизни. Ноль. Даже у Алины. А ведь были же у красотки громкие романы! Ей уже двадцать семь!
Мама постояла и ушла, увидев, что сын рассматривает одетых девушек. Он попытался было составить психологический портрет каждой, но сведений оказалось слишком мало. Керлинг был у журналистов не слишком популярен. Только Лукашова стала звездой. Но в интервью, которые она давала, говорилось в основном об отношениях в команде, перспективах на медали, об изнуряющих тренировках. Ничего интересного с точки зрения криминала.
Алексей просидел за компьютером весь день и почти ничего стоящего не нашел.
За исключением последней фотосессии Лукашовой. Он даже распечатал эти снимки, потому что на них Алина блистала в последний раз. Неизвестно, как теперь сложится ее судьба. Даже если она выйдет из комы, это будет уже совсем другой человек. Что она вспомнит из прошлого? Насколько необратимы будут последствия травмы для ее головного мозга? Ведь керлинг – интеллектуальный вид спорта. Тут думать надо. С керлингом, скорее всего, ей придется завязать. А кому она нужна вне спорта? Уж сколько их упало в эту бездну! Этих звездочек, у которых было все, пока сами они стояли на пьедестале. Некоторые пробились, сидят теперь в Думе или на других теплых местах, чиновничьих. Но это олимпийские чемпионы, в крайнем случае, медалисты. Лукашова таковой не стала. Не успела. Выходит, судьба ее незавидна.
Да, подложил кто-то девушке свинью…
Алексей внимательно рассматривал фото. Вот ведь лопух этот журналист! Все свое внимание уделил Лукашевой. Она все время была в прицеле фотокамеры. Вот Алина стоит на льду, приветственно подняв руку. Прищурившись, смотрит вдаль. Вот она взмахнула щеткой, словно готовясь мести лед. На губах улыбка, глаза затуманены. Они у нее с поволокой. Лишь на одной фотографии виден летящий в нее камень. Изображение смазано, потому что снаряд двигался. Да что там! Летел! Кто-то с силой запулил его в Лукашову. Алексей закрыл глаза и попытался смоделировать ситуацию.
Алина позирует фотографу. Тело ее расслаблено, она ведь почти профессиональная модель. Сколько их у нее уже было, этих фотосессий! Она прекрасно знает, что лучшие снимки получаются, когда модель стоит в непринужденной позе, а если двигается, то ее движения расслаблены. И в этот момент по льду летит с силой пущенный камень. А весит он, на минуточку, без малого двадцать килограммов! Этакая гранитная глыба. Алина стоит лицом к трибуне, откуда ее фотографируют, и спиной к нынешним и будущим подругам по команде, которые выкатывают на лед камни, чтобы продолжить тренировку. Камень направлен ей прямо в ноги. Удара она, разумеется, не ждет. Поэтому, не сгруппировавшись, с высоты своего роста падает на лед и ударяется о него головой. Со всего маху.
На следующем снимке она уже лежит. Как журналист, должно быть, пожалел, что не снимал тренировку на видео!
Алексей разложил перед собой снимки в той последовательности, в какой они были сделаны, и еще раз мысленно обругал фотографа. Непонятно, кто сделал бросок. Девчонки, судя по всему, стояли у бортика толпой. Фотограф их игнорировал, все внимание уделил Алине.
Зато теперь выложил эти снимки в инете с ликующей надписью: «Сенсация!» Последние мгновения красавицы Лукашовой на льду! Мамочки, сколько просмотров! Нынче люди делают себе имя на чужом горе. А народ смакует кровушку, благо вкус ее уже привычен, и он так сладок.
Алексей с досадой собрал снимки, сверху оказалась улыбающаяся Алина. Даст бог, обойдется. А того, кто это сделал, он обязательно найдет. Задачка для первоклассника. Все куклы в коробке, то есть все подозреваемые на месте, никуда со спортивной базы не делись. Да и некуда им деваться. Убийца сделал ход, то есть результативный бросок, и теперь ждет последствий.