Андреева Наталья. Нить Ариадны

   Ни одного дня своей писательской жизни она не была счастлива, даже когда вышел полнометражный фильм по ее лучшей книге.
   – Сволочи, все переврали, – сказала мать, придя с премьеры, прошедшей при полном аншлаге, из кинотеатра, где представители всех федеральных каналов взяли у нее интервью.
   И разрыдалась. Это уже было покруче, чем прыщ. И я это услышала. Она плакала ВСЕРЬЕЗ. Я не знала, как мне реагировать. Утешать ее? В день всероссийской премьеры? Когда критики взахлеб хвалят фильм? Когда тиражи ее книг взлетели до небес?
   Я чувствовала себя глупо, а она все плакала.
   – Не обращай на меня внимания, Ариша, – всхлипнув в последний раз, сказала мама и набрала номер Егора.
   Он не присутствовал на премьере, их роман, не книжный, а тот, где главной героиней была их пламенная любовь, только-только начинался. Но двадцатипятилетний плейбой мгновенно понял то, чего не смогла понять я. Привез бутылку коньяка, хотя у нас элитным спиртным и так был забит бар. Но мама стала пить ЕГО коньяк.
   – Ты всегда можешь написать новую книгу, – сказал Егор – и попал!
   Мама тут же принялась рассказывать ему сюжет. Мне она никогда не рассказывала. Потом они уехали. Вместе. А я осталась с Зайцем Петем. Он тоже не пошел на премьеру, но по другой причине. Они с мамой всегда не ладили. Она была против нашего брака и очень кричала, когда я собралась замуж.
   – Он женится на тебе по расчету, дура! Нищий оборванец! Он даже не москвич! Ему нужны прописка и жилье!
   – Я знаю!
   – И ты его тоже не любишь!
   – Не люблю, – легко согласилась я. Мои чувства к Петю и в самом деле странные. Я его не боюсь, в отличие от других мужчин, и не могу объяснить почему. Не боюсь, и все.
   – Я не собираюсь с ним жить в одной квартире! Он меня раздражает! – кричала мама.
   – Хорошо, мы уйдем на частную.
   – Интересно, кто будет за нее платить? – ехидно спросила родительница.
   – Что-нибудь придумаем.
   Я никогда у нее ничего не просила, поэтому она купила мне квартиру. У моей матери был странный характер: если ее одолевали просьбами, она на них не реагировала. Ей нравилось делать неожиданные подарки. Просто так.
   И я получила от мамы квартиру. Двухкомнатную, она сказала, что хочет внуков. Но к Петю она после этого не стала относиться лучше. Так и звала его:
   – Сергей.
   Хорошо не на «вы».
   А он ее:
   – Марина Ивановна.
   К Марине Ивановне он просто не мог пойти на премьеру. И она какого-то Сергея Петухова не приглашала. Кто он такой? Мой муж все время где-то работал, но маму это не впечатляло. И сейчас Заяц Петь не сидит без дела. Название его должности каждый раз состоит из нескольких слов, ключевое из них «менеджер». Менеджер по чему-то там. Или какой-то менеджер. Менеджер где-то там. Перебирая визитные карточки мужа, я пытаюсь понять смысл его деятельности, и до меня все никак не доходит.
   – Ты что-то продаешь? – спрашиваю я Петя каждый раз, как только он устраивается на новое место.
   – Нет.
   – Берешь на работу людей?
   – Нет.
   – Занимаешься рекламой?
   – Нет.
   – А что ты тогда делаешь?
   – Я решаю вопросы.
   – Какого рода вопросы?
   – Ты все равно не поймешь.
   – Я глупая?
   – Далеко нет.
   – Тогда объясни, пожалуйста…
   Тут Петь обычно зажимает мне рот поцелуем. И я думаю: в самом деле, какая разница, где он работает? Он ведь дает мне деньги. И когда он нужен, Петь всегда под рукой.
   – Твой муж типичный бездельник, – сердито говорила мать.
   – Он трудится с десяти до шести.
   – Тогда, конечно, незаменимый человек. С десяти до шести. – И губы ее презрительно кривились.
   В общем, вы уже поняли, что они не ладили. Так же, как и мы с Егором. Мама не ладила с Зайцем Петем, я с ее любовником, папа от нас съехал, чтобы этому не мешать, куда ни посмотришь, полная гармония. В общем, мы жили вполне счастливо до того момента, как зеленоглазый красавчик Егор неудачно упал на садовый нож. Вот с этого все и началось…

Но заметила я это, когда…

   Господи, когда же я это заметила? Когда в лобовое стекло моей машины влетел камень? Я попыталась изменить свою жизнь с того, что села за руль. Права у меня имелись, но на машине ездил Петь. Он ведь работал с десяти до шести, а я до полудня валялась в постели. У нас никогда не было домработницы, как у моей мамы. А я…
   Я старалась жить согласно своей полезности для общества. Поскольку она равна нулю, то я не считала возможным иметь не то что домработницу, даже вторую машину. Я этого не заслужила. Но когда умерла мама, у меня оказалось целых два шикарных авто, и с обоими надо было что-то делать.
   Первая мысль: продать. Но я хорошенько подумала и сказала о своем решении Петю.
   – Хорошая идея, – кивнул он.
   – Так на чем мне ездить?
   – Ты давно это заслужила.
   Он всегда понимал меня с полуслова. Разумеется, я хотела знать, можно ли мне ездить на «Бентли»? И он сказал: можно.
   Первое впечатление было ужасное. На меня все смотрели. Я слышала их мысли: чья-нибудь дочка или любовница, подарили дуре крутую тачку, на фига козе баян. Самое главное, что они правы, все эти люди. Я не сама на нее заработала. И вот, еду. Еду плохо, потому что водитель я неопытный, и от меня все шарахаются. Боятся меня, моей крутой машины, не дай бог, заденут-поцарапают, и богатый папа или богатый папик устроит разборки с дракой-перестрелкой. У меня никого нет, в смысле богатого покровителя, который бы за меня заступился, но не вешать же знак об этом на лобовое стекло?
   Тут я всерьез задумалась. А как должен выглядеть этот знак? Есть «чайник», есть «туфля», есть «не обижай малыша». Много чего есть, но это все не то. Как выглядит знак «честная женщина»? Очки? Не то. Решат: за рулем дама в линзах. Пояс верности? Любители садо-мазо станут донимать: девушка, дай телефончик. Ну, вот как это изобразить? Я представила очки на чайнике, а туфлю на шее у плейбоя типа Егора. Не умри моя мама, она бы мне подсказала. У нее была богатая фантазия, а у меня вообще никакой. Я мысленно переместила Егора на чайник, а очки на туфлю.
   И в этот момент в лобовое стекло моей машины влетел камень. Если бы я не задумалась так крепко, я бы испугалась гораздо сильнее. И все могло закончиться плохо. Я как раз подъезжала к мосту. Выпусти я от неожиданности руль, машину бы вынесло аккурат на одну из бетонных опор. А так я решила: «Ну, камень и камень».
   И поехала себе дальше. И только метров через сто, когда мост остался позади, до меня вдруг дошло: по всему лобовому стеклу идут трещины! И удар-то пришелся бы точнехонько мне в переносицу! Тот, кто бросил камень, стоял на мосту и поджидал мой «Бентли». То есть я вполне могла умереть, будь скорость побольше, как это, наверное, и положено, если едешь на «Бентли». Но я черепаха. Не еду, а ползу. Да еще и притормозила перед мостом, потому что задумалась.
   Вечером я рассказала об этом случае Петю. Он как раз пришел с работы. Рассказала, смеясь, в основном про Егора на чайнике. Но его лицо стало серьезным:
   – Камень, говоришь?
   – Да, камень.
   – Неприятно умирать, когда имеешь такие деньги, – внимательно посмотрел на меня Петь.
   И тут до меня дошло. Я ведь совершенно забыла, что теперь очень богата! Мало того! Я богатая бездетная женщина, у которой нет завещания. Может, мне его составить? И вдруг, неожиданно для себя, сказала:
   – Не хочу составлять завещание. Мне кажется, что после этого со мной непременно что-нибудь плохое произойдет.
   Заяц Петь посмотрел странно, но его ответ был:
   – Вот и не надо.
   Я бы вскоре забыла о случае с камнем, если бы…
   Если бы не стала обращать внимание на некие досадные мелочи.
   Моя электронная почта начала вести себя странно. У меня теперь по нескольку раз запрашивали пароль, даже когда я пыталась войти в социальную сеть. Прежде я никогда не ошибалась и уверена, что не ошибаюсь и теперь. Но с первого раза пароль почему-то не проходит. Только со второго, а то и с третьего.
   Раньше я бы не обратила на это внимания. Но сейчас вспомнила, что у меня есть банковские счета, на которых неприлично много денег. Я богата и абсолютно не защищена, не то что раньше, когда за меня отвечали мама и муж. Вдруг появились какие-то нотариусы, адвокаты, менеджеры по вип-клиентам. Все эти люди свалились на меня как снег на голову и совершенно запутали.
   Обычно я не читаю газет, но тут вдруг мне на глаза стали попадаться статьи. Я и не предполагала, что банковская система такая ненадежная! И лучше наличности до сих пор, оказывается, ничего не придумали! Я удивилась: до чего же мошенники стали изобретательны! Они оставляют в банкоматах считывающие устройства и, узнав ваш пин-код, опустошают счет.
   Раньше я редко пользовалась банкоматом. Заяц Петь всегда давал мне наличные, мама тоже сама снимала деньги, я даже не знала пин-кода ее карты, между прочим, золотой. На самом деле это обычный пластик, но по тому, с каким благоговением берут кредитку в руки продавцы элитных бутиков, можно подумать, что она и впрямь из благородного металла. Отец и тот давал мне наличные. А тут я столкнулась с такой неприятностью, как банкоматы, потому что в мамином банке мне выдали пластик. Я возненавидела их с первого взгляда, эти банкоматы, за считывающие устройства, которые в них могли подсунуть. Естественно, я принялась их обыскивать перед тем, как доверить им мою карту, и меня чуть не арестовали. Мне долго пришлось объяснять, что я не вор, а клиент.
   – Давай-ка я буду снимать для тебя деньги, – предложил Заяц Петь. – Мне уже не нравится твое желание начать новую жизнь. Ты слишком резво за это взялась. И в следующий раз точно окажешься в обезьяннике.
   Вот удивил! Да я и раньше могла там оказаться! До того, как принялась обыскивать банкоматы!
   – Хорошо, я отдам тебе свою золотую карту.
   И тут я поймала его взгляд. Он ЖДАЛ.
   – Я отдам, – повторила я.
   – Ну и?..
   – Знаешь, я отдам ее тебе чуть позже.
   – Что ж, как знаешь, – в его голосе звучало разочарование, я это услышала.
   – А зачем тебе деньги, Петь? У тебя же все есть.
   – Да, но хочется больше.
   – Скажи, что ты хочешь, я и тебе это куплю.
   – Новую машину! – выпалил он. Глаза его горели.
   – Бери мамин «Мерседес».
   – Это не совсем то.
   – Почему? Хорошая машина, дорогая. Я все равно собиралась его продать.
   – Слишком просто.
   – Ну, возьми «Бентли»!
   – Я хочу свою машину, понимаешь?
   – Нет, – честно ответила я.
   – Ну, как тебе это объяснить? Представь, что у машины есть душа.
   – С трудом.
   – Это как любовь. Когда не хочешь делить с кем-то свою женщину. Есть, конечно, любители секса втроем…
   – Ты не такой, понимаю. Однолюб. Я ничего с «Бентли» не делала, она почти чиста. Лобовое, правда, в трещинах, но когда ты его поменяешь, вообрази, что гинеколог сделал ей гименопластику.
   – Гимено… что?
   – Восстановление девственности.
   – Разве такое возможно?
   – Технически да.
   – Увы! Если бы я не знал, что у нее не первый, это, возможно, прошло бы. Но гимено – как ее в моем случае не поможет.
   – Сделай вид, что не знаешь о прошлом любимой женщины, – пожала я плечами. – Все так делают.
   – Но ведь это ничего не изменит, – грустно посмотрел на меня Петь.
   – Верно.
   – Знаешь что… Езди на «Бентли» сама.
   – Я предложила тебе «Мерседес».
   – Я оценил. Но оставим все, как есть.
   На этом наш разговор закончился. Я вполне доверяю Петю, но раньше у меня не было таких денег, и я могла предсказать его реакцию на любой свой поступок. А теперь не могу. Мне еще надо его изучить, Петя. Как он поведет себя теперь, когда я стала богатой? И если ничего не изменится, он получит мой золотой пластик.
   Третий случай заставил меня задуматься всерьез. Камень в лобовое, повторный запрос пароля… Но вдруг позвонила моя соседка по даче и сладким голосом сказала:
   – Ариночка, вы не могли бы продиктовать мне свои паспортные данные?
   – Конечно, могу!
   Я кинулась за паспортом.
   – Так… хорошо… А где вы прописаны? – был следующий вопрос.
   Я сказала.
   – И еще… – соседка замялась. – Мне нужен кадастровый номер вашего участка.
   – Кадастровый? Номер?
   – Видите ли, изменились правила, – затараторила соседка. – Мы только сейчас спохватились… Конечно, надо было раньше. Но войдите в мое положение, Ариночка! Нам надо оформлять землю в собственность, а для этого требуется согласие всех соседей!
   – Хорошо, я поищу свидетельство на землю.
   – Так вы точно теперь владелица всего?
   – Всего?
   – Я имею в виду имущества Марины Ивановны. Все записано на вас?
   – А на кого же?
   – И вы уже его оформили?
   – Я вступила в права наследства.
   – Ариночка, а мы не могли бы встретиться? Мне нужна ваша подпись в заявлении.
   – В каком заявлении?
   – Что вы не имеете ко мне претензий. Нам надо встретиться. И свидетельство на землю не забудьте.
   – Хорошо.
   – Я вам еще перезвоню.
   Я положила трубку и задумалась. Если вы имеете дачу в деревне Тютькино у черта на куличиках и в вашем огороде растет бурьян, вас мало волнует, что кто-то узнает его кадастровый номер. Но если у вас двухэтажный особняк со всеми удобствами в заповедной зоне, такие подробности обычно держат в секрете. Уж не решили ли меня обобрать до нитки?
   Я вновь обратилась к Петю.
   – Правила оформления дачного участка в собственность действительно изменились, – подтвердил он. – А ты хорошо знаешь эту женщину?
   – Не очень. Честно сказать, даже не представляю, как она выглядит, – призналась я. – С тех пор, как мама сошлась с Егором, я старалась у нее не бывать. Участок она купила давно, но строительство закончилось лет пять назад, уже при Егоре. Я и в лицо-то эту женщину не знаю. То есть знаю, наверное, но…
   – У тебя плохая память на лица, – кивнул Петь. – Это опасно.
   – Ты думаешь?..
   – Черт его знает, кто это? А требует паспортные данные, место постоянной регистрации, кадастровый номер, да еще и образец подписи! Во сколько оценивается дача?
   – Петь, я не помню.
   – На миллион тянет.
   – Миллион долларов?
   – Не рублей же.
   – И что мне делать?
   – Послать ее, – пожал он плечами. – Я бы не рисковал.
   – Но это же неудобно! Вдруг людям действительно надо?
   – Тогда подстрахуйся.
   – А ты бы не мог поехать со мной?
   – Мог бы. Но какое отношение я имею к твоему имуществу? Мне там ничего не светит.
   – Мы раньше ничего не делили на «твое» и «мое».
   – А раньше у нас ничего и не было.
   – Значит, ты отказываешься?
   – Солнышко, с десяти до шести я занят на работе, разве ты забыла?
   Раньше он мне никогда не отказывал. Я задумалась.
   – А если я назначу встречу на вечер? Часов на семь?
   – Слушай, разбирайся со своим наследством сама!
   Я хотела с ним поругаться, но вовремя вспомнила, что он меня не любит. Наши отношения вряд ли можно сделать хуже, чем они есть, поэтому какой мне смысл ругаться с Петем?
   На следующий день, когда он ушел на работу, я начала рассматривать варианты. Соседка мне еще позвонит. Она обещала. Поэтому я с самого утра стала ждать ее звонка. И готовиться к разговору. Вдруг мне на ум пришло: «Я тебя запомню, сучка! Твоя дача находится на моем участке!»
   А не происки ли это Павла Юрьевича? Я принялась мысленно прокручивать эту комбинацию. Допустим, мент решил мне отомстить. Что он может сделать? Да много чего, ведь на его стороне закон, а я совершенно не разбираюсь в юридических вопросах.
   Я всерьез заволновалась. Потом вспомнила мамино любимое: не можешь задушить своего врага – обними его! У меня хорошая школа, школа Марины Мининой. Разумеется, Павел Юрьевич не торопится в мои объятия, но он ведь смотрел в мое декольте! Мне ни разу не приходилось соблазнять мужчину, потому что раньше мои проблемы решались сами собой. Но Заяц Петь от меня отказался и тем самым зажег зеленый свет: найди кого-нибудь другого! С женщинами я дружить не умею, они все – мои враги. Почему так? Не знаю.
   Иное дело мужчины. Я их, конечно, боюсь, но ведь и другие женщины их боятся тоже. Соседка испугается Павла Юрьевича точно так же, как она испугалась бы Петя. Выбора у меня нет, и я набрала телефон мента. Я разжилась им еще будучи подозреваемой в убийстве мамы.
   – Спиркин слушает, – заскрипело в трубке.
   Я растерялась. Надо же! Набрала не тот номер! Какой такой Спиркин? Спиркин мне не нужен.
   – Алло! Говорите!
   – Мне нужен Павел Юрьевич, – пискнула я в трубку, набравшись решимости.
   – Я вас слушаю, – сердито сказала трубка.
   – Павел Юрьевич? – уточнила я.
   – Он самый. Кто говорит? – и тут я вспомнила, что эту фамилию называл его толстый начальник.
   – Арина Петухова.
   – Какая еще Арина?
   – Помните, вы облили меня водой?
   Из трубки раздалось шипение, я даже подумала, что там поселилась змея.
   – И у вас… ещщщще… хватает наглости… – попыталась ужалить меня трубка.
   – Да, потому что мне нужна помощь!
   – Вас хотят убить? – злорадно спросил он. – Просто здорово!
   – Не убить, а ограбить. Вы что-нибудь про это знаете?
   – Послушай, с-с-с… щ-щ-щ…
   – Сколько?
   Кажется, он швырнул трубку, потому что там теперь не было даже шипения. Просто молчание. Я приуныла, но тут мой телефон зазвонил. Я радостно схватила трубку. Хорошо, что людям всегда нужны деньги!
   – Ариночка, это опять я, – раздался сладкий голосок моей соседки по даче. Кажется, на этот раз он был еще слаще. – Извините, что беспокою вас… Вы нашли свидетельство на землю?
   Я взяла глубокую паузу, потому что собиралась соврать.
   – Да.
   – Когда мы можем встретиться?
   – Ну… через месяц.
   – Милая, через месяц мне придется собирать новые справки! – пришла в ужас соседка. – Надо сегодня, в крайнем случае завтра! Другие соседи уже предоставили свои данные! Дело только за вами!
   – То есть я могу увидеть их подписи? И паспортные данные?
   – А зачем вам это? – подозрительно спросила женщина.
   Мне бы очень хотелось увидеть и ее паспорт тоже. И убедиться, что она та самая, за кого себя выдает.
   – Как-то все это напрягает, – поежилась я.
   – Люди должны друг другу помогать, – выдала она фразу, которую я ненавижу больше всего на свете.
   Сколько я ни помогала людям, мне так и не удалось получить в ответ хоть какую-нибудь помощь. Как только я обращалась с просьбой к особам, которым когда-то помогла, у них тут же находилась масса предлогов, чтобы отказать. Эта фраза самая лживая из всех существующих на свете лживых фраз. Меня пытаются обмануть, – это я поняла, как только ее услышала. А соседка меж тем продолжала на меня давить:
   – Ариночка, я и так потратила кучу денег, – она заплакала. – Ну что вам стоит?
   Мошенники великолепные актеры – это я знаю из Интернета. Им ничего не стоит выжать у жертвы слезу. Я почти сдалась.
   – Но я приеду не одна.
   – Да с кем хотите!
   Хорошо она подготовилась. Выхода у меня не было. Мы договорились встретиться завтра в восемь вечера, в метро. Мне осталось только уговорить Петя или мента.
   Разумеется, я начала с Петя. Как-никак он мой муж, а Павел Юрьевич чуть не засадил меня в тюрьму. Я нашла в мобильнике «Петь» и нажала на кнопку.
   – Завтра в восемь, – сказала я так, будто собиралась грабить банк.
   – Я не могу, – моментально струсил он. – Найди кого-нибудь другого.
   – Это будет мужчина, – предупредила я, пытаясь вызвать его ревность.
   – Хорошо, только вернись домой не позже полуночи. Если что – звони.
   Я еще какое-то время держала в руке молчащую трубу. Итак, Петь мне отказал. Может, обратиться в частное охранное агентство? Но мент-то надежнее! Если это и в самом деле мошенники, то Павла Юрьевича они испугаются и навсегда от меня отстанут.
   И я во второй раз набрала его телефон.
   – Спиркин слушает.
   – Павел Юрьевич, вы мне нужны.
   – Опять ты, Петухова! Слушай, у тебя все дома? Или ты колешься? Все вы, богемные фифы, наркоманки.
   – Но я не… Я нигде не работаю.
   – Вот я и говорю: пахать на тебе надо, тогда колоться бросишь.
   – У меня к вам дело, – набралась я решимости.
   – А ты упрямая. Ну, чего тебе?
   – Меня хотят ограбить.
   – Жалко, что не убить.
   Он шел по улице, я слышала ее шум: мимо него проезжали машины. Мы были с ним тет-а-тет, не считая улицы, и он мог позволить себе хамить. Но выбора у меня нет, и я решила терпеть.
   – Вы можете поехать со мной в одно место?
   – Неужто в цирк? – весело спросил он.
   – В метро.
   – И что мы там будем делать?
   – Я поставлю подпись в одном документе, а вы напугаете женщину, которая его привезет.
   В трубке раздалось какое-то бульканье. Мне показалось, что он пьет воду и давится.
   – С тобой не соскучишься, Петухова! – сказал наконец он. – Мне что, надо сделать зверское лицо?
   – А оружие у вас есть? – с опаской спросила я. Все-таки речь шла о пистолете!
   – А как же!
   – Вы не могли бы его с собой взять?
   – Боюсь, что нет, – в трубке опять раздалось бульканье.
   – Почему?
   – Потому что если я возьму пистолет, а ты по-прежнему будешь нести пургу, что неизбежно, я тебя точно пристрелю!
   Я совсем забыла, что он не Петь. Бедненький, нервы ни к черту.
   – Хорошо, – сдалась я. – Пусть будет только удостоверение.
   – Я что, должен его предъявить?
   – Да.
   – Контролеру в метро?
   – А оно дает право на бесплатный проезд? Тогда да. И контролеру тоже. Но проезд я вам могу и оплатить. Я ведь теперь богата.
   – Потому ты и отстала от жизни, Петухова. Метро небось видишь только в кино. Нам сейчас дают безлимитный талон на проезд.
   – Это хорошо или плохо?
   В трубке захрюкали. Сомнений нет, он смеется!
   – Скажи спасибо, что у меня сегодня хорошее настроение, – подтвердил мою догадку Павел Юрьевич. – Мы задержали опасного преступника.
   – Да, это весело, – согласилась я. – Так вы поможете?
   – А совесть у тебя есть?
   – Не знаю, – честно ответила я. – Мне всегда казалось, что да.
   – Какого ты о себе хорошего мнения! – совсем развеселился Павел Юрьевич. – Слушай, а это интересно… Куда я должен приехать, чтобы напугать несчастную женщину?
   – Почему несчастную?
   – Потому что она вынуждена иметь дело с тобой!
   Я назвала станцию метро и добавила:
   – Завтра в восемь. Вечера, не утра. Не перепутайте.
   – Ты совсем дура? Или меня держишь за дурака?
   – Если вы плохо учились в школе, это еще не значит, что вы дурак.
   – А почему ты думаешь, что я плохо учился?
   – Потому что вы мент! Ой, простите. – Опять забыла про паузу! Ляпнула, не подумав!
   – Тем не менее тебе нужна моя помощь, – ехидно сказал он. – Что ж ты не обратишься в Министерство финансов, Петухова?
   – А при чем здесь министерство?
   – Там умники сидят.
   – Я туда обращусь, когда моя проблема будет экономической. Но сейчас вопрос жизни и смерти, поэтому я и позвонила вам! – выпалила я. – Так вы придете завтра к метро?
   – Приду. Сделаю одно доброе дело, – вздохнул Павел Юрьевич. – Хотя мне бы очень хотелось увидеть твой труп. Это доставило бы мне массу положительных эмоций.
   – Разве сотрудники органов должны так говорить?
   – Ты что, записываешь это на диктофон? – заорал он. – В таком случае запомни: от взятки я отказался!
   – Ничего я не записываю! Нельзя же быть таким мнительным!
   – От тебя всего можно ожидать, – пробурчал он. – Ты, Петухова, ловко умеешь устраивать свои дела. Посмотришь – цветок просто, а не женщина. Губки бантиком, попка крантиком, все при ней. Но ты, Петухова, используешь людей в своих интересах. Таких, как ты, надо еще поискать…
   – Так вы придете? В последний раз спрашиваю. Мне нужно знать наверняка.
   – Ладно, приду.
   – Спасибо, – сказала я и дала отбой.
   Мне стало чуть легче, хотя я в нем и не уверена. В Павле Юрьевиче. Мне редко попадались такие же обязательные люди, как я сама. Честно сказать, вообще не попадались. Ариадна Петухова – единственный экземпляр абсолютной человеческой глупости.
   Я подумала вот что: если он не придет, то я не стану спускаться в метро. А если соседка позвонит, не буду брать трубку. Не буду, и все. Конечно, это нечестно, но соседка ли она? Я не знаю этого наверняка, следовательно, меня не в чем упрекнуть. Я сказала, что приеду не одна, и если мой компаньон не явится, значит, главное условие договора нарушено. В метро можно не спускаться.
   Уф!
   Я всегда ищу себе оправдания, если собираюсь кого-то подвести. Одного мне мало, я ищу их много. Максимальное число возможных оправданий. Весь остаток дня я сомневалась, и пришедший с работы Петь даже спросил:
   – Что с тобой?
   – Ничего.
   – Ты морщишь лоб и шевелишь губами. С кем ты разговариваешь?
   – Ни с кем.
   – У тебя что, галлюцинации? – заботливо спросил Петь.
   – А тебя бы это устроило?
   – Почему меня должно это устроить? – Петь никогда не сдается. Сколько бы вопросов я ни задала, он готов ответить на все. Я вышла за него замуж, потому что у него ангельское терпение. Так же божественно, как покойный Егорушка врал, Заяц Петь умеет терпеть. Это главный талант моего мужа.
   – Если меня упрячут в психушку, ты станешь очень богатым человеком. И сможешь жениться по любви.
   – Но я уже женился по любви, – внимательно посмотрел на меня Петь. То, что он никогда не делает в этом случае паузу, меня не удивляет. Мы женаты пятнадцать лет, за такой срок и обезьяну можно научить чему угодно. Про паузы он знает, я ему говорила. Я ему много чего рассказала, вот он и научился.
   – Вот и хорошо. А то завтра у меня свидание, – весело сказала я.