– Нет! – На руке Рутта повисла неизвестно откуда появившаяся Салль. – Крэмберг помрачил его рассудок! Не убивайте его!
– Зачем он нужен тебе такой? Слизняк! Он никогда не станет воином!
Салль смотрела на Крэкка глазами, полными слез.
– Где скальп, милый? Скажи, что ты принес его.
«Слизняк» отрицательно покачал стальной головой.
– А как же наша свадьба? Крэкк! – Салль перевела взгляд на Рутта. – У него еще есть пальцы, дайте ему шанс.
Рутт коротко ударил девушку ладонью, и та отлетела в сторону.
– Крэкк! Сыночек!
Крэкк увидел мать, стоявшую с перепачканным землей лицом. Ее хижину наполовину снесло ударной волной.
– Уходи, – сказал ей Рутт. – Мать не должна видеть позор сына. Если он не станет воином, так пусть хоть умрет как мужчина.
Крэкк молчал, без скальпа он не мог сказать матери ни слова. Охотники оттащили плачущую женщину, затем Салль.
– Я любил тебя как сына, – произнес Рутт. – Я доверил тебе самое дорогое, что только может быть, свою доблесть – копье, окропленное в бою, оружие, которое благословил Язург. Ты же привел врагов в наш дом. Пришельцы попирают закон предков, наполняя металлом наши тела, сажая нас под GPS. Пусть все увидят, как Язург наложит на отступника свою руку!
Дестроер сделал круг над деревней. Снижаясь, истребитель лег в боевой разворот.
– Я вызываю Крэмберга на бой! – занеся над собой нож, крикнул стальной громаде Рутт. – Так пусть мой клинок напьется кровью!
Глаза воина выкатились, губы что-то шептали. Жители деревни наблюдали за происходящим со смешанным чувством страха и восхищения. Ударом ноги в грудь Рутт опрокинул Крэкка наземь.
Молодой дикарь полз от своего дяди, немощный и жалкий. Высоколобые охотники, их женщины застыли в ожидании. Рутт был смел, но только что стальной бог разрушил скалу, разорвав грохотом небо от края до края, превратил джунгли в пепел. Язург был грозен, но почему он не явил себя среди облаков, подобно летающей громаде? Покровитель высоколобых, невидимый и бессловесный, почему он допустил разрушение их домов? С другой стороны, все помнили, как Рутт расправился с археологом. Землянин плевался огнем, а в руке воина было простое копье.
Крэкк поднялся на ноги, но, получив удар в солнечное сплетение, вновь полетел на землю.
– Я не могу добраться до твоего скальпа. – Рутт поставил ногу Крэкку на грудь. – Я принесу в дар Язургу твое сердце. Это искупит твою вину, мальчик.
Да, и послужит хорошим уроком другим.
– Борт Номер Один вызывает Борт Номер Два, – прошептал Крэкк. Он испугался. Если Рутт говорил, он делал. Он убивал землян, он с удовольствием окропит землю кровью предателя.
На внутреннем экране лицевого щитка нейрошлема – поделенная на квадраты разрушенная деревня. Нумерация целей в рамках прицела. Зоркие глаза Массы Двести Тонн. Цель пять-два – доблестный Рутт.
Нож коснулся груди молодого дикаря, затем взмыл вверх, к небу, где завис дестроер. Завизжала Салль.
– Цель пять-два! – закричал Крэкк.
Обладатель нейрошлема вызывал море огня. Впрочем, это забота «торпеды» или «ракеты», чтобы он, Крэкк, остался живым и невредимым. Рутт провалится в небытие, исчезнет раз и навсегда со своим ножом. Сам напросился!
Да, он, Крэкк, хочет уйти к людям, но его вынудили, он не предатель. Просто ему ненавистен мир Язурга, жертвоприношения, скальпы. Его вынудили. Дух Крэмберга не рассчитал – снес несколько домов. Иногда и стрела портит шкуру белки.
– Цель пять-два.
Металлический, ослепительный, цивилизованный мир землян, сейчас он обрушится на зарвавшегося жителя Крикка.
«В допуске отказано», – сообщил Штурман-оператор бесстрастным голосом.
Крэкк оцепенел. Они, слуги Крэмберга, предали его!
– Ракета Земля-воздух, Аннигилятор, Плазмоган! – заорал Крэкк. – Сожгите! Уничтожьте! Вашему хозяину вырезают сердце!
Рутт с удовольствием водил по груди предателя лезвием, рассекая кожу, пуская малую кровь. Растягивая удовольствие, он демонстрировал соплеменникам силу Язурга.
Духи, разрушившие деревню, теперь струсили, отступили. Язург сломал врагов, даже не явившись, стоило настоящему охотнику прошептать несколько слов с просьбой о помощи.
– Цель пять-два, – повторил Крэкк. Возможно, стальной гигант в небе боялся гибели остальных высоколобых. Земляне не любили убивать. – Цель шесть-один! – Новый огненный ураган должен был напугать сородичей Крэкка, сбить всех с ног. – Сфера аннигиляции? Лазерная пушка? Торпеда!
«В допуске отказано, – сообщил Масса Двести Тонн. – Личный уровень: ноль целых, семь десятых агрессора».
– Твой бог струсил. – Рутт надавил на нож, лезвие вошло глубже, кровь потекла по ребрам Крэкка. – Будь мужчиной, превозмоги боль.
Салль ударила Рутта палкой. Удар пришелся по затылку, но охотник не опрокинулся, наоборот – вскочил.
– Неплохо. – Выбив палку из рук девушки, дикарь схватил Салль за волосы и пригнул к земле. – Тебе надо было родиться мужчиной, а Крэкку отдать свою юбку!
Извернувшись, Салль вцепилась зубами в ладонь великого воина, сжала челюсти. Еще немного и она бы порвала, перегрызла сухожилие.
– Ты отправишься к Язургу, Салль. – Отвесив девушке тяжелую оплеуху, Рутт усмехнулся. – Я отправлю твое смелое сердечко вместо сердца племянника. Сердце предателя слишком недостойный дар, жертва молодой женщины больше понравится небесам. Ты умрешь, а он остается жить в позоре. Смотри, Крэкк, что я сделаю с твоей женщиной! Этот мир слишком жесток для такого нежного голубка. Не дергайся, Салль!
Рутт намотал волосы девушки на кулак. Приставил к вздымающейся груди нож.
– Отпусти ее, – произнес Крэкк. – Лучше меня. Возьми мое сердце, Рутт, но чтобы больше никто не пострадал.
Крэкку хотелось жить. Отчаянно хотелось жить, пусть даже в позоре. Все в нем обмирало от одной только мысли о той жуткой боли, которую ему придется перенести, но парню вдруг стало не до себя. Он испугался за Салль. И он приготовился умереть. Принести в жертву себя, чтобы больше никто другой… не пострадал.
«Борт номер один. Допуск разрешен».
Уровень агрессии 0,29 Ag. Что это значит? Духи вновь за него?!
«Удерживаю объект атаки, – сообщила автоматика дестроера. Лазерный дальномер учитывал расстояние до цели, поправки на высоту, скорость, температуру воздуха и баллистику боеприпасов. – Подтверждение команды».
– Цель шесть-один, – проговорил Крэкк чуть слышно, толком не зная, что именно он должен подтвердить.
Пятисоткилограммовая протонная торпеда вышла из пусковой установки. Дестроер атаковал остывающие остатки скалы с предельно малой высоты сто пятьдесят метров.
Грохот разорвал пространство. На месте горы фонтаном взлетела земля. Ударная волна смела остатки крайних домов, сбила с ног дикарей. Огромный кратер кипел в самом себе. Расплавленные земля и камень бурлили, волна огня покатилась по джунглям.
Крэкк поднялся. Дух «торпеды» выдохнул огонь, выпустил грохот и перестал трясти землю. Салль лежала без движения. От поднятой вверх земли и пыли небо напоминало грязную кашу с медным кругом солнца. Крэкк взял любимую на руки и понес. Салль была жива. Она закашлялась. Благодаря фильтрам нейрошлема Крэкк дышал свободно.
«Допуск разрешен, – прозвучало у него в голове, словно музыка. – Борт номер один, допуск разрешен».
Крэкк нес девушку в джунгли. Охотники в страхе расступались, пятились, некоторые при приближении «стальной головы» бежали прочь.
– Ты никуда не уйдешь. – Сидя на земле, оглушенный Рутт тер глаза. Прозрев, он стал искать в пыли нож. – Я с тобой еще не закончил…
Молодой дикарь не обращал на дядю внимания. Он нес Салль в джунгли, во влажный зеленоватый сумрак, сейчас он любил ее как никогда. Он любил ее, любил жизнь, любил стальную голову у себя на плечах, даже стертую с лица земли деревню. Даже то обстоятельство, что, лишившись части мизинца, он так и не стал воином. Вернее, стал, защитником, мужчиной, взрослым, но на земной, человеческий манер.
«Допуск разрешен».
– Я разгадал, – шептал Крэкк. – Я понял их тайну.
Он понял, что это за бог – Крэмберг. Повелитель механической цивилизации невероятно мощной и бесконечно беззащитной одновременно. Глубокий, мудрый бог. Дикарь понял, почему от копья Рутта погиб стреляющий огнем археолог, почему заключенные в немыслимую броню земляне иногда умирали в страшных мучениях от рук его высоколобых соплеменников. Уровень агрессии. Крэкк, наконец, понял, что означает «0,29 Ag». Он почувствовал новый истинный смысл всего сущего.
На душе у дикаря было легко. Его собственное бессилие, его стыд, его врожденная беда неожиданно обернулись силой.
Баталов бежал, флаер над его головой снизился. Тигры космоса спускались в джунгли на тросах. Армейский бластер Олега мог пробить бронированный корпус флаера на максималке, правда, с близкого расстояния. Разреши Пушок допуск, Баталов все равно бы не отважился поставить аккумуляторы на один выстрел, но террористы не могли знать, сколько у космодесантника запасных батарей, потому Фарма рисковал не машиной, а людьми.
Сквозь листву, сверху вниз, пролетел двухметровый парень с крупнокалиберной счетверенной пулеметной установкой в руках. Бронированный экзоскелет и лицевая маска в сумраке отливали металлом. Отличная мишень, имей Баталов допуск.
Олег не стал рассматривать остальных. Он бежал, чувствуя, как все чаще подламывается опухшая правая нога, движения становятся размашистыми, а руки тяжелыми. Преследователи шли за ним цепью. Сканер десантника показывал, что остальные тигры космоса экипированы и вооружены не хуже громилы в доспехах из титаноалюминиевого сплава.
Именно благодаря навороченной системе боевой радиоидентификации инструктор с «Гелиоса» был еще жив. Преследователи имели штатские сканеры, которые тоже автоматически считывали индивидуалку с микрочипа носителя, но в радиусе максимум двух-трех метров. Охотников направляли с флаера. Благодаря спутнику Фарма отлично видел, как мечется в страхе среди деревьев «крэмберовская сволочь». Не то чтобы тиграм доставляло особое удовольствие шагать в броне за жертвой со скоростью, с которой Баталов бежал, но они не знали, что десантник «отказник».
В космосе побаивались инструкторов по холодной нейтрализации. Крэмберг отлично выдрессировал собственных профессиональных убийц.
Олег остановился, переводя дух. Адреналин, похоже, отработал, сделал свое дело, как и дофамин. Баталов выживал на морально-волевых. Он давно плюнул на показания агрмометра. На время вся прогрессивная Вселенная словно отодвинулась в сторону. Как и допуск. Могло выйти так, что он, Баталов, свихнется, прежде чем получит противоядие. Или будет убит. В его ситуации был один рецепт возвращения нейрошлема – агрессия. Безудержная, ничем не ограниченная агрессия. Не говоря уже о том, что это был единственный способ выжить на Крикке. Олег надеялся на то, что потом коллеги выловят его, одичавшего инструктора-агрика. В любом случае, с Крикка ему не уйти, и нанести вред кому-нибудь еще, кроме пособников Фармы, он не сможет. Получалось, он «отстегивал тормоза», чтобы вернуть федералам «Троян», сам не зная, что из этого выйдет. Личная душевная катастрофа Олега Баталова была ничем по сравнению с катастрофой за пределами Крикка, попади дестроер Фарме.
Баталов обернулся. Допреальность обозначила расстояние до трех целей. Тигры выстроились подковой, обходя его по сторонам. Судя по звуку, флаер то и дело менял высоту, делая развороты. Не иначе он, Олег, попал в слепое пятно навигационной системы. Это был шанс. Несколько свободных минут, пока охотники не включили ноги по полной и не прикончили беглеца.
Решив ударить по одной из сторон «подковы» и выйти из капкана, Олег крался навстречу тиграм. Он сокращал дистанцию, описывая полукруг, подобно дикарю. Парень со счетверенным пулеметом ломился сквозь заросли, словно танк. Удержать подобную дуру было немыслимо даже при помощи мускульных усилителей, оружие крепилось к кронштейну, который стабилизировала система пневматических поршней. Олег мог попытаться перебить один из них, но поршни закрывал кожух.
Сжимая в руке ставшую скользкой рукоятку ножа, Баталов не спускал с противника глаз. С пулеметной установки свисала лента. Даже если случится чудо, и ему удастся перепилить ленту ножом или перегрызть зубами, под стволом у допотопного, но грозного оружия имелся барабан гранатомета на пару десятков выстрелов. Хватит, чтобы разнести ему, Баталову, башку.
Террорист шагал прямо на инструктора. Холодно отливали нагрудные пластины. Олег сам не раз пользовался экзоскелетом сходной модели. Бластер легко пробивал внешний уровень брони, но за ним шел слой невероятно твердой керамики, под ней – углеродное волокно… Если попасть ножом между нагрудником и шлемом, именно волокно сломает клинок.
Глазные щели лицевой маски. Пока тигр космоса не опустил забрало… Сблизившись на расстояние нескольких метров, Баталов приготовился к прыжку. У верзилы было одно хорошее качество, которое и позволило подойти к нему почти вплотную: на шлеме отсутствовал глазок прибора ночного видения. Олег очутился на дистанции атаки. Верзила повел перед собой счетверенной пушкой, словно косой, нажимая на гашетку.
Баталов не учел, что в инфракрасном диапазоне отлично видели остальные охотники. И связь между ними работала отменно. Его засекли!
Из стволов на вращающейся турели вырвался сноп огня. Охотник подстригал, рубил кусты, срезал подлесок. Слева направо и в обратную сторону. Под ноги террориста сыпались гильзы. От деревьев летели щепки, в разные стороны брызгали, подлетали куски коры, ошметки листьев. Пули перебивали, легко отщелкивали ветки в руку толщиной. Баталов замер за стволом в два обхвата, в который словно долбили без остановки с десяток молотков. Пули вязли в древесине, а Олег, закрывая уши, вжимался в ствол, ни жив ни мертв…
Наступила тишина. Перед верзилой вдруг стало непривычно пусто и светло. Баталов услышал шаги. Оглушительно грохнуло, крона над Олегом взорвалась, вспыхнула. Сноп пламени осветил джунгли. Видимо, тепловое пятно смазало фигуру федерала, вторым выстрелом из подствольного гранатомета пулеметчик поднял позади Баталова сноп земли, грязи, обрывки лиан.
Если бы в руках тигра космоса было не нарезное старье, а усовершенствованная бластерная пушка, то все было бы кончено. Но пушка требовала системы компьютерного наведения, постоянного охлаждения, а это надежно блокирует ДОК. Лазерная пушка, например, стояла на «Трояне». Господи, будь сейчас у него, Олега, нейрошлем!
Заполыхал кустарник. Бросившись на стрелка, Баталов рассчитывал лишь на одно: сбить того с ног. Олег ударил с разбегу всей массой тела. У него было ощущение, что он врезался в стену. Верзила покачнулся. Двигательная установка за его спиной, стабилизирующий кронштейн, весомый боекомплект, аптечка, обоймы для оружия самообороны, фляга с водой, неприкосновенный запас, противогаз и прочие мелочи потянули бойца за собой, и тот опрокинулся.
Надавив пулеметчику коленями на грудь, понимая, что его могут сбросить, словно котенка, Олег, взревев, занес нож. Ударив двумя руками что есть силы, он вбил лезвие в правую глазницу врага. Но террорист отвернул голову, так что нож угодил в маску и соскочил, проехавшись по металлу. Баталов ударил снова. Конец ножа замер в сантиметре от зрачка. Схватив Баталова за запястья, тигр космоса отжимал противника от себя. Олег видел только нож. Весь мир сошелся на конце лезвия. Олег давил на нож, чудовищное напряжение росло. Дикий взгляд террориста. Баталову казалось, что еще секунда и мышцы лопнут, а стальные перчатки переломают ему запястья.
Убить! Убить, во что бы то ни стало! Уничтожить! Баталов вновь взревел. Нож медленно, но опустился в глазницу. В лицо Олегу брызнула кровь. Он навалился, вогнав нож по рукоятку. Противник обмяк, тело под Баталовым сотрясали предсмертные конвульсии.
Приподняв металлическое бревно пулемета, Баталов откинул ножки, бухнул орудие на мертвого террориста, как на подпорку. Нажал на гашетку. Джунгли перед инструктором ожили. В широком секторе Баталов срубал кусты, кромсал деревья. Турель вертелась как бешеная. Заминка. Тишина. Обжигая руки, Олег сдвинул пулемет в сторону. Грохот, сноп огня из ствола. Лента вновь полетела из кожуха.
– Где вы? Попрятались! Умрите, сволочи! – Баталов орал, перемалывая джунгли вместе с террористами, перемазанный кровью убитого врага. – Давай! Ко мне! Вот я!
Он впервые стрелял из перебитого оружия, впервые оказался вне допуска, впервые над ним не было напарников. Это походило на сумасшествие, чистое убийство, расправу, но это было потрясающе! Дикая, первозданная сила! Она переполняла сейчас Баталова. Буйство, атавистическая мощь, утраченная предками. Чистое оружие! Вот это было, оказывается, как!
Тишина. Только треск, гул пламени, резкие крики обезумевших обезьян. Шелест флаера. Но после подобной пальбы это казалось тишиной.
Баталов взялся за гранатомет и первым же выстрелом перебил исполинское дерево. Гигант рухнул. Поставив трофей на серийный режим стрельбы, Олег откинул пазы экзоскелета и вытащил из него мертвое тело. Размер брони оказался подходящим.
Гранаты пробивали в лесу горящую просеку, а Олег облачался в защиту пулеметчика. Ошалев, опьянев от происходящего, Баталов не заметил, как запихнул вздувшуюся правую ногу в экзоскелет.
Олег выпрямился. Гранатомет замолчал. Баталов вновь остался с одним ножом. Вытащив его из глазницы убитого, инструктор приложил лезвие к губам. Горячий запах крови. Пружиня, подскакивая на усилителях, Олег бросился в озаряемую всполохами темноту леса.
Горели джунгли. Человек в легком экзоскелете вырос посреди пробитой Баталовым просеки. Вышагнув из-за ствола, поднял на федерала раструб огнемета.
– Вот и все парень, отбегался. – Тигр космоса покачнулся, удерживая огнемет в обеих руках. Виртуалка показывала, что контрольная кнопка на оружии отсутствует – оружие активизировалось голосом, посредником выступала компьютерная контрольная система внутри шлема. – Передай привет…
Для того чтобы Олег сгорел, достаточно было произнести кодовое слово, но террорист не закончил фразу. Его опять мотнуло. Баталову сообщалось расстояние до врага. Не успеть. Расстояние до ближайшего дерева. Бесполезно. Конусообразная в метр шириной струя сверхгорячего пламени, по сравнению с которым древний напалм показался бы чуть теплым, сожжет его в движении. До укрытия долетит лишь перекаленная скорлупа экзоскелета. Прежний его владелец не надел дополнительного огнеупорного обмундирования, он ведь шел на охоту, а не, скажем, на абордаж торгового звездолета, где в узких коридорах пламя распространяется бесконтрольно и с ужасающей скоростью.
– У тебя… нет… шансов.
Тигр был прав. Стандартная топливная канистра рассчитана на пятьдесят залпов. Хватит, чтобы выжечь три такие просеки. Обширная зона поражения. Если он, Олег Баталов, не сгорит заживо, не сойдет с ума от проникающих до кости ожогов, то просто задохнется, наглотавшись дыма.
Олег завел за спину левую руку, отстегнул от ранца портативный кислородный аппарат. Будет очень неудобно надевать маску, стоя в потоке пламени, когда расплавленный металл нагрудника льется на колени.
– Руки… – Свободный тигр космоса рухнул на спину и застыл.
В небо ударил десятиметровый фонтан гудящего пламени. Кодовое слово владелец огнемета все-таки произнес – «руки». Закрываясь ладонью от жара, Олег отшатнулся, опустил на глаза щиток. Светофильтр смягчил яркость огня.
Вокруг стало светло как днем. Залпы следовали один за другим, на автомате. Приседая, Баталов решил подобраться к стрелку, но ствол огнемета вдруг заходил ходуном, а затем повалился набок. Поток пламени прошел в нескольких метрах от опешившего космодесантника, который вовремя отскочил.
Террорист не двигался, под ним росла лужа крови. Наконец подобравшись к охотнику, Баталов увидел петли кишок поверх пробитого экзоскелета. Слепая стрельба гранатомета Олега все-таки принесла результат.
– Смерть Крэмбергу…
Огнемет пыхнул в очередной раз. Тигр космоса испустил дух. «Смерть Крэмбергу» – длинновато в боевой обстановке, но что не сделаешь ради красного словца. Отключив огнемет, Баталов взглянул на индикатор расхода топлива. Осталось на пару-тройку выстрелов. Лучше, чем ничего.
В небе возник флаер.
– Оставайтесь на месте, с вами говорит Фарма.
Голос в шлеме звучал чисто, без помех. Баталов ждал, когда лидер упырей объявится. И вот – случилось.
Коротко обыскав труп, космодесантник не нашел больше никакого оружия.
– А теперь слушай меня, Зимин. – Не было времени возиться с электронной начинкой, потому, замкнув огнемет с автоматики на «ручник», Олег с топливной канистрой в одной руке, со стволом пускового устройства – в другой зашагал прочь от горящего участка. – Единственно правильный выход для тебя, мразь, – это сдаться вместе со своей обдолбанной кодлой!
– Сверни ему шею, Брикс! Сорок пять на северо-запад от тебя. Осторожно, у него огнемет Родригеса. Полудохлый. – Фарма так разволновался, что не сменил частоту. – Эта сволочь меня достала!
Наследство Родригеса и с пустым резервуаром весило без малого двадцать килограммов, но в мощном экзоскелете Олег не чувствовал тяжести. Баталов прибавил шагу. Значит, приближающийся к нему тигр космоса некто Брикс. Последний из троицы, весело гнавшей Баталова по лесу.
Они столкнулись на узкой звериной тропе. Федерал и террорист. Глаза в глаза. Людей, более ненавидящих друг друга, сложно было представить.
Брикс вскинул ионный лучемет, Баталов – раструб огнемета. На первый взгляд что могла против потока пламени энергетическая пушка с простым контрольным прикладом, способная разве что парализовать, оглушить жертву? Но противников разделяло с десяток метров, а Брикс держал палец на спусковой скобе. Серебристый ионный луч на коротких расстояниях мог вырубить сознание на несколько часов, а если мозг не выдержит, то и навсегда. Было у оружия Брикса одно весомое преимущество: ионный луч толщиной в нить легко проникал сквозь силовое поле, про боевые доспехи и говорить было нечего – прошьет насквозь. Надень Баталов хоть корабельный скафандр с навесной защитой и отражателями, это бы не помогло. В отличие от разрядов бластера, ионный луч не отражался.
Брикс не производил впечатления новичка, он все рассчитал верно. Перестрелка с дистанции не принесла бы ему никакой пользы. Космодесантник просто поджарил бы его вместе с куском леса. А так, в ближнем бою… Да, они просто убьют друг друга.
– Зачем он нужен тебе такой? Слизняк! Он никогда не станет воином!
Салль смотрела на Крэкка глазами, полными слез.
– Где скальп, милый? Скажи, что ты принес его.
«Слизняк» отрицательно покачал стальной головой.
– А как же наша свадьба? Крэкк! – Салль перевела взгляд на Рутта. – У него еще есть пальцы, дайте ему шанс.
Рутт коротко ударил девушку ладонью, и та отлетела в сторону.
– Крэкк! Сыночек!
Крэкк увидел мать, стоявшую с перепачканным землей лицом. Ее хижину наполовину снесло ударной волной.
– Уходи, – сказал ей Рутт. – Мать не должна видеть позор сына. Если он не станет воином, так пусть хоть умрет как мужчина.
Крэкк молчал, без скальпа он не мог сказать матери ни слова. Охотники оттащили плачущую женщину, затем Салль.
– Я любил тебя как сына, – произнес Рутт. – Я доверил тебе самое дорогое, что только может быть, свою доблесть – копье, окропленное в бою, оружие, которое благословил Язург. Ты же привел врагов в наш дом. Пришельцы попирают закон предков, наполняя металлом наши тела, сажая нас под GPS. Пусть все увидят, как Язург наложит на отступника свою руку!
Дестроер сделал круг над деревней. Снижаясь, истребитель лег в боевой разворот.
– Я вызываю Крэмберга на бой! – занеся над собой нож, крикнул стальной громаде Рутт. – Так пусть мой клинок напьется кровью!
Глаза воина выкатились, губы что-то шептали. Жители деревни наблюдали за происходящим со смешанным чувством страха и восхищения. Ударом ноги в грудь Рутт опрокинул Крэкка наземь.
Молодой дикарь полз от своего дяди, немощный и жалкий. Высоколобые охотники, их женщины застыли в ожидании. Рутт был смел, но только что стальной бог разрушил скалу, разорвав грохотом небо от края до края, превратил джунгли в пепел. Язург был грозен, но почему он не явил себя среди облаков, подобно летающей громаде? Покровитель высоколобых, невидимый и бессловесный, почему он допустил разрушение их домов? С другой стороны, все помнили, как Рутт расправился с археологом. Землянин плевался огнем, а в руке воина было простое копье.
Крэкк поднялся на ноги, но, получив удар в солнечное сплетение, вновь полетел на землю.
– Я не могу добраться до твоего скальпа. – Рутт поставил ногу Крэкку на грудь. – Я принесу в дар Язургу твое сердце. Это искупит твою вину, мальчик.
Да, и послужит хорошим уроком другим.
– Борт Номер Один вызывает Борт Номер Два, – прошептал Крэкк. Он испугался. Если Рутт говорил, он делал. Он убивал землян, он с удовольствием окропит землю кровью предателя.
На внутреннем экране лицевого щитка нейрошлема – поделенная на квадраты разрушенная деревня. Нумерация целей в рамках прицела. Зоркие глаза Массы Двести Тонн. Цель пять-два – доблестный Рутт.
Нож коснулся груди молодого дикаря, затем взмыл вверх, к небу, где завис дестроер. Завизжала Салль.
– Цель пять-два! – закричал Крэкк.
Обладатель нейрошлема вызывал море огня. Впрочем, это забота «торпеды» или «ракеты», чтобы он, Крэкк, остался живым и невредимым. Рутт провалится в небытие, исчезнет раз и навсегда со своим ножом. Сам напросился!
Да, он, Крэкк, хочет уйти к людям, но его вынудили, он не предатель. Просто ему ненавистен мир Язурга, жертвоприношения, скальпы. Его вынудили. Дух Крэмберга не рассчитал – снес несколько домов. Иногда и стрела портит шкуру белки.
– Цель пять-два.
Металлический, ослепительный, цивилизованный мир землян, сейчас он обрушится на зарвавшегося жителя Крикка.
«В допуске отказано», – сообщил Штурман-оператор бесстрастным голосом.
Крэкк оцепенел. Они, слуги Крэмберга, предали его!
– Ракета Земля-воздух, Аннигилятор, Плазмоган! – заорал Крэкк. – Сожгите! Уничтожьте! Вашему хозяину вырезают сердце!
Рутт с удовольствием водил по груди предателя лезвием, рассекая кожу, пуская малую кровь. Растягивая удовольствие, он демонстрировал соплеменникам силу Язурга.
Духи, разрушившие деревню, теперь струсили, отступили. Язург сломал врагов, даже не явившись, стоило настоящему охотнику прошептать несколько слов с просьбой о помощи.
– Цель пять-два, – повторил Крэкк. Возможно, стальной гигант в небе боялся гибели остальных высоколобых. Земляне не любили убивать. – Цель шесть-один! – Новый огненный ураган должен был напугать сородичей Крэкка, сбить всех с ног. – Сфера аннигиляции? Лазерная пушка? Торпеда!
«В допуске отказано, – сообщил Масса Двести Тонн. – Личный уровень: ноль целых, семь десятых агрессора».
– Твой бог струсил. – Рутт надавил на нож, лезвие вошло глубже, кровь потекла по ребрам Крэкка. – Будь мужчиной, превозмоги боль.
Салль ударила Рутта палкой. Удар пришелся по затылку, но охотник не опрокинулся, наоборот – вскочил.
– Неплохо. – Выбив палку из рук девушки, дикарь схватил Салль за волосы и пригнул к земле. – Тебе надо было родиться мужчиной, а Крэкку отдать свою юбку!
Извернувшись, Салль вцепилась зубами в ладонь великого воина, сжала челюсти. Еще немного и она бы порвала, перегрызла сухожилие.
– Ты отправишься к Язургу, Салль. – Отвесив девушке тяжелую оплеуху, Рутт усмехнулся. – Я отправлю твое смелое сердечко вместо сердца племянника. Сердце предателя слишком недостойный дар, жертва молодой женщины больше понравится небесам. Ты умрешь, а он остается жить в позоре. Смотри, Крэкк, что я сделаю с твоей женщиной! Этот мир слишком жесток для такого нежного голубка. Не дергайся, Салль!
Рутт намотал волосы девушки на кулак. Приставил к вздымающейся груди нож.
– Отпусти ее, – произнес Крэкк. – Лучше меня. Возьми мое сердце, Рутт, но чтобы больше никто не пострадал.
Крэкку хотелось жить. Отчаянно хотелось жить, пусть даже в позоре. Все в нем обмирало от одной только мысли о той жуткой боли, которую ему придется перенести, но парню вдруг стало не до себя. Он испугался за Салль. И он приготовился умереть. Принести в жертву себя, чтобы больше никто другой… не пострадал.
«Борт номер один. Допуск разрешен».
Уровень агрессии 0,29 Ag. Что это значит? Духи вновь за него?!
«Удерживаю объект атаки, – сообщила автоматика дестроера. Лазерный дальномер учитывал расстояние до цели, поправки на высоту, скорость, температуру воздуха и баллистику боеприпасов. – Подтверждение команды».
– Цель шесть-один, – проговорил Крэкк чуть слышно, толком не зная, что именно он должен подтвердить.
Пятисоткилограммовая протонная торпеда вышла из пусковой установки. Дестроер атаковал остывающие остатки скалы с предельно малой высоты сто пятьдесят метров.
Грохот разорвал пространство. На месте горы фонтаном взлетела земля. Ударная волна смела остатки крайних домов, сбила с ног дикарей. Огромный кратер кипел в самом себе. Расплавленные земля и камень бурлили, волна огня покатилась по джунглям.
Крэкк поднялся. Дух «торпеды» выдохнул огонь, выпустил грохот и перестал трясти землю. Салль лежала без движения. От поднятой вверх земли и пыли небо напоминало грязную кашу с медным кругом солнца. Крэкк взял любимую на руки и понес. Салль была жива. Она закашлялась. Благодаря фильтрам нейрошлема Крэкк дышал свободно.
«Допуск разрешен, – прозвучало у него в голове, словно музыка. – Борт номер один, допуск разрешен».
Крэкк нес девушку в джунгли. Охотники в страхе расступались, пятились, некоторые при приближении «стальной головы» бежали прочь.
– Ты никуда не уйдешь. – Сидя на земле, оглушенный Рутт тер глаза. Прозрев, он стал искать в пыли нож. – Я с тобой еще не закончил…
Молодой дикарь не обращал на дядю внимания. Он нес Салль в джунгли, во влажный зеленоватый сумрак, сейчас он любил ее как никогда. Он любил ее, любил жизнь, любил стальную голову у себя на плечах, даже стертую с лица земли деревню. Даже то обстоятельство, что, лишившись части мизинца, он так и не стал воином. Вернее, стал, защитником, мужчиной, взрослым, но на земной, человеческий манер.
«Допуск разрешен».
– Я разгадал, – шептал Крэкк. – Я понял их тайну.
Он понял, что это за бог – Крэмберг. Повелитель механической цивилизации невероятно мощной и бесконечно беззащитной одновременно. Глубокий, мудрый бог. Дикарь понял, почему от копья Рутта погиб стреляющий огнем археолог, почему заключенные в немыслимую броню земляне иногда умирали в страшных мучениях от рук его высоколобых соплеменников. Уровень агрессии. Крэкк, наконец, понял, что означает «0,29 Ag». Он почувствовал новый истинный смысл всего сущего.
На душе у дикаря было легко. Его собственное бессилие, его стыд, его врожденная беда неожиданно обернулись силой.
Баталов бежал, флаер над его головой снизился. Тигры космоса спускались в джунгли на тросах. Армейский бластер Олега мог пробить бронированный корпус флаера на максималке, правда, с близкого расстояния. Разреши Пушок допуск, Баталов все равно бы не отважился поставить аккумуляторы на один выстрел, но террористы не могли знать, сколько у космодесантника запасных батарей, потому Фарма рисковал не машиной, а людьми.
Сквозь листву, сверху вниз, пролетел двухметровый парень с крупнокалиберной счетверенной пулеметной установкой в руках. Бронированный экзоскелет и лицевая маска в сумраке отливали металлом. Отличная мишень, имей Баталов допуск.
Олег не стал рассматривать остальных. Он бежал, чувствуя, как все чаще подламывается опухшая правая нога, движения становятся размашистыми, а руки тяжелыми. Преследователи шли за ним цепью. Сканер десантника показывал, что остальные тигры космоса экипированы и вооружены не хуже громилы в доспехах из титаноалюминиевого сплава.
Именно благодаря навороченной системе боевой радиоидентификации инструктор с «Гелиоса» был еще жив. Преследователи имели штатские сканеры, которые тоже автоматически считывали индивидуалку с микрочипа носителя, но в радиусе максимум двух-трех метров. Охотников направляли с флаера. Благодаря спутнику Фарма отлично видел, как мечется в страхе среди деревьев «крэмберовская сволочь». Не то чтобы тиграм доставляло особое удовольствие шагать в броне за жертвой со скоростью, с которой Баталов бежал, но они не знали, что десантник «отказник».
В космосе побаивались инструкторов по холодной нейтрализации. Крэмберг отлично выдрессировал собственных профессиональных убийц.
Олег остановился, переводя дух. Адреналин, похоже, отработал, сделал свое дело, как и дофамин. Баталов выживал на морально-волевых. Он давно плюнул на показания агрмометра. На время вся прогрессивная Вселенная словно отодвинулась в сторону. Как и допуск. Могло выйти так, что он, Баталов, свихнется, прежде чем получит противоядие. Или будет убит. В его ситуации был один рецепт возвращения нейрошлема – агрессия. Безудержная, ничем не ограниченная агрессия. Не говоря уже о том, что это был единственный способ выжить на Крикке. Олег надеялся на то, что потом коллеги выловят его, одичавшего инструктора-агрика. В любом случае, с Крикка ему не уйти, и нанести вред кому-нибудь еще, кроме пособников Фармы, он не сможет. Получалось, он «отстегивал тормоза», чтобы вернуть федералам «Троян», сам не зная, что из этого выйдет. Личная душевная катастрофа Олега Баталова была ничем по сравнению с катастрофой за пределами Крикка, попади дестроер Фарме.
Баталов обернулся. Допреальность обозначила расстояние до трех целей. Тигры выстроились подковой, обходя его по сторонам. Судя по звуку, флаер то и дело менял высоту, делая развороты. Не иначе он, Олег, попал в слепое пятно навигационной системы. Это был шанс. Несколько свободных минут, пока охотники не включили ноги по полной и не прикончили беглеца.
Решив ударить по одной из сторон «подковы» и выйти из капкана, Олег крался навстречу тиграм. Он сокращал дистанцию, описывая полукруг, подобно дикарю. Парень со счетверенным пулеметом ломился сквозь заросли, словно танк. Удержать подобную дуру было немыслимо даже при помощи мускульных усилителей, оружие крепилось к кронштейну, который стабилизировала система пневматических поршней. Олег мог попытаться перебить один из них, но поршни закрывал кожух.
Сжимая в руке ставшую скользкой рукоятку ножа, Баталов не спускал с противника глаз. С пулеметной установки свисала лента. Даже если случится чудо, и ему удастся перепилить ленту ножом или перегрызть зубами, под стволом у допотопного, но грозного оружия имелся барабан гранатомета на пару десятков выстрелов. Хватит, чтобы разнести ему, Баталову, башку.
Террорист шагал прямо на инструктора. Холодно отливали нагрудные пластины. Олег сам не раз пользовался экзоскелетом сходной модели. Бластер легко пробивал внешний уровень брони, но за ним шел слой невероятно твердой керамики, под ней – углеродное волокно… Если попасть ножом между нагрудником и шлемом, именно волокно сломает клинок.
Глазные щели лицевой маски. Пока тигр космоса не опустил забрало… Сблизившись на расстояние нескольких метров, Баталов приготовился к прыжку. У верзилы было одно хорошее качество, которое и позволило подойти к нему почти вплотную: на шлеме отсутствовал глазок прибора ночного видения. Олег очутился на дистанции атаки. Верзила повел перед собой счетверенной пушкой, словно косой, нажимая на гашетку.
Баталов не учел, что в инфракрасном диапазоне отлично видели остальные охотники. И связь между ними работала отменно. Его засекли!
Из стволов на вращающейся турели вырвался сноп огня. Охотник подстригал, рубил кусты, срезал подлесок. Слева направо и в обратную сторону. Под ноги террориста сыпались гильзы. От деревьев летели щепки, в разные стороны брызгали, подлетали куски коры, ошметки листьев. Пули перебивали, легко отщелкивали ветки в руку толщиной. Баталов замер за стволом в два обхвата, в который словно долбили без остановки с десяток молотков. Пули вязли в древесине, а Олег, закрывая уши, вжимался в ствол, ни жив ни мертв…
Наступила тишина. Перед верзилой вдруг стало непривычно пусто и светло. Баталов услышал шаги. Оглушительно грохнуло, крона над Олегом взорвалась, вспыхнула. Сноп пламени осветил джунгли. Видимо, тепловое пятно смазало фигуру федерала, вторым выстрелом из подствольного гранатомета пулеметчик поднял позади Баталова сноп земли, грязи, обрывки лиан.
Если бы в руках тигра космоса было не нарезное старье, а усовершенствованная бластерная пушка, то все было бы кончено. Но пушка требовала системы компьютерного наведения, постоянного охлаждения, а это надежно блокирует ДОК. Лазерная пушка, например, стояла на «Трояне». Господи, будь сейчас у него, Олега, нейрошлем!
Заполыхал кустарник. Бросившись на стрелка, Баталов рассчитывал лишь на одно: сбить того с ног. Олег ударил с разбегу всей массой тела. У него было ощущение, что он врезался в стену. Верзила покачнулся. Двигательная установка за его спиной, стабилизирующий кронштейн, весомый боекомплект, аптечка, обоймы для оружия самообороны, фляга с водой, неприкосновенный запас, противогаз и прочие мелочи потянули бойца за собой, и тот опрокинулся.
Надавив пулеметчику коленями на грудь, понимая, что его могут сбросить, словно котенка, Олег, взревев, занес нож. Ударив двумя руками что есть силы, он вбил лезвие в правую глазницу врага. Но террорист отвернул голову, так что нож угодил в маску и соскочил, проехавшись по металлу. Баталов ударил снова. Конец ножа замер в сантиметре от зрачка. Схватив Баталова за запястья, тигр космоса отжимал противника от себя. Олег видел только нож. Весь мир сошелся на конце лезвия. Олег давил на нож, чудовищное напряжение росло. Дикий взгляд террориста. Баталову казалось, что еще секунда и мышцы лопнут, а стальные перчатки переломают ему запястья.
Убить! Убить, во что бы то ни стало! Уничтожить! Баталов вновь взревел. Нож медленно, но опустился в глазницу. В лицо Олегу брызнула кровь. Он навалился, вогнав нож по рукоятку. Противник обмяк, тело под Баталовым сотрясали предсмертные конвульсии.
Приподняв металлическое бревно пулемета, Баталов откинул ножки, бухнул орудие на мертвого террориста, как на подпорку. Нажал на гашетку. Джунгли перед инструктором ожили. В широком секторе Баталов срубал кусты, кромсал деревья. Турель вертелась как бешеная. Заминка. Тишина. Обжигая руки, Олег сдвинул пулемет в сторону. Грохот, сноп огня из ствола. Лента вновь полетела из кожуха.
– Где вы? Попрятались! Умрите, сволочи! – Баталов орал, перемалывая джунгли вместе с террористами, перемазанный кровью убитого врага. – Давай! Ко мне! Вот я!
Он впервые стрелял из перебитого оружия, впервые оказался вне допуска, впервые над ним не было напарников. Это походило на сумасшествие, чистое убийство, расправу, но это было потрясающе! Дикая, первозданная сила! Она переполняла сейчас Баталова. Буйство, атавистическая мощь, утраченная предками. Чистое оружие! Вот это было, оказывается, как!
Тишина. Только треск, гул пламени, резкие крики обезумевших обезьян. Шелест флаера. Но после подобной пальбы это казалось тишиной.
Баталов взялся за гранатомет и первым же выстрелом перебил исполинское дерево. Гигант рухнул. Поставив трофей на серийный режим стрельбы, Олег откинул пазы экзоскелета и вытащил из него мертвое тело. Размер брони оказался подходящим.
Гранаты пробивали в лесу горящую просеку, а Олег облачался в защиту пулеметчика. Ошалев, опьянев от происходящего, Баталов не заметил, как запихнул вздувшуюся правую ногу в экзоскелет.
Олег выпрямился. Гранатомет замолчал. Баталов вновь остался с одним ножом. Вытащив его из глазницы убитого, инструктор приложил лезвие к губам. Горячий запах крови. Пружиня, подскакивая на усилителях, Олег бросился в озаряемую всполохами темноту леса.
Горели джунгли. Человек в легком экзоскелете вырос посреди пробитой Баталовым просеки. Вышагнув из-за ствола, поднял на федерала раструб огнемета.
– Вот и все парень, отбегался. – Тигр космоса покачнулся, удерживая огнемет в обеих руках. Виртуалка показывала, что контрольная кнопка на оружии отсутствует – оружие активизировалось голосом, посредником выступала компьютерная контрольная система внутри шлема. – Передай привет…
Для того чтобы Олег сгорел, достаточно было произнести кодовое слово, но террорист не закончил фразу. Его опять мотнуло. Баталову сообщалось расстояние до врага. Не успеть. Расстояние до ближайшего дерева. Бесполезно. Конусообразная в метр шириной струя сверхгорячего пламени, по сравнению с которым древний напалм показался бы чуть теплым, сожжет его в движении. До укрытия долетит лишь перекаленная скорлупа экзоскелета. Прежний его владелец не надел дополнительного огнеупорного обмундирования, он ведь шел на охоту, а не, скажем, на абордаж торгового звездолета, где в узких коридорах пламя распространяется бесконтрольно и с ужасающей скоростью.
– У тебя… нет… шансов.
Тигр был прав. Стандартная топливная канистра рассчитана на пятьдесят залпов. Хватит, чтобы выжечь три такие просеки. Обширная зона поражения. Если он, Олег Баталов, не сгорит заживо, не сойдет с ума от проникающих до кости ожогов, то просто задохнется, наглотавшись дыма.
Олег завел за спину левую руку, отстегнул от ранца портативный кислородный аппарат. Будет очень неудобно надевать маску, стоя в потоке пламени, когда расплавленный металл нагрудника льется на колени.
– Руки… – Свободный тигр космоса рухнул на спину и застыл.
В небо ударил десятиметровый фонтан гудящего пламени. Кодовое слово владелец огнемета все-таки произнес – «руки». Закрываясь ладонью от жара, Олег отшатнулся, опустил на глаза щиток. Светофильтр смягчил яркость огня.
Вокруг стало светло как днем. Залпы следовали один за другим, на автомате. Приседая, Баталов решил подобраться к стрелку, но ствол огнемета вдруг заходил ходуном, а затем повалился набок. Поток пламени прошел в нескольких метрах от опешившего космодесантника, который вовремя отскочил.
Террорист не двигался, под ним росла лужа крови. Наконец подобравшись к охотнику, Баталов увидел петли кишок поверх пробитого экзоскелета. Слепая стрельба гранатомета Олега все-таки принесла результат.
– Смерть Крэмбергу…
Огнемет пыхнул в очередной раз. Тигр космоса испустил дух. «Смерть Крэмбергу» – длинновато в боевой обстановке, но что не сделаешь ради красного словца. Отключив огнемет, Баталов взглянул на индикатор расхода топлива. Осталось на пару-тройку выстрелов. Лучше, чем ничего.
В небе возник флаер.
– Оставайтесь на месте, с вами говорит Фарма.
Голос в шлеме звучал чисто, без помех. Баталов ждал, когда лидер упырей объявится. И вот – случилось.
Коротко обыскав труп, космодесантник не нашел больше никакого оружия.
– А теперь слушай меня, Зимин. – Не было времени возиться с электронной начинкой, потому, замкнув огнемет с автоматики на «ручник», Олег с топливной канистрой в одной руке, со стволом пускового устройства – в другой зашагал прочь от горящего участка. – Единственно правильный выход для тебя, мразь, – это сдаться вместе со своей обдолбанной кодлой!
– Сверни ему шею, Брикс! Сорок пять на северо-запад от тебя. Осторожно, у него огнемет Родригеса. Полудохлый. – Фарма так разволновался, что не сменил частоту. – Эта сволочь меня достала!
Наследство Родригеса и с пустым резервуаром весило без малого двадцать килограммов, но в мощном экзоскелете Олег не чувствовал тяжести. Баталов прибавил шагу. Значит, приближающийся к нему тигр космоса некто Брикс. Последний из троицы, весело гнавшей Баталова по лесу.
Они столкнулись на узкой звериной тропе. Федерал и террорист. Глаза в глаза. Людей, более ненавидящих друг друга, сложно было представить.
Брикс вскинул ионный лучемет, Баталов – раструб огнемета. На первый взгляд что могла против потока пламени энергетическая пушка с простым контрольным прикладом, способная разве что парализовать, оглушить жертву? Но противников разделяло с десяток метров, а Брикс держал палец на спусковой скобе. Серебристый ионный луч на коротких расстояниях мог вырубить сознание на несколько часов, а если мозг не выдержит, то и навсегда. Было у оружия Брикса одно весомое преимущество: ионный луч толщиной в нить легко проникал сквозь силовое поле, про боевые доспехи и говорить было нечего – прошьет насквозь. Надень Баталов хоть корабельный скафандр с навесной защитой и отражателями, это бы не помогло. В отличие от разрядов бластера, ионный луч не отражался.
Брикс не производил впечатления новичка, он все рассчитал верно. Перестрелка с дистанции не принесла бы ему никакой пользы. Космодесантник просто поджарил бы его вместе с куском леса. А так, в ближнем бою… Да, они просто убьют друг друга.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента