Андрей Силенгинский. На килограмм души (сборник)

Андрей Силенгинский
На килограмм души
(сборник)

Я тебе подарю

   Мирония – планетка так себе. Бывал я на мирах гораздо более привлекательных. Маленькие зарплаты, большие налоги, безработица и тому подобные прелести слаборазвитых колоний. Если даже среднестатистический житель Миронии каким-то чудом умудрится скопить кредит-другой, ума не приложу, где он сможет его со вкусом потратить. Но когда у тебя есть настоящие деньги…
   При этой мысли я расплылся в блаженной улыбке и в который раз неспешно обвел взглядом интерьер номера люкс самой шикарной гостиницы столицы. С большими деньгами можно жить совсем в другом мире, не замечая мрачных полутемных улиц, гордящихся самым высоким в галактике содержанием нищих на квадратный метр, грязных магазинчиков, торгующих дешевой выпивкой и глухой тоски в глазах прохожих. Есть, есть все-таки другие улицы, другие магазины и другие лица.
   Я растянулся на обтянутом чем-то до безобразия дорогим диване и закинул ноги на валик. Мне пришлось это сделать – даже в таком номере не вся мебель рассчитана на людей моего роста. Но эта мелочь не могла испортить мне настроения. Я не глядя нащупал на журнальном столике бутылку шампанского (лучшего шампанского!) и направил тоненькую струйку прямо в раскрытый рот.
   Когда бутылка опустела, передо мной встала проблема выбора. Заказать еще шампанского или перейти на что-нибудь более крепкое. Пару минут я посвятил всестороннему изучению этого вопроса. После чего пришел к выводу, что пьянство в одиночестве – это дурной тон. Это некрасиво. Это скучно, в конце концов. Дождусь Макса.
   Куда он, кстати, пропал? Не замечал за ним раньше такой любви к прогулкам по магазинам. Даже в тех нечастых случаях, когда наш банковский счет выглядел так же солидно, как в настоящий момент. Быть может, он подцепил какую-нибудь местную красотку и сейчас весело проводит время? Редкое свинство с его стороны! Бросить друга одного в пустоте гостиничного номера…
   А какого, собственно говоря, черта? Почему бы мне ни пригласить в номер парочку представительниц прекрасного пола, не отягощенных высокой моралью? Коридорный сегодня утром так красочно расписывал достоинства местных жриц любви, так выразительно закатывал глаза… Правда, когда я отказался незамедлительно воспользоваться их услугами, предложил прислать мальчиков. Да еще с таким заговорщицким видом, что мне захотелось дать ему в рыло.
   Это стоило мне сотню кредитов, ведь я не привык идти наперекор своим желаниям. Расценки показались мне просто грабительскими, я был искренне убежден, что такая физиономия никак не тянет больше чем на два с полтиной, но коридорный явно придерживался противоположной точки зрения. Будучи от природы человеком великодушным, я не стал разубеждать его в этом заблуждении.
   После нашей последней кампании я мог себе позволить ежедневно бить морды всему персоналу этой гостиницы, от директора до последнего робота-уборщика, если конечно роботы не ценят себя намного дороже людей.
   Я уже собрался было звать коридорного, который, спрятав в карман хрустящую купюру, полностью вернул свое расположение ко мне, как двери распахнулись. Так как никто, кроме постояльцев этого номера, не мог войти без моего позволения, мне не нужно было поворачивать головы.
   – Где тебя носило, Макс? – в благодушный тон я добавил легкую нотку раздражения.
   – Пьешь? – проигнорировал он мой вопрос.
   – Не-а. Тебя жду.
   Я по высокой траектории запустил пробку из-под шампанского в стоящую в дальнем углу здоровенную фарфоровую вазу. Ее предназначение оставалось для меня загадкой. Разве что в качестве запасного…
   Я фыркнул и принял сидячее положение. Затем посмотрел на Макса. Макс сиял. Макс явно был чем-то очень доволен. Причем, три к одному, что самим собой – мне это его выражение лица хорошо знакомо. В руке он держал маленький черный чемоданчик, который мне знаком не был.
   – Показывай, что там у тебя, – я быстро сориентировался в ситуации.
   Макс не заставил себя упрашивать. Небрежным жестом сбросив пустую бутылку на ковер, в ворсе которого вполне возможно все еще блуждали некоторые постояльцы маленького роста, он с величайшим пиететом водрузил свою ношу на столик. Не глядя набрал код – настолько быстро, что пятая цифра ускользнула от моего внимания – и торжественно откинул крышку, вперивши в меня свои черные колючие глаза.
   Макс жаждал увидеть мою реакцию – он ее увидел. Я зажмурился. Потом медленно разомкнул веки и негромко застонал. Хотя ничего плохого я не увидел, скорее наоборот. На синем бархате были аккуратно выложен камень. Бриллиант. О нет, он вовсе не был большим – он был просто нескромно громадным.
   – Подделка? – со слабой надеждой спросил я.
   – Ни в коем случае! – Макс решительно замотал головой. – Сей замечательный бриллиант носит имя «Полная луна»!
   – Та-а-ак… – я закинул руки за голову и перевел взгляд на своего компаньона. – Действительно, полная… Чей он?
   – Наш, Кирилл, наш! – улыбка Макса стала еще шире. Как бы рожа не треснула…
   Я встал с дивана и потянулся. Мне хотелось сделать что-нибудь плохое. Разбить что-нибудь, что ли. Например, эту дурацкую вазу. Я примерился взглядом к лежащей у ног бутылке, вздохнул и снова сел.
   – Не понимаю я, Макс.
   – Чего? – он удивленно захлопал глазами.
   – Тебя не понимаю, – я покачал головой. – Мы ведь никогда в уголовщину не ввязывались.
   – Но Кир!..
   – Не перебивай. Часто нам хреново было, что там говорить, но все равно ни разу мысли не возникло что-нибудь тупо украсть… А теперь-то, скажи, теперь – какого черта?! Денег в банке – при всем желании за пять лет не потратишь.
   – Да послушай же! – Макс смотрел на меня с возмущением. Но я еще не все сказал.
   – Нет, ты послушай! – я снова встал и теперь смотрел на компаньона сверху вниз. – Слов нет, нас нельзя назвать эталоном нравственности, и некоторые наши… предприятия, скажем прямо, дурно пахнут. Но чтобы так… Хватать, что плохо лежит… Объясни мне, между прочим, две вещи. Где на этой захудалой планете ты нашел место, в котором плохо лежат такой камушек? – Я сделал многозначительную паузу. – И с каких пор мы стали работать поодиночке, не ставя друг друга в известность?
   Второй вопрос интересовал меня больше, хотя и первый вызывал, скажем так, недоумение.
   – Ты высказался? – спросил Макс необычайно холодно.
   – Пока да, – его тон меня ничуть не смутил.
   По-хорошему, стоило бы еще поинтересоваться, как он планирует вывезти камень с планеты – наверняка полиция уже стоит на ушах. Но этот вопрос я оставил на потом.
   – Я купил его, – очень тихо, но четко выделяя каждое слово, сказал Макс.
   Несколько секунд в номере висела тяжелая тишина. Потом мне пришло в голову, что с открытым ртом выгляжу не слишком интеллектуально, и я подобрал нижнюю челюсть с груди. Впрочем, судя по моим следующим словам, это не помогло мне собраться с мыслями.
   – Как купил? – тупо спросил я.
   – О, это длинная история! – оживился Макс. Он вальяжно развалился в роскошном кресле, способном легко вместить троих таких задохликов, и начал говорить, плавно аккомпанируя себя движениями руки. – Давным-давно, когда человечество еще не думало покидать планету-прародительницу, а IQ среднего представителя людского племени находился где-то между твоим уровнем и уровнем пещерного медведя, имел место натуральный обмен. Я сейчас объясню, что это такое, – остановил мои попытки что-то сказать Макс. – Итак, один лохматый троглодит наловил столько рыбы, что благоухание в его пещере отпугивает не только хищников, но и самок. Другой столь же волосатый джентльмен несмотря на свой прекрасный аппетит не может в одиночку сожрать целого мамонта. Именно тогда между ними происходит обмен – задняя ляжка мамонта на пятнадцать среднего размера рыбин.
   – Макс! – сказал я несколько угрожающе.
   – Я тебя понимаю, – Макс успокаивающе закивал головой. – Ты хочешь спросить, почему именно пятнадцать рыбин и почему именно среднего размера. Я не могу ответить на этот вопрос, друг мой, – он печально пожал плечами. – Аналогичные затруднения возникали и у наших далеких предков. Тогда и начало зарождаться такое понятие, как деньги. Открою тебе один секрет, Кирилл, в настоящее время практически все люди пользуются этим замечательным изобретением. Ты платишь определенное количество денежных единиц, и получаешь в свое полное пользование то, что тебе нужно. Так я и приобрел «Полную луну»!
   Макс кивнул головой на столик и гордо откинулся в кресле. Спешу сообщить, что мой добрый друг бывает таким идиотом лишь в моменты сильного возбуждения, что случается нечасто – иначе я бы давно его прибил. Вот и сейчас я сравнительно легко преодолел соблазн выкинуть в окно эту злополучную вазу (и чего я к ней прицепился?), предварительно засунув туда Макса. Не поместится, – с сожалением констатировал я и испустил по этому поводу горестный вздох.
   – Сколько он стоит, Макс? – спросил я совершенно спокойно.
   – Хватило, – он небрежно махнул рукой, избегая, правда, смотреть мне в глаза.
   – Ты хочешь сказать, дружище, – я добродушно улыбался, положив руку на подлокотник его кресла, – что здесь все наши деньги? Все, что мы заработали на Ролле потом и кровью?
   – Скорее, хитростью и наглостью, – пробурчал Макс, но тут же осекся. Ему было неуютно. – Успокойся, Кир, это – вложение капитала!
   Непонятно, с чего он взял, что я нервничаю? Всегда гордился своим хладнокровием. Я отряхнул пальцы от опилок. Интересно, хватит оставшихся на счету денег на оплату починки кресла? А, сами виноваты – нечего делать мебель такой хрупкой!
   – Вложение капитала? – хмыкнул я. – Что ж, понятно… Ты полазил по сети и выяснил, что где-то камушки стоят подороже, чем на Миронии… – я зевнул. Мне стало скучно. – Ты уверен, что прибыль оправдает транспортные расходы?
   Внезапно я обнаружил, что что-то мешает моему свободному передвижению. Удивленно посмотрев вниз, я заметил висящего на отворотах моего пиджака Макса. Его лицо было прямо-таки перекошено гневом.
   – Ты понял, что только что сказал, Кир? – буквально выплюнул он мне в лицо. Ну… почти в лицо. Скорее, где-то в область солнечного сплетения.
   – А что? – не понял я.
   – Ты только что назвал меня коммерсантом!
   Макс так произнес это слово, что меня невольно передернуло. Захотелось даже извиниться.
   – Знаешь, – я осторожно отцепил его пальцы от себя. Костюм стоил больше двух тысяч, и я не был уверен, что фирма-изготовитель несет ответственность за порчу в результате таких вот эксцессов. – Несколько минут назад я назвал тебя вором, и ты совсем не выглядел оскорбленным.
   – Я сдержался, – с достоинством ответил Макс. – Но сдается мне, что два оскорбления за один вечер – это многовато.
   – Ладно, – я упал на диван. – Ты не можешь просто объяснить, что ты задумал?
   – Рад, что ты наконец пришел к этому, – язвительно заметил Макс, садясь в кресло. – Все на самом деле предельно просто. Даже банально. Это будет самым легким и скучным нашим делом. Но и самым прибыльным!
   И он еще обижался на коммерсанта! Впрочем, хорошо зная своего друга, я не стал слишком уж доверять его определениям. Все, что Макс предлагал, было априори до смешного легким. А заканчивалось обычно тем, что мы еле-еле уносили ноги. Причем в трех случаях из четырех в итоговой графе «прибыль» стояла отрицательная сумма.
   – Этот камень, Кирилл, – подарок, – Макс хитро посмотрел на меня.
   – Ты же говорил, что купил его.
   – Ты не понял. Это мы его подарим!
   С минуту я размышлял, все ли в порядке у Макса с головой. Затем вспомнил, что давно ответил для себя на этот вопрос – полностью нормальный человек вряд ли связался бы с типом вроде меня. Но все же обвинять Макса в неадекватности у меня оснований не было. Стоит, вероятно, выслушать до конца, что он придумал. И не задавать недоуменных вопросов… потому что Максу очень хочется их услышать.
   – Отлично, продолжай, – кивнул я. – Кому мы подарим камень?
   Видно, я выбрал верную стратегию – Макс бросил на меня короткий досадливый взгляд.
   – Слышал ли ты когда-нибудь о планете под названием Эмма?
   – Слава Богу, нет, – я покачал головой.
   – Почему «слава Богу»?
   – Потому что разведчиков, дающих найденным планетам имена своих жен, стоит отдавать на корм скоту, – я скорчил презрительную гримасу. Вы бы поняли мое отношение к этому вопросу, расскажи я одну историю из своей жизни… Но об этом в другой раз.
   – В принципе, согласен, – сказал Макс. – Хотя это и не слишком гуманно по отношению к бедным животным. Но тут другой случай. Эмма – не жена разведчика.
   – Да какая разница? – я махнул рукой. – Жена, невеста, дочка…
   – Это его собака.
   – Что? Кто?
   – Эмма. Разведчик Шульц назвал планету в честь своей собаки.
   Я внимательно посмотрел на Макса. Он не шутил. Нет, я догадывался, конечно, что все разведчики – извращенцы, но чтоб до такой степени…
   – Я не полечу на эту планету! – твердо сказал я.
   – Брось, Кир! – Макс потянулся и дотронулся до моего плеча. – Не капризничай. Название планеты не имеет никакого отношения к делу. Это я посмотрел так, из чистого любопытства. В конце концов, есть несколько десятков туземных вариантов названия, можешь выбрать себе любой, который понравится.
   – Там еще и туземцы!.. – я тяжело вздохнул. – Не люблю инопланетян.
   – И не надо! – Макс весело тряхнул головой. – Для нашего предприятия тебе вовсе не придется это делать. Хотя немного пообщаться все же будет необходимо…
   – Угу, – я вяло улыбнулся.
   Макс иногда намекает на то, что мой интеллект обратно пропорционален массе тела, но, поверьте, это не имеет ни малейшего отношения к действительности. Я прекрасно понимал, что «Полную луну» мы не станем закапывать в землю, страшным шепотом произнося «крэкс-бэкс-фэкс». А так как животные редко проявляют заинтересованность в драгоценностях, не остается ничего иного, как предположить контакт с туземцами.
   – Знаешь ли ты, Кир, – мягким, даже каким-то вкрадчивым голосом начал Макс, – какой замечательный обычай существует на Эмме?
   Это был, насколько я понимаю, чисто риторический вопрос. Я ведь пару минут назад сказал, что ничего не слышал об этой планете. Максу мой ответ и не требовался, он продолжал.
   – Это даже не обычай, это – закон. Неписаный, но неукоснительно соблюдаемый. А гласит он следующее, – Макс взял паузу, которая, быть может, и привела бы в восторг Станиславского, но у меня вызвала лишь раздражение. – Если тебе сделали подарок, ты должен ответить… – ч-черт, снова пауза! – в десятикратном размере!
   Макс победоносно посмотрел на меня. Что он задумал, я уже понял, но был скорее разочарован.
   – Ну… – я развел руками. – На Земле у японцев тоже есть примерно такое же правило. Если тебе подарили пескаря, подари… не помню, лосося, что ли.
   – В том-то и дело, что «примерно», в том-то и дело! – Макс соскочил с кресла, зацепившись полой пиджака за обломанный подлокотник, и нервно заходил туда-сюда, беспорядочно жестикулируя. – Я же тебе говорю, на Эмме это не какое-то там правило, а строжайший закон. Строжайший!
   Я чуть отодвинулся от мельтешащих перед лицом пальцев и попытался призвать Макса прислушаться к голосу разума.
   – Макс, Макс… Ты пойми, так не бывает. Иначе все жители планеты только и делали бы, что одаривали друг друга.
   – Нет! – голова моего компаньона замоталась как на шарнирах. – Подарки – большая редкость. Но – не табу. Не знаю уж, почему так сложилось, но это факт, ты сам убедишься, когда ознакомишься с материалами.
   – Так, – я тоже поднялся. – Значит, вот что ты задумал. Мы летим на Эмму, – я поморщился, – находим там какого-нибудь богача…
   – Султана, – вставил Макс.
   – Почему султана? – удивился я.
   – Понимаешь, эммейцы довольно сильно смахивают на людей. Не только внешне. Общественный уклад у них – что-то наподобие земного средневекового Востока. Султаны, гаремы…
   – Хм… неплохо, – после этих слов я стал относиться к эммейцам несколько теплее. Я и сам, когда стану слишком стар и тяжел на подъем для шатаний по Галактике, обоснуюсь на одной из земных колоний, культивирующих полигамию. Надо только заработать на небольшой гаремчик… – Продолжай, Макс, – я выдернул себя из мысленного созерцания этой идиллической картинки.
   – А что продолжать? – он возмущенно развел руками. – Мы дарим султану наш камушек, получаем ответный подарок – на Эмме с самоцветами все в порядке – и валим оттуда!
   – Все так просто, да? – в свой вопрос я вложил немалую долю сарказма.
   – Почти, – уклончиво и с хитрецой ответил Макс.
   – Когда земляне открыли Эмму?
   – Три года назад, – нет, положительно у этого пройдохи есть туз в рукаве.
   – И что, Макс, за три года никому из людей не пришло в голову воспользоваться таким легким способом обеспечить себе безбедную старость? – уверенный тон Макса заставил меня верить, что он продумал все детали, но не спросить я не мог.
   – Почему же, Кир, я не сомневаюсь, такая мысль приходила в голову едва ли не каждому более-менее предприимчивому человеку, слышавшему об Эмме. Но вот осуществить ее… – Макс поцокал языком. – Эммейцы терпеть не могут чужаков. Они не подпускают их к себе на пушечный выстрел. Точнее – на длину копья, в самом печальном смысле слова.
   У меня в животе возникли некие неприятные ощущения. Будто бы там уже сидело двадцать сантиметров железа… или бронзы? А, не важно. Одинаково неполезно для внутренних органов.
   – Макс, – почти жалобно протянул я. – А мы-то кто? Не чужаки, что ли?
   – Нет, Кир, – он встал на цыпочки и покровительственно похлопал меня по плечу. – Мы будем своими.
   Я вздохнул. Что там говорить, мой друг – неисправимый авантюрист. Беда в том, что я – тоже.
   – Когда стартуем, Макс?

* * *

   Пцщенгдуа. Причем все гласные – гортанные, «г» произносится с резким выдохом, а «щ» – со свистом. Попробуйте-ка выговорить это словечко легко и непринужденно. Что, не очень хорошо получается? Не переживайте, вам этого не придется делать. В отличие от меня. Но я учил язык одной из эммейских стран под гипнозом, так что могу выговорить чего и похлеще.
   Мы с Максом – эти самые пцщенгдуа. Тьфу, дьявол, давайте я все-таки буду говорить «монахи», хотя это и не совсем точный перевод. Дословно – «прячущиеся от взглядов людей». Немногочисленная секта, известная тем не менее в этой и некоторых окрестных странах. И как Макс умудрился раскопать материал об этих идиотах?
   Впрочем, их идиотизм – наша удача. Ни один человек (в смысле, эммеец) не должен видеть не только лица, но и даже малейшего участка кожи монахов, и они ходят с ног до головы укутанные в глухие одеяния. Дальше все очень просто понять, не правда ли? Все гениальное просто. Мы даже можем позволить себе небольшой акцент, представившись монахами из какой-нибудь соседней страны. Рост и телосложение эммейцев вполне соответствует человеческому, пальцев на руках пять.
   Остается только удивляться, как до сих пор никто не догадался провернуть аналогичную операцию, хотя если подумать… Не так много представителей славной земной цивилизации вообще слышали об этой планете. Кроме того, нужно обладать дотошностью Макса, чтобы найти сведения о «прячущихся», и его нюхом на наживу, чтобы догадаться, что именно надо искать.
   Все время в полете – около девяти стандартных суток – мы вживались в роли. Особо напрягаться не приходилось, пцщенгдуа – достаточно таинственная секта, и самим эммейцам подробности их жизни известны слабо.
   Зато про планету и ее жителей я все изучил досконально. Макс несколько преувеличивал, говоря о схожести эммейцев и людей. Ну, если, конечно, вам доводилось встречать человека с синей чешуйчатой кожей, длинным хвостом и одним-единственным глазом, не мигая пялящегося на вас с района переносицы… Но, самое главное, что под теми мешками, в которые нам придется залезть, ничего этого видно не будет.
   А насчет подарков Макс все правильно рассказал, ничуть не приукрасил. На большей части Эммы широко известна легенда о Гбъющди, убившем своего отца, когда тот отказался принять преподнесенный кем-то из гостей богатый дар. Пожадничал старикан, ему пришлось бы отдать чуть ли не все свое имущество. Разделавшись с отцом, благородный юноша покончил с собой. Не то не смог вынести позора, не то папу очень любил, не знаю. Легенда этот момент не уточняет. Наверное, настоящему эммейцу это и так понятно.
   Есть свои строгости и с использованием полученного подарка. Его нельзя передарить, продать или обменять. Вероятно, поэтому подарки на Эмме такая редкость. Любоваться драгоценностями – занятие, безусловно, приятное. Но оно скоро приедается. Если нет возможности обменять камни на некоторое количество ликвидных средств, какая вообще польза в бриллиантах? По крайней мере мы с Максом так думаем…
   По счастью, мы не эммейцы.
 
   Вид на планету сверху оказался удручающе скучным. Местный Бог, творя планету, по всей видимости вместо положенных шести дней трудился не больше двух. И кроме гор и пустынь ничего создать не удосужился. А может, просто не слышал ничего о лесах, морях, полях и тому подобных приятных украшениях внешнего облика.
   Из-за такого, с позволения сказать, пейзажа мы немало намучались с посадкой. В горах корабль не посадишь, а в пустыне трудно спрятать его от любопытных глаз. Даже если учесть, что их у туземцев по одному на брата.
   В конце концов присмотрели мы город, выглядевший довольно богато, который от пустыни отделяла гряда невысоких и пологих холмов. За этими холмами мы и совершили посадку под покровом ночи.
   На рассвете, облачившись в заказанные еще на Миронии балахоны, мы двинулись в путь. Пешим образом, само собой. На Эмме это обычное дело, из всех видов транспорта более-менее развит только гужевой, но время на поиски и приручение местной фауны у нас не было. Никаких проблем, в общем-то, люди мы достаточно молодые и подвижные, чтобы пасовать перед десятикилометровой прогулкой.
   Правда, скажу я вам, путешествие по пустыне при сорокоградусной жаре – это совсем не то же самое, что в тенистых аллеях городского парка. Мысль банальная, но оттого не менее верная.
   Ну, да Бог с ним, добрались мы таки до города, пролив по дороге по несколько литров пота и выпив столько же примерно предусмотрительно прихваченной воды. Вход в город был совершенно свободный. Можно сказать, что входа вообще не было, так как отсутствовали и городские стены и, соответственно, ворота со стражей.
   Что вам рассказать про этот город? Есть ведь, наверное, любопытные, которых хлебом не корми, дай послушать про разные инопланетные поселения. Опишу свои ощущения одним коротким словом. Вонь!
   Жуткая, совершенно невыносимая вонь. Складывалось такое впечатление, что каждому жителю города вменялось в обязанность иметь хотя бы одно животное, а общественных туалетов для них никто построить не догадался. Идти приходилось очень осторожно, все время глядя под ноги. Чтобы наступать именно на землю, а не на что-то другое. Поэтому по сторонам я особо не глазел, извините.
   Дворец местного султана (я его так буду называть, ладно?), мы тоже нашли в основном по запаху – вокруг него воняло малость поменьше.
   Дворец – это вообще-то громко сказано. Обширная довольно постройка, из белого камня, правда, но какая-то беспорядочная и без всяких там излишеств в виде куполов и чего-либо подобного.
   Здесь уже была и стена, и стража. Два синекожих циклопа в длинных кожаных юбках, вооруженных копьями. Сердце у меня застучало чаще, чем обычно, но, как оказалось, напрасно. Узнав, что мы хотим видеть султана, нас пропустили без всякого досмотра. Варварская страна, мы ведь под нашими паранджами могли пару пулеметов пронести. Нет, скучающе так: проходите, мол. У меня мелькнула мысль, что если бы мы попросили позвать султана сюда, кто-нибудь из охранников сбегал бы. Или оба сразу. Но проверять я не стал, хотя бы потому, что одним из самых сильных моих желаний в тот момент было спрятаться от солнца и вони. Поэтому мы не теряя времени поспешили к круглой почему-то двери во дворец. По крайней мере, первое общение с эммейцами прошло для нас вполне успешно.
   Дверь по местному обычаю была не заперта. Мы вошли в длинную трубу коридора, вызвавшую у меня ассоциацию с хоббичьей норой. Там было прохладно и свежо! Ощущение близости намеченной цели прибавило нам сил, и мы бодро затопали вперед в тусклом свете редких и чахлых факелов.
   Честно говоря, пока обстановка вокруг роскошью, скажем прямо, не дышала. Так ли богат султан, чтобы найти нам для ответного подарка десять камней, равных «Полной луне»? Все собранные людьми данные об этой планете говорили за то, что дела обстояли именно таким образом. Однако…
   Все мои сомнения развеялись, стоило выйти из коридора. Мы попали, насколько я понимаю, сразу в тронный зал. Весь пол целиком был застлан ковром, своим качеством, наверное, ничуть не уступавшим своему собрату в нашем гостиничном номере на Миронии. Стены и потолок были выложены, пожалуй, из мрамора. Мраморным был и трон, причем высечен, насколько я могу судить, из монолитной глыбы. Все, так сказать, простенько, но со вкусом.
   На троне в позе скучающего мыслителя развалился циклоп, на котором было навешено больше драгоценностей, чем игрушек на новогодней елке. На очень большой новогодней елке. Бриллианты, изумруды, рубины и еще с десяток разновидностей камней, названий которых я навскидку и не припомню. Одет султан был в легкую короткую накидку, которая оставляла максимум свободного места для ожерелий, колец, браслетов… ну, что там еще можно нацепить на шею, руки и ноги? Экипировка султана, в отличие от помещения, выглядела потрясающе безвкусной, но – а это для нас главное – невероятно дорогой.