«Как я устал!»
— Я так устал. — Тихо сказал Илья открывшей двери белокурой синеглазке Веронике, позволив повеситься ей у него на шее.
— Милый мой, Илюшенька, ну где ты пропадал, я так соскучилась… — счастливо лопотала Вероничка, — почему не звонил?
Илья, честно говоря, вообще не помнил, когда последний раз встречался с ней и почему в этот вечер его занесло сюда, в красивую квартирку, купленную Вероничке её состоятельным папой.
— Заходи скорей, Илюша, хочешь я приготовлю тебе расслабляющую ванну? А пока ты купаешься, испеку блинчиков? — Вероника ласково щебетала, помогая Илье раздеться, — ты такой измученный, такой бледный… Ты не заболел?
Вероничка осыпала его градом участливых вопросов, но Илья смог только безучастно и весьма невнятно ответить:
— Всё замечательно. Всё очень хорошо. Приготовь мне ванну, испеки блинчиков. Я тебя очень люблю…
Пицца была неплохая. Алла заказала себе нежную сырную, а Полина острую мексиканскую. Но потом они поделили их пополам и каждый нахваливал выбор другого. Зимний холодный вечер в жарко натопленной траттории, да ещё и при полыхающем камине был чудесен. За большими окнами, выходящими на заснеженный проспект бушевала зима, а за маленьким столиком с клетчатой скатертью текли неторопливо душевные разговоры.
Полина слушала рассказы дочки о том, как она мечтает провести свой медовый месяц, и недоумевала, почему Алла ничего не спросит её о Саше. Неужели она не знает, кем будущий муж приходится её брату? Несколько раз Алла обмолвилась о том, какой непростой характер у Макса и что он для неё навсегда останется загадкой, но Полина истолковала это тем, что Макс по своему обыкновению привыкший давить на окружающих и бедной девочке не делает исключений. Давить — то он давит, но неужели до сих пор не сказал Алле правду? Об этом знают уже все — Антон, Геля, Кирилл… и очень многие другие. Что ж получается, эта новость обошла только Аллу? или воспитанная девочка не хочет затрагивать эту тему специально — вопрос в самом деле щекотливый. Но чем больше Полина разговаривала с дочкой, тем больше убеждалась в одном — Алла не знает ничего абсолютно, совершенно и даже не догадывается.
Полина смотрела на своего ребёнка изо всех сил старающегося быть счастливым и у неё щемило сердце. Нет, так нельзя, не может Аллочка принимать решения, не зная всего о своем избраннике. Какую игру затеял тот — бог весть, но её долг, как каждой матери, по мере возможностей, оградить своё дитя от несчастий и разочарований. Решение пришло не сразу, но было непоколебимым. Полина думала лишь о том, как лучше сказать обо всём Алле, стоит ли затевать этот разговор в кафе или лучше пригласить Аллу к себе.
Тут Алла засобиралась домой — время и правда было позднее, а Полина всё никак не могла подобрать нужных слов.
— Мамочка, как жаль, что мы сейчас стали так редко встречаться. Как я скучаю по тебе и по папе… Я уже вечность не видела мою любимую Гелочку! Она хоть вспоминает обо мне?
— Конечно, солнышко, не может быть по-другому!
— А как Саша? Я очень переживаю за него. Мамочка, как ты думаешь, всё, что с ним происходит связано с Диной? Саша совсем забросил работу… Хорошо, Максим недавно встретился с ним и поговорил. Я думаю, они всё же найдут общий язык. Другое дело — Дина, она такая странная, это из-за неё Саша мечется?
— Нет, доченька, я думаю, что дело здесь не в Дине, а совсем в другом человеке. Я думала, ты давно обо всём знаешь… но почему-то Максим скрыл от тебя …
— Что, мама? О чём ты?… — напряглась Алла и сразу почувствовала, что ожидает услышать нечто ужасное, отвратительное, самую неприятную правду о своем Максе.
Но правда оказалась не такой уж отвратительной, за исключением того, что её Алла узнала самой последней и не от Макса. Хотя в этом случае, мама тоже не должна была ничего скрывать от Аллы. В конце концов она раскрывала отнюдь не чужую тайну. Тем не менее Алла была потрясена настолько, что расплакалась.
— Доченька, не плачь моя хорошая ! — взмолилась Полина. — Ну почему ты так горько плачешь? То, что произошло, произошло много лет назад. И это никак не повлияет, не должно повлиять, на твои отношения с Максимом Андреевичем. Кто же мог знать, что так всё сложится, Аленький? Это невероятно, что вы встретились и полюбили друг друга, но мы все живём не так как нам хочется, а так, как складываются обстоятельства.
Мама неожиданно для себя заговорила столь прагматично и Аллу это испугало.
— Мамочка, я не виню тебя, я никого не виню… Я очень прошу тебя ответить мне честно, искренне…
— Что, дочка, что ответить?
— Ты ушла от папы из-за Макса? Ты всё ещё любишь его?
Полина на мгновение онемела. Она и предположить не могла, что у Аллы возникнет такой вопрос. Конечно же нет! Конечно же всё не так. Когда она поняла, что не может больше оставаться с Антоном, она не знала, что Максим где-то рядом. Она просто уходила, потому что стало невмоготу. Но с другой стороны… с другой стороны не его ли призрак все эти годы мешал любить мужа. Он маячил, дразнил, звал… не давал смириться и успокоиться. Куда, зачем он звал ? Полине очень легко было сейчас успокоить дочь, сказав, что Макс здесь ни при чём, просто они с отцом оказались разными людьми, но её умная, вдумчивая дочь не поверит в это так запросто и может лишь углубить подозрения…
Нужно сказать правду, но какую? То что она, Полина, всю жизнь любила и ждала его, Максима Елхова, и поэтому так и не смогла полюбить Антона Луганского? Поэтому для неё Саша ближе и дороже всех остальных детей? Но зачем Алле знать обо всём этом? Ведь Максим не просто полюбил Аллу. Он готов драться за неё, бороться. Готов крушить и унижать всех вокруг, кто встанет на его пути. Он умеет быть беспощаден, это Полина выучила назубок. Очень больно и обидно, что он не желает признавать Сашеньку, но это тоже своеобразная защита. Его с их семьёй может и должна связывать только одна Аллочка. А всё, что разъединяет, разводит их в стороны и рознит, нужно без сожаления сметать с пути. Будь-то сын или тем паче прежняя привязанность. Макс умеет бороться за свои интересы. Равных ему в этом трудно найти. И всё это означает только одно — твоя правда, Полина никому не нужна, никому не поможет, если ты хочешь видеть счастливой дочь. Твоему любимому мальчику придётся остаться бастардом при отце во плоти и крови явившемся в их семью …
Полина внимательно смотрела на дочь и отчётливо понимала, что если скажет сейчас правду, полправды, всё то, что кипит у неё сейчас в душе — это очень сильно повлияет на отношение Аллы к Максу. Ведь её тонко чувствующая ранимая дочь не знает двойных стандартов. Очень многое может перемениться в её отношении к Максу, если Полина сейчас разоткровенничается.
Ну и пускай переменится! В конце концов Алла должна знать о человеке, за которого выходит замуж всю правду. Она имеет право знать, чтобы не сделать ошибку.
— Мама, почему ты молчишь? — прервала её размышления Алла. — Я знаю, почему ты молчишь…Мамочка, родная моя, славная, нежная…. Я знаю, я всё понимаю, мамочка. Но пожалуйста, пожалуйста, не отнимай у меня Макса!
Полина не успела сообразить, собраться с ответом, как Алла, из глаз которой брызнули слёзы, выскочила из-за стола и бросилась к выходу, схватив с вешалки шубку. Полина метнулась было за ней, но её остановил настороженный взгляд официанта. Ах, да, ведь надо же расплатиться… пока Полина судорожно рылась в сумочке доставая кошелёк, Аллу было уже не догнать. На устах осталась горечь недосказанности, недопонятости, но не бежать же за дочерью через весь город да прямиком домой к бывшему возлюбленному. А может, это и к лучшему, что разговор так закончился, потому что Полина своими откровениями могла только усугубить непростое положение вещей. У Аллы всё будет хорошо, надо в это верить и только об этом думать. Максим — человек эмоциональный и он вполне способен на сильные чувства. По крайней мере, отрицательных им с Сашей досталось с лихвой. А в дела двух влюблённых никто не должен вмешиваться — от этого станет только хуже.
А Макс в этот вечер почему-то не спешил домой. Может быть, его задержали дела в офисе, но Алла начала беспокоиться уже с восьми вечера. В голову приходили очень невесёлые мысли. Вроде бы на фирме всё спокойно, работа идет. Никаких экстремальных ситуаций не предвидится. Где же в таком случае Максим? Почему не звонит, не говорит, что задерживается и по какой причине. Не слишком ли много всего он от неё скрывает? Тайны, секреты, недомолвки… Не много ли их накопилось в отношениях между ними за столь короткий период. И к чему всё это приведет?
К одиннадцати вечера, когда Алла услышала, как Макс открывает дверь, она была настолько измучена ожиданием и разнообразными подозрениями, что, обычно спокойная и сдержанная, вылетела в холл с яркими пятнами на щеках и севшим от волнения голосом почти выкрикнула:
— Максим, где ты был так долго???
Макс удивлённо поднял брови:
— Что с тобой, девочка? На тебе лица нет! Я разве не предупреждал, что приду поздно, а может быть, вообще придётся уехать на пару дней?
Алла призадумалась. И в самом деле, как она могла забыть! Макс ей говорил что-то подобное сегодня утром, но она под гнётом чёрных мыслей совсем об этом позабыла.
— Я просто… — стушевалась она. То что он предупредил её, совсем не меняет дела.
Макс привлёк Аллу к себе.
— И потом, мне очень не нравятся подобные вопросы — где был, чем занимался, я не привык ни перед кем отчитываться, — мягко, но очень внушительно сказал он ей.
— Не надо передо мной отчитываться. Я просто хочу, чтобы ты был со мной откровенен, — теперь кровь отлила от лица Аллы. Как она ненавидела этот покровительственный тон, она была сыта им ещё со времён Вадима Аркадьевича.
— Так-так, — напряжённо проговорил Макс. — и что ты имеешь в виду? То что я тебе лгу?
— Я не знаю, — холодея от его тона и взгляда, ответила Алла, — я не знаю, как это назвать — но ты скрыл от меня такие важные вещи, о которых я должна была узнать в первую очередь, а узнаю почему-то после всех!
— Ах вот так! — Макс раздражённо прошёл по коридору в гостиную. — А почему это ты решила, что всё непременно должна знать обо мне? Разве я влезаю в твою прошлую жизнь и роюсь в твоих неудачах, в том, что тебя тяготит и мучит? С чего ты взяла, что это позволительно тебе? Может, ты имеешь право дать мне индульгенцию? Ну, попробуй. А взамен выложи-ка мне историю своей жизни, своих грехопадений? Или их у тебя не было и ты чиста и непорочна, как ангел? Да нет, были, как и у каждого, но ты вправе ответить мне, что это не моё собачье дело и меня это не касается? Так почему тебя касаются мои тайны?
Макс в упор глядел на Аллу и ждал ответа. Но она внезапно впала в такой ступор, в такую прострацию, что не могла вымолвить ни слова, как громом поражённая его словами — он впервые разговаривал с ней подобным образом — так беспощадно, холодно и жёстко. То, что он умеет так говорить, Алла знала — со всеми окружающими он именно так и разговаривал, но только не с ней! Ей-то казалось, что для неё у Макса в любом случае найдутся другие слова и другой тон.
— Я догадываюсь, какие новости тебя потрясли, — не дождавшись ответа, продолжил Макс, — но к тебе это не имеет никакого отношения! Что с того, что ваш Сашка — мой сын? Что это меняет ? Ничего ровным счётом. Как и то, что твоя мать почему-то решила, что имеет на меня какие-то права.
— Это не правда… — выдавила через силу Алла.
— Помолчи о том, о чём не имеешь понятия! — резко оборвал её Макс, — Это у своей матери ты спроси, почему она с тобой недостаточно откровенна!
— Не говори со мной, пожалуйста, в таком тоне… — почти прошептала Алла, душа в себе слёзы.
— Да-да, я знаю, какие вы Луганские гордые, — усмехнулся Макс, — только и носитесь со своей гордостью. Кичитесь ею. А с другими можно запросто — оставьте мою дочь, окаянный негодяй и мерзавец или ещё того лучше — дай-ка, милый, я поковыряюсь в твоём тёмном прошлом!
— Перестань, ты передёргиваешь! Я же совсем не это имела в виду, — Алла не хотела оправдываться перед разозлённым Максом, но её слова прозвучали очень жалко и тут же потонули в его новых безжалостных репликах.
— Если я не говорил тебе ничего о твоём брате, значит по какой-то причине не считал это нужным! А о Полине ничего не рассказывал из дурацкого сострадания — иначе ваша семья совсем бы развалилась! Но если у неё у самой не хватило ума, чтобы помолчать о Сашке и не лезть ко мне в постель…
— Не смей так говорить о моей маме! — закричала Алла и закрыла лицо руками, словно прячась от гадких слов.
— Этот разговор, между прочим, начал не я, — Макс, казалось, немного сбавил обороты и даже сел расслабленно в кресло.
— Но ведь ты встречался с ней, сам приезжал к ней на работу и домой, вас видели в ресторане… — выдохнула Алла.
Последовала долгая и странная пауза. Алла несмело подняла глаза на Макса и увидела нечто, заставившее её содрогнуться — Макс сидел неподвижно в своём кресле с совершенно пустым и ледяным взглядом сузившихся от ярости глаз. Он неотрывно глядел на Аллу, сжав пальцы в полые острые кулаки. Потом руки медленно разжались, нижняя челюсть брезгливо выдвинулась вперед и Макс заговорил:
— Если ты, девочка, что-то ещё не слишком хорошо поняла, я повторю. Я никогда и ни перед кем не намерен отчитываться за свои поступки — это во-первых, я никому и никогда не позволю вмешиваться в мою жизнь — это во-вторых, и вот если ты собираешься меня ревновать, обсуждать за моей спиной мои проблемы или ещё каким-то образом вмешиваться в мою жизнь, то тебе лучше всего прямо сейчас собрать свои вещи и уйти. Это в — третьих. На этот раз я ясно излагаю?
Алла больным взглядом побитой собаки глянула на Макса, потом медленно повернулась и, ничего не ответив, вышла из гостиной.
Заплакала она потом, в спальне, перед открытым шкафом, из которого она намеревалась забрать свои вещи. Нужно было немедленно уйти, она не может оставаться в этом доме с этим мужчиной. Он обидел её, унизил, недвусмысленно указав ей на дверь. Он неоднозначно дал понять, что в их отношениях всё и всегда будет по правилам, которые придумал он, её роль — двадцать пятая, она всего лишь — придаток, запчасть какая-то его продуманной жизни. Атрибут — симпатичная молодая жена, неглупая, воспитанная, покорная…
Слёзы лились по лицу рекой, Алла складывала вещи в сумку — их совсем не так много, тех, которые покупал Алле не Макс. Сумка будет лёгкая, деньги на такси у неё есть. Алла закрыла шкаф. Ну вот. Опять бегство, не менее позорное, чем когда-то. Её в очередной раз отчитали как школьницу. Едва не отшлёпали, поставили на место… Это её участь, удел — влюбляться в высокомерных и эгоистичных мужчин, а потом отправляться восвояси со своей любовью — растоптанной, поруганной…
Алла обессилено опустилась на краешек кровати. Она не может сдвинуться с места. Ей так больно, так тяжело, так одиноко. Пусть, если Макс сможет, сам выставляет её за дверь, а она не пойдёт никуда, просто нет сил. Алла ногой задвинула сумку с вещами под кровать и свернувшись калачиком легла, уткнувшись лицом в подушку..
Макс зашёл к ней спустя час, сел рядом, положил руку на голову. Алла не шевельнулась..
— Забудем обо всём, хорошо? — сказал он, — прости за резкие слова, но, может быть, надо было, чтобы ты их всё-таки услышала.
Алла не отозвалась. А про себя подумала — ничего себе — попросил прощения и лишний раз напомнил, что всё сказанное им — не пустые слова. Он — великий и неповторимый Макс Елхов будет жить так как считает нужным, а всех прочих заставит подчиняться. Или… с глаз долой, из сердца вон.
Макс посидел ещё немного рядом и снова вышел из комнаты. Похоже он собирался запереться на всю ночь в своём кабинете. И это была не рабочая необходимость, а жест, которым он как бы говорил Алле — полежи тут и подумай, как провинившаяся школьница.
И Алла думала, всё ночь напролёт проведя без сна. Зато наутро пришло решение — твёрдое, бесповоротное. Поднявшись около шести, она вытащила из-под кровати свою сумку, оделась и первым автобусом поехала домой. До несостоявшейся свадьбы оставалось десять дней
Саша не терпел скандалов, он к ним не привык, они его угнетали. Поэтому он возвращался домой, исполненный желания наладить отношения с Диной и уже сто раз за поездку корил себя за ссору. Почти месяц прошёл с того момента, когда он, хлопнув дверью ушёл, оставив её одну. Может быть, ещё не поздно попросить прощения и помириться. Хотя бы здесь в его жизни не будет зиять пустая чёрная дыра.
Когда Саша зашёл в квартиру и понял, что Дины здесь нет, он сначала был поражён и озабочен. Не было никакой записки, и, похоже, что квартира уже пустует давненько. И поначалу он испугался, не случилось ли чего с Динкой пока его носила то гордыня, то работа Бог знает где. Кое-как уняв тревогу и волнение изо всех сил внушая себе, что ничего страшного не произошло, возможно Динка, не выдержав одиночества, уехала к родителям на время или загостилась у подружек в общежитии.
На следующее утро, когда Саша был готов перевернуть город и его окрестности в поисках своей невозможной Дины, вернуть домой, он понял как сильно по ней соскучился.
Саша начал свои поиски с общаги, где когда-то жила Дина. Девчонки удивлённо переглядывались — никто не видел подругу уже очень давно. Сашка упросил одну из них позвонить Дине домой — посёлок у них был весьма цивилизованный и почти полностью телефонизированный — и невзначай поинтересоваться, не дома ли случайно Динка. Потратив уйму времени и терпения, набирая бесчисленные коды и добавочные номера, удалось выяснить, что домой Дина не приезжала и неизвестно, когда объявится.
Совершенно озадаченный и растерянный результатами поисков Саша приехал в офис. Задумчиво шагая по ступенькам к себе в кабинет, придумывая и вспоминая, где ещё может оказаться Дина, Саша заглянул к Илье поздороваться, спросить о делах.
Илья, как обычно, успевал делать несколько дел сразу — работать с документами, вести деловые телефонные переговоры, щёлкая при этом мышкой компьютера. Увидев вошедшего Сашку, Илья подскочил на месте и попытался как можно скорее закончить разговор, чтобы Сашка не успел убежать. Но на этот раз Саша никуда не торопился. Он приветливо махнул Илье рукой и прошёл через кабинет к окну.
— Саня, привет! — выдохнул Илья, едва успев отключиться от собеседника. — Как ты съездил? Всё в порядке?
Саша протянул Илье руку.
— Да всё неплохо… устал, правда, зверски. Но сам виноват. Зато хоть встряхнулся. Как тут у вас дела? Надеюсь, больше никаких неприятностей и сногсшибающих событий? Всё спокойно?
— Относительно… — невнятно проговорил Иль, — но не во всем и не со всеми…
— Это как обычно, — вздохнул Саша, — расскажешь обо всём по мере поступления … Слушай, Илья…
— Саня, я тебе должен кое-что сказать….
— … ты не в курсе случайно, где моя Динка? — не слушая Илью, спросил Саша, — исчезла в неизвестном направлении. Где теперь её искать, понятия не имею! Ты не видел её случайно в ближайшие дни?
Илья молчал всего секунду.
— Видел, — коротко ответил он, заставив себя не отводить глаз от Сашиного лица.
— Ну слава Богу! — обрадовался Саша, не замечая особенного тона Ильи. — И где эту маленькую негодяйку носит?
— Она у меня, — негромко произнёс Илья, сгорая от стыда.
— Что значит — у тебя? — не понял Саша, — где — у тебя?
— У меня дома. Она там живёт, — Илья говорил и готов был провалиться сквозь землю от этих идиотических слов. — Я хотел тебе сказать ещё перед отъездом, нет ещё раньше, но не мог тебя нигде найти…
— Ты что несёшь, Илья?! — ошарашено выговорил Саша, — о чём ты вообще? Как Динка оказалась у тебя?
Илья в сердцах оттого, что не знает, как теперь всё объяснить Саше, хотя уже сотни раз повторял приготовленные для этого разговора фразы, скрипнул зубами и сжал кулаки.
— Сашка, я виноват… я придурок, я сам себе противен! Я не знаю, как тебе всё объяснить…
Саша не мигая смотрел на Илью и ждал, когда вместо этих нечленораздельных мычаний он произнесёт что-нибудь внятное.
Илья помолчал мгновение, собираясь с духом, и попытался как мог объяснить Сашке, каким образом они столкнулись с Диной и почему теперь она поселилась в его квартире.
Сашка слушал недолго. Уже после нескольких первых фраз он резко оборвал Илью вопросом:
— Ты её трахаешь?
— Нет!
— Да не ври ты! — взорвался Саша, — сейчас хоть не ври!
— Это было всего один раз!
— Что же так? — зло усмехнулся Саша. — Ладно. Я всё понял, можешь не продолжать… не хочу слушать всякую фигню по поводу брошенной голодной девочки, благотворитель ты наш доморощенный. Уж кто-кто, а Динка — то не пропадёт нигде. У неё полгорода друзей и подружек. Ей просто потеплее пристроиться захотелось. Ну это — в её характере. А вот от тебя я не ожидал… у тебя после Гелки совсем башню снесло?
Илья обреченно опустил голову. Что ему ещё оставалось? Глупо доказывать, что ты не идиот, если таковым предстал во всей красе. Саша теперь имеет полное моральное право весьма нелестно проехаться по его персоне и даже поколотить. Илья был готов к чему угодно и теперь терпеливо ждал, пока весь Сашкин гнев выльется на его голову.
— Нет, ну везёт же мне в последнее время, — с горечью продолжал Саша, — мама отыскала мне папочку, сестрёнка собралась за него замуж. А напоследок ещё НЕКТО — кто ты мне в свете последних событий — не друг, не брат, не родственник — имеет мою подружку, после того, как поимел другую мою сестру. Ну куда мне от всех от вас деваться. А?
Вопрос повис в воздухе, потому что Сашка быстрым шагом вышел из кабинета, не закрыв за собой дверь.
Илья поглядел ему в след, и в голове мелькнула мысль, что Сашку наверняка обрадует одно — то что свадьба Аллы расстроилась.
— Вот смотрю я на тебя, Илья Луганский, и в очередной раз убеждаюсь — с головой у тебя явно не всё в порядке! — с пренебрежением резко сказала она, — Если ты мечтаешь сбагрить меня обратно к Сашке, зачем полез со свое идиотской честностью? Кому она нужна? Мне? Сашке? Тебе? И что в итоге мы теперь имеем? Сашка мириться со мной не захочет. Одно дело ссора — у нас их было миллион, и совсем другой базар — измена! Кто тебя за язык-то тянул? Трудно было промолчать о том, что знаешь, где я? Сказал бы мне просто, что Сашка желает мириться. Я бы нарисовалась перед ним в подходящее время в подходящем месте, раз уже ему понадобилась. И всё было бы гладко — ты бы избавился от меня и не потерял бы друга… Ой, блин, мама моя! Молодец. Помог положению. Или, может, ты мечтаешь, чтобы я осталась с тобой?
Илья поперхнулся.
— Ну уж нет! Хватит с меня. Я нашёл тебе комнату, почти договорился о работе для тебя. Давай до Нового года уматывай!
— Как всё просто. Испортил мою личную жизнь и с глаз долой? Фигушки тебе.
— Это я испортил тебе жизнь??? — вскипел Илья, — пальцев не хватит пересчитать все гадости, которые ты сделала мне и другим!
— Под другими ты подразумеваешь, конечно, свою Гелочку? — не сдавалась Динка, усмехаясь Илье в лицо, — да ты сам ей нагадил достаточно! Думаешь, ей приятно было наблюдать, как ты на её влюблённых глазах баб меняешь? Ты хоть сам имена-то их помнишь, порядочный и честный? Ты каждой из них рассказываешь про остальных? Так мол и так, милая, прости, но вчерашнюю ночь я провёл с Маней — Таней… не могу молчать, в силу своей крайней правдивости. Да ни фига ты никому не говоришь! Трахаешь тёлок налево и направо без особенных моральных мучений. Даже собственную племянницу не пожалел!
— Заткнись! — рявкнул Илья.
— Я так устал. — Тихо сказал Илья открывшей двери белокурой синеглазке Веронике, позволив повеситься ей у него на шее.
— Милый мой, Илюшенька, ну где ты пропадал, я так соскучилась… — счастливо лопотала Вероничка, — почему не звонил?
Илья, честно говоря, вообще не помнил, когда последний раз встречался с ней и почему в этот вечер его занесло сюда, в красивую квартирку, купленную Вероничке её состоятельным папой.
— Заходи скорей, Илюша, хочешь я приготовлю тебе расслабляющую ванну? А пока ты купаешься, испеку блинчиков? — Вероника ласково щебетала, помогая Илье раздеться, — ты такой измученный, такой бледный… Ты не заболел?
Вероничка осыпала его градом участливых вопросов, но Илья смог только безучастно и весьма невнятно ответить:
— Всё замечательно. Всё очень хорошо. Приготовь мне ванну, испеки блинчиков. Я тебя очень люблю…
8
Алла вовсе не собиралась ни о чём спрашивать маму. Всё вышло совершенно случайно. Даже странно, как они встретились в супермаркете. Обе зашли за продуктами и мелочами, хотя обитали сейчас в разных районах. Обе соскучились, не хотели расставаться и мама зазвала Аллу в близлежащую пиццерию, чтобы спокойно посидеть, поговорить.Пицца была неплохая. Алла заказала себе нежную сырную, а Полина острую мексиканскую. Но потом они поделили их пополам и каждый нахваливал выбор другого. Зимний холодный вечер в жарко натопленной траттории, да ещё и при полыхающем камине был чудесен. За большими окнами, выходящими на заснеженный проспект бушевала зима, а за маленьким столиком с клетчатой скатертью текли неторопливо душевные разговоры.
Полина слушала рассказы дочки о том, как она мечтает провести свой медовый месяц, и недоумевала, почему Алла ничего не спросит её о Саше. Неужели она не знает, кем будущий муж приходится её брату? Несколько раз Алла обмолвилась о том, какой непростой характер у Макса и что он для неё навсегда останется загадкой, но Полина истолковала это тем, что Макс по своему обыкновению привыкший давить на окружающих и бедной девочке не делает исключений. Давить — то он давит, но неужели до сих пор не сказал Алле правду? Об этом знают уже все — Антон, Геля, Кирилл… и очень многие другие. Что ж получается, эта новость обошла только Аллу? или воспитанная девочка не хочет затрагивать эту тему специально — вопрос в самом деле щекотливый. Но чем больше Полина разговаривала с дочкой, тем больше убеждалась в одном — Алла не знает ничего абсолютно, совершенно и даже не догадывается.
Полина смотрела на своего ребёнка изо всех сил старающегося быть счастливым и у неё щемило сердце. Нет, так нельзя, не может Аллочка принимать решения, не зная всего о своем избраннике. Какую игру затеял тот — бог весть, но её долг, как каждой матери, по мере возможностей, оградить своё дитя от несчастий и разочарований. Решение пришло не сразу, но было непоколебимым. Полина думала лишь о том, как лучше сказать обо всём Алле, стоит ли затевать этот разговор в кафе или лучше пригласить Аллу к себе.
Тут Алла засобиралась домой — время и правда было позднее, а Полина всё никак не могла подобрать нужных слов.
— Мамочка, как жаль, что мы сейчас стали так редко встречаться. Как я скучаю по тебе и по папе… Я уже вечность не видела мою любимую Гелочку! Она хоть вспоминает обо мне?
— Конечно, солнышко, не может быть по-другому!
— А как Саша? Я очень переживаю за него. Мамочка, как ты думаешь, всё, что с ним происходит связано с Диной? Саша совсем забросил работу… Хорошо, Максим недавно встретился с ним и поговорил. Я думаю, они всё же найдут общий язык. Другое дело — Дина, она такая странная, это из-за неё Саша мечется?
— Нет, доченька, я думаю, что дело здесь не в Дине, а совсем в другом человеке. Я думала, ты давно обо всём знаешь… но почему-то Максим скрыл от тебя …
— Что, мама? О чём ты?… — напряглась Алла и сразу почувствовала, что ожидает услышать нечто ужасное, отвратительное, самую неприятную правду о своем Максе.
Но правда оказалась не такой уж отвратительной, за исключением того, что её Алла узнала самой последней и не от Макса. Хотя в этом случае, мама тоже не должна была ничего скрывать от Аллы. В конце концов она раскрывала отнюдь не чужую тайну. Тем не менее Алла была потрясена настолько, что расплакалась.
— Доченька, не плачь моя хорошая ! — взмолилась Полина. — Ну почему ты так горько плачешь? То, что произошло, произошло много лет назад. И это никак не повлияет, не должно повлиять, на твои отношения с Максимом Андреевичем. Кто же мог знать, что так всё сложится, Аленький? Это невероятно, что вы встретились и полюбили друг друга, но мы все живём не так как нам хочется, а так, как складываются обстоятельства.
Мама неожиданно для себя заговорила столь прагматично и Аллу это испугало.
— Мамочка, я не виню тебя, я никого не виню… Я очень прошу тебя ответить мне честно, искренне…
— Что, дочка, что ответить?
— Ты ушла от папы из-за Макса? Ты всё ещё любишь его?
Полина на мгновение онемела. Она и предположить не могла, что у Аллы возникнет такой вопрос. Конечно же нет! Конечно же всё не так. Когда она поняла, что не может больше оставаться с Антоном, она не знала, что Максим где-то рядом. Она просто уходила, потому что стало невмоготу. Но с другой стороны… с другой стороны не его ли призрак все эти годы мешал любить мужа. Он маячил, дразнил, звал… не давал смириться и успокоиться. Куда, зачем он звал ? Полине очень легко было сейчас успокоить дочь, сказав, что Макс здесь ни при чём, просто они с отцом оказались разными людьми, но её умная, вдумчивая дочь не поверит в это так запросто и может лишь углубить подозрения…
Нужно сказать правду, но какую? То что она, Полина, всю жизнь любила и ждала его, Максима Елхова, и поэтому так и не смогла полюбить Антона Луганского? Поэтому для неё Саша ближе и дороже всех остальных детей? Но зачем Алле знать обо всём этом? Ведь Максим не просто полюбил Аллу. Он готов драться за неё, бороться. Готов крушить и унижать всех вокруг, кто встанет на его пути. Он умеет быть беспощаден, это Полина выучила назубок. Очень больно и обидно, что он не желает признавать Сашеньку, но это тоже своеобразная защита. Его с их семьёй может и должна связывать только одна Аллочка. А всё, что разъединяет, разводит их в стороны и рознит, нужно без сожаления сметать с пути. Будь-то сын или тем паче прежняя привязанность. Макс умеет бороться за свои интересы. Равных ему в этом трудно найти. И всё это означает только одно — твоя правда, Полина никому не нужна, никому не поможет, если ты хочешь видеть счастливой дочь. Твоему любимому мальчику придётся остаться бастардом при отце во плоти и крови явившемся в их семью …
Полина внимательно смотрела на дочь и отчётливо понимала, что если скажет сейчас правду, полправды, всё то, что кипит у неё сейчас в душе — это очень сильно повлияет на отношение Аллы к Максу. Ведь её тонко чувствующая ранимая дочь не знает двойных стандартов. Очень многое может перемениться в её отношении к Максу, если Полина сейчас разоткровенничается.
Ну и пускай переменится! В конце концов Алла должна знать о человеке, за которого выходит замуж всю правду. Она имеет право знать, чтобы не сделать ошибку.
— Мама, почему ты молчишь? — прервала её размышления Алла. — Я знаю, почему ты молчишь…Мамочка, родная моя, славная, нежная…. Я знаю, я всё понимаю, мамочка. Но пожалуйста, пожалуйста, не отнимай у меня Макса!
Полина не успела сообразить, собраться с ответом, как Алла, из глаз которой брызнули слёзы, выскочила из-за стола и бросилась к выходу, схватив с вешалки шубку. Полина метнулась было за ней, но её остановил настороженный взгляд официанта. Ах, да, ведь надо же расплатиться… пока Полина судорожно рылась в сумочке доставая кошелёк, Аллу было уже не догнать. На устах осталась горечь недосказанности, недопонятости, но не бежать же за дочерью через весь город да прямиком домой к бывшему возлюбленному. А может, это и к лучшему, что разговор так закончился, потому что Полина своими откровениями могла только усугубить непростое положение вещей. У Аллы всё будет хорошо, надо в это верить и только об этом думать. Максим — человек эмоциональный и он вполне способен на сильные чувства. По крайней мере, отрицательных им с Сашей досталось с лихвой. А в дела двух влюблённых никто не должен вмешиваться — от этого станет только хуже.
9
Убежав от мамы, Алла тоже задумалась об этом. Не нужно было ничего говорить матери. Не надо никого вмешивать в их с Максом отношения. Если он по какой-то причине скрыл от Аллы правду о Саше, то она должна сама откровенно поговорить с ним об этом. Результат этого разговора — даже самый неприятный — объяснит всё гораздо лучше и вернее, чем разнообразные обсуждения поведения будущего мужа с родственниками или друзьями.А Макс в этот вечер почему-то не спешил домой. Может быть, его задержали дела в офисе, но Алла начала беспокоиться уже с восьми вечера. В голову приходили очень невесёлые мысли. Вроде бы на фирме всё спокойно, работа идет. Никаких экстремальных ситуаций не предвидится. Где же в таком случае Максим? Почему не звонит, не говорит, что задерживается и по какой причине. Не слишком ли много всего он от неё скрывает? Тайны, секреты, недомолвки… Не много ли их накопилось в отношениях между ними за столь короткий период. И к чему всё это приведет?
К одиннадцати вечера, когда Алла услышала, как Макс открывает дверь, она была настолько измучена ожиданием и разнообразными подозрениями, что, обычно спокойная и сдержанная, вылетела в холл с яркими пятнами на щеках и севшим от волнения голосом почти выкрикнула:
— Максим, где ты был так долго???
Макс удивлённо поднял брови:
— Что с тобой, девочка? На тебе лица нет! Я разве не предупреждал, что приду поздно, а может быть, вообще придётся уехать на пару дней?
Алла призадумалась. И в самом деле, как она могла забыть! Макс ей говорил что-то подобное сегодня утром, но она под гнётом чёрных мыслей совсем об этом позабыла.
— Я просто… — стушевалась она. То что он предупредил её, совсем не меняет дела.
Макс привлёк Аллу к себе.
— И потом, мне очень не нравятся подобные вопросы — где был, чем занимался, я не привык ни перед кем отчитываться, — мягко, но очень внушительно сказал он ей.
— Не надо передо мной отчитываться. Я просто хочу, чтобы ты был со мной откровенен, — теперь кровь отлила от лица Аллы. Как она ненавидела этот покровительственный тон, она была сыта им ещё со времён Вадима Аркадьевича.
— Так-так, — напряжённо проговорил Макс. — и что ты имеешь в виду? То что я тебе лгу?
— Я не знаю, — холодея от его тона и взгляда, ответила Алла, — я не знаю, как это назвать — но ты скрыл от меня такие важные вещи, о которых я должна была узнать в первую очередь, а узнаю почему-то после всех!
— Ах вот так! — Макс раздражённо прошёл по коридору в гостиную. — А почему это ты решила, что всё непременно должна знать обо мне? Разве я влезаю в твою прошлую жизнь и роюсь в твоих неудачах, в том, что тебя тяготит и мучит? С чего ты взяла, что это позволительно тебе? Может, ты имеешь право дать мне индульгенцию? Ну, попробуй. А взамен выложи-ка мне историю своей жизни, своих грехопадений? Или их у тебя не было и ты чиста и непорочна, как ангел? Да нет, были, как и у каждого, но ты вправе ответить мне, что это не моё собачье дело и меня это не касается? Так почему тебя касаются мои тайны?
Макс в упор глядел на Аллу и ждал ответа. Но она внезапно впала в такой ступор, в такую прострацию, что не могла вымолвить ни слова, как громом поражённая его словами — он впервые разговаривал с ней подобным образом — так беспощадно, холодно и жёстко. То, что он умеет так говорить, Алла знала — со всеми окружающими он именно так и разговаривал, но только не с ней! Ей-то казалось, что для неё у Макса в любом случае найдутся другие слова и другой тон.
— Я догадываюсь, какие новости тебя потрясли, — не дождавшись ответа, продолжил Макс, — но к тебе это не имеет никакого отношения! Что с того, что ваш Сашка — мой сын? Что это меняет ? Ничего ровным счётом. Как и то, что твоя мать почему-то решила, что имеет на меня какие-то права.
— Это не правда… — выдавила через силу Алла.
— Помолчи о том, о чём не имеешь понятия! — резко оборвал её Макс, — Это у своей матери ты спроси, почему она с тобой недостаточно откровенна!
— Не говори со мной, пожалуйста, в таком тоне… — почти прошептала Алла, душа в себе слёзы.
— Да-да, я знаю, какие вы Луганские гордые, — усмехнулся Макс, — только и носитесь со своей гордостью. Кичитесь ею. А с другими можно запросто — оставьте мою дочь, окаянный негодяй и мерзавец или ещё того лучше — дай-ка, милый, я поковыряюсь в твоём тёмном прошлом!
— Перестань, ты передёргиваешь! Я же совсем не это имела в виду, — Алла не хотела оправдываться перед разозлённым Максом, но её слова прозвучали очень жалко и тут же потонули в его новых безжалостных репликах.
— Если я не говорил тебе ничего о твоём брате, значит по какой-то причине не считал это нужным! А о Полине ничего не рассказывал из дурацкого сострадания — иначе ваша семья совсем бы развалилась! Но если у неё у самой не хватило ума, чтобы помолчать о Сашке и не лезть ко мне в постель…
— Не смей так говорить о моей маме! — закричала Алла и закрыла лицо руками, словно прячась от гадких слов.
— Этот разговор, между прочим, начал не я, — Макс, казалось, немного сбавил обороты и даже сел расслабленно в кресло.
— Но ведь ты встречался с ней, сам приезжал к ней на работу и домой, вас видели в ресторане… — выдохнула Алла.
Последовала долгая и странная пауза. Алла несмело подняла глаза на Макса и увидела нечто, заставившее её содрогнуться — Макс сидел неподвижно в своём кресле с совершенно пустым и ледяным взглядом сузившихся от ярости глаз. Он неотрывно глядел на Аллу, сжав пальцы в полые острые кулаки. Потом руки медленно разжались, нижняя челюсть брезгливо выдвинулась вперед и Макс заговорил:
— Если ты, девочка, что-то ещё не слишком хорошо поняла, я повторю. Я никогда и ни перед кем не намерен отчитываться за свои поступки — это во-первых, я никому и никогда не позволю вмешиваться в мою жизнь — это во-вторых, и вот если ты собираешься меня ревновать, обсуждать за моей спиной мои проблемы или ещё каким-то образом вмешиваться в мою жизнь, то тебе лучше всего прямо сейчас собрать свои вещи и уйти. Это в — третьих. На этот раз я ясно излагаю?
Алла больным взглядом побитой собаки глянула на Макса, потом медленно повернулась и, ничего не ответив, вышла из гостиной.
Заплакала она потом, в спальне, перед открытым шкафом, из которого она намеревалась забрать свои вещи. Нужно было немедленно уйти, она не может оставаться в этом доме с этим мужчиной. Он обидел её, унизил, недвусмысленно указав ей на дверь. Он неоднозначно дал понять, что в их отношениях всё и всегда будет по правилам, которые придумал он, её роль — двадцать пятая, она всего лишь — придаток, запчасть какая-то его продуманной жизни. Атрибут — симпатичная молодая жена, неглупая, воспитанная, покорная…
Слёзы лились по лицу рекой, Алла складывала вещи в сумку — их совсем не так много, тех, которые покупал Алле не Макс. Сумка будет лёгкая, деньги на такси у неё есть. Алла закрыла шкаф. Ну вот. Опять бегство, не менее позорное, чем когда-то. Её в очередной раз отчитали как школьницу. Едва не отшлёпали, поставили на место… Это её участь, удел — влюбляться в высокомерных и эгоистичных мужчин, а потом отправляться восвояси со своей любовью — растоптанной, поруганной…
Алла обессилено опустилась на краешек кровати. Она не может сдвинуться с места. Ей так больно, так тяжело, так одиноко. Пусть, если Макс сможет, сам выставляет её за дверь, а она не пойдёт никуда, просто нет сил. Алла ногой задвинула сумку с вещами под кровать и свернувшись калачиком легла, уткнувшись лицом в подушку..
Макс зашёл к ней спустя час, сел рядом, положил руку на голову. Алла не шевельнулась..
— Забудем обо всём, хорошо? — сказал он, — прости за резкие слова, но, может быть, надо было, чтобы ты их всё-таки услышала.
Алла не отозвалась. А про себя подумала — ничего себе — попросил прощения и лишний раз напомнил, что всё сказанное им — не пустые слова. Он — великий и неповторимый Макс Елхов будет жить так как считает нужным, а всех прочих заставит подчиняться. Или… с глаз долой, из сердца вон.
Макс посидел ещё немного рядом и снова вышел из комнаты. Похоже он собирался запереться на всю ночь в своём кабинете. И это была не рабочая необходимость, а жест, которым он как бы говорил Алле — полежи тут и подумай, как провинившаяся школьница.
И Алла думала, всё ночь напролёт проведя без сна. Зато наутро пришло решение — твёрдое, бесповоротное. Поднявшись около шести, она вытащила из-под кровати свою сумку, оделась и первым автобусом поехала домой. До несостоявшейся свадьбы оставалось десять дней
10
Саша вернулся из Новосибирска 10 декабря. Он провёл там больше времени, чем предполагал. Поездка немного встряхнула его и одновременно охладила пыл. Предпраздничная суета аэропортов напомнила о приближающемся Новом годе — самом любимом раньше их семейном празднике. Это было время подарков и сюрпризов, безобидных и не очень подшучиваний друг над другом, время, когда большой дом светился праздником. Жил им и дышал радостью. У них дома собиралось бесконечное количество разного народа — каждый приводил свою компанию и веселье не угасало ночи напролёт вплоть до самого Старого новогодия. А вот нынче… нынче всё будет по-другому. Собраться всем вместе под одной крышей уже не случится — столько всего разъединяющего произошло с ними За уходящий год. Антон не сядет уже за стол с мамой, и не впустит в дом Илью, Гелка расскандалится с Диной, а он, Саша, руки не подаст своему шефу Максиму Андреевичу.Саша не терпел скандалов, он к ним не привык, они его угнетали. Поэтому он возвращался домой, исполненный желания наладить отношения с Диной и уже сто раз за поездку корил себя за ссору. Почти месяц прошёл с того момента, когда он, хлопнув дверью ушёл, оставив её одну. Может быть, ещё не поздно попросить прощения и помириться. Хотя бы здесь в его жизни не будет зиять пустая чёрная дыра.
Когда Саша зашёл в квартиру и понял, что Дины здесь нет, он сначала был поражён и озабочен. Не было никакой записки, и, похоже, что квартира уже пустует давненько. И поначалу он испугался, не случилось ли чего с Динкой пока его носила то гордыня, то работа Бог знает где. Кое-как уняв тревогу и волнение изо всех сил внушая себе, что ничего страшного не произошло, возможно Динка, не выдержав одиночества, уехала к родителям на время или загостилась у подружек в общежитии.
На следующее утро, когда Саша был готов перевернуть город и его окрестности в поисках своей невозможной Дины, вернуть домой, он понял как сильно по ней соскучился.
Саша начал свои поиски с общаги, где когда-то жила Дина. Девчонки удивлённо переглядывались — никто не видел подругу уже очень давно. Сашка упросил одну из них позвонить Дине домой — посёлок у них был весьма цивилизованный и почти полностью телефонизированный — и невзначай поинтересоваться, не дома ли случайно Динка. Потратив уйму времени и терпения, набирая бесчисленные коды и добавочные номера, удалось выяснить, что домой Дина не приезжала и неизвестно, когда объявится.
Совершенно озадаченный и растерянный результатами поисков Саша приехал в офис. Задумчиво шагая по ступенькам к себе в кабинет, придумывая и вспоминая, где ещё может оказаться Дина, Саша заглянул к Илье поздороваться, спросить о делах.
Илья, как обычно, успевал делать несколько дел сразу — работать с документами, вести деловые телефонные переговоры, щёлкая при этом мышкой компьютера. Увидев вошедшего Сашку, Илья подскочил на месте и попытался как можно скорее закончить разговор, чтобы Сашка не успел убежать. Но на этот раз Саша никуда не торопился. Он приветливо махнул Илье рукой и прошёл через кабинет к окну.
— Саня, привет! — выдохнул Илья, едва успев отключиться от собеседника. — Как ты съездил? Всё в порядке?
Саша протянул Илье руку.
— Да всё неплохо… устал, правда, зверски. Но сам виноват. Зато хоть встряхнулся. Как тут у вас дела? Надеюсь, больше никаких неприятностей и сногсшибающих событий? Всё спокойно?
— Относительно… — невнятно проговорил Иль, — но не во всем и не со всеми…
— Это как обычно, — вздохнул Саша, — расскажешь обо всём по мере поступления … Слушай, Илья…
— Саня, я тебе должен кое-что сказать….
— … ты не в курсе случайно, где моя Динка? — не слушая Илью, спросил Саша, — исчезла в неизвестном направлении. Где теперь её искать, понятия не имею! Ты не видел её случайно в ближайшие дни?
Илья молчал всего секунду.
— Видел, — коротко ответил он, заставив себя не отводить глаз от Сашиного лица.
— Ну слава Богу! — обрадовался Саша, не замечая особенного тона Ильи. — И где эту маленькую негодяйку носит?
— Она у меня, — негромко произнёс Илья, сгорая от стыда.
— Что значит — у тебя? — не понял Саша, — где — у тебя?
— У меня дома. Она там живёт, — Илья говорил и готов был провалиться сквозь землю от этих идиотических слов. — Я хотел тебе сказать ещё перед отъездом, нет ещё раньше, но не мог тебя нигде найти…
— Ты что несёшь, Илья?! — ошарашено выговорил Саша, — о чём ты вообще? Как Динка оказалась у тебя?
Илья в сердцах оттого, что не знает, как теперь всё объяснить Саше, хотя уже сотни раз повторял приготовленные для этого разговора фразы, скрипнул зубами и сжал кулаки.
— Сашка, я виноват… я придурок, я сам себе противен! Я не знаю, как тебе всё объяснить…
Саша не мигая смотрел на Илью и ждал, когда вместо этих нечленораздельных мычаний он произнесёт что-нибудь внятное.
Илья помолчал мгновение, собираясь с духом, и попытался как мог объяснить Сашке, каким образом они столкнулись с Диной и почему теперь она поселилась в его квартире.
Сашка слушал недолго. Уже после нескольких первых фраз он резко оборвал Илью вопросом:
— Ты её трахаешь?
— Нет!
— Да не ври ты! — взорвался Саша, — сейчас хоть не ври!
— Это было всего один раз!
— Что же так? — зло усмехнулся Саша. — Ладно. Я всё понял, можешь не продолжать… не хочу слушать всякую фигню по поводу брошенной голодной девочки, благотворитель ты наш доморощенный. Уж кто-кто, а Динка — то не пропадёт нигде. У неё полгорода друзей и подружек. Ей просто потеплее пристроиться захотелось. Ну это — в её характере. А вот от тебя я не ожидал… у тебя после Гелки совсем башню снесло?
Илья обреченно опустил голову. Что ему ещё оставалось? Глупо доказывать, что ты не идиот, если таковым предстал во всей красе. Саша теперь имеет полное моральное право весьма нелестно проехаться по его персоне и даже поколотить. Илья был готов к чему угодно и теперь терпеливо ждал, пока весь Сашкин гнев выльется на его голову.
— Нет, ну везёт же мне в последнее время, — с горечью продолжал Саша, — мама отыскала мне папочку, сестрёнка собралась за него замуж. А напоследок ещё НЕКТО — кто ты мне в свете последних событий — не друг, не брат, не родственник — имеет мою подружку, после того, как поимел другую мою сестру. Ну куда мне от всех от вас деваться. А?
Вопрос повис в воздухе, потому что Сашка быстрым шагом вышел из кабинета, не закрыв за собой дверь.
Илья поглядел ему в след, и в голове мелькнула мысль, что Сашку наверняка обрадует одно — то что свадьба Аллы расстроилась.
11
Дина отреагировала на известие о том, что Саша вернулся и разыскивает её, в своём духе.— Вот смотрю я на тебя, Илья Луганский, и в очередной раз убеждаюсь — с головой у тебя явно не всё в порядке! — с пренебрежением резко сказала она, — Если ты мечтаешь сбагрить меня обратно к Сашке, зачем полез со свое идиотской честностью? Кому она нужна? Мне? Сашке? Тебе? И что в итоге мы теперь имеем? Сашка мириться со мной не захочет. Одно дело ссора — у нас их было миллион, и совсем другой базар — измена! Кто тебя за язык-то тянул? Трудно было промолчать о том, что знаешь, где я? Сказал бы мне просто, что Сашка желает мириться. Я бы нарисовалась перед ним в подходящее время в подходящем месте, раз уже ему понадобилась. И всё было бы гладко — ты бы избавился от меня и не потерял бы друга… Ой, блин, мама моя! Молодец. Помог положению. Или, может, ты мечтаешь, чтобы я осталась с тобой?
Илья поперхнулся.
— Ну уж нет! Хватит с меня. Я нашёл тебе комнату, почти договорился о работе для тебя. Давай до Нового года уматывай!
— Как всё просто. Испортил мою личную жизнь и с глаз долой? Фигушки тебе.
— Это я испортил тебе жизнь??? — вскипел Илья, — пальцев не хватит пересчитать все гадости, которые ты сделала мне и другим!
— Под другими ты подразумеваешь, конечно, свою Гелочку? — не сдавалась Динка, усмехаясь Илье в лицо, — да ты сам ей нагадил достаточно! Думаешь, ей приятно было наблюдать, как ты на её влюблённых глазах баб меняешь? Ты хоть сам имена-то их помнишь, порядочный и честный? Ты каждой из них рассказываешь про остальных? Так мол и так, милая, прости, но вчерашнюю ночь я провёл с Маней — Таней… не могу молчать, в силу своей крайней правдивости. Да ни фига ты никому не говоришь! Трахаешь тёлок налево и направо без особенных моральных мучений. Даже собственную племянницу не пожалел!
— Заткнись! — рявкнул Илья.