Анна Одувалова. Подруга бога

   Влад вообще заметил, что стал в последнее время чересчур чувствительным ко всему происходящему в этом мире. Слишком сильное влияние на него оказывала аватара, и он не мог от этого влияния избавиться, а может, просто не хотел. Заманчиво заново открывать настоящие, неподдельные чувства, недоступные прожившему слишком долго богу.
   – Зачем явился? – бросил Влад, не меняя позу. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать, как за спиной неслышно появился Ян. Говорить с предателем не хотелось, Влад успешно избегал его всю неделю. Ян занимался чем-то своим и почти не появлялся в лицее, но сейчас, видимо, захотел поговорить.
   – Тебе несвойственно извиняться…
   – Мы все меняемся. Даже я.
   – Я пришел извиниться.
   – Твое извинение вернет Веронику? – безразлично поинтересовался Влад. – Или, быть может, даст мне шанс быть вместе с Алиной?
   – Я думал, любимая королева нагов и возможность отомстить старым богам сделают тебя счастливым.
   – Ты зря думал за меня. Я не просил об этом, – жестко бросил Влад и развернулся, гневно сверкая глазами.
   – Теперь я это понял. – Ян сделал шаг вперед. – Тогда – нет. Я виноват. Может, попробуем исправить?
   – Не имеет смысла. – Влад злился и не желал ничего слушать. – Все рухнуло, словно карточный домик. Пророчество… Вероника… Ян, из-за тебя одна моя девушка убила другую! Как такое можно исправить?
   – У Алины не было выбора. Хочешь кого-то винить в случившемся, вини всецело меня.
   – Я и виню тебя. Просто не нужно делать вид, будто можно что-то изменить. Уже нельзя. В моих силах лишь одно – держаться на расстоянии от Алины и сохранить этот мир в том виде, в котором он существует сейчас.
   – Ты знаешь, это будет невероятно сложно осуществить. Шеша не позволит и в шаге от своей цели ни за что не отступится. Да и из-за пророчества связь между вами с Алиной очень сильна.
   – Так помоги. Ты мне обязан. Рано или поздно о новой королеве нагов и о пророчестве, которое заинтересовало Шешу, узнают другие. Как ты думаешь, кого попытаются убрать в первую очередь? Меня или ее? – В голосе Влада прозвучала неприкрытая ирония, он знал, насколько очевиден ответ.
   – Попытаются убить более слабого. Это не так хлопотно, – согласился Ян.
   – Так не спускай с нее глаз. Ты мне должен.
   – Я тебе должен. – Ян не стал спорить. – Я буду защищать Алину.
   – И от меня, если потребуется.
   – Как скажешь, – пожал плечами парень.
   – А сейчас уходи.
   – Еще не мир? – Хитрая улыбка уголком губы и прищур черных глаз.
   – Я тебе не доверяю, Ян.
   – Но поручаешь защищать Алину? Тебе не кажется это странным?
   – Нет, – пожал плечами Влад и уселся на перила. – Ты единственный, у кого может получиться сохранить ей жизнь, если кто-то объявит на нее охоту.
   – Ты прав. – Ян воспринял реплику друга как должное. – Можно еще один вопрос?
   – Если я скажу «нет», тебя это остановит?
   – А как ты думаешь сам? – Ян не скрывал смеха.
   – Спрашивай.
   – Ты видел Веронику после?
   – Нет. – Влад спрыгнул с перил на крышу и отвернулся, рассматривая кружащийся над парком снег. – Я хочу побыть один. Уходи.
   – Как скажешь, – хмыкнул Ян и скрылся в дверном проеме, ведущем на чердак, судя по всему, довольный разговором.
   Влад не представлял, зачем соврал другу. В его желании посмотреть на то, что стало с Вероникой после ритуала, не было ничего постыдного или запретного, но он все же умолчал о поездке, которая произошла всего неделю назад. Возможно, из-за того впечатления, которое она на него произвела, или потому, что вряд ли получилось бы упомянуть вскользь, пришлось бы рассказывать подробнее, а Влад не был готов.
   Парень сам не знал, зачем отыскал в записях Елены Владленовны адрес Вероники, сел в машину и примчался к ее дому. Он ни разу здесь не был, они с Вероникой никогда не говорили о семье и жизни вне лицея. У него ничего подобного просто не было, почему молчала девушка – тайна. Раньше Влада это не волновало, а сейчас уже не узнаешь.
   Находиться здесь было бессмысленно и больно. Влад стоял рядом с машиной и отстраненно изучал двор – давно не крашенные лавочки возле подъездов, пустые, видимо по причине плохой погоды с пронизывающим ветром и начинающим накрапывать ледяным дождем. Детская площадка с горками, песочницей и уныло скрипящими качелями. Двор казался вымершим, лишь черно-белый, с грязной манишкой кот подозрительно щурился с невысокого заборчика, словно знал, зачем сюда пожаловал Влад.
   Молодой человек чувствовал себя виноватым в том, что случилось с девушкой, и ничего не мог изменить. По сути, Вероника стала частью Алины, а домой вернулась пустая оболочка – умирающее, слабое тело. Но, несмотря на все это, Влад все же стоял здесь, возле подъезда с выкрашенной темно-синей краской железной дверью, и подозрительно изучал домофон, словно эта техника была ему совершенно незнакома.
   Парень не хотел заходить. И, наверное, развернулся бы и уехал, если бы его не перехватила у подъезда немолодая, совершенно обычная женщина с понурым лицом и короткими волосами неопределенного цвета. Влад никогда не обратил бы на нее внимания, если бы она не подошла к нему сама.
   – Ты ведь Влад? – взволнованно поинтересовалась она и схватила молодого человека за рукав пальто. Не сильно и не настойчиво. Этот жест не раздражал. – Вероника много говорила о тебе. Столько фотографий показывала. Я будто знаю тебя уже давно.
   «А я вас нет», – чуть было не ляпнул парень, но заметил зеленые глаза женщины и все понял. Он ее и правда не мог знать. С Вероникой они не разговаривали о семье. Никогда.
   – Я даже не представилась, – смутилась женщина, видимо прочитав что-то на лице Влада. – Софья Леонидовна – мама Вероники. Что ты стоишь на улице? Пойдем. Она хоть и пишет, что не хочет никого видеть, тебе, думаю, обрадуется.
   – Пишет? – насторожился Влад, пропустив всю остальную часть реплики женщины мимо ушей.
   – Ты не знаешь? – В глазах Софьи Леонидовны мелькнула боль. – Вероника собиралась на выходные домой, игнорируя запрет, существующий в лицее. Она так часто делала, даже не знаю, как у нее это получалось… но, ты же знаешь, Вероника была хитрой и целеустремленной девочкой, всегда добивалась чего хотела. – Женщина тяжело вздохнула и продолжила: – Я должна была ей запретить приезжать одной, но ее брат, мой старший сын, недавно женился и переехал в Москву. Отец постоянно в командировках, а я не вожу машину, поэтому Веронике чаще всего приходилось добираться одной. До остановки достаточно далеко, сколько раз я ей говорила, чтобы попросила кого-нибудь подвезти, но она не слушалась…
   «Конечно, – подумал Влад, – если бы я знал, что Веронике позволено ездить домой, сразу бы заподозрил неладное. Вот она и молчала».
   – В этот раз на нее напали.
   «Здесь начинается сказка, придуманная Вероникой для родителей», – отметил про себя Влад и приготовился слушать внимательнее.
   – Затолкали в машину. На счастье, мимо проезжал ваш директор и успел спасти мою девочку. Но, видимо, стресс оказался слишком сильным. Вероника очень изменилась, практически до неузнаваемости, и замолчала. Врачи говорят, что помогут только время и привычная домашняя обстановка. А еще… – женщина замолчала, собираясь с мыслями. – Ее глаза!
   – Что с ее глазами? – вежливо поинтересовался Влад, прекрасно зная ответ.
   – Они сменили цвет… знаю, что такого не может быть, но у моей девочки никогда не было голубых глаз…
   Влад молчал, не зная, что сказать. Мама Вероники, заметив его состояние, глубоко вздохнула и, смахнув блеснувшую на щеке слезу, заметила:
   – Глаза – это мелочи, ее духовное состояние меня волнует значительно больше. Может быть, ей со временем станет лучше.
   «Не станет», – грустно подытожил Влад, и на душе стало совсем паршиво. Он видел скорбное лицо и тоску во взгляде и испытывал щемящую жалость, но не мог заставить себя зайти внутрь, слишком пугало то, что он должен был увидеть.
   – Я не собирался заходить, – прокашлялся парень и закусил губу, заметив, что лицо женщины осунулось еще больше.
   – Я понимаю, – ответила она. – Мало кто хочет общаться с больной. Она совсем не та, что была раньше. Это тяжело.
   – Дело не в этом, – покачал головой Влад и сунул руки в карманы. Он не привык и не умел разговаривать с обычными взрослыми людьми. Его окружали лишь хладнокровные наги, древние боги и небольшое количество неуравновешенных подростков.
   – В чем же? – недоверчиво уточнила женщина и нахмурилась. – Она только и говорила что о тебе, пока не случилось несчастье! Фотографии твои всем показывала, а ты боишься ее просто навестить!
   – Не боюсь. Просто мы сильно поругались, до того как… – Влад замялся, подбирая слова. – Думаю, я последний, кого она хотела бы видеть.
   – Ты не прав. – Черты лица Софьи Леонидовны смягчились. – Даже если она и злилась раньше, сейчас это не имеет значения.
   Наверх по бетонной лестнице Влад поднимался с опаской, он не ожидал от себя такого волнения. Прихожая в квартире Вероники оказалась узкой и длинной. Шкаф, тумбочка под обувь, и все – разойтись вдвоем в коридоре невозможно. Молодой человек испуганно прижался к стенке, неловко разулся и под внимательным взглядом Софьи Леонидовны проскользнул в комнату Вероники.
   Он не так представлял себе то место, в котором выросла девушка. Эта комната была рассчитана на двоих, а ведь Вероника даже не говорила о том, что у нее есть брат, видимо, стеснялась семьи. В лицее девушку считали обеспеченной и гламурной, но, похоже, она просто умела очень хорошо пускать пыль в глаза. Двухъярусная старая кровать у стены, напротив массивный компьютерный стол, за которым можно комфортно разместиться вдвоем. Над ним книжные полки. У окна потертое кресло с развалившимся на нем огромным плюшевым медведем.
   Вероника сидела спиной к двери за компьютерным столом, поджав под себя ногу, и что-то увлеченно рисовала. Когда вошел Влад, девушка даже не сразу среагировала. Он замер, не решаясь окликнуть или как-то иначе привлечь к себе внимание, лишь внимательно рассматривал худую спину, темные, волнистые, собранные в высокий хвост волосы и такой знакомый и одновременно чужой профиль.
   – Вероник…
   Услышав знакомый голос, девушка испуганно вздрогнула, выронила карандаш и развернулась. В голубых, принадлежащих Алине глазах промелькнула целая гамма чувств: страх, злость, отчаяние и, наконец, радость.
   – Ты как? – Влад сделал нерешительный шаг вперед, а Вероника, немного подумав, пожала плечами и отвернулась к окну – медленно и отрешенно. Влад закрыл глаза и сжал от бессилия зубы – все, как всегда. «А что ты хотел? – спросил он сам себя. – Неужели надеялся, что с ней будет иначе? Не так, как с другими? Глупые, наивные мечты». Говорить не о чем, Вероники больше нет, она перестала существовать, отдав всю свою силу и индивидуальность. А здесь, в этой комнате, доживала последние дни лишь пустая оболочка, какой бы трогательной и хрупкой она ни казалась.
   Влад присел на краешек стола исключительно из вежливости, чтобы не выходить из комнаты вот так сразу и не расстраивать еще больше маму девушки. И тут его взгляд зацепился за картину, которую рисовала Вероника. Беспорядочные, рваные линии, похожие на обычные почеркнунки, неожиданно начали складываться во вполне логичный рисунок: клубок змей с оскаленными пастями и капающим с клыков ядом, а в центре – маленькая, похожая на мотылька девочка с фонарем. Единственное светлое место на темном, тщательно заштрихованном фоне из извивающихся змей и переплетения линий потоньше.
   – Это ты нарисовала? – потрясенно пробормотал парень. Девушка обернулась и нерешительно кивнула, протянув тонкую руку к листу бумаги, словно хотела его убрать, но потом передумала и просто взяла карандаш. В ее глазах на миг промелькнула едва заметная усмешка, девушка словно спрашивала Влада: «Что, не ожидал от меня?» Потом ее лицо снова стало безразличным, но и этого мгновения парню хватило, чтобы понять: пусть эта хрупкая, без грамма макияжа на миловидном лице девушка совсем не походила на прежнюю Веронику – она была странной, замкнутой и чуть-чуть сумасшедшей, – но она жила, а не существовала, как бы это делала пустая оболочка. Эта беззащитная, лишенная сверхъестественной харизмы Вероника не заслуживала смерти.
   Решение пришло внезапно, и Влад, пробормотав что-то маловразумительное, ретировался в туалет. Тут было чисто, но очень тесно. Не лучшее место для того, что он собрался делать, но зато никто гарантированно не увидит. Руки проворно перебирали тонкую, хранящуюся на всякий случай в кармане проволочку. Пальцы искусно сворачивали причудливые завитушки, сминали теплый податливый металл, придавая ему выбранную творцом форму – маленькой и беззащитной девочки-мотылька. Между пальцами и металлом вспыхивали голубоватые искорки редко используемой магии. Влад думал, что давно забыл древнее искусство, но, оказывается, обретенный когда-то навык утратить не так-то просто. Скоро в его ладонях лежал разборный амулет – девочка-молылек, окруженная кольцом змей. Все это было нереальной глупостью. Но Влад ничего не мог с собой поделать. Он и так слишком виноват перед Вероникой, чтобы спокойно допустить ее смерть.
   Кольцо из змей Влад тут же прицепил себе на шею, а девочку-мотылька отнес в комнату и протянул Веронике со словами:
   – Надень.
   «Зачем?» – читался немой вопрос в ее широко раскрытых голубых глазах.
   – Ты ведь помнишь, что с тобой случилось? – осторожно начал Влад, но девушка безразлично посмотрела на него пустыми глазами. Если бы парень чуть раньше не чувствовал искорки жизни в этом теле, он подумал бы, что девушка мертва. Но нет, несмотря на то что Вероника молчит и производит впечатление куклы, она должна понимать, о чем идет речь.
   – Ты прекрасно понимаешь, – мягко, но настойчиво продолжил Влад. – Эта беззащитная девочка на рисунке? Это ведь ты, правда? Давай ее защитим, а? Я хочу помочь.
   Вероника настороженно молчала, закусив нижнюю губу, видимо решала, принимать предложение помощи или нет. Зажатый в ее руке карандаш в это время уверенно выводил новые изломанные линии. Влад никогда не видел, чтобы она рисовала раньше, и не знал, это последствие пережитого стресса или тщательно скрываемый ранее талант.
   Вероника не могла не восхищать. Потенциальная королева нагов, она умудрилась оставить себе во время ритуала хоть какое-то подобие жизни и воли. Но кого это волнует? Она отработанный материал, который в свое время уничтожат.
   – Надень, – еще раз попросил Влад. – Они рано или поздно за тобой придут. Оставь мне возможность узнать об этом и успеть помочь.
   Вероника не отвечала долго, но потом сосредоточенно кивнула и зажала кулон в маленьком кулачке. Влад смотрел на эту совсем чужую девушку, даже внешне мало похожую на прежнюю Веронику, и не испытывал ни любви, ни страсти, только жалость и желание защитить. Ей и так слишком много пришлось пережить из-за него.
   Молодой человек накрыл ладонью кулак Вероники с зажатым в нем кулоном и, шепнув:
   – Я приду, когда тебе будет угрожать опасность, – поцеловал девушку в макушку и вышел из комнаты.
   На автомате попрощался с Софьей Леонидовной, выскочил из квартиры и, сбежав вниз по лестнице, кинулся к припаркованному у подъезда автомобилю. Усевшись на водительском сиденье, парень прикрыл лицо руками. Трясло. Визит оказался тяжелее, чем Влад мог себе представить.

Глава 3
Новая жизнь

Алина

   Утро было неожиданно солнечным, а настроение непривычно хорошим. Я потянулась, зажмурилась от удовольствия и села на кровати. Хотелось танцевать и петь, впервые с того времени, как стала нагом, я не испытывала сожалений и угрызений совести.
   Ксюха еще спала, поэтому удалось занять душ первой. Когда я вернулась в комнату, подруга сидела на кровати, понуро опустив голову.
   – Что с тобой? – Я жизнерадостно плюхнулась на стул и принялась расчесывать густые пшеничные волосы.
   – Голова болит, – едва слышно отозвалась Ксюша, поднимая на меня воспаленные, красные глаза. – Уже, наверное, неделю болит, а сегодня что-то вообще плохо. Такая слабость…
   – Может, тебе дать таблетку? – поинтересовалась я и заметила слабо светящуюся бледно-желтую ауру. Энергия подруги была совсем незащищена – ни прозрачных куполов, ни барьеров. Казалось, Ксюша даже не представляет, каким сокровищем обладает и как просто его украсть.
   Я передала Ксюше упаковку обезболивающих из аптечки и, коснувшись пальцев девушки, не удержалась и запустила свою нить прямо в ее бледно-желтую, едва подрагивающую ауру. Хотела сделать всего несколько глотков, но не удержалась и взяла больше.
   Ксюша, которая шла по направлению к туалету, внезапно покачнулась и ухватилась рукой за стену, а я, испугавшись, что подруге станет совсем плохо, с сожалением ее отпустила.
   Неприятно было ощущать себя пиявкой, но, как ни странно, я не испытывала угрызений совести по поводу того, как поступаю с Ксюшей. Я прекрасно понимала, что убиваю ее день за днем, высасывая силы, но не собиралась останавливаться, и это пугало где-то в глубине души. Там, где пряталась прежняя совестливая и добрая Алина. Алина-нагайна частенько посмеивалась над той наивной и бесхитростной девочкой, которая с каждым днем появлялась все реже. Она, как и Ксюша, постепенно умирала.
   Впрочем, за Ксюшу я переживала меньше, чем за себя прежнюю. Подругу постоянно подпитывал Ян, не давая ей ослабеть, а вот прошлой Алине помочь не мог никто.
   Сегодня я собиралась тщательнее, чем обычно, испытывая прилив сил и вдохновения. Видимо, ночью неосознанно вытянула слишком много энергии, и она теперь плескалась через край и требовала выхода, иначе нечем было объяснить мое приподнятое настроение и головную боль соседки. Сегодня хотелось отбросить прочь все сожаления и начать новую жизнь. Этим я планировала заняться с самого утра. Мне надоело действовать по чужой указке и постоянно оставаться в тени. Настало время показать свою истинную сущность. Нет, я не собиралась оборачиваться змеей у всех на виду, хотя это и было заманчиво, просто решила стать чуточку смелее и раскованнее.
   – Ты совсем с ума сошла! – констатировала факт появившаяся из душа подруга. – Тебя Владленовна съест живьем.
   – Не съест! – довольно улыбнулась я и повертелась перед зеркалом, изучая свой новый, дерзкий образ. – Зубы свои змеиные пообломает!
   – Да что с тобой, Алин? – недоуменно покосилась в мою сторону подруга. – Ты очень сильно изменилась.
   – В очередной раз. Не так ли? – Я иронично приподняла бровь и хмыкнула, намекая Ксюхе, что она слишком часто упрекает меня в переменах. Недавно корила за излишнюю замкнутость, теперь выражает недовольство смелостью.
   – Возможно, я и правда слишком мнительна, – примирительно кивнула Ксюша и стала складывать тетради в массивную сумку-мешок защитного цвета. – Одевайся как знаешь! Просто я не понимаю откуда такая смелость?
   – Это и не нужно понимать, – задумчиво протянула я и посмотрела на подругу.
   Она все еще была бледна, но выглядела значительно лучше. Видимо, умела быстро восстанавливать силы, или Ян снабжал ее энергией с запасом. Что же, мне лучше – на дольше хватит.
   Я понимала, почему Ксюху шокировал мой внешний вид. Сегодня я решила нагло пренебречь лицейской формой и надела очень узкие, с заниженной талией джинсы; вызывающие красные ботильоны на убийственно высокой шпильке и алую блузку, две последние пуговицы на воротнике которой застегивать не стала – получилось вызывающе и откровенно. Все, как мне хотелось.
   Вообще мне никогда не шел классический красный цвет. Он делал и без того слишком яркую внешность совсем блеклой, но существовал один оттенок, который подходил мне изумительно – холодный, насыщенный алый. Еще не малиновый, но уже и не огненный. Если я покупала себе красные вещи, то старалась брать именно его. Жаль, что найти непросто. Раньше я нечасто позволяла себе экспериментировать с вызывающими цветами, но сейчас решила, что пора исправить эту оплошность. Тем более мне до зубного скрежета надоели плиссированные клетчатые юбки и строгие белые блузки.
   Ксюха закончила собирать сумку, еще раз бросила на меня изумленный взгляд, и мы отправились в столовую на завтрак. В коридорах было людно, но пока еще тихо. Сонные, словно мухи после зимней спячки, лицеисты небольшими группами по два-три человека лениво ползли в сторону столовой. День становился все короче, и вставать по утрам стало на порядок сложнее. Хотелось поспать часов хотя бы до десяти.
   Олега я увидела издалека, парень избегал меня и виновато прятал глаза каждый раз при моем приближении. Я ненавидела его за предательство, не могла забыть обиду и то, как он запер меня в клетке, несмотря на мои слезы и мольбы. А ведь я считала его своим другом. Сильнее я ненавидела только Яна, который также втерся в доверие, но оказался хитрее обычного мальчика на побегушках Олега и сумел выполнить приказ Шеши.
   До сегодняшнего дня я лишь злобно косилась на нага-прислужника и не решалась высказать все, что думаю. Но сейчас внезапно поняла – он меня боится. Все эти взгляды украдкой, попытки ретироваться, едва я только возникаю на горизонте, не что иное, как страх.
   «Все так и должно быть, – удовлетворенно подумала я. – Он обычный наг и обязан подчиниться королеве. У меня есть власть над ним. Понять бы еще какая».
   – Ты куда? – окликнула меня Ксюха, когда я резко развернулась и быстрым, уверенным шагом отправилась в сторону Олега, болтающего со своими сокурсниками.
   – Нужно уладить одно дело! – сосредоточенно бросила я и перестала обращать внимание на Ксюхины вопросы. Ничего не понимающая подруга поспешила за мной следом. Я подумала, что она, наверное, даже не в курсе наших с Олегом разногласий. Точнее, не в курсе, что они у нас есть.
   Передо мной, рядом с Олегом, – трое нагов, сзади них стена, Ксюха идет за спиной, а значит, никто посторонний не увидит моего лица. Можно не скрывать свою злость и змеиную сущность.
   – П-привет, Алина! – проблеял Олег и нерешительно сделал шаг назад, но уперся в стену. Судя по побледневшему лицу парня, вид у меня был пугающий. Я и сама чувствовала, как начинает зудеть позвоночник – пробивается сквозь кожу чешуя. Зрение приобретает нечеловеческую четкость, но сужается его фокус. Я могла в мелочах разглядеть Олега, вплоть до маленьких черных точек у него на носу, но почти не видела его спутников, они превратились в неимеющие значения размытые пятна. Чувствуя себя хозяйкой положения, я расслабилась и показала клыки. Я была королевой, самой сильной среди этого скопления мелких сошек, и собиралась показать им свою власть.
   Больше всего радовало то, что Олег даже не мог мне ответить. Он вынужден оставаться в человеческом, слабом обличье. Сзади меня стоит Ксюша, да и других лицеистов в коридоре предостаточно. Простых смертных нагам категорически запрещается пугать. И если мне теоретически подобная вольность и могла сойти с рук, то обыкновенного нага ожидало суровое наказание, а может быть, и смерть. Олег знал об этом и поэтому сдерживался.
   – Ты обидел меня, – безапелляционно заявила я и чувствительно ткнула пальцем в грудь парня. Воспоминания о подземельях заново всколыхнули утихшую злость. Я готова была растерзать обидчика на месте и чувствовала, что моих сил для этого хватит. Но я пока считала себя человеком, а люди не разрывают на куски других людей, даже если очень хочется. Ну, по крайней мере психически нормальные люди.
   – Я могу извиниться, – произнес Олег в ответ на фразу, которую я уже успела забыть. Парень пытался сделать вид, что ничего не происходит. Он прекрасно понимал, что не я могу открыто развивать эту тему – она не для посторонних ушей, и надеялся замять разговор. Возможно, этот фокус удался бы с прошлой Алиной, но сейчас – нет. Я не собиралась сдаваться, к тому же страх Олега можно было почувствовать физически. Это забавляло, дразнило. Я испытывала потребность сломать парня, подчинить своей воле.
   – Мне не нужны твои извинения, – отозвалась я и подошла ближе, практически прижимая его к стене.
   – Зачем же тогда ты начала этот разговор? – Олег изо всех сил пытался выглядеть достойно, и у него это неплохо получалось.
   Но меня непросто провести. Парень посмотрел в сторону своих друзей в поисках поддержки, но они молчали и стыдливо опускали глаза в пол. Не то чтобы боялись меня, скорее просто знали, кто перед ними, и не хотели вмешиваться.
   – Если тебе не нужны извинения, – предпринял еще одну попытку Олег, – иди куда шла! – За показной бравадой скрывалась нарастающая паника. Я наслаждалась моментом триумфа и хотела большего.
   – Понимаешь, Олег. – Я сделала вид, что задумалась. – Извинений мало для того, чтобы искупить твою вину. Ты ведь сам это прекрасно знаешь.
   Я смотрела ему в глаза пристально, не отрываясь ни на секунду, пытаясь подчинить себе волю сопротивляющегося парня, и через некоторое время добилась, чтобы Олег, сцепив зубы, кивнул. На лбу парня выступили бисеринки пота – видимо, сопротивлялся изо всех сил, но я обладала способностями совсем иного уровня. Никто из здесь присутствующих нагов не мог со мной сравниться.
   – Вот видишь. – Я попыталась улыбнуться ласково, но Олег побледнел еще сильнее.
   Сзади меня нерешительно дернула за рукав Ксюха, робко попытавшись увести и закончить разборки.