Страница:
– Алло, слушаю.
– Привет, Нюша, как дела? – услышала я Жанкин голос. – Ты уже готова, вещи там, бумаги – все собрала?
– В смысле? – не въехала я.
– Что значит – в смысле? – возмутилась Жанка. – Ты что, уже в старческом маразме? Рановато, Нюся, рановато. Напоминаю, что сегодня пятница, 20 июня, а в понедельник за тобой придет машина, чтобы увезти тебя на пять дней ко мне. Вспомнила?
– А, ты об этом. Знаешь, Жанка, давай перенесем. Не могу я сейчас, никак не могу.
– Это с какого перепугу? – опешила Жанка. – Мы же договорились!
– Знаешь, на днях погиб Илюха Рискин, мой хороший друг. Я до сих пор в себя прийти не могу, какая там работа! Давай через пару месяцев, когда я вернусь из Москвы, хорошо?
– Сочувствую, Аннушка, – впервые назвала меня пристойно Жанка, – но тогда тем более ты должна ко мне приехать.
– Почему тем более? – не поняла я.
– Потому что совсем незачем тебе киснуть одной, до июля десять дней еще, будешь сидеть, хандрить.
– Ну зачем одной. Завтра Таньский возвращается с юга, попрошу ее пожить у меня, – бодрилась я.
– Предположим. Но ведь она выйдет на работу, и будете вы общаться только по вечерам, а целый день будешь все равно одна выть на луну. А я всю неделю буду дома, сама ведь себе хозяйка. У меня есть сауна, бассейн, тренажерный зал, готовить тебе не надо – побудешь у меня, как на курорте, даже позагораем у бассейна, если дождя не будет.
– Думаешь? – дрогнула я. А ведь соблазнительно, черт возьми. Хотелось бы появиться в Москве не опухшей от слез и растолстевшей от поедания плюшек на нервной почве индюшкой, а отдохнувшей, загорелой и постройневшей бентамской курочкой. – Ладно, договорились. Только учти, интенсивной работы над материалом не обещаю, еду к тебе отдыхать. Но диктофон возьму, не волнуйся.
– Отлично! – обрадовалась Жанка. – А кстати, наш уговор помнишь?
– Какой?
– Ну насчет сохранения тайны?
– А, да, конечно, помню.
– И как?
– Разумеется, выполнила, – честно ответила я (Лешка не в счет), – да и не до того мне было, сама понимаешь, когда тут такая беда случилась, – и я опять захлюпала носом.
– Эй, эй, Нюсик, хватит. Давай-ка лучше готовься, собирайся. И удержись эти два дня, не проболтайся своей Татьяне, ладно?
– Ладно, постараюсь, – буркнула я.
Жанна прощебетала еще что-то успокоительное и отсоединилась. И чего на нее Илюха бочки катил, нормальная ведь баба, вон сколько мы с ней не виделись, и нате вам – заботится, в гости зовет. Но тайну свою бедный Илюха унес с собой.
Оставшиеся два дня пролетели незаметно, заполненные дегустацией привезенных Таньчиком турецких вин, рассматриванием ярких фотографий и захватывающими живописаниями отпускных приключений. Загорелый Таньский с сияющими глазами, азартно жестикулируя, пыталась изобразить в моей тесной халупке рафтинг – спуск по горной речке. Угомонилась, только разбив пару фарфоровых безделушек.
– Здорово, видно, было, вижу, – радовалась за подругу я, – а как там знойные турецкие мужчины?
– В штабелях, – деловито ответила Таньча.
– Это понятно, а высота штабелей?
– Достаточная. Зато я знаю теперь, как по-турецки будет слово «красавица», – гордо сказала подруга.
– Ну и как?
– Гюзелим! Уж наслушалась я, – скромничала Таньский, – волей-неволей запомнишь.
– Ну все, теперь с турками можешь общаться на их родном языке.
– Само собой, я еще много слов знаю: стакан по-турецки бардак, кровать – галстук, остановка – дурак, – зачастила полиглотка.
– О-бал-деть! – восхитилась я. – А дальше?
– А все.
– И действительно, зачем больше? – согласилась я. – Основные для общения с мужчинами термины ты выучила. В общем, по бардаку – и в галстук, правильно?
Бамс! В меня врезался брошенный Таньским плюшевый мишка.
– Ах, ты мишками драться? – завопила я и бросилась в атаку, дубася Таньского плюшевой же змеей. Поскольку мягких игрушек у меня с избытком, битва разгорелась нешуточная.
Минут через пятнадцать, нахохотавшись и запыхавшись, мы рухнули в кресла.
– Уф, все-таки здорово, что ты вернулась, – просопела я, – жаль, что мне надо будет в понедельник смотаться тут в одно местечко дней на пять.
– Что, еще не все беды общества нанизала на свое перо, акулка? – ехидно поинтересовалась Таньский.
– Нет, на этот раз заказуха, одна бизнес-дама жаждет увидеть себя на страницах журнала покруче. Платит хорошо, почему бы не написать?
– А кто это, я ее знаю?
– Ну-у-у… – я загадочно замолчала.
– Хорошо, можешь не говорить, потом сюрприз будет, – голосом Винокура прошепелявила Таньча.
Мы дружно засмеялись и пошли допивать жалкие остатки турецкого вина.
Да уж, сюрприз будет!
Глава 7
Глава 8
– Привет, Нюша, как дела? – услышала я Жанкин голос. – Ты уже готова, вещи там, бумаги – все собрала?
– В смысле? – не въехала я.
– Что значит – в смысле? – возмутилась Жанка. – Ты что, уже в старческом маразме? Рановато, Нюся, рановато. Напоминаю, что сегодня пятница, 20 июня, а в понедельник за тобой придет машина, чтобы увезти тебя на пять дней ко мне. Вспомнила?
– А, ты об этом. Знаешь, Жанка, давай перенесем. Не могу я сейчас, никак не могу.
– Это с какого перепугу? – опешила Жанка. – Мы же договорились!
– Знаешь, на днях погиб Илюха Рискин, мой хороший друг. Я до сих пор в себя прийти не могу, какая там работа! Давай через пару месяцев, когда я вернусь из Москвы, хорошо?
– Сочувствую, Аннушка, – впервые назвала меня пристойно Жанка, – но тогда тем более ты должна ко мне приехать.
– Почему тем более? – не поняла я.
– Потому что совсем незачем тебе киснуть одной, до июля десять дней еще, будешь сидеть, хандрить.
– Ну зачем одной. Завтра Таньский возвращается с юга, попрошу ее пожить у меня, – бодрилась я.
– Предположим. Но ведь она выйдет на работу, и будете вы общаться только по вечерам, а целый день будешь все равно одна выть на луну. А я всю неделю буду дома, сама ведь себе хозяйка. У меня есть сауна, бассейн, тренажерный зал, готовить тебе не надо – побудешь у меня, как на курорте, даже позагораем у бассейна, если дождя не будет.
– Думаешь? – дрогнула я. А ведь соблазнительно, черт возьми. Хотелось бы появиться в Москве не опухшей от слез и растолстевшей от поедания плюшек на нервной почве индюшкой, а отдохнувшей, загорелой и постройневшей бентамской курочкой. – Ладно, договорились. Только учти, интенсивной работы над материалом не обещаю, еду к тебе отдыхать. Но диктофон возьму, не волнуйся.
– Отлично! – обрадовалась Жанка. – А кстати, наш уговор помнишь?
– Какой?
– Ну насчет сохранения тайны?
– А, да, конечно, помню.
– И как?
– Разумеется, выполнила, – честно ответила я (Лешка не в счет), – да и не до того мне было, сама понимаешь, когда тут такая беда случилась, – и я опять захлюпала носом.
– Эй, эй, Нюсик, хватит. Давай-ка лучше готовься, собирайся. И удержись эти два дня, не проболтайся своей Татьяне, ладно?
– Ладно, постараюсь, – буркнула я.
Жанна прощебетала еще что-то успокоительное и отсоединилась. И чего на нее Илюха бочки катил, нормальная ведь баба, вон сколько мы с ней не виделись, и нате вам – заботится, в гости зовет. Но тайну свою бедный Илюха унес с собой.
Оставшиеся два дня пролетели незаметно, заполненные дегустацией привезенных Таньчиком турецких вин, рассматриванием ярких фотографий и захватывающими живописаниями отпускных приключений. Загорелый Таньский с сияющими глазами, азартно жестикулируя, пыталась изобразить в моей тесной халупке рафтинг – спуск по горной речке. Угомонилась, только разбив пару фарфоровых безделушек.
– Здорово, видно, было, вижу, – радовалась за подругу я, – а как там знойные турецкие мужчины?
– В штабелях, – деловито ответила Таньча.
– Это понятно, а высота штабелей?
– Достаточная. Зато я знаю теперь, как по-турецки будет слово «красавица», – гордо сказала подруга.
– Ну и как?
– Гюзелим! Уж наслушалась я, – скромничала Таньский, – волей-неволей запомнишь.
– Ну все, теперь с турками можешь общаться на их родном языке.
– Само собой, я еще много слов знаю: стакан по-турецки бардак, кровать – галстук, остановка – дурак, – зачастила полиглотка.
– О-бал-деть! – восхитилась я. – А дальше?
– А все.
– И действительно, зачем больше? – согласилась я. – Основные для общения с мужчинами термины ты выучила. В общем, по бардаку – и в галстук, правильно?
Бамс! В меня врезался брошенный Таньским плюшевый мишка.
– Ах, ты мишками драться? – завопила я и бросилась в атаку, дубася Таньского плюшевой же змеей. Поскольку мягких игрушек у меня с избытком, битва разгорелась нешуточная.
Минут через пятнадцать, нахохотавшись и запыхавшись, мы рухнули в кресла.
– Уф, все-таки здорово, что ты вернулась, – просопела я, – жаль, что мне надо будет в понедельник смотаться тут в одно местечко дней на пять.
– Что, еще не все беды общества нанизала на свое перо, акулка? – ехидно поинтересовалась Таньский.
– Нет, на этот раз заказуха, одна бизнес-дама жаждет увидеть себя на страницах журнала покруче. Платит хорошо, почему бы не написать?
– А кто это, я ее знаю?
– Ну-у-у… – я загадочно замолчала.
– Хорошо, можешь не говорить, потом сюрприз будет, – голосом Винокура прошепелявила Таньча.
Мы дружно засмеялись и пошли допивать жалкие остатки турецкого вина.
Да уж, сюрприз будет!
Глава 7
К вечеру понедельника я уже пребывала в полной боевой готовности. Или в трудовой? А, какая разница. Правда, из орудий производства я захватила только диктофон, ручку и блокнот. Да ведь, собственно, больше ничего и не надо. Еще я упаковала свой ноутбук, но, если честно, он мне нужен был вовсе не для работы, а для переписки с Лешкой. Словно в ответ на мои мысли запиликал знакомую мелодию мобильный. Нет, он точно телепат!
– Привет, звездочка! – пропела я в трубку.
– Ну, спасибо, – раздалось Лешкино мурлыканье, – вот ты меня уже и скотиной обозвала.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась я, – давай быстренько выкладывай ассоциативную цепочку, приведшую тебя к такому выводу.
– А тут и напрягаться не надо. Засветила, как оглоблей, со всей дури, – с жуткой обидой в голосе продолжал этот кривляка, – вот так вот сразу, в лоб – Звездочка. А Звездочка – любимое имя у хозяев для их коров. А корова кто? Правильно, скотина.
– Я потрясена!
– Правда? Ну, то-то, – загордился Лешка, – кстати, а извиниться?
– А полы тебе помыть?
– Ну, если ты так хочешь, то пожалуйста, приедешь в Москву – тебя будут ждать ведро и тряпка.
– А кто будет ведром? – тут же заинтересовалась я.
– Нет, это просто невыносимо, – расстроился Лешка, – за каких-то пять минут меня унизили и растоптали окончательно, сначала скотиной обозвали, потом тряпкой. Гадкая ты, невоспитанная.
– Да, это обо мне, не буду скромничать. Терпи, Лешик, я тебя сейчас на пять дней вперед напинаю, поскольку с завтрашнего дня мы будем вести исключительно официальные беседы, и не забудь – мы с тобой на «вы».
– С чего вдруг? – не въехал сразу Лешка. – А, точно, ты же сегодня к своей фифе перебираешься. Значит, уходим в подполье? Слушай, нам же необходимы позывные. Скажем, «Алекс» и «Юстас». Нет, это я уже где-то слышал. О, придумал! Ты – «ромашка», я – «шалфей», такие будем лекарственные и жутко полезные.
– Нет, тебе больше подходит не «шалфей», а «репей».
– Сострила, да? Напряглась из последних сил, бедняжка, – жалостливо протянул Лешка.
– Рады стараться, ваше превосходительство! – гаркнула я.
– Ну ладно, Степаненко, мне пора, – перестал развлекаться Лешка. – Знаешь, я буду очень скучать по тебе все эти пять дней.
– Но мы же все равно будем созваниваться.
– Ты прекрасно поняла, что я имею в виду. Созваниваться со мной будет не привычный мне вредный хомяк, а сушеная селедка, противная авторша, которую я буду звать исключительно на «вы» и Анна.
– Ах, так! А я буду разговаривать с капризной и несносной, тупой и упертой суперзвездой, и звать эту гадость я буду «господин Майоров», а в виде особого расположения – Алексей Викторович, вот! – я даже показала язык от азарта.
– Языки показываем! – немедленно отреагировал Лешка. Нет, но как он догадался? – Детство, да и только. Ну все, договорились. Прощай, кактус.
– Лешка, не говори так. Прощай – это навсегда. А на пять дней – пока, я буду скучать.
– Ну прости, я исправлюсь. Пока, кактус, я буду скучать.
Я смотрела на пищащую короткими сигналами трубку и готова была разреветься. И что это со мной последнее время, глаза вечно на мокром месте. Наверное, из-за смерти Илюхи совсем расклеилась. Ну ничего, у Жанки отдохну, подлечу нервишки.
Жанкин водитель был точен. Ровно в шесть вечера у подъезда засигналила машина. Я подхватила свои клунки, спустилась вниз и погрузилась в поданный экипаж.
И вот я снова в Жанкином палаццо. Поскольку день выдался жарким, вечер тоже не обжигал холодом. Жанка встретила меня в легких шортиках и полупрозрачной маечке, причем невооруженным глазом было видно, что под маечкой, кроме Жанночки, ничего нет.
– Везет тебе, Жанка, – раззавидовалась я, – такую фигуру сохранила, с ума сойти! А ведь когда-то и я могла смело носить шорты.
– Почему когда-то? – удивилась Жанка. – А сейчас что тебе мешает?
– Ты очень воспитанная женщина, спасибо тебе, – расстрогалась я, – но где ты видела антилопу гну в шортах?
– Да ладно тебе, – рассмеялась Жанка, – иди лучше, располагайся в своей комнате, Ксюша тебя проводит. Освоишься – спускайся вниз, ужин в восемь.
– Ужин при свечах? – осведомилась я. – Фамильные бриллианты надевать?
– А что, есть? – как-то странно взглянула на меня Жанна.
– Разумеется. Подвески, колье, диадема, пар десять сережек, браслеты всякие, – зачастила я.
– А, понятно. Ну, если только диадему, – хохотнула Жанка.
Молчаливая Ксюша проводила меня в отведенную мне комнату. Она же тащила вещи, никак не реагируя на мои попытки понести хоть что-нибудь. Жанкина гостевая, ставшая на это время моим пристанищем, разила наповал. Больше всего она напоминала материализовавшуюся иллюстрацию какого-нибудь навороченного журнала по дизайну. Продумано все было до мелочей и очень удобно. Даже своя ванная комната имелась, и преогромная.
Развесив свои немудреные пожитки, которые очень сиротливо смотрелись в роскошном шкафу, я отправилась исследовать ванную и ее содержимое. А всяких флакончиков, баночек, тюбиков там было несметное множество. Вылив в здоровенную лоханку, именуемую джакузи, понемногу из разных флаконов с пенами для ванн, я с опаской включила воду. Прожила я на свете уже… лет, но впервые лично удостоилась омовения в этом непременном атрибуте так называемого евроремонта. А ничего так, приятственно.
Я нежилась, казалось, всего 5 минут, но когда случайно взглянула на часы, которые положила рядом, на циферблате было уже без десяти восемь. Ах ты, черт, неудобно опаздывать в первый же вечер к ужину, вдруг Жанка подвинута на пунктуальности, кто ж ее знает.
Пришлось развить первую космическую скорость, но вниз я спустилась вовремя. Ерунда, что волосы влажные, зато успела.
Хозяйка дома уже ждала меня в гостиной.
– Ну как, освоилась? – полюбопытствовала она. – Вижу, розовенькая, посвежевшая. Ну вот и отлично, пошли перекусим.
– Только умоляю, не как в прошлый раз, – застонала я, – удержаться я не смогу, а последствия будут ужасны.
– Не переживай, будет лишь легкая еда, – успокоила меня Жанка.
Уже сидя за столом и наслаждаясь очередной вкуснятиной, я поинтересовалась:
– Жанка, скажи, неужели у тебя со всем – уборкой, готовкой, стиркой – справляется одна Ксюша? Я ведь, кроме нее, никого больше здесь не видела. Водитель не в счет.
– Нет, конечно, – ответила Жанка, – Ксюша – горничная, а есть еще кухарка Марина и садовник Павел, просто они сюда не заходят, им запрещено таскаться по дому.
– А как же ты с ними общаешься?
– Посылаю за ними Ксюшу, если мне надо отдать необходимые распоряжения.
– Понятно, – решила не вдаваться в подробности я.
После ужина мы недолго поболтали о наших одноклассниках, а потом разошлись. Жанка отправилась еще поплавать в бассейне, а я поднялась к себе.
Спать не хотелось, и я решила написать письмо Лешке. Но мой раньше абсолютно безотказный ноутбук в этот раз почему-то заартачился. Он тренькал, обвешивался окнами и категорически не желал со мной общаться. Вот ведь гадство какое, придется завтра воспользоваться компьютером, который стоит в моей комнате. Надо будет у Жанки разрешения спросить.
Разумеется, Жанка разрешила. Вот только ничего я не отправила, потому что вспомнила, что мы с Лешкой теперь «ромашка» и «шалфей», поэтому никаких личных писем с чужого компьютера. Я ведь, если честно, не очень разбираюсь в этой технике, поэтому не могу быть уверенной в том, что мое письмо не попадет в чужие руки. Поэтому я и решила потерпеть, всего-то пять дней, подумаешь!
Следующие пару дней я наслаждалась полным и абсолютным бездельем, поскольку Жанка носилась по каким-то своим делам, куда-то ездила, с кем-то договаривалась. Она, конечно, без конца извинялась, что не может уделить мне достаточно внимания, но я, если честно, была только рада. Погода стояла жаркая, и я с удовольствием нежилась у бассейна, даже успела загореть.
За эти два дня я познакомилась наконец-то с остальными обитателями дома. Хотя «познакомилась» – не совсем верно. Скорее, увидела и Павла, и Марину, поскольку вели они себя довольно странно, да и выглядели тоже. Павел, высокий и очень привлекательный брюнет, меньше всего был похож на садовника. Уж очень длинные пальцы и узкие ладони, тонкие и аристократичные черты лица, не обезображенные даже коричневым полевым загаром и вечной неопрятной щетиной. Да и ухаживал за цветами он как-то неумело, хотя я не специалист, может, он все делал, как надо. Павел практически ни с кем не общался и большую часть времени проводил в сторожке. О Марине, кухарке, я могу сказать только то, что она великолепно готовит, и больше, пожалуй, ничего. Обычная женщина средних лет, только в глубине глаз прячется странное выражение, словно она все время мучительно пытается что-то вспомнить. Она практически не выходит из кухни, а живет в маленькой комнатушке рядом со своим местом работы. И она, и горничная Ксюша так же неразговорчивы и малообщительны, как и Павел. Ну ладно, я посторонняя, да еще гостья хозяйки, может, со мной они стесняются говорить, но ведь они практически не общаются и друг с другом. Казалось бы, постоянно живут рядом, работают на одну хозяйку – уже одно это должно объединить их, создать хотя бы видимость дружбы, так нет же! Общаются исключительно по мере необходимости, а потом расползаются по своим норам, даже в город не ездят. Все необходимое привозит водитель. Странная компания, ну да ладно, мне-то что.
В четверг, за завтраком, запиликал знакомую мелодию мобильный. Жанка вздрогнула и с любопытством на меня посмотрела. Мысленно шипя на Лешку за столь неподходящий выбор времени для звонка, я ответила:
– Да, слушаю.
– Здравствуйте, Анна, – раздался безукоризненно вежливый голос Лешки. Жанка превратилась в одно большое ухо, благо слышимость у моего аппарата великолепная.
– Доброе утро, Алексей Викторович, – постаралась соответствовать я.
– Ну как, ваши планы не изменились?
– Планы в отношении чего? – как бы не поняла я.
– В отношении нашей совместной работы над альбомом в июле – августе, не в отношении же сбора лекарственных трав – всяких там ромашки и шалфея, – резвился этот хитрован.
– Ну что вы, Алексей Викторович, – с трудом сдержала улыбку я, – разумеется, все остается в силе.
– Тогда я позвоню вам в первых числах июля, и мы обговорим конкретику.
– Буду ждать с нетерпением. Да, чуть не забыла. У меня сломался ноутбук, поэтому я пока без адреса.
– Я понял. Ничего страшного, лечите свой компьютер спокойно, я подожду. Всего доброго.
– И вам не болеть, – не удержалась я и быстренько отключилась.
Жанка смотрела на меня почти с восторгом.
– Это что, Майоров был?
– Да, – скромно ответила я, делая вид, что полностью поглощена намазыванием джема на тост.
– И вы вот так просто с ним общаетесь?! – аж привизгивала Жанка.
– А что тут такого, нормальное деловое общение.
– Кстати, о деловом общении. Сегодня после обеда начнем помаленьку работу.
– Диктофон брать?
– Нет, пока не надо. Побеседуем разминочно, можешь взять блокнот, набросаем план. Хорошо?
– Да, конечно, без проблем.
И мы продолжили наш завтрак.
– Привет, звездочка! – пропела я в трубку.
– Ну, спасибо, – раздалось Лешкино мурлыканье, – вот ты меня уже и скотиной обозвала.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась я, – давай быстренько выкладывай ассоциативную цепочку, приведшую тебя к такому выводу.
– А тут и напрягаться не надо. Засветила, как оглоблей, со всей дури, – с жуткой обидой в голосе продолжал этот кривляка, – вот так вот сразу, в лоб – Звездочка. А Звездочка – любимое имя у хозяев для их коров. А корова кто? Правильно, скотина.
– Я потрясена!
– Правда? Ну, то-то, – загордился Лешка, – кстати, а извиниться?
– А полы тебе помыть?
– Ну, если ты так хочешь, то пожалуйста, приедешь в Москву – тебя будут ждать ведро и тряпка.
– А кто будет ведром? – тут же заинтересовалась я.
– Нет, это просто невыносимо, – расстроился Лешка, – за каких-то пять минут меня унизили и растоптали окончательно, сначала скотиной обозвали, потом тряпкой. Гадкая ты, невоспитанная.
– Да, это обо мне, не буду скромничать. Терпи, Лешик, я тебя сейчас на пять дней вперед напинаю, поскольку с завтрашнего дня мы будем вести исключительно официальные беседы, и не забудь – мы с тобой на «вы».
– С чего вдруг? – не въехал сразу Лешка. – А, точно, ты же сегодня к своей фифе перебираешься. Значит, уходим в подполье? Слушай, нам же необходимы позывные. Скажем, «Алекс» и «Юстас». Нет, это я уже где-то слышал. О, придумал! Ты – «ромашка», я – «шалфей», такие будем лекарственные и жутко полезные.
– Нет, тебе больше подходит не «шалфей», а «репей».
– Сострила, да? Напряглась из последних сил, бедняжка, – жалостливо протянул Лешка.
– Рады стараться, ваше превосходительство! – гаркнула я.
– Ну ладно, Степаненко, мне пора, – перестал развлекаться Лешка. – Знаешь, я буду очень скучать по тебе все эти пять дней.
– Но мы же все равно будем созваниваться.
– Ты прекрасно поняла, что я имею в виду. Созваниваться со мной будет не привычный мне вредный хомяк, а сушеная селедка, противная авторша, которую я буду звать исключительно на «вы» и Анна.
– Ах, так! А я буду разговаривать с капризной и несносной, тупой и упертой суперзвездой, и звать эту гадость я буду «господин Майоров», а в виде особого расположения – Алексей Викторович, вот! – я даже показала язык от азарта.
– Языки показываем! – немедленно отреагировал Лешка. Нет, но как он догадался? – Детство, да и только. Ну все, договорились. Прощай, кактус.
– Лешка, не говори так. Прощай – это навсегда. А на пять дней – пока, я буду скучать.
– Ну прости, я исправлюсь. Пока, кактус, я буду скучать.
Я смотрела на пищащую короткими сигналами трубку и готова была разреветься. И что это со мной последнее время, глаза вечно на мокром месте. Наверное, из-за смерти Илюхи совсем расклеилась. Ну ничего, у Жанки отдохну, подлечу нервишки.
Жанкин водитель был точен. Ровно в шесть вечера у подъезда засигналила машина. Я подхватила свои клунки, спустилась вниз и погрузилась в поданный экипаж.
И вот я снова в Жанкином палаццо. Поскольку день выдался жарким, вечер тоже не обжигал холодом. Жанка встретила меня в легких шортиках и полупрозрачной маечке, причем невооруженным глазом было видно, что под маечкой, кроме Жанночки, ничего нет.
– Везет тебе, Жанка, – раззавидовалась я, – такую фигуру сохранила, с ума сойти! А ведь когда-то и я могла смело носить шорты.
– Почему когда-то? – удивилась Жанка. – А сейчас что тебе мешает?
– Ты очень воспитанная женщина, спасибо тебе, – расстрогалась я, – но где ты видела антилопу гну в шортах?
– Да ладно тебе, – рассмеялась Жанка, – иди лучше, располагайся в своей комнате, Ксюша тебя проводит. Освоишься – спускайся вниз, ужин в восемь.
– Ужин при свечах? – осведомилась я. – Фамильные бриллианты надевать?
– А что, есть? – как-то странно взглянула на меня Жанна.
– Разумеется. Подвески, колье, диадема, пар десять сережек, браслеты всякие, – зачастила я.
– А, понятно. Ну, если только диадему, – хохотнула Жанка.
Молчаливая Ксюша проводила меня в отведенную мне комнату. Она же тащила вещи, никак не реагируя на мои попытки понести хоть что-нибудь. Жанкина гостевая, ставшая на это время моим пристанищем, разила наповал. Больше всего она напоминала материализовавшуюся иллюстрацию какого-нибудь навороченного журнала по дизайну. Продумано все было до мелочей и очень удобно. Даже своя ванная комната имелась, и преогромная.
Развесив свои немудреные пожитки, которые очень сиротливо смотрелись в роскошном шкафу, я отправилась исследовать ванную и ее содержимое. А всяких флакончиков, баночек, тюбиков там было несметное множество. Вылив в здоровенную лоханку, именуемую джакузи, понемногу из разных флаконов с пенами для ванн, я с опаской включила воду. Прожила я на свете уже… лет, но впервые лично удостоилась омовения в этом непременном атрибуте так называемого евроремонта. А ничего так, приятственно.
Я нежилась, казалось, всего 5 минут, но когда случайно взглянула на часы, которые положила рядом, на циферблате было уже без десяти восемь. Ах ты, черт, неудобно опаздывать в первый же вечер к ужину, вдруг Жанка подвинута на пунктуальности, кто ж ее знает.
Пришлось развить первую космическую скорость, но вниз я спустилась вовремя. Ерунда, что волосы влажные, зато успела.
Хозяйка дома уже ждала меня в гостиной.
– Ну как, освоилась? – полюбопытствовала она. – Вижу, розовенькая, посвежевшая. Ну вот и отлично, пошли перекусим.
– Только умоляю, не как в прошлый раз, – застонала я, – удержаться я не смогу, а последствия будут ужасны.
– Не переживай, будет лишь легкая еда, – успокоила меня Жанка.
Уже сидя за столом и наслаждаясь очередной вкуснятиной, я поинтересовалась:
– Жанка, скажи, неужели у тебя со всем – уборкой, готовкой, стиркой – справляется одна Ксюша? Я ведь, кроме нее, никого больше здесь не видела. Водитель не в счет.
– Нет, конечно, – ответила Жанка, – Ксюша – горничная, а есть еще кухарка Марина и садовник Павел, просто они сюда не заходят, им запрещено таскаться по дому.
– А как же ты с ними общаешься?
– Посылаю за ними Ксюшу, если мне надо отдать необходимые распоряжения.
– Понятно, – решила не вдаваться в подробности я.
После ужина мы недолго поболтали о наших одноклассниках, а потом разошлись. Жанка отправилась еще поплавать в бассейне, а я поднялась к себе.
Спать не хотелось, и я решила написать письмо Лешке. Но мой раньше абсолютно безотказный ноутбук в этот раз почему-то заартачился. Он тренькал, обвешивался окнами и категорически не желал со мной общаться. Вот ведь гадство какое, придется завтра воспользоваться компьютером, который стоит в моей комнате. Надо будет у Жанки разрешения спросить.
Разумеется, Жанка разрешила. Вот только ничего я не отправила, потому что вспомнила, что мы с Лешкой теперь «ромашка» и «шалфей», поэтому никаких личных писем с чужого компьютера. Я ведь, если честно, не очень разбираюсь в этой технике, поэтому не могу быть уверенной в том, что мое письмо не попадет в чужие руки. Поэтому я и решила потерпеть, всего-то пять дней, подумаешь!
Следующие пару дней я наслаждалась полным и абсолютным бездельем, поскольку Жанка носилась по каким-то своим делам, куда-то ездила, с кем-то договаривалась. Она, конечно, без конца извинялась, что не может уделить мне достаточно внимания, но я, если честно, была только рада. Погода стояла жаркая, и я с удовольствием нежилась у бассейна, даже успела загореть.
За эти два дня я познакомилась наконец-то с остальными обитателями дома. Хотя «познакомилась» – не совсем верно. Скорее, увидела и Павла, и Марину, поскольку вели они себя довольно странно, да и выглядели тоже. Павел, высокий и очень привлекательный брюнет, меньше всего был похож на садовника. Уж очень длинные пальцы и узкие ладони, тонкие и аристократичные черты лица, не обезображенные даже коричневым полевым загаром и вечной неопрятной щетиной. Да и ухаживал за цветами он как-то неумело, хотя я не специалист, может, он все делал, как надо. Павел практически ни с кем не общался и большую часть времени проводил в сторожке. О Марине, кухарке, я могу сказать только то, что она великолепно готовит, и больше, пожалуй, ничего. Обычная женщина средних лет, только в глубине глаз прячется странное выражение, словно она все время мучительно пытается что-то вспомнить. Она практически не выходит из кухни, а живет в маленькой комнатушке рядом со своим местом работы. И она, и горничная Ксюша так же неразговорчивы и малообщительны, как и Павел. Ну ладно, я посторонняя, да еще гостья хозяйки, может, со мной они стесняются говорить, но ведь они практически не общаются и друг с другом. Казалось бы, постоянно живут рядом, работают на одну хозяйку – уже одно это должно объединить их, создать хотя бы видимость дружбы, так нет же! Общаются исключительно по мере необходимости, а потом расползаются по своим норам, даже в город не ездят. Все необходимое привозит водитель. Странная компания, ну да ладно, мне-то что.
В четверг, за завтраком, запиликал знакомую мелодию мобильный. Жанка вздрогнула и с любопытством на меня посмотрела. Мысленно шипя на Лешку за столь неподходящий выбор времени для звонка, я ответила:
– Да, слушаю.
– Здравствуйте, Анна, – раздался безукоризненно вежливый голос Лешки. Жанка превратилась в одно большое ухо, благо слышимость у моего аппарата великолепная.
– Доброе утро, Алексей Викторович, – постаралась соответствовать я.
– Ну как, ваши планы не изменились?
– Планы в отношении чего? – как бы не поняла я.
– В отношении нашей совместной работы над альбомом в июле – августе, не в отношении же сбора лекарственных трав – всяких там ромашки и шалфея, – резвился этот хитрован.
– Ну что вы, Алексей Викторович, – с трудом сдержала улыбку я, – разумеется, все остается в силе.
– Тогда я позвоню вам в первых числах июля, и мы обговорим конкретику.
– Буду ждать с нетерпением. Да, чуть не забыла. У меня сломался ноутбук, поэтому я пока без адреса.
– Я понял. Ничего страшного, лечите свой компьютер спокойно, я подожду. Всего доброго.
– И вам не болеть, – не удержалась я и быстренько отключилась.
Жанка смотрела на меня почти с восторгом.
– Это что, Майоров был?
– Да, – скромно ответила я, делая вид, что полностью поглощена намазыванием джема на тост.
– И вы вот так просто с ним общаетесь?! – аж привизгивала Жанка.
– А что тут такого, нормальное деловое общение.
– Кстати, о деловом общении. Сегодня после обеда начнем помаленьку работу.
– Диктофон брать?
– Нет, пока не надо. Побеседуем разминочно, можешь взять блокнот, набросаем план. Хорошо?
– Да, конечно, без проблем.
И мы продолжили наш завтрак.
Глава 8
До обеда я вдоволь наплавалась в бассейне, ведь кто ее знает, эту Жанку, с ее навязчивой идеей прославиться через прессу, может, теперь придется часами выслушивать ее монологи.
Поднявшись к себе в комнату, я оглядела себя в зеркале даже с некоторым удовольствием (что случается со мной довольно редко). Все-таки загар мне очень идет, ничего не скажешь. Так, что бы надеть такого, хочется ведь подчеркнуть свой новый цвет кожи. Ага, вот этот ярко-желтый сарафан. Он мне безумно нравится, но когда я пребываю в своем обычном цвете, при котором кожа имеет пикантный оттенок лягушачьего брюха, в этом наряде я выгляжу отвратительно. Но сейчас – супер! Осталось выбрать бижутерию, поскольку теперь к совместной трапезе с Жанкой я всегда тщательно готовилась. Конечно, пытаться сравниться с этой ухоженной красоткой – дело дохлое, но не выглядеть же совсем уж лохушкой.
Копаясь в шкатулке с побрякушками, я наткнулась на красивую коробочку. Надо же, а я совсем забыла про нее. Это был подарок Илюхи Рискина на мой день рождения, имевший место четыре месяца назад. Перед глазами ожила картинка – вот Илюха с таинственным видом протягивает мне эту коробочку, всенепременнейше разукрашенную бантиками. Я открываю ее и… Честно говоря, ничего не поняла. Внутри лежал самый обыкновенный пластмассовый браслет – широкий, желтый, с крупными черными горошинами. Не спорю, такие чепуховинки опять в моде, но преподносить это с такой помпой!
– Спасибо, очень красивый, – кисло улыбнулась я.
– Ну что поскучнела, воспитанная ты моя, – ухмыльнулся Рискин, – давай начинай обижаться на меня за мою жадность.
– Зачем же? Дорог не подарок, дорого внимание, – изрекла я мудрую мысль.
– Ладно, не грусти, – не выдержал Илюха, – это не просто браслет, это штучка из арсенала Джеймса Бонда.
– В смысле?
– В прямом. Поскольку ты у нас кто? Правильно, журналюга.
– Не груби, – возмутилась я.
– Хорошо, пусть будет борзописец. А что у тебя есть из арсенала этих самых борзописцев?
– Все, что нужно, – диктофон, блокнот, ручка, ноутбук.
– Ха, ха, ха, – прокрякал Илюха, – диктофон у нее! Кирпич это неподъемный, а не диктофон, куда его спрячешь?
– Ну, во-первых, не кирпич вовсе, а во-вторых, зачем его прятать?
– Нет, я когда-нибудь повешусь от ее простоты! – заламывал руки этот кривляка. – Ну неужели у тебя никогда не было желания записать разговор тайно?
– Не было, а зачем? – не реагируя на Илюхины провокации, спокойно ответила я. – Я ведь не криминальный репортер, секретничать мне ни к чему. Только я не пойму, к чему ты все это ведешь?
– Да к тому, чурка ты сосновая, что это не простой браслет, а диктофон, – важно изрек Рискин.
– Ты серьезно? – ошарашенно уставилась я на свой подарок. – Никогда бы не подумала!
– Вот именно! И никто не подумает! – гордился Илюха. – Если не знать секрета, ни за что не догадаешься, что и как. Вот, смотри, как он работает. Видишь, он достаточно узкий, просто так на руку не наденешь. Но и не потеряешь никогда! – увлекся сам Рискин. – Значит, чтобы надеть эту штуку, жми вот на эту горошину. – Браслет щелкнул и открылся. Илюха нацепил мне его на руку.
– А на какую именно, они же все одинаковые? – не поняла я.
– Вот и не все. Присмотрись, на черных горошинах нанесен едва заметный узор – паутинка, на каждой – свой. Запомни, какой узор что обозначает, вот и вся премудрость. Я тебе инструкцию оставлю, не переживай. Так вот. Надела браслет, нажала другую горошину – он защелкнулся. Все, теперь не потеряется. Остальные отвечают: одна – за включение диктофона, в другой – собственно само устройство, рассчитанное на полтора часа записи, под третьей – батарейка. В общем, все как обычно.
– Ну, Илюха, ты меня сразил! – не скрывала восторга я. – Где же ты выкопал это чудо?
– Места знать надо, – важничал Рискин.
– А кстати, как прослушивать запись?
– Четвертая горошина, – лаконично ответил Илюха.
– Что, он еще и звучит?! – окончательно обалдела я.
– А то! Фирма веников не вяжет! – Рискин радовался, как ребенок.
Господи, Илюха, как же ты так? В носу защипало, на глаза навернулись слезы. Все, хватит хлюпать, лучше надену-ка я Илюхин подарок, повеселимся вместе, верно, Рискин? То-то Жанка потом удивится. Она же говорила диктофон не брать, я и не возьму. А потом, после ужина, я ей сюрприз и преподнесу. Не все же ей меня удивлять.
На обед я спустилась в превосходном настроении.
– Прекрасно выглядишь, – оценила мои старания Жанка.
– Спасибо.
– А где блокнот?
– Ой, забыла! – я так увлеклась идеей с браслетом, что ни о чем другом уже и не думала.
– Ладно, в кабинете есть бумага, если понадобится, возьмем там, – не стала особо расстраиваться Жанка, и мы пошли в столовую.
После обеда, который, как всегда, был выше всяких похвал, мы перешли в гостиную и уютно расположились у камина. На маленьком столике из карельской березы стояли разнокалиберные бутылки, сбились в веселую стайку бокалы, желтели в тарелочке нарезанные лимоны. Подойдя к этому изобилию, Жанка спросила:
– Что ты будешь пить?
– Ничего, пожалуй, нам ведь работать, ты не забыла? – удивилась я.
– Так я и не предлагаю нарезаться, – улыбнулась Жанка, – я предлагаю выпить чего-нибудь вкусного по чуть-чуть, для создания настроя.
– Ну, если вкусного и по чуть-чуть, то налей мне ликера.
– Что ты все этот ликер лижешь? – капризно протянула Жанка. – Ты текилу пробовала?
– Нет, никогда.
– Тогда попробуй. Я научу тебя правильно ее пить, – Жанка начала звенеть стеклом. Она стояла ко мне спиной, поэтому я толком не могла видеть весь ритуал подготовки к правильной дегустации текилы.
– Черт, – в сердцах сказала новоявленная барменша, – соль эта дурында Ксюха не поставила. Придется принести.
– Так позови Ксюшу, пусть она сама и исправит ошибку, нечего так напрягаться.
– Да я ее до вечера отпустила.
– Что, неужели в город? – удивилась я.
– Нет, конечно, она не любит выходить из дома, будет у себя в комнате сидеть, сериалы смотреть, – презрительно скривилась Жанка, направляясь за солью.
Наконец все было готово. Повторяя за Жанкой все движения, я приобщилась к этому модному напитку, и…
– Фу, что за гадость, – не смогла сдержать эмоций я, – неужели это может нравиться, ведь на редкость противный вкус, и ни лимон, ни соль ни капельки его не улучшают. Бр-р, мерзость, дай минералки запить, что ли.
– Потерпи, – рассмеялась Жанка, – скоро оценишь, а минералка все испортит. Давай лучше начнем о делах разговоры разговаривать.
– Ну давай, – тяжело вздохнула я. Во рту у меня в данный момент находился местный филиал общегородского кошачьего сортира. Даже замутило слегка. Ну до чего же я несовременная, не пошла у меня эта дурацкая текила!
Поудобнее располагаясь в кресле, я незаметно нажала нужную горошину на браслете. Что ж, проверим, как работает Илюхин подарок, я ведь им ни разу еще не пользовалась. Надеюсь, запись пошла.
Тем временем Жанка, устроившись в кресле напротив, смотрела на меня со странным выражением. Я не стала и пытаться разгадать, что бы это значило, может, так она представляет себе значительность и жизненную мудрость, хотя по мне, так это больше смахивает на парализующий взгляд змеи. Ну да ладно, пусть гримасничает, пора перейти к делу, ведь диктофон включен.
– Знаешь, Жанка, – начала я, – я не буду задавать тебе вопросы, поскольку пока не представляю, о чем. Ты просто расскажи мне, что сочтешь нужным, а там, может, и вопросы появятся. Лады?
– Лады, – усмехнулась Жанка, – поехали. С чего же начать? Пожалуй, с главного, у нас не так много времени.
– Почему? – удивилась я.
– Не перебивай, – неожиданно резко ответила Жанка, – потом поймешь. Так вот. Ты, наверное, наводила обо мне справки? Вижу, что наводила, это же естественно. И, думаю, тебе рассказали страшную историю про моего мужа, мол, у него лаборатория в лесу, где проводят опыты на людях.
– Да ерунда это все, – махнула рукой я, – обычные обывательские сплетни.
– Нет, милочка, не сплетни, – улыбка Жанки все больше напоминала змеиную, казалось, вот-вот появится раздвоенный язык, – все это правда. Мой муж действительно построил целый исследовательский комплекс в лесу, и действительно там новые лекарства апробируются на людях. Разумеется, все, что разрабатывается там, предназначено вовсе не для официальной продажи, для этого есть «Карманов-Фарма», которая является только надводной частью айсберга. А настоящие деньги, огромные деньги, приносит именно эта лаборатория, работающая на заказы частных лиц. Михаил действительно гений в фармацевтике, причем, что немаловажно, не обремененный избытком морали. Поэтому он может очень многое, о чем современная наука пока и не мечтает. Как правило, ему заказывают различные яды, не оставляющие абсолютно никаких следов. Но это так, мелочи, с этим Карманов справляется с полпинка, причем для каждого клиента разрабатывается оригинальный препарат, Михаил не повторился ни разу. Но гораздо интереснее для него другие заказы, когда клиент просто объясняет, какого эффекта он ждет от препарата.
Поднявшись к себе в комнату, я оглядела себя в зеркале даже с некоторым удовольствием (что случается со мной довольно редко). Все-таки загар мне очень идет, ничего не скажешь. Так, что бы надеть такого, хочется ведь подчеркнуть свой новый цвет кожи. Ага, вот этот ярко-желтый сарафан. Он мне безумно нравится, но когда я пребываю в своем обычном цвете, при котором кожа имеет пикантный оттенок лягушачьего брюха, в этом наряде я выгляжу отвратительно. Но сейчас – супер! Осталось выбрать бижутерию, поскольку теперь к совместной трапезе с Жанкой я всегда тщательно готовилась. Конечно, пытаться сравниться с этой ухоженной красоткой – дело дохлое, но не выглядеть же совсем уж лохушкой.
Копаясь в шкатулке с побрякушками, я наткнулась на красивую коробочку. Надо же, а я совсем забыла про нее. Это был подарок Илюхи Рискина на мой день рождения, имевший место четыре месяца назад. Перед глазами ожила картинка – вот Илюха с таинственным видом протягивает мне эту коробочку, всенепременнейше разукрашенную бантиками. Я открываю ее и… Честно говоря, ничего не поняла. Внутри лежал самый обыкновенный пластмассовый браслет – широкий, желтый, с крупными черными горошинами. Не спорю, такие чепуховинки опять в моде, но преподносить это с такой помпой!
– Спасибо, очень красивый, – кисло улыбнулась я.
– Ну что поскучнела, воспитанная ты моя, – ухмыльнулся Рискин, – давай начинай обижаться на меня за мою жадность.
– Зачем же? Дорог не подарок, дорого внимание, – изрекла я мудрую мысль.
– Ладно, не грусти, – не выдержал Илюха, – это не просто браслет, это штучка из арсенала Джеймса Бонда.
– В смысле?
– В прямом. Поскольку ты у нас кто? Правильно, журналюга.
– Не груби, – возмутилась я.
– Хорошо, пусть будет борзописец. А что у тебя есть из арсенала этих самых борзописцев?
– Все, что нужно, – диктофон, блокнот, ручка, ноутбук.
– Ха, ха, ха, – прокрякал Илюха, – диктофон у нее! Кирпич это неподъемный, а не диктофон, куда его спрячешь?
– Ну, во-первых, не кирпич вовсе, а во-вторых, зачем его прятать?
– Нет, я когда-нибудь повешусь от ее простоты! – заламывал руки этот кривляка. – Ну неужели у тебя никогда не было желания записать разговор тайно?
– Не было, а зачем? – не реагируя на Илюхины провокации, спокойно ответила я. – Я ведь не криминальный репортер, секретничать мне ни к чему. Только я не пойму, к чему ты все это ведешь?
– Да к тому, чурка ты сосновая, что это не простой браслет, а диктофон, – важно изрек Рискин.
– Ты серьезно? – ошарашенно уставилась я на свой подарок. – Никогда бы не подумала!
– Вот именно! И никто не подумает! – гордился Илюха. – Если не знать секрета, ни за что не догадаешься, что и как. Вот, смотри, как он работает. Видишь, он достаточно узкий, просто так на руку не наденешь. Но и не потеряешь никогда! – увлекся сам Рискин. – Значит, чтобы надеть эту штуку, жми вот на эту горошину. – Браслет щелкнул и открылся. Илюха нацепил мне его на руку.
– А на какую именно, они же все одинаковые? – не поняла я.
– Вот и не все. Присмотрись, на черных горошинах нанесен едва заметный узор – паутинка, на каждой – свой. Запомни, какой узор что обозначает, вот и вся премудрость. Я тебе инструкцию оставлю, не переживай. Так вот. Надела браслет, нажала другую горошину – он защелкнулся. Все, теперь не потеряется. Остальные отвечают: одна – за включение диктофона, в другой – собственно само устройство, рассчитанное на полтора часа записи, под третьей – батарейка. В общем, все как обычно.
– Ну, Илюха, ты меня сразил! – не скрывала восторга я. – Где же ты выкопал это чудо?
– Места знать надо, – важничал Рискин.
– А кстати, как прослушивать запись?
– Четвертая горошина, – лаконично ответил Илюха.
– Что, он еще и звучит?! – окончательно обалдела я.
– А то! Фирма веников не вяжет! – Рискин радовался, как ребенок.
Господи, Илюха, как же ты так? В носу защипало, на глаза навернулись слезы. Все, хватит хлюпать, лучше надену-ка я Илюхин подарок, повеселимся вместе, верно, Рискин? То-то Жанка потом удивится. Она же говорила диктофон не брать, я и не возьму. А потом, после ужина, я ей сюрприз и преподнесу. Не все же ей меня удивлять.
На обед я спустилась в превосходном настроении.
– Прекрасно выглядишь, – оценила мои старания Жанка.
– Спасибо.
– А где блокнот?
– Ой, забыла! – я так увлеклась идеей с браслетом, что ни о чем другом уже и не думала.
– Ладно, в кабинете есть бумага, если понадобится, возьмем там, – не стала особо расстраиваться Жанка, и мы пошли в столовую.
После обеда, который, как всегда, был выше всяких похвал, мы перешли в гостиную и уютно расположились у камина. На маленьком столике из карельской березы стояли разнокалиберные бутылки, сбились в веселую стайку бокалы, желтели в тарелочке нарезанные лимоны. Подойдя к этому изобилию, Жанка спросила:
– Что ты будешь пить?
– Ничего, пожалуй, нам ведь работать, ты не забыла? – удивилась я.
– Так я и не предлагаю нарезаться, – улыбнулась Жанка, – я предлагаю выпить чего-нибудь вкусного по чуть-чуть, для создания настроя.
– Ну, если вкусного и по чуть-чуть, то налей мне ликера.
– Что ты все этот ликер лижешь? – капризно протянула Жанка. – Ты текилу пробовала?
– Нет, никогда.
– Тогда попробуй. Я научу тебя правильно ее пить, – Жанка начала звенеть стеклом. Она стояла ко мне спиной, поэтому я толком не могла видеть весь ритуал подготовки к правильной дегустации текилы.
– Черт, – в сердцах сказала новоявленная барменша, – соль эта дурында Ксюха не поставила. Придется принести.
– Так позови Ксюшу, пусть она сама и исправит ошибку, нечего так напрягаться.
– Да я ее до вечера отпустила.
– Что, неужели в город? – удивилась я.
– Нет, конечно, она не любит выходить из дома, будет у себя в комнате сидеть, сериалы смотреть, – презрительно скривилась Жанка, направляясь за солью.
Наконец все было готово. Повторяя за Жанкой все движения, я приобщилась к этому модному напитку, и…
– Фу, что за гадость, – не смогла сдержать эмоций я, – неужели это может нравиться, ведь на редкость противный вкус, и ни лимон, ни соль ни капельки его не улучшают. Бр-р, мерзость, дай минералки запить, что ли.
– Потерпи, – рассмеялась Жанка, – скоро оценишь, а минералка все испортит. Давай лучше начнем о делах разговоры разговаривать.
– Ну давай, – тяжело вздохнула я. Во рту у меня в данный момент находился местный филиал общегородского кошачьего сортира. Даже замутило слегка. Ну до чего же я несовременная, не пошла у меня эта дурацкая текила!
Поудобнее располагаясь в кресле, я незаметно нажала нужную горошину на браслете. Что ж, проверим, как работает Илюхин подарок, я ведь им ни разу еще не пользовалась. Надеюсь, запись пошла.
Тем временем Жанка, устроившись в кресле напротив, смотрела на меня со странным выражением. Я не стала и пытаться разгадать, что бы это значило, может, так она представляет себе значительность и жизненную мудрость, хотя по мне, так это больше смахивает на парализующий взгляд змеи. Ну да ладно, пусть гримасничает, пора перейти к делу, ведь диктофон включен.
– Знаешь, Жанка, – начала я, – я не буду задавать тебе вопросы, поскольку пока не представляю, о чем. Ты просто расскажи мне, что сочтешь нужным, а там, может, и вопросы появятся. Лады?
– Лады, – усмехнулась Жанка, – поехали. С чего же начать? Пожалуй, с главного, у нас не так много времени.
– Почему? – удивилась я.
– Не перебивай, – неожиданно резко ответила Жанка, – потом поймешь. Так вот. Ты, наверное, наводила обо мне справки? Вижу, что наводила, это же естественно. И, думаю, тебе рассказали страшную историю про моего мужа, мол, у него лаборатория в лесу, где проводят опыты на людях.
– Да ерунда это все, – махнула рукой я, – обычные обывательские сплетни.
– Нет, милочка, не сплетни, – улыбка Жанки все больше напоминала змеиную, казалось, вот-вот появится раздвоенный язык, – все это правда. Мой муж действительно построил целый исследовательский комплекс в лесу, и действительно там новые лекарства апробируются на людях. Разумеется, все, что разрабатывается там, предназначено вовсе не для официальной продажи, для этого есть «Карманов-Фарма», которая является только надводной частью айсберга. А настоящие деньги, огромные деньги, приносит именно эта лаборатория, работающая на заказы частных лиц. Михаил действительно гений в фармацевтике, причем, что немаловажно, не обремененный избытком морали. Поэтому он может очень многое, о чем современная наука пока и не мечтает. Как правило, ему заказывают различные яды, не оставляющие абсолютно никаких следов. Но это так, мелочи, с этим Карманов справляется с полпинка, причем для каждого клиента разрабатывается оригинальный препарат, Михаил не повторился ни разу. Но гораздо интереснее для него другие заказы, когда клиент просто объясняет, какого эффекта он ждет от препарата.