Анна Рэндол. Тайна ее поцелуя

Анна Рэндол
Тайна ее поцелуя
Роман

Глава 1

Бельгия, 1815 год

   Последнюю партию бочонков с продовольствием с грохотом грузили в старую шлюпку.
   – Скорого возвращения вам и вашим людям, сэр, – сказал матрос с обветренным лицом, натянувший на голову вязаную шапку.
   Стоявший у причала майор Беннет Прествуд кивнул, и матрос отбросил толстый канат, соединявший шлюпку с причалом. Весла, опущенные в воду, вскоре заскрипят, и вода запенится за кормой – шлюпка направится к фрегату, стоявшему в гавани на якоре.
   Беннет резко взмахнул рукой, отгоняя чаек, усевшихся на бочонок. Возможно, было несколько унизительно перевозить говяжью солонину, но если это обеспечивало возвращение в Англию, то он согласился бы перевозить что угодно – хоть корабельных крыс.
   Майор поморщился и вздохнул. Доки в Остенде были полны запахов, и воняло в основном рыбой и какой-то гнилью. К счастью, бриз не приносил запаха разлагающейся человеческой плоти. Как и не приносил стонов раненых.
   Он получил отпуск из ада, так что теперь не надо было копать могилы и шпионить в армейской разведке. И не было врагов, которых следовало убивать.
   Но когда он доберется до Англии, его отпуск закончится.
   Беннет тихо выругался, испугав старую нищенку, ожидавшую подаяния или же случая залезть кому-нибудь в карман, возможно – и того, и другого.
   Чуть помедлив, майор бросил оставшиеся у него день ги в глиняную чашку нищенки. Зачем ему сейчас деньги? Ведь главное – он успеет домой… И тогда точно убьет мужа сестры.
   Рука Беннета напряглась, сжимая кожаную рукоятку сабли, стертую настолько, что ощущался холод металла под ней. Предполагалось, что он покончит со всем этим, забудет… Но тут вдруг пришло письмо от матери, которое…
   Снова вздохнув, Беннет достал из кармана сложенный листок бумаги. Мать в свойственной ей очаровательной манере передавала обычные семейные сплетни. Оказалось, что его младшего брата снова исключили из Итона, а кузены отправлялись в большое путешествие – путешествие по Европе, завершающее образование. Сестра же София помирилась со своим мужем и вернулась в поместье. Беннет стиснул зубы, в сотый раз перечитывая последнюю строчку. Затем смял бумажку и бросил ее в воду – она больше не была ему нужна, фраза словно отпечаталась в мозгу.
   Черт бы их всех побрал! Почему они не отправили ее куда-нибудь подальше?! Ей было бы безопаснее даже в джунглях Индии, чем с ублюдком, за которого она вышла замуж.
   Но каким образом муж смог заставить ее вернуться? Еще одно сломанное ребро? Обещание, которое он сдержит… пока снова не напьется?
   Что ж, если сестра не может держаться от мужа подальше, то он, Беннет, позаботится о том, чтобы держать его подальше от нее.
   Тут огромная черная карета остановилась прямо перед ним, и дверца тотчас же распахнулась.
   – Подойдите ко мне на минуту, Прествуд! – раздался неприятный гнусавый голос.
   Беннет мысленно выругался. Проклятие, только бы не сейчас!
   – В чем дело, генерал?
   – Всего несколько слов, Прествуд.
   Ложь! Генерал Кэратерс, принадлежавший к армейской разведке, постоянно выдумывал какие-то гадости.
   – Это приказ, Прествуд, – добавил генерал.
   Беннет забрался в карету, и Кэратерс с улыбкой спросил:
   – Хотите выпить, майор? – Он достал из ящичка в стенке экипажа два бокала.
   – Нет, благодарю.
   Кэратерс налил в свой бокал бренди из серебряной фляжки.
   – Вот почему вашим подчиненным так трудно с вами, Прествуд. Вы не позволяете людям расслабиться.
   Проклятие, он не хотел расслабляться – хотел побыстрее оказаться на корабле.
   – Но вы всегда подчинялись приказам, и эту вашу черту характера я нахожу полезной, – продолжал генерал. Тут он достал из папки, лежавшей рядом с ним, лист бумаги и передал его Беннету. – Вот, взгляните…
   Беннет с удивлением уставился на листок – на нем не было никаких приказов, а была…
   – Это бабочка? – пробормотал майор.
   Генерал кивнул:
   – Да, точно! В том-то и гениальность! Посмотрите на нее поближе.
   Беннет принялся внимательно вглядываться в рисунок, но ничего не изменилось – бабочка оставалась все тем же восхитительным насекомым, искусно нарисованным пером. Чрезвычайно искусно…
   Майор поднес рисунок к свету, пробивавшемуся сквозь толстые стекла окон. Прелестное создание, сидевшее на ветке, выглядело так, будто в любой момент могло улететь. Но как художник добился этого?
   Беннет перевернул листок, но так и не смог понять секрет художника.
   Кэратерс насмешливо улыбнулся:
   – Никогда не догадаетесь, Прествуд.
   Пожав плечами, Беннет пробормотал:
   – Ну… тогда скажите мне, что такого особенного в этой бабочке? – Он положил рисунок на колено и расправил его.
   Генерал очертил пальцем фрагмент рисунка на кончике крыла.
   – Вот, видите? А теперь… – Он сунул руку под сиденье и, вытащив оттуда лупу, поднес ее к рисунку. – Что скажете?
   – Черт побери! – воскликнул Беннет. Под увеличительным стеклом стали видны мельчайшие линии – явно очертания оборонительных сооружений и укреплений. – Но что это?…
   – Новый турецкий форт около пограничного города Эйноса на Средиземном море.
   – Как же художник… Как он получил эту информацию?
   Генерал в смущении кашлянул.
   – Не он, а она. Мы лишь совсем недавно обнаружили, что этот художник – женщина.
   Беннет скрестил на груди руки.
   – Каким же образом правительство его величества умудрялось пропускать… такую незначительную деталь?
   Генерал снова кашлянул.
   – Ну, по-видимому, представитель правительства в Константинополе принял женщину, представившую эти рисунки, за служанку художника.
   – Кто же она? Греческая патриотка?
   Генерал досадливо поморщился.
   – Недавно оказалось, что она – британка. Некая Мари Синклер.
   – Англичанка? Почему она здесь, а не в безопасности в Англии? Что она делает в самом сердце Оттоманской империи? Ведь турки безжалостны к шпионам. А пытки, применяемые к шпионам-женщинам, еще более жестоки.
   – Ее отец – довольно известный археолог. Сэр Реджинальд Синклер. Он занимается раскопками в этих местах.
   Беннет попытался вспомнить что-нибудь об этой семье, но имя было ему незнакомо. Он снова посмотрел на рисунок.
   – Если позволите спросить вас, сэр… Скажите, зачем вы показываете мне это?
   Генерал многозначительно улыбнулся:
   – Вы ведь и раньше выполняли всевозможные миссии, не так ли?
   Беннет нахмурился и проворчал:
   – Да, выполнял… Но я сражался с врагами, а не с женщинами.
   Генерал отобрал у майора рисунок, потом взглянул на него с удивлением.
   – Вы что, не поняли? Зачем же сражаться с этой женщиной? Совсем наоборот, вы должны позаботиться о ее безопасности.
   – А не лучше ли предоставить это дело министерству иностранных дел? Она же является их агентом, не так ли? – Беннет был твердо намерен отправиться на корабль, а затем – домой, в Англию. Он должен был вбить в голову Софии немного здравого смысла, а если не удастся – пустить пулю в голову ее мужа.
   – Нет, Прествуд, на самом деле она – натуралистка, изучает растения, насекомых и тому подобное…
   – Так почему же она этим занялась? – Беннет кивнул на рисунок. – Значит, она не агент?
   – Дело в том, что она слишком уж независима. Поэтому делает такие рисунки, когда ей этого хочется, – пояснил генерал. – В министерстве иностранных дел назначили человека, чтобы охранять ее, но эта защита не постоянна. Армия же очень заинтересована в получении ее рисунков… И мы сообщили министерству, что устроим все так, чтобы она постоянно работала на нас. – Генерал заговорил доверительным тоном: – А турки… они прямо-таки разваливаются изнутри. С трудом строят форты, чтобы удержать Грецию и другие свои территории, но для этого им не хватает средств. Однако Россия пытается помочь им.
   Прекрасно! Глупая женщина попала в самый центр какой-то политической борьбы.
   – Но с какой целью русские им помогают?
   – Россия давно хотела иметь точки опоры в Средиземноморье. Такое положение дел предоставляет им прекрасные возможности в случае разгрома Турции. Мы же, конечно, не желаем замечать эту укрепляющуюся дружбу.
   – Но если эта женщина не хочет работать на министерство иностранных дел, то почему она согласилась работать на вас, сэр?
   Кэратерс поставил свой бокал обратно в ящик под сиденьем. В очередной раз откашлявшись, он ответил:
   – Мы убедили ее, что сотрудничество с нами пойдет ей на пользу.
   «Под пользой, без сомнения, подразумевается золото», – подумал майор.
   – Сэр, найдите кого-нибудь другого, – проворчал он. У него не было лишнего времени на защиту женщины, считавшей деньги важнее безопасности.
   – Нет, невозможно, – буркнул генерал. – У вас, Прествуд, есть то, чего у других нет. Безупречное прикрытие.
   Беннет взглянул на собеседника вопросительно.
   – Прикрытие?…
   – Да, ваш кузен – посол, аккредитованный в Константинополе.
   Черт побери! Лорд Генри Даллер! Кузен был лет на двенадцать старше его, и Беннет знал о нем не так уж много.
   – Но мы с ним едва знакомы…
   Кэратерс пожал плечами:
   – Полагаю, ни турки, ни русские не станут расспрашивать об этом, когда вы приедете. Теперь, когда война наконец закончилась, молодой человек путешествует по континенту…
   – Почему вы думаете, что мисс Синклер нуждается в защите?
   – Она уже под подозрением, – тут же ответил генерал. – И конечно же, за ней следят.
   – Но она все еще занимается сбором информации? – Беннет нахмурился. – Эта женщина… просто ненормальная!
   Генерал снова пожал плечами:
   – Как бы то ни было, мы добились ее согласия на сотрудничество с нами.
   «Но сколько же корона заплатила ей? – думал майор. – Из-за какой суммы она подвергает себя такому риску?»
   – Сэр, почему бы не заменить ее другим агентом?
   Кэратерс решительно покачал головой:
   – Нет, невозможно! Она смогла проникнуть в такие места, о которых мы раньше могли только мечтать. Мы не можем отказаться от нее.
   – И она сейчас в опасности, верно? – Беннет немного помолчал. – Нет, сэр, я не собираюсь и дальше играть жизнью мисс Синклер.
   – У вас нет выбора, Прествуд.
   Беннет еще больше помрачнел. На нем уже и так лежала вина за то, что он не заметил, что происходило с Софией. А теперь подвергать опасности еще и мисс Синк лер?… Нет, ни за что!
   Собравшись с духом, майор заявил:
   – У меня есть выбор. Я ухожу со службы.
   Он никогда не думал, что произнесет эти слова, но сейчас нисколько не жалел, что проговорил их.
   Кэратерс поджал губы.
   – Поверьте, я действительно сожалею о том, что произошло с Эверстоном и О’Нилом.
   Беннет насторожился.
   – Какое отношение к этому делу имеют мои люди?
   – Эверстон потерял ногу, разве не так? А О’Нил – руку, верно?
   Беннет кивнул и судорожно сглотнул. Генерал же добавил:
   – Им будет трудно найти работу, я думаю… К тому же у бедняги О’Нила дома трое маленьких детей.
   – Чем вы мне угрожаете? – проворчал Беннет.
   Кэратерс тут же покачал головой:
   – Нет-нет, майор, это вовсе не угрозы. Я только говорю, как важна пенсия для таких искалеченных людей. А вы же знаете, как трудно рассчитывать на парламент… И если по каким-то причинам ваш полк не попадет в список, который армия посылает в парламент для финансирования, то это будет страшная трагедия. На исправления списков уйдут годы. Сколько людей из Девяносто пятого стрелкового надеются на пенсию?
   Ох, слишком много. В беспощадных дуэлях разведчиков и снайперов постоянно гибли его, Беннета, солдаты. Может быть, он смог бы найти работу для О’Нила и Эверстона в своем поместье, – но что делать с остальными? А он ведь не мог допустить, чтобы они умирали от голода. Кэратерс же явно угрожал, и он выполнит свою угрозу.
   – Как долго? – спросил Беннет.
   Кэратерс откинулся на спинку, и сиденье заскрипело под тяжестью его тела.
   – Я не прошу чего-то невыполнимого, Прествуд, но мисс Синклер очень нужна нам. В течение месяца она должна представить чертежи двух фортов, а затем… Затем вы сможете вернуться в Англию.
   Значит, только месяц… Беннет снова взглянул на док. Там, в шлюпке, его ждал матрос, поглядывавший на него в растерянности.
   Черт бы побрал Софию! Ну почему же он поддался ее слезным просьбам хранить все в секрете?… Он дал сестре слово, что никому не расскажет о том, как плохо с ней обращается ее муж. И это его обещание оставляло ее во власти мерзавца.
   – Какие мне даны указания?
   – Очень простые. Сохраните мисс Синклер живой, пока она не сделает то, что мне надо, а потом…
   – Сэр, я…
   Генерал нахмурился.
   – Это не просьба, майор. Вы отплываете через час.
   Беннет выпрямился и распахнул дверцу кареты.
   – Да, сэр.

Константинополь

   Беннет внимательно смотрел на стоявшую перед ним женщину, вернее – на то немногое, что мог видеть. Видел же он только два огромных темных глаза, даже брови ее были скрыты под пестрым золотистым шелком. И эта яркая национальная одежда резко контрастировала с традиционной обстановкой гостиной английского посольства; особенно выделялись розовые цветы, вышитые на кресле, рядом с которым она стояла.
   – Так вы принимаете эти условия? – спросил Беннет.
   Мисс Синклер кивнула и села в глубокое мягкое кресло.
   – Да, принимаю.
   – Возможно, утомительно писать час за часом каждое утро, но это ради вашей безопасности, – добавил майор.
   – Да, сэр. – Она бросила опасливый взгляд на закрытую дверь.
   Беннет же прошелся перед огромным мраморным камином и постучал пальцем по каминной полке. Его сестры рассмеялись бы ему в лицо, если бы он осмелился сделать им подобное предложение. А эта женщина нисколько не возмутилась. Очевидно, сумма, которую ей платили, была действительно значительной.
   В душной комнате воцарилось тягостное молчание. Беннет в очередной раз посмотрел в окно, он все еще не находил слов, чтобы описать Константинополь. Казалось, этот город походил… на будуар стареющей куртизанки. Да-да, именно так! Уставленный цветочными горшками стол, на нем – разноцветные баночки с кремом.
   Он кашлянул и снова посмотрел на эту странную женщину. Они могли бы обсудить дальнейшие планы в течение нескольких следующих дней, а теперь оставалось лишь договориться, когда он будет приходить к ней, не привлекая к себе излишнего внимания.
   – Пока это все, мисс Синклер. Приятно было познакомиться, – сказал майор минуту спустя.
   Она вскочила на ноги и в облаке взметнувшегося шелка бросилась к выходу. Беннет распахнул перед ней дверь. Поспешно попрощавшись, она побежала к воротам, за которыми ее поджидал экипаж.
   Беннет же направился в холл, но его тотчас остановил кузен, английский посол лорд Генри Даллер.
   – Мисс Синклер всегда была несколько странной, но я не ожидал увидеть ее в турецком платье, – проговорил лорд Генри. – Бедный вы мой… Ведь вам придется ее охранять… – Он усмехнулся и похлопал Беннета по спине. – Принимая во внимание ее прошлое… Полагаю, это будет нелегко.
   Беннет стиснул зубы. Опять сплетни! По одной лишь этой причине можно было предпочесть поле битвы светской гостиной. Но даже и на поле битвы следовало знать территорию. Улыбнувшись при этой мысли, Беннет заметил:
   – Вы говорите так, будто многое о ней знаете.
   Даллер пожал плечами:
   – Мой долг – знать, как подданные его величества живут в этой стране. – Тоже улыбнувшись, посол пригладил тонкую полоску каштановых усов, украшавшую его верхнюю губу.
   – Так что же вы мне о ней расскажете? – спросил Беннет.
   Посол тут же повел его в свой кабинет, и там оказалось так же душно, как и в гостиной. Беннет присел на краешек кожаного кресла; он старался как можно меньше касаться его из опасения, что прилипнет к нему, когда потребуется встать.
   Майор питал слабую надежду на то, что Даллер предложит снять сюртуки, но увы… Посол с явным удовольствием опустился в кресло и снова улыбнулся. Затем достал из ящика стола серебряную табакерку и набрал на ноготь нюхательного табака. Быстро втянув его, он предложил табакерку гостю.
   Беннет отрицательно покачал головой и сказал себе: «А теперь – к делу». Светские разговоры всегда ужасно раздражали его – он не видел смысла в пустой болтовне.
   – Так какой же информацией о мисс Синклер вы владеете?
   Даллер сложил пальцы домиком и пробормотал:
   – Ах, наша мисс Синклер… Многие из местных мужчин совершенно очарованы ею, хотя я думаю, что это скорее объясняется ее дружбой с Исад-пашой, чем ее чарами.
   – Кто же этот паша?
   – Бывший фельдмаршал в армии султана. Теперь он один из советников султана. И говорят, тот доверяет ему больше, чем другим.
   Беннет отметил этот факт.
   – А паша дружески относится к британской короне?
   Посол нахмурился.
   – Не более чем остальные местные жители. Он клянется в безоговорочной верности султану. Но ему, как кажется, по-настоящему нравится мисс Синклер. Последние десять лет он вел себя… точно ее отец.
   «А где же ее настоящий отец?» – подумал Беннет.
   – Молодые люди считают, что производят впечатление на пашу, сочиняя бездарные стихи в ее честь, – продолжал посол.
   Беннет невольно поморщился. К счастью, никто не знал о стихах, которые он пытался писать.
   – А в прошлом году была распространена весьма популярная поэма, в которой ее светло-карие глаза сравнивались не с чем-нибудь, а с покрытым мхом камнем.
   – Светло-карие?… – переспросил Беннет.
   Даллер кивнул:
   – Да, глаза – самая яркая ее черта. Весьма неожиданная смесь коричневого, зеленого и желтого… Это у нее от матери, гречанки. Ведь кровь, она всегда видна.
   Но у той мисс Синклер были вовсе не такие глаза. Только слепой назвал бы их светло-карими. Нет, чистейший шоколад! Он никак не мог ошибиться.
   – Значит, та женщина была не Мари Синклер, – в растерянности пробормотал Беннет.
   Посол посмотрел на него с удивлением.
   – Нет-нет, конечно, это была она.
   – Но у той женщины были не такие глаза…
   – Карета принадлежала мисс Синклер, – заявил Даллер. – В этом я уверен.
   Беннет решительно поднялся.
   – Я должен знать, где сейчас находится мисс Синклер.
   Вероятно, благодаря своему дипломатическому опыту посол воздержался от спора. Он кивнул и проговорил:
   – Что ж, продолжим разговор позднее.
   Беннет тотчас же вышел из комнаты. Накануне, сразу же после приезда, он отыскал дом, где жила Синклер, – дом находился всего в миле от посольства. Во время короткого осмотра города майор понял, что лошадь не предоставляла ему почти никаких преимуществ на улицах с толпами людей, поэтому сейчас он решил, что пойдет пешком.
   Прямая широкая дорога, ведшая от посольства, вскоре перешла в грязные узкие колеи, проложенные между деревьями и домами, так что экипажи и телеги занимали тут почти все место.
   Беннет придерживался левой стороны улицы, держась в незначительной тени вторых этажей домов, поднимавшихся на добрых четыре фута над первыми этажами. Сердце его гулко стучало, и кровь пульсировала в висках. Теперь-то он понял: ему следовало бы обеспечить безопасность мисс Синклер накануне вечером, а не тратить понапрасну время на восхищение Константинополем. Но он не смог удержаться; что-то в этом городе словно вызывало зуд в его пальцах – ужасно хотелось выразить свои впечатления словами, на бумаге.
   Беннет проехал по заполненному людьми рынку. Торговцы на греческом, турецком и персидском добродушно и с хитрецой взывали к покупателям, и тут было множество острых и пикантных запахов – карри и шафрана… и всякие прочие.
   Что же касается рыночной толпы, то у некоторых женщин лица были закрыты – как и у женщины, выдававшей себя за мисс Синклер. Наверное, ему следовало бы расспросить эту женщину, спросить, почему она закрывает лицо, – ведь накануне он видел женщин и с открытыми лицами. Но он в конце концов решил, что ее странное одеяние объяснялось слишком долгим проживанием в чужой стране, и если так…
   Что – если так?… Не зная, как ответить на этот вопрос, Беннет продолжил путь, и гравий потрескивал под его сапогами.
   «Так кто же она, эта женщина? – думал он. – Если кто-то захватил мисс Синклер, то зачем присылать на ее место другую? Может, это обеспечивало им время? Время, чтобы… пытками заставить ее признаться в шпионаже…»
   При мысли об этом Беннет содрогнулся и ускорил шаг.
 
   Когда он повернул в квартал, где находился дом Синклеров, появилась карета. И это был тот самый экипаж, который совсем недавно отъехал от посольства. Беннет тотчас же спрятался за огромной финиковой пальмой на противоположной стороне улицы.
   Из кареты вышла смеющаяся женщина в ярком, блестевшем золотом наряде. Когда она приблизилась к дому, дверь отворилась, и какая-то другая женщина вышла ей навстречу из темной ниши. На этой женщине было свободное платье – такое же, как у двойника мисс Синклер, но не было покрывала, скрывавшего ее локоны. В волосах же не было ничего особенного – обычные темно-каштановые пряди, ниспадающие на спину густыми длинными волнами.
   Шатенка внимательно оглядела улицу.
   Беннет тотчас прижался к стволу дерева.
   «Значит, обзор территории… – подумал майор. – Чтобы убедиться, что не выследили? Да, похоже на то».
   Досчитав до десяти, Беннет выглянул из-за дерева как раз в тот момент, когда шатенка вышла на освещенное солнцем место. Она что-то сказала по-турецки кучеру. Когда же снова повернулась к дому, Беннет увидел ее глаза. Светло-карие!
   Конечно же, это и была мисс Синклер – теперь, когда Беннет увидел ее, он в этом нисколько не сомневался. Хотя женщины были почти одного роста, та, другая, обладала более пышными формами, в то время как настоящая мисс Синклер была стройной и гибкой, как танцовщица. Она и в дом вбежала с грацией танцовщицы.
   Майор потянулся к записной книжке, лежавшей в его кармане, – его вдруг охватило желание писать, хотелось запечатлеть ее образ на бумаге. Но Беннет тут же напомнил себе, что эта женщина – его задание, а не муза.
   Внезапно на улице появился худощавый смуглый мужчина, направлявшийся к дому быстро и уверенно. И Беннет снова спрятался за дерево. «Может, это один из тех франтов, про которых упоминал посол?» – подумал он.
   При приближении незнакомца дверь распахнулась, и мисс Синклер бросилась ему навстречу. Беннет ожидал любовных объятий, но она остановилась в нескольких шагах от турка. Тот поклонился ей, но она не ответила на поклон. «Значит, слуга», – догадался майор.
   Тут мисс Синклер набросила на волосы какое-то покрывало, а через минуту-другую, что-то сказав слуге напоследок, быстро села в карету, все еще стоявшую у дома. И экипаж тотчас же тронулся с места.
   – Куда же она? – проворчал Беннет и тихо выругался. Он вышел из тени, которую давала пальма, и посмотрел вслед удалявшемуся экипажу.

Глава 2

   Мари чуть не задохнулась от густого сладковатого дыма, наполнявшего темный опиумный притон. Как мог ее отец выносить пребывание в таком месте? Но она понимала: раз отец начал курить опиум, то эта комната, без сомнения, напоминала ему роскошный дворец – иначе он не приходил бы сюда.
   Чуть помедлив, Мари отдернула грязную засаленную занавеску, скрывавшую кровать, на которую ей указал хозяин заведения. Мужчина, лежавший на кровати, вздрогнул и заморгал от неожиданности. Затем его землистое лицо озарилось блаженной улыбкой, и он пробормотал:
   – Мари, девочка, как приятно видеть тебя…
   Она тихо вздохнула.
   – Пора тебе домой, отец.
   – Домой?… Но я так славно провожу здесь время с моими друзьями…
   Мари окинула взглядом комнату, уставленную точно такими же кроватями – на них лежали несчастные, предававшиеся курению.
   – Папа, эти люди не твои друзья. – Мари тут же пожалела о сказанном; она ведь прекрасно знала, что все ее убеждения не производили на отца впечатления. Так почему же она не сдержалась?…
   – Моя дорогая, чем ты расстроена? Может, я опаздываю к чаю?
   Она снова вздохнула.
   – Папа, пойдем же.
   Отец с трудом сел и осмотрелся. Мари протянула ему руку, но он пробурчал:
   – Не беспокойся, я сам. – Он покачнулся и спустил ноги на пол. – Удивительно, но ясность ума не всегда сопровождается четкостью движений. – Отец хихикнул, довольный своим остроумием.
   Мари подставила ему плечо, чтобы поддержать. И в очередной раз вздохнула. Такое происходило постоянно с тех пор, как она сама начала забирать отца домой.
   Стараясь избегать насмешливого взгляда хозяина притона, Мари вывела отца из этого вертепа. К счастью, он впал в апатию и нисколько не сопротивлялся. Погруженный в раздумья, он шел, что-то бормоча себе под нос. Мари же шла, стараясь не замечать взглядов мужчин, пивших кофе в ближайшей кофейне, – ей было невыносимо видеть жалость в глазах этих людей.
   Еще всего лишь несколько секунд, и они дойдут до кареты… И вернутся домой. И если неделя будет хорошей, то она освободится на несколько дней. Если же неделя станет плохой… Ох, не хотелось даже думать об этом.
   Внезапно дорогу ей преградила… завеса из зеленой шерстяной ткани – она натолкнулась на нее. А затем огромная, вся в шрамах, рука схватила ее отца за плечо, чтобы поддержать.
   Мари поморщилась и взглянула на руку незнакомца. Увидев черные галуны и серебряные пуговицы на его форменной одежде, она отступила на шаг, пытаясь увлечь за собой отца. Когда же увидела лицо этого человека, замерла в изумлении. Перед ней стоял высокий светловолосый Адонис, как будто сошедший с пьедестала в музее античного искусства.