Себастьян поступил так, как от него требовал начальник дворцовой охраны. Когда над побережьем поднялось солнце, жилище баронессы приняло прежний вид: картины висели на стенах, статуи стояли в нишах, драгоценности покоились в сейфе. Себастьян хотел оставить себе хотя бы бриллиантовый браслет (он знал, что баронесса терпеть его не может и никогда не надевает, возможно, его исчезновение останется незамеченным), но «гориллы» Карла Новака внимательно следили за тем, чтобы молодой человек вернул все ценности, и он поборол искушение. Ему было милостиво разрешено вернуться в отель, где он снимал номер, и велено ждать распоряжений.
Софья вздохнула:
– На следующей неделе я уезжаю из Бертрана, однако... я надеюсь... это не станет помехой...
– О, во вторник мне придется улететь в Южную Америку, – заявил Себастьян. – Меня ждут кое-какие дела в Эльпараисо.
– В Эльпараисо? – не веря своим ушам, переспросила Софья. – Но ведь и я направляюсь туда же! Какое небывалое совпадение, Себастьян! Возможно, вы слышали о выставке великокняжеских драгоценностей, устраиваемой в столице Коста-Бьянки. Я – заместитель ее куратора.
– Да, да, что-то читал об этом в одном из последних выпусков «Голоса Бертрана», – ответил Себастьян. И тут же проникновенно добавил: – Если судьба так благосклонна к нам, Софи, то воспользуемся ее добротой! Я пробуду в Эльпараисо полторы или две недели – мне требуется собрать материал для моей книги. В каком отеле вы остановитесь?
– В «Эксцельсиоре», – ответила Софья.
– Не может быть! – весьма достоверно изумился Себастьян. – Я тоже заказал там номер! Говорят, это лучший отель Эльпараисо.
Он врал – то, что Софья Ноготкофф-Оболенская будет проживать в «Эксцельсиоре», ему сообщил Карл Новак неделю назад. Себастьян изнывал от безделья, прогуливаясь по набережной княжества и зная – за ним следят двое подручных Карла Новака. Он не мог наведаться ни в ресторан, ни в казино: денег практически не было, паспорта находились в руках шефа охраны Гримбургов, и сбежать из Бертрана было невозможно. Да и куда? Он знал, что угрозы Новака – не пустой звук, стоит ему унести ноги с Лазурного побережья, как тот разыщет его и прикончит.
Карл Новак явился к нему вечером и, швырнув Себастьяну на колени конверт из желтоватой бумаги, произнес:
– Познакомься с особой, которую тебе придется очаровать.
Себастьян увидел изображения молодой женщины лет двадцати четырех – двадцати пяти: вьющиеся каштановые волосы, темно-синие глаза, идеальная фигура. Что-то знакомое было в ее чертах. Фотограф, наверняка снимавший девушку тайно, захватил различные моменты – вот она выходит из дома, делает покупки в супермаркете, проводит экскурсию в музее...
– Я не специализируюсь на столь юных особах, – ответил Себастьян. – Дамы, которые находят утешение в моих объятиях, раза в два старше, да и...
Новак ударил его по лицу и жестко произнес:
– Ты будешь делать то, что я приказал. Ее зовут Софья Ноготкофф-Оболенская, она – княжна.
– А, теперь я понял, откуда мне знакомо ее лицо! – вспомнил Себастьян. – Ее бабка – та самая русская княгиня, которая живет в Бертране, да? И что вы хотите от нее? Я должен соблазнить малышку и выведать у нее код сейфа на вилле бабки или узнать, где лежат ключи от музея, в котором она работает?
Новак отрезал:
– Сделай так, чтобы Софья влюбилась в тебя, однако действуй осторожно. Напора пока что не требуется.
– Легко сказать «сделай так, чтобы влюбилась», – пробормотал Себастьян. – Мои клиентки не забивают себе голову подобными глупостями, им просто требуется хороший секс. А зачем вам понадобилась малышка?
– У тебя есть три дня, чтобы подобраться к ней, – проигнорировав вопрос Себастьяна, ответил Новак. – И не забывай, от успеха будет зависеть то, останешься ты в живых или нет.
– Мне потребуется помощь, – заявил Себастьян. – Думаю, придется разыграть старую пьесу и презентовать себя малышке Софи рыцарем на белом коне и в сияющих доспехах.
– Я составила завещание, по которому ты и Ада становитесь наследницами. Теперь-то могу спокойно умереть.
– Бабушка! – воскликнула Софья. – Пожалуйста, не говори такие ужасные вещи! Ты уверена, что я могу полететь в Коста-Бьянку?
– Ну конечно же, – успокоила внучку старая княгиня. – Или ты думаешь, что я заставлю тебя сидеть около собственной кровати и слушать мои бесконечные воспоминания? Я горжусь тобой! Отправляйся в Южную Америку и ни о чем не думай! Так и быть, я задержусь на этом свете еще пару годков – хочется увидеть, как ты сменишь спесивую Эстеллу на посту директора музея изящных искусств.
– Нет, бабушка, – покачала головой Софья, – вряд ли это когда-нибудь случится. Ты же знаешь, что Эстелла фон Лаутербах является признанным авторитетом...
Старая княгиня улыбнулась и перебила ее:
– Открою тебе тайну: меня навещала Беатрисса и намекнула, что... что великий князь подумывает об организации нового музея, и даже готов передать в него многие из шедевров, являющиеся семейной собственностью. В княжестве возникнет еще один, грандиозный, музей, который привлечет туристов и меценатов – ты же знаешь, что в казне хронически не хватает денег. Эстелла, уверена, захочет во что бы то ни стало занять кресло директрисы нового хранилища ценностей, но мне удалось убедить Беатриссу, что на эту должность подходит и моя старшая внучка.
– Невероятно! – воскликнула Софья. – Бабушка, ты уверена, что...
– Что ты возглавишь новый музей? – спросила Елизавета Георгиевна. – Беатрисса согласна со мной, что настают новые времена, и если ты станешь директрисой, то это подстегнет к нему интерес. Молодая прелестная княжна всегда лучше напыщенной унылой особы средних лет, которая приобрела дворянский титул посредством удачного замужества. После выставки в Эльпараисо, которая, я верю, увенчается успехом, будет официально объявлено о создании нового музея. Думаю, в начале нового года все узнают имя его главы – Софья Ноготкофф-Оболенская!
Софья старалась не думать о том, что сообщила ей бабушка. Она с головой погрузилась в приготовления к отлету. В Эльпараисо ее ожидает не только интересная работа, но и Себастьян...
Аэропорт был оцеплен полицейскими, Карл Новак лично следил за безопасностью во время транспортировки сокровищ. Яркие прожектора освещали летное поле, представители страховой компании – тренированные мужчины в темных костюмах – извлекали ящики из бронированных автомобилей и бережно переносили их в самолет. Каждый из ящиков был оснащен часовым швейцарским замком.
– Согласно метеосводке, погода над Атлантикой отличная, – заметил сеньор Луардес.
Карл Новак усмехнулся:
– Даже если самолет и потерпит крушение, что вообще-то невозможно, то сокровища просто так не исчезнут: каждый из ящиков снабжен миниатюрным передатчиком, сигналы которого ловит один из американских военных спутников.
Погрузка заняла около часа. После этого Софья и сеньор Луардес заняли места в салоне – им предстоял многочасовой перелет через океан. Эстелла планировала прибыть в Коста-Бьянку непосредственно перед открытием выставки, назначенным на второе апреля.
В ноль часов сорок семь минут самолет получил разрешение на взлет. Закрыв глаза и вцепившись в подлокотники сиденья, Софья вслушивалась в мерное завывание турбин – она, как и ее бабушка, испытывала непреодолимый страх перед полетами на самолетах.
Они приземлились в военном аэропорту Эльпараисо спустя девять с половиной часов – в Южной Америке длилась все та же ночь. Софья, чувствуя себя неимоверно усталой, автоматически следила за тем, как ящики с драгоценностями грузятся в инкассаторские машины. Ее и директора местного музея ждал «Мерседес», доставивший их к отелю «Эксцельсиор».
– Выспитесь как следует, мадемуазель, – посоветовал ей на прощание сеньор Луардес. – Завтра вечером, после закрытия музея, я жду вас у себя, и мы приступим к священнодействию – размещению экспонатов в витринах!
Первым делом Софья позвонила в Бертран. Узнав, что с бабушкой все в порядке и услышав ее бодрый голос, Софья последовала совету сеньора Луардеса и проспала как убитая десять часов подряд. Приняв душ, она заказала в номер завтрак. Из окна ее номера, расположенного на тридцать шестом этаже, открывался небывалый вид: изумрудный океан, лазоревое небо, небоскребы, дорогие особняки и жалкие лачуги на утопающих в зелени холмах.
Узнав от администратора, что доктор Себастьян Хоуп еще не прибыл, Софья, облачившись в легкий льняной сарафан, отправилась на прогулку по Эльпараисо. Ей бросились в глаза военные патрули и танки – власть в республике находилась в руках военной хунты, осуществившей несколько лет назад переворот. Коста-Бьянка поставляла на мировой рынок нефть и изумруды, поэтому западные правительства быстро признали нового президента и закрыли глаза на ущемление гражданских прав населения и диктатуру. Многих туристов Коста-Бьянка привлекала мягким климатом, длинными пляжами и относительно дешевыми отелями.
Столица представляла собой удивительную смесь богатства и нищеты – Софья видела роскошные лимузины, из которых выходили облаченные в нарядные, модные туалеты и украшенные драгоценностями дамы, решившие посетить элитные лавки, а рядом – чумазых детей, просящих милостыню. Коста-Бьянка, как и все страны Южной Америки, являлась раем для богатых и адом для бедных. Здания были украшены призывными лозунгами, восхвалявшими генерала-президента, и полотнищами с его свирепой физиономией.
Попутно княжна выполнила поручение Эстеллы – директриса перед отлетом вручила ей портфель и попросила разместить его в одном из эльпараисских банков. Софья депонировала ячейку на свое имя и положила в нее портфель, в котором, как сказала Эстелла, содержатся важные страховые документы. Процедура заняла не более получаса.
Наконец Софья подошла к историко-художественному музею, поднялась по ступенькам и попала в большой прохладный холл. Она прошлась по залам, отметив, что музей обладает несколькими шедеврами и большим количеством дилетантских работ, затем обратилась к одному из смотрителей.
Через пару минут в зал вбежал директор музея. Сияя, как будто увидел если не любимую родственницу, так давнюю знакомую, сеньор Луардес расцеловал Софью в обе щеки и воскликнул:
– Мадемуазель, вы ранняя пташка. Я ожидал вас через несколько часов. Пока в музее посетители, мы не будем приступать к... – Он понизил голос и прошептал: – К извлечению драгоценностей и размещению их в витринах! Ящики уже здесь, в подвалах музея. Не стоит волноваться – их надежно охраняют. Никто и никогда не сможет похитить их!
Сеньор Луардес проводил Софью в свой кабинет, предложил лимонад и принялся рассказывать о предстоящей выставке. Девушка не прерывала его. Наконец раздалась трель звонка. Сеньор Луардес, бросив взгляд на настенные часы, заметил:
– Без четверти семь, музей закрывается через пятнадцать минут. Наконец-то мы можем приступить к нашей восхитительной миссии!
В начале восьмого в кабинет директора заглянул один из смотрителей и доложил, что музей пуст. Радостно потерев руки, сеньор Луардес воскликнул:
– Мадемуазель, разрешите проводить вас в святая святых моего музея!
После долгого путешествия по безлюдным залам Софья и директор оказались на третьем этаже. На двери висела табличка: «Вход посторонним строжайше запрещен». Сеньор Луардес с гордостью пояснил:
– Под выставку драгоценностей Гримбургов отведен целый этаж. Газеты в течение последних месяцев только о ней и пишут.
– А вы не боитесь, что подобная рекламная кампания привлечет внимание грабителей? – спросила Софья.
Сеньор Луардес отмахнулся:
– О, министр внутренних дел лично инспектировал музей и остался доволен системой защиты. Так и быть, мадемуазель, я продемонстрирую вам, что наш музей ни в чем не уступает ведущим европейским и американским.
Приоткрыв огромную дверь, сеньор Луардес пропустил Софью в просторный зал. Он был уставлен пустыми стеклянными витринами, огороженными небольшими столбиками, между которыми были натянуты канаты. Директор прошествовал к одной из них, располагавшейся в центре зала, и сообщил:
– Огнеупорное бронированное стекло. Выдерживает выстрел с близкого расстояния. Чтобы вскрыть одну из таких витрин, потребуется не меньше двух часов. Здесь мы поместим рубин «Глаз Левиафана», один из центральных камней экспозиции.
Директор перелез через ограждение, постучал носком ботинка по паркету и сказал:
– Здесь и располагается сигнализационная система. Смотрите...
Он поддел квадратную пластину, та отскочила в сторону. Софья увидела несколько рядов кнопок и крошечных рычажков.
– Подойдите ко мне! – приказал директор, и Софья приблизилась к витрине. Директор нажал одну из кнопок, лампы в зале погасли, остались гореть только несколько фонарей под потолком.
– Предположим, вы грабитель, который проник в музей и пробрался на третий этаж, – заявил самодовольно сеньор Луардес. – Вы подходите к двери, открываете ее – она не заперта – и видите витрины, в которых покоятся драгоценности. Вы делаете шаг, всего один-единственный, и...
Директор повернулся, и в ту же секунду раздался оглушающий трезвон. Пересиливая его, сеньор Луардес прокричал:
– Инфракрасные лучи, не видимые невооруженным глазом, пронизывают все помещение. Вот, убедитесь сами!
Он вытащил из кармана пиджака темные очки странной формы. Надев их, Софья увидела темно-красные лучи, пересекающие весь зал под различными углами.
– Обычно в фильмах показывают, что ловкие грабители умудряются пролезть между лучами и похитить шедевр, но в моем музее такое невозможно – расстояние между лучами не превышает тридцати сантиметров, и ни одному акробату в мире не удастся преодолеть расстояние в тридцать метров от двери до центральной витрины, чтобы отключить приборы, проецирующие лучи.
* * *
– Мы еще встретимся с вами? – спросил Себастьян, когда приятный вечер в ресторане подошел к концу.Софья вздохнула:
– На следующей неделе я уезжаю из Бертрана, однако... я надеюсь... это не станет помехой...
– О, во вторник мне придется улететь в Южную Америку, – заявил Себастьян. – Меня ждут кое-какие дела в Эльпараисо.
– В Эльпараисо? – не веря своим ушам, переспросила Софья. – Но ведь и я направляюсь туда же! Какое небывалое совпадение, Себастьян! Возможно, вы слышали о выставке великокняжеских драгоценностей, устраиваемой в столице Коста-Бьянки. Я – заместитель ее куратора.
– Да, да, что-то читал об этом в одном из последних выпусков «Голоса Бертрана», – ответил Себастьян. И тут же проникновенно добавил: – Если судьба так благосклонна к нам, Софи, то воспользуемся ее добротой! Я пробуду в Эльпараисо полторы или две недели – мне требуется собрать материал для моей книги. В каком отеле вы остановитесь?
– В «Эксцельсиоре», – ответила Софья.
– Не может быть! – весьма достоверно изумился Себастьян. – Я тоже заказал там номер! Говорят, это лучший отель Эльпараисо.
Он врал – то, что Софья Ноготкофф-Оболенская будет проживать в «Эксцельсиоре», ему сообщил Карл Новак неделю назад. Себастьян изнывал от безделья, прогуливаясь по набережной княжества и зная – за ним следят двое подручных Карла Новака. Он не мог наведаться ни в ресторан, ни в казино: денег практически не было, паспорта находились в руках шефа охраны Гримбургов, и сбежать из Бертрана было невозможно. Да и куда? Он знал, что угрозы Новака – не пустой звук, стоит ему унести ноги с Лазурного побережья, как тот разыщет его и прикончит.
Карл Новак явился к нему вечером и, швырнув Себастьяну на колени конверт из желтоватой бумаги, произнес:
– Познакомься с особой, которую тебе придется очаровать.
Себастьян увидел изображения молодой женщины лет двадцати четырех – двадцати пяти: вьющиеся каштановые волосы, темно-синие глаза, идеальная фигура. Что-то знакомое было в ее чертах. Фотограф, наверняка снимавший девушку тайно, захватил различные моменты – вот она выходит из дома, делает покупки в супермаркете, проводит экскурсию в музее...
– Я не специализируюсь на столь юных особах, – ответил Себастьян. – Дамы, которые находят утешение в моих объятиях, раза в два старше, да и...
Новак ударил его по лицу и жестко произнес:
– Ты будешь делать то, что я приказал. Ее зовут Софья Ноготкофф-Оболенская, она – княжна.
– А, теперь я понял, откуда мне знакомо ее лицо! – вспомнил Себастьян. – Ее бабка – та самая русская княгиня, которая живет в Бертране, да? И что вы хотите от нее? Я должен соблазнить малышку и выведать у нее код сейфа на вилле бабки или узнать, где лежат ключи от музея, в котором она работает?
Новак отрезал:
– Сделай так, чтобы Софья влюбилась в тебя, однако действуй осторожно. Напора пока что не требуется.
– Легко сказать «сделай так, чтобы влюбилась», – пробормотал Себастьян. – Мои клиентки не забивают себе голову подобными глупостями, им просто требуется хороший секс. А зачем вам понадобилась малышка?
– У тебя есть три дня, чтобы подобраться к ней, – проигнорировав вопрос Себастьяна, ответил Новак. – И не забывай, от успеха будет зависеть то, останешься ты в живых или нет.
– Мне потребуется помощь, – заявил Себастьян. – Думаю, придется разыграть старую пьесу и презентовать себя малышке Софи рыцарем на белом коне и в сияющих доспехах.
* * *
Последующие три дня прошли в суматохе. Софья сопровождала сеньора Луардеса, который готовился к переправке драгоценностей Гримбургов за океан, посетила в клинике бабушку. Елизавета Георгиевна чувствовала себя много лучше и оповестила внучку:– Я составила завещание, по которому ты и Ада становитесь наследницами. Теперь-то могу спокойно умереть.
– Бабушка! – воскликнула Софья. – Пожалуйста, не говори такие ужасные вещи! Ты уверена, что я могу полететь в Коста-Бьянку?
– Ну конечно же, – успокоила внучку старая княгиня. – Или ты думаешь, что я заставлю тебя сидеть около собственной кровати и слушать мои бесконечные воспоминания? Я горжусь тобой! Отправляйся в Южную Америку и ни о чем не думай! Так и быть, я задержусь на этом свете еще пару годков – хочется увидеть, как ты сменишь спесивую Эстеллу на посту директора музея изящных искусств.
– Нет, бабушка, – покачала головой Софья, – вряд ли это когда-нибудь случится. Ты же знаешь, что Эстелла фон Лаутербах является признанным авторитетом...
Старая княгиня улыбнулась и перебила ее:
– Открою тебе тайну: меня навещала Беатрисса и намекнула, что... что великий князь подумывает об организации нового музея, и даже готов передать в него многие из шедевров, являющиеся семейной собственностью. В княжестве возникнет еще один, грандиозный, музей, который привлечет туристов и меценатов – ты же знаешь, что в казне хронически не хватает денег. Эстелла, уверена, захочет во что бы то ни стало занять кресло директрисы нового хранилища ценностей, но мне удалось убедить Беатриссу, что на эту должность подходит и моя старшая внучка.
– Невероятно! – воскликнула Софья. – Бабушка, ты уверена, что...
– Что ты возглавишь новый музей? – спросила Елизавета Георгиевна. – Беатрисса согласна со мной, что настают новые времена, и если ты станешь директрисой, то это подстегнет к нему интерес. Молодая прелестная княжна всегда лучше напыщенной унылой особы средних лет, которая приобрела дворянский титул посредством удачного замужества. После выставки в Эльпараисо, которая, я верю, увенчается успехом, будет официально объявлено о создании нового музея. Думаю, в начале нового года все узнают имя его главы – Софья Ноготкофф-Оболенская!
Софья старалась не думать о том, что сообщила ей бабушка. Она с головой погрузилась в приготовления к отлету. В Эльпараисо ее ожидает не только интересная работа, но и Себастьян...
* * *
Самолет военно-морских сил республики Коста-Бьянка стартовал из Ниццы в ночь со вторника на среду. За несколько часов до взлета вереница бронированных автомобилей преодолела сорок с небольшим километров, которые разделяли Бертран и Францию: они доставили на борт заключенные в металлические ящики сокровища династии Гримбургов.Аэропорт был оцеплен полицейскими, Карл Новак лично следил за безопасностью во время транспортировки сокровищ. Яркие прожектора освещали летное поле, представители страховой компании – тренированные мужчины в темных костюмах – извлекали ящики из бронированных автомобилей и бережно переносили их в самолет. Каждый из ящиков был оснащен часовым швейцарским замком.
– Согласно метеосводке, погода над Атлантикой отличная, – заметил сеньор Луардес.
Карл Новак усмехнулся:
– Даже если самолет и потерпит крушение, что вообще-то невозможно, то сокровища просто так не исчезнут: каждый из ящиков снабжен миниатюрным передатчиком, сигналы которого ловит один из американских военных спутников.
Погрузка заняла около часа. После этого Софья и сеньор Луардес заняли места в салоне – им предстоял многочасовой перелет через океан. Эстелла планировала прибыть в Коста-Бьянку непосредственно перед открытием выставки, назначенным на второе апреля.
В ноль часов сорок семь минут самолет получил разрешение на взлет. Закрыв глаза и вцепившись в подлокотники сиденья, Софья вслушивалась в мерное завывание турбин – она, как и ее бабушка, испытывала непреодолимый страх перед полетами на самолетах.
Они приземлились в военном аэропорту Эльпараисо спустя девять с половиной часов – в Южной Америке длилась все та же ночь. Софья, чувствуя себя неимоверно усталой, автоматически следила за тем, как ящики с драгоценностями грузятся в инкассаторские машины. Ее и директора местного музея ждал «Мерседес», доставивший их к отелю «Эксцельсиор».
– Выспитесь как следует, мадемуазель, – посоветовал ей на прощание сеньор Луардес. – Завтра вечером, после закрытия музея, я жду вас у себя, и мы приступим к священнодействию – размещению экспонатов в витринах!
Первым делом Софья позвонила в Бертран. Узнав, что с бабушкой все в порядке и услышав ее бодрый голос, Софья последовала совету сеньора Луардеса и проспала как убитая десять часов подряд. Приняв душ, она заказала в номер завтрак. Из окна ее номера, расположенного на тридцать шестом этаже, открывался небывалый вид: изумрудный океан, лазоревое небо, небоскребы, дорогие особняки и жалкие лачуги на утопающих в зелени холмах.
Узнав от администратора, что доктор Себастьян Хоуп еще не прибыл, Софья, облачившись в легкий льняной сарафан, отправилась на прогулку по Эльпараисо. Ей бросились в глаза военные патрули и танки – власть в республике находилась в руках военной хунты, осуществившей несколько лет назад переворот. Коста-Бьянка поставляла на мировой рынок нефть и изумруды, поэтому западные правительства быстро признали нового президента и закрыли глаза на ущемление гражданских прав населения и диктатуру. Многих туристов Коста-Бьянка привлекала мягким климатом, длинными пляжами и относительно дешевыми отелями.
Столица представляла собой удивительную смесь богатства и нищеты – Софья видела роскошные лимузины, из которых выходили облаченные в нарядные, модные туалеты и украшенные драгоценностями дамы, решившие посетить элитные лавки, а рядом – чумазых детей, просящих милостыню. Коста-Бьянка, как и все страны Южной Америки, являлась раем для богатых и адом для бедных. Здания были украшены призывными лозунгами, восхвалявшими генерала-президента, и полотнищами с его свирепой физиономией.
Попутно княжна выполнила поручение Эстеллы – директриса перед отлетом вручила ей портфель и попросила разместить его в одном из эльпараисских банков. Софья депонировала ячейку на свое имя и положила в нее портфель, в котором, как сказала Эстелла, содержатся важные страховые документы. Процедура заняла не более получаса.
Наконец Софья подошла к историко-художественному музею, поднялась по ступенькам и попала в большой прохладный холл. Она прошлась по залам, отметив, что музей обладает несколькими шедеврами и большим количеством дилетантских работ, затем обратилась к одному из смотрителей.
Через пару минут в зал вбежал директор музея. Сияя, как будто увидел если не любимую родственницу, так давнюю знакомую, сеньор Луардес расцеловал Софью в обе щеки и воскликнул:
– Мадемуазель, вы ранняя пташка. Я ожидал вас через несколько часов. Пока в музее посетители, мы не будем приступать к... – Он понизил голос и прошептал: – К извлечению драгоценностей и размещению их в витринах! Ящики уже здесь, в подвалах музея. Не стоит волноваться – их надежно охраняют. Никто и никогда не сможет похитить их!
Сеньор Луардес проводил Софью в свой кабинет, предложил лимонад и принялся рассказывать о предстоящей выставке. Девушка не прерывала его. Наконец раздалась трель звонка. Сеньор Луардес, бросив взгляд на настенные часы, заметил:
– Без четверти семь, музей закрывается через пятнадцать минут. Наконец-то мы можем приступить к нашей восхитительной миссии!
В начале восьмого в кабинет директора заглянул один из смотрителей и доложил, что музей пуст. Радостно потерев руки, сеньор Луардес воскликнул:
– Мадемуазель, разрешите проводить вас в святая святых моего музея!
После долгого путешествия по безлюдным залам Софья и директор оказались на третьем этаже. На двери висела табличка: «Вход посторонним строжайше запрещен». Сеньор Луардес с гордостью пояснил:
– Под выставку драгоценностей Гримбургов отведен целый этаж. Газеты в течение последних месяцев только о ней и пишут.
– А вы не боитесь, что подобная рекламная кампания привлечет внимание грабителей? – спросила Софья.
Сеньор Луардес отмахнулся:
– О, министр внутренних дел лично инспектировал музей и остался доволен системой защиты. Так и быть, мадемуазель, я продемонстрирую вам, что наш музей ни в чем не уступает ведущим европейским и американским.
Приоткрыв огромную дверь, сеньор Луардес пропустил Софью в просторный зал. Он был уставлен пустыми стеклянными витринами, огороженными небольшими столбиками, между которыми были натянуты канаты. Директор прошествовал к одной из них, располагавшейся в центре зала, и сообщил:
– Огнеупорное бронированное стекло. Выдерживает выстрел с близкого расстояния. Чтобы вскрыть одну из таких витрин, потребуется не меньше двух часов. Здесь мы поместим рубин «Глаз Левиафана», один из центральных камней экспозиции.
Директор перелез через ограждение, постучал носком ботинка по паркету и сказал:
– Здесь и располагается сигнализационная система. Смотрите...
Он поддел квадратную пластину, та отскочила в сторону. Софья увидела несколько рядов кнопок и крошечных рычажков.
– Подойдите ко мне! – приказал директор, и Софья приблизилась к витрине. Директор нажал одну из кнопок, лампы в зале погасли, остались гореть только несколько фонарей под потолком.
– Предположим, вы грабитель, который проник в музей и пробрался на третий этаж, – заявил самодовольно сеньор Луардес. – Вы подходите к двери, открываете ее – она не заперта – и видите витрины, в которых покоятся драгоценности. Вы делаете шаг, всего один-единственный, и...
Директор повернулся, и в ту же секунду раздался оглушающий трезвон. Пересиливая его, сеньор Луардес прокричал:
– Инфракрасные лучи, не видимые невооруженным глазом, пронизывают все помещение. Вот, убедитесь сами!
Он вытащил из кармана пиджака темные очки странной формы. Надев их, Софья увидела темно-красные лучи, пересекающие весь зал под различными углами.
– Обычно в фильмах показывают, что ловкие грабители умудряются пролезть между лучами и похитить шедевр, но в моем музее такое невозможно – расстояние между лучами не превышает тридцати сантиметров, и ни одному акробату в мире не удастся преодолеть расстояние в тридцать метров от двери до центральной витрины, чтобы отключить приборы, проецирующие лучи.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента