Страница:
Не дослушав перепалку собеседников, охотник распахивает дверь и едва успевает уклониться от молнии.
В комнате два человека: старый знакомый – наместник и миловидная девушка лет семнадцати.
– Добрый вечер, наместник, – взглянув в окно, произносит охотник. – Сколько меня не было?
– День, я надеялся, что ты сдох… – злобно бормочет толстяк.
– Зачем же так грубо? – говорит охотник, откидывая капюшон мантии. – Зато теперь я действительно проклятый.
Заговорщики вздыхают.
– Я так понимаю, это она призвала и укротила демона. Какой талант… – восхищенно цедит проклятый, – только вы совершили две ошибки. Первая – наняли меня и вторая – не следовало вам использовать детей в ритуале.
Договорив это, охотник будто расплывается в воздухе. Несколько ударов сердца, и наместник с дочерью падают без сознания.
«Теперь связать их и дождаться Князя или его голоса».
И все-таки что это за Князь?!
Изображение снова меняется. Теперь это площадь какого-то города, множество народа, помост. На нем стоят три человека: наместник, палач и некто в черном плаще, лицо скрыто капюшоном.
– Князь, Князь, – слышится перешептывание людей.
– Мои подданные, – тихим голосом начинает правитель, – сегодня будет казнен преступник, подвергший опасности ваши жизни, за это одно наказание – смерть!
Как только он договаривает, к делу приступает палач.
Жестокая казнь. На Земле такая тоже была, в Китае, за государственную измену. Линчи, смерть от тысячи порезов – особо мучительный способ смертной казни путем отрезания от тела жертвы небольших фрагментов в течение длительного периода времени. Интересно, при таком способе казни изменников их стало меньше?
Казнь окончена, к охотнику подходит человек в полном доспехе, лицо скрыто забралом шлема.
– Князь желает видеть вас, следуйте за мной, – холодно произносит он.
Другое видение – кабинет, за столом сидит Князь. Лицо все так же скрыто капюшоном, а фигура – плащом.
– Я приветствую вас, Князь. – Проклятый отвешивает короткий поклон.
– Темный охотник…
Пауза – видимо, правитель ждет, что он представится.
– Лис, – представляется охотник.
– Лис? – с легким удивлением в голосе переспрашивает правитель.
– Традиция, – поясняет охотник, – иногда прозвище скажет больше, чем имя.
Что-то мне кажется, тут дело не только в пресловутой традиции. Чувствую, что это только вершина айсберга, но знаний для подтверждения пока не хватает.
– Хм, действительно. Но я пригласил тебя не для того, чтобы поговорить об именах, – негромко произносит он. – Вот твои деньги, и у тебя есть одно желание, в пределах разумного, конечно.
– Желание? Тогда я хотел бы, чтобы ваши «Тени» обучили меня технике мерцания.
– Ваши маги так и не смогли ее воссоздать? – с весельем в голосе осведомляется Князь.
– Пока нет.
– Хорошо, но ты поклянешься, что никто за пределами вашего ордена об этом не узнает. – И с легкой угрозой добавляет: – Иначе…
– Клянусь, что никто, кроме представителей ордена, не узнает об этом.
Едва охотник закончил говорить, как камень в перстне вспыхнул ярким светом.
– Лис, тогда я хотел бы, чтобы тебя осмотрел мой маг, ты не возражаешь?
– Нет, Князь, – соглашается охотник.
– Вот и хорошо, тогда больше не задерживаю.
– Князь, у меня один вопрос, – негромко произносит проклятый.
– Да?
– Почему не казнили дочь наместника? Ведь виновата она…
– Лис, – холодно перебивает Князь, – сильных демонологов очень мало, моей империи пригодится еще один.
Охотник, похоже поняв, что разговор окончен, накидывает капюшон и выходит из кабинета.
– Темный охотник? – Не успевает он сделать и пары шагов, как его окликают.
Вопрос задает девушка. Весьма симпатичная, надо сказать, одетая в охотничий костюм, который подчеркивает выдающиеся особенности ее фигуры.
– Да. Вы что-то хотели? – интересуется проклятый.
– Князь приказал, чтобы я вас осмотрела, – отвечает она.
– Вы маг? – удивляется охотник, скользя взглядом по ее фигуре.
– Я магистр-целитель, – слегка покраснев, произносит девушка.
– Ясно, тогда пойдемте проводить осмотр.
Секундная тьма, и новое место действия. На этот раз пустая светлая комната, на полу которой начерчена двенадцатилучевая звезда в круге.
«Хм, интересно. Нам говорили, чем больше лучей, тем мощнее звезда. Обычно такие используют при создании крепостных щитов. В Цитадели звезда для поддержки щитов насчитывает тридцать шесть лучей», – снова в голове всплывает чужая мысль.
– Сними все магические вещи и встань в центр звезды, – закрыв дверь, говорит девушка.
– Все не получится, – говорит охотник.
– Почему? – переспрашивает она.
– Перстень охотника можно снять только с мертвого владельца, – равнодушно отвечает проклятый.
«Так, что-то не пойму, а как тогда Дракуленок его с меня снял? Еще один вопрос, на который у меня нет ответа».
Охотник встает в центр звезды, и она начинает светиться кроваво-красным светом.
– Не шевелись. – Проговорив это, целительница начинает что-то бормотать себе под свой очаровательный носик, периодически совершая руками какие-то пассы. Так проходит примерно минут десять.
– Все, я закончила, – устало произносит девушка, – выходи.
– Что ты узнала? – спрашивает охотник. – Рассказывай.
– Ты не демон, – начинает она, – скорее что-то вроде полукровки, но это очень приблизительное определение. Значит, боевую форму ты принять не сможешь, но сила, скорость и реакция улучшились. Также увеличился твой магический потенциал, теперь он примерно равен старшему ученику. Смерть от старости тебе тоже не грозит. Регенерация на высоком уровне. Изменение глаз позволяет тебе видеть в темноте. Это были плюсы.
– А отрицательные эффекты есть? – с интересом в голосе спрашивает проклятый.
– Есть, – соглашается девушка, – ты не сможешь использовать магию исцеления и света.
– Все?
– Внешность тоже стала запоминающейся, – проговаривает она, прикасаясь рукой к его лицу, – так, вроде все, может, потом что-то откроется.
– Ясно, – соглашается охотник. – Тогда я пошел?
– А может, задержишься? – говорит она и проводит ладонями по своему телу.
– Можно и задержаться.
Я его понимаю, сам бы с таким целителем задержался.
И опять видение – большой зал, вдоль стен стойки с оружием и доспехами. Друг против друга стоят охотник и какой-то человек. Разглядеть его не удается – взгляд все время соскальзывает с него. Теперь понятно, почему тень.
– Князь приказал обучить тебя технике мерцания, – начинает говорить он, – так что слушай внимательно и запоминай. «Мерцание» – это умение искажать ткань реальности для переноса своего тела из одной точки пространства в другую, но есть и ограничения: во-первых, нужно видеть то место, куда собираешься переместиться, а во-вторых, прыгнуть дальше трех метров сложно, так как количество энергии растет по экспоненте. Но все равно, оно обеспечивает тактическое преимущество в бою. Выполняется «мерцание» следующим обра…
Снова секундная тьма, и другое видение – какая-то лаборатория, множество шкафов с колбами, склянками, травами, два больших стола с ретортами и прочим оборудованием. В углу расположился кузнечный горн.
– Мастер, и все же… – произносит охотник.
– Не торопи меня, – недовольным тоном отвечает мастер, – я уже тебе говорил, что этот металл встречается редко и обладает уникальными свойствами. А если учесть то, что он был на демоне в момент его смерти…
– Я это понимаю, – соглашается проклятый, – и поэтому решил перековать меч…
– Интересно… – задумчиво тянет мастер. – Возможно, учти, что именно возможно, у меча появятся новые свойства…
– Так это же хорошо, хуже точно не будет, – соглашается охотник.
– А золота хватит оплатить мою работу? – любопытствует мастер.
– Тысяча золотых и один рог демона, – спокойно отвечает охотник.
– Мало, – протестует мастер, – в работе придется использовать редкие ингредиенты…
– Плюс одно звено цепи, – перебивает он мастера. – По рукам?
– Договорились, охотник…
«Месяц работы, несколько кувшинов моей крови. Меч идеален: легкий, спокойно прорубает доспехи и не тупится. И самое главное – я чувствую его как продолжение своей руки».
Новое видение, но какое-то странное, размытое, словно припорошенное пеплом.
Охотник сидит в таверне, заняв угловой стол. Таверна битком забита, но к нему никто не подсаживается.
«Все-таки странные создания люди. Когда им нужна помощь, то ты для них и брат и сват. А если нет, то ты чудовище, проклятый, тебя бы поднять на вилы, отправить на костер. И, несмотря на все это, мы все равно их защищаем».
Допив свое пиво, он собирается уходить, но хватается за голову и прокусывает губу, чтобы не застонать от боли. Такое чувство, что череп зажали в тиски и медленно сдавливают. Что это такое?
«Кто-то из ордена пытается связаться, но откуда такая боль?»
Через несколько минут связь устанавливается.
«Общая тре… на Цита… напал… все… охо… общи… сб…»
Несмотря на нечеткость сообщения и общую слабость, охотник подскакивает к трактирщику:
– Лучшего коня! Быстро! Плачу золотом!
Запрыгивает в седло, и конь срывается в галоп. Дни сливаются в одно сплошное пятно, лошади одна за другой падают, загнанные, а охотник несется вперед.
– Не успел, не успел! – его первые слова, когда он подъезжает к разрушенным стенам Цитадели. Везде лежат горы тел, но на центральной башне все так же гордо реет стяг ордена. Большая часть братства погибла здесь, но каждый из них забрал с собой по паре десятков врагов. Нежить, големы, люди. Зайдя в центральную башню, он видит, судя по всему, магистра ордена, обращенного в камень, но не выпустившего меч из рук.
Охотник падает на колени и хрипит:
– Я отомщу, чего бы мне это ни стоило, я отомщу.
На этом моменте воспоминания обрываются, и я прихожу в себя.
Возможно, и не я, трудно сказать. Я пережил все, что пережил охотник, я – это он, он – это я. Перстень охотника нагревается и обжигает палец.
Вспоминаются строки из какой-то книги:
Рассвет вступает в свои права. Лес окрашивается золотистым сиянием. В низинах клубится серый туман. Начинают гомонить птицы.
Рассвет моей новой жизни. Смысл правильный, но как пафосно звучит. Интересно, сколько я был в отключке – ночь или сутки? Ох, голова раскалывается, состояние как с похмелья, причем жуткого. Но в принципе это не так уж и важно, и не такое со мной бывало.
Жаль охотника, и мне ничто человеческое не чуждо, несмотря на весь мой цинизм, хорошим он был… человеком, наверно.
Хотя что является определением человека? Две руки, две ноги и голова? Сомнительно. Перефразируя героя старого мультика: но я жив, и это плюс. И все же назвать такого разумного другом – это честь, а то, что я фактически стал его наследником, – честь вдвойне. Не имеет значения, кем он был, я должен отомстить. Хотя бы потому, что это важно и для меня, за орден, за братьев… Клянусь Тьмой, я отомщу! А уж потом буду решать, как вернуться домой.
А сейчас позавтракаю остатками кабанчика и начну тренироваться, ибо чтобы отомстить – сначала нужно выжить.
День тренировок дает весьма неплохие результаты. «Мерцание» получается, но несколько медленно, стандартные заклинания тоже работают, как положено. А вот мечевая техника несколько непривычна: связки состоят в основном из рубящих ударов, ритм движений рваный. Также присутствуют элементы рукопашного боя. Причем, насколько хватает моих знаний, стиль ориентирован на противостояние одного против многих. Все-таки оказывается, что мышечная память существует. Иначе как объяснить, быстрое освоение незнакомого стиля? А то, что удары рубящие, неудивительно – нежить колоть бессмысленно, кровью она не истечет.
Хотя думаю, что тут дело не только в пресловутой мышечной памяти. И дома увлекался историческим фехтованием, причем не по новым, гуманным, правилам.
Всякое бывало на тренировках: вывихи, трещины в костях, выбитые зубы… Так что эти знания и навыки закреплялись потом и кровью. Вот поэтому и желающих заниматься по старым правилам немного – мало того, что хорошее снаряжение стоит не рубль двадцать, так и медицина в нашей стране бесплатна лишь на бумаге.
Малые Гнилушки, а точнее, их староста меня очень заинтересовал, так что ему придется ответить на пару-тройку моих вопросов. И свидетелей этого разговора не должно быть, а значит, попасть в деревню надо ночью. В путь…
Еще одна ночевка в лесу, и я буду на месте.
За пару часов до рассвета выхожу к деревне. Волчий час. Хм, с одной стороны, хорошо, а с другой – не очень. Скоро все начнут просыпаться, а я даже не знаю, где этот Гнил живет. А если… Рискованно, но может получиться.
«Мерцание» – и я балансирую на ограде, еще одно – и стою возле нее, но уже с внутренней стороны. А теперь в таверну. Плечом надавливаю на дверь, постепенно усиливаю нажим – и вуаля, с тихим скрипом она открывается. Так, на втором этаже комнаты для приезжих, значит, скорее всего, трактирщик обитает где-то на первом. Пара минут поисков – и комната найдена. Вся «роскошь» небольшой комнатушки освещается одной свечой, стоящей на столе. Спит боров. Ну ничего, после моего визита спокойно спать он не сможет – кошмары мучить будут долго. Зажимаю ему рот рукой, и это недоразумение просыпается.
– Мм…
Действительно, с зажатым ртом особо не поговоришь, для страховки прижимаю кинжал к горлу.
– Не шумишь и отвечаешь на мои вопросы, честно отвечаешь, и с тобой ничего не случится, – отрывисто говорю ему, – а иначе… Моргни, если понял меня.
Моргает, какой понятливый. А зрачки-то расширены, боится.
– Пом…
Крикнуть он не успевает, удар под дых утяжеленной перчаткой – весьма достойный аргумент.
– Без шуток, – слегка надавливаю кинжалом ему на горло, – еще одна такая попытка, и ты труп.
Судя по внешнему виду, он все понял правильно.
– Первый вопрос: где живет староста? – приблизив свое лицо к его, негромко говорю я. – И второй: ты знал, зачем меня отправили к старой башне?
– Через два дома от моего трактира, а в башню… – Хм, а глазки-то забегали.
– Правду, быстро. – И плотоядно улыбаюсь ему.
– Мы с Гнилом договорились с тем магом из башни, – дрожащим голосом отвечает трактирщик, – мы ему людей, а он нам золото.
Ха, подействовало. Может, почаще улыбаться? Все ясно, фактически работорговля.
– Где это золото? – резко говорю я. – Говори!
– Под той половицей. – И глазами косит в сторону стены.
– Что это за государство?
– Вольное баронство Олмер.
Забавно, есть у них еще город, названный в честь баронства, или наоборот?
– Конкретней говори, – продолжаю допрашивать трактирщика, – я сам издалека, так что ничего о нем не знаю.
– Входит в союз вольных баронств, основная прибыль идет с торговли, – начинает рассказывать трактирщик. – Часто происходят пограничные стычки баронов, на дорогах хватает бандитов, стража не справляется или просто не желает.
М-да, еще и локальные конфликты. Повезло так повезло. Значит, скорее всего, никто с этими торговцами разбираться не будет, чувствую, бароны не лучше своих подданных.
– Интересно, а тебе мертвые, те, кого вы продали этому магу, не снятся?
Но короткий взмах кинжала, перерезавший глотку, не дает ему возможности ответить.
Как говорится: «С волками жить – по-волчьи выть!»
Теперь тайник. Негусто, примерно сотня золотых. Наверно, у него еще где-то есть заначка, а то и не одна, но искать некогда. В шкафу, кроме одежды, ничего нет.
Ладно, теперь к старосте.
У старосты все проходит по предыдущему сценарию, только обхожусь без задушевных разговоров. Странно, что ни в доме старосты, ни в трактире нет посторонних. Это просто мне повезло или…
Переношу тело старосты в трактир и поджигаю. Огонь скроет все.
Надеюсь, в трактире никого больше нет, а то очень не хочется обагрять руки кровью, не замешанных в этих делах.
Теперь прочь из этой гнилой деревеньки. Два «мерцания» – и я уже за оградой. Телепортируюсь еще несколько раз, чтобы собаки не смогли взять мой след, и перехожу на волчий шаг.
Рассвет настигает меня на значительном расстоянии от деревни. Вперед, в город…
Глава 3
В комнате два человека: старый знакомый – наместник и миловидная девушка лет семнадцати.
– Добрый вечер, наместник, – взглянув в окно, произносит охотник. – Сколько меня не было?
– День, я надеялся, что ты сдох… – злобно бормочет толстяк.
– Зачем же так грубо? – говорит охотник, откидывая капюшон мантии. – Зато теперь я действительно проклятый.
Заговорщики вздыхают.
– Я так понимаю, это она призвала и укротила демона. Какой талант… – восхищенно цедит проклятый, – только вы совершили две ошибки. Первая – наняли меня и вторая – не следовало вам использовать детей в ритуале.
Договорив это, охотник будто расплывается в воздухе. Несколько ударов сердца, и наместник с дочерью падают без сознания.
«Теперь связать их и дождаться Князя или его голоса».
И все-таки что это за Князь?!
Изображение снова меняется. Теперь это площадь какого-то города, множество народа, помост. На нем стоят три человека: наместник, палач и некто в черном плаще, лицо скрыто капюшоном.
– Князь, Князь, – слышится перешептывание людей.
– Мои подданные, – тихим голосом начинает правитель, – сегодня будет казнен преступник, подвергший опасности ваши жизни, за это одно наказание – смерть!
Как только он договаривает, к делу приступает палач.
Жестокая казнь. На Земле такая тоже была, в Китае, за государственную измену. Линчи, смерть от тысячи порезов – особо мучительный способ смертной казни путем отрезания от тела жертвы небольших фрагментов в течение длительного периода времени. Интересно, при таком способе казни изменников их стало меньше?
Казнь окончена, к охотнику подходит человек в полном доспехе, лицо скрыто забралом шлема.
– Князь желает видеть вас, следуйте за мной, – холодно произносит он.
Другое видение – кабинет, за столом сидит Князь. Лицо все так же скрыто капюшоном, а фигура – плащом.
– Я приветствую вас, Князь. – Проклятый отвешивает короткий поклон.
– Темный охотник…
Пауза – видимо, правитель ждет, что он представится.
– Лис, – представляется охотник.
– Лис? – с легким удивлением в голосе переспрашивает правитель.
– Традиция, – поясняет охотник, – иногда прозвище скажет больше, чем имя.
Что-то мне кажется, тут дело не только в пресловутой традиции. Чувствую, что это только вершина айсберга, но знаний для подтверждения пока не хватает.
– Хм, действительно. Но я пригласил тебя не для того, чтобы поговорить об именах, – негромко произносит он. – Вот твои деньги, и у тебя есть одно желание, в пределах разумного, конечно.
– Желание? Тогда я хотел бы, чтобы ваши «Тени» обучили меня технике мерцания.
– Ваши маги так и не смогли ее воссоздать? – с весельем в голосе осведомляется Князь.
– Пока нет.
– Хорошо, но ты поклянешься, что никто за пределами вашего ордена об этом не узнает. – И с легкой угрозой добавляет: – Иначе…
– Клянусь, что никто, кроме представителей ордена, не узнает об этом.
Едва охотник закончил говорить, как камень в перстне вспыхнул ярким светом.
– Лис, тогда я хотел бы, чтобы тебя осмотрел мой маг, ты не возражаешь?
– Нет, Князь, – соглашается охотник.
– Вот и хорошо, тогда больше не задерживаю.
– Князь, у меня один вопрос, – негромко произносит проклятый.
– Да?
– Почему не казнили дочь наместника? Ведь виновата она…
– Лис, – холодно перебивает Князь, – сильных демонологов очень мало, моей империи пригодится еще один.
Охотник, похоже поняв, что разговор окончен, накидывает капюшон и выходит из кабинета.
– Темный охотник? – Не успевает он сделать и пары шагов, как его окликают.
Вопрос задает девушка. Весьма симпатичная, надо сказать, одетая в охотничий костюм, который подчеркивает выдающиеся особенности ее фигуры.
– Да. Вы что-то хотели? – интересуется проклятый.
– Князь приказал, чтобы я вас осмотрела, – отвечает она.
– Вы маг? – удивляется охотник, скользя взглядом по ее фигуре.
– Я магистр-целитель, – слегка покраснев, произносит девушка.
– Ясно, тогда пойдемте проводить осмотр.
Секундная тьма, и новое место действия. На этот раз пустая светлая комната, на полу которой начерчена двенадцатилучевая звезда в круге.
«Хм, интересно. Нам говорили, чем больше лучей, тем мощнее звезда. Обычно такие используют при создании крепостных щитов. В Цитадели звезда для поддержки щитов насчитывает тридцать шесть лучей», – снова в голове всплывает чужая мысль.
– Сними все магические вещи и встань в центр звезды, – закрыв дверь, говорит девушка.
– Все не получится, – говорит охотник.
– Почему? – переспрашивает она.
– Перстень охотника можно снять только с мертвого владельца, – равнодушно отвечает проклятый.
«Так, что-то не пойму, а как тогда Дракуленок его с меня снял? Еще один вопрос, на который у меня нет ответа».
Охотник встает в центр звезды, и она начинает светиться кроваво-красным светом.
– Не шевелись. – Проговорив это, целительница начинает что-то бормотать себе под свой очаровательный носик, периодически совершая руками какие-то пассы. Так проходит примерно минут десять.
– Все, я закончила, – устало произносит девушка, – выходи.
– Что ты узнала? – спрашивает охотник. – Рассказывай.
– Ты не демон, – начинает она, – скорее что-то вроде полукровки, но это очень приблизительное определение. Значит, боевую форму ты принять не сможешь, но сила, скорость и реакция улучшились. Также увеличился твой магический потенциал, теперь он примерно равен старшему ученику. Смерть от старости тебе тоже не грозит. Регенерация на высоком уровне. Изменение глаз позволяет тебе видеть в темноте. Это были плюсы.
– А отрицательные эффекты есть? – с интересом в голосе спрашивает проклятый.
– Есть, – соглашается девушка, – ты не сможешь использовать магию исцеления и света.
– Все?
– Внешность тоже стала запоминающейся, – проговаривает она, прикасаясь рукой к его лицу, – так, вроде все, может, потом что-то откроется.
– Ясно, – соглашается охотник. – Тогда я пошел?
– А может, задержишься? – говорит она и проводит ладонями по своему телу.
– Можно и задержаться.
Я его понимаю, сам бы с таким целителем задержался.
И опять видение – большой зал, вдоль стен стойки с оружием и доспехами. Друг против друга стоят охотник и какой-то человек. Разглядеть его не удается – взгляд все время соскальзывает с него. Теперь понятно, почему тень.
– Князь приказал обучить тебя технике мерцания, – начинает говорить он, – так что слушай внимательно и запоминай. «Мерцание» – это умение искажать ткань реальности для переноса своего тела из одной точки пространства в другую, но есть и ограничения: во-первых, нужно видеть то место, куда собираешься переместиться, а во-вторых, прыгнуть дальше трех метров сложно, так как количество энергии растет по экспоненте. Но все равно, оно обеспечивает тактическое преимущество в бою. Выполняется «мерцание» следующим обра…
Снова секундная тьма, и другое видение – какая-то лаборатория, множество шкафов с колбами, склянками, травами, два больших стола с ретортами и прочим оборудованием. В углу расположился кузнечный горн.
– Мастер, и все же… – произносит охотник.
– Не торопи меня, – недовольным тоном отвечает мастер, – я уже тебе говорил, что этот металл встречается редко и обладает уникальными свойствами. А если учесть то, что он был на демоне в момент его смерти…
– Я это понимаю, – соглашается проклятый, – и поэтому решил перековать меч…
– Интересно… – задумчиво тянет мастер. – Возможно, учти, что именно возможно, у меча появятся новые свойства…
– Так это же хорошо, хуже точно не будет, – соглашается охотник.
– А золота хватит оплатить мою работу? – любопытствует мастер.
– Тысяча золотых и один рог демона, – спокойно отвечает охотник.
– Мало, – протестует мастер, – в работе придется использовать редкие ингредиенты…
– Плюс одно звено цепи, – перебивает он мастера. – По рукам?
– Договорились, охотник…
«Месяц работы, несколько кувшинов моей крови. Меч идеален: легкий, спокойно прорубает доспехи и не тупится. И самое главное – я чувствую его как продолжение своей руки».
Новое видение, но какое-то странное, размытое, словно припорошенное пеплом.
Охотник сидит в таверне, заняв угловой стол. Таверна битком забита, но к нему никто не подсаживается.
«Все-таки странные создания люди. Когда им нужна помощь, то ты для них и брат и сват. А если нет, то ты чудовище, проклятый, тебя бы поднять на вилы, отправить на костер. И, несмотря на все это, мы все равно их защищаем».
Допив свое пиво, он собирается уходить, но хватается за голову и прокусывает губу, чтобы не застонать от боли. Такое чувство, что череп зажали в тиски и медленно сдавливают. Что это такое?
«Кто-то из ордена пытается связаться, но откуда такая боль?»
Через несколько минут связь устанавливается.
«Общая тре… на Цита… напал… все… охо… общи… сб…»
Несмотря на нечеткость сообщения и общую слабость, охотник подскакивает к трактирщику:
– Лучшего коня! Быстро! Плачу золотом!
Запрыгивает в седло, и конь срывается в галоп. Дни сливаются в одно сплошное пятно, лошади одна за другой падают, загнанные, а охотник несется вперед.
– Не успел, не успел! – его первые слова, когда он подъезжает к разрушенным стенам Цитадели. Везде лежат горы тел, но на центральной башне все так же гордо реет стяг ордена. Большая часть братства погибла здесь, но каждый из них забрал с собой по паре десятков врагов. Нежить, големы, люди. Зайдя в центральную башню, он видит, судя по всему, магистра ордена, обращенного в камень, но не выпустившего меч из рук.
Охотник падает на колени и хрипит:
– Я отомщу, чего бы мне это ни стоило, я отомщу.
На этом моменте воспоминания обрываются, и я прихожу в себя.
Возможно, и не я, трудно сказать. Я пережил все, что пережил охотник, я – это он, он – это я. Перстень охотника нагревается и обжигает палец.
Вспоминаются строки из какой-то книги:
Мы стали одним человеком… Аз есмь, твари, аз есмь!
Я ненавижу подземелий тишину
И слякоть вечную под лунными лучами,
Безликий ветер шелестит ночами
О том, как я судьбу свою кляну.
Я в этом теле, словно в каменном плену,
И вслед за Данте шествую кругами…
Верните мне одно – мою Луну!
И чуть шершавого асфальта под ногами[1]…
Рассвет вступает в свои права. Лес окрашивается золотистым сиянием. В низинах клубится серый туман. Начинают гомонить птицы.
Рассвет моей новой жизни. Смысл правильный, но как пафосно звучит. Интересно, сколько я был в отключке – ночь или сутки? Ох, голова раскалывается, состояние как с похмелья, причем жуткого. Но в принципе это не так уж и важно, и не такое со мной бывало.
Жаль охотника, и мне ничто человеческое не чуждо, несмотря на весь мой цинизм, хорошим он был… человеком, наверно.
Хотя что является определением человека? Две руки, две ноги и голова? Сомнительно. Перефразируя героя старого мультика: но я жив, и это плюс. И все же назвать такого разумного другом – это честь, а то, что я фактически стал его наследником, – честь вдвойне. Не имеет значения, кем он был, я должен отомстить. Хотя бы потому, что это важно и для меня, за орден, за братьев… Клянусь Тьмой, я отомщу! А уж потом буду решать, как вернуться домой.
А сейчас позавтракаю остатками кабанчика и начну тренироваться, ибо чтобы отомстить – сначала нужно выжить.
День тренировок дает весьма неплохие результаты. «Мерцание» получается, но несколько медленно, стандартные заклинания тоже работают, как положено. А вот мечевая техника несколько непривычна: связки состоят в основном из рубящих ударов, ритм движений рваный. Также присутствуют элементы рукопашного боя. Причем, насколько хватает моих знаний, стиль ориентирован на противостояние одного против многих. Все-таки оказывается, что мышечная память существует. Иначе как объяснить, быстрое освоение незнакомого стиля? А то, что удары рубящие, неудивительно – нежить колоть бессмысленно, кровью она не истечет.
Хотя думаю, что тут дело не только в пресловутой мышечной памяти. И дома увлекался историческим фехтованием, причем не по новым, гуманным, правилам.
Всякое бывало на тренировках: вывихи, трещины в костях, выбитые зубы… Так что эти знания и навыки закреплялись потом и кровью. Вот поэтому и желающих заниматься по старым правилам немного – мало того, что хорошее снаряжение стоит не рубль двадцать, так и медицина в нашей стране бесплатна лишь на бумаге.
Малые Гнилушки, а точнее, их староста меня очень заинтересовал, так что ему придется ответить на пару-тройку моих вопросов. И свидетелей этого разговора не должно быть, а значит, попасть в деревню надо ночью. В путь…
Еще одна ночевка в лесу, и я буду на месте.
За пару часов до рассвета выхожу к деревне. Волчий час. Хм, с одной стороны, хорошо, а с другой – не очень. Скоро все начнут просыпаться, а я даже не знаю, где этот Гнил живет. А если… Рискованно, но может получиться.
«Мерцание» – и я балансирую на ограде, еще одно – и стою возле нее, но уже с внутренней стороны. А теперь в таверну. Плечом надавливаю на дверь, постепенно усиливаю нажим – и вуаля, с тихим скрипом она открывается. Так, на втором этаже комнаты для приезжих, значит, скорее всего, трактирщик обитает где-то на первом. Пара минут поисков – и комната найдена. Вся «роскошь» небольшой комнатушки освещается одной свечой, стоящей на столе. Спит боров. Ну ничего, после моего визита спокойно спать он не сможет – кошмары мучить будут долго. Зажимаю ему рот рукой, и это недоразумение просыпается.
– Мм…
Действительно, с зажатым ртом особо не поговоришь, для страховки прижимаю кинжал к горлу.
– Не шумишь и отвечаешь на мои вопросы, честно отвечаешь, и с тобой ничего не случится, – отрывисто говорю ему, – а иначе… Моргни, если понял меня.
Моргает, какой понятливый. А зрачки-то расширены, боится.
– Пом…
Крикнуть он не успевает, удар под дых утяжеленной перчаткой – весьма достойный аргумент.
– Без шуток, – слегка надавливаю кинжалом ему на горло, – еще одна такая попытка, и ты труп.
Судя по внешнему виду, он все понял правильно.
– Первый вопрос: где живет староста? – приблизив свое лицо к его, негромко говорю я. – И второй: ты знал, зачем меня отправили к старой башне?
– Через два дома от моего трактира, а в башню… – Хм, а глазки-то забегали.
– Правду, быстро. – И плотоядно улыбаюсь ему.
– Мы с Гнилом договорились с тем магом из башни, – дрожащим голосом отвечает трактирщик, – мы ему людей, а он нам золото.
Ха, подействовало. Может, почаще улыбаться? Все ясно, фактически работорговля.
– Где это золото? – резко говорю я. – Говори!
– Под той половицей. – И глазами косит в сторону стены.
– Что это за государство?
– Вольное баронство Олмер.
Забавно, есть у них еще город, названный в честь баронства, или наоборот?
– Конкретней говори, – продолжаю допрашивать трактирщика, – я сам издалека, так что ничего о нем не знаю.
– Входит в союз вольных баронств, основная прибыль идет с торговли, – начинает рассказывать трактирщик. – Часто происходят пограничные стычки баронов, на дорогах хватает бандитов, стража не справляется или просто не желает.
М-да, еще и локальные конфликты. Повезло так повезло. Значит, скорее всего, никто с этими торговцами разбираться не будет, чувствую, бароны не лучше своих подданных.
– Интересно, а тебе мертвые, те, кого вы продали этому магу, не снятся?
Но короткий взмах кинжала, перерезавший глотку, не дает ему возможности ответить.
Как говорится: «С волками жить – по-волчьи выть!»
Теперь тайник. Негусто, примерно сотня золотых. Наверно, у него еще где-то есть заначка, а то и не одна, но искать некогда. В шкафу, кроме одежды, ничего нет.
Ладно, теперь к старосте.
У старосты все проходит по предыдущему сценарию, только обхожусь без задушевных разговоров. Странно, что ни в доме старосты, ни в трактире нет посторонних. Это просто мне повезло или…
Переношу тело старосты в трактир и поджигаю. Огонь скроет все.
Надеюсь, в трактире никого больше нет, а то очень не хочется обагрять руки кровью, не замешанных в этих делах.
Теперь прочь из этой гнилой деревеньки. Два «мерцания» – и я уже за оградой. Телепортируюсь еще несколько раз, чтобы собаки не смогли взять мой след, и перехожу на волчий шаг.
Рассвет настигает меня на значительном расстоянии от деревни. Вперед, в город…
Глава 3
Злополучная деревня осталась где-то позади. В районе полудня я уже был на тракте, ведущем в Олмер. Эх, дороги… Пыль да туман…
Неторопливо шагая, размышляю об утреннем «веселье». Обычно для меня такое поведение не характерно. Спишу на то, что моя личность претерпела значительные изменения. Я не перестал чувствовать себя прежним парнем по прозвищу Лис, но к моей личности добавились новые черты. Несколько другая оценка окружающей реальности, иной взгляд на людей, а точнее, разумных, присущий не молодому, а зрелому человеку с довольно богатым прошлым и циничным отношением к миру, да и чего скрывать – к себе тоже. Впрочем, и у меня прежнего было много общего с охотником, просто теперь эмоциональности, как в оценках, так и в поведении, стало гораздо меньше.
Мерный перестук копыт и скрип повозки расслышал еще до того, как ее стало видно. Решив не пугать крестьянина, надвигаю на лицо капюшон. Постепенно источник звука приближается, пока не равняется со мной. Темно-пегая кляча, телега с сеном и мужчина средних лет на облучке.
– Куда путь держишь, странник? – окликает он меня.
– Куда дорога – туда и я.
– И куда же ведет твоя дорога?
– Скорее всего, в ближайший город, – думаю, что от меня не убудет, и решаю удовлетворить его любопытство.
– Мне туда же, давай подвезу.
– Сколько возьмешь? – Вопрос важный, насколько я понял, бесплатно тут и собаки не лают.
– Ни одного медяка не возьму, – отнекивается крестьянин, – простого спасибо хватит.
– Не хочу обидеть, но с чего такая доброта?
– Самому ездить по дорогам сейчас неспокойно, а ты человек боевой – вон меч на поясе висит. Если что, защитишь.
– А что ж тогда один поехал? – с подозрением в голосе осведомляюсь я.
– Да племяш, будь он неладен, перебрал, – возмущенно произносит крестьянин, – теперь, видите ли, ему плохо. Тьфу на таких помощничков!
– А не боишься подвозить человека, скрывающего свое лицо днем? А вдруг я душегуб?
– А чего вас бояться, господин темный охотник? – отвечает он вопросом на вопрос.
– Как ты догадался?
– Только вы носите такие балахоны, а у магов они до земли достают.
И как я сам не догадался?
– Понятно. Тогда поехали.
Странный крестьянин, но по виду не лжет. Хотя ради того, чтобы не топать до города на своих двоих, можно и потерпеть. Располагаю свои бренные кости на сене и принимаюсь «вспоминать» местные реалии, заодно слушая вполуха размышления труженика нивы о видах и ценах на урожай, крохоборе бароне, пьянствующем целителе, которого давно пора выгнать и запросить другого. Монолог все продолжается и продолжается…
Пьянствующий целитель, которого можно выгнать и запросить другого? А где именно запросить? Хм, значит, магов здесь предостаточно. А что я, собственно, теперь знаю о магии этого мира?
В ответ на эту мою мысль в голове всплывают чужие воспоминания. Большая часть знаний о магии была утеряна после Войны Стихий и последовавшей за ней смутой. Нынешняя магия всего лишь осколки былого величия этого искусства. Сейчас немногие практикуют его. Неудивительно – кому захочется провести два года в каждодневных медитациях и тренировках? Магии можно обучиться, только есть несколько «но»: первое – школы, где получают базовые знания, платные, хочешь большего – подписывай контракт и работай на благо родного образовательного заведения лет десять-пятнадцать там, куда пошлют, а второе – боевые маги приносят клятву верности и сидят на коротком поводке. Они ни в чем не нуждаются, но свободы у них нет. В принципе это и правильно, нельзя же оставлять без присмотра человека, который в одиночку может разрушить небольшой город? Еще можно пойти в ученики к какому-нибудь магу.
Значит, не судьба мне попасть в школу и стать крутым Гарри Поттером. В ученики тоже не вариант – быть мальчиком на побегушках. Нет уж. Прошлому охотнику хватало заклинаний. Но как-никак у него за плечами опыт нескольких десятков лет в уничтожении нежити. Хотя паре-тройке простых заклинаний, думаю, смогу обучиться у состоявшихся магов – за золото или расплачусь услугами по профилю. А вот дальше… Ладно, по ходу дела разберусь!
Телега подскакивает, налетев на камень. Бьюсь головой, так можно и последние мозги потерять. Сворачиваю плащ и кладу его под голову.
Так-с, а что за война здесь была такая? Аналог нашей Великой Отечественной?
Война Стихий, начавшаяся из-за какого-то божественного артефакта, направлена была на тотальное уничтожение – в ход шли все средства, от мечей и стихийной магии до призывов демонов. Но страшно то, что взбунтовалась сама природа. Новые болезни косили всех без разбору. Огненные дожди, землетрясения и другие проявления ярости стихий были обыденным явлением. Но даже это не положило конец войне, разумные все так же продолжали уничтожать друг друга. А потом началось самое ужасное – в борьбу вступили боги. Так как они сами не могли спуститься в мир, их аватары или эмблемы опустошали земли сильнее, чем вся магия разумных. Хотя война и завершилась почти триста лет назад, но последствия аукаются до сих пор – большое количество нежити и нечисти, грязный магический фон, уменьшившийся срок жизни.
Война всех против всех, бойня, в которой не было победителей. Она основательно перекроила обитаемый мир. Большая часть суши была уничтожена, теперь на карте можно увидеть лишь пару цепей мелких островов, два архипелага и три материка – два из них полярные. От когда-то многочисленных народов, населявших планету, остались жалкие горстки. Тогда и была поделена суша. На материке разместились государства людей и орков, в горах – гномов и гоблинов. Эльфы занимают архипелаги, на островах обитают малочисленные расы. Из государств людей самая могущественная Империя Теней, управляемая Князем, по слухам, он участвовал в той войне.
Вот и стало понятно, что за Князь. Интересно, как он смог столько прожить? Учитывая, что даже эльфы теперь не живут больше пяти веков. И почему империей правит Князь?
Но поток чужих знаний не прекращается.
О былом величии многих рас остались лишь воспоминания. Артефакт был утерян. Через столетие войну развязали светлые эльфы, обвинив всех в том, что они начали Войну Стихий. Эльфов поддержали гномы. Основным противником завоевателей стала молодая, быстро набирающая силы Империя Теней и степные волки – орки. Эта война продолжается и по сей день, но уже не в открытую. Честную сталь заменили удары исподтишка и закулисные интриги.
Крестьянин кнутом подгоняет кобылу – видно, хочет побыстрее достичь города.
Ешкин кот, здесь есть еще и боги, которые активно вмешиваются в жизнь смертных. Чем дальше, тем веселей.
У орков и гоблинов это духи предков, насколько они могущественны – никто судить не берется, но своим потомкам помогают они существенно. Что поделать, шаманизм – краеугольный камень культуры этих рас. У других существует единый пантеон, очень напоминающий славянский. И как у славян, здесь почитают всех богов, просто некоторые народы одному богу отдают большее предпочтение, чем другим. Тот, кто ищет покровительства Орва – бога воинов и дружинников, зациклен на идее противоборства, у него сознание борца, воина, готового ответить ударом на удар, силой на силу. Большую часть верующих в него составляют люди. Хотя это и неудивительно – они постоянно воюют, тут стоит вопрос выживания расы. Богом плодородия, связанным с нижним миром, является Верен. Нисхождение его в мир приносит всеведение, особую мудрость, нередко связанную с поэтическими способностями, поэтому он – одновременно бог мудрости и поэзии. Это он благословляет путешественника и помогает ему в дороге. Именно Верен открывает тайны ремесел и медицины. Мудрость и волшебные искусства действительно всегда идут рука об руку. Он также покровительствует купцам, которые частенько скрепляют свои обязательства его именем. Повелительницу Ночи – могучую владычицу Лифу почитают все, кроме «светлых и справедливых» эльфов восточных островов. Они поклоняются Голару – богу солнечного света, тепла. Да, в каждом из нас есть Тьма, и если кто-либо хочет избавиться от нее в себе, это его право. Но большинство этого делать не собираются, потому что Тьма – это не вредоносная сила, она опасна лишь в речах и делах несведущих людей. Перед Альтой – богиней плодородия, размножения и физической любви преклоняются все, странно, если бы было как-то иначе. Ортала – богиня зимы и мира мертвых. Неудивительно, что основную часть ее паствы составляют некроманты. Крестьяне и женщины возносят молитвы и приносят дары Ларане – богине земли, урожая, женской судьбы, брака, великой матери всего живого. У гномов в почете Таганрод, бог кузнечного ремесла и горного дела.
Неторопливо шагая, размышляю об утреннем «веселье». Обычно для меня такое поведение не характерно. Спишу на то, что моя личность претерпела значительные изменения. Я не перестал чувствовать себя прежним парнем по прозвищу Лис, но к моей личности добавились новые черты. Несколько другая оценка окружающей реальности, иной взгляд на людей, а точнее, разумных, присущий не молодому, а зрелому человеку с довольно богатым прошлым и циничным отношением к миру, да и чего скрывать – к себе тоже. Впрочем, и у меня прежнего было много общего с охотником, просто теперь эмоциональности, как в оценках, так и в поведении, стало гораздо меньше.
Мерный перестук копыт и скрип повозки расслышал еще до того, как ее стало видно. Решив не пугать крестьянина, надвигаю на лицо капюшон. Постепенно источник звука приближается, пока не равняется со мной. Темно-пегая кляча, телега с сеном и мужчина средних лет на облучке.
– Куда путь держишь, странник? – окликает он меня.
– Куда дорога – туда и я.
– И куда же ведет твоя дорога?
– Скорее всего, в ближайший город, – думаю, что от меня не убудет, и решаю удовлетворить его любопытство.
– Мне туда же, давай подвезу.
– Сколько возьмешь? – Вопрос важный, насколько я понял, бесплатно тут и собаки не лают.
– Ни одного медяка не возьму, – отнекивается крестьянин, – простого спасибо хватит.
– Не хочу обидеть, но с чего такая доброта?
– Самому ездить по дорогам сейчас неспокойно, а ты человек боевой – вон меч на поясе висит. Если что, защитишь.
– А что ж тогда один поехал? – с подозрением в голосе осведомляюсь я.
– Да племяш, будь он неладен, перебрал, – возмущенно произносит крестьянин, – теперь, видите ли, ему плохо. Тьфу на таких помощничков!
– А не боишься подвозить человека, скрывающего свое лицо днем? А вдруг я душегуб?
– А чего вас бояться, господин темный охотник? – отвечает он вопросом на вопрос.
– Как ты догадался?
– Только вы носите такие балахоны, а у магов они до земли достают.
И как я сам не догадался?
– Понятно. Тогда поехали.
Странный крестьянин, но по виду не лжет. Хотя ради того, чтобы не топать до города на своих двоих, можно и потерпеть. Располагаю свои бренные кости на сене и принимаюсь «вспоминать» местные реалии, заодно слушая вполуха размышления труженика нивы о видах и ценах на урожай, крохоборе бароне, пьянствующем целителе, которого давно пора выгнать и запросить другого. Монолог все продолжается и продолжается…
Пьянствующий целитель, которого можно выгнать и запросить другого? А где именно запросить? Хм, значит, магов здесь предостаточно. А что я, собственно, теперь знаю о магии этого мира?
В ответ на эту мою мысль в голове всплывают чужие воспоминания. Большая часть знаний о магии была утеряна после Войны Стихий и последовавшей за ней смутой. Нынешняя магия всего лишь осколки былого величия этого искусства. Сейчас немногие практикуют его. Неудивительно – кому захочется провести два года в каждодневных медитациях и тренировках? Магии можно обучиться, только есть несколько «но»: первое – школы, где получают базовые знания, платные, хочешь большего – подписывай контракт и работай на благо родного образовательного заведения лет десять-пятнадцать там, куда пошлют, а второе – боевые маги приносят клятву верности и сидят на коротком поводке. Они ни в чем не нуждаются, но свободы у них нет. В принципе это и правильно, нельзя же оставлять без присмотра человека, который в одиночку может разрушить небольшой город? Еще можно пойти в ученики к какому-нибудь магу.
Значит, не судьба мне попасть в школу и стать крутым Гарри Поттером. В ученики тоже не вариант – быть мальчиком на побегушках. Нет уж. Прошлому охотнику хватало заклинаний. Но как-никак у него за плечами опыт нескольких десятков лет в уничтожении нежити. Хотя паре-тройке простых заклинаний, думаю, смогу обучиться у состоявшихся магов – за золото или расплачусь услугами по профилю. А вот дальше… Ладно, по ходу дела разберусь!
Телега подскакивает, налетев на камень. Бьюсь головой, так можно и последние мозги потерять. Сворачиваю плащ и кладу его под голову.
Так-с, а что за война здесь была такая? Аналог нашей Великой Отечественной?
Война Стихий, начавшаяся из-за какого-то божественного артефакта, направлена была на тотальное уничтожение – в ход шли все средства, от мечей и стихийной магии до призывов демонов. Но страшно то, что взбунтовалась сама природа. Новые болезни косили всех без разбору. Огненные дожди, землетрясения и другие проявления ярости стихий были обыденным явлением. Но даже это не положило конец войне, разумные все так же продолжали уничтожать друг друга. А потом началось самое ужасное – в борьбу вступили боги. Так как они сами не могли спуститься в мир, их аватары или эмблемы опустошали земли сильнее, чем вся магия разумных. Хотя война и завершилась почти триста лет назад, но последствия аукаются до сих пор – большое количество нежити и нечисти, грязный магический фон, уменьшившийся срок жизни.
Война всех против всех, бойня, в которой не было победителей. Она основательно перекроила обитаемый мир. Большая часть суши была уничтожена, теперь на карте можно увидеть лишь пару цепей мелких островов, два архипелага и три материка – два из них полярные. От когда-то многочисленных народов, населявших планету, остались жалкие горстки. Тогда и была поделена суша. На материке разместились государства людей и орков, в горах – гномов и гоблинов. Эльфы занимают архипелаги, на островах обитают малочисленные расы. Из государств людей самая могущественная Империя Теней, управляемая Князем, по слухам, он участвовал в той войне.
Вот и стало понятно, что за Князь. Интересно, как он смог столько прожить? Учитывая, что даже эльфы теперь не живут больше пяти веков. И почему империей правит Князь?
Но поток чужих знаний не прекращается.
О былом величии многих рас остались лишь воспоминания. Артефакт был утерян. Через столетие войну развязали светлые эльфы, обвинив всех в том, что они начали Войну Стихий. Эльфов поддержали гномы. Основным противником завоевателей стала молодая, быстро набирающая силы Империя Теней и степные волки – орки. Эта война продолжается и по сей день, но уже не в открытую. Честную сталь заменили удары исподтишка и закулисные интриги.
Крестьянин кнутом подгоняет кобылу – видно, хочет побыстрее достичь города.
Ешкин кот, здесь есть еще и боги, которые активно вмешиваются в жизнь смертных. Чем дальше, тем веселей.
У орков и гоблинов это духи предков, насколько они могущественны – никто судить не берется, но своим потомкам помогают они существенно. Что поделать, шаманизм – краеугольный камень культуры этих рас. У других существует единый пантеон, очень напоминающий славянский. И как у славян, здесь почитают всех богов, просто некоторые народы одному богу отдают большее предпочтение, чем другим. Тот, кто ищет покровительства Орва – бога воинов и дружинников, зациклен на идее противоборства, у него сознание борца, воина, готового ответить ударом на удар, силой на силу. Большую часть верующих в него составляют люди. Хотя это и неудивительно – они постоянно воюют, тут стоит вопрос выживания расы. Богом плодородия, связанным с нижним миром, является Верен. Нисхождение его в мир приносит всеведение, особую мудрость, нередко связанную с поэтическими способностями, поэтому он – одновременно бог мудрости и поэзии. Это он благословляет путешественника и помогает ему в дороге. Именно Верен открывает тайны ремесел и медицины. Мудрость и волшебные искусства действительно всегда идут рука об руку. Он также покровительствует купцам, которые частенько скрепляют свои обязательства его именем. Повелительницу Ночи – могучую владычицу Лифу почитают все, кроме «светлых и справедливых» эльфов восточных островов. Они поклоняются Голару – богу солнечного света, тепла. Да, в каждом из нас есть Тьма, и если кто-либо хочет избавиться от нее в себе, это его право. Но большинство этого делать не собираются, потому что Тьма – это не вредоносная сила, она опасна лишь в речах и делах несведущих людей. Перед Альтой – богиней плодородия, размножения и физической любви преклоняются все, странно, если бы было как-то иначе. Ортала – богиня зимы и мира мертвых. Неудивительно, что основную часть ее паствы составляют некроманты. Крестьяне и женщины возносят молитвы и приносят дары Ларане – богине земли, урожая, женской судьбы, брака, великой матери всего живого. У гномов в почете Таганрод, бог кузнечного ремесла и горного дела.