Формально Президент не отверг идею чрезвычайного положения. Он просто сказал, что ситуацию надо изучить более тщательно. Если за восемнадцать часов не произошло ничего ужасного - значит, время терпит, и не надо пороть горячку. Человеческих жертв нет, радиации нет, химической и бактериологической опасности тоже не обнаружено - так зачем будоражить народ? А что толпа собралась - так это не беда. Тем более, что с толпой удается справляться, не прибегая к чрезвычайным мерам, и по последним сведениям, она быстро редеет.
Заседающим в Большом доме на Литейном было очень интересно, откуда президент черпает последние сведения, если Объединенный штаб в составе трех министров, директора ФСБ, губернатора и командующего округом никаких таких сведений ему не давал. Не иначе, как от журналистов.
А может, это идет по линии президентской Администрации. Представитель президента по Санкт-Петербургу тоже включен в состав Объединенного Штаба, но на его заседаниях не появился ни разу.
Спрашивается, где он?
Известно где. На объекте. Остальные, как полагается, заехали туда на пять минут, посмотрели и отбыли, оставив на месте людей рангом пониже. А этот крутится там за оцеплением, изображает из себя самого главного (как же - член Штаба, это вам не какая-нибудь шестерка президентская) и через голову силовиков стучит в Москву хозяину. Мол, все спокойно, жертв нет, толпа редеет и не будем пороть горячку.
Но ничего не поделаешь. Никто, кроме президента, объявить чрезвычайное положение не может. А его не проймешь. Раз он уперся - не прошибешь, хоть из пушки стреляй.
Разве что предъявить ему человеческие жертвы... Только где их взять?
Хотя вообще-то, если назавтра толпа будет такая же, как вчера или еще покруче, то за жертвами дело не станет.
Чем больше толпа, тем она страшнее. В огромной неуправляемой массе людей любая случайность может вызвать такую реакцию, что мало не покажется. Пустит кто-нибудь панический слух - и пойдет лавина, да такая, что жертв будет больше, чем на похоронах Сталина и коронации Николая Второго вместе взятых.
То-то президент будет локти кусать.
Но вообще-то негоже пускать такие вещи на самотек.
Директор ФСБ, министр внутренних дел и министр обороны подумали об этом одновременно и после заседания, не сговариваясь, пошли ужинать вместе.
Остальные члены Штаба во главе с председателем не имели под рукой ни шпиков, ни шпионов, ни даже подслушивающих устройств, а потому содержание приватного разговора силовых министров за ужином осталось для них тайной.
15
- Ты обещал не смотреть! - капризно воскликнула Наташа, убедившись, что прикрыть грудь руками не получится. Дна не достать, и чтобы удержаться на плаву, руками надо непрерывно двигать.
- Я обещал делать вид, - поправил ее Ян.
Наташа наконец догадалась повернуться к нему спиной, но это был паллиатив. Все равно уже пора было на берег - не сидеть же в воде вечно.
Наташа перевернулась на грудь и поплыла по большой дуге, огибая Яна, который, однако, не дремал и пустился наперерез.
Они столкнулись в месте, где Яну было по грудь, а Наташе почти по шею, и подняли тучу брызг.
- Ах ты так! - завопила Наташа и ногами по дну побежала к берегу, стремясь занять более выгодную позицию.
По пути к мелководью они обрушивали друг на друга лавины воды и хохотали при этом, как сумасшедшие. У Наташи просто не было сил возмущаться - настолько ее захватило веселье. И даже на берегу она все никак не могла успокоиться.
- Я буду загорать, а ты делай вид, что на меня не смотришь, - произнесла она, наконец, давясь смехом.
- А тут еще море есть, - сообщил Ян, падая рядом. - Не хочешь посмотреть?
- Где море? Хочу море! - воскликнула Наташа, вскакивая, и ее хохот снова зазвенел над холмами.
Ян тоже вскочил на ноги и с криком "Бежим!" помчался в сторону моря.
Наташа сорвалась следом за ним - как была, в одних прозрачных кружевных трусиках.
Где она потом их потеряла, сказать трудно. Кажется, непосредственно в море при обстоятельствах, которые можно охарактеризовать, как временное помрачение рассудка на почве юношеской гиперсексуальности и эрогенного перевозбуждения.
- Серега узнает - убьет, - шептала она, когда Ян целовал ее у кромки воды.
Но когда Ян захотел завершить этот бесконечный день победным аккордом, который одним махом перевел бы его из разряда неискушенных мальчиков в категорию взрослых мужчин, Наташа мягко отстранила его и сказала: "Нет".
- Я люблю Сережу. Я не хочу ему изменять.
А потом вдруг заплакала, и Яну пришлось ее утешать, а она шептала сквозь слезы.
- Боже, я бы все отдала, чтобы он был здесь со мной.
Если влюбленная девочка семнадцати лет вдруг начинает говорить языком латиноамериканских мелодрам - в этом нет ничего странного.
Когда слезы высохли, Ян сказал:
- Знаешь, что я подумал. Если тут побывает много людей, как можно больше то власти не смогут загнать всех в карантин. Не хватит места и денег. И тогда можно будет возмущаться: почему Сергея Медведева держат взаперти, если другие - такие же, как он, - спокойно ходят на свободе.
- Что ты хочешь сказать?
- Ну, я ведь могу провести сюда кого угодно. Может, и у тебя получится. У меня такое ощущение, что медуза не будет против. А значит, она нам поможет. И чем больше народу мы сюда приведем - тем легче будет вызволить из карантина твоего Серегу.
Ян совершенно не обиделся на Наташу и так искренне горел желанием помочь ей вернуть любимого человека, что она ощутила угрызения совести. И решила при первой возможности помочь Яну в аналогичном деле.
Если бы у него была любимая девушка, которая не отвечает ему взаимностью, то Наташа могла бы в приватном разговоре с нею расписать мужские достоинства Яна в самом лучшем свете. На некоторых девчонок это действует даже сильнее, чем личные впечатления.
Но вот беда - у Яна не было любимой девушки. Во всяком случае, Наташа не слышала ни о чем подобном.
Ян привык, что девушки его игнорируют, и уже года два назад оставил попытки ухаживать за кем бы то ни было.
Однако юношеская гиперсексуальность от этого никуда не исчезла, и Наташа задумалась, нельзя ли помочь Яну каким-то иным способом.
И почти сразу же ответила себе - можно.
Она даже придумала, как.
16
К ночи толпа действительно стала редеть. Поскольку станцию метро "Парк Победы" закрыли во избежание несчастных случаев и давки, народ заранее устремился к другим станциям, понимая, что если все ломанутся в метро за пять минут до закрытия, то не уедет никто.
У милиции возникла идея, пользуясь случаем, перекрыть всю территорию до самого проспекта - тогда народу просто негде будет собраться снова. Но проблема была в том, что толпа хоть и поредела, но полностью не разошлась. Она освободилась от праздных зевак и состояла теперь из уфологов и м сочувствующих, сектантов и ортодоксальных фанатиков, сумасшедших и журналистов.
Сектанты и фанатики эксплуатировали по преимуществу две темы. Одни утверждали, что наступает конец света и в ближайшую пятницу в Парке Победы состоится Армагеддон. А парк называется так потому, что наши победят, и 144 тысячи праведников останутся жить вечно, тогда как грешники будут повержены и отправятся прямиком в геенну огненную.
Что касается медузы - то это либо сам сатана, либо авангард его войска.
Другие, до которых дошли совершенно секретные слухи о Зазеркалье, наоборот, решили, что Господь послал им землю обетованную, и требовали немедленно пропустить туда упомянутые 144 тысячи избранных.
Уфологи-тарелочники тем временем яростно отстаивали свое право установить первый контакт с гуманоидами и возмущались тем, что это право узурпировали власти.
- Они хотят убить наших инопланетных гостей! - надрывалась в истерике какая-то женщина.
- Пустите нас к инопланетянам! - хором скандировали остальные.
Конечно, разогнать эту вечернюю толпу было проще, чем дневную. Но обилие журналистов создавало серьезные проблемы.
Вечером к медузе приехали зачем-то министр обороны, министр внутренних дел и директор ФСБ. Их кортеж подвергся нападению сектантов и уфологов, но министры, вопреки ожиданиям, не дали приказа о разгоне.
Директор ФСБ доверительно объяснил командованию оперативной группировки "Медуза":
- Применять силу сейчас нельзя. Переполошились иностранцы. Они требуют допустить к объекту их специалистов, обеспечить полную открытость и предать гласности все сведения, которые у нас есть. Если мы сейчас погоним отсюда зевак и журналистов, впечатление будет очень неблагоприятное.
- Но завтра здесь может собраться такая толпа, что мы с ней просто не справимся, - заметил генерал милиции, самый старший по чину непосредственно на объекте. - Будут жертвы.
- Вот когда будут, тогда и поговорим. А пока включите громкоговорители на полную мощность и предлагайте всем разойтись во избежание несчастья. Кто не послушается - тот сам виноват.
Высокопоставленные гости уехали, а толпа осталась. Омоновцев в оцеплении сменили солдаты внутренних войск. Какая-то юная кришнаитка в нарядном сари расспрашивала сержанта о царстве Господа Кришны.
Сержант находился в запретной зоне не больше часа, но всю совершенно секретную информацию о медузе ему уже успели рассказать. К тому времени, как ее засекретили, собровец Денисов сообщил о Зазеркалье всему своему СОБРу, а оттуда информация расползлась по оцеплению и выплеснулась за его пределы.
Кришнаитка называла Зазеркалье "царством Господа Кришны", а сержант "аномальной зоной", но они прекрасно понимали друг друга.
Слово "Зазеркалье" выплеснулось в толпу несколько позже, когда из кольца вышел Ян Борецкий со своей спутницей Наташей.
Наташа просочилась сквозь внешнее оцепление рядом с упомянутым выше сержантом и даже наступила ему на ногу, но сержант не заметил этого, потому что девушка была босиком.
Присев на железный барьер, Наташа обулась и обратилась к сержанту со словами:
- Извините, я вам на ногу наступила. Наступите и вы мне.
- Не положено! - сурово ответил сержант. - Отойдите за барьер.
В это время мимо него молча прошел Ян.
- Вот видишь, - у тебя тоже получается, - шепнул он Наташе, и они вдвоем вышли за кольцо.
- Погоди, - сказала Наташа, когда они оказались рядом с группой "тарелочников".
Ян послушно притормозил, а Наташа стремительно ввинтилась в эту компанию и весело спросила, указывая на медузу:
- Скажите, вы правда хотите туда попасть?
- Конечно! - услышала она хоровой ответ. - А что?
- Любой ценой?
- Любой.
- Понятно, - кивнула Наташа. - Ну что же, это нетрудно. Вам нужен сталкер, и я могу вас с ним познакомить.
Стругацкие - наше знамя, наш путеводный огонь в бездне времени и пространства. Как только Наташе понадобилось подходящее слово, оно само собой прыгнуло на язык.
- Сталкер?! - удивленно переспросили сразу несколько человек.
- Ну да. Он водит людей в медузу и обратно. Я, например, только что оттуда.
- Что?! Вы были в медузе?
- Я была в Зазеркалье. Вы себе даже не представляете, что я там видела!
- Что?!
- Рассказать невозможно. Это надо видеть своими глазами. Хотите?
Этот вопрос можно было и не задавать. Уфологи с горящими глазами обступили Наташу со всех сторон и заговорили все одновременно. Ей даже пришлось прикрикнуть на них, чтобы наступила относительная тишина.
- Всех сразу сталкер провести не сможет. Только по одному. Он хочет, чтобы первой была красивая молодая девушка, и денег он с нее не возьмет. Вы понимаете, о чем я говорю?
- Кажется, я понимаю, - произнесла миловидная, но до умопомрачения серьезная девушка в очках. - Он возьмет кое-что другое.
Наташа с улыбкой повернулась к ней.
- Вы согласны?
В центр круга уже протискивались другие девицы, и некоторые из них были еще более миловидны.
Они тоже поняли, о чем идет речь, и у серьезной девушки в очках были считанные секунды на размышление.
С одной стороны на кону шанс первой среди товарищей по увлечению оказаться внутри инопланетного объекта - вне зависимости от того, что он собой представляет. Это почти как шанс слетать в рай и вернуться.
А с другой стороны, не слишком ли высока цена?
Девушка в очках решительно оттащила Наташу в сторону, чтобы лишних несколько секунд конкурентки не могли перехватить ее внимание. И шепотом поинтересовалась, правильно ли она поняла намек насчет цены.
Оказалось - совершенно правильно.
- А кто сталкер?
- А вон он стоит, - кивнула Наташа в сторону Яна, который делал вид, что ничего не слышит и вообще тут посторонний.
Ян не производил впечатления маньяка или грубого мужлана, и серьезная девушка решила, что Париж стоит обедни, а игра стоит свеч.
Только сочла нужным уточнить:
- А он действительно проведет нас туда?
- Оплата после выполнения работы, - ответила Наташа. - На инопланетном пляже под внеземными деревьями. Только имейте в виду: если возникнут проблемы с оплатой - сталкер не вернется сюда за остальными.
Ян, который слушал все это, стоя немного в стороне, почувствовал себя несколько неловко и даже покраснел сначала, но когда Наташа подвела к нему серьезную девушку, он уже взял себя в руки и постарался принять деловой вид.
- Это Аня, - сообщила Наташа. - Она согласна на наши условия.
Ян пробормотал : "Очень приятно".
Аня смотрела на него неуверенно и даже слегка испуганно. Потом перевела взгляд на Наташу и произнесла очень тихо:
- Я... Такой шанс выпадает раз в жизни, но... Понимаете, у меня мало опыта. Я боюсь, вам не понравится... Это никак не повлияет?
- Не повлияет, - пообещала Наташа. - Ему понравится.
17
В Зазеркалье на холме в двух шагах от медузы стоял молодой солдат в камуфляже и испуганно озирался по сторонам.
- Выход там, - сообщил ему Ян, ткнув пальцем в медузу.
- Спасибо, - сказал солдат и ушел, куда сказано.
Армейские части стояли в парке далеко за внутренним кольцом, и то, что этот боец каким-то образом добрался до медузы, было странно. Однако Ян не стал ломать над этим голову. Его больше интересовала Аня.
У Ани был ошеломленный вид - это зеркальный колодец на нее так подействовал. После него Зазеркалье казалось довольно обыкновенной местностью, несмотря на странное сочетание зеленых деревьев с белым снежком.
- Ночью тут интереснее, - сказал Ян. - На небе две луны и медуза светится. Красиво.
Но Ане, кажется, и днем было хорошо. Она дышала через раз и казалось, вот-вот грохнется в обморок.
- Это другая планета, да? - спросила она дрогнувшим голосом.
- Другее не бывает, - ответил Ян. - Только инопланетян здесь нет. Я, во всяком случае, ни одного не видел.
- Другая планета... - словно не слыша его, шептала Аня.
Потом она повернулась к Яну и, будто о чем-то вспомнив, медленно сняла очки, от чего лицо ее сразу сделалось более миловидным и менее серьезным.
В поцелуй, который за этим последовал, она вложила весь свой небогатый опыт и кое-что почерпнутое из книг. А Ян, у которого опыта не было совсем, ужасно смутился и сказал мгновенно севшим голосом:
- Пойдем к озеру. Там у меня клубника.
Когда они с Наташей уходили с берега, клубника как раз собиралась цвести. При здешних темпах урожая спелых ягод можно было ожидать очень скоро.
Аня по пути безостановочно щелкала фотоаппаратом. Ян разглядывал деревья и обращал ее внимание на мутации. А также на голубей, воробьев, кошек и собак, которых еще несколько часов назад здесь не было (только собровец Денисов во время своего недолгого визита в Зазеркалье заметил собачьи следы и доложил о них руководству).
Аня слушала Яна не очень внимательно. Для полного счастья ей было вполне достаточно самого факта, что это другая планета и она - Аня Цветкова, питерская студентка родом из Новгорода - видит ее своими глазами и ходит по ней своими ногами.
Только одно беспокоило ее. Плата сталкеру. Сам Ян молчал, но это Аню нисколько не радовало. Она хотела расплатиться поскорее, чтобы потом свободно наслаждаться пребыванием на чужой планете, ни о чем больше не думая - но не знала, как намекнуть об этом сталкеру.
Аня надеялась, что он сам потребует расчета, и тогда она позволит ему сделать с собой все, что он захочет, в рамках, обозначенных устной договоренностью. Но Ян говорил обо всем на свете: о луне, звездах, снежке, тополях и травах, о картошке и клубнике, о своей однокласснице Наташе и о том, как она любит какого-то Серегу Медведева - обо всем, кроме главного: когда и как он собирается взять плату за свои услуги.
А не заплатить Аня тоже не могла. Во-первых, она всегда отличалась особой честностью, которую некоторые даже называли патологической. А во-вторых, договор касался не только самой Ани, но и ее друзей - "тарелочников", оставшихся на земной стороне.
Ян Борецкий пообещал провести в Зазеркалье не только ее, но и остальных членов ее группы. Если Аня не заплатит, то он будет свободен от своего обязательства - а вот сама Аня окажется в неловком положении. Ведь она оттеснила в сторону других "тарелочниц" и теперь должна отстаивать их интересы - одна за всех.
Конечно, ничто не помешает Яну, получив плату, отказаться от выполнения оставшейся части договора - но это уже дело его совести. Зато совесть Ани будет чиста.
Аня училась на юридическом факультете, но страдала одним недостатком, который мог помешать ей сделать карьеру - она постоянно пыталась увязывать юридические вопросы с совестью и истиной. Между тем, каждый нормальный юрист знает, что его профессия заключается в сокрытии истины и совесть в этом деле худший враг.
Однако проблема, которую Аня решала сейчас, была не юридической, а скорее, психологической.
Ян не хотел проявлять инициативу, и Ане не оставалось ничего, кроме как сделать это самой.
Поцелуй на холме был первой попыткой - но результат оказался неубедительным. Оба смутились и всю дорогу до озера безуспешно пытались скрыть это друг от друга.
А на берегу Аня, наконец, не выдержала и спросила:
- Мне раздеться?
- Ты же не будешь купаться в костюме, - ответил Ян.
Действительно, строгий брючный костюм подходил для купания еще меньше, чем Наташин сарафан.
- А здесь можно купаться? - удивилась Аня.
- А почему нет? - пожал плечами Ян.
Раздеваясь, Аня выглядела, как оболганная средневековая горожанка, попавшая в сеть святой инквизиции и доставленная на первый допрос с применением пыток. Там несчастные тоже должны были раздеваться самостоятельно.
Когда дело дошло до белья, Аня зажмурилась, как ребенок, который считает, что если он закроет глаза, то вокруг наступит непроглядная тьма.
Обнаженная, девушка встала перед Яном лицом к нему, опустив руки и не открывая глаз.
На одной из картин Глазунова была вот такая же фигура - русская пленница в ставке татарского хана.
- Пошли купаться, - крикнул Ян и с шумом обрушился в воду.
Перед этим он внимательно и подробно осмотрел девушку с ног до головы и ощутил прилив сами знаете чего, но близко к ней не подошел. То ли испугался, то ли устыдился пользоваться такой вот печальной покорностью.
А потому снял очки, засунул их в левый кроссовок и позвал Аню купаться.
И она пошла, а дальнейшее было уже делом техники. Когда в тебя брызгаются - невозможно не ответить, а ответив, невозможно не захохотать.
Или все-таки возможно?
Аня только слегка улыбнулась и жалобно воскликнула:
- Ну что ты делаешь? Перестань!
- Ни за что! - ответил Ян, приближаясь к ней вплотную.
Но брызгаться перестал. Просто руки были заняты другим.
- У тебя уже были мужчины? - спросил Ян на берегу, когда к нему вернулся дар речи.
Он боялся показать свою несостоятельность и не знал, что хуже. Если Аня девственница, то он по неопытности может сделать ей слишком больно. А если нет - то он может проиграть в сравнении с ее прежними партнерами.
- Был один, - ответила Аня чуть слышно и поспешила закрыть тему поцелуем.
Она умолчала о том, что этот один доставил ей массу неприятных ощущений в первую ночь и во время следующих попыток, которых было несколько, так и не смог доказать партнерше, что от секса можно получить удовольствие.
Аня решила, что так будет со всеми мужчинами, и больше не экспериментировала. Однако и принца на белом коне не ждала. Отшивала тех редких парней, которые пытались подкатиться к ней ради разнообразия: мол, всех доступных телок уже перетрахали, пора и неприступными заняться. Но отшивала как-то без азарта, мимоходом. Просто не реагировала на приставания и все.
Но если понадобится, Аня была готова заняться сексом без заморочек насчет любви и вечной верности. Она берегла эту готовность для замужества или (если подходящий жених не сыщется) для рождения ребенка когда-нибудь в будущем. Но вот сегодня понадобилось для другого дела - и оказалось сначала, что все не так просто, а потом - что все не так сложно.
А главное - приятно.
Очень приятно.
Так приятно, что хоть криком кричи.
- Да! - закричала Аня. - Еще! Мой хороший, да!!! Да!!!
А потом еще что-то нечленораздельное, переходящее в протяжный вопль нестерпимого наслаждения.
- Так не бывает, - прошептала Аня, отдышавшись.
И добавила:
- Я хочу еще.
И еще.
И еще.
И когда Ян уснул в изнеможении, Аня по-прежнему хотела еще.
Отвлекло ее только какое-то движение там, где над холмом парила медуза.
Аня скосила глаза и увидела странное зрелище. Прямо под огромным "зонтиком" развернулась в воздухе мерцающая лента. Она переливалась всеми цветами радуги, но как-то неярко и неброско. Казалось, что истинный цвет ее белый, но по белой основе непрерывно пробегают цветные тени.
С возгласом: "Что это?!" - Аня вскочила, и Ян, конечно, тоже проснулся. И тоже увидел ленту.
А спустя еще некоторое время Ян и Аня поняли, что на самом деле лента не одна. Их две, и они отделяются от медузы и отлетают друг от друга, сжимаясь в полете в две пульсирующие сферы.
Но сферы недолго сохраняют свою идеально правильную форму. Метаморфозы продолжаются, и вскоре уже можно узнать знакомый силуэт - зонтик, похожий на шляпку гриба, и юбочка из шевелящейся белой бахромы, из-под которой вытекает мягкий и загадочный фиолетовый свет.
18
Ровно через сутки после приземления медузы в Парке Победы в толпе около нее были отмечены первые признаки паники, которая, однако, не привела к печальным последствиям и быстро угасла.
Причиной паники была мерцающая лента, которая отслоилась от медузы, когда белая ночь перевалила за середину.
Лента была одна. Она полетела прямо на толпу, и толпа подалась назад. Днем это могло бы привести к жуткой давке, однако ночью все обошлось.
Над станцией метро лента сжалась в шар, и шар этот, набирая скорость, полетел в юго-восточном направлении.
Толпа бурлила еще часа два, но причиной ее волнения была уже не паника, а неподдельный интерес. Все хотели знать, что это был за шар и куда он полетел.
Истребители, которые взмыли с аэродромов на перехват, довольно скоро отстали, потому что шар разогнался почти до первой космической скорости. Казалось, он вот-вот пересечет этот барьер и вылетит к черту за пределы атмосферы. Однако шар обманул эти ожидания и остался во власти земного притяжения. Вскоре стало совершенно очевидно, что он несется в сторону Китая.
- Только этого не хватало! - сказали в Объединенном Штабе на Литейном и через пять минут повторили в МИДе.
Китайский посол тут же был предупрежден о проблеме по телефону и приглашен в МИД для более подробных разъяснений.
Российский посол в Пекине срочно созвонился с китайским МИДом, попросил аудиенции у министра и передал информацию об инциденте на случай, если аудиенция запоздает.
А она и вправду запоздала, потому что шар долетел до монгольской границы за 21 минуту. Монголы тоже были предупреждены, но только по электронной связи - у них ведь не было ядерного оружия и миллиарда жителей, которых можно поставить под ружье почти в полном составе, так что реакции монголов никто не опасался.
Иное дело - Китай. Там могли принять таинственный шар за русскую ракету и нанести ответный удар раньше, чем кто-то сможет хоть что-нибудь понять и объяснить.
К счастью, за двадцать минут российские дипломаты успели довести до сведения китайских коллег, что шар - это не ракета, а объект внеземного происхождения, и Россия не может нести ответственности за его действия.
Еще через семь минут шар, который пересек по диагонали всю Монголию, вторгся в Китай и был безрезультатно обстрелян ракетами китайских сил ПВО.
Вскоре выяснилось, что скорость объекта падает, и его уже могут достать истребители.
Истребители стреляли по шару в упор, но все без толку. Ракеты просто исчезали бесследно, и китайские летчики были бессильны что-либо изменить, несмотря на категорические команды с земли.
Через два часа, совсем потеряв скорость, объект достиг Шанхая. Он уже не походил на шар и до боли напоминал медузу, плывущую в толще воды.
Медуза росла на глазах, но к этому времени китайские власти уже знали, чего ожидать. В Петербурге все было точно так же - сначала из-под первой "юбочки" показалась вторая, потом третья, а когда их стало семь, медуза плавно опустилась на деревья в каком-то парке.
Это случилось, когда в Петербурге наступило утро, а в Шанхае астрономический полдень, то есть момент, когда солнце поднимается над горизонтом на максимальную высоту.
В Шанхае поднимались по тревоге войска и полицейские силы, а в Питере народ стекался к Парку Победы со всех сторон в надежде увидеть, какой еще фортель выкинет медуза.
Заседающим в Большом доме на Литейном было очень интересно, откуда президент черпает последние сведения, если Объединенный штаб в составе трех министров, директора ФСБ, губернатора и командующего округом никаких таких сведений ему не давал. Не иначе, как от журналистов.
А может, это идет по линии президентской Администрации. Представитель президента по Санкт-Петербургу тоже включен в состав Объединенного Штаба, но на его заседаниях не появился ни разу.
Спрашивается, где он?
Известно где. На объекте. Остальные, как полагается, заехали туда на пять минут, посмотрели и отбыли, оставив на месте людей рангом пониже. А этот крутится там за оцеплением, изображает из себя самого главного (как же - член Штаба, это вам не какая-нибудь шестерка президентская) и через голову силовиков стучит в Москву хозяину. Мол, все спокойно, жертв нет, толпа редеет и не будем пороть горячку.
Но ничего не поделаешь. Никто, кроме президента, объявить чрезвычайное положение не может. А его не проймешь. Раз он уперся - не прошибешь, хоть из пушки стреляй.
Разве что предъявить ему человеческие жертвы... Только где их взять?
Хотя вообще-то, если назавтра толпа будет такая же, как вчера или еще покруче, то за жертвами дело не станет.
Чем больше толпа, тем она страшнее. В огромной неуправляемой массе людей любая случайность может вызвать такую реакцию, что мало не покажется. Пустит кто-нибудь панический слух - и пойдет лавина, да такая, что жертв будет больше, чем на похоронах Сталина и коронации Николая Второго вместе взятых.
То-то президент будет локти кусать.
Но вообще-то негоже пускать такие вещи на самотек.
Директор ФСБ, министр внутренних дел и министр обороны подумали об этом одновременно и после заседания, не сговариваясь, пошли ужинать вместе.
Остальные члены Штаба во главе с председателем не имели под рукой ни шпиков, ни шпионов, ни даже подслушивающих устройств, а потому содержание приватного разговора силовых министров за ужином осталось для них тайной.
15
- Ты обещал не смотреть! - капризно воскликнула Наташа, убедившись, что прикрыть грудь руками не получится. Дна не достать, и чтобы удержаться на плаву, руками надо непрерывно двигать.
- Я обещал делать вид, - поправил ее Ян.
Наташа наконец догадалась повернуться к нему спиной, но это был паллиатив. Все равно уже пора было на берег - не сидеть же в воде вечно.
Наташа перевернулась на грудь и поплыла по большой дуге, огибая Яна, который, однако, не дремал и пустился наперерез.
Они столкнулись в месте, где Яну было по грудь, а Наташе почти по шею, и подняли тучу брызг.
- Ах ты так! - завопила Наташа и ногами по дну побежала к берегу, стремясь занять более выгодную позицию.
По пути к мелководью они обрушивали друг на друга лавины воды и хохотали при этом, как сумасшедшие. У Наташи просто не было сил возмущаться - настолько ее захватило веселье. И даже на берегу она все никак не могла успокоиться.
- Я буду загорать, а ты делай вид, что на меня не смотришь, - произнесла она, наконец, давясь смехом.
- А тут еще море есть, - сообщил Ян, падая рядом. - Не хочешь посмотреть?
- Где море? Хочу море! - воскликнула Наташа, вскакивая, и ее хохот снова зазвенел над холмами.
Ян тоже вскочил на ноги и с криком "Бежим!" помчался в сторону моря.
Наташа сорвалась следом за ним - как была, в одних прозрачных кружевных трусиках.
Где она потом их потеряла, сказать трудно. Кажется, непосредственно в море при обстоятельствах, которые можно охарактеризовать, как временное помрачение рассудка на почве юношеской гиперсексуальности и эрогенного перевозбуждения.
- Серега узнает - убьет, - шептала она, когда Ян целовал ее у кромки воды.
Но когда Ян захотел завершить этот бесконечный день победным аккордом, который одним махом перевел бы его из разряда неискушенных мальчиков в категорию взрослых мужчин, Наташа мягко отстранила его и сказала: "Нет".
- Я люблю Сережу. Я не хочу ему изменять.
А потом вдруг заплакала, и Яну пришлось ее утешать, а она шептала сквозь слезы.
- Боже, я бы все отдала, чтобы он был здесь со мной.
Если влюбленная девочка семнадцати лет вдруг начинает говорить языком латиноамериканских мелодрам - в этом нет ничего странного.
Когда слезы высохли, Ян сказал:
- Знаешь, что я подумал. Если тут побывает много людей, как можно больше то власти не смогут загнать всех в карантин. Не хватит места и денег. И тогда можно будет возмущаться: почему Сергея Медведева держат взаперти, если другие - такие же, как он, - спокойно ходят на свободе.
- Что ты хочешь сказать?
- Ну, я ведь могу провести сюда кого угодно. Может, и у тебя получится. У меня такое ощущение, что медуза не будет против. А значит, она нам поможет. И чем больше народу мы сюда приведем - тем легче будет вызволить из карантина твоего Серегу.
Ян совершенно не обиделся на Наташу и так искренне горел желанием помочь ей вернуть любимого человека, что она ощутила угрызения совести. И решила при первой возможности помочь Яну в аналогичном деле.
Если бы у него была любимая девушка, которая не отвечает ему взаимностью, то Наташа могла бы в приватном разговоре с нею расписать мужские достоинства Яна в самом лучшем свете. На некоторых девчонок это действует даже сильнее, чем личные впечатления.
Но вот беда - у Яна не было любимой девушки. Во всяком случае, Наташа не слышала ни о чем подобном.
Ян привык, что девушки его игнорируют, и уже года два назад оставил попытки ухаживать за кем бы то ни было.
Однако юношеская гиперсексуальность от этого никуда не исчезла, и Наташа задумалась, нельзя ли помочь Яну каким-то иным способом.
И почти сразу же ответила себе - можно.
Она даже придумала, как.
16
К ночи толпа действительно стала редеть. Поскольку станцию метро "Парк Победы" закрыли во избежание несчастных случаев и давки, народ заранее устремился к другим станциям, понимая, что если все ломанутся в метро за пять минут до закрытия, то не уедет никто.
У милиции возникла идея, пользуясь случаем, перекрыть всю территорию до самого проспекта - тогда народу просто негде будет собраться снова. Но проблема была в том, что толпа хоть и поредела, но полностью не разошлась. Она освободилась от праздных зевак и состояла теперь из уфологов и м сочувствующих, сектантов и ортодоксальных фанатиков, сумасшедших и журналистов.
Сектанты и фанатики эксплуатировали по преимуществу две темы. Одни утверждали, что наступает конец света и в ближайшую пятницу в Парке Победы состоится Армагеддон. А парк называется так потому, что наши победят, и 144 тысячи праведников останутся жить вечно, тогда как грешники будут повержены и отправятся прямиком в геенну огненную.
Что касается медузы - то это либо сам сатана, либо авангард его войска.
Другие, до которых дошли совершенно секретные слухи о Зазеркалье, наоборот, решили, что Господь послал им землю обетованную, и требовали немедленно пропустить туда упомянутые 144 тысячи избранных.
Уфологи-тарелочники тем временем яростно отстаивали свое право установить первый контакт с гуманоидами и возмущались тем, что это право узурпировали власти.
- Они хотят убить наших инопланетных гостей! - надрывалась в истерике какая-то женщина.
- Пустите нас к инопланетянам! - хором скандировали остальные.
Конечно, разогнать эту вечернюю толпу было проще, чем дневную. Но обилие журналистов создавало серьезные проблемы.
Вечером к медузе приехали зачем-то министр обороны, министр внутренних дел и директор ФСБ. Их кортеж подвергся нападению сектантов и уфологов, но министры, вопреки ожиданиям, не дали приказа о разгоне.
Директор ФСБ доверительно объяснил командованию оперативной группировки "Медуза":
- Применять силу сейчас нельзя. Переполошились иностранцы. Они требуют допустить к объекту их специалистов, обеспечить полную открытость и предать гласности все сведения, которые у нас есть. Если мы сейчас погоним отсюда зевак и журналистов, впечатление будет очень неблагоприятное.
- Но завтра здесь может собраться такая толпа, что мы с ней просто не справимся, - заметил генерал милиции, самый старший по чину непосредственно на объекте. - Будут жертвы.
- Вот когда будут, тогда и поговорим. А пока включите громкоговорители на полную мощность и предлагайте всем разойтись во избежание несчастья. Кто не послушается - тот сам виноват.
Высокопоставленные гости уехали, а толпа осталась. Омоновцев в оцеплении сменили солдаты внутренних войск. Какая-то юная кришнаитка в нарядном сари расспрашивала сержанта о царстве Господа Кришны.
Сержант находился в запретной зоне не больше часа, но всю совершенно секретную информацию о медузе ему уже успели рассказать. К тому времени, как ее засекретили, собровец Денисов сообщил о Зазеркалье всему своему СОБРу, а оттуда информация расползлась по оцеплению и выплеснулась за его пределы.
Кришнаитка называла Зазеркалье "царством Господа Кришны", а сержант "аномальной зоной", но они прекрасно понимали друг друга.
Слово "Зазеркалье" выплеснулось в толпу несколько позже, когда из кольца вышел Ян Борецкий со своей спутницей Наташей.
Наташа просочилась сквозь внешнее оцепление рядом с упомянутым выше сержантом и даже наступила ему на ногу, но сержант не заметил этого, потому что девушка была босиком.
Присев на железный барьер, Наташа обулась и обратилась к сержанту со словами:
- Извините, я вам на ногу наступила. Наступите и вы мне.
- Не положено! - сурово ответил сержант. - Отойдите за барьер.
В это время мимо него молча прошел Ян.
- Вот видишь, - у тебя тоже получается, - шепнул он Наташе, и они вдвоем вышли за кольцо.
- Погоди, - сказала Наташа, когда они оказались рядом с группой "тарелочников".
Ян послушно притормозил, а Наташа стремительно ввинтилась в эту компанию и весело спросила, указывая на медузу:
- Скажите, вы правда хотите туда попасть?
- Конечно! - услышала она хоровой ответ. - А что?
- Любой ценой?
- Любой.
- Понятно, - кивнула Наташа. - Ну что же, это нетрудно. Вам нужен сталкер, и я могу вас с ним познакомить.
Стругацкие - наше знамя, наш путеводный огонь в бездне времени и пространства. Как только Наташе понадобилось подходящее слово, оно само собой прыгнуло на язык.
- Сталкер?! - удивленно переспросили сразу несколько человек.
- Ну да. Он водит людей в медузу и обратно. Я, например, только что оттуда.
- Что?! Вы были в медузе?
- Я была в Зазеркалье. Вы себе даже не представляете, что я там видела!
- Что?!
- Рассказать невозможно. Это надо видеть своими глазами. Хотите?
Этот вопрос можно было и не задавать. Уфологи с горящими глазами обступили Наташу со всех сторон и заговорили все одновременно. Ей даже пришлось прикрикнуть на них, чтобы наступила относительная тишина.
- Всех сразу сталкер провести не сможет. Только по одному. Он хочет, чтобы первой была красивая молодая девушка, и денег он с нее не возьмет. Вы понимаете, о чем я говорю?
- Кажется, я понимаю, - произнесла миловидная, но до умопомрачения серьезная девушка в очках. - Он возьмет кое-что другое.
Наташа с улыбкой повернулась к ней.
- Вы согласны?
В центр круга уже протискивались другие девицы, и некоторые из них были еще более миловидны.
Они тоже поняли, о чем идет речь, и у серьезной девушки в очках были считанные секунды на размышление.
С одной стороны на кону шанс первой среди товарищей по увлечению оказаться внутри инопланетного объекта - вне зависимости от того, что он собой представляет. Это почти как шанс слетать в рай и вернуться.
А с другой стороны, не слишком ли высока цена?
Девушка в очках решительно оттащила Наташу в сторону, чтобы лишних несколько секунд конкурентки не могли перехватить ее внимание. И шепотом поинтересовалась, правильно ли она поняла намек насчет цены.
Оказалось - совершенно правильно.
- А кто сталкер?
- А вон он стоит, - кивнула Наташа в сторону Яна, который делал вид, что ничего не слышит и вообще тут посторонний.
Ян не производил впечатления маньяка или грубого мужлана, и серьезная девушка решила, что Париж стоит обедни, а игра стоит свеч.
Только сочла нужным уточнить:
- А он действительно проведет нас туда?
- Оплата после выполнения работы, - ответила Наташа. - На инопланетном пляже под внеземными деревьями. Только имейте в виду: если возникнут проблемы с оплатой - сталкер не вернется сюда за остальными.
Ян, который слушал все это, стоя немного в стороне, почувствовал себя несколько неловко и даже покраснел сначала, но когда Наташа подвела к нему серьезную девушку, он уже взял себя в руки и постарался принять деловой вид.
- Это Аня, - сообщила Наташа. - Она согласна на наши условия.
Ян пробормотал : "Очень приятно".
Аня смотрела на него неуверенно и даже слегка испуганно. Потом перевела взгляд на Наташу и произнесла очень тихо:
- Я... Такой шанс выпадает раз в жизни, но... Понимаете, у меня мало опыта. Я боюсь, вам не понравится... Это никак не повлияет?
- Не повлияет, - пообещала Наташа. - Ему понравится.
17
В Зазеркалье на холме в двух шагах от медузы стоял молодой солдат в камуфляже и испуганно озирался по сторонам.
- Выход там, - сообщил ему Ян, ткнув пальцем в медузу.
- Спасибо, - сказал солдат и ушел, куда сказано.
Армейские части стояли в парке далеко за внутренним кольцом, и то, что этот боец каким-то образом добрался до медузы, было странно. Однако Ян не стал ломать над этим голову. Его больше интересовала Аня.
У Ани был ошеломленный вид - это зеркальный колодец на нее так подействовал. После него Зазеркалье казалось довольно обыкновенной местностью, несмотря на странное сочетание зеленых деревьев с белым снежком.
- Ночью тут интереснее, - сказал Ян. - На небе две луны и медуза светится. Красиво.
Но Ане, кажется, и днем было хорошо. Она дышала через раз и казалось, вот-вот грохнется в обморок.
- Это другая планета, да? - спросила она дрогнувшим голосом.
- Другее не бывает, - ответил Ян. - Только инопланетян здесь нет. Я, во всяком случае, ни одного не видел.
- Другая планета... - словно не слыша его, шептала Аня.
Потом она повернулась к Яну и, будто о чем-то вспомнив, медленно сняла очки, от чего лицо ее сразу сделалось более миловидным и менее серьезным.
В поцелуй, который за этим последовал, она вложила весь свой небогатый опыт и кое-что почерпнутое из книг. А Ян, у которого опыта не было совсем, ужасно смутился и сказал мгновенно севшим голосом:
- Пойдем к озеру. Там у меня клубника.
Когда они с Наташей уходили с берега, клубника как раз собиралась цвести. При здешних темпах урожая спелых ягод можно было ожидать очень скоро.
Аня по пути безостановочно щелкала фотоаппаратом. Ян разглядывал деревья и обращал ее внимание на мутации. А также на голубей, воробьев, кошек и собак, которых еще несколько часов назад здесь не было (только собровец Денисов во время своего недолгого визита в Зазеркалье заметил собачьи следы и доложил о них руководству).
Аня слушала Яна не очень внимательно. Для полного счастья ей было вполне достаточно самого факта, что это другая планета и она - Аня Цветкова, питерская студентка родом из Новгорода - видит ее своими глазами и ходит по ней своими ногами.
Только одно беспокоило ее. Плата сталкеру. Сам Ян молчал, но это Аню нисколько не радовало. Она хотела расплатиться поскорее, чтобы потом свободно наслаждаться пребыванием на чужой планете, ни о чем больше не думая - но не знала, как намекнуть об этом сталкеру.
Аня надеялась, что он сам потребует расчета, и тогда она позволит ему сделать с собой все, что он захочет, в рамках, обозначенных устной договоренностью. Но Ян говорил обо всем на свете: о луне, звездах, снежке, тополях и травах, о картошке и клубнике, о своей однокласснице Наташе и о том, как она любит какого-то Серегу Медведева - обо всем, кроме главного: когда и как он собирается взять плату за свои услуги.
А не заплатить Аня тоже не могла. Во-первых, она всегда отличалась особой честностью, которую некоторые даже называли патологической. А во-вторых, договор касался не только самой Ани, но и ее друзей - "тарелочников", оставшихся на земной стороне.
Ян Борецкий пообещал провести в Зазеркалье не только ее, но и остальных членов ее группы. Если Аня не заплатит, то он будет свободен от своего обязательства - а вот сама Аня окажется в неловком положении. Ведь она оттеснила в сторону других "тарелочниц" и теперь должна отстаивать их интересы - одна за всех.
Конечно, ничто не помешает Яну, получив плату, отказаться от выполнения оставшейся части договора - но это уже дело его совести. Зато совесть Ани будет чиста.
Аня училась на юридическом факультете, но страдала одним недостатком, который мог помешать ей сделать карьеру - она постоянно пыталась увязывать юридические вопросы с совестью и истиной. Между тем, каждый нормальный юрист знает, что его профессия заключается в сокрытии истины и совесть в этом деле худший враг.
Однако проблема, которую Аня решала сейчас, была не юридической, а скорее, психологической.
Ян не хотел проявлять инициативу, и Ане не оставалось ничего, кроме как сделать это самой.
Поцелуй на холме был первой попыткой - но результат оказался неубедительным. Оба смутились и всю дорогу до озера безуспешно пытались скрыть это друг от друга.
А на берегу Аня, наконец, не выдержала и спросила:
- Мне раздеться?
- Ты же не будешь купаться в костюме, - ответил Ян.
Действительно, строгий брючный костюм подходил для купания еще меньше, чем Наташин сарафан.
- А здесь можно купаться? - удивилась Аня.
- А почему нет? - пожал плечами Ян.
Раздеваясь, Аня выглядела, как оболганная средневековая горожанка, попавшая в сеть святой инквизиции и доставленная на первый допрос с применением пыток. Там несчастные тоже должны были раздеваться самостоятельно.
Когда дело дошло до белья, Аня зажмурилась, как ребенок, который считает, что если он закроет глаза, то вокруг наступит непроглядная тьма.
Обнаженная, девушка встала перед Яном лицом к нему, опустив руки и не открывая глаз.
На одной из картин Глазунова была вот такая же фигура - русская пленница в ставке татарского хана.
- Пошли купаться, - крикнул Ян и с шумом обрушился в воду.
Перед этим он внимательно и подробно осмотрел девушку с ног до головы и ощутил прилив сами знаете чего, но близко к ней не подошел. То ли испугался, то ли устыдился пользоваться такой вот печальной покорностью.
А потому снял очки, засунул их в левый кроссовок и позвал Аню купаться.
И она пошла, а дальнейшее было уже делом техники. Когда в тебя брызгаются - невозможно не ответить, а ответив, невозможно не захохотать.
Или все-таки возможно?
Аня только слегка улыбнулась и жалобно воскликнула:
- Ну что ты делаешь? Перестань!
- Ни за что! - ответил Ян, приближаясь к ней вплотную.
Но брызгаться перестал. Просто руки были заняты другим.
- У тебя уже были мужчины? - спросил Ян на берегу, когда к нему вернулся дар речи.
Он боялся показать свою несостоятельность и не знал, что хуже. Если Аня девственница, то он по неопытности может сделать ей слишком больно. А если нет - то он может проиграть в сравнении с ее прежними партнерами.
- Был один, - ответила Аня чуть слышно и поспешила закрыть тему поцелуем.
Она умолчала о том, что этот один доставил ей массу неприятных ощущений в первую ночь и во время следующих попыток, которых было несколько, так и не смог доказать партнерше, что от секса можно получить удовольствие.
Аня решила, что так будет со всеми мужчинами, и больше не экспериментировала. Однако и принца на белом коне не ждала. Отшивала тех редких парней, которые пытались подкатиться к ней ради разнообразия: мол, всех доступных телок уже перетрахали, пора и неприступными заняться. Но отшивала как-то без азарта, мимоходом. Просто не реагировала на приставания и все.
Но если понадобится, Аня была готова заняться сексом без заморочек насчет любви и вечной верности. Она берегла эту готовность для замужества или (если подходящий жених не сыщется) для рождения ребенка когда-нибудь в будущем. Но вот сегодня понадобилось для другого дела - и оказалось сначала, что все не так просто, а потом - что все не так сложно.
А главное - приятно.
Очень приятно.
Так приятно, что хоть криком кричи.
- Да! - закричала Аня. - Еще! Мой хороший, да!!! Да!!!
А потом еще что-то нечленораздельное, переходящее в протяжный вопль нестерпимого наслаждения.
- Так не бывает, - прошептала Аня, отдышавшись.
И добавила:
- Я хочу еще.
И еще.
И еще.
И когда Ян уснул в изнеможении, Аня по-прежнему хотела еще.
Отвлекло ее только какое-то движение там, где над холмом парила медуза.
Аня скосила глаза и увидела странное зрелище. Прямо под огромным "зонтиком" развернулась в воздухе мерцающая лента. Она переливалась всеми цветами радуги, но как-то неярко и неброско. Казалось, что истинный цвет ее белый, но по белой основе непрерывно пробегают цветные тени.
С возгласом: "Что это?!" - Аня вскочила, и Ян, конечно, тоже проснулся. И тоже увидел ленту.
А спустя еще некоторое время Ян и Аня поняли, что на самом деле лента не одна. Их две, и они отделяются от медузы и отлетают друг от друга, сжимаясь в полете в две пульсирующие сферы.
Но сферы недолго сохраняют свою идеально правильную форму. Метаморфозы продолжаются, и вскоре уже можно узнать знакомый силуэт - зонтик, похожий на шляпку гриба, и юбочка из шевелящейся белой бахромы, из-под которой вытекает мягкий и загадочный фиолетовый свет.
18
Ровно через сутки после приземления медузы в Парке Победы в толпе около нее были отмечены первые признаки паники, которая, однако, не привела к печальным последствиям и быстро угасла.
Причиной паники была мерцающая лента, которая отслоилась от медузы, когда белая ночь перевалила за середину.
Лента была одна. Она полетела прямо на толпу, и толпа подалась назад. Днем это могло бы привести к жуткой давке, однако ночью все обошлось.
Над станцией метро лента сжалась в шар, и шар этот, набирая скорость, полетел в юго-восточном направлении.
Толпа бурлила еще часа два, но причиной ее волнения была уже не паника, а неподдельный интерес. Все хотели знать, что это был за шар и куда он полетел.
Истребители, которые взмыли с аэродромов на перехват, довольно скоро отстали, потому что шар разогнался почти до первой космической скорости. Казалось, он вот-вот пересечет этот барьер и вылетит к черту за пределы атмосферы. Однако шар обманул эти ожидания и остался во власти земного притяжения. Вскоре стало совершенно очевидно, что он несется в сторону Китая.
- Только этого не хватало! - сказали в Объединенном Штабе на Литейном и через пять минут повторили в МИДе.
Китайский посол тут же был предупрежден о проблеме по телефону и приглашен в МИД для более подробных разъяснений.
Российский посол в Пекине срочно созвонился с китайским МИДом, попросил аудиенции у министра и передал информацию об инциденте на случай, если аудиенция запоздает.
А она и вправду запоздала, потому что шар долетел до монгольской границы за 21 минуту. Монголы тоже были предупреждены, но только по электронной связи - у них ведь не было ядерного оружия и миллиарда жителей, которых можно поставить под ружье почти в полном составе, так что реакции монголов никто не опасался.
Иное дело - Китай. Там могли принять таинственный шар за русскую ракету и нанести ответный удар раньше, чем кто-то сможет хоть что-нибудь понять и объяснить.
К счастью, за двадцать минут российские дипломаты успели довести до сведения китайских коллег, что шар - это не ракета, а объект внеземного происхождения, и Россия не может нести ответственности за его действия.
Еще через семь минут шар, который пересек по диагонали всю Монголию, вторгся в Китай и был безрезультатно обстрелян ракетами китайских сил ПВО.
Вскоре выяснилось, что скорость объекта падает, и его уже могут достать истребители.
Истребители стреляли по шару в упор, но все без толку. Ракеты просто исчезали бесследно, и китайские летчики были бессильны что-либо изменить, несмотря на категорические команды с земли.
Через два часа, совсем потеряв скорость, объект достиг Шанхая. Он уже не походил на шар и до боли напоминал медузу, плывущую в толще воды.
Медуза росла на глазах, но к этому времени китайские власти уже знали, чего ожидать. В Петербурге все было точно так же - сначала из-под первой "юбочки" показалась вторая, потом третья, а когда их стало семь, медуза плавно опустилась на деревья в каком-то парке.
Это случилось, когда в Петербурге наступило утро, а в Шанхае астрономический полдень, то есть момент, когда солнце поднимается над горизонтом на максимальную высоту.
В Шанхае поднимались по тревоге войска и полицейские силы, а в Питере народ стекался к Парку Победы со всех сторон в надежде увидеть, какой еще фортель выкинет медуза.