Страница:
Коммерческий директор «Львиного сердца», который первым высказал упомянутую версию, клялся и божился, что никому кроме Селезнева о ней не говорил. Селезнев утверждал, что он тоже не передавал ее дальше. Оставалось предположить, что либо злоумышленники установили в офисе агентства подслушивающие устройства, либо в умах клиентов эта версия родилась сама собой. Первое маловероятно, поскольку проверки на этот счет проводились в офисе регулярно и с применением весьма эффективных средств.
Каменев, вернувшись в Москву, застал самое начало исхода клиентов и сразу же прекрасно понял, во что оно выльется. Спасти репутацию фирмы, а значит и саму фирму, могла теперь только яркая удачная операция. Спасение Яны Ружевич, например. Или поимка убийц Горенского, Денисова и Боярова.
Поэтому Каменев свалил всю текущую работу — то есть расторжение контрактов, сопряженное с попытками уговорить клиентов не разрывать отношения с «Львиным сердцем» окончательно и не отказываться полностью от его услуг — на Селезнева и конторских работников, а сам вместе с оперативниками (которых высвобождалось все больше ввиду ухода клиентов) сосредоточился на расследовании похищения и убийств.
Конечно, сотрудники скоро тоже начнут уходить из агентства вслед за клиентами. Более того, если в ближайшее время не удастся поправить ситуацию, то придется увольнять тех, кто не уйдет сам, потому что им станет нечем платить. Вот тогда действительно наступит катастрофа.
А пока дела еще не так плохи, Каменев старался не думать о грустном.
Он просто читал отчет об Ольге Благовидовой — все, что удалось узнать за последние три дня.
Обработанных сведений было немного, но они давали множество ключей для дальнейшего расследования. Знать бы еще, какие из этих ключей открывают нужные замки.
Итак, Ольга Благовидова родилась в 1975 году в городе Подольске Московской области, там же окончила девять классов средней школы, после чего поступила в Московский строительный техникум. Его она тоже закончила, но не работала по специальности ни дня. Некоторое время она находилась на иждивении у шофера-«дальнобойщика» по фамилии Рокотов, но потом поссорилась с ним и стала торговать с лотков разным колониальным товаром. Пару месяцев проработала в ларьке. И наконец, полтора года назад приняла участие в конкурсе, который организовал Лев Горенский для набора девиц в очередное свое шоу.
Девушка она была эффектная — судя по фотографиям, любое эстрадное шоу могло такой красавицей гордиться, не пряча ее в кордебалете, а выдвигая на самый первый план. Но то ли она отказалась спать с членами жюри, то ли по какой-то другой причине, но в шоу ее не взяли. Человек, видевший Олю на просмотре (которого агенты «Львиного сердца» не без труда нашли и с еще большим трудом разговорили), объяснил ее поражение в конкурсе так:
— Действительно, девочка классная. Но слуха никакого, чувство ритма на нуле, пластика никуда не годится. Говорят, она потом в стриптизе пыталась выступать, но ее и оттуда поперли. Внешние данные — ничто, если нет таланта.
В стриптизе она действительно выступала — несколько раз разделась перед публикой в одном второразрядном московском клубе. Весьма возможно, что именно там она впервые попробовала героин.
Известно также, что ее выгнали из этого клуба после того, как один из ее бывших любовников, некто Игорь Зароков, до полусмерти избил бармена. Самой Оле тоже досталось — так, что в течение нескольких недель она все равно не могла бы выступать.
А потом она выехала за границу. Визы и проездные документы оформляла фирма Боярова. Оказалась Оля в Голландии, где следы ее временно теряются. Что она там делала, выяснить не удалось, поскольку У «Львиного сердца» не было ни выхода на голландскую полицию, ни возможности послать кого-нибудь в срочную загранкомандировку.
Последнее, что было известно об Ольге Благовидовой — это то, что она умерла в декабре прошлого года в Амстердаме от сверхдозы героина. Полиция пришла к выводу, что, будучи закоренелой наркоманкой, Оля вколола себе эту дозу сама — неизвестно только, случайно или с целью самоубийства. То есть никто ее не убивал. Личность ее была установлена по личным документам, и извещение о смерти через посольство переслали в Россию. Здесь оно перекочевало из МИДа в МВД, оттуда в управление внутренних дел Московской области, и в конце концов дошло до родителей Ольги, которые, будучи хроническими алкоголиками, ведущими «сомнительный образ жизни», давно и думать забыли про свою дочь.
— Блядыо была, блядью и померла, — сказал по этому поводу ее отец.
Обо всем этом соседи Благовидовых-старших и одноклассники Ольги, а также ее друзья детства были довольно хорошо осведомлены и охотно рассказывали всем, кому интересно.
Так или иначе, собранные сведения позволяли довольно точно определить причину убийств, связанных с именем Ольги Благовидовой. И Горенский, и Денисов, и Бояров сыграли вполне определенную роль в судьбе девушки, и было очень похоже, что убийства — это месть за ее смерть.
Только что Каменев получил свежие сведения. Андрей Рокотов, первый любовник Ольги, служил в армии в мотострелковых войсках и был там гранатометчиком. Правда, ни в каких боевых действиях он участия не принимал и никого не убивал ни на военной службе, ни на гражданке.
Зато Игорь Зароков отсидел три года за убийство при превышении пределов необходимой обороны, незаконное ношение огнестрельного оружия и сопротивление работникам милиции. А до того он, между прочим, служил в спецназе. С гранатометами, правда, дела не имел, зато стрелковым оружием владел в совершенстве. И еще — до армии Зароков был рокером: как раз в ту пору, когда это движение еще только зарождалось. Следовательно, с мотоциклом он тоже на «ты».
Узнать все это не составляло труда. Гораздо сложнее оказалось выяснить, где сейчас находятся они сами — Зароков и Рокотов. В марте Рокотов ушел из транспортной фирмы «Глория Мунди Транзит» (придумают же названьице!), где был на хорошем счету и даже ездил в загранку. Примерно тогда же он продал квартиру и пропал из поля зрения знакомых. А близких друзей он, вроде бы, никогда и не имел.
Напасть на след Зарокова было еще труднее. Вроде бы, он был коммерсантом, обыкновенным «купи-продаем», бизнесменом-одиночкой. Но чем он конкретно занимался после выхода из заключения, где жил и чем жил — никто точно не мог сказать.
Каменев отправлял на поиски обоих подозреваемых одного сотрудника за другим, но эта экстенсивная технология не оправдывала себя.
Был еще один след. Вернее, потенциальная жертва — хозяин ночного клуба «Мария Целеста». Ведь падение Оли Благовидовой началось именно отсюда.
Когда-то Зароков жестоко избил бармена этого клуба. До его владельца бывший спецназовец тогда не добрался — возможно, он попробует сделать это теперь.
Шеф «Львиного сердца» решил установить в клубе дежурство. Это требовало больших затрат — каждому из агентов следовало платить большие премиальные за риск, — но деньги пока были, и не грех потратить их на спасение репутации фирмы. Экономия все равно ни к чему хорошему не приведет.
И за самим хозяином клуба Ростиславом Темным надо установить наблюдение. Жизнь его охранять незачем — не стоит он того, однако квалифицированное наблюдение может привести к захвату убийц в момент покушения. Может, конечно, и не привести-но ведь попытка, не пытка.
В сложившейся ситуации все средства хороши. Иезуиты были умные мужики и недаром говорили — цель оправдывает средства. Действительно, оправдывает. Да пусть эти чертовы террористы, неуловимые мстители, перебьют хоть половину города и устроят в ночном клубе со стриптизом и героином маленький ядерный взрыв — лишь бы это позволило схватить их с поличным и вывести на свет Божий в сиянии телевизионных юпитеров под восторженный рефрен:
«Ах, какие молодцы эти ребята из „Львиного сердца“!»
53
54
55
Каменев, вернувшись в Москву, застал самое начало исхода клиентов и сразу же прекрасно понял, во что оно выльется. Спасти репутацию фирмы, а значит и саму фирму, могла теперь только яркая удачная операция. Спасение Яны Ружевич, например. Или поимка убийц Горенского, Денисова и Боярова.
Поэтому Каменев свалил всю текущую работу — то есть расторжение контрактов, сопряженное с попытками уговорить клиентов не разрывать отношения с «Львиным сердцем» окончательно и не отказываться полностью от его услуг — на Селезнева и конторских работников, а сам вместе с оперативниками (которых высвобождалось все больше ввиду ухода клиентов) сосредоточился на расследовании похищения и убийств.
Конечно, сотрудники скоро тоже начнут уходить из агентства вслед за клиентами. Более того, если в ближайшее время не удастся поправить ситуацию, то придется увольнять тех, кто не уйдет сам, потому что им станет нечем платить. Вот тогда действительно наступит катастрофа.
А пока дела еще не так плохи, Каменев старался не думать о грустном.
Он просто читал отчет об Ольге Благовидовой — все, что удалось узнать за последние три дня.
Обработанных сведений было немного, но они давали множество ключей для дальнейшего расследования. Знать бы еще, какие из этих ключей открывают нужные замки.
Итак, Ольга Благовидова родилась в 1975 году в городе Подольске Московской области, там же окончила девять классов средней школы, после чего поступила в Московский строительный техникум. Его она тоже закончила, но не работала по специальности ни дня. Некоторое время она находилась на иждивении у шофера-«дальнобойщика» по фамилии Рокотов, но потом поссорилась с ним и стала торговать с лотков разным колониальным товаром. Пару месяцев проработала в ларьке. И наконец, полтора года назад приняла участие в конкурсе, который организовал Лев Горенский для набора девиц в очередное свое шоу.
Девушка она была эффектная — судя по фотографиям, любое эстрадное шоу могло такой красавицей гордиться, не пряча ее в кордебалете, а выдвигая на самый первый план. Но то ли она отказалась спать с членами жюри, то ли по какой-то другой причине, но в шоу ее не взяли. Человек, видевший Олю на просмотре (которого агенты «Львиного сердца» не без труда нашли и с еще большим трудом разговорили), объяснил ее поражение в конкурсе так:
— Действительно, девочка классная. Но слуха никакого, чувство ритма на нуле, пластика никуда не годится. Говорят, она потом в стриптизе пыталась выступать, но ее и оттуда поперли. Внешние данные — ничто, если нет таланта.
В стриптизе она действительно выступала — несколько раз разделась перед публикой в одном второразрядном московском клубе. Весьма возможно, что именно там она впервые попробовала героин.
Известно также, что ее выгнали из этого клуба после того, как один из ее бывших любовников, некто Игорь Зароков, до полусмерти избил бармена. Самой Оле тоже досталось — так, что в течение нескольких недель она все равно не могла бы выступать.
А потом она выехала за границу. Визы и проездные документы оформляла фирма Боярова. Оказалась Оля в Голландии, где следы ее временно теряются. Что она там делала, выяснить не удалось, поскольку У «Львиного сердца» не было ни выхода на голландскую полицию, ни возможности послать кого-нибудь в срочную загранкомандировку.
Последнее, что было известно об Ольге Благовидовой — это то, что она умерла в декабре прошлого года в Амстердаме от сверхдозы героина. Полиция пришла к выводу, что, будучи закоренелой наркоманкой, Оля вколола себе эту дозу сама — неизвестно только, случайно или с целью самоубийства. То есть никто ее не убивал. Личность ее была установлена по личным документам, и извещение о смерти через посольство переслали в Россию. Здесь оно перекочевало из МИДа в МВД, оттуда в управление внутренних дел Московской области, и в конце концов дошло до родителей Ольги, которые, будучи хроническими алкоголиками, ведущими «сомнительный образ жизни», давно и думать забыли про свою дочь.
— Блядыо была, блядью и померла, — сказал по этому поводу ее отец.
Обо всем этом соседи Благовидовых-старших и одноклассники Ольги, а также ее друзья детства были довольно хорошо осведомлены и охотно рассказывали всем, кому интересно.
Так или иначе, собранные сведения позволяли довольно точно определить причину убийств, связанных с именем Ольги Благовидовой. И Горенский, и Денисов, и Бояров сыграли вполне определенную роль в судьбе девушки, и было очень похоже, что убийства — это месть за ее смерть.
Только что Каменев получил свежие сведения. Андрей Рокотов, первый любовник Ольги, служил в армии в мотострелковых войсках и был там гранатометчиком. Правда, ни в каких боевых действиях он участия не принимал и никого не убивал ни на военной службе, ни на гражданке.
Зато Игорь Зароков отсидел три года за убийство при превышении пределов необходимой обороны, незаконное ношение огнестрельного оружия и сопротивление работникам милиции. А до того он, между прочим, служил в спецназе. С гранатометами, правда, дела не имел, зато стрелковым оружием владел в совершенстве. И еще — до армии Зароков был рокером: как раз в ту пору, когда это движение еще только зарождалось. Следовательно, с мотоциклом он тоже на «ты».
Узнать все это не составляло труда. Гораздо сложнее оказалось выяснить, где сейчас находятся они сами — Зароков и Рокотов. В марте Рокотов ушел из транспортной фирмы «Глория Мунди Транзит» (придумают же названьице!), где был на хорошем счету и даже ездил в загранку. Примерно тогда же он продал квартиру и пропал из поля зрения знакомых. А близких друзей он, вроде бы, никогда и не имел.
Напасть на след Зарокова было еще труднее. Вроде бы, он был коммерсантом, обыкновенным «купи-продаем», бизнесменом-одиночкой. Но чем он конкретно занимался после выхода из заключения, где жил и чем жил — никто точно не мог сказать.
Каменев отправлял на поиски обоих подозреваемых одного сотрудника за другим, но эта экстенсивная технология не оправдывала себя.
Был еще один след. Вернее, потенциальная жертва — хозяин ночного клуба «Мария Целеста». Ведь падение Оли Благовидовой началось именно отсюда.
Когда-то Зароков жестоко избил бармена этого клуба. До его владельца бывший спецназовец тогда не добрался — возможно, он попробует сделать это теперь.
Шеф «Львиного сердца» решил установить в клубе дежурство. Это требовало больших затрат — каждому из агентов следовало платить большие премиальные за риск, — но деньги пока были, и не грех потратить их на спасение репутации фирмы. Экономия все равно ни к чему хорошему не приведет.
И за самим хозяином клуба Ростиславом Темным надо установить наблюдение. Жизнь его охранять незачем — не стоит он того, однако квалифицированное наблюдение может привести к захвату убийц в момент покушения. Может, конечно, и не привести-но ведь попытка, не пытка.
В сложившейся ситуации все средства хороши. Иезуиты были умные мужики и недаром говорили — цель оправдывает средства. Действительно, оправдывает. Да пусть эти чертовы террористы, неуловимые мстители, перебьют хоть половину города и устроят в ночном клубе со стриптизом и героином маленький ядерный взрыв — лишь бы это позволило схватить их с поличным и вывести на свет Божий в сиянии телевизионных юпитеров под восторженный рефрен:
«Ах, какие молодцы эти ребята из „Львиного сердца“!»
53
— Хорошая все-таки штука компьютер, — сказал штатный программист ГУВД Леша Крайнев, самозабвенно давя на клавиши.
486-й компьютер марки «НР-Вектра» в очередной раз углубился в сопоставление нескольких баз данных, расположенных на разных машинах, включенных в милицейскую локальную сеть. Явление это было совсем новое, и пока лишь Крайнев безоговорочно верил в прогрессивную сущность высоких технологий. Но и другие милиционеры день ото дня все больше убеждались в полезности компьютеров и в их пригодности не только для игр со стрельбой, но и для работы.
Сейчас в этой пригодности и полезности пытался убедиться Ростовцев. Ему захотелось узнать имена всех городских таксистов, которые когда-либо проходили или в данный момент проходят по тем или иным уголовным делам.
Беда была в том, что еще не все милицейские архивы успели перенести в компьютерные базы данных. А по текущим информация вообще хранилась в несортированной форме — только после закрытия очередного дела сотрудник, который его вел, был обязан с недавних пор загонять в банк данных краткую сводку по завершенному розыску или расследованию.
Короче, ничего полезного для Ростовцева компьютер из сетевых баз данных выудить не смог. Была какая-то бытовуха с участием таксистов, были дорожно-транспортные происшествия и даже одно дело по торговле наркотиками, но интуиция подсказывала инспектору — все это пустышка, ничего общего с похищением Яны Ружевич. Только торговец наркотиками мог представлять какой-то интерес, но он в настоящий момент находился в местах чрезвычайно отдаленных и должен был оставаться там еще года три.
И тогда Ростовцев, лениво потягивая пиво из ярко раскрашенной банки, спросил Крайнева:
— А можно покопаться в неоконченных делах? Может, там какое-нибудь имечко всплывет.
— Трудно сказать. У нас ведь не Америка. Не все загоняется в компьютер. Русский человек больше бумаге доверяет, а еще больше — собственной голове.
— А ты все-таки попробуй.
Сначала Леша запустил формализованный поиск в базе данных, где регистрировались все открытые дела. Информации в ней было немного, но все-таки там значились потерпевшие, подозреваемые и главные свидетели по таким делам, а это уже что-то.
Однако компьютер, прогнав сквозь себя эту информацию, выдал отрицательный ответ. В числе главных действующих лиц по ныне расследуемым преступлениям и происшествиям никто из таксистов не значился.
— Глупый твой компьютер, — сказал Ростовцев, вытряхивая себе в рот последние капли пива.
— Не смей обижать мою «Вектру», — парировал Леша и, подумав немного, вывел на экран список таксистов. Имена из этого списка он стал вручную загонять в «искалку» и запускать ее на поиск во всех доступных файлах, а не только в базах данных.
Пока Ростовцев с сожалением разглядывал банку из-под пива, опустевшую слишком быстро, Леша уже получил первый результат.
— Вот, например: Костальский Эдуард Анатольевич, семьдесят первого года рождения. Второй таксопарк, полуарендатор со свободным графиком.
«То есть приходит, когда хочет, берет свободную машину, отстегивает парку почасовую арендную плату, а остальное забирает себе. Американская система», — машинально отметил Ростовцев.
— Этот персонаж имеется на компьютере в РУОП, пользователь — инспектор Рыбников, статус — необработанная информация, файл… Что же это у нас за файл?.. А, вот — «списки работников АО „Интеррейс“». Список прошлогодний и числится в нем Кос-тальский Эдуард Анатольевич как водитель административного автомобиля «УАЗ-469».
— По какому делу проходит «Интеррейс»? — быстро спросил Ростовцев, резко вскакивая с места.
Крайнев коротко простучал по клавишам, ткнул мышью в пару экранных кнопок и ответил:
— Хищение и транспортировка оружия и спецсредств.
Ростовцев матерно выругался в пространство и выскочил из комнаты.
У себя в кабинете он вынул из сейфа оперативную папку со сведениями о таксистах. В этой папке он быстро нашел лист, посвященный Костальскому, с приколотой к нему фотографией.
— Блондин, черт возьми! — крикнул он, ударяя кулаком по столу. — Блондин!
За всеми заморочками, которые сопровождали это дело, они как-то совсем забыли о цвете волос подозреваемого. Внимание на это обратил только Сажин, но к нему никто не прислушался, потому что он вообще из другого отдела и влез в это дело совершенно случайно. Даже проницательный Ростовцев чересчур увлекся ловлей бандитов на живца и не обратил внимания на такую важную деталь, как цвет волос человека, убежавшего от рокеров в той ночной погоне, когда чуть не погиб Коля Демин.
Впрочем, тогда эту деталь просто не к чему было приспособить. Но потом, после звонка неизвестного насчет такси, Ростовцев совершил непростительную ошибку. Он не вспомнил о светлых волосах, и из-за этого розыскники принялись сортировать таксистов не по внешнему виду, а по степени подозрительности. А как было бы просто — проверить сначала всех блондинов, а потом уже заняться остальными.
Ростовцев готов был локти кусать от злости на самого себя несмотря на то, что теперь-то он наверняка вычислил преступника. В том, что Костальский — один из похитителей, Ростовцев уже не сомневался. Осталось только его найти. И обезвредить с минимальными жертвами.
486-й компьютер марки «НР-Вектра» в очередной раз углубился в сопоставление нескольких баз данных, расположенных на разных машинах, включенных в милицейскую локальную сеть. Явление это было совсем новое, и пока лишь Крайнев безоговорочно верил в прогрессивную сущность высоких технологий. Но и другие милиционеры день ото дня все больше убеждались в полезности компьютеров и в их пригодности не только для игр со стрельбой, но и для работы.
Сейчас в этой пригодности и полезности пытался убедиться Ростовцев. Ему захотелось узнать имена всех городских таксистов, которые когда-либо проходили или в данный момент проходят по тем или иным уголовным делам.
Беда была в том, что еще не все милицейские архивы успели перенести в компьютерные базы данных. А по текущим информация вообще хранилась в несортированной форме — только после закрытия очередного дела сотрудник, который его вел, был обязан с недавних пор загонять в банк данных краткую сводку по завершенному розыску или расследованию.
Короче, ничего полезного для Ростовцева компьютер из сетевых баз данных выудить не смог. Была какая-то бытовуха с участием таксистов, были дорожно-транспортные происшествия и даже одно дело по торговле наркотиками, но интуиция подсказывала инспектору — все это пустышка, ничего общего с похищением Яны Ружевич. Только торговец наркотиками мог представлять какой-то интерес, но он в настоящий момент находился в местах чрезвычайно отдаленных и должен был оставаться там еще года три.
И тогда Ростовцев, лениво потягивая пиво из ярко раскрашенной банки, спросил Крайнева:
— А можно покопаться в неоконченных делах? Может, там какое-нибудь имечко всплывет.
— Трудно сказать. У нас ведь не Америка. Не все загоняется в компьютер. Русский человек больше бумаге доверяет, а еще больше — собственной голове.
— А ты все-таки попробуй.
Сначала Леша запустил формализованный поиск в базе данных, где регистрировались все открытые дела. Информации в ней было немного, но все-таки там значились потерпевшие, подозреваемые и главные свидетели по таким делам, а это уже что-то.
Однако компьютер, прогнав сквозь себя эту информацию, выдал отрицательный ответ. В числе главных действующих лиц по ныне расследуемым преступлениям и происшествиям никто из таксистов не значился.
— Глупый твой компьютер, — сказал Ростовцев, вытряхивая себе в рот последние капли пива.
— Не смей обижать мою «Вектру», — парировал Леша и, подумав немного, вывел на экран список таксистов. Имена из этого списка он стал вручную загонять в «искалку» и запускать ее на поиск во всех доступных файлах, а не только в базах данных.
Пока Ростовцев с сожалением разглядывал банку из-под пива, опустевшую слишком быстро, Леша уже получил первый результат.
— Вот, например: Костальский Эдуард Анатольевич, семьдесят первого года рождения. Второй таксопарк, полуарендатор со свободным графиком.
«То есть приходит, когда хочет, берет свободную машину, отстегивает парку почасовую арендную плату, а остальное забирает себе. Американская система», — машинально отметил Ростовцев.
— Этот персонаж имеется на компьютере в РУОП, пользователь — инспектор Рыбников, статус — необработанная информация, файл… Что же это у нас за файл?.. А, вот — «списки работников АО „Интеррейс“». Список прошлогодний и числится в нем Кос-тальский Эдуард Анатольевич как водитель административного автомобиля «УАЗ-469».
— По какому делу проходит «Интеррейс»? — быстро спросил Ростовцев, резко вскакивая с места.
Крайнев коротко простучал по клавишам, ткнул мышью в пару экранных кнопок и ответил:
— Хищение и транспортировка оружия и спецсредств.
Ростовцев матерно выругался в пространство и выскочил из комнаты.
У себя в кабинете он вынул из сейфа оперативную папку со сведениями о таксистах. В этой папке он быстро нашел лист, посвященный Костальскому, с приколотой к нему фотографией.
— Блондин, черт возьми! — крикнул он, ударяя кулаком по столу. — Блондин!
За всеми заморочками, которые сопровождали это дело, они как-то совсем забыли о цвете волос подозреваемого. Внимание на это обратил только Сажин, но к нему никто не прислушался, потому что он вообще из другого отдела и влез в это дело совершенно случайно. Даже проницательный Ростовцев чересчур увлекся ловлей бандитов на живца и не обратил внимания на такую важную деталь, как цвет волос человека, убежавшего от рокеров в той ночной погоне, когда чуть не погиб Коля Демин.
Впрочем, тогда эту деталь просто не к чему было приспособить. Но потом, после звонка неизвестного насчет такси, Ростовцев совершил непростительную ошибку. Он не вспомнил о светлых волосах, и из-за этого розыскники принялись сортировать таксистов не по внешнему виду, а по степени подозрительности. А как было бы просто — проверить сначала всех блондинов, а потом уже заняться остальными.
Ростовцев готов был локти кусать от злости на самого себя несмотря на то, что теперь-то он наверняка вычислил преступника. В том, что Костальский — один из похитителей, Ростовцев уже не сомневался. Осталось только его найти. И обезвредить с минимальными жертвами.
54
Почему второразрядный ночной клуб со стриптизом носил имя «Мария Целеста» — загадка, не поддающаяся разрешению. Вроде бы, шхуна с таким названием была однажды обнаружена в море без каких-либо признаков команды на борту. Причем у тех, кто ее обнаружил, создалось впечатление, что команда исчезла с корабля буквально только что, внезапно, таинственно и бесследно.
Однако в клубе «Мария Целеста» ничто не напоминало об одноименной шхуне, и морской антураж здесь отсутствовал напрочь. Может, сначала и предполагалось создать такой антураж, но не хватило денег, энергии или фантазии. И в результате получилось самое заурядное заведение, куда заходят не очень богатые (но и не слишком бедные) люди, чтобы вылить, послушать музыку и посмотреть на голых баб — развеяться, в общем. Короче, обыкновенный кабак, только без горячих блюд, но зато с «горячими» танцовщицами. Подобных заведений ныне не так уж мало на Москве.
Юра Виноградов пришел в «Марию Целесту» в первый раз, но в других подобных заведениях бывал неоднократно, а одно из них даже охранял как-то несколько недель. Теперь он по поручению Каменева наступил на дежурство в клубе Ростислава Темного. Инкогнито, разумеется — для всех в этом кабаке он был просто очередным клиентом. Вернее, членом клуба — по крайней мере, в руках он вертел бумажку, изукрашенную всеми цветами радуги, на которой было написано: «Одноразовый членский билет». Читая эту надпись, Юра еле сдержался, чтобы не расхохотаться. Но с другой стороны, вероятно, существовали и «многоразовые членские билеты».
Одноразовыми билетами торговали амбалы в камуфляже, стоящие у входа. Где взять «многоразовый билет», Виноградов не знал и не стал об этом задумываться, По большому счету это его никаким боком не касалось.
Юра сидел неподалеку от подиума, где изгалялись и заголялись девицы, боком и к этому подиуму, и ко входу. Таким образом он мог наблюдать за входом, не вызывая лишних подозрений, и одновременно поглядывать на танцовщиц. Юра был молод и любил стриптиз, особенно если он исполнен красиво и со вкусом.
Правда, в этом кабаке стриптиз был слабоват — впрочем, говорят, на Западе бывает и хуже. Там в заведениях такого уровня нередко выпускают на публику дам лет под сорок, а в «Марии Целесте» контингент танцовщиц составляли девушки слегка за двадцать и младше. А в этом возрасте все они красивы — особенно в голом виде. А что танцуют не очень — так это в стриптизе не главное. Для гурманов по этой части существует театр эротической пластики и другие подобные шоу. А «Мария Целеста» — это не театр, а кабак.
Ближе к полуночи, однако, выяснилось, что и здесь имеют место потуги на оригинальность. Человек, который в паузах между стрип-номерами орал что-то неразборчивое в микрофон, объявил столь же неразборчиво, но, в общем, понятно, что сейчас начинается конкурс стриптизерок-любительниц.
— Любая девушка из зала может выйти сюда и исполнить стриптиз. Во время этого танца мужчины должны бросать на сцену деньги, и если дама сочтет приз недостаточным, она может прервать выступление. Ну, кто рискнет?
Шум в зале стих, и теперь был слышен только голос ведущего. В тишине его речь казалась значительно более разборчивой.
— Ну, смелее! Кто хочет? Огромные деньги за пять минут! Неужели никто не решится?!. — ведущий кричал все громче и зазывнее. — Эй, мужчины! Давайте поддержим девушек. Приз за выход на сцену! Кидайте сюда деньги, если вы хотите увидеть, как девушка впервые в жизни раздевается перед публикой.
Кто-то, скомкав, швырнул на подиум десять долларов. Вслед за ним расщедрились и другие — кто по десять баксов, кто по пять, некоторые — по одному, а некоторые — рублями.
— Ну, еще! Еще! — подзадоривал конферансье. — Если никто не выйдет — всем выпивка на эти деньги.
Но тут на подиум поднялась девушка. Своим видом она резко отличалась от того стандарта, по которому в наше время подбирают звезд стриптиза — равно как и манекенщиц с фотомоделями. Невысокая, с невинным лицом и глазами неискушенной девочки, но в то же время с полной грудью и широкими бедрами, она никоим образом не вписывалась в голливудские каноны красоты — хотя многие мужчины не отказались бы взять такую девушку в жены.
«Интересно, подсадка или нет? — подумал Юра Виноградов. — Очень натурально смущается».
Когда девушка начала раздеваться, первым делом сбросив туфельки, Юра решил, что это все-таки подсадка — но не обычная, а довольно-таки оригинальная. «Наверно, уговаривают девочек станцевать один раз. Просто попробовать. Возможно, оговаривают компромиссные условия. Например, если накидают на сцену меньше определенной суммы, то ей еще и доплачивают. А если больше — то она платит клубу определенный процент, но и сама отхватывает немало. И так рассчитано, что клуб всегда остается в выигрыше», — размышлял Юра, забыв на минуту, что его прислали сюда не расследовать деятельность хозяев клуба, а ловить тех, кто попытается этих хозяев убить.
Самого владельца, впрочем, в клубе в эту ночь не было. Но после того как мстители взорвали заведомо пустую квартиру Денисова, от них можно было ожидать чего угодно. В том числе и нападения на клуб.
Вчера, когда Юра Виноградов наблюдал за клубом снаружи, а внутри сидел Серега Калиновский, ничего не произошло. Сегодня они поменялись местами. Мини-рация в сумке Виноградова молчала — радио надлежало использовать лишь в крайнем случае.
Крайний случай наступил, когда Юра, залюбовавшись маленькой танцовщицей, сбросившей последний предмет одежды, совсем отвлекся от наблюдения за входом. Из-за громкой музыки он даже не сразу отреагировал на голос из своей рации:
— Юра, тревога. Гранатомет! — и далее выстрелы и автоматные очереди.
Вскочив с места, Юра заорал на весь зал: «Ложись!!!», — и тут же громыхнул взрыв. Разворотило «предбанник» клуба, превратив в кашу охранников и нескольких клиентов, собравшихся на выход. Остальным повезло, поскольку помещение клуба было полуподвальным.
Но тут же через развороченный вход в это помещение ворвался человек в мотоциклетном шлеме и с автоматом и стал поливать все вокруг очередями. Перекатываясь по полу, Виноградов отвечал ему выстрелами из пистолета.
Не ожидавший сопротивления человек в шлеме поспешил отступить обратно на улицу, где стрельба уже прекратилась. Виноградов хотел побежать за ним следом, но не смог — оказывается, ему в ногу лопала пуля, но в суматохе боя он этого не заметил.
На улице трое нападавших бросились к своему грузовику, но оказалось, что ехать на нем нельзя — прострелена шина.
Тогда человек в мотоциклетном шлеме выскочил на проезжую часть прямо перед проезжавшей мимо легковушкой. Ее водитель инстинктивно нажал на тормоз, и в следующую секунду убийца застрелил его и вышвырнул труп из еще не остановившейся машины.
На этой «тачке» мстители доехали до того места, где по плану предполагалось бросить грузовик — естественно, угнанный незадолго до операции. Обидней всего было то, что пришлось оставить рядом с клубом гранатомет. Но в этом была и положительная сторона — отпала необходимость перетаскивать оружие из грузовика в свой микроавтобус, рискуя попасться на глаза случайным свидетелям. Да и взрывать они, вроде, никого больше не собирались. Остался еще хозяин «Марии Целесты» Темный, но его можно прикончить и из пистолета.
И все-таки гранатомета было жалко.
Теоретически ему полагалось еще предыдущей зимой уйти на Кавказ. В Москву его доставили люди из фирмы «Интеррейс» вместе с партией другого оружия, а дальше это оружие должны были везти машинами фирмы «Глория Мунди Транзит». Но исполнитель при активной помощи организатора устроил так, что этот гранатомет остался в Москве. Кому-то пришлось заплатить деньги, кого-то обмануть, с кем-то пришлось объясняться и даже не без жертв — именно с приобретения оружия мстители начали череду убийств, — но в конечном счете гранатомет достался им значительно дешевле, чем если бы они покупали его на черном рынке.
А теперь они его потеряли. Но зато почти завершили свою миссию…
А тем временем в разгромленном клубе девушка, исполнявшая «любительский стриптиз» и рухнувшая на пол сразу после взрыва, оказалась совсем рядом с раненым Виноградовым. Он зажимал левой рукой перебитую голень, а в правой по-прежнему держал пистолет. Девушка приблизилась к нему и спросила:
— Ты ранен? Тебе помочь?
И, не дожидаясь ответа, разорвала скатерть с ближайшего стола и стала накладывать жгут, поскольку кровь лилась обильно.
— Брось ты эту мороку, — простонал Юра, пытаясь улыбнуться. — Знаешь, какое самое лучшее лекарство для мужчин? Поцелуй красивой женщины.
Только теперь девушка вспомнила, что на ней ничего нет, и улыбнулась чуточку смущенно.
— Ну, раз у тебя такие мысли, значит, жить будешь, — сказала она, умело затягивая жгут. А потом все-таки поцеловала раненого в губы, убедив его в том, что невинные глаза лгут и она отнюдь не такая неискушенная девочка, какой кажется.
— Здорово! — воскликнул Юра, когда их губы разъединились, и потерял сознание, улыбаясь уже по-настоящему.
Однако в клубе «Мария Целеста» ничто не напоминало об одноименной шхуне, и морской антураж здесь отсутствовал напрочь. Может, сначала и предполагалось создать такой антураж, но не хватило денег, энергии или фантазии. И в результате получилось самое заурядное заведение, куда заходят не очень богатые (но и не слишком бедные) люди, чтобы вылить, послушать музыку и посмотреть на голых баб — развеяться, в общем. Короче, обыкновенный кабак, только без горячих блюд, но зато с «горячими» танцовщицами. Подобных заведений ныне не так уж мало на Москве.
Юра Виноградов пришел в «Марию Целесту» в первый раз, но в других подобных заведениях бывал неоднократно, а одно из них даже охранял как-то несколько недель. Теперь он по поручению Каменева наступил на дежурство в клубе Ростислава Темного. Инкогнито, разумеется — для всех в этом кабаке он был просто очередным клиентом. Вернее, членом клуба — по крайней мере, в руках он вертел бумажку, изукрашенную всеми цветами радуги, на которой было написано: «Одноразовый членский билет». Читая эту надпись, Юра еле сдержался, чтобы не расхохотаться. Но с другой стороны, вероятно, существовали и «многоразовые членские билеты».
Одноразовыми билетами торговали амбалы в камуфляже, стоящие у входа. Где взять «многоразовый билет», Виноградов не знал и не стал об этом задумываться, По большому счету это его никаким боком не касалось.
Юра сидел неподалеку от подиума, где изгалялись и заголялись девицы, боком и к этому подиуму, и ко входу. Таким образом он мог наблюдать за входом, не вызывая лишних подозрений, и одновременно поглядывать на танцовщиц. Юра был молод и любил стриптиз, особенно если он исполнен красиво и со вкусом.
Правда, в этом кабаке стриптиз был слабоват — впрочем, говорят, на Западе бывает и хуже. Там в заведениях такого уровня нередко выпускают на публику дам лет под сорок, а в «Марии Целесте» контингент танцовщиц составляли девушки слегка за двадцать и младше. А в этом возрасте все они красивы — особенно в голом виде. А что танцуют не очень — так это в стриптизе не главное. Для гурманов по этой части существует театр эротической пластики и другие подобные шоу. А «Мария Целеста» — это не театр, а кабак.
Ближе к полуночи, однако, выяснилось, что и здесь имеют место потуги на оригинальность. Человек, который в паузах между стрип-номерами орал что-то неразборчивое в микрофон, объявил столь же неразборчиво, но, в общем, понятно, что сейчас начинается конкурс стриптизерок-любительниц.
— Любая девушка из зала может выйти сюда и исполнить стриптиз. Во время этого танца мужчины должны бросать на сцену деньги, и если дама сочтет приз недостаточным, она может прервать выступление. Ну, кто рискнет?
Шум в зале стих, и теперь был слышен только голос ведущего. В тишине его речь казалась значительно более разборчивой.
— Ну, смелее! Кто хочет? Огромные деньги за пять минут! Неужели никто не решится?!. — ведущий кричал все громче и зазывнее. — Эй, мужчины! Давайте поддержим девушек. Приз за выход на сцену! Кидайте сюда деньги, если вы хотите увидеть, как девушка впервые в жизни раздевается перед публикой.
Кто-то, скомкав, швырнул на подиум десять долларов. Вслед за ним расщедрились и другие — кто по десять баксов, кто по пять, некоторые — по одному, а некоторые — рублями.
— Ну, еще! Еще! — подзадоривал конферансье. — Если никто не выйдет — всем выпивка на эти деньги.
Но тут на подиум поднялась девушка. Своим видом она резко отличалась от того стандарта, по которому в наше время подбирают звезд стриптиза — равно как и манекенщиц с фотомоделями. Невысокая, с невинным лицом и глазами неискушенной девочки, но в то же время с полной грудью и широкими бедрами, она никоим образом не вписывалась в голливудские каноны красоты — хотя многие мужчины не отказались бы взять такую девушку в жены.
«Интересно, подсадка или нет? — подумал Юра Виноградов. — Очень натурально смущается».
Когда девушка начала раздеваться, первым делом сбросив туфельки, Юра решил, что это все-таки подсадка — но не обычная, а довольно-таки оригинальная. «Наверно, уговаривают девочек станцевать один раз. Просто попробовать. Возможно, оговаривают компромиссные условия. Например, если накидают на сцену меньше определенной суммы, то ей еще и доплачивают. А если больше — то она платит клубу определенный процент, но и сама отхватывает немало. И так рассчитано, что клуб всегда остается в выигрыше», — размышлял Юра, забыв на минуту, что его прислали сюда не расследовать деятельность хозяев клуба, а ловить тех, кто попытается этих хозяев убить.
Самого владельца, впрочем, в клубе в эту ночь не было. Но после того как мстители взорвали заведомо пустую квартиру Денисова, от них можно было ожидать чего угодно. В том числе и нападения на клуб.
Вчера, когда Юра Виноградов наблюдал за клубом снаружи, а внутри сидел Серега Калиновский, ничего не произошло. Сегодня они поменялись местами. Мини-рация в сумке Виноградова молчала — радио надлежало использовать лишь в крайнем случае.
Крайний случай наступил, когда Юра, залюбовавшись маленькой танцовщицей, сбросившей последний предмет одежды, совсем отвлекся от наблюдения за входом. Из-за громкой музыки он даже не сразу отреагировал на голос из своей рации:
— Юра, тревога. Гранатомет! — и далее выстрелы и автоматные очереди.
Вскочив с места, Юра заорал на весь зал: «Ложись!!!», — и тут же громыхнул взрыв. Разворотило «предбанник» клуба, превратив в кашу охранников и нескольких клиентов, собравшихся на выход. Остальным повезло, поскольку помещение клуба было полуподвальным.
Но тут же через развороченный вход в это помещение ворвался человек в мотоциклетном шлеме и с автоматом и стал поливать все вокруг очередями. Перекатываясь по полу, Виноградов отвечал ему выстрелами из пистолета.
Не ожидавший сопротивления человек в шлеме поспешил отступить обратно на улицу, где стрельба уже прекратилась. Виноградов хотел побежать за ним следом, но не смог — оказывается, ему в ногу лопала пуля, но в суматохе боя он этого не заметил.
На улице трое нападавших бросились к своему грузовику, но оказалось, что ехать на нем нельзя — прострелена шина.
Тогда человек в мотоциклетном шлеме выскочил на проезжую часть прямо перед проезжавшей мимо легковушкой. Ее водитель инстинктивно нажал на тормоз, и в следующую секунду убийца застрелил его и вышвырнул труп из еще не остановившейся машины.
На этой «тачке» мстители доехали до того места, где по плану предполагалось бросить грузовик — естественно, угнанный незадолго до операции. Обидней всего было то, что пришлось оставить рядом с клубом гранатомет. Но в этом была и положительная сторона — отпала необходимость перетаскивать оружие из грузовика в свой микроавтобус, рискуя попасться на глаза случайным свидетелям. Да и взрывать они, вроде, никого больше не собирались. Остался еще хозяин «Марии Целесты» Темный, но его можно прикончить и из пистолета.
И все-таки гранатомета было жалко.
Теоретически ему полагалось еще предыдущей зимой уйти на Кавказ. В Москву его доставили люди из фирмы «Интеррейс» вместе с партией другого оружия, а дальше это оружие должны были везти машинами фирмы «Глория Мунди Транзит». Но исполнитель при активной помощи организатора устроил так, что этот гранатомет остался в Москве. Кому-то пришлось заплатить деньги, кого-то обмануть, с кем-то пришлось объясняться и даже не без жертв — именно с приобретения оружия мстители начали череду убийств, — но в конечном счете гранатомет достался им значительно дешевле, чем если бы они покупали его на черном рынке.
А теперь они его потеряли. Но зато почти завершили свою миссию…
А тем временем в разгромленном клубе девушка, исполнявшая «любительский стриптиз» и рухнувшая на пол сразу после взрыва, оказалась совсем рядом с раненым Виноградовым. Он зажимал левой рукой перебитую голень, а в правой по-прежнему держал пистолет. Девушка приблизилась к нему и спросила:
— Ты ранен? Тебе помочь?
И, не дожидаясь ответа, разорвала скатерть с ближайшего стола и стала накладывать жгут, поскольку кровь лилась обильно.
— Брось ты эту мороку, — простонал Юра, пытаясь улыбнуться. — Знаешь, какое самое лучшее лекарство для мужчин? Поцелуй красивой женщины.
Только теперь девушка вспомнила, что на ней ничего нет, и улыбнулась чуточку смущенно.
— Ну, раз у тебя такие мысли, значит, жить будешь, — сказала она, умело затягивая жгут. А потом все-таки поцеловала раненого в губы, убедив его в том, что невинные глаза лгут и она отнюдь не такая неискушенная девочка, какой кажется.
— Здорово! — воскликнул Юра, когда их губы разъединились, и потерял сознание, улыбаясь уже по-настоящему.
55
Наверное, всем людям на свете доводилось слышать и произносить одни и те же слова, знаменующие собою внезапное узнавание:
— Так ведь это же… — и далее имя человека или название предмета, который узнан.
Именно эти слова произнесла Марина Волколакова, когда в гостях у знакомого продавца видеокассет увидела предпоследнее послание похитителей Яны Ружевич — то, где главарь в ярости избивает пленницу бичом.
Последнее послание — где девушку клеймят раскаленным железом — начальник криминальной милиции Короленко упрятал в свой сейф, запретив делать копии, и поэтому оно не попало на видеорынок. Но и предыдущей видеозаписи оказалось достаточно, чтобы Марина Волколакова вскочила с места и вскричала:
— Так ведь это же…
Она испугалась своей догадки и не закончила фразы. Продавец видеокассет — кстати, тот же самый, чей разговор про Толика Гусева подслушал Олег Коваль — ничего не смог от нее добиться, как ни старался. Но Марина была его давней подругой — не пытать же ее в конце концов.
Ничего особенного Марина не открыла — то, что она обнаружила в этой видеозаписи, давно было известно, например, Толику Гусеву. Причем Толику догадаться было куда сложнее — он ведь в студии Марика Калганова никогда не бывал и знал ее только по фильмам и рассказам очевидцев. Все коммерческие дела Толик вел с Калгановым на городской квартире Марика.
А Марина Волколакова на этой студии бывала неоднократно — ведь Марик регулярно снимал ее в своих фильмах. Марина считалась местной порнозвездой.
Правда, Марик всегда был исключительно осторожен. Очень немногие знали его фамилию и настоящее имя — Максим. Представляясь новым знакомым, Калганов всегда говорил, что его зовут Марк. Марк Киплинг — так он именовал себя в титрах своих фильмов.
Актеров он возил к себе на студию с завязанными глазами, порой подряжая для этого друга своего Эдика Костальского с его такси.
Конечно, если бы милиция всерьез взялась за порнобизнес, то все Мариковы комбинации раскрутили бы в два счета, и никакие предосторожности бы не помогли. Но суть была в том, что милиция этими делами вообще не занималась — не до того, да и смысла нет: борьба с порнографией на руку только мафии и больше никому. А студию свою Марик берег от всякого рода любопытных и недоброжелателей. Не от рэкета — рэкету он платил, как все нормальные мелкие бизнесмены, и еще приплачивал, чтобы мафия не слишком интересовалась его тайнами и берегла их от других. Вот этих самых «других» — неизвестных, непредсказуемых и потому опасных — Марик опасался больше всего.
В результате многие люди, связанные с видео — и эротическим бизнесом в пределах города и даже за его пределами, знали, что у Марика есть студия, но очень немногие имели представление о том, где она находится.
Марина Волколакова узнала студию Марика по тем незначительным деталям, которые попали в видеозапись послания похитителей. Она узнала веревку, свисающую сверху, узнала бич, которым избивали Яну Ружевич — просто потому, что Марик снимал садомазохистские сцены с участием Марины, и ее привязывали к той же самой веревке и били тем же самым бичом.
— Так ведь это же… — и далее имя человека или название предмета, который узнан.
Именно эти слова произнесла Марина Волколакова, когда в гостях у знакомого продавца видеокассет увидела предпоследнее послание похитителей Яны Ружевич — то, где главарь в ярости избивает пленницу бичом.
Последнее послание — где девушку клеймят раскаленным железом — начальник криминальной милиции Короленко упрятал в свой сейф, запретив делать копии, и поэтому оно не попало на видеорынок. Но и предыдущей видеозаписи оказалось достаточно, чтобы Марина Волколакова вскочила с места и вскричала:
— Так ведь это же…
Она испугалась своей догадки и не закончила фразы. Продавец видеокассет — кстати, тот же самый, чей разговор про Толика Гусева подслушал Олег Коваль — ничего не смог от нее добиться, как ни старался. Но Марина была его давней подругой — не пытать же ее в конце концов.
Ничего особенного Марина не открыла — то, что она обнаружила в этой видеозаписи, давно было известно, например, Толику Гусеву. Причем Толику догадаться было куда сложнее — он ведь в студии Марика Калганова никогда не бывал и знал ее только по фильмам и рассказам очевидцев. Все коммерческие дела Толик вел с Калгановым на городской квартире Марика.
А Марина Волколакова на этой студии бывала неоднократно — ведь Марик регулярно снимал ее в своих фильмах. Марина считалась местной порнозвездой.
Правда, Марик всегда был исключительно осторожен. Очень немногие знали его фамилию и настоящее имя — Максим. Представляясь новым знакомым, Калганов всегда говорил, что его зовут Марк. Марк Киплинг — так он именовал себя в титрах своих фильмов.
Актеров он возил к себе на студию с завязанными глазами, порой подряжая для этого друга своего Эдика Костальского с его такси.
Конечно, если бы милиция всерьез взялась за порнобизнес, то все Мариковы комбинации раскрутили бы в два счета, и никакие предосторожности бы не помогли. Но суть была в том, что милиция этими делами вообще не занималась — не до того, да и смысла нет: борьба с порнографией на руку только мафии и больше никому. А студию свою Марик берег от всякого рода любопытных и недоброжелателей. Не от рэкета — рэкету он платил, как все нормальные мелкие бизнесмены, и еще приплачивал, чтобы мафия не слишком интересовалась его тайнами и берегла их от других. Вот этих самых «других» — неизвестных, непредсказуемых и потому опасных — Марик опасался больше всего.
В результате многие люди, связанные с видео — и эротическим бизнесом в пределах города и даже за его пределами, знали, что у Марика есть студия, но очень немногие имели представление о том, где она находится.
Марина Волколакова узнала студию Марика по тем незначительным деталям, которые попали в видеозапись послания похитителей. Она узнала веревку, свисающую сверху, узнала бич, которым избивали Яну Ружевич — просто потому, что Марик снимал садомазохистские сцены с участием Марины, и ее привязывали к той же самой веревке и били тем же самым бичом.