Страница:
Максим посмотрел на другие газеты, первые полосы, которых были отведены его собственной персоне. Издания стремились перещеголять друг друга в изложении жутких подробностей недавней трагедии. Цаплин почувствовал на себе пристальный взгляд продавщицы, швырнул газету на прилавок и вышел на улицу. Через стеклянную витрину он увидел нескольких сотрудниц магазина, встревожено смотревших на него. Их губы быстро шевелились. Максим знал, о чем говорят девушки. Он горько улыбнулся при виде того, как одна из продавщиц сняла телефонную трубку и набрала номер, состоящий из двух цифр.
Прохожие обходили молодого человека, который, вытянув ноги, уселся на тротуар. Многие шарахались, узнавая в странном субъекте знаменитого поэта, разыскиваемого по обвинению в двойном убийстве. Бежать и прятаться было бесполезно. Слишком уж известным было лицо Цаплина.
Смуглый, одетый в легкую сорочку и потертые синие джинсы мужчина, остановился рядом с Максимом. Тот поднял голову.
– Ты обманул меня, Меценат…
– Я лишь выполнил свою часть контракта, – покровитель поэтов без особого интереса взглянул на группу милиционеров, которые торопливо направлялись к книжному магазину. – А все это – издержки и побочные эффекты. У каждой медали есть своя оборотная сторона, поэт.
– Да, – кивнул Максим. – И у славы тоже.
– Приятно иметь дело с умным человеком, но клянусь бородой Зевса мне пора. На Земле так много талантливых людей, томящихся в безвестности, а я – один.
Меценат исчез. В воздухе продолжал витать тонкий аромат его благовоний, который олицетворял времена, когда поэзия возводилась в ранг государственной политики, а владыки мира преклонялись перед нищими рифмоплетами.
Лилит
Навязчивая идея
Прохожие обходили молодого человека, который, вытянув ноги, уселся на тротуар. Многие шарахались, узнавая в странном субъекте знаменитого поэта, разыскиваемого по обвинению в двойном убийстве. Бежать и прятаться было бесполезно. Слишком уж известным было лицо Цаплина.
Смуглый, одетый в легкую сорочку и потертые синие джинсы мужчина, остановился рядом с Максимом. Тот поднял голову.
– Ты обманул меня, Меценат…
– Я лишь выполнил свою часть контракта, – покровитель поэтов без особого интереса взглянул на группу милиционеров, которые торопливо направлялись к книжному магазину. – А все это – издержки и побочные эффекты. У каждой медали есть своя оборотная сторона, поэт.
– Да, – кивнул Максим. – И у славы тоже.
– Приятно иметь дело с умным человеком, но клянусь бородой Зевса мне пора. На Земле так много талантливых людей, томящихся в безвестности, а я – один.
Меценат исчез. В воздухе продолжал витать тонкий аромат его благовоний, который олицетворял времена, когда поэзия возводилась в ранг государственной политики, а владыки мира преклонялись перед нищими рифмоплетами.
Лилит
Она появилась в свете фар «мазды» так неожиданно, что лишь отличная реакция спасла меня от неминуемой катастрофы. Я с силой надавил педаль тормоза и одновременно вывернул руль. Автомобиль занесло, развернуло поперек дороги и, наконец, ткнуло бампером в ограждение.
– Черт! – выдавил я, ударяя обоими кулаками по рулю. – Черт!
Выплеснув, таким образом, часть испуга и гнева, я открыл дверцу и вышел из машины. Девушка в белом, похожем на ночную рубашку платье стояла там, где я ее впервые увидел. Все зигзаги, выписанные моей «маздой», не произвели на нее никакого впечатления. Бледное и красивое, словно высеченное из слоновой кости лицо было безучастным, а широкое раскрытые глаза смотрели мимо меня. Порывы ночного ветра шевелили распущенные волосы. Плотно сжатые губы делали облик красавицы немного суровым.
– Леди, эй леди! С вами все в порядке?
Девушка ничего не ответила. Мне ничего не оставалось кроме как приблизиться на несколько шагов.
– Выбегать на дорогу так неожиданно не рекомендуется. Это может привести к…
Я осекся. На белом платье девушки были отчетливо видны красные пятна.
– Вы ранены?!
– Меня зовут Лайла, – девушка сверкнула белозубой улыбкой. – Здравствуй, путник!
На несколько секунд я опешил настолько, что не мог пошевелить языком, а когда наконец-таки смог запустить свой речевой аппарат не нашел ничего лучшего, как брякнуть:
– Редкое и очень красивое имя…
– Лайла! И я была первой! – веско заявила красавица. – Та, что съела яблоко, появилась позже.
«Молись, чтобы этот бред не был последствием столкновения с твоей машиной, дружок, – прошептал мне внутренний голос. – Проси, Всевышнего, чтобы эта подружка оказалась сбежавшей пациенткой дурдома».
– Отлично! – я постарался придать своему голосу бодрость, которой не было и в помине. – Я – Артур Коноплев. Еду по делам своей фирмы и, если позволите, доставлю вас в ближайшую гостиницу. По дороге мы купим яблок и вам не придется спорить из-за них с той, что появилась позже.
– Санви, Саманси и Савангелоф нагнали меня над Красным морем, – прошептала Лайла, покачивая головой. – Они угрожали и силой взяли с меня клятву…
– О, Красное море! Вам посчастливилось отдыхать там? – я приблизился еще на шаг. – Как-нибудь я обязательно смотаюсь туда в отпуск. А сейчас… Не лучше ли нам отойти на обочину? Я слышу грохот. Судя по всему, к нам приближается грузовик.
Поскольку Лайла никак не отреагировала на это сообщение, мне пришлось схватить ее за руку. Из-за поворота вынырнула фура с рекламой кока-колы на брезенте прицепа. Водитель в красно-белой бейсболке погрозил мне кулаком и, судя по искривленному в крике рту, выдал какой-то перл из области ненормативной лексики. Отдышавшись, я посмотрел на девушку.
– Лайла, мы едем?
– Тебе известно, что закон запрещает мужчинам спать одним?
– Какой закон? Каким мужчинам? – не выдержал я. – Ты несешь чепуху, стоя на обочине шоссе идущего через лес! В радиусе десяти километров нет ни одной живой души, а на часах пятнадцать минут первого! Давай обсудим вопросы взаимоотношения полов где-нибудь в другом месте. О-кей?
Заканчивая свою импульсивную речь, я случайно опустил глаза вниз и увидел, что на ногах Лайлы нет обуви. В ту же секунду почувствовал, как холодна рука, которую я продолжал сжимать.
– Все, милая! С меня хватит! – я открыл заднюю дверцу «мазды» и втолкнул девушку в салон. – Ты ранена. На платье кровь, а если еще и простудишься, мне придется всю жизнь работать на лекарства!
– Возьми меня! – улыбнулась Лайла, изящным движением плеча сбрасывая одну бретельку платья. – Ты сильный. Ты согреешь мою плоть. Возьми меня. Здесь и сейчас!
– Ну, уж это…
Я почувствовал, что краснею, а что еще хуже – как приливает кровь к низу живота. Тонкие пальцы Лайлы прошлись по второй бретельке, как по клавишам пианино. Платье соскользнуло с плеч. Округлые девичьи груди и пирамиды разбухших сосков будили только одно желание – впиться в них поцелуем. Здесь и сейчас.
Девушка вытянула ноги и окончательно освободилась от платья, сбросив его на резиновый коврик. Нижнего белья на ней не было. Лайла взобралась на сиденье с ногами, повернулась ко мне спиной и, упершись ладонями в стекло призывно выгнулась.
– Может, ты хочешь так? Я готова к любым фантазиям…
– Ты-то готова, – прошептал я, лихорадочно расстегивая пуговицы сорочки. – А я…
«Еще как готов, – вновь прозвенел в голове внутренний голос. – Посмотри на свои брюки, старый шалун. Как бы они не порвались».
Сорочка была расстегнута в рекордно короткий срок. В свете полной луны блеснул крестик, подаренный матерью. Я собирался вплотную заняться «молнией» ширинки, когда услышал шуршание шин. На противоположной стороне дороги очень некстати затормозил старенький «Москвич». Его водитель, грузный толстяк не вышел, а скорее вывалился из салона. Лайла продолжала упираться ладонями в стекло, и, наверное, видела толстяка.
– Эй, парень с тобой все в порядке?
– Задремал! – соврал я, чувствуя, как пальцы Лайлы касаются моей промежности. – Чуть не врезался в ограждение, но сейчас все в норме. Можете не беспокоиться!
Беспокоиться следовало мне. Девушка успела расстегнуть ширинку и завладела ее содержимым. Сначала касалась пальцами, а затем… Нет! Присутствие рядом толстяка становилось просто невыносимым.
– Послушайте! – голос предательски дрожал, а вместо членораздельных слов хотелось стонать и охать. – Я действительно не нуждаюсь в помощи. Вы… Можете убираться к черту-у-у-у!
Оргазм был таким сильным, что сдержаться я не смог. Водитель «Москвича» попятился, ткнулся спиной в крыло машины, выругался и забрался в салон с таким проворством, словно весил не сто двадцать, а всего лишь сорок килограммов. Заурчал двигатель и машина, выехав на встречную полосу, растворилась в темноте.
– Тебе понравилось, путник?
Волосы Лайлы спадали на сиденье двумя антрацитово-черными водопадами. Влажные губы блестели, а глаза светились бесстыдством не девушки, но зрелой, знающей толк в наслаждениях женщины.
– Не то слово, Лайла…
– Тогда самое время продолжить, – девушка легла на спину и раздвинула ноги.
Меня не потребовалось упрашивать дважды. Я впился взглядом в черный треугольник ниже упругого живота и, забыв обо всем на свете, принялся срывать с себя брюки. То, что происходило дальше невозможно описать словами. Горячее дыхание Лайлы обжигало, а руки, скользившие по моему телу, заставляли каждую клетку вибрировать от наслаждения. Она оказывалась то наверху, то подо мной, то становилась на четвереньки и прижимала ладони к моим ягодицам, заставляя наши тела биться в едином ритме. Мы сплетались в самые немыслимые узлы. Я, кажется, вопил так, что мог разбудить зверье в лесу и наконец, обессиленный, со слипшимися от пота волосами рухнул на сидение рядом с Лайлой.
– Ух! Такого со мной давно не было…
– И не могло быть, – девушка выскользнула из салона. – Ведь я – Лайла. Та, что была первой.
Я приподнялся и увидел, что Лайла успела надеть платье. Пришлось последовать ее примеру.
– Думаю, знакомство стоит продолжить, – усмехнулся я, отряхивая от дорожной пыли брюки. – Надеюсь у той, что была первой, есть телефон?
Девушка промолчала, а когда я обернулся, то увидел, что ее нет ни рядом, ни где-нибудь поблизости.
– Лайла, черт возьми, ты хочешь поиграть в прятки?
Обшаривая взглядом все места, где можно было спрятаться, я чувствовал, как холодеет спина. Играть в прятки на дороге, которая отлично просматривалась в обе стороны, было немыслимо. А лес находился слишком далеко и, даже если бы таинственная Лайла была чемпионом по легкой атлетике, она не успела бы добежать до опушки.
Натянув сорочку, я уселся за руль и закурил. Прождав около получаса, пожал плечами. Повернул ключ зажигания и поехал, пристально вглядываясь в ряд сосен, окутанных серым маревом рассвета. Лайла исчезла так же неожиданно, как и появилась.
Через час отыскал придорожную гостиницу, сунул очкастой уродине за стойкой паспорт и деньги.
– Формуляр заполню позже. Чертовски устал.
– Гм… Это не по правилам.
– Прелесть моя. У меня нет сил вступать с тобой в пререкания. Дай ключ, иначе я вытряхну тебя из кресла!
Угроза возымела действие. Помахивая завоеванным ключом, я поднимался по лестнице. Навстречу мне шел человек в красно-белой бейсболке. Конечно! Я вспомнил, что на стоянке была припаркована хорошо знакомая фура.
Мужчина остановился и смущенно улыбнулся.
– Хочу извиниться… Там на шоссе…
– Ерунда! На вашем месте я тоже не смог бы сдержаться. Видите ли, девушка…
– Девушка? – брови водителя фуры удивленно поползли вверх. – Причем тут девушка?
– Моя спутница… Там на дороге…
– Еще раз извините, но на дороге кроме вас никого не было.
– Как?
Мужчина не удостоил меня ответом и стал быстро спускаться вниз. Я потер лоб ладонью. Он что издевается? Этот козел не мог не видеть, как я тащил Лайлу к обочине!
– Нужно выспаться, – пробормотал я.
Поднялся на второй этаж и сунул ключ в прорезь замка.
– Отдохнуть, а потом хорошенько подумать.
Дверь номера распахнулась с душераздирающим скрипом, свойственным всем дверям провинциальных гостиниц. Я прошел мимо ванной и туалета, сбросил туфли на пороге спальни и собирался рухнуть на постель, но та оказалась занята.
– Я вернулась, – сообщила Лайла, опираясь подбородком на сомкнутые ладони. – Вернулась потому, что долго не встречала таких мужчин как ты. Клянусь Самаэлем, путник Артур…
– Слушай, путница Лайла! Я, кажется, все понял. Ты работаешь на эту стерву в очках! Обслуживаешь дальнобойщиков. Так?
– Так или не так, – Лайла перевернулась на спину и положила руки под голову. – Разве это важно? Если я скажу правду, ты все равно не поверишь. Давай займемся любовью. К чему слова? Сольемся в музыке страсти!
– Послушай, милая…
Девушка не дала договорить. Резко поднявшись, опустила руки мне на плечи.
– Возьми меня. Здесь и сейчас!
Все повторилось. Гостиничная кровать не шла ни в какое сравнение с задним сиденьем «мазды». Я проявил чудеса выносливости, но когда удовлетворенная Лайла с видом сытой кошки положила голову мне на грудь, сразу провалился в сон. Проснулся, когда за окном уже сгустились сумерки. Девушки рядом не было.
– Лайла?
Я заглянул в ванную и туалет. Высунул голову в коридор. Через пять минут стоял у стойки. Очкастая администраторша попыталась подсунуть мне формуляр, но я оттолкнул ее руку.
– Где Лайла?
– Ла… Кто?
– Девушка, которая была в моем номере!
– Вы с ума сошли! В гостинице кроме вас был только один постоялец, но он уехал час тому назад!
– Водитель фуры?
– Да.
Мне расхотелось допрашивать администраторшу. Я вспомнил слова мужика в бейсболке и вдруг понял: кроме меня Лайлу никто не видел. Стоп! А как насчет толстяка? Водитель «Москвича» наверняка заметил девушку, стоявшую на четвереньках на заднем сиденье «мазды».
– Черт! Что за ахинею я несу? – моя улыбка была до омерзения приветливой. – Конечно же, никакой девушки не было. Скажите, а толстяк, который ездит на старом «Москвиче» кофейного цвета живет в вашем городке?
Улыбка сделала свое дело.
– Вы, наверное, имеете в виду Егора Кузьмича Соловьева. Нашего учителя истории.
– Кого ж еще! Как к нему проехать?
Пока администраторша рассказывала о том, как проехать к Соловьеву, я рассматривал газету, лежавшую на стойке. Название передовой статьи было набрано крупным шрифтом «ВАМПИРЫ АТАКУЮТ?». Фотографии я рассмотреть не успел. Выполнив свою миссию, администраторша кивнула мне и продолжила чтение газеты, прерванное моими расспросами.
– У вас в городе появились вампиры? – с улыбкой поинтересовался я, взявшись за дверную ручку.
– Ничего смешного в том, что этой ночью погибли два человека, я не вижу.
– И где же из них высосали кровь?
– На шоссе Р-71 в десяти километрах от города. Вы случайно там не проезжали?
– Заверяю вас, милочка: я не вампир. Убедитесь в этом, посмотрев на мое отражение в зеркале.
…Соловьев, расхаживающий по двору с граблями в руках, при моем появлении остановился.
– Что вам здесь надо?
– Только один вопрос, Егор Кузьмич: вы видели этой ночью в моей машине девушку?
– Это шутка? Вы были совершенно один.
– Ее звали Лайла, – я посмотрел на Соловьева с мольбой. – Вспомните, на заднем сиденье…
– Прощайте, молодой человек. Вам надо не ко мне, а к хорошему психиатру.
Пришлось выйти за калитку. Я собирался сесть в машину, когда учитель неожиданно окликнул:
– Как ее звали?
– Лайла.
Лицо Соловьева посерело, а плечи опустились.
– Проходите в дом, юноша. У меня есть бутылка хорошего вина. Прежде чем продолжить разговор нам следует выпить.
– Видите ли, – Егор Кузьмич отхлебнул добрую половину стакана и поставил его на стол. – Я не только учитель. С института увлекаюсь историей религии и без ложной скромности скажу, что кое-что в этом смыслю.
– Не вижу, какое отношение это имеет к Лайле.
– Самое прямое. Сегодня ночью, при весьма странных обстоятельствах погибли двое мужчин. На шее каждого – по две ранки. У меня есть знакомые среди местных милиционеров. От них я узнал, что трупы полностью обескровлены.
– Вампиры? Не смешите!
– Выпейте еще, – Соловьев наполнил мой стакан. – А затем расскажите мне все, что говорила вам Лайла.
Я передавал бессвязные фразы, которые услышал от девушки. На протяжении моего короткого рассказа Соловьев несколько раз вскакивал и принимался расхаживать по комнате.
– Она поклялась Самаэлем?
– Кажется…
– И говорила о клятве, данной…
– Санви, Саманси и Савангелофу.
Соловьев уперся руками в стол и наклонился к моему лицу.
– Все сходится. Вы в большой опасности, молодой человек. То, что Лилит не прикончила вас сразу, означает только одно: демон влюбился и собирается растянуть удовольствие.
– Ее зовут Лайла!
– Хм. А также Лилу, Лилиту и Ардат Лили! И она действительно была первой!
– Первой у кого?
– У Адама, юноша! Ева была лишь второй.
Увидев, что я протестующее покачал головой, Соловьев погрозил мне пальцем.
– Я не сумасшедший и вы – тоже. Слушайте внимательно и постарайтесь не перебивать, если не хотите, чтобы демон постепенно, капля за каплей, выпил все ваши жизненные соки. Итак, вы готовы?
– Вполне.
– Ваша Лайла – вампир библейских времен. «Ибо до Евы была Лилит», – гласит древнееврейский текст. Лилит была змея, первая жена Адама. Согласно легенде подарила ему сверкающих сыновей и сияющих дочерей. Еву Бог создал потом.
Чтобы отомстить земной жене Адама, Лилит уговорила ее отведать запретный плод и зачать Каина, брата и убийцу Авеля. Такова первоначальная форма мифа. В средние века она изменилась под влиянием слова «лайил», что на древнееврейском значит «ночь». Лилит стала уже не змеей, а духом ночи, вампиром. Иногда она – ангел, ведающий рождением людей, иногда повелевает демонами, которые нападают на спящих в одиночку или на бредущих по дорогам путников. В народном воображении Лайла предстает в виде высокой молчаливой девушки с черными распущенными волосами. Лилит – злой дух, королева суккубов, обычно женского пола в иудаистической демонологии. Имя ее восходит к именам трех шумерских демонов: Лилу – инкуб, демон мужского пола, Лилиту – суккуб, демон женского пола и Ардат Лили – своего рода гермафродит.
– Вы хотите сказать, что я трахал призрака?!
– Можно сказать и так. Ваша новая знакомая, юноша, известна, как совратительница мужчин с целью родить от них детей. Именно поэтому Талмуд не рекомендует мужчинам спать одним. Лайла вредит деторождению у женщин. Она наводит порчу на младенцев, изводит и похищает их. После окончательного разрыва с Адамом Лайла стала женой демона Самаэля и матерью злых духов. Вы мне верите?
– Не знаю…
– Придется поверить молодой человек! Лайла будет поджидать вас везде, где окажетесь одни. Если вам дорога жизнь и бессмертная душа сделайте все в точности, как я скажу.
– Наверное, посоветуете вбить ей в грудь осиновый кол?
– Это не поможет.
– Я тоже так думаю. Она не испугалась креста, который висел у меня на груди.
– Ничего удивительного. Лилит – дохристианский демон. Тем не менее, есть способ защититься от нее. – Соловьев достал из письменного стола лист бумаги и толстый фолиант в потрепанном переплете. – Три ангела нагнали Лайлу над Красным морем и взяли с нее клятву, что она никогда не появится в доме, где будут они сами или их имена.
Учитель раскрыл фолиант и вывел на листе несколько слов.
– Это – по латыни. Имена Санви, Саманси и Савангелофа. Возьмите бумагу и постоянно носите ее при себе. Поскольку я замешан в этом деле, то напишу эти имена краской над входом в дом. Теперь остается только надеяться на то, что Лилит не нарушит клятву.
– Спасибо за все. Я поеду.
– Прощайте, молодой человек.
Выйдя на улицу, я увидел, что там окончательно стемнело. Дотронувшись пальцами до кармана, в котором лежал листок с именами ангелов, я почувствовал себя увереннее.
– Ангелы, демоны. Нужно поскорее убираться отсюда.
Но тут из дома учителя раздался оглушительный грохот.
– Не-е-ет!!!
Кричал Соловьев. Ударом ноги я распахнул калитку, пересек двор и взлетел на крыльцо. Егор Кузьмич лежал на полу коридора. Рядом валялась перевернутая жестяная банка. По полу растекалась лужа краски. Вспыхнула и разлетелась на мелкие осколки лампочка. Из темноты комнаты выступила фигура в белом. Лайла, казалось, не видела меня. Опустившись на колени рядом с учителем, она схватила его за волосы, Рывком подняла голову и склонилась над шеей. Хлюпающие звуки, которые я услышал в тот момент, навсегда врезались в память.
Я понял, что Соловьеву уже не помочь и бросился к машине. «Мазда», вопреки ожиданиям, завелась сразу. Позабыв включить фары, я вырулил на дорогу. Наверное, несколько минут форы есть. Пока Лилит занимается учителем, я успею отъехать километров на двадцать. Стрелка спидометра подползала к отметке «двести», когда я понял, что в салоне есть еще кто-то.
– Я вернулась, путник Артур.
Глаза Лайлы, устроившейся на пассажирском сиденье, светились похотью. Ее губы и подбородок были испачканы в крови.
– Останови свою колесницу, – прошептал демон. – Возьми меня. Здесь и сейчас.
– И не подумаю! – я достал из кармана листок и поднес его к лицу Лилит. – Читать умеешь? Именем Санви, Саманси и Савангелофа, убирайся в преисподнюю!
Лицо демона приобрело землистый оттенок. Скрюченные пальцы попытались вцепиться в бумагу, но задрожали. Лайла опустила руки.
– Зачем? Ведь все было так хорошо. Я могла бы подарить тебе бессмертие. Мы пронесли бы нашу любовь через тысячелетия!
– Прочь, мерзкий суккуб!
В ответ раздалось шипение. Вместо девушки на сиденье была огромная змея. Ее треугольная голова раскачивалась, с черного раздвоенного языка падали хлопья зеленой пены, а хвост пружинисто бил по сиденью. Я нащупал ручку дверцы, распахнул ее и вывалился из салона. От удара об асфальт в глазах вспыхнули разноцветные искры. В ту же секунду раздался грохот. В лицо ударила волна обжигающего воздуха. Когда вернулась способность соображать, я увидел пылающую, как факел машину. Лишенная управления «мазда» снесла ограждение и врезалась в сосну.
Интересно, что стало с Лилит? Не успел я подумать об этом, как из пламени выкатился сверкающий обруч. Описав вокруг сосны плавный полукруг, он взорвался фонтаном оранжевых искр и исчез. На долю секунды мне показалось, что по ночному небу, в сторону желтого диска луны пронеслась фигура в развевающемся белом платье.
Оттолкнувшись руками от асфальта, я встал. Порыв ночного подхватил лист бумаги и понес его в направлении пылающего автомобиля. Хромая и спотыкаясь на каждом шагу, я побежал и успел схватить лист за мгновение до того, как его коснулись языки пламени. Бережно разгладил и положил в нагрудный карман.
– Прощай, Лайла, Лилит или как тебя там…
– Черт! – выдавил я, ударяя обоими кулаками по рулю. – Черт!
Выплеснув, таким образом, часть испуга и гнева, я открыл дверцу и вышел из машины. Девушка в белом, похожем на ночную рубашку платье стояла там, где я ее впервые увидел. Все зигзаги, выписанные моей «маздой», не произвели на нее никакого впечатления. Бледное и красивое, словно высеченное из слоновой кости лицо было безучастным, а широкое раскрытые глаза смотрели мимо меня. Порывы ночного ветра шевелили распущенные волосы. Плотно сжатые губы делали облик красавицы немного суровым.
– Леди, эй леди! С вами все в порядке?
Девушка ничего не ответила. Мне ничего не оставалось кроме как приблизиться на несколько шагов.
– Выбегать на дорогу так неожиданно не рекомендуется. Это может привести к…
Я осекся. На белом платье девушки были отчетливо видны красные пятна.
– Вы ранены?!
– Меня зовут Лайла, – девушка сверкнула белозубой улыбкой. – Здравствуй, путник!
На несколько секунд я опешил настолько, что не мог пошевелить языком, а когда наконец-таки смог запустить свой речевой аппарат не нашел ничего лучшего, как брякнуть:
– Редкое и очень красивое имя…
– Лайла! И я была первой! – веско заявила красавица. – Та, что съела яблоко, появилась позже.
«Молись, чтобы этот бред не был последствием столкновения с твоей машиной, дружок, – прошептал мне внутренний голос. – Проси, Всевышнего, чтобы эта подружка оказалась сбежавшей пациенткой дурдома».
– Отлично! – я постарался придать своему голосу бодрость, которой не было и в помине. – Я – Артур Коноплев. Еду по делам своей фирмы и, если позволите, доставлю вас в ближайшую гостиницу. По дороге мы купим яблок и вам не придется спорить из-за них с той, что появилась позже.
– Санви, Саманси и Савангелоф нагнали меня над Красным морем, – прошептала Лайла, покачивая головой. – Они угрожали и силой взяли с меня клятву…
– О, Красное море! Вам посчастливилось отдыхать там? – я приблизился еще на шаг. – Как-нибудь я обязательно смотаюсь туда в отпуск. А сейчас… Не лучше ли нам отойти на обочину? Я слышу грохот. Судя по всему, к нам приближается грузовик.
Поскольку Лайла никак не отреагировала на это сообщение, мне пришлось схватить ее за руку. Из-за поворота вынырнула фура с рекламой кока-колы на брезенте прицепа. Водитель в красно-белой бейсболке погрозил мне кулаком и, судя по искривленному в крике рту, выдал какой-то перл из области ненормативной лексики. Отдышавшись, я посмотрел на девушку.
– Лайла, мы едем?
– Тебе известно, что закон запрещает мужчинам спать одним?
– Какой закон? Каким мужчинам? – не выдержал я. – Ты несешь чепуху, стоя на обочине шоссе идущего через лес! В радиусе десяти километров нет ни одной живой души, а на часах пятнадцать минут первого! Давай обсудим вопросы взаимоотношения полов где-нибудь в другом месте. О-кей?
Заканчивая свою импульсивную речь, я случайно опустил глаза вниз и увидел, что на ногах Лайлы нет обуви. В ту же секунду почувствовал, как холодна рука, которую я продолжал сжимать.
– Все, милая! С меня хватит! – я открыл заднюю дверцу «мазды» и втолкнул девушку в салон. – Ты ранена. На платье кровь, а если еще и простудишься, мне придется всю жизнь работать на лекарства!
– Возьми меня! – улыбнулась Лайла, изящным движением плеча сбрасывая одну бретельку платья. – Ты сильный. Ты согреешь мою плоть. Возьми меня. Здесь и сейчас!
– Ну, уж это…
Я почувствовал, что краснею, а что еще хуже – как приливает кровь к низу живота. Тонкие пальцы Лайлы прошлись по второй бретельке, как по клавишам пианино. Платье соскользнуло с плеч. Округлые девичьи груди и пирамиды разбухших сосков будили только одно желание – впиться в них поцелуем. Здесь и сейчас.
Девушка вытянула ноги и окончательно освободилась от платья, сбросив его на резиновый коврик. Нижнего белья на ней не было. Лайла взобралась на сиденье с ногами, повернулась ко мне спиной и, упершись ладонями в стекло призывно выгнулась.
– Может, ты хочешь так? Я готова к любым фантазиям…
– Ты-то готова, – прошептал я, лихорадочно расстегивая пуговицы сорочки. – А я…
«Еще как готов, – вновь прозвенел в голове внутренний голос. – Посмотри на свои брюки, старый шалун. Как бы они не порвались».
Сорочка была расстегнута в рекордно короткий срок. В свете полной луны блеснул крестик, подаренный матерью. Я собирался вплотную заняться «молнией» ширинки, когда услышал шуршание шин. На противоположной стороне дороги очень некстати затормозил старенький «Москвич». Его водитель, грузный толстяк не вышел, а скорее вывалился из салона. Лайла продолжала упираться ладонями в стекло, и, наверное, видела толстяка.
– Эй, парень с тобой все в порядке?
– Задремал! – соврал я, чувствуя, как пальцы Лайлы касаются моей промежности. – Чуть не врезался в ограждение, но сейчас все в норме. Можете не беспокоиться!
Беспокоиться следовало мне. Девушка успела расстегнуть ширинку и завладела ее содержимым. Сначала касалась пальцами, а затем… Нет! Присутствие рядом толстяка становилось просто невыносимым.
– Послушайте! – голос предательски дрожал, а вместо членораздельных слов хотелось стонать и охать. – Я действительно не нуждаюсь в помощи. Вы… Можете убираться к черту-у-у-у!
Оргазм был таким сильным, что сдержаться я не смог. Водитель «Москвича» попятился, ткнулся спиной в крыло машины, выругался и забрался в салон с таким проворством, словно весил не сто двадцать, а всего лишь сорок килограммов. Заурчал двигатель и машина, выехав на встречную полосу, растворилась в темноте.
– Тебе понравилось, путник?
Волосы Лайлы спадали на сиденье двумя антрацитово-черными водопадами. Влажные губы блестели, а глаза светились бесстыдством не девушки, но зрелой, знающей толк в наслаждениях женщины.
– Не то слово, Лайла…
– Тогда самое время продолжить, – девушка легла на спину и раздвинула ноги.
Меня не потребовалось упрашивать дважды. Я впился взглядом в черный треугольник ниже упругого живота и, забыв обо всем на свете, принялся срывать с себя брюки. То, что происходило дальше невозможно описать словами. Горячее дыхание Лайлы обжигало, а руки, скользившие по моему телу, заставляли каждую клетку вибрировать от наслаждения. Она оказывалась то наверху, то подо мной, то становилась на четвереньки и прижимала ладони к моим ягодицам, заставляя наши тела биться в едином ритме. Мы сплетались в самые немыслимые узлы. Я, кажется, вопил так, что мог разбудить зверье в лесу и наконец, обессиленный, со слипшимися от пота волосами рухнул на сидение рядом с Лайлой.
– Ух! Такого со мной давно не было…
– И не могло быть, – девушка выскользнула из салона. – Ведь я – Лайла. Та, что была первой.
Я приподнялся и увидел, что Лайла успела надеть платье. Пришлось последовать ее примеру.
– Думаю, знакомство стоит продолжить, – усмехнулся я, отряхивая от дорожной пыли брюки. – Надеюсь у той, что была первой, есть телефон?
Девушка промолчала, а когда я обернулся, то увидел, что ее нет ни рядом, ни где-нибудь поблизости.
– Лайла, черт возьми, ты хочешь поиграть в прятки?
Обшаривая взглядом все места, где можно было спрятаться, я чувствовал, как холодеет спина. Играть в прятки на дороге, которая отлично просматривалась в обе стороны, было немыслимо. А лес находился слишком далеко и, даже если бы таинственная Лайла была чемпионом по легкой атлетике, она не успела бы добежать до опушки.
Натянув сорочку, я уселся за руль и закурил. Прождав около получаса, пожал плечами. Повернул ключ зажигания и поехал, пристально вглядываясь в ряд сосен, окутанных серым маревом рассвета. Лайла исчезла так же неожиданно, как и появилась.
Через час отыскал придорожную гостиницу, сунул очкастой уродине за стойкой паспорт и деньги.
– Формуляр заполню позже. Чертовски устал.
– Гм… Это не по правилам.
– Прелесть моя. У меня нет сил вступать с тобой в пререкания. Дай ключ, иначе я вытряхну тебя из кресла!
Угроза возымела действие. Помахивая завоеванным ключом, я поднимался по лестнице. Навстречу мне шел человек в красно-белой бейсболке. Конечно! Я вспомнил, что на стоянке была припаркована хорошо знакомая фура.
Мужчина остановился и смущенно улыбнулся.
– Хочу извиниться… Там на шоссе…
– Ерунда! На вашем месте я тоже не смог бы сдержаться. Видите ли, девушка…
– Девушка? – брови водителя фуры удивленно поползли вверх. – Причем тут девушка?
– Моя спутница… Там на дороге…
– Еще раз извините, но на дороге кроме вас никого не было.
– Как?
Мужчина не удостоил меня ответом и стал быстро спускаться вниз. Я потер лоб ладонью. Он что издевается? Этот козел не мог не видеть, как я тащил Лайлу к обочине!
– Нужно выспаться, – пробормотал я.
Поднялся на второй этаж и сунул ключ в прорезь замка.
– Отдохнуть, а потом хорошенько подумать.
Дверь номера распахнулась с душераздирающим скрипом, свойственным всем дверям провинциальных гостиниц. Я прошел мимо ванной и туалета, сбросил туфли на пороге спальни и собирался рухнуть на постель, но та оказалась занята.
– Я вернулась, – сообщила Лайла, опираясь подбородком на сомкнутые ладони. – Вернулась потому, что долго не встречала таких мужчин как ты. Клянусь Самаэлем, путник Артур…
– Слушай, путница Лайла! Я, кажется, все понял. Ты работаешь на эту стерву в очках! Обслуживаешь дальнобойщиков. Так?
– Так или не так, – Лайла перевернулась на спину и положила руки под голову. – Разве это важно? Если я скажу правду, ты все равно не поверишь. Давай займемся любовью. К чему слова? Сольемся в музыке страсти!
– Послушай, милая…
Девушка не дала договорить. Резко поднявшись, опустила руки мне на плечи.
– Возьми меня. Здесь и сейчас!
Все повторилось. Гостиничная кровать не шла ни в какое сравнение с задним сиденьем «мазды». Я проявил чудеса выносливости, но когда удовлетворенная Лайла с видом сытой кошки положила голову мне на грудь, сразу провалился в сон. Проснулся, когда за окном уже сгустились сумерки. Девушки рядом не было.
– Лайла?
Я заглянул в ванную и туалет. Высунул голову в коридор. Через пять минут стоял у стойки. Очкастая администраторша попыталась подсунуть мне формуляр, но я оттолкнул ее руку.
– Где Лайла?
– Ла… Кто?
– Девушка, которая была в моем номере!
– Вы с ума сошли! В гостинице кроме вас был только один постоялец, но он уехал час тому назад!
– Водитель фуры?
– Да.
Мне расхотелось допрашивать администраторшу. Я вспомнил слова мужика в бейсболке и вдруг понял: кроме меня Лайлу никто не видел. Стоп! А как насчет толстяка? Водитель «Москвича» наверняка заметил девушку, стоявшую на четвереньках на заднем сиденье «мазды».
– Черт! Что за ахинею я несу? – моя улыбка была до омерзения приветливой. – Конечно же, никакой девушки не было. Скажите, а толстяк, который ездит на старом «Москвиче» кофейного цвета живет в вашем городке?
Улыбка сделала свое дело.
– Вы, наверное, имеете в виду Егора Кузьмича Соловьева. Нашего учителя истории.
– Кого ж еще! Как к нему проехать?
Пока администраторша рассказывала о том, как проехать к Соловьеву, я рассматривал газету, лежавшую на стойке. Название передовой статьи было набрано крупным шрифтом «ВАМПИРЫ АТАКУЮТ?». Фотографии я рассмотреть не успел. Выполнив свою миссию, администраторша кивнула мне и продолжила чтение газеты, прерванное моими расспросами.
– У вас в городе появились вампиры? – с улыбкой поинтересовался я, взявшись за дверную ручку.
– Ничего смешного в том, что этой ночью погибли два человека, я не вижу.
– И где же из них высосали кровь?
– На шоссе Р-71 в десяти километрах от города. Вы случайно там не проезжали?
– Заверяю вас, милочка: я не вампир. Убедитесь в этом, посмотрев на мое отражение в зеркале.
…Соловьев, расхаживающий по двору с граблями в руках, при моем появлении остановился.
– Что вам здесь надо?
– Только один вопрос, Егор Кузьмич: вы видели этой ночью в моей машине девушку?
– Это шутка? Вы были совершенно один.
– Ее звали Лайла, – я посмотрел на Соловьева с мольбой. – Вспомните, на заднем сиденье…
– Прощайте, молодой человек. Вам надо не ко мне, а к хорошему психиатру.
Пришлось выйти за калитку. Я собирался сесть в машину, когда учитель неожиданно окликнул:
– Как ее звали?
– Лайла.
Лицо Соловьева посерело, а плечи опустились.
– Проходите в дом, юноша. У меня есть бутылка хорошего вина. Прежде чем продолжить разговор нам следует выпить.
– Видите ли, – Егор Кузьмич отхлебнул добрую половину стакана и поставил его на стол. – Я не только учитель. С института увлекаюсь историей религии и без ложной скромности скажу, что кое-что в этом смыслю.
– Не вижу, какое отношение это имеет к Лайле.
– Самое прямое. Сегодня ночью, при весьма странных обстоятельствах погибли двое мужчин. На шее каждого – по две ранки. У меня есть знакомые среди местных милиционеров. От них я узнал, что трупы полностью обескровлены.
– Вампиры? Не смешите!
– Выпейте еще, – Соловьев наполнил мой стакан. – А затем расскажите мне все, что говорила вам Лайла.
Я передавал бессвязные фразы, которые услышал от девушки. На протяжении моего короткого рассказа Соловьев несколько раз вскакивал и принимался расхаживать по комнате.
– Она поклялась Самаэлем?
– Кажется…
– И говорила о клятве, данной…
– Санви, Саманси и Савангелофу.
Соловьев уперся руками в стол и наклонился к моему лицу.
– Все сходится. Вы в большой опасности, молодой человек. То, что Лилит не прикончила вас сразу, означает только одно: демон влюбился и собирается растянуть удовольствие.
– Ее зовут Лайла!
– Хм. А также Лилу, Лилиту и Ардат Лили! И она действительно была первой!
– Первой у кого?
– У Адама, юноша! Ева была лишь второй.
Увидев, что я протестующее покачал головой, Соловьев погрозил мне пальцем.
– Я не сумасшедший и вы – тоже. Слушайте внимательно и постарайтесь не перебивать, если не хотите, чтобы демон постепенно, капля за каплей, выпил все ваши жизненные соки. Итак, вы готовы?
– Вполне.
– Ваша Лайла – вампир библейских времен. «Ибо до Евы была Лилит», – гласит древнееврейский текст. Лилит была змея, первая жена Адама. Согласно легенде подарила ему сверкающих сыновей и сияющих дочерей. Еву Бог создал потом.
Чтобы отомстить земной жене Адама, Лилит уговорила ее отведать запретный плод и зачать Каина, брата и убийцу Авеля. Такова первоначальная форма мифа. В средние века она изменилась под влиянием слова «лайил», что на древнееврейском значит «ночь». Лилит стала уже не змеей, а духом ночи, вампиром. Иногда она – ангел, ведающий рождением людей, иногда повелевает демонами, которые нападают на спящих в одиночку или на бредущих по дорогам путников. В народном воображении Лайла предстает в виде высокой молчаливой девушки с черными распущенными волосами. Лилит – злой дух, королева суккубов, обычно женского пола в иудаистической демонологии. Имя ее восходит к именам трех шумерских демонов: Лилу – инкуб, демон мужского пола, Лилиту – суккуб, демон женского пола и Ардат Лили – своего рода гермафродит.
– Вы хотите сказать, что я трахал призрака?!
– Можно сказать и так. Ваша новая знакомая, юноша, известна, как совратительница мужчин с целью родить от них детей. Именно поэтому Талмуд не рекомендует мужчинам спать одним. Лайла вредит деторождению у женщин. Она наводит порчу на младенцев, изводит и похищает их. После окончательного разрыва с Адамом Лайла стала женой демона Самаэля и матерью злых духов. Вы мне верите?
– Не знаю…
– Придется поверить молодой человек! Лайла будет поджидать вас везде, где окажетесь одни. Если вам дорога жизнь и бессмертная душа сделайте все в точности, как я скажу.
– Наверное, посоветуете вбить ей в грудь осиновый кол?
– Это не поможет.
– Я тоже так думаю. Она не испугалась креста, который висел у меня на груди.
– Ничего удивительного. Лилит – дохристианский демон. Тем не менее, есть способ защититься от нее. – Соловьев достал из письменного стола лист бумаги и толстый фолиант в потрепанном переплете. – Три ангела нагнали Лайлу над Красным морем и взяли с нее клятву, что она никогда не появится в доме, где будут они сами или их имена.
Учитель раскрыл фолиант и вывел на листе несколько слов.
– Это – по латыни. Имена Санви, Саманси и Савангелофа. Возьмите бумагу и постоянно носите ее при себе. Поскольку я замешан в этом деле, то напишу эти имена краской над входом в дом. Теперь остается только надеяться на то, что Лилит не нарушит клятву.
– Спасибо за все. Я поеду.
– Прощайте, молодой человек.
Выйдя на улицу, я увидел, что там окончательно стемнело. Дотронувшись пальцами до кармана, в котором лежал листок с именами ангелов, я почувствовал себя увереннее.
– Ангелы, демоны. Нужно поскорее убираться отсюда.
Но тут из дома учителя раздался оглушительный грохот.
– Не-е-ет!!!
Кричал Соловьев. Ударом ноги я распахнул калитку, пересек двор и взлетел на крыльцо. Егор Кузьмич лежал на полу коридора. Рядом валялась перевернутая жестяная банка. По полу растекалась лужа краски. Вспыхнула и разлетелась на мелкие осколки лампочка. Из темноты комнаты выступила фигура в белом. Лайла, казалось, не видела меня. Опустившись на колени рядом с учителем, она схватила его за волосы, Рывком подняла голову и склонилась над шеей. Хлюпающие звуки, которые я услышал в тот момент, навсегда врезались в память.
Я понял, что Соловьеву уже не помочь и бросился к машине. «Мазда», вопреки ожиданиям, завелась сразу. Позабыв включить фары, я вырулил на дорогу. Наверное, несколько минут форы есть. Пока Лилит занимается учителем, я успею отъехать километров на двадцать. Стрелка спидометра подползала к отметке «двести», когда я понял, что в салоне есть еще кто-то.
– Я вернулась, путник Артур.
Глаза Лайлы, устроившейся на пассажирском сиденье, светились похотью. Ее губы и подбородок были испачканы в крови.
– Останови свою колесницу, – прошептал демон. – Возьми меня. Здесь и сейчас.
– И не подумаю! – я достал из кармана листок и поднес его к лицу Лилит. – Читать умеешь? Именем Санви, Саманси и Савангелофа, убирайся в преисподнюю!
Лицо демона приобрело землистый оттенок. Скрюченные пальцы попытались вцепиться в бумагу, но задрожали. Лайла опустила руки.
– Зачем? Ведь все было так хорошо. Я могла бы подарить тебе бессмертие. Мы пронесли бы нашу любовь через тысячелетия!
– Прочь, мерзкий суккуб!
В ответ раздалось шипение. Вместо девушки на сиденье была огромная змея. Ее треугольная голова раскачивалась, с черного раздвоенного языка падали хлопья зеленой пены, а хвост пружинисто бил по сиденью. Я нащупал ручку дверцы, распахнул ее и вывалился из салона. От удара об асфальт в глазах вспыхнули разноцветные искры. В ту же секунду раздался грохот. В лицо ударила волна обжигающего воздуха. Когда вернулась способность соображать, я увидел пылающую, как факел машину. Лишенная управления «мазда» снесла ограждение и врезалась в сосну.
Интересно, что стало с Лилит? Не успел я подумать об этом, как из пламени выкатился сверкающий обруч. Описав вокруг сосны плавный полукруг, он взорвался фонтаном оранжевых искр и исчез. На долю секунды мне показалось, что по ночному небу, в сторону желтого диска луны пронеслась фигура в развевающемся белом платье.
Оттолкнувшись руками от асфальта, я встал. Порыв ночного подхватил лист бумаги и понес его в направлении пылающего автомобиля. Хромая и спотыкаясь на каждом шагу, я побежал и успел схватить лист за мгновение до того, как его коснулись языки пламени. Бережно разгладил и положил в нагрудный карман.
– Прощай, Лайла, Лилит или как тебя там…
Навязчивая идея
Майор Букатов шагнул в темную пасть ворот заброшенной фермы с чувством астронавта, высадившегося на незнакомую планету или лунатика, который осуществил свою давнюю мечту и выбрался-таки на конек крыши.
В нос ударила смесь запахов пыли, гнилой соломы и общего тления. Несмотря на то, что майор не был здесь более двадцати лет, его не покидало странное ощущение. Скрип растрескавшихся половиц под ногами, игра света и теней на бревенчатых стенах были до боли знакомыми. Так, словно он посещал ферму совсем недавно. Дверь в подсобку была приоткрыта. Глядя на лохмотья дерматина, которым во времена царя Гороха была обита дверь, майор мысленно выругался. Он пришел сюда, чтобы вступить в поединок с маньяком, перед которым Чикатило выглядел Красной Шапочкой, и даже не удосужился расстегнуть кобуру!
Букатов исправил досадную оплошность. Когда ладонь сжала рукоятку табельного «макарова», майор почувствовал себя значительно увереннее. Настолько, что откашлялся и бросил невидимому противнику:
– Николай, выходи! Игра в прятки закончилась!
Молчание. В том, что безжалостный убийца прячется в подсобке, Букатов не сомневался, но врываться туда очень не хотелось. Было бы значительно лучше, если бы Николай вышел на открытое пространство. Как заставить его сделать это?
– Коля, может быть, ты не узнал меня? Это я – Леха Букатов, твой друг детства. Теперь уже майор. Если бы знал, что нам доведется встретиться в такой обстановке, ни за что не пошел бы работать в милицию. Почему молчишь? Наверное, думаешь. Я бы на твоем месте тоже поразмыслил бы. И сделал вывод, что лучше получить пулю от старого друга, чем жить так, как ты жил все эти годы. Выходи, Николаша. Я нажму на курок и это будет всего лишь эвтаназия. Там, куда ты отправишься, нет болезней, не существует боли. Есть только покой и забвение. Я не могу поступить иначе. Хотел бы, но не могу. На тебе – кровь четырех человек. Ты умрешь в любом случае, так будь мужчиной и прими возмездие, как должное!
И вновь молчание. До двери подсобки оставалось не более десяти метров, но майор не мог найти в себе сил преодолеть это расстояние. Перед решающим рывком ему требовалась передышка. Деревянный ящик у стены был как раз тем, что в данный момент подходило Букатову больше всего. Он сел.
– Первое убийство я посчитал простой разборкой местных хулиганов. Тот парень, которому ты перерезал горло в городском парке… Конченый наркоман, готовый за щепотку своего порошка прикончить кого угодно. Он не заслуживал жалости. Дело спустили на тормозах. Не прошло и месяца, как ты опять вышел на тропу войны. От уголовного авторитета, в машину которого ты сунул бомбу остались лишь рожки до ножки. Уже тогда у меня возникла мысль о том, что взрыв устроил человек, служивший в Афганистане. Слишком уж профессионально все было сделано. Но у тебя, Николай было прекрасное, лучшее для всех времен и народов алиби. Еще бы! Воин-интернационалист Коля Молчанов был вне подозрений, поскольку давным-давно лежал в могиле, под мраморной плитой с надписью «Помним. Скорбим. Родные».
Сколько раз я приходил к тебе на кладбище! Болтал со своим погибшим другом, который, оказывается, все это время прятался на заброшенной ферме – излюбленном месте наших детских игр. Тебе должны быть стыдно, Николай!
Последнюю фразу Букатов выкрикнул в надежде на то, что ему ответят. Николай предпочитал молчать и слушать, а вот у майора от резкого напряжения голосовых связок кольнуло в виске. В последнее время это случалось довольно часто. После приступов мигрени, Букатову, как правило, хотелось спать. По возможности он это и делал. Сон, напоминавший полузабытье, не приносил облегчения и майор дал себе слово обратиться к врачу. Уже ставшим привычным движением, он помассировал висок.
В нос ударила смесь запахов пыли, гнилой соломы и общего тления. Несмотря на то, что майор не был здесь более двадцати лет, его не покидало странное ощущение. Скрип растрескавшихся половиц под ногами, игра света и теней на бревенчатых стенах были до боли знакомыми. Так, словно он посещал ферму совсем недавно. Дверь в подсобку была приоткрыта. Глядя на лохмотья дерматина, которым во времена царя Гороха была обита дверь, майор мысленно выругался. Он пришел сюда, чтобы вступить в поединок с маньяком, перед которым Чикатило выглядел Красной Шапочкой, и даже не удосужился расстегнуть кобуру!
Букатов исправил досадную оплошность. Когда ладонь сжала рукоятку табельного «макарова», майор почувствовал себя значительно увереннее. Настолько, что откашлялся и бросил невидимому противнику:
– Николай, выходи! Игра в прятки закончилась!
Молчание. В том, что безжалостный убийца прячется в подсобке, Букатов не сомневался, но врываться туда очень не хотелось. Было бы значительно лучше, если бы Николай вышел на открытое пространство. Как заставить его сделать это?
– Коля, может быть, ты не узнал меня? Это я – Леха Букатов, твой друг детства. Теперь уже майор. Если бы знал, что нам доведется встретиться в такой обстановке, ни за что не пошел бы работать в милицию. Почему молчишь? Наверное, думаешь. Я бы на твоем месте тоже поразмыслил бы. И сделал вывод, что лучше получить пулю от старого друга, чем жить так, как ты жил все эти годы. Выходи, Николаша. Я нажму на курок и это будет всего лишь эвтаназия. Там, куда ты отправишься, нет болезней, не существует боли. Есть только покой и забвение. Я не могу поступить иначе. Хотел бы, но не могу. На тебе – кровь четырех человек. Ты умрешь в любом случае, так будь мужчиной и прими возмездие, как должное!
И вновь молчание. До двери подсобки оставалось не более десяти метров, но майор не мог найти в себе сил преодолеть это расстояние. Перед решающим рывком ему требовалась передышка. Деревянный ящик у стены был как раз тем, что в данный момент подходило Букатову больше всего. Он сел.
– Первое убийство я посчитал простой разборкой местных хулиганов. Тот парень, которому ты перерезал горло в городском парке… Конченый наркоман, готовый за щепотку своего порошка прикончить кого угодно. Он не заслуживал жалости. Дело спустили на тормозах. Не прошло и месяца, как ты опять вышел на тропу войны. От уголовного авторитета, в машину которого ты сунул бомбу остались лишь рожки до ножки. Уже тогда у меня возникла мысль о том, что взрыв устроил человек, служивший в Афганистане. Слишком уж профессионально все было сделано. Но у тебя, Николай было прекрасное, лучшее для всех времен и народов алиби. Еще бы! Воин-интернационалист Коля Молчанов был вне подозрений, поскольку давным-давно лежал в могиле, под мраморной плитой с надписью «Помним. Скорбим. Родные».
Сколько раз я приходил к тебе на кладбище! Болтал со своим погибшим другом, который, оказывается, все это время прятался на заброшенной ферме – излюбленном месте наших детских игр. Тебе должны быть стыдно, Николай!
Последнюю фразу Букатов выкрикнул в надежде на то, что ему ответят. Николай предпочитал молчать и слушать, а вот у майора от резкого напряжения голосовых связок кольнуло в виске. В последнее время это случалось довольно часто. После приступов мигрени, Букатову, как правило, хотелось спать. По возможности он это и делал. Сон, напоминавший полузабытье, не приносил облегчения и майор дал себе слово обратиться к врачу. Уже ставшим привычным движением, он помассировал висок.