Страница:
По замыслу руководителей операцией, Савинкова нужно было заставить поверить в существование в СССР неизвестной ему солидной антисоветской организации, нуждавшейся в опытном и влиятельном руководителе. С этой целью и была создана легендированная организация «Либеральных демократов», одним из основных руководителей которой являлся якобы Андрей Федоров.
Вскоре были получены сведения о попытках киевской контрреволюционной организации установить связь с «Либеральными демократами». Через некоторое время на связь с ними вышел киевский профессор Исаченко.
Практически в это же время в Москву прибыл эмиссар Савинкова Фомичев, который должен был проверить сведения о существовании организации ЛД. Была организована встреча Фомичева с Исаченко в номере гостиницы «Новомосковская». Во встрече приняли участие руководители организации ЛД (в этой роли выступали сотрудники ГПУ). В ходе дискуссии была создана видимость, что на сближение с «Союзом» «Либеральные демократы» идут только в силу общепризнанного авторитета Савинкова. Фомичев в ответ предложил организовать встречу представителей ЛД с Савинковым в Париже.
Руководители операции приняли решение для закрепления легенды дать возможность Фомичеву вернуться в Варшаву. В мае 1923 года он вместе с Зекуновым по «зеленому коридору» перебрались в Польшу.
Фомичев возвратился за рубеж в полной уверенности в существовании организации «Либеральных демократов» и доложил об этом руководству «Союза». А 11 июля 1923 года Федоров в сопровождении Фомичева выехал в Париж, где произошла его первая встреча с Борисом Савинковым. Таких встреч состоялось несколько, и каждый раз Федоров все больше убеждал Савинкова в том, что организация ЛД представляет собой реальную силу, однако нуждается в таком авторитетном руководителе, как Борис Викторович.
В ходе бесед Савинков рассказал Федорову об источниках финансирования НСЗРиС. Помимо разведок европейских стран он назвал Форда, Муссолини, а также бельгийских промышленников, заинтересованных в получении будущих концессий в России. Разведчику были представлены ближайшие помощники и соратники Савинкова.
Вскоре Савинков направил в Москву своего ближайшего помощника, полковника Павловского, с целью проверки деятельности Шешени. В Москве Павловский был арестован.
К тому времени Савинков настолько поверил в реальность существования «Либеральных демократов» и словам Федорова о том, что организации нужен энергичный руководитель, что в августе 1924 года решился посетить СССР, несмотря на то, что от этой затеи его отговаривали видный деятель эмиграции В.Л. Бурцев и другие его соратники. Бурцеву, в частности, Савинков заявил: «Моя поездка в Россию решена. Оставаться за границей я не могу. Я должен ехать… Я еду в Россию, чтобы в борьбе с большевиками умереть. Знаю, что в случае ареста меня ждет расстрел. Я покажу сидящим здесь, за границей, Чернову, Лебедеву, Зензинову и прочим, как надо умирать за Россию. Своим судом и своей смертью я буду протестовать против большевиков. Мой протест услышат все!»
12 августа 1924 года Савинков прибыл в Варшаву, где с помощью грима несколько изменил свою внешность. 15 августа вместе с Фомичевым и супругами Деренталь, с фальшивым паспортом на имя В.И. Степанова, он перешел польско-советскую границу. На границе их встретили Федоров, приехавший из Варшавы на день раньше, а также сотрудники разведки Пиляр, игравший роль начальника пограничной заставы, «сочувствующего» ЛД, Пузицкий и Крикман («члены московской организации ЛД»).
16 августа Савинков и его сообщники были арестованы чекистами на конспиративной квартире в Минске и доставлены в Москву на Лубянку. Арест вызвал у террориста, заявлявшего, что он не боится смерти, серьезный надлом и полную капитуляцию. Допросы Савинкова вели Артузов и его заместитель Пиляр. Он признал свое поражение и дал высокую оценку работе чекистов.
25—29 августа 1924 года в Москве состоялся судебный процесс по делу Савинкова. Его показания вызвали подлинное замешательство в среде белой эмиграции. В частности, на суде Савинков заявил: «Я безусловно признаю советскую власть и никакую другую. Каждому русскому, кто любит свою страну, я, который прошел весь путь этой кровавой тяжелой борьбы против вас, я, кто доказывал вашу несостоятельность, как никто другой, я говорю ему – если ты русский, если ты любишь свой народ, ты низко поклонишься рабоче-крестьянской власти и признаешь ее безоговорочно».
29 августа Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла Савинкову смертный приговор. Однако, принимая во внимание признание Савинковым своей вины и «полное отречение от целей и методов контрреволюционного и антисоветского движения», Президиум ВЦИК заменил смертную казнь на лишение свободы сроком на десять лет.
После вынесения приговора Савинков продолжал содержаться во внутренней тюрьме ОГПУ на Лубянке. В заключении ему были созданы довольно сносные бытовые условия: в его распоряжение была предоставлена библиотека, его вывозили на прогулки в Сокольники. Но Савинков все чаще впадал в депрессию, неволя тяготила его. Он ходатайствовал о полном помиловании.
7 мая 1925 года, после того как следователь сообщил Савинкову, что его просьба отклонена, он покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна.
Появляющиеся периодически в ряде российских изданий утверждения о том, что Борис Савинков якобы был убит чекистами, не соответствуют действительности и являются домыслами: чекистам он нужен был живой.
На самом деле за террор и другие свои преступления перед народом Савинков вполне заслуживал смертной казни и его можно было бы расстрелять на законных основаниях и без всяких церемоний (и даже для сегодняшних «правозащитников» трудно было бы найти аргументы в защиту Савинкова, организовавшего убийства великого князя Владимира Александровича, московского генерал-губернатора).
Если он и не был расстрелян, то лишь потому, что советская власть надеялась на постепенное национальное примирение, в том числе и с вооруженной белогвардейской эмиграцией, если она откажется от террористической деятельности. Савинков был нужен как символ террориста, примирившегося со вчерашними врагами и признавшего советскую власть. Таким символом быть он не захотел…
Что же касается самого Андрея Павловича Федорова, то в операции «Синдикат-2» он проявил исключительную смелость, находчивость и самообладание. Он выдержал неоднократные проверки со стороны польской контрразведки, а также и ближайшего помощника Савинкова полковника Павловского, который требовал от разведчика признания в своей принадлежности к советским спецслужбам.
5 сентября 1924 года Федоров был награжден орденом Красного Знамени. После завершения операции «Синдикат-2» Андрея Павловича наградили нагрудным знаком «Почетный работник ВЧК – ОГПУ».
Приведем выдержку из рапорта заместителя начальника контрразведывательного отдела ГПУ – ОГПУ Романа Александровича Пилляра на А.П. Федорова, представленного к государственной награде за участие в операции «Синдикат-2»:
«Тов. Федоров провел главную роль в разработке дела Савинкова. На этой работе проявил небывалую выдержку и инициативу. Посылался по нашим заданиям нелегально через Польшу в Париж к Б. Савинкову. Неоднократно подвергался риску, проявляя в опасные моменты смелость, находчивость и стойкость».
В 1933–1937 годах А.П. Федоров работал начальником разведывательного отдела УНКВД Ленинграда и Ленинградской области. 3 августа 1937 года он был арестован вместе с другими чекистами, которым были известны интимные подробности убийства С.М. Кирова. Ему были предъявлены вздорные обвинения в «шпионаже». 20 сентября того же года майор госбезопасности Андрей Павлович Федоров был расстрелян. Реабилитирован посмертно Военной коллегией Верховного суда СССР 14 апреля 1956 года.
Глава II
Он был любимцем матери. Еще в детстве под ее руководством Артур овладел французским и немецким языками. Уже взрослым он самостоятельно выучил английский язык. Спустя много лет, заполняя анкету, Артур Фраучи, изменивший фамилию на Артузова, в графе «национальность» укажет: «Сын швейцарского эмигранта, мать латышка, проживала все время в России. Отец умер в 1923 году. Я себя считаю русским».
Семья Фраучи была близка к революционным кругам России. После поражения Первой русской революции 1905–1907 годов в семье Фраучи скрывались большевики Подвойский, Ангарский, его брат Клестов и будущий видный чекист, член Коллегии ВЧК – ОГПУ Михаил Кедров, который позднее сыграет значительную роль в жизни Артура Фраучи.
В 1909 году Артур окончил с золотой медалью Новгородскую мужскую гимназию и поступил на металлургический факультет Петербургского политехнического института. Последние летние каникулы он провел в Петербурге. По заданию Кедрова развозил пакеты с запрещенной большевистской литературой, приобретая первые навыки конспирации. Во время учебы в Политехническом институте Артур активно участвовал в работе нелегальных партийных кружков.
Незадолго до Февральской революции 1917 года, получив диплом с отличием по специальности инженера-металлурга, Артур Фраучи стал работать в Металлургическом бюро, которым руководил выдающийся русский ученый-металлург В.Е. Грум-Гржимайло. При советской власти Металлургическое бюро преобразовали в Государственный институт по проектированию агрегатов сталелитейного производства – «Стальпроект».
Сослуживцы и сам профессор В.Е. Грум-Гржимайло прочили Артуру Фраучи блестящую карьеру на инженерном поприще, однако он пошел иным путем. В начале лета 1917 года по заданию профессора он отправляется в командировку на Урал, в Нижний Тагил, откуда возвращается к осени, чтобы принять участие в Октябрьской революции. В Петрограде он разыскал руководителя Военной организации большевиков Н. Подвойского и выразил желание работать вместе с ними. В декабре 1917 года Артур Фраучи вступает в большевистскую партию и целиком посвящает себя политической деятельности, оставив навсегда карьеру инженера. Именно в Военной организации Фраучи познакомился с профессиональным революционером, будущим преемником Ф. Дзержинского на посту председателя ОГПУ Вячеславом Рудольфовичем Менжинским, под руководством которого он позже разработает и осуществит ряд блестящих чекистских операций по обезвреживанию контрреволюционного подполья.
Весной 1918 года в северных районах России, особенно в Мурманске и Архангельске, создалась сложная и опасная обстановка. 6 марта в Мурманске высадился английский десант под предлогом защиты Севера от германского вторжения. За ним вскоре последовали французские и американские интервенты. К началу июля в Мурманске под командованием английского генерала Ф. Пула уже находилось до 17 тысяч интервентов, которых поддерживали до 5 тысяч белогвардейцев.
Совет народных комиссаров направляет на Север специальную комиссию под руководством М.С. Кедрова. В ее составе в качестве секретаря работает и Артур Фраучи. Сотрудники Комиссии Кедрова устанавливали советскую власть на Севере России. Фраучи принимал участие в боях с английскими интервентами под Архангельском. Ему была поручена эвакуация стратегических грузов из Архангельского порта. В короткий срок оттуда было вывезено свыше 40 миллионов пудов угля и большое количество боеприпасов. Здесь же он возглавлял подрывной отряд, действовавший в тылу интервентов. Фраучи как инженеру было поручено уничтожить железнодорожный мост, чтобы остановить продвижение противника в глубь страны. С этой задачей он успешно справился.
К осени 1918 года функции Комиссии Кедрова были исчерпаны, и он вместе с Фраучи возвратился в Москву. Артур, которого солдаты окрестили Артузовым, поступает на службу в ВЧК. С согласия своих руководителей – Дзержинского и Кедрова – он официально принимает фамилию Артузов. Вначале Артур Христианович работает особоуполномоченным и следователем ВЧК, выполняет ответственные задания Дзержинского и Менжинского на Западном и Юго-Западном фронтах. Первой серьезной чекистской операцией, в которой Артузов принял непосредственное участие, была операция по ликвидации антисоветской организации «Национальный центр».
В начале июля 1919 года красноармейцы застрелили под городом Луга Петроградской губернии белогвардейского офицера Никитенко. Среди найденных у него документов был обнаружен листок, из которого следовало, что убитый офицер являлся членом подпольной антисоветской организации, действовавшей в Петрограде и пытавшейся установить связь с командованием Белой гвардии. Заговорщики создали так называемый «Национальный центр» Петрограда, в который входили барон Штромберг, князья Андроников и Оболенский, а также другие лица рангом пониже, вскоре арестованные чекистами.
В августе 1919 года в Вятской губернии милицией был задержан подозрительный человек, назвавшийся Николаем Карасенко. При обыске в его мешке милиционеры обнаружили один миллион рублей. Задержанный оказался на самом деле офицером разведывательного отделения штаба армии Колчака Николаем Крашенинниковым. Деньги он вез для контрреволюционной организации «Национальный центр» в Москве. От Крашенинникова ниточки потянулись к руководителю «Национального центра» Николаю Николаевичу Щепкину. Осенью 1919 года Артузов участвовал в операции по его задержанию и аресту.
Операцией чекистов по ликвидации «Национального центра» руководил непосредственно Дзержинский. В ней участвовали также другие видные чекисты – Менжинский и Могилевский. В ходе операции был арестован руководитель «Национального центра» Щепкин, в прошлом крупный деятель партии кадетов, бывший член Государственной думы. На свою заговорщическую деятельность он получил от адмирала Колчака один миллион рублей золотом.
В ходе обыска на квартире Щепкина чекисты обнаружили ряд секретных документов, среди которых были постановление Реввоенсовета Республики о сосредоточении фронтовых резервов Красной Армии в районе Тулы, а также изложение плана ее боевых действий против Деникина. Выяснилось, что этими сведениями Щепкина снабжал начальник оперативного отдела Всероссийского Главного штаба бывший царский генерал Кузнецов.
Кроме «Национального центра» в Москве в то время существовали еще две крупные контрреволюционные организации – «Союз возрождения России» и «Совет общественных деятелей», объединившиеся в так называемый Тактический центр. При нем была образована особая военная комиссия для связи с подпольными военными группами. За спиной заговорщиков стояла британская разведка СИС в лице ее резидента в Петрограде Пола Дюкса, который подписывал свои донесения в Лондон псевдонимом «SТ-25». Перед чекистами встала задача обезвредить контрреволюционный заговор. Они знали, что создан штаб Добровольческой армии Московского района. Его возглавил бывший генерал-лейтенант Н.Н. Стогов. Срок выступления был намечен на 21 сентября 1919 года, когда войска Деникина подойдут к Туле. Генерал Деникин планировал взять Москву до зимы и уже заготовил «Приказ № 1» о расстрелах большевиков и «Воззвание к населению Москвы».
19—20 сентября Артузов участвует в ликвидации контрреволюционного заговора. 23 сентября газета «Известия» опубликовала обращение ВЧК ко всем гражданам страны по поводу разгрома «Национального центра» и привела список 67 главных заговорщиков. В общей сложности чекисты при поддержке красноармейцев арестовали около 700 участников контрреволюционных организаций.
Роль Артузова в ликвидации заговора была высоко оценена руководством ВЧК, и он назначается заместителем начальника Особого отдела. Непосредственным начальником Артузова был Кедров, который, в свою очередь, вскоре также получил повышение по службе.
В начале 1920 года Артузов становится начальником Особого отдела ВЧК. Поскольку весной того же года панская Польша при поддержке Антанты начала войну против Советской России, Артузов трижды выезжал на фронт с мандатом ВЧК, подписанным 10 мая 1920 года. В мандате, в частности, говорилось:
«Тов. Артузов командируется на Западный фронт для организации особых отделов, непосредственного руководства их работой и согласования деятельности Особых отделов фронтов и армий.
Тов. Артузову предоставляется право производства обысков, облав и арестов по своему усмотрению. Все военные и гражданские учреждения и лица обязаны оказывать тов. Артузову полное и всемерное содействие в выполнении возложенных на него обязанностей».
В начале того же года в поле зрения чекистов попал Игнатий Добржинский, оказавшийся резидентом польской разведки в Москве. Артузову удалось перевербовать его на идейной основе и сделать кадровым сотрудником ВЧК, в которой он числился под фамилией Сосновский. С его помощью был ликвидирован ряд резидентур польской разведки в нашей стране.
18 июля 1921 года в связи с успешной ликвидацией контрреволюционного подполья и сети польского шпионажа Артузов был награжден орденом Красного Знамени.
В мае 1922 года в связи с окончанием Гражданской войны из Особого отдела был выделен новый – контрразведывательный отдел (КРО), который возглавил Артузов, по праву считавшийся в ВЧК мастером высокого класса. На этом посту он принимал непосредственное участие в проведении многих чекистских операций, в частности, в ликвидации заговора монархистов-николаевцев, знаменитой операции «Синдикат-2» по выводу в СССР и аресту известного террориста Бориса Савинкова, в операции «Трест», завершившейся арестом международного шпиона и заговорщика, британского разведчика Сиднея Рейли и многих других.
Руководство органов государственной безопасности молодого Советского государства сделало правильный вывод о том, что главную угрозу для нашей страны представляет Русский общевоинский союз (РОВС), и приняло меры по его разложению и дискредитации. Эта напряженная работа советских разведчиков шла не прекращаясь с первой половины 1920-х годов до начала Второй мировой войны.
В конце 1920-х годов Врангель решил поставить во главе РОВС великого князя Николая Николаевича Романова, оставаясь при нем руководителем армии. Однако фактическим организатором РОВС на самом деле являлся начальник штаба генерал Кутепов, который после смерти Врангеля в 1928 году и Николая Николаевича в 1929 году стал единоличным руководителем всего белогвардейского движения за рубежом. Он делал ставку на террор и диверсии в борьбе против советской власти. В Париже, где находилась штаб-квартира РОВС, а также во всех его филиалах (Прага, София, Варшава и другие столицы) готовились офицерские террористические группы для заброски в Советский союз. Эта работа проводилась в тесном контакте со спецслужбами Франции, Польши, Румынии и Финляндии.
Об операциях «Трест» и «Синдикат-2» написано множество книг и статей, сняты кинофильмы, в том числе многосерийные. Однако мало кто знает, как родился замысел этих классических чекистских оперативных игр с противником, закончившихся полной победой Артузова и разгромом белогвардейского подполья в нашей стране. А начиналось это так.
В глуши Смоленской губернии проживал генерал-лейтенант царской армии Владимир Джунковский, который в свое время был… шефом Отдельного корпуса жандармов. От своих сослуживцев этот генерал, причисленный к свите царя, отличался высокой степенью порядочности и честностью. Он, в частности, возражал против использования в борьбе с большевиками известного провокатора Малиновского, поскольку тот был депутатом Государственной думы, а также выступал против вербовки охранкой гимназистов, студентов, священнослужителей и рядовых армии.
Именно Джунковский, пользуясь своим правом прямого доклада царю, рассказал ему о пьяных оргиях «старца» Григория Распутина, за что по настоянию императрицы был отстранен от должности и направлен на фронт командовать дивизией. В декабре 1917 года он уже при большевиках вышел в отставку с сохранением мундира и пенсии, а в ноябре 1918 года выступил свидетелем на процессе провокатора Малиновского. Председателю ВЧК Дзержинскому удалось убедить Владимира Федоровича стать консультантом ВЧК в борьбе с контрреволюцией. Дзержинский же познакомил его с Артузовым.
Джунковский вместе с начальником КРО разработал операцию «Трест», которая стала классическим примером совместной работы разведки и контрразведки и вошла в учебники многих спецслужб мира. Работая над операцией, он пояснял, что чекистам не следует гоняться за отдельными террористами и контрреволюционерами, ибо это ничего не даст. Необходимо создавать легендированные организации, членами которых якобы являются реально существующие лица, хорошо известные в белоэмигрантских кругах. Так родилась легендированная чекистами «Монархистская организация Центральной России» (МОЦР), которая использовалась ими для оперативной игры с Высшим монархическим советом.
Шесть лет продолжалась операция «Трест». И все эти годы в качестве «эмиссара» МОЦР выступал А.А. Якушев, бывший действительный статский советник, а в то время – ответственный сотрудник Наркомата путей сообщения, который по делам службы мог совершать регулярные поездки за границу.
Зарубежные монархисты очень хотели верить в то, что в Советской России сохранились их активные сторонники, и клюнули на приманку чекистов.
Шесть лет изо дня в день Джунковский вместе с Артузовым вели эту опасную игру, вводили в нее новых лиц, и даже организовали «инспекционную поездку» в СССР бывшего члена Государственной думы В.В. Шульгина, создавая тем самым на Западе авторитет легендированной организации. Он посетил Киев, Москву и Ленинград.
«Нелегальная поездка» Шульгина в Киев породила за рубежом иллюзии в прочности позиций антисоветского подполья, которое якобы готовилось совершить переворот в стране. Британская разведка МИ-6 решилась в этой связи направить в Москву своего эмиссара, международного шпиона Сиднея Рейли, который еще в годы Русско-японской войны 1904–1905 годов работал на германские спецслужбы. В 1924 году С. Рейли под контролем чекистов «нелегально» пересек советско-финскую границу для встречи с эмиссарами «антисоветского подполья». Менжинским и Артузовым было принято решение Рейли обратно на Запад не выпускать.
На вокзале в Москве Рейли встретила группа контрразведчиков, которые доставили его на дачу в Малаховку, где, по замыслу операции «Трест», было инсценировано заседание Политического совета МОЦР. Рейли был удовлетворен планами «руководителей организации», которым он настолько доверился, что решил через них направить из Москвы открытку своим друзьям за границу, в которой давал понять о благополучном прибытии в красную столицу.
После «заседания политсовета» и написания открытки Рейли был арестован чекистами Сыроежкиным и Пудиным и доставлен из Малаховки во внутреннюю тюрьму ОГПУ. 5 ноября 1925 года С. Рейли, приговоренный к смертной казни еще в 1918 году за участие в «заговоре послов», был расстрелян. В 1927 году в связи с тем, что операция «Трест» полностью выполнила стоявшие перед ней задачи, она была прекращена.
Параллельно с операцией «Трест» чекисты не менее успешно осуществляли разработанную Артузовым операцию «Синдикат-2». Она завершилась в 1924 году выводом в СССР и арестом руководителя «Народный союза защиты Родины и свободы» Бориса Савинкова.
В конце 1920-х годов Артузов разрабатывает и осуществляет операцию по нейтрализации белогвардейского атамана Бориса Анненкова, укрывшегося со своими бандами в Китае. В результате чекистских мероприятий атаман был выдан советским властям в марте 1926 года и как крупный военный преступник расстрелян 24 августа 1927 года.
Вскоре были получены сведения о попытках киевской контрреволюционной организации установить связь с «Либеральными демократами». Через некоторое время на связь с ними вышел киевский профессор Исаченко.
Практически в это же время в Москву прибыл эмиссар Савинкова Фомичев, который должен был проверить сведения о существовании организации ЛД. Была организована встреча Фомичева с Исаченко в номере гостиницы «Новомосковская». Во встрече приняли участие руководители организации ЛД (в этой роли выступали сотрудники ГПУ). В ходе дискуссии была создана видимость, что на сближение с «Союзом» «Либеральные демократы» идут только в силу общепризнанного авторитета Савинкова. Фомичев в ответ предложил организовать встречу представителей ЛД с Савинковым в Париже.
Руководители операции приняли решение для закрепления легенды дать возможность Фомичеву вернуться в Варшаву. В мае 1923 года он вместе с Зекуновым по «зеленому коридору» перебрались в Польшу.
Фомичев возвратился за рубеж в полной уверенности в существовании организации «Либеральных демократов» и доложил об этом руководству «Союза». А 11 июля 1923 года Федоров в сопровождении Фомичева выехал в Париж, где произошла его первая встреча с Борисом Савинковым. Таких встреч состоялось несколько, и каждый раз Федоров все больше убеждал Савинкова в том, что организация ЛД представляет собой реальную силу, однако нуждается в таком авторитетном руководителе, как Борис Викторович.
В ходе бесед Савинков рассказал Федорову об источниках финансирования НСЗРиС. Помимо разведок европейских стран он назвал Форда, Муссолини, а также бельгийских промышленников, заинтересованных в получении будущих концессий в России. Разведчику были представлены ближайшие помощники и соратники Савинкова.
Вскоре Савинков направил в Москву своего ближайшего помощника, полковника Павловского, с целью проверки деятельности Шешени. В Москве Павловский был арестован.
К тому времени Савинков настолько поверил в реальность существования «Либеральных демократов» и словам Федорова о том, что организации нужен энергичный руководитель, что в августе 1924 года решился посетить СССР, несмотря на то, что от этой затеи его отговаривали видный деятель эмиграции В.Л. Бурцев и другие его соратники. Бурцеву, в частности, Савинков заявил: «Моя поездка в Россию решена. Оставаться за границей я не могу. Я должен ехать… Я еду в Россию, чтобы в борьбе с большевиками умереть. Знаю, что в случае ареста меня ждет расстрел. Я покажу сидящим здесь, за границей, Чернову, Лебедеву, Зензинову и прочим, как надо умирать за Россию. Своим судом и своей смертью я буду протестовать против большевиков. Мой протест услышат все!»
12 августа 1924 года Савинков прибыл в Варшаву, где с помощью грима несколько изменил свою внешность. 15 августа вместе с Фомичевым и супругами Деренталь, с фальшивым паспортом на имя В.И. Степанова, он перешел польско-советскую границу. На границе их встретили Федоров, приехавший из Варшавы на день раньше, а также сотрудники разведки Пиляр, игравший роль начальника пограничной заставы, «сочувствующего» ЛД, Пузицкий и Крикман («члены московской организации ЛД»).
16 августа Савинков и его сообщники были арестованы чекистами на конспиративной квартире в Минске и доставлены в Москву на Лубянку. Арест вызвал у террориста, заявлявшего, что он не боится смерти, серьезный надлом и полную капитуляцию. Допросы Савинкова вели Артузов и его заместитель Пиляр. Он признал свое поражение и дал высокую оценку работе чекистов.
25—29 августа 1924 года в Москве состоялся судебный процесс по делу Савинкова. Его показания вызвали подлинное замешательство в среде белой эмиграции. В частности, на суде Савинков заявил: «Я безусловно признаю советскую власть и никакую другую. Каждому русскому, кто любит свою страну, я, который прошел весь путь этой кровавой тяжелой борьбы против вас, я, кто доказывал вашу несостоятельность, как никто другой, я говорю ему – если ты русский, если ты любишь свой народ, ты низко поклонишься рабоче-крестьянской власти и признаешь ее безоговорочно».
29 августа Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла Савинкову смертный приговор. Однако, принимая во внимание признание Савинковым своей вины и «полное отречение от целей и методов контрреволюционного и антисоветского движения», Президиум ВЦИК заменил смертную казнь на лишение свободы сроком на десять лет.
После вынесения приговора Савинков продолжал содержаться во внутренней тюрьме ОГПУ на Лубянке. В заключении ему были созданы довольно сносные бытовые условия: в его распоряжение была предоставлена библиотека, его вывозили на прогулки в Сокольники. Но Савинков все чаще впадал в депрессию, неволя тяготила его. Он ходатайствовал о полном помиловании.
7 мая 1925 года, после того как следователь сообщил Савинкову, что его просьба отклонена, он покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна.
Появляющиеся периодически в ряде российских изданий утверждения о том, что Борис Савинков якобы был убит чекистами, не соответствуют действительности и являются домыслами: чекистам он нужен был живой.
На самом деле за террор и другие свои преступления перед народом Савинков вполне заслуживал смертной казни и его можно было бы расстрелять на законных основаниях и без всяких церемоний (и даже для сегодняшних «правозащитников» трудно было бы найти аргументы в защиту Савинкова, организовавшего убийства великого князя Владимира Александровича, московского генерал-губернатора).
Если он и не был расстрелян, то лишь потому, что советская власть надеялась на постепенное национальное примирение, в том числе и с вооруженной белогвардейской эмиграцией, если она откажется от террористической деятельности. Савинков был нужен как символ террориста, примирившегося со вчерашними врагами и признавшего советскую власть. Таким символом быть он не захотел…
Что же касается самого Андрея Павловича Федорова, то в операции «Синдикат-2» он проявил исключительную смелость, находчивость и самообладание. Он выдержал неоднократные проверки со стороны польской контрразведки, а также и ближайшего помощника Савинкова полковника Павловского, который требовал от разведчика признания в своей принадлежности к советским спецслужбам.
5 сентября 1924 года Федоров был награжден орденом Красного Знамени. После завершения операции «Синдикат-2» Андрея Павловича наградили нагрудным знаком «Почетный работник ВЧК – ОГПУ».
Приведем выдержку из рапорта заместителя начальника контрразведывательного отдела ГПУ – ОГПУ Романа Александровича Пилляра на А.П. Федорова, представленного к государственной награде за участие в операции «Синдикат-2»:
«Тов. Федоров провел главную роль в разработке дела Савинкова. На этой работе проявил небывалую выдержку и инициативу. Посылался по нашим заданиям нелегально через Польшу в Париж к Б. Савинкову. Неоднократно подвергался риску, проявляя в опасные моменты смелость, находчивость и стойкость».
В 1933–1937 годах А.П. Федоров работал начальником разведывательного отдела УНКВД Ленинграда и Ленинградской области. 3 августа 1937 года он был арестован вместе с другими чекистами, которым были известны интимные подробности убийства С.М. Кирова. Ему были предъявлены вздорные обвинения в «шпионаже». 20 сентября того же года майор госбезопасности Андрей Павлович Федоров был расстрелян. Реабилитирован посмертно Военной коллегией Верховного суда СССР 14 апреля 1956 года.
Глава II
Гроссмейстер спецслужб
В ночь с 20 на 21 августа 1937 года в одной из камер внутренней тюрьмы на Лубянке ожидал расстрела бывший начальник внешней разведки НКВД, бывший заместитель начальника военной разведки, выдающийся чекист Артур Христианович Артузов.16 февраля 1891 года в имении Устиново Кашинского уезда Тверской губернии в семье швейцарского сыровара итальянского происхождения Христиана Фраучи, эмигрировавшего в Россию, родился первенец, которого родители по протестантской традиции нарекли тройным именем – Артур Евгений Леонард. В России второе и третье имена не были приняты, поэтому будущего разведчика сверстники звали просто Артуром.
На следующий день в Москве по сфабрикованному обвинению в сотрудничестве с иностранными спецслужбами вместе с ним были казнены 28 человек. Кровавый маховик репрессий против ни в чем не повинных людей, получивший в дальнейшем название «ежовщина», только набирал обороты. Его жертвами станут более 20 тысяч чекистов, и среди них – человек-легенда Артур Артузов.
Он был расстрелян как изменник и заговорщик, обвиненный в сотрудничестве с четырьмя разведками мира. Но и после казни чекиста задуманные и блестяще проведенные им операции «Трест» и «Синдикат-2» во все времена изучали как классические не только в закрытых учебных заведениях НКВД – КГБ, но и иностранных спецслужб, ибо по своему оперативному мастерству Артур Артузов не имел себе равных среди разведчиков всего мира.
Он был любимцем матери. Еще в детстве под ее руководством Артур овладел французским и немецким языками. Уже взрослым он самостоятельно выучил английский язык. Спустя много лет, заполняя анкету, Артур Фраучи, изменивший фамилию на Артузова, в графе «национальность» укажет: «Сын швейцарского эмигранта, мать латышка, проживала все время в России. Отец умер в 1923 году. Я себя считаю русским».
Семья Фраучи была близка к революционным кругам России. После поражения Первой русской революции 1905–1907 годов в семье Фраучи скрывались большевики Подвойский, Ангарский, его брат Клестов и будущий видный чекист, член Коллегии ВЧК – ОГПУ Михаил Кедров, который позднее сыграет значительную роль в жизни Артура Фраучи.
В 1909 году Артур окончил с золотой медалью Новгородскую мужскую гимназию и поступил на металлургический факультет Петербургского политехнического института. Последние летние каникулы он провел в Петербурге. По заданию Кедрова развозил пакеты с запрещенной большевистской литературой, приобретая первые навыки конспирации. Во время учебы в Политехническом институте Артур активно участвовал в работе нелегальных партийных кружков.
Незадолго до Февральской революции 1917 года, получив диплом с отличием по специальности инженера-металлурга, Артур Фраучи стал работать в Металлургическом бюро, которым руководил выдающийся русский ученый-металлург В.Е. Грум-Гржимайло. При советской власти Металлургическое бюро преобразовали в Государственный институт по проектированию агрегатов сталелитейного производства – «Стальпроект».
Сослуживцы и сам профессор В.Е. Грум-Гржимайло прочили Артуру Фраучи блестящую карьеру на инженерном поприще, однако он пошел иным путем. В начале лета 1917 года по заданию профессора он отправляется в командировку на Урал, в Нижний Тагил, откуда возвращается к осени, чтобы принять участие в Октябрьской революции. В Петрограде он разыскал руководителя Военной организации большевиков Н. Подвойского и выразил желание работать вместе с ними. В декабре 1917 года Артур Фраучи вступает в большевистскую партию и целиком посвящает себя политической деятельности, оставив навсегда карьеру инженера. Именно в Военной организации Фраучи познакомился с профессиональным революционером, будущим преемником Ф. Дзержинского на посту председателя ОГПУ Вячеславом Рудольфовичем Менжинским, под руководством которого он позже разработает и осуществит ряд блестящих чекистских операций по обезвреживанию контрреволюционного подполья.
Весной 1918 года в северных районах России, особенно в Мурманске и Архангельске, создалась сложная и опасная обстановка. 6 марта в Мурманске высадился английский десант под предлогом защиты Севера от германского вторжения. За ним вскоре последовали французские и американские интервенты. К началу июля в Мурманске под командованием английского генерала Ф. Пула уже находилось до 17 тысяч интервентов, которых поддерживали до 5 тысяч белогвардейцев.
Совет народных комиссаров направляет на Север специальную комиссию под руководством М.С. Кедрова. В ее составе в качестве секретаря работает и Артур Фраучи. Сотрудники Комиссии Кедрова устанавливали советскую власть на Севере России. Фраучи принимал участие в боях с английскими интервентами под Архангельском. Ему была поручена эвакуация стратегических грузов из Архангельского порта. В короткий срок оттуда было вывезено свыше 40 миллионов пудов угля и большое количество боеприпасов. Здесь же он возглавлял подрывной отряд, действовавший в тылу интервентов. Фраучи как инженеру было поручено уничтожить железнодорожный мост, чтобы остановить продвижение противника в глубь страны. С этой задачей он успешно справился.
К осени 1918 года функции Комиссии Кедрова были исчерпаны, и он вместе с Фраучи возвратился в Москву. Артур, которого солдаты окрестили Артузовым, поступает на службу в ВЧК. С согласия своих руководителей – Дзержинского и Кедрова – он официально принимает фамилию Артузов. Вначале Артур Христианович работает особоуполномоченным и следователем ВЧК, выполняет ответственные задания Дзержинского и Менжинского на Западном и Юго-Западном фронтах. Первой серьезной чекистской операцией, в которой Артузов принял непосредственное участие, была операция по ликвидации антисоветской организации «Национальный центр».
В начале июля 1919 года красноармейцы застрелили под городом Луга Петроградской губернии белогвардейского офицера Никитенко. Среди найденных у него документов был обнаружен листок, из которого следовало, что убитый офицер являлся членом подпольной антисоветской организации, действовавшей в Петрограде и пытавшейся установить связь с командованием Белой гвардии. Заговорщики создали так называемый «Национальный центр» Петрограда, в который входили барон Штромберг, князья Андроников и Оболенский, а также другие лица рангом пониже, вскоре арестованные чекистами.
В августе 1919 года в Вятской губернии милицией был задержан подозрительный человек, назвавшийся Николаем Карасенко. При обыске в его мешке милиционеры обнаружили один миллион рублей. Задержанный оказался на самом деле офицером разведывательного отделения штаба армии Колчака Николаем Крашенинниковым. Деньги он вез для контрреволюционной организации «Национальный центр» в Москве. От Крашенинникова ниточки потянулись к руководителю «Национального центра» Николаю Николаевичу Щепкину. Осенью 1919 года Артузов участвовал в операции по его задержанию и аресту.
Операцией чекистов по ликвидации «Национального центра» руководил непосредственно Дзержинский. В ней участвовали также другие видные чекисты – Менжинский и Могилевский. В ходе операции был арестован руководитель «Национального центра» Щепкин, в прошлом крупный деятель партии кадетов, бывший член Государственной думы. На свою заговорщическую деятельность он получил от адмирала Колчака один миллион рублей золотом.
В ходе обыска на квартире Щепкина чекисты обнаружили ряд секретных документов, среди которых были постановление Реввоенсовета Республики о сосредоточении фронтовых резервов Красной Армии в районе Тулы, а также изложение плана ее боевых действий против Деникина. Выяснилось, что этими сведениями Щепкина снабжал начальник оперативного отдела Всероссийского Главного штаба бывший царский генерал Кузнецов.
Кроме «Национального центра» в Москве в то время существовали еще две крупные контрреволюционные организации – «Союз возрождения России» и «Совет общественных деятелей», объединившиеся в так называемый Тактический центр. При нем была образована особая военная комиссия для связи с подпольными военными группами. За спиной заговорщиков стояла британская разведка СИС в лице ее резидента в Петрограде Пола Дюкса, который подписывал свои донесения в Лондон псевдонимом «SТ-25». Перед чекистами встала задача обезвредить контрреволюционный заговор. Они знали, что создан штаб Добровольческой армии Московского района. Его возглавил бывший генерал-лейтенант Н.Н. Стогов. Срок выступления был намечен на 21 сентября 1919 года, когда войска Деникина подойдут к Туле. Генерал Деникин планировал взять Москву до зимы и уже заготовил «Приказ № 1» о расстрелах большевиков и «Воззвание к населению Москвы».
19—20 сентября Артузов участвует в ликвидации контрреволюционного заговора. 23 сентября газета «Известия» опубликовала обращение ВЧК ко всем гражданам страны по поводу разгрома «Национального центра» и привела список 67 главных заговорщиков. В общей сложности чекисты при поддержке красноармейцев арестовали около 700 участников контрреволюционных организаций.
Роль Артузова в ликвидации заговора была высоко оценена руководством ВЧК, и он назначается заместителем начальника Особого отдела. Непосредственным начальником Артузова был Кедров, который, в свою очередь, вскоре также получил повышение по службе.
В начале 1920 года Артузов становится начальником Особого отдела ВЧК. Поскольку весной того же года панская Польша при поддержке Антанты начала войну против Советской России, Артузов трижды выезжал на фронт с мандатом ВЧК, подписанным 10 мая 1920 года. В мандате, в частности, говорилось:
«Тов. Артузов командируется на Западный фронт для организации особых отделов, непосредственного руководства их работой и согласования деятельности Особых отделов фронтов и армий.
Тов. Артузову предоставляется право производства обысков, облав и арестов по своему усмотрению. Все военные и гражданские учреждения и лица обязаны оказывать тов. Артузову полное и всемерное содействие в выполнении возложенных на него обязанностей».
В начале того же года в поле зрения чекистов попал Игнатий Добржинский, оказавшийся резидентом польской разведки в Москве. Артузову удалось перевербовать его на идейной основе и сделать кадровым сотрудником ВЧК, в которой он числился под фамилией Сосновский. С его помощью был ликвидирован ряд резидентур польской разведки в нашей стране.
18 июля 1921 года в связи с успешной ликвидацией контрреволюционного подполья и сети польского шпионажа Артузов был награжден орденом Красного Знамени.
В мае 1922 года в связи с окончанием Гражданской войны из Особого отдела был выделен новый – контрразведывательный отдел (КРО), который возглавил Артузов, по праву считавшийся в ВЧК мастером высокого класса. На этом посту он принимал непосредственное участие в проведении многих чекистских операций, в частности, в ликвидации заговора монархистов-николаевцев, знаменитой операции «Синдикат-2» по выводу в СССР и аресту известного террориста Бориса Савинкова, в операции «Трест», завершившейся арестом международного шпиона и заговорщика, британского разведчика Сиднея Рейли и многих других.
Руководство органов государственной безопасности молодого Советского государства сделало правильный вывод о том, что главную угрозу для нашей страны представляет Русский общевоинский союз (РОВС), и приняло меры по его разложению и дискредитации. Эта напряженная работа советских разведчиков шла не прекращаясь с первой половины 1920-х годов до начала Второй мировой войны.
В конце 1920-х годов Врангель решил поставить во главе РОВС великого князя Николая Николаевича Романова, оставаясь при нем руководителем армии. Однако фактическим организатором РОВС на самом деле являлся начальник штаба генерал Кутепов, который после смерти Врангеля в 1928 году и Николая Николаевича в 1929 году стал единоличным руководителем всего белогвардейского движения за рубежом. Он делал ставку на террор и диверсии в борьбе против советской власти. В Париже, где находилась штаб-квартира РОВС, а также во всех его филиалах (Прага, София, Варшава и другие столицы) готовились офицерские террористические группы для заброски в Советский союз. Эта работа проводилась в тесном контакте со спецслужбами Франции, Польши, Румынии и Финляндии.
Об операциях «Трест» и «Синдикат-2» написано множество книг и статей, сняты кинофильмы, в том числе многосерийные. Однако мало кто знает, как родился замысел этих классических чекистских оперативных игр с противником, закончившихся полной победой Артузова и разгромом белогвардейского подполья в нашей стране. А начиналось это так.
В глуши Смоленской губернии проживал генерал-лейтенант царской армии Владимир Джунковский, который в свое время был… шефом Отдельного корпуса жандармов. От своих сослуживцев этот генерал, причисленный к свите царя, отличался высокой степенью порядочности и честностью. Он, в частности, возражал против использования в борьбе с большевиками известного провокатора Малиновского, поскольку тот был депутатом Государственной думы, а также выступал против вербовки охранкой гимназистов, студентов, священнослужителей и рядовых армии.
Именно Джунковский, пользуясь своим правом прямого доклада царю, рассказал ему о пьяных оргиях «старца» Григория Распутина, за что по настоянию императрицы был отстранен от должности и направлен на фронт командовать дивизией. В декабре 1917 года он уже при большевиках вышел в отставку с сохранением мундира и пенсии, а в ноябре 1918 года выступил свидетелем на процессе провокатора Малиновского. Председателю ВЧК Дзержинскому удалось убедить Владимира Федоровича стать консультантом ВЧК в борьбе с контрреволюцией. Дзержинский же познакомил его с Артузовым.
Джунковский вместе с начальником КРО разработал операцию «Трест», которая стала классическим примером совместной работы разведки и контрразведки и вошла в учебники многих спецслужб мира. Работая над операцией, он пояснял, что чекистам не следует гоняться за отдельными террористами и контрреволюционерами, ибо это ничего не даст. Необходимо создавать легендированные организации, членами которых якобы являются реально существующие лица, хорошо известные в белоэмигрантских кругах. Так родилась легендированная чекистами «Монархистская организация Центральной России» (МОЦР), которая использовалась ими для оперативной игры с Высшим монархическим советом.
Шесть лет продолжалась операция «Трест». И все эти годы в качестве «эмиссара» МОЦР выступал А.А. Якушев, бывший действительный статский советник, а в то время – ответственный сотрудник Наркомата путей сообщения, который по делам службы мог совершать регулярные поездки за границу.
Зарубежные монархисты очень хотели верить в то, что в Советской России сохранились их активные сторонники, и клюнули на приманку чекистов.
Шесть лет изо дня в день Джунковский вместе с Артузовым вели эту опасную игру, вводили в нее новых лиц, и даже организовали «инспекционную поездку» в СССР бывшего члена Государственной думы В.В. Шульгина, создавая тем самым на Западе авторитет легендированной организации. Он посетил Киев, Москву и Ленинград.
«Нелегальная поездка» Шульгина в Киев породила за рубежом иллюзии в прочности позиций антисоветского подполья, которое якобы готовилось совершить переворот в стране. Британская разведка МИ-6 решилась в этой связи направить в Москву своего эмиссара, международного шпиона Сиднея Рейли, который еще в годы Русско-японской войны 1904–1905 годов работал на германские спецслужбы. В 1924 году С. Рейли под контролем чекистов «нелегально» пересек советско-финскую границу для встречи с эмиссарами «антисоветского подполья». Менжинским и Артузовым было принято решение Рейли обратно на Запад не выпускать.
На вокзале в Москве Рейли встретила группа контрразведчиков, которые доставили его на дачу в Малаховку, где, по замыслу операции «Трест», было инсценировано заседание Политического совета МОЦР. Рейли был удовлетворен планами «руководителей организации», которым он настолько доверился, что решил через них направить из Москвы открытку своим друзьям за границу, в которой давал понять о благополучном прибытии в красную столицу.
После «заседания политсовета» и написания открытки Рейли был арестован чекистами Сыроежкиным и Пудиным и доставлен из Малаховки во внутреннюю тюрьму ОГПУ. 5 ноября 1925 года С. Рейли, приговоренный к смертной казни еще в 1918 году за участие в «заговоре послов», был расстрелян. В 1927 году в связи с тем, что операция «Трест» полностью выполнила стоявшие перед ней задачи, она была прекращена.
Параллельно с операцией «Трест» чекисты не менее успешно осуществляли разработанную Артузовым операцию «Синдикат-2». Она завершилась в 1924 году выводом в СССР и арестом руководителя «Народный союза защиты Родины и свободы» Бориса Савинкова.
В конце 1920-х годов Артузов разрабатывает и осуществляет операцию по нейтрализации белогвардейского атамана Бориса Анненкова, укрывшегося со своими бандами в Китае. В результате чекистских мероприятий атаман был выдан советским властям в марте 1926 года и как крупный военный преступник расстрелян 24 августа 1927 года.