Страница:
Ее брат Тор изучал бизнес в колледже. Ее отец еще долго будет вести дела на ранчо. А ее мать? Что делает она? Что ее интересует?
Дейдре отложила в сторону список женских колледжей и принялась читать телеграммы, которые были присланы после ее возвращения с Багам. Просматривая их, Дейдре поняла, что над ее семьей снова нависла опасность. Первая телеграмма была от отца. Решив проблемы на ранчо Бар-Джей, он отправился в Луизиану. Там он уволил всех тех, кто работал на леди Кэролайн. Вернуться отец должен был сразу, но какие-то непредвиденные обстоятельства задержали его на плантации.
Оставшись одна, Александра заскучала и стала просить дочь приехать к ней на ранчо Бар-Джей. Дейдре послала матери телеграмму, в которой сообщала, что приехать не может. Ей нужно было оставаться в Нью-Йорке на случай, если выявятся какие-либо новые обстоятельства в деле о кораблекрушениях и потребуется ее помощь. Позже Александра прислала еще одну телеграмму. Она просила прощения у Дейдре за то, что в свое время отказалась от участия в деле, оставленном ей ее родителями, и переложила все заботы о компании, ранчо и плантации на плечи мужа. В ответной телеграмме Дейдре постаралась успокоить мать и заверила ее в том, что она просто никак не могла предположить, что леди Кэролайн захочет отомстить ей через двадцать лет.
Дейдре отложила телеграммы. Мать беспокоилась за нее, за отца, за компанию «Кларк шиппинг». Теперь, когда дети выросли, а дела на ранчо и плантации в Луизиане снова приходили в порядок, Александра могла бы обратить свое внимание на судоходную компанию. Возможно, это наполнит ее жизнь новым смыслом.
Дейдре надеялась на то, что когда-нибудь и ей позволят принять участие в управлении компанией «Кларк шиппинг». Тор мог бы вести дела на плантации в Луизиане, его всегда это привлекало. Отец по-прежнему хозяйствовал бы на ранчо Бар-Джей, а она с матерью занялась бы судоходной компанией. Дейдре улыбнулась. Сначала она изучит, как работает эта компания, затем завоюет в ней для себя достойное место, возможно, расширит этот бизнес и, таким образом, обеспечит многих людей, в том числе и женщин, новыми рабочими местами.
Немного успокоившись, Дейдре почувствовала, что теперь она могла бы уснуть, и прилегла на мягкую, прохладную постель. Но сон неожиданно покинул ее.
Воспоминания о мужчине, который еще совсем недавно был близок с ней, не давали уснуть. Перед мысленным взором возникли карие глаза, черные волосы, смеющееся загорелое лицо Хантера. Дейдре показалось, что она даже уловила слабый запах, исходящий от его кожи. Как ей хотелось снова ощутить прикосновение его пальцев… О Хантер!..
Глаза Дейдре заволокло слезами. Нет, она не позволит себе вот так по-детски расплакаться. Независимые молодые женщины не плачут из-за безжалостных мужчин, которые предают их.
Дейдре вдруг подумала о том, что Хантер прикасался и к леди Кэролайн. И не только прикасался. У нее в груди вспыхнул пожар, ее душила ярость. Но постепенно она успокоилась. Что ж, теперь все эти люди далеко от нее. Скоро от ее страсти не останется и следа.
Прошло две недели, однако никаких известий от старой Нейт и Хантера Дейдре пока не получила, хотя деньги за их услуги были им уже давно высланы. Дейдре отправила также приличную сумму для Имоджин – в дар библиотеке, и Ассоциации суфражисток Нью-Провиденс.
Все сейчас было как будто в порядке, но Дейдре хотелось знать точно, прекратили ли леди Кэролайн и Хейворд топить суда или они все еще занимаются своими грязными делишками. И еще ей очень хотелось, чтобы Хантер снова обнял ее…
Может быть, она все-таки ошибается насчет него? В конце концов, ведь он спас ей жизнь, а она ему.
Дейдре села в кровати, ее сердце оглушительно стучало. Может, ей все же поехать на Багамы и поговорить с Хантером? Помириться? И узнать, что он предпринимает для того, чтобы остановить леди Кэролайн.
Дейдре снова легла. Не стоит бегать за ним. Он скорее всего уже уехал с Багам. Через неделю или две она пошлет телеграмму старой Нейт или Имоджин и узнает все последние новости.
И что делать с Саймоном Гейнсвиллом? Он сказал, что любит ее. Но может, он любил то, что сам создал в своем воображении? И если в его воображении она предстает в образе идеальной женщины, то разве он захочет когда-нибудь с ней расстаться?
По телу Дейдре пробежала дрожь, и она натянула одеяло до подбородка. Ее отношения с Саймоном оказались гораздо более сложными, чем она предполагала. Дейдре не хотелось думать об этом, но деньги ее семьи могли бы послужить Саймону неплохим подспорьем в достижении его целей и построении карьеры. Она никогда не винила его в этом желании, потому что сама хотела потратить свое наследство на благо других. Но больше всего на свете ей хотелось, чтобы ее любили не за что-то, а просто так, любили ради нее самой. Она хотела, чтобы мужчина сгорал от страсти к ней, чтобы без нее он не мог жить. Именно так любил ее Хантер…
Так, значит, он все-таки любил ее? Или это лишь страсть?
Выходит, и она любила его?
Дейдре снова села в постели, свесила на пол ноги. Любила! Да, она влюбилась в Хантера! Это больше чем просто приключение, больше чем желание общаться на интеллектуальные темы, больше чем страсть.
Она считала, что любит Саймона, но оказалось – она любит его лишь как друга. К Хантеру она испытывала страсть. Но что, если она любит его и эта любовь включает в себя страсть, дружбу и стремление к общим идеалам?
В этом и состоит опасность. Что может быть более опасным, чем подобная комбинация? Впрочем, для родителей Дейдре такое сочетание явилось несомненным благом, и именно на этом и держится их брак. Джейк Джармон и Александра Кларк боролись за свою любовь, они прошли через потери, испытания, но остались вместе. Любовь победила и дала ростки новой жизни в виде их двух детей.
Дейдре пересела на стул. Хантер. Она любит его. На нее обрушился вихрь непривычных ощущений и чувств: страх, возбуждение, удивление. А что же чувствует Хантер? Она не знала этого. Возможно, он уже забыл о ее существовании.
Грустно вздохнув, Дейдре вернулась в постель. Это все невозможно решить в одну ночь. Она закрыла глаза и попыталась заснуть. Перед ней снова возник Хантер. Интересно, он теперь будет ей сниться каждую ночь?
На следующее утро погода выдалась замечательная. Когда Дейдре вошла на кухню, она утопала в ярком солнечном свете. В воздухе витал сладковатый запах корицы. Здесь Дейдре чувствовала себя уютно, в безопасности, здесь ее любили. И проблемы, мучившие ее ночью, стали казаться не такими уж сложными и неразрешимыми.
– Хотите позавтракать? – спросила вошедшая в кухню Мод.
– Да, не откажусь. Я собираюсь сейчас отправиться в компанию «Кларк шиппинг». Думаю, им необходима моя помощь. – Дейдре засмеялась.
Мод скромно улыбнулась и стала накрывать на стол.
Дейдре попросила домоправительницу позавтракать вместе с ней.
Мод приготовила все для Дейдре, потом налила себе чая со сливками и сахаром и тоже села за стол.
– Этот Саймон вернется? – спросила она, слегка нахмурившись.
– Саймон?
– Не нужно играть в игры со мной, мисси. – Мод постучала пальцем по столу. – Он сделал вам больно?
– Нет, просто он считает, что у него есть на меня какие-то права.
Выражение лица Мод неожиданно смягчилось.
– И позвольте узнать в таком случае: кто тот мужчина, который заставил засиять ваши глаза? Вы стали совсем другой после поездки на Багамы.
– Почему вы думаете, Мод, что есть какой-то мужчина?
Мод с улыбкой огляделась:
– Я немножко дольше, чем вы, живу на свете, мисси. Думается мне, что это тот самый мужчина, который сопровождал вас в поездке. Как его зовут?
– Хантер.
– Когда он приедет? Мне надо будет заранее подготовить для него комнату.
– Он не приедет. – Из глаз Дейдре неожиданно брызнули слезы. Встав из-за стола, она промокнула их платком. – Никто не заставлял сиять мои глаза, просто я очень занята. У меня много планов на будущее. Прямо сейчас я отправляюсь в офис компании. Возможно, у них есть какие-нибудь новости с Багам.
– А этот Хантер все еще там?
– Откуда мне знать? – Дейдре подошла к двери, затем обернулась назад. – Сегодня вечером я пойду с Саймоном на концерт.
– С Саймоном?
– Да. Я сама попросила его об этом. Фортепианное трио исполняет произведения Клары Шуман и Фанни Мендельсон. Мне нравятся произведения женщин, и меня возмущает то обстоятельство, что их творчеством часто пренебрегают. Пренебрегают – это еще мягко сказано. Его просто замалчивают. Как бы там ни было, я иду на концерт. И надену шелковое зеленое платье, которое купила в Новом Орлеане.
– Я приготовлю его. Но мне кажется, раньше вы никогда не надевали такие платья, когда шли куда-нибудь с Саймоном.
– Да, это так. Правда, я пока не знаю, пойду ли я с ним или с Шарлоттой. Ее я тоже приглашу.
– Это хорошо. Не стоит вам сейчас оставаться наедине с этим Саймоном. Лучше пообщайтесь пока со своими подругами. Вы все время одна с тех пор, как приехали домой.
Дейдре нахмурилась. Она не любила, когда кто-нибудь указывал ей, что для нее лучше, а что хуже. Но тут Дейдре стало стыдно. Мод всегда присматривала за ней и стояла на страже ее интересов, так как родители были далеко.
Дейдре вернулась на кухню. Мод собирала со стола посуду, и ее губы были поджаты.
Обняв служанку за плечи, Дейдре сказала:
– Простите, Мод. Я иногда невыносима. Спасибо за заботу.
Мод тоже обняла Дейдре и быстро отвернулась в сторону, смахнув слезы с глаз.
– Идите уж, а то опоздаете.
– Спасибо.
Не успела Дейдре дойти до кухни, как Мод снова остановила ее:
– Для вас послание. Принесли сегодня рано утром. Оно в холле.
– Правда? – Дейдре бросилась бегом в холл. На столе лежал небольшой сверток. Адреса на нем не было, и это выглядело несколько странным. Дейдре торопливо сняла обертку и увидела небольшую бархатную коробочку. В ней оказалось маленькое золотое сердце, пронзенное стрелой. Это не от Хантера, подумала Дейдре. Не похоже на него. К коробочке была прикреплена небольшая белая открытка: «Простишь? Увидимся вечером. Саймон».
Коробочка и открытка выскользнули у Дейдре из рук, и она, переступив через них, вышла из дома. У подъезда ее уже ожидала карета. Она поднялась по ступенькам и села на кожаное сиденье. Внезапно ее охватил приступ гнева. К чему это пронзенное сердце? Саймон почти никогда не дарил ей никаких подарков. И вдруг золотая булавка. Дейдре казалось, что ей дали пощечину. Он хотел заставить ее почувствовать себя виноватой? Хотел сказать, что она ответственна за те чувства, которые в нем проснулись? Или он хотел удовлетворить свои собственнические притязания, заставив ее надеть свой подарок?
Как бы там ни было, она не станет делать этого. Он, вероятно, ожидает увидеть эту булавку на ее платье сегодня вечером. На зеленом платье Хантера! Дейдре сжала руки в кулаки. Не выйдет!
Она глубоко вздохнула. Хантер подарил ей целый ворох всевозможных нарядов, но это почему-то не вызвало в ней волну протеста. Саймон же преподнес всего лишь скромную булавку. Все дело в том, что причины для проявления щедрости у этих двух мужчин были совершенно разные. Хантер хотел любоваться ею, и его платья были лишь обрамлением ее красоты, Саймон же намеревался превратить ее в свою собственность. Стоп! Не надо забывать, что при всем при том Саймон поддерживал движение суфражисток, а Хантер просто использовал женщин ради своего удовольствия.
Собственность. Удовольствие. Мотивы у обоих одни и те же. Или она просто не понимает мужчин?
Она прижала ладонь ко лбу. От всех этих мыслей у нее начала болеть голова. По какой бы причине ни были куплены эти подарки, ей все равно. Ей нравились те наряды, которые для нее купил Хантер. И она просто ненавидела булавку Саймона. Глядя на это пронзенное сердце, она всегда будет чувствовать себя виноватой. Но она ни в чем не виновата. Она никогда не говорила Саймону, что выйдет за него замуж. Они были друзьями. Только друзьями. А теперь он делал вид, что между ними было нечто большее.
Но она, Дейдре, не собирается подыгрывать ему и обязательно все выскажет.
Когда карета остановилась у здания, принадлежащего компании «Кларк шиппинг», все мысли о Саймоне и Хантере мгновенно вылетели у Дейдре из головы.
Кучер помог ей выйти из кареты, а потом открыл перед ней дверь парадного подъезда главного здания компании «Кларк шиппинг». Дейдре улыбнулась и вошла в здание. Здесь было темно и прохладно. Темные стены, тяжелая дубовая мебель, кажущиеся тусклыми и пыльными окна усиливали ощущение того, что она попала в другое время, перенеслась лет на сто назад. Все здесь выглядело старым и несовременным, каким, собственно говоря, и было.
Возможно, если бы компания располагала свободными деньгами, то можно было бы отремонтировать здание, вдохнуть в него новую жизнь и отделать все внутри так, чтобы это выглядело несколько повеселее. Интересно, что сказала бы по этому поводу ее мать? Дейдре надеялась, что те планы на развитие компании, которые она вынашивала, не окажутся несбыточной утопией.
Одно новшество все-таки уже было внедрено, и не без ее усилий, с удовлетворением отметила про себя Дейдре. Шарлотта Айкенз, единственная женщина в мире мужчин, сидела за первым столом и печатала.
Дейдре на мгновение остановилась и стала наблюдать за Шарлоттой. Она удивительно быстро печатала! В свое время эта женщина искала работу, и Дейдре помогла ей. Сначала, разумеется, Шарлотте было очень трудно среди мужчин, но потом она привыкла и полюбила свою работу. Дейдре надеялась, что ей удастся убедить дирекцию взять в штат еще несколько женщин-машинисток.
– Доброе утро. – Дейдре подошла к столу Шарлотты. Шарлотта подняла голову, и ее лицо озарилось улыбкой.
– Если вы пришли поработать, то, боюсь, уже слишком поздно. Кузены Кларк часа два что-то усердно обсуждают.
– Надеюсь, им удалось прийти к какому-нибудь компромиссу.
Дейдре присела на стул около стола Шарлотты. Как это ни грустно, но до сих пор она так и не смогла установить более тесных и теплых отношений со вторым и третьим кузенами Кларк. Возможно, все дело в том, что она нечасто появляется здесь, в этой конторе. То обстоятельство, что этой компанией управляли кузены, объяснялось очень просто – Кларки придерживались традиций, и соответственно женщины никогда не руководили этим семейным предприятием.
Мать Дейдре и в прошлом никогда не пыталась вмешиваться в дела кузенов Кларк, хотя компания принадлежала именно ей. Родители Александры оставили свою судоходную компанию дочери, но мужчины из рода Кларков рассчитывали на то, что именно они унаследуют это предприятие. Один из кузенов даже пытался жениться на Александре, чтобы прибрать компанию к рукам законным путем. Александра же нарушила все планы своих родственников, убежав из дома и выйдя замуж за капитана Джейка Джармона. Однако руководили компанией кузены Кларк.
Дейдре окинула взглядом комнату. Может быть, теперь ее мать захочет принять участие в делах компании? А она, Дейдре, будет помогать ей и поддерживать ее. Братья Кларки должны считаться с ними и принимать во внимание и их интересы.
– И какие же мы вынашиваем планы? – Шарлотта отложила в сторону готовую страницу. Маленькая, с ярко-рыжими волосами, собранными в большой пучок на затылке, похожая на добродушную обезьянку, Шарлотта всегда одевалась очень просто – серая юбка и белая блузка. Дейдре в ней привлекали неуемная энергия, находчивость, остроумие и своеобразное обаяние. Но самое главное то, что Шарлотта была ярой сторонницей суфражистского движения. Собственно говоря, Дейдре и встретилась с ней на митинге суфражисток.
– Есть кое-какие соображения по поводу будущего компании. Хотелось бы кое-что усовершенствовать. Возможно, и моя мать это одобрила бы, – ответила Дейдре.
Шарлотта засмеялась и приложила палец к губам:
– Только не говорите об этом кузенам. Вы знаете, как они относятся ко всякого рода новшествам.
– Но перемены уже назрели. Я изучила информацию о техническом оснащении наших кораблей. Большинство из них не имеют ни стальных, ни даже железных корпусов.
Шарлотта энергично затрясла головой.
– Если бы вам разрешили сделать все по-своему, то, вероятно, вы вообще решили бы перевозить грузы по суше.
– А что, это неплохая идея. Я уже думала об этом и сама. Неплохо бы поделиться этими соображениями и с матерью. Я скоро ее увижу и поговорю об этом. У меня такое впечатление, что ей хочется принимать более активное участие в делах компании.
Шарлотта заговорщицки понизила голос:
– Пожалуйста, не говорите никому об этом. Кузены и так переполошились из-за вашего появления здесь и гибели кораблей на Багамах. Если ваша матушка захочет что-то изменить, то пусть уж лучше сама скажет об этом.
Дейдре сокрушенно вздохнула:
– Это все потому, что мы женщины. Так ведь? Если нам и дадут право голоса, вряд ли это откроет нам путь в бизнес и политику.
– Разумеется. Мужчинам не нужна конкуренция в лице женщин.
– Это правда. Но теперь женщины хотя бы могут получить образование. – Дейдре наклонилась к Шарлотте поближе. – Я еще не успела сказать вам, что собираюсь идти учиться в колледж? В Вассар, Смит или Рэдклифф.
– Дейдре! Это замечательно. Как бы мне тоже хотелось учиться! – восторженно произнесла Шарлотта. – Но я должна работать. Кроме меня, моим родителям некому помочь. Я единственный кормилец в семье с тех пор, как заболел мой отец.
– Я знаю. Но вы можете посещать Корнелл, здесь, в Нью-Йорке. Он открыт и для мужчин, и для женщин.
– Я должна работать.
– Но всегда можно что-нибудь придумать. Можно иногда раньше уходить с работы или позже приходить. Я бы помогла вам с деньгами.
– Нет. – Шарлотта нахмурилась. – Я не принимаю подаяние.
– Можно взглянуть на это по-другому. Назовем это ссудой. Компания «Кларк шиппинг» отправляет вас на учебу, чтобы потом иметь в штате квалифицированного специалиста.
Шарлотта озадаченно посмотрела на Дейдре:
– Разве это возможно? Я имею в виду не только деньги, но и скользящий график работы.
– Не знаю. Не говорите пока никому ничего. Сначала мне нужно обсудить все с матерью. Кроме того, надо взглянуть на расписание занятий в Корнелле и узнать, какие формы обучения у них существуют.
– О, благодарю вас. Это просто Замечательно. Если бы не вы, я бы никогда не смогла пойти учиться.
– Вы хороший и добросовестный работник, Шарлотта. Если вы получите образование, то, думаю, смогли бы справляться и с другой работой.
Глаза Шарлотты внезапно погрустнели.
– Но я женщина. Вряд ли мужчины позволят мне заниматься тем же, чем занимаются сами.
– Не думайте пока об этом. Подумайте лучше о том, как привлечь в компанию «Кларк шиппинг» женщин и какую работу им можно будет предоставить.
– И когда же у нас появятся новые работницы?
– Не торопите события, Шарлотта. Мне сначала нужно поговорить обо всем с матерью. Конечно, могут потребоваться месяцы на то, чтобы произвести необходимые изменения, но перемены назрели.
– Перемены? – послышался густой бас.
От неожиданности Дейдре подпрыгнула на стуле. Обернувшись, она увидела одного из кузенов Кларк, Уинчела, Уилтона или Уильяма. Кузен, как и его брат, был невысокого роста, с уже наметившимся животиком. В его темных вьющихся волосах поблескивали серебряные нити.
– Мистер Кларк, чем я могу быть вам полезна? – Шарлотта поднялась с места.
Судя по одежде Уинчела, Уилтона или Уильяма и подобострастному голосу Шарлоты, он был здесь главным.
– Вы, юные леди, слишком громко обсуждаете свои дела. Вас слышно отовсюду, даже через стену.
Дейдре подумала о том, что их разговор можно было услышать лишь в том случае, если специально подслушивать у двери.
– Я не хотела мешать ничьей работе, – лучезарно улыбнулась Дейдре. – В компанию моей матери я заглянула только на минутку.
Щеки мистера Кларка сделались пунцовыми.
– Вы что-нибудь хотели? Я могу вам чем-то помочь?
– Благодарю вас, мне ничего не нужно. – Дейдре поднялась со стула. – Шарлотта, у меня есть лишний билет на сегодняшний вечер. Это женское фортепианное трио. Они исполняют Клару Шуман и Фанни Мендельсон. Не хотели бы вы отправиться вместе со мной?
– Да, с удовольствием, – ответила Шарлотта.
– Отлично. Мы с Саймоном заедем за вами в семь вечера. Глаза Шарлотты расширились от удивления.
– С Саймоном? Я бы не хотела мешать.
– Так вы хотите пойти, Шарлотта?
– Да, но…
– Отлично. Поговорим позже.
Дейдре, улыбаясь, обошла кузена Кларка и направилась к двери. На пороге она остановилась, оглянулась, посмотрела ему прямо в глаза и запела популярный мотивчик. Какое удовольствие она испытает, когда разворошит их затхлый мирок!
Глава 19
Дейдре отложила в сторону список женских колледжей и принялась читать телеграммы, которые были присланы после ее возвращения с Багам. Просматривая их, Дейдре поняла, что над ее семьей снова нависла опасность. Первая телеграмма была от отца. Решив проблемы на ранчо Бар-Джей, он отправился в Луизиану. Там он уволил всех тех, кто работал на леди Кэролайн. Вернуться отец должен был сразу, но какие-то непредвиденные обстоятельства задержали его на плантации.
Оставшись одна, Александра заскучала и стала просить дочь приехать к ней на ранчо Бар-Джей. Дейдре послала матери телеграмму, в которой сообщала, что приехать не может. Ей нужно было оставаться в Нью-Йорке на случай, если выявятся какие-либо новые обстоятельства в деле о кораблекрушениях и потребуется ее помощь. Позже Александра прислала еще одну телеграмму. Она просила прощения у Дейдре за то, что в свое время отказалась от участия в деле, оставленном ей ее родителями, и переложила все заботы о компании, ранчо и плантации на плечи мужа. В ответной телеграмме Дейдре постаралась успокоить мать и заверила ее в том, что она просто никак не могла предположить, что леди Кэролайн захочет отомстить ей через двадцать лет.
Дейдре отложила телеграммы. Мать беспокоилась за нее, за отца, за компанию «Кларк шиппинг». Теперь, когда дети выросли, а дела на ранчо и плантации в Луизиане снова приходили в порядок, Александра могла бы обратить свое внимание на судоходную компанию. Возможно, это наполнит ее жизнь новым смыслом.
Дейдре надеялась на то, что когда-нибудь и ей позволят принять участие в управлении компанией «Кларк шиппинг». Тор мог бы вести дела на плантации в Луизиане, его всегда это привлекало. Отец по-прежнему хозяйствовал бы на ранчо Бар-Джей, а она с матерью занялась бы судоходной компанией. Дейдре улыбнулась. Сначала она изучит, как работает эта компания, затем завоюет в ней для себя достойное место, возможно, расширит этот бизнес и, таким образом, обеспечит многих людей, в том числе и женщин, новыми рабочими местами.
Немного успокоившись, Дейдре почувствовала, что теперь она могла бы уснуть, и прилегла на мягкую, прохладную постель. Но сон неожиданно покинул ее.
Воспоминания о мужчине, который еще совсем недавно был близок с ней, не давали уснуть. Перед мысленным взором возникли карие глаза, черные волосы, смеющееся загорелое лицо Хантера. Дейдре показалось, что она даже уловила слабый запах, исходящий от его кожи. Как ей хотелось снова ощутить прикосновение его пальцев… О Хантер!..
Глаза Дейдре заволокло слезами. Нет, она не позволит себе вот так по-детски расплакаться. Независимые молодые женщины не плачут из-за безжалостных мужчин, которые предают их.
Дейдре вдруг подумала о том, что Хантер прикасался и к леди Кэролайн. И не только прикасался. У нее в груди вспыхнул пожар, ее душила ярость. Но постепенно она успокоилась. Что ж, теперь все эти люди далеко от нее. Скоро от ее страсти не останется и следа.
Прошло две недели, однако никаких известий от старой Нейт и Хантера Дейдре пока не получила, хотя деньги за их услуги были им уже давно высланы. Дейдре отправила также приличную сумму для Имоджин – в дар библиотеке, и Ассоциации суфражисток Нью-Провиденс.
Все сейчас было как будто в порядке, но Дейдре хотелось знать точно, прекратили ли леди Кэролайн и Хейворд топить суда или они все еще занимаются своими грязными делишками. И еще ей очень хотелось, чтобы Хантер снова обнял ее…
Может быть, она все-таки ошибается насчет него? В конце концов, ведь он спас ей жизнь, а она ему.
Дейдре села в кровати, ее сердце оглушительно стучало. Может, ей все же поехать на Багамы и поговорить с Хантером? Помириться? И узнать, что он предпринимает для того, чтобы остановить леди Кэролайн.
Дейдре снова легла. Не стоит бегать за ним. Он скорее всего уже уехал с Багам. Через неделю или две она пошлет телеграмму старой Нейт или Имоджин и узнает все последние новости.
И что делать с Саймоном Гейнсвиллом? Он сказал, что любит ее. Но может, он любил то, что сам создал в своем воображении? И если в его воображении она предстает в образе идеальной женщины, то разве он захочет когда-нибудь с ней расстаться?
По телу Дейдре пробежала дрожь, и она натянула одеяло до подбородка. Ее отношения с Саймоном оказались гораздо более сложными, чем она предполагала. Дейдре не хотелось думать об этом, но деньги ее семьи могли бы послужить Саймону неплохим подспорьем в достижении его целей и построении карьеры. Она никогда не винила его в этом желании, потому что сама хотела потратить свое наследство на благо других. Но больше всего на свете ей хотелось, чтобы ее любили не за что-то, а просто так, любили ради нее самой. Она хотела, чтобы мужчина сгорал от страсти к ней, чтобы без нее он не мог жить. Именно так любил ее Хантер…
Так, значит, он все-таки любил ее? Или это лишь страсть?
Выходит, и она любила его?
Дейдре снова села в постели, свесила на пол ноги. Любила! Да, она влюбилась в Хантера! Это больше чем просто приключение, больше чем желание общаться на интеллектуальные темы, больше чем страсть.
Она считала, что любит Саймона, но оказалось – она любит его лишь как друга. К Хантеру она испытывала страсть. Но что, если она любит его и эта любовь включает в себя страсть, дружбу и стремление к общим идеалам?
В этом и состоит опасность. Что может быть более опасным, чем подобная комбинация? Впрочем, для родителей Дейдре такое сочетание явилось несомненным благом, и именно на этом и держится их брак. Джейк Джармон и Александра Кларк боролись за свою любовь, они прошли через потери, испытания, но остались вместе. Любовь победила и дала ростки новой жизни в виде их двух детей.
Дейдре пересела на стул. Хантер. Она любит его. На нее обрушился вихрь непривычных ощущений и чувств: страх, возбуждение, удивление. А что же чувствует Хантер? Она не знала этого. Возможно, он уже забыл о ее существовании.
Грустно вздохнув, Дейдре вернулась в постель. Это все невозможно решить в одну ночь. Она закрыла глаза и попыталась заснуть. Перед ней снова возник Хантер. Интересно, он теперь будет ей сниться каждую ночь?
На следующее утро погода выдалась замечательная. Когда Дейдре вошла на кухню, она утопала в ярком солнечном свете. В воздухе витал сладковатый запах корицы. Здесь Дейдре чувствовала себя уютно, в безопасности, здесь ее любили. И проблемы, мучившие ее ночью, стали казаться не такими уж сложными и неразрешимыми.
– Хотите позавтракать? – спросила вошедшая в кухню Мод.
– Да, не откажусь. Я собираюсь сейчас отправиться в компанию «Кларк шиппинг». Думаю, им необходима моя помощь. – Дейдре засмеялась.
Мод скромно улыбнулась и стала накрывать на стол.
Дейдре попросила домоправительницу позавтракать вместе с ней.
Мод приготовила все для Дейдре, потом налила себе чая со сливками и сахаром и тоже села за стол.
– Этот Саймон вернется? – спросила она, слегка нахмурившись.
– Саймон?
– Не нужно играть в игры со мной, мисси. – Мод постучала пальцем по столу. – Он сделал вам больно?
– Нет, просто он считает, что у него есть на меня какие-то права.
Выражение лица Мод неожиданно смягчилось.
– И позвольте узнать в таком случае: кто тот мужчина, который заставил засиять ваши глаза? Вы стали совсем другой после поездки на Багамы.
– Почему вы думаете, Мод, что есть какой-то мужчина?
Мод с улыбкой огляделась:
– Я немножко дольше, чем вы, живу на свете, мисси. Думается мне, что это тот самый мужчина, который сопровождал вас в поездке. Как его зовут?
– Хантер.
– Когда он приедет? Мне надо будет заранее подготовить для него комнату.
– Он не приедет. – Из глаз Дейдре неожиданно брызнули слезы. Встав из-за стола, она промокнула их платком. – Никто не заставлял сиять мои глаза, просто я очень занята. У меня много планов на будущее. Прямо сейчас я отправляюсь в офис компании. Возможно, у них есть какие-нибудь новости с Багам.
– А этот Хантер все еще там?
– Откуда мне знать? – Дейдре подошла к двери, затем обернулась назад. – Сегодня вечером я пойду с Саймоном на концерт.
– С Саймоном?
– Да. Я сама попросила его об этом. Фортепианное трио исполняет произведения Клары Шуман и Фанни Мендельсон. Мне нравятся произведения женщин, и меня возмущает то обстоятельство, что их творчеством часто пренебрегают. Пренебрегают – это еще мягко сказано. Его просто замалчивают. Как бы там ни было, я иду на концерт. И надену шелковое зеленое платье, которое купила в Новом Орлеане.
– Я приготовлю его. Но мне кажется, раньше вы никогда не надевали такие платья, когда шли куда-нибудь с Саймоном.
– Да, это так. Правда, я пока не знаю, пойду ли я с ним или с Шарлоттой. Ее я тоже приглашу.
– Это хорошо. Не стоит вам сейчас оставаться наедине с этим Саймоном. Лучше пообщайтесь пока со своими подругами. Вы все время одна с тех пор, как приехали домой.
Дейдре нахмурилась. Она не любила, когда кто-нибудь указывал ей, что для нее лучше, а что хуже. Но тут Дейдре стало стыдно. Мод всегда присматривала за ней и стояла на страже ее интересов, так как родители были далеко.
Дейдре вернулась на кухню. Мод собирала со стола посуду, и ее губы были поджаты.
Обняв служанку за плечи, Дейдре сказала:
– Простите, Мод. Я иногда невыносима. Спасибо за заботу.
Мод тоже обняла Дейдре и быстро отвернулась в сторону, смахнув слезы с глаз.
– Идите уж, а то опоздаете.
– Спасибо.
Не успела Дейдре дойти до кухни, как Мод снова остановила ее:
– Для вас послание. Принесли сегодня рано утром. Оно в холле.
– Правда? – Дейдре бросилась бегом в холл. На столе лежал небольшой сверток. Адреса на нем не было, и это выглядело несколько странным. Дейдре торопливо сняла обертку и увидела небольшую бархатную коробочку. В ней оказалось маленькое золотое сердце, пронзенное стрелой. Это не от Хантера, подумала Дейдре. Не похоже на него. К коробочке была прикреплена небольшая белая открытка: «Простишь? Увидимся вечером. Саймон».
Коробочка и открытка выскользнули у Дейдре из рук, и она, переступив через них, вышла из дома. У подъезда ее уже ожидала карета. Она поднялась по ступенькам и села на кожаное сиденье. Внезапно ее охватил приступ гнева. К чему это пронзенное сердце? Саймон почти никогда не дарил ей никаких подарков. И вдруг золотая булавка. Дейдре казалось, что ей дали пощечину. Он хотел заставить ее почувствовать себя виноватой? Хотел сказать, что она ответственна за те чувства, которые в нем проснулись? Или он хотел удовлетворить свои собственнические притязания, заставив ее надеть свой подарок?
Как бы там ни было, она не станет делать этого. Он, вероятно, ожидает увидеть эту булавку на ее платье сегодня вечером. На зеленом платье Хантера! Дейдре сжала руки в кулаки. Не выйдет!
Она глубоко вздохнула. Хантер подарил ей целый ворох всевозможных нарядов, но это почему-то не вызвало в ней волну протеста. Саймон же преподнес всего лишь скромную булавку. Все дело в том, что причины для проявления щедрости у этих двух мужчин были совершенно разные. Хантер хотел любоваться ею, и его платья были лишь обрамлением ее красоты, Саймон же намеревался превратить ее в свою собственность. Стоп! Не надо забывать, что при всем при том Саймон поддерживал движение суфражисток, а Хантер просто использовал женщин ради своего удовольствия.
Собственность. Удовольствие. Мотивы у обоих одни и те же. Или она просто не понимает мужчин?
Она прижала ладонь ко лбу. От всех этих мыслей у нее начала болеть голова. По какой бы причине ни были куплены эти подарки, ей все равно. Ей нравились те наряды, которые для нее купил Хантер. И она просто ненавидела булавку Саймона. Глядя на это пронзенное сердце, она всегда будет чувствовать себя виноватой. Но она ни в чем не виновата. Она никогда не говорила Саймону, что выйдет за него замуж. Они были друзьями. Только друзьями. А теперь он делал вид, что между ними было нечто большее.
Но она, Дейдре, не собирается подыгрывать ему и обязательно все выскажет.
Когда карета остановилась у здания, принадлежащего компании «Кларк шиппинг», все мысли о Саймоне и Хантере мгновенно вылетели у Дейдре из головы.
Кучер помог ей выйти из кареты, а потом открыл перед ней дверь парадного подъезда главного здания компании «Кларк шиппинг». Дейдре улыбнулась и вошла в здание. Здесь было темно и прохладно. Темные стены, тяжелая дубовая мебель, кажущиеся тусклыми и пыльными окна усиливали ощущение того, что она попала в другое время, перенеслась лет на сто назад. Все здесь выглядело старым и несовременным, каким, собственно говоря, и было.
Возможно, если бы компания располагала свободными деньгами, то можно было бы отремонтировать здание, вдохнуть в него новую жизнь и отделать все внутри так, чтобы это выглядело несколько повеселее. Интересно, что сказала бы по этому поводу ее мать? Дейдре надеялась, что те планы на развитие компании, которые она вынашивала, не окажутся несбыточной утопией.
Одно новшество все-таки уже было внедрено, и не без ее усилий, с удовлетворением отметила про себя Дейдре. Шарлотта Айкенз, единственная женщина в мире мужчин, сидела за первым столом и печатала.
Дейдре на мгновение остановилась и стала наблюдать за Шарлоттой. Она удивительно быстро печатала! В свое время эта женщина искала работу, и Дейдре помогла ей. Сначала, разумеется, Шарлотте было очень трудно среди мужчин, но потом она привыкла и полюбила свою работу. Дейдре надеялась, что ей удастся убедить дирекцию взять в штат еще несколько женщин-машинисток.
– Доброе утро. – Дейдре подошла к столу Шарлотты. Шарлотта подняла голову, и ее лицо озарилось улыбкой.
– Если вы пришли поработать, то, боюсь, уже слишком поздно. Кузены Кларк часа два что-то усердно обсуждают.
– Надеюсь, им удалось прийти к какому-нибудь компромиссу.
Дейдре присела на стул около стола Шарлотты. Как это ни грустно, но до сих пор она так и не смогла установить более тесных и теплых отношений со вторым и третьим кузенами Кларк. Возможно, все дело в том, что она нечасто появляется здесь, в этой конторе. То обстоятельство, что этой компанией управляли кузены, объяснялось очень просто – Кларки придерживались традиций, и соответственно женщины никогда не руководили этим семейным предприятием.
Мать Дейдре и в прошлом никогда не пыталась вмешиваться в дела кузенов Кларк, хотя компания принадлежала именно ей. Родители Александры оставили свою судоходную компанию дочери, но мужчины из рода Кларков рассчитывали на то, что именно они унаследуют это предприятие. Один из кузенов даже пытался жениться на Александре, чтобы прибрать компанию к рукам законным путем. Александра же нарушила все планы своих родственников, убежав из дома и выйдя замуж за капитана Джейка Джармона. Однако руководили компанией кузены Кларк.
Дейдре окинула взглядом комнату. Может быть, теперь ее мать захочет принять участие в делах компании? А она, Дейдре, будет помогать ей и поддерживать ее. Братья Кларки должны считаться с ними и принимать во внимание и их интересы.
– И какие же мы вынашиваем планы? – Шарлотта отложила в сторону готовую страницу. Маленькая, с ярко-рыжими волосами, собранными в большой пучок на затылке, похожая на добродушную обезьянку, Шарлотта всегда одевалась очень просто – серая юбка и белая блузка. Дейдре в ней привлекали неуемная энергия, находчивость, остроумие и своеобразное обаяние. Но самое главное то, что Шарлотта была ярой сторонницей суфражистского движения. Собственно говоря, Дейдре и встретилась с ней на митинге суфражисток.
– Есть кое-какие соображения по поводу будущего компании. Хотелось бы кое-что усовершенствовать. Возможно, и моя мать это одобрила бы, – ответила Дейдре.
Шарлотта засмеялась и приложила палец к губам:
– Только не говорите об этом кузенам. Вы знаете, как они относятся ко всякого рода новшествам.
– Но перемены уже назрели. Я изучила информацию о техническом оснащении наших кораблей. Большинство из них не имеют ни стальных, ни даже железных корпусов.
Шарлотта энергично затрясла головой.
– Если бы вам разрешили сделать все по-своему, то, вероятно, вы вообще решили бы перевозить грузы по суше.
– А что, это неплохая идея. Я уже думала об этом и сама. Неплохо бы поделиться этими соображениями и с матерью. Я скоро ее увижу и поговорю об этом. У меня такое впечатление, что ей хочется принимать более активное участие в делах компании.
Шарлотта заговорщицки понизила голос:
– Пожалуйста, не говорите никому об этом. Кузены и так переполошились из-за вашего появления здесь и гибели кораблей на Багамах. Если ваша матушка захочет что-то изменить, то пусть уж лучше сама скажет об этом.
Дейдре сокрушенно вздохнула:
– Это все потому, что мы женщины. Так ведь? Если нам и дадут право голоса, вряд ли это откроет нам путь в бизнес и политику.
– Разумеется. Мужчинам не нужна конкуренция в лице женщин.
– Это правда. Но теперь женщины хотя бы могут получить образование. – Дейдре наклонилась к Шарлотте поближе. – Я еще не успела сказать вам, что собираюсь идти учиться в колледж? В Вассар, Смит или Рэдклифф.
– Дейдре! Это замечательно. Как бы мне тоже хотелось учиться! – восторженно произнесла Шарлотта. – Но я должна работать. Кроме меня, моим родителям некому помочь. Я единственный кормилец в семье с тех пор, как заболел мой отец.
– Я знаю. Но вы можете посещать Корнелл, здесь, в Нью-Йорке. Он открыт и для мужчин, и для женщин.
– Я должна работать.
– Но всегда можно что-нибудь придумать. Можно иногда раньше уходить с работы или позже приходить. Я бы помогла вам с деньгами.
– Нет. – Шарлотта нахмурилась. – Я не принимаю подаяние.
– Можно взглянуть на это по-другому. Назовем это ссудой. Компания «Кларк шиппинг» отправляет вас на учебу, чтобы потом иметь в штате квалифицированного специалиста.
Шарлотта озадаченно посмотрела на Дейдре:
– Разве это возможно? Я имею в виду не только деньги, но и скользящий график работы.
– Не знаю. Не говорите пока никому ничего. Сначала мне нужно обсудить все с матерью. Кроме того, надо взглянуть на расписание занятий в Корнелле и узнать, какие формы обучения у них существуют.
– О, благодарю вас. Это просто Замечательно. Если бы не вы, я бы никогда не смогла пойти учиться.
– Вы хороший и добросовестный работник, Шарлотта. Если вы получите образование, то, думаю, смогли бы справляться и с другой работой.
Глаза Шарлотты внезапно погрустнели.
– Но я женщина. Вряд ли мужчины позволят мне заниматься тем же, чем занимаются сами.
– Не думайте пока об этом. Подумайте лучше о том, как привлечь в компанию «Кларк шиппинг» женщин и какую работу им можно будет предоставить.
– И когда же у нас появятся новые работницы?
– Не торопите события, Шарлотта. Мне сначала нужно поговорить обо всем с матерью. Конечно, могут потребоваться месяцы на то, чтобы произвести необходимые изменения, но перемены назрели.
– Перемены? – послышался густой бас.
От неожиданности Дейдре подпрыгнула на стуле. Обернувшись, она увидела одного из кузенов Кларк, Уинчела, Уилтона или Уильяма. Кузен, как и его брат, был невысокого роста, с уже наметившимся животиком. В его темных вьющихся волосах поблескивали серебряные нити.
– Мистер Кларк, чем я могу быть вам полезна? – Шарлотта поднялась с места.
Судя по одежде Уинчела, Уилтона или Уильяма и подобострастному голосу Шарлоты, он был здесь главным.
– Вы, юные леди, слишком громко обсуждаете свои дела. Вас слышно отовсюду, даже через стену.
Дейдре подумала о том, что их разговор можно было услышать лишь в том случае, если специально подслушивать у двери.
– Я не хотела мешать ничьей работе, – лучезарно улыбнулась Дейдре. – В компанию моей матери я заглянула только на минутку.
Щеки мистера Кларка сделались пунцовыми.
– Вы что-нибудь хотели? Я могу вам чем-то помочь?
– Благодарю вас, мне ничего не нужно. – Дейдре поднялась со стула. – Шарлотта, у меня есть лишний билет на сегодняшний вечер. Это женское фортепианное трио. Они исполняют Клару Шуман и Фанни Мендельсон. Не хотели бы вы отправиться вместе со мной?
– Да, с удовольствием, – ответила Шарлотта.
– Отлично. Мы с Саймоном заедем за вами в семь вечера. Глаза Шарлотты расширились от удивления.
– С Саймоном? Я бы не хотела мешать.
– Так вы хотите пойти, Шарлотта?
– Да, но…
– Отлично. Поговорим позже.
Дейдре, улыбаясь, обошла кузена Кларка и направилась к двери. На пороге она остановилась, оглянулась, посмотрела ему прямо в глаза и запела популярный мотивчик. Какое удовольствие она испытает, когда разворошит их затхлый мирок!
Глава 19
– Ты не надела булавку. – Саймон снял свои очки и начал тереть стекла большим клетчатым носовым платком. – Тебе она не понравилась?
– Дело не в том, понравилась ли она мне или нет. – Дейдре вошла в гостиную. С одной стороны, ей совершенно не хотелось выяснять никакие отношения, но с другой – она не намеревалась откладывать этот разговор. Ей хотелось побыстрее освободиться от каких бы то ни было обязательств перед Саймоном и идти дальше своей дорогой.
– Ты, вероятно, сердишься на меня из-за прошлого вечера. Признаю, я был не в себе. Прости меня, пожалуйста, за это. Ведь именно поэтому я и послал тебе булавку. Просто хотел извиниться перед тобой. У меня и в мыслях не было сделать тебе больно.
Дейдре подошла к столику из красного дерева, взяла в руки бархатную зеленую коробочку, затем обернулась к Саймону и протянула ему его подарок.
– Я не могу принять это, потому что не хочу выходить за тебя замуж.
Саймон снова надел очки и неуклюже осел в большое кресло. В нем он как-то вдруг съежился и сделался совсем маленьким и беспомощным.
– Ты сердишься на меня. Ты думаешь, что для меня суфражистское движение – это только абстрактная идея, а на практике я самый обычный деспот и собственник. Ты полагаешь, что я, как и все мужчины, хочу от женщины только одного… А получив это, пойду своей дорогой. Но это неправда. Это совсем не так. Поверь. Я свято верю в идеалы суфражизма. Я собираюсь бороться за права жен-шин.
Дейдре протянула руку:
– Я не сомневаюсь в том, что ты веришь в идеалы суфражизма. Я знаю, что ты действительно хочешь помогать людям. Ты хороший репортер. У тебя прекрасное будущее. И ты, конечно же, не деспот и не собственник.
– Но тогда в чем же дело?
Дейдре села на стул напротив Саймона.
– Я люблю тебя, Саймон, но только как друга. Я с удовольствием буду бороться с тобой за права женщин, но я не Сьюзен Энтони и не собираюсь посвящать всю свою жизнь этой борьбе. Меня привлекает и многое другое. Я хочу учиться в колледже, работать в компании моей матери, помогать ей, помогать женщинам так, как считаю нужным, чем-то конкретным и вполне осязаемым.
– Но ты можешь делать это все вместе со мной. Я не собираюсь останавливать тебя или контролировать твои действия.
– Именно это ты и пытался сделать вчера вечером. Ты контролируешь меня с тех пор, как я вернулась с Багам. Ты постоянно давишь на меня.
– Но как ты можешь говорить это? – Серые глаза Саймона от удивления расширились и стали просто огромными под стеклами очков. – Ведь я ничего такого никогда не делал…
Дейдре грустно улыбнулась:
– Дело все в том, что ты слишком занят своими теориями и идеями. Другие люди просто не существуют для тебя. Ты не видишь в них личностей.
– Но это звучит просто оскорбительно! – Саймон вскочил на ноги и заметался по комнате. – Я всегда с уважением относился к твоим желаниям. И всегда разделял твои интересы. Именно на общности интересов и основывается брак! Чего же тебе еще надо?
– Я хочу большего. Кроме того, я вообще сомневаюсь, что когда-нибудь выйду замуж. – Дейдре приблизилась к Саймону. – Не превращай наши отношения в пытку. Я хочу сохранить нашу дружбу. И сожалею о том, что не оправдала твоих надежд. Но я не могу выйти за тебя замуж. У меня своя жизнь, и я намерена ее прожить так, как мне того захочется.
Саймон засунул руки в карманы.
– Я уверен, все дело в том мужчине. Ты стала другой. Возможно, ты уже не та женщина, которую я когда-то полюбил.
– Может быть, я ею никогда и не была?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что, может быть, ты просто создал в своем воображении образ идеальной женщины и наделил им меня. Почему ты думаешь, что все дело в каком-то мужчине? Разве я не могу измениться сама по себе? Просто я увидела другую сторону жизни, у меня сменился угол зрения на то, как я живу, как мы живем, на то, что есть истинные ценности. – Дейдре глубоко вздохнула. – Я поняла, что ты создаешь какие-то теории в своей голове, прекрасные, полные смысла, но на деле, на практике ты действуешь совсем по-другому. Идеалы, идеи, борьба за права – это все вывеска, за которой скрывается нечто иное.
– Хочешь сказать, что я борюсь за права других людей потому, что это легче, чем удовлетворять собственные нужды и заботиться об одном конкретном человеке? – резким тоном спросил Саймон. – Ты считаешь, что я слабый, никчемный человек. Ты ведь на это намекаешь? И мне нужна женщина, которая будет опекать меня и направлять в нужное русло мою жизнь. Так? Но ты ошибаешься. Уверяю тебя.
– Дело не в том, понравилась ли она мне или нет. – Дейдре вошла в гостиную. С одной стороны, ей совершенно не хотелось выяснять никакие отношения, но с другой – она не намеревалась откладывать этот разговор. Ей хотелось побыстрее освободиться от каких бы то ни было обязательств перед Саймоном и идти дальше своей дорогой.
– Ты, вероятно, сердишься на меня из-за прошлого вечера. Признаю, я был не в себе. Прости меня, пожалуйста, за это. Ведь именно поэтому я и послал тебе булавку. Просто хотел извиниться перед тобой. У меня и в мыслях не было сделать тебе больно.
Дейдре подошла к столику из красного дерева, взяла в руки бархатную зеленую коробочку, затем обернулась к Саймону и протянула ему его подарок.
– Я не могу принять это, потому что не хочу выходить за тебя замуж.
Саймон снова надел очки и неуклюже осел в большое кресло. В нем он как-то вдруг съежился и сделался совсем маленьким и беспомощным.
– Ты сердишься на меня. Ты думаешь, что для меня суфражистское движение – это только абстрактная идея, а на практике я самый обычный деспот и собственник. Ты полагаешь, что я, как и все мужчины, хочу от женщины только одного… А получив это, пойду своей дорогой. Но это неправда. Это совсем не так. Поверь. Я свято верю в идеалы суфражизма. Я собираюсь бороться за права жен-шин.
Дейдре протянула руку:
– Я не сомневаюсь в том, что ты веришь в идеалы суфражизма. Я знаю, что ты действительно хочешь помогать людям. Ты хороший репортер. У тебя прекрасное будущее. И ты, конечно же, не деспот и не собственник.
– Но тогда в чем же дело?
Дейдре села на стул напротив Саймона.
– Я люблю тебя, Саймон, но только как друга. Я с удовольствием буду бороться с тобой за права женщин, но я не Сьюзен Энтони и не собираюсь посвящать всю свою жизнь этой борьбе. Меня привлекает и многое другое. Я хочу учиться в колледже, работать в компании моей матери, помогать ей, помогать женщинам так, как считаю нужным, чем-то конкретным и вполне осязаемым.
– Но ты можешь делать это все вместе со мной. Я не собираюсь останавливать тебя или контролировать твои действия.
– Именно это ты и пытался сделать вчера вечером. Ты контролируешь меня с тех пор, как я вернулась с Багам. Ты постоянно давишь на меня.
– Но как ты можешь говорить это? – Серые глаза Саймона от удивления расширились и стали просто огромными под стеклами очков. – Ведь я ничего такого никогда не делал…
Дейдре грустно улыбнулась:
– Дело все в том, что ты слишком занят своими теориями и идеями. Другие люди просто не существуют для тебя. Ты не видишь в них личностей.
– Но это звучит просто оскорбительно! – Саймон вскочил на ноги и заметался по комнате. – Я всегда с уважением относился к твоим желаниям. И всегда разделял твои интересы. Именно на общности интересов и основывается брак! Чего же тебе еще надо?
– Я хочу большего. Кроме того, я вообще сомневаюсь, что когда-нибудь выйду замуж. – Дейдре приблизилась к Саймону. – Не превращай наши отношения в пытку. Я хочу сохранить нашу дружбу. И сожалею о том, что не оправдала твоих надежд. Но я не могу выйти за тебя замуж. У меня своя жизнь, и я намерена ее прожить так, как мне того захочется.
Саймон засунул руки в карманы.
– Я уверен, все дело в том мужчине. Ты стала другой. Возможно, ты уже не та женщина, которую я когда-то полюбил.
– Может быть, я ею никогда и не была?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что, может быть, ты просто создал в своем воображении образ идеальной женщины и наделил им меня. Почему ты думаешь, что все дело в каком-то мужчине? Разве я не могу измениться сама по себе? Просто я увидела другую сторону жизни, у меня сменился угол зрения на то, как я живу, как мы живем, на то, что есть истинные ценности. – Дейдре глубоко вздохнула. – Я поняла, что ты создаешь какие-то теории в своей голове, прекрасные, полные смысла, но на деле, на практике ты действуешь совсем по-другому. Идеалы, идеи, борьба за права – это все вывеска, за которой скрывается нечто иное.
– Хочешь сказать, что я борюсь за права других людей потому, что это легче, чем удовлетворять собственные нужды и заботиться об одном конкретном человеке? – резким тоном спросил Саймон. – Ты считаешь, что я слабый, никчемный человек. Ты ведь на это намекаешь? И мне нужна женщина, которая будет опекать меня и направлять в нужное русло мою жизнь. Так? Но ты ошибаешься. Уверяю тебя.