Арчер Джейн. Родники любви

   – Ты ранен, – Жозефина указала на его голову. – Тебя нашел один из ее внуков и принес сюда, и она тебе помогла. Теперь она хочет узнать, почему ты здесь, почему расспрашиваешь о Доминике и какие у тебя трудности.
   – Я Дрэйк Дэлтон из Техаса… Это в Соединенных Штатах.
   Жозефина улыбнулась.
   – Мы знаем о Техасе. Лошади. Пистолеты. Ковбои. Правильно? Дрэйк рассмеялся.
   – Я как раз ковбой. – Он взглянул на старую женщину, потом снова на девочку. – Ты ее внучка?
   – Правнучка. Она очень старая. И мудрая.
   – Спроси ее, все эти травы, корни и прочее действительно помогают?
   Жозефина засмеялась, прикрыв ладошкой рот, стараясь хоть немного скрыть свою бурную реакцию. Посмотрев на прабабушку, она быстро заговорила по-креольски. Та тоже рассмеялась, показав великолепные белые зубы. Затем заговорила, обращаясь к нему.
   – Она говорит, что да. – Жозефина улыбнулась. – Нужно помогать и духу, и разуму, и телу. – Она замялась, подыскивая подходящие слова. – Больной или раненый должен верить и хотеть выздороветь. Старейшая может очень многое. А вообще расспрашивать ее не принято.
   Дрэйк снова подумал о Селене и ее занятии. Теперь он понимал ее лучше. Все, что она делала, должно быть, действительно помогало, раз у нее было столько друзей и люди так часто обращались к ней. Все это еще казалось ему таинственным, но он уже начинал верить в ее способности, так же как поверил и в способности старейшей.
   – Скоро ты снова станешь сильным. – Обернувшись, Жозефина посмотрела на дверь: ей явно хотелось играть с друзьями на улице, а не сидеть здесь.
   – Скажи, пожалуйста, старейшей, что я очень ей благодарен и приехал сюда, чтобы найти двух моих друзей. Двух женщин: Селену из Нового Орлеана и Джой Мари из Техаса.
   Жозефина захихикала и стала что-то говорить прабабушке.
   – Этот Доминик забрал твоих женщин, и теперь ты хочешь их вернуть? Дрэйк на минуту задумался.
   – Да, ты права. Это мои женщины. Жозефина снова заговорила, обращаясь к старейшей, выслушала ее длинный ответ и наконец снова повернулась к Дрэйку. Ее лицо стало серьезным.
   – Она говорит, что ты действительно приехал за своими женщинами, и очень важно, что ты услышал зов. Тебя привела сюда Эрзула.
   Дрэйк хотел было сказать, что не знает никакой Эрзулы, но вспомнил колдовство в Новом Орлеане. Это имя упоминала тогда колдунья.
   – А кто эта Эрзула?
   Жозефина покачала головой, словно он произнес ересь.
   – Всемогущая богиня. Она привела тебя сюда и защищает. – Она взглянула на старуху, выслушала ее и вновь повернулась к Дрэйку. – Доминик – плохой. У него глаза дьявола. Он превращает хороших мужчин в зомби, а хороших женщин – в рабынь. Чтобы спасти своих женщин, ты должен его победить и положить конец его власти.
   Дрэйк потер ужасно болевшую голову.
   – Что такое зомби?
   – Увидишь.
   Он хотел задать им еще множество вопросов, но решил, что скорее всего толку от этого не будет. Так, значит, зомби и рабыни? Он должен поговорить с Селеной и выяснить, что происходит на самом деле. Из услышанного он ровным счетом ничего не понял. Только, что Доминик – дьявол. Но это он знал и без них.
   – Селена и Джой Мари живут у Доминика? А где находится плантация этого француза? Жозефина перевела.
   – Белые женщины живут в его большом доме. Его поля недалеко отсюда.
   – И где же это?
   – Рядом с Сан-Пиерре.
   – Ты проводишь меня к дому Доминика? Жозефина перевела.
   – Да. Но она просит тебя освободить наш народ.
   – Освободить? Но как? Если эта земля принадлежит Доминику и он нанимает работать друзей старейшей, это вполне законно. – Он замялся. – Конечно, если он не похитил людей в Новом Орлеане и не принуждает их. Это уже противозаконно.
   Жозефина передала сказанное прабабушке и, выслушав ответ, снова повернулась к нему.
   – Без нашей помощи ты не сможешь спасти своих женщин. У него охранники-зомби с собаками. Но хоть я и маленькая, я знаю, как к нему пробраться. Если ты пообещаешь сделать то, о чем попросила тебя старейшая, я тебя туда отведу.
   Дрэйк пока не успел разобраться, что же происходит на острове. Но привык возвращать долги, а старейшей он обязан.
   – Хорошо. Я сделаю все, что в моих силах, хотя не знаю, насколько это поможет.
   – Поклянись Эрзулой, что во имя добра поможешь освободить наш народ. – Карие глаза Жозефины сделались строгими.
   – Клянусь.
   – Поклянись в том же самом Селеной и Джой Мари.
   Поколебавшись, Дрэйк кивнул, забыв, что ему нельзя шевелить головой.
   – Клянусь, я сделаю, что обещал. Жозефина снова поговорила с прабабушкой и повернулась к нему.
   – Тебе нужно отдохнуть. Если тебе станет немного лучше, мы пойдем уже сегодня вечером.
   – Мне вполне хорошо…
   – Мы пойдем, когда уснут птицы.
   – Я буду готов.
   – Сейчас я принесу тебе поесть, а после этого ты ляжешь спать. – Жозефина встала.
   – Хорошо. Большое спасибо. Оглядев его, она покачала головой.
   – Оставь свои благодарности при себе. Все это тебе может еще не понравиться.
   Поклонившись прабабушке, она вышла из комнаты с достоинством императрицы Жозефины.

Глава 14

   В лунном свете дом около плантации сахарного тростника казался сделанным из серебра и мрака. Дрэйк сравнил построенный в викторианском стиле особняк Густава Доминика со своим домом на ранчо, в котором угадывался лишь стиль индейских жилищ. Нельзя было найти двух менее похожих строений, и оставалось только гадать, какое из них Селене понравится больше.
   Но на самом деле, конечно, его волновало не это. Сейчас ему больше всего хотелось найти Доминика и пришпилить его к стене этого роскошного особняка.
   Жозефина коснулась его руки и приложила палец к губам.
   Ему не нужно было напоминать, чтобы он вел себя тихо. С тех пор как Сан-Пиерре остался позади, он не проронил ни слова. Но здесь была такая земля, что ему никак не удавалось идти бесшумно, и он лишь удивлялся, как тихо и быстро, словно кошка, передвигается Жозефина.
   Дом Доминика был уже недалеко. Они шли узкой тропинкой, иногда пробирались сквозь густые заросли, стараясь как можно дольше не ступать на землю Доминика.
   Вдруг Дрэйк заметил впереди человека с собакой. Выругавшись про себя, он бросился в сторону, потянув Жозефину за собой. Они залегли в тени красных деревьев, переведя дыхание. Однако собака и в темноте могла учуять их запах.
   Жозефина не шевелилась. Это снова поразило Дрэйка, и он вспомнил своего погибшего племянника. Ей было примерно столько же лет, сколько ему и Джимми. Где же мальчик? Был ли он тоже на плантации Доминика? Зачем похищать такого маленького мальчика для работы в поле? Это бессмысленно. Но после того, как Джой Мари убежала с Домиником, он уже ничему не удивлялся.
   Стражник посмотрел в их сторону, собака обнюхала землю. И они пошли дальше. Дрэйк и Жозефина не шевелились. Лишь когда наступила полная тишина, они поднялись. Вроде все спокойно.
   Взяв Дрэйка за руку, Жозефина снова вывела его на тропинку. Показав на дом, она сделала несколько не понятных ему жестов и скрылась в буйных зарослях.
   Он остался в одиночестве. Но ведь ему помогала Эрзула! К сожалению, это мало успокаивало. И тем не менее, оставшись один, он почувствовал облегчение. Теперь ему не за кого было беспокоиться. Он осмотрелся, запоминая дорогу обратно. Затем принялся изучать дом.
   Вокруг двухэтажного особняка росли цветы, кусты и деревья, одну стену полностью скрывали вьющиеся растения. Насколько он мог рассмотреть в темноте, дом был деревянный с черепичной крышей. Крышу веранды поддерживали небольшие деревянные колонны, по всему периметру второго этажа проходил балкон. Сад вокруг дома был обнесен узорчатой металлической оградой. Дом напоминал ходивший по Миссисипи пароход, только без гребных колес. Наверху, у самой крыши, виднелись два окошка, очевидно, там располагались комнаты для слуг. Дома такого типа ему не нравились.
   Дрэйк с радостью увидел нависшую над балконом ветку дерева. Спальни, скорее всего, располагались наверху. Дверь второго этажа выходила на балкон, ставни высоких окон были открыты, поэтому можно влезть прямо в окно. Сейчас ему хотелось только найти Селену. К схватке с Густавом он пока готов не был.
   Он вытащил из кобуры свой «45». Как хорошо, что оружие осталось при нем! Пусть не знают, что он жив и здоров. Он даже не стал заходить в «Розовый Фламинго» за своей дорожной сумкой. Пистолет и деньги у него с собой, с остальным он мог расстаться без всякого сожаления.
   Дрэйк направился к дому, стараясь держаться в густой тени тропических растений. Он спешил, но старался двигаться как можно тише. Что ждет его в доме, он не знал, но не удивился бы, обнаружив еле живых Селену и Джой Мари, ради удовольствия француза закованных в цепи где-нибудь на чердаке.
   От этой мысли ему стало не по себе, и он тут же ее отогнал, сосредоточившись, чтобы незаметно пробраться в дом. Стояла тишина: ни стрекотание кузнечиков, ни шум ветра в кронах деревьев не заглушат его шагов.
   Добравшись до ограды, он залег в густой траве.
   Затем, приподнявшись на локтях, он стал наблюдать за домом. В лунном свете особняк выглядел тихим и спокойным.
   Внезапно из-за угла появился человек. Дрэйк замер. Стражник. Вспыхнул огонек – человек прикурил, и снова стало темно. Дрэйк тихо выругался. Ограда – не проблема, а вот как ему незаметно забраться на дерево, ветвь которого нависла над балконом?
   Он отполз назад и встал там, где его не было видно. Подняв какую-то палку, он закинул ее так далеко, как только мог. Упав в кусты далеко от дома, она наделала много шума.
   Охранник побежал на шум. Когда он скрылся из виду, Дрэйк бросился к дому. Оглянувшись у ограды и никого не увидев, он легко перемахнул через нее. Оказавшись у дерева, он ухватился за нижнюю ветку и, подтянувшись, через секунду был на ней. Спрятавшись в листве, он ждал, пока немного успокоится сердце. В доме было тихо, но слышно, как вдалеке шарит в траве стражник. Времени оставалось мало.
   Он быстро вскарабкался на дерево и оказался у нависшей над балконом ветки. Разувшись и сунув ботинки между ветками, Дрэйк полез дальше. Стражник все еще был далеко, и он прыгнул, уцепившись за колонну, сполз по ней на балкон, присел на корточки и прислушался. Все было тихо.
   Вдруг у него так заболела голова, что он едва не упал. Стиснув зубы, он ждал, пока боль немного утихнет. Когда слегка отпустило, он начал тихо пробираться по балкону.
   По-прежнему не разгибаясь, он подкрался к первому окну и заглянул внутрь. Постель была пуста. Он двинулся дальше, прошел мимо двери и оказался у следующего окна. В этой комнате кто-то спал. Он тихо влез в окно. К счастью, в лунном свете ему удалось различить лицо.
   Джой Мари. С ней все в порядке. Почувствовав некоторое облегчение, он вернулся к окну, но остановился, увидев стражника. Ожидая, пока тот свернет за угол, он снова посмотрел на Джой Мари.
   А где же Доминик?
   Его охватила ярость. Конечно, француз у Селены. Забыв об охраннике, он выбрался из спальни и побежал по балкону к следующему окну. На постели кто-то лежал. Он залез в окно и подошел к кровати. Вытащив свой «45», он сдернул со спящего одеяло.
   И увидел Селену. Одну.
   Она проснулась и хотела закричать. Зажав ей рот рукой, он повалил ее обратно на кровать. Она сопротивлялась. Била его кулаками и пыталась отвернуться. Его охватило желание поцеловать ее. Наконец он ее нашел. Теперь она будет принадлежать ему.
   Но Селена по-прежнему не давала себя поцеловать и пыталась вырваться. Страсть и злость одновременно одолевали его. Голова раскалывалась, сердце тяжело билось. Но она – его женщина! Как могла она его отвергать?! Зажав ее руки у нее над головой, он сел на Селену.
   Если они произведут хоть малейший шум, весь дом тут же будет на ногах. Черт возьми, где же все-таки этот Доминик? Уступила ли Селена его домогательствам? Мысль об этом подействовала на него, как красная тряпка на быка.
   Он крепче сжал ее руки. Она его женщина! Дэлтона. После того, как он ею овладеет и как она почувствует его горячую страсть, больше ни один мужчина не сможет ее удовлетворить. Она будет хотеть только его. Она навсегда его полюбит.
   Но сначала она должна ему уступить.
   Селена снова приглушенно застонала и замотала головой, стараясь вырваться.
   – Ты моя, Селена, – хрипло прошептал он.
   Она затихла.
   Вдруг он понял: она его, наверное, не узнала. Черт побери! Он даже закусил губу и почувствовал вкус крови. Потом наклонился к ней.
   – Дрэйк?
   – Да.
   Он впился в ее губы. Желание было столь необузданным, что он даже прикусил ей губу и почувствовал вкус ее крови. Он целовал ее снова и снова. Теперь уже почти с благоговением, покрывал поцелуями ее глаза, нос, подбородок. Потом остановился, стараясь взять себя в руки. Он может быть с ней мягким, может быть грубым, но этой ночью должен ее соблазнить.
   – Дрэйк? – Ее нежный голос звучал удивленно. – Как ты здесь оказался?
   – Я приехал к тебе. – Он едва сдержался, чтобы снова ее не поцеловать. – Ты думала, что от меня так просто удрать?
   – Но любовные снадобья. Я думала…
   – Я изменил мнение о тебе. Ты заставила меня его изменить.
   – Но…
   – Люби меня. Селена. – Он снова поцеловал ее в губы.
   – Ты не понимаешь! – Она в отчаянии замотала головой. – Между нами нет настоящего чувства. Это только так кажется. Из-за любовных снадобий.
   – Мне все равно. Ты мне нужна. – Он снова схватил ее за руки, страстно желая, чтобы она ему поверила. – Я хочу тебя! Ты должна быть моей. Сегодня же! Сейчас!
   Она вся дрожала.
   – Я сама во всем виновата. Я не знала, как сильны мои снадобья. И попала в свою же паутину.
   – В нашу паутину. – Он припал к ее шее. – Люби меня, Селена!
   – Но я только хотела доказать тебе: то, чем я занимаюсь, – не обман.
   – Я тебе верю. Но ведь и то, что мы друг к другу испытываем, это тоже не обман?
   – Нет. – Она замялась. – Наши чувства настоящие, но так будет продолжаться недолго.
   – О нашем будущем мы подумаем потом. Сейчас мы друг друга хотим. Разве этого мало?
   – Больше, чем достаточно. – Она коснулась его лица. – Я чуть тебя не потеряла.
   Он постарался сдержать себя, пока она его гладила, хотя ему хотелось изо всех сил ее обнять.
   – Я приехал за тобой. Ты меня не забыла? Ты знаешь о моем чувстве?
   – Знаю. Не забыла. – Она опустила руку и отвела в сторону взгляд. – А ты не злишься, что я тебя обманула?
   – Разве я могу на тебя злиться? – Он поцеловал ее. – Неужели ты этого еще не поняла? Она нахмурилась.
   – Не знаю. Я только…
   Он снова припал к ее губам. Хватит разговоров.
   Целуя ее, он коснулся груди и почувствовал, как соски стали упругими. Он теперь никому не позволит прикоснуться к Селене. Она тихо застонала, и он крепче прижал ее к себе.
   Больше ждать он не мог. Ему нужно было чувствовать ее обнаженное тело. Он должен знать, что она полностью его. Оторвавшись от ее губ, он взглянул ей в лицо. Глаза были прикрыты, губы распухли от поцелуев, темные волосы слегка поблескивали в лунном свете. Его женщина!
   Он сел, быстро расстегнул рубашку, стащил ее с себя вместе с кобурой и бросил на пол. Там же оказались и его брюки. Обнаженный, он повернулся к ней, давая возможность себя рассмотреть: он знал, что у других женщин один вид его обнаженного тела разжигал желание. Будет ли так и сейчас?
   – Дрэйк… – ее голос был тихим и дрожал. Он сдернул с ее плеч ночную рубашку, обнажив грудь. Она глубоко задышала и не пыталась закрыться.
   – Сними ее.
   Она послушно стянула с себя тонкую ткань, повернулась к нему и улыбнулась.
   Он, понял, что победил. Он безумно ее хотел. Сейчас для него не существовало ничего, кроме запаха ее волос, ее нежной кожи, теплого тела. Обняв ее, он начал водить ладонями по ее телу, отыскивая самые чувствительные места на ее шее, груди, животе… Едва его рука коснулась шелковистого треугольника. Селена тихо застонала.
   Склонившись, он еще раз поцеловал ее в губы и, сев у нее между ног, приподнял ее бедра.
   – Дрэйк! – В голосе послышалось предостережение. Но он этого не заметил. Он был полностью поглощен ее телом и стал медленно в нее входить. Она затрепетала. Словно горячая волна накрыла их обоих, и он задрожал, не зная, сможет ли удержаться еще хоть немного, чтобы доставить ей удовольствие. Вдруг он почувствовал барьер. Поколебавшись какое-то мгновение, он попробовал снова. Нет, он не ошибся: француз к ней не прикасался.
   Она была только его, и он ринулся вперед. Она вскрикнула, когда рухнула эта последняя разделявшая их преграда, и он полностью проник в нее. Его движения становились все более быстрыми, и ее голова заметалась на подушке. Вскоре она уже двигалась в его ритме и, шепча его имя, обнимала, притягивая к себе, чтобы он входил все глубже и глубже.
   Они приблизились к наивысшей точке наслаждения, и в этот миг он понял, что теперь она – Дэлтон.
   Когда они снова вернулись на землю, он нежно прижал ее голову к своему плечу и осторожно погладил.
   Ему ни о чем не хотелось ни говорить, ни думать. Он лишь наслаждался тем, что Селена наконец стала его. Слова для него ничего не значили. Куда важнее то, что они чувствовали.
   Селена молчала, ее сердце учащенно билось, и она нежно поглаживала его грудь.
   – Я тебя не обидел? – Сейчас он чувствовал себя словно мальчик с первой женщиной.
   – Нет, – еле слышно ответила она. Он сел и посмотрел ей в глаза.
   – Ты не злишься?
   Она не ответила.
   Он снова притянул ее к себе.
   – Я не знал, что ты – девственница. Я хотел сказать, я, конечно, так думал, мне очень этого хотелось, но… – Он замолк. Если он не будет следить за своими словами, то может сделать еще хуже.
   – Как ты думаешь, нас никто не слышал? Осторожно опустив ее на подушки, он встал и подошел к окну – все было тихо. Он вернулся и сел на кровать.
   – Мы вели себя тихо.
   – По-моему, не очень.
   – Да нет же, совсем тихо. – Он до сих пор не мог понять, злится она или нет. – Я хочу забрать тебя в Техас.
   Она взбила подушку и, устроившись на ней поудобнее, посмотрела на него.
   – Все было очень хорошо. Он улыбнулся:
   – Будет еще лучше.
   – Сейчас мне очень больно.
   – Я знаю. Прости.
   – Нет, ты был очень ласковым. Ему не хотелось об этом говорить. Поднявшись, он начал расхаживать по комнате, потом снова сел.
   – Я не могу оставаться здесь.
   – Я понимаю.
   – Где Доминик? Она нахмурилась.
   – Дрэйк, нам нужно поговорить.
   – Не надо усложнять. Я забираю тебя в Техас.
   – Перестань. В Новом Орлеане у меня свое дело. Это было просто… очень приятно.
   Взбешенный, он сжал кулаки, едва сдерживая ярость.
   – Хорошо. Подождем с этим. Сейчас я хочу выяснить, какого черта делает на Мартинике Густав Доминик.

Глава 15

   Селена стояла у открытого окна спальни и смотрела на сверкавшее вдали под лунным светом Карибское море. Оно было прекрасно. Легкий бриз обдувал лицо, принося с собой запахи тропических растений. Все было так мирно. Но рядом был Дрэйк. Это так опасно.
   Она попробовала собраться с мыслями. Да, она отдалась ему, пустив в свои объятия, к своему телу, в свою жизнь. Конечно, это действие любовного снадобья. Но теперь ей казалось, что у них с Дрэйком есть нечто большее.
   Разумеется, она понимала, какие все это может иметь последствия. Но так ли уж это будет плохо? Она сумеет позаботиться о ребенке и не выходя замуж. Ее мальчик или девочка не останутся без дома и любви.
   Но хочет ли она ребенка именно от Дрейка Дэлтона? Ребенок от него будет сильным, красивым, умным, но жизнь ее все равно круто изменится. Хотела ли она этого сейчас и именно от Дрэйка Дэлтона?
   Разум подсказывал, что надо подождать, узнать Дрэйка получше, убедиться, что любовное зелье перестало действовать. Но разум не мог совладать с чувствами. Раньше она не могла бы даже представить, что будет так тосковать: каждый день ей было больно от мысли, что больше она его не увидит. Этой ночью сначала ей показалось, что на нее напал Густав, а узнав Дрэйка, подумала, что это ей снится. Но то, что произошло между ними, – это не сон.
   Но Дрэйк еще ни разу не обмолвился ни о свадьбе, ни о том, что любит ее. Как бы там ни было, у нее своя жизнь, и она вовсе не уверена, что Дрэйку есть в ней место. Пусть даже у нее будет от него ребенок.
   Отвернувшись от окна, она увидела Дрэйка, выходящего из примыкавшей к спальне ванной.
   В какой-то момент она обрадовалась, что они оба уже одеты. Это сдержало ее, чтобы не броситься в его объятия.
   Дрэйк подошел, но не прикоснулся к ней.
   – Я не обижу тебя, Селена. Не надо отгораживаться от меня стеной.
   – Для женщины все это не так просто.
   – Я знаю. – Он тяжело вздохнул. – Если у нас будет ребенок, я приму его с любовью. Она взглянула на него.
   – Спасибо. Но это будет мой ребенок. Его лицо потемнело.
   – Нет, он будет наш, и мы увезем его или ее в Техас.
   Подняв голову, она повернулась к нему.
   – Вы говорите о женитьбе, мистер Дэлтон?
   – Да, черт побери! – Он схватил ее за плечи. – Селена, я не шучу. Если у тебя родится ребенок, это будет Дэлтон. Я позабочусь о том, чтобы он носил мое имя. По-другому не будет!
   – Тогда убери руки, и больше ко мне не прикасайся, потому что мой ребенок вовсе не обязательно будет Дэлтоном.
   Словно обжегшись, он отдернул руки и отвернулся.
   Жалость кольнула ее, но она тут же взяла себя в руки. Все это слишком серьезно, чтобы решать так сразу, а сейчас она расчувствовалась и не может спокойно думать. Сейчас ей хотелось лишь одного – чтобы он снова ее обнял и уложил в постель.
   Она прогнала эти мысли и уперла руки в бока. Ее не проведешь. Это просто какой-то ковбой, и он совершенно не в ее вкусе.
   Дрэйк повернулся к ней.
   – Селена, я не смогу к тебе не прикасаться, и даже не стану пытаться это делать. Я хочу тебя. Хочу, чтобы у тебя, у нас был ребенок. Ты нужна мне. – Прижав ее к себе, он поцеловал ее.
   Нет, она не могла позволить ему взять верх! От нее зависели другие. Люди, которых она знала намного дольше, чем Дрэйка. И она укусила его.
   Он поднял голову и посмотрел на нее.
   – Я же знаю, что ты меня хочешь.
   – Это всего лишь любовное снадобье. – У нее в глазах появились слезы. – Пожалуйста, Дрэйк, позволь мне быть сильной!
   – Черт побери! – Он прижал ее голову к своей груди. – Я могу проскакать верхом от Сан-Антонио до Элсфорта, питаясь лишь говядиной, могу целую неделю ухаживать за больной коровой, но я не могу жить без тебя. Это выше моих сил. – Он приподнял ее подбородок, заглянул в глаза и поцеловал в кончик носа. – Ты можешь оставаться сильной, пока не докажешь то, что хочешь доказать.
   У нее хлынули слезы. Он снова поцеловал ее и усадил на стул у окна.
   – Посиди немного и успокойся.
   Она посмотрела в окно, потом на стулья черного дерева в стиле рококо с мягкой бархатной обивкой, на круглый стол и лампу с шелковым абажуром. Сколько раз она сидела здесь, глядя на море и вспоминая Дрэйка. Теперь он рядом.
   Дрэйк был так красив, особенно теперь, после того, как они занимались любовью, что она была готова тотчас признаться ему в любви. Но пока нечего было об этом и думать. Она станет что-либо решать, только когда закончится действие любовного снадобья, и она снова сможет трезво соображать. А пока нужно ждать.
   – Расскажи мне о Джой Мари. – Дрэйк старался на нее не смотреть.
   Глубоко вздохнув. Селена постаралась улыбнуться, но у нее ничего не получилось, и она опять перевела взгляд на море.
   – Я ни в чем не уверена, но беспокоюсь за нее, как никогда.
   – Что с ней не так?
   – Все. И в то же время ничего. Даже не знаю, как быть…
   Дрэйк поднял бровь.
   – Что-то я не понимаю.
   – Еще в Новом Орлеане, когда она выглядела абсолютно счастливой и говорила, что счастлива, я заметила, с ней что-то не так.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Она могла делать что угодно: собирать цветы или говорить о планах на будущее, об этом доме, но вдруг ее взгляд становился таким, словно она совершенно не понимала, что делает и где находится. Потом это проходило.
   Дрэйк кивнул.
   – Но она, – продолжала Селена, – по-прежнему кажется счастливой. Стала хозяйкой плантации, даже не знаю, как это теперь называется. Она заказывает дорогие блюда, руководит слугами, обставляет мебелью дом. Она познакомилась с другими плантаторами и время от времени ездит к ним в гости. Учит французский.
   – Так что же тебя беспокоит?
   – Это не правильный образ жизни, Дрэйк. Я, по крайней мере, к такому не привыкла. Но Джой Мари все это, похоже, нравится. В Техасе она жила именно так?
   Дрэйк обвел взглядом комнату, в которой понемногу начинало светлеть.
   – Нет. Хотя на Дэлтон-ранчо тоже хороший, крепкий дом с хорошей и удобной мебелью. Но к изысканной пище мы там не привыкли. Там рабочее ранчо.
   Она кивнула, хотя и не вполне понимала, что такое рабочее ранчо.
   – Джой Мари управляет домом так, словно занималась этим всю жизнь. И она действительно выглядит счастливой. – Селена скомкала в руке подол шелкового халата. – Но я не знаю, сколько еще Густав продержит ее здесь. Они до сих пор не поженились. – Она заколебалась. – И еще, я видела у нее на теле синяки.
   Дрэйк напрягся.
   – Синяки?
   – Тихо, разбудишь хозяйку.
   – Какие синяки?
   – Я могу ошибаться, откуда они. Хотя, несмотря на жару, она всегда в платье с длинными рукавами и высоким воротником. Несколько раз я ее сильно напугала, войдя в комнату, когда она была раздета. Ее руки были в синяках, а как-то я видела синяки даже у нее на груди.