приступили к планированию военных действий. Когда численность отряда
достигла пятидесяти человек и мы все обучились кавалерийскому делу, начался
отлов коров и их истребление.
Мы все промолчали, а Харольд продолжил:
-- Битва велась успешно, мое войско возрастало, и все больше
коров-вампиров гибло от наших рук. С каждым принесенным в замок черепом
убитой коровы мы становились все сильнее и сильнее. Это было прекрасное
время.
Последние слова были произнесены таким тоном, что Харольд сразу
показался мне старцем, вспоминающим дано ушедшие молодые годы.
-- И когда же появился граф Жвачник?
-- Примерно через пять месяцев после начала военной кампании. Он явился
сюда в сопровождении своих самых могущественных вампиров-подручных, и нелюди
практически без боя уничтожили все мое войско.
-- Держу пари, что вы догадались воздвигнуть вокруг своих воинов
защитный экран, -- сказал Ааз.
-- Да, я сделал это, -- ответил Харольд. -- Я был так уверен в
надежности защиты, что даже не выставил часовых.
-- Думаю, это бы вам не помогло, -- молвил Ааз.
Танда понимающе кивнула, а я так и не понял, что они этим хотели
сказать.
-- Граф Жвачник, само собой разумеется, пребывал в ярости. Он заключил
меня в этом помещении и наложил на меня заклятие. С тех пор каждый месяц в
полнолуние, когда он и его вампиры питаются людьми, я превращаюсь в корову и
щиплю траву.
-- И когда же это началось? -- участливо спросил я.
-- Точно не знаю, -- ответил Харольд, -- у меня не было никакого
желания следить за временем.
-- И с тех пор Жвачник и его вампиры убивают людей? -- поинтересовался
Ааз.
-- Строго говоря, нет, -- ответил Харольд. -- Убийства начались
несколько лет назад, после того, как Жвачник погиб от руки своего главного
подручного по имени Убальд.
-- И этот Убальд отказался поддерживать демографический баланс? --
спросила Танда.
-- Эта проблема его нисколько не волновала, -- ответил Харольд. --
Негодяй сказал, что людей расплодилось очень много и пищи вампирам хватит на
столетия.
-- Но он почему-то не снял с вампиров коровье проклятие, -- сказал я.
-- Ни он, ни граф Жвачник этого сделать не могли, -- поспешил развеять
мои сомнения Харольд. -- Убальд, впрочем, до сих пор пытается это сделать.
При помощи черепов в соседней комнате он надеется сконцентрировать
достаточное количество энергии, чтобы разрушить чары.
-- Резонно, -- заметил Ааз. -- Столь сильное заклинание, продержавшееся
так долго, снять почти невозможно, но кое-какие шансы на успех все же есть.
-- Времени у него на это предостаточно, -- сказал Харольд.
-- А как появилась карта? -- поинтересовался я.
-- Когда граф Жвачник был еще жив, и он, и его подручные обитали
довольно далеко от замка. И вот однажды здесь появился картограф. Я попросил
его помочь мне бежать, но он ответил, что сделать этого не может.
-- Да, он не соврал, -- сказал Танда.
-- Но почему? -- спросил я.
-- Картограф ответил, что он не вправе вмешиваться в дела измерений и
может использовать свои магические силы только для перемещения в любое место
(именно поэтому ему удалось преодолеть защитный экран, поставленный
Жвачником), -- пояснил Харольд.
-- Интересно, -- вмешался Ааз, -- как вам удалось толкнуть его на ложь
о том, что в этом измерении имеется золотая корова, дающая золотое молоко, и
отметить это на карте?
-- Но карта ничего не говорит о корове с золотым удоем, -- со смехом
сказал Харольд. -- Я и есть та самая корова, к которой карта указывает путь,
и я действительно готов дать очень много золота тому, кто меня найдет.
-- Весьма разумно, -- рассмеялась Танда. -- Вы действительно корова
(пусть и не все время), а золота у вас более чем достаточно.
Я наслаждался игрой чувств на физиономии моего наставника. Мы
расшифровали карту, нашли искомую корову, и теперь нам предстояло получить
груду золота. Я почти видел, как у моего наставника текут слюнки. Но
получить золото и вывезти его отсюда, сохранив всю кровь в жилах, -- две
большие разницы, как говорят в одном из измерений.
-- Ведь вы извращенец, не так ли? -- спросил Харольд, заметив выражение
лица моего наставника.
-- Изверг! -- рявкнул Ааз, продемонстрировав многочисленные зубы.
-- Прошу прощения, -- продолжил Харольд, -- но вы очень любите деньги и
золото, не так ли?
Этот вопрос заставил меня и Танду расхохотаться, а Ааз, одарив нас
свирепым взглядом, буркнул:
-- Естественно.
-- Вы заберете отсюда столько золота или других сокровищ, сколько
сможете унести, -- сказал Харольд. -- У нас здесь этого добра тонны и тонны.
В этой горе имеются богатейшие золотые жилы. Но за это вы должны помочь мне
отсюда бежать.
Скорее на Завихрении No6 засияет солнце, чем Ааз откажется от этого
предложения, подумал я. Впрочем, я тоже возражать не стану.
Что касается Харольда, то этот человек-корова был мне чем-то
симпатичен. Кроме того, я, как и он, однажды уже потерял своего наставника,
а мы -- парни из гильдии учеников чародеев -- должны поддерживать друг
друга.
-- Вы знаете, каким образом можно отсюда бежать? -- спросила Танда у
Харольда, глядя при этом в глаза Ааза, которые уже при одной мысли о будущем
богатстве хищно поблескивали.
-- Если бы знал, меня здесь давно бы не было, -- печально ответил наш
хозяин.
Ааз вопросительно взглянул на меня.
-- Почему бы и нет? -- произнес я, пожимая плечами.
Ааз перевел взгляд на Танду.
-- Придется сказать, коль скоро мы так далеко зашли, -- со вздохом
ответила та.
-- Вот и хорошо, -- произнес Ааз. -- Мы вам поможем.
Я был уверен в том, что мой наставник не имеет понятия о том, как
помочь Харольду бежать, но его слова привели нашего хозяина в радостное
расположение духа.
Чтобы не упустить ничего важного, мы еще часок потолковали с Харольдом,
и к концу беседы я столько узнал о вампире Убальде, что мне даже за хотелось
хлебнуть морковного сока.
При всей своей низости Убальд отличался крайней, вздорностью характера,
был почти столь же стар, как граф Жвачник, и крайне отрицательно относился к
текущему положению вещей на измерении Коро-Вау. Кроме того, он обожал
устраивать вечеринки, которые перерастали в оргии. Если верить Харольду, то
к утру последней ночи полнолуния Убальд и его банда настолько упивались
кровью, что превращались в стадо едва держащихся на ногах идиотов.
Однако несмотря на то что идиоты едва держались на ногах, они
по-прежнему оставались коровами, и людям с золотыми лопатами приходилось
затратить много сил, чтобы отыскать крупный рогатый скот в разных углах
замка и выгнать скотину на персональные пастбища.
Мысль о том, чтобы зайти в спальню и обнаружить там на кровати двух
пьяных коров, была мне глубоко противна. А сегодня как раз была последняя
ночь полнолуния. Самая опасная ночь месяца.
Мне не терпелось приступить к делу.
Наконец Ааз решил, что мы наговорились достаточно, и, пройдя в
библиотеку, попросил Харольда показать нам книги, в которых говорилось о
заклятиях, наложенных на замок, на графа Жвачника, и о тех магических силах,
которые заполняли эту округу.
Но прежде всего следовало разбудить Гленду. Храпящую, пускающую слюни
Гленду.
Я, честно говоря, оставил бы ее спать еще пару сотен лет или до тех
пор, пока она не умрет во сне от голода. Но Харольд и Ааз в отношении ее
имели, очевидно, иные планы, и этими планами они со мной поделиться не
соизволили.
-- Вы уверены, что она полностью излечилась? -- спросил я у нашего
хозяина.
-- Абсолютно убежден, -- ответил Харольд, -- магический шнур делает
все, что надо.
-- А не могли бы мы для пущей уверенности связать ее и на эту ночь? --
спросил я.
-- Свяжем-свяжем, не волнуйся, -- рассмеялся Ааз.
Я следил за тем, как он подошел к Гленде, развязал узел и снял с нее
золотой шнур, намотав его себе на руку.
Лично я считал, что Гленда вполне заслужила того, чтобы всю оставшуюся
жизнь большую часть каждого месяца быть телкой. Поскольку она в любом случае
уже была бессердечной кровопийцей, то почему бы ей не побыть некоторое время
в шкуре коровы?
Как только Ааз снял веревку, Гленда сразу проснулась. Издав легкий
стон, она ухитрилась принять сидячее положение. Ее щеки покрывала
смертельная бледность, а глаза затуманились.
-- Что случилось? -- спросила она.
-- Ты отлично проспала всю ночь, -- сказал Ааз.
-- И при этом храпела, как лошадь, -- добавила Танда.
Я хотел спросить, откуда ей известно, что лошади храпят, но сразу же от
этой идеи отказался, решив, что сейчас совсем не время вмешиваться в ее
личную жизнь.
Гленда пощупала шею, на которой не осталось ни малейших следов
вампирьих укусов. Мне показалось, что она немного удивилась, обнаружив, что
при прикосновении шея не болит.
Заметив на руке Ааза золотой шнур, она вздрогнула, подняла глаза:
-- Неужели я обречена стать вампиром?
-- Вы были обречены, -- ответил вместо Ааза Харольд. -- Именно с этой
целью Убальд и его приятели оставили вас в живых.
-- Неужели этот шнур -- именно тот предмет, за который я его принимаю?
-- поинтересовалась она, не сводя глаз с моего учителя.
-- Этой ночью в целях безопасности тебе придется им перевязаться, --
ответил Ааз, не вдаваясь в пояснения. -- Я обещал это своему ученику для
спокойствия его души.
-- Полагаю, что мне следует всех вас поблагодарить, -- сказала она,
глядя на волшебную веревку.
-- Помоги нам выбраться отсюда, и мы в расчете, -- ответил Ааз.
-- Сделаю все, что в моих силах, -- ответила она, -- но прежде всего
мне хотелось бы получить стакан воды.
-- Теперь я окончательно убедился в вашем исцелении, -- с радостной
улыбкой произнес Харольд. -- Воду я вам сейчас принесу.
Я понятия не имел, почему скромное желание выпить стакан воды означало
полное исцеление. Мне это казалось даже несколько глупым. Но спрашивать я,
как вы понимаете, не стал. Не исключено, что вампиры воду вообще не
употребляют, а пьют только кровь.
Когда Харольд удалился в кухню, Гленда подняла на Ааза исполненный
ярости взгляд и спросила:
-- Почему ты не загнал мне в сердце осиновый кол, когда имел для этого
все возможности?
Меня ее вопрос привел в изумление. Неужели эта неблагодарная злится на
то, что мой наставник ее не прикончил?
-- Я об этом подумывал, -- сказал Ааз, показывая на остро заточенный
кол, лежащий на антикварном туалетном столике рядом с ложем Гленды.
Я испытал очередное потрясение.
-- Однако по здравом размышлении решил, что ты сможешь нам помочь --
сделать то, в чем до сих пор не особенно преуспела.
-- Ты же знаешь, что мне придется обвязываться до конца моих дней не
только каждое полнолуние, но и каждый раз, когда я прыгаю в иное измерение!
-- Знаю, -- ответил Ааз ледяным тоном.
Такого презрения в голосе этого изверга мне слышать еще не приходилось.
-- И если ты нам не поможешь, -- продолжал он, -- то клянусь: я оставлю
тебя в этом измерении, в самой дикой глуши и без спасительного шнура. И
большую часть отведенных тебе лет ты проживешь в облике коровы.
Я с восторгом смотрел на своего наставника -- таким величественным мне
его видеть не доводилось. Величественным и исполненным жаждой мщения. Мне
стало ясно, что он знал о Гленде гораздо больше, чем говорил вслух, и
заботился о ней только потому, что она могла оказаться нам полезной.
Ааз сложил веревку в сумку и скрестил руки на груди:
-- Если хочешь получить на эту ночь шнур и тем самым спастись, то
будешь делать все, что нам надо -- и без фокусов. Ясно?
-- Да, -- ответила она, обжигая демона яростным взглядом.
У меня же, напротив, никакой ясности не было, но я не стал спрашивать,
почему все друг на друга так осерчали.
Плывите по течению.
М.Твен
Даже во время самых великих приключений бывают периоды, когда ничего не
происходит. И третья ночь полнолуния оказалась именно таким периодом.
Ааз, Танда и Гленда весь день корпели над старинными книгами и
свитками, пытаясь отыскать пути к спасению.
Я сидел и слушал, то и дело впадая в дремоту и просыпаясь каждый раз,
как только мой подбородок падал на грудь. Затем я снова пытался вникнуть в
их слова. Однако всякое умственное напряжение заканчивалось тем, что я опять
засыпал.
Весь этот цикл повторялся снова и снова.
Минут за тридцать до захода солнца Ааз уложил Гленду в кровать и
обвязал ее золотым шнуром.
Гленда в тот же миг уснула. Такого действенного снотворного, как эта
веревка с золотой нитью, я еще не видел. Вернувшись в Поссилтум, Ааз сможет
с ее помощью зашибать немалые деньги. Наш король частенько страдал
бессонницей и был готов пожертвовать всем ради того, чтобы уснуть.
Что касается меня, то я вытолкал бы Гленду в коридор, чтобы она до
конца своих дней щипала траву, а парень в белой шляпе подбирал за ней навоз
золотой лопатой.
Но решал здесь не я, и поэтому Ааз благополучно уложил ее спать.
Минут за двадцать до захода солнца Харольд снова запер библиотеку и
отправился в свое жилище, чтобы щипать траву в облике коровы.
Я прекрасно спал всю ночь. Ааз и Танда тоже хорошо выспались, а
проснувшись, тут же приступили к чтению.
К тому времени, когда Харольд открыл дверь, предоставив нам возможность
вновь увидеть прекрасное солнце, я уже попросту изнемог от скуки.
Ааз развязал Гленду, сложил золотой шнур в сумку, и мы все, пройдя в
кухню, позволили Харольду приготовить бифштекс из конины с помидорами.
Наш хозяин назвал это праздничным завтраком и добавил, что позволяет
себе попировать каждый месяц после окончания полнолуния. Я был вынужден
признать, что завтрак удался на славу -- бифштекс из конины явился просто
чудом кулинарного искусства.
Покончив с едой, мы вернулись к обсуждению плана побега, и на мой
взгляд, после унылой ночи к страха быть съеденным вампирами, более
увлекательной темы придумать было невозможно.
Ааз, взвалив на себя бремя председателя собрания, кратко суммировал
открывающиеся возможности.
-- Во-первых, мы могли бы попытаться снять или в крайнем случае
ослабить экран, не позволяющий скакать с измерения в измерение, -- сказал
он. -- Если это удастся, то сам побег окажется не сложным.
-- Подобного защитного экрана я еще ни разу не видела за всю мою
бытность убийцей, -- заметила Танда. -- Он прочнее скалы.
-- Будет точнее сказать, что он черпает энергию из скалы, -- резонно
ответил Ааз.
Я вспомнил о карте на потолке и удивился, почему мой наставник о ней не
упоминает. Впрочем, не зная точного хода мыслей Ааза, я понимал, что тот не
хочет, чтобы его замыслы (какими бы они ни были) потерпели ущерб от
появления ненужной информации. В прошлом мне не раз от него попадало за
несдержанность.
-- Во-вторых, мы могли бы просто попытаться найти выход из замка, --
продолжал он.
-- Ну да, -- встрял я, -- чтобы потом прошагать через весь
Доннер-Веттер на глазах у конных дружинников.
-- Конных дружинников? -- удивился Харольд.
-- Конные отряды добровольцев, которые заранее знали о нашем
приближении, -- пояснила Гленда. -- Меня тоже захватили они. И это означает,
что они получают магическую информацию о приближении врага.
-- Мы могли бы поставить защитный экран, если бы знали о характере этой
магии, -- заметила Танда.
-- Мне отсюда выхода нет. -- Харольд указал на дверь. -- Как только я
пытаюсь переступить через порог, создается впечатление, что я натыкаюсь на
стену.
-- А если попробовать воспользоваться тем путем, которым мы сюда вошли?
-- спросила Танда.
-- В том направлении мне позволено передвигаться через склад черепов до
входа в бальный зал, -- ответил Харольд. -- Там я натыкаюсь на защитный
экран.
-- А как насчет окон? -- поинтересовался я. -- В крайнем случае можно
попытаться сделать подкоп через пол.
-- А вот этого я, честно говоря, не пробовал, -- сказал Харольд.
-- По-моему, бесполезно, -- решительно заявил Ааз.
-- Да-а-а... -- протянула Танда. -- Думаю, что мы имеем дело с так
называемым Тюремным заклятием, которое применяется в некоторых местах
заключения. Это помещение находится в своего рода невидимом и неразрушаемом
пузыре.
-- В таком случае возьмем Харольда с собой, -- сказал я. -- А заклятие
как-нибудь снимем.
-- Вы пойдете с нами? -- спросила Гленда.
-- Во всяком случае, попытаюсь, -- ответил наш хозяин, не упомянув о
золоте, которое причиталось нам за его спасение.
Мы, в силу свойственной нам деликатности, этот вопрос тоже поднимать не
стали.
-- Итак, учитель, -- сказал я, обращаясь к Аазу, -- как, по-твоему, мы
можем снять заклятия, ибо без этого нам отсюда никак не выбраться? Все пути
заблокированы.
Он сердито на меня посмотрел, помолчал немного и ответил менторским
тоном:
-- Известно два основных способа снятия заклятий. Во-первых, можно
сотворить контрзаклинание и, во-вторых, лишить магический экран (или любое
иное проявление магии) энергетической подпитки.
-- Поскольку дворец насыщен энергией, второй способ вряд ли применим,
-- сказал я. -- А какие контрзаклинания здесь годятся?
-- Я испробовал все, какие знал, -- ответил вместо Ааза Харольд, -- и
ни одно не сработало.
-- Мой наставник даже не пытался меня им обучать, -- пожаловался я,
глядя на Ааза.
-- Я подумаю об этом, когда ты научишься владеть собой, -- буркнул тот.
-- Оказавшись здесь, я тоже испробовала все заклинания, которые знаю,
-- вмешалась Гленда. -- На защитных экранах, фигурально выражаясь, не
осталось ни единой царапины.
-- Я бросила в дело все свои магические познания, -- мрачно сказала
Танда.
Поскольку мы все пока находились в замке, я заключил, что она добилась
не больших успехов, чем Гленда.
-- И ни в одной из просмотренных мною книг нет даже намека на то, как
отсюда выбраться, -- произнес Ааз. -- По совести говоря, положение наше
может быть даже гораздо хуже, чем мы предполагаем. Очевидно, заклятие,
превращающее вампиров в коров и не позволяющее вашим людям этих коров
истреблять, каким-то образом связано с теми чарами, которые мы хотим
разрушить.
-- В таком случае, -- безнадежно произнес Харольд, -- я смогу
освободиться, лишь сняв заклятие со всех своих людей и одновременно позволив
вампирам убивать их в любое время. Нет, на это я никогда не пойду.
-- Однако, -- с улыбкой продолжал Ааз, -- мы можем спастись, если в
нужный момент перекроем источник энергии в горе.
-- Но как? -- спросил Харольд.
-- Мне тоже хотелось бы знать как, -- сказал я.
-- Мы сделаем это днем, -- со смехом бросила Танда, глядя на смеющегося
Ааза.
Громче всех почему-то хохотала Гленда.
-- Когда все коровы будут на пастбище, -- добавил Ааз таким тоном,
чтобы я мог прочувствовать всю степень своей тупости.
-- Дневной свет и вампиры! -- хихикнула Танда.
-- О! -- воскликнул Харольд. -- Как я мог забыть? Ведь солнечный свет
-- смерть для вампиров.
-- Само собой, -- громко сказал я, делая вид, что тоже запамятовал,
хотя, по правде говоря, ничего не знал о повадках кровососущих.
Да и где я мог об этом узнать? До того, как я попал в это глупое
измерение, я не только никогда не видел вампиров, но даже и не слышал о них.
И лишь здесь узнал, что их активность каким-то образом связана с полной
луной.
-- Итак, -- резюмировал Харольд, -- если нам удастся отключить источник
энергии, питающий главное заклинание, половина вампиров планеты тут же
погибнет.
-- Именно, -- сказал Ааз, -- а тем, которые окажутся на ночной стороне,
срочно придется искать убежище, чтобы укрыться от утреннего солнца.
-- У меня к вам только один вопрос, Ааз. Каким образом вы намерены
перекрыть поток энергии?
-- Пусть это останется нашей заботой, -- улыбнулся мой наставник.
-- Интересно, почему мне не нравится ход ваших мыслей, хотя мне они и
не известны? -- спросил я. Танда в ответ лишь рассмеялась.
-- Не вижу ничего смешного, -- обиделся я.
-- А мне, напротив, это кажется очень забавным, -- сказала Танда.
Я обратил взор на Ааза. Иногда мне очень хотелось, чтобы к нему как
можно скорее вернулось его магическое искусство. Ведь в этом случае мне не
пришлось бы все время выполнять самую грязную работу. По выражению его лица
я догадывался, что на сей раз на мои плечи ляжет самая грязная из всех
грязных работ -- отключение магической энергии у ее источника.
-- Прежде чем решить, как лучше блокировать поток, питающий все
заклятия, -- сказал Ааз, -- нам следует узнать, какими путями он протекает
через замок.
Услыхав эти слова, я содрогнулся. Мы все еще находились в кухне. Гленда
заняла единственный стул, остальные стояли. Каждый раз, распахивая свой ум,
я чувствовал, какой могучий поток магической энергии захлестывает замок.
Источник его находился глубоко в недрах горы. Обычно магическая энергия
распространяется по воздуху в виде линий, и из этих линий я черпал силу для
полета или изменения личины.
В случае отсутствия энергетических линий в воздухе приходилось
обращаться к силе, заключенной в земле и горах, что было гораздо сложнее.
Именно поэтому Ааз прежде всего и научил меня черпать магические силы из
воздуха. Но замок был сооружен в таком месте, где магическая энергия,
поступая снизу, растекалась по воздуху во всех направлениях.
Для того чтобы выявить воздушные потоки энергии, требовалось взмыть в
небо и взглянуть на замок сверху.
-- Итак, что же мы будем делать? -- спросила Танда.
-- Во-первых, нам следует установить, как энергия попадает на склад
черепов. Поток там очень силен и стал еще сильнее прошлой ночью, незадолго
до того, как коровы превратились в вампиров.
-- Неужели? -- спросил Харольд.
Что касается меня, то я был несколько удивлен предложением Ааза, но мой
учитель, наверное, видел в этом какой-то смысл. Нам следовало вычертить для
себя схему энергетических потоков, и Ааз считал, что начинать лучше всего с
того места, где поток обладает наибольшей силой.
И тут-то на меня снизошло очередное озарение.
-- Карта! -- громко выпалил я. Все обратились ко меня.
-- Карта, -- повторил я, улыбнулся, сунул руку в сумку и извлек листок
пергамента. Если он привел нас сюда, то он нас отсюда и выведет, думал я.
-- Ну конечно же! -- воскликнул Ааз, одарив меня улыбкой. -- А ты
иногда неплохо соображаешь, Скив,
Это был уже третий комплимент, который я услышал от него в связи с
картой, и я решил, что стану таскать этот листок с собой все время, пока
моим наставником является Ааз. В последний год он очень редко удостаивал
меня похвалами.
Я развернул листок. Он был девственно чист, Ни единой пометки. Такой
пакости от волшебной карты я ожидал меньше всего. Правда, я не очень знал,
что я вообще надеялся увидеть.
-- Великолепно, -- сказал Ааз, глядя на пустой листок.
Я передал пергамент ему, предварительно помахав им перед глазами
остальных, чтобы те убедились в том, что карта исчезла.
-- Эта та карта, которую когда-то составил мой картограф? -- спросил
Харольд.
-- Была таковой, -- ответил я.
-- Что же с ней произошло? -- поинтересовался наш хозяин.
-- Она исчезла после того, как доставила нас сюда, -- сказала Танда.
-- О! -- сказал Харольд.
-- Танда, ты знакома с картографическим заклинанием? -- спросил Ааз.
-- Куда мне, -- ответила та.
-- А ты, Гленда?
-- В полном неведении. Когда мне была нужна карта, я отправлялась на
Базар-на-Деве и покупала ее у профессионального картографа.
-- Я поступала точно так же, -- добавила Танда.
-- Похоже, ученик, в дело придется вступить тебе, -- сказал Ааз,
поворачиваясь в мою сторону.
-- Всегда готов! -- радостно гаркнул я и тут же, взяв на три тона ниже,
добавил: -- Но не считаешь ли ты, что мне необходимо слегка
попрактиковаться?
-- В нашем распоряжении единственный листок магического пергамента, --
сказал он, помахивая в воздухе бывшей картой, -- и у тебя только одна
попытка.
-- Вообще-то я не очень к этому стремлюсь, -- довольно кисло ответил я.
-- Если бы я не был в тебе уверен, то и не стал бы предлагать, --
наставительно произнес изверг.
Я решил не напоминать ему о том, что, прежде чем обратиться ко мне, он
предлагал эту работу Тан-де и Гленде. Зачем высказывать затаенные обиды,
когда человек -- или в данном случае демон -- пытается поднять твой боевой
дух?
-- Мы скоро вернемся, -- сказал Ааз, предложив мне взмахом руки
следовать за ним. -- Надеюсь, что с картой.
-- Мне тоже хочется на это надеяться, -- сказал я, и мы зашагали по
травяному ковру, осторожно обходя кучки коровьего навоза. Я догадался, что у
Харольда нет персональной прислуги в лице человека в белой шляпе и золотой
лопатой в руках.
У входа в складское помещение с черепами Ааз вдруг остановился и,
обернувшись, спросил у Танды:
-- Мы там будем экранированы?
-- Не полностью. Часть информации о ваших магических действиях может
просочиться наружу. Мне это страшно не понравилось, нам тут только конных
дружинников еще не хватало.
-- А как насчет библиотеки? -- немного подумав, спросил Ааз.
-- Она так защищена, что оттуда не просочится ни капли магии, --
ответила Танда.
-- Согласен, -- кивнул Харольд. -- Творить заклинания там гораздо
безопаснее, чем в любом другом месте.
Ааз знаком приказал мне следовать за ним, и мы вновь двинулись по
лужку, старательно обходя навозные кучи. Пройдя через комнату и ванную, мы
оказались в библиотеке. Я столько времени провел на этом складе старья, что
новое пребывание в нем не доставляло мне ни малейшего удовольствия.
Ааз плотно закрыл дверь и расстелил пергамент на столе, за которым
провел почти всю прошлую ночь.
-- Здесь работать будет гораздо легче, -- сказал он. -- Давай разобьем
всю процедуру на две части.
-- Скажи мне, что надо делать, и я попытаюсь.
достигла пятидесяти человек и мы все обучились кавалерийскому делу, начался
отлов коров и их истребление.
Мы все промолчали, а Харольд продолжил:
-- Битва велась успешно, мое войско возрастало, и все больше
коров-вампиров гибло от наших рук. С каждым принесенным в замок черепом
убитой коровы мы становились все сильнее и сильнее. Это было прекрасное
время.
Последние слова были произнесены таким тоном, что Харольд сразу
показался мне старцем, вспоминающим дано ушедшие молодые годы.
-- И когда же появился граф Жвачник?
-- Примерно через пять месяцев после начала военной кампании. Он явился
сюда в сопровождении своих самых могущественных вампиров-подручных, и нелюди
практически без боя уничтожили все мое войско.
-- Держу пари, что вы догадались воздвигнуть вокруг своих воинов
защитный экран, -- сказал Ааз.
-- Да, я сделал это, -- ответил Харольд. -- Я был так уверен в
надежности защиты, что даже не выставил часовых.
-- Думаю, это бы вам не помогло, -- молвил Ааз.
Танда понимающе кивнула, а я так и не понял, что они этим хотели
сказать.
-- Граф Жвачник, само собой разумеется, пребывал в ярости. Он заключил
меня в этом помещении и наложил на меня заклятие. С тех пор каждый месяц в
полнолуние, когда он и его вампиры питаются людьми, я превращаюсь в корову и
щиплю траву.
-- И когда же это началось? -- участливо спросил я.
-- Точно не знаю, -- ответил Харольд, -- у меня не было никакого
желания следить за временем.
-- И с тех пор Жвачник и его вампиры убивают людей? -- поинтересовался
Ааз.
-- Строго говоря, нет, -- ответил Харольд. -- Убийства начались
несколько лет назад, после того, как Жвачник погиб от руки своего главного
подручного по имени Убальд.
-- И этот Убальд отказался поддерживать демографический баланс? --
спросила Танда.
-- Эта проблема его нисколько не волновала, -- ответил Харольд. --
Негодяй сказал, что людей расплодилось очень много и пищи вампирам хватит на
столетия.
-- Но он почему-то не снял с вампиров коровье проклятие, -- сказал я.
-- Ни он, ни граф Жвачник этого сделать не могли, -- поспешил развеять
мои сомнения Харольд. -- Убальд, впрочем, до сих пор пытается это сделать.
При помощи черепов в соседней комнате он надеется сконцентрировать
достаточное количество энергии, чтобы разрушить чары.
-- Резонно, -- заметил Ааз. -- Столь сильное заклинание, продержавшееся
так долго, снять почти невозможно, но кое-какие шансы на успех все же есть.
-- Времени у него на это предостаточно, -- сказал Харольд.
-- А как появилась карта? -- поинтересовался я.
-- Когда граф Жвачник был еще жив, и он, и его подручные обитали
довольно далеко от замка. И вот однажды здесь появился картограф. Я попросил
его помочь мне бежать, но он ответил, что сделать этого не может.
-- Да, он не соврал, -- сказал Танда.
-- Но почему? -- спросил я.
-- Картограф ответил, что он не вправе вмешиваться в дела измерений и
может использовать свои магические силы только для перемещения в любое место
(именно поэтому ему удалось преодолеть защитный экран, поставленный
Жвачником), -- пояснил Харольд.
-- Интересно, -- вмешался Ааз, -- как вам удалось толкнуть его на ложь
о том, что в этом измерении имеется золотая корова, дающая золотое молоко, и
отметить это на карте?
-- Но карта ничего не говорит о корове с золотым удоем, -- со смехом
сказал Харольд. -- Я и есть та самая корова, к которой карта указывает путь,
и я действительно готов дать очень много золота тому, кто меня найдет.
-- Весьма разумно, -- рассмеялась Танда. -- Вы действительно корова
(пусть и не все время), а золота у вас более чем достаточно.
Я наслаждался игрой чувств на физиономии моего наставника. Мы
расшифровали карту, нашли искомую корову, и теперь нам предстояло получить
груду золота. Я почти видел, как у моего наставника текут слюнки. Но
получить золото и вывезти его отсюда, сохранив всю кровь в жилах, -- две
большие разницы, как говорят в одном из измерений.
-- Ведь вы извращенец, не так ли? -- спросил Харольд, заметив выражение
лица моего наставника.
-- Изверг! -- рявкнул Ааз, продемонстрировав многочисленные зубы.
-- Прошу прощения, -- продолжил Харольд, -- но вы очень любите деньги и
золото, не так ли?
Этот вопрос заставил меня и Танду расхохотаться, а Ааз, одарив нас
свирепым взглядом, буркнул:
-- Естественно.
-- Вы заберете отсюда столько золота или других сокровищ, сколько
сможете унести, -- сказал Харольд. -- У нас здесь этого добра тонны и тонны.
В этой горе имеются богатейшие золотые жилы. Но за это вы должны помочь мне
отсюда бежать.
Скорее на Завихрении No6 засияет солнце, чем Ааз откажется от этого
предложения, подумал я. Впрочем, я тоже возражать не стану.
Что касается Харольда, то этот человек-корова был мне чем-то
симпатичен. Кроме того, я, как и он, однажды уже потерял своего наставника,
а мы -- парни из гильдии учеников чародеев -- должны поддерживать друг
друга.
-- Вы знаете, каким образом можно отсюда бежать? -- спросила Танда у
Харольда, глядя при этом в глаза Ааза, которые уже при одной мысли о будущем
богатстве хищно поблескивали.
-- Если бы знал, меня здесь давно бы не было, -- печально ответил наш
хозяин.
Ааз вопросительно взглянул на меня.
-- Почему бы и нет? -- произнес я, пожимая плечами.
Ааз перевел взгляд на Танду.
-- Придется сказать, коль скоро мы так далеко зашли, -- со вздохом
ответила та.
-- Вот и хорошо, -- произнес Ааз. -- Мы вам поможем.
Я был уверен в том, что мой наставник не имеет понятия о том, как
помочь Харольду бежать, но его слова привели нашего хозяина в радостное
расположение духа.
Чтобы не упустить ничего важного, мы еще часок потолковали с Харольдом,
и к концу беседы я столько узнал о вампире Убальде, что мне даже за хотелось
хлебнуть морковного сока.
При всей своей низости Убальд отличался крайней, вздорностью характера,
был почти столь же стар, как граф Жвачник, и крайне отрицательно относился к
текущему положению вещей на измерении Коро-Вау. Кроме того, он обожал
устраивать вечеринки, которые перерастали в оргии. Если верить Харольду, то
к утру последней ночи полнолуния Убальд и его банда настолько упивались
кровью, что превращались в стадо едва держащихся на ногах идиотов.
Однако несмотря на то что идиоты едва держались на ногах, они
по-прежнему оставались коровами, и людям с золотыми лопатами приходилось
затратить много сил, чтобы отыскать крупный рогатый скот в разных углах
замка и выгнать скотину на персональные пастбища.
Мысль о том, чтобы зайти в спальню и обнаружить там на кровати двух
пьяных коров, была мне глубоко противна. А сегодня как раз была последняя
ночь полнолуния. Самая опасная ночь месяца.
Мне не терпелось приступить к делу.
Наконец Ааз решил, что мы наговорились достаточно, и, пройдя в
библиотеку, попросил Харольда показать нам книги, в которых говорилось о
заклятиях, наложенных на замок, на графа Жвачника, и о тех магических силах,
которые заполняли эту округу.
Но прежде всего следовало разбудить Гленду. Храпящую, пускающую слюни
Гленду.
Я, честно говоря, оставил бы ее спать еще пару сотен лет или до тех
пор, пока она не умрет во сне от голода. Но Харольд и Ааз в отношении ее
имели, очевидно, иные планы, и этими планами они со мной поделиться не
соизволили.
-- Вы уверены, что она полностью излечилась? -- спросил я у нашего
хозяина.
-- Абсолютно убежден, -- ответил Харольд, -- магический шнур делает
все, что надо.
-- А не могли бы мы для пущей уверенности связать ее и на эту ночь? --
спросил я.
-- Свяжем-свяжем, не волнуйся, -- рассмеялся Ааз.
Я следил за тем, как он подошел к Гленде, развязал узел и снял с нее
золотой шнур, намотав его себе на руку.
Лично я считал, что Гленда вполне заслужила того, чтобы всю оставшуюся
жизнь большую часть каждого месяца быть телкой. Поскольку она в любом случае
уже была бессердечной кровопийцей, то почему бы ей не побыть некоторое время
в шкуре коровы?
Как только Ааз снял веревку, Гленда сразу проснулась. Издав легкий
стон, она ухитрилась принять сидячее положение. Ее щеки покрывала
смертельная бледность, а глаза затуманились.
-- Что случилось? -- спросила она.
-- Ты отлично проспала всю ночь, -- сказал Ааз.
-- И при этом храпела, как лошадь, -- добавила Танда.
Я хотел спросить, откуда ей известно, что лошади храпят, но сразу же от
этой идеи отказался, решив, что сейчас совсем не время вмешиваться в ее
личную жизнь.
Гленда пощупала шею, на которой не осталось ни малейших следов
вампирьих укусов. Мне показалось, что она немного удивилась, обнаружив, что
при прикосновении шея не болит.
Заметив на руке Ааза золотой шнур, она вздрогнула, подняла глаза:
-- Неужели я обречена стать вампиром?
-- Вы были обречены, -- ответил вместо Ааза Харольд. -- Именно с этой
целью Убальд и его приятели оставили вас в живых.
-- Неужели этот шнур -- именно тот предмет, за который я его принимаю?
-- поинтересовалась она, не сводя глаз с моего учителя.
-- Этой ночью в целях безопасности тебе придется им перевязаться, --
ответил Ааз, не вдаваясь в пояснения. -- Я обещал это своему ученику для
спокойствия его души.
-- Полагаю, что мне следует всех вас поблагодарить, -- сказала она,
глядя на волшебную веревку.
-- Помоги нам выбраться отсюда, и мы в расчете, -- ответил Ааз.
-- Сделаю все, что в моих силах, -- ответила она, -- но прежде всего
мне хотелось бы получить стакан воды.
-- Теперь я окончательно убедился в вашем исцелении, -- с радостной
улыбкой произнес Харольд. -- Воду я вам сейчас принесу.
Я понятия не имел, почему скромное желание выпить стакан воды означало
полное исцеление. Мне это казалось даже несколько глупым. Но спрашивать я,
как вы понимаете, не стал. Не исключено, что вампиры воду вообще не
употребляют, а пьют только кровь.
Когда Харольд удалился в кухню, Гленда подняла на Ааза исполненный
ярости взгляд и спросила:
-- Почему ты не загнал мне в сердце осиновый кол, когда имел для этого
все возможности?
Меня ее вопрос привел в изумление. Неужели эта неблагодарная злится на
то, что мой наставник ее не прикончил?
-- Я об этом подумывал, -- сказал Ааз, показывая на остро заточенный
кол, лежащий на антикварном туалетном столике рядом с ложем Гленды.
Я испытал очередное потрясение.
-- Однако по здравом размышлении решил, что ты сможешь нам помочь --
сделать то, в чем до сих пор не особенно преуспела.
-- Ты же знаешь, что мне придется обвязываться до конца моих дней не
только каждое полнолуние, но и каждый раз, когда я прыгаю в иное измерение!
-- Знаю, -- ответил Ааз ледяным тоном.
Такого презрения в голосе этого изверга мне слышать еще не приходилось.
-- И если ты нам не поможешь, -- продолжал он, -- то клянусь: я оставлю
тебя в этом измерении, в самой дикой глуши и без спасительного шнура. И
большую часть отведенных тебе лет ты проживешь в облике коровы.
Я с восторгом смотрел на своего наставника -- таким величественным мне
его видеть не доводилось. Величественным и исполненным жаждой мщения. Мне
стало ясно, что он знал о Гленде гораздо больше, чем говорил вслух, и
заботился о ней только потому, что она могла оказаться нам полезной.
Ааз сложил веревку в сумку и скрестил руки на груди:
-- Если хочешь получить на эту ночь шнур и тем самым спастись, то
будешь делать все, что нам надо -- и без фокусов. Ясно?
-- Да, -- ответила она, обжигая демона яростным взглядом.
У меня же, напротив, никакой ясности не было, но я не стал спрашивать,
почему все друг на друга так осерчали.
Плывите по течению.
М.Твен
Даже во время самых великих приключений бывают периоды, когда ничего не
происходит. И третья ночь полнолуния оказалась именно таким периодом.
Ааз, Танда и Гленда весь день корпели над старинными книгами и
свитками, пытаясь отыскать пути к спасению.
Я сидел и слушал, то и дело впадая в дремоту и просыпаясь каждый раз,
как только мой подбородок падал на грудь. Затем я снова пытался вникнуть в
их слова. Однако всякое умственное напряжение заканчивалось тем, что я опять
засыпал.
Весь этот цикл повторялся снова и снова.
Минут за тридцать до захода солнца Ааз уложил Гленду в кровать и
обвязал ее золотым шнуром.
Гленда в тот же миг уснула. Такого действенного снотворного, как эта
веревка с золотой нитью, я еще не видел. Вернувшись в Поссилтум, Ааз сможет
с ее помощью зашибать немалые деньги. Наш король частенько страдал
бессонницей и был готов пожертвовать всем ради того, чтобы уснуть.
Что касается меня, то я вытолкал бы Гленду в коридор, чтобы она до
конца своих дней щипала траву, а парень в белой шляпе подбирал за ней навоз
золотой лопатой.
Но решал здесь не я, и поэтому Ааз благополучно уложил ее спать.
Минут за двадцать до захода солнца Харольд снова запер библиотеку и
отправился в свое жилище, чтобы щипать траву в облике коровы.
Я прекрасно спал всю ночь. Ааз и Танда тоже хорошо выспались, а
проснувшись, тут же приступили к чтению.
К тому времени, когда Харольд открыл дверь, предоставив нам возможность
вновь увидеть прекрасное солнце, я уже попросту изнемог от скуки.
Ааз развязал Гленду, сложил золотой шнур в сумку, и мы все, пройдя в
кухню, позволили Харольду приготовить бифштекс из конины с помидорами.
Наш хозяин назвал это праздничным завтраком и добавил, что позволяет
себе попировать каждый месяц после окончания полнолуния. Я был вынужден
признать, что завтрак удался на славу -- бифштекс из конины явился просто
чудом кулинарного искусства.
Покончив с едой, мы вернулись к обсуждению плана побега, и на мой
взгляд, после унылой ночи к страха быть съеденным вампирами, более
увлекательной темы придумать было невозможно.
Ааз, взвалив на себя бремя председателя собрания, кратко суммировал
открывающиеся возможности.
-- Во-первых, мы могли бы попытаться снять или в крайнем случае
ослабить экран, не позволяющий скакать с измерения в измерение, -- сказал
он. -- Если это удастся, то сам побег окажется не сложным.
-- Подобного защитного экрана я еще ни разу не видела за всю мою
бытность убийцей, -- заметила Танда. -- Он прочнее скалы.
-- Будет точнее сказать, что он черпает энергию из скалы, -- резонно
ответил Ааз.
Я вспомнил о карте на потолке и удивился, почему мой наставник о ней не
упоминает. Впрочем, не зная точного хода мыслей Ааза, я понимал, что тот не
хочет, чтобы его замыслы (какими бы они ни были) потерпели ущерб от
появления ненужной информации. В прошлом мне не раз от него попадало за
несдержанность.
-- Во-вторых, мы могли бы просто попытаться найти выход из замка, --
продолжал он.
-- Ну да, -- встрял я, -- чтобы потом прошагать через весь
Доннер-Веттер на глазах у конных дружинников.
-- Конных дружинников? -- удивился Харольд.
-- Конные отряды добровольцев, которые заранее знали о нашем
приближении, -- пояснила Гленда. -- Меня тоже захватили они. И это означает,
что они получают магическую информацию о приближении врага.
-- Мы могли бы поставить защитный экран, если бы знали о характере этой
магии, -- заметила Танда.
-- Мне отсюда выхода нет. -- Харольд указал на дверь. -- Как только я
пытаюсь переступить через порог, создается впечатление, что я натыкаюсь на
стену.
-- А если попробовать воспользоваться тем путем, которым мы сюда вошли?
-- спросила Танда.
-- В том направлении мне позволено передвигаться через склад черепов до
входа в бальный зал, -- ответил Харольд. -- Там я натыкаюсь на защитный
экран.
-- А как насчет окон? -- поинтересовался я. -- В крайнем случае можно
попытаться сделать подкоп через пол.
-- А вот этого я, честно говоря, не пробовал, -- сказал Харольд.
-- По-моему, бесполезно, -- решительно заявил Ааз.
-- Да-а-а... -- протянула Танда. -- Думаю, что мы имеем дело с так
называемым Тюремным заклятием, которое применяется в некоторых местах
заключения. Это помещение находится в своего рода невидимом и неразрушаемом
пузыре.
-- В таком случае возьмем Харольда с собой, -- сказал я. -- А заклятие
как-нибудь снимем.
-- Вы пойдете с нами? -- спросила Гленда.
-- Во всяком случае, попытаюсь, -- ответил наш хозяин, не упомянув о
золоте, которое причиталось нам за его спасение.
Мы, в силу свойственной нам деликатности, этот вопрос тоже поднимать не
стали.
-- Итак, учитель, -- сказал я, обращаясь к Аазу, -- как, по-твоему, мы
можем снять заклятия, ибо без этого нам отсюда никак не выбраться? Все пути
заблокированы.
Он сердито на меня посмотрел, помолчал немного и ответил менторским
тоном:
-- Известно два основных способа снятия заклятий. Во-первых, можно
сотворить контрзаклинание и, во-вторых, лишить магический экран (или любое
иное проявление магии) энергетической подпитки.
-- Поскольку дворец насыщен энергией, второй способ вряд ли применим,
-- сказал я. -- А какие контрзаклинания здесь годятся?
-- Я испробовал все, какие знал, -- ответил вместо Ааза Харольд, -- и
ни одно не сработало.
-- Мой наставник даже не пытался меня им обучать, -- пожаловался я,
глядя на Ааза.
-- Я подумаю об этом, когда ты научишься владеть собой, -- буркнул тот.
-- Оказавшись здесь, я тоже испробовала все заклинания, которые знаю,
-- вмешалась Гленда. -- На защитных экранах, фигурально выражаясь, не
осталось ни единой царапины.
-- Я бросила в дело все свои магические познания, -- мрачно сказала
Танда.
Поскольку мы все пока находились в замке, я заключил, что она добилась
не больших успехов, чем Гленда.
-- И ни в одной из просмотренных мною книг нет даже намека на то, как
отсюда выбраться, -- произнес Ааз. -- По совести говоря, положение наше
может быть даже гораздо хуже, чем мы предполагаем. Очевидно, заклятие,
превращающее вампиров в коров и не позволяющее вашим людям этих коров
истреблять, каким-то образом связано с теми чарами, которые мы хотим
разрушить.
-- В таком случае, -- безнадежно произнес Харольд, -- я смогу
освободиться, лишь сняв заклятие со всех своих людей и одновременно позволив
вампирам убивать их в любое время. Нет, на это я никогда не пойду.
-- Однако, -- с улыбкой продолжал Ааз, -- мы можем спастись, если в
нужный момент перекроем источник энергии в горе.
-- Но как? -- спросил Харольд.
-- Мне тоже хотелось бы знать как, -- сказал я.
-- Мы сделаем это днем, -- со смехом бросила Танда, глядя на смеющегося
Ааза.
Громче всех почему-то хохотала Гленда.
-- Когда все коровы будут на пастбище, -- добавил Ааз таким тоном,
чтобы я мог прочувствовать всю степень своей тупости.
-- Дневной свет и вампиры! -- хихикнула Танда.
-- О! -- воскликнул Харольд. -- Как я мог забыть? Ведь солнечный свет
-- смерть для вампиров.
-- Само собой, -- громко сказал я, делая вид, что тоже запамятовал,
хотя, по правде говоря, ничего не знал о повадках кровососущих.
Да и где я мог об этом узнать? До того, как я попал в это глупое
измерение, я не только никогда не видел вампиров, но даже и не слышал о них.
И лишь здесь узнал, что их активность каким-то образом связана с полной
луной.
-- Итак, -- резюмировал Харольд, -- если нам удастся отключить источник
энергии, питающий главное заклинание, половина вампиров планеты тут же
погибнет.
-- Именно, -- сказал Ааз, -- а тем, которые окажутся на ночной стороне,
срочно придется искать убежище, чтобы укрыться от утреннего солнца.
-- У меня к вам только один вопрос, Ааз. Каким образом вы намерены
перекрыть поток энергии?
-- Пусть это останется нашей заботой, -- улыбнулся мой наставник.
-- Интересно, почему мне не нравится ход ваших мыслей, хотя мне они и
не известны? -- спросил я. Танда в ответ лишь рассмеялась.
-- Не вижу ничего смешного, -- обиделся я.
-- А мне, напротив, это кажется очень забавным, -- сказала Танда.
Я обратил взор на Ааза. Иногда мне очень хотелось, чтобы к нему как
можно скорее вернулось его магическое искусство. Ведь в этом случае мне не
пришлось бы все время выполнять самую грязную работу. По выражению его лица
я догадывался, что на сей раз на мои плечи ляжет самая грязная из всех
грязных работ -- отключение магической энергии у ее источника.
-- Прежде чем решить, как лучше блокировать поток, питающий все
заклятия, -- сказал Ааз, -- нам следует узнать, какими путями он протекает
через замок.
Услыхав эти слова, я содрогнулся. Мы все еще находились в кухне. Гленда
заняла единственный стул, остальные стояли. Каждый раз, распахивая свой ум,
я чувствовал, какой могучий поток магической энергии захлестывает замок.
Источник его находился глубоко в недрах горы. Обычно магическая энергия
распространяется по воздуху в виде линий, и из этих линий я черпал силу для
полета или изменения личины.
В случае отсутствия энергетических линий в воздухе приходилось
обращаться к силе, заключенной в земле и горах, что было гораздо сложнее.
Именно поэтому Ааз прежде всего и научил меня черпать магические силы из
воздуха. Но замок был сооружен в таком месте, где магическая энергия,
поступая снизу, растекалась по воздуху во всех направлениях.
Для того чтобы выявить воздушные потоки энергии, требовалось взмыть в
небо и взглянуть на замок сверху.
-- Итак, что же мы будем делать? -- спросила Танда.
-- Во-первых, нам следует установить, как энергия попадает на склад
черепов. Поток там очень силен и стал еще сильнее прошлой ночью, незадолго
до того, как коровы превратились в вампиров.
-- Неужели? -- спросил Харольд.
Что касается меня, то я был несколько удивлен предложением Ааза, но мой
учитель, наверное, видел в этом какой-то смысл. Нам следовало вычертить для
себя схему энергетических потоков, и Ааз считал, что начинать лучше всего с
того места, где поток обладает наибольшей силой.
И тут-то на меня снизошло очередное озарение.
-- Карта! -- громко выпалил я. Все обратились ко меня.
-- Карта, -- повторил я, улыбнулся, сунул руку в сумку и извлек листок
пергамента. Если он привел нас сюда, то он нас отсюда и выведет, думал я.
-- Ну конечно же! -- воскликнул Ааз, одарив меня улыбкой. -- А ты
иногда неплохо соображаешь, Скив,
Это был уже третий комплимент, который я услышал от него в связи с
картой, и я решил, что стану таскать этот листок с собой все время, пока
моим наставником является Ааз. В последний год он очень редко удостаивал
меня похвалами.
Я развернул листок. Он был девственно чист, Ни единой пометки. Такой
пакости от волшебной карты я ожидал меньше всего. Правда, я не очень знал,
что я вообще надеялся увидеть.
-- Великолепно, -- сказал Ааз, глядя на пустой листок.
Я передал пергамент ему, предварительно помахав им перед глазами
остальных, чтобы те убедились в том, что карта исчезла.
-- Эта та карта, которую когда-то составил мой картограф? -- спросил
Харольд.
-- Была таковой, -- ответил я.
-- Что же с ней произошло? -- поинтересовался наш хозяин.
-- Она исчезла после того, как доставила нас сюда, -- сказала Танда.
-- О! -- сказал Харольд.
-- Танда, ты знакома с картографическим заклинанием? -- спросил Ааз.
-- Куда мне, -- ответила та.
-- А ты, Гленда?
-- В полном неведении. Когда мне была нужна карта, я отправлялась на
Базар-на-Деве и покупала ее у профессионального картографа.
-- Я поступала точно так же, -- добавила Танда.
-- Похоже, ученик, в дело придется вступить тебе, -- сказал Ааз,
поворачиваясь в мою сторону.
-- Всегда готов! -- радостно гаркнул я и тут же, взяв на три тона ниже,
добавил: -- Но не считаешь ли ты, что мне необходимо слегка
попрактиковаться?
-- В нашем распоряжении единственный листок магического пергамента, --
сказал он, помахивая в воздухе бывшей картой, -- и у тебя только одна
попытка.
-- Вообще-то я не очень к этому стремлюсь, -- довольно кисло ответил я.
-- Если бы я не был в тебе уверен, то и не стал бы предлагать, --
наставительно произнес изверг.
Я решил не напоминать ему о том, что, прежде чем обратиться ко мне, он
предлагал эту работу Тан-де и Гленде. Зачем высказывать затаенные обиды,
когда человек -- или в данном случае демон -- пытается поднять твой боевой
дух?
-- Мы скоро вернемся, -- сказал Ааз, предложив мне взмахом руки
следовать за ним. -- Надеюсь, что с картой.
-- Мне тоже хочется на это надеяться, -- сказал я, и мы зашагали по
травяному ковру, осторожно обходя кучки коровьего навоза. Я догадался, что у
Харольда нет персональной прислуги в лице человека в белой шляпе и золотой
лопатой в руках.
У входа в складское помещение с черепами Ааз вдруг остановился и,
обернувшись, спросил у Танды:
-- Мы там будем экранированы?
-- Не полностью. Часть информации о ваших магических действиях может
просочиться наружу. Мне это страшно не понравилось, нам тут только конных
дружинников еще не хватало.
-- А как насчет библиотеки? -- немного подумав, спросил Ааз.
-- Она так защищена, что оттуда не просочится ни капли магии, --
ответила Танда.
-- Согласен, -- кивнул Харольд. -- Творить заклинания там гораздо
безопаснее, чем в любом другом месте.
Ааз знаком приказал мне следовать за ним, и мы вновь двинулись по
лужку, старательно обходя навозные кучи. Пройдя через комнату и ванную, мы
оказались в библиотеке. Я столько времени провел на этом складе старья, что
новое пребывание в нем не доставляло мне ни малейшего удовольствия.
Ааз плотно закрыл дверь и расстелил пергамент на столе, за которым
провел почти всю прошлую ночь.
-- Здесь работать будет гораздо легче, -- сказал он. -- Давай разобьем
всю процедуру на две части.
-- Скажи мне, что надо делать, и я попытаюсь.