кишмя кишевший ковбоями. Я надеялся, что наши личины сработают, но все же
старался держаться поближе к Гленде.
Вообще-то никаких особых трудностей я не предвидел. В городе Увер-Тка
кипела бурная, но довольно примитивная жизнь.
Единственная в поселении улица называлась, естественно, Главной.
Проезжая часть была покрыта засохшей и засыпанной пылью грязью. Шагать по
ней было чрезвычайно трудно. По обеим сторонам Главной улицы тянулись ряды
деревянных домов с деревянными же тротуарами. За пределами Главной улицы там
и сям виднелись дома, окруженные возделанными участками земли. Там же
находились и рощицы каких-то странных деревьев. За дверями многих домов на
Главной улице звучала музыка и раздавался смех. Над некоторыми дверями
имелись яркие вывески с надписями типа: "Поле битвы", "Дикая лошадь" и "У
Одра". Я понятия не имел, что эти названия означают.
Вдоль деревянных тротуаров тянулись деревянные перила, к которым были
привязаны как отдельные лошади, так и целые лошадиные сообщества, впряженные
в фургоны. Весь город провонял конским навозом, довольно большие кучи
которого виднелись тут и там.
Вооруженный лопатой мужчина в белой шляпе лениво сгребал свежий
лошадиный помет, а затем с той же прохладцей собирал его в кучи.
Я хотел спросить его, какой именно долг он отрабатывает или что
собирается купить. Что бы он ни намеревался прикупить, цена товара, на мой
взгляд, была слишком высока.
Дойдя до места, которое можно было считать началом города, мы поднялись
на тротуар, тянувшийся вдоль левой стороны улицы. В этот момент я осознал, в
каком палящем зное пришлось нам шагать от скалы до поселения. Как повезло
его обитателям, что у них имеются шляпы! Поначалу, особенно после Завихрения
Noб, солнце здесь не казалось таким горячим, но, оказавшись в тени, я понял,
в каком пекле нам пришлось быть.
Мы шагали по деревянному настилу с таким видом, словно всю жизнь
прожили в городке под названием Увер-Тка. Несмотря на наши усилия, четыре
незнакомца в городке с населением не более пятисот душ были заметны, как
здоровенная дыра на новых ботинках.
-- Будздра, -- бросил на ходу первый повстречавшийся нам мужчина,
приложив два пальца к полям шляпы.
К тому времени, когда я догадался приложить пальцы к своей шляпе, он
был уже далеко.
Через несколько секунд нам повстречалась женщина в цветастой блузке и
длинной юбке.
-- Будздра, -- сказала она.
Я приложил два пальца к полям шляпы, Ааз последовал моему примеру. Дама
улыбнулась, продемонстрировав довольно странного вида зубы.
Когда она ушла довольно далеко, я посмотрел на свою шею и увидел, что
кулон-переводчик, которым снабдила меня Танда, находится на месте. Кулон был
на месте, но, видимо, не работал, так как я не мог уразуметь, что значит
слово "будздра". Я бросил вопросительный взгляд на Танду, но та в ответ лишь
пожала плечами.
Пройдя примерно четверть длины улицы, мы остановились и, привалившись к
деревянной стенке, сделали вид, что отдыхаем или просто так бездельничаем.
Нас не только не беспокоили, но даже, как это ни обидно, просто не замечали.
С противоположной стороны улицы из дверей с вывеской "У Одра" доносилась
бодрая музыка. Дверь была полуоткрыта, и я заметил сидящих за столиками
мужчин. Видимо, это был своего рода ресторан.
-- Что теперь? -- спросила Гленда, глядя на собирающего конское дерьмо
парня в белой шляпе.
-- Нам необходима информация, -- сказала Танда.
-- А мы не можем просто подойти и спросить? -- глубокомысленно заметил
я, и все для разнообразия со мной согласились.
-- Кроме того, нам понадобятся лошади, -- заявила Гленда, -- если у
вас, конечно, нет желания продолжать путь пешком.
Я бросил взгляд вдаль на открытое пространство за пределами города и
подумал, что идея проделать пешком даже самое небольшое расстояние меня не
вдохновляет. Все остальные тоже сказали, что пешая прогулка им совсем не
улыбается.
-- Итак, нам нужны две вещи, -- заключил я. -- Информация о золотой
корове и лошади, способные доставить нас к искомому сокровищу.
-- Мы со Скивом заглянем в заведение на противоположной стороне улицы,
-- сказала Гленда, -- а вы двое совершите очередной скачок.
-- Хорошо, -- согласился Ааз, несказанно меня удивив. -- Если что --
встречаемся в хижине на Завихрении No6 ровно через час.
Я спросил Гленду, поняла ли она, что остается единственным транспортным
средством для доставки меня из измерения Коро-Вау в измерение Завихрение
Noб. Получив утвердительный ответ, я вслед за ней сошел с тротуара. По пути
к цели нам пришлось обойти внушительную кучу конского дерьма, которую успел
насобирать парень в белой шляпе.
Когда мы проходили мимо, он улыбнулся и произнес:
-- Будздра.
Я в ответ приложил два пальца к полям шляпы, чем он, видимо, был
удовлетворен, так как сразу вернулся к объекту своего труда.
Что же касается трактовки слов "У Одра", то я в своем умозаключении
оказался совершенно прав. Переступив порог, мы оказались одновременно в
ресторане и в баре. Деревянная стойка бара тянулась вдоль всей левой стены
заведения. За стойкой с тряпкой в руке стоял парень без шляпы, но зато в
белом фартуке. Три столика были заняты. Разместившиеся за ними десять
посетителей поглощали из тарелок внушительные порции каких-то овощей.
В зале громко звучала довольно ритмичная музыка. Она рождалась в недрах
стоящего у дальней стены пианино, хотя за самим инструментом никакого
пианиста в помине не было.
Когда мы вошли, едоки подняли на нас глаза, но через мгновение
вернулись к приему пищи с таким видом, словно каждый день встречали
незнакомцев и плевать на них хотели. Я решил, что это добрый знак.
-- Будздра, ребята, -- бросил парень за стойкой, вытирая пятно перед
собой. -- Как оттянетесь для удовольствия?
Я не имел понятия, что он хотел этим сказать. Слова я вообще-f о понял,
однако не мог сообразить, почему, работая в баре, он интересуется способом
нашей оттяжки для получения удовольствия. Человек, которого я совсем не
знал, задавал вопрос весьма интимного свойства.
Я посмотрел на Гленду, которая, как мне показалось, тоже на мгновение
сконфузилась. Затем, дав мне знаком понять, чтобы я следовал за ней, она
кивнула бармену и, приложив два пальца к полям шляпы, сказала:
-- Нам надо слегка выпить, немного поесть и получить приличную работу,
чтобы рассчитаться.
Именно это от нас и требовалось, поскольку парень за стойкой осклабился
так, словно только что сорвал банк.
-- Незнакомцы всегда встречают самый радушный прием в моем заведении,
-- сообщил бармен, извлекая из-под стойки пару стаканов. Затем, взглянув
вначале на Гленду, а потом на меня, он поинтересовался: -- Чем будете
промывать свистки?
Я был счастлив, что беседу продолжать приходится не мне, а Гленде. Я
был почти уверен, что он спрашивает о выпивке, но в то же время не мог взять
в толк, какие свистки нам предстоит промывать.
-- О, -- сказала Гленда, -- сойдет любой, что вы найдете для нас
подходящим.
Парень схватил бутыль, заполненную какой-то оранжевой жидкостью, до
краев наполнил наши стаканы и толчком послал их к краю стойки на нашей
стороне.
-- Благодарим вас, добрый сэр, -- сказала Гленда, и парень снова
расплылся в улыбке.
-- Размещайте ваши задницы, а я тем временем навалю вам корневищ
покруче.
Мне захотелось шарахнуть кулоном-переводчиком по стойке бара, чтобы
заставить его работать как следует.
-- Ничего убойного не надо, -- ответив улыбкой на улыбку, сказала
Гленда и, чтобы переплюнуть парня в вежливости, подмигнула.
Бармен улыбнулся от уха до уха, почему-то при этом покраснев, и скрылся
в дверях в стене за стойкой. Похоже, что Гленда способна очаровать кого
угодно в каком угодно измерении. Я не был до конца уверен в том, что мне это
нравится. Она взяла стакан и, показав мне знаком следовать за ней,
направилась к угловому столику, удаленному от столов, за которыми
расположились другие клиенты. Я сел спиной к стене, чтобы следить за
происходящим. Как только мы уселись, я спросил:
-- Неужели ты его понимала?
-- В основном плыла по течению, -- ответила она, пожав плечами.
-- Значит, продолжая "плыть по течению", как ты выражаешься, мы будем
есть какие-то корневища?
Я никогда не едал корневищ, и идея попробовать их в первый раз меня
совершенно не вдохновляла.
-- Я думаю, что слово "корневище" в этом измерении означает "еда".
-- Ладно, -- проворчал я, -- если ты права, меня это утешает.
-- А ты как думал?
Я неуверенно отпил из стакана и едва не выплюнул жидкость. Это был
вовсе не апельсиновый сок, как я ожидал, а какая-то пульпа из протертой
моркови. Причем моркови маринованной.
-- Любопытно, -- сказала Гленда, отпив желтой бурды.
Затем она повернулась лицом ко мне и состроила смешную гримасу. Похоже,
что морковный напиток ей тоже пришелся не по вкусу. Я огляделся по сторонам.
Все посетители наслаждались морковным соком. Судя по всему, других напитков
"У Одра" не подавали.
В этот момент из помещения за стойкой бара появился наш друг в фартуке.
В руках друг нес две тарелки. Лучась радостной улыбкой, он поставил тарелки
перед нами.
Овощи. Одни только овощи.
Спаржа, морковь, сельдерей, немного нарезанных помидоров и кусочек
огурца были живописно разложены на подстилке из растения, очень смахивающего
на обыкновенную траву.
-- Замечательно, -- сказала Гленда, послав бармену одну из своих самых
восхитительных и соблазнительных улыбок. -- Надеюсь, я найду способ
расплатиться за это великолепное пиршество.
У парня по крайней мере хватило такта залиться краской.
-- Думаю, мы сможем столковаться, -- ответил он и отбыл на свое место
за стойкой.
Поскольку самым удобным инструментом для еды в данном случае были
пальцы, я взял с тарелки стебель сельдерея и вгрызся в него. Сельдерей был
вялым, несвежим, и от него слегка попахивало конским навозом. Я надеялся,
что мне удалось проглотить кусочек, не оскорбив своим видом ни одного из
присутствующих.
Гленда рискнула попробовать кусок огурца. По тому, как медленно и с
каким отвращением она его жевала, я понял, что огурец тоже никуда не
годится.
-- Мы в измерении, населенном вегетарианцами, -- прошептал я Гленде, а
та улыбнулась бармену и жестом дала ему понять, что ничего более вкусного в
жизни не едала.
-- Что они делают со скотом, которого здесь, как ты утверждаешь, без
счета? -- спросил я.
-- Понятия не имею, -- прошептала в ответ Гленда, -- но если мне
придется есть и пить эти отбросы, то я наверняка заболею.
-- Я тоже.
-- Делай вид, что ешь с аппетитом, а я тем временем попытаюсь получить
ответы на интересующие нас вопросы. -- С этими словами она поднялась и
направилась к стойке. Не могу сказать, что она ему там говорила, но бармен
вдруг посмотрел на меня и разразился смехом, словно я послужил объектом
какой-то остроумной шутки. Я сделал вид, что очень увлечен спаржей, но все
же ответил ему худосочной улыбкой.
В этот миг в помещение вошли Танда и Ааз. Они вначале увидели Гленду,
однако потом, заметив меня, направились к столику и заняли два места,
обратившись спиной к остальным клиентам.
-- Начали без нас, насколько я вижу, -- заметила Танда.
-- Не мог удержаться, -- сказал я достаточно громко для того, чтобы мой
восторг достиг ушей бармена. -- Просто объедение! -- И тут же прошептал так,
чтобы слышали только друзья: -- Ну и отрава!
-- Что она там делает? -- едва слышно поинтересовался Ааз.
Прикрыв рот пучком травы и сделав вид, что приступил к пережевыванию, я
прошипел:
-- Собирает информацию. Только ради всего святого не вздумайте заказать
себе еду. Как вам прыгалось? Успехи есть?
-- Никаких, -- ответила Танда.
Через несколько мгновений бармен махнул рукой в направлении,
противоположном тому, откуда мы пришли в город. Гленда одарила его улыбкой,
вернулась к нам и объявила:
-- Лошадьми торгуют в конюшне на окраине города. Кроме того, я сказала
ему,, что мы в уплату за еду и питье уберем кухню.
-- Интересно, какие трудовые подвиги нам придется совершить, чтобы
расплатиться за лошадей? -- пробормотал Ааз, покачивая головой.
Гленда пожала плечами, заняла свое место и сделала вид, что вернулась к
еде.
-- И кроме того, -- вступил я, -- мы пока не знаем, куда нам ехать.
-- Верно, -- согласилась Гленда.
-- Это наша основная проблема, -- разделил наши сомнения Ааз.
И тут на меня вновь снизошло озарение. Я вдруг понял, как можно узнать
наш путь. Какая, скажите, магическая карта может привести вас в незнакомое
измерение, не дав при этом указаний, куда вам в этом измерении следует идти?
Весь мир -- слишком большое место для поисков единственной -- пусть и
золотой -- коровы. Я снял магические чары с карты пред тем, как мы скакнули
в это безумное измерение. С тех пор нам и в голову не пришло на нее
взглянуть.
-- Ааз, -- прошептал я. -- Необходимо свериться с картой.
-- Какого девола буду я... -- проворчал он, глядя на меня с мрачным
видом. Но тут его, видимо, тоже осенило.
Нельзя было исключать, что магия возвращалась в карту в тех случаях,
когда речь шла о местных маршрутах.
Ааз запустил руку в сумку и извлек пергамент. Поскольку мой наставник
сидел спиной не только к публике, но и к бару, он положил сложенный листок
перед собой на стол так, что, кроме нас, его никто не мог увидеть. Затем он
осторожно его развернул, и я сразу увидел -- в этот миг я притворялся, будто
увлечен огурцом, -- изменения в карте.
Перед нами теперь была не общая карта измерений, а подробная -- можно
сказать туристическая -- схема одного измерения, Коро-Вау. Ближайшие к нам
клиенты, разделавшись со своим силосом, поднялись из-за стола, чтобы
удалиться. Правда, за парой столов посетители пока оставались, да за стойкой
бара торчал парень в переднике. Но в данный момент никто из них на нас не
смотрел.
-- Разверни ее совсем, чтобы мы видели, в какой точке сейчас находимся,
-- сказала Гленда. -- Горизонт чист.
Ааз, надо отдать ему должное, не стал крутить головой, чтобы убедиться
в справедливости ее слов и вызвать всеобщее подозрение. Проявив выдержку, он
развернул карту и положил ее на тарелке с недоеденной нами зеленью. Никто
ничего не заметил.
Место обитания золотой коровы было помечено на карте. Теперь мы по
крайней мере знали, где ее следует искать. Город Увер-Тка, в котором мы
находились, тоже нашел там свое место. Путь между Увер-Ткой и золотой
коровой был указан линией, похожей на те, которые мы видели на
мелкомасштабных картах. Но там они указывали путь между измерениями. На пути
к золотой корове располагалось множество городов и поселений. Лишь одно было
предельно ясно: чтобы добраться до вожделенного жвачного, нам еще предстояло
проделать немалый путь.
Гленда смотрела на карту так внимательно, словно пыталась удержать в
памяти все мельчайшие подробности.
-- Ты не видишь способа прыгнуть ближе к корове? -- спросила у нее
Танда.
-- Если мы вернемся на Завихрение Noб, то оттуда я могу совершить
скачок поближе к сокровищу.
-- Слава небесам! -- воскликнул я.
-- Не надо рассыпаться в благодарностях раньше времени, -- сказала
Гленда, вглядываясь в карту. -- Путь останется все равно неблизкий.
Ааз сложил карту, сунул в поясную сумку и поднялся на ноги.
-- Мы с Тандой отправляемся на поиски укромного местечка, с которого
можно было бы совершить скачок, -- прошептал он тихо, чтобы только мы трое
могли его слышать.
-- Думаешь, вам удастся прыгнуть отсюда незамеченными? -- с сомнением в
голосе спросил я.
-- Без проблем, -- ответила вместо Ааза Гленда.
-- Встретимся на Завихрении Noб, -- бросила Танда, направляясь к
дверям.
Мы с Глендой снова принялись делать вид, будто наслаждаемся пищей. На
самом деле мы сгребали силос к одной стороне тарелки -- метод, который я
довольно часто использовал в детские годы.
Гленда поднялась со стула и снова отправилась к стойке бара.
Я продолжал жевать, моля небеса о том, чтобы эта зелень чудесным
образом обрела приятный вкус. Мольбы остались без ответа, а есть мне
хотелось даже больше, чем тогда, когда я еще не приступал к пиршеству.
Я заметил, как бармен с улыбкой кивнул Гленде так, словно согласился с
ее предложением. О том, с чем он мог согласиться, мне и думать не хотелось.
Она поманила меня к себе, и я пошел к стойке, неся в руках тарелки с
недоеденными овощами. Бармен провел нас через дверь за стойкой бара в
помещение, которое даже при самой необузданной фантазии трудно было назвать
кухней.
Вдоль одной стены разместились три бочки с разными овощами. Далее
стояла скамья с грудой грязной посуды, рядом со скамьей -- бочонок с водой.
Неудивительно, что пища в этом заведении имела столь отвратный вкус.
При мысли о том, что я откушал приготовленных в этом месте блюд, меня
начало слегка подташнивать.
-- Вода для мытья в этом бочонке, -- сказал бармен, бросая мне
грязнущую тряпицу, призванную заменить полотенце. -- Вытирайте этим вначале
тарелки, а уж потом все остальное.
Гленда положила руку ему на плечо и проводила к дверям.
-- Не беспокойтесь, -- улыбнулась она. -- Мы сделаем все в лучшем виде.
-- Не сомневаюсь, -- улыбнулся в ответ хозяин заведения. Похоже, что в
ее ручках парень стал подобием воска даже более мягкого, нежели я.
Он отправился на свое рабочее место, а Гленда повернулась ко мне.
-- Что ж, красавчик, сегодня я окончательно убедилась в том, что мой
папа был прав, когда называл тебя существом необыкновенным.
-- Благодарю, -- произнес я, чувствуя, что заливаюсь краской.
-- Нет. Это я благодарю тебя за все. Я столько лет искала эту треклятую
корову, не зная, как определить ее точное местонахождение.
-- Что ж, -- сказал я, -- еще немного терпения, и мы там будем.
Переноси нас скорее на Завихрение No6.
-- Прости, мой принц в белой шляпе. Как-нибудь в другой раз, -- сказала
она, послала мне воздушный поцелуй и...
БАМ!
...И она исчезла.
-- Это вовсе не смешно! -- завопил я, глядя на то место, где она только
что находилась.
В кухню вбежал бармен. Вид у него был изумленный.
-- Что -- вовсе не смешно? -- переспросил он и, оглядевшись по
сторонам, добавил: -- А где же ваша красивая подруга?
Я в свою очередь огляделся по сторонам и ответил, показывая на дверь
черного хода:
-- Я сказал ей, что начну мыть посуду, а она пока может передохнуть. Не
сомневаюсь, что моя очаровательная подруга скоро вернется.
-- Хорошо. Как только она будет здесь, дайте мне знать. Ваша подруга
сказала, что у нее для меня есть сюрприз.
Он отправился в зал, оставив меня в одиночестве в этой, мягко говоря,
странной кухне.
И в этом более чем странном измерении.
Похоже, что парень был не единственным, для кого Гленда заготовила
сюрприз.
Снова один... Совсем один!
Р.Крузо
Я остался один-одинешенек посередине этой, с позволения сказать, кухни,
и моей первой реакцией на исчезновение Гленды было желание как можно громче
завопить и позвать ее назад. Так же как Ааза и Танду. Не исключено, что
вопль помог бы преодолеть охватившую меня панику, но я понимал, что
по-настоящему никакого толку даже от самого истошного крика не будет. И все
равно очень хотелось выть.
Однако я все же сумел себя сдержать.
Моей второй реакцией было желание выбежать через заднюю дверь и
скрыться. Но этот поступок сразу превратил бы меня в находящегося в розыске
преступника, не оплатившего обед. Зная, что мне предстоит пробыть на
Коро-Вау порядочно времени, я решил не рисковать. А убежать все едино очень
хотелось.
Оставалось одно -- пустить мысли на самотек, чтобы дать возможность
моему убогому умишке понять до конца, что произошло. Поэтому я принялся мыть
тарелки, сваливая недоеденный силос в большую кучу уже накопившихся
отбросов. После чего я опускал тарелки в грязную воду и, сделав вид, что они
таким образом отмылись, вытирал их осклизлой тряпкой.
Со стороны я, наверное, казался спокойным, но внутри у меня все кипело.
-- Без паники, без паники, без паники, -- твердил я себе, перемежая это
заклинание глубокими вздохами и опусканием тарелок в бочку с грязной водой.
Вернув таким образом некоторое самообладание, я принялся задавать себе
вопросы.
Почему она меня покинула?
Простого ответа на этот вопрос я не находил. Во всяком случае, такого
ответа, который мне хотелось бы услышать. Но все более приятные варианты
ответов были лишены всякого смысла.
Итак, она меня покинула. Почему? Наверное, все очень просто. Гленда
узнала точное местонахождение золотой коровы, и это было все, что ей
требовалось от меня, Ааза и Танды. Поэтому при первой возможности она
сделала ноги, оставив меня в кухне какого-то жалкого заведения в совершенно
чуждом мне травоядном измерении.
-- Без паники, -- повторил я, погружая в помои очередную тарелку.
После этого я свалил с очередной порции посуды все недоеденное сено в
кучу отбросов и задал себе второй вопрос.
Не вел ли я себя, как последний идиот?
Ответ был -- да. И этот ответ прозвучал в моих ушах почему-то голосом
Ааза. Кроме того, мой наставник еще и добавил бы, что не находит тут ничего
странного или необычного.
Гленда играла на мне, Аазе и Танде, как на хорошо настроенных
музыкальных инструментах. Не знаю, за какие места она дергала Ааза и Танду,
но в моем случае Гленда в качестве струн использовала сердце и чувства.
-- Ну и дурак же ты, малыш, -- произнес я.
В кухне не было никого, кто мог бы это подтвердить. Но, по правде
говоря, ни в каких подтверждениях я и не нуждался. Я знал, что вел себя как
дурак.
Я протер пару тарелок, стряхнул морковь еще с двух, макнул их в бочонок
и задал очередной вопрос.
Что теперь делать?
Ответа на этот вопрос у меня не было. Я не имел ни малейшего
представления о том, как поступать дальше. На некоторое время я застрял на
Коро-Вау, а если что-то случится с Аазом и Тандой, то мне придется
проторчать здесь до конца дней. Та же участь грозит мне, если они так и не
смогут меня найти.
Эта мысль снова повергла меня в панику, и мне ничего не осталось, кроме
как мыть тарелки.
Через несколько минут появился мой работодатель с очередной партией
грязной посуды. Парень был явно огорчен тем, что Гленда не вернулась, но
выступать по этому поводу не стал. Он молча поставил тарелки на скамью и
удалился.
Я свалил считающийся в этих краях едой навоз в кучу и, чтобы убить
время, попытался мыть тарелки как можно тщательнее. Я еще раз протер грязной
тряпицей всю посуду, сложил ее стопкой, а затем дошел до того, что вытер и
стойку. После этого работы у меня не осталось и пришлось вернуться в главный
зал.
-- Моя подруга заходила несколько минут назад, -- соврал я. На какой-то
миг мне показалось, что парень вот-вот зарыдает, и я поспешил развить свою
ложь. -- Сказала, что вернется примерно через час, и вы получите свой
сюрприз.
Услыхав эти слова, бармен слегка посветлел.
-- Нет ли у вас желания проверить мою работу? -- спросил я.
-- Нет, -- ответил он, улыбаясь. -- Что касается меня, то мы в расчете.
-- Ну и классные корневища здесь у вас! -- сказал я, одной рукой
поглаживая живот, а другую поднося к полям шляпы.
-- Спасибо, приятель! -- Он широко улыбнулся, продемонстрировав не
менее скверные зубы, чем те, которые мы видели у женщины на улице. --
Заваливайтесь в любое время. Поняли?
-- Еще бы. Всенепременно завалюсь, -- ответил я и вышел.
Солнце продолжало припекать середину улицы, поэтому я остался на
тротуаре, прикладывая два пальца к шляпе и бормоча "Будздра" каждый раз,
когда кто-то проходил мимо.
Парень в белой шляпе с лопатой, видимо, закончил уборку улицы, оставив
в качестве подтверждения завершения своей миссии большие кучи конского
навоза.
С того времени, как Гленда меня бросила, прошло не более четверти часа,
но эти пятнадцать минут уже казались мне вечностью. От Ааза и Танды не было
ни слуху ни духу.
Я шагал по деревянным мосткам, борясь с искушением громко позвать Ааза
и со столь же сильным искушением броситься бежать сломя голову. Бежать,
собственно, было совершенно некуда, но желание припустить галопом почему-то
не исчезало.
Дошагав до конца улицы, а следовательно, и города, я остановился на
последней доске деревянного тротуара и посмотрел в сторону скалы, на которой
мы оказались, прибыв из другого измерения. У меня не было сомнения в том,
что Ааз и Танда вернутся за мной, если, конечно, Гленда не сотворила с ними
что-нибудь на Завихрении No6. Но об этом варианте развития событий мне даже
не хотелось и думать. Если подобное произошло, то я застрял здесь очень
надолго. На дороге, ведущей от холма к городу, никого не было видно.
Я повернул назад и снова принялся произносить таинственное слово
"Будздра" перед каждым встречным, сдабривая устное заявление прикосновением
двух пальцев к полям шляпы. Добравшись по затененному тротуару до
противоположного конца города, я посмотрел вдаль -- туда, где пыльная дорога
исчезала среди невысоких холмов.
Вдоволь насмотревшись на опаленный солнцем ландшафт, я развернулся и
зашагал назад.
Я успел пересечь город шесть раз, прежде чем осознал, что столь
странное поведение может привлечь внимание аборигенов. А этого мне совсем не
хотелось.
Добравшись до конца города в той стороне, с которой мы в него вступили,
я уселся на помост, вытянув перед собой ноги и привалившись спиной к стене
дома.
Солнце медленно сползало к горизонту. Похоже, что до заката оставалось
совсем недолго.
И что же я буду делать, когда стемнеет?
старался держаться поближе к Гленде.
Вообще-то никаких особых трудностей я не предвидел. В городе Увер-Тка
кипела бурная, но довольно примитивная жизнь.
Единственная в поселении улица называлась, естественно, Главной.
Проезжая часть была покрыта засохшей и засыпанной пылью грязью. Шагать по
ней было чрезвычайно трудно. По обеим сторонам Главной улицы тянулись ряды
деревянных домов с деревянными же тротуарами. За пределами Главной улицы там
и сям виднелись дома, окруженные возделанными участками земли. Там же
находились и рощицы каких-то странных деревьев. За дверями многих домов на
Главной улице звучала музыка и раздавался смех. Над некоторыми дверями
имелись яркие вывески с надписями типа: "Поле битвы", "Дикая лошадь" и "У
Одра". Я понятия не имел, что эти названия означают.
Вдоль деревянных тротуаров тянулись деревянные перила, к которым были
привязаны как отдельные лошади, так и целые лошадиные сообщества, впряженные
в фургоны. Весь город провонял конским навозом, довольно большие кучи
которого виднелись тут и там.
Вооруженный лопатой мужчина в белой шляпе лениво сгребал свежий
лошадиный помет, а затем с той же прохладцей собирал его в кучи.
Я хотел спросить его, какой именно долг он отрабатывает или что
собирается купить. Что бы он ни намеревался прикупить, цена товара, на мой
взгляд, была слишком высока.
Дойдя до места, которое можно было считать началом города, мы поднялись
на тротуар, тянувшийся вдоль левой стороны улицы. В этот момент я осознал, в
каком палящем зное пришлось нам шагать от скалы до поселения. Как повезло
его обитателям, что у них имеются шляпы! Поначалу, особенно после Завихрения
Noб, солнце здесь не казалось таким горячим, но, оказавшись в тени, я понял,
в каком пекле нам пришлось быть.
Мы шагали по деревянному настилу с таким видом, словно всю жизнь
прожили в городке под названием Увер-Тка. Несмотря на наши усилия, четыре
незнакомца в городке с населением не более пятисот душ были заметны, как
здоровенная дыра на новых ботинках.
-- Будздра, -- бросил на ходу первый повстречавшийся нам мужчина,
приложив два пальца к полям шляпы.
К тому времени, когда я догадался приложить пальцы к своей шляпе, он
был уже далеко.
Через несколько секунд нам повстречалась женщина в цветастой блузке и
длинной юбке.
-- Будздра, -- сказала она.
Я приложил два пальца к полям шляпы, Ааз последовал моему примеру. Дама
улыбнулась, продемонстрировав довольно странного вида зубы.
Когда она ушла довольно далеко, я посмотрел на свою шею и увидел, что
кулон-переводчик, которым снабдила меня Танда, находится на месте. Кулон был
на месте, но, видимо, не работал, так как я не мог уразуметь, что значит
слово "будздра". Я бросил вопросительный взгляд на Танду, но та в ответ лишь
пожала плечами.
Пройдя примерно четверть длины улицы, мы остановились и, привалившись к
деревянной стенке, сделали вид, что отдыхаем или просто так бездельничаем.
Нас не только не беспокоили, но даже, как это ни обидно, просто не замечали.
С противоположной стороны улицы из дверей с вывеской "У Одра" доносилась
бодрая музыка. Дверь была полуоткрыта, и я заметил сидящих за столиками
мужчин. Видимо, это был своего рода ресторан.
-- Что теперь? -- спросила Гленда, глядя на собирающего конское дерьмо
парня в белой шляпе.
-- Нам необходима информация, -- сказала Танда.
-- А мы не можем просто подойти и спросить? -- глубокомысленно заметил
я, и все для разнообразия со мной согласились.
-- Кроме того, нам понадобятся лошади, -- заявила Гленда, -- если у
вас, конечно, нет желания продолжать путь пешком.
Я бросил взгляд вдаль на открытое пространство за пределами города и
подумал, что идея проделать пешком даже самое небольшое расстояние меня не
вдохновляет. Все остальные тоже сказали, что пешая прогулка им совсем не
улыбается.
-- Итак, нам нужны две вещи, -- заключил я. -- Информация о золотой
корове и лошади, способные доставить нас к искомому сокровищу.
-- Мы со Скивом заглянем в заведение на противоположной стороне улицы,
-- сказала Гленда, -- а вы двое совершите очередной скачок.
-- Хорошо, -- согласился Ааз, несказанно меня удивив. -- Если что --
встречаемся в хижине на Завихрении No6 ровно через час.
Я спросил Гленду, поняла ли она, что остается единственным транспортным
средством для доставки меня из измерения Коро-Вау в измерение Завихрение
Noб. Получив утвердительный ответ, я вслед за ней сошел с тротуара. По пути
к цели нам пришлось обойти внушительную кучу конского дерьма, которую успел
насобирать парень в белой шляпе.
Когда мы проходили мимо, он улыбнулся и произнес:
-- Будздра.
Я в ответ приложил два пальца к полям шляпы, чем он, видимо, был
удовлетворен, так как сразу вернулся к объекту своего труда.
Что же касается трактовки слов "У Одра", то я в своем умозаключении
оказался совершенно прав. Переступив порог, мы оказались одновременно в
ресторане и в баре. Деревянная стойка бара тянулась вдоль всей левой стены
заведения. За стойкой с тряпкой в руке стоял парень без шляпы, но зато в
белом фартуке. Три столика были заняты. Разместившиеся за ними десять
посетителей поглощали из тарелок внушительные порции каких-то овощей.
В зале громко звучала довольно ритмичная музыка. Она рождалась в недрах
стоящего у дальней стены пианино, хотя за самим инструментом никакого
пианиста в помине не было.
Когда мы вошли, едоки подняли на нас глаза, но через мгновение
вернулись к приему пищи с таким видом, словно каждый день встречали
незнакомцев и плевать на них хотели. Я решил, что это добрый знак.
-- Будздра, ребята, -- бросил парень за стойкой, вытирая пятно перед
собой. -- Как оттянетесь для удовольствия?
Я не имел понятия, что он хотел этим сказать. Слова я вообще-f о понял,
однако не мог сообразить, почему, работая в баре, он интересуется способом
нашей оттяжки для получения удовольствия. Человек, которого я совсем не
знал, задавал вопрос весьма интимного свойства.
Я посмотрел на Гленду, которая, как мне показалось, тоже на мгновение
сконфузилась. Затем, дав мне знаком понять, чтобы я следовал за ней, она
кивнула бармену и, приложив два пальца к полям шляпы, сказала:
-- Нам надо слегка выпить, немного поесть и получить приличную работу,
чтобы рассчитаться.
Именно это от нас и требовалось, поскольку парень за стойкой осклабился
так, словно только что сорвал банк.
-- Незнакомцы всегда встречают самый радушный прием в моем заведении,
-- сообщил бармен, извлекая из-под стойки пару стаканов. Затем, взглянув
вначале на Гленду, а потом на меня, он поинтересовался: -- Чем будете
промывать свистки?
Я был счастлив, что беседу продолжать приходится не мне, а Гленде. Я
был почти уверен, что он спрашивает о выпивке, но в то же время не мог взять
в толк, какие свистки нам предстоит промывать.
-- О, -- сказала Гленда, -- сойдет любой, что вы найдете для нас
подходящим.
Парень схватил бутыль, заполненную какой-то оранжевой жидкостью, до
краев наполнил наши стаканы и толчком послал их к краю стойки на нашей
стороне.
-- Благодарим вас, добрый сэр, -- сказала Гленда, и парень снова
расплылся в улыбке.
-- Размещайте ваши задницы, а я тем временем навалю вам корневищ
покруче.
Мне захотелось шарахнуть кулоном-переводчиком по стойке бара, чтобы
заставить его работать как следует.
-- Ничего убойного не надо, -- ответив улыбкой на улыбку, сказала
Гленда и, чтобы переплюнуть парня в вежливости, подмигнула.
Бармен улыбнулся от уха до уха, почему-то при этом покраснев, и скрылся
в дверях в стене за стойкой. Похоже, что Гленда способна очаровать кого
угодно в каком угодно измерении. Я не был до конца уверен в том, что мне это
нравится. Она взяла стакан и, показав мне знаком следовать за ней,
направилась к угловому столику, удаленному от столов, за которыми
расположились другие клиенты. Я сел спиной к стене, чтобы следить за
происходящим. Как только мы уселись, я спросил:
-- Неужели ты его понимала?
-- В основном плыла по течению, -- ответила она, пожав плечами.
-- Значит, продолжая "плыть по течению", как ты выражаешься, мы будем
есть какие-то корневища?
Я никогда не едал корневищ, и идея попробовать их в первый раз меня
совершенно не вдохновляла.
-- Я думаю, что слово "корневище" в этом измерении означает "еда".
-- Ладно, -- проворчал я, -- если ты права, меня это утешает.
-- А ты как думал?
Я неуверенно отпил из стакана и едва не выплюнул жидкость. Это был
вовсе не апельсиновый сок, как я ожидал, а какая-то пульпа из протертой
моркови. Причем моркови маринованной.
-- Любопытно, -- сказала Гленда, отпив желтой бурды.
Затем она повернулась лицом ко мне и состроила смешную гримасу. Похоже,
что морковный напиток ей тоже пришелся не по вкусу. Я огляделся по сторонам.
Все посетители наслаждались морковным соком. Судя по всему, других напитков
"У Одра" не подавали.
В этот момент из помещения за стойкой бара появился наш друг в фартуке.
В руках друг нес две тарелки. Лучась радостной улыбкой, он поставил тарелки
перед нами.
Овощи. Одни только овощи.
Спаржа, морковь, сельдерей, немного нарезанных помидоров и кусочек
огурца были живописно разложены на подстилке из растения, очень смахивающего
на обыкновенную траву.
-- Замечательно, -- сказала Гленда, послав бармену одну из своих самых
восхитительных и соблазнительных улыбок. -- Надеюсь, я найду способ
расплатиться за это великолепное пиршество.
У парня по крайней мере хватило такта залиться краской.
-- Думаю, мы сможем столковаться, -- ответил он и отбыл на свое место
за стойкой.
Поскольку самым удобным инструментом для еды в данном случае были
пальцы, я взял с тарелки стебель сельдерея и вгрызся в него. Сельдерей был
вялым, несвежим, и от него слегка попахивало конским навозом. Я надеялся,
что мне удалось проглотить кусочек, не оскорбив своим видом ни одного из
присутствующих.
Гленда рискнула попробовать кусок огурца. По тому, как медленно и с
каким отвращением она его жевала, я понял, что огурец тоже никуда не
годится.
-- Мы в измерении, населенном вегетарианцами, -- прошептал я Гленде, а
та улыбнулась бармену и жестом дала ему понять, что ничего более вкусного в
жизни не едала.
-- Что они делают со скотом, которого здесь, как ты утверждаешь, без
счета? -- спросил я.
-- Понятия не имею, -- прошептала в ответ Гленда, -- но если мне
придется есть и пить эти отбросы, то я наверняка заболею.
-- Я тоже.
-- Делай вид, что ешь с аппетитом, а я тем временем попытаюсь получить
ответы на интересующие нас вопросы. -- С этими словами она поднялась и
направилась к стойке. Не могу сказать, что она ему там говорила, но бармен
вдруг посмотрел на меня и разразился смехом, словно я послужил объектом
какой-то остроумной шутки. Я сделал вид, что очень увлечен спаржей, но все
же ответил ему худосочной улыбкой.
В этот миг в помещение вошли Танда и Ааз. Они вначале увидели Гленду,
однако потом, заметив меня, направились к столику и заняли два места,
обратившись спиной к остальным клиентам.
-- Начали без нас, насколько я вижу, -- заметила Танда.
-- Не мог удержаться, -- сказал я достаточно громко для того, чтобы мой
восторг достиг ушей бармена. -- Просто объедение! -- И тут же прошептал так,
чтобы слышали только друзья: -- Ну и отрава!
-- Что она там делает? -- едва слышно поинтересовался Ааз.
Прикрыв рот пучком травы и сделав вид, что приступил к пережевыванию, я
прошипел:
-- Собирает информацию. Только ради всего святого не вздумайте заказать
себе еду. Как вам прыгалось? Успехи есть?
-- Никаких, -- ответила Танда.
Через несколько мгновений бармен махнул рукой в направлении,
противоположном тому, откуда мы пришли в город. Гленда одарила его улыбкой,
вернулась к нам и объявила:
-- Лошадьми торгуют в конюшне на окраине города. Кроме того, я сказала
ему,, что мы в уплату за еду и питье уберем кухню.
-- Интересно, какие трудовые подвиги нам придется совершить, чтобы
расплатиться за лошадей? -- пробормотал Ааз, покачивая головой.
Гленда пожала плечами, заняла свое место и сделала вид, что вернулась к
еде.
-- И кроме того, -- вступил я, -- мы пока не знаем, куда нам ехать.
-- Верно, -- согласилась Гленда.
-- Это наша основная проблема, -- разделил наши сомнения Ааз.
И тут на меня вновь снизошло озарение. Я вдруг понял, как можно узнать
наш путь. Какая, скажите, магическая карта может привести вас в незнакомое
измерение, не дав при этом указаний, куда вам в этом измерении следует идти?
Весь мир -- слишком большое место для поисков единственной -- пусть и
золотой -- коровы. Я снял магические чары с карты пред тем, как мы скакнули
в это безумное измерение. С тех пор нам и в голову не пришло на нее
взглянуть.
-- Ааз, -- прошептал я. -- Необходимо свериться с картой.
-- Какого девола буду я... -- проворчал он, глядя на меня с мрачным
видом. Но тут его, видимо, тоже осенило.
Нельзя было исключать, что магия возвращалась в карту в тех случаях,
когда речь шла о местных маршрутах.
Ааз запустил руку в сумку и извлек пергамент. Поскольку мой наставник
сидел спиной не только к публике, но и к бару, он положил сложенный листок
перед собой на стол так, что, кроме нас, его никто не мог увидеть. Затем он
осторожно его развернул, и я сразу увидел -- в этот миг я притворялся, будто
увлечен огурцом, -- изменения в карте.
Перед нами теперь была не общая карта измерений, а подробная -- можно
сказать туристическая -- схема одного измерения, Коро-Вау. Ближайшие к нам
клиенты, разделавшись со своим силосом, поднялись из-за стола, чтобы
удалиться. Правда, за парой столов посетители пока оставались, да за стойкой
бара торчал парень в переднике. Но в данный момент никто из них на нас не
смотрел.
-- Разверни ее совсем, чтобы мы видели, в какой точке сейчас находимся,
-- сказала Гленда. -- Горизонт чист.
Ааз, надо отдать ему должное, не стал крутить головой, чтобы убедиться
в справедливости ее слов и вызвать всеобщее подозрение. Проявив выдержку, он
развернул карту и положил ее на тарелке с недоеденной нами зеленью. Никто
ничего не заметил.
Место обитания золотой коровы было помечено на карте. Теперь мы по
крайней мере знали, где ее следует искать. Город Увер-Тка, в котором мы
находились, тоже нашел там свое место. Путь между Увер-Ткой и золотой
коровой был указан линией, похожей на те, которые мы видели на
мелкомасштабных картах. Но там они указывали путь между измерениями. На пути
к золотой корове располагалось множество городов и поселений. Лишь одно было
предельно ясно: чтобы добраться до вожделенного жвачного, нам еще предстояло
проделать немалый путь.
Гленда смотрела на карту так внимательно, словно пыталась удержать в
памяти все мельчайшие подробности.
-- Ты не видишь способа прыгнуть ближе к корове? -- спросила у нее
Танда.
-- Если мы вернемся на Завихрение Noб, то оттуда я могу совершить
скачок поближе к сокровищу.
-- Слава небесам! -- воскликнул я.
-- Не надо рассыпаться в благодарностях раньше времени, -- сказала
Гленда, вглядываясь в карту. -- Путь останется все равно неблизкий.
Ааз сложил карту, сунул в поясную сумку и поднялся на ноги.
-- Мы с Тандой отправляемся на поиски укромного местечка, с которого
можно было бы совершить скачок, -- прошептал он тихо, чтобы только мы трое
могли его слышать.
-- Думаешь, вам удастся прыгнуть отсюда незамеченными? -- с сомнением в
голосе спросил я.
-- Без проблем, -- ответила вместо Ааза Гленда.
-- Встретимся на Завихрении Noб, -- бросила Танда, направляясь к
дверям.
Мы с Глендой снова принялись делать вид, будто наслаждаемся пищей. На
самом деле мы сгребали силос к одной стороне тарелки -- метод, который я
довольно часто использовал в детские годы.
Гленда поднялась со стула и снова отправилась к стойке бара.
Я продолжал жевать, моля небеса о том, чтобы эта зелень чудесным
образом обрела приятный вкус. Мольбы остались без ответа, а есть мне
хотелось даже больше, чем тогда, когда я еще не приступал к пиршеству.
Я заметил, как бармен с улыбкой кивнул Гленде так, словно согласился с
ее предложением. О том, с чем он мог согласиться, мне и думать не хотелось.
Она поманила меня к себе, и я пошел к стойке, неся в руках тарелки с
недоеденными овощами. Бармен провел нас через дверь за стойкой бара в
помещение, которое даже при самой необузданной фантазии трудно было назвать
кухней.
Вдоль одной стены разместились три бочки с разными овощами. Далее
стояла скамья с грудой грязной посуды, рядом со скамьей -- бочонок с водой.
Неудивительно, что пища в этом заведении имела столь отвратный вкус.
При мысли о том, что я откушал приготовленных в этом месте блюд, меня
начало слегка подташнивать.
-- Вода для мытья в этом бочонке, -- сказал бармен, бросая мне
грязнущую тряпицу, призванную заменить полотенце. -- Вытирайте этим вначале
тарелки, а уж потом все остальное.
Гленда положила руку ему на плечо и проводила к дверям.
-- Не беспокойтесь, -- улыбнулась она. -- Мы сделаем все в лучшем виде.
-- Не сомневаюсь, -- улыбнулся в ответ хозяин заведения. Похоже, что в
ее ручках парень стал подобием воска даже более мягкого, нежели я.
Он отправился на свое рабочее место, а Гленда повернулась ко мне.
-- Что ж, красавчик, сегодня я окончательно убедилась в том, что мой
папа был прав, когда называл тебя существом необыкновенным.
-- Благодарю, -- произнес я, чувствуя, что заливаюсь краской.
-- Нет. Это я благодарю тебя за все. Я столько лет искала эту треклятую
корову, не зная, как определить ее точное местонахождение.
-- Что ж, -- сказал я, -- еще немного терпения, и мы там будем.
Переноси нас скорее на Завихрение No6.
-- Прости, мой принц в белой шляпе. Как-нибудь в другой раз, -- сказала
она, послала мне воздушный поцелуй и...
БАМ!
...И она исчезла.
-- Это вовсе не смешно! -- завопил я, глядя на то место, где она только
что находилась.
В кухню вбежал бармен. Вид у него был изумленный.
-- Что -- вовсе не смешно? -- переспросил он и, оглядевшись по
сторонам, добавил: -- А где же ваша красивая подруга?
Я в свою очередь огляделся по сторонам и ответил, показывая на дверь
черного хода:
-- Я сказал ей, что начну мыть посуду, а она пока может передохнуть. Не
сомневаюсь, что моя очаровательная подруга скоро вернется.
-- Хорошо. Как только она будет здесь, дайте мне знать. Ваша подруга
сказала, что у нее для меня есть сюрприз.
Он отправился в зал, оставив меня в одиночестве в этой, мягко говоря,
странной кухне.
И в этом более чем странном измерении.
Похоже, что парень был не единственным, для кого Гленда заготовила
сюрприз.
Снова один... Совсем один!
Р.Крузо
Я остался один-одинешенек посередине этой, с позволения сказать, кухни,
и моей первой реакцией на исчезновение Гленды было желание как можно громче
завопить и позвать ее назад. Так же как Ааза и Танду. Не исключено, что
вопль помог бы преодолеть охватившую меня панику, но я понимал, что
по-настоящему никакого толку даже от самого истошного крика не будет. И все
равно очень хотелось выть.
Однако я все же сумел себя сдержать.
Моей второй реакцией было желание выбежать через заднюю дверь и
скрыться. Но этот поступок сразу превратил бы меня в находящегося в розыске
преступника, не оплатившего обед. Зная, что мне предстоит пробыть на
Коро-Вау порядочно времени, я решил не рисковать. А убежать все едино очень
хотелось.
Оставалось одно -- пустить мысли на самотек, чтобы дать возможность
моему убогому умишке понять до конца, что произошло. Поэтому я принялся мыть
тарелки, сваливая недоеденный силос в большую кучу уже накопившихся
отбросов. После чего я опускал тарелки в грязную воду и, сделав вид, что они
таким образом отмылись, вытирал их осклизлой тряпкой.
Со стороны я, наверное, казался спокойным, но внутри у меня все кипело.
-- Без паники, без паники, без паники, -- твердил я себе, перемежая это
заклинание глубокими вздохами и опусканием тарелок в бочку с грязной водой.
Вернув таким образом некоторое самообладание, я принялся задавать себе
вопросы.
Почему она меня покинула?
Простого ответа на этот вопрос я не находил. Во всяком случае, такого
ответа, который мне хотелось бы услышать. Но все более приятные варианты
ответов были лишены всякого смысла.
Итак, она меня покинула. Почему? Наверное, все очень просто. Гленда
узнала точное местонахождение золотой коровы, и это было все, что ей
требовалось от меня, Ааза и Танды. Поэтому при первой возможности она
сделала ноги, оставив меня в кухне какого-то жалкого заведения в совершенно
чуждом мне травоядном измерении.
-- Без паники, -- повторил я, погружая в помои очередную тарелку.
После этого я свалил с очередной порции посуды все недоеденное сено в
кучу отбросов и задал себе второй вопрос.
Не вел ли я себя, как последний идиот?
Ответ был -- да. И этот ответ прозвучал в моих ушах почему-то голосом
Ааза. Кроме того, мой наставник еще и добавил бы, что не находит тут ничего
странного или необычного.
Гленда играла на мне, Аазе и Танде, как на хорошо настроенных
музыкальных инструментах. Не знаю, за какие места она дергала Ааза и Танду,
но в моем случае Гленда в качестве струн использовала сердце и чувства.
-- Ну и дурак же ты, малыш, -- произнес я.
В кухне не было никого, кто мог бы это подтвердить. Но, по правде
говоря, ни в каких подтверждениях я и не нуждался. Я знал, что вел себя как
дурак.
Я протер пару тарелок, стряхнул морковь еще с двух, макнул их в бочонок
и задал очередной вопрос.
Что теперь делать?
Ответа на этот вопрос у меня не было. Я не имел ни малейшего
представления о том, как поступать дальше. На некоторое время я застрял на
Коро-Вау, а если что-то случится с Аазом и Тандой, то мне придется
проторчать здесь до конца дней. Та же участь грозит мне, если они так и не
смогут меня найти.
Эта мысль снова повергла меня в панику, и мне ничего не осталось, кроме
как мыть тарелки.
Через несколько минут появился мой работодатель с очередной партией
грязной посуды. Парень был явно огорчен тем, что Гленда не вернулась, но
выступать по этому поводу не стал. Он молча поставил тарелки на скамью и
удалился.
Я свалил считающийся в этих краях едой навоз в кучу и, чтобы убить
время, попытался мыть тарелки как можно тщательнее. Я еще раз протер грязной
тряпицей всю посуду, сложил ее стопкой, а затем дошел до того, что вытер и
стойку. После этого работы у меня не осталось и пришлось вернуться в главный
зал.
-- Моя подруга заходила несколько минут назад, -- соврал я. На какой-то
миг мне показалось, что парень вот-вот зарыдает, и я поспешил развить свою
ложь. -- Сказала, что вернется примерно через час, и вы получите свой
сюрприз.
Услыхав эти слова, бармен слегка посветлел.
-- Нет ли у вас желания проверить мою работу? -- спросил я.
-- Нет, -- ответил он, улыбаясь. -- Что касается меня, то мы в расчете.
-- Ну и классные корневища здесь у вас! -- сказал я, одной рукой
поглаживая живот, а другую поднося к полям шляпы.
-- Спасибо, приятель! -- Он широко улыбнулся, продемонстрировав не
менее скверные зубы, чем те, которые мы видели у женщины на улице. --
Заваливайтесь в любое время. Поняли?
-- Еще бы. Всенепременно завалюсь, -- ответил я и вышел.
Солнце продолжало припекать середину улицы, поэтому я остался на
тротуаре, прикладывая два пальца к шляпе и бормоча "Будздра" каждый раз,
когда кто-то проходил мимо.
Парень в белой шляпе с лопатой, видимо, закончил уборку улицы, оставив
в качестве подтверждения завершения своей миссии большие кучи конского
навоза.
С того времени, как Гленда меня бросила, прошло не более четверти часа,
но эти пятнадцать минут уже казались мне вечностью. От Ааза и Танды не было
ни слуху ни духу.
Я шагал по деревянным мосткам, борясь с искушением громко позвать Ааза
и со столь же сильным искушением броситься бежать сломя голову. Бежать,
собственно, было совершенно некуда, но желание припустить галопом почему-то
не исчезало.
Дошагав до конца улицы, а следовательно, и города, я остановился на
последней доске деревянного тротуара и посмотрел в сторону скалы, на которой
мы оказались, прибыв из другого измерения. У меня не было сомнения в том,
что Ааз и Танда вернутся за мной, если, конечно, Гленда не сотворила с ними
что-нибудь на Завихрении No6. Но об этом варианте развития событий мне даже
не хотелось и думать. Если подобное произошло, то я застрял здесь очень
надолго. На дороге, ведущей от холма к городу, никого не было видно.
Я повернул назад и снова принялся произносить таинственное слово
"Будздра" перед каждым встречным, сдабривая устное заявление прикосновением
двух пальцев к полям шляпы. Добравшись по затененному тротуару до
противоположного конца города, я посмотрел вдаль -- туда, где пыльная дорога
исчезала среди невысоких холмов.
Вдоволь насмотревшись на опаленный солнцем ландшафт, я развернулся и
зашагал назад.
Я успел пересечь город шесть раз, прежде чем осознал, что столь
странное поведение может привлечь внимание аборигенов. А этого мне совсем не
хотелось.
Добравшись до конца города в той стороне, с которой мы в него вступили,
я уселся на помост, вытянув перед собой ноги и привалившись спиной к стене
дома.
Солнце медленно сползало к горизонту. Похоже, что до заката оставалось
совсем недолго.
И что же я буду делать, когда стемнеет?