Правда, мне нечем было подкрепить мои смутные подозрения. И я решил ничего пока не говорить, но следующую проверку провести вне плана, не предупредив даже командиров отрядов. Сначала нужно сравнить результаты, а потом уже решить, есть ли основания для беспокойства.
Когда я рассматривал тренировавшихся Воинов, мой взгляд зацепился за какую-то непривычную деталь. Я остановился и жестом подозвал к себе свою свиту. Они выстроились за мной полукругом, выжидая, что я скажу.
Мы стояли на боковой дорожке, приподнятой над уровнем пола. Оттуда, с высоты, хорошо просматривался лабиринт тренировочного зала. Прямо под нами Воины в звукошлемах маневрировали в проходах, время от времени останавливаясь, чтобы поразить выскакивавшие перед ними одиночные или групповые мишени, имитирующие муравьев. Прозрачные стены лабиринта позволяли видеть, что происходит, до мельчайших подробностей. Однако меня заинтересовало совсем не это.
– Зур! – мысленно окликнул я своего заместителя. Сенсоры звукошлемов чрезвычайно чувствительны, поэтому мы старались никогда не разговаривать вслух на тренировках.
– Слушаю, командир!
– Позови ко мне вон того Воина... что ждет своей очереди, третьего от начала.
– Будет исполнено, командир.
Я подождал, пока он передаст мой приказ по цепочке.
Одной из целей моей проверки было изучение личного оружия Воинов. Я уже говорил, что каждый сильный звук грохотом отдается в наушниках звукошлемов, а традиционные виды вооружения, которые Воины используют в бою, по своей природе не могут не издавать звуков – они звенят, лязгают, гремят... не оглушительно, но все-таки достаточно громко. Зачастую Воинам приходилось самим, прямо по ходу дела, усовершенствовать свое оружие, приспосабливая его к конкретной ситуации, и подобными усовершенствованиями впоследствии пользуется вся каста. Вот и в тот день я выискивал такие "новинки". Но нашел совершенно другое.
Воин, на которого я указал Зуру, уже шел к нам. Я с удовлетворением отметил, что он не снял звукошлем. Тренировки идут так успешно, что скоро бойцы смогут передвигаться при закрытых щитках как с открытыми глазами.
– Я Рахм, – протелепатировал я, выступая вперед. – Покажи мне свой клинок.
– Есть, главнокомандующий. – Воин тотчас же вынул клинок из ножен и протянул его мне рукоятью вперед.
Я внимательно осмотрел его. Клинок практически не отличался от моего – ни размерами, ни весом, ни балансировкой, разве что головка эфеса была потяжелее. Именно это и привлекло мое внимание. Головка была странной, неправильной формы, с каким-то утолщением с одной стороны, в отличие от гладкой, равномерно обточенной головки эфеса на моем мече.
– Я впервые вижу подобную рукоять, Воин, – протелепатировал я ему. – Объясни, в чем преимущество такой формы?
Его ответ прозвучал несколько неуверенно:
– Ни в чем... командующий.
– Тогда почему ты предпочел именно эту форму?
– Она похожа на муравьиную голову, командующий.
Я еще раз осмотрел рукоять. Действительно, головка эфеса напоминала голову муравья.
– Но зачем тебе это?
– Я... мне доставляет удовольствие смотреть на нее, командующий.
У меня было такое чувство, что я не понимаю чего-то очень важного. Какого-то тайного смысла. Может быть, это нечто вроде рецидива того легкого безумия, вызванного переизбытком свободного времени, что я наблюдал во время предыдущей кампании?
– Где ты взял этот клинок, Воин?
– У Техников, командующий. Мы вс° оружие получаем у них. Вы тоже можете получить, командующий, если он вам понравился. Я вижу, некоторые ваши подчиненные уже имеют такие клинки.
Опешив от неожиданности, я украдкой взглянул на ожидавшую свиту. Воин прав! У Зах-Рах и Рахт на поясе висели точно такие клинки, просто я не обращал на это внимания.
– Благодарю. – Я протянул ему меч. – Можешь продолжить тренировку.
Он повернулся и медленно пошел прочь. Я тоже было двинулся дальше.
– Минутку, командир!
Это был сигнал Тур-Кам. Я оглянулся на нее. Экс– Наставница пристально рассматривала фигуру удалявшегося Воина.
– В чем дело, Тур-Кам?
– С вашего позволения, командир. Я хочу кое-что проверить.
– Проверяй.
Воин, с которым я только что разговаривал, резко остановился, затем повернулся и снова направился к нам. Я понял, что это Тур-Кам позвала его.
Она пошла навстречу ему, и некоторое время они стояли молча, переговариваясь телепатически. Потом Воин снял с головы звукошлем и протянул его Тур-Кам. Она внимательно оглядела шлем.
– Командир! Это требует вашего внимания. Я подошел к ним. Тур-Кам протянула каску мне.
– Мне сразу показалось, что этот Воин двигается чересчур уверенно для новичка, только-только привыкающего к звукошлему, – сказала она. – Взгляните. Видите, щиток нарочно сдвинут, чтобы не закрывал глаза?
Она была права. То, что невозможно заметить со стороны, пока шлем на голове, стало очевидно теперь, когда мы заглянули в него изнутри.
– Зур! – просигналил я.
– Слушаю, командир.
– Передай мое приказание. Занятия в этом зале прекратить. Всем Воинам снять звукошлемы. Немедленно.
Я передал каску свите и стал ждать, пока Воины выполнят мой приказ. Через несколько минут все стояли, подняв головы и глядя на нас. Я подошел к краю боковой дорожки.
– Наставнику этого Воина немедленно подойти сюда! – объявил я.
Тур-Кам невозмутимо встала рядом.
– Командир, разрешите мне представлять Империю, если будет дуэль. Этот инцидент порочит всех Наставников и, следовательно, меня тоже. Я прошу позволения бросить вызов.
– Я протестую, командир! – Зах-Рах встала с другой стороны. – Этот Воин из моего отряда. А значит, право вызова на дуэль за мной.
– Я учту ваши пожелания, – сказал я. – Возвращайтесь на свои места.
Они молча повиновались. Тут подошла Наставница. Я принял из рук Рахт шлем и протянул его ей.
– Взгляни, – приказал я. Наставница покрутила шлем в руках.
– Разрешите, командир. – Она подошла к краю дорожки и подозвала одного из Воинов, должно быть своего заместителя.
Мы ждали. Воин, которого подозвала Наставница, поспешно поднялся на боковую дорожку. Дело принимало весьма серьезный оборот. Наставники – привилегированная группа в касте Воинов, но этот статус имеет дорогую цену. Они в ответе за все, что происходит на тренировках.
Наставница молча протянула шлем подошедшему Воину. Тот мельком взглянул на него и сразу отдал обратно. Краткость осмотра не ускользнула ни от меня, ни от самой Наставницы.
– Что скажешь? – спросил я.
– Ничего, командующий, – ответила она. Ее заместитель хотел выйти вперед, но она жестом удержала его.
– Я отвечаю за этот вид тренировок, – продолжала она, – а потому несу ответственность за все нарушения.
– Повернись лицом к Воинам, – приказал я. Она помедлила, потом повернулась и встала на краю боковой дорожки.
Я возвысил голос, чтобы слышали все, кто был в
зале.
– Я имел возможность убедиться, что ваши успехи, которые мы наблюдали сегодня, полностью фальсифицированы. Если бы не случай, я мог бы преждевременно послать вас в атаку. Вы были бы не готовы к сражению, и кампания могла закончиться провалом. На новое вторжение у Империи уже не хватило бы сил. – Моя рука повернулась к Наставнице. – Она отвечает за ваше обучение. Такое злостное пренебрежение своими обязанностями имеет более серьезные последствия, чем просто неподчинение приказу или нанесение урона группе или касте. Это – прямая угроза Империи.
Я махнул Зуру. Его палаш, сверкнув молнией, опустился вниз. Тело Наставницы взлетело в воздух и грузно рухнуло вниз, распластавшись на полу.
– Она умерла не как подобает тзену и Воину. Не на дуэли и не в сражении за Империю. Она умерла как враг, угрожавший нашему существованию.
Я повернулся и направился в следующий зал. Свита молча последовала за мной.
Мы уже были на пороге, когда за спиной послышались звуки осторожных шагов: Воины возвращались к занятиям.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Когда я рассматривал тренировавшихся Воинов, мой взгляд зацепился за какую-то непривычную деталь. Я остановился и жестом подозвал к себе свою свиту. Они выстроились за мной полукругом, выжидая, что я скажу.
Мы стояли на боковой дорожке, приподнятой над уровнем пола. Оттуда, с высоты, хорошо просматривался лабиринт тренировочного зала. Прямо под нами Воины в звукошлемах маневрировали в проходах, время от времени останавливаясь, чтобы поразить выскакивавшие перед ними одиночные или групповые мишени, имитирующие муравьев. Прозрачные стены лабиринта позволяли видеть, что происходит, до мельчайших подробностей. Однако меня заинтересовало совсем не это.
– Зур! – мысленно окликнул я своего заместителя. Сенсоры звукошлемов чрезвычайно чувствительны, поэтому мы старались никогда не разговаривать вслух на тренировках.
– Слушаю, командир!
– Позови ко мне вон того Воина... что ждет своей очереди, третьего от начала.
– Будет исполнено, командир.
Я подождал, пока он передаст мой приказ по цепочке.
Одной из целей моей проверки было изучение личного оружия Воинов. Я уже говорил, что каждый сильный звук грохотом отдается в наушниках звукошлемов, а традиционные виды вооружения, которые Воины используют в бою, по своей природе не могут не издавать звуков – они звенят, лязгают, гремят... не оглушительно, но все-таки достаточно громко. Зачастую Воинам приходилось самим, прямо по ходу дела, усовершенствовать свое оружие, приспосабливая его к конкретной ситуации, и подобными усовершенствованиями впоследствии пользуется вся каста. Вот и в тот день я выискивал такие "новинки". Но нашел совершенно другое.
Воин, на которого я указал Зуру, уже шел к нам. Я с удовлетворением отметил, что он не снял звукошлем. Тренировки идут так успешно, что скоро бойцы смогут передвигаться при закрытых щитках как с открытыми глазами.
– Я Рахм, – протелепатировал я, выступая вперед. – Покажи мне свой клинок.
– Есть, главнокомандующий. – Воин тотчас же вынул клинок из ножен и протянул его мне рукоятью вперед.
Я внимательно осмотрел его. Клинок практически не отличался от моего – ни размерами, ни весом, ни балансировкой, разве что головка эфеса была потяжелее. Именно это и привлекло мое внимание. Головка была странной, неправильной формы, с каким-то утолщением с одной стороны, в отличие от гладкой, равномерно обточенной головки эфеса на моем мече.
– Я впервые вижу подобную рукоять, Воин, – протелепатировал я ему. – Объясни, в чем преимущество такой формы?
Его ответ прозвучал несколько неуверенно:
– Ни в чем... командующий.
– Тогда почему ты предпочел именно эту форму?
– Она похожа на муравьиную голову, командующий.
Я еще раз осмотрел рукоять. Действительно, головка эфеса напоминала голову муравья.
– Но зачем тебе это?
– Я... мне доставляет удовольствие смотреть на нее, командующий.
У меня было такое чувство, что я не понимаю чего-то очень важного. Какого-то тайного смысла. Может быть, это нечто вроде рецидива того легкого безумия, вызванного переизбытком свободного времени, что я наблюдал во время предыдущей кампании?
– Где ты взял этот клинок, Воин?
– У Техников, командующий. Мы вс° оружие получаем у них. Вы тоже можете получить, командующий, если он вам понравился. Я вижу, некоторые ваши подчиненные уже имеют такие клинки.
Опешив от неожиданности, я украдкой взглянул на ожидавшую свиту. Воин прав! У Зах-Рах и Рахт на поясе висели точно такие клинки, просто я не обращал на это внимания.
– Благодарю. – Я протянул ему меч. – Можешь продолжить тренировку.
Он повернулся и медленно пошел прочь. Я тоже было двинулся дальше.
– Минутку, командир!
Это был сигнал Тур-Кам. Я оглянулся на нее. Экс– Наставница пристально рассматривала фигуру удалявшегося Воина.
– В чем дело, Тур-Кам?
– С вашего позволения, командир. Я хочу кое-что проверить.
– Проверяй.
Воин, с которым я только что разговаривал, резко остановился, затем повернулся и снова направился к нам. Я понял, что это Тур-Кам позвала его.
Она пошла навстречу ему, и некоторое время они стояли молча, переговариваясь телепатически. Потом Воин снял с головы звукошлем и протянул его Тур-Кам. Она внимательно оглядела шлем.
– Командир! Это требует вашего внимания. Я подошел к ним. Тур-Кам протянула каску мне.
– Мне сразу показалось, что этот Воин двигается чересчур уверенно для новичка, только-только привыкающего к звукошлему, – сказала она. – Взгляните. Видите, щиток нарочно сдвинут, чтобы не закрывал глаза?
Она была права. То, что невозможно заметить со стороны, пока шлем на голове, стало очевидно теперь, когда мы заглянули в него изнутри.
– Зур! – просигналил я.
– Слушаю, командир.
– Передай мое приказание. Занятия в этом зале прекратить. Всем Воинам снять звукошлемы. Немедленно.
Я передал каску свите и стал ждать, пока Воины выполнят мой приказ. Через несколько минут все стояли, подняв головы и глядя на нас. Я подошел к краю боковой дорожки.
– Наставнику этого Воина немедленно подойти сюда! – объявил я.
Тур-Кам невозмутимо встала рядом.
– Командир, разрешите мне представлять Империю, если будет дуэль. Этот инцидент порочит всех Наставников и, следовательно, меня тоже. Я прошу позволения бросить вызов.
– Я протестую, командир! – Зах-Рах встала с другой стороны. – Этот Воин из моего отряда. А значит, право вызова на дуэль за мной.
– Я учту ваши пожелания, – сказал я. – Возвращайтесь на свои места.
Они молча повиновались. Тут подошла Наставница. Я принял из рук Рахт шлем и протянул его ей.
– Взгляни, – приказал я. Наставница покрутила шлем в руках.
– Разрешите, командир. – Она подошла к краю дорожки и подозвала одного из Воинов, должно быть своего заместителя.
Мы ждали. Воин, которого подозвала Наставница, поспешно поднялся на боковую дорожку. Дело принимало весьма серьезный оборот. Наставники – привилегированная группа в касте Воинов, но этот статус имеет дорогую цену. Они в ответе за все, что происходит на тренировках.
Наставница молча протянула шлем подошедшему Воину. Тот мельком взглянул на него и сразу отдал обратно. Краткость осмотра не ускользнула ни от меня, ни от самой Наставницы.
– Что скажешь? – спросил я.
– Ничего, командующий, – ответила она. Ее заместитель хотел выйти вперед, но она жестом удержала его.
– Я отвечаю за этот вид тренировок, – продолжала она, – а потому несу ответственность за все нарушения.
– Повернись лицом к Воинам, – приказал я. Она помедлила, потом повернулась и встала на краю боковой дорожки.
Я возвысил голос, чтобы слышали все, кто был в
зале.
– Я имел возможность убедиться, что ваши успехи, которые мы наблюдали сегодня, полностью фальсифицированы. Если бы не случай, я мог бы преждевременно послать вас в атаку. Вы были бы не готовы к сражению, и кампания могла закончиться провалом. На новое вторжение у Империи уже не хватило бы сил. – Моя рука повернулась к Наставнице. – Она отвечает за ваше обучение. Такое злостное пренебрежение своими обязанностями имеет более серьезные последствия, чем просто неподчинение приказу или нанесение урона группе или касте. Это – прямая угроза Империи.
Я махнул Зуру. Его палаш, сверкнув молнией, опустился вниз. Тело Наставницы взлетело в воздух и грузно рухнуло вниз, распластавшись на полу.
– Она умерла не как подобает тзену и Воину. Не на дуэли и не в сражении за Империю. Она умерла как враг, угрожавший нашему существованию.
Я повернулся и направился в следующий зал. Свита молча последовала за мной.
Мы уже были на пороге, когда за спиной послышались звуки осторожных шагов: Воины возвращались к занятиям.
ГЛАВА ПЯТАЯ
– ... установлено, что муравьи не используют ни отравляющих газов, ни кислотных аэрозолей. Хотя технологически им доступно и то и другое, на настоящий момент не зафиксировано ни единого случая применения этого вида вооружений в известном нам или модифицированном виде.
Из всех моих многочисленных обязанностей наиболее ненавистны мне были такие вот совещания с Учеными. На сей раз я чувствовал себя особенно неуютно, потому что со мной не было Зура. Зур занимался своим резервным отрядом, причина вполне уважительная. Но, к сожалению, из-за этого я был вынужден общаться с Учеными один на один.
– Мы продолжаем работать над механизмами, разрушающими коммуникации муравьев, однако сомнительно, что мы успеем завершить проект и создать действительно эффективное средство до вашего отбытия. Тем не менее мы нашли эффективную защиту от парализующих лучей. – Докладчица показала на какую-то пластинку, лежавшую на столе. – Эти пластинки крепятся на груди. Испытания показали, что они полностью нейтрализуют действие станнеров. В самое ближайшее время Техники запустят их в серийное производство.
– Вы смогли определить точный радиус действия станнеров? – прервал я ее монолог.
– Нет, – призналась она. – Это, похоже, зависит от мощности аккумулятора каждого конкретного излучателя.
Я тут же вспомнил об экипаже транспорта. Нужно будет потребовать, чтобы они тоже носили такие пластинки. Что толку в этих нейтрализаторах на поверхности планеты, если муравьи способны достать лучом корабль на орбите?
– Мы вели наблюдение за космическими кораблями, замаскированными внутри муравейников, – продолжала Ученый. – Никаких странных звуков или повышенной активности. Косвенные наблюдения не выявили никаких скрытых признаков работ по их реконструкции. Это позволяет сделать вывод, что муравьи по– прежнему используют примитивные ракеты, доставшиеся им от Первых. Так что один боевой шаттл вполне способен предотвратить попытку бегства муравьев с планеты, когда начнется вторжение.
– Корабли муравьев работают на тех же энергоисточниках, что и их орудия? – спросил я.
– Да.
– Тогда энергопоглотители должны исключить возможность использования их космических кораблей.
– Поглотители – изобретение Техников. Они работали над ними самостоятельно, не входя в контакт с нами, – пожала плечами Ученый. – Пока мы не проведем свои испытания и не проверим их надежность, я затрудняюсь давать какие-либо гарантии.
– Вы проведете эти испытания до нашего отбытия?
– Я не в курсе, командующий. Я выясню, что сейчас является первоочередным проектом, и извещу вас.
– Хорошо. Что у нас еще?
– На сегодня все, командующий. У вас есть какие-либо вопросы?
Я хорошенько подумал, прежде чем что-то сказать.
– Вы позволите задать вам вопрос, не относящийся к делу? Я имею в виду – не военного характера?
– Разумеется, командующий. Мне поручено ответить на все ваши вопросы, независимо от их характера.
Я еще раз обдумал вопрос, пытаясь сформулировать его более четко.
– Как вы считаете... Неактивное времяпрепровождение, которое стало доступно рядовым тзенам... Не является ли оно губительным для Империи?
Она вскинула голову, и хвост ее непроизвольно дернулся.
– Не могли бы вы прояснить свой вопрос, командующий?
Я нервно заходил по комнате. Сказывалось отсутствие привычки объясняться с Учеными.
– Еще со времен предыдущей экспедиции стали заметны некие перемены, происходящие в Империи. Я старался не обращать внимания, поскольку это не имело отношения к моим непосредственным обязанностям. Однако после недавнего инцидента я уже не могу не думать о возможных последствиях таких перемен.
– А что за инцидент? – поинтересовалась она.
– Детали не имеют значения. Суть в том, что меня преднамеренно пытались ввести в заблуждение.
– В заблуждение? Не понимаю. Это звучит нелогично.
– В заблуждение, – упрямо повторил я, – и мои подчиненные установили это в моем присутствии. Преднамеренная фальсификация результатов тренировки. Я хочу уяснить, является ли такой инцидент единичным случаем или это распространенное явление в нашей Империи?
Ответа пришлось ждать долго.
– Мы никогда не слышали о подобном, командующий, – наконец сказала она. – Хотя не могу утверждать, что такого не происходило. Возможно, нам просто не сообщили, потому что сочли несущественным.
– Несущественным?! – Несмотря на то, что я поклялся себе сохранять выдержку, голова моя непроизвольно пригнулась. – Да ведь это являло угрозу Империи!
– Я не в состоянии понять вашу логику, командующий.
– Если бы я поверил в это вранье, то мог преждевременно послать в атаку неподготовленных Воинов.
– Вы действительно могли совершить такое? Мой хвост уже постукивал по полу.
– Что вы имеете в виду?
– Я только хотела уточнить. Ведь вы сказали, что могли послать в атаку неподготовленных бойцов, – пояснила Ученый. – Вот я и спрашиваю: вы действительно могли так поступить? Иными словами, если бы обман не раскрылся и вы поверили, то действительно тотчас же доложили бы Верховному командованию, что ваше формирование готово к сражению?
– Разумеется, нет, – резко ответил я. – До конца тренировок еще далеко. До намеченного дня еще много времени, и это мой долг, мой и моих подчиненных, – проследить, чтобы оно было использовано с максимальной эффективностью.
– Но тогда, если следовать вашему же утверждению, инцидент действительно был несущественным.
– Вы так ничего и не поняли, – устало сказал я.
– Может быть, командующий. Тогда объясните, что вы имели в виду?
Потребовалось время, чтобы собраться и сформулировать свою мысль точнее:
– Я Планетарный главнокомандующий и должен думать не только о сиюминутных результатах, но и возможных последствиях. То есть не только о конкретной реальности, но и о потенциальных возможностях ее развития.
– Командующий, вы пытаетесь объяснить мне значение потенциальных возможностей? Я – Ученый.
Я осекся, осознав справедливость ее замаскированного упрека и тщетность своих усилий внятно выразить мысль. Пауза затягивалась, а нужные слова все не приходили.
– Командующий, – не выдержала она, – я могу задать вам вопрос?
– Разумеется.
– Сколько выводков вы пережили?
Я с недоумением посмотрел на нее.
– Не понимаю.
– Сколько новых поколений появилось на свет при вашей жизни?
– Точно не знаю, – с удивлением ответил я. – Я начинал карьеру еще в те времена, когда Империя была в Черных Болотах. Тогда число и частота появления новых выводков являлись строжайшей тайной, особенно для нас, рядовых бойцов.
– Вам известно почему?
– Да. До этой войны было еще три. В ту эпоху Империя воевала с Дневными пловцами, существами не просто разумными, но и способными понимать нашу речь. Чтобы плененный Воин не мог выдать сведения о численности тзенов врагу, ему просто– напросто ничего не сообщали. Это же аксиома – ты ничего не скажешь даже под пытками, если не знаешь, что сказать.
– Но ведь с тех пор, – настаивала она, – многое изменилось, и подобная информация стала общедоступной. Сколько выводков вы можете вспомнить?
– Меня никогда не занимали подобные вопросы. Я привык не вдаваться в такие подробности, и еще ни разу у меня не возникало потребности в этом.
– Командующий, моя карьера началась здесь, на колониальном корабле, уже после кампании против ос. Правда, я не вела точного учета, но знаю, что после этого было более тридцати новых выводков. Так что вы можете подсчитать...
– Я не понимаю, что вы пытаетесь мне доказать, – прервал ее я. – В чем суть ваших изысканий?
Теперь надолго умолкла она.
– Командующий, – раздался наконец ее ответ, – среди Ученых я считаюсь старой и опытной. Однако я имею лишь смутное представление о жизни на Черных Болотах, и мне придется прослушать информационные диски, чтобы что-то узнать о войне с Дневными пловцами, о которой вы рассуждаете столь свободно.
– Разумеется, мой опыт сыграл немаловажную роль в моем назначении – если вы это хотите сказать, – нетерпеливо напомнил я.
– Я хочу сказать не только это, командующий. Я хочу сказать еще и то, что ваши взгляды на жизнь формировались в совершенно другую эпоху, в условиях, чуждых современному Воину.
– Ученый, – не выдержал я, – вы считаете, что я не гожусь в Планетарные главнокомандующие?
– Вовсе нет, – торопливо возразила она. – Выслушайте меня, главнокомандующий. Если мои сведения верны, то запланированные потери в предстоящей кампании составляют от шестидесяти трех до девяноста двух процентов. На заре нашей истории, во времена первых войн, никто вообще не мог сказать, выиграем мы или проиграем. Это отчасти объясняет ваше непонимание логики новых поколений.
– То есть?
Меня уже начинала раздражать эта бесполезная болтовня. Я рассчитывал на короткий и исчерпывающий ответ, а получил долгую и пустую дискуссию.
– Новые поколения живут в безопасности, о которой вы тогда не смели и мечтать. Вам внушали, что судьба Империи висит на волоске что она решается в каждом сражении. Сейчас молодежь живет с твердым убеждением, что Империя выживет. А потому они гораздо больше озабочены своим личным статусом в Империи, нежели вы в их годы. Это не означает, что они не понимают всей серьезности предстоящей войны с муравьями. Все– таки они тзены и Воины и никогда сознательно не сделают ничего такого, что действительно повредит Империи. Однако их заботит и то, что станет с ними после войны, какое место они займут в касте, – а потому нередко стараются произвести более благоприятное впечатление на вышестоящих командиров, в данном случае – на вас.
По-моему, настало время прощаться.
– Ваши замечания были чрезвычайно полезными для меня, – официальным тоном проговорил я. – Я приложу все усилия, чтобы это новое ощущение безопасности не помешало подготовке моих бойцов к сражению.
– Но, главнокомандующий... – начала было она.
– Меня ждут другие дела, – остановил я ее. – Как и всегда, Ученые оказали бесценную помощь касте Воинов и Империи.
Я повернулся и торопливо вышел, не дав ей возможности добавить хотя бы слово. Я клял себя за то, что попытался задать Ученому не относящийся к делу вопрос. Как и следовало ожидать, ответ оказался туманным и не по существу.
Я дал себе обещание никогда не ходить на подобные встречи без Зура. Возможно, вообще будет лучше поручить это дело ему. Моя обязанность – готовить мой легион к сражению, а не играть в словесные игры с Учеными.
Из всех моих многочисленных обязанностей наиболее ненавистны мне были такие вот совещания с Учеными. На сей раз я чувствовал себя особенно неуютно, потому что со мной не было Зура. Зур занимался своим резервным отрядом, причина вполне уважительная. Но, к сожалению, из-за этого я был вынужден общаться с Учеными один на один.
– Мы продолжаем работать над механизмами, разрушающими коммуникации муравьев, однако сомнительно, что мы успеем завершить проект и создать действительно эффективное средство до вашего отбытия. Тем не менее мы нашли эффективную защиту от парализующих лучей. – Докладчица показала на какую-то пластинку, лежавшую на столе. – Эти пластинки крепятся на груди. Испытания показали, что они полностью нейтрализуют действие станнеров. В самое ближайшее время Техники запустят их в серийное производство.
– Вы смогли определить точный радиус действия станнеров? – прервал я ее монолог.
– Нет, – призналась она. – Это, похоже, зависит от мощности аккумулятора каждого конкретного излучателя.
Я тут же вспомнил об экипаже транспорта. Нужно будет потребовать, чтобы они тоже носили такие пластинки. Что толку в этих нейтрализаторах на поверхности планеты, если муравьи способны достать лучом корабль на орбите?
– Мы вели наблюдение за космическими кораблями, замаскированными внутри муравейников, – продолжала Ученый. – Никаких странных звуков или повышенной активности. Косвенные наблюдения не выявили никаких скрытых признаков работ по их реконструкции. Это позволяет сделать вывод, что муравьи по– прежнему используют примитивные ракеты, доставшиеся им от Первых. Так что один боевой шаттл вполне способен предотвратить попытку бегства муравьев с планеты, когда начнется вторжение.
– Корабли муравьев работают на тех же энергоисточниках, что и их орудия? – спросил я.
– Да.
– Тогда энергопоглотители должны исключить возможность использования их космических кораблей.
– Поглотители – изобретение Техников. Они работали над ними самостоятельно, не входя в контакт с нами, – пожала плечами Ученый. – Пока мы не проведем свои испытания и не проверим их надежность, я затрудняюсь давать какие-либо гарантии.
– Вы проведете эти испытания до нашего отбытия?
– Я не в курсе, командующий. Я выясню, что сейчас является первоочередным проектом, и извещу вас.
– Хорошо. Что у нас еще?
– На сегодня все, командующий. У вас есть какие-либо вопросы?
Я хорошенько подумал, прежде чем что-то сказать.
– Вы позволите задать вам вопрос, не относящийся к делу? Я имею в виду – не военного характера?
– Разумеется, командующий. Мне поручено ответить на все ваши вопросы, независимо от их характера.
Я еще раз обдумал вопрос, пытаясь сформулировать его более четко.
– Как вы считаете... Неактивное времяпрепровождение, которое стало доступно рядовым тзенам... Не является ли оно губительным для Империи?
Она вскинула голову, и хвост ее непроизвольно дернулся.
– Не могли бы вы прояснить свой вопрос, командующий?
Я нервно заходил по комнате. Сказывалось отсутствие привычки объясняться с Учеными.
– Еще со времен предыдущей экспедиции стали заметны некие перемены, происходящие в Империи. Я старался не обращать внимания, поскольку это не имело отношения к моим непосредственным обязанностям. Однако после недавнего инцидента я уже не могу не думать о возможных последствиях таких перемен.
– А что за инцидент? – поинтересовалась она.
– Детали не имеют значения. Суть в том, что меня преднамеренно пытались ввести в заблуждение.
– В заблуждение? Не понимаю. Это звучит нелогично.
– В заблуждение, – упрямо повторил я, – и мои подчиненные установили это в моем присутствии. Преднамеренная фальсификация результатов тренировки. Я хочу уяснить, является ли такой инцидент единичным случаем или это распространенное явление в нашей Империи?
Ответа пришлось ждать долго.
– Мы никогда не слышали о подобном, командующий, – наконец сказала она. – Хотя не могу утверждать, что такого не происходило. Возможно, нам просто не сообщили, потому что сочли несущественным.
– Несущественным?! – Несмотря на то, что я поклялся себе сохранять выдержку, голова моя непроизвольно пригнулась. – Да ведь это являло угрозу Империи!
– Я не в состоянии понять вашу логику, командующий.
– Если бы я поверил в это вранье, то мог преждевременно послать в атаку неподготовленных Воинов.
– Вы действительно могли совершить такое? Мой хвост уже постукивал по полу.
– Что вы имеете в виду?
– Я только хотела уточнить. Ведь вы сказали, что могли послать в атаку неподготовленных бойцов, – пояснила Ученый. – Вот я и спрашиваю: вы действительно могли так поступить? Иными словами, если бы обман не раскрылся и вы поверили, то действительно тотчас же доложили бы Верховному командованию, что ваше формирование готово к сражению?
– Разумеется, нет, – резко ответил я. – До конца тренировок еще далеко. До намеченного дня еще много времени, и это мой долг, мой и моих подчиненных, – проследить, чтобы оно было использовано с максимальной эффективностью.
– Но тогда, если следовать вашему же утверждению, инцидент действительно был несущественным.
– Вы так ничего и не поняли, – устало сказал я.
– Может быть, командующий. Тогда объясните, что вы имели в виду?
Потребовалось время, чтобы собраться и сформулировать свою мысль точнее:
– Я Планетарный главнокомандующий и должен думать не только о сиюминутных результатах, но и возможных последствиях. То есть не только о конкретной реальности, но и о потенциальных возможностях ее развития.
– Командующий, вы пытаетесь объяснить мне значение потенциальных возможностей? Я – Ученый.
Я осекся, осознав справедливость ее замаскированного упрека и тщетность своих усилий внятно выразить мысль. Пауза затягивалась, а нужные слова все не приходили.
– Командующий, – не выдержала она, – я могу задать вам вопрос?
– Разумеется.
– Сколько выводков вы пережили?
Я с недоумением посмотрел на нее.
– Не понимаю.
– Сколько новых поколений появилось на свет при вашей жизни?
– Точно не знаю, – с удивлением ответил я. – Я начинал карьеру еще в те времена, когда Империя была в Черных Болотах. Тогда число и частота появления новых выводков являлись строжайшей тайной, особенно для нас, рядовых бойцов.
– Вам известно почему?
– Да. До этой войны было еще три. В ту эпоху Империя воевала с Дневными пловцами, существами не просто разумными, но и способными понимать нашу речь. Чтобы плененный Воин не мог выдать сведения о численности тзенов врагу, ему просто– напросто ничего не сообщали. Это же аксиома – ты ничего не скажешь даже под пытками, если не знаешь, что сказать.
– Но ведь с тех пор, – настаивала она, – многое изменилось, и подобная информация стала общедоступной. Сколько выводков вы можете вспомнить?
– Меня никогда не занимали подобные вопросы. Я привык не вдаваться в такие подробности, и еще ни разу у меня не возникало потребности в этом.
– Командующий, моя карьера началась здесь, на колониальном корабле, уже после кампании против ос. Правда, я не вела точного учета, но знаю, что после этого было более тридцати новых выводков. Так что вы можете подсчитать...
– Я не понимаю, что вы пытаетесь мне доказать, – прервал ее я. – В чем суть ваших изысканий?
Теперь надолго умолкла она.
– Командующий, – раздался наконец ее ответ, – среди Ученых я считаюсь старой и опытной. Однако я имею лишь смутное представление о жизни на Черных Болотах, и мне придется прослушать информационные диски, чтобы что-то узнать о войне с Дневными пловцами, о которой вы рассуждаете столь свободно.
– Разумеется, мой опыт сыграл немаловажную роль в моем назначении – если вы это хотите сказать, – нетерпеливо напомнил я.
– Я хочу сказать не только это, командующий. Я хочу сказать еще и то, что ваши взгляды на жизнь формировались в совершенно другую эпоху, в условиях, чуждых современному Воину.
– Ученый, – не выдержал я, – вы считаете, что я не гожусь в Планетарные главнокомандующие?
– Вовсе нет, – торопливо возразила она. – Выслушайте меня, главнокомандующий. Если мои сведения верны, то запланированные потери в предстоящей кампании составляют от шестидесяти трех до девяноста двух процентов. На заре нашей истории, во времена первых войн, никто вообще не мог сказать, выиграем мы или проиграем. Это отчасти объясняет ваше непонимание логики новых поколений.
– То есть?
Меня уже начинала раздражать эта бесполезная болтовня. Я рассчитывал на короткий и исчерпывающий ответ, а получил долгую и пустую дискуссию.
– Новые поколения живут в безопасности, о которой вы тогда не смели и мечтать. Вам внушали, что судьба Империи висит на волоске что она решается в каждом сражении. Сейчас молодежь живет с твердым убеждением, что Империя выживет. А потому они гораздо больше озабочены своим личным статусом в Империи, нежели вы в их годы. Это не означает, что они не понимают всей серьезности предстоящей войны с муравьями. Все– таки они тзены и Воины и никогда сознательно не сделают ничего такого, что действительно повредит Империи. Однако их заботит и то, что станет с ними после войны, какое место они займут в касте, – а потому нередко стараются произвести более благоприятное впечатление на вышестоящих командиров, в данном случае – на вас.
По-моему, настало время прощаться.
– Ваши замечания были чрезвычайно полезными для меня, – официальным тоном проговорил я. – Я приложу все усилия, чтобы это новое ощущение безопасности не помешало подготовке моих бойцов к сражению.
– Но, главнокомандующий... – начала было она.
– Меня ждут другие дела, – остановил я ее. – Как и всегда, Ученые оказали бесценную помощь касте Воинов и Империи.
Я повернулся и торопливо вышел, не дав ей возможности добавить хотя бы слово. Я клял себя за то, что попытался задать Ученому не относящийся к делу вопрос. Как и следовало ожидать, ответ оказался туманным и не по существу.
Я дал себе обещание никогда не ходить на подобные встречи без Зура. Возможно, вообще будет лучше поручить это дело ему. Моя обязанность – готовить мой легион к сражению, а не играть в словесные игры с Учеными.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Трехмерные карты муравейников были поистине маленькими шедеврами. Они были сконструированы на основе спешно созданного устройства времен последней экспедиции. Те приборы просто регистрировали наличие под землей некой полости, например, каверны или хода. Они здорово помогли нам тогда в разработке оборонной тактики, предупреждая о каждой попытке муравьев прорыть ход к нашей фортификации.
Новое же устройство было огромным шагом вперед. Оно помогало разработать и наступательную стратегию. Оно не просто показывало подземные пустоты, оно могло определять их размеры и расстояние от поверхности земли. Разведывательный флаер, оснащенный таким прибором, совершив несколько облетов муравейника, возвращался с готовой картой подземных коммуникаций врага.
Мои подчиненные как раз рассматривали одну из таких карт – карту второго муравейника. Объект атаки отряда Рахт.
– Трудности атаки на данный муравейник очевидны, – открыл я совещание. – Как вы видите, одно из главных хранилищ яиц находится вот в этой точке, под дном озера. – Я отметил точку на карте. – Я собрал вас здесь, чтобы обсудить возникшую проблему или, точнее, проблему, которую не решили Техники. Из их последних отчетов следует, что они так и не смогли довести модель герметичного грунтопроходного снаряда. По их прогнозам, работа над этим проектом будет завершена спустя значительное время после отбытия нашего легиона. Это означает, что разработанный план проникновения в хранилище с поверхности невыполним. Мы должны разработать новый план, иначе операция теряет всякий смысл.
Я выжидал, пока они обдумывали задачу. Рахт склонилась над картой, пристально рассматривая ее, что, в сущности, было чисто символическим жестом, помогающим сосредоточиться, – ибо карту она давно запомнила до мельчайших подробностей.
– Командир, – заговорила Зах-Рах, – насколько я понимаю, мы будем прорываться в туннели прямо из грунтопроходцев. А раз так, то разумней использовать ту шахту, что ближе всего к муравейнику.
– Разрешите, командир? – вступила в дискуссию Рахт.
– Да, Рахт.
– Это порочный план, Зах-Рах, – сказала она. – Чтобы попасть в муравейник прямо из шахтного ствола, мы должны пройти через вот эти два туннеля. А, согласно намеченному плану операции, оба они должны быть засыпаны. В противном случае муравьи смогут прислать подкрепление, чтобы защитить королеву, вот сюда.
– А если прорыть ход самим? – задумчиво предложил Хим.
– Как ты это себе представляешь? – спросил я.
– Известно, что муравьи используют холодные лучи при прокладке ходов. Но ведь и у нас есть такие излучатели. Вот я и подумал, почему бы нам не попробовать? Сначала мы пробурим шахту, скажем, вот в этой точке, а потом холодными лучами прожжем горизонтальную штольню прямо к хранилищу яиц.
Я обдумал его предложение. Оно показалось мне эффективным и весьма остроумным решением проблемы. Я уже собрался высказать это вслух, как вдруг заметил, что Зур проверяет что-то на диске данных.
– Ты хочешь что-то добавить, Зур?
– Минутку, командир... Мне помнится... Да, вот оно. – Он просмотрел информацию, прежде чем ответить. – К сожалению, должен сказать, что горизонтальное бурение в данной местности невозможно.
– Почему? – поинтересовался Хим.
– Муравьи действительно используют холодные лучи для прокладывания ходов, однако это лишь вспомогательное средство. Основную работу они делают сами, к тому же проложить туннель – это не просто взять и прорыть под землей горизонтальный ход. Необходима крепь, чтобы не обрушились своды. Муравьи достигают этого при помощи специального цементирующего состава, который вырабатывают их слюнные железы. Мы не обладаем такими способностями, так что этот план обречен на неудачу.
– А если там твердые породы? В таком случае крепи не потребуется, – не уступал Хим.
– Именно эти данные я и хотел проверить на диске, – ответил Зур. – Район второго муравейника характеризуется рыхлыми сыпучими песчаниками, а не скальными породами.
– Может быть, Техники успеют изготовить для нас специальные скрепляющие аэрозоли, – настаивал Хим.
– Я выясню, возможно ли это, – остановил я его. – Однако учитывая, что Техники оказались не в состоянии справиться с герметизацией грунтопроходцев, а также недостаток времени, я считаю неразумным рассчитывать на них. Нужно самим искать выход из положения.
– Разрешите, командир?
– Да, Зур?
– Мне кажется, мы напрасно рассматриваем озеро как препятствие. Напротив, следует использовать его.
– Как ты это себе представляешь?
– Известно, что вода губительна для яиц. Может быть, стоит сбросить на озеро "водяной дротик" типа тех, что мы применяли в войне с водяными жуками, – и попытаться прожечь дно при помощи холодных лучей? Тогда вода хлынет в хранилище и уничтожит яйца, и все это при минимальных потерях в живой силе.
– Но муравьи будут стараться вынести яйца через один из этих ходов, – заметил Ках-Ту.
– А мы обрушим их, – ответил Зур.
– Но разве возможно точно направить лучи в определенную точку? – усомнилась Тур-Кам.
– Хранилище довольно большое, так что точность не имеет особого значения, – возразил Зур.
– Не согласен, – заявил Хим. – Во время кампании против водяных жуков мы установили, что вода препятствует распространению холодных лучей. Я сомневаюсь, что даже при высокой точности попадания луч достигнет сводов хранилища.
– Командир!
– Да, Рахт?
– По-моему, я нашла решение. Не нужно разрушать оба туннеля. Достаточно разрушить только один, тогда мы сможем добраться до ячейки с яйцами прямо из шахты.
– Ты же сама сказала, Рахт, это может помешать нам уничтожить королеву.
– Я помню, командир. Я предлагаю вот что: как только мы войдем в туннель, то сразу обрушим его за собой при помощи холодных лучей и мини-гранат. Так мы отрежем муравьев.
Я не счел нужным уточнить, что с равным успехом они отрежут и себе путь обратно. Рахт знала это, предлагая план.
– Ты уверена, что вы сможете пробиться к яйцам и довести дело до конца? Боюсь, что потери будут слишком велики.
– Я понимаю это, командир. На этот случай мы возьмем с собой излучатель. Легче прожечь потолок изнутри, чем снаружи, – ну а вода из озера доделает дело.
Новое же устройство было огромным шагом вперед. Оно помогало разработать и наступательную стратегию. Оно не просто показывало подземные пустоты, оно могло определять их размеры и расстояние от поверхности земли. Разведывательный флаер, оснащенный таким прибором, совершив несколько облетов муравейника, возвращался с готовой картой подземных коммуникаций врага.
Мои подчиненные как раз рассматривали одну из таких карт – карту второго муравейника. Объект атаки отряда Рахт.
– Трудности атаки на данный муравейник очевидны, – открыл я совещание. – Как вы видите, одно из главных хранилищ яиц находится вот в этой точке, под дном озера. – Я отметил точку на карте. – Я собрал вас здесь, чтобы обсудить возникшую проблему или, точнее, проблему, которую не решили Техники. Из их последних отчетов следует, что они так и не смогли довести модель герметичного грунтопроходного снаряда. По их прогнозам, работа над этим проектом будет завершена спустя значительное время после отбытия нашего легиона. Это означает, что разработанный план проникновения в хранилище с поверхности невыполним. Мы должны разработать новый план, иначе операция теряет всякий смысл.
Я выжидал, пока они обдумывали задачу. Рахт склонилась над картой, пристально рассматривая ее, что, в сущности, было чисто символическим жестом, помогающим сосредоточиться, – ибо карту она давно запомнила до мельчайших подробностей.
– Командир, – заговорила Зах-Рах, – насколько я понимаю, мы будем прорываться в туннели прямо из грунтопроходцев. А раз так, то разумней использовать ту шахту, что ближе всего к муравейнику.
– Разрешите, командир? – вступила в дискуссию Рахт.
– Да, Рахт.
– Это порочный план, Зах-Рах, – сказала она. – Чтобы попасть в муравейник прямо из шахтного ствола, мы должны пройти через вот эти два туннеля. А, согласно намеченному плану операции, оба они должны быть засыпаны. В противном случае муравьи смогут прислать подкрепление, чтобы защитить королеву, вот сюда.
– А если прорыть ход самим? – задумчиво предложил Хим.
– Как ты это себе представляешь? – спросил я.
– Известно, что муравьи используют холодные лучи при прокладке ходов. Но ведь и у нас есть такие излучатели. Вот я и подумал, почему бы нам не попробовать? Сначала мы пробурим шахту, скажем, вот в этой точке, а потом холодными лучами прожжем горизонтальную штольню прямо к хранилищу яиц.
Я обдумал его предложение. Оно показалось мне эффективным и весьма остроумным решением проблемы. Я уже собрался высказать это вслух, как вдруг заметил, что Зур проверяет что-то на диске данных.
– Ты хочешь что-то добавить, Зур?
– Минутку, командир... Мне помнится... Да, вот оно. – Он просмотрел информацию, прежде чем ответить. – К сожалению, должен сказать, что горизонтальное бурение в данной местности невозможно.
– Почему? – поинтересовался Хим.
– Муравьи действительно используют холодные лучи для прокладывания ходов, однако это лишь вспомогательное средство. Основную работу они делают сами, к тому же проложить туннель – это не просто взять и прорыть под землей горизонтальный ход. Необходима крепь, чтобы не обрушились своды. Муравьи достигают этого при помощи специального цементирующего состава, который вырабатывают их слюнные железы. Мы не обладаем такими способностями, так что этот план обречен на неудачу.
– А если там твердые породы? В таком случае крепи не потребуется, – не уступал Хим.
– Именно эти данные я и хотел проверить на диске, – ответил Зур. – Район второго муравейника характеризуется рыхлыми сыпучими песчаниками, а не скальными породами.
– Может быть, Техники успеют изготовить для нас специальные скрепляющие аэрозоли, – настаивал Хим.
– Я выясню, возможно ли это, – остановил я его. – Однако учитывая, что Техники оказались не в состоянии справиться с герметизацией грунтопроходцев, а также недостаток времени, я считаю неразумным рассчитывать на них. Нужно самим искать выход из положения.
– Разрешите, командир?
– Да, Зур?
– Мне кажется, мы напрасно рассматриваем озеро как препятствие. Напротив, следует использовать его.
– Как ты это себе представляешь?
– Известно, что вода губительна для яиц. Может быть, стоит сбросить на озеро "водяной дротик" типа тех, что мы применяли в войне с водяными жуками, – и попытаться прожечь дно при помощи холодных лучей? Тогда вода хлынет в хранилище и уничтожит яйца, и все это при минимальных потерях в живой силе.
– Но муравьи будут стараться вынести яйца через один из этих ходов, – заметил Ках-Ту.
– А мы обрушим их, – ответил Зур.
– Но разве возможно точно направить лучи в определенную точку? – усомнилась Тур-Кам.
– Хранилище довольно большое, так что точность не имеет особого значения, – возразил Зур.
– Не согласен, – заявил Хим. – Во время кампании против водяных жуков мы установили, что вода препятствует распространению холодных лучей. Я сомневаюсь, что даже при высокой точности попадания луч достигнет сводов хранилища.
– Командир!
– Да, Рахт?
– По-моему, я нашла решение. Не нужно разрушать оба туннеля. Достаточно разрушить только один, тогда мы сможем добраться до ячейки с яйцами прямо из шахты.
– Ты же сама сказала, Рахт, это может помешать нам уничтожить королеву.
– Я помню, командир. Я предлагаю вот что: как только мы войдем в туннель, то сразу обрушим его за собой при помощи холодных лучей и мини-гранат. Так мы отрежем муравьев.
Я не счел нужным уточнить, что с равным успехом они отрежут и себе путь обратно. Рахт знала это, предлагая план.
– Ты уверена, что вы сможете пробиться к яйцам и довести дело до конца? Боюсь, что потери будут слишком велики.
– Я понимаю это, командир. На этот случай мы возьмем с собой излучатель. Легче прожечь потолок изнутри, чем снаружи, – ну а вода из озера доделает дело.