Асприн Роберт Линн. Душа Города

   - Об этом тебе лучше поинтересоваться у самого владельца.
   - А почему не тебе? Ведь это ты считаешься помощником Рэндала.
   - Я не видел нашего лопоухого кудесника с тех пор, как он прошлой ночью отправился разыскивать тебя. Нам показалось, что у Нико помутился рассудок.
   Голос Темпуса чуть смягчился.
   - Я несколько дней не видел Рэндала, но заходил к Нико как раз перед тем, как пойти к тебе. Нико был на ногах и жаловался на Джихан, и никто не обмолвился ни о каком "помрачении".
   - Знаешь, наш маленький маг, учитывая его неосведомленность и детскую невинность, немного наивен в вещах подобного рода. Он увидел то, что видеть ему не хотелось, назвал его "помутнением рассудка" и от этого зрелища бежал из комнаты, точно черт от ладана. Темпус, сопоставь факты.
   В голосе маршала пропала уверенность.
   - Роксана. Королева Смерти вновь нанесла мне удар в самое слабое место. О боги, разве Нико не достаточно уже натерпелся? - спросил он.
   - Тебе известно, что нам так и не удалось отыскать тело Роксаны, а по имеющимся у нас сведениям, она способна украсть тело с не меньшей легкостью, чем душу. Той ночью она заключила союз с демонами, и теперь у нее есть возможность скользнуть в его череп. Но мы никогда не узнаем об этом!
   - Джихан узнает. Она говорит, что каждая частичка его тела исполнена чистой боли.
   - Черт тебя побери! Когда я видел его прошлой ночью, он не страдал от боли, - в ярости ударил кулаком по столу Молин. - Если Роксана не завладела разумом Нико, значит, он сам призывает ее в своих снах. У нас может возникнуть серьезная проблема.
   - Я сойду в Ад, чтобы избавить его от Роксаны, - заключил Темпус, поднимаясь со стула.
   - Роксана не в Аду - она в самом Нико, в его снах, его вожделениях. Риддлер, он призывает ее к себе.
   - Над ним властвует проклятье.
   - Какое проклятье: твое, его или ее? Разве тебе не приходило в голову, что Нико любит эту сучку-ведьму сильнее, чем тебя.
   - Достаточно, что он вообще меня любит.
   - Очень удобная позиция, Риддлер. Этот истекающий маат адепт бандаранской магии навлек на мир смуту лишь потому, что имел несчастье обожать тебя. Может, ты еще скажешь, что и Вашанка удалился потому, что тебя любил.
   - Ладно, - прогремел Темпус, но снова уселся в кресло, - мое проклятье распространяется только на тех, кого люблю я. Тебя устраивает такой ответ?
   - По крайней мере, я в безопасности, - улыбнулся Факельщик.
   - Жрец, не играй со мной. Ты не в моей команде.
   - А я и не играю с тобой, я пытаюсь помочь тебе. Сколько лет ты день за днем вбиваешь это себе в голову? Ты что, и впрямь считаешь себя пупом земли? Твое единственное проклятье заключается в твоей гордыне, в том, что ты веришь, будто отвечаешь за все.
   Всякий в империи Рэнке знал, что насмехаться над обетом Темпуса означает немедленную смерть, но сегодня подобное заявление жреца заставило бессмертного наемника лишь разразиться возмущенным бормотанием по поводу чародеев, любви и прочих вещей, недоступных пониманию обычных, не связанных проклятием людей.
   - Риддлер, позволь мне сказать тебе, как вижу проблему я. На мой взгляд, проклятье - только угроза, потенциальная угроза. Ни один чародей, больше того, ни один бог не сможет проклясть человека, если тот не поверит в проклятье. Темпус Тейлз, все очень просто. Ты сам посчитал проклятье какого-то захудалого мага за пророчество, и сам отказался от любви во всех ее проявлениях.
   Шок начал проходить. Темпус подобрался, на его лице отразилось неудовольствие. Молин качнулся на стуле так, что передние ножки оторвались от земли, и прислонился спиной к рабочему столу, приняв позу настолько беззащитную, что она странным образом казалась несокрушимой.
   - Кстати говоря, - дружелюбно заметил жрец, - наше с тобой давнее знакомство убедило меня в том, что твое проклятье существует только в твоей собственной голове. Просто дурная привычка. Он говорит, что ты способен спать, как ребенок, стоит тебе этого захотеть.
   - Кто говорит?
   - Отец Джихан, Буреносец, - ответил Молин с улыбкой.
   - Ты? Ты и Буреносец?
   - Ты ошарашен? - Жрец вернул стул в нормальное положение. - В каком-то смысле мы оба приемыши, и я... - Молин чуть запнулся, стараясь подобрать нужные слова, - ощущаю это с завидным постоянством. Вот это и впрямь проклятье. Наш первопредок по уши влюблен в богиню-мать бейсибцев, вот только они никак не могут сойтись головами, ногами или какими там еще частями тела.
   - Факельщик, ты уводишь меня от сути дела, - предупредил Темпус, но силы в его голосе не ощущалось. - Империя возрождается, возвращается Вашанка, - заметил он скорее с надеждой, чем с уверенностью.
   Молин поцокал языком, будто говорил с ребенком.
   - Риддлер, раскрой глаза. Сколь бы невероятно это ни звучало, но будущее здесь, в Санктуарии. Здесь восстанет империя, а с ней и бог войны, но это будет не Рэнке и не Вашанка. Я мыслю, что ты прибыл сюда затем, чтобы удержать в повиновении город до прихода императорского корабля. Я делаю тебе контрпредложение: выкажи верность своему сыну тем, что оставишь Брахиса, Терона и всю Рэнке живыми только до тех пор, пока Санктуарии не окажется в состоянии помериться с ним силой.
   - Жрец, твои кишки намотают на перекладину, - прошипел Темпус, направляясь к двери.
   - Поразмысли над этим, Риддлер, ложись спать с этой мыслью. Ты нуждаешься в отдыхе.
   Великан ничего не ответил и растворился в сгустившемся за дверью кабинета сумраке. Если его удастся привлечь, триумф Детей Бури станет окончательным. Есть веши, которые неведомы даже Верховному богу войны, усмехнулся Молин, закрывая окно. Но насчет Темпуса он, пожалуй, был прав.
   * * *
   - Я говорю тебе - она сошла с ума. Она потеряла власть и собирает теперь своих мертвецов, но у нее это плохо получается.
   Во время разговора молодой человек крепко сцепил руки. Слова клокотали в его горле и рвались наружу. Он пребывал в постоянном возбуждении от боли и хронического пьянства, а перегар от его дыхания даже в холодном сыром воздухе был столь силен, что мог опьянить и абсолютно трезвого человека. Для своих целей обе ведьмы использовали трупы, которые гораздо лучше выглядели и не так дурно пахли, а ведь Мор-ам пока что числился среди живых.
   - О-она п-п-потеряла с-силу. О-она и-ищет к-кого-нибудь у-у-у... Мор-ам поперхнулся и отчаянно закашлялся.
   Уэлгрин вздохнул, нацедил немного дешевого вина и передал пьянице. В этом портовом городе, известном своим отчаянием и нищетой, бывший член ястребиных масок прошел уже все круги ада. Трясущимися руками Мор-ам поднес кружку к губам, и струйка слюны потекла из его обезображенного рта. Начальник гарнизона отвернулся, сделав вид, что ничего не заметил.
   - Ты имеешь в виду Ишад? - спросил он, когда тот допил вино.
   - Сех! - пробормотал Мор-ам нисийское ругательство и распрямил спину. Взгляд пьяницы стал более осмысленным. - Только не произносите вслух это имя. О-она ищет к-кого-нибудь у-у-убить, кого-нибудь с-сильного. Я м-могу узнать его им-мя.
   Уэлгрин ничего не ответил.
   - В д-доме м-м-моей сестры я в-видел ее в-вместе с Т-Темпусом. О-она б-была в гневе.
   Уэлгрин посмотрел на звезды над головой.
   Мор-ам снова схватил чашу и, запрокинув голову, жадно припал к ее краю. Послышалось громкое бульканье. Доносчик изо всех сил пытался сохранить ясность речи.
   - Я знаю и другое: она ищет ведьму. Теперь она добралась до власти и редко глядит под ноги. Я могу проследить за ней; она мне доверяет.
   Во дворец проследовала отара белых бейсибских овец. Над крышами послышался крик сокола, и стайка птичек порхнула к гавани. Уэлгрин наблюдал за их полетом, а Мор-ам рванулся, пытаясь поймать ладонь капитана своими влажными и скользкими руками.
   Послышался его быстрый лихорадочный шепот:
   - М-Мория изменилась. О-о-обзавелась д-друзьями, к-которые ей не д-д-друзья. М-мертвецы в д-доме П-Пе-леса, к-к-которым самое место в Аду. 3-завела л-л-любов-ника. М-Мория в-воровка, а он ч-ч-чародей, п-пожалуй, п-посильнее Ее. О-она расскажет, ч-ч-что...
   Капитан отдернул руку и резко свистнул. На пороге из темноты возникла грузная фигура часового.
   - Во дворец его, - приказал Уэлгрин, достал кусок материи из мешка на полу и тщательно вытер руки.
   - О-о-она узнает. Когда я н-не в-вернусь, она будет меня искать. Голос бывшего бандита стал звонким от отчаяния. - Ты сказал золото, ты сказал: золото за информацию.
   - Но не за предательство собственной сестры. Парень, тебе бы уже пора было изучить меня, - холодно ответил Уэлгрин. - Во дворец, - повторил он, и в комнату вошел второй солдат, чтобы поручение было исполнено тихо.
   Уэлгрин швырнул кружку Мор-ама в одну из мусорных куч, которые тут и там лежали в этом сгоревшем, лишенном крыши складе. Вот до чего дошло: солдаты Рэнке держали оборону в руинах, выслушивали сплетни городского отребья и разговаривали с нежитью. Из столицы в Санктуарий направлялась царственная процессия, и Уэлгрин получил приказ поддерживать спокойствие в городе и, помимо этого, внимательно прислушиваться ко всем сплетням про нисийскую ведьму. Положив ладонь на рукоять меча, воин стал ждать следующего посетителя.
   - Знаешь, а возможно, он прав, - послышался голос из темноты.
   Через дыру в стене проехал вооруженный всадник. Голову воина окутывал колышущийся туман, а лошадь холодом и сиянием напоминала мраморную статую. Уэлгрин привстал, не снимая руки с эфеса.
   - Стой, где стоишь, - скомандовал незнакомец, спрыгивая на землю. Ходит слух, что ты готов выслушать всякого, даже другого ранканского воина. - Голос был человеческим, вот только его фыркающая лошадь в неровном свете тлеющего костра не оставляла на земле тени.
   - Страт? - спросил Уэлгрин, и кивок подтвердил его догадку. - Вот уж не думал, что ты объявишься в городе в эти дни.
   Послышался соколиный крик. Мужчины глянули вверх, через обуглившиеся перекрытия, но в ночном небе было пусто.
   - Прошлой ночью я был там, на банкете в доме Мории. - Стратон отбросил в сторону бочонок, на котором сидел Мор-ам, и выбрал себе другой из кучи мусора. - Здесь неопасно? - поинтересовался он, обводя взглядом полуразрушенные стены.
   - Это моя штаб-квартира.
   - Его стоило выслушать, - заметил Страт, махнув рукой в сторону тропинки. Узлгрин качнул головой.
   - Он пьян, испуган и готов заложить даже тех, кто помогает ему. Меня не интересует то, что он хочет продать.
   - Ты заметил, что он чего-то до смерти боится? Я бы сказал, что ему ведомо нечто, страх перед чем не заглушить дешевым вином. Я видел изменившийся облик Мории на днях, и это не дело рук Ишад. Я поговорю с ним и выясню, в чем дело.
   О Страте поговаривали, что он живет с некроманткой, так же, как, впрочем, и обратное. Но факт оставался фактом, он знал окружение Ишад, как никто другой, и выступал посредником в отношениях пасынков с ведьмой. А кроме того, ему не было равных в умении вызвать человека на разговор и оценить важность полученной информации.
   - Я сам еще раз поговорю с ним, - пообещал Уэлгрин, жалея, что ему недостает умения убеждать, присущего Молину. В ответ Стратон молча улыбнулся, и от его улыбки у Уэлгрина взмокла спина. Поразмыслив над причинами, которые привели сюда всадника, Уэлгрин вновь прислушался к одинокому крику сокола и решился нарушить принятые условности: - Страт, ты пришел сюда не затем, чтобы помочь мне разобраться с этим опустившимся бандитом, мне ведомо также, что пасынку небезопасно появляться к востоку от Прецессионных врат. Что привело тебя ко мне?
   - Есть разговор насчет Джабала - предводителя масок. - Ради вящего эффекта Стратон выдержал паузу, откусил кусок ногтя и плюнул в темноту. Мы с ним договорились, и я хочу, чтобы ты и твои люди придерживались нашего соглашения.
   Уэлгрин поморщился:
   - Воин, я думал, ты принес с собой лучшие вести. Джабал, заключил договор с пасынками?!
   - Со мной, - процедил сквозь сжатые губы Страт. - Ради мира и спокойствия, ради поддержания безопасности в Санктуарии на время визита имперского руководства. Теперь НФОС окажется под двойным ударом, и мы покончим с ним раз и навсегда. Для тебя должно быть честью, что мне в голову пришла мысль привлечь твой отряд к сотрудничеству с нами.
   - Какому еще сотрудничеству? - взорвался Уэлгрин. - Это что, мы занимаемся рэкетом и терроризируем купцов? Разве это мы перевернули город вверх дном? Это что, мы виноваты в том, что илсиги едва не ведут против нас войну? Ты решил покончить с НФОС, но его бы и не было, если бы не этот чертов Третий отряд. Да не будь тебя и твоих спутников, отряд тоже никогда не появился бы в Санктуарии. От тебя и твоих идей у меня голова идет кругом.
   Стратон закаменел в молчании. Между призванными на службу империи регулярными солдатами и элитными подразделениями, подобными пасынкам или церберам, которых интересовало только золото, никогда не было большой любви. И в отношениях между занимавшими положение командиров Стратоном и Уэлгрином, а именно им поручили поддерживать мир в Санктуарии, это ощущалось особенно остро.
   Уэлгрин, который большую часть своей жизни слепо преклонялся перед личностями типа Страта, Критиаса и даже Темпуса, ждал, что Страт взорвется, и не почувствовал никакого облегчения, когда после томительно долгих минут осознал, что положение пасынка, пожалуй, даже хуже, чем его.
   - Хорошо, - нарушил молчание Уэлгрин, опустив руки на самодельный стол и заставляя себя смирить гнев, как поступал в таких случаях Молин. Гарнизон поможет тебе. Что еще?
   - Мы меняем правила игры, и некоторым это может не понравиться. НФОС собирается нажать на...
   Уэлгрин поднес палец к губам, призывая к молчанию - крик сокола изменился.
   - Траш? - сказал он спустя некоторое время в темноту.
   - За ним следили, - послышался голос откуда-то из-за спины Уэлгрина. Один на крыше, у него в руках такой лук, что стрелой из него можно проткнуть вас двоих. Чуть позже появился второй, у него оружия мы не приметили. Он заметил первого и теперь сшивается поблизости.
   - Кто-нибудь из твоих дружков?
   - Нет, я приехал один, - неуверенно заметил Стратон, заслышав в воздухе звук, похожий на свист стрелы.
   - Уходим, - скомандовал Уэлгрин, отбрасывая бочонок в сторону.
   Одному богу известно, кто мог следить за Стратоном, думал Уэлгрин, пригнувшись и нырнув в тень, где поджидал его Трашер. У каждого пасынка были враги в этой части города, а у Страта больше других. Возможно, даже такие, что готовы ради чести убедить его сражаться друг с другом.
   Уэлгрин решил, что не время и дальше предаваться раздумьям, особенно сейчас, когда Трашер еле заметной тропкой вел его через груды мусора. Его люди патрулировали эти развалины и знали все безопасные проходы, так что Уэлгрину оставалось только идти вперед и надеяться, что здравомыслие Страта подскажет ему сделать то же самое. Трашер вывел их к близлежащим крышам как раз в тот момент, когда лучник спрыгнул вниз на грязную мостовую.
   - Ты узнал его? - осведомился Уэлгрин, показывая на удаляющуюся тень.
   - Крит.
   - Брат охотится за братом. Не упустите второго, - крикнул Уэлгрин всем, кто мог его слышать. С Критом можно будет побеседовать и не вступая в схватку на крыше. Воин повернулся было, чтобы последовать за Трашером, но увидел, что Стратон стоит как вкопанный, с тех самых пор, как узнал своего некогда надежного партнера. - Стратон, сейчас не время терзать себя вопросами.
   - Он пришел убить меня, - прошептал Стратон, наткнулся вдруг на кусок черепицы и едва не упал. Уэлгрин поддержал его за плечо.
   - Не сейчас. Поспешим, пока мы не упустили и второго тоже.
   Стратон покраснел и отбросил его руку.
   Второй из филеров весьма неплохо ориентировался в Санктуарии и сейчас пытался укрыться в спасительном переплетении улочек Лабиринта. В лунном свете мелькнула прыгнувшая с крыши на крышу фигура, потом еще одна. Уэлгрин узнал в сгорбившемся силуэте второго Трашера.
   - Такая акробатика не для нас, - заключил Уэлгрин, прикинув тяжесть доспехов, надетых на нем и на Страте. - Давай низом, это наш единственный шанс.
   Воин первым рванулся через грязь и кучи мусора, время от времени поджидая Страта, чтобы совместными усилиями проломить преграждавшую им путь дверь или стену.
   - Мы их потеряли, - пробормотал Стратон, когда они в щепки разнесли склизкие ворота и оказались на пустынной Дороге Ящериц.
   Уэлгрин поднес руки ко рту и очень похоже закричал соколом.
   - Зато неплохо размялись, - заметил он. - Хорошо бы промочить глотку.
   Страт кивнул, как вдруг послышался ответный клекот и из трущоб позади появилась чья-то фигура.
   - Капитан, мы поймали ее.
   - Ее? - разом выдохнули оба преследователя.
   * * *
   Кама всматривалась в ночь из люка вонючей цистерны, предназначенной для сбора воды с крыш домов Лабиринта. Какое невезение: ведь еще пятнадцать шагов, и она растворилась бы в запутанных улочках Лабиринта. Оступиться на этом чертовом камешке и съехать вниз по дождевому желобу и впрямь было невезением, но только собственной глупостью можно объяснить незнание того, что желоб, мимо которого она проходила десятки раз, вел в цистерну. Аркан, который кинул на нее Трашер, не был бы препятствием, если бы Кама ценила гордость больше жизни и если бы колено не пострадало при падении, а руки не устали от тщетных попыток высвободиться самостоятельно.
   Кама мужественно перенесла минуты, когда ее, точно снулую рыбу, вытащили из резервуара, зная, что худшее еще впереди.
   - О боги, нет, - тихо выдохнул знакомый голос, - только не она...
   Кама даже не глянула в ту сторону, а обратила свой взор на моложавого начальника гарнизона, который из преследователя превратился в спасителя.
   - Ну, - осведомилась она, - вы довольны, или вам нужно оттащить меня во дворец?
   Уэлгрин почувствовал ком в горле. Санктуарий был Санктуарием, и ему доводилось видеть женщин, одетых в черные мужские костюмы воров. У него в гарнизоне тоже была женщина-солдат, которую он сам принял на службу И которая была неукротима в бою, словно выросла в Лабиринте. Однако стоявшая перед ним молодая женщина в прилипшей к телу мокрой одежде, с длинными влажными волосами, которые веером разлетались вокруг ее лица, стоило только женщине вскинуть голову, являлась некогда мозговым центром Третьего отряда, а теперь НФОС. Хуже того, она была дочерью Темпуса.
   - Кто тебя послал? - пробормотал он, интуитивно задав тот единственный вопрос, который поставил ее в такое же неловкое положение.
   - Надеюсь, не твой... это не Темпус послал тебя? - вторил ему Страт, подходя ближе к свету только что зажженного факела.
   Кама тряхнула головой, ничего не ответив Страту, и хранила молчание до тех пор, пока подошедший Трашер не заломил ей руку.
   - Вы хотите, чтобы ваша рука зажила?
   - Да... пустите меня...
   - Траш, - подал голос Уэлгрин, чтобы удержать своего лейтенанта, но тот уже отпустил руку девушки и достал из подсумка кусок чистого полотна.
   - Черт, неприятная рана.
   Траш поднес факел, чтобы получше рассмотреть руку Камы. Собравшиеся во дворе воины невольно переглянулись. Кожа на ладони Камы была содрана и местами пробита грязными щепками от стенок цистерны. От таких ран люди не умирают, но рука теряет на время гибкость, что тоже было довольно плохо. Кама вздрогнула от прикосновения.
   - Мадам, - Траш посмотрел Каме прямо в глаза, - у вас есть там хороший доктор? - Он повел плечом в сторону Лабиринта.
   - Да уж не хуже тебя. Трашер расплылся в улыбке.
   - Он хороший лекарь, - сказал Уэлгрин, - но то снадобье, которое он таскает с собой в подсумке, наверняка изготовили демоны.
   - Мне его дала моя одноглазая бабушка... - объяснил Трашер, вылив на руку Камы немного бесцветной жидкости.
   - Будет очень больно, - предупредил из темноты чей-то голос.
   Но Кама уже знала это и так. Ее лицо побелело, вытянулось и оставалось таким до тех пор, пока Трашер накладывал девушке повязку. Кама вздохнула с облегчением, когда Страт поддержал ее под руку.
   - Почему? - спросил Страт так тихо, что Уэлгрин скорее почувствовал его вопрос, нежели расслышал.
   - Отправляйтесь в казарму, - скомандовал Уэлгрин своим людям. - Мы сами проводим даму. - Он поймал и выдержал взгляд Страта. - Есть предложение распить кувшинчик вина, - предложил Уэлгрин, когда его люди ушли.
   Они медленно двинулись к складу, возле которого Страт оставил свою лошадь.
   - Я стала следить за Критом, - объяснила Кама, - когда увидела его с луком... действовал он по приказу или нет, сказать не могу. - Девушка умолкла и откинула с лица влажную прядь. - Во дворце никто ничего не понимает. Они не кажут носа на улицу и не знают, что происходит.
   Каме, так же как всякому, кто провел зиму на улицах Санктуария, а не во дворце, столице или каком-то другом достаточно удаленном от войны месте, выпало на долю пройти через все круги ада. Уэлгрин понял, что девушка скорее доверится и станет другом любому, кто выдержал эти длинные, безумно холодные ночи на баррикадах, вне зависимости от того, под чьими знаменами он сражался, нежели человеку со стороны, пусть даже это ее собственный отец.
   - Уж это точно, - согласился Уэлгрин, взяв Каму под руку так, чтобы перенести часть веса с ее искалеченного колена. - Идемте, есть один надежный человек, которому я доверился бы и на улицах города, и во дворце.
   * * *
   Молин Факельщик устало прислонился к распластавшей крылья горгулье. Закрыв глаза, он наслаждался нежным солнечным теплом. Крыша дворца выглядела пустынной, если не считать нескольких прачек. Жрец предпочел бы оказаться где-нибудь за городом, но зима в Санктуарии уступила место грязи, этому "пятому времени года", а Молин не считал себя способным прокладывать дорогу через распутицу, в которой тонули улицы и дворы.
   Молин с методичностью автомата анализировал в уме недавние разговоры и слухи. Начальник гарнизона Уэлгрин начал подавать надежды, установив по собственной инициативе дружеские отношения со Стратоном и дочерью Темпуса Камой. Это была хорошая новость. Плохо было то, что отрезанный от Ишад и пасынков Стратон перенес свою деятельность на улицы и вступил в переговоры с Джабалом Для него не стало полной неожиданностью подтверждение того печального факта, что координатором операций НФОС являлась Кама. Темпус, чье поведение даже в самых благоприятных условиях предугадать было нелегко, может в ярости натворить немало бед, если вдруг узнает, что член его настоящей (или воображаемой) семьи выступил против него.
   Допрошенный в гарнизоне пьяный бандит из числа масок рассказал им все, что знал об Ишад, хотя и немало приврал. Так же как Стратон, жрец отметил для себя тот факт, что в окружении Ишад есть амбициозный нисиец, способный превратить илсигскую дурнушку в даму полусвета из столицы. Молин знал, что Ишад отошла от колдовства, когда вернувшийся ворон не принес от нее вестей, и, если она вновь вернется к своим занятиям, ворон известит его об этом. Если же нет, Джихан сумеет защитить детей, Рэндал оборонит Сферу, а бесхозная магия уничтожит сама себя.
   В целом Молин был доволен ходом событий. Боевые группировки, а именно пасынки, воины Джабала, Третий отряд и гарнизон поддерживали порядок в своих зонах влияния без открытого вмешательства со стороны дворца. Санктуарий получил передышку до тех пор, пока императорская делегация не покинет город. Лишь беспризорная магия и похождения Темпуса представляли собой проблему.
   - Молин, господин мой, - вот вы где! Всегда бодрый голос принца Кадакитиса вынудил жреца оторваться от раздумий.
   - Иногда, Молин, вас дьявольски трудно отыскать. Не вставайте, я сяду рядом.
   - Я всего-навсего наслаждаюсь солнцем и тишиной.
   - Я так и думал Мой господин, я в замешательстве.
   Молин бросил последний взгляд на притихшую гавань и обратил все свое внимание на примостившегося рядом золотоволосого аристократа.
   - Я к вашим услугам, мой принц.
   - Роксана жива или умерла?
   Молодой человек задал нелегкий вопрос.
   - Неизвестно. Мы узнали бы, если б она умерла, поскольку душа, подобная ей, способна вызвать немалый шум, оказавшись в Аду. Но и среди живых ее тоже нет. Ведьма точно испарилась, и все же мы полагаем, что она скорее жива, нежели мертва, однако где-то укрылась так, что даже Джихан не может ее найти, хотя такое трудно вообразить. Возможно, она вселилась з Нико, хотя Пенорожденная и заверила нас, что узнала бы, если бы такое произошло.
   - Ясно, - неуверенно кивнул принц. - А Дети Бури? Пока она не умрет окончательно или не вернется в мир живых, их состояние никак не изменится?
   - Замечу лишь, что это не лучший способ выразить итог наших недельных споров, но думаю, что вы весьма четко обозначили суть.
   - Мы не хотим, чтобы визитеры из столицы что-нибудь узнали о ней или о детях?
   - Полагаю, ситуацию можно обрисовать так: какой бы хаос ни вызвала ведьма сама по себе, ситуация станет неизмеримо хуже, если это произойдет на глазах одного из тех, кого вы назвали "визитером из столицы".
   - А поскольку мы не знаем ни где она находится, ни что собирается делать, то мы пытаемся оградить себя от любой случайности и теряем доверие друг к другу. Это стало уже обычным делом, хотя, конечно, нас с вами это не касается
   Молин невольно улыбнулся. Под внешней беззаботностью принца таились немалый ум, здравомыслие и умение руководить.
   - Естественно, - согласился жрец.
   - Тогда я считаю, что мы допустили ошибку. Мы изрядно облегчили ведьме жизнь, посчитав, что она сейчас где-то что-то злоумышляет.
   - У вас есть другие предложения?
   - Нет, - засмеялся юноша. - Я не делаю предложений подобного рода, но на вашем месте предложил бы не искать, как от нее защититься, а устроить ловушку, введя. ее в искушение, перед которым ей не устоять.