Страница:
Дневник, запись No 281
Криминальные элементы считают область азартных игр своей вотчиной. Честные бизнесмены, вознамерившиеся посвятить себя этому бизнесу, вскоре непременно заметят, что стали объектом пристального внимания со стороны тех людей, которые жаждут заиметь львиную долю прибыли, при этом не ударив пальцем о палеи. Стоит ли и говорить о том, как это неприятно и неудобно.
Местную мафию на Лорелее возглавляла Максина (Макс) Пруит. Появление на станции моего босса она встретила бурной кампанией с применением силы. Кампания эта была рассчитана на то, чтобы отпугнуть от казино клиентов. Кроме того, Максина наняла целую шайку всевозможных жуликов и шулеров, чтобы те трясли казино, как грушу. Она нисколько не сомневалась в том, что за счет применения этой тактики в самое ближайшее время доведет казино до разорения, а уж когда бы дело дошло до этого, она собиралась ненавязчиво напомнить владельцам о тех значительных ссудах, которые они в свое время от нее получили.
Однако все сложилось не так, как задумала Максина. Организованная ею попытка вооруженного захвата казино была предотвращена, поскольку мой босс располагал неограниченной огневой мощью, и эту мощь обеспечивали новейшие виды оружия, коими снабжался Легион. В немалой степени его победе над мафией способствовала и прекрасно проведенная разведка, которая своим успехом в большой мере обязана вашему покорному слуге. Но провал Максины, увы, ничего не значил Для искателей легкой наживы со стороны. Мой босс понимал, что это неизбежно. Он не предполагал другого – как быстро соберутся и начнут описывать над ним круги стервятники, и какую помощь и поддержку они получат все от той же Максины.
– Ты снова недооцениваешь Шутника, – сказала Лаверна, оторвав взгляд от книги. Она по привычке употребила легионерское прозвище капитана, хотя они с Максиной давно знали его настоящее имя. – Или ты уже успела забыть, как тебе несказанно повезло, что ты успела подобру-поздорову ноги унести?
– Не забыла, – буркнула Максина Пруит. – Для того, чтобы держаться в деле так долго, как держусь я, нужно иметь хорошую память – надеюсь, об этом ты не забыла?
Она испытующе уставилась на свою главную советницу. Лаверна порой злила ее, но Максина ценила ее за уникальную способность рассматривать любые ситуации холодно, без эмоций. Именно этой способности она и была обязана своей кличкой – Мороженая сука. – Намек понят, – кивнула Лаверна и прижала кончик ногтя к строчке, на которой прервала чтение. – Но ты должна не забывать вот о чем: роту Шутника рано или поздно отсюда переведут. А когда его место займет кто-то другой, Шутник запросто может утратить всякий интерес к Лорелее и перевести вложенные сюда денежки куда-то еще, где ему будет легче за ними приглядывать. Ты же, насколько я понимаю, никуда не торопишься, и сможешь задержаться, если только не совершишь серьезной ошибки.
Макс кивнула.
– А мои планы попытаться еще раз завладеть «Верным шансом» тебе кажутся ошибкой.
– Не кажутся, – поправила подругу Лаверна. – Я в этом твердо уверена. – Она наклонилась вперед. – Когда ты схлестнулась с Шутником в первый раз, все преимущества были на твоей стороне, а он все равно ухитрился тебя обставить. И тебе еще повезло – единственное, в чем заключалось твое поражение, было то, что «Верный шанс» не достался тебе сразу, на блюдечке с голубой каемочкой. Не исключено, что и в следующий раз последствия окажутся точно такими же. Шутник отлично понимает, кто стоит за всеми неприятностями, что сыплются на его голову, и способен дать тебе сдачи гораздо больнее, чем ты ударишь его.
– Вот это мне нравится, – фыркнула Макс. – Все деньги на бочку и не пасовать. Легко тебе говорить – «сиди, жди». Не тебе же любоваться тем, как этот негодяй прикарманивает всю прибыль из «Верного шанса», и при этом остается только сидеть и ждать, когда же он, голубчик, наконец, соизволит смыться.
– Между прочим, я тоже нахожусь здесь, – глубокомысленно заметила Лаверна. – И тоже собираюсь здесь подзадержаться. Поэтому в моих интересах заботиться о сохранении твоего бизнеса. Именно поэтому мой тебе совет: пусть все идет, как идет. Дома, как говорится, и стены помогают, а на Лорелее дома ты, а не Шутник. Так пусть на тебя работает дом, и в конце концов ты получишь все, что хочешь.
Это понятно, – вздохнула Максина, подошла к окну и посмотрела на раскинувшиеся внизу улицы. Из окна ее пентхауза открывался великолепный вид на сверкающие огни игорных домов Лорелеи. На самом деле, учитывая тот момент, что все происходило на космической станции, такие понятия, как «дома» и «на улице» здесь можно было считать практически равнозначными, и все же было нечто приятное, родное, умиротворяющее в том, насколько вид из окна походил на самый обычный городской пейзаж. Хозяева игорных заведений усиленно пеклись о том, чтобы обеспечить своим клиентам максимум удобств – покуда те, естественно, еще располагали денежками.
Максина некоторое время постояла у окна, упершись ладонями в подоконник. Затем, не оборачиваясь, проговорила:
– Есть еще одна проблема. Деньги, как известно, приходят к деньгам, а если у Шутника и дальше все пойдет так же распрекрасно в «Верном шансе», то он со временем сможет и другие казино прибрать к рукам. Даже в том случае, если его роту отсюда переведут, он может оставить здесь во главе дела какого-нибудь умника, который нас тут заставит попотеть. А их дело будет с каждым днем процветать все круче. Инерция, понимаешь? И этой инерции мы обязаны положить конец сейчас. Вот почему я уже предприняла целый ряд мер, призванных заставить этих мерзавцев расшевелиться. Есть такое ощущение, что ко многому они не готовы.
– Да, я слышала, что люди из якудзы уже на станции, – кивнула Лаверна. – Нынче вечером за столами для «блэкджека» была заварушка. Не исключено, что это их работенка.
– Я тоже слышала об этом маленьком недоразумении, – усмехнулась Макс. – Между прочим, кое-каким твоим советам я следую. Следы от моих мелких пакостей ни в коем случае не ведут ко мне. Все выглядит так, словно этим занимается кто-то другой. Мне же можно спокойненько сидеть, получать ежемесячные дивиденды и любоваться тем, как возле маленькой империи Шутника начинают собираться и кружить акулы. Пожалуй, это мне придется по вкусу, Лаверна.
– Надеюсь, так и будет, босс, – отозвалась Лаверна. Однако, судя по выражению ее лица, она более скептично относилась к будущему, нежели ее работодательница. В конце концов, такова была ее работа – предвидеть осложнения и искать пути выхода из оных. Как ей хотелось, чтобы Максина перестала создавать эти самые осложнения… но будь Максина человеком, не способным создавать сложности себе и другим, ей бы не понадобилась такая помощница, как Лаверна. «Тебе дают кислые лимоны, а ты должна приготовить из них сладкий лимонад», – мысленно вздохнула Лаверна и вернулась к прерванному чтению.
Выйдя из аэробуса, Шутт, не задерживаясь, вошел в отель через парадный вход, предоставив Бренди почетную обязанность разместить новеньких по номерам. Следом за ним в парадную дверь скользнул капеллан, сопровождаемый ледяным взглядом Бренди. О том, каково будет номинальное воинское звание преподобного, пока не было сказано ни слова, но Бренди на всякий случай сдержалась и не стала окликать капеллана и требовать, чтобы тот вернулся в строй. Она решила обсудить этот вопрос с капитаном после размещения новобранцев по номерам. В конце концов, существовал устав, и в роте «Омега» многие из его пунктов выполнялись – разве только подход к их исполнению был несколько другой. Бренди хотелось, чтобы все так оставалось и впредь. Войдя в казино, Преп окинул торжественным взглядом многолюдный зал, столы, за которыми восседали и у которых толпились разгоряченные игрой посетители, между которыми сновали весьма приблизительно одетые официантки, барные стойки, за которыми деловито суетились бармены. Тут и там среди толпы клиентов можно было заметить охранника в черной форме Легиона – то бишь, одного из тех, ради спасения чьих душ сюда и прибыл преподобный.
– Вот она, моя паства, – еле слышно пробормотал Айрес. – Мой шанс пойти по стопам Короля. Пусть же мне удастся пройти большую часть его пути. – Вслух, обратившись к Шутту, он сказал: – Капитан, позвольте мне на некоторое время задержаться здесь и познакомиться с теми людьми, которых мне предстоит, так сказать, духовно окормлять. Свой номер я найти всегда успею.
Шутт кивнул: – Конечно, оставайтесь.
Преп изобразил некий жест, отдаленно напоминавший салют, после чего тут же затерялся в толпе. Шутт и глазом не успел моргнуть, а к нему уже спешил Усач, и притом с весьма озабоченным видом.
Шутт останавливаться не стал, а когда сержант поравнялся с ним, поинтересовался:
– Ну, сержант, что у вас новенького?
– Суси пропал, сэр, – отвечал Усач с суховатым британским акцентом. – Телекамеры засекли карточных шулеров за столом для «блэкджека». Суси и Рвач отправились разбираться. Шулеров было двое – мужчина и женщина. Мужчина оказался большим спецом в боевых искусствах, и они с Суси обменялись парой ударов. – Это что-то новенькое, – вздернул брови Шутт. – Надеюсь, никто не пострадал?
– Жаловаться никто не жаловался, сэр, – ответил Усач. – Стул поломали, но уже заменили.
– Вот это правильно, – похвалил подчиненного Шутт, остановился и взглянул на него. – А как давно это произошло?
– Сразу после того, как вы отбыли в космопорт, сэр, – отвечал сержант. – Стало быть, минут copок назад. Суси и этот человек потом ушли вдвоем. – Суси заверил Рвача в том, что у него все схвачено, но в подробности не вдавался, да еще и коммуникатор отключил, как только они вышли из казино. Женщину мы арестовали. Как только ее дружок перестал руками махать, она сразу присмирела, вот только молчит, слова из нее не выдавишь. Правда, я сильно сомневаюсь, что ей известно, где они находятся. А нам это и подавно неизвестно.
– Говорите, Суси отключил коммуникатор, вот как? – Лицо Шутта приняло озабоченный вид. – Не сказал бы, что это самый мудрый поступок с его стороны. Я привык доверять его дальновидности, но это как-то…
– Я понимаю, что вы хотите сказать, сэр, – угрюмо проговорил Усач. – Не всегда удается действовать строго по протоколу, но он ведь мог хотя бы Мамочке намекнуть в общих чертах, куда направляется, а потом пусть бы уж себе отключался на здоровье. Почему он этого не сделал – не понимаю.
– Ну, и какие меры мы предпринимаем для его обнаружения?
– Пока самые безрезультатные, сэр, – признался Усач. – Лейтенанта Рембрандт сразу проинформировали о случившемся. Она распорядилась, чтобы все, кто в последнее время видел Суси или того мужчину, немедленно лично докладывали об этом. Мы предполагаем, что этот человек мог отобрать у Суси коммуникатор, потому опасаемся передавать приказ по системе связи.
– Есть факты, позволяющие предполагать, что это возможно? – спросил Шутт.
– Пока нет, – покачал головой Усач. – Но вам бы лучше поговорить с Рембрандт и Мамочкой. Они следят за развитием событий с той секунды, как Суси и этот человек покинули казино. Не исключено, что им известно гораздо больше того, что они выпускают в эфир – и у стен, как говорится, есть уши.
– Это верно, – согласился Шутт. – Продолжайте в том же духе, сержант. Пока, похоже, вы сделали все, что было в ваших силах.
С этими словами он развернулся и направился к центру связи. Если уж сейчас кто-то и знал о положении дел больше Усача, то это была Мамочка.
Ни сам Шутт, ни Усач не заметили маленькой фигурки в черном, которая наблюдала за ними, спрятавшись за кадкой с развесистым дурданианским папоротником, а потом крадучись последовала за Шуттом к лифту.
– Пока вы будете жить здесь, – сказала Бренди и отперла дверь номера на третьем этаже гостиницы. Одним из нововведений Шутта стал отказ от размещения военнослужащих в казармах. Практически сразу же после вступления в должность командира роты «Омега» он велел своим подчиненным собрать пожитки и переехать из казарменных бараков в самую лучшую в городе гостиницу – на то время, пока этим самые бараки должны были перестроить таким образом, чтобы они стали еще более комфортабельными, чем гостиница. Шутт не видел причин, почему бы на Лорелее ему следовало отступить от этой доброй традиции, и потому практически весь личный состав роты, за исключением считанных служащих, работавших на стороне, проживал в самых роскошных номерах.
– Это здорово, – кивнул Руб и сбросил с плеч на пол тяжелый вещмешок. Дьюкс издал согласное мурлыканье. Бренди нисколько не удивилась. Проведя скрупулезнейшие изыскания, Шутт установил, что гамбольтов должны вполне устроить самые обычные человеческие кровати. В противном случае ему бы пришлось приобрести именно такие устройства для спанья, к которым гамбольты привыкли дома. В обычаи Легиона входила забота о том, чтобы все военнослужащие в плане условий жизни были равны. Вот только в большинстве подразделений это самое равенство сводилось к тому, что всем приходилось смиряться с одинаковым максимумом неудобств. А вот в Шуттовской роте, наоборот, все, от простого солдата до командира, купались в роскоши.
Самый низкорослый из гамбольтов,. Гарбо, молча озирал номер. Наконец он (или все-таки она?) проговорил:
– Нам всем троим придется жить, в этом номере?
– А в чем, собственно, проблема? – удивилась Бренди. Насколько ей было известно, в исконно гамбольтскиэе войсках разделение по полу не производилось, и уж, во всяком случае, гамбольты обоих полов спокойно жили под одной крышей. Все это Бренди знала от Шутта, а уж Шутт такие вопросы всегда изучал досконально. Потому и было сочтено нецелесообразным расселять троих новобранцев по двум номерам, когда можно было всех поселить в одном большом номере. И потом, при круглосуточном дежурстве в казино солдаты, живущие в одном номере, чаще всего дежурили в разные смены, и в то время, как кто-то отсыпался после дежурства, другой бодрствовал и вел активный образ жизни. На этот счет в большом номере также было все предусмотрено: каждый из его жильцов . получал в свое распоряжение отдельную комнату, в которой при желании мог и запереться.
– Проблема есть, – сказала Гарбо и развернулась к старшему сержанту. – И она в том, что я поступила в это подразделение, надеясь, что буду служить и жить рядом с людьми, что я не буду отделена от них, не буду вынуждена делить жилище со своими сородичами. А вы с самого начала решили поселить меня с другими гамбольтами. Неужели для меня другого места не найдется?
Бренди была удивлена, но просьба Гарбо показалась ей разумной. И в самом деле – желание гамбольтов нести воинскую службу в подразделении, практически целиком сформированном из представителей чужого для них вида, было необычным. Поэтому нельзя было счесть таким уж из ряда вон выходящим желание одного из них поселиться отдельно от сородичей. Бренди за время службы в Легионе и не с такими странностями приходилось сталкиваться. На самом деле для нее, да и для большинства ветеранов Легиона странным показалось бы отсутствие каких-либо странностей в группе новичков.
– Хорошо, это мы уладим, – пообещала Бренди. – Но сначала, пока мы все здесь… Дьюкс и Руб, у вас есть час на то, чтобы распаковать мешки. В пятнадцать ноль-ноль вы должны явиться к нашему снабженцу, сержанту Шоколадному Гарри за обмундированием и прочим довольствием. В шестнадцать часов вы вместе с остальными новобранцами должны собраться в Большом бальном зале на инструктаж и получение задании. Все ясно?
– Да, сержант.
– Отлично. Гарбо, пойдем, посмотрим, удастся ли нам найти для тебя номер до пятнадцати ноль-ноль. Мне бы хотелось, чтобы к этому времени вопрос с расселением и распределением по постам был решен. Потом у вас на все это просто времени не будет. Ясно?
– Ясно, сержант, – кивнула Гарбо и забросила на плечи вещмешок.
– Вот и славно, – сказала Бренди и подумала: «Говорят, из этих гамбольтов получаются идеальные солдаты. Что же с этими тремя такое приключилось, что их занесло в роту «Омега»? Гарбо помнила о том, что согласно замыслу Шутта, рота должна была стать образцом мощи и могущества Легиона. Может быть, поступление а «Омегу» гамбольтов и было очередной ступенью на пути к этой заветной цели? «Это мы скоро выясним», – решила Бренди и зашагала по коридору. Гарбо не отставала от нее.
Клыканини восседал на табурете неподалеку от входа в казино «Верный шанс», когда к нему подошли двое людей в плохих, на взгляд волтона, костюмах. Да-да, даже Клыканини, который обращал минимум внимания на стиль людской одежды, мог со всей ответственностью заявить, что костюмы этих людей были плохими. Они были не просто дешевы или плохо сидели на этих людях, но сам их покрой был какой-то уж совсем непривлекательный. Эти костюмы выглядели примерно так же уродливо, как форма роты «Омега» до заступления Шутта на пост ее командира.
– Скажи, любезный, не мог бы ты указать нам дорогу к казино «Верный шанс»? – обратился к Клыканини тот из двоих, что был выше ростом. Выше своего спутника он был ненамного, но только в этом и была заметна разница между ними. Лица у обоих были невыразительные, незапоминающиеся, тускло-коричневые волосы и у того, и у другого были одинаково скучно подстрижены, глаза прятались под большими, на редкость не модными солнечными очками. Даже кейсы у обоих были одинаковые, изготовленные из какого-то серого пластика методом штамповки на каком-то химическом заводе.
– А вы стоять прямо перед «Верный шанс», – осторожно отвечал Клыканини. Пока никто из этих людей не сделал ничего такого, что могло бы вызвать у него опасения, но предчувствия у волтона были неприятные, а одно из открытий, сделанных им за время общения с людьми, состояло в том, что предчувствиям лучше доверять. Более того: он считал, что порой интуиция способна дать более верный и исчерпывающий ответ, нежели кропотливый логический анализ.
Тут человек, что был пониже ростом, разглядел вывеску и сказал:
– О, да мы и вправду его нашли!
Только теперь, услышав голос, Клыканини понял, что второй человек – женщина. Видимо, мешковатый костюм и некрасивая стрижка были призваны скрыть этот факт.
Затем к Клыканини снова обратился мужчина:
– Скажите, вы работник казино?
– Да, – ответил Клыканини, немного погрешив против правды. Действительно, легионеры прибыли на Лорелею для того, чтобы охранять казино, но работу эту они осуществляли согласно временному контракту, а не на постоянной основе. Однако теперь, как и все прочие служащие роты «Омега», Клыканини являлся собственником казино «Верный шанс». Пай его был невелик, как и доли остальных его товарищей, но в целом рота являлась держателем контрольного пакета акций.
– Что ж, тогда вы-то нам и нужны, – заключил мужчина. – Мы пытаемся собрать сведения о проводимой здесь операции. Хотим попросить вас ответить на несколько вопросов.
– Спрашивайте, какие хотите. Я отвечай, какие могу, – с опаской отозвался волтон. Уж не из конкурирующего ли казино явилась эта парочка? А может, они были из одной из криминальных группировок, с которыми как раз и призван был бороться Легион?
Клыканини прищурился, отчего его физиономия, разительно напоминающая рыло кабана-бородавочника, стала еще свирепее.
– Наверное, стоит сказать по-другому, – ухмыльнулся мужчина, достал из кармана пиджака бумажник и, распахнув его, продемонстрировал голографическую идентификационную карточку, которую поднес к самому носу Клыканини. Выше голограммы, на которой мужчина выглядел еще несимпатичнее, чем в жизни, красовалась аббревиатура МНС, а чуть ниже было написано: «Роджер Пиль, специальный агент». – Нам поступили сведения о том, что ваш хозяин утаивает значительную часть прибыли, – сообщил волтону агент Пиль. – Если вы будете препятствовать проведению легального расследования, вы будете обвинены в неоказании помощи государственной организации. Между прочим, если вы этого не знаете, обвинение это очень серьезное.
Клыканини резко поднялся и вытянулся во весь рост, а роста в нем было все семь футов. В итоге макушки обоих агентов оказались на уровне могучей груди волтона.
– Вы хотеть моя предавай капитан Шутник! – взревел Клыканини. – Клыканини такой не делай! Предавай капитаны – это нельзя!
– Тише, спокойней, любезный! Ты все не так понял! – ласково проворковала женщина. – Это очень похвально – то, что ты так верен своему командиру. Ведь в этом и состоит воинская дисциплина. Но порой надо подумать о верности более высоким принципам. Ваш капитан ведь и сам соблюдает дисциплину, верно? Он подчиняется генералам, а генералы – гражданским властям. Межзвездная Налоговая Служба и есть одна из организаций на службе у гражданских властей, она является очень важной частью этой власти. Твой долг – оказать нам содействие.
– Если капитан говорит, это мой долг – это бывать мой долг, – рыкнул Клыканини. – Если он говорит, это не мой долг – значит, не мой. А теперь вы уходить отсюда подобрый и поздоровый.
Он шагнул вперед. Впечатление он за счет огромного роста, мышечной массы и свирепого взора производил поистине устрашающее. Оба агента МНС попятились.
– Ладно же, – процедил сквозь зубы агент Пиль. – Мы все равно найдем способ узнать о том, что нас интересует. А тебе лучше позаботиться о том, чтобы у тебя самого рыльце не в пуху оказалось. Если же окажется, что оно в пуху, берегись: тебя ждут такие же неприятности, как твоего капитана.
– Рыльце? В пухе? Это что же такие? Вы говорить, мой нос грязные? – взревел Клыканини, и агенты МНС попятились еще на шаг. – Вы уходить отсюда быстро и оставлять мой капитан в покой!
– Мы здесь на работе, как и ты, – попыталась урезонить волтона женщина. – И мы никуда не уйдем, покуда не закончим свою работу. А вот когда мы ее закончим, тебе бы лучше оказаться на правильной стороне, на стороне закона, дружище.
– Клыканини знать, на какой он сторона, – прорычал волтон. – Вы не сторона капитан, значит, вы мне не Друзья. И я сильно не любить, когда меня звать «дружище» такие люди, которые мне не дружищи.
Он снова сделал шаг вперед, и на этот раз оба агента развернулись и поспешно ретировались.
– Капитан! Вы как раз вовремя! Вы просто не поверите – что только что произошло!
Шутт торопливо шагал по коридору к командному центру, дабы узнать, как продвигаются поиски Суси и таинственного незнакомца, исчезнувшего вместе с ним. Однако на оклик Ди-Ди Уоткинс он обернулся, зная по опыту, что ее проблемы лучше решать поскорее – в противном случае они очень быстро из мухи превращались в слона. Правда, в любом случае, времени и сил для решения этих проблем требовалось гораздо больше, чем следовало бы уделить.
– Да, мисс Уоткинс? – стараясь придать своему голосу как можно больше самой искренней заботы, откликнулся Шутт.
Маленькая блондинка – звезда варьете, стояла перед ним, подбоченившись, и вид у нее был такой, словно она готова сразиться со всей Шуттовской ротой, вздумай та встать на ее пути к достижению задуманного. Учитывая то, что наряжена она была в платьице с детским фартучком, а волосы ее были собраны в два потешных хвостика, следовало отдать должное ее артистическому таланту – в таком обличье ох, как непросто было произвести устрашающее впечатление. «Может быть, из нее таки выйдет актриса», – подумал Шутт.
– Да вы сами посмотрите! – вскричала Ди-Ди. – Лекс заставил меня напялить этот идиотский костюм для заключительного большого выхода, а все потому, что он меня ревнует, и потому решил испортить мне карьеру!
Шутт более внимательно рассмотрел наряд Ди-Ди. Да, что и говорить – он явно не был предназначен для того, чтобы подчеркнуть главные достоинства фигуры Ди-Ди, и юмора в нем было куда больше, чем сексапильности. Тем не менее, где нужно, платьице все-таки прилегало, да и ноги танцовщицы были открыты на вполне приличной высоте… Шутт заставил себя сосредоточить взгляд на лице Ди-Ди.
– Прошу прощения, мисс Уоткинс. Боюсь, мои обязанности командира роты съедают большую часть моего времени, и мне его катастрофически не хватает для того, что проследить за тем, как дела у нас на артистическом фронте. Если вас интересует мое личное мнение, то у меня вовсе нет такого впечатления, что вы, как вы выразились, выглядите в этом костюме идиотски, но я, естественно, в таких вопросах не эксперт.
Ди-Ди угрожающе нахмурилась.
– Что ж, капитан, я разочарована. Если вы полагаете, что…
– Держите его! – послышался вопль совсем рядом, и Шутт так и не дослушал того, что собиралась сказать ему Ди-Ди.
Он не успел обернуться, чтобы понять, за кем погоня, а маленькая черная фигурка стрелой вылетела из двери и промчалась между капитаном и танцовщицей. Оба с трудом удержались на ногах. Следом за беглецом из тех же Дверей на полной скорости выскочили два легионера. Этим каким-то чудом удалось обогнуть Ди-Ди, но, выполняя этот изысканный маневр, они налетели друг на друга. Одного откинуло к стене, и равновесие он удержал только ухватившись за веточку невысокого лягушачьего деревца в кадке. А вот второй шмякнулся на пол, да еще и Шутта с собой увлек. Падение капитана сопровождалось пронзительным визгом Ди-Ди.