Асприн Роберт Линн. Шуттовские деньги

   – Какой это – «гром грянет»? – непонимающе спросил Клыканини. – Это когда такой бывать?
   – Да я не в буквальном смысле сказала, Клычок, – усмехнулась Супермалявка. – А в том, что мне все кажется, что нас того и гляди перебросят в какое-нибудь по-настоящему тухлое место. В горячую точку, к примеру, или еще куда-то, лишь бы нашему капитану не поздоровилось.
   – Такой не моги бывать, – невозмутимо отозвался Клыканини, – потому сейчас не бывай никакой война нигде. – Ты напрасный волноваться, Малявка.
   – Может, и так, – вздохнула Супермалявка.– Но ты не забывай, война закончилась совсем недавно. Насколько я слышала, как раз после ее окончания капитану и досталась длинная соломинка – его направили командовать нашей ротой. Вот уж не знаю, слышал ты об этом или нет, только народ поговаривает, будто бы он уговорил пару пилотов обстрелять вражеские корабли. Все бы, как говорится, ничего, да только эти корабли делегацию доставили на церемонию подписания мирного договора. А галактика очень большая, Клычище, и где угодно, когда угодно может запросто снова вспыхнуть война, и нас могут послать сражаться.
   – С кем мы сражайся? – искренне изумился волтон. Наверное, он смотрел на подругу с большим сомнением, но наверняка судить об этом было трудно, так как глаза его прятались под непроницаемо темными очками, защищавшими их от губительного дневного света. – Нету никакой враги. Места хватай для все существа – не то, что на древний Земля до того, как люди придумывай космический полеты. Никакой смысл воевать.
   – Да? А на что тогда, скажи, Космический Легион сдался? – Супермалявка подбоченилась и, прищурившись, уставилась на своего напарника-великана. – Да если на то пошло, зачем тогда нужна регулярная армия, космический флот? Знаешь, получается, что наше правительство с утра до ночи деньги на ветер швыряет, содержа такой штат военных, если войн больше не предвидится. Но я не об этом хочу сказать. Даже если никакой войны не будет, уж эти штабные крысы найдут, как подгадить нашему капитану, из шкуры вон вылезут. Клыканини снова хрюкнул.
   – Капитаны не одинокий. Пускай генералы придумывай пакость для наш капитан, но мы не давай эта пакость происходить, потому что беда для капитаны – это наш беда тоже.
   – Вот тут ты прав, Клычище, – кивнула девушка. – Ты только вот о чем не забывай: генералам чаще всего плевать с самой высокой колокольни, как живется простым солдатам – в беде они, или им очень даже хорошо. Мы для них – всего лишь пушечное мясо. Вот этим-то от них так и отличается наш капитан. Он о нас заботится, потому что в глубине души чувствует, что он точно такой же, как мы. Так что мы о нем тоже позаботиться должны.
   – Мы обязательно позаботься о нем, – решительно кивнул Клыканини. – Так что пусть громы гремят, мы не маленький, не испугайся.
   – Вот это ты хорошо, Клычок, сказал, – улыбнулась Супермалявка. – Ну, а теперь, когда мы с тобой приняли такие важные решения, почему бы нам с тобой не смотаться в пивную и не прохладиться немного?
   «Старый аглицкий паб» – пивную, расположившуюся в подвале казино «Верный шанс», никто никогда официально не возводил в ранг ротного питейного заведения. Тем не менее, тут всегда можно было встретить отдыхающих легионеров. Одни потихоньку выпивали, другие во что-то играли или бросали в мишень дротики, и все болтали о таких вещах, о каких во все времена болтают все солдаты всех армий на свете во время, свободное от несения службы. Легионеры, конечно, не возбраняли и гражданскому населению захаживать в пивную (попробовали бы они сделать это открыто, капитан бы им показал!), но гражданское население быстро поняло, что к чему.
   Нынче вечером в пивной было особенно многолюдно. В разных углах собрались группами легионеры. За одним столом шла жаркая игра в «тонк». Пока больше всех везло Стриту, но до конца еще было далеко. Страсти разгорались, ставки шли вверх. За дальним столиком в углу Док и Усач играли в более интеллектуальную, но никак не в более спокойную игру: шел блицтурнир по шахматам. Рядом с ними ерзали на стульях легионеры, мечтавшие сыграть с победителем. А в углу напротив царствовал Рвач. Он развлекал товарищей историями, в правдивости которых можно было засомневаться, но Рвач то и дело бил себя в грудь и клялся, что он сам там был и все видел (это в том случае, если он не бы непосредственным участником описываемого события). Среди слушавших Рвача была Ди-Ди, забежавшая передохнуть между двумя выходами, а еще Юниор, Супермалявка Клыканини. Вот только последний – вероятно, в силу недостаточной осведомленности в загадочности человеческой души, никаких сомнений в достоверности того, о чем повествовал Рвач не испытывал.
   – И тогда я, стало быть, этому копу и говорю: «Да, я владелец этого дома». Только он чего-то на это не купился.
   – А зачем ты хотеть коп покупай дом? – непонимающе уставился на Рвача волтон.
   – Да не дом, Клык. Я хотел, чтобы он на историю мою купился, на то, что я наплел, ясно тебе?
   Рвач нетерпеливо застучал пальцами по столу. Клыканини прерывал его рассказ вопросами подобного рода уже не в первый раз.
   Клыканини непонимающе нахмурился.
   – Ты хотел коп покупай рассказ? Коп был издатели журналы?
   – О-о-о! – застонал Рвач. – Отвяжись, Клычара! – Остальные весело расхохотались. – Это же все равно, что роботу выпивку загнать пытаться, честное слово! Дай, я до конца расскажу, а уж потом будешь вопросики свои задавать, ладно, непоседа?
   – Никакие я не непоседа тебе, – обиженно пробурчал Клыканини. Рассказы Рвача он слушал далеко не по первому разу. – Я солидные волтоны. Хочу все знать, потому задавать вопросики.
   Рвач развел руками.
   – Ладно, я тебе все скажу, только потом, а то забуду, про что рассказывал. Ну, так на чем я остановился?
   – Наверняка на полпути до кутузки, – подсказал кто-то сзади. Обернувшись, Рвач увидел Суси. Тот стоял возле стола и улыбался от уха до уха.
   Эй, дружище, сколько лет, сколько зим! – обрадовался Рвач. Он вскочил и обнял своего напарника. – Тебя ведь ядзуки похитили, и больше мы про тебя ничего не слыхали!
   – Якудза, – поправил его Суси. – К тому же он был один. – Он, смеясь, тоже обнял товарища. – Да и не похищал он меня вовсе. Просто мы с ним уединились, чтобы потолковать о делах. Между прочим, все прошло именно так, как мне и хотелось.
   – Зная, что ты за фрукт, я готов голову дать на отсечение: аферу какую-то провернул, – не скрывая восхищения, проговорил Рвач. До того, как Шутт познакомил его с Суси, Рвач и не представлял, что на свете бывает такое изощренное вранье и такая изысканная хитрость. – Нам-то хоть расскажешь, как дело было?
   – Эй, ты давай свои истории до конец рассказывай! – возмутился Клыканини. Суси тем временем устроился на свободном стуле и знаком подозвал официантку.
   – Потом, Клык, потом, – отмахнулся Рвач. – У него наверняка история поинтересней моей будет. Ну, давай, парень, не тяни!
   Суси наклонился к столу.
   – Ну… начало-то, я думаю, всем известно. Дежурю, значит, я в казино, в секторе, где в «блэкджек» режутся. Банкометчица засекла парочку – карты они друг дружке передавали.
   – Ш-ш-ш! Говорить тихий! Сюда идти шпионы! – Прошипел Клыканини.
   – Шпион? Где? – очень заинтересовался Суси.
   – Тихо, говорят же тебе, – шикнула на него Супермалявка. – Он сюда идет. – Она взяла Суси под локоть. – Давай сначала отошьем его. А потом мы тебе все расскажем.
   Суси кивнул. Возле столика остановился летный лейтенант Квел. При беге на всех четырех он демонстрировал невероятную прыткость, а вот при ходьбе на задних лапах походка у него была неловкая, вразвалочку.
   – Приветствую вас, однополчане, – торжественно произнес маленький зенобианец. – Будет ли мне позволено присоединиться к вашему сборищу?
   – Будет позволено, не будет позволено, ты ведь все равно не уйдешь, – проворчал Рвач.
   – Ах! Это, наверное, такой юмор! – воскликнул Квел. Его транслятор издал странный звук: нечто среднее между шипением и рычанием. Вероятно, зенобианец попытался рассмеяться по-человечески. Легионеры эту его попытку наладить контакт не приветствовали.
   Квел подтащил свободный стул от другого столика и разместился между Клыканини и Рвачом. Оба метали в него мстительные взгляды.
   – Значит, вот как легионеры коротают свои вечера? – задал риторический вопрос Квел и добродушно обозрел компанию.
   – А кого это интересует? – ответил ему еще более риторическим вопросом Рвач.
   Видимо, транслятор Квела не был способен уловить тонкости таких вот оборотов человеческой речи.
   – О, прошу прощения, я разве не представился? Я – летный лейтенант Квел, – поспешил исправить положение зенобианец. – Военный атташе из зенобианской империи.
   – Знаем мы, кто вы такой, – голосом, подобным звону льдинок в стакане, отозвалась Супермалявка. – А зачем вы здесь, мы тоже отлично знаем.
   – Восхитительно! – обрадовался Квел. – Это ведь повод для взаимной симпатии, верно? Так давайте же выпьем за это некоторое количество напитков!
   – Моя не хочет выпивай, – с недоверчивым прищуром ответил Клыканини.
   – Моя… То есть я тоже не хочу, – присоединился к нему Рвач. Это было удивительно. Чтобы Рвач отказался от выпивки за чужой счет? Между тем и все остальные, сидевшие за столиком, в той или иной форме отказались от предложенного Квелом угощения.
   Единственным исключением стал Суси.
   – Ну а я только что пришел, еще не успел горло промочить, – улыбнулся он. – Так что выпью с радостью, если вы угощаете. – Превосходно! – Квел в восхищении ударил лапой по крышке стола. – Жаль, что остальные ваши товарищи в данный момент не испытывают чувства жажды, но мы изопьем с ними напитков как-нибудь в другой раз. Мне очень нравится эта ваша традиция, когда кто-то один приносит всем попить. Это гораздо удобнее, чем идти та водопой поодиночке. Это так сближает, правда? Больше возможностей для общения.
   – Не исключено. Когда хочешь общаться, – буркнула Супермалявка, одарив Квела недвусмысленным взглядом. – Что до меня, то я уже наобщалась на сегодня предостаточно. Идешь, Клычара?
   – Клыканини идти, – с готовностью поднялся вол-тон, едва не ударившись при этом макушкой о потолок. По сравнению с крошкой-зенобианцем смотрелся он просто-таки устрашающе. – Приятно бывай повидаться с вы. Почти со все, – добавил он и торжественно затопал – к выходу следом за своей миниатюрной напарницей.
   – Ну, а мне пора. Третий выход скоро, – извинилась Ди-Ди. Один за другим компания рассосалась. Наконец за столиком в ожидании заказанного спиртного с зенобианцем остался только Суси.
   – Как это прискорбно, что столько многие были вынуждены покинуть нас, – проговорил Квел. – Но ничего, я познакомлюсь с ними поближе как-нибудь в другой раз. – Наверное, – дружелюбно кивнул ему Суси и придвинул свой стул поближе. – Ну а нам с вами уж точно пора познакомиться поближе. Ну, выкладывайте, летный лейтенант, что вас больше всего интересует в нашем народе?
   – О, почти все! – сверкая глазами, горячо откликнулся Квел. – Вы так непохожи на мой народ. Начать хотя бы с…
   Разговор предстоял долгий.
 
 

Дневник, запись No 310

 
 
 

    Залог счастья в жизни – все делать вовремя. Эта истина оправдывает себя и в финансовой сфере. Продайте что-нибудь слишком рано, или, напротив, слишком поздно, и потом будете себя всю жизнь корить.
    Можно применить этот постулат и к сфере военной: генерал, который слишком рано вводит в бой резерв, сильно рискует – его отряды могут быть отбиты и даже убиты врагом, который к этому времени еще недостаточно измотан. Тот же полководец, который долго медлит с введением в бой резерва, рискует проиграть сражение именно в силу того, что упускает самый удачный момент для этого маневра. Даже такой тривиальный, казалось бы, поступок, как вход в комнату, может оказаться как весьма своевременным – и совсем наоборот.
    У моего босса – обостренное чутье на своевременность. Возможно, этот талант перешел к нему по наследству – его батюшка всегда точно знал, когда лучше выбросить на рынок новую продукцию. А может быть, маленький Шутт унаследовал еще более загадочное, но менее полезное качество: способность убеждать всех и каждого в том, что в то или иное мгновение можно было поступить только и только так, как поступил он.
 
   – Слишком хороши? – ахнул Армстронг. – Ты хочешь сказать, что некоторые из наших салаг слишком хороши? На моей памяти в нашей роте впервые звучит подобное обвинение!
   – А я, лейтенант, всей душой надеюсь, что слышу его не в последний раз, – улыбнулся Шутт, расхаживая позади своего письменного стола. – Но если Бренди считает, что это создает своего рода сложности, я бы хотел узнать, в чем дело. Итак, сержант?
   Бренди выглядела, против обыкновения, взволнованно.
   – Ну, в общем, капитан… Эти гамбольты, они настолько хороши, что остальные новобранцы просто не в силах за ними угнаться. Я велю всем выполнить по сто отжиманий, а гамбольты успевают закончить упражнение тогда, когда все остальные еще и двадцати не сделали. Приступаем к изучению приемов рукопашного боя – они дерутся так, что к ним никто и подступиться не может. Пока у нас не было учений на полосе препятствий, это еще впереди – трасса в парке не готова пока – но я не сомневаюсь: рядом с гамбольтами там снова все будут чувствовать себя последними хиляками.
   Армстронг восхищенно присвистнул.
   – Вот это я понимаю! Давненько нашей роте был нужен кто-то, с кого можно было бы брать пример! А теперь другие будут им подражать.
   – Подражали бы, если бы это было возможно, – печально покачала головой Бренди. – Да только с таким же успехом можно, к примеру, пытаться обогнать лазерный луч. Как только речь заходит о скорости и ловкости, эти котяры во всем превосходят людей. Остальные ребята в подавленном состоянии. Если мы ничего не придумаем, боевой дух скоро будет на уровне пола, капитан.
   – У меня такое ощущение, что сразу же после моего вступления в должность мы столкнулись со сходной проблемой, – задумчиво проговорил Шутт. – Помните, на все вопросы нам помогли ответить учения на полосе препятствий?
   – Еще бы не помнить, – усмехнулась Бренди. – Ведь тогда в роте все просто перевернулось. Мы поняли, что сообща способны сделать такое, что не под силу каждому из нас поодиночке,
   – Неплохо было бы преподать такой же урок и нашим новобранцам, – заметил Шутт. – Гамбольтам он особенно не повредит. Но для того, чтобы все получилось, как надо, нужно внести кое-какие изменения в протокол нашего кросса. Ну-ка, скажите, как вам такая идея…
   Шутт направился к доске и принялся вычерчивать на ней маршрут марш-броска роты «Омега». Поначалу Армстронг и Бренди наблюдали за его художествами с некоторым скепсисом и указывали то на один просчет, то на другой. Шутт благодарно принимал их замечания. Вскоре все трое уже увлеченно трудились вместе, придумывая новый маршрут и новые препятствия. Только поздно ночью они наконец решили, что план готов, но теперь уже никто не сомневался, что верный ответ найден.
   Между тем, выполнение плана напрямую зависело от того, как бы отнеслась к нему рота. Пока впечатление было такое, что она к такому испытанию не готова. Но если бы это положение не изменилось, на «Омеге» можно было бы поставить крест, и рота снова оказалась бы в столь же плачевном состоянии, в каком ее некогда застал Шутт.
   – Что у них там творится? – гневно воскликнула Максина Пруит, ткнув указательным пальцем в направлении казино «Верный шанс». Могла бы и не делать этого. Все и так прекрасно понимали, кого она имеет в виду.
   – Насколько я могу судить, босс, у них там не творится ровным счетом ничегошеньки, – пробурчал Альтаир Элли. – Максина отправила его в казино, дабы он следил за тем, что там происходит, как только поползли слухи о том, что задуманные Максиной пакости начали мало-помалу давать о себе знать. – Был, правда, один горяченький денек – это когда якудза драку затеял, а маленький ящер принялся мотаться по казино, и еще сборщики налогов нагрянули, и байкеры еще. А потом – тишина. Эти армейские гады ведут себя так, словно ничего и не происходит.
   – Они не армейские. Это Легион, – уточнила Лаверна.
   – Легион-шмегион, – с отвращением отмахнулся Альтаир Элли. – Пушки у них есть, и форма имеется, так что для меня это армия. Главное, что плевать они хотели на все, что делается, вот что я говорю.
   – Это ты верно подметил, – кивнула Лаверна. – Завтра после полудня объявлено проведение марш-броска в местном парке, приглашаются все желающие. Между прочим, я собираюсь сходить. Но действительно, ведут они себя так, словно бы и не замечают всех тех мелких пакостей, которые мы им подстраиваем. Мы уже за столько ниточек потянули, чтобы им подгадить, столько взяток раздали.
   – И между прочим, я ожидала гораздо большего эффекта, – буркнула Максина и сурово нахмурилась. – Они должны были хотя бы занервничать… Да нет, реакция должна была быть серьезнее. При такой массированной атаке они уже должны были бы лапки вверх задрать и пощады попросить. Что же не так?
   – Агент якудзы отбыл два дня назад, – сообщила Лаверна. – Он и прибывшая вместе с ним дама перед отъездом с нами не связались, так что мы не в курсе, что произошло на этом фронте. Однако тот самозванец, за которым они охотились, живехонек и здоровехонек.
   – Точно, я его в пивной видел вчера вечером, – подтвердил Альтаир Элли. – Видок нормальный, не сказать, чтобы малый бессонницей маялся.
   Максина еще более зловеще нахмурилась.
   – А что Ренегаты?
   – Пока болтаются здесь, – ответил Альтаир Элли. – Рук не распускают, насколько я знаю. Но теперь гостиница частично закрыта для посторонних – раньше так не было. Не знаю, что уж они там прячут в этих краях – оружие какое секретное или что еще, да только у меня сильное подозрение, что ничего там такого нет, кроме этого ублюдка Шоколадного Гарри – того самого типчика, за которым байкеры и охотятся.
   – Ну, если он там прячется, должен же он выйти рано или поздно, – кивнула Макс. – Нужно только, чтобы в это время Ренегаты оказались поблизости. А наша задача – промариновать их здесь до того. Думаю, они не откажутся от хорошей гостиницы и жратвы от пуза?
   – Я провентилирую этот вопрос, – пообещал Альтаир Элли. – Но они могут и заскучать.
   – Заскучают – мы придумаем, как их развеселить, – хихикнула Максина. – Старая добрая дымовая шашка – с ее помощью можно кого угодно откуда угодно выкурить.
   – Легионеры – это не «кто угодно», – покачала головой Лаверна. – И они на такой дешевый трюк не купятся.
   – Это с каких же пор ты у нас стала такой большой поклонницей легионеров? – язвительно осведомилась Максина. – Неужели этот стиляга, дворецкий переманил тебя на свою сторону?
   – Ты отлично знаешь, что это не так, – укоризненно проговорила Лаверна. – Ты платишь мне за то, чтобы я тебе говорила правду, правду ты от меня и получаешь. Когда я в следующий раз тебе совру, это будет в первый раз.
   – Я не просила тебя мне врать. Я сказала только, что ты расхваливаешь легионеров, – рявкнула Максина, встала и заходила вокруг стола. – Если ты предашь меня, – процедила она сквозь зубы, – тебе конец. Ясно?
   – Это мне было ясно давным-давно, – сохраняя спокойствие, ответила Лаверна. Еще, наверное, ни разу в жизни, ей так не шла ее кличка – Мороженая Сука. – Я не питаю иллюзий. Единственная гарантия моей жизни – это то, что я тебе слишком сильно нужна, чтобы ты попробовала обойтись без меня. Между прочим, сейчас я делаю свою работу: сообщаю тебе о том, о чем тебе совершенно необходимо знать. Собственно, могла бы и не говорить. Ты ведь не забыла, как все было в последний раз, когда ты себя грубо повела с людьми Шутта. Не хочешь же ты, чтобы они снова не на шутку рассердились. А если мы позволим Ренегатам хоть пальцем тронуть Шоколадного Гарри, они непременно рассердятся.
   – Я же не сказала, что мы сами этим займемся, – буркнула Максина. – Я думала, что мы только там немножко нажмем, здесь подергаем…
   – Я знаю, что ты думала, а уж тебе это тем более известно, – прервала ее Лаверна. – Поступай, как знаешь – это, в конце концов, твоя обычная практика. Только не притворяйся, что тебе по душе последствия. Я тебя, считай, предупредила – так хотя бы за это прекрати на меня рычать. Максина сверкнула глазами, но сдержалась и кивнула.
   – Ладно. Я тебя поняла. Хорошо. Мы не станем ворошить это осиное гнездо. Помимо всего прочего, МНС пока все еще у них на хвосте. Элли, что там от них слышно?
   – Слоняются по округе, задают вопросы всем подряд, но толку пока чуть, – ответил Альтаир Элли. – Ну, да это их дело. Им не привыкать. Они же всегда так: сваливаются тебе на голову, суют бумажку – кто они, откуда и зачем, и еще в этой бумажке прописано, что ты обязан отдать им все, чем богат. Так что если этот солдатик не станет играть по их правилам, ему конец. Да не только он – любой хозяин казино.
   – Ты мне будешь рассказывав – фыркнула Максина. – Ну, ладно. Мы их на него натравили, вот пусть и делают свое дело. Будем надеяться, больше они ни на кого на Лорелее внимания не обратят.
   – На нашу компанию, к примеру, – мрачно уточнила Лаверна.
   Максина пытливо взглянула на нее, но Мороженая Сука была холодна и неприступна. Может быть, она произнесла последнюю фразу просто так, к слову, а может быть, в ней содержался тонкий намек на то, что она стремится обеспечить себе более надежные гарантии безопасности. Как бы то ни было, фраза эта Максине совсем не понравилась. Но сейчас ей нечего было сказать ближайшей помощнице.
 
   – Ублюдки! Вы не имеете никакого права! – возмущался Шестеренка, а двое вышибал с каменными мордами, не говоря ни слова, выводили его из «Трех костей». Дойдя до выхода, они сжали его с двух сторон, приподняли, раскачали и вышвырнули на улицу. Приземлился Шестеренка, далеко не стильно, но быстро поднялся и сжав кулаки, обернулся к обидчикам. Увы, он опоздал: те уже исчезли за дверью. Они даже не удосужились поинтересоваться, не захочет ли он вернуться!
   Шестеренка некоторое время постоял, размышляя, как ему быть дальше. Для того чтобы вернуться и обрушиться на вышибал, он не был в достаточной степени пьян, а одной злости для такой выходки было маловато. И чем это могло бы обернуться, было яснее ясного. Шестеренка проверил, на месте ли бумажник. Бумажник оказался на месте: в том самом кармане, куда его сунули вышибалы после того, как в насильственной форме препроводили к казначею для получения выигрыша. Выигрыш был выплачен довольно честно, после чего вышибалы запихнули купюры в бумажник, бумажник – в карман, а счастливого игрока вышвырнули из заведения на улицу. То бишь, ясно дали понять, что в будущем в «Трех костях» его видеть не желают. В игорных заведениях недолюбливают игроков, играющих по системе, тем более – таких, которым их система позволяет выигрывать.
   «И что теперь?» – мысленно вопрошал себя Шестеренка. Время было позднее – то есть, для Лорелеи это никакого значения, естественно, не имело. Казино и салуны тут работали круглые сутки, и были всегда готовы заграбастать денежки подгулявшего клиента. Между тем, Шестеренка о времени не думать не мог: ровно через четыре часа он должен был заступить на дежурство в «Верном шансе». Ему надо было хоть немного поспать, иначе он бы клевал носом на дежурстве, чем навлек бы на себя вполне заслуженный гнев Шоколадного Гарри. Шестеренке вовсе не хотелось испытывать судьбу на сей предмет.
   Он вздохнул, посмотрел в ту сторону, где располагался «Верный шанс», и сокрушенно покачал головой. Сегодня ночью ему просто-таки сказочно везло. И дело тут было не только в системе, но и в удаче. Кости как бы сами поворачивались нужными гранями. Просто преступно было бы отвернуться от такой удачи, когда она сама шла в руки! И Шестеренка повернул в другую сторону, и отправился на поиски другого казино.
   Но вскоре он понял, что попал в незнакомый район. Фонари тут светили тускло, людей на улицах – раз-два, и обчелся. Слишком поздно до Шестеренки дошло, что местечко это наверняка опасное.
   И именно в тот момент, когда его посетила эта разумная, но запоздалая мысль, из темноты ближайшего проулка вышла огромная фигура и возвестила рокочущим голосом:
   – Ты, видать, заблудился, приятель.
   – Кто ты такой? – осведомился Шестеренка, внезапно осознавший, что кроме него и этого незнакомца на улице больше нет ни души.
   – Щас, разбежался! Так я тебе и скажу, кто я такой!
   Приглядевшись, Шестеренка увидел, что его нежданный собеседник одет в рабочий комбинезон и габариты имеет такие, какие и полагается иметь мужчине, посвятившему себя тяжелому физическому труду. Незнакомец шагнул ближе и сказал:
   – Чем меньше ты про меня знать будешь, тем оно будет лучше – не проболтаешься. – Он протянул к легионеру здоровенную ручищу. – Ты мне только бабки свои отдай, и разойдемся, как в море корабли.
   – Еще чего! – возмутился Шестеренка, развернулся и сорвавшись с места, пустился бегом в ту сторону, где, как он запомнил, располагался открытый салун. Он надеялся оттуда позвонить в «Верный шанс» и вызвать ребят на подмогу.
   Но далеко убежать он не сумел: кто-то или что-то здоровенное ударило его в бок. Шестеренка не удержался на ногах и упал на асфальт. Он тяжело, хрипло дышал, а тот человек, что сшиб его, уселся на него верхом, и в руке его зловеще сверкнул нож. Сопротивляться было бесполезно.