Так был нарисован прообраз будущего термоядерного реактора, совмещенного с электрогенератором. Медленно действующая водородная бомба прямо дает ток! Это ли не захватывающая перспектива? И Игорь Васильевич отдавал решению этой проблемы большую часть своего времени.
Все больше атомных огоньков...
В его доме...
Пульс все напряженней
«Я счастлив!»
Последние дни
Все больше атомных огоньков...
В гостиной Курчатовых стоит шкаф с сувенирами, привезенными из стран, в которых сотрудники института зажигали атомные огоньки — пускали реакторы, помогали начать ядерные исследования. Игорь Васильевич не жалел сил для распространения «ядерной культуры». Под его руководством планировались сети исследовательских реакторов в разных районах СССР. При этом строго учитывались потребности союзных республик в развитии хозяйства, подготовке кадров. И. В. Курчатов побывал на многих атомных новостройках — в Ленинграде, Киеве, Ташкенте, Алма-Ате.
1956 год. Поезд мчит Игоря Васильевича в Ташкент. Игорь Васильевич знакомился с задачами, которые решал коллектив Академии наук Узбекистана, провел там совещание. На нем выяснилось, что республика располагает кадрами, уже много сделавшими в области сельского хозяйства и медицины. Как опытный ученый-атомник, он сразу же увидел, в чем здесь особенно полезными будут радиоактивные изотопы и какие именно.
— Им нужны, — говорил он сопровождавшим его товарищам, — короткоживущие изотопы. С периодом полураспада в несколько десятков минут. Они помогут лучше использовать фосфориты Каратау и бороться с засолением почв. Да и в хлопководстве радиоактивные изотопы очень нужны. Надо помочь получать такие короткоживущие изотопы на месте, ведь их не привезешь ниоткуда. Надо строить здесь реактор.
С помощью Игоря Васильевича был заложен успешно действующий сейчас водо-водяной реактор. Игорь Васильевич был избран почетным членом Академии наук Узбекистана.
Из этой поездки он привез сувенир — подаренный ему восточный костюм: халат, пояс и тюбетейку. Нарядившись в этот костюм, он походил на восточного мудреца, перенесенного из древности.
Каждой закладываемой под руководством Курчатова научно-исследовательской базе он определял и свое главное направление, чтобы она не дублировала другие. Так, при создании реактора бассейнового типа в Тбилиси Игорь Васильевич поставил задачей изучение свойств веществ при очень низких температурах, действия ядерных излучений на процессы диффузии в монокристаллах металлов и сплавов и т. п. До завершения строительства тбилисского реактора грузинские специалисты были определены Игорем Васильевичем на стажировку в Институт атомной энергии. Точно так же в институте готовились кадры и для реакторных центров в Ташкенте, Минске, Риге.
Постепенно накапливался опыт во всех этих центрах. Для обмена опытом Игорь Васильевич предложил провести совещание их представителей. Однако такое совещание удалось собрать уже после его смерти...
Он выступал активным поборником сотрудничества различных стран в развитии атомной науки, был главным инициатором создания крупнейшего в мире научного центра — Объединенного института ядерных исследований в Дубне.
Когда сходишь с комфортабельного поезда, за три часа доставляющего вас из Москвы в Дубну, то первая улица, на которую попадаешь в городе науки, — это улица И. В. Курчатова, главная улица города. Игорь Васильевич заботился о его рождении, помог укрепиться институту-новичку. В его лабораториях, размещенных в отличных зданиях, установлены уникальные ускорители и другое оборудование, позволяющее вести эксперименты на самом переднем крае атомной науки. И не удивительно, что труды с маркой «ОИЯИ» широко известны во всем мире. Когда ходишь по лабораториям объединенного института, вспоминаются комнаты И. В. Курчатова в ЛФТИ и радиевом институте. Ведь тропинка начиналась оттуда, постепенно она становилась столбовой дорогой современной ядерной физики. Сохранились в Дубне и носители духа и традиций ленинградского периода деятельности Курчатова. Лабораторию ядерных реакций возглавляет здесь Георгий Николаевич Флеров, ускорителями занимаются Венедикт Петрович Джелепов, строивший первые циклотроны...
Дубна — хотя и важнейшее, но не единственное звено, которое, по мысли И. В. Курчатова, должно связывать воедино силы атомной науки разных стран. На XXсъезде КПСС он говорил: «По атомным реакторам мы ведем работы совместно с учеными и инженерами стран социалистического лагеря, которые с участием Советского Союза создают у себя атомные реакторы для научных целей и намечают строительство атомных электростанций. Наша общая с учеными стран социалистического лагеря работа будет расширяться и углубляться и, несомненно, приведет к выдающимся результатам».
Помощь социалистическим странам в области атомных исследований Советский Союз начал оказывать с 1955 года. А в 1957 году уже были введены в эксплуатацию исследовательские реакторы различных типов в Румынии, Чехословакии, ГДР, Польше, Китае, Венгрии, Болгарии. Так создавались в этих странах новые центры атомной науки.
Игорь Васильевич всячески содействовал совещаниям представителей атомной науки социалистических стран. В подготовке к первому из них он принял живейшее участие.
Но роковая болезнь незаметно подкрадывалась к нему. В ноябре инсульт снова свалил его в постель. В доме Курчатова был установлен постоянный медицинский пост.
Несмотря на плохое самочувствие, Игорь Васильевич старался дышать воздухом научных открытий. Он упросил врача поставить ему телефон и связывался с особо интересующими его лабораториями института, постоянно был в курсе всех основных работ.
— Это мне лучше всякого лекарства, — говорил он, побеседовав с сотрудником, добившимся успеха.И блаженно откидывал голову на подушку, здоровой рукой стирал пот со лба. Но когда состояние больного ухудшалось, врач становился неумолим:
— Вам нельзя разговаривать о делах, вы расстраиваетесь. Иначе мы уберем телефон.
— Ах, так, — раздавался возмущенный голос Курчатова, — тогда лучше заколотите меня в ящик!
— Ну хоть бы административной работы не вел, — говорил расстроенный врач Марине Дмитриевне.
Постепенно в состоянии больного наметился перелом к лучшему. Он опять стал подниматься, ходить. Все чаще навещали его друзья. Они старались отвлечь Игоря Васильевича от повседневных научных и организационных забот. Но любой разговор неизменно переходил на темы, связанные с работой.
...Наступила зима, выпал снег. Игоря Васильевича можно было уже видеть за столиком в саду, окруженным сотрудниками, в меховой шапке, шубе, валенках. Шли импровизированные совещания по термоядерным, просто ядерным и иным делам.
В марте 1958 года Игорь Васильевич выступал на сессии Верховного Совета. Как депутат и коммунист он заявлял на весь мир: «Наш народ, руководимый великой Коммунистической партией, воспитанный на коммунистических идеях ленинизма, был и будет верным борцом за мир, будет верным борцом за то, чтобы все достижения науки и техники были направлены на благо человека».
И как выражение девиза жизни Курчатова звучала заключительная здравица этой речи:
«За Родину, за наш народ и нашу партию, за мир на земле!»
1956 год. Поезд мчит Игоря Васильевича в Ташкент. Игорь Васильевич знакомился с задачами, которые решал коллектив Академии наук Узбекистана, провел там совещание. На нем выяснилось, что республика располагает кадрами, уже много сделавшими в области сельского хозяйства и медицины. Как опытный ученый-атомник, он сразу же увидел, в чем здесь особенно полезными будут радиоактивные изотопы и какие именно.
— Им нужны, — говорил он сопровождавшим его товарищам, — короткоживущие изотопы. С периодом полураспада в несколько десятков минут. Они помогут лучше использовать фосфориты Каратау и бороться с засолением почв. Да и в хлопководстве радиоактивные изотопы очень нужны. Надо помочь получать такие короткоживущие изотопы на месте, ведь их не привезешь ниоткуда. Надо строить здесь реактор.
С помощью Игоря Васильевича был заложен успешно действующий сейчас водо-водяной реактор. Игорь Васильевич был избран почетным членом Академии наук Узбекистана.
Из этой поездки он привез сувенир — подаренный ему восточный костюм: халат, пояс и тюбетейку. Нарядившись в этот костюм, он походил на восточного мудреца, перенесенного из древности.
Каждой закладываемой под руководством Курчатова научно-исследовательской базе он определял и свое главное направление, чтобы она не дублировала другие. Так, при создании реактора бассейнового типа в Тбилиси Игорь Васильевич поставил задачей изучение свойств веществ при очень низких температурах, действия ядерных излучений на процессы диффузии в монокристаллах металлов и сплавов и т. п. До завершения строительства тбилисского реактора грузинские специалисты были определены Игорем Васильевичем на стажировку в Институт атомной энергии. Точно так же в институте готовились кадры и для реакторных центров в Ташкенте, Минске, Риге.
Постепенно накапливался опыт во всех этих центрах. Для обмена опытом Игорь Васильевич предложил провести совещание их представителей. Однако такое совещание удалось собрать уже после его смерти...
Он выступал активным поборником сотрудничества различных стран в развитии атомной науки, был главным инициатором создания крупнейшего в мире научного центра — Объединенного института ядерных исследований в Дубне.
Когда сходишь с комфортабельного поезда, за три часа доставляющего вас из Москвы в Дубну, то первая улица, на которую попадаешь в городе науки, — это улица И. В. Курчатова, главная улица города. Игорь Васильевич заботился о его рождении, помог укрепиться институту-новичку. В его лабораториях, размещенных в отличных зданиях, установлены уникальные ускорители и другое оборудование, позволяющее вести эксперименты на самом переднем крае атомной науки. И не удивительно, что труды с маркой «ОИЯИ» широко известны во всем мире. Когда ходишь по лабораториям объединенного института, вспоминаются комнаты И. В. Курчатова в ЛФТИ и радиевом институте. Ведь тропинка начиналась оттуда, постепенно она становилась столбовой дорогой современной ядерной физики. Сохранились в Дубне и носители духа и традиций ленинградского периода деятельности Курчатова. Лабораторию ядерных реакций возглавляет здесь Георгий Николаевич Флеров, ускорителями занимаются Венедикт Петрович Джелепов, строивший первые циклотроны...
Дубна — хотя и важнейшее, но не единственное звено, которое, по мысли И. В. Курчатова, должно связывать воедино силы атомной науки разных стран. На XXсъезде КПСС он говорил: «По атомным реакторам мы ведем работы совместно с учеными и инженерами стран социалистического лагеря, которые с участием Советского Союза создают у себя атомные реакторы для научных целей и намечают строительство атомных электростанций. Наша общая с учеными стран социалистического лагеря работа будет расширяться и углубляться и, несомненно, приведет к выдающимся результатам».
Помощь социалистическим странам в области атомных исследований Советский Союз начал оказывать с 1955 года. А в 1957 году уже были введены в эксплуатацию исследовательские реакторы различных типов в Румынии, Чехословакии, ГДР, Польше, Китае, Венгрии, Болгарии. Так создавались в этих странах новые центры атомной науки.
Игорь Васильевич всячески содействовал совещаниям представителей атомной науки социалистических стран. В подготовке к первому из них он принял живейшее участие.
Но роковая болезнь незаметно подкрадывалась к нему. В ноябре инсульт снова свалил его в постель. В доме Курчатова был установлен постоянный медицинский пост.
Несмотря на плохое самочувствие, Игорь Васильевич старался дышать воздухом научных открытий. Он упросил врача поставить ему телефон и связывался с особо интересующими его лабораториями института, постоянно был в курсе всех основных работ.
— Это мне лучше всякого лекарства, — говорил он, побеседовав с сотрудником, добившимся успеха.И блаженно откидывал голову на подушку, здоровой рукой стирал пот со лба. Но когда состояние больного ухудшалось, врач становился неумолим:
— Вам нельзя разговаривать о делах, вы расстраиваетесь. Иначе мы уберем телефон.
— Ах, так, — раздавался возмущенный голос Курчатова, — тогда лучше заколотите меня в ящик!
— Ну хоть бы административной работы не вел, — говорил расстроенный врач Марине Дмитриевне.
Постепенно в состоянии больного наметился перелом к лучшему. Он опять стал подниматься, ходить. Все чаще навещали его друзья. Они старались отвлечь Игоря Васильевича от повседневных научных и организационных забот. Но любой разговор неизменно переходил на темы, связанные с работой.
...Наступила зима, выпал снег. Игоря Васильевича можно было уже видеть за столиком в саду, окруженным сотрудниками, в меховой шапке, шубе, валенках. Шли импровизированные совещания по термоядерным, просто ядерным и иным делам.
В марте 1958 года Игорь Васильевич выступал на сессии Верховного Совета. Как депутат и коммунист он заявлял на весь мир: «Наш народ, руководимый великой Коммунистической партией, воспитанный на коммунистических идеях ленинизма, был и будет верным борцом за мир, будет верным борцом за то, чтобы все достижения науки и техники были направлены на благо человека».
И как выражение девиза жизни Курчатова звучала заключительная здравица этой речи:
«За Родину, за наш народ и нашу партию, за мир на земле!»
В его доме...
После тяжелейших инсультов врачи нет-нет да и заставляли Игоря Васильевича побыть дома, полежать. Пройдемтесь же по Курчатовскому дому, он немало расскажет о своем хозяине, о его характере, склонностях и привычках.
Первое, что мы заметим, — это простота, строгость и скромность обстановки. Ничего лишнего.
Вот кабинет, где любил заниматься Игорь Васильевич, рядом библиотека, здесь же бильярд, шведская стенка. Каждое утро Игорь Васильевич, когда был здоров, и даже после болезни, начинал с зарядки. А случалось и так. Часа в четыре утра приедет с работы усталый. Предлагает Марине Дмитриевне:
— Сгоняем партию в пинг-понг.
Упруго щелкает шарик. Повеселевший Игорь Васильевич удовлетворенно охает при удаче. В нем просыпается присущий ему всегда азарт, и в библиотеке кипит настоящая спортивная битва.
— Ну, кажется, разрядился, — говорит, наконец, Игорь Васильевич. Складывает ракетки и отправляется спать.
Здесь же, в библиотеке, и сейчас хранятся его личные вещи и документы. Вот удостоверение лауреата Ленинской премии. Рядом четыре удостоверения лауреата Государственной премии, значок депутата Верховного Совета СССР.
Страстные выступления И. В. Курчатова в защиту мира, его выдающийся вклад в развитие мирного атома, заслуги в налаживании взаимопонимания и сотрудничества ученых разных стран были отмечены в 1959 году присуждением ему серебряной медали. Вот и медаль с надписью: «Борцу за мир. 1949—1959 гг.».
Тут же лежит значок «За поход в Англию», медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». И личные вещи: бессменные часы «Победа» — по ним он следил и за приближающимся ядерным взрывом и за началом управляемой реакции... А вот любимый карандаш, расческа.
Среди подарков, преподнесенных Игорю Васильевичу, — кортик от друзей-моряков. От них же — золотой портсигар.
Моряки всегда чувствовали в нем то же, что воодушевляло и их в трудной и опасной службе, — безграничную тягу к морю. Это же очень показательно, что в момент сильного обострения болезни, вспоминает Марина Дмитриевна, Игорь Васильевич жестом подозвал ее и тихо попросил:
— Эх, тельняшку бы мне! Надел бы ее с большим удовольствием.
Марина Дмитриевна с женой академика Кикоина достала где-то несколько тельняшек. Одну из них Игорь Васильевич попросил надеть на него.
Есть здесь еще один подарок — гигантская бритва, преподнесенная ему другом и заместителем Анатолием Петровичем Александровым.
Как-то Игорь Васильевич на день рождения подарил рано начавшему лысеть Александрову парик, да подарил необычным способом.
День рождения должен был застать Анатолия Петровича в командировке на одном из заводов. Курчатов перед отъездом попросил его передать директору завода «подарок» и вручил какую-то коробку.
Когда у директора завода собрался народ, Александров торжественно вручил ему коробку с подарком Курчатова. Тот открыл коробку, прочел письмо, чему-то усмехнулся и, обращаясь к Анатолию Петровичу, проговорил:
— Оказывается, у вас сегодня день рождения. Поздравляем!
— Спасибо, — смутился Анатолий Петрович.
— И подарочек-то от Курчатова вам, — продолжал директор. — Носите, будьте красивым. — И вручил ему парик.
Анатолий Петрович, нимало не смутившись, тут же надел парик, в нем и поехал на квартиру.
В ответ на этот парик и получил Игорь Васильевич гигантскую бритву, предназначенную сбрить, наконец, бороду, которую обычные бритвы, видимо, не брали.
Рядом с гостиной и столовой есть в доме Курчатова крытая терраса, или галерея. Здесь круглый год — зелень. В галерее он любил отдыхать, заниматься, читать. Кстати, о чтении. Читал он, по воспоминаниям всех близких, очень много и очень быстро. Любил книги юмористические. Во время болезни на его тумбочке постоянно лежали произведения Марка Твена, Ярослава Гашека, Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Последней книгой, которую прочел, была первая часть романа К. Симонова «Живые и мертвые».
Скромно и просто жил этот жизнелюбивый человек, не думавший о себе, видевший единственную цель жизни в благе Родины, в росте ее могущества. Его дом был продолжением рабочего кабинета, где допоздна засиживались люди, решая вопросы, от которых зависело развитие атомной науки. Сюда приезжали посланцы разных городов, стучались к тяжело больному человеку, и он принимал, наставлял, помогал двинуть вперед дело, заботившее их.
Всю жизнь с тех славных первых дней революции он был глубоко партийным человеком, настоящим большевиком, хотя вступил в партию в зрелом возрасте. Вспомните его письмо из Севастополя: «Придут счастливые дни для нашей Родины, а значит, и для нас». Свое счастье он видел в счастье Родины.
Игорь Васильевич делал все, чтобы люди имели наилучшие условия для плодотворной работы. В самых напряженных трудах и заботах он никогда не терял из виду человека.
«Ему не были чужды любые интересы людей, с которыми он сталкивался, — вспоминает академик И. К. Кикоин. — Он тратил много сил и энергии на помощь людям, чтобы либо вызволить их из случайной беды, либо помочь в работе и даже в устройстве их быта и семейной жизни, позаботиться о поощрении, награждении за успехи в работе. Особую заботу он проявлял во всех случаях, угрожавших здоровью сотрудников института».
Действительно, заболеет кто — он обязательно побывает, поможет добыть лекарства.
«Внимательность к людям, человечность и доброта Игоря Васильевича известны каждому, кто хоть сколько-нибудь был с ним знаком, — пишет в своих воспоминаниях К. И. Щелкин. — Когда я лежал в больнице, однажды вечером ко мне совершенно неожиданно приехал Игорь Васильевич. Сам тяжело больной, занятый множеством дел, он находил время — это почти всегда было за счет отдыха — навестить заболевшего товарища».
В доме Курчатова, в углу гостиной стоит рояль, напоминая о большой любви Игоря Васильевича к музыке. Самым близким его сердцу композитором был Рахманинов. Он, вспоминает Марина Дмитриевна, иногда в неурочное время забегал домой:
— Сейчас Рахманинова будут передавать по радио. Послушаем.
Минут двадцать послушает, скажет:
— Ах, жаль, времени нет! Какая прекрасная музыка! И опятьот правляется на работу.
Марина Дмитриевна не припомнит случая, чтобы Игорь Васильевич пришел домой в дурном настроении. За тридцать три года совместной жизни с ней он ни разу не повысил голоса, а о каких-либо ссорах или размолвках не могло быть и речи. В отношении с подчиненными он был так же ровен и сдержан. Такт и внимательность ничуть не противоречили его чрезвычайной требовательности, пунктуальности, умению «озадачить» людей самым серьезным образом. Но все это ровным тоном, с улыбкой, с шуткой, без дергания, взвинченности...
Первое, что мы заметим, — это простота, строгость и скромность обстановки. Ничего лишнего.
Вот кабинет, где любил заниматься Игорь Васильевич, рядом библиотека, здесь же бильярд, шведская стенка. Каждое утро Игорь Васильевич, когда был здоров, и даже после болезни, начинал с зарядки. А случалось и так. Часа в четыре утра приедет с работы усталый. Предлагает Марине Дмитриевне:
— Сгоняем партию в пинг-понг.
Упруго щелкает шарик. Повеселевший Игорь Васильевич удовлетворенно охает при удаче. В нем просыпается присущий ему всегда азарт, и в библиотеке кипит настоящая спортивная битва.
— Ну, кажется, разрядился, — говорит, наконец, Игорь Васильевич. Складывает ракетки и отправляется спать.
Здесь же, в библиотеке, и сейчас хранятся его личные вещи и документы. Вот удостоверение лауреата Ленинской премии. Рядом четыре удостоверения лауреата Государственной премии, значок депутата Верховного Совета СССР.
Страстные выступления И. В. Курчатова в защиту мира, его выдающийся вклад в развитие мирного атома, заслуги в налаживании взаимопонимания и сотрудничества ученых разных стран были отмечены в 1959 году присуждением ему серебряной медали. Вот и медаль с надписью: «Борцу за мир. 1949—1959 гг.».
Тут же лежит значок «За поход в Англию», медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». И личные вещи: бессменные часы «Победа» — по ним он следил и за приближающимся ядерным взрывом и за началом управляемой реакции... А вот любимый карандаш, расческа.
Среди подарков, преподнесенных Игорю Васильевичу, — кортик от друзей-моряков. От них же — золотой портсигар.
Моряки всегда чувствовали в нем то же, что воодушевляло и их в трудной и опасной службе, — безграничную тягу к морю. Это же очень показательно, что в момент сильного обострения болезни, вспоминает Марина Дмитриевна, Игорь Васильевич жестом подозвал ее и тихо попросил:
— Эх, тельняшку бы мне! Надел бы ее с большим удовольствием.
Марина Дмитриевна с женой академика Кикоина достала где-то несколько тельняшек. Одну из них Игорь Васильевич попросил надеть на него.
Есть здесь еще один подарок — гигантская бритва, преподнесенная ему другом и заместителем Анатолием Петровичем Александровым.
Как-то Игорь Васильевич на день рождения подарил рано начавшему лысеть Александрову парик, да подарил необычным способом.
День рождения должен был застать Анатолия Петровича в командировке на одном из заводов. Курчатов перед отъездом попросил его передать директору завода «подарок» и вручил какую-то коробку.
Когда у директора завода собрался народ, Александров торжественно вручил ему коробку с подарком Курчатова. Тот открыл коробку, прочел письмо, чему-то усмехнулся и, обращаясь к Анатолию Петровичу, проговорил:
— Оказывается, у вас сегодня день рождения. Поздравляем!
— Спасибо, — смутился Анатолий Петрович.
— И подарочек-то от Курчатова вам, — продолжал директор. — Носите, будьте красивым. — И вручил ему парик.
Анатолий Петрович, нимало не смутившись, тут же надел парик, в нем и поехал на квартиру.
В ответ на этот парик и получил Игорь Васильевич гигантскую бритву, предназначенную сбрить, наконец, бороду, которую обычные бритвы, видимо, не брали.
Рядом с гостиной и столовой есть в доме Курчатова крытая терраса, или галерея. Здесь круглый год — зелень. В галерее он любил отдыхать, заниматься, читать. Кстати, о чтении. Читал он, по воспоминаниям всех близких, очень много и очень быстро. Любил книги юмористические. Во время болезни на его тумбочке постоянно лежали произведения Марка Твена, Ярослава Гашека, Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Последней книгой, которую прочел, была первая часть романа К. Симонова «Живые и мертвые».
Скромно и просто жил этот жизнелюбивый человек, не думавший о себе, видевший единственную цель жизни в благе Родины, в росте ее могущества. Его дом был продолжением рабочего кабинета, где допоздна засиживались люди, решая вопросы, от которых зависело развитие атомной науки. Сюда приезжали посланцы разных городов, стучались к тяжело больному человеку, и он принимал, наставлял, помогал двинуть вперед дело, заботившее их.
Всю жизнь с тех славных первых дней революции он был глубоко партийным человеком, настоящим большевиком, хотя вступил в партию в зрелом возрасте. Вспомните его письмо из Севастополя: «Придут счастливые дни для нашей Родины, а значит, и для нас». Свое счастье он видел в счастье Родины.
Игорь Васильевич делал все, чтобы люди имели наилучшие условия для плодотворной работы. В самых напряженных трудах и заботах он никогда не терял из виду человека.
«Ему не были чужды любые интересы людей, с которыми он сталкивался, — вспоминает академик И. К. Кикоин. — Он тратил много сил и энергии на помощь людям, чтобы либо вызволить их из случайной беды, либо помочь в работе и даже в устройстве их быта и семейной жизни, позаботиться о поощрении, награждении за успехи в работе. Особую заботу он проявлял во всех случаях, угрожавших здоровью сотрудников института».
Действительно, заболеет кто — он обязательно побывает, поможет добыть лекарства.
«Внимательность к людям, человечность и доброта Игоря Васильевича известны каждому, кто хоть сколько-нибудь был с ним знаком, — пишет в своих воспоминаниях К. И. Щелкин. — Когда я лежал в больнице, однажды вечером ко мне совершенно неожиданно приехал Игорь Васильевич. Сам тяжело больной, занятый множеством дел, он находил время — это почти всегда было за счет отдыха — навестить заболевшего товарища».
В доме Курчатова, в углу гостиной стоит рояль, напоминая о большой любви Игоря Васильевича к музыке. Самым близким его сердцу композитором был Рахманинов. Он, вспоминает Марина Дмитриевна, иногда в неурочное время забегал домой:
— Сейчас Рахманинова будут передавать по радио. Послушаем.
Минут двадцать послушает, скажет:
— Ах, жаль, времени нет! Какая прекрасная музыка! И опятьот правляется на работу.
Марина Дмитриевна не припомнит случая, чтобы Игорь Васильевич пришел домой в дурном настроении. За тридцать три года совместной жизни с ней он ни разу не повысил голоса, а о каких-либо ссорах или размолвках не могло быть и речи. В отношении с подчиненными он был так же ровен и сдержан. Такт и внимательность ничуть не противоречили его чрезвычайной требовательности, пунктуальности, умению «озадачить» людей самым серьезным образом. Но все это ровным тоном, с улыбкой, с шуткой, без дергания, взвинченности...
Пульс все напряженней
Перенесемся теперь в рабочий кабинет Игоря Васильевича. Большая комната, также обставленная просто и удобно. Над письменным столом портрет улыбающегося Ильича — увеличенная репродукция сделана с самого любимого Игорем Васильевичем снимка вождя. Из окон кабинета взору открывается зеленая, цветущая территория института с серыми полосками дорожек и светлыми зданиями лабораторий.
Заглянем в знаменитую книгу записи дел, которые Курчатов намечал для себя ежедневно. И мы увидим, что количество этих дел, несмотря на ослабление здоровья после двух атак инсульта, не только не уменьшилось, но увеличилось. Возле каждой записи стоит неизменная отметка о выполнении.
Пульс его научной, организаторской, общественной деятельности становился все напряженнее, хотя сердце билось все слабее. Человек, никогда не говоривший о своем самочувствии, теперь нередко напоминал помощнику:
— У нас есть с собой валидол? Со мной ведь может как случиться: раз — и готово.
А думал по-прежнему о здоровье других. Он провел совещание медиков. Выяснял, чем может им помочь атомная наука.
Вместе с тем Игорь Васильевич не ослаблял внимания и к работам, от которых зависело дальнейшее укрепление обороноспособности нашей страны. Вот как он в 1959 году охарактеризовал усилия советских ученых в этом направлении:
«В СССР, — с гордостью заявил И. В. Курчатов, — построены различные по принципу действия и инженерным масштабам установки для исследования поведения нагретого и ионизированного водорода в условиях, сходных с теми, которые, по нашим представлениям, будут иметь место в термоядерных реакторах. На этих установках сейчас ведутся исследования».
Подчеркивая серьезность затрат, на которые государство идет, поощряя эти исследования, Игорь Васильевич сообщил показательную цифру — стоимость установки для изучения термоядерных реакций доходит до десятков миллионов рублей (в старом исчислении). И под аплодисменты всего зала Игорь Васильевич заявил, что быстрое создание этих установок удалось осуществить только благодаря огромному вниманию и большой помощи Советского правительства и Центрального Комитета нашей партии. «Разрешите мне с высокой трибуны съезда от имени советских физиков выразить нашу глубочайшую сердечную благодарность за это внимание и помощь» .
Игорь Васильевич в этом выступлении напомнил о гигантских трудностях, стоящих на пути приручения термоядерного взрыва, охарактеризовал новые задачи, которые встают в связи с этим перед вакуумной техникой, металлургией, химией, электротехникой, радиоэлектроникой. Все его выступление дышало оптимизмом, светлой верой в грядущие, еще более решительные победы советских людей над природой.
«Нет надобности, — говорил он, — перечислять все запросы к технике, выяснившиеся уже на настоящей стадии исследований. Во всяком случае, они не менее разнообразны и сложны, чем те, которые были предъявлены к технике развитием атомной энергетики. С теми задачами мы успешно справились. Я уверен, что так же успешно будут решены и новые технические задачи.
Ученые нашей великой Родины, — сказал Игорь Васильевич в заключение, — будут вместе со своей партией, со всем советским народом трудиться не покладая рук, чтобы сделать человека истинным властелином природы в коммунистическом обществе».
Заглянем в знаменитую книгу записи дел, которые Курчатов намечал для себя ежедневно. И мы увидим, что количество этих дел, несмотря на ослабление здоровья после двух атак инсульта, не только не уменьшилось, но увеличилось. Возле каждой записи стоит неизменная отметка о выполнении.
Пульс его научной, организаторской, общественной деятельности становился все напряженнее, хотя сердце билось все слабее. Человек, никогда не говоривший о своем самочувствии, теперь нередко напоминал помощнику:
— У нас есть с собой валидол? Со мной ведь может как случиться: раз — и готово.
А думал по-прежнему о здоровье других. Он провел совещание медиков. Выяснял, чем может им помочь атомная наука.
Вместе с тем Игорь Васильевич не ослаблял внимания и к работам, от которых зависело дальнейшее укрепление обороноспособности нашей страны. Вот как он в 1959 году охарактеризовал усилия советских ученых в этом направлении:
«Термоядерные реакции... возвестили о своем приходе на землю грохотом испытательных взрывов термоядерного оружия. Уже свыше пяти лет прошло после первых термоядерных взрывов, а новые, все более смертоносные виды этого оружия продолжают разрабатываться и испытываться. Советское правительство стремится остановить это соревнование и, как известно, в качестве первого шага предложило запретить дальнейшие испытания. Вы знаете, что в связи с уклончивой позицией западных держав Верховный Совет СССР принял решение об одностороннем прекращении в нашей стране испытаний ядерного и водородного оружия, надеясь, что западные державы последуют этому благородному примеру. Вы знаете также, что вместо этого Соединенные Штаты Америки в течение весны и лета 1958 года произвели свыше 50 испытательных взрывов и что в силу этого наша страна была вынуждена осенью 1958 года возобновить свои испытания. Кстати сказать, эти испытания оказались весьма успешными. Они показали высокую эффективность некоторых новых принципов, разработанных советскими учеными и инженерами. В результате Советская Армия получила еще более мощное, более совершенное, более надежное, более компактное и более дешевое атомное и водородное оружие».В том же выступлении на съезде Игорь Васильевич рассказал о ходе исследований по термоядерным реакциям, которыми была занята главным образом его мысль. Он подчеркнул широкий масштаб работ — в них уже тогда участвовали научно-исследовательские институты и конструкторские бюро Москвы, Ленинграда, Украины и Грузии.
«В СССР, — с гордостью заявил И. В. Курчатов, — построены различные по принципу действия и инженерным масштабам установки для исследования поведения нагретого и ионизированного водорода в условиях, сходных с теми, которые, по нашим представлениям, будут иметь место в термоядерных реакторах. На этих установках сейчас ведутся исследования».
Подчеркивая серьезность затрат, на которые государство идет, поощряя эти исследования, Игорь Васильевич сообщил показательную цифру — стоимость установки для изучения термоядерных реакций доходит до десятков миллионов рублей (в старом исчислении). И под аплодисменты всего зала Игорь Васильевич заявил, что быстрое создание этих установок удалось осуществить только благодаря огромному вниманию и большой помощи Советского правительства и Центрального Комитета нашей партии. «Разрешите мне с высокой трибуны съезда от имени советских физиков выразить нашу глубочайшую сердечную благодарность за это внимание и помощь» .
Игорь Васильевич в этом выступлении напомнил о гигантских трудностях, стоящих на пути приручения термоядерного взрыва, охарактеризовал новые задачи, которые встают в связи с этим перед вакуумной техникой, металлургией, химией, электротехникой, радиоэлектроникой. Все его выступление дышало оптимизмом, светлой верой в грядущие, еще более решительные победы советских людей над природой.
«Нет надобности, — говорил он, — перечислять все запросы к технике, выяснившиеся уже на настоящей стадии исследований. Во всяком случае, они не менее разнообразны и сложны, чем те, которые были предъявлены к технике развитием атомной энергетики. С теми задачами мы успешно справились. Я уверен, что так же успешно будут решены и новые технические задачи.
Ученые нашей великой Родины, — сказал Игорь Васильевич в заключение, — будут вместе со своей партией, со всем советским народом трудиться не покладая рук, чтобы сделать человека истинным властелином природы в коммунистическом обществе».
«Я счастлив!»
Вроде бы ничто не предвещало грозы. Отпуск в 1958 и 1959 годах Игорь Васильевич, как всегда, провел в Крыму. Много купался, плавал далеко в море. Совершал поездки на автомашине. Как-то встретился он в Ялте с академиком Михаилом Васильевичем Лаврентьевым. Вместе они проехали весь заповедник, который тянется от Ялты до Алушты. Побывали в Алуште, погуляли по городу. Решили плыть из Алушты в Ялту на катере. В море волнение, но Игорь Васильевич сел на носу катера и всю дорогу до Ялты просидел там, явно наслаждаясь и морем, и штормом, и качкой. В Ялту он прибыл в хорошом настроении, да и вообще оба отпуска проходили весело, с озорными выдумками...
И было ему отчего радоваться — все направления работы развивались успешно. На второй Международной конференции по мирному использованию атомной энергии, которая прошла в Женеве, выступили и советские ученые. На ней значительное место заняло обсуждение проблем управляемой термоядерной реакции, которое он триумфально начал в Харуэлле. Большой интерес мировой общественности вызвали доклады наших ученых о сооружении ледокола «Ленин», об опыте работы первой атомной электростанции, о проектах мощных атомных электростанций, о разработке стержневых тепловыделяющих элементов для реакторов атомного ледокола «Ленин» и другие доклады. Особенно сильное впечатление произвело сенсационное сообщение о пуске в Советском Союзе первой очереди (мощностью 100 тысяч киловатт) новой атомной электростанции.
Игорь Васильевич не раз принимал в Институте атомной энергии иностранных ученых. В 1958 году у него побывал Фредерик Жолио-Кюри. И. В. Курчатов и Жолио-Кюри встретились как старые знакомые — вспомнили Ленинград, 1933 год. Затем Игоря Васильевича посетили английские ученые во главе с Дж. Кокрофтом.
Джон Кокрофт так вспоминал о встрече с И. В. Курчатовым: «На нас произвело сильное впечатление разнообразие изучаемых экспериментальных устройств, особенно насыщенность оборудованием, а также большой энтузиазм сотрудников института, что было отражением энтузиазма и энергии самого И. В. Курчатова». И далее: «Физика плазмы продолжает быть областью весьма интересных исследований... Мы всегда будем помнить Игоря Курчатова за его вклад в эту область исследований и неизменный к ней интерес».
В 1959 году Игорь Васильевич Курчатов принял делегацию американских ученых, в состав которой входили видные специалисты в области реакторостроения А. Вайнберг и В. Зинн. В том же году в Дубне при содействии И. В. Курчатова состоялось совещание, на котором были обсуждены задачи социалистических стран в дальнейшем развитии мирного использования атомной энергии.
1959 год был годом пуска реакторов в Ташкенте, Тбилиси. Готовился к пуску реактор в Киеве. Туда и собирался поехать Игорь Васильевич. 15 января 1960 года И. В. Курчатов выступил на совместном заседании Совета Союза и Совета Национальностей Верховного Совета СССР. Это было его последнее публичное выступление.
Игорь Васильевич говорил об успешной совместной работе советских ученых — атомников и ракетчиков, общий вдохновенный труд которых дал нашей стране первое в мире ракетно-ядерное оружие для защиты ее государственных интересов. «Советские атомники, — отметил Игорь Васильевич, — по заданию партии и правительства много лет упорно и беззаветно трудились сначала над созданием, а затем над совершенствованием атомного и водородного оружия, хорошо понимая, что над государством нависла угроза и что, если мы не будем иметь такого оружия, найдутся силы, которые будут стремиться поставить на колени нашу прекрасную Родину. Свой долг перед страной советские ученые и инженеры-атомники выполнили».
Слова Игоря Васильевича были покрыты аплодисментами, и он под аккомпанемент их закончил мысль: «Создано совершенное, экономичное, очень мощное советское атомное и водородное оружие — наше отечественное оружие».
Затем И. В. Курчатов подчеркнул успех ученых-ракетчиков, сказав, что «блестяще сделали свое дело советские конструкторы ракет и других носителей ядерного оружия. Народ может быть спокоен. Оборона Родины теперь надежно обеспечена».
В этой речи прозвучали знаменитые слова: «Я счастлив, что родился в России и посвятил свою жизнь атомной науке великой Страны Советов... Я глубоко верю и твердо знаю, что наш народ, наше правительство только благу человечества отдадут достижения этой науки».
И было ему отчего радоваться — все направления работы развивались успешно. На второй Международной конференции по мирному использованию атомной энергии, которая прошла в Женеве, выступили и советские ученые. На ней значительное место заняло обсуждение проблем управляемой термоядерной реакции, которое он триумфально начал в Харуэлле. Большой интерес мировой общественности вызвали доклады наших ученых о сооружении ледокола «Ленин», об опыте работы первой атомной электростанции, о проектах мощных атомных электростанций, о разработке стержневых тепловыделяющих элементов для реакторов атомного ледокола «Ленин» и другие доклады. Особенно сильное впечатление произвело сенсационное сообщение о пуске в Советском Союзе первой очереди (мощностью 100 тысяч киловатт) новой атомной электростанции.
Игорь Васильевич не раз принимал в Институте атомной энергии иностранных ученых. В 1958 году у него побывал Фредерик Жолио-Кюри. И. В. Курчатов и Жолио-Кюри встретились как старые знакомые — вспомнили Ленинград, 1933 год. Затем Игоря Васильевича посетили английские ученые во главе с Дж. Кокрофтом.
Джон Кокрофт так вспоминал о встрече с И. В. Курчатовым: «На нас произвело сильное впечатление разнообразие изучаемых экспериментальных устройств, особенно насыщенность оборудованием, а также большой энтузиазм сотрудников института, что было отражением энтузиазма и энергии самого И. В. Курчатова». И далее: «Физика плазмы продолжает быть областью весьма интересных исследований... Мы всегда будем помнить Игоря Курчатова за его вклад в эту область исследований и неизменный к ней интерес».
В 1959 году Игорь Васильевич Курчатов принял делегацию американских ученых, в состав которой входили видные специалисты в области реакторостроения А. Вайнберг и В. Зинн. В том же году в Дубне при содействии И. В. Курчатова состоялось совещание, на котором были обсуждены задачи социалистических стран в дальнейшем развитии мирного использования атомной энергии.
1959 год был годом пуска реакторов в Ташкенте, Тбилиси. Готовился к пуску реактор в Киеве. Туда и собирался поехать Игорь Васильевич. 15 января 1960 года И. В. Курчатов выступил на совместном заседании Совета Союза и Совета Национальностей Верховного Совета СССР. Это было его последнее публичное выступление.
Игорь Васильевич говорил об успешной совместной работе советских ученых — атомников и ракетчиков, общий вдохновенный труд которых дал нашей стране первое в мире ракетно-ядерное оружие для защиты ее государственных интересов. «Советские атомники, — отметил Игорь Васильевич, — по заданию партии и правительства много лет упорно и беззаветно трудились сначала над созданием, а затем над совершенствованием атомного и водородного оружия, хорошо понимая, что над государством нависла угроза и что, если мы не будем иметь такого оружия, найдутся силы, которые будут стремиться поставить на колени нашу прекрасную Родину. Свой долг перед страной советские ученые и инженеры-атомники выполнили».
Слова Игоря Васильевича были покрыты аплодисментами, и он под аккомпанемент их закончил мысль: «Создано совершенное, экономичное, очень мощное советское атомное и водородное оружие — наше отечественное оружие».
Затем И. В. Курчатов подчеркнул успех ученых-ракетчиков, сказав, что «блестяще сделали свое дело советские конструкторы ракет и других носителей ядерного оружия. Народ может быть спокоен. Оборона Родины теперь надежно обеспечена».
В этой речи прозвучали знаменитые слова: «Я счастлив, что родился в России и посвятил свою жизнь атомной науке великой Страны Советов... Я глубоко верю и твердо знаю, что наш народ, наше правительство только благу человечества отдадут достижения этой науки».
Последние дни
27 января Игорь Васильевич прибыл на знакомый вокзал Харькова, куда столько раз приезжал в молодости. Здесь его встречали друзья молодости — К. Д. Синельников, А. К. Вальтер, А. И. Лейпунский и другие. Игорь Васильевич с интересом ознакомился с работами Украинского физико-технического института, принял участие в обсуждении интересных экспериментов. Так, А. К. Вальтер и А. П. Ключарев изучали изотопный эффект в упругом рассеянии протонов ядрами. «Успеху работы способствовали, — пишут они, — использование линейных ускорителей протонов, применение мишеней из разделенных изотопов, обработка экспериментальных данных с помощью быстродействующей счетной электронной машины».
А. К. Вальтер и А. П. Ключарев рассказывали:
А. К. Вальтер и А. П. Ключарев рассказывали:
«Живой и неослабный интерес и действенная помощь И. В. Курчатова немало способствовали быстрому созданию и освоению линейных ускорителей в Харькове. Ему же мы обязаны большой помощью в получении набора обогащенных изотопов. Наконец, с одобрения и при поддержке Игоря Васильевича при обработке экспериментальных результатов была использована, кстати сказать впервые для нашего института, электронно-счетная машина, принадлежащая Институту атомной энергии АН СССР.
Большой интерес к этому циклу работ Игорь Васильевич проявлял с момента их постановки в 1955 году. В последний раз он принимал участие в обсуждении новых результатов меньше чем за месяц до своей безвременной кончины...»