Страница:
– Ты как нельзя вовремя, – обрадовался Иван. – Помоги мне…
Ткань, прикрывавшая стол, отправилась вновь обратно на койку, оба мужчины быстро отсчитали положенные покидающим корабль людям деньги и уложили их в отдельную сумку. Иван поднялся, собираясь идти провожать уходящих, но Крис положил на стол стопку отпечатанных мелким шрифтом листов:
– Результаты анализа, командир. То, что вы запросили.
– Позже взгляну. Сейчас надо людей отпустить, а потом – все остальное.
Офицер пожал плечами, мол, ваше дело. И только когда они подходили к месту прощания, коротко бросил:
– Поликарбон самый настоящий…
– Что?!
Де Берг даже замедлил на мгновение шаг, но тут же вновь взял прежний темп – самым важным было избавиться от колеблющихся. Но почему вдруг это стало для него приоритетным делом? Машинально коснулся теплых медальонов, спрятанных под тканью комбинезона, и понял: он должен быть абсолютно уверен в тех, кто остался на борту!
Короткий, очень короткий строй из одиннадцати человек. Бывшие товарищи. Уже – бывшие… Расставаться всегда больно. Особенно с теми, с кем отшагал в одном строю не один километр по дорогам войны. С теми, кто не понаслышке знал, что значит отдать жизнь за друга или рисковать собой ради спасения другого. И вот теперь… Они не предают. Они просто устали. Так успокаивал себя де Берг, вручая каждому из уходящих пачку банковских билетов. Ни один не поднял на него глаза. Ни один не протянул руку на прощание. Что ж, он умел навсегда вычеркивать из памяти уходящее. И хорошее и плохое…
Лязгнула за последней спиной дверь, ведущая с палубы. Остались только двое. Иван и Кристофер. Командир протянул пульт управления:
– Выпусти их. Я – не могу…
– Вам опять плохо?!
Иван через силу улыбнулся:
– Да нет… Дело не в этом. Тут другое. Сам понимаешь, наверное…
Ламбер кивнул. Говорить ему тоже ничего не хотелось. Забрал пульт и тоже вышел из трюма. Де Берг остался один в пустом помещении, медленно провел рукой перед глазами, словно отбрасывая прочь некую пелену. Заметил в углу забытый ящик, подошел к нему, сел, положив руки на колени, прикрыл глаза.
Странно, но он будто уже знал судьбу каждого из ушедших. Но это знание ему не нужно… Прислонился спиной к прохладной стене переборки, как-то сразу полегчало, а медальоны, словно почувствовав нечто, ведомое лишь им, стали чуть теплее. Перед закрытыми глазами Ивана появился свет, в ушах зазвучали голоса, говорящие на непонятном языке. Но тогда откуда непонятное ощущение узнавания? Словно когда-то где-то он уже слышал эту речь… И голоса почему-то смутно знакомы… Нет! Пора возвращаться в каюту. Правда, сначала стоит обойти корабль. Пусть на Кристофера можно положиться, как на самого себя, но все-таки взгляд у хозяина другой. На что чужой не обратит внимания, командир заметит.
Де Берг медленно шел по отсекам, держа в руке планшет и фиксируя замечания. Члены экипажа и вахтенные отдавали честь, барон машинально отвечал, иногда даже выслушивал вопросы и давал на них ответы. Но все это происходило как бы помимо него. Небольшая раковина в пятом трубопроводе. При ударе может лопнуть… Плохо протянуты болты диафрагмы аварийного выхода… Излом световода датчика дозатора рабочего вещества. На работоспособность устройства особо не влияет, но лучше исправить… Задержка исполнения системы на две десятых миллисекунды… Ерунда. А вот это уже серьезно – шпилька второго элеватора главного калибра держится на соплях. Пять-шесть снарядов на подаче – и обрыв неизбежен. И неплохо бы провести профилактику третьей турели противоракетных орудий. Смазка уже старовата. А вакуум здорово влияет на вязкость. Чревато, черт побери!..
– Папа!
По лестнице навстречу ссыпались дети. Оба перепачканные в оружейном масле, но довольные. Оба сразу прилипли к Ивану, обхватив его с обеих сторон. Он словно очнулся от транса, присел на корточки, прижал детей к себе, взглянул на одного, на другую:
– Ну, как вы? Завтракали? Обедали?
– Уже давно, дядя.
– Почему давно? Вроде же недавно встали?
– Пап! Ты совсем заработался – скоро ужин!
– Да?..
Де Берг взглянул на таймер наручного коммуникатора и раскрыл рот от изумления: по стандартным двадцатичетырехчасовым суткам, принятым на кораблях Марлитании, близилось девятнадцать часов!
– Ничего себе… А что это вы такие чумазые оба? Чем занимались?
Вредина опустила глаза, а Михаил, наоборот, просиял:
– Мы ходили в арсенал, и дядя кладовщик показывал нам оружие. Потом мы помогли ему почистить несколько больших бластеров.
– Молодцы! Только вот…
Почувствовав в голосе отца легкое недовольство, Миша шагнул назад, разжав объятия. А девочка опасливо покосилась на мальчика и тоже попыталась отойти от мужчины, но Иван удержал ее:
– Погоди, подруга. И ты, Миша, послушай. Сейчас мы не можем ни выйти из корабля, ни съездить в город. Никто нам ничего не продаст. Чтобы не получить неприятностей. А у тебя, малышка, всего одно платье, которое ты уже изгваздала за сутки до неузнаваемости.
– Дядя, не ругайтесь, пожалуйста! – протянула девочка виновато. – Просто у вас все так интересно…
Иван улыбнулся:
– Понимаю. Новое место, новые люди… Но дело в том, что мы сможем купить тебе новую одежду не раньше, чем через два дня. А ты же не можешь ходить по крейсеру в таком грязном платье? Что о нас подумают?
Девочка опустила глаза и покраснела:
– Я постираю. Сама.
– Ладно. Но такими темпами… – Он не успел закончить фразу. Вредина уткнулась ему в плечо и тихо прошептала:
– Дяденька, вы хороший. Я не хочу вас огорчать. Я больше не буду…
– Ладно. Только не плачь. Купим тебе много платьев. Как только решатся некоторые проблемы и сможем выезжать в город.
Девочка засопела:
– Платье не хочу. Хочу такую же одежду, как у него.
Махнула рукой на Мишу, одетого в маленькую копию отцовского комбинезона военного образца. Барон проследил за ее жестом и… перехватил удивленный взгляд сына. Тот из деликатности еле сдерживался, чтобы опять не подойти к родителю.
– Чего, сын?
– Папа, а ты откуда знаешь, что все закончится через два дня?
– Ну… Просто у меня такое ощущение, что все решится сегодня.
– Хорошо бы, пап. Хочется погулять по улице, а нельзя…
Иван выпрямился, и оба ребенка ухватились за его ноги. Он погладил их по головам, предложил:
– Ну что, пошли умываться и ужинать?
Те дружно крикнули:
– Да!..
Умывались ребятишки долго, но зато тщательно. Во всяком случае, взгляд де Берга, не особо придирчивый, не обнаружил ничего предосудительного. Выйдя из душевой комнаты, дети приблизились к столу и показали чисто вымытые ладошки.
– Все. Присаживайтесь, и вперед!
Ребята дружно заработали ложками, жмурясь и причмокивая от удовольствия. Иван смотрел на рыжеволосую девочку и думал, кем она станет? Ведь ему, в сущности, абсолютно ничего про нее не известно, кроме короткой записи в свидетельстве о продаже, найденном в мешке с деньгами. Настоящее имя. Возраст. И – все. Ни имен родителей. Ни откуда родом. Ни даже национальности. Внешне – либо чуканка, либо тайхотсу. Но гарантированно не марлитанка, не сканда и не геременка. Тем более монсерратка. По типу лица не проходит. Да и на универсальном языке говорит без всякого акцента. И скорее всего, он родной для нее и есть…
– Врединка, а ты давно здесь? На планете?
Девочка на секунду оторвалась от еды:
– Не помню, дядя. Кажется, я жила здесь всегда…
– А маму помнишь?
Теперь она даже положила ложку. Потом снова взяла и как-то грустно, словно разом угаснув, ответила:
– Простите меня, дядя… Я забыла, кто такая на самом деле…
И сжалась, словно ожидая удара или ругани. Иван пододвинулся ближе, погладил съежившуюся девочку по голове:
– Не плачь, малышка. Может, нам повезет, и ты найдешь свою маму.
– Я знаю, где она. Мама приходила ко мне два дня назад. Она тоже… рабыня…
– Уверена?
– Да, дядя. Знаю…
Де Берг понял, что дальше расспрашивать не стоит. Девчушка только-только начала оживать. С его сыном общий язык нашла. Похоже, что за минувшие сутки дети накрепко прилипли друг к другу. Конечно, будут ссоры, будут обиды. Но то, что Иван увидел утром, когда вернулся из санчасти, – искреннее. Настоящее. Инстинктивно ребята искали друг в друге поддержку и нашли ее. Значит, судьбе угодно, чтобы дети всегда были вместе. И пусть будет так. Он не возражает…
Вредина вдруг всхлипнула и уткнулась носом барону в бок, выронив ложку, затем разрыдалась. Да, нелегко стать взрослой в таком возрасте. Одной, без родителей… Помнит ли малышка другую жизнь? Сможет ли жить свободной? Иван гладил ее по худенькой вздрагивающей спине, что-то ласково шептал на ухо, пытаясь по мере сил успокоить, а Мишка стоял рядом, решительно сжимая кулачки.
– Папа, а почему ты сказал, что все кончится через два дня?
– Потому что сегодня враги на нас нападут.
– Откуда ты знаешь?
Иван вздрогнул – действительно, с чего он взял, что Джамбо и его команда полезут к ним именно сегодня?
– Сын, а я точно это говорил?..
Де Берг был всерьез встревожен этим неожиданным откровением. Но тут и Врединка подняла заплаканные глаза, посмотрела на него снизу вверх и кивнула головой в подтверждение.
– Странно…
И вдруг Иван почувствовал, как от медальонов по телу пробежала неожиданно сильная теплая волна. Ее почувствовали и дети, поскольку в унисон задали один и тот же вопрос:
– Что это?
– Все нормально, не беспокойтесь. Наверное, система жизнеобеспечения сбой дала… Ладно, вы покушали? Мне надо в рубку. Много работы. Вы уж извините меня. Вот первая запарка пройдет, там уже легче будет. И времени у меня для вас больше станет. Хорошо?
– Да, папа…
– Да, дядя…
Иван поднялся из-за стола, подхватил лежащий на кровати электронный планшет со своими пометками и вышел из каюты.
В рубке, поприветствовав вахтенных, сел в командирское кресло и вывел на голографическую сферу внешнюю панораму. Снаружи вечерело. Солнце играло буйными красками в густой атмосфере, расцвечивая небольшие облака всем спектром, от ярко-желтого до почти черного. Иван даже на мгновение отвлекся от раздумий, завороженный невиданной прежде картиной. Спохватившись, сменил внешнюю картинку на общий план и погрузился в работу. Ввел известные ему данные. Добавил неизвестные переменные, исходя из наихудших вариантов. Получилось, откровенно говоря, не очень…
Сто – сто двадцать человек с различным вооружением у противника. Хорошо, если будет только стрелковое. А ну как подтянут тяжелую технику? Хотя Короб и сказал, что такой у Джамбо точно нет, но… Впрочем, орудия главного калибра легко выведут из строя даже танки. Так что понадеемся на лучший вариант. Ракетный обстрел? Не пройдет гарантированно. Противокорабельные ракеты в атмосфере не летают. А если применят боеприпасы наземного действия вроде противотанковых, электроника, которая управляет спарками непосредственной обороны, легко их собьет. Так что здесь оснований для тревоги тоже нет.
Остается наземная атака. Но корабль наглухо запечатан, даже система жизнеобеспечения работает не в холостом, как обычно на обитаемых планетах, а в рабочем режиме, словно крейсер находится в космосе. Значит, будет привычный для пиратов абордаж. Средства для вскрытия брони у тех, кто этим живет, естественно, имеются. Как и схема корабля такого типа. Правда, какое оружие на борту крейсера, им неизвестно…
Де Берг даже потер руки. Затем бросил взгляд на таймер – уже двадцать один час. До нападения – четыре часа. Сначала они захватят подстанцию, чтобы отключить защитное поле, а потом начнут атаку. Подкрадутся в темноте, так как времени в запасе много у них не будет. Тарго не из тех, кто позволит чужакам хозяйничать в его владениях…
Черт!!! Да откуда он все знает?! Иван едва не схватился за голову от отчаяния. Ладно, держимся… Держимся! Мне нельзя раскисать! На меня все смотрят!..
– Старшего офицера ко мне, – распорядился он спокойным тоном.
Связист коротко кивнул, склонился над коммуникатором, вызывая Кристофера. Выслушал подтверждение установления канала, вскинул руку со сжатым кулаком. Привычный жест исполнения. Хорошо. Значит… Двери в рубку распахнулись, появился встревоженный помощник:
– Вызывали, командир?
– Да. Садись. Тут мне кое-что сообщили по секретной линии. Когда ездил на дележку, дали местный аппарат. Короче, комендорам отдых до двадцати трех сорока пяти. Но в это время все должны быть на местах и прикрывать подступы со стороны диспетчерской. В двадцать четыре ноль-ноль, плюс минус пять минут, нам отрубят защитное поле, и команда Джамбо пойдет в атаку. Будут пытаться пробить нам брюхо, чтобы пойти врукопашную. Так что лучший вариант – просто расстрелять их из пушек.
– Командир!..
Восхищенный голос. Вспыхнувшие от восторга глаза. Но вот точно ли то, что барон сказал ему? Хотя внутренний голос кричит, что иначе быть не может. И что все произойдет именно так, как он говорит. Но если Иван обманется… Тогда всему конец. Постоянного напряжения люди не выдержат. Кто-нибудь сорвется, и – пиши пропало! Ладно. Умирать раньше времени не стоит. В конце концов, они не девочки. Должны…
– Есть еще вопросы?
– Никак нет, командир!
– Отлично. Всех остальных членов экипажа, кроме механиков, вооружить. Одеть в броню. Быть готовыми для отражения абордажа, если комендоры прошляпят. И для сбора уцелевших врагов, если нам повезет.
– Повезет, командир! Обязательно повезет!
– Пусть будет так!..
Глава 6
Ткань, прикрывавшая стол, отправилась вновь обратно на койку, оба мужчины быстро отсчитали положенные покидающим корабль людям деньги и уложили их в отдельную сумку. Иван поднялся, собираясь идти провожать уходящих, но Крис положил на стол стопку отпечатанных мелким шрифтом листов:
– Результаты анализа, командир. То, что вы запросили.
– Позже взгляну. Сейчас надо людей отпустить, а потом – все остальное.
Офицер пожал плечами, мол, ваше дело. И только когда они подходили к месту прощания, коротко бросил:
– Поликарбон самый настоящий…
– Что?!
Де Берг даже замедлил на мгновение шаг, но тут же вновь взял прежний темп – самым важным было избавиться от колеблющихся. Но почему вдруг это стало для него приоритетным делом? Машинально коснулся теплых медальонов, спрятанных под тканью комбинезона, и понял: он должен быть абсолютно уверен в тех, кто остался на борту!
Короткий, очень короткий строй из одиннадцати человек. Бывшие товарищи. Уже – бывшие… Расставаться всегда больно. Особенно с теми, с кем отшагал в одном строю не один километр по дорогам войны. С теми, кто не понаслышке знал, что значит отдать жизнь за друга или рисковать собой ради спасения другого. И вот теперь… Они не предают. Они просто устали. Так успокаивал себя де Берг, вручая каждому из уходящих пачку банковских билетов. Ни один не поднял на него глаза. Ни один не протянул руку на прощание. Что ж, он умел навсегда вычеркивать из памяти уходящее. И хорошее и плохое…
Лязгнула за последней спиной дверь, ведущая с палубы. Остались только двое. Иван и Кристофер. Командир протянул пульт управления:
– Выпусти их. Я – не могу…
– Вам опять плохо?!
Иван через силу улыбнулся:
– Да нет… Дело не в этом. Тут другое. Сам понимаешь, наверное…
Ламбер кивнул. Говорить ему тоже ничего не хотелось. Забрал пульт и тоже вышел из трюма. Де Берг остался один в пустом помещении, медленно провел рукой перед глазами, словно отбрасывая прочь некую пелену. Заметил в углу забытый ящик, подошел к нему, сел, положив руки на колени, прикрыл глаза.
Странно, но он будто уже знал судьбу каждого из ушедших. Но это знание ему не нужно… Прислонился спиной к прохладной стене переборки, как-то сразу полегчало, а медальоны, словно почувствовав нечто, ведомое лишь им, стали чуть теплее. Перед закрытыми глазами Ивана появился свет, в ушах зазвучали голоса, говорящие на непонятном языке. Но тогда откуда непонятное ощущение узнавания? Словно когда-то где-то он уже слышал эту речь… И голоса почему-то смутно знакомы… Нет! Пора возвращаться в каюту. Правда, сначала стоит обойти корабль. Пусть на Кристофера можно положиться, как на самого себя, но все-таки взгляд у хозяина другой. На что чужой не обратит внимания, командир заметит.
Де Берг медленно шел по отсекам, держа в руке планшет и фиксируя замечания. Члены экипажа и вахтенные отдавали честь, барон машинально отвечал, иногда даже выслушивал вопросы и давал на них ответы. Но все это происходило как бы помимо него. Небольшая раковина в пятом трубопроводе. При ударе может лопнуть… Плохо протянуты болты диафрагмы аварийного выхода… Излом световода датчика дозатора рабочего вещества. На работоспособность устройства особо не влияет, но лучше исправить… Задержка исполнения системы на две десятых миллисекунды… Ерунда. А вот это уже серьезно – шпилька второго элеватора главного калибра держится на соплях. Пять-шесть снарядов на подаче – и обрыв неизбежен. И неплохо бы провести профилактику третьей турели противоракетных орудий. Смазка уже старовата. А вакуум здорово влияет на вязкость. Чревато, черт побери!..
– Папа!
По лестнице навстречу ссыпались дети. Оба перепачканные в оружейном масле, но довольные. Оба сразу прилипли к Ивану, обхватив его с обеих сторон. Он словно очнулся от транса, присел на корточки, прижал детей к себе, взглянул на одного, на другую:
– Ну, как вы? Завтракали? Обедали?
– Уже давно, дядя.
– Почему давно? Вроде же недавно встали?
– Пап! Ты совсем заработался – скоро ужин!
– Да?..
Де Берг взглянул на таймер наручного коммуникатора и раскрыл рот от изумления: по стандартным двадцатичетырехчасовым суткам, принятым на кораблях Марлитании, близилось девятнадцать часов!
– Ничего себе… А что это вы такие чумазые оба? Чем занимались?
Вредина опустила глаза, а Михаил, наоборот, просиял:
– Мы ходили в арсенал, и дядя кладовщик показывал нам оружие. Потом мы помогли ему почистить несколько больших бластеров.
– Молодцы! Только вот…
Почувствовав в голосе отца легкое недовольство, Миша шагнул назад, разжав объятия. А девочка опасливо покосилась на мальчика и тоже попыталась отойти от мужчины, но Иван удержал ее:
– Погоди, подруга. И ты, Миша, послушай. Сейчас мы не можем ни выйти из корабля, ни съездить в город. Никто нам ничего не продаст. Чтобы не получить неприятностей. А у тебя, малышка, всего одно платье, которое ты уже изгваздала за сутки до неузнаваемости.
– Дядя, не ругайтесь, пожалуйста! – протянула девочка виновато. – Просто у вас все так интересно…
Иван улыбнулся:
– Понимаю. Новое место, новые люди… Но дело в том, что мы сможем купить тебе новую одежду не раньше, чем через два дня. А ты же не можешь ходить по крейсеру в таком грязном платье? Что о нас подумают?
Девочка опустила глаза и покраснела:
– Я постираю. Сама.
– Ладно. Но такими темпами… – Он не успел закончить фразу. Вредина уткнулась ему в плечо и тихо прошептала:
– Дяденька, вы хороший. Я не хочу вас огорчать. Я больше не буду…
– Ладно. Только не плачь. Купим тебе много платьев. Как только решатся некоторые проблемы и сможем выезжать в город.
Девочка засопела:
– Платье не хочу. Хочу такую же одежду, как у него.
Махнула рукой на Мишу, одетого в маленькую копию отцовского комбинезона военного образца. Барон проследил за ее жестом и… перехватил удивленный взгляд сына. Тот из деликатности еле сдерживался, чтобы опять не подойти к родителю.
– Чего, сын?
– Папа, а ты откуда знаешь, что все закончится через два дня?
– Ну… Просто у меня такое ощущение, что все решится сегодня.
– Хорошо бы, пап. Хочется погулять по улице, а нельзя…
Иван выпрямился, и оба ребенка ухватились за его ноги. Он погладил их по головам, предложил:
– Ну что, пошли умываться и ужинать?
Те дружно крикнули:
– Да!..
Умывались ребятишки долго, но зато тщательно. Во всяком случае, взгляд де Берга, не особо придирчивый, не обнаружил ничего предосудительного. Выйдя из душевой комнаты, дети приблизились к столу и показали чисто вымытые ладошки.
– Все. Присаживайтесь, и вперед!
Ребята дружно заработали ложками, жмурясь и причмокивая от удовольствия. Иван смотрел на рыжеволосую девочку и думал, кем она станет? Ведь ему, в сущности, абсолютно ничего про нее не известно, кроме короткой записи в свидетельстве о продаже, найденном в мешке с деньгами. Настоящее имя. Возраст. И – все. Ни имен родителей. Ни откуда родом. Ни даже национальности. Внешне – либо чуканка, либо тайхотсу. Но гарантированно не марлитанка, не сканда и не геременка. Тем более монсерратка. По типу лица не проходит. Да и на универсальном языке говорит без всякого акцента. И скорее всего, он родной для нее и есть…
– Врединка, а ты давно здесь? На планете?
Девочка на секунду оторвалась от еды:
– Не помню, дядя. Кажется, я жила здесь всегда…
– А маму помнишь?
Теперь она даже положила ложку. Потом снова взяла и как-то грустно, словно разом угаснув, ответила:
– Простите меня, дядя… Я забыла, кто такая на самом деле…
И сжалась, словно ожидая удара или ругани. Иван пододвинулся ближе, погладил съежившуюся девочку по голове:
– Не плачь, малышка. Может, нам повезет, и ты найдешь свою маму.
– Я знаю, где она. Мама приходила ко мне два дня назад. Она тоже… рабыня…
– Уверена?
– Да, дядя. Знаю…
Де Берг понял, что дальше расспрашивать не стоит. Девчушка только-только начала оживать. С его сыном общий язык нашла. Похоже, что за минувшие сутки дети накрепко прилипли друг к другу. Конечно, будут ссоры, будут обиды. Но то, что Иван увидел утром, когда вернулся из санчасти, – искреннее. Настоящее. Инстинктивно ребята искали друг в друге поддержку и нашли ее. Значит, судьбе угодно, чтобы дети всегда были вместе. И пусть будет так. Он не возражает…
Вредина вдруг всхлипнула и уткнулась носом барону в бок, выронив ложку, затем разрыдалась. Да, нелегко стать взрослой в таком возрасте. Одной, без родителей… Помнит ли малышка другую жизнь? Сможет ли жить свободной? Иван гладил ее по худенькой вздрагивающей спине, что-то ласково шептал на ухо, пытаясь по мере сил успокоить, а Мишка стоял рядом, решительно сжимая кулачки.
– Папа, а почему ты сказал, что все кончится через два дня?
– Потому что сегодня враги на нас нападут.
– Откуда ты знаешь?
Иван вздрогнул – действительно, с чего он взял, что Джамбо и его команда полезут к ним именно сегодня?
– Сын, а я точно это говорил?..
Де Берг был всерьез встревожен этим неожиданным откровением. Но тут и Врединка подняла заплаканные глаза, посмотрела на него снизу вверх и кивнула головой в подтверждение.
– Странно…
И вдруг Иван почувствовал, как от медальонов по телу пробежала неожиданно сильная теплая волна. Ее почувствовали и дети, поскольку в унисон задали один и тот же вопрос:
– Что это?
– Все нормально, не беспокойтесь. Наверное, система жизнеобеспечения сбой дала… Ладно, вы покушали? Мне надо в рубку. Много работы. Вы уж извините меня. Вот первая запарка пройдет, там уже легче будет. И времени у меня для вас больше станет. Хорошо?
– Да, папа…
– Да, дядя…
Иван поднялся из-за стола, подхватил лежащий на кровати электронный планшет со своими пометками и вышел из каюты.
В рубке, поприветствовав вахтенных, сел в командирское кресло и вывел на голографическую сферу внешнюю панораму. Снаружи вечерело. Солнце играло буйными красками в густой атмосфере, расцвечивая небольшие облака всем спектром, от ярко-желтого до почти черного. Иван даже на мгновение отвлекся от раздумий, завороженный невиданной прежде картиной. Спохватившись, сменил внешнюю картинку на общий план и погрузился в работу. Ввел известные ему данные. Добавил неизвестные переменные, исходя из наихудших вариантов. Получилось, откровенно говоря, не очень…
Сто – сто двадцать человек с различным вооружением у противника. Хорошо, если будет только стрелковое. А ну как подтянут тяжелую технику? Хотя Короб и сказал, что такой у Джамбо точно нет, но… Впрочем, орудия главного калибра легко выведут из строя даже танки. Так что понадеемся на лучший вариант. Ракетный обстрел? Не пройдет гарантированно. Противокорабельные ракеты в атмосфере не летают. А если применят боеприпасы наземного действия вроде противотанковых, электроника, которая управляет спарками непосредственной обороны, легко их собьет. Так что здесь оснований для тревоги тоже нет.
Остается наземная атака. Но корабль наглухо запечатан, даже система жизнеобеспечения работает не в холостом, как обычно на обитаемых планетах, а в рабочем режиме, словно крейсер находится в космосе. Значит, будет привычный для пиратов абордаж. Средства для вскрытия брони у тех, кто этим живет, естественно, имеются. Как и схема корабля такого типа. Правда, какое оружие на борту крейсера, им неизвестно…
Де Берг даже потер руки. Затем бросил взгляд на таймер – уже двадцать один час. До нападения – четыре часа. Сначала они захватят подстанцию, чтобы отключить защитное поле, а потом начнут атаку. Подкрадутся в темноте, так как времени в запасе много у них не будет. Тарго не из тех, кто позволит чужакам хозяйничать в его владениях…
Черт!!! Да откуда он все знает?! Иван едва не схватился за голову от отчаяния. Ладно, держимся… Держимся! Мне нельзя раскисать! На меня все смотрят!..
– Старшего офицера ко мне, – распорядился он спокойным тоном.
Связист коротко кивнул, склонился над коммуникатором, вызывая Кристофера. Выслушал подтверждение установления канала, вскинул руку со сжатым кулаком. Привычный жест исполнения. Хорошо. Значит… Двери в рубку распахнулись, появился встревоженный помощник:
– Вызывали, командир?
– Да. Садись. Тут мне кое-что сообщили по секретной линии. Когда ездил на дележку, дали местный аппарат. Короче, комендорам отдых до двадцати трех сорока пяти. Но в это время все должны быть на местах и прикрывать подступы со стороны диспетчерской. В двадцать четыре ноль-ноль, плюс минус пять минут, нам отрубят защитное поле, и команда Джамбо пойдет в атаку. Будут пытаться пробить нам брюхо, чтобы пойти врукопашную. Так что лучший вариант – просто расстрелять их из пушек.
– Командир!..
Восхищенный голос. Вспыхнувшие от восторга глаза. Но вот точно ли то, что барон сказал ему? Хотя внутренний голос кричит, что иначе быть не может. И что все произойдет именно так, как он говорит. Но если Иван обманется… Тогда всему конец. Постоянного напряжения люди не выдержат. Кто-нибудь сорвется, и – пиши пропало! Ладно. Умирать раньше времени не стоит. В конце концов, они не девочки. Должны…
– Есть еще вопросы?
– Никак нет, командир!
– Отлично. Всех остальных членов экипажа, кроме механиков, вооружить. Одеть в броню. Быть готовыми для отражения абордажа, если комендоры прошляпят. И для сбора уцелевших врагов, если нам повезет.
– Повезет, командир! Обязательно повезет!
– Пусть будет так!..
Глава 6
Иван взглянул на мирно спящих детей. Они наотрез отказались ложиться порознь. Врединка даже попыталась закатить истерику по этому поводу, но Михаил просто посмотрел на нее, и девочка сразу замолчала, повинуясь юному мужчине. Вообще мальчик сильно изменился за то время, пока семья находилась в бегах. Как-то сразу повзрослел, старался не отвлекать отца по пустякам, стал более самостоятельным, что ли?..
Вот и сейчас сын отодвинул девочку к стене, прикрывая собой, а сам устроился с краю. Рассчитанная на взрослого кровать позволяла двум детям не испытывать никаких неудобств. С одной стороны, они разного пола, и позволять им спать вместе с таких пор не совсем правильно. С другой – что может произойти в таком возрасте? Да ничего. А тут, не дай бог, конечно, если что случится – знаешь, что они вместе, и не надо искать их по разным углам.
Де Берг переключил световые панели в режим дежурного освещения, еще раз взглянул на мирно сопящие головенки разного цвета и вышел из каюты. Ему нелегко далось не показывать им свою тревогу по поводу предстоящей ночной атаки.
Таймер еле слышно пискнул, показывая, что операция по отражению будущего нападения вступила во вторую фазу. Сейчас комендоры и остальные члены экипажа занимают свои места, торопливо облачаются в бронекостюмы, спешат к расписанным заранее постам. Сервис-роботы провели запрограммированные электронным мозгом корабля оборонительные мероприятия, установив в стратегически важных местах различные ловушки. Жаль, конечно, что их нельзя настроить на прямое воздействие на противника из-за примитивности электронных мозгов. Тупые механизмы не способны различить своих и чужих, но как рабочая сила они пригодились.
Защелкнув последний замок личной брони, барон прогнал положенные тесты и, когда все индикаторы засветились зелеными успокаивающими светлячками, вытащил из пирамиды массивный станковый бластер. Пора. Таймер еле слышно пискнул второй раз…
– Что у нас? – спросил Иван, спеша к своему креслу в рубке.
Дежурный оператор, нависший над голостолом, не оборачиваясь, ответил:
– Пока тихо. Но до часа «N» еще три минуты.
– Набросьте еще немного на их неорганизованность. Но не слишком. Объявляю готовность номер «один»!
Алая клавиша тревоги послушно подалась под закованным в сталь пальцем. На всех постах коротко провыла сирена, сигнализируя о том, что вот… сейчас… в любой момент…
– Фиксирую сброс энергетического защитного поля вокруг корабля!.. Поле убрано!
– Внешний обзор – в режим ночного видения!
– Есть!
– Огонь по всему живому и неживому без команды!
Дыхание перехватило. Кровь словно вскипела в жилах. Иван явственно увидел, как полыхнули огнем скорострельные спаренные стволы из башен на корпусе приплюснутой туши крейсера, разрывая в клочья скользящие в темноте фигуры. Как с грохотом взорвалось что-то громоздкое, появившееся из мрака, разбрасывая в разные стороны ошметки металла и человеческой плоти. Захлебываясь от злости, заклокотали станковые бластеры и со стороны врага, оставляя на прочной броне корабля подпалины. Но через мгновение сплошной ливень ответного огня защитников испепелил тех немногих, кто пытался захватить корабль.
Тишина, звенящая в темноте… Неужели все? Де Берг внезапно ощутил вспышку острой тревоги, вскочил с кресла, схватил оружие, сорвался бегом к выходу из рубки.
Грохнуло. Атака с фронта была отвлекающей. Под ее прикрытием группа отборных бойцов Джамбо проскочила с другой стороны и пробралась под брюхо корабля. Установить проламывающий корпус заряд – дело нескольких секунд. И сейчас сквозь пробоину внутрь корабля врываются боевики. Но где?!
Двигательный отсек! Заглушив реакторы, они сделают корабль беззащитным и тогда задавят массой! Вот же… Впереди гулко бухнуло, и сразу послышались раздраженные вопли. Сработала одна из ловушек – куча банок с обычной пустотной смазкой. Теперь здесь не пройти – все настолько скользкое, хуже льда. Словно сверхтекучий гель. Если же капли смазки попали на боевые перчатки – пиши пропало: теперь все, что ты возьмешь, просто выскользнет из ладоней. Ага! Точно!..
К раздражению добавилось недоумение. И… рука сама выхватила из поясной сумки шоковую гранату, сжала корпус, активируя взрыватель, и катнула ее за угол. Бронекостюм, повинуясь команде, отключил все внешние датчики, но тряхнуло от души. Снова включились все системы защиты. Теперь отдать сервис-роботам команду на сбор. Они-то могут ползать по смазке, в отличие от людей.
Иван подался назад, распахнул ремонтный люк, скользнул в шахту. Упираясь ногами и руками, словно крот, свалился на ярус ниже, выбил ногой заглушку. И сразу по ушам ударил грохот выстрелов – его команда держалась. Осторожно высунул световод обзорной камеры наружу – вот они, спины врага. Прорываются, как он и думал, к двигателям. А корпус ходит ходуном от бешеной стрельбы пушек – это комендоры отсекают непрерывные атаки снаружи. Откуда же у этого ублюдка столько народа?! Помнится, Короб говорил: человек сто, максимум сто двадцать. А только на отвлекающий маневр было брошено не меньше двухсот. Да еще тут… И гранату не бросишь – здесь, за тонкой стенкой проходят энерговоды. Малейший изгиб – пиши пропало…
Человек десять. Опытные, гады! Грамотно прикрывают друг друга и теснят моих ребят. Хорошо, что за стрельбой не услышали, как вылетела крышка… Дьявол! Вон он, пролом, позади меня! А, помирать, так с музыкой!.. Извлек новую гранату, на этот раз боевую. Легкий поворот корпуса, сжатие чеки для приведения в действие. И аккуратно, чтобы не промазать, навесом, этак очень плавно и осторожно… Как раз из рваной дыры в полу проделанного врагами прохода показалась голова в шлеме. Небольшое яйцо стукнуло его по макушке, скользнуло вниз… Взрыв! Полыхнуло! Из вспышки выкатился пылающий шлем, стукнулся о стенку. Кто-то из пиратов, что прорывались к двигателям, обернулся, чтобы увидеть, как расцветает пламя у дульного среза жуткой марлитанской машинки для шинкования ближнего своего в лапшу. А потом уже было поздно.
От такого калибра не спасали ни бронекостюм, ни тем более обычные пустотные скафандры, в которые были облачены враги для защиты от газов, если защитники крейсера захотят их использовать. Выстрелом из такой штуки можно было даже подбить средний танк. Правда, энергии жрал агрегат немерено. Но батареи минут на пять непрерывной стрельбы хватало. А тут и этого времени с избытком. На десять-то человек, да в прямом коридоре, где укрыться негде…
Вновь громыхнуло. Да так, что весь корабль заходил ходуном. А это еще что?! В пробоину в полу рванулось пламя, ударилось в потолок коридора и, расплескавшись невиданным цветком, огненным смерчем промчалось во все стороны. Послышались крики боли. Кого-то зацепило. И неслабо. Мать твою!..
Топот со стороны защитников, Иван едва удержал палец на спусковом крючке – тактическое забрало высветило опознавательные сигналы своих бойцов. Замахал руками, закричал, чтобы в горячке не пальнули. Точно, резерв! Заляпанные – кто в крови, кто в грязи, закопченные от последнего взрыва, – но целые.
– Что там?
– Нормально, командир! Эти последние были. Ребята остатки снаружи дожаривают.
– Ясно! Перекрыть дыру, вызвать ремонтную команду, пусть немедленно заваривают пробоину! Остальные – к шлюзу! Я вас там жду!
– Есть!
Рванул к выходу. Сзади – снова топот. Бегут. А как же приказ?..
– Командир! Мы двоих оставили, они заделают. А мы – с вами! Туда еще народ подтягивается. Передали, что взяли в плен шестерых оглушенных! Ярусом выше.
– Понял, давайте быстрее!..
В шлюз набилось шестнадцать человек. Все наготове. Все, как один, в тяжелой пехотной броне. Иван открыл канал связи:
– Крис, что там у нас?
Тот сообразил:
– Практически чисто. Так, кое-кто из обычных гражданских пукалок лупит. Но мы их быстро гасим.
– Ясно. Открывай шлюз!
Диафрагма дрогнула, зашевелились массивные лепестки, уходя в стены. Едва появилась щель, как картина боя стала сразу ясна.
– Четверо первых – на тот борт. Двое следующих – за мной. Остальные – к дырке. Пленных не брать. Нам шестерых хватит, что в карцере.
– Есть!..
Кубарем наружу, даже трап не стали выпускать. Иван приземлился на полусогнутые ноги, самортизировал приседанием. Умная механика брони считала мышечное усилие и передала его на сервоприводы сочленений. Приземлился аккуратно. Да и что там – всего десять метров! Перекатился, чтобы не представлять собой неподвижную мишень. Сразу – огонь по груде хлама, за которой умная электронная начинка шлема высветила две мишени. В мертвой зоне спрятались, гады! Спарка не может ствол так низко опустить, зацепит корпус.
Рявкнул бластер, каменные плиты даже почернели, а мусор вместе с людьми просто испарился. Это с чего вдруг так?.. А, понял. Комендоры ухитрились выдернуть болты ограничителя и долбанули из спарки одновременно вместе с бароном! Рисковали, конечно, но черт с ним! Все равно чиниться надо будет и устраивать полную проверку последствий непрошеного визита.
Так. Еще один, еле дышит, через дыру скафандра толчками выплескивается струйка крови. Вроде даже клокочет. Все равно – не жилец. Де Берг выдернул мизеркорд из горла врага, осмотрелся. Ничего не разглядеть… А это что еще?! Со стороны диспетчерской беспорядочная стрельба, взрывы… Ясно! Тарго работает. Производит зачистку негодяев, покусившихся на его собственность. Значит, сейчас будет свет…
Бах! С края летного поля грохнуло, рассыпая искры, в небо взлетело что-то непонятное, но через мгновение тайна разрешилась – все вокруг озарилось пронзительно-фиолетовым химическим светом. «Люстру подвесили!» – сообразил Иван. Между тем стрельба начала стихать и через минуту прекратилась совсем. Потом прозвучала пара одиночных – добивали раненых.
Тишина.
– Так, ребята, все назад! Сейчас поле включат!
Кое-кто из нетерпеливых, стоящих на самой границе эмиттеров, поспешил оттянуться к кораблю. И вовремя – по рогатым излучателям уже начали змеиться переливы света, сигнализирующие о том, что идет накопление энергии. Треск разрядов, затем знакомый гул рабочего режима – и переливающийся радужный пузырь по периметру стоянки.
– Включить стояночное освещение. Выпустить сервис-роботов с корабля для уборки. Все тела сложить на краю защиты, возле прохода. Утром решим, что с ними делать. Оружие, боеприпасы – собрать, запереть в трюме.
Те из экипажа, кто был снаружи, торопливо бросились исполнять команду, а де Берг переключил канал:
– Рубка, Кристофер! Как у нас дела?
– Двое легких. Убитых нет. Сейчас чистим коридор от смазки и покойников.
Иван даже опешил:
– Как – двое легких?!
– Да, командир! Ранили второго связиста и одного из трюмных. Всё. Потерь нет. Повреждений, как я понимаю, кроме дыры, – тоже. Во всяком случае, диагностика показывает только ее!
Ликование в голосе Ламбера просто переливалось наружу – первый бой, и такой успешный. Без потерь! Это хорошо! Теперь команда станет больше доверять своему командиру. Да и он сам себе тоже. Млин! Не хотелось, но придется…
– Крис, переключи внутреннюю камеру в моей каюте на меня.
– Момент, командир!
На забрале высветилась мирная картинка: спящие мальчик и девочка.
– Спасибо! Можешь отключить.
Изображение пропало. Иван осмотрелся. В пределах защитного поля ничего враждебного не наблюдалось, а из живых были только члены его команды. Расслабленно махнул рукой, присаживаясь прямо на валявшийся под ногами труп неудачливого врага. Снова потемнело – «люстра» погасла. Прожектора когда еще запустят… И, словно опровергая эту мысль, по краям космопорта начал медленно разгораться свет. В шлеме треснуло, как обычно, когда кто-то выходил на связь:
Вот и сейчас сын отодвинул девочку к стене, прикрывая собой, а сам устроился с краю. Рассчитанная на взрослого кровать позволяла двум детям не испытывать никаких неудобств. С одной стороны, они разного пола, и позволять им спать вместе с таких пор не совсем правильно. С другой – что может произойти в таком возрасте? Да ничего. А тут, не дай бог, конечно, если что случится – знаешь, что они вместе, и не надо искать их по разным углам.
Де Берг переключил световые панели в режим дежурного освещения, еще раз взглянул на мирно сопящие головенки разного цвета и вышел из каюты. Ему нелегко далось не показывать им свою тревогу по поводу предстоящей ночной атаки.
Таймер еле слышно пискнул, показывая, что операция по отражению будущего нападения вступила во вторую фазу. Сейчас комендоры и остальные члены экипажа занимают свои места, торопливо облачаются в бронекостюмы, спешат к расписанным заранее постам. Сервис-роботы провели запрограммированные электронным мозгом корабля оборонительные мероприятия, установив в стратегически важных местах различные ловушки. Жаль, конечно, что их нельзя настроить на прямое воздействие на противника из-за примитивности электронных мозгов. Тупые механизмы не способны различить своих и чужих, но как рабочая сила они пригодились.
Защелкнув последний замок личной брони, барон прогнал положенные тесты и, когда все индикаторы засветились зелеными успокаивающими светлячками, вытащил из пирамиды массивный станковый бластер. Пора. Таймер еле слышно пискнул второй раз…
– Что у нас? – спросил Иван, спеша к своему креслу в рубке.
Дежурный оператор, нависший над голостолом, не оборачиваясь, ответил:
– Пока тихо. Но до часа «N» еще три минуты.
– Набросьте еще немного на их неорганизованность. Но не слишком. Объявляю готовность номер «один»!
Алая клавиша тревоги послушно подалась под закованным в сталь пальцем. На всех постах коротко провыла сирена, сигнализируя о том, что вот… сейчас… в любой момент…
– Фиксирую сброс энергетического защитного поля вокруг корабля!.. Поле убрано!
– Внешний обзор – в режим ночного видения!
– Есть!
– Огонь по всему живому и неживому без команды!
Дыхание перехватило. Кровь словно вскипела в жилах. Иван явственно увидел, как полыхнули огнем скорострельные спаренные стволы из башен на корпусе приплюснутой туши крейсера, разрывая в клочья скользящие в темноте фигуры. Как с грохотом взорвалось что-то громоздкое, появившееся из мрака, разбрасывая в разные стороны ошметки металла и человеческой плоти. Захлебываясь от злости, заклокотали станковые бластеры и со стороны врага, оставляя на прочной броне корабля подпалины. Но через мгновение сплошной ливень ответного огня защитников испепелил тех немногих, кто пытался захватить корабль.
Тишина, звенящая в темноте… Неужели все? Де Берг внезапно ощутил вспышку острой тревоги, вскочил с кресла, схватил оружие, сорвался бегом к выходу из рубки.
Грохнуло. Атака с фронта была отвлекающей. Под ее прикрытием группа отборных бойцов Джамбо проскочила с другой стороны и пробралась под брюхо корабля. Установить проламывающий корпус заряд – дело нескольких секунд. И сейчас сквозь пробоину внутрь корабля врываются боевики. Но где?!
Двигательный отсек! Заглушив реакторы, они сделают корабль беззащитным и тогда задавят массой! Вот же… Впереди гулко бухнуло, и сразу послышались раздраженные вопли. Сработала одна из ловушек – куча банок с обычной пустотной смазкой. Теперь здесь не пройти – все настолько скользкое, хуже льда. Словно сверхтекучий гель. Если же капли смазки попали на боевые перчатки – пиши пропало: теперь все, что ты возьмешь, просто выскользнет из ладоней. Ага! Точно!..
К раздражению добавилось недоумение. И… рука сама выхватила из поясной сумки шоковую гранату, сжала корпус, активируя взрыватель, и катнула ее за угол. Бронекостюм, повинуясь команде, отключил все внешние датчики, но тряхнуло от души. Снова включились все системы защиты. Теперь отдать сервис-роботам команду на сбор. Они-то могут ползать по смазке, в отличие от людей.
Иван подался назад, распахнул ремонтный люк, скользнул в шахту. Упираясь ногами и руками, словно крот, свалился на ярус ниже, выбил ногой заглушку. И сразу по ушам ударил грохот выстрелов – его команда держалась. Осторожно высунул световод обзорной камеры наружу – вот они, спины врага. Прорываются, как он и думал, к двигателям. А корпус ходит ходуном от бешеной стрельбы пушек – это комендоры отсекают непрерывные атаки снаружи. Откуда же у этого ублюдка столько народа?! Помнится, Короб говорил: человек сто, максимум сто двадцать. А только на отвлекающий маневр было брошено не меньше двухсот. Да еще тут… И гранату не бросишь – здесь, за тонкой стенкой проходят энерговоды. Малейший изгиб – пиши пропало…
Человек десять. Опытные, гады! Грамотно прикрывают друг друга и теснят моих ребят. Хорошо, что за стрельбой не услышали, как вылетела крышка… Дьявол! Вон он, пролом, позади меня! А, помирать, так с музыкой!.. Извлек новую гранату, на этот раз боевую. Легкий поворот корпуса, сжатие чеки для приведения в действие. И аккуратно, чтобы не промазать, навесом, этак очень плавно и осторожно… Как раз из рваной дыры в полу проделанного врагами прохода показалась голова в шлеме. Небольшое яйцо стукнуло его по макушке, скользнуло вниз… Взрыв! Полыхнуло! Из вспышки выкатился пылающий шлем, стукнулся о стенку. Кто-то из пиратов, что прорывались к двигателям, обернулся, чтобы увидеть, как расцветает пламя у дульного среза жуткой марлитанской машинки для шинкования ближнего своего в лапшу. А потом уже было поздно.
От такого калибра не спасали ни бронекостюм, ни тем более обычные пустотные скафандры, в которые были облачены враги для защиты от газов, если защитники крейсера захотят их использовать. Выстрелом из такой штуки можно было даже подбить средний танк. Правда, энергии жрал агрегат немерено. Но батареи минут на пять непрерывной стрельбы хватало. А тут и этого времени с избытком. На десять-то человек, да в прямом коридоре, где укрыться негде…
Вновь громыхнуло. Да так, что весь корабль заходил ходуном. А это еще что?! В пробоину в полу рванулось пламя, ударилось в потолок коридора и, расплескавшись невиданным цветком, огненным смерчем промчалось во все стороны. Послышались крики боли. Кого-то зацепило. И неслабо. Мать твою!..
Топот со стороны защитников, Иван едва удержал палец на спусковом крючке – тактическое забрало высветило опознавательные сигналы своих бойцов. Замахал руками, закричал, чтобы в горячке не пальнули. Точно, резерв! Заляпанные – кто в крови, кто в грязи, закопченные от последнего взрыва, – но целые.
– Что там?
– Нормально, командир! Эти последние были. Ребята остатки снаружи дожаривают.
– Ясно! Перекрыть дыру, вызвать ремонтную команду, пусть немедленно заваривают пробоину! Остальные – к шлюзу! Я вас там жду!
– Есть!
Рванул к выходу. Сзади – снова топот. Бегут. А как же приказ?..
– Командир! Мы двоих оставили, они заделают. А мы – с вами! Туда еще народ подтягивается. Передали, что взяли в плен шестерых оглушенных! Ярусом выше.
– Понял, давайте быстрее!..
В шлюз набилось шестнадцать человек. Все наготове. Все, как один, в тяжелой пехотной броне. Иван открыл канал связи:
– Крис, что там у нас?
Тот сообразил:
– Практически чисто. Так, кое-кто из обычных гражданских пукалок лупит. Но мы их быстро гасим.
– Ясно. Открывай шлюз!
Диафрагма дрогнула, зашевелились массивные лепестки, уходя в стены. Едва появилась щель, как картина боя стала сразу ясна.
– Четверо первых – на тот борт. Двое следующих – за мной. Остальные – к дырке. Пленных не брать. Нам шестерых хватит, что в карцере.
– Есть!..
Кубарем наружу, даже трап не стали выпускать. Иван приземлился на полусогнутые ноги, самортизировал приседанием. Умная механика брони считала мышечное усилие и передала его на сервоприводы сочленений. Приземлился аккуратно. Да и что там – всего десять метров! Перекатился, чтобы не представлять собой неподвижную мишень. Сразу – огонь по груде хлама, за которой умная электронная начинка шлема высветила две мишени. В мертвой зоне спрятались, гады! Спарка не может ствол так низко опустить, зацепит корпус.
Рявкнул бластер, каменные плиты даже почернели, а мусор вместе с людьми просто испарился. Это с чего вдруг так?.. А, понял. Комендоры ухитрились выдернуть болты ограничителя и долбанули из спарки одновременно вместе с бароном! Рисковали, конечно, но черт с ним! Все равно чиниться надо будет и устраивать полную проверку последствий непрошеного визита.
Так. Еще один, еле дышит, через дыру скафандра толчками выплескивается струйка крови. Вроде даже клокочет. Все равно – не жилец. Де Берг выдернул мизеркорд из горла врага, осмотрелся. Ничего не разглядеть… А это что еще?! Со стороны диспетчерской беспорядочная стрельба, взрывы… Ясно! Тарго работает. Производит зачистку негодяев, покусившихся на его собственность. Значит, сейчас будет свет…
Бах! С края летного поля грохнуло, рассыпая искры, в небо взлетело что-то непонятное, но через мгновение тайна разрешилась – все вокруг озарилось пронзительно-фиолетовым химическим светом. «Люстру подвесили!» – сообразил Иван. Между тем стрельба начала стихать и через минуту прекратилась совсем. Потом прозвучала пара одиночных – добивали раненых.
Тишина.
– Так, ребята, все назад! Сейчас поле включат!
Кое-кто из нетерпеливых, стоящих на самой границе эмиттеров, поспешил оттянуться к кораблю. И вовремя – по рогатым излучателям уже начали змеиться переливы света, сигнализирующие о том, что идет накопление энергии. Треск разрядов, затем знакомый гул рабочего режима – и переливающийся радужный пузырь по периметру стоянки.
– Включить стояночное освещение. Выпустить сервис-роботов с корабля для уборки. Все тела сложить на краю защиты, возле прохода. Утром решим, что с ними делать. Оружие, боеприпасы – собрать, запереть в трюме.
Те из экипажа, кто был снаружи, торопливо бросились исполнять команду, а де Берг переключил канал:
– Рубка, Кристофер! Как у нас дела?
– Двое легких. Убитых нет. Сейчас чистим коридор от смазки и покойников.
Иван даже опешил:
– Как – двое легких?!
– Да, командир! Ранили второго связиста и одного из трюмных. Всё. Потерь нет. Повреждений, как я понимаю, кроме дыры, – тоже. Во всяком случае, диагностика показывает только ее!
Ликование в голосе Ламбера просто переливалось наружу – первый бой, и такой успешный. Без потерь! Это хорошо! Теперь команда станет больше доверять своему командиру. Да и он сам себе тоже. Млин! Не хотелось, но придется…
– Крис, переключи внутреннюю камеру в моей каюте на меня.
– Момент, командир!
На забрале высветилась мирная картинка: спящие мальчик и девочка.
– Спасибо! Можешь отключить.
Изображение пропало. Иван осмотрелся. В пределах защитного поля ничего враждебного не наблюдалось, а из живых были только члены его команды. Расслабленно махнул рукой, присаживаясь прямо на валявшийся под ногами труп неудачливого врага. Снова потемнело – «люстра» погасла. Прожектора когда еще запустят… И, словно опровергая эту мысль, по краям космопорта начал медленно разгораться свет. В шлеме треснуло, как обычно, когда кто-то выходил на связь: