Страница:
Отличительной особенностью этой рубки было наличие дополнительного ряда пультов, помимо тех, что были предназначены для управления кораблём. Этакий адмиральский мостик в миниатюре. Все дополнительные пульты были мертвы, не работал ни один дисплей, не светилось ни единого огонька.
Проследив за моим взглядом, Валько объяснил:
– В настоящее время командный центр эскадры деактивирован. Корабль действует как самостоятельная боевая единица. А теперь иди сюда, Рашель.
Он подвёл меня к терминалу справа от капитанского кресла, взял подключённый к консоли оптоволоконный шлейф и подсоединил его свободный разъём к своему импланту.
– Всё это тебе хорошо знакомо, – сказал он. – Прежде всего, положи ладони на пластину сканнера.
Я подчинилась. Бортовой компьютер запечатлел в своей памяти отпечатки моих пальцев.
– Так, хорошо. Теперь немного наклонись, смотри в центр пластины и не моргай. Делаем снимок сетчатки... Отлично. Пройдись по рубке, медленно повернись вокруг, представь себе, что ты на подиуме... Ах, Рашель, ты очаровательная девушка, но женственности тебе явно не хватает. У тебя мальчишечьи манеры, мальчишеская походка... Впрочем, ладно. Скажи что-нибудь. Только по-русски.
– Я хожу, как могу. И не собираюсь вилять бёдрами, изгибаться как кошечка или трясти грудью. Я офицер, а не модель.
Валько хмыкнул:
– Ну, трясти грудью у тебя всё равно не получится. Для этого она слишком маленькая, хоть и очень миленькая... Но это так, между делом. Образец твоего голоса записан. Отныне ты полновластный командир корабля.
– Разве это всё? – удивилась я.
– Я упростил процедуру, чтобы сэкономить время.
– А как же контрольные вопросы?
Он ухмыльнулся:
– Тут я смошенничал. Ещё до того, как пойти будить тебя, я отобрал те вопросы, на которые мог сам дать ответ, и занёс их в память.
– Но если ты ответил неправильно...
– Вот тебе распечатка. – Из щели принтера выскользнуло несколько листов бумаги, Валько подхватил их и протянул мне. – Если я хоть в одном вопросе ошибся, можешь оторвать мне ухо.
Я пробежала взглядом первую страницу. К моему удивлению, все ответы были правильными. А один из них...
– Валько, негодник! Ты всё-таки заглядывал в мой шкаф?!
– Вовсе нет. А твоё пристрастие к розовому белью с кружевными оборками я вычислил методом дедукции.
– И как именно?
– Ну, это довольно длинная цепочка логических построений...
– Ладно, тогда разберёмся позже.
С этими словами я устроилась за капитанским пультом и осмотрела своё хозяйство. Меня слегка смущал русский интерфейс, но за прошедший месяц я достаточно хорошо овладела этим языком, к тому же многие технические термины имели сходное звучание с французскими или английскими, нужно было просто привыкнуть к их написанию кириллицей.
Мой взгляд упал на данные по ускорению. Там было указано значение «392,0 g».
– Стоп! Здесь, по-моему, ошибка.
– Где? – спросил Валько.
– Ускорение. Не там стоит запятая. Должно быть «39,20 g».
– Нет, всё верно. Мы летим с ускорением под четыре сотни. Гравикомпенсаторы рассчитаны на номинальную нагрузку до восьмисот единиц. А в критическом режиме могут выдержать и более тысячи.
– Боже правый! – Под ложечкой у меня засосало, когда я представила, что с нами будет, если вдруг откажут компенсаторы. – Ты уверен?
– Так сказано в спецификации. А гравы работают в норме, можешь положиться на меня. Я не только математик, но и немного физик, так что в технике кое-что смыслю. С пилотированием корабля я бы вряд ли справился, зато в бортинженеры гожусь.
Я немного успокоилась.
– Гм. В таком режиме работы двигатель, наверное, жрёт уйму горючего.
– Меньше, чем ты думаешь, но действительно жрёт. Однако взгляни на запасы дейтерия.
Я посмотрела. И обалдела.
– Это невозможно!
– Но факт налицо. Сверхплотное состояние атомарного вещества, довольно давно известное науке, но до сих пор считавшееся нестабильным. А здесь, в топливных баках, оно вполне стабильно. И это ещё не всё, Рашель. Как тебе нравится вооружение?
Я вызвала на экран отчёт о состоянии артиллерийских систем и тихо присвистнула:
– Черти лысые! Сколько здесь всего... Ха! А на кой ляд понадобились аж две батареи электромагнитных пушек? Это же примитивное оружие.
– Как сказать, как сказать. Сперва оцени их мощность.
Я затребовала нужные данные – и глаза у меня полезли на лоб.
– Эй, эй!.. Как это может быть?
– У меня не было времени детально разбираться в спецификации. Пока могу сказать только одно – здесь используется принципиально иной метод генерации ЭМИ, чем все известные нам.
– А сам корабль? Он не пострадает от импульса?
– Нет. Он обладает надёжной защитой, тоже основанной на каких-то новых принципах.
Я сделала паузу, чтобы собраться с мыслями, и занялась хорошо знакомым мне делом – задействовав боковые манёвренные двигатели, развернула корабль под прямым углом к направлению движения. Теперь мы с ускорением почти 400 g начали отклоняться от первоначального курса по пологой дуге, которая с каждой минутой будет становиться всё круче.
– Ходовая система просто великолепна, – сказала я. – Гораздо лучше, чем у тех гражданских колымаг, на которых я летала во время практики. Лучше даже, чем у «Зари Свободы»... Послушай, Валько, что ты обо всём этом думаешь?
Он растерянно пожал плечами:
– Честно говоря, я даже не знаю, что думать. Ясно одно: никакими шутками здесь не пахнет. Всё это очень серьёзно. И я совсем не удивлюсь, если окажется, что Военно-Космический Флот Новороссии действительно существует.
– Но кем он создан? Очевидно, что не самими ребятами. Заманчиво, конечно, предположить, что года три назад группа четырнадцати– и пятнадцатилетних подростков овладела передовыми технологиями... нет, глупость! За ними явно кто-то стоит. Вот только кто? Может, власти твоей планеты?
– Вполне возможно, – не стал отрицать Валько. – Хотя сомнительно. Я ведь говорил, что командный интерфейс изначально был английским. К тому же я не думаю, что наше правительство имеет доступ к этим секретным разработкам. Вы, галлийцы и земляне, не желаете делиться ими ни с кем. Да, я прекрасно понимаю, что это разумная мера предосторожности, но всё же нам, жителям остальных человеческих миров, немного обидно. И даже не немного.
– Кстати, вот тебе и мотив, – заметила я. – Предположим, что ваши власти всё-таки заполучили эти секреты. И решили утереть заносчивым галлийцам и землянам нос, готовя за их спинами освобождение Новороссии.
– Интересная идея. Мне она тоже приходила в голову. В эту схему неплохо вписывается подростковая агентурная сеть – поскольку ставка делается на цесаревича Павла, то работать с ним легче его сверстникам. Но как ты объяснишь вот это? – Валько ткнул пальцем в сторону командного центра. – Эскадра под руководством контр-адмирала Анны Кореевой, восемнадцати лет от роду. Командир флагманского корабля – капитан первого ранга Александр Киселёв, семнадцать с половиной лет. Наше правительство в детские игры не играет.
– Не только ваше. Вообще никакое правительство не станет играть в подобные игры.
– Вот именно. Тут, скорее, действует какая-то неправительственная группировка. Скажем, часть учёных и инженеров, которые как раз и занимаются этими самыми секретными разработками.
– И, возможно, – подхватила я, – что-то у них пошло наперекосяк. В результате подростки-агенты, которым поначалу отводилась второстепенная роль, взяли контроль над ситуацией, оставив своих старших товарищей в дураках. А те не решаются обратиться к властям, надеясь, что всё ещё образуется.
Валько вздохнул:
– Что толку гадать. Все эти предположения нам сейчас не помогут. Мы должны решить, что делать дальше.
– Что делать, понятно. Мы должны поскорее связаться с нашими и всё им сообщить. Другой вопрос, как это сделать. В системе Хорса, безусловно, есть много наших кораблей-разведчиков, но они не афишируют своего присутствия. Можно приблизиться к планете, войти в сеть и отправить послание Эстер или Кузнецову. Но боюсь, что его перехватит вездесущий Вейдер.
– Совершенно верно.
– Так что нам остаётся лишь одно: лететь к Терре-Галлии. Хотя, конечно, мы можем попробовать вернуться обратно на Новороссию. Лично меня эта перспектива не вдохновляет, но если у «Нахимова» есть усовершенствованный «призрак», вроде того, что имелся у «Каллисто»...
– Отпадает, – перебил меня Валько. – Здесь нет даже обычного «призрака», есть только два посадочных челнока и ещё две небольшие курьерские капсулы с автоматическим управлением, оснащённые собственными резонансными генераторами. И вообще... Знаешь, Рашель, у меня такое подозрение, что никакого «суперпризрака» в природе не существует.
– Как это?
– Очень просто. Нас дурачили. Посадили в обычный челнок, прокрутили заранее заготовленную запись, а потом, когда мы приняли снотворное, телепортировали на планету. Вот и всё.
Я задумалась.
– Да. Пожалуй, ты прав. Если доступна телепортация, то нет смысла рисковать, пользуясь даже самым надёжным и совершенным «призраком»... Чёрт! Как ловко нас провели!
– Не сердись. Это была необходимая мера предосторожности. Чтобы мы не знали того, чего знать не положено.
– Я понимаю, всё понимаю. Но ты только представь себе, как эти парни, Буало и Нарсежак, покатывались со смеху, разыгрывая перед нами спектакль.
– Да, не очень приятно, – согласился Валько. – Но давай обойдёмся без эмоций. Значит, ты предлагаешь прорываться через дром-зону и лететь к ближайшей человеческой системе?
– Не к ближайшей, а к Дельте Октанта. В Объединённый комитет начальников штабов. Только там мы можем рассказать всё, что узнали. Причём только определённым людям. Сейчас я займусь составлением курса, а ты ступай разбуди Олега... Впрочем, нет. – Мне пришла в голову замечательная мысль. – Не буди, а доставь сюда. Сделаем это здесь.
– Хочешь устроить представление?
Я покраснела:
– Нет, не совсем. Просто так придётся меньше объяснять ему. Он сам всё увидит и многое поймёт без объяснений.
Валько кивнул и двинулся было к выходу, как вдруг раздалась прерывистая трель. На мессаж-строке моего тактического дисплея появилось сообщение: «Получена команда на самоликвидацию по третьей категории. В соответствии с инструкцией команда проигнорирована».
– Так-так, – произнёс Валько. – Решительные ребята, нечего сказать. Но не безжалостные.
Только сейчас я обнаружила, что не дышу.
– Что... Объясни, что это значит?
– А разве не понятно? Они отдали приказ уничтожить корабль.
– Ну, я это поняла. А дальше?
– Я не дурак и предвидел такую возможность. Поэтому отыскал и обезвредил все системы самоуничтожения.
– Допустим, об этом я тоже догадалась. Но что такое третья категория?
– Получасовая фора. Чтобы дать нам возможность быстренько сесть на один из челноков и отчалить. Как раз это я имел в виду, когда сказал, что они не безжалостные. Они ценят человеческую жизнь. Так что об отце и Анн-Мари можешь не беспокоиться, ребята не станут убивать их. Другой вопрос – как долго продержат в плену. Это во многом зависит от нас.
Валько вышел из рубки, а я принялась за составление программы для автопилота. С ходовыми качествами «Нахимова» мы могли бы добраться до дром-зоны часов за десять, но я решила не выжимать из корабля по максимуму и наметила курс, который должен был занять двадцать шесть с половиной часов. Скоростной прорыв в дром-зону меня не беспокоил – на тренажёрах это был мой конёк, а однажды я совершила его в реальной обстановке, хоть и без присутствия противника. После того как я сдала все нормативы на гражданского пилота, мой инструктор признался, что восхищён мной; правда, сразу же остудил мой пыл целым рядом критических замечаний и посоветовал не зазнаваться. Я и не зазнавалась – просто знала себе цену.
А сейчас, даже при наличии внушительных альвийских сил, прорыв не сулил нам никаких неприятностей. В нашем распоряжении имелись сверхмощные ЭМИ-излучатели, эффективная дальность поражения которых, если верить спецификации, превышала триста тысяч километров. Обладая таким потрясающим оружием, мы могли бы вообще не совершать скоростной прорыв, а без всякой спешки войти в дром-зону и выбрать нужный нам канал.
Да что там прорыв! Тысяча кораблей, подобных «Нахимову» и даже чуть ниже классом, без проблем очистили бы систему Хорса от чужаков. Просто удивительно и крайне возмутительно, что эти новейшие электромагнитные пушки до сих пор не поступили на вооружение нашего флота... Хотя, возможно, их лишь недавно начали производить и пока держат в секрете, чтобы раньше времени не всполошить врага. А когда их наберётся достаточное количество, мы одновременно атакуем все пленённые человеческие планеты и зададим чужакам перцу по полной программе.
Ну что ж, в таком случае нужно постараться не использовать это оружие при прорыве. Задействуем его только при крайней необходимости, если не будет другого выхода. А в первую очередь положимся на моё, пусть пока ещё незрелое, пилотское мастерство...
Вскоре явился Валько в сопровождении гравиплатформы, на которой мирно почивал Олег. Я немедленно соскользнула с капитанского кресла, направилась к аптечке и достала нужные препараты.
– Курс уже проложен, – сообщила я Вальку. – В ближайшие двадцать шесть часов контакта с противником не предвидится. А потом станет горячо. Ступай-ка в машинное отделение, произведи плановую проверку ходовых двигателей, вспомогательных реакторов, резонансного генератора – ну, и прочего твоего хозяйства.
– Я недавно проверял, – заметил он.
– Проверь ещё раз.
– Могу сделать это отсюда. Я же кибер, и для меня не имеет значения, где я нахожусь физически.
– Всё равно сходи, – настаивала я.
Валько наконец сообразил, что я хочу остаться с Олегом наедине. Широко ухмыльнувшись, он козырнул мне и без дальнейших препирательств вышел.
Я передвинула платформу в центр рубки, опустила её чуть ниже, присела на её край и скомандовала бортовому компьютеру оградить нас от остального помещения непрозрачной голографической завесой. Поскольку цвет я не указала, компьютер на своё усмотрение выбрал тёмно-синий.
Я закатила рукав Олега и сделала ему необходимые инъекции. Постепенно на его бледных щеках проступил слабый румянец, он стал дышать глубже, ровнее, веки дрогнули и приподнялись. Наши взгляды встретились.
– Рейчел... Рашель...
– Привет. – Я наклонилась, легонько поцеловала его в губы, затем помогла ему подняться. – Как себя чувствуешь?
– Плохо... Нет, хорошо...
– Так плохо или хорошо?
– Ты рядом, значит, хорошо... Кстати, где мы?
– В твоей мечте?
– Как это?
– Сейчас покажу. Помнишь, я обещала подарить тебе звёзды? Так вот, я сдержала своё слово. – По моей команде компьютер погасил свет, голографическая завеса исчезла, а передняя стена рубки сделалась прозрачной. – Они твои.
Перед нами в глубокой черноте космоса ярко сияли разноцветные звёзды. Те самые звёзды, о которых Олег так мечтал и которые прежде видел лишь сквозь туманную пелену атмосферы. Звёзды, которые отныне принадлежали ему наравне с остальным человечеством...
Я ожидала, что он вот-вот набросится на меня с расспросами. Но он молчал. Он всё молчал, глядя вперёд, словно завороженный. А его глаза сияли так же ярко, как звёзды, на которые он смотрел.
29
Проследив за моим взглядом, Валько объяснил:
– В настоящее время командный центр эскадры деактивирован. Корабль действует как самостоятельная боевая единица. А теперь иди сюда, Рашель.
Он подвёл меня к терминалу справа от капитанского кресла, взял подключённый к консоли оптоволоконный шлейф и подсоединил его свободный разъём к своему импланту.
– Всё это тебе хорошо знакомо, – сказал он. – Прежде всего, положи ладони на пластину сканнера.
Я подчинилась. Бортовой компьютер запечатлел в своей памяти отпечатки моих пальцев.
– Так, хорошо. Теперь немного наклонись, смотри в центр пластины и не моргай. Делаем снимок сетчатки... Отлично. Пройдись по рубке, медленно повернись вокруг, представь себе, что ты на подиуме... Ах, Рашель, ты очаровательная девушка, но женственности тебе явно не хватает. У тебя мальчишечьи манеры, мальчишеская походка... Впрочем, ладно. Скажи что-нибудь. Только по-русски.
– Я хожу, как могу. И не собираюсь вилять бёдрами, изгибаться как кошечка или трясти грудью. Я офицер, а не модель.
Валько хмыкнул:
– Ну, трясти грудью у тебя всё равно не получится. Для этого она слишком маленькая, хоть и очень миленькая... Но это так, между делом. Образец твоего голоса записан. Отныне ты полновластный командир корабля.
– Разве это всё? – удивилась я.
– Я упростил процедуру, чтобы сэкономить время.
– А как же контрольные вопросы?
Он ухмыльнулся:
– Тут я смошенничал. Ещё до того, как пойти будить тебя, я отобрал те вопросы, на которые мог сам дать ответ, и занёс их в память.
– Но если ты ответил неправильно...
– Вот тебе распечатка. – Из щели принтера выскользнуло несколько листов бумаги, Валько подхватил их и протянул мне. – Если я хоть в одном вопросе ошибся, можешь оторвать мне ухо.
Я пробежала взглядом первую страницу. К моему удивлению, все ответы были правильными. А один из них...
– Валько, негодник! Ты всё-таки заглядывал в мой шкаф?!
– Вовсе нет. А твоё пристрастие к розовому белью с кружевными оборками я вычислил методом дедукции.
– И как именно?
– Ну, это довольно длинная цепочка логических построений...
– Ладно, тогда разберёмся позже.
С этими словами я устроилась за капитанским пультом и осмотрела своё хозяйство. Меня слегка смущал русский интерфейс, но за прошедший месяц я достаточно хорошо овладела этим языком, к тому же многие технические термины имели сходное звучание с французскими или английскими, нужно было просто привыкнуть к их написанию кириллицей.
Мой взгляд упал на данные по ускорению. Там было указано значение «392,0 g».
– Стоп! Здесь, по-моему, ошибка.
– Где? – спросил Валько.
– Ускорение. Не там стоит запятая. Должно быть «39,20 g».
– Нет, всё верно. Мы летим с ускорением под четыре сотни. Гравикомпенсаторы рассчитаны на номинальную нагрузку до восьмисот единиц. А в критическом режиме могут выдержать и более тысячи.
– Боже правый! – Под ложечкой у меня засосало, когда я представила, что с нами будет, если вдруг откажут компенсаторы. – Ты уверен?
– Так сказано в спецификации. А гравы работают в норме, можешь положиться на меня. Я не только математик, но и немного физик, так что в технике кое-что смыслю. С пилотированием корабля я бы вряд ли справился, зато в бортинженеры гожусь.
Я немного успокоилась.
– Гм. В таком режиме работы двигатель, наверное, жрёт уйму горючего.
– Меньше, чем ты думаешь, но действительно жрёт. Однако взгляни на запасы дейтерия.
Я посмотрела. И обалдела.
– Это невозможно!
– Но факт налицо. Сверхплотное состояние атомарного вещества, довольно давно известное науке, но до сих пор считавшееся нестабильным. А здесь, в топливных баках, оно вполне стабильно. И это ещё не всё, Рашель. Как тебе нравится вооружение?
Я вызвала на экран отчёт о состоянии артиллерийских систем и тихо присвистнула:
– Черти лысые! Сколько здесь всего... Ха! А на кой ляд понадобились аж две батареи электромагнитных пушек? Это же примитивное оружие.
– Как сказать, как сказать. Сперва оцени их мощность.
Я затребовала нужные данные – и глаза у меня полезли на лоб.
– Эй, эй!.. Как это может быть?
– У меня не было времени детально разбираться в спецификации. Пока могу сказать только одно – здесь используется принципиально иной метод генерации ЭМИ, чем все известные нам.
– А сам корабль? Он не пострадает от импульса?
– Нет. Он обладает надёжной защитой, тоже основанной на каких-то новых принципах.
Я сделала паузу, чтобы собраться с мыслями, и занялась хорошо знакомым мне делом – задействовав боковые манёвренные двигатели, развернула корабль под прямым углом к направлению движения. Теперь мы с ускорением почти 400 g начали отклоняться от первоначального курса по пологой дуге, которая с каждой минутой будет становиться всё круче.
– Ходовая система просто великолепна, – сказала я. – Гораздо лучше, чем у тех гражданских колымаг, на которых я летала во время практики. Лучше даже, чем у «Зари Свободы»... Послушай, Валько, что ты обо всём этом думаешь?
Он растерянно пожал плечами:
– Честно говоря, я даже не знаю, что думать. Ясно одно: никакими шутками здесь не пахнет. Всё это очень серьёзно. И я совсем не удивлюсь, если окажется, что Военно-Космический Флот Новороссии действительно существует.
– Но кем он создан? Очевидно, что не самими ребятами. Заманчиво, конечно, предположить, что года три назад группа четырнадцати– и пятнадцатилетних подростков овладела передовыми технологиями... нет, глупость! За ними явно кто-то стоит. Вот только кто? Может, власти твоей планеты?
– Вполне возможно, – не стал отрицать Валько. – Хотя сомнительно. Я ведь говорил, что командный интерфейс изначально был английским. К тому же я не думаю, что наше правительство имеет доступ к этим секретным разработкам. Вы, галлийцы и земляне, не желаете делиться ими ни с кем. Да, я прекрасно понимаю, что это разумная мера предосторожности, но всё же нам, жителям остальных человеческих миров, немного обидно. И даже не немного.
– Кстати, вот тебе и мотив, – заметила я. – Предположим, что ваши власти всё-таки заполучили эти секреты. И решили утереть заносчивым галлийцам и землянам нос, готовя за их спинами освобождение Новороссии.
– Интересная идея. Мне она тоже приходила в голову. В эту схему неплохо вписывается подростковая агентурная сеть – поскольку ставка делается на цесаревича Павла, то работать с ним легче его сверстникам. Но как ты объяснишь вот это? – Валько ткнул пальцем в сторону командного центра. – Эскадра под руководством контр-адмирала Анны Кореевой, восемнадцати лет от роду. Командир флагманского корабля – капитан первого ранга Александр Киселёв, семнадцать с половиной лет. Наше правительство в детские игры не играет.
– Не только ваше. Вообще никакое правительство не станет играть в подобные игры.
– Вот именно. Тут, скорее, действует какая-то неправительственная группировка. Скажем, часть учёных и инженеров, которые как раз и занимаются этими самыми секретными разработками.
– И, возможно, – подхватила я, – что-то у них пошло наперекосяк. В результате подростки-агенты, которым поначалу отводилась второстепенная роль, взяли контроль над ситуацией, оставив своих старших товарищей в дураках. А те не решаются обратиться к властям, надеясь, что всё ещё образуется.
Валько вздохнул:
– Что толку гадать. Все эти предположения нам сейчас не помогут. Мы должны решить, что делать дальше.
– Что делать, понятно. Мы должны поскорее связаться с нашими и всё им сообщить. Другой вопрос, как это сделать. В системе Хорса, безусловно, есть много наших кораблей-разведчиков, но они не афишируют своего присутствия. Можно приблизиться к планете, войти в сеть и отправить послание Эстер или Кузнецову. Но боюсь, что его перехватит вездесущий Вейдер.
– Совершенно верно.
– Так что нам остаётся лишь одно: лететь к Терре-Галлии. Хотя, конечно, мы можем попробовать вернуться обратно на Новороссию. Лично меня эта перспектива не вдохновляет, но если у «Нахимова» есть усовершенствованный «призрак», вроде того, что имелся у «Каллисто»...
– Отпадает, – перебил меня Валько. – Здесь нет даже обычного «призрака», есть только два посадочных челнока и ещё две небольшие курьерские капсулы с автоматическим управлением, оснащённые собственными резонансными генераторами. И вообще... Знаешь, Рашель, у меня такое подозрение, что никакого «суперпризрака» в природе не существует.
– Как это?
– Очень просто. Нас дурачили. Посадили в обычный челнок, прокрутили заранее заготовленную запись, а потом, когда мы приняли снотворное, телепортировали на планету. Вот и всё.
Я задумалась.
– Да. Пожалуй, ты прав. Если доступна телепортация, то нет смысла рисковать, пользуясь даже самым надёжным и совершенным «призраком»... Чёрт! Как ловко нас провели!
– Не сердись. Это была необходимая мера предосторожности. Чтобы мы не знали того, чего знать не положено.
– Я понимаю, всё понимаю. Но ты только представь себе, как эти парни, Буало и Нарсежак, покатывались со смеху, разыгрывая перед нами спектакль.
– Да, не очень приятно, – согласился Валько. – Но давай обойдёмся без эмоций. Значит, ты предлагаешь прорываться через дром-зону и лететь к ближайшей человеческой системе?
– Не к ближайшей, а к Дельте Октанта. В Объединённый комитет начальников штабов. Только там мы можем рассказать всё, что узнали. Причём только определённым людям. Сейчас я займусь составлением курса, а ты ступай разбуди Олега... Впрочем, нет. – Мне пришла в голову замечательная мысль. – Не буди, а доставь сюда. Сделаем это здесь.
– Хочешь устроить представление?
Я покраснела:
– Нет, не совсем. Просто так придётся меньше объяснять ему. Он сам всё увидит и многое поймёт без объяснений.
Валько кивнул и двинулся было к выходу, как вдруг раздалась прерывистая трель. На мессаж-строке моего тактического дисплея появилось сообщение: «Получена команда на самоликвидацию по третьей категории. В соответствии с инструкцией команда проигнорирована».
– Так-так, – произнёс Валько. – Решительные ребята, нечего сказать. Но не безжалостные.
Только сейчас я обнаружила, что не дышу.
– Что... Объясни, что это значит?
– А разве не понятно? Они отдали приказ уничтожить корабль.
– Ну, я это поняла. А дальше?
– Я не дурак и предвидел такую возможность. Поэтому отыскал и обезвредил все системы самоуничтожения.
– Допустим, об этом я тоже догадалась. Но что такое третья категория?
– Получасовая фора. Чтобы дать нам возможность быстренько сесть на один из челноков и отчалить. Как раз это я имел в виду, когда сказал, что они не безжалостные. Они ценят человеческую жизнь. Так что об отце и Анн-Мари можешь не беспокоиться, ребята не станут убивать их. Другой вопрос – как долго продержат в плену. Это во многом зависит от нас.
Валько вышел из рубки, а я принялась за составление программы для автопилота. С ходовыми качествами «Нахимова» мы могли бы добраться до дром-зоны часов за десять, но я решила не выжимать из корабля по максимуму и наметила курс, который должен был занять двадцать шесть с половиной часов. Скоростной прорыв в дром-зону меня не беспокоил – на тренажёрах это был мой конёк, а однажды я совершила его в реальной обстановке, хоть и без присутствия противника. После того как я сдала все нормативы на гражданского пилота, мой инструктор признался, что восхищён мной; правда, сразу же остудил мой пыл целым рядом критических замечаний и посоветовал не зазнаваться. Я и не зазнавалась – просто знала себе цену.
А сейчас, даже при наличии внушительных альвийских сил, прорыв не сулил нам никаких неприятностей. В нашем распоряжении имелись сверхмощные ЭМИ-излучатели, эффективная дальность поражения которых, если верить спецификации, превышала триста тысяч километров. Обладая таким потрясающим оружием, мы могли бы вообще не совершать скоростной прорыв, а без всякой спешки войти в дром-зону и выбрать нужный нам канал.
Да что там прорыв! Тысяча кораблей, подобных «Нахимову» и даже чуть ниже классом, без проблем очистили бы систему Хорса от чужаков. Просто удивительно и крайне возмутительно, что эти новейшие электромагнитные пушки до сих пор не поступили на вооружение нашего флота... Хотя, возможно, их лишь недавно начали производить и пока держат в секрете, чтобы раньше времени не всполошить врага. А когда их наберётся достаточное количество, мы одновременно атакуем все пленённые человеческие планеты и зададим чужакам перцу по полной программе.
Ну что ж, в таком случае нужно постараться не использовать это оружие при прорыве. Задействуем его только при крайней необходимости, если не будет другого выхода. А в первую очередь положимся на моё, пусть пока ещё незрелое, пилотское мастерство...
Вскоре явился Валько в сопровождении гравиплатформы, на которой мирно почивал Олег. Я немедленно соскользнула с капитанского кресла, направилась к аптечке и достала нужные препараты.
– Курс уже проложен, – сообщила я Вальку. – В ближайшие двадцать шесть часов контакта с противником не предвидится. А потом станет горячо. Ступай-ка в машинное отделение, произведи плановую проверку ходовых двигателей, вспомогательных реакторов, резонансного генератора – ну, и прочего твоего хозяйства.
– Я недавно проверял, – заметил он.
– Проверь ещё раз.
– Могу сделать это отсюда. Я же кибер, и для меня не имеет значения, где я нахожусь физически.
– Всё равно сходи, – настаивала я.
Валько наконец сообразил, что я хочу остаться с Олегом наедине. Широко ухмыльнувшись, он козырнул мне и без дальнейших препирательств вышел.
Я передвинула платформу в центр рубки, опустила её чуть ниже, присела на её край и скомандовала бортовому компьютеру оградить нас от остального помещения непрозрачной голографической завесой. Поскольку цвет я не указала, компьютер на своё усмотрение выбрал тёмно-синий.
Я закатила рукав Олега и сделала ему необходимые инъекции. Постепенно на его бледных щеках проступил слабый румянец, он стал дышать глубже, ровнее, веки дрогнули и приподнялись. Наши взгляды встретились.
– Рейчел... Рашель...
– Привет. – Я наклонилась, легонько поцеловала его в губы, затем помогла ему подняться. – Как себя чувствуешь?
– Плохо... Нет, хорошо...
– Так плохо или хорошо?
– Ты рядом, значит, хорошо... Кстати, где мы?
– В твоей мечте?
– Как это?
– Сейчас покажу. Помнишь, я обещала подарить тебе звёзды? Так вот, я сдержала своё слово. – По моей команде компьютер погасил свет, голографическая завеса исчезла, а передняя стена рубки сделалась прозрачной. – Они твои.
Перед нами в глубокой черноте космоса ярко сияли разноцветные звёзды. Те самые звёзды, о которых Олег так мечтал и которые прежде видел лишь сквозь туманную пелену атмосферы. Звёзды, которые отныне принадлежали ему наравне с остальным человечеством...
Я ожидала, что он вот-вот набросится на меня с расспросами. Но он молчал. Он всё молчал, глядя вперёд, словно завороженный. А его глаза сияли так же ярко, как звёзды, на которые он смотрел.
29
Проснувшись, я ещё несколько минут лежала с закрытыми глазами, думая о том, что могло бы случиться этой ночью, но так и не случилось. Накануне, вопреки всем моим ожиданиям, Олег не проявил должной настойчивости, и в результате мы разошлись спать по разным каютам. Жаль, очень жаль. Ведь так приятно было бы проснуться в его объятиях, и...
Я решительно прогнала остатки сна и встала с койки. Уймись, девочка, что-то ты слишком разошлась. Чешется в одном месте, да? Ну, так потерпи. Трофейный крейсер, мчащийся на всех парах к напичканной вражескими кораблями дром-зоне, совсем неподходящее место для любовных приключений.
Настенный хронометр показывал 9:17 утра по бортовому времени, которое в точности совпадало с николайбургским. До начала прорыва в дром-зону оставалось чуть более десяти часов. Экран моего терминала был пуст, никаких сообщений не поступало. Значит, всё в порядке. Если бы что-то случилось, меня бы разбудила тревога.
Тем не менее для собственного спокойствия я подключилась к рубке управления. Возникшая картинка свидетельствовала, что на корабле действительно всё в порядке – в капитанском кресле вольготно развалился Валько, а Олег сидел на месте второго пилота. Ребята спокойно беседовали, и речь как раз шла обо мне. Поскольку я была командиром корабля, моё подключение осталось незамеченным.
– ...Замечательная, – говорил Валько. – Во всех отношениях. Но не мой тип.
– Рад слышать, что мы не соперники, – произнёс Олег. – И всё же интересно: что тебя в ней не устраивает?
– А я не сказал, что она меня чем-то не устраивает. Просто не мой тип. Мне нужна не валькирия, а обычная девушка. Рашель же обычной никак не назовёшь.
– Да, она необыкновенная, – с мечтательной улыбкой согласился Олег. Внезапно улыбка его увяла: – Она почти на два года старше меня.
– Ну, это самая меньшая из твоих проблем. Куда больше тебя должна беспокоить её сексуальная инфантильность. По женской части она ещё ребёнок.
– Ты хочешь сказать, что у неё ещё никого не было?
– Наверняка утверждать не стану, но похоже, что да. Впрочем, не исключаю, что она с кем-то разок-другой переспала. Или, может, забавлялась с подружками, хотя это не считается. Но самое главное, что она...
Я прервала связь с рубкой и направилась в ванную, на ходу стягивая с себя позаимствованную в Анином гардеробе ночную рубашку. Лицо моё пылало от стыда, а внутри всё клокотало от злости. Ну, Валько, погоди! Я ещё припомню тебе и «сексуальную инфантильность», и твои гнусные предположения насчёт подружек. Ты у меня получишь...
Спустя четверть часа, приняв холодный душ, я остыла и пришла к выводу, что сама виновата. Нечего было подслушивать чужие разговоры. Ничего такого пошлого и оскорбительного Валько обо мне не сказал, он просто делился с Олегом своими мыслями. Обычный разговор двух парней, откровенно обсуждающих знакомую девушку. А то, что я слышала их, уже моё личное горе.
Высушив волосы и уложив их в незатейливую причёску, я принялась рыться в одёжном шкафу среди Аниных и Сашиных мундиров, подыскивая себе что-нибудь подходящее по росту – что оказалось несколько проблематичным, так как Аня была гораздо ниже меня, а Саша – значительно шире в плечах и талии. Наконец в глубинах шкафа я обнаружила полевую форму – рубашку и брюки синего цвета, которые пришлись мне почти впору. С немалым сожалением я сняла с воротника адмиральские звёзды, но вместо них ничего надевать не стала – в капитанской каюте не нашлось знаков различия для земных мичманов.
Затем я позавтракала сандвичами из пищемата и выпила чашку горячего кофе, после чего покинула каюту и поднялась на верхний ярус. Когда я вошла в рубку управления, Олег встретил меня восхищённой и немного робкой улыбкой:
– Доброе утро, Рашель. Ты замечательно выглядишь.
– Привет, Олег, – ответила я. – Привет, Валько. Как дела?
Валько освободил капитанское кресло, изобразил некое подобие стойки «смирно» и небрежно козырнул.
– Лейтенант-командор, мэм! Докладываю: все бортовые системы функционируют нормально, полёт проходит в соответствии с намеченным планом.
– Прекрати паясничать, – сказала я немного раздражённо. – Никакой я тебе не лейтком, а мичман.
Валько поморщился:
– Дура ты, а не мичман. Я из кожи вон лез, так хотел блеснуть перед тобой знанием правил вашего флота, а оказалось, что ты сама их не знаешь.
Наконец до меня дошло, и я хлопнула себя ладонью по лбу.
– Ах, чёрт! И правда – я дура.
– А в чём тут дело? – поинтересовался Олег.
– В ВКС Земли, – объяснил ему Валько, – все должности строго расписаны по званиям, и никаких исключений, даже для форс-мажорных случаев, не допускается. Например, командовать кораблём такого класса, как «Нахимов», может лишь офицер не ниже лейтенанта-командора – то есть, по-нашему, капитана третьего ранга. Поэтому у них существует система двойных званий – постоянных и временных. Так, если младший офицер в силу каких-либо обстоятельств занимает старшую офицерскую должность, то на это время он автоматически повышается в чине. Я думал, что Рашели это известно...
– Мне известно, – сказала я. – Просто... просто я не сообразила.
– А я вот сообразил. И зная, как серьёзно ты относишься к подобным мелочам, даже смастерил для тебя побрякушки. – Он отошёл к задней стене рубки, порылся в одном из встроенных в неё шкафов, и вручил мне пару позолоченных лейткомовских значков в форме дубовых листьев, погоны с двумя широкими и одной узкой нашивками, а также именную планку с надписью «LCDR R. Le Blanc». – Носи на здоровье.
– Ух ты! – восхищённо произнесла я. – Они прямо как настоящие... Большое тебе спасибо!
Я чмокнула его в щеку, затем прикрепила к груди планку, вдела значки в петлицы воротника, а погоны положила на приборную панель рядом с консолью – в земном флоте их носили только вместе с белой, выходной или парадной, формой.
– Чем бы дитя не тешилось, – снисходительно пробормотал Валько, однако было видно, что мой восторг доставил ему удовольствие. – Рад, что смог услужить тебе... А теперь, мэм, – продолжил он уже официальным тоном, – разрешите мне удалиться. Я должен отдохнуть перед началом прорыва.
– Вы свободны, лейтенант, – ответила я. – Кстати, тебе следовало уйти ещё раньше, когда проснулся Олег.
– Вообще-то да. Но мы тут разговорились о том о сём... Ладно, иду баиньки. А вы ведите себя прилично, не развратничайте.
Заговорщически подмигнув Олегу, Валько отсалютовал мне и вышел из рубки.
Я села в капитанское кресло и приступила к стандартной проверке бортовых систем. Корабль уже приблизился к плоскости эклиптики и через два часа должен был начать экстренное торможение на гравитационных приводах. Это, конечно, не так эффективно, как с применением термоядерных двигателей, зато мы не рисковали быть обнаруженными по длинному плазменному шлейфу.
– Ты пропустила нуль-связь, – спустя несколько минут отозвался Олег.
Я оторвала взгляд от пестревшего сообщениями тактического дисплея и вопросительно посмотрела на него:
– Что-что?
– Ну, система нуль-связи... – Вдруг он умолк и растерянно улыбнулся. – Извини, сработал условный рефлекс. Это из Вейдеровой виртуальности.
– Так вы там не только мочили чужаков, но и летали на кораблях?
– Ага. Летали на кораблях и мочили чужаков. А связь осуществляли с помощью нуль-волн, которые распространялись мгновенно на любые расстояния. Бред, конечно... Хотя почему бред? Ведь телепортация, похоже, происходит мгновенно.
– Гм-м... – промычала я, вновь повернулась к дисплею и затребовала у бортового компьютера информацию о состоянии нуль-связи.
Ответ последовал незамедлительно:
«Система нуль-связи не функционирует, поскольку деактивирован нуль-портал. Приступить к активации нуль-портала?»
Я ответила отрицательно, приостановила проверку систем и задумчиво произнесла:
– В принципе, этого следовало ожидать. Мы не знаем, как происходит телепортация, но уже по самой своей сути это явление предусматривает мгновенную связь, не зависящую от расстояния. Ведь когда Аня позвала своих розовых слоников и голубых кроликов, ей не пришлось ожидать два часа, пока сигнал пролетит пятнадцать астроединиц до корабля. Мы телепортировались сразу же. Да, это ясно как дважды два. А я не сообразила.
– Я тоже, – сказал Олег. – И Валько.
Я покачала головой:
– Нет, он-то как раз сообразил.
– Тогда почему нам не сказал?
– Я думаю, ему просто не хватило тупости понять, что для нас это не настолько очевидно. И знаешь, давай не разочаровывать его. Сделаем вид, что мы сразу догадались.
– Хорошо.
Я собиралась было продолжить своё занятие, но тут меня посетила одна мысль.
– А в виртуальности Вейдера корабли похожи на этот?
– Не совсем. Меньших габаритов, скорее корветы, чем лёгкие крейсера, но достаточно навороченные. По ходовым качествам они не намного уступают «Нахимову» и тоже оснащены электромагнитными пушками.
– Это было у вас всерьёз? Я имею в виду саму постановку игры.
– Да, вполне. Вейдер шуток не любит. Никаких упрощений, свойственных для обычных игр, ничего похожего на «deus ex machine»6. Всё как должно быть в реальности... разумеется, за исключением чрезмерной крутизны наших кораблей. Но «Нахимов» действительно крутой корабль, и даже нуль-связь у него есть.
– В том-то и дело, – вздохнула я. – От всего этого у меня голова кругом идёт... А ты кем был в ваших, так сказать, играх?
– Капитаном второго ранга. Ведущим крыла из четырнадцати боевых единиц.
Я решительно прогнала остатки сна и встала с койки. Уймись, девочка, что-то ты слишком разошлась. Чешется в одном месте, да? Ну, так потерпи. Трофейный крейсер, мчащийся на всех парах к напичканной вражескими кораблями дром-зоне, совсем неподходящее место для любовных приключений.
Настенный хронометр показывал 9:17 утра по бортовому времени, которое в точности совпадало с николайбургским. До начала прорыва в дром-зону оставалось чуть более десяти часов. Экран моего терминала был пуст, никаких сообщений не поступало. Значит, всё в порядке. Если бы что-то случилось, меня бы разбудила тревога.
Тем не менее для собственного спокойствия я подключилась к рубке управления. Возникшая картинка свидетельствовала, что на корабле действительно всё в порядке – в капитанском кресле вольготно развалился Валько, а Олег сидел на месте второго пилота. Ребята спокойно беседовали, и речь как раз шла обо мне. Поскольку я была командиром корабля, моё подключение осталось незамеченным.
– ...Замечательная, – говорил Валько. – Во всех отношениях. Но не мой тип.
– Рад слышать, что мы не соперники, – произнёс Олег. – И всё же интересно: что тебя в ней не устраивает?
– А я не сказал, что она меня чем-то не устраивает. Просто не мой тип. Мне нужна не валькирия, а обычная девушка. Рашель же обычной никак не назовёшь.
– Да, она необыкновенная, – с мечтательной улыбкой согласился Олег. Внезапно улыбка его увяла: – Она почти на два года старше меня.
– Ну, это самая меньшая из твоих проблем. Куда больше тебя должна беспокоить её сексуальная инфантильность. По женской части она ещё ребёнок.
– Ты хочешь сказать, что у неё ещё никого не было?
– Наверняка утверждать не стану, но похоже, что да. Впрочем, не исключаю, что она с кем-то разок-другой переспала. Или, может, забавлялась с подружками, хотя это не считается. Но самое главное, что она...
Я прервала связь с рубкой и направилась в ванную, на ходу стягивая с себя позаимствованную в Анином гардеробе ночную рубашку. Лицо моё пылало от стыда, а внутри всё клокотало от злости. Ну, Валько, погоди! Я ещё припомню тебе и «сексуальную инфантильность», и твои гнусные предположения насчёт подружек. Ты у меня получишь...
Спустя четверть часа, приняв холодный душ, я остыла и пришла к выводу, что сама виновата. Нечего было подслушивать чужие разговоры. Ничего такого пошлого и оскорбительного Валько обо мне не сказал, он просто делился с Олегом своими мыслями. Обычный разговор двух парней, откровенно обсуждающих знакомую девушку. А то, что я слышала их, уже моё личное горе.
Высушив волосы и уложив их в незатейливую причёску, я принялась рыться в одёжном шкафу среди Аниных и Сашиных мундиров, подыскивая себе что-нибудь подходящее по росту – что оказалось несколько проблематичным, так как Аня была гораздо ниже меня, а Саша – значительно шире в плечах и талии. Наконец в глубинах шкафа я обнаружила полевую форму – рубашку и брюки синего цвета, которые пришлись мне почти впору. С немалым сожалением я сняла с воротника адмиральские звёзды, но вместо них ничего надевать не стала – в капитанской каюте не нашлось знаков различия для земных мичманов.
Затем я позавтракала сандвичами из пищемата и выпила чашку горячего кофе, после чего покинула каюту и поднялась на верхний ярус. Когда я вошла в рубку управления, Олег встретил меня восхищённой и немного робкой улыбкой:
– Доброе утро, Рашель. Ты замечательно выглядишь.
– Привет, Олег, – ответила я. – Привет, Валько. Как дела?
Валько освободил капитанское кресло, изобразил некое подобие стойки «смирно» и небрежно козырнул.
– Лейтенант-командор, мэм! Докладываю: все бортовые системы функционируют нормально, полёт проходит в соответствии с намеченным планом.
– Прекрати паясничать, – сказала я немного раздражённо. – Никакой я тебе не лейтком, а мичман.
Валько поморщился:
– Дура ты, а не мичман. Я из кожи вон лез, так хотел блеснуть перед тобой знанием правил вашего флота, а оказалось, что ты сама их не знаешь.
Наконец до меня дошло, и я хлопнула себя ладонью по лбу.
– Ах, чёрт! И правда – я дура.
– А в чём тут дело? – поинтересовался Олег.
– В ВКС Земли, – объяснил ему Валько, – все должности строго расписаны по званиям, и никаких исключений, даже для форс-мажорных случаев, не допускается. Например, командовать кораблём такого класса, как «Нахимов», может лишь офицер не ниже лейтенанта-командора – то есть, по-нашему, капитана третьего ранга. Поэтому у них существует система двойных званий – постоянных и временных. Так, если младший офицер в силу каких-либо обстоятельств занимает старшую офицерскую должность, то на это время он автоматически повышается в чине. Я думал, что Рашели это известно...
– Мне известно, – сказала я. – Просто... просто я не сообразила.
– А я вот сообразил. И зная, как серьёзно ты относишься к подобным мелочам, даже смастерил для тебя побрякушки. – Он отошёл к задней стене рубки, порылся в одном из встроенных в неё шкафов, и вручил мне пару позолоченных лейткомовских значков в форме дубовых листьев, погоны с двумя широкими и одной узкой нашивками, а также именную планку с надписью «LCDR R. Le Blanc». – Носи на здоровье.
– Ух ты! – восхищённо произнесла я. – Они прямо как настоящие... Большое тебе спасибо!
Я чмокнула его в щеку, затем прикрепила к груди планку, вдела значки в петлицы воротника, а погоны положила на приборную панель рядом с консолью – в земном флоте их носили только вместе с белой, выходной или парадной, формой.
– Чем бы дитя не тешилось, – снисходительно пробормотал Валько, однако было видно, что мой восторг доставил ему удовольствие. – Рад, что смог услужить тебе... А теперь, мэм, – продолжил он уже официальным тоном, – разрешите мне удалиться. Я должен отдохнуть перед началом прорыва.
– Вы свободны, лейтенант, – ответила я. – Кстати, тебе следовало уйти ещё раньше, когда проснулся Олег.
– Вообще-то да. Но мы тут разговорились о том о сём... Ладно, иду баиньки. А вы ведите себя прилично, не развратничайте.
Заговорщически подмигнув Олегу, Валько отсалютовал мне и вышел из рубки.
Я села в капитанское кресло и приступила к стандартной проверке бортовых систем. Корабль уже приблизился к плоскости эклиптики и через два часа должен был начать экстренное торможение на гравитационных приводах. Это, конечно, не так эффективно, как с применением термоядерных двигателей, зато мы не рисковали быть обнаруженными по длинному плазменному шлейфу.
– Ты пропустила нуль-связь, – спустя несколько минут отозвался Олег.
Я оторвала взгляд от пестревшего сообщениями тактического дисплея и вопросительно посмотрела на него:
– Что-что?
– Ну, система нуль-связи... – Вдруг он умолк и растерянно улыбнулся. – Извини, сработал условный рефлекс. Это из Вейдеровой виртуальности.
– Так вы там не только мочили чужаков, но и летали на кораблях?
– Ага. Летали на кораблях и мочили чужаков. А связь осуществляли с помощью нуль-волн, которые распространялись мгновенно на любые расстояния. Бред, конечно... Хотя почему бред? Ведь телепортация, похоже, происходит мгновенно.
– Гм-м... – промычала я, вновь повернулась к дисплею и затребовала у бортового компьютера информацию о состоянии нуль-связи.
Ответ последовал незамедлительно:
«Система нуль-связи не функционирует, поскольку деактивирован нуль-портал. Приступить к активации нуль-портала?»
Я ответила отрицательно, приостановила проверку систем и задумчиво произнесла:
– В принципе, этого следовало ожидать. Мы не знаем, как происходит телепортация, но уже по самой своей сути это явление предусматривает мгновенную связь, не зависящую от расстояния. Ведь когда Аня позвала своих розовых слоников и голубых кроликов, ей не пришлось ожидать два часа, пока сигнал пролетит пятнадцать астроединиц до корабля. Мы телепортировались сразу же. Да, это ясно как дважды два. А я не сообразила.
– Я тоже, – сказал Олег. – И Валько.
Я покачала головой:
– Нет, он-то как раз сообразил.
– Тогда почему нам не сказал?
– Я думаю, ему просто не хватило тупости понять, что для нас это не настолько очевидно. И знаешь, давай не разочаровывать его. Сделаем вид, что мы сразу догадались.
– Хорошо.
Я собиралась было продолжить своё занятие, но тут меня посетила одна мысль.
– А в виртуальности Вейдера корабли похожи на этот?
– Не совсем. Меньших габаритов, скорее корветы, чем лёгкие крейсера, но достаточно навороченные. По ходовым качествам они не намного уступают «Нахимову» и тоже оснащены электромагнитными пушками.
– Это было у вас всерьёз? Я имею в виду саму постановку игры.
– Да, вполне. Вейдер шуток не любит. Никаких упрощений, свойственных для обычных игр, ничего похожего на «deus ex machine»6. Всё как должно быть в реальности... разумеется, за исключением чрезмерной крутизны наших кораблей. Но «Нахимов» действительно крутой корабль, и даже нуль-связь у него есть.
– В том-то и дело, – вздохнула я. – От всего этого у меня голова кругом идёт... А ты кем был в ваших, так сказать, играх?
– Капитаном второго ранга. Ведущим крыла из четырнадцати боевых единиц.