Страница:
– Здесь у меня есть кое-какие консервы, сейчас перекусим, потом проедем еще несколько часов и остановимся на ночевку. Если, конечно, у тебя нет других планов.
Бен сидел на камне и поглаживал кота Ральфа, который разлегся у него на коленях.
– У меня нет никаких планов, – вяло ответил он.
Ларссон внимательно присмотрелся к нему. Лицо у Бена было бледным, без кровинки, а в зеленых глазах застыла какая-то отрешенность.
– Что с тобой? – обеспокоенно спросил он. – Тебе плохо?
– Да, плохо, – подтвердил Бен. – Очень паршиво.
– Почему?
Он вздохнул:
– Меня наконец проняло… с опозданием. Понимаешь, я впервые убил человека… и это оказался ребенок…
– Тара только внешне выглядела ребенком, – твердо проговорил Ларссон. – А на самом деле она была чудовищем – злобным, опасным и безжалостным. Ей досталось по заслугам.
– Да, конечно, – слабо кивнул Бен. – Когда я приоткрыл дверь и увидел тебя в пентакле, а рядом – фигуру в черном балахоне, то не колебался ни секунды. Но если бы я знал…
– И хорошо, что не знал, – перебил его Ларссон. – Иначе мог бы повторить мою ошибку.
– Она была черной ведьмой?
– В обычном смысле нет. Причастие в момент зачатия еще не связало ее с Нижним миром непосредственно, однако сделало восприимчивой к инфернальным силам. На это наложилось воспитание в духе черной магии, регулярное участие в обрядах и преждевременное развитие колдовских способностей. Тара была переполнена злом. И даже Злом – с большой буквы. Полагаю, родители обучали ее чернокнижию чуть ли не с младенчества.
Бен покачал головой:
– Бог ты мой, как искалечили девочку… Но ее еще можно было спасти. Думаю, мастер Ильмарссон смог бы перевоспитать ее.
– Боюсь, даже у него ничего не получилось бы, – возразил Ларссон. – Случай был слишком тяжелый. А ты учился у Ильмарссона?
– Да. Закончил школу пять лет назад.
– Я так и думал, – сказал Ларссон, воспользовавшись этим, чтобы сменить тему разговора. – В твоей манере колдовства чувствуется отточенный стиль. Наверное, ты был первым по успеваемости?
– Всего лишь четвертым, – ответил Бен. – А ты где учился?
– В инквизиторской школе.
– На Винланде?
– Нет. В Авернском командорстве.
– Никогда не слышал о таком.
Ральф поднял голову и стал что-то говорить, мурлыча и мяукая. Бен выслушал его и перевел:
– Зато Ральф там бывал. Лет шесть назад, со своим прежним хозяином. По его словам, это далеко отсюда.
– Совершенно верно, – подтвердил Ларссон. – Аверн находится по другую сторону Магистрали, в трех месяцах пути от Торнина. – Он достал мясные консервы и вскрыл их, предварительно сняв чары от порчи. Затем протянул одну банку Бену: – Вот, угощайся.
– Спасибо.
Первым делом они накормили своих котов, после чего сами приступили к еде. Мясо оказалось немного жестковатым, но вкусным – хорошо прожаренным и в меру сдобренным пряностями.
– А как ты попал в наши края? – спросил Бен через некоторое время. – Это Вышние подписали тебя ехать в такую даль?
Ларссон покачал головой:
– Они завербовали меня уже здесь. А в Торнинский архипелаг я приехал по другим причнам… ну, чисто личным
– Понимаю, – сказал Бен. – Это тайна.
Ларссон замялся в нерешительности.
– Это действительно тайна, – медленно произнес он. – Но ты ведь спас мою жизнь, так что тебе я могу доверять.
И Ларссон поведал ему ту самую историю, которую рассказал и Герти на их последнем свидании. Точно так же он объяснил свой приезд на Торнин – мол, это весьма цивилизованная Грань, но инквизиторы бывают там крайне редко, поскольку она находится под покровительством Ильмарссона.
– Поначалу мои надежды оправдались, – говорил он. – На Торнине я чувствовал себя довольно комфортно, перестал постоянно оглядываться в опасении повстречать инквизиторов. Однако беда подкралась с другой, неожиданной стороны. У меня случился конфликт с одним человеком, и все бы ничего, если бы при этом он не выдал своего владения черной магией. Разумеется, он попытался убить меня как опасного свидетеля, но в результате я его победил.
– То есть убил? – уточнил Бен.
– Да. Хотел просто оглушить и сдать властям, но не получилось. А потом выяснилось, что этот черный маг представлял огромную ценность для Нижнего мира, и его коллеги устроили на меня настоящую охоту. – Ларссон решил не говорить, кем был убитый им черный маг, так как это повлекло бы за собой много неудобных вопросов. – С тех пор я скрываюсь.
– А почему не уехал из архипелага? – спросил Бен. – Из-за девушки?
Ларссон смутился:
– Как ты угадал?
Бен пожал плечами:
– Просто это первое, что пришло мне в голову. Хотя, конечно, ты мог бы забрать ее и уехать с ней. Наверное, тут замешаны и Вышние. Ведь так?
– В общем, да, – ответил Ларссон. – Девушка действительно есть, она учится у Ильмарссона. Ей очень нравится в школе, к тому же там она в гораздо большей безопасности, чем если бы была со мной. А вдобавок Вышние обещали присмотреть за ней.
– В обмен на твое сотрудничество?
– Нет, так вопрос не стоял. Я согласился выполнить для них кое-какую работу, а они заверили меня, что о своей девушке я могу не беспокоиться.
Вопреки ожиданиям Ларссона, Бен не стал спрашивать о сути его задания. То ли решил, что оное заключалось в убийстве Тары, то ли не захотел обременять себя лишней информацией, руководствуясь принципом «меньше знаешь, дольше проживешь», а может, просто посчитал, что Вышние, если понадобится, сами расскажут ему обо всем.
– Да уж, крепко тебе досталось из-за отца, – произнес он задумчиво. – По сравнению с этим мои собственные проблемы с отцом кажутся пустяковыми.
– Вы не ладите?
– Еще как! Точнее, не ладили. Мой отец умер четыре года назад.
– Сочувствую.
– Спасибо. Хотя… – Бен немного помолчал. – Стыдно в этом признаться, но я не слишком горевал по нему. То есть, конечно, горевал, но где-то в глубине души худшая моя половина торжествовала: «Свободен! Наконец-то свободен!..» – Он вздохнул. – Нельзя сказать, что отец был плохим. Совсем наоборот, он был любящим и заботливым, с детства растил меня, воспитывал – моя мать умерла, когда я родился. Вот только беда в том, что его заботливость заходила слишком далеко. Отец так радел о моем благе, что зачастую вел себя как тиран. Он наперед расписал мою жизнь и даже слышать не хотел, что у меня есть собственные планы на будущее. Для него было само собой разумеющимся, что я должен заняться торговлей и стать его компаньоном в нашем семейном предприятии. В школу Ильмарссона отец отдал меня только потому, что это престижно, он и сам там учился, однако главным для меня считал совсем другое образование. На каникулах заставлял изучать бухгалтерский учет и прочую подобную муть, а когда я закончил школу, сразу отправил меня в финансово-торговый коллегиум. Год, проведенный там, был самым худшим в моей жизни, и после похорон отца я, разумеется, туда не вернулся. Всю нашу торговлю передал в управление тетке Деборе и ее старшему сыну, моему кузену Менни. Они, конечно, дурят меня по-черному, прикарманивают добрую половину принадлежащей мне прибыли, но я на них не в обиде. Главное, теперь я свободен, денег хватает, вот и Ральфа смог купить.
Кот потерся о его ногу и что-то промяукал. Бен почесал его за ухом и сказал:
– Знаю, дружище. И ценю это. – Затем объяснил Ларссону: – Ральф очень рад, что я стал его хозяином. Ну а я в свою очередь чертовски рад, что у меня такой замечательный кот. За время учебы в академии я так и не подружился ни с кем из сокурсников – мне вполне хватало общества Ральфа.
– Ты учился в академии? – спросил Ларссон. – Где?
– На Главной Магистрали, – ответил Бен. – Грань Мерадор. Меня туда рекомендовал сам мастер Ильмарссон. Он считает ее лучшей из академий для колдунов с промежуточным даром.
– Я слышал, что выпускники вашей школы поступают и в инквизиторские академии.
– Да, бывает. Как правило, один или два человека в год, изредка больше. Примерно каждый второй из них выдерживает все три года учебы, хотя далеко не все становятся инквизиторами. Но это не для меня. Ко всему прочему, в инквизиторских академиях слишком много военной муштры, а я человек мирный. Умею так-сяк обращаться с мечом, и мне этого достаточно.
– Будешь поступать в университет?
– Еще не решил. Вот отдохну годик от учебы, тогда и сориентируюсь по обстоятельствам. – Бен доел мясо и поднялся. – Ну что, двигаем дальше? Кстати, куда ты направляешься?
– Пока не знаю. Жду встречи… гм, с работодателем, если можно так выразиться. А ты что собираешься делать?
– Поеду с тобой, что же еще. Как я понимаю, мое задание по-прежнему остается в силе.
– Вот и отлично! – искренне обрадовался Ларссон, которому уже надоело путешествовать в одиночку. – В компании все-таки веселее. Пока Вышние не дадут о себе знать, будем ехать в сторону Торнина. Не возражаешь?
– Конечно нет. Как раз наоборот – рад буду снова увидеть школу.
Они превратили котов в лошадей, распределили между собой поклажу и не спеша тронулись в путь. Дорогой Бен рассказывал о своей учебе в школе и академии, а Ларссон в основном слушал его и лишь время от времени что-то спрашивал для поддержания разговора. Иногда свое слово вставлял Ральф – правда, нечасто, поскольку в лошадином облике ему было гораздо сложнее выражать свои мысли, чем в кошачьем. И хотя еще в самом начале знакомства он просил не жалеть его, Ларссон помимо собственной воли испытывал к Ральфу острую жалость. Чрезмерная словоохотливость, а точнее – болтливость, была характерной чертой всех котов-оборотней, и вряд ли Ральф представлял собой исключение из этого непреложного правила. Ему явно недоставало полноценного общения, заменить которое не в силах никакое мяуканье с жестикуляцией. Положение могла бы спасти телепатия, только вот беда – оборотни были способны лишь принимать мысли, но не посылать их. А постоянно рыться у Ральфа в голове, вылавливая то, что он хочет сказать, – занятие крайне утомительное и неприятное как для него самого, так и для его собеседника…
– И все-таки, – спросил Бен, когда они проехали миль пять по Равнине, – почему ты стал работать на Вышних? Из идейных соображений?
– Если под этим ты подразумеваешь большую любовь к Вышнему миру, то нет, – ответил Ларссон. – Другое дело, что я не прочь насолить Преисподней.
– Из-за отца?
– В частности, из-за него. А ты почему согласился им помогать?
– Ну прежде всего, не посмел отказаться, – честно признался Бен. – Все-таки они Вышние. И хотя моя религия не отождествляет их с Богом, тем не менее… в общем, этой силе не принято отказывать. К тому же в их поручении не было ничего, что вступало бы в конфликт с моей совестью. Помочь человеку, за которым охотится Нижний мир, – дело если не святое, то как минимум достойное. А еще Вышние обещали разыскать мою старшую сестру.
Ларссон мигом насторожился:
– Ее что, похитили?
– Да нет, она сама сбежала. Давно, когда мне было четыре года. Я почти не помню ее – в памяти сохранились только какие-то смутные, неясные образы. Долгое время я верил отцу, который говорил, что она опозорила нашу семью, ограбила родительский дом и скрылась с каким-то проходимцем. Но с некоторых пор я начал сомневаться в правильности отцовской версии, даром что ее придерживались и другие родственники. На каникулах перед третьим курсом академии я повстречал нашего бывшего дворецкого, который рассказал мне, что причиной бегства сестры были планы отца насильно выдать ее замуж. А еще я узнал, что года через три после тех событий человек, с которым сбежала сестра, тот так называемый проходимец, а на самом деле ее муж, приезжал, чтобы помириться, но отец оставался непреклонным и даже хотел арестовать его. Я не могу припомнить этот случай – наверное, как раз тогда меня не было дома. Или я просто забыл.
Слушая Бена, Ларссон старался сохранить на лице выражение вежливого любопытства и ничем не выдать своего изумления. А изумляться было чему – ведь то, что говорил Бен, весьма походило на историю Ривы Шолем.
«Невероятно! – думал он. – Вот так совпадение… Хотя какое, к черту, совпадение! Мы же встретились отнюдь не случайно – его прислали Вышние…»
– А как зовут твою сестру? – словно между прочим поинтересовался Ларссон.
– Рива, – ответил Бен, тем самым подтвердив его догадку. – Ах, извини! – спохватился он. – Я же не представился тебе полностью. Меня зовут Бен Шолем. Вернее, Беньямин, но я предпочитаю сокращенную форму своего имени.
После недолгих колебаний, Ларссон спросил:
– С какой ты Грани?
– Нирим. Вряд ли ты слышал о ней.
– Представь себе, слышал, – сказал Ларссон и для пущей верности решил уточнить: – А твоего отца звали Элай, верно?
Бен посмотрел на него удивленно и с некоторым подозрением:
– Верно. Откуда ты знаешь?
Ларссон достал из внутреннего кармана изъятые из мемуаров Мак-Грегора страницы и выбрал среди них те, которые касались Ривы Шолем.
– Вот, прочитай, – произнес он, протягивая их Бену. – Вышние не зря послали тебя ко мне.
ГЛАВА 26
Бен сидел на камне и поглаживал кота Ральфа, который разлегся у него на коленях.
– У меня нет никаких планов, – вяло ответил он.
Ларссон внимательно присмотрелся к нему. Лицо у Бена было бледным, без кровинки, а в зеленых глазах застыла какая-то отрешенность.
– Что с тобой? – обеспокоенно спросил он. – Тебе плохо?
– Да, плохо, – подтвердил Бен. – Очень паршиво.
– Почему?
Он вздохнул:
– Меня наконец проняло… с опозданием. Понимаешь, я впервые убил человека… и это оказался ребенок…
– Тара только внешне выглядела ребенком, – твердо проговорил Ларссон. – А на самом деле она была чудовищем – злобным, опасным и безжалостным. Ей досталось по заслугам.
– Да, конечно, – слабо кивнул Бен. – Когда я приоткрыл дверь и увидел тебя в пентакле, а рядом – фигуру в черном балахоне, то не колебался ни секунды. Но если бы я знал…
– И хорошо, что не знал, – перебил его Ларссон. – Иначе мог бы повторить мою ошибку.
– Она была черной ведьмой?
– В обычном смысле нет. Причастие в момент зачатия еще не связало ее с Нижним миром непосредственно, однако сделало восприимчивой к инфернальным силам. На это наложилось воспитание в духе черной магии, регулярное участие в обрядах и преждевременное развитие колдовских способностей. Тара была переполнена злом. И даже Злом – с большой буквы. Полагаю, родители обучали ее чернокнижию чуть ли не с младенчества.
Бен покачал головой:
– Бог ты мой, как искалечили девочку… Но ее еще можно было спасти. Думаю, мастер Ильмарссон смог бы перевоспитать ее.
– Боюсь, даже у него ничего не получилось бы, – возразил Ларссон. – Случай был слишком тяжелый. А ты учился у Ильмарссона?
– Да. Закончил школу пять лет назад.
– Я так и думал, – сказал Ларссон, воспользовавшись этим, чтобы сменить тему разговора. – В твоей манере колдовства чувствуется отточенный стиль. Наверное, ты был первым по успеваемости?
– Всего лишь четвертым, – ответил Бен. – А ты где учился?
– В инквизиторской школе.
– На Винланде?
– Нет. В Авернском командорстве.
– Никогда не слышал о таком.
Ральф поднял голову и стал что-то говорить, мурлыча и мяукая. Бен выслушал его и перевел:
– Зато Ральф там бывал. Лет шесть назад, со своим прежним хозяином. По его словам, это далеко отсюда.
– Совершенно верно, – подтвердил Ларссон. – Аверн находится по другую сторону Магистрали, в трех месяцах пути от Торнина. – Он достал мясные консервы и вскрыл их, предварительно сняв чары от порчи. Затем протянул одну банку Бену: – Вот, угощайся.
– Спасибо.
Первым делом они накормили своих котов, после чего сами приступили к еде. Мясо оказалось немного жестковатым, но вкусным – хорошо прожаренным и в меру сдобренным пряностями.
– А как ты попал в наши края? – спросил Бен через некоторое время. – Это Вышние подписали тебя ехать в такую даль?
Ларссон покачал головой:
– Они завербовали меня уже здесь. А в Торнинский архипелаг я приехал по другим причнам… ну, чисто личным
– Понимаю, – сказал Бен. – Это тайна.
Ларссон замялся в нерешительности.
– Это действительно тайна, – медленно произнес он. – Но ты ведь спас мою жизнь, так что тебе я могу доверять.
И Ларссон поведал ему ту самую историю, которую рассказал и Герти на их последнем свидании. Точно так же он объяснил свой приезд на Торнин – мол, это весьма цивилизованная Грань, но инквизиторы бывают там крайне редко, поскольку она находится под покровительством Ильмарссона.
– Поначалу мои надежды оправдались, – говорил он. – На Торнине я чувствовал себя довольно комфортно, перестал постоянно оглядываться в опасении повстречать инквизиторов. Однако беда подкралась с другой, неожиданной стороны. У меня случился конфликт с одним человеком, и все бы ничего, если бы при этом он не выдал своего владения черной магией. Разумеется, он попытался убить меня как опасного свидетеля, но в результате я его победил.
– То есть убил? – уточнил Бен.
– Да. Хотел просто оглушить и сдать властям, но не получилось. А потом выяснилось, что этот черный маг представлял огромную ценность для Нижнего мира, и его коллеги устроили на меня настоящую охоту. – Ларссон решил не говорить, кем был убитый им черный маг, так как это повлекло бы за собой много неудобных вопросов. – С тех пор я скрываюсь.
– А почему не уехал из архипелага? – спросил Бен. – Из-за девушки?
Ларссон смутился:
– Как ты угадал?
Бен пожал плечами:
– Просто это первое, что пришло мне в голову. Хотя, конечно, ты мог бы забрать ее и уехать с ней. Наверное, тут замешаны и Вышние. Ведь так?
– В общем, да, – ответил Ларссон. – Девушка действительно есть, она учится у Ильмарссона. Ей очень нравится в школе, к тому же там она в гораздо большей безопасности, чем если бы была со мной. А вдобавок Вышние обещали присмотреть за ней.
– В обмен на твое сотрудничество?
– Нет, так вопрос не стоял. Я согласился выполнить для них кое-какую работу, а они заверили меня, что о своей девушке я могу не беспокоиться.
Вопреки ожиданиям Ларссона, Бен не стал спрашивать о сути его задания. То ли решил, что оное заключалось в убийстве Тары, то ли не захотел обременять себя лишней информацией, руководствуясь принципом «меньше знаешь, дольше проживешь», а может, просто посчитал, что Вышние, если понадобится, сами расскажут ему обо всем.
– Да уж, крепко тебе досталось из-за отца, – произнес он задумчиво. – По сравнению с этим мои собственные проблемы с отцом кажутся пустяковыми.
– Вы не ладите?
– Еще как! Точнее, не ладили. Мой отец умер четыре года назад.
– Сочувствую.
– Спасибо. Хотя… – Бен немного помолчал. – Стыдно в этом признаться, но я не слишком горевал по нему. То есть, конечно, горевал, но где-то в глубине души худшая моя половина торжествовала: «Свободен! Наконец-то свободен!..» – Он вздохнул. – Нельзя сказать, что отец был плохим. Совсем наоборот, он был любящим и заботливым, с детства растил меня, воспитывал – моя мать умерла, когда я родился. Вот только беда в том, что его заботливость заходила слишком далеко. Отец так радел о моем благе, что зачастую вел себя как тиран. Он наперед расписал мою жизнь и даже слышать не хотел, что у меня есть собственные планы на будущее. Для него было само собой разумеющимся, что я должен заняться торговлей и стать его компаньоном в нашем семейном предприятии. В школу Ильмарссона отец отдал меня только потому, что это престижно, он и сам там учился, однако главным для меня считал совсем другое образование. На каникулах заставлял изучать бухгалтерский учет и прочую подобную муть, а когда я закончил школу, сразу отправил меня в финансово-торговый коллегиум. Год, проведенный там, был самым худшим в моей жизни, и после похорон отца я, разумеется, туда не вернулся. Всю нашу торговлю передал в управление тетке Деборе и ее старшему сыну, моему кузену Менни. Они, конечно, дурят меня по-черному, прикарманивают добрую половину принадлежащей мне прибыли, но я на них не в обиде. Главное, теперь я свободен, денег хватает, вот и Ральфа смог купить.
Кот потерся о его ногу и что-то промяукал. Бен почесал его за ухом и сказал:
– Знаю, дружище. И ценю это. – Затем объяснил Ларссону: – Ральф очень рад, что я стал его хозяином. Ну а я в свою очередь чертовски рад, что у меня такой замечательный кот. За время учебы в академии я так и не подружился ни с кем из сокурсников – мне вполне хватало общества Ральфа.
– Ты учился в академии? – спросил Ларссон. – Где?
– На Главной Магистрали, – ответил Бен. – Грань Мерадор. Меня туда рекомендовал сам мастер Ильмарссон. Он считает ее лучшей из академий для колдунов с промежуточным даром.
– Я слышал, что выпускники вашей школы поступают и в инквизиторские академии.
– Да, бывает. Как правило, один или два человека в год, изредка больше. Примерно каждый второй из них выдерживает все три года учебы, хотя далеко не все становятся инквизиторами. Но это не для меня. Ко всему прочему, в инквизиторских академиях слишком много военной муштры, а я человек мирный. Умею так-сяк обращаться с мечом, и мне этого достаточно.
– Будешь поступать в университет?
– Еще не решил. Вот отдохну годик от учебы, тогда и сориентируюсь по обстоятельствам. – Бен доел мясо и поднялся. – Ну что, двигаем дальше? Кстати, куда ты направляешься?
– Пока не знаю. Жду встречи… гм, с работодателем, если можно так выразиться. А ты что собираешься делать?
– Поеду с тобой, что же еще. Как я понимаю, мое задание по-прежнему остается в силе.
– Вот и отлично! – искренне обрадовался Ларссон, которому уже надоело путешествовать в одиночку. – В компании все-таки веселее. Пока Вышние не дадут о себе знать, будем ехать в сторону Торнина. Не возражаешь?
– Конечно нет. Как раз наоборот – рад буду снова увидеть школу.
Они превратили котов в лошадей, распределили между собой поклажу и не спеша тронулись в путь. Дорогой Бен рассказывал о своей учебе в школе и академии, а Ларссон в основном слушал его и лишь время от времени что-то спрашивал для поддержания разговора. Иногда свое слово вставлял Ральф – правда, нечасто, поскольку в лошадином облике ему было гораздо сложнее выражать свои мысли, чем в кошачьем. И хотя еще в самом начале знакомства он просил не жалеть его, Ларссон помимо собственной воли испытывал к Ральфу острую жалость. Чрезмерная словоохотливость, а точнее – болтливость, была характерной чертой всех котов-оборотней, и вряд ли Ральф представлял собой исключение из этого непреложного правила. Ему явно недоставало полноценного общения, заменить которое не в силах никакое мяуканье с жестикуляцией. Положение могла бы спасти телепатия, только вот беда – оборотни были способны лишь принимать мысли, но не посылать их. А постоянно рыться у Ральфа в голове, вылавливая то, что он хочет сказать, – занятие крайне утомительное и неприятное как для него самого, так и для его собеседника…
– И все-таки, – спросил Бен, когда они проехали миль пять по Равнине, – почему ты стал работать на Вышних? Из идейных соображений?
– Если под этим ты подразумеваешь большую любовь к Вышнему миру, то нет, – ответил Ларссон. – Другое дело, что я не прочь насолить Преисподней.
– Из-за отца?
– В частности, из-за него. А ты почему согласился им помогать?
– Ну прежде всего, не посмел отказаться, – честно признался Бен. – Все-таки они Вышние. И хотя моя религия не отождествляет их с Богом, тем не менее… в общем, этой силе не принято отказывать. К тому же в их поручении не было ничего, что вступало бы в конфликт с моей совестью. Помочь человеку, за которым охотится Нижний мир, – дело если не святое, то как минимум достойное. А еще Вышние обещали разыскать мою старшую сестру.
Ларссон мигом насторожился:
– Ее что, похитили?
– Да нет, она сама сбежала. Давно, когда мне было четыре года. Я почти не помню ее – в памяти сохранились только какие-то смутные, неясные образы. Долгое время я верил отцу, который говорил, что она опозорила нашу семью, ограбила родительский дом и скрылась с каким-то проходимцем. Но с некоторых пор я начал сомневаться в правильности отцовской версии, даром что ее придерживались и другие родственники. На каникулах перед третьим курсом академии я повстречал нашего бывшего дворецкого, который рассказал мне, что причиной бегства сестры были планы отца насильно выдать ее замуж. А еще я узнал, что года через три после тех событий человек, с которым сбежала сестра, тот так называемый проходимец, а на самом деле ее муж, приезжал, чтобы помириться, но отец оставался непреклонным и даже хотел арестовать его. Я не могу припомнить этот случай – наверное, как раз тогда меня не было дома. Или я просто забыл.
Слушая Бена, Ларссон старался сохранить на лице выражение вежливого любопытства и ничем не выдать своего изумления. А изумляться было чему – ведь то, что говорил Бен, весьма походило на историю Ривы Шолем.
«Невероятно! – думал он. – Вот так совпадение… Хотя какое, к черту, совпадение! Мы же встретились отнюдь не случайно – его прислали Вышние…»
– А как зовут твою сестру? – словно между прочим поинтересовался Ларссон.
– Рива, – ответил Бен, тем самым подтвердив его догадку. – Ах, извини! – спохватился он. – Я же не представился тебе полностью. Меня зовут Бен Шолем. Вернее, Беньямин, но я предпочитаю сокращенную форму своего имени.
После недолгих колебаний, Ларссон спросил:
– С какой ты Грани?
– Нирим. Вряд ли ты слышал о ней.
– Представь себе, слышал, – сказал Ларссон и для пущей верности решил уточнить: – А твоего отца звали Элай, верно?
Бен посмотрел на него удивленно и с некоторым подозрением:
– Верно. Откуда ты знаешь?
Ларссон достал из внутреннего кармана изъятые из мемуаров Мак-Грегора страницы и выбрал среди них те, которые касались Ривы Шолем.
– Вот, прочитай, – произнес он, протягивая их Бену. – Вышние не зря послали тебя ко мне.
ГЛАВА 26
Марка разбудило настойчивое мяуканье. Раскрыв глаза, он увидел перед собой мордочку Карины; ее желтые глаза блестели в свете ночного светильника.
– Он появился, да? – сонно спросил Марк. – Ты точно не обозналась?
Кошка снова мяукнула. Марк убрал ее со своей груди, поднялся и тряхнул головой, прогоняя остатки сна. По его мысленной команде зажегся верхний свет. Настенные часы показывали двадцать минут четвертого.
С тех пор как Марк подслушал разговор Андреа с Нильсом, его не оставляла мысль выследить кота. Поначалу он собирался тайком установить в подвале магическую сигнализацию, которая включалась бы только на ночь, но вскоре отказался от этой идеи. Во-первых, она бы часто срабатывала, поскольку в подвал то и дело наведывались школьные кошки; а во-вторых, даже при тщательной маскировке существовал большой риск, что эти чары могли обнаружить, и тогда бы случился громкий скандал.
В конце концов Марк решил прибегнуть к помощи Карины и приказал ей дежурить по ночам в подвале, а в случае появления Нильса немедленно дать ему знать (он внушил ей визуальное описание кота). За минувшие девять дней она уже раз будила Марка, но тревога оказалась ложной – это был не Нильс, а похожая на него кошка, принадлежавшая отцу одного из учеников, который остался в школе на ночь.
– Ладно, посмотрим, – сказал Марк, торопливо натягивая рубашку. – Но в любом случае это последняя попытка. Больше ты не будешь ночевать в подвале.
Слежка доставляла Марку определенные неудобства из-за необходимости держать всю ночь приоткрытым окно, чтобы Карина могла беспрепятственно попасть в квартиру. А он привык спать, полностью забаррикадировавшись, ибо только так чувствовал себя в безопасности без шкуры…
Минут через пять Марк, наспех одетый, с неизменной львиной шкурой на плечах и Кариной в руках, вышел из своей квартиры и направился к центральной лестнице. В это позднее время вся школа была погружена в крепкий сон, и каждый его шаг громким эхом отдавался в тишине коридора, но он продолжал идти быстро, а по лестнице вообще спустился чуть ли не бегом.
Лишь достигнув первого этажа, Марк начал ступать осторожно, а дверь подвала открыл почти бесшумно. Поставив кошку на пол, он ей шепнул:
– Ну теперь веди.
Карина побежала в сторону прачечной, миновала ее и на развилке коридора свернула влево – туда же, где на позапрошлой неделе Андреа отчитывала Нильса и где месяц назад его повстречала Абигаль. Похоже было на то, что у кота имелась своя любимая часть подвала и здесь он обычно охотился на мышей.
Проходя мимо кладовки для садовых принадлежностей, Марк на всякий случай приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Внутри никого не было.
– Не там ищешь, Марк-малыш, – послышался из другого конца коридора знакомый голос с капризными нотками.
Марк резко повернулся и мельком увидел кошачью голову, которая тут же скрылась за углом.
– Нильс?
– Ты был плохим мальчиком, когда здесь учился, – продолжал кот из своего укрытия. – И таким остался, хотя повзрослел и стал учителем. Послал шпионить свою киску, значит? А я еще удивился, почему она сразу убежала, не захотела поиграть со мной. И в прошлый раз, когда я говорил с Андреа, ты подслушивал нас.
– Так ты заметил меня? – удивился Марк.
– Не заметил, а почувствовал, – уточнил Нильс. – Я очень чуткий.
– Почему тогда не предупредил Андреа? – спросил Марк, медленно двинувшись вперед.
– Ха! Чтобы она еще больше ругала меня? Мол, вот, доигрался, ты во всем виноват… Нет, спасибочки! Сами между собой разбирайтесь. – Кот снова выглянул из-за угла. – Зачем ты меня искал, Марк-малыш?
– Просто хочу поболтать, – ответил Марк, остановившись. – Мне интересно, где ты пропадаешь. Ведь в школе тебя считают мертвым.
Нильс покачал головой:
– И не надейся, я ничего не скажу. Это большой секрет, тебе его знать не положено. Вообще я не должен даже разговаривать с тобой. Мне надо было сразу уйти, и я…
Марк швырнул в него усыпляющее заклятие. Однако Нильс был начеку и мигом спрятался.
– Ай, как нехорошо с твоей стороны! – послышался его обиженный голос. – Ну все, пока.
Марк стремглав бросился к углу коридора, но, увы, опоздал. Кота уже не было.
Заставив ближайший эльм-светильник гореть ярче, Марк внимательно осмотрел пыльный пол. Кошачьих следов было много, но цепочка самых свежих, натоптанных поверх остальных, внезапно обрывалась, и их продолжения он нигде не обнаружил.
Закончив осмотр, Марк подошел к Карине, которая тихо стояла в сторонке.
– Ладно, киса. Спасибо за помощь, теперь возвращайся домой.
Она вопросительно мяукнула. Марк опустился на корточки и погладил ее.
– Все нормально, хорошая моя. Дальше я сам разберусь. Больше не надо его искать.
Карина потерлась мордочкой о его ладонь, развернулась и побежала в направлении кухонных складов, где находился специальный лаз, через который кошки могли попасть в подвал и выбраться обратно на улицу. Проводив ее взглядом, пока она не скрылась за поворотом коридора, Марк выпрямился и, сконцентрировав все свои колдовские силы, послал мысленный вызов. Послал очень далеко – на Палатину, одну из семи Граней, на которых стоял Вечный Город. На таком огромном расстоянии его могли услышать только два человека – Инга и Владислав.
Вскоре контакт установился и пришла первая мысль:
„О, Марк, привет! Рад тебя слышать. Как дела?"
„Здравствуйте, Владислав. У меня все в порядке".
„Собрался к нам в гости? – спросил он. – Тогда обожди немного. Через несколько минут я освобожусь и заберу тебя".
„Нет-нет, я… – Марк помедлил в нерешительности. – Я по другому поводу. Вы не могли бы попросить Леопольда… ну, навестить меня? Ненадолго – на полчаса или на час".
„Хорошо, попрошу. А когда он тебе нужен?"
„В любое время. Чем раньше, тем лучше".
„То есть, – уточнил Владислав, – желательно прямо сейчас?"
„В общем, да. Если, конечно, он не занят".
„Ха! Ты же знаешь, он постоянно занят. В основном болтовней с кем-то. Он охотно согласится проведать тебя. А ты точно не хочешь к нам? С удовольствием поболтал бы с тобой. И Беатриса с Цветанкой сильно скучают по тебе".
„Я тоже скучаю, – ответил Марк. – Но… как-нибудь в другой раз".
„Что ж, дело твое… Ну ладно, я позову Леопольда, и как только он явится, дам тебе знать. Жди".
Владислав разорвал связь, даже не подумав поинтересоваться у Марка, зачем ему понадобился Леопольд. Собственно поэтому Марк обратился к нему, а не к Инге, которая наверняка стала бы задавать вопросы – просто так, из чисто женского любопытства. А он совсем не хотел, чтобы она узнала о его расследовании. Ведь, по большому счету, Марк совал свой нос в дела самого мастера Ильмарссона, тем самым нарушая не только этические нормы, но и элементарные правила субординации. Он бы ни за что не стал выслеживать Нильса, если бы не Андреа. Ему было важно знать, во что она замешана и насколько это опасно для нее…
Минут через пять Владислав вызвал Марка:
„Леопольд уже здесь и говорит, что будет рад навестить тебя. Только он никогда не был в ваших краях и сам дорогу не найдет – нам по-прежнему не удается научить его пользоваться координатами. Так что я просто переброшу его к тебе. Пространство перед тобой свободно?"
„Да".
„Хорошо, я тебя запеленговал. Теперь не двигайся… Вот, держи!"
Перед Марком, примерно в метре над полом возник элегантный короткошерстный кот со светлым окрасом туловища и более темным – головы и хвоста. Он ловко приземлился на все четыре лапы и недовольно проворчал:
– Ох и не люблю я этих бросаний!
„Все в порядке, – сообщил Марк Владиславу. – Леопольд прибыл нормально".
„Тогда уступаю тебя ему. Ты точно не хочешь… Ах да, я уже спрашивал. Жаль, конечно. Ну все, пока".
„До свидания, Владислав", – еще успел ответить Марк, прежде чем король прервал мысленный контакт.
Тем временем Леопольд отряхнулся, быстро глянул по сторонам, а затем уставился на Марка приязненным взглядом. Глаза у него были желто-зеленые, и это единственное, чем он внешне отличался от котов сиамской породы.
– Приветик, Марк! – произнес Леопольд жизнерадостно. – Давненько не виделись. Как поживаешь?
– Нормально. А ты?
– Не жалуюсь. У меня все клево. – Кот снова осмотрелся вокруг. – Кстати, странное местечко ты выбрал. И время тоже странное. Сейчас у вас, кажется, ночь… да, точно ночь, я чувствую. А это подвал, правильно?
– Правильно, – подтвердил Марк. – Подвал под школой, где я работаю.
– Но ты же не здесь живешь? Не в подвале?
– Нет, конечно. Просто я… гм, хочу кое-что выяснить. И тут надеюсь на твою помощь.
– Без проблем, – с готовностью заявил Леопольд. – Чем смогу – помогу. А что у тебя за дело?
– Только это секрет, – предупредил Марк. – Ты обещаешь молчать?
– Само собой, – серьезно ответил кот. – Клянусь своим хвостом.
Марк знал, что его слову можно доверять. Как и все самцы-оборотни, Леопольд был неуемно болтлив, но при всем том умел хранить тайну. Благо на свете хватало разных несекретных вещей, о которых он мог трепаться с утра до вечера.
– Допустим на минуту, – начал Марк, – что, кроме тебя, есть еще коты, которые умеют ходить через Перекресток миров. Ты смог бы проследить за ним?
– Ну трудно сказать, – ответил Леопольд. – Я еще не встречал других таких котов. А было бы интересно познакомиться хоть с одним – поиграли бы в догонялки. Свои следы через Пустоту я вижу, если они свежие. Так что, наверное… Нет, постой! – резко вскинулся он; до него наконец дошел подтекст вопроса. – Ты ведь не просто так спрашиваешь, да? Ты знаешь другого кота, который на это способен?
– Кажется, знаю. Недавно я видел здесь кота, который исчез буквально у меня на глазах. Никуда он спрятаться не мог – это точно. Я думаю, он ушел через Перекресток.
– Где это было? Покажи.
Марк подвел его к развилке коридора, где были натоптаны кошачьи следы.
– Вот, видишь? Эти, что сверху остальных, просто обрываются, исчезают.
– Да, вижу, – сказал Леопольд. – Действительно, исчезают.
И стал тщательно вынюхивать следы. Впрочем, так это выглядело только внешне. На самом же деле он использовал свое особое чутье, присущее всем котам-оборотням, но у него развитое гораздо сильнее, чем у других. Необыкновенная острота восприятия Леопольда порой ставила в тупик даже Ингу и Владислава.
– Ты прав, Марк, – вскоре произнес он, подняв голову. – Этот кот ушел в Пустоту. Я чую его следы.
– И куда они ведут?
– Чтобы узнать, надо по ним пойти. Сейчас я сбегаю и посмотрю. Интересно будет познакомиться с этим котом. Может, мы станем друзьями… Ох, черт! – вдруг выругался Леопольд. – Неужели?.. – И снова ткнулся носом в пол.
– В чем дело? – спросил Марк.
– Кажется, я знаю этого кота, – пробормотал Леопольд, продолжая изучать следы. – Правда, не совсем уверен, я уже давно не встречался с ним… Да, точно! Это проклятый Нильс! Такой большой, серый, жутко наглый, верно?
– Да, – кивнул удивленный Марк. – Откуда ты его знаешь?
– Он живет на Ланс-Оэли. – Леопольд выгнулся дугой и сердито зашипел. – Нахал, каких свет не видел. Самозванец и оккупант!
На Грани Ланс-Оэли (иначе именуемой Контр-Основой) находилось поместье Кэр-Магни, которое раньше было резиденцией Мэтра, последнего из Великих, а теперь принадлежало верховным королю и королеве. Сам Марк никогда там не был, но слышал о Ланс-Оэли от Шако Ориарса, королевского оруженосца, уроженца тех мест. Впрочем, Шако крайне редко наведывался на родину, даром что Инге и Владиславу ничего не стоило доставить его туда. Как понял Марк, он был рад-радешенек вырваться из-под опеки своей бабушки Суальды, экономки в Кэр-Магни, женщины весьма властной, даже деспотичной, и с тех пор всячески избегал встреч с ней.
– Этот чертов Нильс, – между тем говорил Леопольд, – захватил Кэр-Магни, объявил его своей территорией и меня туда не пускает.
– Почему?
– Потому что он сукин сын! Я вырос в Кэр-Магни, это моя родина, а теперь какой-то приблудный кот заявляет, что мне там не место. Каждый раз, когда я туда приходил, он лез в драку и… – Леопольд явно смутился. – Ну он всегда побеждал. Ты же видел, какой он здоровенный. И злющий к тому же.
– Он появился, да? – сонно спросил Марк. – Ты точно не обозналась?
Кошка снова мяукнула. Марк убрал ее со своей груди, поднялся и тряхнул головой, прогоняя остатки сна. По его мысленной команде зажегся верхний свет. Настенные часы показывали двадцать минут четвертого.
С тех пор как Марк подслушал разговор Андреа с Нильсом, его не оставляла мысль выследить кота. Поначалу он собирался тайком установить в подвале магическую сигнализацию, которая включалась бы только на ночь, но вскоре отказался от этой идеи. Во-первых, она бы часто срабатывала, поскольку в подвал то и дело наведывались школьные кошки; а во-вторых, даже при тщательной маскировке существовал большой риск, что эти чары могли обнаружить, и тогда бы случился громкий скандал.
В конце концов Марк решил прибегнуть к помощи Карины и приказал ей дежурить по ночам в подвале, а в случае появления Нильса немедленно дать ему знать (он внушил ей визуальное описание кота). За минувшие девять дней она уже раз будила Марка, но тревога оказалась ложной – это был не Нильс, а похожая на него кошка, принадлежавшая отцу одного из учеников, который остался в школе на ночь.
– Ладно, посмотрим, – сказал Марк, торопливо натягивая рубашку. – Но в любом случае это последняя попытка. Больше ты не будешь ночевать в подвале.
Слежка доставляла Марку определенные неудобства из-за необходимости держать всю ночь приоткрытым окно, чтобы Карина могла беспрепятственно попасть в квартиру. А он привык спать, полностью забаррикадировавшись, ибо только так чувствовал себя в безопасности без шкуры…
Минут через пять Марк, наспех одетый, с неизменной львиной шкурой на плечах и Кариной в руках, вышел из своей квартиры и направился к центральной лестнице. В это позднее время вся школа была погружена в крепкий сон, и каждый его шаг громким эхом отдавался в тишине коридора, но он продолжал идти быстро, а по лестнице вообще спустился чуть ли не бегом.
Лишь достигнув первого этажа, Марк начал ступать осторожно, а дверь подвала открыл почти бесшумно. Поставив кошку на пол, он ей шепнул:
– Ну теперь веди.
Карина побежала в сторону прачечной, миновала ее и на развилке коридора свернула влево – туда же, где на позапрошлой неделе Андреа отчитывала Нильса и где месяц назад его повстречала Абигаль. Похоже было на то, что у кота имелась своя любимая часть подвала и здесь он обычно охотился на мышей.
Проходя мимо кладовки для садовых принадлежностей, Марк на всякий случай приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Внутри никого не было.
– Не там ищешь, Марк-малыш, – послышался из другого конца коридора знакомый голос с капризными нотками.
Марк резко повернулся и мельком увидел кошачью голову, которая тут же скрылась за углом.
– Нильс?
– Ты был плохим мальчиком, когда здесь учился, – продолжал кот из своего укрытия. – И таким остался, хотя повзрослел и стал учителем. Послал шпионить свою киску, значит? А я еще удивился, почему она сразу убежала, не захотела поиграть со мной. И в прошлый раз, когда я говорил с Андреа, ты подслушивал нас.
– Так ты заметил меня? – удивился Марк.
– Не заметил, а почувствовал, – уточнил Нильс. – Я очень чуткий.
– Почему тогда не предупредил Андреа? – спросил Марк, медленно двинувшись вперед.
– Ха! Чтобы она еще больше ругала меня? Мол, вот, доигрался, ты во всем виноват… Нет, спасибочки! Сами между собой разбирайтесь. – Кот снова выглянул из-за угла. – Зачем ты меня искал, Марк-малыш?
– Просто хочу поболтать, – ответил Марк, остановившись. – Мне интересно, где ты пропадаешь. Ведь в школе тебя считают мертвым.
Нильс покачал головой:
– И не надейся, я ничего не скажу. Это большой секрет, тебе его знать не положено. Вообще я не должен даже разговаривать с тобой. Мне надо было сразу уйти, и я…
Марк швырнул в него усыпляющее заклятие. Однако Нильс был начеку и мигом спрятался.
– Ай, как нехорошо с твоей стороны! – послышался его обиженный голос. – Ну все, пока.
Марк стремглав бросился к углу коридора, но, увы, опоздал. Кота уже не было.
Заставив ближайший эльм-светильник гореть ярче, Марк внимательно осмотрел пыльный пол. Кошачьих следов было много, но цепочка самых свежих, натоптанных поверх остальных, внезапно обрывалась, и их продолжения он нигде не обнаружил.
Закончив осмотр, Марк подошел к Карине, которая тихо стояла в сторонке.
– Ладно, киса. Спасибо за помощь, теперь возвращайся домой.
Она вопросительно мяукнула. Марк опустился на корточки и погладил ее.
– Все нормально, хорошая моя. Дальше я сам разберусь. Больше не надо его искать.
Карина потерлась мордочкой о его ладонь, развернулась и побежала в направлении кухонных складов, где находился специальный лаз, через который кошки могли попасть в подвал и выбраться обратно на улицу. Проводив ее взглядом, пока она не скрылась за поворотом коридора, Марк выпрямился и, сконцентрировав все свои колдовские силы, послал мысленный вызов. Послал очень далеко – на Палатину, одну из семи Граней, на которых стоял Вечный Город. На таком огромном расстоянии его могли услышать только два человека – Инга и Владислав.
Вскоре контакт установился и пришла первая мысль:
„О, Марк, привет! Рад тебя слышать. Как дела?"
„Здравствуйте, Владислав. У меня все в порядке".
„Собрался к нам в гости? – спросил он. – Тогда обожди немного. Через несколько минут я освобожусь и заберу тебя".
„Нет-нет, я… – Марк помедлил в нерешительности. – Я по другому поводу. Вы не могли бы попросить Леопольда… ну, навестить меня? Ненадолго – на полчаса или на час".
„Хорошо, попрошу. А когда он тебе нужен?"
„В любое время. Чем раньше, тем лучше".
„То есть, – уточнил Владислав, – желательно прямо сейчас?"
„В общем, да. Если, конечно, он не занят".
„Ха! Ты же знаешь, он постоянно занят. В основном болтовней с кем-то. Он охотно согласится проведать тебя. А ты точно не хочешь к нам? С удовольствием поболтал бы с тобой. И Беатриса с Цветанкой сильно скучают по тебе".
„Я тоже скучаю, – ответил Марк. – Но… как-нибудь в другой раз".
„Что ж, дело твое… Ну ладно, я позову Леопольда, и как только он явится, дам тебе знать. Жди".
Владислав разорвал связь, даже не подумав поинтересоваться у Марка, зачем ему понадобился Леопольд. Собственно поэтому Марк обратился к нему, а не к Инге, которая наверняка стала бы задавать вопросы – просто так, из чисто женского любопытства. А он совсем не хотел, чтобы она узнала о его расследовании. Ведь, по большому счету, Марк совал свой нос в дела самого мастера Ильмарссона, тем самым нарушая не только этические нормы, но и элементарные правила субординации. Он бы ни за что не стал выслеживать Нильса, если бы не Андреа. Ему было важно знать, во что она замешана и насколько это опасно для нее…
Минут через пять Владислав вызвал Марка:
„Леопольд уже здесь и говорит, что будет рад навестить тебя. Только он никогда не был в ваших краях и сам дорогу не найдет – нам по-прежнему не удается научить его пользоваться координатами. Так что я просто переброшу его к тебе. Пространство перед тобой свободно?"
„Да".
„Хорошо, я тебя запеленговал. Теперь не двигайся… Вот, держи!"
Перед Марком, примерно в метре над полом возник элегантный короткошерстный кот со светлым окрасом туловища и более темным – головы и хвоста. Он ловко приземлился на все четыре лапы и недовольно проворчал:
– Ох и не люблю я этих бросаний!
„Все в порядке, – сообщил Марк Владиславу. – Леопольд прибыл нормально".
„Тогда уступаю тебя ему. Ты точно не хочешь… Ах да, я уже спрашивал. Жаль, конечно. Ну все, пока".
„До свидания, Владислав", – еще успел ответить Марк, прежде чем король прервал мысленный контакт.
Тем временем Леопольд отряхнулся, быстро глянул по сторонам, а затем уставился на Марка приязненным взглядом. Глаза у него были желто-зеленые, и это единственное, чем он внешне отличался от котов сиамской породы.
– Приветик, Марк! – произнес Леопольд жизнерадостно. – Давненько не виделись. Как поживаешь?
– Нормально. А ты?
– Не жалуюсь. У меня все клево. – Кот снова осмотрелся вокруг. – Кстати, странное местечко ты выбрал. И время тоже странное. Сейчас у вас, кажется, ночь… да, точно ночь, я чувствую. А это подвал, правильно?
– Правильно, – подтвердил Марк. – Подвал под школой, где я работаю.
– Но ты же не здесь живешь? Не в подвале?
– Нет, конечно. Просто я… гм, хочу кое-что выяснить. И тут надеюсь на твою помощь.
– Без проблем, – с готовностью заявил Леопольд. – Чем смогу – помогу. А что у тебя за дело?
– Только это секрет, – предупредил Марк. – Ты обещаешь молчать?
– Само собой, – серьезно ответил кот. – Клянусь своим хвостом.
Марк знал, что его слову можно доверять. Как и все самцы-оборотни, Леопольд был неуемно болтлив, но при всем том умел хранить тайну. Благо на свете хватало разных несекретных вещей, о которых он мог трепаться с утра до вечера.
– Допустим на минуту, – начал Марк, – что, кроме тебя, есть еще коты, которые умеют ходить через Перекресток миров. Ты смог бы проследить за ним?
– Ну трудно сказать, – ответил Леопольд. – Я еще не встречал других таких котов. А было бы интересно познакомиться хоть с одним – поиграли бы в догонялки. Свои следы через Пустоту я вижу, если они свежие. Так что, наверное… Нет, постой! – резко вскинулся он; до него наконец дошел подтекст вопроса. – Ты ведь не просто так спрашиваешь, да? Ты знаешь другого кота, который на это способен?
– Кажется, знаю. Недавно я видел здесь кота, который исчез буквально у меня на глазах. Никуда он спрятаться не мог – это точно. Я думаю, он ушел через Перекресток.
– Где это было? Покажи.
Марк подвел его к развилке коридора, где были натоптаны кошачьи следы.
– Вот, видишь? Эти, что сверху остальных, просто обрываются, исчезают.
– Да, вижу, – сказал Леопольд. – Действительно, исчезают.
И стал тщательно вынюхивать следы. Впрочем, так это выглядело только внешне. На самом же деле он использовал свое особое чутье, присущее всем котам-оборотням, но у него развитое гораздо сильнее, чем у других. Необыкновенная острота восприятия Леопольда порой ставила в тупик даже Ингу и Владислава.
– Ты прав, Марк, – вскоре произнес он, подняв голову. – Этот кот ушел в Пустоту. Я чую его следы.
– И куда они ведут?
– Чтобы узнать, надо по ним пойти. Сейчас я сбегаю и посмотрю. Интересно будет познакомиться с этим котом. Может, мы станем друзьями… Ох, черт! – вдруг выругался Леопольд. – Неужели?.. – И снова ткнулся носом в пол.
– В чем дело? – спросил Марк.
– Кажется, я знаю этого кота, – пробормотал Леопольд, продолжая изучать следы. – Правда, не совсем уверен, я уже давно не встречался с ним… Да, точно! Это проклятый Нильс! Такой большой, серый, жутко наглый, верно?
– Да, – кивнул удивленный Марк. – Откуда ты его знаешь?
– Он живет на Ланс-Оэли. – Леопольд выгнулся дугой и сердито зашипел. – Нахал, каких свет не видел. Самозванец и оккупант!
На Грани Ланс-Оэли (иначе именуемой Контр-Основой) находилось поместье Кэр-Магни, которое раньше было резиденцией Мэтра, последнего из Великих, а теперь принадлежало верховным королю и королеве. Сам Марк никогда там не был, но слышал о Ланс-Оэли от Шако Ориарса, королевского оруженосца, уроженца тех мест. Впрочем, Шако крайне редко наведывался на родину, даром что Инге и Владиславу ничего не стоило доставить его туда. Как понял Марк, он был рад-радешенек вырваться из-под опеки своей бабушки Суальды, экономки в Кэр-Магни, женщины весьма властной, даже деспотичной, и с тех пор всячески избегал встреч с ней.
– Этот чертов Нильс, – между тем говорил Леопольд, – захватил Кэр-Магни, объявил его своей территорией и меня туда не пускает.
– Почему?
– Потому что он сукин сын! Я вырос в Кэр-Магни, это моя родина, а теперь какой-то приблудный кот заявляет, что мне там не место. Каждый раз, когда я туда приходил, он лез в драку и… – Леопольд явно смутился. – Ну он всегда побеждал. Ты же видел, какой он здоровенный. И злющий к тому же.