Авраменко Олег Евгеньевич. Королевы не плачут

   - Ах, да, да! Вот я недотепа! Ну, что же это со мной, в самом деле?! Простите... Простите...
   Высоко задрав юбки, она стремглав вылетела из спальни, громко хлопнув за собой дверью.
   - Елена замечательная девушка, - сказал Филипп, снова подумав о Рикарде. - Такая веселая, общительная, непосредственная. И очень душевная. У тебя хорошая подруга.
   - О да, - согласилась Бланка. - Она прекрасная подруга. Я очень ее люблю.
   - И она тебя ОЧЕНЬ любит. А как переживает за тебя, надо же! - Он пристально посмотрел ей в глаза. - Интересно, чем ты ее приворожила? Несмотря на ее пылкие заверения, мне все-таки кажется, что она безотчетно испытывает к тебе...
   - Филипп! - воскликнула Бланка, чуть не задохнувшись от негодования. - Думай, что говоришь!
   - Я говорю, что думаю, милочка, - кротко ответил Филипп. - Ты так прекрасна, что перед тобой не устоит никто - ни женщины, ни мужчины... Ну ладно, замнем это дело.
   Он бережно опустил Бланку на кровать, сам прилег рядом с ней и нежно поцеловал ее в губы.
   - Филипп, - прошептала она. - Боюсь... Боюсь, я сейчас не смогу...
   - Я тоже не смогу, дорогая. - Он ухватил губами прядь ее волос и потянул к себе. - Так я еще никогда не уставал.
   - Мы с тобой будто сдурели, Филипп.
   - Да-а, здорово у нас получилось. Ты хочешь спать?
   - Нет... То есть, не очень. Я уже немного выспалась, но... Понимаешь, мне больно...
   - Понимаю, - сказал Филипп. - И кстати, мне тоже больно. Ты меня всего искусала.
   - Ах, Филипп!.. - прошептала Бланка, прильнув к нему. - Я... Я совсем потеряла голову.
   - И мы выделывали с тобой все, что я посоветовал тогда Габриелю, продолжал он. - Тебе не стыдно?
   - Нет, Филипп, не стыдно. Ни капельки не стыдно.
   - Правда? И почему?
   - Потому, что я действительно люблю тебя. Елена не ошиблась, она поняла это раньше меня.
   - А ты когда поняла?
   - Лишь только сегодня. Там, в лесу, когда ты ласкал меня. Тогда я поняла, что давно люблю тебя. С самого начала, с первой нашей встречи. Боже, как я была глупа!.. Помнишь тот день, когда ты приехал в Толедо?
   - Да, любимая, помню. Прекрасно помню - как будто это происходило вчера.
   - Тогда я... Тогда у меня... тогда я...
   - Тогда ты стала девушкой, - помог ей Филипп.
   - Ну... Да. Первый раз. И я была страшно напугана. Но Альфонсо утешил меня. Он сказал, что теперь я уже взрослая девушка и могу выйти замуж. А когда я увидела тебя - ты был такой красивый! - я решила для себя: вот мой жених.
   - Даже так?
   - Да. Ты смотрел на меня, улыбался, украдкой строил мне глазки, и я подумала, что быть женщиной не так уж и плохо, если это позволит мне стать женой такого милого, такого очаровательного, такого... Я видела, с каким восхищением глядели на тебя все мои старшие подруги и даже взрослые дамы. Они просто умрут от зависти, думала я, когда мы с тобой поженимся... А потом... потом мне сказали, что, немного повзрослев, я стану королевой Италии...
   - И ты перестала интересоваться мной как мужчиной?
   - Не совсем так. Я заставила себя видеть в тебе только друга. И все же... Когда у тебя был роман с Норой, я сходила с ума от ревности. Тогда я часто менялась с ней платьями и... иногда я даже надевала ее белье. Теперь я понимаю, что мне очень хотелось оказаться на ее месте; в ее одежде я чувствовала себя как бы чуточку ею. Потому я и подстраивала все так, чтобы все думали, будто я встречаюсь с тобой. Зря Нора благодарила меня за такое самопожертвование - я это делала для себя, для своего удовольствия, хотя сама об этом не подозревала. И знаешь, мысль о том, что в меня украдкой тычут пальцами, что за моей спиной шушукаются про меня, была мне приятна. Я сгорала от стыда, но вместе с тем чувствовала себя на верху блаженства. А когда отец вызвал нас с Норой и Альфонсо к себе и грозно произнес, обращаясь ко мне: "Ах ты бесстыжая, развратная девчонка!" - я чуть не задохнулась от счастья...
   - И даже тогда ты не поняла, что любишь меня? И не раскрыла мне глаза на то, что я люблю тебя.
   - Наверно, я испугалась, Филипп. Я всегда боялась тебя, боялась потерять из-за тебя голову. И, кажется, мои опасения были не напрасны... Я так убеждала себя, что люблю Этьена - он очень милый, очень добрый, очень хороший парень. Но ты... ты...
   Филипп крепко обнял ее и поцеловал.
   - И что же мы будем делать, Бланка? Теперь, когда мы знаем, что любим друг друга?
   - Не знаю, - всхлипнула она и зарылась лицом на его груди. - Ничего я не знаю, Филипп. Я не хочу думать о будущем.
   - А надо... - Филипп не успел развить свою мысль, поскольку в этот самый момент раздался громкий стук в дверь.
   10. ЭРНАН ОТКАЗЫВАЕТСЯ ЧТО-ЛИБО ПОНИМАТЬ
   Бланка торопливо натянула на себя и Филиппа одеяло и спросила:
   - Кто там?
   - Эрнан де Шатофьер, - послышался за дверью знакомый баритон. - Прошу прощения, сударыня, но...
   - Я здесь, - отозвался Филипп. - Что тебе надо?
   - Ты. И немедленно.
   - Что-то стряслось? - всполошился Филипп, тут же соскочил с кровати и начал второпях одеваться. - Он не сознался?
   - Да нет, в общем, сознался, - ответил Эрнан с какими-то странными интонациями в голосе. - Однако палачам пришлось хорошенько поработать!
   - Матерь божья! - ужаснулся Филипп. - Вы что, пытали его?! Вы его изувечили?
   - Нет-нет, ни в коем случае. Но его пришлось долго бить. Очень долго, черт возьми! Целый час мы запугивали его пытками, палачи показывали ему клещи, плети, прочие свои причандалы, детально описывали, как их используют, какую жуткую боль они причиняют - а он хоть бы хны...
   - Прекрати! - прикрикнул на него Филипп. - Вы добились от него признания?
   - Вернее, мы выбили из него признание. Это было не шибко приятное зрелище. Он ведь такой хрупкий, такой неженка, он так пронзительно визжал, то и дело терял сознание...
   - Замолчи! В каком он состоянии?
   - Сейчас в плачевном. Но через неделю-другую будет в норме... чтобы достойно взойти на эшафот.
   - О чем это вы? - озадаченно спросила Бланка; она уже натянула на ноги чулки, вступила в тапочки и закуталась в пеньюар. - О ком вы говорите?
   Филипп замешкался, не зная, что ей ответить.
   - Сударыня, - произнес за дверью Эрнан. - Право, мне очень неловко, но в связи с отсутствием госпожи Маргариты я вынужден обратиться за помощью к вам.
   Филипп и Бланка обменялись взглядами.
   - Хорошо, - сказала она и, оценивающе поглядев на свой длинный пеньюар, добавила: - Одну минуту, граф.
   Пока Филипп одевался, Бланка расправила на кровати одеяло, зажгла в канделябре еще две свечи и спрятала в сундук все свое белье и верхнюю одежду. Затем она присела на край кровати перед столиком с остатками ужина и пригласила Шатофьера войти.
   Эрнан выглядел уставшим и до предела взвинченным. Во всем его облике сквозила растерянность вперемежку с недоумением.
   - Я, право... - начал было он, но Бланка решительно перебила его:
   - Отбросим формальности, граф. Я знаю вас как очень тактичного и воспитанного человека, и не сомневаюсь, что без веских на то оснований вы бы не решились поставить меня... поставить всех нас в неловкое положение, явившись ко мне в столь поздний час. Прошу вас садиться, сударь.
   Эрнан осторожно опустился на табурет, где прежде сидел Филипп. Сам Филипп устроился подле Бланки.
   - Дорогая, - сказал он, видя, что Шатофьер колеблется. - Приготовься услышать от моего друга дурные вести. Он собирается поведать нам еще об одном скандале в нашей милой королевской компании.
   - И эти вести, - добавил Эрнан, - гораздо хуже, чем ты полагаешь, Филипп.
   - Вот как? - озадаченно произнес он.
   - А в чем, собственно, дело? - осведомилась Бланка. - Насколько я поняла из ваших слов, граф, вы кого-то допрашивали. Вы раскрыли какой-то заговор, верно?
   Эрнан сдержанно кивнул.
   - И небось, - продолжала она, - в нем замешан... мм... МОЙ МУЖ? последние два слова Бланка произнесла с презрительной иронией?
   - Да, - подтвердил Филипп. - Граф Бискайский вместе с виконтом Иверо запланировали убийство Маргариты.
   При этом известии Бланка не вскрикнула от ужаса, как ожидал Эрнан, и не сверкнула в гневе глазами, как предполагал Филипп, и даже не вздрогнула - что, по мнению обоих, было бы вполне естественной реакцией. Она лишь поджала губы и побледнела, а пальцы ее рук судорожно сцепились. В спальне воцарилась гнетущая тишина.
   - Я опасалась чего-нибудь в этом роде, - наконец произнесла Бланка со зловещей кротостью в голосе. - Еще летом я предупреждала Маргариту, что она играет с огнем. Это правда, она не давала Рикарду никаких надежд и не уставала повторять, что не выйдет за него замуж. И тем не менее она держалась с ним не как с любовником, а как с супругом. Она сильно привязала его к себе, а он... Он так безумно любил ее, что когда был отвергнут и вовсе потерял голову... Бедный Рикард! Бедная Елена!.. А мой муж - мерзкий, отвратительный негодяй! Это он во всем виноват, он воспользовался безумием Рикарда и подбил его не преступление. Надеюсь, он не уйдет от расплаты. Надеюсь, ему отрубят голову - чего он давно заслужил.
   От этих слов Бланки, от ее жуткого, неестественного спокойствия по спине Эрнана пробежал озноб. Несколько секунд он ошеломленно глядел на нее, вытаращив глаза, затем с трудом промолвил:
   - Будем надеяться, моя принцесса, что граф не избежит заслуженной кары - и людской, и Божьей. А вместе с ним - и виконт Иверо.
   Взгляд Бланки смягчился. Наряду с холодной решимостью в ее глазах появилась грусть.
   - Маргарита помилует Рикарда, в этом я не сомневаюсь. Ведь он не преступник - он безумец.
   Эрнан тяжело вздохнул.
   - Увы, сударыня, все не так просто. Господин виконт в своем безумии зашел слишком далеко. Он уже переступил ту грань, за которой кончается милосердие. Вначале я тоже жалел его и сочувствовал ему - пока не узнал, как обстоят дела в действительности.
   - Есть что-то еще? - спросила Бланка. - Что-то, о чем не сказал Филипп?
   - К сожалению, да. Задумай виконт совершить покушение на жизнь госпожи Маргариты в пылу страсти, побуждаемый ревностью и отчаянием, его, безусловно, можно было бы простить. Но...
   - Но? - Бланка вся напряглась и немного подалась вперед.
   - Но? - эхом отозвался Филипп. Едва лишь увидев Эрнана, он почувствовал что-то неладное. А чуть позже у Филиппа возникло подозрение, что Шатофьер узнал нечто, потрясшее его до глубины души, и теперь, пусть и неумышленно, он оттягивает тот момент, когда ему придется сообщить им эту ужасную весть. - Да скажи, наконец, что стряслось!
   - Сударыня, - заговорил Эрнан, обращаясь главным образом к Бланке. Как вы, наверное, догадались из нашего разговора с Филиппом, я только чт о...
   - Да, вы допрашивали сообщника - это я поняла. И кто же он?
   - Сам виконт Иверо.
   Бланка вздрогнула и недоверчиво поглядела на него.
   - Боже правый! Вы...
   - Да, моя принцесса. Я сознаю, что нарушил закон, ибо допрашивать принца королевской крови с пристрастием допустимо только с позволения короля и Судебной Палаты Сената... Впрочем, его просто били, и я готов нести за это ответственность - за то, что велел нанятым мною людям избить господина виконта. Я искренне сожалею, сударыня, поверьте. Но я не раскаиваюсь. Полученные таким путем сведения оправдывают те незаконные средства, к которым я вынужден был прибегнуть.
   - И что это за сведения? - холодно спросила Бланка, всем своим видом показывая, что доводы Эрнана не убедили ее.
   - Между прочим, - добавил Филипп, с укоризной глядя на друга, - я не давал тебе полномочий применять насилие.
   - К счастью, мне хватило ума превысить свои полномочия.
   - Вот как! - искренне возмутился Филипп. - К счастью?!
   - Именно так - к счастью. К счастью для Жоанны Наваррской.
   - Для Жоанны? - переспросила удивленная Бланка. - Она-то здесь причем?
   - А притом, что сегодня ровно в час пополуночи Рикард Иверо должен встретиться в галерее, соединяющей два ваших крыла, с неким сообщником, предположительно, с самим графом Бискайским, и помочь ему в убийстве княжны Жоанны.
   - Пресвятая Богородица! - воскликнула Бланка. - Да что вы говорите, граф!
   Ошарашенный Филипп с немым вопросом уставился на Эрнана, который невозмутимо продолжал:
   - В этом самом преступлении и сознался виконт Иверо. Он утверждает, что абсолютно непричастен к заговору Александра Бискайского с целью убийства госпожи Маргариты и ничего не слышал о нем.
   - Но разговор...
   - Не напоминай мне об этом! - раздраженно рявкнул Шатофьер. - Я ничего не понимаю! Ровным счетом ничего. Я вдолбил в свою тупую башку, что собеседником графа был Рикард Иверо - будто бы он единственный отверженный принцессой любовник. А взять хотя бы Рауля де Толосу... Но ведь все, решительно все свидетельствовало против виконта. И этот разговор на ристалище: "Она поступила с тобой по-свински... Она отступилась от тебя", а эти слова, что присутствующие не в счет, когда речь шла о родственниках - неужели я превратно истолковал их?.. Нет, я отказываюсь что-либо понимать! Или я глупец и редкостный тупица, или же... Тысяча чертей! Из-за своей дурацкой самоуверенности я чуть было не позволил Александру Бискайскому совершить сразу два убийства - сестры и кузины. Мне просто повезло, сказочно повезло, что Рикард Иверо, непричастный к покушению на принцессу Маргариту, все же оказался замешанным...
   - Повезло?! - гневно оборвала его Бланка. - Вам повезло! Да вы с ума сошли!.. Боже милостивый! Как же так?.. Как мог Рикард... Как он мог?.. Он... Он...
   Филипп обнял ее за плечи и притянул к себе, чтобы утешить, но тут Бланка, так же внезапно, как и взорвалась, взяла себя в руки и успокоилась.
   - Прошу прощения, сударь, за мою несдержанность, - сказала она Эрнану. - Но вы должны понять меня. Елена Иверо моя лучшая подруга, и я... я просто не могу поверить, что ее брат способен на такое... на такую мерзость. Он совсем спятил, он сумасшедший, он полностью потерял рассудок. Зачем, ну зачем ему убивать Жоанну? Что она ему сделала?.. Да, конечно, порой она поступала не совсем порядочно по отношению к нему, но разве это повод для убийства? Это... - Бланка коснулась ладонью лба, словно желая убедиться, что у нее нет жара. - Это похоже на какой-то жуткий кошмар!
   - Да, - согласился Эрнан. - Это самый настоящий кошмар. Но и это еще не все.
   - А что еще? - Бланка сложила руки на коленях. Ее бледное лицо не выказывало ровно никаких эмоций, взгляд был отрешенным. - Говорите, граф, я готова услышать все, что угодно.
   - Виконт пошел на это преступление ради денег.
   - Что?! - воскликнул Филипп.
   Щека Бланки нервно дернулась.
   - Не может быть! - почти что простонала она.
   - Он сам в этом признался. Граф Бискайский скупил у ростовщиков все его долговые обязательства - на восемьдесят тысяч скудо - и пообещал отдать их виконту после убийства княжны Жоанны.
   - Но почему? - произнес Филипп. - Зачем графу Бискайскому убивать свою сестру?
   Эрнан нахмурился и как-то странно поглядел на Бланку.
   - Виконт Иверо сказал, что все, кому надлежит это знать, знают почему... Я тоже знаю - вернее, догадываюсь.
   Брови Бланки поползли вверх.
   - Вы знаете?! Но откуда? Кто вам сказал?
   - Я сам догадался, сударыня. Обычно братья и сестры не стесняются нежничать друг с дружкой на людях - и это вполне естественно. Однако... Последние три недели я тщательнейшим образом следил за поведением вашего супруга и заметил одну характерную деталь: княжна Жоанна откровенно избегает брата - при всем том, что она очень привязана к нему, - и в присутствии посторонних держится с ним слишком уж сухо, с такой нарочитой официальностью, что это не может не вызвать подозрений. Простите за прямоту, моя принцесса, но я осмелюсь предположить, что госпожа Жоанна... э-э... является камнем преткновения в ваших отношениях с графом. Поэтому он решил избавиться от нее, видимо, в надежде, что со временем вы простите ему его прегрешение и помиритесь с ним.
   - О чем это вы тол... - начал было Филипп, как вдруг умолк на полуслове, челюсть его отвисла, а во взгляде появилось понимание, смешанное с изумлением. - Черти полосатые! Значит, вот почему ты...
   Бланка резко толкнула его локтем в бок.
   - Замолчи! Сейчас же! - Минуту она помолчала, пристально глядя Эрнану в глаза, затем произнесла: - Пожалуй, вы правы, граф. Я еще не знаю наверняка, но... Если бы Жоанна умерла, то со временем... Конечно, образцовой супружеской четой мы бы не стали... надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, - смущенно добавила Бланка и покосилась на Филиппа. - Но как бы там ни было, боюсь, что в конце концов я бы смирилась с самим фактом моего замужества.
   - А так ты еще не смирилась, - удовлетворенно констатировал Филипп.
   - Нет, - решительно ответила Бланка. - И теперь уже не смирюсь ни за что... Но сейчас не то время и не очень подходящие обстоятельства, чтобы детально обсуждать этот вопрос, Филипп. Прежде всего нам надо решить, что делать дальше.
   - Поэтому я и обратился к вам, принцесса, - сказа Эрнан. - Госпожи Маргариты в замке нет...
   - Да ну! - встревожился Филипп. - Куда же она подевалась? А вдруг граф Бискайский запланировал на эту ночь оба убийства?
   - В таком случае он прогадал. Этой ночью госпожа Маргарита находится в надежных руках. Она... - Шатофьер осекся и быстро взглянул на Бланку. Она и граф Шампанский сейчас в усадьбе лесничего.
   - Ага, понятно, - проговорил Филипп и тут же вскипел: - Так вы ей ничего не рассказали, идиоты?!
   - То-то и оно, что нет. Когда мы уезжали, то не знали, что она там... то есть мы с Гастоном не знали, зато Симон знал. Он с графиней де Монтальбан... гм, оставим это. Одним словом, он видел в окно, как они подъехали к усадьбе и вошли в дом, но не счел нужным сообщать нам об этом до тех пор, пока мы не приехали в замок.
   - Вот недотепа!
   - Да нет, просто всю дорогу он дремал. Перед самым нашим отъездом я вытащил его тепленьким с постели и даже не потрудился как следует растормошить. Так что вина за все целиком лежит на мне.
   В этот момент колокол на замковой башне гулко, но не очень громко пробил полночь.
   - Остался ровно час, - сказала Бланка. - Вы упоминали о неком сообщнике, господин граф...
   - Которым вполне может оказаться ваш муж, сударыня.
   - Даже так?!
   - Во всяком случае виконт Иверо уверен, что его сообщником будет граф Бискайский.
   - Но ведь он в Памплоне, - возразил Филипп.
   - А что мешает ему приехать в Кастель-Бланко, сделать свое грязно дело и к утру вернуться во дворец? Ведь можно подстроить все так, что никто, кроме верных ему людей, не будет знать о его отсутствии.
   - Думаешь, охрана замка куплена?
   - О нет, вовсе нет. Однако хозяева замков имеют дурную привычку делать потайные ходы.
   - На что ты намекаешь? Что граф Бискайский знает тайные ходы в замке Маргариты?
   - Он знает тайные ходы в СВОЕМ замке. Восемь лет назад Кастель-Бланко принадлежал ему, и вряд ли он, расставаясь с ним не по доброй воле, сообщил некоторые секреты его новой хозяйке.
   Филипп так и присвистнул и вопросительно поглядел на Бланку.
   Она кивнула, подтверждая слова Шатофьера, затем встала с кровати и вышла из-за стола.
   Эрнан мигом вскочил на ноги. Следом за ним поднялся и Филипп.
   - Итак, друзья, - решительно произнесла Бланка, - что мы будем делать? Лично я предлагаю немедленно вызвать начальника караула и велеть ему устроить в галерее засаду.
   - Это уже сделано, - с готовностью ответил Эрнан. - Этим-то и занимается Гастон Альбре.
   - Вот и хорошо. Как только я приоденусь, мы пойдем к Жоанне, расскажем ей обо всем и будем подле нее до тех пор, пока не схватят второго сообщника - кто бы он ни был.
   - Вернее, первого, - уточнил Шатофьер. - Самого главного - который и должен убить княжну. А задачей виконта Иверо было, если он не соврал, лишь подстраховать его.
   - А как же горничная? - спросил Филипп.
   - Вот она-то как раз куплена, - ответил Эрнан. - В отличие от охран ы... И вот еще что, - добавил он, вновь переводя свой взгляд на Бланку. Боюсь, вы сочтете меня нескромным, моя принцесса, но я бы не советовал вам переодеваться - времени у нас в обрез, а выглядите вы вполне прилично.
   Бланка скептически осмотрела себя в небольшом настенном зеркале, плотнее запахнула пеньюар и, выставив вперед ножку, убедилась, что при ходьбе она не будет обнажаться выше лодыжки.
   - Хорошо, я пойду так. Времени у нас действительно мало.
   11. ЖОАННА НАВАРРСКАЯ
   Ночь была темная, безлунная, в коридоре царила почти что кромешная тьма, и трое молодых людей медленно продвигались вдоль стены, держась друг за друга. Ни фонаря, ни зажженной свечи они с собой не взяли, поскольку покои Жоанны и Бланки находились рядом, и их двери разделяло не более двух десятков шагов.
   Возле самой цели этого короткого путешествия Эрнан вдруг замер и предупреждающе зашипел. Филипп и Бланка тоже остановились и навострили уши. Из галереи, которая соединялась с коридором впереди них, все явственнее доносился шум приближающихся шагов.
   - Он? - прошептал Филипп, а про себя подумал: "Больно уж рано. Неужели он что-то заподозрил?"
   Эрнан опять зашипел и подтолкнул Филиппа с Бланкой к неглубокой нише в стене коридора прямо напротив двери покоев Жоанны. Все трое спрятались в ней и, затаив дыхание, ожидали дальнейшего развития событий.
   Вскоре из-за поворота показалась мужская фигура, также без свечи, и, крадучись, направилась к ним.
   "Боже! - подумал Филипп. - Какой он здоровенный! Да он одной рукой способен свернуть ей шею... Кто же это, черт возьми?!"
   Не заметив засады, мужчина остановился перед дверью Жоанны и легонько толкнул ее рукой. Дверь подалась и открылась почти бесшумно. Здоровила удовлетворенно промурлыкал и вошел в переднюю. Но не успел он взяться за ручку двери, чтобы закрыть ее за собой, как Эрнан с тихой грацией пантеры вынырнул из ниши, в два прыжка пересек коридор и набросился на него.
   Никакой борьбы не было. Незнакомец был так ошарашен молниеносным и, главное, бесшумным нападением со спины, что даже не пытался сопротивляться. Одной рукой обхватив его за туловище, а другой зажав ему рот, Эрнан негромко бросил через плечо:
   - Ко мне, друзья. И закройте дверь. Но потише.
   Не создавая лишнего шума, Филипп и Бланка вошли в переднюю.
   - Отлично сработано, - шепотом произнес Филипп, затворяя дверь. Никакого переполоху. Если это не тот, кого мы ждали...
   - Тот он, тот, - уверенно ответил Эрнан. - Во как дрожит весь! Но, увы, это не граф Бискайский. Знать, его светлость не изволили самолично явиться к сестре.
   Тут дверь в прихожую распахнулась и на пороге появилась княжна Жоанна. Она была одета точно также, как Бланка, то есть в чулки и длинный пеньюар.
   - Господа!.. Кузина!..
   - Прошу прощения, сударыня, - сказал Эрнан. - Мы вам кое-кого привели. Посторонитесь, пожалуйста. - И он втолкнул незнакомца в освещенную прихожую.
   - Ричард! - тихо вскрикнула Жоанна. - Вы!..
   - Ба! - изумился Филипп, вслед за Бланкой и Эрнаном войдя в комнату. - Это же Ричард Гамильтон!
   - Ну да, - прохрипел барон, с трудом переводя дыхание; от излишнего усердия Эрнан едва не задушил его. - Но я не понимаю...
   - А-а, вы не понимаете! - саркастически произнес Шатофьер. - Он, видите ли, не понимает! Так, может быть, объясним ему, друзья? Объясним этому доблестному и благородному рыцарю, зачем он в столь поздний час пытался тайком пробирался в покои дамы, а?
   Жоанна густо покраснела и опустила глаза.
   - Это вас не касается, господин граф, - огрызнулся Гамильтон. - Это мое личное дело.
   - Ваше личное дело, подумать только! А то, что вы хотели сделать с госпожой Жоанной, тоже ваше личное дело?
   Жоанна пронзительно ойкнула и пошатнулась. Гамильтон стремглав бросился к ней и бережно усадил ее в кресло.
   - Замолчите же вы, негодяй! - рявкнул он, грозно сверкая глазами. Думайте, что говорите!
   - Это я-то негодяй?! - возмутился было Эрнан, но тут Филипп, тихо посмеиваясь, положил ему руку на плечо.
   - Успокойся, дружище, ты ошибся. Ты даже не представляешь, как ты ошибся! Барон никакой не злоумышленник - он любовник.
   - А?! - произнесла Бланка и изумленно уставилась на Жоанну.
   Та еще больше смутилась и глубже вжалась в кресло. Гамильтон вновь сверкнул глазами.
   - Вы слишком любопытны, господа!
   - Одну минутку, барон, - примирительно сказал Филипп. - Не петушитесь. Поверьте, мы вовсе не собирались вмешиваться в ваши личные дела.
   Он подтянул ближе два кресла, в одно из которых села Бланка, а сам устроился в другом. Между тем Эрнан с облегченным вздохом развалился на соседнем диване.
   - Так вот о каком сюрпризе намекала Елена, - задумчиво промолвила Бланка, попеременно глядя то на Жоанну, то на Гамильтона. - Однако же!.. Вы что, барон, всерьез надеетесь жениться на кузине?
   Гамильтон побагровел. Он все еще стоял возле кресла Жоанны; руки его судорожно сжались в кулаки.
   - Сударыня, - с достоинством заговорил он. - Я вправду небогат, к тому же для вас я чужак - шотландец, варвар. Но мой род в знатности ничем не уступает вашему. Гамильтоны - один из самых древних и могущественных кланов в Шотландии, а мои предки по матери...
   - Прекратите, Ричард! - остановила его Жоанна, совладав с собой; затем она устремила на Бланку решительный взгляд своих больших карих глаз и сказала: - Да, кузина, я выйду за него замуж. Хотите вы этого или нет, но мы поженимся. И можете называть наш брак как угодно - хоть мезальянсом, хоть...
   Эрнан деликатно прокашлялся.
   - Господа, дамы! Боюсь, сейчас не время обсуждать эти проблемы. Сударыня, - обратился он к Жоанне. - Я хотел бы задать вам несколько вопросов, довольно щекотливых вопросов, и, поверье, очень важно, чтобы вы откровенно ответили на них. Это важно прежде всего для вас.
   - Да? - озадаченно произнесла Жоанна и вопрошающе поглядела на Бланку.
   Бланка кивнула.
   - Да, кузина, это ОЧЕНЬ важно.
   - Но я ничего не понимаю...
   - Вскоре мы все объясним, - заверил ее Эрнан. - Но прежде... Вы не могли бы сказать нам, где сейчас ваша горничная?