Кто отстоит честь Карла от врагов?
Мой лучший друг расстался здесь со мной:
Нет средь моей родни таких бойцов".
Рвет волосы в отчаянье король.
Стотысячная рать скорбит кругом,
Не в силах слезы удержать никто.
Аой!

CCVII
"О друг Роланд, когда я в Лане120 буду,
Когда опять увижу край французский,
Из многих стран пришельцы соберутся
И спросят, почему ты не вернулся,
А я скажу: "В Испании он умер".
Мне королевством будет править трудно,
Скорбь о тебе всю кровь мою иссушит".

CCVIII
"Роланд, мой друг, цвет молодости смелой!
Когда я буду в ахенской капелле,
Придет туда народ послушать вести,
И горестно я объявлю пришельцам:
"Погиб Роланд, стяжавший мне победы.
Мы в страхе саксов больше не удержим,
Пойдут теперь на нас болгары, венгры,
Восстанут Рим, Апулия, Палермо,
И Калиферн121, и африканцы-негры.
День каждый будет приносить мне беды.
За кем пойдут мои полки в сраженье,
Коль нет того, кто шел пред ними первым?
О Франция, как ты осиротела!
Так горько мне, что рад я был бы смерти".
Рвет бороду король, скорбит безмерно,
Рвет волосы седые в сокрушенье.
Стотысячная рать с ним плачет вместе.

CCIX
"увы, ты жизни, друг Роланд, лишился.
Пусть рай отверзнет пред тобой Спаситель.
Для Франции позор твоя кончина.
Я так скорблю, что не в охоту жить мне.
Мои бойцы из-за меня погибли.
Царю небесный, сын святой Марии,
Пусть не вступлю я вновь в ущелье Сизы;
Пусть раньше плоть мою мой дух покинет,
Чтоб с душами их воссоединиться;
Пусть здесь меня схоронят рядом с ними".
Рвет бороду седую Карл Великий,
И говорит Немон: "Скорбит властитель".
Аой!

CCX
Анжуец Жоффруа сказал: "Сеньер,
Умерить постарайтесь вашу скорбь.
Пусть сыщут христиан меж мертвецов,
Всех наших, кто арабами сражен,
И приготовят погребальный ров".
Король ответил: "Затрубите в рог".
Аой!

CCXI
В рог Жоффруа Анжуйский затрубил.
По слову Карла спешились полки,
Средь мертвецов нашли друзей своих,
Тела в могилу общую снесли.
Немало с войском шло духовных лиц -
Епископов, аббатов и других.
Они, свершив заупокойный чин,
Усопшим отпустили все грехи,
И обкурили фимиамом их,
И с превеликой честью погребли.
Что делать - их с собой не увезти.
Аой!

CCXII
Лишь трех бойцов земле не предал Карл:
То были Оливье, Турпен, Роланд.
Им грудь рассечь велел он пополам,
Извлечь и в шелк закутать их сердца,
Зашить в оленью кожу их тела,
Везти домой в трех мраморных гробах.
Но до того, как положить туда,
Обмыть настоем перца и вина.
Тибо и Жебоэна кликнул Карл,
Милона и Отона подозвал:
"Везите мертвецов на трех возах,
Ковром восточным их накрыв сперва".
Аой!

CCXIII
Путь к Франции направил Карл Великий,
Как вдруг разъезд языческий увидел.
Вот два гонца от мавров отделились,
Приносят Карлу вызов от эмира:
"Вам не уйти от нас, король спесивый!
Наш Балиган повсюду вас настигнет.
С несметным войском он сюда явился.
Посмотрим, впрямь ли вы неустрашимы".
Аой!

CCXIII
Король рукой за бороду схватился,
Припомнил всех, кто пали и погибли,
Окинул войско взором горделивым
И громким, звучным голосом воскликнул:
"В седло, бароны! Приготовьтесь к битве!"
Аой!

CCXIV
Карл первым стал изготовляться к бою,
Шлем завязал, надел свой панцирь добрый
И бедра препоясал Жуайезом,
Мечом, блестящим, словно в полдень солнце.
На шею он повесил щит геронский122,
Схватил копье, потряс его рукою,
Сел на коня лихого Тансандора123,
Что добыл он у брода под Марсоной,
Где им убит был Мальпален Нарбоннский124.
Он отпустил узду, пришпорил лошадь,
Мчит сквозь тридцатитысячное войско,
Взывает: "С нами бог и Петр-апостол125!"
Аой!

CCXV
Сто тысяч человек по знаку Карла
Сошли с коней, доспехи надевают.
Как хороши бойцы в наряде бранном,
Как остро их оружье, кони статны,
Как ловко вновь они в седло садятся!
Ответят на удар они ударом.
Значок с копья до шишака свисает.
Отрадно Карлу видеть их отвагу.
Он молвит Жозерану из Прованса,
Немону и Ансельму126, графу Майнца:
"Могу ль не верить я в таких вассалов.
Тот глуп, кто с ними убоится мавров.
Коль нехристи сойтись посмеют с нами,
За смерть Роланда мне они заплатят".
Немон ответил: "Дай нам бог удачи!"
Аой!

CCXVI
Рабеля с Гинеманом127 Карл призвал
И молвил: "Тем вы станете для нас,
Чем были Оливье и граф Роланд.
Я меч и Олифан вручаю вам.
Полк головной возьмите под начал.
Я первыми пошлю вас на врага,
Пятнадцать тысяч юношей вам дам,
Да столько же прикроют с тылу вас.
Ведут их Жебоэн и с ним Лоран".
И вот уже Немон и Жозеран
Построили два первые полка.
Коль ныне грянет бой, он будет яр.
Аой!

CCXVII
В передних двух полках - одни французы.
За ними третий выстроился тут же.
Он весь составлен из баварцев дюжих128.
Их ровным счетом двадцать тысяч будет.
В бою они не дрогнут и не струсят.
Так милы сердцу Карла эти люди,
Что лишь французов больше их он любит.
Их вождь - Ожье Датчанин, граф могучий.
Бойцы такие поля не уступят.
Аой!

CCXVIII
Уже готовы три полка к сраженью.
Немон четвертый выстроил поспешно
Из воинов могучих и отменных,
Живущих в дальних алеманских землях.
Их двадцать тысяч в том полку, не меньше.
Доспехи их надежны, кони резвы.
Они умрут, а верх в бою одержат.
Ведет их в бой Эрман129, Фракийский герцог.
Погибнет он скорей, чем оробеет.
Аой!

CCXIX
Немон и Жозеран Прованский с ним
Бойцов нормандских в пятый полк свели.
В нем двадцать тысяч воинов лихих.
Прочны их брони, резвы скакуны,
Их можно перебить - нельзя пленить,
Никто не равен в ратном поле им,
Идут с Ришаром Старым130 в бой они.
Копьем отважно будет он разить.
Аой!

CCXX
Бретонцы составляют полк шестой.
Их ровно тридцать тысяч набралось.
Мчат на конях они во весь опор,
По-рыцарски вздымают вверх копье.
Велел Одон, бретонцев тех сеньер,
Чтоб под начал их взяли Невелон,
Тибо из Реймса и маркграф Отон131.
Он молвил им: "Мой полк ведите в бой!"
Аой!

CCXXI
Уж шесть полков у Карла вышло в поле.
Седьмой - Немон, баварский герцог, строит,
Из Пуату с Овернью в нем бароны,
Всего их наберется тысяч сорок.
Надежны их доспехи,-резвы кони.
Стоит тот полк от остальных поодаль.
Король бойцов благословил рукою,
Их Жозерану и Годсельму132 отдал.
Аой!

CCXXII
В восьмой по счету полк Немон зачислил
Фламандские и фризские дружины.
Бойцов в восьмом полку за сорок тысяч,
В бою они всегда неустрашимы.
Король сказал: "Побьем врага с такими".
Тот полк Рембо с Амоном Галисийским133
На сарацин бесстрашно нынче двинут.
Аой!

CCXXIII
Отряд девятый Жозеран с Немоном
Составили из воинов отборных,
Из лотарингцев и бургундцев рослых,
Людей в нем тысяч пятьдесят и боле.
Подвязаны их шлемы, блещут брони,
Сверкают острия коротких копий.
Коль с поля враг не убежит без боя,
Они ему дадут отпор жестокий.
Тьерри, Аргонский герцог134, их предводит.
Аой!

CCXXIV
Составлен из французов полк десятый,
А в нем сто тысяч доблестных вассалов.
Крепки их руки и горда осанка.
Сед головой и бородою каждый.
На всех двойные панцири иль латы,
При каждом меч французский иль испанский,
При каждом крепкий щит с особым знаком.
Вот "Монжуа!" - их ратный клич раздался.
Ведут их на арабов император
И Жоффруа Анжуйский с орифламмой135.
То - стяг Петра: он прежде "Римским" звался,
А ныне "Монжуа" ему названье.
Аой!

CCXXV
Король наш Карл сошел на луг с седла,
На мураву лицом к востоку пал,
Глаза возвел с надеждой к небесам,
Смиренно молит господа Христа:
"Защитою нам будь, Спаситель наш!
Всеправедный наш бог, Ионе встарь
В китовом чреве не дал ты пропасть;136
От гибели ты Ниневию спас;137
Ты Даниила вызволил из рва,
Где пищей львам пророк был должен стать.138
Трех отроков139 исторг ты из огня.
Простри же ныне надо мною длань.
Будь милостив ко мне и в этот раз,
За смерть Роланда дай отмстить врагам".
Молитву сотворил король и встал.
Грудь осенил он знаменьем креста,
Сел на коня, вдел ноги в стремена.
Держали их Немон и Жозеран.
Копье схватил и щит привесил Карл.
Как он могуч, и строен, и удал,
Осанист телом и красив с лица!
Никто его не выбьет из седла.
В тылу и впереди трубят рога.
Но вот покрыл все звуки Олифан,
И о Роланде зарыдала рать.

CCXXVI
На бой наш император гордо скачет.
Он бороду поверх брони спускает.
Весь полк в сто тысяч так же поступает.
Теперь узнать француза можно сразу.
Минует рать холмы, минует скалы,
Мчит по долинам и ущельям мрачным,
На склон из гор безлюдных вылетает,
И вот она опять в стране испанской,
И вот привалом на равнине стала.
Меж тем разъезд вернулся в стан арабский.
Идет один сириец к Балигану:
"Сеньер, узрели мы спесивца Карла.
Могучи и верны его вассалы.
Вам битва предстоит, вооружайтесь!"
Эмир ответил: "Вижу - ты отважен.
Трубите, чтобы рать о бое знала".

CCXXVII
Стан барабанной дробью оглашен.
Рогов и труб несется звонкий зов.
Рать спешилась и снарядилась в бой,
И сам эмир не отстает от войск.
Он в золоченый панцирь грудь облек,
Надел шишак с насечкой золотой,
На левый бок привесил свой клинок.
Эмир ему названье изобрел:
Про Жуайез, меч Карла, слышал он
И потому Пресьозом140 меч нарек.
Таков же бранный клич его бойцов,
Когда они врагу дают отпор.
Эмир надел на шею щит большой.
Из золота навершье у него,
Ремень прострочен шелковой тесьмой.
Берет эмир Мальте, свое копье.
Не древко у того копья - ослоп,
А наконечник мул свезет с трудом.
Садится ловко Балиган в седло.
Марколь Заморский141 стремя подает.
Меж пят эмира - футов пять с лихвой.
Он в бедрах узок, а в плечах широк,
В груди могуч, на диво весь сложен.
Взор у него и ясен и остер.
Он волосом курчав и горд лицом,
Бел головой, как яблоня весной.
Известен он отвагой боевой.
Верь он в Христа, вот был бы славный вождь!
Коня он шпорит так, что брызжет кровь,
Одним прыжком перелетает ров,
Хоть футов пятьдесят и будет в нем.
Арабы молвят: "Вот боец лихой!
Французам до такого далеко.
Кто б ни схватился с ним, он верх возьмет.
Безумен Карл, что с поля не ушел".
Аой!

CCXXVIII
Эмир на вид был доблестный боец.
Он бородою яблони белей,
Меж мавров славен мудростью своей,
На поле битвы горделив и смел.
А сын его Мальприм142 - второй отец,
Во всем блюдет он славных предков честь.
Отцу он молвит: "Скачем в бой скорей,
Чтоб Карл уйти обратно не успел".
Ответил Балиган: "Нет, он храбрец,
О нем не зря сложили столько жест.
Но с ним Роланда больше нет теперь,
И он над нами взять не сможет верх".
Аой!

CCXXIX
"Любезный сын Мальприм, - эмир сказал, -
Вчера погибли славный граф Роланд,
И Оливье, что именит и храбр,
И пэры, коих Карл любил всегда,
И с ними в двадцать тысяч копий рать,
За тех, кто жив, перчатки я не дам.
Сомненья нет, вернулся Карл назад.
Сириец из разъезда мне сказал,
Что рать разбил на десять полчищ Карл.
Мчат впереди два смелые бойца.
Трубят они в трубу и в Олифан,
Ведут пятнадцать тысяч христиан,
Из юношей составлен тот отряд.
Детьми своими Карл их любит звать.
Разить они жестоко будут нас".
Мальприм ему: "Дозволь мне бой начать".

CCXXX
"Любезный сын Мальприм, - эмир в ответ, -
Я так и поступлю, как ты хотел.
Иди и христиан нещадно бей.
Пойдут с тобою перс, король Торле,
И Дапамор, князь лютичских земель143.
Знай, если ты собьешь с французов спесь,
В лен дам тебе я часть страны моей -
От Кайруана и по Маракеш144".
Мальприм сказал: "Благодарю, отец".
И принял во владение удел.
Король Флори145 в то время им владел.
Увы, Мальприму не пришлось вовек
Тот лен узреть и там на трон воссесть.

CCXXXI
Эмир спешит объехать ратный строй,
За ним наследник - ростом он высок.
А перс Торле и лютич Дапамор
Выводят рать из тридцати полков.
Людей в них столько, что и не сочтешь,-
В слабейшем тысяч пятьдесят бойцов.
Полк первый - ботентротцы на подбор.
Набрал эмир мейсинов во второй:
Люд этот волосат, большеголов,
Щетиной весь, как кабаны, зарос.
Аой!

Нубийцев, русов в третий полк он свел.
Боруссов и славян - в четвертый полк.
Сорабы, сербы - пятый полк его.
Берут армян и мавров в полк шестой,
Иерихонских жителей в седьмой.
Из черных негров состоит восьмой.
Из курдов - полк девятый целиком.
В десятом - из Балиды146 злой народ.
Аой!

Возвысил голос Балиган седой,
Клянется плотью Магомета он:
"Ума лишился, видно, Карл-король.
Коль рать его отважится на бой,
Заплатит нам за это он венцом".

CCXXXII
За десятью полками - новых десять.
Набрали в первый мерзких хананеев,
Далекого Валь-Фонта населенье.
В другои свели всех турок, персов - в третий,
В четвертый - орды диких печенегов,
А в пятый - и аваров и сольтернцев,
В шестой - армян и угличей свирепых.
В седьмом отряде - Самуила племя,
В восьмом с девятым - прусы и словенцы,
В десятом - люд из Оксианской степи,
Проклятый род, что в господа не верит.147
Не видел мир отъявленней злодеев.
Их кожа, как железо, отвердела.
Им не нужны ни панцири, ни шлемы.
Жестоки и хитры они в сраженье.
Аой!

CCXXXIII
За десятью полками - десять новых.
Полк первый - исполинские мальпрозцы,
Второй - из гуннов, в третьем - венгров толпы.
В четвертом - люд Бальдизы отдаленной.
Полк пятый состоит из вальпенозцев,
Шестой - из эглей и бойцов Марозы,
Из ливов полк седьмой и атримонцев,
В трех остальных - аргойльцы и кларбонцы148
И, наконец, бородачи вальфрондцы,
Народ, который ненавистен богу.
Полков там было тридцать ровным счетом.
Об этом нам "Деянья франков" молвят.
Под звуки труб арабы скачут гордо.
Аой!

CCXXXIV
Могуч эмир и храбростью известен.
Несут пред ним хоругвь с драконом в сечу,
И стяги Тервагана с Магометом,
И Аполленово изображенье.
Вокруг него гарцуют хананеи.
Их голоса разносятся далече:
"Кто от богов ждет помощи в сраженье,
Тот помолиться должен им смиренно".
Арабы устремляют взоры в землю,
Склоняют головы в блестящих шлемах.
Французы им кричат: "Готовьтесь к смерти.
Сегодня вам не избежать возмездья.
Храни, создатель, Карла от неверных
И ниспошли ему в бою победу".
Аой!

CCXXXV
Премудр и светел разумом эмир.
Он двум вождям и сыну говорит:
"Бароны, ваше место - впереди.
Вы поведете в бой мои полки,
Но я себе оставлю лучших три:
Армян отважных, турок удалых,
Мальпрозский полк, где каждый - исполин,
Да оксианский полк добавлю к ним.
Мы Карла и французов разгромим.
Коль с поля он посмеет не уйти,
То головы спесивцу не сносить.
Вполне он эту участь заслужил".
Аой!

CCXXXVI
Войска несметны, и полки прекрасны.
На ровном месте в бой они вступают.
Нет там ни гор, ни леса, ни оврага.
Насквозь друг друга видят обе рати.
Эмир кричит: "За мною, род проклятый!149
Все на коня и битву начинайте".
Несет Амбор из Олоферна150 знамя,
Звучит "Пресьоз!" - военный клич арабов.
Французы отвечают: "Смерть поганым!" -
И "Монжуа!" в лицо бросают маврам.
Трубят все трубы в войске христианском,
Но Олифан все звуки заглушает.
Враги вопят: "Отважны люди Карла!
Бой предстоит нам долгий и ужасный".

CCXXXVII
Равнина широка, простор безмерен.
На шлемах золотых горят каменья.
Щиты и брони нестерпимо блещут,
Значки на древках копий гордо реют,
И трубы оглашают всю окрестность,
Но Олифан всех труб звончей и резче.
К эмиру призывают Канабея -
Он брат его и правит Флоредеей,
До Валь-Севре151 он землями владеет.
На войско Карла брату кажет нехристь:
"Взгляните, сколько во французах спеси,
Как Карл на нас бросает взоры дерзко!
Ведет он полк бородачей в сраженье.
Их бороды торчат поверх доспехов.
Как свежий снег на льду, их кудри белы
Мечи у них остры, а копья метки.
Жестокая нас ожидает сеча.
Подобной ей не видел мир вовеки"-
От строя дальше Балиган отъехал,
Чем дальше долетит обструганная ветка,
К дружинам обратился с краткой речью:
"Я проложу вам путь - за мной, смелее!"
Затем эмир потряс копейным древком,
На Карла он направил наконечник.
Аой!

CCXXXVIII
Когда эмира Карл узнал в лицо,
Узрел дракона, ратный стяг его,
И множество языческих полков,
Покрывших всю равнину целиком,
Коль не считать тот луг, где встал король,
Французам крикнул в полный голос он:
"Бароны, нет средь вас плохих бойцов.
Вы все не раз со мной ходили в бой.
Пред вами - враг, чей нрав труслив и подл,
В чьей вере правды нету ни на грош.
Пусть мавров много - что нам до того?
Кто смел и в бога верует - за мной."
Коня он тронул шпорой золотой.
Четыре раза прыгнул Тансандор.
Вся рать сказала: "Вот боец лихой!
Мы не покинем вас в бою, сеньер".

CCXXXIX
Сияет солнце, светел яркий день.
Прекрасны рати, и полков не счесть.
Передние ряды сошлись уже.
Граф Гинеман и рядом граф Рабель
Бросают повод, гонят вскачь коней.
Французы дружно мчатся им вослед,
Разят копьем, пускают в дело мечь.
Аой.

CCXL
Вот граф Рабель, отважный рыцарь, мчит.
Коня златою шпорой горячит.
Торле, король персидский, встречен им.
Ни щит, ни панцирь мавра не спасли.
Пронзил его Рабель копьем своим,
С седла в кустарник бездыханным сшиб.
Кричат французы: "Бог нас сохранит!
Прав наш король, и долг велит с ним быть".
Аой!

CCXLI
Князь лютичей схватился с Гинеманом,
Но граф его в щит расписной ударил,
Пронзил и раздробил на князе панцирь,
Вплоть до значка всадил копье в араба.
Хоть плачь, хоть смейся,- мертвым пал он наземь.
Французы, видя это, закричали:
"Бароны, в бой! Друзья, не отставайте!
Прав наш король, а нехристи не правы.
Вершит над ними ныне суд создатель".
Аой!

CCXLII
Вот мчит Мальприм на белом скакуне.
В ряды французов с ходу он влетел,
Удары сыплет, бьет что силы есть,
Нагромождает груды мертвых тел.
Эмир в тревоге к войску держит речь:
"Бароны, я вскормил вас с юных лет.
Мой сын пробиться к Карлу захотел,
Но он один, а христиан не счесть.
Бойца смелей я не найду вовек.
На выручку, иль ждет его конец!"
Пускают мавры вскачь своих коней.
Удар их тяжек, натиск их свиреп.
Столь беспощадный бой кипит везде,
Что не видал еще такого свет.
Аой!

CCXLIII
Могучи рати, и полки несметны.
Они уже вступили все в сраженье.
Язычники упорны и свирепы.
Творец как много сломано доспехов,
Изрублено щитов, копейных древков!
Взглянуть бы вам, как ими дол усеян.
Ковыль на нем с утра был свеж и зелен.
[Теперь от крови взмок и побурел он.]
Эмир опять кричит полкам неверных:
"Вперед, рубите христиан смелее!"
Упорна и ожесточенна сеча.
Такой еще не видел мир от века.
Одна лишь смерть противников разделит.
Аой!

CCXLV
Эмир к своим язычникам взывает:
"Разите, чтоб победа нам досталась.
Я дам вам женщин, стройных и прекрасных
Уделы и феоды дам в награду".
Арабы молвят: "Мы разим отважно".
Ломаются их копья от ударов.
Берутся за мечи сто тысяч мавров.
Сражение и долго и ужасно.
Тем бой знаком, кто видел эту схватку.
Аой!

CCXLV
К французам обращает слово Карл:
"Я вас люблю и доверяю вам.
Вы все сражались за меня не раз,
Немало мне завоевали стран.
В награду вам я все готов отдать -
Богатство, земли, самого себя.
Отмстите лишь за родичей сполна,
За всех, кто в Ронсевале пал вчера.
Вы знаете, кто в этой битве прав".
Французы молвят: "Знаем, государь".
Их двадцать тысяч ровным счетом там.
Они клянутся именем Христа,
Что Карлу будут верны до конца.
Летят они с мечами на врага,
Сшибают мавров копьями с седла.
Кровопролитна битва и страшна.
Аой!

CCXLVI
Мчит на коне Мальприм по полю боя,
Ряды французов беспощадно косит.
Немон его окидывает взором,
По-рыцарски удар ему наносит,
Щит сарацина пробивает с ходу,
Копьем ему пронзает панцирь добрый,
Его со скакуна свергает мертвым
Средь семисот языческих баронов.

CCXLVII
Вот Канабей, эмира младший брат,
Коня ударил шпорами в бока,
Свой меч с хрустальной рукоятью сжал.
Шлем на Немоне прорубила сталь,
Разрезала с размаху пополам,
Все пять ремней нашейных порвала.
Подшлемник задержать не мог удар.
Клинок рассек его на два куска.
Один из них упал к ногам коня.
Немону ни за что б несдобровать,
Но бог помог - не сброшен он с седла:
Успел обнять за шею скакуна.
Когда б ударил мавр еще хоть раз,
Дух испустил бы доблестный вассал.
Тут подоспел к нему на помощь Карл.
Аой!

CCXLVIII
Смерть герцогу Немону угрожает:
Мавр норовит опять его ударить.
Воскликнул Карл: "Ты будешь, трус, наказан!" -
И на араба ринулся отважно.
Пробил он щит его, к груди прижатый,
Прорезало копье нагрудник вражий.
Пал наземь всадник, а скакун умчался.

CCXLIX
Почувствовал король большую скорбь,
Когда увидел, что в крови Немон,
Что на траву бежит она ручьем.
Дал герцогу совет разумный он:
"Скачите без опаски вслед за мной.
Противник ваш сражен моим копьем.
В злодея крепко я вогнал его".
Немон в ответ: "Сеньер, я видел все.
Коль буду жив, вам отслужу с лихвой".
Помчались в бой они бок о бок вновь,
Вослед - двадцатитысячный их полк.
Французы рубят и крушат врагов.
Аой!

CCL
Мчит по полю на скакуне эмир,
Бьет графа Гинемана что есть сил,
Пронзил копьем прижатый к сердцу щит,
Одним ударом панцирь раскроил,
Отсек все ребра от грудной кости,
С седла христианина мертвым сшиб.
Лорана с Жебоэном он сразил.
Ришар, сеньер нормандцев, им убит.
Язычники вопят: "Коли, руби!
Пресьоз от христиан нас охранит".
Аой!

CCLI
Взглянуть бы вам на войско Балигана,
На тех аргойльцев, басков152, оксианцев!
Неотразимы копий их удары,
Но поля наши им не уступают.
На землю трупы валятся все чаще.
До вечера не утихает схватка.
Урон немалый терпят люди Карла.
Бой кончится - придется им поплакать.
Аой!

CCLII
Бьют мавры и французы что есть сил,
Их копья разлетаются в куски.
Взглянуть бы вам, как там дробят щиты,
Услышать бы, как сталь о сталь звенит,
Как в панцири врезаются клинки,
Как наземь тот, кто сбит с коня, летит,
Как издает он перед смертью крик,-
Вам этого до гроба не забыть.
Сраженье все неистовей кипит.
Вот Аполлена стал эмир молить
И Тервагана, Магомета с ним
"Я вам служил, кумиры ваши чтил.
Из золота я их велю отлить
[Лишь помогите Карла победить]".
Вдруг Жемальфен эмиру возвестил -
Ему был другом этот сарацин
"Сеньер, для вас день нынче несчастлив:
Пал от руки врага ваш сын Мальприм,
И Канабей, ваш брат, в бою погиб,
Сразили два христианина их.
Карл, мнится мне,- один из их убийц!
Уж больно у него могучий вид
И бел апрельский цвет его седин".
Шлем наклонил, услышав весть, эмир,
От горя головой на грудь поник.
Он так скорбит, что свет ему не мил,
Позвать Жангле Заморского велит,

CCLIII
Воскликнул Балиган, "Ко мне, Жангле!
Вы - мудрый и правдивый человек,
Ценил я неизменно ваш совет.
Скажите мне, кто должен одолеть,
Кто - я иль Карл - в бою одержит верх?"
А тот ответил: "Суждена вам смерть,
Вас боги ваши не спасут уже.
Французы храбры, и король их смел,
Таких бойцов не видел я вовек.
Но все же бросьте клич - пусть бьются все:
Мавр, оксианец, турок, энфр153 и перс,
Что б нас ни ждало, медлить смысла нет".

CCLIV
Эмир по латам бороду расправил,
Она белей боярышника в мае.
Что б ни было, он прятаться не станет,
К устам трубу язычник прижимает,
Трубит в нее, чтоб слышали все мавры,
Мчит по полю и нехристей скликает,
Заржали и завыли оксианцы,
Залаяли аргойльцы по-собачьи,
На христиан неистово помчались,
Полки их смяли и ряды прорвали,
Семь тысяч их убили басурмане.

CCLV
Ожье Датчанин сроду не был трусом.
Вовеки мир бойца не видел лучше.
Заметил он, что дрогнули французы,
Велел позвать Тьерри-аргонца тут же
И Жозерана с Жоффруа Анжуйским
И молвил Карлу гордо и разумно:
"Взгляните, как арабы наших рубят.
Пускай венца лишит вас вездесущий,
Коль отомстить у вас не хватит духу".
Все промолчали: отвечать нет нужды.
Коней бароны шпорят, вскачь несутся,
Язычников нещадно бьют повсюду.
Аой!

CCLVI
Разят арабов император Карл,
Ожье, Немон, анжуец Жоффруа,
Что носит императорский штандарт.
Особенно Ожье Датчанин храбр154.
Коню он шпоры дал, понесся вскачь,
Убил того, кто нес с драконом стяг:
Ожье Амбора вышиб из седла,
Конем хоругвь эмира растоптал,
Эмир увидел, что дракон упал,
Что знамя Магомета - у врага,
И понял тут язычник Балиган,
Что Карл Великий прав, а он не прав.
Поприутихла ярость басурман.
Карл вопрошать своих баронов стал:
"Достаточно ли сил еще у вас?"
А те в ответ: "Не тратьте зря слова.
Позор тому, кто не разит сплеча!"
Аой!

CCLVII
День миновал, вечерний час подходит,
Но меч враги не вкладывают в ножны.
Отважны те, кто рати свел для боя.
Их ратный клич звучит, как прежде, грозно,
"Пресьоз!" - кричит эмир арабский гордо,
Карл "Монжуа!" в ответ бросает громко.
По голосу один узнал другого.
Сошлись они на середине поля.
Тот и другой пускают в дело копья,
Врагу удар наносят в щит узорный,
Его пронзают под навершьем толстым,
Распарывают на кольчугах полы,
Но невредимы остаются оба.
Полопались у них подпруги седел.
С коней бойцы свалились наземь боком,
Но на ноги вскочили тотчас ловко,
Свои мечи булатные исторгли,
Чтоб снова продолжать единоборство.
Одна лишь смерть конец ему положит.
Аой!

CCLVIII
Отважен милой Франции властитель,
Но даже он не устрашит эмира.
Враги мечи стальные обнажили,
Бьют по щитам друг друга что есть силы,
Навершья, кожа, обручи двойные -
Все порвалось, расселось, расскочилось.
Теперь бойцы одной броней прикрыты.
Клинки из шлемов высекают искры.
Не прекратится этот поединок,
Пока эмир иль Карл не повинится.
Аой!

CCLIX
Эмир воскликнул: "Карл, совету внемли:
В вине покайся и проси прощенья.
Мой сын тобой убит - то мне известно.
Ты беззаконно вторгся в эту землю,
Но коль меня признаешь сюзереном,
Ее получишь в ленное владенье".
"Мне это не пристало,- Карл ответил.-
С неверным я не примирюсь вовеки.
Но другом буду я тебе до смерти,
Коль ты согласен воспринять крещенье
И перейти в святую нашу веру".
Эмир ответил; "Речь твоя нелепа".
И вновь мечи о брони зазвенели.
Аой!

CCLX
Эмир великой силой наделен -
Бьет Карла он по голове мечом.
Шлем разрубил на короле клинок,
Проходит через волосы его,
Наносит рану шириной в ладонь,
Срывает кожу, оголяет кость.
Шатнулся Карл, чуть не свалился с ног,
Но не дал одолеть его господь.
К нему послал он Гавриила вновь,
И ангел молвил: "Что с тобой, король?"

CCLXI
Король услышал, что промолвил ангел.
Забыл о смерти он, забыл о страхе.
К нему вернулись разом мощь и память.
Мечом французским он врага ударил,
Пробил шишак, украшенный богато,
Лоб раздробил, разбрызгал мозг араба,
До бороды рассек эмира сталью.