руин, все верно.
Я услышал, как за нашими спинами издал какой-то звук Винкель, вроде
как "Что?.."
Потом свет исчез, и все там за окном стало таким же, как было раньше.
Я затемнил окно. Я направился к ближайшему стулу, рядом с которым
стоял раньше и оказался там как раз в тот момент, когда в комнату ворвался
Дженкинс.
- Что происходит? - поинтересовался он, вглядываясь в наши лица.
- Ничего, - сказал я, надевая светло-серую куртку, - уже.
Я сунул в свой левый боковой карман еще пригоршню патронов и две
газовые гранаты. В правом поместились три маленькие осколочные бомбы.
- Мы возвращаемся в Комп, сейчас же! - объявил я. - Кто-нибудь должен
постоянно находиться там на посту, пока это все не кончится. Никаких
непрошенных гостей там быть не должно.
- А когда-нибудь они там были? - спросил Дженкинс.
- Да.
- Кто?
- Расскажу об этом в Компе. Пошли.
Они последовали за мной в коридор. Когда мы шли по нему, Джин
спросил:
- Что это был за свет?
- Не знаю.
- Может быть, это что-нибудь важное.
- Убежден, что это так.
Мы вошли в Комп, и я пошел подготавливать оборудование туннеля для
отправки меня в Крыло 5. Однако, прежде чем я успел подключить схему,
подошел Винкель и встал передо мной, уперев руки в бока.
- Ладно, - сказал он. - В чем дело? Почему не было слияния?
- Потому что, - сказал я, - этот процесс радикально бы изменил вас, а
вы нужны мне такими, какие вы есть, пока я не решу, что буду делать со
своим собственным состоянием.
- С каким состоянием? Что это значит?
Я вздохнул, закурил сигарету, обошел его справа и прислонился к
пульту управления, лицом к ним.
- Я вытащил булавки, шестую и седьмую, - сказал я.
- Ты что?
- Ты меня слышал.
Наступила тишина. Я ожидал, что град вопросов посыплется на меня, но
они просто смотрели на меня во все глаза.
- Это необходимо было сделать, - сказал я. - Нас убивают направо и
налево, без всякой видимой причины, и остановить это невозможно.
Обратившись к накопленному поколениями опыту, я надеялся отыскать
что-нибудь - информацию, оружие. Мне тоже было страшно.
Винкель опустил глаза и кивнул.
- Я бы сделал то же самое, - сказал он.
- И я, - сказал Джин.
- Полагаю, что и я тоже, - сказал Дженкинс, присоединяясь к попытке
подбодрить меня. - Нашел что-нибудь?
- Да, по-моему нашел. Но все это довольно сложно, и сейчас у меня
есть время только на то, чтобы остановиться на некоторых самых важных
моментах.
- Но до этого, - сказал Винкель, - скажи нам вот что: кто ты теперь,
на самом деле?
- Тот же, кем был и раньше, - сказал я, чувствуя, что лгу, и еще
чувствуя, что им необходимо вновь обрести уверенность в том, что все не
рушится прямо на глазах, как карточный домик. Разница только в том, что
теперь у меня есть доступ ко всем воспоминаниям старого Лэнджа и Винтона,
а еще Джордана, то есть к тем из них, которыми Винтон решил не жертвовать.
Но, я думаю, он заметил что-то и продолжал настаивать.
- Из них всех, кем ты себя больше всего ощущаешь? - спросил он.
- Самим собой! Черт возьми! - взорвался я.
В тот момент я чуть было не решил провести слияние, чтобы устранить
все поводы для споров и объяснений. Но меня остановила уверенность в том,
что это может оказаться неблагоразумным, ибо мне самому, в конечном итоге,
возможно пришлось бы претерпеть какие-било изменения собственной личности.
Кроме того, я полагал, судя по выражению лица Винкеля, что на этот раз он,
быть может, готов воспротивиться слиянию.
- Определенное влияние было, конечно, - сказал я. - Этого нельзя было
избежать. К счастью, оно пошло на пользу в данной ситуации. Впрочем, я, по
существу, остался самим собой.
Не похоже, что его удалось убедить, но дальнейшие заверения могли бы,
пожалуй, сделать мое заявление еще более сомнительным, поэтому я решил на
этом остановиться и перейти к главному.
- Случилось так, что несколько поколений назад о нашем существовании
узнал некто, - начал я. - Остается загадкой, как это ему удалось. Но в то
время он наглядно показал, что ему известны личности всех членов семьи. Он
сделал это в манере, весьма напоминающей ту, что довела нас до той
ситуации, в какой мы сейчас находимся. Он попытался прикончить нас всех.
Понятно, что успеха ему добиться не удалось, вероятно, потому, что в нас
еще силен был порыв незамедлительно отвечать ударом на удар. Однако, мы не
смогли добиться его уничтожения, выздоровления, или, хотя бы, установить
его личность. Но троих из нас ему убить удалось, прежде чем мы повысили
бдительность и укрепили свои различные системы защиты до такой степени,
что еще несколько попыток с его стороны были сорваны, и уже он превратился
в преследуемого. В двух случаях мы едва его не поймали, но ему удалось
скрыться. Потом он исчез. Нападения прекратились. Шли годы и ничего.
- Хотя мы не забывали о происшедшем, - продолжал я, - отсутствие
угрозы способствовало постепенному возвращению определенного чувства
безопасности. Может, он умер, думали мы. Или отказался от своей вендетты
по причинам столь же непостижимым, как и те, что побудили его начать
войну. Куда бы он ни исчез, он, по всей видимости, оставил при себе свою
осведомленность в наших делах, ибо никаких намеков на то, что о нашем
существовании известно, никогда и ниоткуда не поступало.
- Потом, почти через девять лет, он снова обрушился на нас, и с той
же внезапностью. Он все очень хорошо спланировал и скоординировал. В тот
раз он убил пятерых из нас. Возможно, он добился бы и больших успехов,
если бы Бентон не сумел пред смертью подстрелить его. Несомненно, он
получил очень тяжелые ранения, но каким-то образом умудрился исчезнуть,
прежде чем мы добрались до места происшествия. Потом, опять, ничего.
Несколько лет. Мы предполагали, что он умер от ран.
- Откуда тебе известно, что это один и тот же человек? - спросил меня
Джин.
- Предположение, - ответил я, - основывающееся, в первую очередь, на
том, что нападавший всегда вел себя примерно одинаково. К тому же, по
заключительным впечатлениям нескольких его жертв, мы получили общее
описание его внешности. А еще мы располагаем другими данными, например,
его группа крови...
- Это тот самый, что застрелил тебя? - спросил Винкель.
- В свете того, что я теперь знаю, да. Полагаю, что это он и был.
- Кроме тех случаев, о которых ты сейчас рассказал, были еще попытки?
- Да. Много лет спустя после ухода Джордана, когда связующим звеном
был Винтон, он пришел сюда, в Крыло, Которого Нет. Характер его намерений
так и остался для нас невыясненным. Понятия не имеем, что бы он сделал,
если бы здесь никого не было, как это чаще всего и бывает. Но так
случилось, что Винтон оказался здесь, в Компе, если быть точным, когда
появился тот. Прозвучал сигнал клаксона, и Винтон засек его на экране.
Интересно, что он сумел обойти автоматические системы защиты. Как у него
это получилось, остается загадкой. Винтон бросился в коридор и там напал
на него, сразу же открыв огонь. Он стал убегать, отстреливаясь, и хотя был
ранен, ухитрился перевалиться за решетку и добраться до выхода. Винтон
вернулся сюда и проследил за ним, установив, что он отправился в Часовню
Крыла 7. Винтон сразу же провел слияние с остальными, и мы попытались
перехватить его там. Но сам он обнаружен не был, после него осталось лишь
несколько пятен крови.
- Это был последний такой случай, имеется в виду до недавних пор?
- Да. Старый Лэндж сохранил память об этом, как предостережение.
Лэндж стер ее, впрочем, когда связующим звеном, как бесполезное
напоминание о насилии. Прошло так много времени, что, казалось, нашего
врага вполне можно полагать мертвым.
- Ошибка.
- Очевидно.
- Он не оставил улик?
- Что-то там, что-то здесь. Все тупиковые. Например, он потерял набор
инструментов, когда я... Винтон ранил его. Выяснилось, что этот набор был
украден из шкафа ремонтников в Подвале Крыла 2. Там след оборвался.
- Никаких отпечатков пальцев, ничего такого на инструментах, или на
их коробке?
- Ничего. Он всегда, когда требовалось, носил перчатки. Осторожный
тип. Мы потратили много времени, проверяя всех тех, кто имел даже самое
отдаленное отношение к шкафу ремонтников. И опять ничего. Но характер
самих инструментов позволяет предположить кое-что весьма любопытное.
- Что именно?
- Это были такие инструменты, какими мог воспользоваться человек, для
работы с замками, что были тогда на наших дверях. Это вам ни о чем не
напоминает?
- Пропавший клон!
- Точно. Наша огромная, неразгаданная тайна, которой уже более ста
лет. Однажды со своей полки исчез клон, и с тех пор его никто никогда
больше не видел. Куда? Как? Почему? Нет ответов. Не нужный совершенно
никому, кроме семьи. Якобы недосягаемый ни для кого, кроме нас. Исчез.
Именно поэтому мы установили на дверях более сложные замки и создали
систему защиты. Мы еще изменили и устройство туннеля. Однако, несмотря на
все эти меры предосторожности, кто-то опять добрался до нас и лишь по
случайности нам удалось остановить его. Связь представляется несомненной,
хотя о том, что им движет, можно только догадываться. Мы преобразовали всю
структуру безопасности, получив то, что имеем сегодня. Прошли годы и мы
снова расслабились. В конце концов, столько времени пролетело, что мы
позволили себе постепенно позабыть обо всем, кроме пропавшего клона, и
почему-то никто не почувствовал себя вполне готовым стереть из памяти это
тягостное воспоминание. Я чувствую, что наш мистер Блэк имеет ко всему
этому отношение.
- Поэтому, - заключил я, - я хочу, чтобы за этим пультом постоянно
находился человек, наблюдающий за станцией прибытия. И если к нам пожалует
непрошенный гость и сумеет преодолеть автоматическую систему защиты, вы
должны быть готовы немедленно перейти на ручной режим работы. Кроме того,
я хочу, чтобы вы обзавелись чем-нибудь посолиднее транквилизирующих
пистолетов и носили это с собой до тех пор, пока все не уладится.
Их смущенные, озадаченные, раздраженные лица повернулись направо.
- Что именно нам предлагается делать с мистером Блэком? - спросил
Винкель.
- Ну, я бы предпочел, чтобы содержимое его головы осталось
неповрежденным, - сказал я ему. - Но если случится так, что оно окажется
на пути у пули, то и это тоже неплохо.
Я подошел к пульту и проложил себе курс в Крыло 5.
- Ты нам еще не все рассказал, не так ли? - настаивал Винкель.
- Лишь самое важное. Время дорого. Впрочем, ты следующий в очереди за
связующим звеном. Если со мной что-нибудь случится, то ты будешь знать
больше, чем я сейчас. В этом одно из преимуществ последовательного
бессмертия.
- Я, может, не захочу получить все это.
- ...ты и не должен будешь это хранить. В этом одно из преимуществ
частичного самоубийства.
Я повернулся и пошел к двери.
- Ты собираешься привести его сюда на допрос?
Я остановился и покачал головой.
- У меня более скромная цель, - сказал я. - Я просто хочу убить этого
сукиного сына.
Через минуту я был в темном, укромном месте в Крыле 5.
Я осторожно выглянул, но никого, кажется, поблизости не было.
Прекрасно. Я закрыл за собой черную дверь и быстро пошел прочь.
Что-то было не так, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы
разобраться в своих впечатлениях.
Тишина, вот в чем дело. Стояла жуткая тишина, и лишь отзвуки моих
шагов раздавались в ней. Исчез привычный звуковой фон, не было слышно шума
и гула машин, стихли даже ленточные дорожки. Воздух казался намного более
теплым, чем обычно, и не было в нем ни малейшего дуновения. Здесь было
гораздо сумрачнее, чем всегда, хотя я мог разглядеть тускло освещенный
участок далеко справа от меня.
Я подавил в себе любопытство по поводу источника этого света и
продолжал идти в избранном мной направлении. В той стороне находился
ближайший переходник, символ застывшего порыва, башня, уходящая корнями в
хитросплетения нарушенных принципов и исчезающая в бесконечности. Я
опасался, что мне придется пройти по ее спирали.
Не поджидает ли меня где-нибудь по дороге мистер Блэк, подумалось
мне, возможно, зная, как мы пользуемся черными дверями, зная, что я приду
в Крыло 5.
Было ли это безумной крайностью, на которую он пошел в своем
стремлении уничтожить нас, или отвлекающим маневром? Было ли это частью
давно продуманного плана, а наше устранение - лишь одним из второстепенных
условий его осуществления?
В любом случае, теперь это не имело особого значения. Я настолько
приготовился ко всему, настолько это было возможно при данных
обстоятельствах.
Я пробирался сквозь затемнение. Чем оно было вызвано, аварией в
подвале, или тем, что энергия была направлена куда-то в другое место в
связи с какими-нибудь чрезвычайными обстоятельствами?
А что Гленда? Что ей известно? Какую роль она во всем этом играет?
Потом я застыл на месте и схватился за револьвер, наполовину вытащив
его из кобуры. Что?..
Аккорд. Потом другой. Злая, напряженно пульсирующая музыка.
Агрессивная. Резкое, отрывистое исполнение. Это внезапно ожил орган где-то
в глубине слева недалеко от меня. Через несколько секунд я узнал эту
музыку, странно звучавшую там, где подобало молиться и благочестиво
размышлять: "Проклятие Фауста".
Конечно, я пошел на эти звуки. Существуют условия, при которых
следует с почтением относиться к ненормальным явлениям. Неведение - вот
одно из них.
Когда я по диагонали приблизился к входу, передо мной предстала
странная и живописная картина. За клавиатурой органа восседал какой-то
всклокоченный человек в церковном одеянии. Ему светил маленький канделябр,
стоявший на инструменте в компании двух бутылок вина.
Я вошел. Он улыбнулся мне, закрыл глаза и с его лица исчезла улыбка,
сменившись выражением такого ужаса, что у него даже отвисла челюсть.
Пальцы его сбились, прозвучал заключительный диссонанс и он, дрожа, тяжело
подался вперед.
Несколько секунд я простоял там в нерешительности, не понимая, что
должен делать. Однако, он сам разрешил мои сомнения, подняв голову и
опустив руки от лица. Он уставился на меня, тяжело дыша, потом сказал:
- Не томите меня неизвестностью. Каков приговор?
- Что вы имеете в виду? - спросил я.
- Оказана ли мне милость? - спросил он, сначала опустив глаза к моим
ногам, а потом отвернувшись к алтарю.
Я проследил за его взглядом и увидел, что все на алтаре разбросано, а
распятие над ним перевернуто.
Я слегка пожал плечами. Итак, местный священник решил переметнуться
на другую сторону. Стоило ли терять время на выяснение побудивших его к
этому обстоятельств?
Возможно, решил я, так как совсем недавно, без сомнения, произошло
что-то, оказавшее столь болезненное воздействие.
- Итак? - спросил он.
- За кого ты принимаешь меня?
Он лукаво улыбнулся и склонил голову.
- Я видел, откуда ты пришел, - сказал он. - Сделав свое подношение, я
стал следить за черной дверью. Когда появился ты, я заиграл подобающую
музыку.
- Понимаю. И чего ты хочешь этим добиться?
- Ты услышал меня, ты пришел. Ты знаешь, что я получу.
- Не испытывай мое терпение! - разозлился я. - Я хочу слышать, как ты
это говоришь. Сейчас же!
Его глаза расширились, он бросился ниц и распростерся передо мной.
- Я не хотел обидеть тебя! - воскликнул он. - Я лишь пытаюсь угодить
тебе!
- Чем вызвано это внезапное осознание того, что является самым
подобающим и пристойным?
- Когда это случилось, и люди стали приходить ко мне с рассказами об
этом ужасе... Я служил молебны. Люди все шли. Наконец, мне было дозволено
взглянуть. До того, как погас свет. До приказа об эвакуации. Я увидел, что
мы оставлены. Я понял, что мы отданы на уничтожение, и я подумал:
"Поклонись маммоне неправедности, стань другом ее друзей и, когда это
случится, они примут тебя в свою вечную обитель".
- Почему ты решил, что вы оставлены?
- За нашу самонадеянность, за нашу злобу, за наши тайные страсти...
- Я спрашиваю, что произошло?
Он поднял голову и взглянул на меня.
- Ты спрашиваешь о взрывах и об остальном?
- Да. И встань с пола.
Он с трудом поднялся на ноги и попятился. Когда он наткнулся на
скамью, я кивнул и сказал:
- Садись.
Он сел.
- Взрывы, это было лишь несколько часов назад, - сказал он, - когда
они пробили стену, они показали нам звезды... О, Боже! - Тут он смешно
испугался, потом добавил, - извини.
- На каком уровне?
- Жилой Комнаты, - сказал он, поглядывая на свою бутылку, стоявшую на
органе.
Я перевел дух. Хорошо. Это было на четыре уровня ниже, а Библиотека
находилась ниже меня на два. Пробить стену насквозь... Какая же для этого
нужна была взрывчатка...
- Что произошло после взрыва? - спросил я.
- Все бросились удирать, - сказал он. - Потом, когда каждый понял,
что произошло, все бросились назад, чтобы посмотреть. - Он облизал губы,
опять взглянул на бутылку. - Потом опять все бросились удирать, - закончил
он.
- Не стесняйся и выпей немного, - сжалился я.
Он схватил бутылку, поднес ее к губам и запрокинул голову. Я смотрел,
как у него под воротником дергается кадык.
Крыло 5. По крайней мере он выбрал довольно сносную планету для своей
катастрофы; здешним воздухом можно было дышать, хотя в нем было что-то
вызывающее раздражение, а температура была терпимой по ночам.
- И ты сходил и посмотрел? - спросил я.
Он опустил бутылку, кивнул и закашлялся. Потом, через несколько
мгновений, он указал на алтарь.
- Я видел вечность, - сказал он. - Небо просто нигде и никогда не
кончается. И я видел огни в небесах. Я чувствовал запах испарений из
Преисподней. Люди кричали и падали без чувств. Другие проталкивались
вперед. Некоторые бежали. Некоторые вышли туда и сгинули, думаю я.
Наконец, они отогнали нас назад и прогнали с того уровня. Возможно, сейчас
они уже это закрыли. Множество людей пришло в Храм. Повсюду идут службы. Я
сам отслужил три. И чувствовал себя все более странно. Я знал, что
наступил Судный День. Я знал, что мы все недостойны. Это конец. Дом
рушится и небеса разверзлись. Человек - это ничтожное, никчемное существо.
Я понял это, когда узрел вечность. - Он замолчал, чтобы сделать еще
глоток, потом продолжал: - После своей последней службы, я понял, что не
могу продолжать молиться об избавлении от того, что, я знаю, мы заслужили.
Лучше принять это, решил я. И я пришел сюда, куда никто не ходит. Все
остальные пошли вон туда. - Он жестом показал в направлении освещенного
участка, там, конечно, горели свечи. - Здесь я сделал то, что считал самым
подобающим, - заключил он. - Возьми меня, господин, - и он икнул.
- Я не тот, кого ты призывал, - сказал я и повернулся, чтобы уйти.
- Нет! - услышал я его крик; и я услышал звук упавшей бутылки, и я
услышал, как он ругается, пытаясь ее поймать. Потом, я видел, откуда ты
пришел! - завизжал он. - Ты пришел сквозь черную дверь!
- Ты ошибаешься, - спокойно сказал я.
- Нет! Я знаю, что я видел! Кто ты?
Его состояние, возможно, сильнее повлияло на мою склонность к
философским размышлениям, чем я это осознавал, потому что я и в самом деле
задумался на секунду над его вопросом и честно на него ответил.
- Я, право, не знаю, - сказал я, уходя.
- Лжец! - выкрикнул он. - Отец Лжи!
Потом он заплакал.
- Так вот он - Ад... - услышал я, удаляясь, его слова.
Я быстро уходил, прикидывая, как могли бы повести себя все прочие.
Меня интересовало, мог ли этот случай оказаться типичным. Я думал, что
нет. Надеялся, что нет. Это отклонение от нормы, только и всего. Совсем в
другом направлении вели мы их.
Я шел беглым шагом вдоль неподвижной ленточной дорожки, тянувшейся к
переходнику. По пути мне попадались небольшие группки людей, пробиравшихся
сквозь сумрак в обе стороны. Весь свет, что там был, исходил от
обеспеченных собственными источниками питания вывесок и электроприборов,
от освещенных свечами участков Часовни, светящихся предупредительных
знаков и фонариков в руках у прохожих. В течение следующих пяти или десяти
минут я миновал две медленные процессии, где каждый держал горящую свечу.
Я не заметил никого, кто бы не входил в какую-нибудь группу.
Я снова задумался о потере электроэнергии. При подобной аварии едва
ли возникала необходимость в таких мерах, для осуществления которых
потребовалась бы почти вся вырабатываемая, даже для одного уровня,
электроэнергия. Нет. Не вызывало сомнений, что кто-то, в тот же самый
момент, немного похозяйничал в Подвале. Что скорее указывало не на
коллективный труд, а на бомбу замедленного действия, ибо Блэк всегда
производил на меня впечатление человека, действующего исключительно в
одиночку. Расчет времени - вот что было наиболее важным. Нападение на
семью, дыра в стене, потеря электроэнергии. Я чувствовал, что в этом был
план, хотя и не мог его понять. Вполне вероятно, что мне это не суждено.
Возможно, мне придется прикончить его раньше, чем он мне расскажет.
Альтернативный вариант тоже не оставлял надежды на то, что нам удастся
обогатить наши знания. Какая жалость. Такая проделана работа по
планированию, расчету времени и согласованию действий, а ее успех повлечет
за собой уничтожение именно тех, кто способен воздать вам должное. Весьма
печально, как бы вы к этому не относились в любом случае.
Довольно скоро я добрался до переходника и вошел внутрь. Там было
темно и тихо. Я стал спускаться по его спирали. Я проскочил следующий
уровень - Спальню, потому что мне было хорошо видно, что там творится,
благодаря нескольким пожарам, один из которых полыхал совсем близко. Люди
метались по своим помещениям и сперва мне показалось, что они либо в
панике, либо потеряли рассудок, и сами все это устроили. Но нет.
Большинство из них боролось с огнем, затаптывая языки пламени, или заливая
их водой. По всей видимости, что-то стряслось с противопожарной системой.
Там уже находились пять пожарных машин, а другие были на подходе,
приближаясь и по воздуху и по земле. Над ними, в самых разных положениях
нависали застывшие стрелы кранов.
Когда я добрался до своего места назначения, до следующего уровня, то
меня порадовало видимое отсутствие каких-либо происходящих разрушений.
Подо мной мелькало множество маленьких огоньков. Вероятно, это были ручные
фонарики. Я был счастлив, что мистер Блэк, кажется, не позволил себе
удовольствия устроить поджог еще и в Библиотеке.
Видно было, что внизу в переходник кое-кто входит, но пока мне никто
не попался навстречу. Это означало, что все они отправляются вниз, в
направлении поврежденной Жилой Комнаты. С какой целью, хотелось бы мне
знать.
Покопавшись в своей памяти, я вспомнил, что примерно в четверти мили
отсюда в направлении дальней стены должна располагаться стоянка
летательных аппаратов аварийной службы. Я принял решение присвоить
что-нибудь пригодное для полета, потому что тот номер, что мне дала
Гленда, находился довольно далеко.
Когда я спустился до уровня пола, мне пришлось постоять в сторонке,
пропуская людей, пробегающих мимо меня и устремляющихся вниз по спирали.
Они возбужденно переговаривались, некоторые очень нервно, и многие тащили
с собой какие-то узлы и свертки.
- Куда вы идете? - спросил я мужчину, остановившегося, чтобы
перевести дух.
- Туда, - сказал он.
Я не мог поверить, что он действительно имеет в виду то, о чем
говорит.
- Вы хотите сказать - наружу? - спросил я. - Из Дома?
- Куда же еще? - он разваливается прямо на глазах, этот Дом.
- Но вы не можете... то есть, я имею в виду, там все заделано, там
внизу карантин, разве нет?
Он рассмеялся.
- Послушайся моего совета, пойдем, - сказал он. - Ты даже не можешь
себе представить, как там..
- И как же там?
- Прекрасно!
- Но...
Но он уже побежал дальше и быстро исчез.
Конечно, меня это встревожило. Подслушанные обрывки разговоров
подсказывали всевозможные причины этого мелкомасштабного исхода, от ужаса
перед неизбежным падением Дома до стремления к приключениям, от
нездорового интереса к последствиям катастрофы, религиозного рвения,
научной любознательности до самого примитивного любопытства.
Причины причинами, а последствия этого явления будут сказываться еще
долго. Не прельщала меня перспектива введения непредсказуемостей в свою
замкнутую, управляемую систему.
Однако, сейчас с этим нельзя было ничего поделать. Я протолкался к
выходу и поспешил в сторону площадки летательных аппаратов.
Последние ярдов сто до площадки я пробежал; ворота были распахнуты. Я
зажег фонарь, позаимствованный у налетевшего на меня в дверях переходника
человека, долго потом ругавшегося мне вслед. Внизу, слева от меня, я
увидел два летательных аппарата. Я перелез через барьер, повис на
вытянутых руках, спрыгнул на посадочную площадку.
Завелся он быстро, и через три минуты я был уже в воздухе. Я летел
осторожно, довольно близко к потолку, включив на полную яркость свои
передние и боковые огни, огибая попадавшиеся по пути краны и колонны. То,
что происходило внизу, напоминало негативное фотоизображение летящих на
пламя мотыльков; все эти маленькие огоньки бесшумно двигающиеся к черной
башне.
Ячейка 18237. Предстояло пересечь почти всю комнату. Время от времени
я опускался ниже, чтобы осветить путевые указатели. Навстречу мне пролетел
другой аппарат, но никаких сигналов я от него не получил.
Я выбросил из головы мысли о поведении других людей и сосредоточился
на своих собственных делах. Мой враг все продумал тщательно, и я
сомневался, что на данном этапе он вдруг угомонится. Я снова подумал о
Я услышал, как за нашими спинами издал какой-то звук Винкель, вроде
как "Что?.."
Потом свет исчез, и все там за окном стало таким же, как было раньше.
Я затемнил окно. Я направился к ближайшему стулу, рядом с которым
стоял раньше и оказался там как раз в тот момент, когда в комнату ворвался
Дженкинс.
- Что происходит? - поинтересовался он, вглядываясь в наши лица.
- Ничего, - сказал я, надевая светло-серую куртку, - уже.
Я сунул в свой левый боковой карман еще пригоршню патронов и две
газовые гранаты. В правом поместились три маленькие осколочные бомбы.
- Мы возвращаемся в Комп, сейчас же! - объявил я. - Кто-нибудь должен
постоянно находиться там на посту, пока это все не кончится. Никаких
непрошенных гостей там быть не должно.
- А когда-нибудь они там были? - спросил Дженкинс.
- Да.
- Кто?
- Расскажу об этом в Компе. Пошли.
Они последовали за мной в коридор. Когда мы шли по нему, Джин
спросил:
- Что это был за свет?
- Не знаю.
- Может быть, это что-нибудь важное.
- Убежден, что это так.
Мы вошли в Комп, и я пошел подготавливать оборудование туннеля для
отправки меня в Крыло 5. Однако, прежде чем я успел подключить схему,
подошел Винкель и встал передо мной, уперев руки в бока.
- Ладно, - сказал он. - В чем дело? Почему не было слияния?
- Потому что, - сказал я, - этот процесс радикально бы изменил вас, а
вы нужны мне такими, какие вы есть, пока я не решу, что буду делать со
своим собственным состоянием.
- С каким состоянием? Что это значит?
Я вздохнул, закурил сигарету, обошел его справа и прислонился к
пульту управления, лицом к ним.
- Я вытащил булавки, шестую и седьмую, - сказал я.
- Ты что?
- Ты меня слышал.
Наступила тишина. Я ожидал, что град вопросов посыплется на меня, но
они просто смотрели на меня во все глаза.
- Это необходимо было сделать, - сказал я. - Нас убивают направо и
налево, без всякой видимой причины, и остановить это невозможно.
Обратившись к накопленному поколениями опыту, я надеялся отыскать
что-нибудь - информацию, оружие. Мне тоже было страшно.
Винкель опустил глаза и кивнул.
- Я бы сделал то же самое, - сказал он.
- И я, - сказал Джин.
- Полагаю, что и я тоже, - сказал Дженкинс, присоединяясь к попытке
подбодрить меня. - Нашел что-нибудь?
- Да, по-моему нашел. Но все это довольно сложно, и сейчас у меня
есть время только на то, чтобы остановиться на некоторых самых важных
моментах.
- Но до этого, - сказал Винкель, - скажи нам вот что: кто ты теперь,
на самом деле?
- Тот же, кем был и раньше, - сказал я, чувствуя, что лгу, и еще
чувствуя, что им необходимо вновь обрести уверенность в том, что все не
рушится прямо на глазах, как карточный домик. Разница только в том, что
теперь у меня есть доступ ко всем воспоминаниям старого Лэнджа и Винтона,
а еще Джордана, то есть к тем из них, которыми Винтон решил не жертвовать.
Но, я думаю, он заметил что-то и продолжал настаивать.
- Из них всех, кем ты себя больше всего ощущаешь? - спросил он.
- Самим собой! Черт возьми! - взорвался я.
В тот момент я чуть было не решил провести слияние, чтобы устранить
все поводы для споров и объяснений. Но меня остановила уверенность в том,
что это может оказаться неблагоразумным, ибо мне самому, в конечном итоге,
возможно пришлось бы претерпеть какие-било изменения собственной личности.
Кроме того, я полагал, судя по выражению лица Винкеля, что на этот раз он,
быть может, готов воспротивиться слиянию.
- Определенное влияние было, конечно, - сказал я. - Этого нельзя было
избежать. К счастью, оно пошло на пользу в данной ситуации. Впрочем, я, по
существу, остался самим собой.
Не похоже, что его удалось убедить, но дальнейшие заверения могли бы,
пожалуй, сделать мое заявление еще более сомнительным, поэтому я решил на
этом остановиться и перейти к главному.
- Случилось так, что несколько поколений назад о нашем существовании
узнал некто, - начал я. - Остается загадкой, как это ему удалось. Но в то
время он наглядно показал, что ему известны личности всех членов семьи. Он
сделал это в манере, весьма напоминающей ту, что довела нас до той
ситуации, в какой мы сейчас находимся. Он попытался прикончить нас всех.
Понятно, что успеха ему добиться не удалось, вероятно, потому, что в нас
еще силен был порыв незамедлительно отвечать ударом на удар. Однако, мы не
смогли добиться его уничтожения, выздоровления, или, хотя бы, установить
его личность. Но троих из нас ему убить удалось, прежде чем мы повысили
бдительность и укрепили свои различные системы защиты до такой степени,
что еще несколько попыток с его стороны были сорваны, и уже он превратился
в преследуемого. В двух случаях мы едва его не поймали, но ему удалось
скрыться. Потом он исчез. Нападения прекратились. Шли годы и ничего.
- Хотя мы не забывали о происшедшем, - продолжал я, - отсутствие
угрозы способствовало постепенному возвращению определенного чувства
безопасности. Может, он умер, думали мы. Или отказался от своей вендетты
по причинам столь же непостижимым, как и те, что побудили его начать
войну. Куда бы он ни исчез, он, по всей видимости, оставил при себе свою
осведомленность в наших делах, ибо никаких намеков на то, что о нашем
существовании известно, никогда и ниоткуда не поступало.
- Потом, почти через девять лет, он снова обрушился на нас, и с той
же внезапностью. Он все очень хорошо спланировал и скоординировал. В тот
раз он убил пятерых из нас. Возможно, он добился бы и больших успехов,
если бы Бентон не сумел пред смертью подстрелить его. Несомненно, он
получил очень тяжелые ранения, но каким-то образом умудрился исчезнуть,
прежде чем мы добрались до места происшествия. Потом, опять, ничего.
Несколько лет. Мы предполагали, что он умер от ран.
- Откуда тебе известно, что это один и тот же человек? - спросил меня
Джин.
- Предположение, - ответил я, - основывающееся, в первую очередь, на
том, что нападавший всегда вел себя примерно одинаково. К тому же, по
заключительным впечатлениям нескольких его жертв, мы получили общее
описание его внешности. А еще мы располагаем другими данными, например,
его группа крови...
- Это тот самый, что застрелил тебя? - спросил Винкель.
- В свете того, что я теперь знаю, да. Полагаю, что это он и был.
- Кроме тех случаев, о которых ты сейчас рассказал, были еще попытки?
- Да. Много лет спустя после ухода Джордана, когда связующим звеном
был Винтон, он пришел сюда, в Крыло, Которого Нет. Характер его намерений
так и остался для нас невыясненным. Понятия не имеем, что бы он сделал,
если бы здесь никого не было, как это чаще всего и бывает. Но так
случилось, что Винтон оказался здесь, в Компе, если быть точным, когда
появился тот. Прозвучал сигнал клаксона, и Винтон засек его на экране.
Интересно, что он сумел обойти автоматические системы защиты. Как у него
это получилось, остается загадкой. Винтон бросился в коридор и там напал
на него, сразу же открыв огонь. Он стал убегать, отстреливаясь, и хотя был
ранен, ухитрился перевалиться за решетку и добраться до выхода. Винтон
вернулся сюда и проследил за ним, установив, что он отправился в Часовню
Крыла 7. Винтон сразу же провел слияние с остальными, и мы попытались
перехватить его там. Но сам он обнаружен не был, после него осталось лишь
несколько пятен крови.
- Это был последний такой случай, имеется в виду до недавних пор?
- Да. Старый Лэндж сохранил память об этом, как предостережение.
Лэндж стер ее, впрочем, когда связующим звеном, как бесполезное
напоминание о насилии. Прошло так много времени, что, казалось, нашего
врага вполне можно полагать мертвым.
- Ошибка.
- Очевидно.
- Он не оставил улик?
- Что-то там, что-то здесь. Все тупиковые. Например, он потерял набор
инструментов, когда я... Винтон ранил его. Выяснилось, что этот набор был
украден из шкафа ремонтников в Подвале Крыла 2. Там след оборвался.
- Никаких отпечатков пальцев, ничего такого на инструментах, или на
их коробке?
- Ничего. Он всегда, когда требовалось, носил перчатки. Осторожный
тип. Мы потратили много времени, проверяя всех тех, кто имел даже самое
отдаленное отношение к шкафу ремонтников. И опять ничего. Но характер
самих инструментов позволяет предположить кое-что весьма любопытное.
- Что именно?
- Это были такие инструменты, какими мог воспользоваться человек, для
работы с замками, что были тогда на наших дверях. Это вам ни о чем не
напоминает?
- Пропавший клон!
- Точно. Наша огромная, неразгаданная тайна, которой уже более ста
лет. Однажды со своей полки исчез клон, и с тех пор его никто никогда
больше не видел. Куда? Как? Почему? Нет ответов. Не нужный совершенно
никому, кроме семьи. Якобы недосягаемый ни для кого, кроме нас. Исчез.
Именно поэтому мы установили на дверях более сложные замки и создали
систему защиты. Мы еще изменили и устройство туннеля. Однако, несмотря на
все эти меры предосторожности, кто-то опять добрался до нас и лишь по
случайности нам удалось остановить его. Связь представляется несомненной,
хотя о том, что им движет, можно только догадываться. Мы преобразовали всю
структуру безопасности, получив то, что имеем сегодня. Прошли годы и мы
снова расслабились. В конце концов, столько времени пролетело, что мы
позволили себе постепенно позабыть обо всем, кроме пропавшего клона, и
почему-то никто не почувствовал себя вполне готовым стереть из памяти это
тягостное воспоминание. Я чувствую, что наш мистер Блэк имеет ко всему
этому отношение.
- Поэтому, - заключил я, - я хочу, чтобы за этим пультом постоянно
находился человек, наблюдающий за станцией прибытия. И если к нам пожалует
непрошенный гость и сумеет преодолеть автоматическую систему защиты, вы
должны быть готовы немедленно перейти на ручной режим работы. Кроме того,
я хочу, чтобы вы обзавелись чем-нибудь посолиднее транквилизирующих
пистолетов и носили это с собой до тех пор, пока все не уладится.
Их смущенные, озадаченные, раздраженные лица повернулись направо.
- Что именно нам предлагается делать с мистером Блэком? - спросил
Винкель.
- Ну, я бы предпочел, чтобы содержимое его головы осталось
неповрежденным, - сказал я ему. - Но если случится так, что оно окажется
на пути у пули, то и это тоже неплохо.
Я подошел к пульту и проложил себе курс в Крыло 5.
- Ты нам еще не все рассказал, не так ли? - настаивал Винкель.
- Лишь самое важное. Время дорого. Впрочем, ты следующий в очереди за
связующим звеном. Если со мной что-нибудь случится, то ты будешь знать
больше, чем я сейчас. В этом одно из преимуществ последовательного
бессмертия.
- Я, может, не захочу получить все это.
- ...ты и не должен будешь это хранить. В этом одно из преимуществ
частичного самоубийства.
Я повернулся и пошел к двери.
- Ты собираешься привести его сюда на допрос?
Я остановился и покачал головой.
- У меня более скромная цель, - сказал я. - Я просто хочу убить этого
сукиного сына.
Через минуту я был в темном, укромном месте в Крыле 5.
Я осторожно выглянул, но никого, кажется, поблизости не было.
Прекрасно. Я закрыл за собой черную дверь и быстро пошел прочь.
Что-то было не так, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы
разобраться в своих впечатлениях.
Тишина, вот в чем дело. Стояла жуткая тишина, и лишь отзвуки моих
шагов раздавались в ней. Исчез привычный звуковой фон, не было слышно шума
и гула машин, стихли даже ленточные дорожки. Воздух казался намного более
теплым, чем обычно, и не было в нем ни малейшего дуновения. Здесь было
гораздо сумрачнее, чем всегда, хотя я мог разглядеть тускло освещенный
участок далеко справа от меня.
Я подавил в себе любопытство по поводу источника этого света и
продолжал идти в избранном мной направлении. В той стороне находился
ближайший переходник, символ застывшего порыва, башня, уходящая корнями в
хитросплетения нарушенных принципов и исчезающая в бесконечности. Я
опасался, что мне придется пройти по ее спирали.
Не поджидает ли меня где-нибудь по дороге мистер Блэк, подумалось
мне, возможно, зная, как мы пользуемся черными дверями, зная, что я приду
в Крыло 5.
Было ли это безумной крайностью, на которую он пошел в своем
стремлении уничтожить нас, или отвлекающим маневром? Было ли это частью
давно продуманного плана, а наше устранение - лишь одним из второстепенных
условий его осуществления?
В любом случае, теперь это не имело особого значения. Я настолько
приготовился ко всему, настолько это было возможно при данных
обстоятельствах.
Я пробирался сквозь затемнение. Чем оно было вызвано, аварией в
подвале, или тем, что энергия была направлена куда-то в другое место в
связи с какими-нибудь чрезвычайными обстоятельствами?
А что Гленда? Что ей известно? Какую роль она во всем этом играет?
Потом я застыл на месте и схватился за револьвер, наполовину вытащив
его из кобуры. Что?..
Аккорд. Потом другой. Злая, напряженно пульсирующая музыка.
Агрессивная. Резкое, отрывистое исполнение. Это внезапно ожил орган где-то
в глубине слева недалеко от меня. Через несколько секунд я узнал эту
музыку, странно звучавшую там, где подобало молиться и благочестиво
размышлять: "Проклятие Фауста".
Конечно, я пошел на эти звуки. Существуют условия, при которых
следует с почтением относиться к ненормальным явлениям. Неведение - вот
одно из них.
Когда я по диагонали приблизился к входу, передо мной предстала
странная и живописная картина. За клавиатурой органа восседал какой-то
всклокоченный человек в церковном одеянии. Ему светил маленький канделябр,
стоявший на инструменте в компании двух бутылок вина.
Я вошел. Он улыбнулся мне, закрыл глаза и с его лица исчезла улыбка,
сменившись выражением такого ужаса, что у него даже отвисла челюсть.
Пальцы его сбились, прозвучал заключительный диссонанс и он, дрожа, тяжело
подался вперед.
Несколько секунд я простоял там в нерешительности, не понимая, что
должен делать. Однако, он сам разрешил мои сомнения, подняв голову и
опустив руки от лица. Он уставился на меня, тяжело дыша, потом сказал:
- Не томите меня неизвестностью. Каков приговор?
- Что вы имеете в виду? - спросил я.
- Оказана ли мне милость? - спросил он, сначала опустив глаза к моим
ногам, а потом отвернувшись к алтарю.
Я проследил за его взглядом и увидел, что все на алтаре разбросано, а
распятие над ним перевернуто.
Я слегка пожал плечами. Итак, местный священник решил переметнуться
на другую сторону. Стоило ли терять время на выяснение побудивших его к
этому обстоятельств?
Возможно, решил я, так как совсем недавно, без сомнения, произошло
что-то, оказавшее столь болезненное воздействие.
- Итак? - спросил он.
- За кого ты принимаешь меня?
Он лукаво улыбнулся и склонил голову.
- Я видел, откуда ты пришел, - сказал он. - Сделав свое подношение, я
стал следить за черной дверью. Когда появился ты, я заиграл подобающую
музыку.
- Понимаю. И чего ты хочешь этим добиться?
- Ты услышал меня, ты пришел. Ты знаешь, что я получу.
- Не испытывай мое терпение! - разозлился я. - Я хочу слышать, как ты
это говоришь. Сейчас же!
Его глаза расширились, он бросился ниц и распростерся передо мной.
- Я не хотел обидеть тебя! - воскликнул он. - Я лишь пытаюсь угодить
тебе!
- Чем вызвано это внезапное осознание того, что является самым
подобающим и пристойным?
- Когда это случилось, и люди стали приходить ко мне с рассказами об
этом ужасе... Я служил молебны. Люди все шли. Наконец, мне было дозволено
взглянуть. До того, как погас свет. До приказа об эвакуации. Я увидел, что
мы оставлены. Я понял, что мы отданы на уничтожение, и я подумал:
"Поклонись маммоне неправедности, стань другом ее друзей и, когда это
случится, они примут тебя в свою вечную обитель".
- Почему ты решил, что вы оставлены?
- За нашу самонадеянность, за нашу злобу, за наши тайные страсти...
- Я спрашиваю, что произошло?
Он поднял голову и взглянул на меня.
- Ты спрашиваешь о взрывах и об остальном?
- Да. И встань с пола.
Он с трудом поднялся на ноги и попятился. Когда он наткнулся на
скамью, я кивнул и сказал:
- Садись.
Он сел.
- Взрывы, это было лишь несколько часов назад, - сказал он, - когда
они пробили стену, они показали нам звезды... О, Боже! - Тут он смешно
испугался, потом добавил, - извини.
- На каком уровне?
- Жилой Комнаты, - сказал он, поглядывая на свою бутылку, стоявшую на
органе.
Я перевел дух. Хорошо. Это было на четыре уровня ниже, а Библиотека
находилась ниже меня на два. Пробить стену насквозь... Какая же для этого
нужна была взрывчатка...
- Что произошло после взрыва? - спросил я.
- Все бросились удирать, - сказал он. - Потом, когда каждый понял,
что произошло, все бросились назад, чтобы посмотреть. - Он облизал губы,
опять взглянул на бутылку. - Потом опять все бросились удирать, - закончил
он.
- Не стесняйся и выпей немного, - сжалился я.
Он схватил бутылку, поднес ее к губам и запрокинул голову. Я смотрел,
как у него под воротником дергается кадык.
Крыло 5. По крайней мере он выбрал довольно сносную планету для своей
катастрофы; здешним воздухом можно было дышать, хотя в нем было что-то
вызывающее раздражение, а температура была терпимой по ночам.
- И ты сходил и посмотрел? - спросил я.
Он опустил бутылку, кивнул и закашлялся. Потом, через несколько
мгновений, он указал на алтарь.
- Я видел вечность, - сказал он. - Небо просто нигде и никогда не
кончается. И я видел огни в небесах. Я чувствовал запах испарений из
Преисподней. Люди кричали и падали без чувств. Другие проталкивались
вперед. Некоторые бежали. Некоторые вышли туда и сгинули, думаю я.
Наконец, они отогнали нас назад и прогнали с того уровня. Возможно, сейчас
они уже это закрыли. Множество людей пришло в Храм. Повсюду идут службы. Я
сам отслужил три. И чувствовал себя все более странно. Я знал, что
наступил Судный День. Я знал, что мы все недостойны. Это конец. Дом
рушится и небеса разверзлись. Человек - это ничтожное, никчемное существо.
Я понял это, когда узрел вечность. - Он замолчал, чтобы сделать еще
глоток, потом продолжал: - После своей последней службы, я понял, что не
могу продолжать молиться об избавлении от того, что, я знаю, мы заслужили.
Лучше принять это, решил я. И я пришел сюда, куда никто не ходит. Все
остальные пошли вон туда. - Он жестом показал в направлении освещенного
участка, там, конечно, горели свечи. - Здесь я сделал то, что считал самым
подобающим, - заключил он. - Возьми меня, господин, - и он икнул.
- Я не тот, кого ты призывал, - сказал я и повернулся, чтобы уйти.
- Нет! - услышал я его крик; и я услышал звук упавшей бутылки, и я
услышал, как он ругается, пытаясь ее поймать. Потом, я видел, откуда ты
пришел! - завизжал он. - Ты пришел сквозь черную дверь!
- Ты ошибаешься, - спокойно сказал я.
- Нет! Я знаю, что я видел! Кто ты?
Его состояние, возможно, сильнее повлияло на мою склонность к
философским размышлениям, чем я это осознавал, потому что я и в самом деле
задумался на секунду над его вопросом и честно на него ответил.
- Я, право, не знаю, - сказал я, уходя.
- Лжец! - выкрикнул он. - Отец Лжи!
Потом он заплакал.
- Так вот он - Ад... - услышал я, удаляясь, его слова.
Я быстро уходил, прикидывая, как могли бы повести себя все прочие.
Меня интересовало, мог ли этот случай оказаться типичным. Я думал, что
нет. Надеялся, что нет. Это отклонение от нормы, только и всего. Совсем в
другом направлении вели мы их.
Я шел беглым шагом вдоль неподвижной ленточной дорожки, тянувшейся к
переходнику. По пути мне попадались небольшие группки людей, пробиравшихся
сквозь сумрак в обе стороны. Весь свет, что там был, исходил от
обеспеченных собственными источниками питания вывесок и электроприборов,
от освещенных свечами участков Часовни, светящихся предупредительных
знаков и фонариков в руках у прохожих. В течение следующих пяти или десяти
минут я миновал две медленные процессии, где каждый держал горящую свечу.
Я не заметил никого, кто бы не входил в какую-нибудь группу.
Я снова задумался о потере электроэнергии. При подобной аварии едва
ли возникала необходимость в таких мерах, для осуществления которых
потребовалась бы почти вся вырабатываемая, даже для одного уровня,
электроэнергия. Нет. Не вызывало сомнений, что кто-то, в тот же самый
момент, немного похозяйничал в Подвале. Что скорее указывало не на
коллективный труд, а на бомбу замедленного действия, ибо Блэк всегда
производил на меня впечатление человека, действующего исключительно в
одиночку. Расчет времени - вот что было наиболее важным. Нападение на
семью, дыра в стене, потеря электроэнергии. Я чувствовал, что в этом был
план, хотя и не мог его понять. Вполне вероятно, что мне это не суждено.
Возможно, мне придется прикончить его раньше, чем он мне расскажет.
Альтернативный вариант тоже не оставлял надежды на то, что нам удастся
обогатить наши знания. Какая жалость. Такая проделана работа по
планированию, расчету времени и согласованию действий, а ее успех повлечет
за собой уничтожение именно тех, кто способен воздать вам должное. Весьма
печально, как бы вы к этому не относились в любом случае.
Довольно скоро я добрался до переходника и вошел внутрь. Там было
темно и тихо. Я стал спускаться по его спирали. Я проскочил следующий
уровень - Спальню, потому что мне было хорошо видно, что там творится,
благодаря нескольким пожарам, один из которых полыхал совсем близко. Люди
метались по своим помещениям и сперва мне показалось, что они либо в
панике, либо потеряли рассудок, и сами все это устроили. Но нет.
Большинство из них боролось с огнем, затаптывая языки пламени, или заливая
их водой. По всей видимости, что-то стряслось с противопожарной системой.
Там уже находились пять пожарных машин, а другие были на подходе,
приближаясь и по воздуху и по земле. Над ними, в самых разных положениях
нависали застывшие стрелы кранов.
Когда я добрался до своего места назначения, до следующего уровня, то
меня порадовало видимое отсутствие каких-либо происходящих разрушений.
Подо мной мелькало множество маленьких огоньков. Вероятно, это были ручные
фонарики. Я был счастлив, что мистер Блэк, кажется, не позволил себе
удовольствия устроить поджог еще и в Библиотеке.
Видно было, что внизу в переходник кое-кто входит, но пока мне никто
не попался навстречу. Это означало, что все они отправляются вниз, в
направлении поврежденной Жилой Комнаты. С какой целью, хотелось бы мне
знать.
Покопавшись в своей памяти, я вспомнил, что примерно в четверти мили
отсюда в направлении дальней стены должна располагаться стоянка
летательных аппаратов аварийной службы. Я принял решение присвоить
что-нибудь пригодное для полета, потому что тот номер, что мне дала
Гленда, находился довольно далеко.
Когда я спустился до уровня пола, мне пришлось постоять в сторонке,
пропуская людей, пробегающих мимо меня и устремляющихся вниз по спирали.
Они возбужденно переговаривались, некоторые очень нервно, и многие тащили
с собой какие-то узлы и свертки.
- Куда вы идете? - спросил я мужчину, остановившегося, чтобы
перевести дух.
- Туда, - сказал он.
Я не мог поверить, что он действительно имеет в виду то, о чем
говорит.
- Вы хотите сказать - наружу? - спросил я. - Из Дома?
- Куда же еще? - он разваливается прямо на глазах, этот Дом.
- Но вы не можете... то есть, я имею в виду, там все заделано, там
внизу карантин, разве нет?
Он рассмеялся.
- Послушайся моего совета, пойдем, - сказал он. - Ты даже не можешь
себе представить, как там..
- И как же там?
- Прекрасно!
- Но...
Но он уже побежал дальше и быстро исчез.
Конечно, меня это встревожило. Подслушанные обрывки разговоров
подсказывали всевозможные причины этого мелкомасштабного исхода, от ужаса
перед неизбежным падением Дома до стремления к приключениям, от
нездорового интереса к последствиям катастрофы, религиозного рвения,
научной любознательности до самого примитивного любопытства.
Причины причинами, а последствия этого явления будут сказываться еще
долго. Не прельщала меня перспектива введения непредсказуемостей в свою
замкнутую, управляемую систему.
Однако, сейчас с этим нельзя было ничего поделать. Я протолкался к
выходу и поспешил в сторону площадки летательных аппаратов.
Последние ярдов сто до площадки я пробежал; ворота были распахнуты. Я
зажег фонарь, позаимствованный у налетевшего на меня в дверях переходника
человека, долго потом ругавшегося мне вслед. Внизу, слева от меня, я
увидел два летательных аппарата. Я перелез через барьер, повис на
вытянутых руках, спрыгнул на посадочную площадку.
Завелся он быстро, и через три минуты я был уже в воздухе. Я летел
осторожно, довольно близко к потолку, включив на полную яркость свои
передние и боковые огни, огибая попадавшиеся по пути краны и колонны. То,
что происходило внизу, напоминало негативное фотоизображение летящих на
пламя мотыльков; все эти маленькие огоньки бесшумно двигающиеся к черной
башне.
Ячейка 18237. Предстояло пересечь почти всю комнату. Время от времени
я опускался ниже, чтобы осветить путевые указатели. Навстречу мне пролетел
другой аппарат, но никаких сигналов я от него не получил.
Я выбросил из головы мысли о поведении других людей и сосредоточился
на своих собственных делах. Мой враг все продумал тщательно, и я
сомневался, что на данном этапе он вдруг угомонится. Я снова подумал о