Автор Неустановленный. Приключения Анны и Грейс

   – Я приведу Грейс, – сказала она. – Мы давно дружим и всюду ходим вместе. Я уверена, она вам понравится. Грейс – очень хорошая девушка, примерно моего возраста, блондинка с замечательной фигурой, любящая развлекаться. Думаю, что Джозеф найдет еще одно приятное гнездышко для своей ужасной штуки, – она ухватилась за его инструмент и озорно покрутила его, отчего мы оба рассмеялись.
   – Но ты должна понимать, – серьезно сказал я, – что хотя я иногда и приглашаю Джозефа принять участие в наших забавах, я все же хочу, чтобы эта девушка принадлежала мне и только мне. Джозеф это очень хорошо понимает, но я хочу, чтобы и ты это поняла. Тебе ясно, моя крошка?
   – Да, конечно, – рассмеялась она, – если вы так хотите, значит, так оно и будет. Во всяком случае вы ее увидите, если уж вам так хочется, и я уверена, она вам понравится. Что касается меня, то я бы предпочла, чтобы все оставалось, как есть...
   – Ну, – категорически сказал я, – это мне решать. Пока ты со мной и пока я о тебе помню, – здесь я многозначительно взглянул на нее, – ты будешь более чем удовлетворена. Можешь заверить свою подружку, что, если она будет вести себя так, как нравится мне, я буду относиться к ней так же хорошо, как и к тебе. Как ты думаешь, ее это устроит?
   – Устроит? – переспросила Анна, по-прежнему держа в руке член Джозефа и легко его массируя. – Да я в этом просто уверена. Грейс, как и я, собирается замуж, и у нее тоже скоро состоится свадьба, а поскольку у дружка ее денег не очень много, то во всем, что касается денег, она как голодный волчонок. Я думаю, за деньги она сделает что угодно, так что на этот счет можете не беспокоиться. Когда вы хотите встретиться с ней?
   – При нашей следующей встрече, – сказал я. – А сейчас давайте-ка лучше подумаем о насущном. Я вижу, что у Джозефа снова начинает твердеть, да и у меня уже не такой мягкий, а потому, девочка моя, я думаю, что тебе предстоит еще один сеанс. Так что переворачивайся на спинку и дай-ка мне посмотреть, обладает ли твоя щелка свойством усаживаться. – Я перевернул ее на спину, забрался сверху и через некоторое время оросил ее чрево новой порцией своего бальзама. Затем, поднявшись, я позволил взобраться на нее Джозефу. Он проработал не меньше двадцати минут, и наконец с криками, стонами, тряской и царапаньем спины каждый из них опустошил свой резервуар, и они оба бездыханные замерли на полу.
   На прощание я сделал Анне обычный денежный подарок, недвусмысленно давая понять, что она получает эти деньги в качестве вознаграждения за труды по снятию напряжения с моего органа. Мы договорились о следующей встрече, я велел Джозефу отвезти ее домой и на какое-то время забыл о ней.
   Я полагаю, что в этой части моего повествования самое время познакомить читателя с некоторыми причудами и наклонностями автора, чтобы в ходе дальнейшего рассказа о любовных похождениях читателю уже были известны как нормальные, так и выходящие за рамки нормальных пристрастия пишущего.
   Как я уже говорил, человек я не очень молодой, но, если мне самому позволительно говорить об этом, довольно приятной наружности, пользующийся вниманием со стороны противоположного пола. Получив хорошее наследство и имея дело, практически не требующее моего участия, я большую часть времени посвящаю удовольствиям, которые, как, несомненно, уже догадался читатель, носят в основном чувственный характер.
   Я страстный поклонник красоты во всех ее проявлениях. Я люблю цветы, картины, изящные вещи, но больше всего развитые формы современных девушек, этаких модниц. Поскольку финансовое положение позволяет мне удовлетворять большинство моих желаний, я повсюду ищу покладистых девушек, и если они готовы исполнять мои желания и прихоти, я обращаюсь с ними весьма обходительно и щедро вознаграждаю за время, проведенное со мной.
   Меня совсем не привлекают так называемые «женщины полусвета», уличные потаскушки, проститутки и вся эта порода. Я с бульшим пылом готов ласкать коленку или бедро какой-нибудь не очень опытной молоденькой дамочки и удовлетворяться этим, чем лежать в постели с прошедшей огонь и воду профессионалкой. Я люблю юность, красоту и влекущую свежесть, присущие нынешним современным девушкам.
   Джозеф, как уже, видимо, понял читатель, является не только моим слугой, но и доверенным лицом. Он по мере сил и возможностей помогает мне во всех моих любовных делах и принимает самое активное участие во многих приключениях подобного рода, и я доверяю ему абсолютно. Теперь, когда на горизонте моей жизни появилась малютка Анна, я уверен, что имею в лице Джозефа верного и преданного мне помощника.
   Обещание привести и познакомить меня со своей подружкой Грейс, столь любезно данное Анной, послужило обильной пищей для моего разогретого страстью воображения. В этот вечер я оделся со всем тщанием и прибыл в условленное место задолго до назначенного времени, желая поскорее увидеть девушку, о которой Анна так тепло отзывалась.
   И вот я увидел Анну, приближающуюся ко мне по улице в сопровождении девушки примерно того же роста и сложения, что и она сама. С первого же взгляда я понял, что Анна ничуть не преувеличивала достоинств своей подружки. Грейс и в самом деле была очень красивой, с большими голубыми глазами и густыми золотистыми, коротко остриженными по моде волосами.
   Фигура у нее была просто идеальная, ибо формы молодого тела подчеркивало облегающее короткое платье. Она была без шляпки, что указывало на то, что она, видимо, вышла из дома, сказав домашним, что идет на небольшую прогулку.
   Представление было коротким, и я помог обеим сесть в машину. Джозеф ехал очень медленно, и я предусмотрительно задернул шторки на окнах, чтобы нас не увидели прохожие, когда машина остановится на перекрестке.
   – Ну вот, мистер Андерсон, – со смехом сказала Анна, – я доставила вам пленницу, и уверяю вас, что для этого мне пришлось изрядно постараться, потому что Грейс безумно любит Чарли и поначалу сомневалась, стоит ли ей вообще идти, но я сказала, что обещала вам и что она подведет меня, если не пойдет со мной; к тому же я уверена, что, когда мы побудем немножко вместе, она начисто забудет о своем милом дружке, и мы все вместе неплохо развлечемся. Я правильно говорю, Грейс? – спросила она, поворачиваясь к разрумянившейся девушке, сидевшей рядом со мной.
   Вместо ответа Грейс положила головку мне на плечо и, просунув руку за моей спиной, схватила Анну за руку и с силой сжала ее. Затем нервно рассмеялась и сказала низким грудным голосом:
   – Ты же знаешь, Анна, что для меня это очень... очень необычно – ездить в автомобиле, к тому же Чарли... это мой дружок, – пояснила она мне, – Чарли ужасно ревнив и не позволяет мне никуда ездить. Если он что-нибудь узнает или заподозрит, то никакой свадьбы не будет. Я от него просто без ума, а потому должна блюсти себя. Ты, Анна, это знаешь не хуже меня.
   – О да, – сказала Анна. – Я знаю, что ты без ума от Чарли, как и я без ума от Джима, но разве это может помешать нам немного развлечься? К тому же мы с тобой всегда уходим вдвоем, и кто может узнать, чем мы занимаемся? А кроме того, мистер Андерсон такой замечательный человек! Я уверена, стоит тебе узнать его получше, как ты будешь с нетерпением ждать следующей встречи с ним. Я правильно говорю, мистер Андерсон? – спросила она, ожидая от меня подтверждения.
   Я рассмеялся и, обняв обеих девушек за талию, сказал Грейс:
   – Я бы сказал так, моя дорогая: поскольку ты обручена с твоим возлюбленным Чарли и собираешься выйти за него замуж, то тебе нужно привыкать к мужской компании. А то, что ты проводишь время со мной и я могу... могу в своих отношениях с тобой зайти так же далеко, как твой Чарли, ни в коей мере не должно огорчать или расстраивать тебя. Напротив, я думаю...
   – Ах, мистер Андерсон, – прервала меня Анна, – я забыла сказать вам, – и тут она просто покатилась со смеху, – забыла сказать, что наша малютка Грейс так безумно влюблена в своего Чарли, что даже не подпускает его к себе и не разрешает ему к себе прикасаться. Она считает, что если девушка подпустит к себе парня до свадьбы, то он никогда на ней не женится. Вы можете себе такое представить? – И она снова залилась смехом.
   Бедняжка Грейс покраснела как маков цвет, и я, решив немного приободрить ее, сказал, что в некотором смысле это даже лучше, на что Анна немедленно надулась, потому что со своим ухажером она вела себя прямо противоположным образом. Между нами разгорелся горячий спор, в котором Грейс не принимала никакого участия.
   К этому времени мы добрались до дома, в котором я снимал квартиру, и Джозеф, остановив машину, помог девушкам выйти. Оказавшись в квартире, девушки закурили, а Джозеф принес поднос с тремя бокалами возбуждающего коктейля. К моему удивлению, Грейс отказалась пить, за что подверглась безжалостным насмешкам со стороны Анны. Грейс внимательно изучала обстановку в комнате, и я видел, что она чувствует себя не в своей тарелке, а потому вознамерился привести ее в более радужное состояние духа. Могу сказать не без гордости: не прошло и нескольких минут, как она уже сидела на подушках, смеясь и болтая, как и ее подружка.
   Зная, что время у нас ограничено, я встал и, взяв Грейс за руку, предложил ей показать квартиру. Я увел ее в соседнюю комнату, обставленную точно так же, как и первая, и сразу же закрыл дверь на задвижку.
   Анна с любопытством смотрела на нас и, видя, что мы собираемся оставить ее одну, не проронила ни слова. В этот момент в комнату вошел Джозеф с новой порцией коктейля, а посему я был уверен, что до нашего возвращения Анна не останется без дела, поскольку дал ему соответствующие указания на этот счет, так что Грейс какое-то время будет целиком и полностью находиться в моем распоряжении. Грейс явно чувствовала, о чем я думаю, поскольку позволила мне уложить себя на подушки рядом со мной. Как только она оказалась в моем безраздельном пользовании, я принялся осыпать ее горячими поцелуями, ощупывая руками ее юное и такое свежее тело.
   Однако тут же выяснилось, что Грейс – девушка весьма практичная, особенно по части договоров и условий. Она мягко отодвинулась от меня, разгладила на себе платье и, оглядевшись, чтобы убедиться, что мы одни, сказала вполголоса:
   – Как я понимаю, мистер Андерсон, вы и Анна были в близких отношениях – вы и знаете ее довольно близко, если уж она вам принадлежала. Анна сказала мне, что вы хотите со мной встретиться и немножко развлечься, но вы должны понимать, мистер Андерсон, что одна из главных причин, по которой я приняла это предложение, состоит в том, что, как вы сами дали ей понять, я получу что-то взамен, то есть что вы собираетесь заплатить мне. Я не хочу показаться слишком прямолинейной, но вы должны понять, что я не свободна и собираюсь вскоре выйти замуж. А таких вольностей я не позволяю даже тому, кто скоро станет моим мужем. Поэтому, прежде чем мы продолжим, я хочу, чтобы между нами не было недомолвок. Я ведь правильно говорю?
   – О да, – сказал я с облегчением, видя ее практичность, – именно это я и сказал Анне, и ты можешь не сомневаться: я сделаю, что обещал. Особенно после того, как увидел тебя, ибо теперь я знаю, что у меня нет причин сожалеть о своем предложении. Так что можешь быть уверена: ты получишь то, что тебе обещано, – и с этими словами я потянулся к девушке, желая прижать ее к себе и ошеломить ласками.
   Однако она снова отодвинулась от меня, натянув на колени коротенькое платье, и, подняв вверх пальчик, продолжила:
   – А еще Анна сказала мне, что ваш водитель... что он тоже участвует в этом. И я хочу знать, ограничится ли дело только вами двоими, потому что на большее я не соглашусь ни за какие блага. И не потому, что не могу или не хочу, а потому, что я уже обручена и должна соответствовать нравственным нормам. Если бы не деньги, я бы даже и думать об этом не стала.
   – Скажи, ты уже была с мужчиной? – с любопытством спросил я Грейс, озадаченный ее странным поведением: так она была не похожа на жизнерадостную Анну.
   – Да, – честно призналась она, – была, и не раз. И хотя я всем отказываю, в том числе и моему жениху, можете не сомневаться: делаю я это не потому, что мне не нравится это дело, а просто опасаюсь последствий – беременности и всего такого. При мысли об этом мне становится не по себе. Я очень хочу иметь дом, семью, детей и уверена, что в браке с Чарли мои заветные мечты сбудутся. А мое присутствие здесь... для меня это только средство достижения цели, и я не считаю это средство каким-то плохим. А теперь, когда мы поняли друг друга, давайте заниматься тем, чем собирались, потому что иначе мне влетит дома по первое число, если я поздно вернусь.
   – Да, но что если, – продолжал разговор я, – следствием этой нашей встречи станет беременность? Тебя это не беспокоит? Ты не боишься, что, отдавшись мне и Джозефу, через несколько месяцев можешь оказаться в интересном положении?
   – Через три недели у нас свадьба, – сказала она просто, – и хотя Чарли никогда не спал со мной, можете не сомневаться, что к тому времени, как он станет моим законным мужем, я отдамся ему. Так что, как видите, я позаботилась о возможных последствиях, как вы их называете, и можете ни о чем не беспокоиться.
   На этом я порешил завершить этот прозаический разговор и, вложив в руку Грейс крупную банкноту, прижал ее к себе и весь отдался наслаждению, которое давало соприкосновение с ее свежим, юным телом.
   Она лежала в моих объятиях, позволяя мне делать все, что я хочу. Шаря рукой по ее платью, я мял и ласкал ее упругие молодые груди, отделенные от моих пальцев лишь тонкой шелковой тканью. Запустив одну руку под платье и скользя по гладкому шелку ее чулок все выше и выше, я наконец почувствовал под пальцами восхитительную кожу ее бедер.
   Мой член к этому времени так и рвался наружу, и я, рывком расстегнув ширинку, вызволил его на свободу; он мигом оказался в ее маленькой ручке, которая принялась теребить и ласкать его столь приятнейшим образом, что у меня вскоре возникло ощущение, что я вот-вот исторгнусь прямо в ладошку.
   – Ах, как же ты хороша! – пробормотал я и, раздвинув ее бедра, вначале погладил ее живот, а потом спустился вниз и поиграл курчавыми волосками на ее лобке, после чего принялся ласкать губки, предварявшие вход в ее чувствилище. Наконец я почувствовал, что буквально сгораю от желания. Покрыв ее рот своим, я обнял ее рукой за шею и притянул к себе, заключив в столь жаркие и страстные объятия, будто собирался взять ее силой.
   – Мое платье, платье! – крикнула Грейс. – Не испачкайте его, умоляю. Вы можете кончить прямо на него, и мне придется...
   – Ну так сними его, – ответил я не без грубости и, чтобы слова не расходились с делом, принялся через голову стаскивать с нее платье.
   Грейс высвободилась из-под меня, приподнялась и выбралась из платья, позволив мне увидеть ее почти обнаженной. Затем, одним движением скинув с себя трусики, она предстала передо мной полностью нагой.
   Я схватил ее за руку, притянул к себе и принялся покрывать ее нагое тело страстными поцелуями. Член мой, уже достигший предела напряжения, дергался и пульсировал. Я опрокинул девушку на спину и возлег на нее сверху, сгорая от безумного желания. Она широко раскинула ноги, и я оказался между ними. Затем, расположив головку моего члена у входа в ее отверстие, я сделал движение вперед... но был несказанно удивлен, обнаружив, что даже головка не вошла внутрь, не говоря о самом члене. И хотя я старался изо всех сил, естественная величина моего конца в сочетании с узостью ее отверстия сводили все мои усилия на нет.
   – Вам с этим никогдане справиться! – выдохнула Грейс так, словно эти слова сами изошли из ее тела под воздействием моих усилий. – Я знаю, я там чересчур узка. Слишком много времени прошло с тех пор, как я это делала в последний раз.
   Я счел за лучшее не спорить с ней и, вскочив на ноги, дернул за шнурок звонка, призывая Джозефа, а сам в это время жадно разглядывал ее прекрасное обнаженное тело.
   – Что вы собираетесь делать? – спросила она, глядя на меня снизу и делая попытку подняться на ноги, но я снова мягко уложил ее на спину.
   – Я звоню Джозефу, – объяснил я. – Скажу ему, чтобы он принес мазь, с помощью которой надеюсь значительно облегчить решение этой проблемы. Не бойся и не смущайся, ведь тебе придется и с ним заняться любовью, так что вид твоего обнаженного тела будет для него приятным сюрпризом.
   В этот момент Джозеф тихо постучал в дверь, я впустил его и сообщил о препятствии, с которым встретился. Он бросил взгляд на девушку, а она от стыда спрятала лицо в подушку. Судя по тому, что брюки на нем были расстегнуты, он, видимо, вовсю утешал Анну. Джозеф вышел и через минуту вернулся с бутылочкой мази.
   Поставив мазь перед собою, я оседлал девушку и для начала щедро умаслил головку своего орудия, а затем, вновь заключив ее в объятия, предпринял вторую попытку овладеть ею. На этот раз мне удалось вклинить головку между плотно сомкнутых губок. Заняв более удобную позицию, я сделал сильное движение вперед всем телом – и почти целый дюйм моего пульсирующего органа оказался в ее влагалище.
   – О-о-о-о-о-ох, – простонала она, ерзая всем телом по подушке и упираясь руками мне в подбородок, словно собираясь оттолкнуть от себя, – вы мне делаете бо-о-о-ольно! Ой-ой-ой-ой! Он слишком... слишком большой! Выньте его на минутку. Всего на минутку. Ох, как он меня распирает! Я этого не вынесу! Вы... Постойте! Постойте!
   Но меня уже ничто на свете не заставило бы покинуть с таким трудом завоеванные позиции, поэтому я, крепко удерживая руками ее противодействующие моим усилиям ягодицы, на мгновение словно завис над нею, а затем одним движением наполовину погрузил свой кинжал в ее трепещущие цепкие ножны. Грейс издала безумный крик боли и, лишившись чувств, обмякла в моих руках.
   Должно быть, это жестокое движение причинило ей немалую боль, но я, будучи одержим страстью, уже не в силах был остановиться и, видя, что она потеряла сознание, решил извлечь максимум выгоды из этой ситуации: несколькими мощными толчками я вошел в нее до упора и распластался на ней, тяжело дыша и жадно хватая ртом воздух. Так я и лежал, пока девушка не пришла в чувство.
   Крик боли, который издала Грейс, был настолько громким, что вполне мог напугать Анну, да и напугал бы, не полагайся я на Джозефа и его инструмент, – уж они-то вдвоем должны были исключить всякое досадное недоразумение. К тому же дверь в комнату была закрыта и наверняка заглушила крик.
   Я с нетерпением ждал, когда девушка придет в сознание. Вскоре она начала подавать признаки жизни и, едва открыв глаза, принялась ерзать подо мной, двигая своей попкой. Убедившись, что боль от первого проникновения прошла, я начал ритмические движения, добиваясь того, чтобы инструмент мой скользил вдоль разогретых и орошенных влагой стенок ее оболочки, словно палец в перчатке.
   – Ой-ой-ой, – закричала она, – какой вы грубый! Грубый и бестактный! Неужели вы не можете быть чуточку понежнее со мной?
   Однако, как только боль уступила место более страстным чувствам, она с силой обхватила руками мою шею, отвечая мне встречными движениями бедер, ее губы впились в мои – и мы стали одним живым организмом, повинующимся единому ритму желания, сопровождая наши движения криками и стонами страсти.
   – О-о-о-о-о-о-о, – стонала она, вся подаваясь вперед, чтобы принять в себя моего мчащегося ей навстречу скакуна. – О-о-о-о, та-а-а-к, та-а-ак! – И ее отверстие смыкалось и размыкалось, послушно реагируя на стремительные, сладостные въезды и выезды моего жеребца. – Та-а-а-ак, вот та-а-а-ак! О-о-о-о-о-о-о! А-а-а-а-а-а-а! Я сейчас!.. О-о-о-о-о, мой дорогой, как мне хорошо! – И она оросила мое разбухшее орудие потоками горячей жидкости.
   Снова и снова сладострастно сжималось ее узкое отверстие, всякий раз орошая меня струйкой девичьей росы, и, чувствуя это, я вместе с ней близился к завершению. И когда я уже был на самом пределе, я, стиснув ее в своих объятиях, прошептал ей в самое ухо:
   – Вот он, ребеночек, которого ты так боишься. Сейчас я пущу в твое чрево пульсирующую жизнь! Сейчас, сейчас, сейчас! – и, взрываясь в ней, прокричал: – Вот он, первый плод твоего замужества! Прими его и храни, как дар от меня! – Струя горячей спермы устремилась в ее чрево – я не помню, чтобы прежде из меня исходило так много семени! – и я, войдя в нее до упора, ощутил самые сокровенные уголки ее женского естества.
   В этот момент она еще раз испустила из себя сок, и мы распластались на подушках в объятиях друг друга, бездыханные и обессилевшие. Я некоторое время лежал на ней без движения, чувствуя, как глубоко в ее чреве пульсирует мой член, загнанный по самое некуда, а она, обезумев от желания, как сумасшедшая вращала подо мной тазом, выдаивая из меня все до последней капли. Почувствовав, что жизнь понемногу возвращается ко мне, я снова начал медленные раскачивания.
   Второе совокупление продолжалось значительно дольше первого, и я сполна насладился сладкой узостью ее чувствилища. Грейс успела оросить меня соком четыре или пять раз, прежде чем я опять испустил в нее струю спермы, после чего мы оба затихли.
   Придя в себя и восстановив дыхание, я решил извлечь из недр девушки свой инструмент, но едва я вытащил пробку из этой живой бутыли, как из нее на подушки хлынула тягучая, вязкая жидкость. Я начал приводить себя в порядок, а Грейс, плотно сомкнув ноги, перевернулась на бок, словно желая скрыть от посторонних глаз этот изъян, нанесенный ее красоте. И тут я увидел, что во влаге, сочившейся из ее тела, присутствуют какие-то красноватые вкрапления, и сразу догадался, что это девственная плева, точнее – ее остатки, с которыми она теперь рассталась навсегда. И, глядя на обнаженную девушку, лежавшую передо мной, я испытал необычный прилив гордости.
   – А теперь черед Джозефа, – весело сказал я.
   При этих словах она повернула ко мне свое залитое слезами лицо и, выставив руку в умоляющем жесте, сказала:
   – Нет-нет, пожалуйста, прошу вас! Подождите хотя бы несколько минут! Я приму его, как мы и договорились, но мне нужно несколько минут, чтобы прийти в себя. А потом, если вы настаиваете, я выполню свою часть нашего соглашения.
   Волна сочувствия нахлынула на меня, и я подумал, что эта бедняжка, дабы устроить свой брак с возлюбленным, который еще не познал ее как женщину, продает себя – продает только затем, чтобы он мог, наконец, овладеть и насладиться ею. И вот она лежит здесь, готовая отдаться совершенно незнакомому человеку, моему слуге, а семя мое тем временем проникает в самые глубины ее чрева... Нет, это было невыносимо. Так не должно быть. И вдруг мне пришла в голову мысль: а что, если она и вправду забеременеет и ее чрево понесет моего ребенка? Может быть, лучше подождать немного, пока я не увижу результат? Джозефу вполне хватит Анны, а вот если Грейс, как она опасалась, понесет от меня, то дело примет неожиданный и приятный оборот. Я тут же принял решение.
   – Ладно, – сказал я, – так и быть. Тебе не нужно ложиться под Джозефа. Я передумал. Когда придешь в себя, можешь одеваться и уходить. Тебя это устраивает, моя дорогая? – Я снова лег рядом с нею и покрыл ее лицо поцелуями.
   – О да, я так рада, что вы меня избавили от этого. Как я уже сказала, я готова выполнить свою часть соглашения, но вы и вправду сделали мне очень больно. У меня еще никогда не было такого большого... О, он буквально растерзал меня на части! Мне кажется, я и идти-то не смогу. Помогите мне, пожалуйста, встать на ноги.
   Я помог ей подняться. Как только она встала, плодоносная влага, исторгнутая мною внутрь ее чрева, начала струйками стекать по ее обнаженным бедрам, но она не обращала на это внимания, ибо, к радости своей, убедилась, что жива-здорова и вполне владеет своими членами. Я протянул девушке полотенце и оставил ее, чтобы она могла привести себя в порядок. Приоткрыв дверь, я тихонько заглянул в соседнюю комнату, чтобы посмотреть, чем там заняты Джозеф и Анна.
   Оказалось, что заглянул я как раз вовремя, потому что между ними происходило... даже не совокупление, а настоящее сражение: переплетясь телами, они яростно катались по подушкам; на Анне не было никакой одежды, а на Джозефе оставались только трусы. Я повернулся к Грейс, и она, увидев в приоткрытую дверь столь соблазнительное действо, столь жаркую схватку между самцом и самкой, принялась жадным, горящим взором следить за всеми ее перипетиями, пока парочка, слившаяся в сладострастном объятии, не замерла в изнеможении и по телу любовников пробежала дрожь – самец испустил струю в нежное тело самки.
   При виде нас они смутилась и поспешно вскочили на ноги, а мы с Грейс, видя их смущение, от души рассмеялись.
   После этого девушки оделись, а поскольку я высказал желание узнать как можно больше об их прежних любовных похождениях и о том, при каких обстоятельствах они потеряли невинность, то мы договорились встретиться в следующий раз как можно раньше, после чего их развезли по домам. Покончив с этим, мы с Джозефом предались другим развлечениям и удовольствиям.
   Читатель может не сомневаться – развлечений у меня было более чем достаточно. Джозеф при этом неизменно выступал в качестве моего личного слуги, и у него всегда было наготове что-нибудь этакое; вот и на этот вечер у него было запланировано одно мероприятие, которое должно было – в чем он нисколько не сомневался – доставить мне подлинное удовольствие. Но об этом – по мере развития событий.