Кружок спортсменов-любителей Путиловского завода. Петербург. 1913 г.
Развитие рабочего движения в России в конце XIX – начале XX в. выявило странную, на первый взгляд, закономерность: наиболее активно в нем участвовали не самые обездоленные слои трудящихся, а рабочие обеих столиц, в которых преобладали отряды сравнительно высокооплачиваемого пролетариата: металлистов, железнодорожников и занятые на оборонных заводах. По данным переписи 1897 г. культур но-образовательный уровень последних был существенно выше, чем у других территориально-профессиональных отрядов рабочего класса. В то время, как среди мужского населения страны грамотных было 29%, то для рабочих этот показатель был более чем вдвое выше. В Петербурге же грамотные среди рабочих-мужчин в 1914 г. составляли 82%, а среди женщин – 56% . В Московской губернии несколько ранее уровень грамотности фабрично-заводских рабочих равнялся 76% . Именно этот фактор, с одной стороны, и более широкая подверженность столичных рабочих агитационно– пропагандистской обработке со стороны социалистических партий – с другой, делали их застрельщиками в классовых схватках революционных лихолетий 1905—1907 и 1917– 1920 гг.
Интеллигенция
В социальном отношении под интеллигенцией понимают обычно людей хорошо образованных (имеющих законченное или неполное высшее образование), занимающихся преимущественно умственным трудом. В начале XX в. она исчислялась примерно в 800 тыс. человек, что вместе с семьями составляло 2,2% населения России. Более точные количественные сведения по отдельным группам интеллигенции содержат материалы переписи 1897 г. Согласно им работники просвещения и медицины составляли 240 тыс. человек, из них две трети – учителя. Другая близкая к ним группа лиц свободных профессий – ученых, литераторов, юристов, актеров, музыкантов – насчитывала 36 тыс. Всего, таким образом, в сфере культуры трудилась треть отечественной интеллигенции. Следующий большой отряд интеллигенции составляли служащие промышленности, финансовой системы, транспорта, а также сельского хозяйства (агрономы, ветеринары, землемеры) – всего 350 тыс. человек, причем две трети их находились на частной службе.
В последнюю компактную группу служилой интеллигенции входили чиновники госаппарата, командный состав армии, служащие земств и городских дум – в общей сложности 207 тыс. человек.
В начале XX в. в связи с бурным развитием промышленности быстро росли ряды производственной интеллигенции, а также учительства (особенно в связи с подготовкой всеобщего начального образования), в период Первой мировой войны – офицерский корпус, служащие местного самоуправления, кооперации.
Наряду с различиями по профессиональному признаку интеллигенция была дифференцирована по социальному положению в обществе. К самым состоятельным ее слоям относились сословно-дворянская, буржуазная и так называемая цензовая (чиновники высоких рангов) интеллигенция. Основную же ее массу составляли учителя начальных школ, низшие служащие местного государственного аппарата, путей сообщения, связи, а также студенты и учащиеся старших классов гимназий и реальных училищ.
Андреева, Горький, Стасов, Яковлева, Репин, Нордман-Северова в репинских «Пенатах»
Сосредоточенная главным образом в самых крупных городах и особенно в обеих столицах, интеллигенция отличалась повышенной общественной активностью и политическим влиянием на другие слои населения. Тон в ее рядах к началу XX в. задавали либерально-демократические и умеренно– социалистические группировки, вскоре ставшие ядром оппозиционных и противоправительственных партий – октябристов, кадетов, народных социалистов, социалистов– революционеров и социал-демократов. Идейной формой российской интеллигенции, по меткому определению П. Струве, являлось «ее отщепенчество, ее отчуждение от государства и враждебность к нему». То же отмечал и Н. Бердяев, подчеркнув, что отечественная интеллигенция «не любила государства и не считала его своим». Еще более самокритично охарактеризовал русскую интеллигенцию И. Шмелев, писавший, что она «не смогла создать крепкого национального ядра, к которому бы тянулось самое лучшее, самое сильное, самое яркое по талантам изо всего русского, живого». «Не было национально воспитанной, сильной, русской интеллигенции, – продолжал он. – Был великий разнобой сил, и равнодействующая сил этих пошла не по России, а вне, в «пространство», вследствие чего откинутая в него страна «попала туда», где принимают безымянных – в цепкие лапы Интернационала»… Народ, по выражению Шмелева, безмолвствовал, ибо правит жизнью не «почва», а «сеятели». «Русской интеллигенции, – заключал свою суровую оценку выдающийся русский писатель, – надо понять свое национальное назначение, понять Россию, ее пути – каждый народ имеет свои пути, – и, поняв, идти … покорно к целям, указанным судьбою – смыслом истории – Богом».
Как показали дальнейшие события, успешно выполнить столь сложную историческую миссию в рамках XX в. отечественной интеллигенции оказалось не по плечу. Справиться с нею предстоит современному и будущему поколениям нашей интеллигенции.
В последнюю компактную группу служилой интеллигенции входили чиновники госаппарата, командный состав армии, служащие земств и городских дум – в общей сложности 207 тыс. человек.
В начале XX в. в связи с бурным развитием промышленности быстро росли ряды производственной интеллигенции, а также учительства (особенно в связи с подготовкой всеобщего начального образования), в период Первой мировой войны – офицерский корпус, служащие местного самоуправления, кооперации.
Наряду с различиями по профессиональному признаку интеллигенция была дифференцирована по социальному положению в обществе. К самым состоятельным ее слоям относились сословно-дворянская, буржуазная и так называемая цензовая (чиновники высоких рангов) интеллигенция. Основную же ее массу составляли учителя начальных школ, низшие служащие местного государственного аппарата, путей сообщения, связи, а также студенты и учащиеся старших классов гимназий и реальных училищ.
Андреева, Горький, Стасов, Яковлева, Репин, Нордман-Северова в репинских «Пенатах»
Сосредоточенная главным образом в самых крупных городах и особенно в обеих столицах, интеллигенция отличалась повышенной общественной активностью и политическим влиянием на другие слои населения. Тон в ее рядах к началу XX в. задавали либерально-демократические и умеренно– социалистические группировки, вскоре ставшие ядром оппозиционных и противоправительственных партий – октябристов, кадетов, народных социалистов, социалистов– революционеров и социал-демократов. Идейной формой российской интеллигенции, по меткому определению П. Струве, являлось «ее отщепенчество, ее отчуждение от государства и враждебность к нему». То же отмечал и Н. Бердяев, подчеркнув, что отечественная интеллигенция «не любила государства и не считала его своим». Еще более самокритично охарактеризовал русскую интеллигенцию И. Шмелев, писавший, что она «не смогла создать крепкого национального ядра, к которому бы тянулось самое лучшее, самое сильное, самое яркое по талантам изо всего русского, живого». «Не было национально воспитанной, сильной, русской интеллигенции, – продолжал он. – Был великий разнобой сил, и равнодействующая сил этих пошла не по России, а вне, в «пространство», вследствие чего откинутая в него страна «попала туда», где принимают безымянных – в цепкие лапы Интернационала»… Народ, по выражению Шмелева, безмолвствовал, ибо правит жизнью не «почва», а «сеятели». «Русской интеллигенции, – заключал свою суровую оценку выдающийся русский писатель, – надо понять свое национальное назначение, понять Россию, ее пути – каждый народ имеет свои пути, – и, поняв, идти … покорно к целям, указанным судьбою – смыслом истории – Богом».
Как показали дальнейшие события, успешно выполнить столь сложную историческую миссию в рамках XX в. отечественной интеллигенции оказалось не по плечу. Справиться с нею предстоит современному и будущему поколениям нашей интеллигенции.
§3
Уровень жизни разных социальных групп
Основными источниками дохода, обеспечивающими соответствующий уровень жизни населения страны в начале XX в. были личный труд, затем торгово-промышленные предприятия, земля с хозяйством, базирующимся на ней, жилищная недвижимость и денежные капиталы. В зависимости от величины перечисленных источников дохода и эффективности их функционирования жизненный уровень различных социальных страт российского общества существенно разнился.
Положение рабочих
У рабочих главным источником дохода служила заработная плата. По сведениям фабрично-заводской инспекции средняя по России зарплата в месяц составляла: в 1900 г. — 16 руб. 17 коп., а в 1913 г. – почти 22 руб. При этом в разных отраслях промышленности она колебалась в 1913 г. от 18 (у текстильщиков) до 50 руб. (у металлистов). У рабочих мелкой промышленности, на которую действие фабрично-заводской инспекции не распространялось, уровень зарплаты был несколько ниже. Доплаты к зарплате увеличивали ее от 10 до 60%. Штрафы размером в среднем 1 руб. взимались тоже в среднем 2 раза в год на одного рабочего. Согласно закону деньги от них шли на нужды самих рабочих.
Рабочий день на предприятиях, подчиненных фабрично-заводской инспекции, длился в среднем в 1905 г. – 10,2 часа, а в 1913 г. – 9,9 часа. В мелкой промышленности он равнялся 11—12 часам и более. По закону, помимо воскресений, устанавливалось 17 обязательных праздничных дней. Рабочий год, таким образом, должен был составлять 296 дней, фактически же он равнялся на фабриках и заводах 275 дням (в США тогда же – 305 дням).
Представление об уровне жизни как рабочих, так и других социальных групп населения нельзя составить без учета цен на продовольствие, предметы ширпотреба и услуги. Среднегодовые цены в Москве, по данным статистики 1913 г., приведены в табл. 2:
Таблица 2
По материалам бюджетных обследований низкооплачиваемые одинокие рабочие-мужчины на питание тратили 46% заработка, среднеоплачиваемые – 33, а семейные – соответственно 57 и 45%. Преобладающей пищей была хлебно-овощная – щи, каша, хлеб, картошка, капуста. В меньшей степени в рацион входили – мясо, рыба, жиры, сахар, молоко.
Следом за питанием шли расходы на жилище. В Москве в 1913 г. можно было снять: «угол» за 1 руб. в месяц, комнату – от 3 руб. и выше, снять (с платой в среднем 20 коп. за 1 м2) или купить квартиру, а также дом.
Соотношение цен и заработков показывает, что среднеоплачиваемые рабочие могли сносно питаться и найти жилье, хотя низкооплачиваемые вынуждены были жить в казармах и потреблять, по отзывам санитарных врачей, низкокалорийную пищу.
Рабочий день на предприятиях, подчиненных фабрично-заводской инспекции, длился в среднем в 1905 г. – 10,2 часа, а в 1913 г. – 9,9 часа. В мелкой промышленности он равнялся 11—12 часам и более. По закону, помимо воскресений, устанавливалось 17 обязательных праздничных дней. Рабочий год, таким образом, должен был составлять 296 дней, фактически же он равнялся на фабриках и заводах 275 дням (в США тогда же – 305 дням).
Представление об уровне жизни как рабочих, так и других социальных групп населения нельзя составить без учета цен на продовольствие, предметы ширпотреба и услуги. Среднегодовые цены в Москве, по данным статистики 1913 г., приведены в табл. 2:
Таблица 2
По материалам бюджетных обследований низкооплачиваемые одинокие рабочие-мужчины на питание тратили 46% заработка, среднеоплачиваемые – 33, а семейные – соответственно 57 и 45%. Преобладающей пищей была хлебно-овощная – щи, каша, хлеб, картошка, капуста. В меньшей степени в рацион входили – мясо, рыба, жиры, сахар, молоко.
Следом за питанием шли расходы на жилище. В Москве в 1913 г. можно было снять: «угол» за 1 руб. в месяц, комнату – от 3 руб. и выше, снять (с платой в среднем 20 коп. за 1 м2) или купить квартиру, а также дом.
Соотношение цен и заработков показывает, что среднеоплачиваемые рабочие могли сносно питаться и найти жилье, хотя низкооплачиваемые вынуждены были жить в казармах и потреблять, по отзывам санитарных врачей, низкокалорийную пищу.
Жизненный уровень служащих и интеллигенции
Заработки служилой и частнопрактикующей интеллигенции разнились гораздо больше, чем рабочих. В их среде, помимо групп с низкой и средней зарплатой, были слои с высокими и сверхвысокими доходами. Группа с низкими окладами (30—40 руб. в месяц) состояла из народных учителей начальных школ, низших служащих почты и телеграфа, железных дорог, обслуживающего медперсонала, корректоров и прочих. К ней следует отнести также начинающих мелких чиновников, вольнонаемных служащих госаппарата, земств, многих актеров, студентов, зарабатывающих частными уроками. Бюджет семей этой группы мало чем отличался от средних рабочих. К категории среднеобеспеченной интеллигенции принадлежали служащие и чиновники средних разрядов, учителя казенных гимназий, реальных училищ, младшие офицеры, часть журналистов с доходом от 50 до 100 руб. в месяц. На эти деньги можно было иметь хорошую квартиру с прислугой, учить детей, посещать театры, приобретать книги.
Высокие заработки интеллигенции превышали 100– 160 руб. в месяц (более 2 тыс. в год). Всего лиц, имеющих подобный доход от личного труда, насчитывалось 191,3 тыс. или 23,4% интеллигенции. Они олицетворяли элиту служилых людей, занятых умственным трудом (учителя частных гимназий, инженеры, доценты и профессора вузов, преуспевающие адвокаты, журналисты, средние и высшие офицеры).
Профессора получали 170—250 руб. в месяц, бесплатную многокомнатную квартиру, многих обеспечивали выездом (лошадьми с упряжкой и экипажем). Столько же и больше имели инженеры, особенно горные, полковники и чиновники высоких рангов.
К группе крупной буржуазной интеллигенции (с зарплатой свыше 10 тыс. руб. в год) принадлежали полные генералы, начальники железных дорог, товарищи министров, министры. Самые высокие оклады имели управляющие крупными железными дорогами и банками. К примеру, С. Витте в бытность управляющим Юго-Западными дорогами получал 52 тыс. руб. в год, а директор-распорядитель Волжско-Камского банка П. Барк – 150 тыс. Заняв в разное время пост министра финансов, и тот и другой перешли на годовые оклады в 22 тыс. руб.
Высокие заработки интеллигенции превышали 100– 160 руб. в месяц (более 2 тыс. в год). Всего лиц, имеющих подобный доход от личного труда, насчитывалось 191,3 тыс. или 23,4% интеллигенции. Они олицетворяли элиту служилых людей, занятых умственным трудом (учителя частных гимназий, инженеры, доценты и профессора вузов, преуспевающие адвокаты, журналисты, средние и высшие офицеры).
Профессора получали 170—250 руб. в месяц, бесплатную многокомнатную квартиру, многих обеспечивали выездом (лошадьми с упряжкой и экипажем). Столько же и больше имели инженеры, особенно горные, полковники и чиновники высоких рангов.
К группе крупной буржуазной интеллигенции (с зарплатой свыше 10 тыс. руб. в год) принадлежали полные генералы, начальники железных дорог, товарищи министров, министры. Самые высокие оклады имели управляющие крупными железными дорогами и банками. К примеру, С. Витте в бытность управляющим Юго-Западными дорогами получал 52 тыс. руб. в год, а директор-распорядитель Волжско-Камского банка П. Барк – 150 тыс. Заняв в разное время пост министра финансов, и тот и другой перешли на годовые оклады в 22 тыс. руб.
Благосостояние крестьянства
Жизненный уровень крестьянства неоднократно изучался различными правительственными и земскими статистиками. Бюджеты крестьянских хозяйств, составленные ими, показали, что бедняки (безлошадные, но с коровой и посевом до 3 дес.) жили главным образом промыслами и наймом. Денежная часть их дохода была выше, чем у средних хозяев, но питание скуднее. Бюджеты середняков (с посевом 3—9 дес., 1—2 лошадьми и 1—3 коровами) были как по доходам, так и по расходам в 1,5—2 раза выше, причем основные расходы шли на питание. У зажиточных дворов расходы на питание составляли от 30 до 50%, но зато другая их половина приходилась на хозяйственные нужды. Чистую прибыль извлекали хозяева только этой группы, у середняков же она случалась только в урожайные годы. Разница в питании, одежде между крайними группами дворов была значительной, но на порядок, другой меньше, чем у горожан.
Степень социальной напряженности, измеряющаяся разницей между уровнем жизни самых бедных и самых богатых групп населения, в России была сравнительно невысокой.
Однако недостаточно обеспеченных и недовольных людей было много как в городе, так и в деревне, что создавало почву для распространения влияний радикальных политических партий. Политическую обстановку обострила Первая мировая война.
Степень социальной напряженности, измеряющаяся разницей между уровнем жизни самых бедных и самых богатых групп населения, в России была сравнительно невысокой.
Однако недостаточно обеспеченных и недовольных людей было много как в городе, так и в деревне, что создавало почву для распространения влияний радикальных политических партий. Политическую обстановку обострила Первая мировая война.
Глава 2
Начало модернизации народного хозяйства страны
§1
Промышленность и банковская система страны
В конце XIX в. происходит коренная перестройка российской промышленности на основе новой техники. Среди факторов, обусловивших ее, первостепенное значение имело широкомасштабное капитальное строительство в трех сферах: железнодорожной, промышленной и городской. Для развертывания этого строительства была создана база собственных новых ресурсов – минерального топлива (каменного угля и нефти), металлов, цемента и др., а также база отечественного машиностроения, что свидетельствовало о начале перехода к индустриализации народного хозяйства России.
От промышленного бума конца XIX в. через кризис и депрессию к новому подъему
В течение 1893—1900 гг. среднегодовые темпы роста валовой продукции промышленности достигли 8,1%, тогда как в 1887– 1892 гг. они составляли 4,9%. Особенно высокими темпами росла тяжелая промышленность, поднявшая производство продукции в 2,3 раза. А ключевые ее отрасли сделали еще больший скачок, увеличив добычу угля и нефти, выплавку чугуна в 3 раза, а производство железа и стали в 2,5 раза. В металлургии произошел настоящий технический переворот, обеспечивший наивысшую выплавку на новых домнах Юга, а на Урале был внедрен ряд иных усовершенствований. Если в 1885 г. внутреннее производство покрывало менее 60% потребления черных металлов, то в 1900 г. – 86%.
Период подъема был сопряжен с бурным ростом строительства железных дорог, обеспечиваемым государственными инвестициями. Следует подчеркнуть, что это была политика, учитывающая большую роль железных дорог для будущей индустриализации страны, хотя в начале многие дороги были убыточными. Преодолевая финансовые трудности, правительство в 1893– 1904 гг. реализовало огромную программу строительства железных дорог. За 1893—1902 гг. их сеть увеличилась на 27 тыс. км. Кроме дорог, по собственно российской территории в этот период, в соответствии с секретным Русско-китайским договором 1896 г. и последующим соглашением между китайским посланником в России и правлением Русско-китайского банка о предоставлении последнему права постройки железной дороги через Маньчжурию в августе 1897 г., было начато строительство, а 1 июня 1903 г. – состоялось официальное открытие Китайско-Восточной железнодорожной магистрали. Возведение последней потребовало огромных капиталовложений: если стоимость прокладки одной версты Уссурийской железной дороги составляла 64 629 руб., Забайкальской — 77 170 руб., то КВЖД — 152 ООО руб. Столь сложен был рельеф местности, по которой она проходила, и столь велики были расходы на доставку необходимых строительных материалов.
В период смуты 1905—1907 гг. темпы железнодорожного строительства несколько спали, но в целом за пятилетие 1905– 1909 гг. оставались внушительными – по 1262 км ежегодно. Крупномасштабное железнодорожное строительство, в частности, создание Транссибирской магистрали и Ташкентской дороги, использовалось для развития промышленности, особенно тяжелой, и сельского хозяйства. Государство стало непосредственно осуществлять строительство железных дорог и финансировать их не только за счет заграничных займов, но и общебюджетных средств, что было в мировой практике того времени совершенно исключительным явлением. За 11 лет, с 1893 по 1903 г., в железнодорожное, промышленное и городское строительство было вложено 5,5 млрд руб., что превышало все производственные вложения за предшествующие 32 года почти на четверть, причем доля внутренних капиталов в общей сумме инвестиций поднялась с 45 до 70%. Возводились новые заводы и фабрики, одновременно реконструировались старые. Преображались города, возникали новые рабочие поселки. Все это вызывало повышенный спрос на металл, минеральное топливо и строительные материалы. Производство цемента возросло по стоимости в 3,5 раза, кирпича в 3,4 и лесоматериалов в 4 раза. Стоимость всей продукции тяжелой промышленности с 1892 по 1900 г. увеличилась в 2,5 раза. По добыче минерального топлива, выплавке металлов и машиностроению Россия вышла примерно на уровень промышленного развития Франции. Медленнее развивалась легкая промышленность, дополнительный рынок для которой создавался за счет вытеснения кустарного производства и домашнего ремесла продукцией крупной индустрии по мере роста городского населения. Хотя к началу XX в. легкая промышленность продолжала преобладать, ее удельный вес за 7 последних лет снизился с 60 до 53,5%, тогда как производство средств производства повысилось с 34 до 46,5%. За тот же период во всей промышленности, судя по выработке на одного рабочего, повысилась на 7,2% и производительность труда.
Молебствия в честь открытия работ по постройке Китайско-Восточной железной дороги. 1897 г.
Разработка новых месторождений сырья на окраинах страны и перемещение к ним обрабатывающей промышленности предопределили возрастание удельного веса Юга, Кавказа, Поволжья и Средней Азии в индустриальном потенциале страны и снижение в нем роли Центрально-промышленного региона, Северо-Запада и Урала.
В начале XX в. общеевропейский кризис поразил и Россию. Факторами, вызвавшими спад промышленности, являлось резкое сокращение железнодорожного строительства и связанных с этим заказов, ухудшение условий мирового денежного рынка, затруднившее получение кредитов, уменьшение иностранных инвестиций, омертвление на складах крупных запасов сырья и топлива в ходе предыдущего бума. Кризису оказались подвержены те отрасли тяжелой промышленности (металлургия, транспортное машиностроение, производство стройматериалов), продукция которых пользуется спросом во время подъема в новом капитальном строительстве. Они же в большей мере, чем другие отрасли, испытали на себе воздействие последующей депрессии.
Более выгодное положение наблюдалось в отраслях промышленности, выпускающих средства потребления. Их лишь косвенно задело некоторое замедление в условиях кризиса темпов прироста, но падения производства не произошло, наоборот, здесь имел место заметный прирост. А в годы застоя стало сказываться благотворное влияние новых железных дорог на сельское хозяйство, а также увеличение мировых цен на хлеб и на другие виды продовольствия. Более того, в 1907– 1908 гг. вырос спрос на предметы личного потребления, поскольку в период революции 1905—1907 гг. произошло повышение, примерно на 20%, зарплаты рабочих и доходов крестьянства (вследствие отмены выкупа земли).
Суммарные показатели состояния производства средств производства (группа А) и производства средств потребления (группа Б) обнаруживают, как это видно из табл. 3, общий рост всей крупной промышленности России в 1901—1908 гг. и ее новый подъем в предвоенное пятилетие.
Таблица 3
Итоговые данные о состоянии всей фабрично-заводской промышленности за 1900—1908 гг. свидетельствуют о том, что производство продолжало развиваться, но весьма своеобразно и противоречиво. Численность рабочих, занятых в промышленности, за это время возросла на 432 тыс. человек или на 21%, а выпуск продукции – на 37%. Опережающий рост продукции по отношению к численности рабочих рук есть прямой показатель того, что наряду с факторами экстенсивного развития промышленного производства в этом проявилась, пусть и в меньшей степени, тенденция к интенсификации. В черной же металлургии, где кризисное, а затем депрессивное (застойное) состояние производства было выражено рельефнее всего и даже был ликвидирован ряд заводов, в том числе 8 на юге России, к 1908 г. повысились (сравнительно с началом века) все его качественные характеристики: энерговооруженность труда, выплавка стали по отношению к выплавке чугуна и т.д. Прогресс в металлургии состоял и в факте опережения технологически оснащенным югом других металлургических районов страны. Энерговооруженность труда здесь в 3,3 раза превышала среднюю по стране. На пяти наиболее крупных заводах юга могло выплавляться две пятых общероссийской выплавки чугуна.
Нечто похожее наблюдалось и в банковско-финансовой среде. К 1908 г. упрочилось положение коммерческих банков: вновь создалась возможность нормального функционирования учетно-ссудных операций. Особенно стремительно развивались крупные петербургские банки. За 1900—1907 гг. удельный вес их капиталов среди активов акционерных банков поднялся с 38 до 57%. Столичные банки становились типичными для эпохи монополистического капитализма финансово-промышленными монополиями.
В отличие от промышленного бума 90-х годов подъем 1909—1913 гг., основные показатели которого отражены в приведенной табл. 3, проходил в условиях формирующегося российского монополистического капитализма. База предвоенного подъема была намного шире, чем в 90-х годах. Значительно возрос основной капитал крупной промышленности, вдвое расширилась сеть железных дорог, почти на столько же увеличилась продукция фабрик и заводов и на 55% – численность рабочих. Столыпинская аграрная реформа способствовала развитию производительных сил крестьянского хозяйства, росту торгового земледелия. Увеличение слоя зажиточных крестьян сопровождалось повышением спроса на сельскохозяйственные машины и орудия, стройматериалы, сортовые семена и удобрения, а рассасывание аграрного перенаселения посредством перелива избыточных рабочих рук из деревни в город способствовало расширению рынка рабочей силы в стране. Экспорт хлеба, масла и других продуктов дал стране в 1898—1913 гг. 17,4 млрд руб. Наряду с этим накопилось немало средств, которые в условиях кризиса и последующего застоя не вкладывались в расширение производства. В 1908 г. общая сумма отечественного капитала в акционерных компаниях составила 1795 млн руб. против 1187 млн руб. иностранных вложений. Огромный спрос на инвестиции в 1909– 1913 гг. был в основном удовлетворен за счет внутреннего денежного рынка. Наряду с упомянутыми выше факторами в предвоенном подъеме промышленности большую роль сыграла гонка вооружений, к которой наша страна по-настоящему приступила позже других государств.
Вследствие всего этого предвоенный промышленный подъем по интенсивности мало чем уступал буму 90-х годов, хотя и был не таким продолжительным. Среднегодовой прирост промышленной продукции в 1893—1900 гг. равнялся 9%, а в 1909—1913 гг. – 8,8%. Отрасли, выпускающие средства производства, увеличили валовую продукцию на 83% (среднегодовой прирост – 16,6%), а специализирующиеся на производстве средств потребления – на 35,3% (т.е. в среднем за год на 6,2%).
Удельный вес продукции тяжелой индустрии в общей промышленной продукции вновь поднялся до 38,5% (а если принять во внимание неучтенные в 1900 г. железнодорожные и военные предприятия – до 41%), т.е. превзошел уровень пика подъема 90-х годов. По темпам роста производства Россия обогнала все передовые страны Запада. Если мировая выплавка чугуна за эти годы увеличилась на 32%, в США – на 20%, в Германии – на 50%, то в России – на 64%. Выплавка же стали в России возросла на 82%, тогда как в Германии – на 50%. На Западе с 1913 г. наметились явные признаки спада, а в России подъем продолжался вплоть до начала Первой мировой войны.
Значительно выросло производство ряда отраслей легкой и пищевой промышленности, особенно тех из них, что удовлетворяли главным образом городской спрос (обувная, табачная, сахарная). Несколько медленнее развивалась самая крупная отрасль российской промышленности – хлопчатобумажная, но все же за 7 лет, с 1906 г., ее продукция увеличилась на 44%, сохранив среднегодовые темпы прироста, достигнутые в условиях подъема 90-х годов. В предвоенные годы существенно окрепла техническая база промышленности, возросла механизация и энерговооруженность труда. Общее количество механических сил увеличилось более чем в 2 раза, а энерговооруженность труда поднялась с 0,9 до 1,5 л.с. на одного рабочего, или на 67%.
Вместе с крупной фабрично-заводской и горной промышленностью продолжала развиваться и мелкая промышленность, которая включала 150 тыс. предприятий с числом рабочих от 2 до 15 человек. В общей сложности на них было занято около 800 тыс. рабочих, а продукция исчислялась в 700 млн руб.
Наряду с этими мелко-капиталистическими предприятиями насчитывалось 600 тыс. самостоятельных ремесленников, занимавшихся промысловой деятельностью без найма или с одним наемным работником. В зимние месяцы крестьянскими промыслами было занято еще 3,5—4 млн человек.
В отраслях и регионах с высокоразвитой крупной промышленностью мелкая промышленность дополняла крупную, занимая подчиненное положение. В хлебопечении, столярно-плотницком, кожевенно-обувном, шорно-седельном, валяльно-войлочном и швейном производстве мелкая промышленность поставляла на рынок основную массу продукции.
Период подъема был сопряжен с бурным ростом строительства железных дорог, обеспечиваемым государственными инвестициями. Следует подчеркнуть, что это была политика, учитывающая большую роль железных дорог для будущей индустриализации страны, хотя в начале многие дороги были убыточными. Преодолевая финансовые трудности, правительство в 1893– 1904 гг. реализовало огромную программу строительства железных дорог. За 1893—1902 гг. их сеть увеличилась на 27 тыс. км. Кроме дорог, по собственно российской территории в этот период, в соответствии с секретным Русско-китайским договором 1896 г. и последующим соглашением между китайским посланником в России и правлением Русско-китайского банка о предоставлении последнему права постройки железной дороги через Маньчжурию в августе 1897 г., было начато строительство, а 1 июня 1903 г. – состоялось официальное открытие Китайско-Восточной железнодорожной магистрали. Возведение последней потребовало огромных капиталовложений: если стоимость прокладки одной версты Уссурийской железной дороги составляла 64 629 руб., Забайкальской — 77 170 руб., то КВЖД — 152 ООО руб. Столь сложен был рельеф местности, по которой она проходила, и столь велики были расходы на доставку необходимых строительных материалов.
В период смуты 1905—1907 гг. темпы железнодорожного строительства несколько спали, но в целом за пятилетие 1905– 1909 гг. оставались внушительными – по 1262 км ежегодно. Крупномасштабное железнодорожное строительство, в частности, создание Транссибирской магистрали и Ташкентской дороги, использовалось для развития промышленности, особенно тяжелой, и сельского хозяйства. Государство стало непосредственно осуществлять строительство железных дорог и финансировать их не только за счет заграничных займов, но и общебюджетных средств, что было в мировой практике того времени совершенно исключительным явлением. За 11 лет, с 1893 по 1903 г., в железнодорожное, промышленное и городское строительство было вложено 5,5 млрд руб., что превышало все производственные вложения за предшествующие 32 года почти на четверть, причем доля внутренних капиталов в общей сумме инвестиций поднялась с 45 до 70%. Возводились новые заводы и фабрики, одновременно реконструировались старые. Преображались города, возникали новые рабочие поселки. Все это вызывало повышенный спрос на металл, минеральное топливо и строительные материалы. Производство цемента возросло по стоимости в 3,5 раза, кирпича в 3,4 и лесоматериалов в 4 раза. Стоимость всей продукции тяжелой промышленности с 1892 по 1900 г. увеличилась в 2,5 раза. По добыче минерального топлива, выплавке металлов и машиностроению Россия вышла примерно на уровень промышленного развития Франции. Медленнее развивалась легкая промышленность, дополнительный рынок для которой создавался за счет вытеснения кустарного производства и домашнего ремесла продукцией крупной индустрии по мере роста городского населения. Хотя к началу XX в. легкая промышленность продолжала преобладать, ее удельный вес за 7 последних лет снизился с 60 до 53,5%, тогда как производство средств производства повысилось с 34 до 46,5%. За тот же период во всей промышленности, судя по выработке на одного рабочего, повысилась на 7,2% и производительность труда.
Молебствия в честь открытия работ по постройке Китайско-Восточной железной дороги. 1897 г.
Разработка новых месторождений сырья на окраинах страны и перемещение к ним обрабатывающей промышленности предопределили возрастание удельного веса Юга, Кавказа, Поволжья и Средней Азии в индустриальном потенциале страны и снижение в нем роли Центрально-промышленного региона, Северо-Запада и Урала.
В начале XX в. общеевропейский кризис поразил и Россию. Факторами, вызвавшими спад промышленности, являлось резкое сокращение железнодорожного строительства и связанных с этим заказов, ухудшение условий мирового денежного рынка, затруднившее получение кредитов, уменьшение иностранных инвестиций, омертвление на складах крупных запасов сырья и топлива в ходе предыдущего бума. Кризису оказались подвержены те отрасли тяжелой промышленности (металлургия, транспортное машиностроение, производство стройматериалов), продукция которых пользуется спросом во время подъема в новом капитальном строительстве. Они же в большей мере, чем другие отрасли, испытали на себе воздействие последующей депрессии.
Более выгодное положение наблюдалось в отраслях промышленности, выпускающих средства потребления. Их лишь косвенно задело некоторое замедление в условиях кризиса темпов прироста, но падения производства не произошло, наоборот, здесь имел место заметный прирост. А в годы застоя стало сказываться благотворное влияние новых железных дорог на сельское хозяйство, а также увеличение мировых цен на хлеб и на другие виды продовольствия. Более того, в 1907– 1908 гг. вырос спрос на предметы личного потребления, поскольку в период революции 1905—1907 гг. произошло повышение, примерно на 20%, зарплаты рабочих и доходов крестьянства (вследствие отмены выкупа земли).
Суммарные показатели состояния производства средств производства (группа А) и производства средств потребления (группа Б) обнаруживают, как это видно из табл. 3, общий рост всей крупной промышленности России в 1901—1908 гг. и ее новый подъем в предвоенное пятилетие.
Таблица 3
Итоговые данные о состоянии всей фабрично-заводской промышленности за 1900—1908 гг. свидетельствуют о том, что производство продолжало развиваться, но весьма своеобразно и противоречиво. Численность рабочих, занятых в промышленности, за это время возросла на 432 тыс. человек или на 21%, а выпуск продукции – на 37%. Опережающий рост продукции по отношению к численности рабочих рук есть прямой показатель того, что наряду с факторами экстенсивного развития промышленного производства в этом проявилась, пусть и в меньшей степени, тенденция к интенсификации. В черной же металлургии, где кризисное, а затем депрессивное (застойное) состояние производства было выражено рельефнее всего и даже был ликвидирован ряд заводов, в том числе 8 на юге России, к 1908 г. повысились (сравнительно с началом века) все его качественные характеристики: энерговооруженность труда, выплавка стали по отношению к выплавке чугуна и т.д. Прогресс в металлургии состоял и в факте опережения технологически оснащенным югом других металлургических районов страны. Энерговооруженность труда здесь в 3,3 раза превышала среднюю по стране. На пяти наиболее крупных заводах юга могло выплавляться две пятых общероссийской выплавки чугуна.
Нечто похожее наблюдалось и в банковско-финансовой среде. К 1908 г. упрочилось положение коммерческих банков: вновь создалась возможность нормального функционирования учетно-ссудных операций. Особенно стремительно развивались крупные петербургские банки. За 1900—1907 гг. удельный вес их капиталов среди активов акционерных банков поднялся с 38 до 57%. Столичные банки становились типичными для эпохи монополистического капитализма финансово-промышленными монополиями.
В отличие от промышленного бума 90-х годов подъем 1909—1913 гг., основные показатели которого отражены в приведенной табл. 3, проходил в условиях формирующегося российского монополистического капитализма. База предвоенного подъема была намного шире, чем в 90-х годах. Значительно возрос основной капитал крупной промышленности, вдвое расширилась сеть железных дорог, почти на столько же увеличилась продукция фабрик и заводов и на 55% – численность рабочих. Столыпинская аграрная реформа способствовала развитию производительных сил крестьянского хозяйства, росту торгового земледелия. Увеличение слоя зажиточных крестьян сопровождалось повышением спроса на сельскохозяйственные машины и орудия, стройматериалы, сортовые семена и удобрения, а рассасывание аграрного перенаселения посредством перелива избыточных рабочих рук из деревни в город способствовало расширению рынка рабочей силы в стране. Экспорт хлеба, масла и других продуктов дал стране в 1898—1913 гг. 17,4 млрд руб. Наряду с этим накопилось немало средств, которые в условиях кризиса и последующего застоя не вкладывались в расширение производства. В 1908 г. общая сумма отечественного капитала в акционерных компаниях составила 1795 млн руб. против 1187 млн руб. иностранных вложений. Огромный спрос на инвестиции в 1909– 1913 гг. был в основном удовлетворен за счет внутреннего денежного рынка. Наряду с упомянутыми выше факторами в предвоенном подъеме промышленности большую роль сыграла гонка вооружений, к которой наша страна по-настоящему приступила позже других государств.
Вследствие всего этого предвоенный промышленный подъем по интенсивности мало чем уступал буму 90-х годов, хотя и был не таким продолжительным. Среднегодовой прирост промышленной продукции в 1893—1900 гг. равнялся 9%, а в 1909—1913 гг. – 8,8%. Отрасли, выпускающие средства производства, увеличили валовую продукцию на 83% (среднегодовой прирост – 16,6%), а специализирующиеся на производстве средств потребления – на 35,3% (т.е. в среднем за год на 6,2%).
Удельный вес продукции тяжелой индустрии в общей промышленной продукции вновь поднялся до 38,5% (а если принять во внимание неучтенные в 1900 г. железнодорожные и военные предприятия – до 41%), т.е. превзошел уровень пика подъема 90-х годов. По темпам роста производства Россия обогнала все передовые страны Запада. Если мировая выплавка чугуна за эти годы увеличилась на 32%, в США – на 20%, в Германии – на 50%, то в России – на 64%. Выплавка же стали в России возросла на 82%, тогда как в Германии – на 50%. На Западе с 1913 г. наметились явные признаки спада, а в России подъем продолжался вплоть до начала Первой мировой войны.
Значительно выросло производство ряда отраслей легкой и пищевой промышленности, особенно тех из них, что удовлетворяли главным образом городской спрос (обувная, табачная, сахарная). Несколько медленнее развивалась самая крупная отрасль российской промышленности – хлопчатобумажная, но все же за 7 лет, с 1906 г., ее продукция увеличилась на 44%, сохранив среднегодовые темпы прироста, достигнутые в условиях подъема 90-х годов. В предвоенные годы существенно окрепла техническая база промышленности, возросла механизация и энерговооруженность труда. Общее количество механических сил увеличилось более чем в 2 раза, а энерговооруженность труда поднялась с 0,9 до 1,5 л.с. на одного рабочего, или на 67%.
Вместе с крупной фабрично-заводской и горной промышленностью продолжала развиваться и мелкая промышленность, которая включала 150 тыс. предприятий с числом рабочих от 2 до 15 человек. В общей сложности на них было занято около 800 тыс. рабочих, а продукция исчислялась в 700 млн руб.
Наряду с этими мелко-капиталистическими предприятиями насчитывалось 600 тыс. самостоятельных ремесленников, занимавшихся промысловой деятельностью без найма или с одним наемным работником. В зимние месяцы крестьянскими промыслами было занято еще 3,5—4 млн человек.
В отраслях и регионах с высокоразвитой крупной промышленностью мелкая промышленность дополняла крупную, занимая подчиненное положение. В хлебопечении, столярно-плотницком, кожевенно-обувном, шорно-седельном, валяльно-войлочном и швейном производстве мелкая промышленность поставляла на рынок основную массу продукции.