Страница:
Не лучше была обстановка с признанием политической науки и в Советской России. Лишь отдельные ее темы развивались в рамках научного коммунизма, истории, права («История политических и правовых учений», «Государственное право»), географии («Регионоведение», «Страноведение»), международных отношений. Поэтому институциализация политологии в нашей стране началась только в конце 1980-х гг., хотя отдельные ее элементы имели место и ранее. Так, в 1955 г. советские ученые через Советское общество дружбы и культурных связей были представлены в Международной ассоциации политической науки (МАПН), созданной под эгидой ЮНЕСКО в 1949 г. В декабре 1960 г. была создана Советская ассоциация политических (государствоведческих) наук (С АПН), ставшая членом МАПН в 1961 г. Первым президентом С АПН был избран Г. X. Шахназаров. «Разумеется, – отмечает нынешний вице-президент РАПН О. Ю. Малинова, – в условиях подконтрольности общественных наук властям “де-факто” политология могла исследовать лишь объекты, географически и исторически удаленные, а также позволяющие сохранить политическую дистанцию»[21]. Официальные права «гражданства» российская политология получила 25 января 1989 г., когда был издан приказ ВАК при СМ СССР, предписывающий принять новую номенклатуру научных специальностей, в которую вошли «политические науки». В 1990 г. стали создавать кафедры политологии в вузах, преподавать новую учебную дисциплину «Политология» и принимать к защите диссертации по соответствующей тематике. Приходится констатировать, что институциализация политологии, как и многого другого в политической сфере российского общества (парламента, прав и свобод человека, политических партий, выборов, демократии), имела искусственный, разрешительно-предписательный, а не естественный, потребностно-явочный (т. е. идущий от потребностей общества и осуществляемый явочным порядком граждан) характер.
Таким образом, в становлении и институциализации политологии в России явно выделяются три этапа.
1. Этап зарождения политической науки в царской России (с конца XIX в. до 1917 г.). В империи не было завершенной демократической политической системы – предмета исследования политологов, поэтому политические исследования были несистематическими, часто посвящались зарубежным конституциям, правовым и избирательным системам, государствам, партиям. Кроме того, не было возможности создавать кафедры, факультеты научных центров, сообщества политологов. На этом этапе политология в России не была институционализирована.
2. Этап подспудного существования политической науки в Советской России (1917–1989). Политология не развивалось не столько потому, что отсутствовал предмет исследования, сколько потому, что ее выводы априори не устраивали власть. Невозможны были не только единичные исследования, но и сам факт признания кого-либо политологом. Тем не менее политологические исследования имели место в рамках других наук, и институциализация, хотя и случайным образом, шла (создание САПН, вступление ее в МАПН).
3. Этап институционализации политологии в демократической России (с 1989 г. по настоящее время).
2.4. Развитие политической теории в Европе и Америке
2.5. Основные этапы развития политической теории
2.6. Предметная область теории политики
Таким образом, в становлении и институциализации политологии в России явно выделяются три этапа.
1. Этап зарождения политической науки в царской России (с конца XIX в. до 1917 г.). В империи не было завершенной демократической политической системы – предмета исследования политологов, поэтому политические исследования были несистематическими, часто посвящались зарубежным конституциям, правовым и избирательным системам, государствам, партиям. Кроме того, не было возможности создавать кафедры, факультеты научных центров, сообщества политологов. На этом этапе политология в России не была институционализирована.
2. Этап подспудного существования политической науки в Советской России (1917–1989). Политология не развивалось не столько потому, что отсутствовал предмет исследования, сколько потому, что ее выводы априори не устраивали власть. Невозможны были не только единичные исследования, но и сам факт признания кого-либо политологом. Тем не менее политологические исследования имели место в рамках других наук, и институциализация, хотя и случайным образом, шла (создание САПН, вступление ее в МАПН).
3. Этап институционализации политологии в демократической России (с 1989 г. по настоящее время).
2.4. Развитие политической теории в Европе и Америке
В соревновании Европы и Америки по количеству и качеству исследований, по уровню преподавания и подготовленных специалистов вплоть до Второй мировой войны лидировали европейские национальные школы политической науки, среди которых выделялись германская, французская, английская и итальянская. Американские политологи, в том числе и основоположники науки о политике В. Вильсон, Ф. Гудноу, Ч. Мерриам, завершали образование в европейских университетах.
С приходом нацистов к власти и началом гонений на евреев и университетскую науку значительная часть ученых перебралась из Германии и оккупированных ею стран в Америку. Среди них были такие знаменитости, как Пол Лазарсфельд, Курт Левин, Вольфганг Келер, Ганс Шпеер, Карл Дойч, Карл Фридрих, Ганс Моргентау, Лео Лоуенталь, Лео Стросс, Франц Нойманн, Генри Эрманн, Отто Киршмейер, Герберт Маркузе, Ханна Арендт[22], которые внесли огромный вклад в развитие социальных наук и, в частности, политологии в США. Из-за военных действий все европейские теоретические социальные и политические исследования в Европе прекратились, в то время как американская политическая наука бурно развивалась. Уже к концу Второй мировой войны в европейские университеты пришла отраженная американская «волна»: помощь в восстановлении и обновлении политологических курсов, подготовке и переподготовке кадров, влияние на общее направление развития политической науки и определение приоритетных областей – все это исходило теперь из американских университетов. Этот односторонний процесс американского влияния на европейскую политическую науку интенсивно продолжался до 1960-х гг. и сменился затем не менее интенсивным, но двусторонним процессом научных обменов, процессом взаимодействия американской и европейской политической науки. Но это не было восстановлением довоенного статус-кво: на лидирующих позициях в политической науке теперь оказались США.
В настоящее время развитие политической науки в Старом свете координирует Европейский консорциум политических исследований (ЕКПИ, ECPR), созданный в 1970 г. Он выделяет средства университетам на создание научных лабораторий при национальных центрах, реализацию совместных исследовательских проектов, подготовку научных кадров. Под эгидой ЕКПИ выходит «Европейский журнал политических исследований» («The European Journal of Political Research»), здесь собран архив проведенных исследований. Кроме национальных ассоциаций европейских стран, в ЕКПИ входят на правах коллективных членов 140 факультетов и научно-исследовательских центра.
Российская ассоциация политических наук (РАПН) объединяет 54 региональных отделения и насчитывает в настоящее время более 400 зарегистрированных членов, хотя заявки на участие в III Всероссийском конгрессе политологов (2004) подали более 700 человек, а в IV (2006) – более тысячи.
Политологи США, как мы упоминали, еще в 1903 г. объединились в Американскую ассоциацию политических наук (ААПН, APSA), которая сегодня координирует работу более 1300 кафедр, отделений и факультетов и насчитывает более 13 тыс. членов. ААПН с 1906 г. издает «Обозрение американской политической науки» («American Political Science Review»).
Американская школа политологии занимает сегодня лидирующие позиции как по количеству студентов, докторантов и преподавателей, в том числе профессоров, университетов, колледжей и научно-исследовательских центров, проводимых исследований и опубликованных трудов, так и по их качеству. Кроме уже отмеченных черт и основных тем исследования американской школы (См. Американская школа политической науки), следует подчеркнуть открытость для критики и новаторский характер американской политической науки. Американские политологи первыми начали массовый анализ политических позиций избирателей. Пионерской в этом плане стала работа Стюарта Роуза «Количественный метод в политике» (1928). Уже в 1932 г. Джордж Гэллап на основании телефонных опросов предсказал победу на президентских выборах Франклина Рузвельта. Американские политологи и социологи первыми стали в массовом порядке применять метод опросов общественного мнения при исследовании самых разных проблем политики. Американские политологи первыми начали участвовать в профессиональных командах по подготовке выборов и использовать средства массовой коммуникации для предвыборной агитации (команда кандидата от республиканской партии Дуайта Эйзенхауэра впервые использовала их в 1952 г.)[23]. Поэтому все изучающие историю становления политической науки особенно внимательно присматриваются к американскому опыту.
В настоящее время в мире существуют две тесно взаимодействующие между собой политологические школы – американская и европейская – и несколько формирующихся национальных школ, к числу которых можно отнести и российскую.
С приходом нацистов к власти и началом гонений на евреев и университетскую науку значительная часть ученых перебралась из Германии и оккупированных ею стран в Америку. Среди них были такие знаменитости, как Пол Лазарсфельд, Курт Левин, Вольфганг Келер, Ганс Шпеер, Карл Дойч, Карл Фридрих, Ганс Моргентау, Лео Лоуенталь, Лео Стросс, Франц Нойманн, Генри Эрманн, Отто Киршмейер, Герберт Маркузе, Ханна Арендт[22], которые внесли огромный вклад в развитие социальных наук и, в частности, политологии в США. Из-за военных действий все европейские теоретические социальные и политические исследования в Европе прекратились, в то время как американская политическая наука бурно развивалась. Уже к концу Второй мировой войны в европейские университеты пришла отраженная американская «волна»: помощь в восстановлении и обновлении политологических курсов, подготовке и переподготовке кадров, влияние на общее направление развития политической науки и определение приоритетных областей – все это исходило теперь из американских университетов. Этот односторонний процесс американского влияния на европейскую политическую науку интенсивно продолжался до 1960-х гг. и сменился затем не менее интенсивным, но двусторонним процессом научных обменов, процессом взаимодействия американской и европейской политической науки. Но это не было восстановлением довоенного статус-кво: на лидирующих позициях в политической науке теперь оказались США.
В настоящее время развитие политической науки в Старом свете координирует Европейский консорциум политических исследований (ЕКПИ, ECPR), созданный в 1970 г. Он выделяет средства университетам на создание научных лабораторий при национальных центрах, реализацию совместных исследовательских проектов, подготовку научных кадров. Под эгидой ЕКПИ выходит «Европейский журнал политических исследований» («The European Journal of Political Research»), здесь собран архив проведенных исследований. Кроме национальных ассоциаций европейских стран, в ЕКПИ входят на правах коллективных членов 140 факультетов и научно-исследовательских центра.
Российская ассоциация политических наук (РАПН) объединяет 54 региональных отделения и насчитывает в настоящее время более 400 зарегистрированных членов, хотя заявки на участие в III Всероссийском конгрессе политологов (2004) подали более 700 человек, а в IV (2006) – более тысячи.
Политологи США, как мы упоминали, еще в 1903 г. объединились в Американскую ассоциацию политических наук (ААПН, APSA), которая сегодня координирует работу более 1300 кафедр, отделений и факультетов и насчитывает более 13 тыс. членов. ААПН с 1906 г. издает «Обозрение американской политической науки» («American Political Science Review»).
Американская школа политологии занимает сегодня лидирующие позиции как по количеству студентов, докторантов и преподавателей, в том числе профессоров, университетов, колледжей и научно-исследовательских центров, проводимых исследований и опубликованных трудов, так и по их качеству. Кроме уже отмеченных черт и основных тем исследования американской школы (См. Американская школа политической науки), следует подчеркнуть открытость для критики и новаторский характер американской политической науки. Американские политологи первыми начали массовый анализ политических позиций избирателей. Пионерской в этом плане стала работа Стюарта Роуза «Количественный метод в политике» (1928). Уже в 1932 г. Джордж Гэллап на основании телефонных опросов предсказал победу на президентских выборах Франклина Рузвельта. Американские политологи и социологи первыми стали в массовом порядке применять метод опросов общественного мнения при исследовании самых разных проблем политики. Американские политологи первыми начали участвовать в профессиональных командах по подготовке выборов и использовать средства массовой коммуникации для предвыборной агитации (команда кандидата от республиканской партии Дуайта Эйзенхауэра впервые использовала их в 1952 г.)[23]. Поэтому все изучающие историю становления политической науки особенно внимательно присматриваются к американскому опыту.
В настоящее время в мире существуют две тесно взаимодействующие между собой политологические школы – американская и европейская – и несколько формирующихся национальных школ, к числу которых можно отнести и российскую.
2.5. Основные этапы развития политической теории
I. Институциональный, или традиционный, этап. В последней трети XIX в. формирующаяся политическая наука во многом оставалась под влиянием философии, истории и особенно юриспруденции. Политическая наука более всего сосредоточивалась на исследовании политических институтов, под которыми понимались, как в юриспруденции, государственные учреждения. Политологи считали, что «стоит только описать законы, управляющие распределением власти… и мы получим понимание функционирования политических институтов. Политологи того времени исходили из предположения о практически полном соответствии между конституционными и правовыми положениями, касающимися прав и привилегий носителей государственных должностей, и их реальными политическими действиями»[24]. Они стремились собрать необходимую информацию, точно и скрупулезно описать политические процессы, которые, по их мнению, являлись функцией политических институтов. Результирующей силой, «производной параллелограмма сил», и представлялась им искомая величина – политическое решение. Вместо построения теорий и открытия закономерностей политики, по мнению сторонников институционализма, следует исследовать прерогативы каждого звена этого механизма, их роль в принятии государственных решений, и задача будет выполнена.
II. Бихевиоралистский этап: 1930-1960-е гг. Следует сразу отметить: бихевиоризм и бихевиорализм – разные термины, несмотря на то, что происходят от одного английского слова behavior (поведение). Бихевиоризм – направление психологии конца XIX – начала XX в., разработанное Э. Торндайком, Дж. Уотсоном и Б. Скиннером, в основе которого лежит понимание поведения человека как совокупности двигательных и вербальных ответов (реакций) на воздействие (стимулы) окружающей среды. То есть все социальные (и политические) явления могут быть сведены к формуле S —> R: стимулам, воздействующим на человеческий организм, и ответным реакциям. Методологической основой бихевиоризма стали принципы позитивизма, в которых декларировалась необходимость отказа от метафизических, умозрительных, оторванных от реальности «учений» и перехода к непосредственному наблюдению окружающей действительности и эмпирической проверке любых выводов. По убеждениям бихевиористов, психология должна изучать поведение, а не сознание[25]. Бихевиорализм, означающий изучение самых разных аспектов поведения, в нашем случае – политического поведения, есть порождение социологического позитивизма и психологического бихевиоризма.
Именно эти направления активно развивались Чикагской школой социологии, которая сформировалась на базе первого в мире факультета социологии, созданного Албионом Смоллом (1892). А. Смолл, Дж. Винсент, Ч. Хендерсон, У. Томас составили так называемую «большую четверку», внесшую решающий вклад в становление позитивистской, бихевиористской, эмпирической социологии. Чикагская школа социологии доминировала в социальных науках в 1915–1935 гг. Ученые других научных областей Чикагской школы – философии прагматизма (Дж. Дьюи), антропологии (Ф. Стар, Ф. Коул, Э. Сепир), психологии бихевиоризма (Дж. Уотсон, Дж. Энджел, Л. Терстоун), экономики (Г. Шульц, У. Митчел, Ф. Найт) – оказали существенное влияние на формирование Чикагской школы политической науки, которая так же, как и школа социологии, лидировала в американской политологии в 1920–1930 гг. Ее основатели Ч. Мерриам, Г. Госнелл, Л. Уайт, К. Райт, Э. Фройндт, Г. Лас-суэлл, синтезировав воздействия отмеченных выше «чикагских школ», создали бихевиоралистское направление в политической науке.
Американская бихевиоральная революция привнесла в политическую науку целый ряд новых параметров:
1) бихевиорализм исходит из того, что человеческое поведение имеет распознаваемые единообразные характеристики;
2) эти характеристики могут быть выявлены эмпирическим путем;
3) бихевиорализму присуще стремление к использованию более строгих методов сбора и анализа информации;
4) бихевиоралисты гораздо более, чем институционалисты, склонны к теоретическим изысканиям.
Бихевиоралисты изменили само понятие и назначение политической теории. Если теории традиционалистов имели сначала философский характер и утверждали вечные идеи «всеобщего блага» и «достойной жизни», если затем они приобрели историческую окраску и их целью стал анализ происхождения и развития идей прошлого, то цель бихевиоралистской теории – понимать и предсказывать политическое поведение людей и функционирование политических институтов; она ориентирована не на метафизическое, а на эмпирическое применение.[26]
Итак, ведущим методологическим направлением не только в американской, но и в мировой политологии, с 1930-х гг. стал бихевиорализм.
В 1950-е гг. бурное развитие политической науки, накопление огромного количества материалов и появление новых теорий, методологий и исследовательских методик приводит к эффекту «второй волны бихевиорализма». Суть ее – внедрение в политическую науку общей теории систем, теорий структурализма, функционализма, методов структурно-функционального и системного анализа, моделирования, новых методик сбора, систематизации и анализа информации, совершенствования методик массовых опросов. Именно в это время Д. Истон сформулировал принципы бихевиорализма:
1) закономерность, т. е. поиск единообразных характеристик в политических явлениях и прежде всего – в политическом поведении;
2) верификация – обоснованность выводов должна поддаваться проверке на основе сопоставления с соответствующим поведением;
3) надежность и обоснованность методики исследования с точки зрения фиксирования и анализа поведения;
4) квантификация, т. е. формулирование системы критериев и количественных оценок там, где они возможны;
5) ценности должны быть отделены от эмпирических данных на основе анализа. Толкование фактов и их этическая оценка – разные вещи;
6) систематизация знания, т. е. установление взаимосвязи теории и исследования. Исследование без теоретической основы может быть безрезультатным, а теория без эмпирических данных – совокупностью схоластических рассуждений;
7) интеграция, т. е. объединение политических исследований с научными достижениями других социальных наук[27].
Предметами исследований сторонников бихевиорального направления стали не столько политические институты, сколько неформальные структуры власти, а точнее – политическое поведение групп интересов, средств массовой информации, преступных сообществ, влияющих на власть, поведение избирателей, организация избирательного процесса.
III. Постбихевиоралисшский этап. Увлечение исключительно бихевиоралистскими методами и приемами в политических исследованиях привело к методологическому кризису. Критики бихевиорализма предъявляли ему претензии по поводу увлеченности количественными методами и ухода от проблем политической философии; по поводу стирания грани между политической наукой и естественными дисциплинами, трактующими поведение живых особей с точки зрения инстинктов; по поводу игнорирования важных политических проблем, которые в принципе невозможно исследовать с помощью методов бихевиорализма; по поводу пренебрежения ценностными нормами и моральными оценками, отказа от исторических подходов и приверженности исключительно формальным и математическим методам. Кроме того, в политической науке и других дисциплинах за прошедшее время было разработано немало новых теорий и методов, которые буквально требовали своего места в политологии. Все это привело в 1960-х гг. к кризису бихевиорализма.
В 1969 г. Д. Истон провозгласил новую «постбихевиоралистскую революцию» в политической науке. Суть его заявления заключалась в следующем:
1. Ориентировать политические исследования на реальные потребности общества и политики.
2. Преодолеть однозначный эмпиризм, который становится самоцелью исследований.
3. Больше внимания уделять ценностным ориентациям в процессе познания и их конструктивному развитию, так как научная нейтральность невозможна[28].
С 1960-х гг. в политической науке начался новый постбихевиоралистский этап, который продолжается до сих пор. Постбихевиоральная революция в политической теории и смена бихевиоральной парадигмы (термин Т. Куна) были связаны с так называемой контркультурной революцией в обществе. Суть ее заключалась в поисках новых теорий и методов, так как бихевиоралистские теории и методы не смогли предсказать новые общественные («контркультурные») явления, такие как движения за гражданские права, против войны во Вьетнаме, за сохранение окружающей среды, за увеличение роли женщин и национальных меньшинств в политике, формирование постматериальных ценностей (индивидуальный стиль в одежде, в поведении, круг общения, сексуальный выбор). Политологи-постбихевиоралисты не только задали вопрос «Почему новые общественные явления нельзя было предвидеть?», но и предложили иные, чем бихевиоралисты, теории и методы[29].
Основой постбихевиоралистской политической теории и методологии стал синтез, совмещение, а точнее – гармоничное применение как бихевиоралистских и обновленных добихевиоралистских, так и постби-хевиоралистских теорий и методов.
Бихевиоралистская установка – исследование поведения людей в политической сфере (мотивация принятия решений на всех уровнях власти, включая судебную и административную, мотивы выбора избирателей, поведение различных групп интересов в политике, в том числе политических партий, групп давления, социальных и этнических сообществ) – по-прежнему остается актуальной. Новое здесь – расширение поля политики за счет включения проблем, связанных с ядерной угрозой и оружием массового уничтожения, проблем загрязнения окружающей среды и вообще глобальных проблем человечества, проблем социального, религиозного, этнического, расового равенства и равноправия полов. Новое также связано с увеличением количества акторов политики за счет тех социальных, религиозных, расовых, феминистских и других групп, которые выступают за решение указанных выше проблем.
К постбихевиоралистским наработкам следует прежде всего отнести когнитивную теорию, которая пытается нивелировать самое слабое место бихевиоризма – игнорирование сознания индивида при исследовании его поведения, механически заимствованное бихевиорализмом. Политологи-когнитивисты опираются на достижения необихевиористов (К. Холл, Э. Толмен), работы которых были известны еще в 1930-х гг., и социологов-когнитивистов (Б. Бранс, Г. Коллинс). Необихевиористы внесли изменения в формулу поведения S → R (стимул – реакция): S → О → R, где О – промежуточные переменные психологического плана. Социологи-когнитивисты под промежуточными переменными понимают эпистемологические установки, включенные в систему «знание – верования». Они признают рациональную составляющую политического поведения, т. е. третий промежуточный когнитивный элемент формулы необихевиористов. Это не означает, что индивиды теперь строят свое политическое поведение исключительно на рациональных основаниях. Формула поведения у постбихевиоралистов получила в том числе и рациональное основание, но сам акт поведения, по их мнению, может быть и рациональным, и неосознанным.
Другая теория постбихевиорализма – теория рационального выбора – основывается на том допущении, что избиратель, принимая решение, ведет себя абсолютно рационально, ориентируясь на собственные интересы и рассчитывая на личную выгоду. Тогда его политическое поведение адекватно экономическому, рыночному и базируется на следующих постулатах, сформулированных К. Манро:
1. Акторы преследуют определенные цели.
2. Эти цели отражают осознанные эгоистические интересы акторов.
3. Поведение акторов обусловлено сознательным выбором.
4. Индивид – основной актор в обществе.
5. Акторы обладают приоритетными устойчивыми установками.
6. В случае появления альтернативы акторы выбирают наиболее выгодный для себя вариант.
7. Акторы владеют информацией как о возможных альтернативах, так и о последствиях своего выбора[30].
Когнитивный подход и теория рационального выбора вновь открыли возможности ценностного анализа в политической теории. Возобновились утверждение моральных доводов на рациональных основаниях. На ценностной основе построены теория справедливости Дж. Роулза, другие теории, утверждающие, что в основе политического поведения индивида лежат этические ориентиры.
Говоря о постбихевиоралистской политической теории, следует отметить теоретические трактовки политики как информационно-коммуникационной системы. Такой подход основан, с одной стороны, на том, что индивиды, воспринимая информацию, интерпретируют ее на основании своих кодов, способов восприятия. С другой стороны, с точки зрения обмена информацией, в сфере публичной политики все институты этой сферы можно представить как механизмы приема, переработки и передачи информационных потоков. Рассуждая таким образом, К. Дойч представил политическую систему как информационно-коммуникационную конструкцию.
II. Бихевиоралистский этап: 1930-1960-е гг. Следует сразу отметить: бихевиоризм и бихевиорализм – разные термины, несмотря на то, что происходят от одного английского слова behavior (поведение). Бихевиоризм – направление психологии конца XIX – начала XX в., разработанное Э. Торндайком, Дж. Уотсоном и Б. Скиннером, в основе которого лежит понимание поведения человека как совокупности двигательных и вербальных ответов (реакций) на воздействие (стимулы) окружающей среды. То есть все социальные (и политические) явления могут быть сведены к формуле S —> R: стимулам, воздействующим на человеческий организм, и ответным реакциям. Методологической основой бихевиоризма стали принципы позитивизма, в которых декларировалась необходимость отказа от метафизических, умозрительных, оторванных от реальности «учений» и перехода к непосредственному наблюдению окружающей действительности и эмпирической проверке любых выводов. По убеждениям бихевиористов, психология должна изучать поведение, а не сознание[25]. Бихевиорализм, означающий изучение самых разных аспектов поведения, в нашем случае – политического поведения, есть порождение социологического позитивизма и психологического бихевиоризма.
Именно эти направления активно развивались Чикагской школой социологии, которая сформировалась на базе первого в мире факультета социологии, созданного Албионом Смоллом (1892). А. Смолл, Дж. Винсент, Ч. Хендерсон, У. Томас составили так называемую «большую четверку», внесшую решающий вклад в становление позитивистской, бихевиористской, эмпирической социологии. Чикагская школа социологии доминировала в социальных науках в 1915–1935 гг. Ученые других научных областей Чикагской школы – философии прагматизма (Дж. Дьюи), антропологии (Ф. Стар, Ф. Коул, Э. Сепир), психологии бихевиоризма (Дж. Уотсон, Дж. Энджел, Л. Терстоун), экономики (Г. Шульц, У. Митчел, Ф. Найт) – оказали существенное влияние на формирование Чикагской школы политической науки, которая так же, как и школа социологии, лидировала в американской политологии в 1920–1930 гг. Ее основатели Ч. Мерриам, Г. Госнелл, Л. Уайт, К. Райт, Э. Фройндт, Г. Лас-суэлл, синтезировав воздействия отмеченных выше «чикагских школ», создали бихевиоралистское направление в политической науке.
Американская бихевиоральная революция привнесла в политическую науку целый ряд новых параметров:
1) бихевиорализм исходит из того, что человеческое поведение имеет распознаваемые единообразные характеристики;
2) эти характеристики могут быть выявлены эмпирическим путем;
3) бихевиорализму присуще стремление к использованию более строгих методов сбора и анализа информации;
4) бихевиоралисты гораздо более, чем институционалисты, склонны к теоретическим изысканиям.
Бихевиоралисты изменили само понятие и назначение политической теории. Если теории традиционалистов имели сначала философский характер и утверждали вечные идеи «всеобщего блага» и «достойной жизни», если затем они приобрели историческую окраску и их целью стал анализ происхождения и развития идей прошлого, то цель бихевиоралистской теории – понимать и предсказывать политическое поведение людей и функционирование политических институтов; она ориентирована не на метафизическое, а на эмпирическое применение.[26]
Итак, ведущим методологическим направлением не только в американской, но и в мировой политологии, с 1930-х гг. стал бихевиорализм.
В 1950-е гг. бурное развитие политической науки, накопление огромного количества материалов и появление новых теорий, методологий и исследовательских методик приводит к эффекту «второй волны бихевиорализма». Суть ее – внедрение в политическую науку общей теории систем, теорий структурализма, функционализма, методов структурно-функционального и системного анализа, моделирования, новых методик сбора, систематизации и анализа информации, совершенствования методик массовых опросов. Именно в это время Д. Истон сформулировал принципы бихевиорализма:
1) закономерность, т. е. поиск единообразных характеристик в политических явлениях и прежде всего – в политическом поведении;
2) верификация – обоснованность выводов должна поддаваться проверке на основе сопоставления с соответствующим поведением;
3) надежность и обоснованность методики исследования с точки зрения фиксирования и анализа поведения;
4) квантификация, т. е. формулирование системы критериев и количественных оценок там, где они возможны;
5) ценности должны быть отделены от эмпирических данных на основе анализа. Толкование фактов и их этическая оценка – разные вещи;
6) систематизация знания, т. е. установление взаимосвязи теории и исследования. Исследование без теоретической основы может быть безрезультатным, а теория без эмпирических данных – совокупностью схоластических рассуждений;
7) интеграция, т. е. объединение политических исследований с научными достижениями других социальных наук[27].
Предметами исследований сторонников бихевиорального направления стали не столько политические институты, сколько неформальные структуры власти, а точнее – политическое поведение групп интересов, средств массовой информации, преступных сообществ, влияющих на власть, поведение избирателей, организация избирательного процесса.
III. Постбихевиоралисшский этап. Увлечение исключительно бихевиоралистскими методами и приемами в политических исследованиях привело к методологическому кризису. Критики бихевиорализма предъявляли ему претензии по поводу увлеченности количественными методами и ухода от проблем политической философии; по поводу стирания грани между политической наукой и естественными дисциплинами, трактующими поведение живых особей с точки зрения инстинктов; по поводу игнорирования важных политических проблем, которые в принципе невозможно исследовать с помощью методов бихевиорализма; по поводу пренебрежения ценностными нормами и моральными оценками, отказа от исторических подходов и приверженности исключительно формальным и математическим методам. Кроме того, в политической науке и других дисциплинах за прошедшее время было разработано немало новых теорий и методов, которые буквально требовали своего места в политологии. Все это привело в 1960-х гг. к кризису бихевиорализма.
В 1969 г. Д. Истон провозгласил новую «постбихевиоралистскую революцию» в политической науке. Суть его заявления заключалась в следующем:
1. Ориентировать политические исследования на реальные потребности общества и политики.
2. Преодолеть однозначный эмпиризм, который становится самоцелью исследований.
3. Больше внимания уделять ценностным ориентациям в процессе познания и их конструктивному развитию, так как научная нейтральность невозможна[28].
С 1960-х гг. в политической науке начался новый постбихевиоралистский этап, который продолжается до сих пор. Постбихевиоральная революция в политической теории и смена бихевиоральной парадигмы (термин Т. Куна) были связаны с так называемой контркультурной революцией в обществе. Суть ее заключалась в поисках новых теорий и методов, так как бихевиоралистские теории и методы не смогли предсказать новые общественные («контркультурные») явления, такие как движения за гражданские права, против войны во Вьетнаме, за сохранение окружающей среды, за увеличение роли женщин и национальных меньшинств в политике, формирование постматериальных ценностей (индивидуальный стиль в одежде, в поведении, круг общения, сексуальный выбор). Политологи-постбихевиоралисты не только задали вопрос «Почему новые общественные явления нельзя было предвидеть?», но и предложили иные, чем бихевиоралисты, теории и методы[29].
Основой постбихевиоралистской политической теории и методологии стал синтез, совмещение, а точнее – гармоничное применение как бихевиоралистских и обновленных добихевиоралистских, так и постби-хевиоралистских теорий и методов.
Бихевиоралистская установка – исследование поведения людей в политической сфере (мотивация принятия решений на всех уровнях власти, включая судебную и административную, мотивы выбора избирателей, поведение различных групп интересов в политике, в том числе политических партий, групп давления, социальных и этнических сообществ) – по-прежнему остается актуальной. Новое здесь – расширение поля политики за счет включения проблем, связанных с ядерной угрозой и оружием массового уничтожения, проблем загрязнения окружающей среды и вообще глобальных проблем человечества, проблем социального, религиозного, этнического, расового равенства и равноправия полов. Новое также связано с увеличением количества акторов политики за счет тех социальных, религиозных, расовых, феминистских и других групп, которые выступают за решение указанных выше проблем.
К постбихевиоралистским наработкам следует прежде всего отнести когнитивную теорию, которая пытается нивелировать самое слабое место бихевиоризма – игнорирование сознания индивида при исследовании его поведения, механически заимствованное бихевиорализмом. Политологи-когнитивисты опираются на достижения необихевиористов (К. Холл, Э. Толмен), работы которых были известны еще в 1930-х гг., и социологов-когнитивистов (Б. Бранс, Г. Коллинс). Необихевиористы внесли изменения в формулу поведения S → R (стимул – реакция): S → О → R, где О – промежуточные переменные психологического плана. Социологи-когнитивисты под промежуточными переменными понимают эпистемологические установки, включенные в систему «знание – верования». Они признают рациональную составляющую политического поведения, т. е. третий промежуточный когнитивный элемент формулы необихевиористов. Это не означает, что индивиды теперь строят свое политическое поведение исключительно на рациональных основаниях. Формула поведения у постбихевиоралистов получила в том числе и рациональное основание, но сам акт поведения, по их мнению, может быть и рациональным, и неосознанным.
Другая теория постбихевиорализма – теория рационального выбора – основывается на том допущении, что избиратель, принимая решение, ведет себя абсолютно рационально, ориентируясь на собственные интересы и рассчитывая на личную выгоду. Тогда его политическое поведение адекватно экономическому, рыночному и базируется на следующих постулатах, сформулированных К. Манро:
1. Акторы преследуют определенные цели.
2. Эти цели отражают осознанные эгоистические интересы акторов.
3. Поведение акторов обусловлено сознательным выбором.
4. Индивид – основной актор в обществе.
5. Акторы обладают приоритетными устойчивыми установками.
6. В случае появления альтернативы акторы выбирают наиболее выгодный для себя вариант.
7. Акторы владеют информацией как о возможных альтернативах, так и о последствиях своего выбора[30].
Когнитивный подход и теория рационального выбора вновь открыли возможности ценностного анализа в политической теории. Возобновились утверждение моральных доводов на рациональных основаниях. На ценностной основе построены теория справедливости Дж. Роулза, другие теории, утверждающие, что в основе политического поведения индивида лежат этические ориентиры.
Говоря о постбихевиоралистской политической теории, следует отметить теоретические трактовки политики как информационно-коммуникационной системы. Такой подход основан, с одной стороны, на том, что индивиды, воспринимая информацию, интерпретируют ее на основании своих кодов, способов восприятия. С другой стороны, с точки зрения обмена информацией, в сфере публичной политики все институты этой сферы можно представить как механизмы приема, переработки и передачи информационных потоков. Рассуждая таким образом, К. Дойч представил политическую систему как информационно-коммуникационную конструкцию.
2.6. Предметная область теории политики
Что изучает политическая теория, или какова ее предметная область? Известный американский политолог Роберт Даль полагает, что все великие творцы политической теории, чьи работы представляют интерес в настоящее время, ставили одни и те же основные вопросы:
1. Что такое политика? Как отличить политику от других областей человеческой жизни?
2. Что общего между политическими системами и какие особенности придают им индивидуальные отличия?
3. Какова роль власти и авторитета в политических системах?
4. Каким образом человек действует в сфере политики? Каковы отличительные особенности «homo politicus» – политического деятеля?
5. Какие условия необходимы для стабильности, эволюции или революции в различных политических системах? Что необходимо для поддержания мира и предотвращения насилия? Каковы предпосылки прочной и устойчивой демократии?
6. Какой вид политической системы является наилучшим? Как можно оценивать различные политические системы[31]?
Другой авторитет в области политологии – Лео Штраус – политическую теорию понимает как всеобъемлющую рефлексию политической ситуации, приводящую к формулированию советов по организации большой (практической – Б. И.) политики[32].
Таким образом, теория политики на абстрактно-теоретическом уровне ставит и решает все основные проблемы, возникающие в реальной политике. Это проблемы определения, структуры, роли, функционирования политики, власти, государства, политической системы и режима, избирательных систем, партий и партийных систем, проблемы взаимоотношения власти и общества, становления гражданского общества и перехода к демократии, участия граждан в политике, проблемы политических изменений и развития, политической модернизации и взаимоотношений между государствами и мировой политической системой и т. д.
1. Что такое политика? Как отличить политику от других областей человеческой жизни?
2. Что общего между политическими системами и какие особенности придают им индивидуальные отличия?
3. Какова роль власти и авторитета в политических системах?
4. Каким образом человек действует в сфере политики? Каковы отличительные особенности «homo politicus» – политического деятеля?
5. Какие условия необходимы для стабильности, эволюции или революции в различных политических системах? Что необходимо для поддержания мира и предотвращения насилия? Каковы предпосылки прочной и устойчивой демократии?
6. Какой вид политической системы является наилучшим? Как можно оценивать различные политические системы[31]?
Другой авторитет в области политологии – Лео Штраус – политическую теорию понимает как всеобъемлющую рефлексию политической ситуации, приводящую к формулированию советов по организации большой (практической – Б. И.) политики[32].
Таким образом, теория политики на абстрактно-теоретическом уровне ставит и решает все основные проблемы, возникающие в реальной политике. Это проблемы определения, структуры, роли, функционирования политики, власти, государства, политической системы и режима, избирательных систем, партий и партийных систем, проблемы взаимоотношения власти и общества, становления гражданского общества и перехода к демократии, участия граждан в политике, проблемы политических изменений и развития, политической модернизации и взаимоотношений между государствами и мировой политической системой и т. д.