Страница:
– Я просто хотела… – Она задержала дыхание, боясь, что снова издаст предательский стон.
Потом отвернулась, не выдержав его испытующего взгляда.
Что же она пытается сказать? Клод с недоумением смотрел на Флой. Может быть… Ну да, конечно. Она хочет извиниться. Очень интересно. Выглядела Флой сейчас так, как будто собиралась произнести самой себе смертный приговор.
– Какие-нибудь проблемы? – спросил он, еле сдерживая улыбку.
– Нет, Я просто хотела сказать…
– Да?
– Прости. – Она посмотрела на него с яростью, как будто он был во всем виноват. – Извини, что Шарон так себя вела с тобой. Тем более что ты на работе. Я хочу…
– Извиниться. – Он широко улыбнулся, потому что Флой, смущенная, с розовыми щечками, выглядела прелестно. – Нелегко, да? Просить прощения?
– Конечно, особенно когда в ответ смеются, – обиженно произнесла она, посмотрев на него исподлобья.
– Я смеюсь не над тобой, а с тобой. – Клод продолжал широко улыбаться, и Флой чувствовала, как ее раздражение возрастает.
Ее щеки пылали, глаза горели. Сама поза руки сжаты в кулаки, спина прямая, голова высоко поднята – говорила о том, что она готова к борьбе.
Может быть, у него не все в порядке с головой, но Клоду нравилась Флоренс Кларк в ярости. Он не мог удержаться и не сказать ей об этом.
– Ты так прекрасна в гневе, Флой. Придется тебя постоянно злить.
– Ты мерзавец, Клод Уиллис! Ты знаешь об этом?
– Конечно! – крикнул он ей в спину, потому что, не в силах больше выдерживать его насмешки, она развернулась и торопливо пошла в дом. – Мне об этом уже говорили.
Флой остановилась и медленно повернулась в его сторону. Она едва удержалась, чтобы не затопать ногами, словно маленькая девочка, когда увидела Шарон рядом с Клодом, но это было бы ребячеством.
И сейчас, когда она смотрела на него: черные волосы, раздуваемые ветром, в глазах огонек, озорная улыбка, – ее раздирали противоречивые желания. С одной стороны, хотелось запустить в этого наглеца чем-нибудь потяжелей, с другой – растаять в его жарких объятиях.
– Посмотри на свои туфельки, принцесса, – сказал он, показывая пальцем ей под ноги.
Флой посмотрела вниз и обнаружила, что стоит возле шланга, из которого струится тоненький ручеек. Только когда холодная вода остудила ей ноги, она поняла, насколько была разгорячена: даже не сразу почувствовала, что намочила ноги.
Она посмотрела на шланг, потом на Клода.
– Даже не думай об этом! – предупредил Клод, догадавшись о ее намерениях.
– Почему? – спросила она, осторожно снимая шляпу и кладя ее на траву. Она слишком любила эту шляпку, чтобы замочить ее. А вот Клод сейчас примет душ.
– Флой, – сказал он своим низким, чуть хрипловатым голосом, который делал его таким сексуальным.
Над ней никто никогда не смеялся, и никто никогда не указывал, что ей делать.
Никогда.
Она быстро схватила шланг и, прибавив напора, направила струю прямо Клоду в живот. Ледяная волна окатила его до самых ног, так что он издал крик, а потом дикий вопль, который Флой приписала тому, что опустила шланг чуть пониже.
Вскоре его вопли переросли в боевой клич, что означало начало сражения. С грозным видом, хотя в ее душе все дрожало от страха, Флой постепенно приближалась, не опуская шланга. Он отступил на шаг назад. Картина была настолько впечатляющая, что возле ворот уже собрались несколько зевак, которые стали свистеть и подзадоривать бойцов.
Клод не обращал на них внимания. Смотря Флой в глаза, он улыбнулся такой свирепой улыбкой, больше похожей на оскал, что ей тут же захотелось бросить шланг и спастись бегством.
Но она не успела, потому что в следующее мгновение уже лежала на траве и большие, сильные руки Клода держали ее мертвой хваткой.
Он прижал ее к земле своим телом, и она сгорала от стыда и обиды.
Флой не могла поверить в то, что произошло. В первый раз с ней расправились так немилосердно. Она благодарила Бога за то, что от главной части улицы их скрывал высокий деревянный забор. Не хватало еще, чтобы вся улица стала свидетелем ее позора.
С торжествующей улыбкой Клод смотрел ей прямо в глаза. Вода стекала с него на кофточку Флой. Он вдруг резко схватил ее за запястья и соединил их у нее над головой. Одной ногой он ловко разъединил ее ноги, так что ее бедра могли ощутить тепло его разгоряченного тела сквозь холод сырой одежды.
– Слезь с меня, – прошипела она, извиваясь под ним. – Мы же прямо напротив ворот. Все смотрят, как мы…
– Как мы что? – спросил он и ухмыльнулся. – Смотрят? Хорошо.
Его глаза сверкнули каким-то странным, диким блеском, и, быстро нагнув голову, он закрыл ей рот поцелуем.
8
9
Потом отвернулась, не выдержав его испытующего взгляда.
Что же она пытается сказать? Клод с недоумением смотрел на Флой. Может быть… Ну да, конечно. Она хочет извиниться. Очень интересно. Выглядела Флой сейчас так, как будто собиралась произнести самой себе смертный приговор.
– Какие-нибудь проблемы? – спросил он, еле сдерживая улыбку.
– Нет, Я просто хотела сказать…
– Да?
– Прости. – Она посмотрела на него с яростью, как будто он был во всем виноват. – Извини, что Шарон так себя вела с тобой. Тем более что ты на работе. Я хочу…
– Извиниться. – Он широко улыбнулся, потому что Флой, смущенная, с розовыми щечками, выглядела прелестно. – Нелегко, да? Просить прощения?
– Конечно, особенно когда в ответ смеются, – обиженно произнесла она, посмотрев на него исподлобья.
– Я смеюсь не над тобой, а с тобой. – Клод продолжал широко улыбаться, и Флой чувствовала, как ее раздражение возрастает.
Ее щеки пылали, глаза горели. Сама поза руки сжаты в кулаки, спина прямая, голова высоко поднята – говорила о том, что она готова к борьбе.
Может быть, у него не все в порядке с головой, но Клоду нравилась Флоренс Кларк в ярости. Он не мог удержаться и не сказать ей об этом.
– Ты так прекрасна в гневе, Флой. Придется тебя постоянно злить.
– Ты мерзавец, Клод Уиллис! Ты знаешь об этом?
– Конечно! – крикнул он ей в спину, потому что, не в силах больше выдерживать его насмешки, она развернулась и торопливо пошла в дом. – Мне об этом уже говорили.
Флой остановилась и медленно повернулась в его сторону. Она едва удержалась, чтобы не затопать ногами, словно маленькая девочка, когда увидела Шарон рядом с Клодом, но это было бы ребячеством.
И сейчас, когда она смотрела на него: черные волосы, раздуваемые ветром, в глазах огонек, озорная улыбка, – ее раздирали противоречивые желания. С одной стороны, хотелось запустить в этого наглеца чем-нибудь потяжелей, с другой – растаять в его жарких объятиях.
– Посмотри на свои туфельки, принцесса, – сказал он, показывая пальцем ей под ноги.
Флой посмотрела вниз и обнаружила, что стоит возле шланга, из которого струится тоненький ручеек. Только когда холодная вода остудила ей ноги, она поняла, насколько была разгорячена: даже не сразу почувствовала, что намочила ноги.
Она посмотрела на шланг, потом на Клода.
– Даже не думай об этом! – предупредил Клод, догадавшись о ее намерениях.
– Почему? – спросила она, осторожно снимая шляпу и кладя ее на траву. Она слишком любила эту шляпку, чтобы замочить ее. А вот Клод сейчас примет душ.
– Флой, – сказал он своим низким, чуть хрипловатым голосом, который делал его таким сексуальным.
Над ней никто никогда не смеялся, и никто никогда не указывал, что ей делать.
Никогда.
Она быстро схватила шланг и, прибавив напора, направила струю прямо Клоду в живот. Ледяная волна окатила его до самых ног, так что он издал крик, а потом дикий вопль, который Флой приписала тому, что опустила шланг чуть пониже.
Вскоре его вопли переросли в боевой клич, что означало начало сражения. С грозным видом, хотя в ее душе все дрожало от страха, Флой постепенно приближалась, не опуская шланга. Он отступил на шаг назад. Картина была настолько впечатляющая, что возле ворот уже собрались несколько зевак, которые стали свистеть и подзадоривать бойцов.
Клод не обращал на них внимания. Смотря Флой в глаза, он улыбнулся такой свирепой улыбкой, больше похожей на оскал, что ей тут же захотелось бросить шланг и спастись бегством.
Но она не успела, потому что в следующее мгновение уже лежала на траве и большие, сильные руки Клода держали ее мертвой хваткой.
Он прижал ее к земле своим телом, и она сгорала от стыда и обиды.
Флой не могла поверить в то, что произошло. В первый раз с ней расправились так немилосердно. Она благодарила Бога за то, что от главной части улицы их скрывал высокий деревянный забор. Не хватало еще, чтобы вся улица стала свидетелем ее позора.
С торжествующей улыбкой Клод смотрел ей прямо в глаза. Вода стекала с него на кофточку Флой. Он вдруг резко схватил ее за запястья и соединил их у нее над головой. Одной ногой он ловко разъединил ее ноги, так что ее бедра могли ощутить тепло его разгоряченного тела сквозь холод сырой одежды.
– Слезь с меня, – прошипела она, извиваясь под ним. – Мы же прямо напротив ворот. Все смотрят, как мы…
– Как мы что? – спросил он и ухмыльнулся. – Смотрят? Хорошо.
Его глаза сверкнули каким-то странным, диким блеском, и, быстро нагнув голову, он закрыл ей рот поцелуем.
8
Флой вскрикнула и попыталась вырваться. Но уже через секунду притихла, оглушенная волной давно не посещавших ее ощущений. Его руки на ее тонких запястьях, тяжесть большого, мокрого тела; язык, властно изучающий ее рот, нога, обжигающая ее бедра, – все это вместе заставляло ее таять, как снег. Тело сладко стонало и, вопреки воле, прижималось к мужчине, желая ощутить каждый дюйм его тяжелой плоти. И губы…
Уже тогда, в сквере, когда они целовались в первый раз, эти губы доводили ее до беспамятства, но только сейчас, наслаждаясь его поцелуем, она в полной мере оценила искусство любви, которым прекрасно владел этот на первый взгляд грубый и суровый мужчина. Он знал, что делать с женским ротиком. Знал, как надо слегка пощипывать уголки губ, чтобы вызвать стон блаженства; как надо провести языком по небу, постепенно усиливая нажим, а потом прикусить зубами нижнюю губу и сдавливать ее то сильнее, то слабее. Время от времени он втягивал губами ее нижнюю губку, отчего Флой совсем теряла рассудок, превращаясь в дикое, нетерпеливое существо, не знающее ни стыда, ни границ в своих желаниях.
Она захотела обнять его и попыталась высвободить руки. Чутко воспринимая любой ее сигнал, Клод отпустил запястья. Да, думала она, в то время как ее руки скользили по его мокрой спине и широким плечам, это то, что нужно было ей утром, когда она проснулась такой… несчастной.
Ей нужен был он. Немедленно. Прямо сейчас. Целиком и полностью.
Она порывисто дышала, испытывая неподдельное удовольствие от близости с Клодом, которого прижимала к себе все сильней. Желая не только получать, но и дарить радость, она стала ласкать губами его язык, засасывая его все глубже, за что была награждена глухим стоном блаженства.
Его руки скользнули вниз по ее телу и остановились на округлых бедрах, в то время как он пытался плотнее прижаться к заветной полоске, закрытой шелковыми трусиками. Почувствовав теплую, твердую плоть между ног, Флой содрогнулась от удовольствия и изогнулась так, чтобы касаться его самыми чувствительными участками тела.
Клод слегка приподнял голову, но Флой не сомкнула губы, показывая, что хочет продолжения.
– Флой. – Его голос был нежен. Он посмотрел на ее раскрасневшееся лицо и тихо застонал с блаженной улыбкой на лице. – Ты прекрасна. – Он провел рукой по ее щеке.
Флой ощущала спиной мокрую траву. Она посмотрела наверх и зажмурилась. Над ними светило солнышко, согревая их влажные тела своим ласковым теплом. Теперь, когда губы Клода не касались ее, лишая разума, она могла трезво оценить ситуацию. Она стала думать о том, что ее тушь, возможно, потекла, а помаду смыл страстный поцелуй. Что ее любимая белая юбка смята и испачкана, и лежит она в непристойной позе, с раздвинутыми ногами и открытым сердцем, зовущим мужчину.
Она закрыла глаза.
Тяжело вздохнув, Клод скатился на траву. Лежа на спине и глядя в небо, он взял руку Флой в свою ладонь.
– Что это было? – прошептала она, не открывая глаза. Ее дыхание все еще было порывисто. Она пропустила пальцы между пальцами его руки. – Что же это было?
– Что бы это ни было, это было прекрасно.
– Да. – Флой посмотрела на него и увидела, что он изучает облака, проплывающие мимо них высоко в небе.
– Смотри, – сказал он, улыбнувшись. – Вон Бэмби.
– Где? – удивилась Флой.
– Вон там, на небе. – Он поднял руку, показывая.
– А-а! – протянула она, заметив, что одно облако действительно по форме напоминает олененка.
– А вон то видишь? Такое длинное, вытянутое. Справа. Это лодка.
– Ммм. – Она лежала рядом с умопомрачительным мужчиной, который видел жизнь в облаках. – Ты всегда что-нибудь видишь в облаках?
– Это успокаивает. Ты так не думаешь?
– Я как-то не очень часто расслабляюсь таким способом.
Он тихо усмехнулся.
– Скажи, принцесса, когда в последний раз ты так расслаблялась?
– Ладно. Так я еще не расслаблялась, – призналась она.
Клод откинул голову назад, пытаясь увидеть как можно больше неба.
– А для меня это излюбленная терапия. К тому же денег не требует.
Она повернулась к нему и приподнялась на локте. Так она могла видеть его всего, свободно вытянувшегося на траве, как у себя дома на диване. Он показался ей каким-то длинным, сухощавым. Мокрым. Одежда прилипла к его могучему телу, и Флой подумала, что этот человек должен обладать не только внешней, физической, силой, но и внутренней.
– Зачем такому мужчине, как ты терапия?
Он посмотрел на нее и улыбнулся, стряхнув с ее волос прилипшую траву.
– Что значит, как я?
– Как ты, – повторила она, и ее голос слегка дрогнул под его взглядом, – значит, сильный, умный, сам себе хозяин. Ты сам делаешь спою жизнь, а не плывешь по течению. Так зачем тебе нужна терапия?
– Ты будешь удивлена. – Он посмотрел на нее пронизывающим взглядом, значение которого она не могла понять. – Ты помнишь ту ночь в сквере?
Как она могла забыть?
– Да.
– Поцелуй. Ты помнишь поцелуй?
– Да, – сказала она так тихо, словно была за тысячу миль, и сюда донеслось только эхо, – Мы тогда оба решили, что это будет наш последний поцелуй.
– Я знаю.
Он лежал, распростертый на траве, мокрый, согреваемый слабыми лучами солнца, так близко и в то же время так далеко. Испугавшись этой мысли, Флой положила руку на его плечо, чтобы почувствовать, что он здесь.
– Мы не хотели, чтобы это повторилось. Для тебя что-нибудь изменилось?
Хороший вопрос. Ее пальцы скользнули вниз по его мускулистой руке.
– Мне понравилось, как мы боролись. Это было здорово.
– Боролись? Это было сущее избиение младенцев с твоей стороны. Я был без оружия.
– Да? – Она улыбнулась. – Младенец. – Флой тихонько поцеловала его в плечо.
– Приятно, – откликнулся Клод.
– Я совсем обессилела. Я хочу узнать о тебе больше. – Она настолько не ожидала услышать от себя эти слова, что испытала настоящий шок, когда они слетели у нее с языка.
– Зачем?
Она поняла его. Они оба решили, что продолжения не будет. Они договорились. Она прекрасно это знала. Ничего не должно было измениться.
Но у нее вдруг появилось это желание, узнать о нем все, понять до конца. Почти потребность.
Клод сморщился и сжал ее ладонь.
– Флой…
Флой хватило одного взгляда, чтобы понять; у Клода этого желания не было. Она попыталась сделать вид, что это неважно.
– Я понимаю, для тебя ничего не изменилось, – сказала она равнодушным голосом и отвернулась.
– Подожди…
– Нет. Не нужно объяснять, почему ты не хочешь меня.
Он тяжело вздохнул, и в этом вздохе было много того, что он чувствовал, но не мог высказать.
– Флой, посмотри на меня. Пожалуйста.
Она глянула в его сторону и тут же отвела взгляд.
– Нет. Посмотри на меня как следует, – сказал он. В его голосе чувствовалось напряжение.
Не понимая, чего он хочет, она медленно скользила взглядом по его телу, по груди, животу…
– Ой, – тихонько вскрикнула она, увидев, как сильно оттопыривается ткань его брюк между ног.
Во рту у нее пересохло, в то время как внизу, между бедрами, произошла противоположная реакция.
– Я хочу тебя, – сказал он глухо. – Я хочу тебя сильнее, чем кого бы то ни было. Но это все. Только физически. Для меня возможно только это.
– Из-за твоей бывшей жены? – Она ненавидела себя за то, что спросила об этом.
– Частично, – сказал он и прибавил: – В основном, да.
Флой сделала над собой усилие, чтобы не выдать свои истинные чувства. Кому, как не ей, было знать, что такое настоящая любовь! Она понимала, как тяжело полюбить снова, после того как твое сердце один раз уже было разбито.
Еще несколько минут назад она бы сказала, что никогда не захочет вновь пережить это чувство. Она все еще думала об Алексе, все еще любила его, лелеяла воспоминания о счастливых днях, проведенных вместе. Но Алекса больше не было. Не было уже давно. А она так устала от одиночества, от вечного холода в душе, устала от секса, который лишь на время приносил облегчение плоти, но не душе. Она давно уже хотела большего, но боялась в этом признаться.
– Твоя жена… покинула тебя?
Его сердце сжалось.
– Да.
– И ты так и не оправился?
– Оправился? – Он задумался. – Нет. Не оправился.
Ее сердце заныло, когда он произнес эти слова, потому что она знала, знала, что он имел в виду.
– Давно?
– Два года назад.
– Ты все еще…
– Флой, давай поговорим о чем-нибудь другом?
– Например?
– Об Алексе.
От удивления Флой раскрыла рот.
– Откуда ты знаешь?
– Твоя сестра упомянула его. Сказала, что он был твоей страстной любовью.
– Был, – согласилась она тихо.
– Что же случилось?
– Мы собирались пожениться, но за месяц до этого он… он умер. Погиб в автокатастрофе.
Клод проклинал себя за свой вопрос.
– Прости.
Прости за то, что спросил? За то, что он был первым человеком, который заставил ее вспомнить и снова почувствовать всю боль утраты?
– Что с нами, Клод? – Она положила руку ему на грудь.
– Нам жарко и больно.
Она стала поглаживать его по груди, жалея, что не может одновременно гладить все его тело.
– Так мы не будем? – Ее рука спустилась вниз, к пуговице его джинсов, и, возможно, продолжила бы свое путешествие, если бы Клод вовремя ее не остановил.
Мучительный стон вырвался из его груди.
– Ты хочешь убить меня?
– Я хочу, чтобы нам стало лучше.
Клод прикоснулся губами к ее пальцам, и это было так трогательно, что слезы навернулись у нее на глаза.
– Трогать тебя, целовать, ощущать жар твоего гибкого тела для меня – великое счастье, – проговорил он ей на ухо.
Его шепот заставлял Флой таять от мучительного томления. Изнемогая от желания, она мечтала о полной, испепеляющей близости. Сейчас, пожалуйста. Она готова была молить Клода о том, чтобы он овладел ею.
– Но что будет после? – произнес он, как будто бы отвечая ее мыслям. Он взял прядь рыжих волос и перекинул их ей на плечо. Так она была еще красивее. Клод вздохнул. – Одна ночь в постели не поможет нам освободиться от наших чувств.
– Их может быть две, – пошутила она и тут же закусила губу.
– Я серьезно.
– Но ты же не улетаешь на другую планету, после того как отремонтируешь мой дом, – сказала она с улыбкой и посмотрела на него.
У него было такое мрачное, почти страдальческое выражение лица, что Флой сразу же перестала улыбаться. Она плотно сжала губы, чтобы не расплакаться, потому что в первый раз она предлагала себя мужчине, и этот мужчина отказывал ей.
– Или ты уже занят?
– Флой. – Боже! Ее сердце прыгало в груди всякий раз, как этот низкий, хрипловатый голос произносил ее имя.
Она знала, что он собирался сказать. Знала и боялась услышать суровые слова. Он умывал руки еще до того, как между ними что-нибудь произойдет. Но и она этого хотела. Хотела раньше, но теперь…
– Не говори ничего, Клод.
– Я не могу дать тебе то, что ты хочешь. – Его лицо изобразило нестерпимые муки. – Не могу.
– Я просила тебя не говорить мне это. – Она попыталась встать, но тут же упала обратно на траву. Флой хотела сохранить хотя бы последнюю каплю гордости. Она села. Ее спина была натянута как струна.
Пока они лежали па траве, рассматривая облака и терзая ее бедное сердце, вода, которая все еще текла из шланга, превратила все вокруг в одну сплошную лужу. Ее кофта намокла. Юбка тоже. Она представила, что творилось у нее на голове.
Но в беспорядке была не только ее одежда, в беспорядке были все ее чувства и мысли. Она чувствовала себя разбитой и униженной. Тем более что рядом с ней лежал тот, кто довел ее до такого состояния, лежал спокойный и красивый. Во всей его позе сквозило достоинство и уверенность в себе. Флой стало обидно. Почему мир устроен так несправедливо? Почему за каплю удовольствия женщине приходится расплачиваться унижением?
Спокойствие, сказала она себе, вставая. Поднявшись на ноги и отряхнув юбку, она аккуратно подняла шланг. Когда ее оскорбляли, она злилась, и злость придавала ей силы. И когда она направила холодную струю прямо Клоду в грудь, она с облегчением почувствовала, как вместе с водой на Клода выливается ее раздражение и обида. Вот это настоящая терапия!
Клод открыл глаза и громко выругался. Привстав, он попытался ухватить Флой за подол юбки, но она увернулась и пустилась бежать.
Но Клод оказался проворней. Он настиг ее уже через пять секунд и снова повалил на траву. Прямо на то место, где лежала ее шляпа.
Ты права, – прохрипел он, как дикий зверь, поймавший свою добычу. – Это, правда, здорово. – Ловким движением он подмял ее под себя, чем, сам того не зная, доставил ей неизъяснимое удовольствие.
Флой тяжело дышала и, когда она посмотрела в его синие глаза, уже не чувствовала злости и обиды. Ох уж этот Клод! Он даже не знал, что он с ней делал. Его губы медленно приближались к ее губам, и Флой томно закрыла глаза, в предвкушении сладкого, неземного поцелуя.
– Ох! – раздался испуганный женский голос, и, открыв глаза, Флой увидела пару элегантных серебристых туфель.
Мэгги.
– Да-а! – протянул другой женский голос, и рядом с серебристыми туфельками появились два тяжелых черных ботинка.
Кэтрин.
– Может быть, нам стоит уйти? – пискнул первый голосок.
– Пожалуй, – отозвался второй.
Но ни серебристые туфельки, ни черные ботинки не сдвинулись с места. Флой выразительно посмотрела на Клода, пытаясь пошевелиться под тяжестью его тела. Он слегка провел пальцем по ее нижней губе и затем быстро вскочил на ноги, одновременно поднимая и Флой. Кэтрин и Мэгги с интересом рассматривали смущенную парочку. На Мэгги было одно из ее любимых летних платьев до колена. В ушах блестели две маленькие сережки. Кэтрин была одета в своем стиле: черная футболка, широкие штаны защитного цвета и никаких украшений. Обе молчали, не зная, что надо говорить в таких ситуациях. Взгляды обеих были устремлены на Клода.
Флой понимала почему. Клод был самым красивым мужчиной, которого ей довелось встретить. Неудивительно, что ее подружки залюбовались им. Стройный, сильный, в мокрой рубашке, которая плотно прилегала к его мускулистой груди, подчеркивая все ее достоинства, сейчас он был просто неотразим.
Клод протянул руку и, как ни в чем не бывало, произнес: —
– Привет! Меня зовут Клод. – Он смотрел на Кэтрин и Мэгги так, как будто это не он только что валял их подругу по траве.
– Кэтрин. – Кэтрин внимательно разглядывала Клода, пока тот жал ей руку. – А это Мэгги.
Клод пожал руку Мэгги, радостно улыбаясь, чувствуя себя совершенно раскованно, несмотря на то, что вода стекала с волос по лицу.
– Я… – Флой растерянно посмотрела на Клода, впервые не зная, что сказать. – Мы…
– Мы поняли, – уверенно сказала Кэтрин, и ни один мускул не дрогнул на ее бесстрастном лице.
Мэгги, однако, не смогла сдержать улыбки.
– Вы занимались любовью. На мокрой траве. На своей одежде. Ты даже смяла свою любимую шляпу. О, Флой! – Она весело рассмеялась. – Это же здорово!
Флой поправила волосы. Кэтрин хмыкнула.
– Да-а! Ты кошмарно выглядишь, – сказала она, как настоящая подруга. – Одежда помята, тушь потекла, помада смазалась, волосы в траве. Ужас!
– Правда, ей идет быть взъерошенной? – весело поинтересовался Клод у ее подруг.
Кэтрин кинула в его сторону хитрый взгляд.
– Она тебе нравится в таком виде?
– Именно такой она мне и нравится.
Кэтрин многозначительно посмотрела на Флой.
Флой отвернулась, но по выражению лица Клода поняла, что он успел заметить, как она покраснела.
Он все видел.
– Поздравляю, Флой! – сказала Кэтрин. – Ты нашла то, что нужно. Нормальный мужик, в нормальной одежде, с нормальной прической. Говорит без лишней заумности. То, что надо. Мне нравится.
Флой испуганно посмотрела на Клода, опасаясь, что ему не понравится прямолинейность подруги. Но тот лишь широко улыбался.
– Ты так говоришь, как будто она лошадка, которую я собираюсь купить.
– Чтобы на ней кататься, – тихо прибавила Мэгги, хмыкнув. – Извини, – пролепетала она, встретив разъяренный взгляд Флой.
– Это строитель, с которым и заключила контракт, – сказала Флой и нагнулась, чтобы поднять скомканную шляпку. – Строитель, который испортил мою любимую шляпку.
– Ну да! – прервала ее Кэтрин. – И что это вы тут строили, лежа на траве?
Клод не смог сдержать смешок, который он вовремя сумел превратить в смущенное покашливание.
– Я пойду в дом. У меня еще много работы запланировано на сегодня, – сказал он.
– Хорошая мысль. – Флой молча ждала, пока Клод не скрылся за дверью.
– Малышка, – прошептала Мэгги, – ты нашла свою пару.
– Да, он потрясающий, – согласилась Кэтрин. – Не ты первая, не ты последняя, кто нарушил обет безбрачия.
– Я не собираюсь изменять своему слову.
– Да, но ты так обнимала его… – попыталась возразить Мэгги.
– И целовалась с ним. Ты сама нам об этом рассказывала, – прибавила Кэтрин. – Его поцелуи так же божественны, как и его глаза?
Не выдержав, Флой так смачно выругалась, что ее подруги разразились хохотом.
– Мы не вместе, понимаете? – Гордость не позволяла Флой признаться, что, даже если она и думала об этом в минуту слабости, то он нет. – Он просто работает здесь. Вот и все.
– А платишь ты ему за работу поцелуями? – бесцеремонно спросила Кэтрин.
– Не надо вмешиваться в мою жизнь.
– Да? А когда я тут жила, не ты ли смеялась надо мной вою дорогу, когда я влюбилась в Брайана и пыталась это отрицать? – запротестовала Кэтрин.
– Но я не влюблена в Клода. – При этих словах сердце Флой дрогнуло. – Не влюблена.
– Дорогая, – игриво сказала Мэгги, – у тебя все на лице написано.
– Мы только две недели знакомы.
– Когда любовь настоящая, – важно сказала Кэтрин, – это как крушение поезда. Ты видишь, что поезд сейчас врежется, но не можешь отвести взгляд.
Как будто Флой не знала этого! Она пережила любовь, и это было прекрасно.
И больно. Но при этом в глубине души Флой чувствовала, что могла бы испытать это чувство еще раз. Если бы Клод тоже хотел этого. Его бывшая жена оставила слишком глубокий след в его душе, и тягаться с ней Флой было не под силу.
– Так что, девочки, на этот раз вы ошиблись.
Флой знала, чем занять себя, чтобы отвлечься от скорбных мыслей. Ей нужно было достать деньги, чтобы оплатить свой ремонт до конца. Она заставила себя улыбнуться.
– Кто хочет посмотреть, с какими шедеврами моей коллекции я готова расстаться?
В ту же секунду ее подруги сникли, издав стон сожаления.
Друзья, подумала Флой, и на душе стало теплее. Как бы она жила без них?
Уже тогда, в сквере, когда они целовались в первый раз, эти губы доводили ее до беспамятства, но только сейчас, наслаждаясь его поцелуем, она в полной мере оценила искусство любви, которым прекрасно владел этот на первый взгляд грубый и суровый мужчина. Он знал, что делать с женским ротиком. Знал, как надо слегка пощипывать уголки губ, чтобы вызвать стон блаженства; как надо провести языком по небу, постепенно усиливая нажим, а потом прикусить зубами нижнюю губу и сдавливать ее то сильнее, то слабее. Время от времени он втягивал губами ее нижнюю губку, отчего Флой совсем теряла рассудок, превращаясь в дикое, нетерпеливое существо, не знающее ни стыда, ни границ в своих желаниях.
Она захотела обнять его и попыталась высвободить руки. Чутко воспринимая любой ее сигнал, Клод отпустил запястья. Да, думала она, в то время как ее руки скользили по его мокрой спине и широким плечам, это то, что нужно было ей утром, когда она проснулась такой… несчастной.
Ей нужен был он. Немедленно. Прямо сейчас. Целиком и полностью.
Она порывисто дышала, испытывая неподдельное удовольствие от близости с Клодом, которого прижимала к себе все сильней. Желая не только получать, но и дарить радость, она стала ласкать губами его язык, засасывая его все глубже, за что была награждена глухим стоном блаженства.
Его руки скользнули вниз по ее телу и остановились на округлых бедрах, в то время как он пытался плотнее прижаться к заветной полоске, закрытой шелковыми трусиками. Почувствовав теплую, твердую плоть между ног, Флой содрогнулась от удовольствия и изогнулась так, чтобы касаться его самыми чувствительными участками тела.
Клод слегка приподнял голову, но Флой не сомкнула губы, показывая, что хочет продолжения.
– Флой. – Его голос был нежен. Он посмотрел на ее раскрасневшееся лицо и тихо застонал с блаженной улыбкой на лице. – Ты прекрасна. – Он провел рукой по ее щеке.
Флой ощущала спиной мокрую траву. Она посмотрела наверх и зажмурилась. Над ними светило солнышко, согревая их влажные тела своим ласковым теплом. Теперь, когда губы Клода не касались ее, лишая разума, она могла трезво оценить ситуацию. Она стала думать о том, что ее тушь, возможно, потекла, а помаду смыл страстный поцелуй. Что ее любимая белая юбка смята и испачкана, и лежит она в непристойной позе, с раздвинутыми ногами и открытым сердцем, зовущим мужчину.
Она закрыла глаза.
Тяжело вздохнув, Клод скатился на траву. Лежа на спине и глядя в небо, он взял руку Флой в свою ладонь.
– Что это было? – прошептала она, не открывая глаза. Ее дыхание все еще было порывисто. Она пропустила пальцы между пальцами его руки. – Что же это было?
– Что бы это ни было, это было прекрасно.
– Да. – Флой посмотрела на него и увидела, что он изучает облака, проплывающие мимо них высоко в небе.
– Смотри, – сказал он, улыбнувшись. – Вон Бэмби.
– Где? – удивилась Флой.
– Вон там, на небе. – Он поднял руку, показывая.
– А-а! – протянула она, заметив, что одно облако действительно по форме напоминает олененка.
– А вон то видишь? Такое длинное, вытянутое. Справа. Это лодка.
– Ммм. – Она лежала рядом с умопомрачительным мужчиной, который видел жизнь в облаках. – Ты всегда что-нибудь видишь в облаках?
– Это успокаивает. Ты так не думаешь?
– Я как-то не очень часто расслабляюсь таким способом.
Он тихо усмехнулся.
– Скажи, принцесса, когда в последний раз ты так расслаблялась?
– Ладно. Так я еще не расслаблялась, – призналась она.
Клод откинул голову назад, пытаясь увидеть как можно больше неба.
– А для меня это излюбленная терапия. К тому же денег не требует.
Она повернулась к нему и приподнялась на локте. Так она могла видеть его всего, свободно вытянувшегося на траве, как у себя дома на диване. Он показался ей каким-то длинным, сухощавым. Мокрым. Одежда прилипла к его могучему телу, и Флой подумала, что этот человек должен обладать не только внешней, физической, силой, но и внутренней.
– Зачем такому мужчине, как ты терапия?
Он посмотрел на нее и улыбнулся, стряхнув с ее волос прилипшую траву.
– Что значит, как я?
– Как ты, – повторила она, и ее голос слегка дрогнул под его взглядом, – значит, сильный, умный, сам себе хозяин. Ты сам делаешь спою жизнь, а не плывешь по течению. Так зачем тебе нужна терапия?
– Ты будешь удивлена. – Он посмотрел на нее пронизывающим взглядом, значение которого она не могла понять. – Ты помнишь ту ночь в сквере?
Как она могла забыть?
– Да.
– Поцелуй. Ты помнишь поцелуй?
– Да, – сказала она так тихо, словно была за тысячу миль, и сюда донеслось только эхо, – Мы тогда оба решили, что это будет наш последний поцелуй.
– Я знаю.
Он лежал, распростертый на траве, мокрый, согреваемый слабыми лучами солнца, так близко и в то же время так далеко. Испугавшись этой мысли, Флой положила руку на его плечо, чтобы почувствовать, что он здесь.
– Мы не хотели, чтобы это повторилось. Для тебя что-нибудь изменилось?
Хороший вопрос. Ее пальцы скользнули вниз по его мускулистой руке.
– Мне понравилось, как мы боролись. Это было здорово.
– Боролись? Это было сущее избиение младенцев с твоей стороны. Я был без оружия.
– Да? – Она улыбнулась. – Младенец. – Флой тихонько поцеловала его в плечо.
– Приятно, – откликнулся Клод.
– Я совсем обессилела. Я хочу узнать о тебе больше. – Она настолько не ожидала услышать от себя эти слова, что испытала настоящий шок, когда они слетели у нее с языка.
– Зачем?
Она поняла его. Они оба решили, что продолжения не будет. Они договорились. Она прекрасно это знала. Ничего не должно было измениться.
Но у нее вдруг появилось это желание, узнать о нем все, понять до конца. Почти потребность.
Клод сморщился и сжал ее ладонь.
– Флой…
Флой хватило одного взгляда, чтобы понять; у Клода этого желания не было. Она попыталась сделать вид, что это неважно.
– Я понимаю, для тебя ничего не изменилось, – сказала она равнодушным голосом и отвернулась.
– Подожди…
– Нет. Не нужно объяснять, почему ты не хочешь меня.
Он тяжело вздохнул, и в этом вздохе было много того, что он чувствовал, но не мог высказать.
– Флой, посмотри на меня. Пожалуйста.
Она глянула в его сторону и тут же отвела взгляд.
– Нет. Посмотри на меня как следует, – сказал он. В его голосе чувствовалось напряжение.
Не понимая, чего он хочет, она медленно скользила взглядом по его телу, по груди, животу…
– Ой, – тихонько вскрикнула она, увидев, как сильно оттопыривается ткань его брюк между ног.
Во рту у нее пересохло, в то время как внизу, между бедрами, произошла противоположная реакция.
– Я хочу тебя, – сказал он глухо. – Я хочу тебя сильнее, чем кого бы то ни было. Но это все. Только физически. Для меня возможно только это.
– Из-за твоей бывшей жены? – Она ненавидела себя за то, что спросила об этом.
– Частично, – сказал он и прибавил: – В основном, да.
Флой сделала над собой усилие, чтобы не выдать свои истинные чувства. Кому, как не ей, было знать, что такое настоящая любовь! Она понимала, как тяжело полюбить снова, после того как твое сердце один раз уже было разбито.
Еще несколько минут назад она бы сказала, что никогда не захочет вновь пережить это чувство. Она все еще думала об Алексе, все еще любила его, лелеяла воспоминания о счастливых днях, проведенных вместе. Но Алекса больше не было. Не было уже давно. А она так устала от одиночества, от вечного холода в душе, устала от секса, который лишь на время приносил облегчение плоти, но не душе. Она давно уже хотела большего, но боялась в этом признаться.
– Твоя жена… покинула тебя?
Его сердце сжалось.
– Да.
– И ты так и не оправился?
– Оправился? – Он задумался. – Нет. Не оправился.
Ее сердце заныло, когда он произнес эти слова, потому что она знала, знала, что он имел в виду.
– Давно?
– Два года назад.
– Ты все еще…
– Флой, давай поговорим о чем-нибудь другом?
– Например?
– Об Алексе.
От удивления Флой раскрыла рот.
– Откуда ты знаешь?
– Твоя сестра упомянула его. Сказала, что он был твоей страстной любовью.
– Был, – согласилась она тихо.
– Что же случилось?
– Мы собирались пожениться, но за месяц до этого он… он умер. Погиб в автокатастрофе.
Клод проклинал себя за свой вопрос.
– Прости.
Прости за то, что спросил? За то, что он был первым человеком, который заставил ее вспомнить и снова почувствовать всю боль утраты?
– Что с нами, Клод? – Она положила руку ему на грудь.
– Нам жарко и больно.
Она стала поглаживать его по груди, жалея, что не может одновременно гладить все его тело.
– Так мы не будем? – Ее рука спустилась вниз, к пуговице его джинсов, и, возможно, продолжила бы свое путешествие, если бы Клод вовремя ее не остановил.
Мучительный стон вырвался из его груди.
– Ты хочешь убить меня?
– Я хочу, чтобы нам стало лучше.
Клод прикоснулся губами к ее пальцам, и это было так трогательно, что слезы навернулись у нее на глаза.
– Трогать тебя, целовать, ощущать жар твоего гибкого тела для меня – великое счастье, – проговорил он ей на ухо.
Его шепот заставлял Флой таять от мучительного томления. Изнемогая от желания, она мечтала о полной, испепеляющей близости. Сейчас, пожалуйста. Она готова была молить Клода о том, чтобы он овладел ею.
– Но что будет после? – произнес он, как будто бы отвечая ее мыслям. Он взял прядь рыжих волос и перекинул их ей на плечо. Так она была еще красивее. Клод вздохнул. – Одна ночь в постели не поможет нам освободиться от наших чувств.
– Их может быть две, – пошутила она и тут же закусила губу.
– Я серьезно.
– Но ты же не улетаешь на другую планету, после того как отремонтируешь мой дом, – сказала она с улыбкой и посмотрела на него.
У него было такое мрачное, почти страдальческое выражение лица, что Флой сразу же перестала улыбаться. Она плотно сжала губы, чтобы не расплакаться, потому что в первый раз она предлагала себя мужчине, и этот мужчина отказывал ей.
– Или ты уже занят?
– Флой. – Боже! Ее сердце прыгало в груди всякий раз, как этот низкий, хрипловатый голос произносил ее имя.
Она знала, что он собирался сказать. Знала и боялась услышать суровые слова. Он умывал руки еще до того, как между ними что-нибудь произойдет. Но и она этого хотела. Хотела раньше, но теперь…
– Не говори ничего, Клод.
– Я не могу дать тебе то, что ты хочешь. – Его лицо изобразило нестерпимые муки. – Не могу.
– Я просила тебя не говорить мне это. – Она попыталась встать, но тут же упала обратно на траву. Флой хотела сохранить хотя бы последнюю каплю гордости. Она села. Ее спина была натянута как струна.
Пока они лежали па траве, рассматривая облака и терзая ее бедное сердце, вода, которая все еще текла из шланга, превратила все вокруг в одну сплошную лужу. Ее кофта намокла. Юбка тоже. Она представила, что творилось у нее на голове.
Но в беспорядке была не только ее одежда, в беспорядке были все ее чувства и мысли. Она чувствовала себя разбитой и униженной. Тем более что рядом с ней лежал тот, кто довел ее до такого состояния, лежал спокойный и красивый. Во всей его позе сквозило достоинство и уверенность в себе. Флой стало обидно. Почему мир устроен так несправедливо? Почему за каплю удовольствия женщине приходится расплачиваться унижением?
Спокойствие, сказала она себе, вставая. Поднявшись на ноги и отряхнув юбку, она аккуратно подняла шланг. Когда ее оскорбляли, она злилась, и злость придавала ей силы. И когда она направила холодную струю прямо Клоду в грудь, она с облегчением почувствовала, как вместе с водой на Клода выливается ее раздражение и обида. Вот это настоящая терапия!
Клод открыл глаза и громко выругался. Привстав, он попытался ухватить Флой за подол юбки, но она увернулась и пустилась бежать.
Но Клод оказался проворней. Он настиг ее уже через пять секунд и снова повалил на траву. Прямо на то место, где лежала ее шляпа.
Ты права, – прохрипел он, как дикий зверь, поймавший свою добычу. – Это, правда, здорово. – Ловким движением он подмял ее под себя, чем, сам того не зная, доставил ей неизъяснимое удовольствие.
Флой тяжело дышала и, когда она посмотрела в его синие глаза, уже не чувствовала злости и обиды. Ох уж этот Клод! Он даже не знал, что он с ней делал. Его губы медленно приближались к ее губам, и Флой томно закрыла глаза, в предвкушении сладкого, неземного поцелуя.
– Ох! – раздался испуганный женский голос, и, открыв глаза, Флой увидела пару элегантных серебристых туфель.
Мэгги.
– Да-а! – протянул другой женский голос, и рядом с серебристыми туфельками появились два тяжелых черных ботинка.
Кэтрин.
– Может быть, нам стоит уйти? – пискнул первый голосок.
– Пожалуй, – отозвался второй.
Но ни серебристые туфельки, ни черные ботинки не сдвинулись с места. Флой выразительно посмотрела на Клода, пытаясь пошевелиться под тяжестью его тела. Он слегка провел пальцем по ее нижней губе и затем быстро вскочил на ноги, одновременно поднимая и Флой. Кэтрин и Мэгги с интересом рассматривали смущенную парочку. На Мэгги было одно из ее любимых летних платьев до колена. В ушах блестели две маленькие сережки. Кэтрин была одета в своем стиле: черная футболка, широкие штаны защитного цвета и никаких украшений. Обе молчали, не зная, что надо говорить в таких ситуациях. Взгляды обеих были устремлены на Клода.
Флой понимала почему. Клод был самым красивым мужчиной, которого ей довелось встретить. Неудивительно, что ее подружки залюбовались им. Стройный, сильный, в мокрой рубашке, которая плотно прилегала к его мускулистой груди, подчеркивая все ее достоинства, сейчас он был просто неотразим.
Клод протянул руку и, как ни в чем не бывало, произнес: —
– Привет! Меня зовут Клод. – Он смотрел на Кэтрин и Мэгги так, как будто это не он только что валял их подругу по траве.
– Кэтрин. – Кэтрин внимательно разглядывала Клода, пока тот жал ей руку. – А это Мэгги.
Клод пожал руку Мэгги, радостно улыбаясь, чувствуя себя совершенно раскованно, несмотря на то, что вода стекала с волос по лицу.
– Я… – Флой растерянно посмотрела на Клода, впервые не зная, что сказать. – Мы…
– Мы поняли, – уверенно сказала Кэтрин, и ни один мускул не дрогнул на ее бесстрастном лице.
Мэгги, однако, не смогла сдержать улыбки.
– Вы занимались любовью. На мокрой траве. На своей одежде. Ты даже смяла свою любимую шляпу. О, Флой! – Она весело рассмеялась. – Это же здорово!
Флой поправила волосы. Кэтрин хмыкнула.
– Да-а! Ты кошмарно выглядишь, – сказала она, как настоящая подруга. – Одежда помята, тушь потекла, помада смазалась, волосы в траве. Ужас!
– Правда, ей идет быть взъерошенной? – весело поинтересовался Клод у ее подруг.
Кэтрин кинула в его сторону хитрый взгляд.
– Она тебе нравится в таком виде?
– Именно такой она мне и нравится.
Кэтрин многозначительно посмотрела на Флой.
Флой отвернулась, но по выражению лица Клода поняла, что он успел заметить, как она покраснела.
Он все видел.
– Поздравляю, Флой! – сказала Кэтрин. – Ты нашла то, что нужно. Нормальный мужик, в нормальной одежде, с нормальной прической. Говорит без лишней заумности. То, что надо. Мне нравится.
Флой испуганно посмотрела на Клода, опасаясь, что ему не понравится прямолинейность подруги. Но тот лишь широко улыбался.
– Ты так говоришь, как будто она лошадка, которую я собираюсь купить.
– Чтобы на ней кататься, – тихо прибавила Мэгги, хмыкнув. – Извини, – пролепетала она, встретив разъяренный взгляд Флой.
– Это строитель, с которым и заключила контракт, – сказала Флой и нагнулась, чтобы поднять скомканную шляпку. – Строитель, который испортил мою любимую шляпку.
– Ну да! – прервала ее Кэтрин. – И что это вы тут строили, лежа на траве?
Клод не смог сдержать смешок, который он вовремя сумел превратить в смущенное покашливание.
– Я пойду в дом. У меня еще много работы запланировано на сегодня, – сказал он.
– Хорошая мысль. – Флой молча ждала, пока Клод не скрылся за дверью.
– Малышка, – прошептала Мэгги, – ты нашла свою пару.
– Да, он потрясающий, – согласилась Кэтрин. – Не ты первая, не ты последняя, кто нарушил обет безбрачия.
– Я не собираюсь изменять своему слову.
– Да, но ты так обнимала его… – попыталась возразить Мэгги.
– И целовалась с ним. Ты сама нам об этом рассказывала, – прибавила Кэтрин. – Его поцелуи так же божественны, как и его глаза?
Не выдержав, Флой так смачно выругалась, что ее подруги разразились хохотом.
– Мы не вместе, понимаете? – Гордость не позволяла Флой признаться, что, даже если она и думала об этом в минуту слабости, то он нет. – Он просто работает здесь. Вот и все.
– А платишь ты ему за работу поцелуями? – бесцеремонно спросила Кэтрин.
– Не надо вмешиваться в мою жизнь.
– Да? А когда я тут жила, не ты ли смеялась надо мной вою дорогу, когда я влюбилась в Брайана и пыталась это отрицать? – запротестовала Кэтрин.
– Но я не влюблена в Клода. – При этих словах сердце Флой дрогнуло. – Не влюблена.
– Дорогая, – игриво сказала Мэгги, – у тебя все на лице написано.
– Мы только две недели знакомы.
– Когда любовь настоящая, – важно сказала Кэтрин, – это как крушение поезда. Ты видишь, что поезд сейчас врежется, но не можешь отвести взгляд.
Как будто Флой не знала этого! Она пережила любовь, и это было прекрасно.
И больно. Но при этом в глубине души Флой чувствовала, что могла бы испытать это чувство еще раз. Если бы Клод тоже хотел этого. Его бывшая жена оставила слишком глубокий след в его душе, и тягаться с ней Флой было не под силу.
– Так что, девочки, на этот раз вы ошиблись.
Флой знала, чем занять себя, чтобы отвлечься от скорбных мыслей. Ей нужно было достать деньги, чтобы оплатить свой ремонт до конца. Она заставила себя улыбнуться.
– Кто хочет посмотреть, с какими шедеврами моей коллекции я готова расстаться?
В ту же секунду ее подруги сникли, издав стон сожаления.
Друзья, подумала Флой, и на душе стало теплее. Как бы она жила без них?
9
Клод вошел в здание и осмотрелся по сторонам. Чем бы себя занять? Нужно было придумать какую-нибудь работу потяжелее, чтобы отвлечь мысли от невероятно сексуальной женщины с рыжими волосами, которую он поклялся больше не трогать. Он сумеет держать себя в руках. В конце концов, он уже не мальчик, который идет на поводу у своих инстинктов. Он посмотрел на груду поломанных досок, оставшихся после того, как его парни меняли в доме рамы. Этот хлам лежал здесь уже несколько дней, и, хотя Клод попросил, никто не убрал его. Ну что же. Вот тебе и работа.
Выгружая доски, Клод пыхтел от напряжения, но все же не переставал думать о Флой. Она сводила его с ума.
Со двора доносились женские голоса, время от времени взрывающиеся дружным хохотом. Он легко мог различить голос Флой, но боялся выглянуть, чтобы посмотреть, что у них происходит. Ему казалось, что он даже чувствует ее запах. Он стал выгружать быстрее, но это не помогало. Ее чувственный запах, который он явственно ощущал (хотя, может быть, это была лишь игра воображения), навевал ему образ длинных, летних ночей, жарких объятий, страстных поцелуев, сплетенных тел на постели…
– Тсс. – Он подошел слишком близко к старым доскам и, сделав одно неверное движение, ударился голенью.
Несколько секунд Клод подпрыгивал на одной ноге, перечисляя все возможные ругательства. Он постоял немного, чтобы нога успокоилась, а потом одним движением сдвинул оставшийся мусор в угол и снял майку, мокрую от не высохшей еще воды и пота.
Клод направился было к лестнице, ведущей на второй этаж, но вдруг во дворе раздался такой дикий визг, что он подпрыгнул и заковылял к окну. Во дворе, рядом с забором, где он несколько минут назад сбил с ног убегающую Флой, стояли три женщины.
Две из них визжали от ужаса, хотя, по мнению Клода, никаких причин для такого панического визга не было. Если, конечно, не считать Флой Кларк, которая с коварной улыбкой на лике подняла шланг.
Он был уверен, что она даже не догадывалась, как выглядит в эту минуту, иначе она тотчас же забыла бы обо всем на свете и бросилась приводить себя в порядок. Волосы взъерошены, щеки горят, одежда намокла и помялась. Одним словом, очень сексуальна. Клод приник горящим лбом к холодному стеклу окна.
Выгружая доски, Клод пыхтел от напряжения, но все же не переставал думать о Флой. Она сводила его с ума.
Со двора доносились женские голоса, время от времени взрывающиеся дружным хохотом. Он легко мог различить голос Флой, но боялся выглянуть, чтобы посмотреть, что у них происходит. Ему казалось, что он даже чувствует ее запах. Он стал выгружать быстрее, но это не помогало. Ее чувственный запах, который он явственно ощущал (хотя, может быть, это была лишь игра воображения), навевал ему образ длинных, летних ночей, жарких объятий, страстных поцелуев, сплетенных тел на постели…
– Тсс. – Он подошел слишком близко к старым доскам и, сделав одно неверное движение, ударился голенью.
Несколько секунд Клод подпрыгивал на одной ноге, перечисляя все возможные ругательства. Он постоял немного, чтобы нога успокоилась, а потом одним движением сдвинул оставшийся мусор в угол и снял майку, мокрую от не высохшей еще воды и пота.
Клод направился было к лестнице, ведущей на второй этаж, но вдруг во дворе раздался такой дикий визг, что он подпрыгнул и заковылял к окну. Во дворе, рядом с забором, где он несколько минут назад сбил с ног убегающую Флой, стояли три женщины.
Две из них визжали от ужаса, хотя, по мнению Клода, никаких причин для такого панического визга не было. Если, конечно, не считать Флой Кларк, которая с коварной улыбкой на лике подняла шланг.
Он был уверен, что она даже не догадывалась, как выглядит в эту минуту, иначе она тотчас же забыла бы обо всем на свете и бросилась приводить себя в порядок. Волосы взъерошены, щеки горят, одежда намокла и помялась. Одним словом, очень сексуальна. Клод приник горящим лбом к холодному стеклу окна.