Дважды он застревал и потом долго и мучительно вытаскивал машину. Никогда Дарелл не испытывал такого одиночества. Быть может, он последний оставшийся в живых на этой несчастной покинутой планете. Было далеко за полночь, когда вездеход соскользнул с последней дюны на каменистую землю, которая нескончаемо тянулась на север. Тогда он остановился, проверил горючее, свое оружие, оглядел местность и уснул на двадцать минут. От холода зубы выбивали дробь. Но он знал, что с рассветом Дашт-и-Кавир опять превратится в ад.
Впереди светились огни. Он пересек хорошо протоптанный караванный путь, и при этом тусклое мерцание бивачных огней оставалось справа. Это был Шекараб – одинокая стоянка для путников в диком краю. Оставалось надеяться, что звук работающего двигателя туда не долетит.
Через некоторое время он повернул на запад. Луна теперь покачивалась прямо перед ним. В пяти милях видна была возвышенность, а еще дальше, там, где среди ровной пустыни подобно одинокому часовому виднелось массивное нагромождение скал, находилась цель его поездки. Сейчас он ехал параллельно караванному пути. И это обнадеживало, поскольку дороги тут служили путешественникам с античных времен. Если впереди были развалины, то лучшего места неподалеку от Тегерана для тайной крепости Хар-Бюри было не найти.
К рассвету он туда добрался. Она была там, где и указывал Биль, массивная, громадная, и у подножия валялись булыжники, которые остановили даже вездеход. Дарелл загнал машину между валунами с западной стороны, где восходящее солнце должно было отбросить маскирующую тень; он взял солнечные очки и прикрепил к ремню револьвер и фляжку с водой. Затем развернул карту Биля и в преддверии решающей минуты принялся ее изучать, пока в памяти не отложились каждый изгиб линий и каждая точка на карте. Удовлетворенный этим, перед тем, как отправиться дальше, он чиркнул спичкой и сжег ее дотла.
От подножия вела тропа, но это был слишком очевидный и опасный путь. Он обошел северную сторону и нашел наконец первый памятник древней культуры – упавшую колонну с фрагментами коринфской резьбы. Когда-то здесь были ворота. На полпути к вершине тропа кончалась. Если там кто-нибудь и жил, заметно этого не было. Затем в складках скал он обнаружил маленькую долину чашеобразной формы. Незаметную снизу, затененную сверху, ее можно было открыть только случайно, и он поразился, как Биль узнал про это место.
Потом он услышал рев тигра.
День был в разгаре. Солнце впивалось в его затылок, подобно клеймящему железу. Рев тигра, неправдоподобный и неожиданный, исходил как будто из под камней, где он стоял. Затем он услышал его снова. Дарелл отвернулся от яркого света, и долина обрела четкие очертания. Он увидел разрушенные колонны, несколько финиковых пальм и тамарисков, склоненных над коричневатым водоемом, и ворота в скале, которые выглядели совсем новыми. Хорошо утоптанная дорога вела от водоема к воротам. В этом диком каменно-песчаном краю зелень в долине походила на мираж. Дарелл подумал, что без карты он мог несколько дней искать сюда дорогу. Без предварительной работы, проделанной англичанином, ее просто невозможно было найти так сразу.
Где-то зарычал тигр, и у Дарелла на затылке зашевелились волосы. Ничто не двигалось. Затем от внезапного испуга завопил мужчина. Вой его разносился под небом цвета охры. Дарелл развернулся и двинулся на звук. Неприметная тропа вела в углубление, но солнце было позади него, и он оставался в тени, все же чувствуя себя так, словно за ним наблюдали невидимые глаза. Предчувствие опасности посылало в мозг отчаянные сигналы.
Он добрался до стальных решетчатых ворот в скале. Здесь тропа кончалась. Из тьмы за воротами сюда долетало зловоние зверя, его остановившее. Ворота были закрыты снаружи на задвижки и засовы. А за ними ничего не удавалось разглядеть.
И тогда он услышал крик девушки.
Ворот на карте Биля не было, но раздумывать он не стал. Смазанные засовы легко отодвинулись в сторону, и Дарелл сразу оказался в прохладе пещеры. Впереди мерцал тусклый свет, казалось, солнце светит прямо за следующим поворотом. С оружием в руках он двинулся вперед, минуя помещения, заставленные сундуками и мебелью, удостоив все это лишь мимолетным взглядом. Затем он услышал, как бежит девушка, и она едва не налетела на него; ее волосы растрепались, на лице застыла маска ужаса.
Позади нее, на песчаном дне ямы, залитом жарким солнечным светом, распластался бьющийся в судорогах тигр с веревкой вокруг шеи.
Бегущая девушка вдруг остановилась и бессильно опустилась на землю.
– Кто вы?
– Меня зовут Сэм Дарелл, – ответил он.
4
Впереди светились огни. Он пересек хорошо протоптанный караванный путь, и при этом тусклое мерцание бивачных огней оставалось справа. Это был Шекараб – одинокая стоянка для путников в диком краю. Оставалось надеяться, что звук работающего двигателя туда не долетит.
Через некоторое время он повернул на запад. Луна теперь покачивалась прямо перед ним. В пяти милях видна была возвышенность, а еще дальше, там, где среди ровной пустыни подобно одинокому часовому виднелось массивное нагромождение скал, находилась цель его поездки. Сейчас он ехал параллельно караванному пути. И это обнадеживало, поскольку дороги тут служили путешественникам с античных времен. Если впереди были развалины, то лучшего места неподалеку от Тегерана для тайной крепости Хар-Бюри было не найти.
К рассвету он туда добрался. Она была там, где и указывал Биль, массивная, громадная, и у подножия валялись булыжники, которые остановили даже вездеход. Дарелл загнал машину между валунами с западной стороны, где восходящее солнце должно было отбросить маскирующую тень; он взял солнечные очки и прикрепил к ремню револьвер и фляжку с водой. Затем развернул карту Биля и в преддверии решающей минуты принялся ее изучать, пока в памяти не отложились каждый изгиб линий и каждая точка на карте. Удовлетворенный этим, перед тем, как отправиться дальше, он чиркнул спичкой и сжег ее дотла.
От подножия вела тропа, но это был слишком очевидный и опасный путь. Он обошел северную сторону и нашел наконец первый памятник древней культуры – упавшую колонну с фрагментами коринфской резьбы. Когда-то здесь были ворота. На полпути к вершине тропа кончалась. Если там кто-нибудь и жил, заметно этого не было. Затем в складках скал он обнаружил маленькую долину чашеобразной формы. Незаметную снизу, затененную сверху, ее можно было открыть только случайно, и он поразился, как Биль узнал про это место.
Потом он услышал рев тигра.
День был в разгаре. Солнце впивалось в его затылок, подобно клеймящему железу. Рев тигра, неправдоподобный и неожиданный, исходил как будто из под камней, где он стоял. Затем он услышал его снова. Дарелл отвернулся от яркого света, и долина обрела четкие очертания. Он увидел разрушенные колонны, несколько финиковых пальм и тамарисков, склоненных над коричневатым водоемом, и ворота в скале, которые выглядели совсем новыми. Хорошо утоптанная дорога вела от водоема к воротам. В этом диком каменно-песчаном краю зелень в долине походила на мираж. Дарелл подумал, что без карты он мог несколько дней искать сюда дорогу. Без предварительной работы, проделанной англичанином, ее просто невозможно было найти так сразу.
Где-то зарычал тигр, и у Дарелла на затылке зашевелились волосы. Ничто не двигалось. Затем от внезапного испуга завопил мужчина. Вой его разносился под небом цвета охры. Дарелл развернулся и двинулся на звук. Неприметная тропа вела в углубление, но солнце было позади него, и он оставался в тени, все же чувствуя себя так, словно за ним наблюдали невидимые глаза. Предчувствие опасности посылало в мозг отчаянные сигналы.
Он добрался до стальных решетчатых ворот в скале. Здесь тропа кончалась. Из тьмы за воротами сюда долетало зловоние зверя, его остановившее. Ворота были закрыты снаружи на задвижки и засовы. А за ними ничего не удавалось разглядеть.
И тогда он услышал крик девушки.
Ворот на карте Биля не было, но раздумывать он не стал. Смазанные засовы легко отодвинулись в сторону, и Дарелл сразу оказался в прохладе пещеры. Впереди мерцал тусклый свет, казалось, солнце светит прямо за следующим поворотом. С оружием в руках он двинулся вперед, минуя помещения, заставленные сундуками и мебелью, удостоив все это лишь мимолетным взглядом. Затем он услышал, как бежит девушка, и она едва не налетела на него; ее волосы растрепались, на лице застыла маска ужаса.
Позади нее, на песчаном дне ямы, залитом жарким солнечным светом, распластался бьющийся в судорогах тигр с веревкой вокруг шеи.
Бегущая девушка вдруг остановилась и бессильно опустилась на землю.
– Кто вы?
– Меня зовут Сэм Дарелл, – ответил он.
4
Несмотря на глубоко въевшуюся грязь и кровоточащие раны девушки, Дарелл не остался равнодушен к ее наготе и совершенству ее тела. Светлые волосы тяжелыми волнами падали на плечи. Грудь часто вздымалась и опускалась, а по бедрам от напряжения мускулов пробегала мелкая дрожь. Глаза у нее дикие, как у зверя в джунглях, – подумал он, – и лишены даже проблесков разума. Неудивительно, ведь она так долго пробыла в этом вонючем аду. Девушка открыла рот, словно собираясь что-то сказать, закрыла, потом открыла опять.
– Вы с Махмудом? – прошептала она.
– Нет. Я пришел отвезти вас домой, Таня.
– Домой? Но я не знаю, где я.
– А я знаю. – Он говорил по-русски. – Пойдемте со мной.
Она отпрянула от его протянутой руки.
– Нет. Меня зовут Таня Успанная, и я была на Луне.
– Я это знаю. Вы можете мне доверять.
– Как... как вы сюда попали?
– Там есть ворота. Я их открыл. Нам лучше ими воспользоваться, пока ваш Махмуд не застрелил нас обоих.
Он взял ее руку, пока она не успела ее снова отдернуть.
– Мы не можем здесь оставаться.
– Это верно, – согласилась она.
Перед возвращением в пещеру он оглядел яму. В нем все содрогалось при мысли о том, что девушка должна была испытывать здесь в заточении. Огромный тигриный детеныш подрагивал, оживая. Он подошел к нему, взялся за конец веревки, которая свисала с лоснящейся тигриной шеи, и намотал на левую руку. И все вдруг стихло. В пещере была прохладная тень и пахло тигриным логовом. В полумраке он обнаружил необычную античную резьбу на стенах, рельеф, изображавший лучников и копьеносцев, без устали шагающих сквозь время. У него не было возможности осмотреться, когда он бросился на крики девушки. И сейчас он увидел маленькие комнатки с совсем другой стороны. В первой находились раскрытые резные сундуки, полные драгоценных камней, среди которых переливались гранями рубины и изумруды. Поблескивал жемчуг в нитях и в россыпи, сияли рассыпанные золотые кольца и браслеты.
– Что это за место? – шепотом спросил он у Тани.
– Не знаю.
– Пещера Али-Бабы и сорока разбойников?
– Возможно. Все так запутанно. Вы ведь американец? Ваш акцент – вы говорите по-русски хорошо, но акцент...
– Неважно.
Он задержался у сундука, достал шелка и полосатые халаты и кинул их обнаженной девушке.
– Вот, возьмите. Без этого солнце вас убьет. А что случилось с вашей собственной экипировкой?
– Не помню.
– Вы ведь были в скафандре?
– Какую-то часть времени – да. Но на Луне мы в них не нуждались. Понимаете, в куполе можно находиться и без скафандра.
Он с любопытством смотрел, как она влезала в облегающее платье старинного покроя с золотой вышивкой. Ему стало немного жаль, что она оделась, так великолепно было ее тело. Он снова взял ее за руку.
– Пойдемте. У нас совсем нет времени.
Ворота в конце пещеры все еще были открыты. Он вставил стальные засовы туда, где они были до его прихода, заперев ворота снаружи. Кто бы ни орудовал в этом странном месте, он вполне мог быть сбит с толку. Они осторожно вышли на солнечный свет, и он снова надел темные очки. Что-то глухо отстукивало равномерный механический ритм, и звук отдавался эхом в небольшой долине. Но он не заметил ничего двигающегося. Звук явно шел от дизельного мотора. Генератор, – подумал Дарелл. Это подразумевало нефть, горючее для двигателя, то есть, в конечном итоге, доставку топлива на грузовиках через пустыню. Значит где-то должна быть какая-нибудь дорога. Но, конечно же, ехать по ней небезопасно.
Он направился назад к той скале, где оставил свой вездеход. В сундуке с сокровищами девушка отыскала расшитые жемчугом туфельки, очень пригодившиеся на покрытом галькой склоне, по которому они взбирались. В тонком платье она была похожа на принцессу из сказок Шехерезады. Дарелл покачал головой и сосредоточился на ближайшей задаче.
– Как вы попали в эту тигриную яму? – поинтересовался он.
– Все так запуталось. На меня все охотились. Я убегала. Потом были дороги, города и странные люди, которые забрали меня с собой. Я всех боялась.
Она подняла на него свои прекрасные глаза.
– И вас я тоже боюсь.
– А это совсем необязательно. Так эти люди поместили вас в пещеру?
– Это наказание, потому что я отказалась отвечать на их вопросы. Так много вопросов! Я ничего им не рассказала, потому они решили запугать меня тигром.
– Но если вы представляли ценность для людей, которые вас захватили, и пока еще им ничего не рассказали, почему же они рисковали вашей жизнью, поместив вас с этим зверем?
– Я же вам сказала, это только чтобы меня запугать. Не было особого риска, пока зверя хорошо кормили. Он ко мне быстро привык. И я отдавала ему часть своей еды. Наверное, они считали, что тигр не тронет меня, если сыт, но надеялись вселить в меня ужас и заставить рассказать то, о чем они хотели знать.
Она с трудом улыбнулась.
– Я бы там дольше не выдержала. Поэтому я пыталась задушить тигра. А потом появились вы – как мираж.
Дарелл помог ей перебраться через естественную стену маленькой долины. Тишина была зловещей. Должны были подняться тревога, шум, начаться погоня. Но до сих пор он здесь видел только пещеру, яму, тигра и девушку. Когда они с Таней достигли внешнего края маленькой зеленой долины, он решительным, но мягким движением остановил ее. Осторожно, только чтобы осмотреться, приподнял голову над краем...
Что-то обожгло его лицо, и на стеклах очков осела пыль от подброшенного просвистевшей пулей гравия. Звук неудачного выстрела долетел мгновением позже.
Раздался неистовый вопль, и огромная колышущаяся тень набросилась на него. Блеснул длинный нож. Дарелл откатился вбок, распрямив ногу, услышал свист ножа и почувствовал, как лезвие проткнуло ему рубашку. Лицо нападавшего было почти черным от здешнего солнца. Его глаза дико сверкали. Из разинутого рта вырывался пронзительный крик, возвещавший невидимым сообщникам о триумфе. Дарелл изо всех сил ударил револьвером по этому лицу, и вместо крика что-то забулькало. Когда Дарелл со своим противником катился вниз по склону, плечом он задел девушку. Человек бешено лягался и царапался. Дарелл стал сжимать ему горло своими сильными пальцами, ощутил, как задергалось под ним зловонное тело, и отпустил, так что оно кувыркаясь и барахтаясь покатилось вниз ко входу в пещеру.
– Дарелл? – позвала девушка.
Он взглянул на нее. Невидящий взгляд на время исчез. Она выглядела хладнокровной и сообразительной.
– Сейчас здесь будут остальные. У них ваша машина.
– Проклятье!
Он схватил ее за запястье и потянул прочь от края обрыва. Скользя и спотыкаясь, они устремились к северному краю каменной чаши, ослепительно сверкавшей в утреннем свете. Выстрелы сухо затрещали вдогонку. Дарелл стер пыль с очков и глянул направо, а затем налево. Узкая расщелина на краю обрыва дарила им надежду. Горный выступ укрывал их со стороны пустыни. Тем не менее Дарелл смог разглядеть свою машину, окруженную дюжиной мужчин в полувоенной форме. Все они, похоже, были с автоматами. Стоявший в стороне человек размахивал руками, понукая их взбираться по склону.
– И куда же мы направимся? – задыхаясь, спросила девушка.
– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
– Бесполезно. Они бросят нас в яму.
– А это мы еще посмотрим.
Он помогал ей пробираться вверх по расщелине. Когда-то давно козы протоптали узкую тропинку вдоль крутого обрыва. На спусках он держал ее за руку. Сзади раздавались выстрелы. Мужчины что-то кричали. Они попали в тень горного выступа. Тропа вела вниз. Раз девушка оступилась и упала, обнажив длинные ноги. Дарелл подхватил ее и помог подняться. И впервые ее губы тронула слабая улыбка.
– Без меня вы могли бы двигаться быстрее.
– И какая от этого польза?
– Не понимаю...
– Я пришел сюда за вами. И уйду отсюда с вами.
К западу в пустыне виднелись каменные выступы и то здесь, то там – длинные песчаные волны. Дальше простиралась возвышенность, бесплодная бледная желто-коричневая земля, но там что-то слабо мигало и поблескивало. Возможно, деревня. Но она была очень, очень далеко.
– Что мы будем делать без машины? – спросила Таня.
– Пойдем пешком, – ответил Дарелл.
– По солнцепеку?
– Мы дождемся ночи.
– Но как мы сможем скрыться?
– Что-нибудь придумаем.
– Не понимаю, почему вы так самонадеянны.
– Это моя обязанность, – буркнул он.
Погоня была в сотне ярдов у них за спиной. Но мужчины, которые скользили и спотыкались в своих развевающихся одеждах и палили из оружия, поднятого над головами, не видели беглецов. Дарелл вел девушку вниз, отклоняясь в сторону, чтобы удержать равновесие. Пыль летела из-под ног. Слишком быстро. Нужно замедлить шаг, чтобы не выдать свое местонахождение. Они уже почти спустились в пустыню. Возможно, ему удастся вернуться назад и заполучить обратно машину. Но сейчас ее охраняют. Он услышал странный звук, похожий на сирену. Звук был таким громким, что из расселины скалы вылетели грифы. Они взмахивали крыльями, вытягивали длинные красные шеи и косились на них сердитыми желтыми глазами. Он посмотрел, откуда вылетели птицы. Груда старых тесаных камней преграждала им дорогу. Дарелл перелез через них и перетащил девушку. Ее платье порвалось, и она стала почти столь же обнаженной, какой он ее увидел впервые. Пот и пыль покрыли ее лицо.
Дарелл мягко улыбнулся.
– Сюда, Таня.
– Это бесполезно.
– Нет. Мы дождемся, когда они уйдут.
Вонь стервятников была нестерпимой, но там оказалось глубоко, и тень укрывала от безжалостного солнца. Он устроил девушку, затем развернулся, подобрался к тесаным фронтонам, бренным останкам королевской славы, и поспешно забаррикадировал вход в расселину, где они прятались. Дюжина мужчин с криками промчалась по пути, с которого они только что свернули, в сторону безмолвной пустыни внизу.
Дарелл постоянно был настороже. Никто не заметил их смердящего убежища. Некоторые тыкали пальцами в слепящее небо, где кружили грифы. Это окончательно сбило с толку преследователей и погнало их дальше в поисках предполагаемой добычи хищников.
Через час вновь наступила тишина. Но Дарелла и девушку уже мучила жара – непрерывная, удушающая, безжалостная.
А жара вызывала ужасную жажду. Дарелл потряс фляжку с водой, довольный, что догадался прихватить ее с собой, когда выходил из машины. Фляжка была почти полной. Он позволил девушке сделать несколько маленьких глотков, сам глотнул разок, и они устроились рядышком, часто и тяжело дыша в зное нескончаемого, мучительного дня.
Девушка смотрела на него, не мигая. Он подумал, что она все еще похожа на персидскую принцессу из сказок "Тысячи и одной ночи". Его клонило в сон. Прошло много времени – кажется, два дня – как он покинул цивилизованные улицы Женевы. Теперь тот мир был вне пределов досягаемости. Дарелл вздохнул – его работа частенько бывала такой. Он хотел отдохнуть. Но немигающий взгляд девушки сковал его. Он не был уверен, что та полностью в своем уме.
Она заговорила внезапно, со скрытой горячностью.
– Вы мой враг, мистер Дарелл.
Он ей улыбнулся.
– И почему же?
– Вы говорили, что вы американец?
– Да.
– Тогда вы империалистический агент и шпион.
– Вы же не настолько глупы, чтобы произносить подобную ерунду. Время политических обличений в прошлом. Мир должен измениться. Ваше правительство и мое...
– Вы здесь не для того, чтобы спасти меня в интересах нашего правительства.
– Нет, я здесь именно для этого.
Она наклонилась вперед, грудь натянула тонкую ткань рваного платья.
– Я вам ничего не расскажу.
– Таня, мы оба можем умереть еще до прихода ночи.
– Может быть вы. Но не я. Я лучше понимаю, что произошло. Не все – есть странные провалы. Я всегда гордилась собой – я знаю, что я умная и способная. Иначе меня бы не отобрали в лунную экспедицию.
Она криво ухмыльнулась.
– Вы об этом ничего не знали, да? Нам удалось сохранить все в секрете.
– Если вы были на Луне, – спокойно заметил он.
Она сердито вспыхнула.
– Вы в этом сомневаетесь?
– Доказательств нет.
– Я – доказательство, – отрезала она. – Я ведь вернулась назад?
– А как вам это удалось? – просто спросил он.
Она хотела ответить, но потом плотно сжала губы и посмотрела куда-то вдаль.
– Все хотят меня заполучить. Эти китайцы в... в Тегеране, кажется. Англичане. Иранцы. А теперь – вы. Почему так происходит? Я... я, наверное, была больна. Но я знаю, что я знаю! Я была на Луне!
– Сколько?
– Две недели. Под куполом.
– Одна?
– Нет. Там были папа... и Георгий...
Она остановилась, как будто совершенно новая мысль пришла ей в голову.
– Где они? Что с ними случилось?
– С остальными астронавтами? Никто о них не слышал.
– Они не могут умереть! Только не папа...
– Но, может быть, это случилось, когда произошла авария...
– Но не было – не было аварии! Во всяком случае, я – я не помню аварии.
– Вы могли пострадать, у вас может оказаться временная амнезия, Таня.
Он разговаривал с ней очень доброжелательно.
– Ваше правительство сохраняет о вас полнейшее молчание. Почему? Вы нуждаетесь в помощи. В докторах, в больнице, в покое. Вы, как бродяга, больше недели без всякого смысла скитались по этой стране. К счастью, вы достаточно выболтали, чтобы мы получили о вас официальное сообщение. Но вы перемещались слишком быстро, и мы не могли вас разыскать. Мне повезло, что я вообще сюда попал.
Она закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись, но затем она овладела собой и прижалась к птичьему гнезду на темной скале. Ее пальцы усердно копались в глинистом сланце. Дарелл бросил взгляд наверх. Грифы все еще терпеливо кружили в небе. Но никаких признаков людей, охотящихся за ними, он не заметил. Посмотрел вниз на пустыню. Горизонт плясал перед его глазами. Он выбрал ориентиры, которыми собирался руководствоваться в наступающие ночные часы. Спустя какое-то время снова повернулся к девушке. Ее глаза были неестественно широко раскрыты, следя за ним. Но они не казались столь враждебными, как раньше.
– И как там, на Луне, Таня? – просто спросил он.
– По большей части как здесь. – Она небрежно махнула рукой.
– Пустыня? Скалы? Какие-нибудь признаки разумной жизни?
– Безжизненно. Страшно. – Она вздрогнула. – Было очень трудно выдержать.
– Странно, что никто не засек ваших радиосигналов. Ведь вы наверняка посылали записи и телепередачи.
– О, да. Шла обычная работа. Но часть нашего оборудования разбилась при посадке. Папа... папа очень старался его починить.
– Я знал вашего отца, Таня. Профессор Алексей Успанный? Мы однажды встречались, на техническом конгрессе.
– Вы его знали? – Ее глаза еще больше расширились. – Но вы же не физик и не астроинженер.
– Нет.
– Вы шпион. Для меня вы означаете только неприятности.
– Все, чего я хочу – это видеть вас дома в безопасности. Может быть, перед этим небольшое интервью, чтобы доказать необходимость международного сотрудничества в подобных вопросах. Но для вас никаких неприятностей не будет. А другие вас хотят использовать в личных целях. Для местных политиков вы неплохой объект шантажа и вымогательства. Когда вы в последний раз видели отца?
– Я... я не помню.
– А вашу мать?
– О, она в Пекине. Но я, конечно, советская гражданка.
– И Пекин хочет, чтобы вы вернулись. Местный возмутитель спокойствия Хар-Бюри хотел бы обменять вас у них на вооружение и помощь против шаха. А есть еще другие. Затронуто немало интересов. Моя единственная цель – доставить вас в американское посольство в Тегеране.
– А почему не в советское посольство? – вызывающе спросила она.
Он пожал плечами.
– Таковы мои инструкции.
– Тогда вы меня тоже похищаете, – отрезала она.
– Это не так. Мы просто хотим вам помочь.
– Мне не нужна помощь, – заявила она. – Я ничего не обещаю.
Когда стало темно, но еще не взошла луна, он вывел девушку из укрытия, и они стали спускаться в пустыню. Они двигались осторожно, но то и дело камешки с пугающим шумом вырывались у них из-под ног. Тогда они замирали, приглядываясь и прислушиваясь. Один раз они услышали голоса, разносящиеся в холодном воздухе. Девушка была в тонком платье и стала дрожать, пришлось Дарелл отдать ей свою рубашку хаки. Она механически ему улыбнулась и надела ее. Он на время ее оставил, чтобы поискать машину, но машины не было. Ее угнали днем, пока они старательно прятались.
– Все в порядке, – сказал он. – Мы пойдем пешком.
Она посмотрела на него с любопытством.
– Либо вы неисправимый дурак, либо отважный человек.
– Наверное, того и другого понемножку, – предположил он.
До восхода луны они молча шли рядом, так быстро, как только могли, но будто ползли по чему-то бесконечному и ведущему в никуда. Темного нагромождения скал за спиной уже не стало видно. Первый ориентир Дарелла, гряда дюн из гравия, виднелась далеко впереди. Подул холодный ветер. Над головой кружились звезды. Дарелл ничего не ел после завтрака накануне. Еще он хотел пить, но не решался пользоваться водой из фляжки слишком часто. Из рассказа Биля о пустыне Дашт-и-Кавир следовало, что им предстоит пройти около двадцати миль, чтобы добраться до какого-нибудь поселения. Это была нелегкая задача.
Они не раз спотыкались о развалины, занесенные песком, захороненные среди холмов, у которых они вдруг очутились. Дарелл решил устроить привал. Таня послушно села, положила подбородок на колени и уставилась на него. Он неспешно рассказывал о развалинах, о резных фризах, о легендах, связанных с каменными табличками, о скульптурах зверей, о лестницах и изящных колоннах, от которых сегодня остались одни только воспоминания. Луна освещала безмолвную пустыню. Погони не было, но он не мог чувствовать себя спокойно. Похитители девушки так просто не отступятся.
– Персеполис был построен на полвека раньше Акрополя и Афин, вы об этом знаете? – говорил он. – Его основал Кир Великий, определив места для святынь и дворцов, и своей могилы неподалеку, в Пасаргаде. Но больше всех там построил Дарий, ну и Ксеркс, и прочие что-то добавили. Вы когда-нибудь бывали в Персеполисе?
– Нет, – ответила она.
– Вы должны увидеть великую лестницу в Апидане. Ее резной фасад – это история древнего мира.
– В социалистическом обществе мы пытаемся смотреть в будущее, а не в жестокое и кровавое прошлое.
– Но человечество может учиться у прошлого.
– Только плохому. Мы должны сделать наш мир светлым и новым, каким он никогда не был в прошлом.
– Но, к несчастью, люди недостаточно изменились.
– Это негативистский подход, характерный для вашего буржуазного капиталистического сознания.
Он негромко рассмеялся.
– Хорошо, Таня, не будем спорить о диалектике.
– Нет, но вы слепы, и этого уже не исправить.
– Неужели мы такие разные? Вы – женщина, вы должны думать и чувствовать как женщина, а я – мужчина, который...
– Если вы до меня дотронетесь, я вас убью.
– Я не собирался.
– Я все вижу по вашим похотливым глазам.
– Просто я восхищаюсь вашей красотой.
– Она не для вас. Нельзя сказать, что я не благодарна вам за то, что вы сделали. Но я презираю ваши мотивы, Дарелл.
Он поднялся.
– Надо идти дальше.
Они шли по залитой лунным светом равнине, лишенной растительности, животных и следов человека. То и дело девушка оглядывалась через плечо. Она глядела на луну и казалась околдованной бледным сиянием, словно в приступе странной средневековой болезни.
– Есть старая корейская пословица, – сказал Дарелл, – тот, кто остается в шатре, не увидит восхода луны.
– Вы такой необыкновенный, – шептала она. – В вас есть доброта. Сила. И сострадание. Спасибо вам за это, но...
Больше она ничего не сказала.
Они двигались дальше. Луна плыла над ними, ветер стих. Но и без ветра холод пробирал все сильнее. У девушки стучали зубы, хотя при этом она часто и тяжело дышала, стараясь поспеть за ним. Она прихрамывала, и Дарелл понял, что ее туфельки истерлись о каменистую почву. Он ничего не сказал, но устроил еще один привал, когда на часах было за полночь. Девушка сразу опустилась на землю, пересохшим языком облизывая губы.
– Можно немножко воды? – попросила она.
– Позже.
– Но солнце совсем нас иссушит, когда взойдет.
– Мы тогда уже будем лежать в тени.
– Но здесь нет тени.
– Мы отыщем какую-нибудь.
– Я не смогу идти дальше. Наверное, нам суждено здесь умереть.
Его голос стал суровым.
– И вы этого хотите?
– Я...я не знаю. Иногда я не понимаю, что со мной происходит. Часть моей жизни – как во сне.
– Вы с Махмудом? – прошептала она.
– Нет. Я пришел отвезти вас домой, Таня.
– Домой? Но я не знаю, где я.
– А я знаю. – Он говорил по-русски. – Пойдемте со мной.
Она отпрянула от его протянутой руки.
– Нет. Меня зовут Таня Успанная, и я была на Луне.
– Я это знаю. Вы можете мне доверять.
– Как... как вы сюда попали?
– Там есть ворота. Я их открыл. Нам лучше ими воспользоваться, пока ваш Махмуд не застрелил нас обоих.
Он взял ее руку, пока она не успела ее снова отдернуть.
– Мы не можем здесь оставаться.
– Это верно, – согласилась она.
Перед возвращением в пещеру он оглядел яму. В нем все содрогалось при мысли о том, что девушка должна была испытывать здесь в заточении. Огромный тигриный детеныш подрагивал, оживая. Он подошел к нему, взялся за конец веревки, которая свисала с лоснящейся тигриной шеи, и намотал на левую руку. И все вдруг стихло. В пещере была прохладная тень и пахло тигриным логовом. В полумраке он обнаружил необычную античную резьбу на стенах, рельеф, изображавший лучников и копьеносцев, без устали шагающих сквозь время. У него не было возможности осмотреться, когда он бросился на крики девушки. И сейчас он увидел маленькие комнатки с совсем другой стороны. В первой находились раскрытые резные сундуки, полные драгоценных камней, среди которых переливались гранями рубины и изумруды. Поблескивал жемчуг в нитях и в россыпи, сияли рассыпанные золотые кольца и браслеты.
– Что это за место? – шепотом спросил он у Тани.
– Не знаю.
– Пещера Али-Бабы и сорока разбойников?
– Возможно. Все так запутанно. Вы ведь американец? Ваш акцент – вы говорите по-русски хорошо, но акцент...
– Неважно.
Он задержался у сундука, достал шелка и полосатые халаты и кинул их обнаженной девушке.
– Вот, возьмите. Без этого солнце вас убьет. А что случилось с вашей собственной экипировкой?
– Не помню.
– Вы ведь были в скафандре?
– Какую-то часть времени – да. Но на Луне мы в них не нуждались. Понимаете, в куполе можно находиться и без скафандра.
Он с любопытством смотрел, как она влезала в облегающее платье старинного покроя с золотой вышивкой. Ему стало немного жаль, что она оделась, так великолепно было ее тело. Он снова взял ее за руку.
– Пойдемте. У нас совсем нет времени.
Ворота в конце пещеры все еще были открыты. Он вставил стальные засовы туда, где они были до его прихода, заперев ворота снаружи. Кто бы ни орудовал в этом странном месте, он вполне мог быть сбит с толку. Они осторожно вышли на солнечный свет, и он снова надел темные очки. Что-то глухо отстукивало равномерный механический ритм, и звук отдавался эхом в небольшой долине. Но он не заметил ничего двигающегося. Звук явно шел от дизельного мотора. Генератор, – подумал Дарелл. Это подразумевало нефть, горючее для двигателя, то есть, в конечном итоге, доставку топлива на грузовиках через пустыню. Значит где-то должна быть какая-нибудь дорога. Но, конечно же, ехать по ней небезопасно.
Он направился назад к той скале, где оставил свой вездеход. В сундуке с сокровищами девушка отыскала расшитые жемчугом туфельки, очень пригодившиеся на покрытом галькой склоне, по которому они взбирались. В тонком платье она была похожа на принцессу из сказок Шехерезады. Дарелл покачал головой и сосредоточился на ближайшей задаче.
– Как вы попали в эту тигриную яму? – поинтересовался он.
– Все так запуталось. На меня все охотились. Я убегала. Потом были дороги, города и странные люди, которые забрали меня с собой. Я всех боялась.
Она подняла на него свои прекрасные глаза.
– И вас я тоже боюсь.
– А это совсем необязательно. Так эти люди поместили вас в пещеру?
– Это наказание, потому что я отказалась отвечать на их вопросы. Так много вопросов! Я ничего им не рассказала, потому они решили запугать меня тигром.
– Но если вы представляли ценность для людей, которые вас захватили, и пока еще им ничего не рассказали, почему же они рисковали вашей жизнью, поместив вас с этим зверем?
– Я же вам сказала, это только чтобы меня запугать. Не было особого риска, пока зверя хорошо кормили. Он ко мне быстро привык. И я отдавала ему часть своей еды. Наверное, они считали, что тигр не тронет меня, если сыт, но надеялись вселить в меня ужас и заставить рассказать то, о чем они хотели знать.
Она с трудом улыбнулась.
– Я бы там дольше не выдержала. Поэтому я пыталась задушить тигра. А потом появились вы – как мираж.
Дарелл помог ей перебраться через естественную стену маленькой долины. Тишина была зловещей. Должны были подняться тревога, шум, начаться погоня. Но до сих пор он здесь видел только пещеру, яму, тигра и девушку. Когда они с Таней достигли внешнего края маленькой зеленой долины, он решительным, но мягким движением остановил ее. Осторожно, только чтобы осмотреться, приподнял голову над краем...
Что-то обожгло его лицо, и на стеклах очков осела пыль от подброшенного просвистевшей пулей гравия. Звук неудачного выстрела долетел мгновением позже.
Раздался неистовый вопль, и огромная колышущаяся тень набросилась на него. Блеснул длинный нож. Дарелл откатился вбок, распрямив ногу, услышал свист ножа и почувствовал, как лезвие проткнуло ему рубашку. Лицо нападавшего было почти черным от здешнего солнца. Его глаза дико сверкали. Из разинутого рта вырывался пронзительный крик, возвещавший невидимым сообщникам о триумфе. Дарелл изо всех сил ударил револьвером по этому лицу, и вместо крика что-то забулькало. Когда Дарелл со своим противником катился вниз по склону, плечом он задел девушку. Человек бешено лягался и царапался. Дарелл стал сжимать ему горло своими сильными пальцами, ощутил, как задергалось под ним зловонное тело, и отпустил, так что оно кувыркаясь и барахтаясь покатилось вниз ко входу в пещеру.
– Дарелл? – позвала девушка.
Он взглянул на нее. Невидящий взгляд на время исчез. Она выглядела хладнокровной и сообразительной.
– Сейчас здесь будут остальные. У них ваша машина.
– Проклятье!
Он схватил ее за запястье и потянул прочь от края обрыва. Скользя и спотыкаясь, они устремились к северному краю каменной чаши, ослепительно сверкавшей в утреннем свете. Выстрелы сухо затрещали вдогонку. Дарелл стер пыль с очков и глянул направо, а затем налево. Узкая расщелина на краю обрыва дарила им надежду. Горный выступ укрывал их со стороны пустыни. Тем не менее Дарелл смог разглядеть свою машину, окруженную дюжиной мужчин в полувоенной форме. Все они, похоже, были с автоматами. Стоявший в стороне человек размахивал руками, понукая их взбираться по склону.
– И куда же мы направимся? – задыхаясь, спросила девушка.
– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
– Бесполезно. Они бросят нас в яму.
– А это мы еще посмотрим.
Он помогал ей пробираться вверх по расщелине. Когда-то давно козы протоптали узкую тропинку вдоль крутого обрыва. На спусках он держал ее за руку. Сзади раздавались выстрелы. Мужчины что-то кричали. Они попали в тень горного выступа. Тропа вела вниз. Раз девушка оступилась и упала, обнажив длинные ноги. Дарелл подхватил ее и помог подняться. И впервые ее губы тронула слабая улыбка.
– Без меня вы могли бы двигаться быстрее.
– И какая от этого польза?
– Не понимаю...
– Я пришел сюда за вами. И уйду отсюда с вами.
К западу в пустыне виднелись каменные выступы и то здесь, то там – длинные песчаные волны. Дальше простиралась возвышенность, бесплодная бледная желто-коричневая земля, но там что-то слабо мигало и поблескивало. Возможно, деревня. Но она была очень, очень далеко.
– Что мы будем делать без машины? – спросила Таня.
– Пойдем пешком, – ответил Дарелл.
– По солнцепеку?
– Мы дождемся ночи.
– Но как мы сможем скрыться?
– Что-нибудь придумаем.
– Не понимаю, почему вы так самонадеянны.
– Это моя обязанность, – буркнул он.
Погоня была в сотне ярдов у них за спиной. Но мужчины, которые скользили и спотыкались в своих развевающихся одеждах и палили из оружия, поднятого над головами, не видели беглецов. Дарелл вел девушку вниз, отклоняясь в сторону, чтобы удержать равновесие. Пыль летела из-под ног. Слишком быстро. Нужно замедлить шаг, чтобы не выдать свое местонахождение. Они уже почти спустились в пустыню. Возможно, ему удастся вернуться назад и заполучить обратно машину. Но сейчас ее охраняют. Он услышал странный звук, похожий на сирену. Звук был таким громким, что из расселины скалы вылетели грифы. Они взмахивали крыльями, вытягивали длинные красные шеи и косились на них сердитыми желтыми глазами. Он посмотрел, откуда вылетели птицы. Груда старых тесаных камней преграждала им дорогу. Дарелл перелез через них и перетащил девушку. Ее платье порвалось, и она стала почти столь же обнаженной, какой он ее увидел впервые. Пот и пыль покрыли ее лицо.
Дарелл мягко улыбнулся.
– Сюда, Таня.
– Это бесполезно.
– Нет. Мы дождемся, когда они уйдут.
Вонь стервятников была нестерпимой, но там оказалось глубоко, и тень укрывала от безжалостного солнца. Он устроил девушку, затем развернулся, подобрался к тесаным фронтонам, бренным останкам королевской славы, и поспешно забаррикадировал вход в расселину, где они прятались. Дюжина мужчин с криками промчалась по пути, с которого они только что свернули, в сторону безмолвной пустыни внизу.
Дарелл постоянно был настороже. Никто не заметил их смердящего убежища. Некоторые тыкали пальцами в слепящее небо, где кружили грифы. Это окончательно сбило с толку преследователей и погнало их дальше в поисках предполагаемой добычи хищников.
Через час вновь наступила тишина. Но Дарелла и девушку уже мучила жара – непрерывная, удушающая, безжалостная.
А жара вызывала ужасную жажду. Дарелл потряс фляжку с водой, довольный, что догадался прихватить ее с собой, когда выходил из машины. Фляжка была почти полной. Он позволил девушке сделать несколько маленьких глотков, сам глотнул разок, и они устроились рядышком, часто и тяжело дыша в зное нескончаемого, мучительного дня.
Девушка смотрела на него, не мигая. Он подумал, что она все еще похожа на персидскую принцессу из сказок "Тысячи и одной ночи". Его клонило в сон. Прошло много времени – кажется, два дня – как он покинул цивилизованные улицы Женевы. Теперь тот мир был вне пределов досягаемости. Дарелл вздохнул – его работа частенько бывала такой. Он хотел отдохнуть. Но немигающий взгляд девушки сковал его. Он не был уверен, что та полностью в своем уме.
Она заговорила внезапно, со скрытой горячностью.
– Вы мой враг, мистер Дарелл.
Он ей улыбнулся.
– И почему же?
– Вы говорили, что вы американец?
– Да.
– Тогда вы империалистический агент и шпион.
– Вы же не настолько глупы, чтобы произносить подобную ерунду. Время политических обличений в прошлом. Мир должен измениться. Ваше правительство и мое...
– Вы здесь не для того, чтобы спасти меня в интересах нашего правительства.
– Нет, я здесь именно для этого.
Она наклонилась вперед, грудь натянула тонкую ткань рваного платья.
– Я вам ничего не расскажу.
– Таня, мы оба можем умереть еще до прихода ночи.
– Может быть вы. Но не я. Я лучше понимаю, что произошло. Не все – есть странные провалы. Я всегда гордилась собой – я знаю, что я умная и способная. Иначе меня бы не отобрали в лунную экспедицию.
Она криво ухмыльнулась.
– Вы об этом ничего не знали, да? Нам удалось сохранить все в секрете.
– Если вы были на Луне, – спокойно заметил он.
Она сердито вспыхнула.
– Вы в этом сомневаетесь?
– Доказательств нет.
– Я – доказательство, – отрезала она. – Я ведь вернулась назад?
– А как вам это удалось? – просто спросил он.
Она хотела ответить, но потом плотно сжала губы и посмотрела куда-то вдаль.
– Все хотят меня заполучить. Эти китайцы в... в Тегеране, кажется. Англичане. Иранцы. А теперь – вы. Почему так происходит? Я... я, наверное, была больна. Но я знаю, что я знаю! Я была на Луне!
– Сколько?
– Две недели. Под куполом.
– Одна?
– Нет. Там были папа... и Георгий...
Она остановилась, как будто совершенно новая мысль пришла ей в голову.
– Где они? Что с ними случилось?
– С остальными астронавтами? Никто о них не слышал.
– Они не могут умереть! Только не папа...
– Но, может быть, это случилось, когда произошла авария...
– Но не было – не было аварии! Во всяком случае, я – я не помню аварии.
– Вы могли пострадать, у вас может оказаться временная амнезия, Таня.
Он разговаривал с ней очень доброжелательно.
– Ваше правительство сохраняет о вас полнейшее молчание. Почему? Вы нуждаетесь в помощи. В докторах, в больнице, в покое. Вы, как бродяга, больше недели без всякого смысла скитались по этой стране. К счастью, вы достаточно выболтали, чтобы мы получили о вас официальное сообщение. Но вы перемещались слишком быстро, и мы не могли вас разыскать. Мне повезло, что я вообще сюда попал.
Она закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись, но затем она овладела собой и прижалась к птичьему гнезду на темной скале. Ее пальцы усердно копались в глинистом сланце. Дарелл бросил взгляд наверх. Грифы все еще терпеливо кружили в небе. Но никаких признаков людей, охотящихся за ними, он не заметил. Посмотрел вниз на пустыню. Горизонт плясал перед его глазами. Он выбрал ориентиры, которыми собирался руководствоваться в наступающие ночные часы. Спустя какое-то время снова повернулся к девушке. Ее глаза были неестественно широко раскрыты, следя за ним. Но они не казались столь враждебными, как раньше.
– И как там, на Луне, Таня? – просто спросил он.
– По большей части как здесь. – Она небрежно махнула рукой.
– Пустыня? Скалы? Какие-нибудь признаки разумной жизни?
– Безжизненно. Страшно. – Она вздрогнула. – Было очень трудно выдержать.
– Странно, что никто не засек ваших радиосигналов. Ведь вы наверняка посылали записи и телепередачи.
– О, да. Шла обычная работа. Но часть нашего оборудования разбилась при посадке. Папа... папа очень старался его починить.
– Я знал вашего отца, Таня. Профессор Алексей Успанный? Мы однажды встречались, на техническом конгрессе.
– Вы его знали? – Ее глаза еще больше расширились. – Но вы же не физик и не астроинженер.
– Нет.
– Вы шпион. Для меня вы означаете только неприятности.
– Все, чего я хочу – это видеть вас дома в безопасности. Может быть, перед этим небольшое интервью, чтобы доказать необходимость международного сотрудничества в подобных вопросах. Но для вас никаких неприятностей не будет. А другие вас хотят использовать в личных целях. Для местных политиков вы неплохой объект шантажа и вымогательства. Когда вы в последний раз видели отца?
– Я... я не помню.
– А вашу мать?
– О, она в Пекине. Но я, конечно, советская гражданка.
– И Пекин хочет, чтобы вы вернулись. Местный возмутитель спокойствия Хар-Бюри хотел бы обменять вас у них на вооружение и помощь против шаха. А есть еще другие. Затронуто немало интересов. Моя единственная цель – доставить вас в американское посольство в Тегеране.
– А почему не в советское посольство? – вызывающе спросила она.
Он пожал плечами.
– Таковы мои инструкции.
– Тогда вы меня тоже похищаете, – отрезала она.
– Это не так. Мы просто хотим вам помочь.
– Мне не нужна помощь, – заявила она. – Я ничего не обещаю.
Когда стало темно, но еще не взошла луна, он вывел девушку из укрытия, и они стали спускаться в пустыню. Они двигались осторожно, но то и дело камешки с пугающим шумом вырывались у них из-под ног. Тогда они замирали, приглядываясь и прислушиваясь. Один раз они услышали голоса, разносящиеся в холодном воздухе. Девушка была в тонком платье и стала дрожать, пришлось Дарелл отдать ей свою рубашку хаки. Она механически ему улыбнулась и надела ее. Он на время ее оставил, чтобы поискать машину, но машины не было. Ее угнали днем, пока они старательно прятались.
– Все в порядке, – сказал он. – Мы пойдем пешком.
Она посмотрела на него с любопытством.
– Либо вы неисправимый дурак, либо отважный человек.
– Наверное, того и другого понемножку, – предположил он.
До восхода луны они молча шли рядом, так быстро, как только могли, но будто ползли по чему-то бесконечному и ведущему в никуда. Темного нагромождения скал за спиной уже не стало видно. Первый ориентир Дарелла, гряда дюн из гравия, виднелась далеко впереди. Подул холодный ветер. Над головой кружились звезды. Дарелл ничего не ел после завтрака накануне. Еще он хотел пить, но не решался пользоваться водой из фляжки слишком часто. Из рассказа Биля о пустыне Дашт-и-Кавир следовало, что им предстоит пройти около двадцати миль, чтобы добраться до какого-нибудь поселения. Это была нелегкая задача.
Они не раз спотыкались о развалины, занесенные песком, захороненные среди холмов, у которых они вдруг очутились. Дарелл решил устроить привал. Таня послушно села, положила подбородок на колени и уставилась на него. Он неспешно рассказывал о развалинах, о резных фризах, о легендах, связанных с каменными табличками, о скульптурах зверей, о лестницах и изящных колоннах, от которых сегодня остались одни только воспоминания. Луна освещала безмолвную пустыню. Погони не было, но он не мог чувствовать себя спокойно. Похитители девушки так просто не отступятся.
– Персеполис был построен на полвека раньше Акрополя и Афин, вы об этом знаете? – говорил он. – Его основал Кир Великий, определив места для святынь и дворцов, и своей могилы неподалеку, в Пасаргаде. Но больше всех там построил Дарий, ну и Ксеркс, и прочие что-то добавили. Вы когда-нибудь бывали в Персеполисе?
– Нет, – ответила она.
– Вы должны увидеть великую лестницу в Апидане. Ее резной фасад – это история древнего мира.
– В социалистическом обществе мы пытаемся смотреть в будущее, а не в жестокое и кровавое прошлое.
– Но человечество может учиться у прошлого.
– Только плохому. Мы должны сделать наш мир светлым и новым, каким он никогда не был в прошлом.
– Но, к несчастью, люди недостаточно изменились.
– Это негативистский подход, характерный для вашего буржуазного капиталистического сознания.
Он негромко рассмеялся.
– Хорошо, Таня, не будем спорить о диалектике.
– Нет, но вы слепы, и этого уже не исправить.
– Неужели мы такие разные? Вы – женщина, вы должны думать и чувствовать как женщина, а я – мужчина, который...
– Если вы до меня дотронетесь, я вас убью.
– Я не собирался.
– Я все вижу по вашим похотливым глазам.
– Просто я восхищаюсь вашей красотой.
– Она не для вас. Нельзя сказать, что я не благодарна вам за то, что вы сделали. Но я презираю ваши мотивы, Дарелл.
Он поднялся.
– Надо идти дальше.
Они шли по залитой лунным светом равнине, лишенной растительности, животных и следов человека. То и дело девушка оглядывалась через плечо. Она глядела на луну и казалась околдованной бледным сиянием, словно в приступе странной средневековой болезни.
– Есть старая корейская пословица, – сказал Дарелл, – тот, кто остается в шатре, не увидит восхода луны.
– Вы такой необыкновенный, – шептала она. – В вас есть доброта. Сила. И сострадание. Спасибо вам за это, но...
Больше она ничего не сказала.
Они двигались дальше. Луна плыла над ними, ветер стих. Но и без ветра холод пробирал все сильнее. У девушки стучали зубы, хотя при этом она часто и тяжело дышала, стараясь поспеть за ним. Она прихрамывала, и Дарелл понял, что ее туфельки истерлись о каменистую почву. Он ничего не сказал, но устроил еще один привал, когда на часах было за полночь. Девушка сразу опустилась на землю, пересохшим языком облизывая губы.
– Можно немножко воды? – попросила она.
– Позже.
– Но солнце совсем нас иссушит, когда взойдет.
– Мы тогда уже будем лежать в тени.
– Но здесь нет тени.
– Мы отыщем какую-нибудь.
– Я не смогу идти дальше. Наверное, нам суждено здесь умереть.
Его голос стал суровым.
– И вы этого хотите?
– Я...я не знаю. Иногда я не понимаю, что со мной происходит. Часть моей жизни – как во сне.