Бабаев Бахыш. Тутанхамон

   С самого утра Небхепрура был в дурном расположении духа. Напряжение последних дней сказывалось на настроении - оно было подавленным. Самоубийство рабыни, казнь Тутмоса, изгнание Нефертити. Вдобавок, вынесения приговора ожидал и какой-то несчастный немху, заподозренный в убийстве. Последовательность событий воспринималась молодым фараоном как угроза. Нутром он чувствовал - не к добру все это. Тем не менее он готовился к выступлению против Сирии, оснащал свои дружины оружием и щитами, которых не хватало.
   Щитов настоящих было слишком мало. Бронза, этот редкий металл, производилась в Куше и стоила очень дорого. В Египет её завозили редкие купцы и перепродавали втридорога. Здесь её раскупали ремесленники, большинство которых изготавливали мотыги, кирки, лопаты, словом, орудия для подсобного и сельского хозяйства. Только отдельные ремесленники по заказам немногих вельмож позволяли себе такую роскошь.
   Сирийская армия была хорошо вооружена и каждый её воин имел в своем распоряжении прекрасный бронзовый щит.
   Небхепрура заметно мрачнел, вспоминая об этом. Гарантия личной безопасности дружинника была ничтожна мала. Поэтому в этой войне, думал он, решающее слово должно быть за лучниками. Однако он все же выделил около четырехсот дебенов - почти половину государственной казны - на приобретение бронзовых щитов.
   Царица Нефертити, едва не скончавшись от потрясения, жила уже в Ахет-Атоне, где наместник выделил ей особняк и рабов. Тутанхамон глубоко переживал случившееся и почувствовал себя виноватым перед супругой. Анхеспаамон, в свою очередь, сама избегала частых встреч с мужем. Позор за поступок матери, как тень, неумолимо преследовал её.
   Тутанхамон поднял глаза. В дверях стоял слуга, спешивший что-то доложить.
   - Прибыл царь Куша, - поклонился он.
   - Проси его. - Общение с человеком, которого нечасто видишь, иногда благотворно действует на состояние души.
   Вошел кушский царь, поклонился.
   - Да будешь ты жив и здоров, цел и невредим, о великий повелитель Небхепрура. Пусть сохранит тебя Амон для могущественного Египта и для его верных рабов, - воскликнул прибывший.
   - Рад тебя видеть, царь. - Небхепрура в знак уважения и приветствия чуть склонил голову. - Как ты доехал?
   - Когда твой гонец прибыл ко мне, повелел спешно готовиться и, не задерживаясь, примчался к тебе. Рад услужить тебе, Небхепрура. - Он вновь поклонился.
   - Я доволен тобой, царь. И мне нужна твоя помощь. Завтра я выступаю против Сирии. Рассчитываю на десять твоих дружин. Поможешь?
   - Но у меня их всего восемь.
   Тутанхамон испытующе поглядел на царя Куша. Похоже, не обманывает.
   - Хорошо. Одну - охрану Куша. Остальные послезавтра в полдень должны быть под Карнаком, куда подойду я. Помнишь равнину, где провел свое последнее сражение Сменхкар?
   - Помню, великий Небхепрура.
   - Кстати, - Тутанхамон встал и взволнованно стал прохаживаться. - Мне нужны щиты. Не деревянные, а настоящие, бронзовые. И, чем больше, тем лучше.
   - Сколько у тебя дружин?
   - Тридцать восемь. Двадцать дружин составили добровольцы. Всего пятьдесят восемь.
   Кушский царь восхищенно присвистнул.
   - Дорогой Небхепрура, ты пользуешься глубокой симпатией у своих подданных. Двадцать добровольных дружин - это здорово.
   - Итак, договорились? - поднялся Небхепрура.
   - Иначе и быть не могло, - поклонился гость.
   - Передохни и возвращайся. Время не терпит.
   - Слушаю и повинуюсь. - Кушский царь попрощался и вышел.
   Небхепрура вызвал слугу и дал ему поручение найти личного советника. Через несколько минут Маи появился перед фараоном.
   - Почтенный Маи, я редко обращаюсь с просьбой такого рода, но мне нужна поддержка. Я так расстроен случаем с Нефертити. Что ожидает меня в этом походе? Слава или бесчестье?
   В его голосе ощущалась тревога, в глазах стояла невыразимая грусть.
   Маи улыбнулся. Этот молодой фараон, почти юноша, временами впадает в сентиментальность. Однако эта слабость вовсе не мешает тем сводам справедливых законов, которые он сам же провозглашает.
   - Мой фараон, - ответил он, - я обращался к пифии и вот что она изрекла. Великого Небхепруру ожидает блестящая, во веки веков немеркнущая слава, сказочные богатства. Почитающий богов щедро вознаграждается ими. Ты обретешь бессмертие в этом походе.
   Тутанхамон обиженно посмотрел на советника - льстит или говорит действительно то, что слышал.
   - Уважаемый Маи, ты же знаешь, как я далек от тщеславия, - грустно проговорил он. - Ты единственный, к кому я отношусь с глубокой симпатией. Не льсти мне.
   Маи широко улыбнулся и качнул головой.
   - Ошибаешься, мой фараон. Я сказал то, что слышал. Ни больше, ни меньше... - Он запнулся.
   - Договаривай, - встрепенулся фараон.
   - Нет, я уже кончил, - раздумчиво произнес он, - только будь осторожен. Не доверяй особо Эйе, он лицемерен. - Маи умолчал о последнем предсказании пифии, согласно которому после победного триумфа Египет ожидают черные дни.
   - Иди, Маи, иди. - Необъяснимая тоска овладевала фараоном все больше и больше. Он желал оставаться один.
   Маи удалился.
   Центральная городская площадь Фив была запружена многотысячной толпой. Собравшиеся ожидали конца казни. Некоторые женщины украдкой вытирали слезы, слыша стоны истязаемого. Мужчины, хмуро молчавшие, с ненавистью смотрели на двоих палачей, поочередно взмахивавших длинными палками с бронзовыми наконечниками. Впрочем, не все наблюдатели сострадали несчастному.
   - Так ему, так ему...
   - Насильник проклятый...
   - Убивать, конечно, не стоило...
   - Закон есть закон...
   - Смерть развратнику...
   Вездесущие босоногие мальчишки шныряли то тут, то там. Любопытств сильнее страха смерти.
   - Он уже умер, - воскликнул кто-то в толпе.
   Толпа забурлила.
   - Где? Где?..
   - Не может быть...
   Грязные заросший мальчуган лет восьми-девяти давно уже наблюдал за пожилым уэбом, из-за пояса которого заманчиво выпирал краешек небольшого кошелька. Искушение было велико, и, переборов страх перед возможным наказанием, мальчуган нерешительно приблизился к его владельцу. Выждав удобный момент и воспользовавшись суматохой, он страшно закричал и, больно ткнув уэба кулачком, другой рукой виртуозно извлек намозоливший глаз кошелек.
   - Ты что? - побагровел от возмущения тот.
   - Больно же, - застонал мальчик, показывая ноги.
   - Да пошел ты! - разозлился мужчина и подскочил, надеясь дать ему пинка. Однако мальчуган предусмотрел и эту возможность и, ловко увернувшись, задал стрекача. Тучный уэб смачно проклял оборванца и, довольный, похлопал себя по поясу. Выражение лица его тут же изменилось. Лихорадочно ощупав себя, он убедился, что нет главного.
   - Держите вора! - истошно завопил он. - Украл! Ограбил! - Он бросился в ту сторону, куда убежал мальчик.
   - Тридцать четыре, - опуская палку, считал палач.
   - Тридцать пять, - ударил второй.
   Минуты через три мальчик был найден. Пожилой уэб нанес ему несколько страшных ударов, отчего у малыша носом пошла кровь.
   - Я покажу тебе! - остервенело лупя воришку, не унимался он.
   Люди вокруг, наблюдавшие эту сцену, равнодушно молчали. Одним было жаль мальчика, другим - уэба.
   - Сорок два, - остановился палач и наклонился над преступником. - Он уже не дышит.
   Толпа ахнула и замерла.
   - Сорок три, - поднял было палку второй, но первый остановил его.
   - Он уже мертв.
   - А мне-то что, - проговорил второй и ударил казненного. - Нужно пятьдесят, значит пятьдесят.
   - Тьфу! - презрительно сплюнул первый и отошел в сторону.
   - Сорок четыре, сорок пять, - продолжал второй палач, работая уже за двоих.
   Внезапно послышался конский топот и через некоторое время показался небольшой отряд личных телохранителей фараона.
   - Разойдись! Разойдись! - нервно выкрикивали они, очищая путь.
   Вскоре появилась процессия дюжих рабов, несших на плечах крытые ярким шелком носилки. Тутанхамон приподнял занавес и велел остановиться. Носилки опустились. Молодой фараон вышел. Толпа, как по команде, попадала ниц.
   - Что здесь происходит? - спросил он.
   Первым поднялся пожилой уэб, подвергшийся ограблению.
   Держа за руку мальчугана, все лицо которого было измазано кровью, он быстро засеменил к повелителю.
   - Мой фараон, - торжественно объявил он, - вот это преступник, вор. Его надо судить.
   - И что он сделал? - поинтересовался фараон.
   - Украл мой кошелек.
   Тутанхамон оглядел мальчика, однако промолчал.
   - Чем ты занимаешься? - спросил он уэба.
   - Мой дед и мой отец были мясниками. Глядя на них, я тоже стал мясником.
   - Умница. Это ты его так разукрасил?
   - Я.
   - За своеволие я могу наказать тебя. Покажи кошелек.
   Тот повиновался.
   - Сколько там? - спросил Небхепрура.
   - Двадцать три золотом и тридцать два серебром.
   - Отдай все мальчику, - сказал фараон и отвернулся. Взгляд его упал на помост, где свершилась казнь.
   Уэб недоуменно хлопал глазами, нелепо держа в руке свой кошелек. Один из телохранителей фараона дал ему пинка.
   - Ты что, оглох? А ну отдай.
   Пожилой уэб испуганно всучил сой кошелек мальчику, затем поспешно заковылял прочь.
   - Кто? - спросил фараон, подходя к палачам.
   - Насильник и убийца, - четко отвечал второй.
   - Кто утвердил приговор?
   - Сам верховный жрец.
   Фараон осмотрел бездыханное, окровавленное тело бедного Собекмоса.
   - Труп передай семье.
   - Но... - попытался возразить второй палач.
   - Молчать!
   - Повинуюсь.
   Толпа одобрительно загудела. Откуда-то вынырнула Хедеткаш и бросилась в ноги Тутанхамону, заливаясь горючими слезами.
   - Мой повелитель, - умоляла она, - я не верю в злодеяние мужа. Произошла роковая ошибка, жертвой которой пал он.
   - Кто этим занимался?
   - Верховный жрец.
   Тутанхамон мгновенно переменился в лице. И разбирал это дело Эйе, и смертный приговор вынес Эйе.
   - Если вернусь из похода, займусь сам.
   Женщина упала вновь и принялась целовать землю под его ногами. Фараон порывисто вскочил в паланкин, процессия тронулась.
   Попрощавшись с фараоном, кушский царь направился к Эйе. Слуга преградил ему путь.
   - Господин занят, - пояснил он в ответ на недоуменный взгляд гостя.
   Царю пришлось подождать.
   У Эйе в это время находились начальник столовой Ипи и начальник слуг Упнефер, выслушивающие последние наставления перед походом. Упнеферу, в частности, предписывалось обеспечение людьми. Ипи - продовольствие. Обсуждали и новый указ Небхепруры, который, к всеобщему одобрению, затушевывал предыдущий. Как-то на днях фараон сам отказался от бульона и потребовал мяса. Его в царской кухне не оказалось, поэтому Ипи пришлось съездить на рынок. После этого Тутанхамон поправил свое новшество - и мясо и кости отныне стали употреблять все - и простолюдины и придворные сановники.
   Наконец Эйе встал. Встали и подчиненные.
   - Ипи, ты свободен, а ты останься.
   Когда Ипи вышел, плотно прикрыв за собой дверь, Эйе улыбнулся Упнеферу, нетерпеливо порывающемуся выйти.
   - Поздравляю тебя. Меритамон интересная женщина.
   Упнефер слегка покраснел и отвел глаза.
   - Что ты? - удивился Эйе.
   - Она вчера сказала, что зря за меня вышла замуж.
   - Чего это вдруг?
   - Говорит, ты женился на мне потому, что хочешь упрочить свое положение.
   - Женщины глупы, - махнул рукой Эйе. - А она тебя любит?
   - По-моему даже больше, чем я её, - похвастался Упнефер, и глаза его засверкали недобрым светом.
   - Отлично. Женщина должна любить больше. Это её святой долг. Любить и ждать - главные заповеди.
   Вошел слуга и низко поклонился.
   - Уже полчаса дожидается царь Куша.
   - Куша? - оживился Эйе. - Что же ты не впустил его?
   - Господин, ты же сам велел никого не впускать.
   - Хорошо, пригласи его.
   Упнефер поднялся.
   - Мой господин, ты знаешь, как я люблю и глубоко уважаю тебя. Поэтому считаю своим долгом предупредить.
   Эйе напрягся.
   - Я случайно подслушал разговор двух сестер, Анхеспаамон и Меритамон. Речь шла о тебе. И, насколько я правильно понял, вернувшись из похода, Тутанхамон начнет проверку твоих подсчетов. Что-то ещё было сказано о какой-то рабыне, о какой-то казни.
   - Молодец, - не сдержался Эйе и в знак признательности порывисто обнял его. - Ты просто молодец! Ты мне друг, а друзей я никогда не забываю.
   Вошел кушский царь и приветливо поклонился. Эйе заторопился навстречу.
   - Рад тебя видеть, дорогой царь.
   Упнефер вопросительно взглянул на Эйе.
   - Иди, Упнефер, иди. Потом договорим.
   - Кто это? - спросил кушский царь после ухода Упнефера.
   - Способный малый, который очень стремится к власти.
   - К власти? К власти стремятся, по-моему, все. Разве не так?
   Эйе был в приподнятом расположении духа. Как все удачно складывается! Как хорошо, что он узнал эту новость, ведь приезд Тутанхамона не сулил ему ничего хорошего. Теперь вот перед ним расселся человек, ненавидящий так же, как и он, фараона Египта. Слава Амону, подумал он, теперь уж недолго.
   - Ошибаешься, дорогой царь, - истерично рассмеялся он. Мне, вот, к примеру, власть не нужна. Я прожил жизнь так, как я хочу. И не жалею об этом. А к власти никогда не стремился.
   - Если он покорит Сирию, то станет одним из самых богатых фараонов в истории Египта, - недовольно перевел тему разговора царь. - Плевать на власть, если у неё какой-то вздорный мальчишка. Я говорю прямо - я не могу более ему подчиняться. Задушил бы его вот этими руками, - он ожесточенно потряс кулаками.
   - И я такого же мнения. Что ты предлагаешь?
   - Убрать.
   - Но как?
   Кушский царь извлек из-за пазухи маленький мешочек с желтым порошком.
   - Вот, - прошептал он, воровато озираясь. - Вот как.
   Эйе принял мешочек, понюхал его.
   - Приятно пахнет.
   - И убирает приятно, - зло усмехнулся царь. - Несколько дней в постели, затем - вечный покой. Нужен человек, который бы отважился на такое мероприятие.
   - Человека я найду, - уверил Эйе.
   - Как мы договоримся? - многозначительно посмотрел царь.
   Верховный жрец не сразу понял его.
   - Я подпишу независимость Куша, и ты перестанешь выплачивать мне дань. Тебя это устроит?
   - Вполне. Небхепрура разорил меня. Это правда, что он изгнал Нефертити?
   Эйе тяжко вздохнул при имени царицы.
   - Да, мой друг. А любовника её казнил.
   Кушский царь ехидно улыбнулся.
   - Какой позор. А что царевна?
   - И она отвернулась от матери. И её сестра.
   - А ты? - не удержался царь.
   Эйе сердито вскинул брови.
   - О чем ты?
   Гость не ответил. Равнодушно оглядев комнату Эйе, он лениво зевнул и встал, собираясь уходить.
   - Мне пора. Итак, договорились?
   Эйе пытливо глянул на него.
   Кушский царь был почти ровесник ему, однако высокий рост, привлекательные черты лица, мягкие, изысканные манеры, свойственные людям более молодого поколения, делали его гораздо моложе своих лет. Пользуется успехом у женщин, завистливо подумал Эйе. Рабыня Истрим не артачилась бы с ним. И Нефертити, наверное, не устояла бы. И вновь, уже в который раз за свою жизнь, воспоминание о царице затуманило ему голову, захлестнуло волной отчаяния к ней и ненависти к мужчинам, выглядевшим внешне интереснее него.
   - Договорились, - вслух произнес он и мысленно проклял его. - В случае победы над Сирией возвращайся сюда. Будь рядом, так мне спокойнее.
   - Повинуюсь, друг мой. - Царь вежливо поклонился и вышел.
   Четвертый день первого месяца Всходов( был жарче обычного. Вчера лил редкий здесь проливной дождь, поэтому грязь чавкала под ногами дружинников Небхепруры. Несколько дней назад они покинули Карнак, где, встретились с воинами кушского царя. Последний выполнил свое обещание - около трех тысяч бронзовых щитов пополнили снаряжение египтян.
   Шествие замыкали вооруженные до зубов колесничие. Впереди шли лучники, за ними следовали копьеносцы, за копьеносцами двигалась армия. Сам фараон и его свита под охраной личных телохранителей находились в центре колонны благодаря настойчивым просьбам Эйе.
   - Подходим к Мегиддо! - доложили Тутанхамону.
   Он выехал из колонны и обернулся.
   - Подтянуться.
   Это слово эхом прокатилось по следовавшим за ним войскам. Вскоре армия подтянулась под натиском наступавших с тыла колесниц, несколько приободрилась. Обычно за приказом подтянуться следовал приказ стоять.
   - Стой! - приказал фараон и поскакал вперед. За ним устремились четверо телохранителей.
   - Заместителя войска лучников ко мне!
   Вперед вышел немолодой мужчина с колчаном стрел, висевшим на ремне через плечо.
   - Слушаю мой фараон.
   - Что это за крепость? - спросил фараон, указывая вперед.
   - Крепость Чару, мой фараон. Это крепость - ворота Сирии. За нею самый опасный город этой страны. И если мы его возьмем, считай, Сирия в наших руках.
   - Что за город?
   - Город Кадеш.
   Тутанхамон нахмурился. Он слышал про этот город, который зорко охранялся и днем и ночью. Его тесть Амехотеп IV, когда-то выступил здесь, однако ушел пораженный. Вероятно, здесь добывают и плавят золото, догадался фараон.
   - Что это за местность?
   - Мы на подступах к Мегиддо, мой фараон.
   - Спешиться! - последовал приказ. - Привал.
   Отдохнув часа два и распорядившись о выдаче вина, Тутанхамон решил выступить с краткой речью перед штурмом крепости.
   Хлопнув в ладоши, он знаком приказал удалиться музыкантам и танцовщицам. Эйе, кушский царь, Упнефер, Маи находились здесь же, в шатре. Фараон встал. Его примеру последовали остальные.
   Упнефер, всех заместителей войска ко мне. Армии построиться, приказал Небхепрура.
   Барабанный бой и литавры возвестили о начале сбора. Тутанхамон в сопровождении заместителей войска и личных телохранителей объехал колонну и стал в центре.
   - Дорогие соотечественники. Сегодня нам предстоит тяжелый бой с вечными врагами наших предков - сирийцами. Мы бы не пошли на них, если бы не узнали об их коварных планах. Не далее, чем месяц назад мне донесли, что сирийцы готовятся выступить против нас. Они возмечтали захватить Египет, предать забвению города и села, обратить в рабство нас самих, надругаться над нашими матерями, женами, сестрами. Поэтому я предпринял решение опередить врага, выступить первым и нанести ему сокрушительный удар. Как вы считаете, прав ли я?
   Гул одобрительных возгласов прокатился по колонне.
   - Я знаю, - продолжал Тутанхамон, - вы меня поддерживаете. Потому что вы, египтяне, самый мужественны народ в мире. По воле Ра в нас течет красная кровь, сладкая для друзей и горькая для врагов. Так повелось, что мы от рождения терпеливы ко всякого рода несправедливостям, глотаем их, как горькие снадобья. Мы молчим и терпим до определенной черты, до часа испытания. Но когда настанет этот час, ничто в мире не сможет остановить нашего египтянина. Обезумев от постоянного унижения, он бросается вперед и рушит все на своем пути, пока не достигнет желаемой цели. И он прав, ибо им руководит справедливое чувство возмездия за нанесенные оскорбления. Горе тому, кто унижает целый народ и, в первую очередь, нас, египтян.
   Во имя справедливости я послал гонца в Сирию с предупреждением. Мы не нападаем на них врасплох, мы дали им возможность подготовиться к сражению. Сегодня мы должны положить конец их притязаниям на наши земли. И, наконец, заверяю - каждого египетского воина ожидает слава на Родине. Так будем же беспощадны к врагам наших предков.
   Громогласно "ура", бурные одобрительные возгласы слились со звуками барабанного боя и литавров и сотрясли воздух. Слава Небхепруре, скандировали египтяне, слава Египту. Фараон поднял руку.
   - Стойте!
   Издалека стремительно приближался всадник на гнедом скакуне. Подскакав к правителю, он лихо соскочил с коня и, отвесив поклон, испуганно отчеканил:
   - Они выступают, мой фараон. Они уже давно готовы к этому сражению.
   Эйе, стоявший рядом с Тутанхамоном, нагнулся к нему.
   - Они твердо были уверены в том, что мы попытаемся отомстить за прошлое поражение.
   Тутанхамон жестом отпустил гонца и повернулся к заместителям войска.
   - Какую тактику ведения боя предлагаете вы?
   Вперед вышел седеющий военачальник.
   - Мой фараон, я участвовал в том позорном походе на Сирию при Эхнатоне. Их ударная сила - копьеносцы, которых они в то время разместили по флангам. В центре находились колесничие, выстроенные острым треугольником. Они и вклинились молниеносно тогда в наши ряды и поселили панику. Наши растерялись и были атакованы копьеносцами. Потом за дело взялись лучники и перестреляли наших, как куропаток.
   Кушский царь, кашлянув, обратил на себя внимание.
   - Я предлагаю, - начал он, - выстроиться нам именно так, как выстроились тогда они.
   - Мне кажется, начинать надо лучниками, - мрачно предложил фараон.
   - И это неплохо, - не осмелился возразить военачальник.
   - Фланги укрепить лучниками, а центр предоставить копьеносцам. А впрочем, тебе виднее.
   Воин покорно поклонился и встал в строй.
   - Идут, - тревожно возвестил кто-то.
   Все разом повернулись к крепости.
   Сирийцы шли молча, в шахматном порядке, глядя прямо перед собой. Впереди на белом коне, в сопровождении личной охраны, ехал царь. Это был крепкий мужчина лет сорока, полный решимости и самоотверженности.
   - Приготовиться, - скомандовал Небхепрура.
   Египтяне заняли исходные позиции согласно решению фараона.
   Противник приближался.
   Выступление без сопроводительной музыки должно было психологически воздействовать на врага, посеять в нем неуверенность в своих силах. Это незамысловатый прием был известен Небхепруре по рассказам участников предыдущего похода.
   Сирийцы остановились у небольшого косогора. Царь и его свита взобрались на него и выжидательно уставились на египтян.
   Неписаное правило выступления - прошел первый, так и начинай первым.
   Небхепрура пристально вгляделся. Конь нетерпеливо топтался под ним, натягивая поводья, словно рвался в бой. Эйе едва заметно кивнул. Фараон поднял руку и, переждав несколько секунд, опустил её.
   - Вперед, - воскликнул он и первым ринулся в атаку.
   Небхепрура дрался ожесточенно и рьяно, орудуя мечом в правой руке и копьем в левой. Телохранители прикрывали его, не спуская глаз с отважного фараона, за которым след в след сражался кушский царь. Теплая красная жижа словно приклеила руки к оружию. Разгоряченный, повелитель Египта не замечал этого, нанося вправо и влево смертоносные удары. Вот подскочил лихой сириец и метнул в фараона копье. Небхепрура вовремя увернулся. Копье, миновав юного правителя, вонзилось в грудь кушского царя. Тот громко охнул и начал сползать вниз. Тутанхамон обернулся. Кушский царь корчился в предсмертных судорогах. Вражеское копье плотно сидело в его груди. Война есть война. Жертвы на ней неизбежны.
   Эйе зорко наблюдал за ходом кровопролитного боя. Он стоял все там же, на небольшом холмике в окружении немногочисленного отряда лучников.
   Наконец фараон обернулся и подал знак. Эйе понял. Обратил свой взор к начальнику лучников. Поймав его взгляд, верховный жрец вытянул вперед руку, означавшую направление удара. Лучники вступили в битву.
   Свист спущенной тетивы слился со стонами пораженных сирийцев. Копьеносцы Тутанхамона теснили, прижимали противника назад, к крепости.
   Странно приподнявшись в седле, на мгновение застыл один из личных телохранителей фараона. Затем неуклюже замахал руками и рухнул на землю мертвый, насквозь проткнутый стрелой.
   Неожиданно под фараоном захромала лошадь. Сделала несколько шагов и упала, придавив ногу седока. Фараон вскрикну от боли. На помощь стремительно подскочили двое телохранителей и помогли ему высвободиться. Воин, помогший ему встать, упал в объятия фараона от вонзившегося в шею копья. Кровь брызнула в лицо Тутанхамону. Он бережно опустил на землю умирающего и в следующую минуту вскочил на его коня.
   Солнце склонялось к закату. Вся равнина, на которой шла вот уже несколько часов схватка, была усеяна телами погибших.
   Верховный жрец велел одному из охранников спешно разыскать и привести Ипи, который после наказания исполнял в этом походе обязанности войскового повара. Слуга помчался к длинному царскому обозу, расположенному в самом центре египетских дружин. Эйе устало зевнул и оглядел поле брани.
   Тутанхамон почувствовал усталость. Кроме того, неприятно липли пальцы рук. Неожиданно развернувшись к подбежавшему сзади сирийцу, он метнул копье. Сириец однако оказался не из робкого десятка и вовремя подставил щит. Фараон сделал вид, что готовится нанести удар мечом. Нападавший ждал именно этого. Но Тутанхамон, подпустив врага, вдруг резко ударил его ногой по лицу, Сирией взвыл от боли и, уронив оружие, закрыл лицо руками. Тутанхамон поднял было меч, но в следующую минуту отказался от своего намерения. Сирией был совсем ещё мальчик и очень был похож на юного вора с площади.
   Ипи подскакал к Эйе, поклонился.
   - Бой подходил к концу. Дружинники и мы очень устали и хотим есть. У тебя все готово?
   Поклонившись ещё раз, Ипи отрапортовал:
   - Да, мой господин. У меня все готово.
   - И для нас? - Эйе многозначительно посмотрел ему в глаза.
   - И для вас, мой господин, - понял его повар.
   - Молодец, Ипи. Сразу по приезде в Фивы буду просить фараона о твоем назначении на старое место.