– Не взорвется, не взорвется, – передразнил мальчика Бонифаций. – Бомбы у них не настоящие! Тьфу. Ладно, ты мне вот чего скажи, – Хозяйственный посмотрел на воду, где недавно была пиратская яхта, – что же ты с ними сделал? Что? Куда они подевались?
– Я в них из другого конца камня стрельнул, – охотно пояснил Тим, – как мне когда-то Каник посоветовал. Экспериментик устроил. В рабочем порядке.
– Нашел время для экспериментов! – возмутился Бонифаций. – Тоже мне великий ученый объявился! А если бы…
– Смотри! – Тимка дернул Хозяйственного за рукав. – Там, где луна!
Боня обернулся.
Далеко-далеко в небесной вышине, по чистому звездному небу летела пиратская яхта. Лунный свет пронизывал ее насквозь; казалось, что корабль, окутанный серебряным звездным маревому, плывет прямо к ночному светилу.
– Как романтично! – восхитился Хозяйственный. – Удивительное зрелище. Потрясающее.
– Я, Боник, их в привидений превратил, – тихо сказал Тимка, наблюдая за полетом звездной яхты, – так получилось, понимаешь.
– Это ты зря, – строго заметил Бонифаций, подкручивая усы, – это ты погорячился. Наверно. – Потом Боня подумал, взглянул на небо и растроганно добавил:
– А впрочем, молодец. Одобряю. Красиво летят, якорь им в ухо! – и прощально помахал рукой вослед «Черепушке». – Вот так, Тимка, и рождаются дивные морские легенды, – Боня повернулся к мальчику и подмигнул ему.
– Да ладно, пустяки, – смутился Тимка. – Пока мы до Драконьей Главы доберемся, я еще кучу легенд понаделаю! Жалко, что ли.
– Не надо! – поспешно ответил Боня и погрозил Тимке пальцем.
Глава 11
Глава 12
– Я в них из другого конца камня стрельнул, – охотно пояснил Тим, – как мне когда-то Каник посоветовал. Экспериментик устроил. В рабочем порядке.
– Нашел время для экспериментов! – возмутился Бонифаций. – Тоже мне великий ученый объявился! А если бы…
– Смотри! – Тимка дернул Хозяйственного за рукав. – Там, где луна!
Боня обернулся.
Далеко-далеко в небесной вышине, по чистому звездному небу летела пиратская яхта. Лунный свет пронизывал ее насквозь; казалось, что корабль, окутанный серебряным звездным маревому, плывет прямо к ночному светилу.
– Как романтично! – восхитился Хозяйственный. – Удивительное зрелище. Потрясающее.
– Я, Боник, их в привидений превратил, – тихо сказал Тимка, наблюдая за полетом звездной яхты, – так получилось, понимаешь.
– Это ты зря, – строго заметил Бонифаций, подкручивая усы, – это ты погорячился. Наверно. – Потом Боня подумал, взглянул на небо и растроганно добавил:
– А впрочем, молодец. Одобряю. Красиво летят, якорь им в ухо! – и прощально помахал рукой вослед «Черепушке». – Вот так, Тимка, и рождаются дивные морские легенды, – Боня повернулся к мальчику и подмигнул ему.
– Да ладно, пустяки, – смутился Тимка. – Пока мы до Драконьей Главы доберемся, я еще кучу легенд понаделаю! Жалко, что ли.
– Не надо! – поспешно ответил Боня и погрозил Тимке пальцем.
Глава 11
Говорящее дерево
Солнце стояло в зените, нещадно припекая людей на водяном острове. Было жарко. Дул легкий ветерок: невысокие волны то и дело разбивались о волшебный островок, и тогда брызги соленой воды долетали до Тимки и Бони.
Хозяйственный, сложив ноги по-турецки, сидел в одних трусах посреди островка и медленно обгорал на солнце. Судя по постному выражению лица, Боня отчаянно скучал. Иногда Хозяйственный мельком поглядывал на Тимку – тут ли он, не свалился ли с айсберга – и снова продолжал скучать, заунывно мыча себе под нос какой-то похоронный мотивчик.
А вот Тимке скучать не приходилось. Он с утра поставил перед собой великую задачу – добыть из скатерти-самобранки хоть одну бутылку настоящей пепси-колы, и теперь неустанно трудился над своим сложным заказом. Сложным для скатерти: самобранка никак не могла выдать Тимке того, чего он хотел. Наверное, виной тому было и то, что пепси-колу в этом мире никто никогда не делал, и то, что сам Тим при всем желании не мог толком представить себе вкус этой самой пепси во всех деталях. И потому все время получалось что-то не то! Но Тимка не унывал и продолжал свои смелые опыты. А очередные полбутылки получившейся бурды он относил Боне, на дегустацию: Хозяйственный безропотно выпивал обязательный глоточек, кривился и выбрасывал посудину куда подальше.
Вот так они коротали время почти до полудня, пока Боне не надоело бессмысленное сиденье на солнцепеке. Он, может быть, и не стал бы сильно переживать по поводу затяжного безделья, но последний тимкин опыт оказался таким горьким и противным, что Боня не выдержал.
– Хватит меня отравой поить! – возмутился наконец Хозяйственный, выбрасывая далеко в море полубутылку вместе с черным варевом. – Не хочу я твоих пепсей-шмепсей, если они такие поганые! И мухоморами воняют! И вообще, сколько можно тут сидеть и дуреть? Надоело, елки-палки, сил нету как. Давай соображать, как отсюда выбираться. Надежды на случайный корабль у меня никакой нет, так что будь любезен – перестань баловаться со скатертью, сядь и подумай! У тебя это иногда хорошо получается – Боня усадил Тимку рядом с собой, и они молча уставились на море.
Через минуту Тим начал зевать и чесаться. Ему тоже стало скучно.
– Лодку, однако, надо, – пробормотал Хозяйственный, – и весла. И парус.
– И подвесной мотор, – живо подхватил Тимка, – и пулемет, чтобы от пиратов отстреливаться! А лучше на подводной лодке, с торпедами…
Боня не зло отвесил Тимке подзатыльник, и они опять надолго умолкли.
– Может, из мармелада лодку слепить? – наконец уныло предложил Хозяйственный. – И заморозить ее камнем. Чтобы не таяла.
– А весла из халвы выстругаем, – недовольно заметил Тимка, – липкие такие, сладкие. С орехами.
– Нда-а, – протянул Хозяйственный. Идей у него больше не имелось.
Тимка встал, подтянул штаны – в кармане что-то брякнуло. Мальчик сунул туда руку и вытащил стальной свисток и невесть как попавшую в карман медную гайку. Гайку Тим спрятал назад – пригодится, – а тяжелый свисток подбросил на ладони и задорно предложил Хозяйственному:
– А давай посвистим! Глядишь, что интересное и получится. Полезное.
– Свисти не свисти, – поворачиваясь к мальчику, равнодушно ответил Боня, – толку все одно никакого. Эй, о чем это ты?! Стой! Стой!!
Но было поздно: Тим сунул свисток в рот и громко свистнул.
– Ну если опять будут птички!.. – с угрозой прорычал Хозяйственный, вскакивая на ноги. Больше он сказать ничего не успел.
Над островком сгустилось плотное зеленое облачко и в тот же миг из него пошел теплый зеленый дождь. Проливной, крупный, пахнущий мятой.
– Фу ты, – облегченно вздохнул Хозяйственный и побежал прятать в рюкзак скатерть-самобранку. Тимка озадаченно посмотрел на свисток – он, в общем-то, когда дул в него, мечтал об атомной подводной лодке. И надеялся, что она обязательно появится – не все же свистку разные бесполезные пакости наколдовывать! Мог бы хоть раз и помочь.
– Эх, хорошо! – Боня стоял под мятным дождем, с удовольствием растираясь вместо мочалки своей рубашкой. – Одобряю! Ох как одобряю! Мочалку бы сюда нормальную… Ух!
Тимка посмотрел на Хозяйственного и расхохотался: странный дождик напрочь смыл с Бони черную краску, и теперь Хозяйственный опять был рыжим. Точно никогда и не красился.
– Славно, – сказал Боня, накупавшись вдосталь, – давай, выключай душ. Побаловались и хватит.
– А как? – удивился Тимка. – Интересное дело! Стрелять в него из камня, что ли?
– Как хочешь, так и выключай, – рявкнул Бонифаций, – ты же хозяин свистка, а не я. Короче, дуй свое волшебство взад! Все, банный день закончился, – и сердито топнул ногой, отчего чуть не поскользнулся.
– Дуй взад? Хм, попробую, – Тим с опаской приложил к губам свисток и дунул в него с обратной стороны, туда, откуда выходил звук. Внутри свистка что-то недоуменно пискнуло (видимо, так с ним никогда не обращались), и дождь немедленно прекратился. Да и тучка сразу же рассосалась, расплылась зеленым туманом и исчезла.
– Вот так, – удовлетворенно сказал Хозяйственный, – экий я умный! – и за неимением полотенца стал вытираться сухой скатертью-самобранкой: брезентовый мешок надежно спас волшебные вещи от зеленого дождя.
Пока сохла разложенная по островку одежда, Тимка на всякий случай перебрал магические вещички – мало ли, вдруг что подмокло? И задумчиво замера, держа в руке летающий тапок.
– Чего озадачился? – довольным голосом спросил мальчика Хозяйственный. После мятного душа он чувствовал себя великолепно и был в приподнятом настроении. – На тапке решил отсюда улететь? Учти, он двоих не выдержит. Проверено!
– Двоих, конечно, не выдержит, – согласился Тимка, неспешно вставая с корточек, – а вот одного, не тяжелого, так запросто.
– Ты чего? – не на шутку испугался Хозяйственный. – Неужели собрался меня здесь одного бросить? Удрать намылился?
– Вот еще, – обиделся Тимка. – Как же я тебя, такого веселого и рыжего, на острове брошу? Никогда!
– Рыжего? – удивленно переспросил Боня. – Я что, снова перекрасился? – оттянул к носу ус, страшно скосив на него глаза.
– Ага, – одеваясь, подтвердил Тимка, – рыжий, как столетняя ржавчина. Ладно, давай собирайся. Сейчас будем отсюда улетать. Быстро и с ветерком!
– Как? – заинтересованно спросил Боня, торопливо натягивая штаны. Он не сомневался, что Тим что-то придумал, но что именно?
– Как, как, – вдруг развеселился Тимка, – вот сейчас и узнаешь как. Когда оденешься.
– Я готов, – Хозяйственный нахлобучил на голову круглую шапочку и лихо закинул за плечи рюкзак.
– Держи, – Тимка сунул Боне в руки один конец охранной веревки. – Обвяжись хорошенько, понял? – вторым концом мальчик обвязался сам.
– И что будет дальше? – Хозяйственный завязал на животе узел. – Что-то я тебя не понимаю.
– Дальше? – Тимка хитро поглядел на Боню. – А дальне будет вот что! – Мальчик неожиданно выхватил из кармана куртки заранее подготовленный зрачковый камень и выстрелил в Хозяйственного.
– Па-азвольте! – в ужасе отшатнулся Бонифаций, закрываясь от Тимки руками. – За что ты меня заморозил? За что?!
– Разве? – удивился Тим. – А чего же ты тогда разговариваешь, замороженный-то?
– Э-э, – растерянно протянул Хозяйственный и умолк.
– Ты, Боня, теперь призрак. Временно, – пояснил Тимка, ставя ногу на летающий тапок. – Пока до суши не доберемся.
– Веселенькая история! – недовольно пробубнил Хозяйственный. Голос у него сейчас был глухим и таинственным. Как и положено нормальному призраку. – Мог бы и предупредить для начала! А то – шлеп, и ты уже привидение. Как-то не по дружески получилось, чесслово!
– А ты что, согласился бы? – удивился Тим.
– Ни за что! – ответил Боня-призрак, гордо сложив руки на груди. – Чтобы я, живой король, да в привидения по своей собственной воле подался? Ну уж дудки!
– Вот видишь, – развел руками Тимка, – потому и пришлось без предупреждения. Для твоей же пользы. – Мальчик проверил веревку: где-то до середины она была нормальной, материальной. А дальше постепенно становилась воздушной – тимкины пальцы ощутили там одну пустоту.
– Для пользы! – возмущенно бормотал в это время Хозяйственный, покрепче затягивая узел на своем животе. – Ну вот, поголовно все только и делают, что пекутся обо мне! И все, понимаешь, для моей пользы. Мама в угол ставила – для пользы, папа ремнем лупил – тоже для пользы. В тюрьму меня королевский ревизор чуть не упек – опять же для моей пользы! И вот, докатился – для собственной пользы привидением стал. Все, дальше некуда…
– От винта! – завопил Тим, встав на тапок обеими ногами, – пристегнуть ремни! Кто не спрятался – я не виноват, – и плавно взлетел над островком.
Летели они хоть и невысоко, зато быстро, с ветерком, как Тимка и обещал, – мальчик выжимал из шлепанца всю скорость, которую тот мог выдать. Ветер свистел в тимкиных ушах; частые волны где-то там, под тимкиными ногами, с сумасшедшей скоростью уносились назад; мрачный Хозяйственный со сложенными на груди руками невесомой тенью летел следом за тапком.
Вид у Бони был несчастный и печальный, словно обидели его ни за что ни про что. Как будто кто-то по ошибке дал ему в ухо и ушел, не извинившись… Однако постепенно Хозяйственный оттаял. Прохладный морской ветер в буквальном смысле пронизывал его насквозь, но это было, как ни странно, даже приятно. Словно Боню кто щекотал изнутри, всего – с ног до головы. А солнечные лучи почему-то казались вкусными и очень питательными: Хозяйственный давно не чувствовал себя таким умиротворенным, сытым и добрым. Как будто бы он только что миску сочных пельменей навернул, да все это свежим пивком и запил.
– Эх, хорошо! – от души крикнул Хозяйственный в небо, в восторге раскинув руки в стороны, как крылья. – Живут же призраки, а! Солнцем сытые, ветром умытые. Все, решено – ежели меня из королей вдруг кто уволит, немедленно пойду в привидения, – и радостно захохотал.
Вот в такой необычной связке они и летели весь день – Тимка на тапке-буксире и развеселое привидение по имени Бонифаций. Правда, иногда Тимка все же делал остановки – как он говорил, по технической надобности: поесть и отдохнуть. При помощи камня Тим на лету создавал очередной дежурный водяной островок, где и превращал Боню опять в нормального человека, чтобы не скучно было одному за скатертью сидеть. Чем Хозяйственный был очень недоволен – теперь ему хотелось оставаться призраком все время. Всегда и желательно без перерывов на обед.
Ближе к вечеру там, куда летели Тимка и Боня и куда направлялось предзакатное солнце, из туманной дымки проступили острые вершины гор. Вскоре узкая полоска суши черной ниткой протянулась вдоль всего горизонта; далекие горы на ней неаккуратным частоколом подпирали низкие ватные облака.
Земля быстро приближалась. Волны, разогнавшись за весь свой долгий путь по морю, резво налетали на песчаный берег, с электрическим шипением вскипали на нем белой пеной и, выдохшись, неспешно уползали обратно в море, на подзарядку.
Сразу за пляжем пошли редкие деревья. Странные, высокие деревья с широкими иглами листьев, не то сосновые пальмы, не то пальмовые сосны – Тимка с высоты и не понял. Спланировав поближе к занятным растениям, Тим неуклюже приземлился на песок, под конец посадки вообще выпав из тапка.
– Приехали, – просипел Тимка, лежа на спине и глядя на парящего над ним Хозяйственного, – всем покинуть салон самолета! Аэроплан дальше не летит, у него керосин закончился, – и закрыл глаза. Все-таки он сильно устал за этот длинный полетный день.
– Не хочу покидать! – капризным голосом заявил Бонифаций сверху. – Хочу и дальше быть призраком! Летать хочу! Имею право. Мы призраки, птицы вольные! – и стал торопливо развязывать узел веревки. Тимка вздохнул, на ощупь достал из ножен зрачковый камень и одним выстрелом превратил скандального призрака в живого и не менее скандального Хозяйственного.
– Свободу призра… – только и успел крикнуть напоследок Боня, после чего полностью материализовался и, дрыгая ногами, плюхнулся из воздуха на горячий песок рядом с лежащим Тимкой.
– Здрасте вам, – добродушно сказал Тимка Боне, – с прибытьицем – и сел. Сел и Хозяйственный, потирая правый бок.
– Тут камень под песком, – пожаловался Боня, – мог бы и в каком другом месте меня очеловечить. Где помягче.
– Ничего, пройдет, – ответил Тимка, с трудом вставая на ноги. – Поменьше выступать надо было! Вот отвязался бы и улетел, пока я место получше выбирал. Где я тебя тогда искал бы?
– Шутил это я, – виновато потупился Боня и покраснел. – Знаешь, на меня просто какое-то затмение вдруг нашло! Привиденческое, елки-палки.
– А сейчас как? – участливо поинтересовался Тимка, в упор разглядывая Хозяйственного. – Прошло?
– Прошло, – с сожалением вздохнул Боня. – Совсем прошло.
– Отлично, – Тимка помог Хозяйственному подняться на ноги: Боню неожиданно охватила слабость после призракового состояния. Похоже, Бонифаций слишком долго был привидением и успел незаметно отвыкнуть от своего хоть и тяжелого, но такого родного тела.
Скоро должен был наступить вечер: Тимка предложил Хозяйственному перебраться с неуютного голого берега поглубже в редкий лесок. Тем более что со стороны моря надвигались тяжелые, пузатые от дождя тучи. Внутри туч сверкали частые белые молнии, и казалось, что там кто-то увлеченно балуется мощной фотовспышкой. Гроза обещала быть нешуточной!
Пока отряд в потемках плутал между пальмовыми соснами, тучи добрались до берега, и тут началось такое! Ледяной дождь водопадом хлынул на головы путников; тучи немедленно устроили беспорядочную пальбу, швыряя молнии куда попало: несколько деревьев сразу запылали от их прямого попадания. Тимка махнул Боне рукой, показывая в глубь леса – надо было поскорее прятаться от дождя.
Тимка вприпрыжку помчался между деревьями, озираясь по сторонам и выбирая местечко посуше. И тут же едва не налетел на толстенный, необъятных размеров древесный ствол. Тимка задрал голову: над ним, шумя громадными иглолистьями под водопадным дождем, высилось исполинское дерево. Вокруг ствола было сухо – вода не просачивалась сюда сквозь густую листву, стекая по длинным иглолистьям далеко в стороне.
– Сюда! – призывно махнул рукой Тим, – Боня, давай сюда! Здесь как раз есть сухое местечко.
– Ух, – Хозяйственный торопливо заскочил под живой навес, вытер мокрым рукавом лицо. – Ты глянь-ка, и вправду сухо. Эт-хорошо. Только нельзя нам под таким здоровенным деревом рассиживаться. В такие деревья, Тим, молния в первую очередь и лупит!
– А, ерунда, – легкомысленно отмахнулся Тимка, – авось не влупит. Мы вот чего, мы нашу волшебную веревочку размотаем и защитный пузырь включим. Пускай себе молния! Чихал я на нее, – и Тим тут же громко чихнул.
– Ты что, нарочно? – с подозрением спросил Боня. – Развлекаешься, да?
– Нед, – Тимка вытер нос, – забах какой-то. Аж дос заложило.
– Ничего не чувствую, – принюхался Боня. – Это у тебя грипп разыгрался. От холодного дождя.
– Нет-нет, – вдруг прошелестел тихий голос у Хозяйственного над макушкой, – мальчик не болен. Это моя кора так пахнет. От сырости.
Боня и Тим задрали головы: шелестящий голос шел из листвы.
– Эй, кто там спрятался? – грозно крикнул в иглолистья Хозяйственный. – А ну вылазь, порядочные люди в зарослях не прячутся! Только бандиты и шпионы в листьях ночуют… Вылезай, кому говорю! Не то стрелять буду. Из арбалета! Причем насмерть!
– Стрелять-то не из чего, – брякнул Тим, – нету у нас арбалета. И не было.
– Тогда камни кидать буду, – не растерялся Боня, – Я меткий! А ну слезай.
Приглушенный смех прозвучал в ответ на гневное заявление Хозяйственного.
– Не могу я слезть, – отсмеявшись, поведал тихий голос. – И не человек я вовсе. Я – Старшее дерево. Прародитель этого леса.
– А, ну это другое дело, – успокоился Хозяйственный, – тогда ладно, стой себе на здоровье. Деревья мы не обижаем.
– Ничего, что мы тут расположились? – вежливо спросил Тимка, – не помешали?
– Не помешали, – успокоил их голос, – мне теперь ничего не помешает. Потому что в меня скоро действительно ударит молния, с минуты на минуту. Так что вам все же лучше отсюда уйти.
– С чего это вы так решили? – заинтересовался Хозяйственный, незаметно для себя перейдя на «вы» с таинственным голосом.
– Мы, Старшие деревья, немного ясновидящие существа, – грустно пояснил голос из листвы, – и потому можем общаться с вами, людьми. И заранее знаем, какая опасность угрожает нам, Старшим. Поэтому-то я и предупреждаю вас – уходите! Вот-вот молния ударит.
– Это мы еще будем поглядеть, – загадочно сказал Тимка и выбежал под дождь, на ходу вытаскивая из ножен зрачковый камень.
– Ты куда? – Хозяйственный кинулся за мальчиком. – Обалдел, что ли? Мало ли чего эта деревяшка может тебе наболтать, а ты и уши развесил! Как маленький, ей-ей.
– Отстань, – Тимка нетерпеливо отмахнулся от Бони, – а то опять в статую превращу, чтобы не мешал.
– Тогда лучше в призрака, – нерешительно останавливаясь, посоветовал издалека Хозяйственный, – мне тогда хоть не так холодно будет. Слышишь?
Но Тимка не ответил. Он вытянул руку с камнем в сторону неба над говорящим деревом и старался разглядеть хоть что-нибудь в плотной завесе дождя. Но ничего не было видно. И вдруг каким-то шестым или седьмым чувством Тимка ощутил – сейчас! И резко сжал камень в кулаке.
Раздался громкий треск, как будто сломалась крепкая палка; отрывистый гром невнятно кашлянул где-то над тимкиной головой и стих. Что-то яркое, ослепительно голубое мелькнуло сквозь пелену дождя, беззвучно пронеслось вдоль ствола Старшего дерева и глубоко воткнулось в землю.
– Пошли обратно! – крикнул Хозяйственный, приплясывая на месте от холода и обнимая себя руками за плечи для согрева, – пошли! Сам видишь – нету никакой молнии! Они, ясновидящие, все чокнутые. Даже которые деревянные и с листьями. Пошли, нечего мерзнуть!
– Вот теперь пошли, – согласился Тимка и побежал назад к дереву.
– Спасибо, – прошелестело из листвы, едва только Тимка вбежал под спасительную крону дерева, – я перед тобой в долгу, о молодой чародей. Какое великое волшебство!.. – дерево умолкло.
– Ну-с, раз обещанная опасность миновала, тогда можно с радости и скатерочкой потрясти, – бодро сказал Хозяйственный, выныривая из дождя, – есть хочется… – и замер, уставясь на голубое сияние, окрасившее его физиономию в неестественно-мертвенный цвет.
В метре от ствола, сухо потрескивая и распространяя запах грозовой свежести, из земли торчала плоская узкая полоса непонятно чего; полоска сияла нестерпимым электросварочным светом.
– Что это? – слабым голосом спросил Хозяйственный, не решаясь подойти ближе к опасной штуковине. – Неужто новое деревце выросло? Старшенькое?
– Не-а, – Тимка весело усмехнулся. – Попробуй угадать с трех раз!
– Это молния, – благоговейным шепотом пояснило дерево, – заколдованная.
– Так, – Хозяйственный почесал в затылке. – Надо же… Ну и ладно. Подумаешь, молния! Не боюсь я никаких молний. И вообще, я есть хочу, – и, далеко обойдя стороной голубую полосу, деловито полез в рюкзак. Всем своим видом Боня старательно показывал, что плевал он на всякие молнии с высоты птичьего полета. И что он их – молнии то есть – в день по сто штук сачком ловит, для развлечения. И вообще они ему надоели.
– Бух! – крикнул Тим и хлопнул в ладоши.
– Ай-я! – подпрыгнул на месте Хозяйственный и, не оглядываясь, задал стрекача в дождь.
Тимка свалился от смеха на землю и стал кататься по ней, изнемогая от хохота. А прямо над ним, тряся мокрой листвой, негромко похохатывало Старшее дерево.
Хозяйственный, сложив ноги по-турецки, сидел в одних трусах посреди островка и медленно обгорал на солнце. Судя по постному выражению лица, Боня отчаянно скучал. Иногда Хозяйственный мельком поглядывал на Тимку – тут ли он, не свалился ли с айсберга – и снова продолжал скучать, заунывно мыча себе под нос какой-то похоронный мотивчик.
А вот Тимке скучать не приходилось. Он с утра поставил перед собой великую задачу – добыть из скатерти-самобранки хоть одну бутылку настоящей пепси-колы, и теперь неустанно трудился над своим сложным заказом. Сложным для скатерти: самобранка никак не могла выдать Тимке того, чего он хотел. Наверное, виной тому было и то, что пепси-колу в этом мире никто никогда не делал, и то, что сам Тим при всем желании не мог толком представить себе вкус этой самой пепси во всех деталях. И потому все время получалось что-то не то! Но Тимка не унывал и продолжал свои смелые опыты. А очередные полбутылки получившейся бурды он относил Боне, на дегустацию: Хозяйственный безропотно выпивал обязательный глоточек, кривился и выбрасывал посудину куда подальше.
Вот так они коротали время почти до полудня, пока Боне не надоело бессмысленное сиденье на солнцепеке. Он, может быть, и не стал бы сильно переживать по поводу затяжного безделья, но последний тимкин опыт оказался таким горьким и противным, что Боня не выдержал.
– Хватит меня отравой поить! – возмутился наконец Хозяйственный, выбрасывая далеко в море полубутылку вместе с черным варевом. – Не хочу я твоих пепсей-шмепсей, если они такие поганые! И мухоморами воняют! И вообще, сколько можно тут сидеть и дуреть? Надоело, елки-палки, сил нету как. Давай соображать, как отсюда выбираться. Надежды на случайный корабль у меня никакой нет, так что будь любезен – перестань баловаться со скатертью, сядь и подумай! У тебя это иногда хорошо получается – Боня усадил Тимку рядом с собой, и они молча уставились на море.
Через минуту Тим начал зевать и чесаться. Ему тоже стало скучно.
– Лодку, однако, надо, – пробормотал Хозяйственный, – и весла. И парус.
– И подвесной мотор, – живо подхватил Тимка, – и пулемет, чтобы от пиратов отстреливаться! А лучше на подводной лодке, с торпедами…
Боня не зло отвесил Тимке подзатыльник, и они опять надолго умолкли.
– Может, из мармелада лодку слепить? – наконец уныло предложил Хозяйственный. – И заморозить ее камнем. Чтобы не таяла.
– А весла из халвы выстругаем, – недовольно заметил Тимка, – липкие такие, сладкие. С орехами.
– Нда-а, – протянул Хозяйственный. Идей у него больше не имелось.
Тимка встал, подтянул штаны – в кармане что-то брякнуло. Мальчик сунул туда руку и вытащил стальной свисток и невесть как попавшую в карман медную гайку. Гайку Тим спрятал назад – пригодится, – а тяжелый свисток подбросил на ладони и задорно предложил Хозяйственному:
– А давай посвистим! Глядишь, что интересное и получится. Полезное.
– Свисти не свисти, – поворачиваясь к мальчику, равнодушно ответил Боня, – толку все одно никакого. Эй, о чем это ты?! Стой! Стой!!
Но было поздно: Тим сунул свисток в рот и громко свистнул.
– Ну если опять будут птички!.. – с угрозой прорычал Хозяйственный, вскакивая на ноги. Больше он сказать ничего не успел.
Над островком сгустилось плотное зеленое облачко и в тот же миг из него пошел теплый зеленый дождь. Проливной, крупный, пахнущий мятой.
– Фу ты, – облегченно вздохнул Хозяйственный и побежал прятать в рюкзак скатерть-самобранку. Тимка озадаченно посмотрел на свисток – он, в общем-то, когда дул в него, мечтал об атомной подводной лодке. И надеялся, что она обязательно появится – не все же свистку разные бесполезные пакости наколдовывать! Мог бы хоть раз и помочь.
– Эх, хорошо! – Боня стоял под мятным дождем, с удовольствием растираясь вместо мочалки своей рубашкой. – Одобряю! Ох как одобряю! Мочалку бы сюда нормальную… Ух!
Тимка посмотрел на Хозяйственного и расхохотался: странный дождик напрочь смыл с Бони черную краску, и теперь Хозяйственный опять был рыжим. Точно никогда и не красился.
– Славно, – сказал Боня, накупавшись вдосталь, – давай, выключай душ. Побаловались и хватит.
– А как? – удивился Тимка. – Интересное дело! Стрелять в него из камня, что ли?
– Как хочешь, так и выключай, – рявкнул Бонифаций, – ты же хозяин свистка, а не я. Короче, дуй свое волшебство взад! Все, банный день закончился, – и сердито топнул ногой, отчего чуть не поскользнулся.
– Дуй взад? Хм, попробую, – Тим с опаской приложил к губам свисток и дунул в него с обратной стороны, туда, откуда выходил звук. Внутри свистка что-то недоуменно пискнуло (видимо, так с ним никогда не обращались), и дождь немедленно прекратился. Да и тучка сразу же рассосалась, расплылась зеленым туманом и исчезла.
– Вот так, – удовлетворенно сказал Хозяйственный, – экий я умный! – и за неимением полотенца стал вытираться сухой скатертью-самобранкой: брезентовый мешок надежно спас волшебные вещи от зеленого дождя.
Пока сохла разложенная по островку одежда, Тимка на всякий случай перебрал магические вещички – мало ли, вдруг что подмокло? И задумчиво замера, держа в руке летающий тапок.
– Чего озадачился? – довольным голосом спросил мальчика Хозяйственный. После мятного душа он чувствовал себя великолепно и был в приподнятом настроении. – На тапке решил отсюда улететь? Учти, он двоих не выдержит. Проверено!
– Двоих, конечно, не выдержит, – согласился Тимка, неспешно вставая с корточек, – а вот одного, не тяжелого, так запросто.
– Ты чего? – не на шутку испугался Хозяйственный. – Неужели собрался меня здесь одного бросить? Удрать намылился?
– Вот еще, – обиделся Тимка. – Как же я тебя, такого веселого и рыжего, на острове брошу? Никогда!
– Рыжего? – удивленно переспросил Боня. – Я что, снова перекрасился? – оттянул к носу ус, страшно скосив на него глаза.
– Ага, – одеваясь, подтвердил Тимка, – рыжий, как столетняя ржавчина. Ладно, давай собирайся. Сейчас будем отсюда улетать. Быстро и с ветерком!
– Как? – заинтересованно спросил Боня, торопливо натягивая штаны. Он не сомневался, что Тим что-то придумал, но что именно?
– Как, как, – вдруг развеселился Тимка, – вот сейчас и узнаешь как. Когда оденешься.
– Я готов, – Хозяйственный нахлобучил на голову круглую шапочку и лихо закинул за плечи рюкзак.
– Держи, – Тимка сунул Боне в руки один конец охранной веревки. – Обвяжись хорошенько, понял? – вторым концом мальчик обвязался сам.
– И что будет дальше? – Хозяйственный завязал на животе узел. – Что-то я тебя не понимаю.
– Дальше? – Тимка хитро поглядел на Боню. – А дальне будет вот что! – Мальчик неожиданно выхватил из кармана куртки заранее подготовленный зрачковый камень и выстрелил в Хозяйственного.
– Па-азвольте! – в ужасе отшатнулся Бонифаций, закрываясь от Тимки руками. – За что ты меня заморозил? За что?!
– Разве? – удивился Тим. – А чего же ты тогда разговариваешь, замороженный-то?
– Э-э, – растерянно протянул Хозяйственный и умолк.
– Ты, Боня, теперь призрак. Временно, – пояснил Тимка, ставя ногу на летающий тапок. – Пока до суши не доберемся.
– Веселенькая история! – недовольно пробубнил Хозяйственный. Голос у него сейчас был глухим и таинственным. Как и положено нормальному призраку. – Мог бы и предупредить для начала! А то – шлеп, и ты уже привидение. Как-то не по дружески получилось, чесслово!
– А ты что, согласился бы? – удивился Тим.
– Ни за что! – ответил Боня-призрак, гордо сложив руки на груди. – Чтобы я, живой король, да в привидения по своей собственной воле подался? Ну уж дудки!
– Вот видишь, – развел руками Тимка, – потому и пришлось без предупреждения. Для твоей же пользы. – Мальчик проверил веревку: где-то до середины она была нормальной, материальной. А дальше постепенно становилась воздушной – тимкины пальцы ощутили там одну пустоту.
– Для пользы! – возмущенно бормотал в это время Хозяйственный, покрепче затягивая узел на своем животе. – Ну вот, поголовно все только и делают, что пекутся обо мне! И все, понимаешь, для моей пользы. Мама в угол ставила – для пользы, папа ремнем лупил – тоже для пользы. В тюрьму меня королевский ревизор чуть не упек – опять же для моей пользы! И вот, докатился – для собственной пользы привидением стал. Все, дальше некуда…
– От винта! – завопил Тим, встав на тапок обеими ногами, – пристегнуть ремни! Кто не спрятался – я не виноват, – и плавно взлетел над островком.
Летели они хоть и невысоко, зато быстро, с ветерком, как Тимка и обещал, – мальчик выжимал из шлепанца всю скорость, которую тот мог выдать. Ветер свистел в тимкиных ушах; частые волны где-то там, под тимкиными ногами, с сумасшедшей скоростью уносились назад; мрачный Хозяйственный со сложенными на груди руками невесомой тенью летел следом за тапком.
Вид у Бони был несчастный и печальный, словно обидели его ни за что ни про что. Как будто кто-то по ошибке дал ему в ухо и ушел, не извинившись… Однако постепенно Хозяйственный оттаял. Прохладный морской ветер в буквальном смысле пронизывал его насквозь, но это было, как ни странно, даже приятно. Словно Боню кто щекотал изнутри, всего – с ног до головы. А солнечные лучи почему-то казались вкусными и очень питательными: Хозяйственный давно не чувствовал себя таким умиротворенным, сытым и добрым. Как будто бы он только что миску сочных пельменей навернул, да все это свежим пивком и запил.
– Эх, хорошо! – от души крикнул Хозяйственный в небо, в восторге раскинув руки в стороны, как крылья. – Живут же призраки, а! Солнцем сытые, ветром умытые. Все, решено – ежели меня из королей вдруг кто уволит, немедленно пойду в привидения, – и радостно захохотал.
Вот в такой необычной связке они и летели весь день – Тимка на тапке-буксире и развеселое привидение по имени Бонифаций. Правда, иногда Тимка все же делал остановки – как он говорил, по технической надобности: поесть и отдохнуть. При помощи камня Тим на лету создавал очередной дежурный водяной островок, где и превращал Боню опять в нормального человека, чтобы не скучно было одному за скатертью сидеть. Чем Хозяйственный был очень недоволен – теперь ему хотелось оставаться призраком все время. Всегда и желательно без перерывов на обед.
Ближе к вечеру там, куда летели Тимка и Боня и куда направлялось предзакатное солнце, из туманной дымки проступили острые вершины гор. Вскоре узкая полоска суши черной ниткой протянулась вдоль всего горизонта; далекие горы на ней неаккуратным частоколом подпирали низкие ватные облака.
Земля быстро приближалась. Волны, разогнавшись за весь свой долгий путь по морю, резво налетали на песчаный берег, с электрическим шипением вскипали на нем белой пеной и, выдохшись, неспешно уползали обратно в море, на подзарядку.
Сразу за пляжем пошли редкие деревья. Странные, высокие деревья с широкими иглами листьев, не то сосновые пальмы, не то пальмовые сосны – Тимка с высоты и не понял. Спланировав поближе к занятным растениям, Тим неуклюже приземлился на песок, под конец посадки вообще выпав из тапка.
– Приехали, – просипел Тимка, лежа на спине и глядя на парящего над ним Хозяйственного, – всем покинуть салон самолета! Аэроплан дальше не летит, у него керосин закончился, – и закрыл глаза. Все-таки он сильно устал за этот длинный полетный день.
– Не хочу покидать! – капризным голосом заявил Бонифаций сверху. – Хочу и дальше быть призраком! Летать хочу! Имею право. Мы призраки, птицы вольные! – и стал торопливо развязывать узел веревки. Тимка вздохнул, на ощупь достал из ножен зрачковый камень и одним выстрелом превратил скандального призрака в живого и не менее скандального Хозяйственного.
– Свободу призра… – только и успел крикнуть напоследок Боня, после чего полностью материализовался и, дрыгая ногами, плюхнулся из воздуха на горячий песок рядом с лежащим Тимкой.
– Здрасте вам, – добродушно сказал Тимка Боне, – с прибытьицем – и сел. Сел и Хозяйственный, потирая правый бок.
– Тут камень под песком, – пожаловался Боня, – мог бы и в каком другом месте меня очеловечить. Где помягче.
– Ничего, пройдет, – ответил Тимка, с трудом вставая на ноги. – Поменьше выступать надо было! Вот отвязался бы и улетел, пока я место получше выбирал. Где я тебя тогда искал бы?
– Шутил это я, – виновато потупился Боня и покраснел. – Знаешь, на меня просто какое-то затмение вдруг нашло! Привиденческое, елки-палки.
– А сейчас как? – участливо поинтересовался Тимка, в упор разглядывая Хозяйственного. – Прошло?
– Прошло, – с сожалением вздохнул Боня. – Совсем прошло.
– Отлично, – Тимка помог Хозяйственному подняться на ноги: Боню неожиданно охватила слабость после призракового состояния. Похоже, Бонифаций слишком долго был привидением и успел незаметно отвыкнуть от своего хоть и тяжелого, но такого родного тела.
Скоро должен был наступить вечер: Тимка предложил Хозяйственному перебраться с неуютного голого берега поглубже в редкий лесок. Тем более что со стороны моря надвигались тяжелые, пузатые от дождя тучи. Внутри туч сверкали частые белые молнии, и казалось, что там кто-то увлеченно балуется мощной фотовспышкой. Гроза обещала быть нешуточной!
Пока отряд в потемках плутал между пальмовыми соснами, тучи добрались до берега, и тут началось такое! Ледяной дождь водопадом хлынул на головы путников; тучи немедленно устроили беспорядочную пальбу, швыряя молнии куда попало: несколько деревьев сразу запылали от их прямого попадания. Тимка махнул Боне рукой, показывая в глубь леса – надо было поскорее прятаться от дождя.
Тимка вприпрыжку помчался между деревьями, озираясь по сторонам и выбирая местечко посуше. И тут же едва не налетел на толстенный, необъятных размеров древесный ствол. Тимка задрал голову: над ним, шумя громадными иглолистьями под водопадным дождем, высилось исполинское дерево. Вокруг ствола было сухо – вода не просачивалась сюда сквозь густую листву, стекая по длинным иглолистьям далеко в стороне.
– Сюда! – призывно махнул рукой Тим, – Боня, давай сюда! Здесь как раз есть сухое местечко.
– Ух, – Хозяйственный торопливо заскочил под живой навес, вытер мокрым рукавом лицо. – Ты глянь-ка, и вправду сухо. Эт-хорошо. Только нельзя нам под таким здоровенным деревом рассиживаться. В такие деревья, Тим, молния в первую очередь и лупит!
– А, ерунда, – легкомысленно отмахнулся Тимка, – авось не влупит. Мы вот чего, мы нашу волшебную веревочку размотаем и защитный пузырь включим. Пускай себе молния! Чихал я на нее, – и Тим тут же громко чихнул.
– Ты что, нарочно? – с подозрением спросил Боня. – Развлекаешься, да?
– Нед, – Тимка вытер нос, – забах какой-то. Аж дос заложило.
– Ничего не чувствую, – принюхался Боня. – Это у тебя грипп разыгрался. От холодного дождя.
– Нет-нет, – вдруг прошелестел тихий голос у Хозяйственного над макушкой, – мальчик не болен. Это моя кора так пахнет. От сырости.
Боня и Тим задрали головы: шелестящий голос шел из листвы.
– Эй, кто там спрятался? – грозно крикнул в иглолистья Хозяйственный. – А ну вылазь, порядочные люди в зарослях не прячутся! Только бандиты и шпионы в листьях ночуют… Вылезай, кому говорю! Не то стрелять буду. Из арбалета! Причем насмерть!
– Стрелять-то не из чего, – брякнул Тим, – нету у нас арбалета. И не было.
– Тогда камни кидать буду, – не растерялся Боня, – Я меткий! А ну слезай.
Приглушенный смех прозвучал в ответ на гневное заявление Хозяйственного.
– Не могу я слезть, – отсмеявшись, поведал тихий голос. – И не человек я вовсе. Я – Старшее дерево. Прародитель этого леса.
– А, ну это другое дело, – успокоился Хозяйственный, – тогда ладно, стой себе на здоровье. Деревья мы не обижаем.
– Ничего, что мы тут расположились? – вежливо спросил Тимка, – не помешали?
– Не помешали, – успокоил их голос, – мне теперь ничего не помешает. Потому что в меня скоро действительно ударит молния, с минуты на минуту. Так что вам все же лучше отсюда уйти.
– С чего это вы так решили? – заинтересовался Хозяйственный, незаметно для себя перейдя на «вы» с таинственным голосом.
– Мы, Старшие деревья, немного ясновидящие существа, – грустно пояснил голос из листвы, – и потому можем общаться с вами, людьми. И заранее знаем, какая опасность угрожает нам, Старшим. Поэтому-то я и предупреждаю вас – уходите! Вот-вот молния ударит.
– Это мы еще будем поглядеть, – загадочно сказал Тимка и выбежал под дождь, на ходу вытаскивая из ножен зрачковый камень.
– Ты куда? – Хозяйственный кинулся за мальчиком. – Обалдел, что ли? Мало ли чего эта деревяшка может тебе наболтать, а ты и уши развесил! Как маленький, ей-ей.
– Отстань, – Тимка нетерпеливо отмахнулся от Бони, – а то опять в статую превращу, чтобы не мешал.
– Тогда лучше в призрака, – нерешительно останавливаясь, посоветовал издалека Хозяйственный, – мне тогда хоть не так холодно будет. Слышишь?
Но Тимка не ответил. Он вытянул руку с камнем в сторону неба над говорящим деревом и старался разглядеть хоть что-нибудь в плотной завесе дождя. Но ничего не было видно. И вдруг каким-то шестым или седьмым чувством Тимка ощутил – сейчас! И резко сжал камень в кулаке.
Раздался громкий треск, как будто сломалась крепкая палка; отрывистый гром невнятно кашлянул где-то над тимкиной головой и стих. Что-то яркое, ослепительно голубое мелькнуло сквозь пелену дождя, беззвучно пронеслось вдоль ствола Старшего дерева и глубоко воткнулось в землю.
– Пошли обратно! – крикнул Хозяйственный, приплясывая на месте от холода и обнимая себя руками за плечи для согрева, – пошли! Сам видишь – нету никакой молнии! Они, ясновидящие, все чокнутые. Даже которые деревянные и с листьями. Пошли, нечего мерзнуть!
– Вот теперь пошли, – согласился Тимка и побежал назад к дереву.
– Спасибо, – прошелестело из листвы, едва только Тимка вбежал под спасительную крону дерева, – я перед тобой в долгу, о молодой чародей. Какое великое волшебство!.. – дерево умолкло.
– Ну-с, раз обещанная опасность миновала, тогда можно с радости и скатерочкой потрясти, – бодро сказал Хозяйственный, выныривая из дождя, – есть хочется… – и замер, уставясь на голубое сияние, окрасившее его физиономию в неестественно-мертвенный цвет.
В метре от ствола, сухо потрескивая и распространяя запах грозовой свежести, из земли торчала плоская узкая полоса непонятно чего; полоска сияла нестерпимым электросварочным светом.
– Что это? – слабым голосом спросил Хозяйственный, не решаясь подойти ближе к опасной штуковине. – Неужто новое деревце выросло? Старшенькое?
– Не-а, – Тимка весело усмехнулся. – Попробуй угадать с трех раз!
– Это молния, – благоговейным шепотом пояснило дерево, – заколдованная.
– Так, – Хозяйственный почесал в затылке. – Надо же… Ну и ладно. Подумаешь, молния! Не боюсь я никаких молний. И вообще, я есть хочу, – и, далеко обойдя стороной голубую полосу, деловито полез в рюкзак. Всем своим видом Боня старательно показывал, что плевал он на всякие молнии с высоты птичьего полета. И что он их – молнии то есть – в день по сто штук сачком ловит, для развлечения. И вообще они ему надоели.
– Бух! – крикнул Тим и хлопнул в ладоши.
– Ай-я! – подпрыгнул на месте Хозяйственный и, не оглядываясь, задал стрекача в дождь.
Тимка свалился от смеха на землю и стал кататься по ней, изнемогая от хохота. А прямо над ним, тряся мокрой листвой, негромко похохатывало Старшее дерево.
Глава 12
Зеркальщик
– И вовсе я не испугался, – Хозяйственный сердито подул на горячий чай, – а оперативно, то есть очень быстро ушел в разведку! Мыслимое ли дело беспечно чаи гонять, не разведав, есть ли враги вокруг или их нету.
– И как там враги? – Тимка старался быть серьезным, но не удержался от смеха и фыркнул в свою кружку.
– Нету, – ответил Боня, основательно хлебнув чайку, – теперь нету. Меня увидели и убежали. А потом их всех дождем в море смыло. Так что разведка была крайне необходима! И только попробуй еще раз хрюкнуть, – Хозяйственный погрозил мальчику надкушенным пирожком, – я тогда разговаривать с тобой больше не буду. Целый день! Или два.
– Все, молчу-молчу, – Тимка уткнулся в кружку. Хозяйственный догрыз пирожок, после встал и подошел к замороженной молнии. Осмотрев ее со всех сторон, Боня деловито поплевал на руки и попытался ухватиться за голубую полосу. Что-то громко щелкнула: молния на миг потускнела, а Хозяйственна вдруг высоко подпрыгнул и, пролетев пару метров, шлепнулся на землю.
– Ого! – Боня вскочил на ноги. – Да она еще и кусается! – волосы у Хозяйственного стояли дыбом, в распушенных усах посверкивали синие искорки. – Чуть руки не оторвала, представляешь? – пожаловался Боня мальчику. – Я всего-навсего из земли ее выдернуть хотел. А она меня грызанула! Вот же зараза, – ругнулся Хозяйственный, ощупав себя: рукава куртки под мышками порвались напрочь.
– Боня, ну кто же за электричество голыми руками хватается? – Тимка отбросил кружку в сторону, кинулся к рюкзаку. – У нас же перчатка есть, прихватка! Вот, попробуй с ней, – Тим подал перчатку Хозяйственному.
– Тричество? – хмыкнул Боня, натягивая перчатку на руку. – Это что, такое новенькое колдовство?
– Старенькое, – успокоил его Тимка, – и не колдовство, а энергия. От нее телевизоры работают и вентиляторы. Чтобы весело было и прохладно.
– Это у тебя во рту вертилятор, – беззлобно пробурчал Хозяйственный, примериваясь к молнии, – веселый такой, болтливый. Вертучий… Колдовство, как его ни обзывай, оно и есть колдовство, – Боня ухватился за молнию и легко выдернул ее из земли. Тимка восхищенно вздохнул: молния выглядела как натуральный лазерный меч из «Звездных войн» – прямая, яркая, длинная. Опасная.
– Эх, славная сабелька получилась бы, – со знанием дела заметил Хозяйственный, щуря глаза на яростный голубой свет, – такой клинок, я думаю, все подряд резал бы! Как нож теплое масло. И опять же яркий до безобразия! В темноте и факела не нужно, – Боня помолчал, любуясь молнией: по ее ярко-голубой поверхности плавали сложные темные узоры. – Эх, ничего не выйдет! А жаль, – Хозяйственный с сожалением положил яркую полосу на землю. – Такой бы «трический» меч получился, пальчики оближешь! Ему бы только ручку толковую приделать и ножны для безопасности склепать. Чтобы не кусался. Да где же это все возьмешь? – Боня принялся стаскивать с руки перчатку.
– Погоди, не торопись снимать свою чародейную рукавицу, – прошелестел из листвы голос Старшего дерева. – Можно и ручку для твоего молниевого меча достать, и защитные ножны вовсе не проблема.
– Что, у вас здесь поблизости оружейник живет? – с надеждой в голосе спросил Хозяйственный. – Специалист по трическим мечам?
– Зачем же оружейник? – удивилось дерево. – Не нужен нам никакой оружейник! Я вам сейчас и так все сделаю. Из себя выращу, – Старшее дерево умолкло.
Тимка подошел к Боне, и они оба уставились на ствол дерева: на коре быстро взбухал крестообразный нарост. Вскоре кора лопнула и к ногам Бони упала длинная витая рукоять – черная, блестящая от древесной влаги.
– Скорее к молнии приставляй, – поторопило Хозяйственного дерево, – пока клеевой сок не застыл!
Боня шустро схватил молнию рукой в защитной перчатке, другой взял деревянную рукоять и одним движением насадил ручку на широкий конец молнии. Внутри ручки зашипело, словно там закипела вода, и голубой клинок намертво вплавился в черный крест рукояти.
– И как там враги? – Тимка старался быть серьезным, но не удержался от смеха и фыркнул в свою кружку.
– Нету, – ответил Боня, основательно хлебнув чайку, – теперь нету. Меня увидели и убежали. А потом их всех дождем в море смыло. Так что разведка была крайне необходима! И только попробуй еще раз хрюкнуть, – Хозяйственный погрозил мальчику надкушенным пирожком, – я тогда разговаривать с тобой больше не буду. Целый день! Или два.
– Все, молчу-молчу, – Тимка уткнулся в кружку. Хозяйственный догрыз пирожок, после встал и подошел к замороженной молнии. Осмотрев ее со всех сторон, Боня деловито поплевал на руки и попытался ухватиться за голубую полосу. Что-то громко щелкнула: молния на миг потускнела, а Хозяйственна вдруг высоко подпрыгнул и, пролетев пару метров, шлепнулся на землю.
– Ого! – Боня вскочил на ноги. – Да она еще и кусается! – волосы у Хозяйственного стояли дыбом, в распушенных усах посверкивали синие искорки. – Чуть руки не оторвала, представляешь? – пожаловался Боня мальчику. – Я всего-навсего из земли ее выдернуть хотел. А она меня грызанула! Вот же зараза, – ругнулся Хозяйственный, ощупав себя: рукава куртки под мышками порвались напрочь.
– Боня, ну кто же за электричество голыми руками хватается? – Тимка отбросил кружку в сторону, кинулся к рюкзаку. – У нас же перчатка есть, прихватка! Вот, попробуй с ней, – Тим подал перчатку Хозяйственному.
– Тричество? – хмыкнул Боня, натягивая перчатку на руку. – Это что, такое новенькое колдовство?
– Старенькое, – успокоил его Тимка, – и не колдовство, а энергия. От нее телевизоры работают и вентиляторы. Чтобы весело было и прохладно.
– Это у тебя во рту вертилятор, – беззлобно пробурчал Хозяйственный, примериваясь к молнии, – веселый такой, болтливый. Вертучий… Колдовство, как его ни обзывай, оно и есть колдовство, – Боня ухватился за молнию и легко выдернул ее из земли. Тимка восхищенно вздохнул: молния выглядела как натуральный лазерный меч из «Звездных войн» – прямая, яркая, длинная. Опасная.
– Эх, славная сабелька получилась бы, – со знанием дела заметил Хозяйственный, щуря глаза на яростный голубой свет, – такой клинок, я думаю, все подряд резал бы! Как нож теплое масло. И опять же яркий до безобразия! В темноте и факела не нужно, – Боня помолчал, любуясь молнией: по ее ярко-голубой поверхности плавали сложные темные узоры. – Эх, ничего не выйдет! А жаль, – Хозяйственный с сожалением положил яркую полосу на землю. – Такой бы «трический» меч получился, пальчики оближешь! Ему бы только ручку толковую приделать и ножны для безопасности склепать. Чтобы не кусался. Да где же это все возьмешь? – Боня принялся стаскивать с руки перчатку.
– Погоди, не торопись снимать свою чародейную рукавицу, – прошелестел из листвы голос Старшего дерева. – Можно и ручку для твоего молниевого меча достать, и защитные ножны вовсе не проблема.
– Что, у вас здесь поблизости оружейник живет? – с надеждой в голосе спросил Хозяйственный. – Специалист по трическим мечам?
– Зачем же оружейник? – удивилось дерево. – Не нужен нам никакой оружейник! Я вам сейчас и так все сделаю. Из себя выращу, – Старшее дерево умолкло.
Тимка подошел к Боне, и они оба уставились на ствол дерева: на коре быстро взбухал крестообразный нарост. Вскоре кора лопнула и к ногам Бони упала длинная витая рукоять – черная, блестящая от древесной влаги.
– Скорее к молнии приставляй, – поторопило Хозяйственного дерево, – пока клеевой сок не застыл!
Боня шустро схватил молнию рукой в защитной перчатке, другой взял деревянную рукоять и одним движением насадил ручку на широкий конец молнии. Внутри ручки зашипело, словно там закипела вода, и голубой клинок намертво вплавился в черный крест рукояти.