Багазова Алина. Ведьма

 
   После завтрака Дёма почесал затылок и с грустным отчаянием посмотрел на меня так, словно что-то хочет сказать.
   – Говори, – шутливо улыбнулась я.
   Он вспыхнул, растерялся и пропыхтел:
   – Я это…
   Я почувствовала неловкость и неуверенность, но молчала.
   – Я вспомнил… Этоть еще до твоего появления получилось. В общем… Познакомился я тут в лесу с одной лесовичкой, ну свидание ей на сегодня назначил… Хочу уговорить ее со мной в доме поселиться…
   Я едва не рассмеялась, так это трогательно прозвучало.
   – Надо бы идти…
   – Ну так что же ты? – поддержала я.
   – А ты? – покраснел еще больше мой милый друг. – Как тебя одну оставить-то?
   – А что? Я никуда не исчезну, надеюсь, – засмеялась я, – а лесовичка расстроится, если не придешь.
   – Вот и я думаю, что расстроится… – удрученно покивал Дёма. – Так ты меня подождешь? Не уйдешь? Обещай!
   – Подожду, – кивнула я, едва сдерживая смех от такой серьезной его мордашки.
   – Ну я этоть… Пойду тогда… Но ты жди! Поешь еще, поспи, будешь гулять – далеко не отходи, мало ли что… Тут у нас такие всякие-разные водятся…
   – Ладно-ладно! – стараясь сохранять серьезность, кивала я. – А ты не опаздываешь?
   – Да! – подпрыгнул Дёма и придирчиво себя осмотрел.
   Я встала и поправила ему взъерошенные волосы. Домовик вновь залился краской (как же он, такой застенчивый, на свидании-то будет?) и, буркнув что-то благодарное, юркнул за дверь.
   Я, уже не в силах сдерживаться, захохотала. Вдруг дверь открылась, и внутрь просунулась голова моего неугомонного друга.
   – Пойдешь гулять – двери подопри, не оставляй нараспашку, мало ли тут кто бродит… – строго буркнул он и исчез.
   Ну право слово – домовик!
   Я достала с полки буфета Алисины записи и углубилась в чтение.
   «Теперь, когда первый и самый важный шаг уже сделан (а я надеюсь, что это так), еще раз поздравляю тебя! Итак, я расскажу тебе о важных вещах, которые ты, как ведьма, должна знать.
   Первое задание не за горами, возможно, уже сегодня. Оно само тебя найдет, поверь мне…»
 
   Я услышала за дверью голоса и оторвалась от чтения. По голосам я определила, что это мой домовичок с кем-то ругается. Дверь резко распахнулась, и на пороге замаячили четыре силуэта: Дёма и трое незнакомых мужчин.
   – …А я вам говорю, она никого не хочет видеть! Госпожа устала, и вообще! – отчаянно кричал Дёма и отпихивал мужчин.
   Я невольно улыбнулась, услышав, каким эпитетом он меня наградил. «Госпожа»! Ну домовичок!…
   – Пожалуйста! – отчаянно, но решительно напирали мужики, заглядывая внутрь. – Нам очень нужно видеть госпожу ведьму!
   – Придите попозже, а лучше завтра или через недельку… – возражал Дёма, косясь на меня.
   – Нет-нет, – вскочила я, отложив записи. – Дёмушка, впусти их, заходите!
   Я была очень рада увидеть каких-никаких, а людей!
   Дёма очень неохотно посторонился, когда все вошли, захлопнул дверь и, недовольно что-то бурча под нос, подошел ко мне и встал рядышком. Вид у него был такой, что казалось, стоит хоть одному из вошедших сделать ко мне хоть один шаг, он бросится и разорвет. Словно чувствуя этот враждебный настрой, мужики не шли дальше от двери, топтались на пороге. Они явно были не в своей тарелке, но взбудоражены до предела.
   – Госпожа ведьма! – выступил вперед один, теребя в руках ружье. – Мы охотники…
   – Видим! – рявкнул Дёма. – Ходют тута, пугают лесных обитателей… Лесовичка вон на меня обиделась, прогнала…
   – Да мы не на них охотимся, батюшка, – как бы оправдываясь, вставил другой мужичок, – так… на зайцев, куропаток каких-нить…
   – Ага! – злорадно подхватил Дёма. – А зайцы так – нежить, да? Тоже жители лесные!!!
   – Но ведь надо нам что-то есть…
   Мужик, который поздоровался со мной, не решался прервать их диалог, но я-то видела, что он переступает от нетерпения с ноги на ногу. Видно было, что они сюда очень спешили и пришли не просто так. Однако прервать разговор с домовиком он не решался, боясь, что тот разозлится и выгонит. Нужно было брать инициативу в свои руки.
   – Дёма, перестань, давай послушаем, зачем люди к нам пришли! – прервала я его, потому что он уже начал распаляться.
   Домовик хотел что-то сказать, но осекся и замолчал. Надулся, отвернулся.
   – Спасибо, госпожа! – поблагодарил мужик, вытирая пот со лба. – А пришли мы вот по какому делу… Наша деревенька тут неподалеку, У опушки леса… Издавна тут живем, зла никому не делаем.
   Домовик хмыкнул.
   – Женимся да детишек рожаем. Вот и моя жена на сносях…
   – Рада за вас, – вежливо ответила я, не понимая, к чему он клонит.
   – Да только повадилось горе черное в нашу деревушку наведываться, – удрученно промолвил мужик, кивнув в знак благодарности, – появляются ниоткуда люди лихие, будто монахи одетые, и губят неродившихся младенцев.
   – Что, всех?! – ахнула я.
   – Не всех, тока наших… – мужик совсем потупился, – уже двоих забрали… А вот сегодня с утра у жены схватки начались, говорит: рожу скоро. Владька же, Боромиров, – указал он на мужика, стоящего с краю, – сказал, что можно здесь помощи попросить.
   – Ага! – закивал мужик. – Когда пять лет назад мои дети вдруг стали умирать один за другим, появилась в наших краях ведьма, тут вот, в этом домике поселилась, так она немочь – то эту победила и сказала, чтоб в случае чего сюда шли, если не она, то другая тут непременно будет!
   – А что ж сразу не пришли?! – воскликнула я. – Когда первый младенец умер, а второй?
   – Приходили… – с отчаянием сказал первый,-да никого здесь не было! А второй раз вообще заплутал – по ночи-то дело пришлось. А к утру уже поздно было. И ведь никто ничего сделать не может!!! И попа приглашали, и мужики с вилами стояли у двери – все одно: те придут, рукой взмахнут – все так и валятся в разные стороны…
   Я задумалась.
   – Помогите, госпожа, единственная надежа вы наша! – взмолились мужики.
   – Но как? – растерялась я.
   – Вы же ведьма, – резонно заметил один, глядя невинными, как у ребенка, глазами, – нам-то откуда знать?
   – Только прошу вас, давайте поспешим! – поторопил будущий отец. – Как бы они нас не опередили.
   – Да, конечно! – Я заозиралась, ища глазами Дёму и смутно представляя, что должна делать. – Я сейчас, подождите за дверью, пожалуйста.
   Мужики, пятясь, выбрались на улицу, беспрестанно кланяясь и благодаря.
 
   – Дёмушка, миленький, что мне делать? – взмолилась я. – Неужто это и есть то задание, ради которого я здесь?
   Домовик сник и грустно пробормотал:
   – Сдается мне, что оно и есть… Была здесь до тебя ведьмочка одна, Виктория, так ей то же самое пришлось делать. Видать, надо спасти именно этого младенца, коли так вышло.
   – Но я не знаю как! Что мне нужно делать???
   – Полагаю, не подпускать лихо к новорожденному, пока не родится, – пожал плечами домовик, старательно пряча глаза.
   – Как?!
   – Не знаю. Откуда мне знать?
   – Дёма?… Посмотри на меня. Ты плачешь? Глаза домовика и впрямь блестели от стоявших в них слез. Он не выдержал и бросился ко мне:
   – Ты уйдешь сейчас и больше не вернешься! Если у тебя получится выполнить, сразу вернешься домой, а мы больше не увидимся… Я не хочу, чтоб все так быстро… – всхлипывал он, уткнувшись мне в живот, а я растерянно поглаживала его по голове.
   – Госпожа ведьма, – виновато проговорил заглянувший в избу мужик, – прошу вас, поспешим.
   – Да-да, иду! – Я смахнула набежавшие слезы и мягко отстранила домовичка. – Дёмушка, пожалуйста, не плачь, не грусти… Я не могу ничего сделать, но, может, мы еще когда-нибудь увидимся…
   Он всхлипнул, не поднимая глаз, а я быстро поцеловала его в щеку и опрометью бросилась на улицу.
 
   На улице я еще раз обернулась и взглянула на дом – сердце защемило.
   А потом я сказала:
   – Идем! – и быстро зашагала вслед за обрадованными мужиками.
   Мы минут десять шли, почти бежали, по лесу, пока впереди не замаячила опушка. Когда наконец покинули пределы леса, в глаза бросилась россыпь домов – деревенька, стоящая немного ниже уровня леса, в низине.
   Солнце стояло в зените и нещадно пекло. Мы еще прибавили шаг. И всю дорогу я молчала (ничего нового мужики мне наверняка не могли рассказать, иначе сразу сказали бы), думала о том, что там будет и что делать мне. Жаль, мне не удалось дочитать Алисины записи до конца. Значит, придется все познавать самой, самой всему учиться.
   Мы шли по пыльной деревенской улице, навстречу нам бежали ребятишки, с любопытством меня разглядывая и гомоня на все лады. Старухи крестились и что-то шептали.
   – Вот моя хата! – указал взволнованно мужик на один из домишек, над которым курился дымок.
   – Надеюсь, мы вовремя… – пробормотала я. – Только предупрежу сразу – я роды принимать не умею.
   – А и не надо! Бабка Клавдия с утра уже у нас, вам ничего не придется делать, госпожа ведьма!
   – Так уж и ничего, – угрюмо хмыкнула я, ощущая дрожь волнения во всем теле.
   – Спасибо, братья! – зычно поблагодарил мужик своих друзей и, когда они с поклонами разошлись, буквально втолкнул меня внутрь.
   В полутемной избе горел огонь в печи, в ней булькал чугунок с водой, а на лавке, застеленной одеялами, громко стонала женщина по виду – ненамного меня старше. Вокруг нее суетилась старушка, то подносила ей какой-то отвар, то прикладывала ко лбу смоченную тряпку.
   Когда мы вошли, она кинулась к нам и опередила вопрос:
   – Мучается еще бедняжка, Славосвет. Никто не приходил…
   «А может, и не придет?» – с надеждой подумала я.
   Взглянув на меня, бабка с шумом выдохнула и тихонько перекрестилась.
   – Проходите, госпожа ведьма, Господи, прости… – Она сделала приглашающий жест руками и снова кинулась к роженице, потому что та закричала особенно громко. Потом еще и еще…
   – Боженьки мои, начинается, идет ребятеночек-то, – ощупывая женщину, провозгласила бабка Клавдия.
   Ноги у меня подкосились, и я присела на услужливо пододвинутый хозяином дома табурет.
   На улице раздались истошные визги, и резкий удар в дверь чуть не снес ее с петель. Я подскочила, а Славосвет метнулся к жене, закрыл ее собой. От следующего удара дверь просто слетела с петель.
   – Ужас Господень!!! – заверещала бабка, а роженица издала отчаянный вопль.
   На улице потемнело, словно сумерки уже начали сгущаться. На пороге стояли четыре фигуры в монашеских одеяниях, с четками в руках, их лица были скрыты под низко надвинутыми капюшонами балахонов. Они решительно шагнули внутрь, впустив вместе с собой порыв ветра.
   Я задрожала, но тут вдруг завибрировал мой амулет – кедровая плашка на груди. И это придало мне сил и решительности.
   – Уходите! – воскликнул Славосвет, закрывая жену.
   – Молчи! – вдруг проговорил один из монахов.
   И Славосвет вдруг потерял дар речи и оцепенел. Он, словно рыба, раскрывал рот, но не мог ни пошевелиться, ни говорить. А потом просто упал на пол. От криков роженицы у меня помутилось в голове.
   – Вам и правда придется уйти, потому что я здесь нахожусь для защиты, – дрогнувшим голосом проговорила я, обратив тем самым внимание на себя, – вы не получите этого младенца.
   – Ведьма?! – удивился монах. – Да еще и начинающая!
   – Неважно, начинающая или нет! – разозлилась я, чувствуя поддержку амулета, греющего грудь. – Лучше уходите сразу!
   Бабка Клавдия суетилась около роженицы, подбадривала ее, хотя я чувствовала, что она очень напугана.
   – Славосвет… – стонала роженица.
   – Все хорошо, – произнесла я в их сторону, – ничего не бойтесь!
   И откуда во мне вдруг появилась такая отвага, ведь я совсем не знала, что надо делать!
   – Подумай, что ты делаешь, ведьма, – как-то брезгливо сказал монах, – этот ребенок не должен родиться, такова судьба. Помешать этому невозможно.
   – Судьба? – воскликнула я. – Вы считаете себя вершителями судеб? С какой стати?
   – С той стати, что так предопределено свыше.
   – Неправда! Каждое живое существо имеет право на жизнь, а у еще неродившегося никто не имеет права отобрать этот шанс!
   – Ты не знаешь, что говоришь. – Монах шагнул в мою сторону, и я напряглась. – Ты не видишь дальше обычного человеческого видения, меришь все обычными человеческими мерками. Знаешь ли ты, что будет, если этот ребенок родится и вырастет?
   – Может, я и не так дальновидна, как вы, но я не привыкла загадывать так далеко.
   – Ты идешь против Бога уже самой своей сутью, сутью ведьмы, ты – сатанинское отродье! – зло произнес монах, потрясая четками.
   Лица его я по-прежнему не видела.
   – А вы кто? – спорила я, думая о том, чтоб женщина поскорее родила, тогда ребенок уже будет в большей безопасности. – Хотите убедить меня, что вы – служители Бога, но разве Бог может приказать убить жизнь в самом ее начале?
   – Он еще не рожден и не должен родиться, он должен умереть в утробе. – Голос монаха приобретал все более зловещие нотки. – Если он вырастет, он погубит множество людей, он будет злодеем, какого не видел мир. И Бог направил нас помешать этому. Лучше не дать ему родиться, чем допустить множество смертей невинных жертв. Мы видим это, мы призваны выступить против этого, а ты препятствуешь тому, что не способна охватить своим жалким умишком…
   Женщина стонала с надрывом, ребенок больше не продвигался, а повитуха старалась как могла. Я вдруг ощутила растерянность: а если все, что он говорит, правда? А вдруг так оно и есть? Не стою ли я на пути у добра, проводя по нему зло?
   Монах заметил мое колебание и уже мягче проговорил:
   – Одумайся, дитя мое, вернись к Богу, дай свершиться судьбе…
   Я совсем растерялась: кто прав?
   – Не по-божески это! – вдруг проворчала старуха. – Бог дает жизнь для того, чтоб потом ее отобрать сразу же?
   – Замолчи, старуха! – вдруг рявкнул монах, и я вздрогнула: мне стало гадостно и неприятно от этой интонации.
   – Значит, все только так возможно? – вкрадчиво поинтересовалась я. – Только один путь по жизни для этого малыша? И никаких других вариантов того, что он не станет тем чудовищем, которое вы тут мне нарисовали? Скажите-ка мне, нет ни одного шанса, что все будет иначе? Совсем ни одного?
   Монахи замялись. Всего на секунду, но эта секунда решила исход моей внутренней борьбы.
   – Я не отдам его вам! – твердо и яростно возразила я.
   – Тогда мы уничтожим и тебя, – усмехнулся один из пришедших.
   – Ну уж за себя-то я постою, я не собираюсь так рано умирать, – жестко сказала я. Они меня раздражали. Служители Бога? Черта с два, если это так, то я китайский император!
   – Покайся, обратись к Богу – и ты будешь спасена, если нет, мы отправим тебя в ад, к твоему господину, ведьма!
   – Скорее, это ваш господин! – хмыкнула я.
   Монах раздраженно дернулся и сделал знак рукой. Остальная троица двинулась прямо на меня. Я не знала, что надо делать, но моя рука поднялась сама собой – и я предоставила ей свободу действий.
   Камень в кольце вспыхнул и запылал ярким заревом. Когда рука выпрямилась в сторону нападавших, из него хлынул сноп лучей и ударил первого подошедшего в грудь. Он взревел и упал, остальные отпрянули.
   – Я же сказала! – крикнула я. – Вам тут больше нечего делать!
   – Ты пожалеешь, – прошипел монах.
   Он приподнялся и метнул что-то в мою сторону. Я едва успела отвернуться, как мимо пронесся сияющий острый луч света, напомнивший мне стрелу.
   – Сила божьей молитвы? – усмехнулась я, теперь уже смело и вполне осознанно протягивая руку в его сторону. Я так разозлилась, что целый вихрь вырвался из моего кольца и остальных монахов просто раскидало по стенам.
   – Ого! – зловеще воскликнул главный. – Ты не так проста для начинающей ведьмы!
   – Убирайтесь вон! – особо и не надеясь на то, что они послушают меня, крикнула я, пытаясь еще и посмотреть, что там творится с роженицей.
   – Ну еще маленько, миленькая, – тихо говорила повитуха, – еще чуть-чуть, тужься.
   – Хорошо, мы уйдем, – вдруг сказал монах, – оставайся при своем, ведьма.
   Я, не веря своим глазам, проследила, как они идут к двери.
   – О-ох, – очнулся Славосвет.
   Я повернулась к нему и…
   Вдруг резкий удар в затылок свалил меня на пол. Холодом пронзило все тело, закружило, понесло куда-то вверх. Злобный смех монахов взорвался в голове. Резкая боль пронзила тело, я поняла, что это мой амулет старается изо всех сил. Я напряглась, попыталась ухватиться за него мыслью, принять его силу… Монах подошел ко мне и, сорвав амулет, отшвырнул его в сторону. У меня сразу потемнело в глазах, и я стала куда-то проваливаться. Кольцо запульсировало на пальце, медленно затухая…
   – Не-э-эт!! – услышала я отчаянный крик роженицы, но не могла пошевелиться.
   Туман вдруг пронзила яркая вспышка, словно молния сверкнула у меня в груди, я почувствовала поток новых сил. Но откуда? Я села почти без труда.
   В дверях, позади монахов, стоял мужчина. Я сразу поняла, что он не был одним из них.
   – Выполни свое задание, ведьма! – сказал он твердо.
   Монахи вдруг съежились, а самый главный метнул в меня полный злобы взгляд. Я немедленно стегнула его лучом ожившего кольца. Потом снова и снова, не давая подойти к бедной, измученной женщине. И наконец…
   – О небеса! – воскликнула бабка Клавдия, а в следующий миг раздался пронзительный детский плач, который полился бальзамом на мои усталые нервы. – Мальчик! Какой красивый, господи, чистый ангел!
   В душе у меня что-то взорвалось, стало вдруг так хорошо и радостно! Монахи, как в банальном мистическом триллере, все вместе вдруг завопили, их леденящий вопль слился в один сплошной визг. И в ту же секунду они исчезли.
   – Пожиратели душ! – презрительно произнес им вслед неизвестный мужчина.
   Но я ничего уже не слышала и не видела, я бросилась к новорожденному. Бабка, поколебавшись секунду, передала его мне, а сама занялась матерью. Славосвет, побелевший, оперся о стену.
   Я осторожно обняла ребеночка. Господи, какой хрупкий и беспомощный! У меня сами собой потекли слезы, я вдруг осыпала малыша поцелуями и разрыдалась еще больше. Неожиданно я что-то почувствовала и посмотрела на него. Мальчик смотрел прямо мне в глаза! А его глаза действительно были глазами ангела! И в следующий миг он улыбнулся.
   Мир перевернулся меня под ногами. Я поняла, что отныне не смогу жить иначе. Я буду выполнять свою миссию, буду идти путем ведьмы, если так суждено! Эти глаза сказали мне, что я права, и сомнения в правильности моих поступков испарились совсем…
   Бабка Клавдия осторожно забрала у меня ребенка и стала его обмывать и делать что полагается. При этом она благодарно мне улыбнулась, но ничего не сказала.
   Я почувствовала такую слабость, что даже не успела шагнуть к стулу, как ноги подломились. Я бы упала, но незнакомец подхватил меня. И я не стала сопротивляться, а лишь благодарно оперлась на него. Подошел, шатаясь Славосвет и, взяв меня за руку, протянул сорванный монахами амулет.
   – Господи, спасибо вам, госпожа ведьма!!!
   На его глазах виднелись слезы.
   – Они больше не придут, – прошептала я впрочем не понимая, откуда знаю.
   – Как же мы вам благодарны! – Славосвет даже неуклюже встал передо мной на колени. – Скажите, что мы можем для вас сделать, чего вы хотите? Все, что пожелаете…
   – Попроси исполнение желания, – шепнул мне на ухо мой невольный спаситель.
   – Как? – не поняла я. – Какого желания?
   – Попроси, чтоб он сказал вслух: да будет исполнено любое ваше желание. Это произойдет само собой.
   Славосвет услышал нас.
   – Конечно, госпожа ведьма! – воскликнул он. – Да будет исполнено любое ваше желание!
   – Спасибо, – поблагодарила я, мало что понимая, а мужчина за моей спиной кивнул.
   – Если будете в наших краях, помните: наш дом – это ваш дом, мы всегда будем вам рады! И я, и моя жена Светлена, и наш маленький, спасенный вами, Любосвет!
   – Красивое имя, – улыбнулась я устало.
   – Может, отдохнете у нас? Я сейчас и баньку, и еду приготовлю… – засуетился Славосвет.
   – Нет-нет, не надо! – остановил его мужчина. – Госпоже ведьме нужно возвращаться.
   – Понятно, – загрустил Славосвет, но потом кинул быстрый взгляд в сторону новорожденного сыночка.
   – Идите к малышу, – кивнула я, а сердце защемило, когда вспомнила глаза и взгляд малыша…
   – Еще раз спасибо за все! – воскликнул Славосвет.
   – Не надо нас провожать, – категорично произнес мой спутник, держащий меня, – надеюсь с дверью не будет проблем?
   – Нет-нет, я сегодня же поставлю на место! – Славосвет весь сиял, к нему вернулось хорошей настроение. Наконец-то он стал отцом.
   Когда мы выходили (на улице снова было светло, но никого не было видно, люди по – прежнему опасались покинуть дома), он ужа вовсю агукал над ребенком.
   И тут я наконец обратила внимание на моего спутника.
   – Вэнс, – представился он, словно прочитав мои мысли.
   – Вэнс? – полувопросительно уточнила я, освобождаясь из объятий, уже вполне способная идти сама. Да и высыпавшие на улицу люди смотрели на нас во все глаза. – Кто ты, Вэнс?! Мой ангел-хранитель? Ты спас мне жизнь. Откуда и почему ты пришел?
   – Ангел-хранитель? – засмеялся Вэнс – Пожалуй!
   Я пригляделась к нему. А он ничего – очень даже симпатичный, на вид – лет под тридцать, хотя и выглядит на двадцать пять, просто глаза не могут скрыть возраста. И даже когда он улыбался, глаза оставались слегка печальными. Высокий, темноволосый (волосы до плеч), одет в стильный черный плащ и высокие сапоги. Фигура крепкая, от него просто веяло силой.
   – Ты не Инквизитор? – вдруг напряглась я.
   – Я?! – потешался мой спаситель. – При всей своей бурной фантазии я не могу себе представить Инквизитора, помогающего ведьме!
   – Чего ты смеешься? – обиделась я. – Откуда я знаю все эти тонкости? Объясни, что к чему, посмеемся вместе…
   – Милая, – он приобнял меня, – как насчет того, чтоб до возвращения домой подарить мне часик? Посидим где-нибудь за кружечкой местного бодрящего напитка, поболтаем. Тебе нелишне будет узнать очень многие вещи.
   Я пожала плечами, но моя настороженность не пропала.
   – Подожди, я ведь выполнила задание… с твоей помощью. Значит, я должна вернуться домой? Почему же этого не происходит?
   – Всему свое время, – загадочно улыбнулся незнакомец, – малышка, да ведь ты совершенно ничего не знаешь!
   Это прозвучало, как «малышка, ты так невинна!». Я нахмурилась.
   – Ты помнишь место, где очнулась, попав сюда? – посерьезнел он.
   Я кивнула, припоминая поляну.
   – Тогда нет проблем. У нас есть еще часа два, давай же проведем их с пользой? Обещаю все объяснить.
   – Ладно, – пожала я плечами. Хоть мне и хотелось нестерпимо оказаться поскорее дома но все же я не могла отказаться от возможности узнать все, что он мог рассказать мне, чему мог научить, а также меня мучило любопытство относительно того, кто он такой.
   – Я видел тут неподалеку небольшой трактирчик на окраине у дороги, – кивнул Вэнс в сторону, – пойдем, посидим? – И, увидев, что я раскрыла рот, добавил: – Я плачу.
   Я растерялась и кивнула. В конце концов, где мы еще можем поговорить?

Глава 3
ВОЗВРАЩЕНИЕ

   В трактирчике «Три поросенка» хозяином оказался приятный кругленький мужичок.
   – О, Вэнс! – воскликнул он, едва мы вошли. – Здорово, старина! Входи! Да ты не один? Проходите вот сюда, за этот столик.
   Он суетился, протер стол в мгновение и махнул рукой тоненькой девочке-прислужнице:
   – Любава, принеси пива нашим друзьям и все, что у нас есть!
   – Спасибо, Тихон, – кивнул Вэнс, бросив на вспыхнувшую девушку лукавый взгляд, – ты, как всегда, добр.
   – Давно не виделись, где пропадал, дружище? – поинтересовался Тихон, похлопывая моего спутника по плечу, пока мы усаживались.
   – Где только ни пропадал, – хохотнул Вэнс, – кроме, наверное, преисподней.
   – Да ты и там чертям задал бы жару! – подмигнул трактирщик.
   – Пожалуй. Но не станем туда спешить, – смеялся Вэнс, – пока здесь есть такое чудесное пиво и такие милые девушки!
   Я покраснела.
   – Твоя подружка? – хитро прищурился Тихон, кивая на меня. – Симпатичная.
   Надо же, обсуждают меня, словно я глухая! Я уже хотела возмутиться, но под столом Вэнс крепко сжал мою руку. Я открыла рот, но осеклась.
   – Да, очень, – улыбнулся Вэнс и как-то особенно нежно посмотрел на меня. Я снова покраснела и стала ковырять ямку на поверхности стола.
   – Ладно, вижу, хотите остаться наедине, поворковать, – лукаво подмигнул трактирщик, – уже ухожу. Но если что, просто позови, я услышу. Или Любаве прикажи – принесет все, что надо.
   – Спасибо, дружище. Мы с тобой еще поболтаем, но попозже, – помахал Вэнс удаляющемуся трактирщику.
   – Подружка?! – краснея от злости, выдохнула я. – Симпатичная, да?!
   – А ты хотела всем посетителям объявить что ты ведьма, – усмехнулся Вэнс, – отдыхающая после задания. А вдруг здесь находится Инквизитор? То-то он будет рад.
   – Он имеет право уничтожить меня, когда ему захочется, безо всякого задания? – побледнела я.
   – Не имеет, но горит желанием. Видишь ли Инквизиторы черной ненавистью ненавидят ведьмочек, особенно начинающих. А в такой глуши все может случиться… Верховные и не узнают, – невозмутимо произнес Вэнс, оглядываясь и принимая у смущенной Любавы огромный поднос с кучей снеди и несколькими кружками пенистого пива.