Страница:
Восстановление относительного мира и порядка в империи, достигнутое Диоклетианом, не способствовало, однако, возрождению исторических исследований. По крайней мере, ничего значительного за этот период до нас не дошло. Сохранилось только несколько упоминаний об аланах. Так Юлий Валерий, который перевел ПсевдоКаллисфена на латинский язык, заносит алан в список народов, отмеченных в его (Псевдо-Каллисфена – ред.) источнике. ПсевдоКаллисфен упоминает скифов, арабов, оксидраков, иберов, зеров, дауконов, дапатов, агроев, залдоев, халдейцев, агрофагов, донитов, боспорцев, месопотамцев. Юлий почему-то исключает боспорцев, агроев, халдейцев и месопотамцев в своем «переводе» и вместо них добавляет индусов, финикийцев, парфян, ассирийцев и алан. Тех же, кого Псевдо-Каллисфен именует «великими восточными народами», Юлий заносит в перечень «варваров».
Переведенные Эгесипом на латынь «Иудейские войны» Иосифа Флавия представляют собой другой пример искажения текста оригинала, касающегося алан. Там, где Иосиф описывает алан как скифский народ, о котором он упоминал ранее, Эгесип определяет алан как «свирепый народ», о котором долгое время не знали на Западе.
Латинский перевод, осуществленный Фестом Руфом Авиеном, греческой поэмы Дионисия Старшего о земле и народах, ее населяющих, также расходится с текстом оригинала в местах, касающихся алан. Если Дионисий описывает алан как могущественный народ и отмечает их наезднические способности, то Авиен склонен называть их свирепыми, Таbula Peutingeria, эта сомнительная карта того времени, помещает алан к северу от Черного моря среди нэрвов и аспергиан.
Хотя ни один из этих скудных источников не дает достаточной информации о жизни современных алан, они (источники) несомненно свидетельствуют о все возрастающем интересе Рима к аланам.
Изменение старых текстов с целью включения в них информации об аланах и само включение алан в те работы, которые даже не упоминали о них, свидетельствуют как о беспокойстве Рима, так и об усилении роли самих алан.
То что на Западе мало знали о жизни алан в период становления империи, может быть частично объяснено недостатком исторической светской литературы. Поэтому следует кратко обрисовать политическую жизнь того времени. Те аланы, которые обитали на территории империи, равно, как и те, что жили на границе (подобно племенам, породившим императора Максимина), находились на стадии далеко зашедшей ассимиляции. К примеру, уже поколение императора Максимина не знало ни готского, ни аланского языков, оно владело только местным фракийским говором; а некоторые, подобно Максимину, уже знали латынь. Та часть алан, которая проживала за пределами империи и не была ассимилирована мирным путем, продолжала заниматься набегами и грабежами. Однако в период, предшествующий восшествию Диоклетиана на престол, эти аланы потерпели ряд сокрушительных поражений и, таким образом, уже не представляли серьезной опасности для Рима. К тому же за победами Аврелиана и Пробса над аланами вскоре последовали военные реформы Диоклетиана, значительно укрепившие границу.
Недостаточность доступного материала по аланско-римским отношениям в течение первых трех веков н.э. возмещается до некоторой степени описаниями Аммиана Марцеллина. Он собрал многое из того, что тогда было известно об аланах, и пытался осмыслить этот материал. К тому же он участвовал в походе через восточные земли империи и вполне мог иметь прямые столкновения с аланами; можно, по крайне мере, допустить, что он знал людей, которые имели отношение к аланам.
Аммиан утверждает, что аланы, которых он помещает за Дунаем, заимствовали свое название от Аланских гор в Европейской Сарматии; то же самое утверждает Птоломей. Далее Аммиан сообщает, что аланы "населяют бесконечные просторы Скифии" и что они кочуют от Азовского моря до Киммерийского Боспора через Мидию и Армению. Он также говорит об аланах в Скифии, населяющих Имаусские горы.
Однако, Аммиан может ошибаться в своем предположении, что аланы заимствовали собственное имя от Аланских гор, поскольку нельзя установить, имели ли эти горы такое же название до того, как народ под названием «аланы» продвинулся столь далеко на запад, Аммиан также был недостаточно информирован об аланах на востоке, что, однако, понятно, поскольку сам он жил в Римской империи.
Согласно Аммиану аланы подчинили себе многие народы и ассимилировали их. Среди этих народов были нэрвы, видианы, гелоны и агатирисы, Среди соседей алан упоминаются меланхелены и антропофаги, а также амазомы. Этот перечень народов, несколько мифических и в некоторой степени очень древних, не должен, однако, вводить в заблуждение читателя относительно основной точки зрения Амииама, что аланы были Смесью разных народов. Он пишет: «Таким образом, аланы… хотя и были отделены друг от друга и странствовали на огромных территориях как кочевники, с течением времени объединились под одним названием «аланы» из-за сходства в своих обычаях, диком образе жизни и вооружении».
Из сообщения Аммиана с уверенностью можно заключить, что аланы были культурной общностью, состоящей из многих народов, а не просто языковой или «расовой» группой. Только лишь наличие некоторых общих обычаев создавало впечатление сходства у тех, кто наблюдал жизнь алан, и у самих алан тоже. Несмотря на разноплеменный состав алан, Аммиан все же утверждает, что «почти все аланы высокого роста, красивы и светловолосы». Далее он замечает, что аланы наводили страх суровостью своего взгляда. Тем не менее трудно согласиться с утверждением, что все аланы имели общие, при различном происхождении, внешние черты. Этот внешний образ относится, быть может, к «настоящим» аланам или к определенному племени алан, о котором у Аммиана была подробная информация. Более вероятно, однако, что Аммиан в данном случае стремился показать существенное различие между аланами и гуннами.
Вначале он отмечает, что аланы и гунны схожи во многом, но затем описывает последних как низкорослых, уродливых и безобразных.
В сочинениях западных авторов аланы изображаются как примитивные кочевники, жившие в деревянных повозках, покрытых лубом и передвигавшихся при помощи тягловых быков. Вся домашняя жизнь семьи проходила в этих повозках. Аланы, кочуя, перегоняли с собой табуны лошадей, крупный рогатый скот, стада овец. Скот и овцы давали им мясо и молоко, их основную еду. Аланы употребляли также дикие фрукты. Пища добывалась также охотой, которая играла важную роль в социальной и экономической жизни алан. Охота давала мясо и кожу, а также кость и рога; зубы использовались для изготовления инструментов и украшений, кости животных нередко употреблялись в качестве топлива.
В поисках пастбищ для скота аланы часто перекочевывали с одного места на другое и поэтому не ставили даже примитивных хижин, используя повозки как жилища. На стоянках повозки ставились в круг – возможно, в целях эффективной обороны, а скот выгоняли пастись вне лагеря. Аланы любили останавливаться на берегах рек не только из-за близости воды, но и из-за сочной и пышной травы. К Тому же вдоль речных берегов было много ягод. Как все кочевники, аланы не возделывали землю и не считали ее принадлежащей кому-либо.
Скотоводческая основа хозяйства, характерная для степных кочевников, препятствовала росту численности алан. Относительно небольшие пастушеские общества бродили по обширным степям в поисках корма для своего скота.
Низкий уровень материальной культуры в значительной степени определял их социальную структуру. Общество, по-видимому, делилось на две части по принципу распределения труда: те, кто воевали и занимались охотой, составляли одну группу, а не занятые этими делами – другую. В последнюю группу входили женщины, дети и старики, которые играли в обществе соответственно меньшую роль. К старикам относились с пренебрежением, поскольку они не погибли в бою, что аланы считали единственно достойным завершением жизни.
Более поздний источник сообщает, что у алан существовала полигамия; это тоже ограничивало влияние женщин в обществе.
Согласно свидетельствам современников, рабства в той форме, в которой оно было известно в античном мире аланы не знали. Отсюда можно предположить, что все необходимые в хозяйстве дела выполняли женщины, дети и старики. Они чинили повозки, готовили пищу и выполняли всю посильную работу. О ремесленниках, как прослойке, в источниках не упоминается.
Поскольку у алан не было рабства, возникает вопрос – что они делали с пленными. Известно, правда, что важных пленных они возвращали за выкуп, но что делали с другими? Возможно, у алан практиковался обряд усыновления. Лукиан, хорошо информированный о скифах и аланах, отмечает между ними большое сходство, а также то, что первые имели обычай, которые современные историки классифицировали бы как ритуал усыновления. Включение военнопленных в состав своей семьи или клана было частым явлением в жизни кочевых народов. Существованию этого обычая у алан мог способствовать их разнородный состав (из разных племен и групп).
Можно предположить, что данный обычай является миниатюрным отображением более крупных процессов ассимиляции аланами соседних племен.
С политической точки зрения всех воинов в Алании считали главными членами общества. Вождей любого ранга выбирали из самых опытных, закаленных в битвах мужей. Трудно, однако, установить, влияли ли на этот процесс родственные связи или он осуществлялся по другим соображениям. Ясно, тем не менее, что у алан не было института старейшин, как у современных им германцев. Если у германцев было принято уважительное отношение к старикам, как мудрым и знающим людям, то аланы презирали своих стариков, как трусов и выродков.
Религия была одним из элементов, объединявших алан. Как и все другие черты аланской жизни, она имела довольно примитивный характер. Согласно Аммиаку, у алан не было жертвенников и храмов и, по-видимому, не было священнослужителей. Они поклонялись обнаженному мечу, вонзенному в голую землю. Неясно, однако, мог ли для этой цели служить любой меч или годился только особый. Но в любом случае меч символизировал бога войны, называвшегося в Риме Марсом. Этот бог войны является единственным известным нам аланским божеством. Полагали, что он покровительствует и местам, где жили аланы. А вообще поклонение богу войны было обычным явлением среди степных варваров в IV столетии, равно как и его символу-мечу.
Более поздний историк свидетельствует, что аланы поклонялись и духам предков или, точнее, чтили своих предков. Данный обычай вполне соответствует кочевому образу жизни и верованиям алан по описанию Марцеллина. Умершие предки – по верованиям алан – бродили среди своих потомков. «Счастливым покойником» у алан считался тот, кто погибал в бою, служа богу войны; такой покойник был достоин почитания.
Аланы также проявляли большой интерес к предсказанию будущего или, по крайней мере, к предзнаменованиям. В определенное время, перед откочевкой на новое, видимо, место, какие-то аланы, статус и общественное положение которых трудно определить, собирали пучки ровных ивовых прутьев и бросали их на песок, произнося при этом заклинания. По тому, как рассыпались прутья, гадальщики предска зывали или, точнее, читали будущее. Данный обряд, подобно культу предков, имеет известные восточные параллели. К тому же установлено, что некоторая часть алан контактировала с китайцами перед своим исходом на запад.
Поскольку аланское Общество было в основном ориентировано на войну, мальчиков с детства обучали верховой езде (аланские воины считали унизительным для себя ходить пешком). Разведение лошадей было любимейшим занятием алан, и мы знаем, какой популярностью пользовались их лошади на Западе. Как указывалось выше, аланы избирали себе вождя из самых опытных воинов, их божеством был бог войны, а его символом – обнаженный меч, вонзенный в землю. По гибшие на войне считались счастливыми и почитались потомками. Те же мужчины, которые доживали до старости и уже не могли воевать, презирались, как трусы.
Вооружение и военная тактика, другие аспекты аланской общественной жизни придавали одинаковые черты разноплеменному составу аланского общества. Описание решительных действий аланской кавалерии, ее способность биться, отступать, поворачивать обратно и снова сражаться, сделанное Аррианом, подробно освещено Аммианом и более поздними современниками. Аммиан сообщает, что военное искусство алан очень схоже с тактикой гуннов. Относительно по следних он писал: «Они вступают в бой, выстроившись клинообразно, а их дикие вопли во время атаки наводят ужас. И они легко одеты, чтобы быстро передвигаться и быть готовыми к неожиданным действиям, они способны преднамеренно распадаться на отдельные группы и стремительно атаковать в полном беспорядке, учиняя жесточайшую резню при необычной быстроте передвижения… они начинают бой на расстоянии с помощью метательных снарядов… они быстро, в несколько переходов, преодолевают большие пространства и бьются в открытом бою на мечах».
Аланы Также издают устрашающие звуки, начиная бой, и, подобно гуннам, пользуются арканом. Замечательная, по свидетельству Аммиана, маневренность алан состоит, как указывали Арриан и Лукиан, в том, что «они легко и умело пользуются оружием», что особенно хорошо видно по тактике ложного отступления. Как уже отмечалось, Арриан считал, что ложное отступление алан, обычное для степной тактики (используемое также гуннами), было особенно опасным.
В данной главе мы попытались описать и обсудить сообщения римских авторов за три века. Согласно их сведениям, аланы тогда населяли центральную Азию и юг России. Хотя данное обстоятельство может вызвать у современного читателя недоумение, оно, тем не менее, свидетельствует о кочевом образе жизни аланских племен и раздробленности их политической организации. Некоторые сведения римлян об аланах были, возможно, не верны, как в случае с Аммианом Марцеллином, сообщившим, что аланы заимствовали свое имя от Аланских гор. Другим примером может служить его утверждение о том, что аланы все были высокими, светловолосыми и красивыми. Хотя такого рода сведения Марцеллина могут показаться сильно Преувеличенными, на самом деле они могут быть и верными. Сообщение о том, что аланы в качестве трофея сдирали кожу со своих убитых врагов и использовали ее для изготовления конской сбруи, повидимому, не более, чем одна из историй, которыми обычно пугают ма леньких детей. Однако, если мы вспомним обычай снимать скальп и отрубать головы, бытовавший в некоторых первобытных обществах, то трудно будет полностью отказаться и от подобных сообщений как предвзятых выдумок недружелюбных информаторов.
Важным аспектом исследования аланского общества является механизм, с помощью которого другие народы ассимилировались аланами. Любопытно, что не только целые племена ассимилировались ими, но также и отдельные индивидуумы: захваченные в плен и не используемые в качестве рабов, они становились членами семей захватчиков. С другой стороны, у алан прослеживается тенденция к ассимиляции другими народами. Так, на границах Фракии аланы отступились от своего кочевого образа жизни, осели и даже выучили местный язык, отказавшись, видимо, от родного. Но даже после того, как они стали жить оседло и смешались с другими народами, они все сохранили свое искусство верховой езды и ведения скотоводческого хозяйства.
Было бы, однако, слишком неосмотрительно делать какие-либо определенные выводы, основываясь на ограниченном объеме источников. Тем не менее, есть все основания предполагать, что аланы в период их проживания за пределами Римской империи представляли собой стойких и выносливых воинов-наездников, которые вели довольно примитивный кочевой и воинственный образ жизни. В плане культурного развития аланы выработали у себя способность ассимилировать завоеванные ими народы и в такой же степени ассимилироваться другими культурами. Именно это последнее и случи лось с ними, когда аланы начали продвигаться на Запад, вступая в пределы Римской империи.
ГЛАВА II
Когда в начале 70-х гг. IV века в степях Южной России появились гунны, первый народ, с которым они столкнулись, были аланы. В течение нескольких лет отряды алан и гуннов вели войну, предавая огню стоянки друг друга, воруя и угоняя скот. В результате гунны изнурили алан и заняли господствующее положение в степи. Часть непокоренных алан ушла на запад, остальные подчинились гуннам.
Некоторые племена алан вместе с гуннами выступили против остготов, живших на землях между аланами и гуннами, с одной стороны, и Римской империи, с другой. Когда король остготов Эрманрих увидел, какая опасность грозит его народу, он покончил с собой. Преемником Эрманриха стал Витимир, который заручился поддержкой гуннов в борьбе против захватчиков. Однако а жесточайших сражениях алано-гуннские войска нанесли сокрушительное поражение готско-гуннским объединенным силам. В одном из сражений Витимир был убит, и власть рад готами перешла к двум вождям – Алатею и Сафраксу, которые стали управлять готами. Считают, что имя Сафракс – аланское. Как бы там ни было, эта часть готов двинулась к южной границе Римской империи.
К 376 г. громадные массы степных народов, – это были в большинстве своем вестготы, – предприняли попытку пересечь границы Римской империи. Одной части варваров Рим открыл границу; другие группы перешли границу без разрешения. Чаще всего римские власти обращались с этими поселенцами плохо, отнимая у них имущество, вымогая непомерную плату за продовольствие и насилуя мальчиков и женщин.
В ответ на произвол варвары объединились в отряды для грабежа римских провинций, Аланы, готы и гунны, объединившись, пошли походом на Францию, территорию Рима. Другие аланы, действовавшие в Дакии, напали на императора Грациана, направлявшегося на восток для оказания помощи Валенсу против варваров. Еще одна группа алан примкнула к готам под предводительством Фритигерна и к силам готов Алатея и Сафракса, незадолго до этого тоже объединившихся. Эти силы варваров столкнулись близ Адрианополя в 378 г. с армией императора Валенсы, которая потерпела сокрушительное поражение.
Главный удар войскам императора нанесла кавалерия алан и готов, заставшая фланг римской армии врасплох и обратившая его в бегство.
После Адрианопольской битвы, в которой Валено погиб, а восточноримская армия потерпела страшное поражение, большая часть алан примкнула к победителям. Эти силы вместе с отрядом гуннов также присоединились к ним после битвы у Адрианополя и даже пытались – правда, безуспешно – захватить Константинополь.
Было бы, однако, не совсем правильно утверждать, что степные народы, включая и алан, вошедшие в империю, объединялись, чтобы разорять римские земли. Между самими варварами столкновения были отнюдь не редкостью: так, готы часто враждовали друг с другом, а также с аланами и гуннами, аланы и гунны, в свою очередь, воевали друг с другом в союзе с готами и без них. В дополнение ко всему, в армии Грациана состояли на службе в качестве наемников аланы, которые сражались против своих же из варварских отрядов. Такие временные и непрочные союзы и договоры являлись результатом хаоса, посеянного в варварском мире гуннским нашествием.
АЛАНЫ И ВЕСТГОТЫ
Среди вестготов во главе с Фритигерном и его преемниками оказалась большая часть тех алан, которые атакой своей конницы предрешили исход Адрианопольского сражения. Поеле того, как Аларих сменил Фритигерна, аланы продолжали играть значительную роль в планах вестготов. В одном документе того времени, повествующем о многочисленных битвах Алариха со Стилихоном, аланы, по крайней мере в одном случае, выделяются, как важный элемент вестготских военных сил. В 409-410 гг., когда войска Алариха угрожали Кампани, а затем взяли и разграбили Рим, Павлиний Нола, настоятель одного из монастырей, был весьма напуган возможностью оказаться в руках у «свирепых алан».
Следует подчеркнуть, что большая часть этих событий подробно описана автором VI века Иорданом, готом по происхождению, восхвалявшим достоинства готов и питавшим неприязнь к аланам.
Таким образом, известные нам сведения об аланах, сопровождавших вестготов, почерпнуты, не считая записей Иордана, большей частью из источников, в которых нет пристрастного отношения ни к готам, ни к аланам. Например, Аммиан Марцеллин сообщает о решающей роли аланской кавалерии у Адрианополя, хотя его больше интересовала судьба Римской империи в связи с исходом этой битвы. Огромная роль алан в военных предприятиях вестготов стала очевидной в 414 году, когда вестготский король Атаулф повел свой народ в Южную Галлию в поисках места для поселения. Вестготы установили контроль над Нарбонной, Тулузой и Бордо. Однако, у Базаса вестготы и их союзники-аланы были остановлены. Граф Павлиний Пелла, приятель аланского вождя, в это время находился в осажденном Базасе. Пав линий рискнул выбраться из осажденного города, чтобы поговорить с аланским военачальником в надежде, что ему с семьей позволят выбраться из города. Хотя аланский вождь не мог тут же помочь другу, все же он дал знать Павлинию, что у него есть свой план снятия осады, который он попытается осуществить. Были обговорены детали; Павлиний, в частности, пообещал даровать аланам землю для поселения. Аланский вождь в доказательство доверия к графу посла в Базас свою жену и любимого сына в качестве заложников. Павлинию разрешили вернуться в город, и аланы вместе с женщинами и детьми отделились со своими повозками от готов и расположились лагерем вокруг городских стен.
Готы, лишенные поддержки алан, сняли осаду. А дальше стычка с Константином, римским военачальником в Галлии, вынудила готов покинуть Южную Галлию. Они пересекли Пиренеи и в 415 году вошли в Испанию.
Аланы отошли от готов в обмен за обещание графа даровать им землю для поселения. Намерение алан поселиться в Южной Галлии устраивало Константина, который, конечно же, хотел, чтобы готы остались в Испании.
Он поспешил утвердить договор, который Павлиний заключил с аланами. Раздел земли был осуществлен в районе между Тулузой и Средиземным морем, так что аланы могли держать под контролем прибрежные пути, особенно Домицианскую дорогу, связывавшие Галлию с Испанией. В этом районе аланские воины-поселенцы или, возможно, их потомки, дали свои названия городам Аланскану (Од), который сегодня уже не существует, но раньше располагался в трех милях от Нарбонны; Аленье (Восточные Пиренеи) в 25 милях северо-западнее Эльна; Ланету (Од) к северу от Лансака; Алайну (Од) милях в 25 северо-западнее Ланета и Алану (Верхняя Гаронна) милях в 60 к северо-западу от Алейна.
Среди вестготов, союзников алан, были две сильные группировки: одна из них поклялась в вечной ненависти к Риму, в то время как другая стремилась перейти на службу к римлянам, Атаулф, Король другой группировки, в самом начале своей карьеры был резко настроен против Рима и даже хотел изменить Romania на Gothia.
Однако опыт собственного правления убедил его в неосуществимости этих планов, и тогда он решил служить Риму и даже вернуть ему прежнее величие с помощью готов.
Вскоре после того, как аланы короля Атаулфа примкнули к Romania или Gothia, Атаулф был предательски убит, и лидер враждебной Риму фракции Валлма сменил его на престоле. Не будет преувеличением сказать, что аланы, отделившиеся от готов в Базасе, поддерживали равновесие между двумя готскими фракциями и что их проримские настроения помогали Атаулфу, а до него Алариху, удерживать власть в своих руках. Уход алан от вестготов, по-видимому, имел следствием не только их вхождение в империю, но и смерть короля Атаулфа и, кроме того, привел к господству фракции, ненавидевшей империю.
В течение примерно десяти лет после расселения алан в Южной Галлии Клавдий Мариус Виктор, преподаватель риторики из Марселя, описал их религиозные верования. В своей поэме Alethia он, не касаясь происхождения алан, рассказывает об их «примитивных» формах религии. Он отмечает, что обычай жертвоприношения духам предков, который он характеризует, как элемент аланской религии, представляет собой явление более отсталое, чем политеизм греков и римлян, Отсюда ясно, что эти аланы, хотя и находились в союзе с готами более трех десятилетий, не приняли арианства своих германских союзников, С другой стороны, критические замечания Клавдия относятся только к религии алан. Этот факт следует, повидимому, относить к нетерпимости ортодоксальных христиан к язычникам. Комментарии Клавдия также позволяют предположить, что аланы выполняли свое обещание, данное графу Павлинию,- охранять мир в местах своего расселения. таким образом, в течение четверти века после обоснования алан между Тулузой и Средиземным морем, они оставались преданными союзниками империи, пользуясь благами римского госпиталитета. В то же время их соседи и союзники вестготы время от времени нарушали свои соглашения с Римом.
Поэтому Аэций, римский военачальник в Галлии, лишившись около 439 года поддержки гуннов, сразу же обратился за помощью к аланам.
В 440 г. аланский вождь Самбида согласился поселиться со своим народом на пустующих землях в пойме Роны, По-видимому, эти аланы были выходцами из района между Средиземным морем и Тулузой, поскольку жили ближе всех к новым аланским поселениям вдоль Роны.
Переведенные Эгесипом на латынь «Иудейские войны» Иосифа Флавия представляют собой другой пример искажения текста оригинала, касающегося алан. Там, где Иосиф описывает алан как скифский народ, о котором он упоминал ранее, Эгесип определяет алан как «свирепый народ», о котором долгое время не знали на Западе.
Латинский перевод, осуществленный Фестом Руфом Авиеном, греческой поэмы Дионисия Старшего о земле и народах, ее населяющих, также расходится с текстом оригинала в местах, касающихся алан. Если Дионисий описывает алан как могущественный народ и отмечает их наезднические способности, то Авиен склонен называть их свирепыми, Таbula Peutingeria, эта сомнительная карта того времени, помещает алан к северу от Черного моря среди нэрвов и аспергиан.
Хотя ни один из этих скудных источников не дает достаточной информации о жизни современных алан, они (источники) несомненно свидетельствуют о все возрастающем интересе Рима к аланам.
Изменение старых текстов с целью включения в них информации об аланах и само включение алан в те работы, которые даже не упоминали о них, свидетельствуют как о беспокойстве Рима, так и об усилении роли самих алан.
То что на Западе мало знали о жизни алан в период становления империи, может быть частично объяснено недостатком исторической светской литературы. Поэтому следует кратко обрисовать политическую жизнь того времени. Те аланы, которые обитали на территории империи, равно, как и те, что жили на границе (подобно племенам, породившим императора Максимина), находились на стадии далеко зашедшей ассимиляции. К примеру, уже поколение императора Максимина не знало ни готского, ни аланского языков, оно владело только местным фракийским говором; а некоторые, подобно Максимину, уже знали латынь. Та часть алан, которая проживала за пределами империи и не была ассимилирована мирным путем, продолжала заниматься набегами и грабежами. Однако в период, предшествующий восшествию Диоклетиана на престол, эти аланы потерпели ряд сокрушительных поражений и, таким образом, уже не представляли серьезной опасности для Рима. К тому же за победами Аврелиана и Пробса над аланами вскоре последовали военные реформы Диоклетиана, значительно укрепившие границу.
Недостаточность доступного материала по аланско-римским отношениям в течение первых трех веков н.э. возмещается до некоторой степени описаниями Аммиана Марцеллина. Он собрал многое из того, что тогда было известно об аланах, и пытался осмыслить этот материал. К тому же он участвовал в походе через восточные земли империи и вполне мог иметь прямые столкновения с аланами; можно, по крайне мере, допустить, что он знал людей, которые имели отношение к аланам.
Аммиан утверждает, что аланы, которых он помещает за Дунаем, заимствовали свое название от Аланских гор в Европейской Сарматии; то же самое утверждает Птоломей. Далее Аммиан сообщает, что аланы "населяют бесконечные просторы Скифии" и что они кочуют от Азовского моря до Киммерийского Боспора через Мидию и Армению. Он также говорит об аланах в Скифии, населяющих Имаусские горы.
Однако, Аммиан может ошибаться в своем предположении, что аланы заимствовали собственное имя от Аланских гор, поскольку нельзя установить, имели ли эти горы такое же название до того, как народ под названием «аланы» продвинулся столь далеко на запад, Аммиан также был недостаточно информирован об аланах на востоке, что, однако, понятно, поскольку сам он жил в Римской империи.
Согласно Аммиану аланы подчинили себе многие народы и ассимилировали их. Среди этих народов были нэрвы, видианы, гелоны и агатирисы, Среди соседей алан упоминаются меланхелены и антропофаги, а также амазомы. Этот перечень народов, несколько мифических и в некоторой степени очень древних, не должен, однако, вводить в заблуждение читателя относительно основной точки зрения Амииама, что аланы были Смесью разных народов. Он пишет: «Таким образом, аланы… хотя и были отделены друг от друга и странствовали на огромных территориях как кочевники, с течением времени объединились под одним названием «аланы» из-за сходства в своих обычаях, диком образе жизни и вооружении».
Из сообщения Аммиана с уверенностью можно заключить, что аланы были культурной общностью, состоящей из многих народов, а не просто языковой или «расовой» группой. Только лишь наличие некоторых общих обычаев создавало впечатление сходства у тех, кто наблюдал жизнь алан, и у самих алан тоже. Несмотря на разноплеменный состав алан, Аммиан все же утверждает, что «почти все аланы высокого роста, красивы и светловолосы». Далее он замечает, что аланы наводили страх суровостью своего взгляда. Тем не менее трудно согласиться с утверждением, что все аланы имели общие, при различном происхождении, внешние черты. Этот внешний образ относится, быть может, к «настоящим» аланам или к определенному племени алан, о котором у Аммиана была подробная информация. Более вероятно, однако, что Аммиан в данном случае стремился показать существенное различие между аланами и гуннами.
Вначале он отмечает, что аланы и гунны схожи во многом, но затем описывает последних как низкорослых, уродливых и безобразных.
В сочинениях западных авторов аланы изображаются как примитивные кочевники, жившие в деревянных повозках, покрытых лубом и передвигавшихся при помощи тягловых быков. Вся домашняя жизнь семьи проходила в этих повозках. Аланы, кочуя, перегоняли с собой табуны лошадей, крупный рогатый скот, стада овец. Скот и овцы давали им мясо и молоко, их основную еду. Аланы употребляли также дикие фрукты. Пища добывалась также охотой, которая играла важную роль в социальной и экономической жизни алан. Охота давала мясо и кожу, а также кость и рога; зубы использовались для изготовления инструментов и украшений, кости животных нередко употреблялись в качестве топлива.
В поисках пастбищ для скота аланы часто перекочевывали с одного места на другое и поэтому не ставили даже примитивных хижин, используя повозки как жилища. На стоянках повозки ставились в круг – возможно, в целях эффективной обороны, а скот выгоняли пастись вне лагеря. Аланы любили останавливаться на берегах рек не только из-за близости воды, но и из-за сочной и пышной травы. К Тому же вдоль речных берегов было много ягод. Как все кочевники, аланы не возделывали землю и не считали ее принадлежащей кому-либо.
Скотоводческая основа хозяйства, характерная для степных кочевников, препятствовала росту численности алан. Относительно небольшие пастушеские общества бродили по обширным степям в поисках корма для своего скота.
Низкий уровень материальной культуры в значительной степени определял их социальную структуру. Общество, по-видимому, делилось на две части по принципу распределения труда: те, кто воевали и занимались охотой, составляли одну группу, а не занятые этими делами – другую. В последнюю группу входили женщины, дети и старики, которые играли в обществе соответственно меньшую роль. К старикам относились с пренебрежением, поскольку они не погибли в бою, что аланы считали единственно достойным завершением жизни.
Более поздний источник сообщает, что у алан существовала полигамия; это тоже ограничивало влияние женщин в обществе.
Согласно свидетельствам современников, рабства в той форме, в которой оно было известно в античном мире аланы не знали. Отсюда можно предположить, что все необходимые в хозяйстве дела выполняли женщины, дети и старики. Они чинили повозки, готовили пищу и выполняли всю посильную работу. О ремесленниках, как прослойке, в источниках не упоминается.
Поскольку у алан не было рабства, возникает вопрос – что они делали с пленными. Известно, правда, что важных пленных они возвращали за выкуп, но что делали с другими? Возможно, у алан практиковался обряд усыновления. Лукиан, хорошо информированный о скифах и аланах, отмечает между ними большое сходство, а также то, что первые имели обычай, которые современные историки классифицировали бы как ритуал усыновления. Включение военнопленных в состав своей семьи или клана было частым явлением в жизни кочевых народов. Существованию этого обычая у алан мог способствовать их разнородный состав (из разных племен и групп).
Можно предположить, что данный обычай является миниатюрным отображением более крупных процессов ассимиляции аланами соседних племен.
С политической точки зрения всех воинов в Алании считали главными членами общества. Вождей любого ранга выбирали из самых опытных, закаленных в битвах мужей. Трудно, однако, установить, влияли ли на этот процесс родственные связи или он осуществлялся по другим соображениям. Ясно, тем не менее, что у алан не было института старейшин, как у современных им германцев. Если у германцев было принято уважительное отношение к старикам, как мудрым и знающим людям, то аланы презирали своих стариков, как трусов и выродков.
Религия была одним из элементов, объединявших алан. Как и все другие черты аланской жизни, она имела довольно примитивный характер. Согласно Аммиаку, у алан не было жертвенников и храмов и, по-видимому, не было священнослужителей. Они поклонялись обнаженному мечу, вонзенному в голую землю. Неясно, однако, мог ли для этой цели служить любой меч или годился только особый. Но в любом случае меч символизировал бога войны, называвшегося в Риме Марсом. Этот бог войны является единственным известным нам аланским божеством. Полагали, что он покровительствует и местам, где жили аланы. А вообще поклонение богу войны было обычным явлением среди степных варваров в IV столетии, равно как и его символу-мечу.
Более поздний историк свидетельствует, что аланы поклонялись и духам предков или, точнее, чтили своих предков. Данный обычай вполне соответствует кочевому образу жизни и верованиям алан по описанию Марцеллина. Умершие предки – по верованиям алан – бродили среди своих потомков. «Счастливым покойником» у алан считался тот, кто погибал в бою, служа богу войны; такой покойник был достоин почитания.
Аланы также проявляли большой интерес к предсказанию будущего или, по крайней мере, к предзнаменованиям. В определенное время, перед откочевкой на новое, видимо, место, какие-то аланы, статус и общественное положение которых трудно определить, собирали пучки ровных ивовых прутьев и бросали их на песок, произнося при этом заклинания. По тому, как рассыпались прутья, гадальщики предска зывали или, точнее, читали будущее. Данный обряд, подобно культу предков, имеет известные восточные параллели. К тому же установлено, что некоторая часть алан контактировала с китайцами перед своим исходом на запад.
Поскольку аланское Общество было в основном ориентировано на войну, мальчиков с детства обучали верховой езде (аланские воины считали унизительным для себя ходить пешком). Разведение лошадей было любимейшим занятием алан, и мы знаем, какой популярностью пользовались их лошади на Западе. Как указывалось выше, аланы избирали себе вождя из самых опытных воинов, их божеством был бог войны, а его символом – обнаженный меч, вонзенный в землю. По гибшие на войне считались счастливыми и почитались потомками. Те же мужчины, которые доживали до старости и уже не могли воевать, презирались, как трусы.
Вооружение и военная тактика, другие аспекты аланской общественной жизни придавали одинаковые черты разноплеменному составу аланского общества. Описание решительных действий аланской кавалерии, ее способность биться, отступать, поворачивать обратно и снова сражаться, сделанное Аррианом, подробно освещено Аммианом и более поздними современниками. Аммиан сообщает, что военное искусство алан очень схоже с тактикой гуннов. Относительно по следних он писал: «Они вступают в бой, выстроившись клинообразно, а их дикие вопли во время атаки наводят ужас. И они легко одеты, чтобы быстро передвигаться и быть готовыми к неожиданным действиям, они способны преднамеренно распадаться на отдельные группы и стремительно атаковать в полном беспорядке, учиняя жесточайшую резню при необычной быстроте передвижения… они начинают бой на расстоянии с помощью метательных снарядов… они быстро, в несколько переходов, преодолевают большие пространства и бьются в открытом бою на мечах».
Аланы Также издают устрашающие звуки, начиная бой, и, подобно гуннам, пользуются арканом. Замечательная, по свидетельству Аммиана, маневренность алан состоит, как указывали Арриан и Лукиан, в том, что «они легко и умело пользуются оружием», что особенно хорошо видно по тактике ложного отступления. Как уже отмечалось, Арриан считал, что ложное отступление алан, обычное для степной тактики (используемое также гуннами), было особенно опасным.
В данной главе мы попытались описать и обсудить сообщения римских авторов за три века. Согласно их сведениям, аланы тогда населяли центральную Азию и юг России. Хотя данное обстоятельство может вызвать у современного читателя недоумение, оно, тем не менее, свидетельствует о кочевом образе жизни аланских племен и раздробленности их политической организации. Некоторые сведения римлян об аланах были, возможно, не верны, как в случае с Аммианом Марцеллином, сообщившим, что аланы заимствовали свое имя от Аланских гор. Другим примером может служить его утверждение о том, что аланы все были высокими, светловолосыми и красивыми. Хотя такого рода сведения Марцеллина могут показаться сильно Преувеличенными, на самом деле они могут быть и верными. Сообщение о том, что аланы в качестве трофея сдирали кожу со своих убитых врагов и использовали ее для изготовления конской сбруи, повидимому, не более, чем одна из историй, которыми обычно пугают ма леньких детей. Однако, если мы вспомним обычай снимать скальп и отрубать головы, бытовавший в некоторых первобытных обществах, то трудно будет полностью отказаться и от подобных сообщений как предвзятых выдумок недружелюбных информаторов.
Важным аспектом исследования аланского общества является механизм, с помощью которого другие народы ассимилировались аланами. Любопытно, что не только целые племена ассимилировались ими, но также и отдельные индивидуумы: захваченные в плен и не используемые в качестве рабов, они становились членами семей захватчиков. С другой стороны, у алан прослеживается тенденция к ассимиляции другими народами. Так, на границах Фракии аланы отступились от своего кочевого образа жизни, осели и даже выучили местный язык, отказавшись, видимо, от родного. Но даже после того, как они стали жить оседло и смешались с другими народами, они все сохранили свое искусство верховой езды и ведения скотоводческого хозяйства.
Было бы, однако, слишком неосмотрительно делать какие-либо определенные выводы, основываясь на ограниченном объеме источников. Тем не менее, есть все основания предполагать, что аланы в период их проживания за пределами Римской империи представляли собой стойких и выносливых воинов-наездников, которые вели довольно примитивный кочевой и воинственный образ жизни. В плане культурного развития аланы выработали у себя способность ассимилировать завоеванные ими народы и в такой же степени ассимилироваться другими культурами. Именно это последнее и случи лось с ними, когда аланы начали продвигаться на Запад, вступая в пределы Римской империи.
ГЛАВА II
ДВИЖЕНИЕ АЛАН НА ЗАПАД
Когда в начале 70-х гг. IV века в степях Южной России появились гунны, первый народ, с которым они столкнулись, были аланы. В течение нескольких лет отряды алан и гуннов вели войну, предавая огню стоянки друг друга, воруя и угоняя скот. В результате гунны изнурили алан и заняли господствующее положение в степи. Часть непокоренных алан ушла на запад, остальные подчинились гуннам.
Некоторые племена алан вместе с гуннами выступили против остготов, живших на землях между аланами и гуннами, с одной стороны, и Римской империи, с другой. Когда король остготов Эрманрих увидел, какая опасность грозит его народу, он покончил с собой. Преемником Эрманриха стал Витимир, который заручился поддержкой гуннов в борьбе против захватчиков. Однако а жесточайших сражениях алано-гуннские войска нанесли сокрушительное поражение готско-гуннским объединенным силам. В одном из сражений Витимир был убит, и власть рад готами перешла к двум вождям – Алатею и Сафраксу, которые стали управлять готами. Считают, что имя Сафракс – аланское. Как бы там ни было, эта часть готов двинулась к южной границе Римской империи.
К 376 г. громадные массы степных народов, – это были в большинстве своем вестготы, – предприняли попытку пересечь границы Римской империи. Одной части варваров Рим открыл границу; другие группы перешли границу без разрешения. Чаще всего римские власти обращались с этими поселенцами плохо, отнимая у них имущество, вымогая непомерную плату за продовольствие и насилуя мальчиков и женщин.
В ответ на произвол варвары объединились в отряды для грабежа римских провинций, Аланы, готы и гунны, объединившись, пошли походом на Францию, территорию Рима. Другие аланы, действовавшие в Дакии, напали на императора Грациана, направлявшегося на восток для оказания помощи Валенсу против варваров. Еще одна группа алан примкнула к готам под предводительством Фритигерна и к силам готов Алатея и Сафракса, незадолго до этого тоже объединившихся. Эти силы варваров столкнулись близ Адрианополя в 378 г. с армией императора Валенсы, которая потерпела сокрушительное поражение.
Главный удар войскам императора нанесла кавалерия алан и готов, заставшая фланг римской армии врасплох и обратившая его в бегство.
После Адрианопольской битвы, в которой Валено погиб, а восточноримская армия потерпела страшное поражение, большая часть алан примкнула к победителям. Эти силы вместе с отрядом гуннов также присоединились к ним после битвы у Адрианополя и даже пытались – правда, безуспешно – захватить Константинополь.
Было бы, однако, не совсем правильно утверждать, что степные народы, включая и алан, вошедшие в империю, объединялись, чтобы разорять римские земли. Между самими варварами столкновения были отнюдь не редкостью: так, готы часто враждовали друг с другом, а также с аланами и гуннами, аланы и гунны, в свою очередь, воевали друг с другом в союзе с готами и без них. В дополнение ко всему, в армии Грациана состояли на службе в качестве наемников аланы, которые сражались против своих же из варварских отрядов. Такие временные и непрочные союзы и договоры являлись результатом хаоса, посеянного в варварском мире гуннским нашествием.
АЛАНЫ И ВЕСТГОТЫ
Среди вестготов во главе с Фритигерном и его преемниками оказалась большая часть тех алан, которые атакой своей конницы предрешили исход Адрианопольского сражения. Поеле того, как Аларих сменил Фритигерна, аланы продолжали играть значительную роль в планах вестготов. В одном документе того времени, повествующем о многочисленных битвах Алариха со Стилихоном, аланы, по крайней мере в одном случае, выделяются, как важный элемент вестготских военных сил. В 409-410 гг., когда войска Алариха угрожали Кампани, а затем взяли и разграбили Рим, Павлиний Нола, настоятель одного из монастырей, был весьма напуган возможностью оказаться в руках у «свирепых алан».
Следует подчеркнуть, что большая часть этих событий подробно описана автором VI века Иорданом, готом по происхождению, восхвалявшим достоинства готов и питавшим неприязнь к аланам.
Таким образом, известные нам сведения об аланах, сопровождавших вестготов, почерпнуты, не считая записей Иордана, большей частью из источников, в которых нет пристрастного отношения ни к готам, ни к аланам. Например, Аммиан Марцеллин сообщает о решающей роли аланской кавалерии у Адрианополя, хотя его больше интересовала судьба Римской империи в связи с исходом этой битвы. Огромная роль алан в военных предприятиях вестготов стала очевидной в 414 году, когда вестготский король Атаулф повел свой народ в Южную Галлию в поисках места для поселения. Вестготы установили контроль над Нарбонной, Тулузой и Бордо. Однако, у Базаса вестготы и их союзники-аланы были остановлены. Граф Павлиний Пелла, приятель аланского вождя, в это время находился в осажденном Базасе. Пав линий рискнул выбраться из осажденного города, чтобы поговорить с аланским военачальником в надежде, что ему с семьей позволят выбраться из города. Хотя аланский вождь не мог тут же помочь другу, все же он дал знать Павлинию, что у него есть свой план снятия осады, который он попытается осуществить. Были обговорены детали; Павлиний, в частности, пообещал даровать аланам землю для поселения. Аланский вождь в доказательство доверия к графу посла в Базас свою жену и любимого сына в качестве заложников. Павлинию разрешили вернуться в город, и аланы вместе с женщинами и детьми отделились со своими повозками от готов и расположились лагерем вокруг городских стен.
Готы, лишенные поддержки алан, сняли осаду. А дальше стычка с Константином, римским военачальником в Галлии, вынудила готов покинуть Южную Галлию. Они пересекли Пиренеи и в 415 году вошли в Испанию.
Аланы отошли от готов в обмен за обещание графа даровать им землю для поселения. Намерение алан поселиться в Южной Галлии устраивало Константина, который, конечно же, хотел, чтобы готы остались в Испании.
Он поспешил утвердить договор, который Павлиний заключил с аланами. Раздел земли был осуществлен в районе между Тулузой и Средиземным морем, так что аланы могли держать под контролем прибрежные пути, особенно Домицианскую дорогу, связывавшие Галлию с Испанией. В этом районе аланские воины-поселенцы или, возможно, их потомки, дали свои названия городам Аланскану (Од), который сегодня уже не существует, но раньше располагался в трех милях от Нарбонны; Аленье (Восточные Пиренеи) в 25 милях северо-западнее Эльна; Ланету (Од) к северу от Лансака; Алайну (Од) милях в 25 северо-западнее Ланета и Алану (Верхняя Гаронна) милях в 60 к северо-западу от Алейна.
Среди вестготов, союзников алан, были две сильные группировки: одна из них поклялась в вечной ненависти к Риму, в то время как другая стремилась перейти на службу к римлянам, Атаулф, Король другой группировки, в самом начале своей карьеры был резко настроен против Рима и даже хотел изменить Romania на Gothia.
Однако опыт собственного правления убедил его в неосуществимости этих планов, и тогда он решил служить Риму и даже вернуть ему прежнее величие с помощью готов.
Вскоре после того, как аланы короля Атаулфа примкнули к Romania или Gothia, Атаулф был предательски убит, и лидер враждебной Риму фракции Валлма сменил его на престоле. Не будет преувеличением сказать, что аланы, отделившиеся от готов в Базасе, поддерживали равновесие между двумя готскими фракциями и что их проримские настроения помогали Атаулфу, а до него Алариху, удерживать власть в своих руках. Уход алан от вестготов, по-видимому, имел следствием не только их вхождение в империю, но и смерть короля Атаулфа и, кроме того, привел к господству фракции, ненавидевшей империю.
В течение примерно десяти лет после расселения алан в Южной Галлии Клавдий Мариус Виктор, преподаватель риторики из Марселя, описал их религиозные верования. В своей поэме Alethia он, не касаясь происхождения алан, рассказывает об их «примитивных» формах религии. Он отмечает, что обычай жертвоприношения духам предков, который он характеризует, как элемент аланской религии, представляет собой явление более отсталое, чем политеизм греков и римлян, Отсюда ясно, что эти аланы, хотя и находились в союзе с готами более трех десятилетий, не приняли арианства своих германских союзников, С другой стороны, критические замечания Клавдия относятся только к религии алан. Этот факт следует, повидимому, относить к нетерпимости ортодоксальных христиан к язычникам. Комментарии Клавдия также позволяют предположить, что аланы выполняли свое обещание, данное графу Павлинию,- охранять мир в местах своего расселения. таким образом, в течение четверти века после обоснования алан между Тулузой и Средиземным морем, они оставались преданными союзниками империи, пользуясь благами римского госпиталитета. В то же время их соседи и союзники вестготы время от времени нарушали свои соглашения с Римом.
Поэтому Аэций, римский военачальник в Галлии, лишившись около 439 года поддержки гуннов, сразу же обратился за помощью к аланам.
В 440 г. аланский вождь Самбида согласился поселиться со своим народом на пустующих землях в пойме Роны, По-видимому, эти аланы были выходцами из района между Средиземным морем и Тулузой, поскольку жили ближе всех к новым аланским поселениям вдоль Роны.