Страница:
Этот отчет Иордана хотя и имел целью прославление Торизмунда и вестготов, обнаруживает при внимательном прочтении нечто иное, ибо становится совершенно ясно, что аланы были непосредственным объектом атаки гуннов и что аланы разогнали гуннов без помощи вестготов, поскольку никто из воинов Торизмунда не пал в бою.
Иордан, надо полагать, раздул до эпических размеров фактические обстоятельства алано-гуннской встречи, украсив их похвалой в адрес вестготов и короля Торизмунда. Маловероятно, Однако, что именно сам Аттила вторгся на север Аквитании в 452-453 гг., однако возможно, что его войско осталось в Галлии после битвы в Шалоне в 451 г. и было разбито там же аланами в следующем году.
В 452 году или через год Торизмунд двинулся на север и напал на алан. Он нанес им поражение, согласно Григорию Турскому, и выгнал их из северной Аквитании. Отсутствие аланских географических названий в левобережье Луары наводит на мысль, что Торизмунд весьма упорно вытеснял алан. Однако известно, что аланская столица в Орлеане так и не была взята готами, которые, обезопасив Луару – северную границу, занялись Испанией, перестав беспокоить алан вдоль реки.
На небольшой территории, окружающей часть северо-западной Швейцарии близ озера Женева и департамента Эйн во Франции, встречаются географические названия, которые указывают на места былого поселения алан. В 25 милях к северо-востоку от Лиона расположены три маленьких города: Алейн, Алейнс, Аланье, Милях в 25 к востоку-северо-востоку в окрестностях Бурга располагается город Алаигна. Через границу, уже в Швейцарии, милях в 30 на восток, в окрестностях Женевы, протекает речка, первоначально называвшаяся Аландон, а к северу, в 5 милях севернее Лозанны, располагается город Аллан/ Эти географические названия говорят о раннесредневековом заселении этих мест аланами. Здесь встречается много изуродованных черепов. Практика деформации черепа у детей с помощью туго обмотанной вокруг головы ткани или сыромятной кожи составляла обычай кочевников Центральной Азии. Некоторые группы, ставшие частью аланского народа, как известно, практиковали этот обычай.
Захоронения на этой территории, датирующиеся серединой V столетия, разбросаны близ мест с аланскими названиями.
В 443 г. римское правительство вновь расселило часть бургундцев в этом районе. Ранее эти бургундцы жили вдоль центральной части Рейна в тесном соседстве с аланами Гоара. Эти аланы и бургундцы были союзниками Рима в течение более чем 30 лет. Географические названия и археологические свидетельства показывают, что маленькая группа алан примкнула к большой массе бургундцев, которые двигались в 443 г. в сторону Савойи.
При нанесении на карту этих поселений, или, точнее, этих названий и мест захоронений с деформированными черепами, видно, что предполагаемые военные колонии алан защищали северные доступы к Сан-Бернардскому пути. Эта дорога в Италию защищена с юга аланскими поселениями в Ал-лейне в пяти милях к северу от Аосты и в Алагна. Такое стратегическое размещение поселений, по-видимому, соответствовало планам Аэция в начале 40-х гг. V в., когда он повел две группы алан, одну в Орлеан и другую в Валентинуа, чтобы они защищали империю.
ВЫВОДЫ
Переселение алан на запад и их расселение внутри империи показывает одновременно приверженность их обычаям степи и отход от этих обычаев при новом образе жизни. Живя в степях, аланы никогда не объединялись политически в орду, подобно гуннам и аварцам.
Кочевая жизнь требовала, чтобы отряды были ограниченного размера.
Таким образом, условия, необходимые для образования кочевой орды, никогда не были свойственны аланам. Поэтому, придя на запад, они большей частью примкнули к другим народам, таким, как вестготы или вандалы, или небольшими группами несли военную службу в Риме.
Смешанная природа аланских обществ, связанных друг с другом скорее общими обычаями, нежели внешним сходством, возможно, не препятствовала таким союзам с не аланами и, может быть, даже способствовала им.
В начальный период расселения все аланы выражали желание стать частью империи, чтобы, защищая ее, пользоваться ее благами. Одним из них это не удалось осуществить по не зависящим от них обстоятельствам, в то время как другие успешно вошли в империю.
Те, кто поселился в Италии и Галлии, могли служить империи, извлекая из этого для себя выгоду, хотя они не сразу приняли христианство и даже не знали латыни. Другие аланы, так же, как и те, которые отправились в Испанию и затем в Африку, никогда не имели продолжительного мира с империей, хотя и стали христианами арианского толка. В Константинополе аланы пользовались очень большой властью и, в сущности, некоторое время их вожди были здесь полноправными хозяевами.
В Константинополе аланы или, по крайней мере, некоторые из них, стали арианами, вступив в смешанные браки с представителями римской и германской элиты.
Неудачи алан в Испании, Африке и Константинополе ком пенсировались их успехом в Италии и Галлии, если понимать успех как выживание и интеграцию. Выживание, кажется, составляет главную человеческую ценность, а ассимиляция и интеграция, были, надо полагать, исключительно аланскими ценностями. Неустроенные аланы, видимо, представляли для империи большую угрозу, в то время как обосновавшиеся и пустившие корни на римской территории если и были Опасны, то весьма незначительно, либо вообще ничем не беспокоили Рим. Полное уничтожение неустроенных аланских групп было вызвано их действиями в восточной части империи, наиболее благополучной.
Аланы же Италии и Галлии жили в слабой западной части империи, не способной к подобным акциям и в конечном счете разделенной между завоевавшими ее захватчиками. Эти общие замечания не должны, одна ко, заслонять событий, в которых аланам сопутствовал успех. За два поколения с момента их появления на западе аланы из кочевых воиновскотоводов превратились в оседлых землевладельцев, владевших землями наряду с римскими потенциариями.
Еще будучи степным народом, аланы, способные воевать, составляли, военную элиту. Перейдя к оседлости, они в основном сохранили подобную социальную структуру. Для успешного применения своей прославленной конской тактики аланам было необходимо иметь возможность тренироваться и содержать в хорошем состоянии коней и оружие. Западноевропейский крестьянин V века, скованный постоянными хозяйственными заботами, а также ограниченный условиями крепостного права, не был, естественно, в состоянии осваивать военное искусство и не имел возможности приобрести лошадей и вооружение. Система госпиталитета давала аланам некоторую свободу от экономической деятельности, позволяя пребывать в постоянной боевой готовности. Эта система способствовала и их интеграции в структуру римского общества на наиболее высоком уровне. Таким образом, аланы из бывших кочевников превратились в класс особых воинов-землевладельцев. В рушившемся римском государстве аланы, в особенности те, которые жили в Галлии, обладали преимущественной возможностью стать составной частью новой средневековой аристократии.
АССИМИЛЯЦИЯ АЛАН
К концу V в. в Галлии у исследователей стал угасать интерес к истории алан, как племени, не поддающемуся изучению. Это можно объяснить тремя причинами: либо аланы мигрировали из Галлии, либо они были полностью уничтожены, либо, наконец, были ассимилированы местными народами. Поскольку нет доказательств, что они были уничтожены или эмигрировали, то представляется логическим исследовать возможность их ассимиляции. Факт сохранения нескольких дюжин географических названий можно объяснить либо влиянием алан в этом районе, либо их непосредственным поселением. А это предполагает, что аланы не могли просто собраться и оставить Галлию, в которой уже жили три поколения их предков. Топо нимические свидетельства, на которые мы обращали внимание в предыдущей главе, контрастируют с географическими названиями вестготских поселений в Аквитании. Хотя готы были гораздо многочисленнее алан и они жили в Аквитании целое столетие, их воздействие на топонимику было значительно меньшим, чем воздействие алан. Кроме того, сохранение и широкое употребление аланских собственных имен также означает продолжительное влияние алан. Например, Алейн и варианты: Аллейн, Алан и Аллан являются производными от латинского Alanus, и они до сих пор популярны и в качестве имени, и в качестве фамилии. В Аквитании и в районе севернее Луары довольно часто употреблялось также имя Гоар.
Первый шаг на пути к ассимиляции аланы сделали с началом их движения на запад, когда они осели на римских землях в качестве гостей, которым покровительствовала система римского госпиталитета. Они перестали кочевать и приспособились к оседлому образу жизни, занявшись сельским хозяйством, которое преобладало в поздней Римской империи и в прилегающих к ней государствах на западе.
Второй более важной фазой в процессе ассимиляции было принятие аланами христианской веры, в частности, ортодоксального христианства. Этот процесс шел довольно интенсивно – если в середине пятого столетия галльские аланы все еще были язычниками, то к концу столетия они стали христианами. Ко второй половине шестого столетия аланы классифицировались уже только как христиане. Мартин Брагийский мог с чистой совестью приписать обращение алан в христианскую веру стараниям Св. Мартина Турского, умершего в 397 году. Мартин Брагийский не мог бы, конечно, утверждать это, если бы ему была известна истинная дата обращения алан. Но, с другой стороны, он не мог бы говорить об аланах, как о христианах, если бы они оставались язычниками. Так что, будь известна истинная дата обращения алан в христианскую веру или если бы аланы все еще пребывали в язычестве, Св. Мартину не приписывали их обращение, к которому он, между прочим, не имеет никакого отношения. Фортунат, современник Мартина Брагийского, был очень хорошо информирован о событиях в регионе, который теперь является Западной Францией; он упоминает об аланах вместе с варварами, став шими христианами. Приписывание обращения алан в христианскую веру Св. Мартину и попытка Фортуната и Мартина Брагийского обвинить алан в арианстве указывает на то, что аланы, обосновавшиеся в Галлии, стали ортодоксальными христианами.
Пример Св. Гоара достаточно хорошо иллюстрирует этот процесс ассимиляции. Гоар родился в Аквитании в первой половине VI столетия в период царствования Хильдеберта, сына Кловиса. Родители Гоара носили римские имена, но они не забыли про свое аланское происхождение и поэтому дали своему сыну имя Гоар, вероятно, в память об известном военачальнике, Молодой Гоар, чьи родители или, что гораздо вероятнее, родители родителей приняли римскую ортодоксию и отвергли арианство вестготов, стал священником и миссионером.
В любом споре об ассимиляции следует принимать во внимание различие во внешних характеристиках, таких, как цвет волос, цвет кожи или рост. Аммиан Марцеллин утверждал, будто аланы были высокими и светловолосыми. Это делает их похожими на многие германские народы, жившие в Галлии. Клавдиан, тем не менее, описывая какого-то аланского вождя, отмечает, что тот был маленького роста. На самом деле этот отдельный представитель алан относится, видимо, к гуннам, описанным современниками. Сохранилось два изображения алан. Одно, на диске, в честь консула Аспара в 434 г., изображает этого военачальника вместе с отцом Ардабуром и гер манцем по имени Плинфас. Что касается внешности, то ничего на этом диске не отличает алан ни от германских вождей, ни от римских полководцев. На второй картине изображены аланские и вандальские пленники, схваченные в 416 году. Но и здесь между аланами и вандалами нет различий в отношении генотипа. Такие изображения, однако, следует использовать очень осторожно, поскольку художественные традиции того времени склонялись к изображению людей в довольно стилизованной манере.
Вероятно, самым важным фактором, указывающим на отсутствие какихлибо особенных генотипических характеристик, свойственных аланам, и отличающих алан от других народов, является молчание современников по этому поводу. То, что аланы не были явно отличающимся генотипом, можно установить и из самой сущности их социальной организации: аланы, как народ, состояли из многих групп и их сходство по существу было основано скорее на культуре, чем на так называемых «расовых характеристиках».
АЛАНЫ АРМОРИКИ
Во второй половине V века аланы в Галлии ассимилировались населением тех районов, где они оседали. Аланы в Орлеане постепенно сливались с армориканцами, жителями Tractus Armoricani (Армориканской области), Армориканцы сами были смесью многих народов, включая остатки римских войск, беженцев из Британии, и галло-римлян; эти группы, так же, как и аланы, затем часть франков и, возможно, еще кое-кто, подверглись в разной степени романизации. Эта смесь народов, известная под именем армориканцев, возникла благодаря их лояльности к империи в смутные десятилетия после Шалонской битвы в 451 г. и поддержке Эгидия, римского во еначальника в Галлии со штаб-квартирой в Суассоне.
Пока аланы Орлеана армориканизировались, Орлеан, их столица, стал для вестготов объектом притязании. Однако, Эгидий помог отстоять Орлеан, по крайней мере, в одном случае, когда вестготский князь Фредерик был убит. Франки из Турне, порвав с сыном и наследником Эгидия, Сиагрием, также были втянуты в военные действия в Арморике, Хильде-рик напал на Орлеан в 466 г., но год или два спустя он уже заключил союз с саксами, населявшими острова в устье Луары, чтобы напасть.на алан.
Эти попытки овладеть Орлеаном, где управляли потомки алана Гоара, не имели успеха.
Кловис, сын и наследник Хильдерика, совершил ряд походов в Арморику и около 502-503 гг. предпринял попытку захватить ее. Хотя армориканцы нанесли поражение Кловису, однако по договору они признали над собой его власть. Более поздний автор Прокопий сообщает, что ортодоксальность армориканцев и последователей Кловиса привела их к естественному союзу против арианства вестготов на юге. К тому же аланы Орлеана, теперь уже части Арморики, всегда были верны империи. Поэтому их союзу и запланированному походу Кловиса против вестготов большую поддержку оказал император Анастасий в Константинополе.
Влияние армориканцев на будущее Кловиса было не меньшим, чем влияние Кловиса на них. В 496 г. Кловис принял христианство и пытался склонить своих приверженцев последовать его примеру. За Кловисом пошло лишь около половины его сторонников. Другие три тысячи человек и столько же франкских воинов под предводительством короля Рагнахара отклонили предложение Кловиса. В результате силы Кловиса оказались настолько ослаблены, что его походы против бургундцев в 500-501 гг. и против армориканцев в 503-504 гг. провалились. Без нескольких тысяч аланских конников, на которых Кловис мог надеяться после договора с армориканцами, он едва ли представлял угрозу для вестготов. Важность вновь обретенной Кловисом кавалерии иллюстрируется сохранившимся его указом, касающимся похода против вестготов в 507 году, Кловис предписывал конникам брать для лошади только траву и воду при проезде через церковные земли. Это было, по-видимому, вынужденной мерой со стороны Кловиса в ответ на предупреждения епископов, хорошо знавших алан с их репутацией хищников, известной во всей Галлии в середине пятого столетия.
В конце пятого столетия часть орлеанских алан двинулась на запад, в ту область Арморики, где доминировали бретонцы.
Средневековая армориканская хроника сообщает, что аланы подчинялись бретонскому военачальнику Одрену. В районе Ле Манса, между поселениями орлеанцев и территорией Одрена, влияние алан прослеживается лишь в начале шестого века. Именно тогда епископ по имени Алан впервые служил службу в городе Ле Мансе.
Восточное владений Одрена располагался город Алангавия (современный Ланжэ), в восьми милях к западу от Тура вдоль Луары.
Во второй половине шестого века-Григории Турский дважды упоминает Алангавию, но ни разу не говорит о том, что город заложен недавно.
Город, таким образом, был основан еще во второй половине пятого века, когда группы алан из Орлеана передвигались в западном направлении. Вполне вероятно, что аланы, поселившиеся в Алангавии, пытались сохранить свои черты в обстановке, в которой они быстро ассимилировались.
Не удивительно, что народ, находящийся уже на определенной ступени ассимиляции, дает новому поселению такое древнее название.
Именно эта критическая обстановка, породившая желание сохранить хоть какой-то контакт с прошлым, прежде чем оно совсем исчезнет, побудило родителей Св. Гоара дать сыну аланское имя вопреки тому, что, по крайней мере, уже целое поколение семьи получало римские имена. Возможно, что после принятия христианства там, вероятно, сменилось даже два поколения.
Что же касается передвижения алан на запад, то топонимика свидетельствует об этом достаточно определенно. К западу от Алангавии вдоль берега между Нантом и Ваном располагается город Алейн (Луар-Инфериор). Приблизительно в 25 милях северо-северозападнее Вана лежит Аллейн (Морбихан), а дальше, в 20 милях к северу располагается средневековый город Алансон (Морбихан), который теперь называется Бодиек, в 35 милях к западу от Алансона находится Гоарек (Кот-дю-Норд). Дальше к северо-востоку в Кальвадосе стоит Аллейн.
К середине VI столетия большей частью западной Арморики, включая территорию от Кархэ до Дола на севере и до Вана на востоке, правил крупный землевладелец по имени Кономор. Жизнеописание бретонских святых, в котором содержится много фактов о карьере Кономора, характеризует его как чужеземца, вероятно, из Корнуэлла.
Современные ученые идентифицируют его с Марком Кономором, правившим также в Корнуэлле, Более поздние современники изображают Кономора как узурпатора и обвиняют его в убийстве некоего Йонаса, правившего в землях вокруг Дола. Говорят, что отобрав владения Йонаса, Кономор отправил в изгнание своего сына во Франкское королевство к королю Гильдеберту I. Король заточил молодого человека в темницу. Изгнанного принца звали Аланом Джудиалом, то есть первым аланом из нескольких графов и герцогов в Британии в период раннего средневековья, носивших имя Алан.
Земли, которыми правил Кономор, были заселены разношерстным населением, включая кельтов, римлян, германцев и алан. В жизнеописании Св. Павла Леонского обращается внимание на то, что на армориканских землях Кономора говорили на четырех разных языках и подчеркивается, что в середине IV века там обитало еще поколение алан, говорившее на родном языке.
В этот период в Арморике бытовали легенды, объяснявшие происхождение европейских народов, и среди них несколько повествований восхваляет алан. Одно из них сохранилось, включенное Ненниусом в его Historia Brittonum (Истории бриттов) и оно рассказывает о происхождении английского народа. Первоисточник, который Ненниус включил в свою работу, датируется первой половиной VI века и, как полагал Фердинанд Лот, был написан священником аланского происхождения, проживавшим в Арморике. Рассказ генеалогического характера имел целью показать еще и отношение всех народов к Богу. Первое место в нем среди народов Европы отводилось аланам. Автор подробно излагает библейское предание о том, что сын Ноя, Яфет, заселил Европу после всемирного потопа и приписывает Яфету наследника по имени Алан, который был первым человеком, поселившимся в Европе. У него было три сына: Хизикон, Арменон и Ногио, от которых, в свою очередь. произошли вандалы, франки, латиняне, аламаны, британцы, бургундцы и готы.
Нельзя установить, действительно ли был убежден этот священник, что именно аланы играли значительную роль в судьбах вандалов, готов, римлян, бургундцев и франков; более вероятным представляется другое: он просто дал себе волю в этноцентрической историографии. Следует, однако, заметить, что распространение в Арморике рассказа о первенстве Alani в Европе указывает на существование здесь сильных проаланских влияний приблизительно в то время, когда смешанный правящий дом, связанный родством с аланами, боролся с узурпатором из Корнуэлла. Более позднее повторение этой истории британским историком начала IX века при живом интересе к ней в Арморике предполагает, что в Британии продолжало сохраняться аланское влияние.
Однако, теория, которая получила распространение в Арморике в середине IV века, утверждавшая, что народы Европы имеют аланское происхождение, не была признана на востоке. Уже в следующем столетии в хронике Фридегара сообщается о троянском происхождении франков. Это была первая попытка окружить франков ореолом славы классической древности. В работе Фридегара Приам упоминается, как первый король франков, а его народ разделяется на несколько групп, одну из которых составляли Frigii (потомки Фриги), которые под предводительством своего вождя Францио опустошили часть Азии и затем двинулись в Европу, где поселились в районе между Рейном, Дунаем и морем. Далее Фридегар повествует о смерти Францио и о разделении франков на группировки, во главе которых стояли герцоги. По описанию, эти группировки успешно воевали против римлян. Далее мы узнаем, что франки и римляне связаны родством, поскольку Фрига и Эней были сыновьями Приама.
Следует, однако, заметить, что Фридегара не устраивало то, что rpnmqjne происхождение отсекало франков от библейского предания.
Поэтому он включает в свою летопись версию о Liber Generation (Книге кланов) со списком людей, которые, якобы, произошли от Яфета, сына Ноя, поселившегося в Европе.
Фридегар вставил в этот список троянцев и фригийцев и таким образом подтвердил и троянское происхождение франков, и их библейскую состоятельность. Фридегар не воспользовался армориканским преданием, распространившимся в предыдущем веке о первенстве алан при заселении Европы.
Интересно другое армориканское предание. Приведенное тем же Неннием в его Historia Brittorum, оно отдает пальму первенства в Европе аланам в ущерб исторически более значительным народам.
Тексты, использованные Неннием, пытаются доказать троянское происхождение древних бриттов. Получается, что бритты через своего топонимического предка Брута происходят от Хизикома через Alanus, а дальше они возводятся к Энею и Трое, а в итоге к Яфету. Эта легенда объединяет библейскую, римскую и троянскую версии проис хождения британцев. Она, кроме того, пытается поставить на исключительно библейскую основу упомянутого уже Alanus как предка всех европейских народов. Совершенно очевидно, что то наследие, на которое претендовали франки и бритты в армориканском предании, было отдано аланам раньше, чем какому-либо другому европейскому народу.
С одной стороны, армориканское предание, выделяющее Alanus, отводит европейским народам, включая франков, второстепенную роль, а с другой – совершенно игнорирует франков. Фридегар же, игнорируя алан, подробно повествует о важном месте франков в генеалогии европейцев. Такой очевидный реверанс в сторону целого региона – аланы пользовались влиянием в Арморике, а франки господствовали дальше к востоку – недостаточен, чтобы подтвердить состоятельность этих двух преданий, если к тому же большая часть фактов и свидетельств уже была исследована. Фридегар сильно поддерживал идею о величии франков. Как автор или, по крайней мере, как популяризатор вымысла о троянском происхождении франков, историю которых он украсил славой классической древности, он попытался доказать, что франки нанесли поражение римлянам и восхвалял их военную доблесть. В цветистых выражениях он прославляет их, как лучших воинов, превосходящих прочие народы. Возможно, только в подробном Lex Salia (Салическом законе), составленном даже в более этноцентрической франкской среде, чем та, в которой появилась генеалогия Фридегара, франки восхваляются в гораздо большей степени. Поэтому не очень удивительно, что сокрушительное поражение, которое нанесли аланы франкам в 406 г., – событие, зафиксированное Григорием Турским, свидетельство которого Фридегар опускает, – беззастенчиво пропущено последним.
Враждебность франков к аланам, порожденная, очевидно, победой алан в 406 г., вероятно, была в некоторой степени нужна Хильдерику, пытавшемуся завладеть столицей алан с помощью походов Кловиса в Арморику, Заточение в тюрьму графа Алана Джудиала Хильдебертом 1 и поддержка, оказанная им узурпатору Кономору, могли иметь место при дальнейшем разделении армориканцев (подобно аланам и кельтам) и франков. Войны, которые велись более поздними вождями Арморики против меровингов и каролингов, лишь поддерживали тему арморикано-франкской вражды.
Иордан, надо полагать, раздул до эпических размеров фактические обстоятельства алано-гуннской встречи, украсив их похвалой в адрес вестготов и короля Торизмунда. Маловероятно, Однако, что именно сам Аттила вторгся на север Аквитании в 452-453 гг., однако возможно, что его войско осталось в Галлии после битвы в Шалоне в 451 г. и было разбито там же аланами в следующем году.
В 452 году или через год Торизмунд двинулся на север и напал на алан. Он нанес им поражение, согласно Григорию Турскому, и выгнал их из северной Аквитании. Отсутствие аланских географических названий в левобережье Луары наводит на мысль, что Торизмунд весьма упорно вытеснял алан. Однако известно, что аланская столица в Орлеане так и не была взята готами, которые, обезопасив Луару – северную границу, занялись Испанией, перестав беспокоить алан вдоль реки.
На небольшой территории, окружающей часть северо-западной Швейцарии близ озера Женева и департамента Эйн во Франции, встречаются географические названия, которые указывают на места былого поселения алан. В 25 милях к северо-востоку от Лиона расположены три маленьких города: Алейн, Алейнс, Аланье, Милях в 25 к востоку-северо-востоку в окрестностях Бурга располагается город Алаигна. Через границу, уже в Швейцарии, милях в 30 на восток, в окрестностях Женевы, протекает речка, первоначально называвшаяся Аландон, а к северу, в 5 милях севернее Лозанны, располагается город Аллан/ Эти географические названия говорят о раннесредневековом заселении этих мест аланами. Здесь встречается много изуродованных черепов. Практика деформации черепа у детей с помощью туго обмотанной вокруг головы ткани или сыромятной кожи составляла обычай кочевников Центральной Азии. Некоторые группы, ставшие частью аланского народа, как известно, практиковали этот обычай.
Захоронения на этой территории, датирующиеся серединой V столетия, разбросаны близ мест с аланскими названиями.
В 443 г. римское правительство вновь расселило часть бургундцев в этом районе. Ранее эти бургундцы жили вдоль центральной части Рейна в тесном соседстве с аланами Гоара. Эти аланы и бургундцы были союзниками Рима в течение более чем 30 лет. Географические названия и археологические свидетельства показывают, что маленькая группа алан примкнула к большой массе бургундцев, которые двигались в 443 г. в сторону Савойи.
При нанесении на карту этих поселений, или, точнее, этих названий и мест захоронений с деформированными черепами, видно, что предполагаемые военные колонии алан защищали северные доступы к Сан-Бернардскому пути. Эта дорога в Италию защищена с юга аланскими поселениями в Ал-лейне в пяти милях к северу от Аосты и в Алагна. Такое стратегическое размещение поселений, по-видимому, соответствовало планам Аэция в начале 40-х гг. V в., когда он повел две группы алан, одну в Орлеан и другую в Валентинуа, чтобы они защищали империю.
ВЫВОДЫ
Переселение алан на запад и их расселение внутри империи показывает одновременно приверженность их обычаям степи и отход от этих обычаев при новом образе жизни. Живя в степях, аланы никогда не объединялись политически в орду, подобно гуннам и аварцам.
Кочевая жизнь требовала, чтобы отряды были ограниченного размера.
Таким образом, условия, необходимые для образования кочевой орды, никогда не были свойственны аланам. Поэтому, придя на запад, они большей частью примкнули к другим народам, таким, как вестготы или вандалы, или небольшими группами несли военную службу в Риме.
Смешанная природа аланских обществ, связанных друг с другом скорее общими обычаями, нежели внешним сходством, возможно, не препятствовала таким союзам с не аланами и, может быть, даже способствовала им.
В начальный период расселения все аланы выражали желание стать частью империи, чтобы, защищая ее, пользоваться ее благами. Одним из них это не удалось осуществить по не зависящим от них обстоятельствам, в то время как другие успешно вошли в империю.
Те, кто поселился в Италии и Галлии, могли служить империи, извлекая из этого для себя выгоду, хотя они не сразу приняли христианство и даже не знали латыни. Другие аланы, так же, как и те, которые отправились в Испанию и затем в Африку, никогда не имели продолжительного мира с империей, хотя и стали христианами арианского толка. В Константинополе аланы пользовались очень большой властью и, в сущности, некоторое время их вожди были здесь полноправными хозяевами.
В Константинополе аланы или, по крайней мере, некоторые из них, стали арианами, вступив в смешанные браки с представителями римской и германской элиты.
Неудачи алан в Испании, Африке и Константинополе ком пенсировались их успехом в Италии и Галлии, если понимать успех как выживание и интеграцию. Выживание, кажется, составляет главную человеческую ценность, а ассимиляция и интеграция, были, надо полагать, исключительно аланскими ценностями. Неустроенные аланы, видимо, представляли для империи большую угрозу, в то время как обосновавшиеся и пустившие корни на римской территории если и были Опасны, то весьма незначительно, либо вообще ничем не беспокоили Рим. Полное уничтожение неустроенных аланских групп было вызвано их действиями в восточной части империи, наиболее благополучной.
Аланы же Италии и Галлии жили в слабой западной части империи, не способной к подобным акциям и в конечном счете разделенной между завоевавшими ее захватчиками. Эти общие замечания не должны, одна ко, заслонять событий, в которых аланам сопутствовал успех. За два поколения с момента их появления на западе аланы из кочевых воиновскотоводов превратились в оседлых землевладельцев, владевших землями наряду с римскими потенциариями.
Еще будучи степным народом, аланы, способные воевать, составляли, военную элиту. Перейдя к оседлости, они в основном сохранили подобную социальную структуру. Для успешного применения своей прославленной конской тактики аланам было необходимо иметь возможность тренироваться и содержать в хорошем состоянии коней и оружие. Западноевропейский крестьянин V века, скованный постоянными хозяйственными заботами, а также ограниченный условиями крепостного права, не был, естественно, в состоянии осваивать военное искусство и не имел возможности приобрести лошадей и вооружение. Система госпиталитета давала аланам некоторую свободу от экономической деятельности, позволяя пребывать в постоянной боевой готовности. Эта система способствовала и их интеграции в структуру римского общества на наиболее высоком уровне. Таким образом, аланы из бывших кочевников превратились в класс особых воинов-землевладельцев. В рушившемся римском государстве аланы, в особенности те, которые жили в Галлии, обладали преимущественной возможностью стать составной частью новой средневековой аристократии.
АССИМИЛЯЦИЯ АЛАН
К концу V в. в Галлии у исследователей стал угасать интерес к истории алан, как племени, не поддающемуся изучению. Это можно объяснить тремя причинами: либо аланы мигрировали из Галлии, либо они были полностью уничтожены, либо, наконец, были ассимилированы местными народами. Поскольку нет доказательств, что они были уничтожены или эмигрировали, то представляется логическим исследовать возможность их ассимиляции. Факт сохранения нескольких дюжин географических названий можно объяснить либо влиянием алан в этом районе, либо их непосредственным поселением. А это предполагает, что аланы не могли просто собраться и оставить Галлию, в которой уже жили три поколения их предков. Топо нимические свидетельства, на которые мы обращали внимание в предыдущей главе, контрастируют с географическими названиями вестготских поселений в Аквитании. Хотя готы были гораздо многочисленнее алан и они жили в Аквитании целое столетие, их воздействие на топонимику было значительно меньшим, чем воздействие алан. Кроме того, сохранение и широкое употребление аланских собственных имен также означает продолжительное влияние алан. Например, Алейн и варианты: Аллейн, Алан и Аллан являются производными от латинского Alanus, и они до сих пор популярны и в качестве имени, и в качестве фамилии. В Аквитании и в районе севернее Луары довольно часто употреблялось также имя Гоар.
Первый шаг на пути к ассимиляции аланы сделали с началом их движения на запад, когда они осели на римских землях в качестве гостей, которым покровительствовала система римского госпиталитета. Они перестали кочевать и приспособились к оседлому образу жизни, занявшись сельским хозяйством, которое преобладало в поздней Римской империи и в прилегающих к ней государствах на западе.
Второй более важной фазой в процессе ассимиляции было принятие аланами христианской веры, в частности, ортодоксального христианства. Этот процесс шел довольно интенсивно – если в середине пятого столетия галльские аланы все еще были язычниками, то к концу столетия они стали христианами. Ко второй половине шестого столетия аланы классифицировались уже только как христиане. Мартин Брагийский мог с чистой совестью приписать обращение алан в христианскую веру стараниям Св. Мартина Турского, умершего в 397 году. Мартин Брагийский не мог бы, конечно, утверждать это, если бы ему была известна истинная дата обращения алан. Но, с другой стороны, он не мог бы говорить об аланах, как о христианах, если бы они оставались язычниками. Так что, будь известна истинная дата обращения алан в христианскую веру или если бы аланы все еще пребывали в язычестве, Св. Мартину не приписывали их обращение, к которому он, между прочим, не имеет никакого отношения. Фортунат, современник Мартина Брагийского, был очень хорошо информирован о событиях в регионе, который теперь является Западной Францией; он упоминает об аланах вместе с варварами, став шими христианами. Приписывание обращения алан в христианскую веру Св. Мартину и попытка Фортуната и Мартина Брагийского обвинить алан в арианстве указывает на то, что аланы, обосновавшиеся в Галлии, стали ортодоксальными христианами.
Пример Св. Гоара достаточно хорошо иллюстрирует этот процесс ассимиляции. Гоар родился в Аквитании в первой половине VI столетия в период царствования Хильдеберта, сына Кловиса. Родители Гоара носили римские имена, но они не забыли про свое аланское происхождение и поэтому дали своему сыну имя Гоар, вероятно, в память об известном военачальнике, Молодой Гоар, чьи родители или, что гораздо вероятнее, родители родителей приняли римскую ортодоксию и отвергли арианство вестготов, стал священником и миссионером.
В любом споре об ассимиляции следует принимать во внимание различие во внешних характеристиках, таких, как цвет волос, цвет кожи или рост. Аммиан Марцеллин утверждал, будто аланы были высокими и светловолосыми. Это делает их похожими на многие германские народы, жившие в Галлии. Клавдиан, тем не менее, описывая какого-то аланского вождя, отмечает, что тот был маленького роста. На самом деле этот отдельный представитель алан относится, видимо, к гуннам, описанным современниками. Сохранилось два изображения алан. Одно, на диске, в честь консула Аспара в 434 г., изображает этого военачальника вместе с отцом Ардабуром и гер манцем по имени Плинфас. Что касается внешности, то ничего на этом диске не отличает алан ни от германских вождей, ни от римских полководцев. На второй картине изображены аланские и вандальские пленники, схваченные в 416 году. Но и здесь между аланами и вандалами нет различий в отношении генотипа. Такие изображения, однако, следует использовать очень осторожно, поскольку художественные традиции того времени склонялись к изображению людей в довольно стилизованной манере.
Вероятно, самым важным фактором, указывающим на отсутствие какихлибо особенных генотипических характеристик, свойственных аланам, и отличающих алан от других народов, является молчание современников по этому поводу. То, что аланы не были явно отличающимся генотипом, можно установить и из самой сущности их социальной организации: аланы, как народ, состояли из многих групп и их сходство по существу было основано скорее на культуре, чем на так называемых «расовых характеристиках».
АЛАНЫ АРМОРИКИ
Во второй половине V века аланы в Галлии ассимилировались населением тех районов, где они оседали. Аланы в Орлеане постепенно сливались с армориканцами, жителями Tractus Armoricani (Армориканской области), Армориканцы сами были смесью многих народов, включая остатки римских войск, беженцев из Британии, и галло-римлян; эти группы, так же, как и аланы, затем часть франков и, возможно, еще кое-кто, подверглись в разной степени романизации. Эта смесь народов, известная под именем армориканцев, возникла благодаря их лояльности к империи в смутные десятилетия после Шалонской битвы в 451 г. и поддержке Эгидия, римского во еначальника в Галлии со штаб-квартирой в Суассоне.
Пока аланы Орлеана армориканизировались, Орлеан, их столица, стал для вестготов объектом притязании. Однако, Эгидий помог отстоять Орлеан, по крайней мере, в одном случае, когда вестготский князь Фредерик был убит. Франки из Турне, порвав с сыном и наследником Эгидия, Сиагрием, также были втянуты в военные действия в Арморике, Хильде-рик напал на Орлеан в 466 г., но год или два спустя он уже заключил союз с саксами, населявшими острова в устье Луары, чтобы напасть.на алан.
Эти попытки овладеть Орлеаном, где управляли потомки алана Гоара, не имели успеха.
Кловис, сын и наследник Хильдерика, совершил ряд походов в Арморику и около 502-503 гг. предпринял попытку захватить ее. Хотя армориканцы нанесли поражение Кловису, однако по договору они признали над собой его власть. Более поздний автор Прокопий сообщает, что ортодоксальность армориканцев и последователей Кловиса привела их к естественному союзу против арианства вестготов на юге. К тому же аланы Орлеана, теперь уже части Арморики, всегда были верны империи. Поэтому их союзу и запланированному походу Кловиса против вестготов большую поддержку оказал император Анастасий в Константинополе.
Влияние армориканцев на будущее Кловиса было не меньшим, чем влияние Кловиса на них. В 496 г. Кловис принял христианство и пытался склонить своих приверженцев последовать его примеру. За Кловисом пошло лишь около половины его сторонников. Другие три тысячи человек и столько же франкских воинов под предводительством короля Рагнахара отклонили предложение Кловиса. В результате силы Кловиса оказались настолько ослаблены, что его походы против бургундцев в 500-501 гг. и против армориканцев в 503-504 гг. провалились. Без нескольких тысяч аланских конников, на которых Кловис мог надеяться после договора с армориканцами, он едва ли представлял угрозу для вестготов. Важность вновь обретенной Кловисом кавалерии иллюстрируется сохранившимся его указом, касающимся похода против вестготов в 507 году, Кловис предписывал конникам брать для лошади только траву и воду при проезде через церковные земли. Это было, по-видимому, вынужденной мерой со стороны Кловиса в ответ на предупреждения епископов, хорошо знавших алан с их репутацией хищников, известной во всей Галлии в середине пятого столетия.
В конце пятого столетия часть орлеанских алан двинулась на запад, в ту область Арморики, где доминировали бретонцы.
Средневековая армориканская хроника сообщает, что аланы подчинялись бретонскому военачальнику Одрену. В районе Ле Манса, между поселениями орлеанцев и территорией Одрена, влияние алан прослеживается лишь в начале шестого века. Именно тогда епископ по имени Алан впервые служил службу в городе Ле Мансе.
Восточное владений Одрена располагался город Алангавия (современный Ланжэ), в восьми милях к западу от Тура вдоль Луары.
Во второй половине шестого века-Григории Турский дважды упоминает Алангавию, но ни разу не говорит о том, что город заложен недавно.
Город, таким образом, был основан еще во второй половине пятого века, когда группы алан из Орлеана передвигались в западном направлении. Вполне вероятно, что аланы, поселившиеся в Алангавии, пытались сохранить свои черты в обстановке, в которой они быстро ассимилировались.
Не удивительно, что народ, находящийся уже на определенной ступени ассимиляции, дает новому поселению такое древнее название.
Именно эта критическая обстановка, породившая желание сохранить хоть какой-то контакт с прошлым, прежде чем оно совсем исчезнет, побудило родителей Св. Гоара дать сыну аланское имя вопреки тому, что, по крайней мере, уже целое поколение семьи получало римские имена. Возможно, что после принятия христианства там, вероятно, сменилось даже два поколения.
Что же касается передвижения алан на запад, то топонимика свидетельствует об этом достаточно определенно. К западу от Алангавии вдоль берега между Нантом и Ваном располагается город Алейн (Луар-Инфериор). Приблизительно в 25 милях северо-северозападнее Вана лежит Аллейн (Морбихан), а дальше, в 20 милях к северу располагается средневековый город Алансон (Морбихан), который теперь называется Бодиек, в 35 милях к западу от Алансона находится Гоарек (Кот-дю-Норд). Дальше к северо-востоку в Кальвадосе стоит Аллейн.
К середине VI столетия большей частью западной Арморики, включая территорию от Кархэ до Дола на севере и до Вана на востоке, правил крупный землевладелец по имени Кономор. Жизнеописание бретонских святых, в котором содержится много фактов о карьере Кономора, характеризует его как чужеземца, вероятно, из Корнуэлла.
Современные ученые идентифицируют его с Марком Кономором, правившим также в Корнуэлле, Более поздние современники изображают Кономора как узурпатора и обвиняют его в убийстве некоего Йонаса, правившего в землях вокруг Дола. Говорят, что отобрав владения Йонаса, Кономор отправил в изгнание своего сына во Франкское королевство к королю Гильдеберту I. Король заточил молодого человека в темницу. Изгнанного принца звали Аланом Джудиалом, то есть первым аланом из нескольких графов и герцогов в Британии в период раннего средневековья, носивших имя Алан.
Земли, которыми правил Кономор, были заселены разношерстным населением, включая кельтов, римлян, германцев и алан. В жизнеописании Св. Павла Леонского обращается внимание на то, что на армориканских землях Кономора говорили на четырех разных языках и подчеркивается, что в середине IV века там обитало еще поколение алан, говорившее на родном языке.
В этот период в Арморике бытовали легенды, объяснявшие происхождение европейских народов, и среди них несколько повествований восхваляет алан. Одно из них сохранилось, включенное Ненниусом в его Historia Brittonum (Истории бриттов) и оно рассказывает о происхождении английского народа. Первоисточник, который Ненниус включил в свою работу, датируется первой половиной VI века и, как полагал Фердинанд Лот, был написан священником аланского происхождения, проживавшим в Арморике. Рассказ генеалогического характера имел целью показать еще и отношение всех народов к Богу. Первое место в нем среди народов Европы отводилось аланам. Автор подробно излагает библейское предание о том, что сын Ноя, Яфет, заселил Европу после всемирного потопа и приписывает Яфету наследника по имени Алан, который был первым человеком, поселившимся в Европе. У него было три сына: Хизикон, Арменон и Ногио, от которых, в свою очередь. произошли вандалы, франки, латиняне, аламаны, британцы, бургундцы и готы.
Нельзя установить, действительно ли был убежден этот священник, что именно аланы играли значительную роль в судьбах вандалов, готов, римлян, бургундцев и франков; более вероятным представляется другое: он просто дал себе волю в этноцентрической историографии. Следует, однако, заметить, что распространение в Арморике рассказа о первенстве Alani в Европе указывает на существование здесь сильных проаланских влияний приблизительно в то время, когда смешанный правящий дом, связанный родством с аланами, боролся с узурпатором из Корнуэлла. Более позднее повторение этой истории британским историком начала IX века при живом интересе к ней в Арморике предполагает, что в Британии продолжало сохраняться аланское влияние.
Однако, теория, которая получила распространение в Арморике в середине IV века, утверждавшая, что народы Европы имеют аланское происхождение, не была признана на востоке. Уже в следующем столетии в хронике Фридегара сообщается о троянском происхождении франков. Это была первая попытка окружить франков ореолом славы классической древности. В работе Фридегара Приам упоминается, как первый король франков, а его народ разделяется на несколько групп, одну из которых составляли Frigii (потомки Фриги), которые под предводительством своего вождя Францио опустошили часть Азии и затем двинулись в Европу, где поселились в районе между Рейном, Дунаем и морем. Далее Фридегар повествует о смерти Францио и о разделении франков на группировки, во главе которых стояли герцоги. По описанию, эти группировки успешно воевали против римлян. Далее мы узнаем, что франки и римляне связаны родством, поскольку Фрига и Эней были сыновьями Приама.
Следует, однако, заметить, что Фридегара не устраивало то, что rpnmqjne происхождение отсекало франков от библейского предания.
Поэтому он включает в свою летопись версию о Liber Generation (Книге кланов) со списком людей, которые, якобы, произошли от Яфета, сына Ноя, поселившегося в Европе.
Фридегар вставил в этот список троянцев и фригийцев и таким образом подтвердил и троянское происхождение франков, и их библейскую состоятельность. Фридегар не воспользовался армориканским преданием, распространившимся в предыдущем веке о первенстве алан при заселении Европы.
Интересно другое армориканское предание. Приведенное тем же Неннием в его Historia Brittorum, оно отдает пальму первенства в Европе аланам в ущерб исторически более значительным народам.
Тексты, использованные Неннием, пытаются доказать троянское происхождение древних бриттов. Получается, что бритты через своего топонимического предка Брута происходят от Хизикома через Alanus, а дальше они возводятся к Энею и Трое, а в итоге к Яфету. Эта легенда объединяет библейскую, римскую и троянскую версии проис хождения британцев. Она, кроме того, пытается поставить на исключительно библейскую основу упомянутого уже Alanus как предка всех европейских народов. Совершенно очевидно, что то наследие, на которое претендовали франки и бритты в армориканском предании, было отдано аланам раньше, чем какому-либо другому европейскому народу.
С одной стороны, армориканское предание, выделяющее Alanus, отводит европейским народам, включая франков, второстепенную роль, а с другой – совершенно игнорирует франков. Фридегар же, игнорируя алан, подробно повествует о важном месте франков в генеалогии европейцев. Такой очевидный реверанс в сторону целого региона – аланы пользовались влиянием в Арморике, а франки господствовали дальше к востоку – недостаточен, чтобы подтвердить состоятельность этих двух преданий, если к тому же большая часть фактов и свидетельств уже была исследована. Фридегар сильно поддерживал идею о величии франков. Как автор или, по крайней мере, как популяризатор вымысла о троянском происхождении франков, историю которых он украсил славой классической древности, он попытался доказать, что франки нанесли поражение римлянам и восхвалял их военную доблесть. В цветистых выражениях он прославляет их, как лучших воинов, превосходящих прочие народы. Возможно, только в подробном Lex Salia (Салическом законе), составленном даже в более этноцентрической франкской среде, чем та, в которой появилась генеалогия Фридегара, франки восхваляются в гораздо большей степени. Поэтому не очень удивительно, что сокрушительное поражение, которое нанесли аланы франкам в 406 г., – событие, зафиксированное Григорием Турским, свидетельство которого Фридегар опускает, – беззастенчиво пропущено последним.
Враждебность франков к аланам, порожденная, очевидно, победой алан в 406 г., вероятно, была в некоторой степени нужна Хильдерику, пытавшемуся завладеть столицей алан с помощью походов Кловиса в Арморику, Заточение в тюрьму графа Алана Джудиала Хильдебертом 1 и поддержка, оказанная им узурпатору Кономору, могли иметь место при дальнейшем разделении армориканцев (подобно аланам и кельтам) и франков. Войны, которые велись более поздними вождями Арморики против меровингов и каролингов, лишь поддерживали тему арморикано-франкской вражды.