Страница:
затих голосишко Хранителя Вита.
Хорошего,
полезного,
нужного,
не вредного!
Хорошего,
полезного,
нужно…
не вред…го!..рошего,
поле…го… —
«Куда же он пропал? Что еще за новые фокусы?» – заволновался Тимка. Бросился он к тому месту, где только что стоял Хранитель Вит, – до самой земли в снегу воронка, а в земле – отверстие небольшое, и из него парок даже вьется. Нагнулся Тимка к самой дырочке – побольше она стала. Попробовал засунуть туда голову – пролезла свободно. Недолго думая Тимка спрыгнул в яму. Видит – и дальше ход есть. Он смело пополз дальше. А ход прямо вниз идет, и далеко внизу светлое пятно виднеется. Тимке хочется поскорее до него добраться, спешит, от стен отталкивается. Но вот ход расширился, и полетел Тимка прямо вниз головой куда-то в пустоту.
«Как Алиса в Кроличьей норе, – мелькнуло в голове. – Сейчас попаду тоже, наверное, в Страну Чудес».
Шлеп! – Тимка с размаху шмякнулся на мягкий моховой пол в Пещере Времен Года.
Рука у Тимки болела. В тех местах, где прошлись зубы Курносого, запеклись капельки крови. Но злобы не было в душе. Он даже не особенно жалел, что схватил лиса за хвост: ему так давно хотелось подержаться за лисий хвост, не упускать же такой удачный случай!
– Но главное – я, кажется, понял, как изменяется все кругом: родился хитрый лисенок или ловкая стрекоза, и они оставят после себя таких же детей. Но эти дети будут бороться за жизнь тоже с хитрыми существами, которые только и выжили среди жуков, мышей, птиц. Вот здорово! – продолжал восторженно размышлять Тимка. – Пройдет несколько поколений, и все могут измениться! Лисы заставят изменяться мышей, а мыши – лис!!!
СТРАШНАЯ ЛЕСТНИЦА
Хранитель вспрыгнул на березовый пенек, торчащий из пола, смешно помотал ножками, повернулся к Тимке спиной и, как будто дирижируя невидимым оркестром, начал плавно размахивать рукой с зажатой в ней палочкой. От палочки разлетались вокруг мягкие голубые полосы света, и в пещере стало все голубоватым. У основания пенька что-то скрипнуло, и зеленый, покрытый мягким мохом пол пещеры начал медленно уползать в сторону, открывая начало широкой каменной лестнице, ведущей глубоко вниз.
– Вперед! – приказал старик Тимке, указывая рукой с палочкой, и первый побежал вниз по полированным широким ступеням.
Не раздумывая Тимка поспешил за ним.
Прямая, без поворотов и площадок лестница спускалась, казалось, в бесконечность. Справа и слева от лестницы ничего не было видно; и тут только Тимка сообразил, что лестница светится неярким мягким голубоватым светом.
«Как будто из луны сделана», – подумал Тимка.
– Ну и не из луны вовсе, – вздрогнул Тимка от голоса Хранителя, который, не оглядываясь, стучал деревянными башмаками не много впереди. – Не из луны, из селенита она – лунного камня, значит. А светиться ее я специально заставил… чтобы не спотыкаться, не спотыкаться…
Они спускались глубже и глубже. Время от времени лестницу пересекали небольшие площадки, сбоку от которых скорее угадывались, чем виднелись какие-то громады, слышались непонятные шорохи и звуки, доносились странные запахи: вот явственно послышался шум леса, вот донеслось журчание ручья, бегущего по камням, тревожно застрекотала где-то сорока… Тимка решительно ничего не понимал.
– Ну, начнем, пожалуй, отсюда. – Старик резко остановился, и Тимка чуть было не врезался в него с разгона.
Они стояли на очередной небольшой площадке лестницы. Слева слышался шелест набегавших на берег волн. Один шаг навстречу этим звукам – и Тимку ослепил дневной свет.
Они стояли на самом берегу небольшого каменистого острова, справа и слева от них берег уходил далеко в море, образуя глубокую и тихую бухту. Из воды тут и там поднимались большие то округлые, то острозубые скалы. У самой воды скалы густо обросли раковинами, водорослями.
Старик быстро поднес к губам деревянную свистульку, которая висела у него на шее, и пронзительно свистнул дважды: «Фью-ить! Фыо-ии-ить!» Затем опустился на колени и стал внимательно всматриваться в прозрачную глубину. Тимка последовал его примеру. В темной холодной воде плавно покачивались огромные лентообразные водоросли; то там, то здесь проносились небольшие рыбешки. И вдруг откуда-то из глубины, раздвигая заросли морской капусты, поднялось очень странное существо. Оно приблизилось к берегу, высунуло морду и спокойно положило голову на мокрый камень у самых ног Хранителя Вита.
– Здравствуй, капустница! – И старикашка ласково погладил зверя по голове.
Это был очень большой зверь длиной с легковую машину. Больше всего Тим к у поразила его кожа – корявая и шишкастая, как будто огромный кусок спекшегося шлака. Голова, по сравнению с огромным туловищем, казалась очень маленькой. Вместо носа было подобие небольшого хобота, верхняя губа спускалась складкой вниз, она была покрыта белыми толстыми щетинами, ушей не было видно. Хранитель легонько почесал зверя в том месте, где должна была бы быть шея, и капустница стала сползать в глубину. Только тут Тимка заметил две ноги или нет, скорее две руки с ма-аленькими копытцами вместо пальцев. Животное, ловко перебирая по прибрежным камням этими руками, сползало глубже и глубже. Вот оно развернулось, будто демонстрировало себя во всей красе.
– А где же задние ноги? – не выдержал Тимка. – И почему у нее дельфиний хвост? Кто это?
Но старикашка приложил палец к губам и взглядом показал направо. Тимка повернулся, чтобы взглянуть на берег, и вздрогнул от неожиданности: совсем рядом с ними на каменистом берегу группа бородатых людей, одетых в какие-то длиннополые одежды, сталкивала в воду большой неуклюжий челн!
Хранитель сделал предостерегающий жест рукой и тихо проговорил:
– Ничего у них не спрашивай… Они нас не видят. Смотри внимательно и все запоминай.
Лодка тем временем отошла от берега и под сильными ударами весел вышла на чистую воду недалеко от группы скал. Здесь люди перестали грести и принялись что-то высматривать кругом, потом снова заработали веслами. Тут и Тимка увидел на поверхности чью-то большую темноватую спину. Она то появлялась, то скрывалась в набегавших небольших волнах. Зверь, видно, не торопился уходить. Время от времени над водой появлялась усатая голова, с шумом выдыхая порцию воздуха и вдыхая свежий.
Лодка подошла почти вплотную к зверю, и тогда человек, стоящий на носу, размахнулся и с силой воткнул ему в бок длинную палку с блеснувшим на конце металлическим лезвием. Гребцы дружно налегли на весла, и лодка быстро отошла от животного, которое принялось с силой сгибаться и бить широким плоским хвостом по поверхности воды. Постепенно удары становились все слабее и наконец совсем прекратились. Люди на лодке, видимо только и ожидавшие этого момента, принялись ловить безжизненную тушу и, привязав ее у основания широкого хвоста, стали медленно и с видимым трудом подгребать к берегу. Тут только Тимка обратил внимание на разбросанные на берегу кровавые куски мяса, костей и внутренностей. Тем временем к месту причала лодки бежало еще несколько человек, радостно крича и размахивая большими ножами, видно готовясь разделывать убитое животное.
Тимке стало не по себе от этого кровавого зрелища.
– Пойдем отсюда, – повернулся он к Хранителю Виту, – я не хочу больше смотреть, как убивают тюленей.
– Если бы тюленей… – как-то сумрачно откликнулся тот. И вдруг неожиданно резко и громко вскрикнул, обращаясь прямо к Тимке; – Всего двадцать семь лет! Двадцать семь лет понадобилось, чтобы истребить эту беззащитную морскую корову! Совсем! До единой!
Помолчал, словно спорил сам с собой, и сильной рукой схватил Тимку за плечо:
– Ну скажи, мешала она кому-нибудь? Нет! Лучше стало вам, когда ее истребили? – И сам ответил: – Конечно, хуже! Смотри-ка, сколько теперь водорослей будет зря расти на скалах! Да здесь десятки тысяч морских коров могли бы кормиться морской капустой! Разводи, промышляй, да только с умом…
Помолчал, волоски на бороде, разлетевшиеся было в стороны, немножко улеглись, хотя то и дело с них все еще слетали белые искорки.
– Ладно, хватит, пошли дальше… И ведь не дикари же были эти, как их, землепроходцы, первооткрыватели, мореплаватели, – снова начал кипятиться Вит. – Варвары они были, вар-ва-ры! Вот кто! Хуже дикарей! Дикари хоть и поглупее, да у них оружия никакого не было серьезного… Ну, теперь пойдем посмотрим еще что-нибудь. Рядом здесь, рядом…
В следующее мгновение Тимка и старикашка стояли на площадке лестницы. После яркого дневного света здесь казалось совсем темно.
– Дедушка, – начал Тимка, – а где мы сейчас были? Где жили морские коровы?
Тимка уже понял, что они только что побывали где-то в прошлом и видели то, что еще не видел в наше время ни один человек на Земле.
Тимке было жалко этих беззащитных и неповоротливых морских коров, и он шумно шмыгал носом.
– «Где, где»! – передразнил он Тимку. – На кудыкиной горе! Сначала все испортят, а потом охают да ахают, а то и совсем позабудут, что сами сотворили! – И, внезапно успокаиваясь, уже тихо объяснял: – Про Тихий океан слышал? Берингово море знаешь? Вот на строве Беринга мы и были… Чего носом шмыгаешь? Слезами делу не поможешь, не поможешь. Поздно… Пошли дальше. – И старик проворно застучал по ступенькам вниз.
Тимка умел быстрее всех в классе бегать по лестнице, и в школе ему не раз попадало от дежурных старшеклассников, но тут он едва поспевал за своим повелителем.
– Стоп! Кажется, здесь. И помни: нас никто не видит, разговаривать бесполезно. Ну пошли… – сказал старик и исчез.
Тимка нерешительно двинулся в темноту. Вот кончается освещенная голубым мерцающим светом каменная площадка, еще шаг в непроглядную темноту и… Он оказался в обыкновенном густом лесу. Оглянулся быстро кругом, не бежит ли кто-нибудь, – нет, вроде никого не видно. Тихо в осеннем лесу, стоят буровато-желтые дубы, трепещут красные осиновые листочки, темнеет еловая непролазная зелень, ноги заплетаются в высокой некошеной траве. Лес как лес, хоть иди грибы ищи, как где-нибудь недалеко от Москвы, на Пахре, где Тимка часто с мамой и папой собирал грибы. Однако чувство тревоги не покидало Тимку.
«Ведь не зря же я попал сюда – наверное, опять должен появиться кто-то уже совсем вымерший. Но кто же мог жить в наших лесах раньше? Все звери мне знакомы: зайцы, лисы, волки, белки, лоси, барсуки, всякая мелкая мышиная живность, да землеройки, да ласки и куницы… – лихорадочно перебирал в уме Тимка. – Кто же еще жил раньше? Лес совсем как у нас: видно, я недалеко оказался от нашего времени… – размышлял Тимка, постепенно успокаиваясь. – И все же я, пожалуй, лучше подожду немного», – решил он и оглянулся, ища какого-нибудь уютного уголка на этой лесной полянке.
Но не успел он сделать и шагу, как услышал треск сучьев и нарастающий топот тяжелых ног.
«Лишь бы не мамонт», – почему-то непроизвольно мелькнуло в голове Тимки. К счастью, это действительно был не мамонт, а «кто-то» размером с лошадь или корову.
– А, лось… – разочарованно протянул было Тимка, заметив мелькнувшие между деревьями длинные рога, и тут же вспомнил, что такие острые, неветвистые рога не бывают у лося.
«Зубр! – понял Тимка и похолодел от страха. Он знал, что зубры страшны в ярости и без всякого промедления бросаются на любого, кто потревожит их покой. – Будь что будет, останусь стоять неподвижно, где есть», – решил Тимка, с тревогой наблюдая за выбежавшим на поляну зверем.
– Ты не зубр, – тихонько проговорил он, – у зубра длинная шерсть и маленькие сердитые глаза. Я, помню, видел его в зоопарке. Кто же ты тогда?
От звуков Тимкиного голоса зверь вздрогнул, сначала чуть больше нагнул голову, потом поднял ее вверх, вытянул шею и… замычал, раскрывал рот.
«Ммм-ы! Ммы!» – низкий утробный звук разнесся над лесом.
И откуда-то издалека раздался ответный крик:
«Ммы! Му-у!»
– Дикая корова! Вот это да! – обрадовался Тимка и, совсем забыв об опасности, шагнул навстречу этому черному быку.
Но тот мгновенно метнулся в сторону, фыркнул недовольно и вломился в густые заросли кустов. Через секунду только удаляющийся треск сучьев напоминал о происшедшем на полянке.
Неведомо откуда появился Хранитель Вит в своей обычной одежде и встал рядом. Посматривает на Тимку внимательно.
– Видал? Выли и такие звери в наших лесах. Были, да сплыли! Последнего-то убили на королевской охоте в 1627 году. Все! Как не бывало! А впрочем, от этих-то хоть следочек для вас остался: все ваши коровы пошли от таких туров. А сколько зверья да птицы бесследно уничтожил человек в своем невежестве! Даже мне сосчитать трудно… И какое зверье погибло! Цены бы им сегодня у вас не было. Лелеяли бы да выхаживали бы теперь, ан нет: ни одного не осталось… не осталось… Пойдем-ка, покажу кое-что еще.
Старик круто повернулся, взмахнул рукой, и они тотчас очутились на ступенях той же самой светящейся лестницы. Несколько ступеней вниз прошли молча. И вот, как и в прошлый раз, один только шаг в сторону от освещенной площадки лестницы волшебным образом изменил все вокруг?
Тимка сначала опять не понял, где он. Тянул теплый ветерок. Странные высокие существа сновали в сумрачном вечернем свете, Вот одно из них промчалось почти рядом, обдав густым смрадным потным запахом. Тимка едва успел рассмотреть это созданье: что-то вроде большого волосатого человека или обезьяны на двух ногах. В руках – если эти толстенные волосатые конечности можно было назвать руками – оно держало громадный камень. Пыхтя от напряжения, оно тащило этот камень куда-то вперед, туда же спешили еще и еще такие же существа. То тут, то там раздавались короткие гортанные крики, низкого тона мычание, громкое сопенье и хмыканье. Тимка с Хранителем медленно и осторожно двинулись вперед за этими волосатыми чудищами и подошли к крутому обрыву. Внизу, на глубине нескольких метров, было дно глубокого каменистого оврага, наверное, русло небольшой речки. Там, внизу, медленно шевелилось что-то большое и бурое, и на эту-то шевелящуюся тушу и сбрасывались один за другим камни.
«Да ведь это же охота на мамонта! – вдруг догадался Тимка. – Я видел такую картинку в музее».
– Вот именно на мамонта! – подхватил старик, опять подслушав Тимкины мысли. – Тут охота, там охота – глядишь, через десяточек тысяч лет и не осталось на Земле мамонтов…
– Но ведь он такой большой и сильный и, наверное, редко попадает в ловушки! – попробовал было возразить Тимка.
– Вот-вот! А тигр маленький? А слон маленький? Сколько их осталось у вас под носом на Земле сегодня? Молчишь? Так я тебе скажу: тигров да носорогов осталось несколько сотен, а слонов – ну, может, несколько тысяч… ты-сяч… То-то же… На каждого человека в среднем одна стотысячная часть слона. Хор-ро-шо живете! Дроби в школе проходил? Вот и соображай, сколько это будет! С мамонта да с пещерного медведя все и началось – тогда еще только камнями, палками да огнем работали… Ладно, пошли на другую ступеньку.
Вспыхнул свет, и Тимка оказался опять на берегу какого-то моря. Но это было не далекое дальневосточное море с суровыми скалами. Нет, это было, наверное, Балтийское море, с его тихими свинцовыми волнами, мягкими красками и живописными валунами. И тут же Тимка вздрогнул от неожиданности: прямо рядом с ними на пологом песчаном берегу бродили огромные черно-белые… пингвины. Тимка изумленно оглянулся: за ними чуть поодаль возвышался довольно крутой склон коренного берега. На многочисленных площадках, образованных на некрутом берегу, тут и там двигались такие же большие птицы. Выше по склону, у самого обрыва, стояли густой зеленой стеной обыкновенные сосны, некоторые из деревьев цеплялись за край осыпи и росли на крутом склоне.
– Нет, голубчик, это совсем не пингвины! Посмотри-ка внимательнее: разве у пингвинов крылья такие? Разве у пингвинов есть такой хвост? Это знаменитая бескрылая гагарка! Га-гар-ка! – терпеливо объяснял Хранитель. – Ты, видно, и не слышал про них ничего? Жаль-жаль! Мил-ли-о-ны, миллионы птиц гнездились по берегам Европы. Гнездились, пока не появились здесь твои братья – люди. Для них-то гагарка оказалась легкой добычей – подходи с палкой и бей, летать не умеет, убежать не может… Да если хочешь знать, в глубокой древности человек, может быть, потому и оставался жить по берегам в Европе, что здесь было вдоволь мяса. Да не додумались, чтобы приручить этих птичек! Что ты! Кому это было нужно? Проще перебить всех по берегам! Перебили… Потом уж и за острова принялись. И знаешь, когда убили последнюю гагарку? Совсем недавно – в 1844 году, твой прадед тогда еще был жив. Теперь, слышал я, за каждую сохранившуюся скорлупу от яйца гагарки платят в тридцать раз больше золота, чем она весит, а толку что? Не воротишь ее, пропала безвозвратно…
– Дедушка! Но ведь это все было давно-давно! И мамонтов давно уничтожили, и капустницу и гагарку! Сейчас-то никого так не уничтожают!
– Если бы так! – с горечью откликнулся Хранитель Вит. – А ну-ка посмотри наверх!
Он махнул рукой, и вместо сумрака подземной лестницы над ними распростерлось голубое небо. Вдали виднелось большое озеро, рядом стояли заросли камыша.
– Смотри, смотри вон на ту точку! – командовал Хранитель Вит.
Тимка присмотрелся и увидел летящую прямо на них пару больших светлых птиц. Они летели довольно высоко, метрах в пятидесяти над зарослями озера, и заметно снижались. Длинные голенастые ноги, сложенная и плотно прижатая к туловищу шея – все сразу же выдавало, в них журавлей.
– Мы в Америке, недалеко от берега Мексиканского залива, – прошептал старик. – Это летит на зимовку из Канады одна из последних десяти пар белых американских журавлей. Еще в позапрошлом году их было тридцать три, а вот сейчас… – Он остановился на секунду, и тотчас же из зарослей камыша взметнулся пучок пламени, и до слуха Тимки донесся несильный хлопок патрона, снаряженного бездымным порохом. – А вот сейчас осталось только девятнадцать… – И Хранитель замолк, провожая взглядом падающую птицу.
– Зачем же он убил ее? Ведь журавлей не едят! – возмутился Тимка.
– А зачем ты разорил гнездо дрозда? – со злостью откликнулся старик. – Разве тебя дома не ждала бабушка с готовым обедом? Что покраснел? Ну с этим браконьером у меня разговор будет короткий… Я отучу его брать в руки ружье! – И с этими словами Хранитель Вит крепко схватил Тимку за руку, подпрыгнул вверх, пролетел с ним вместе немного и бесшумно опустился в воду.
На воде, в том месте, где они только что опустились, закачались два высоких и острых, как ножи, стебля осоки. Как раз в этот момент из зарослей с легким шорохом выплыла темно-зеленая резиновая надувная лодка, сверху искусно замаскированная пучками травы. Молодой парень с ружьем, повешенным поперек шеи, ловко управлял ею, стоя сзади и гребя одним широким веслом.
Рраз! – лодка напоролась на два торчащие стебелька осоки.
Тцирр-к! Тциррк! – лопнули сразу и борта у лодки, и надувное дно, разрезанные двумя зелеными ножами.
Пп-уфф! – вздохнула лодка, выпуская разом весь воздух.
Превратившись в мятый мешок, она быстро уходила под воду. Парень в лодке растерялся, но, погрузившись по плечи и почувствовав под ногами дно, приободрился и попробовал пробираться к берегу пешком. Не тут-то было! Переплетенные корни и стебли подводных растений не дали ему сделать и шагу, а илистое мягкое дно постепенно уходило все глубже и глубже. Побарахтавшись немного, он с отчаянием снял с себя ружье и бросил его вниз. Идти стало легче, но до берега было еще очень далеко.
– Если к вечеру не выберется, то здесь и погибнет, – уверенно прошептала осока, покачиваясь в воде. – А тем временем подумает, как надо себя вести в природе…
– Так-то вот, а ты говорил «прошлые времена», «давным-давно»! – передразнил старикашка Тимкины интонации.
– Ну хватит торчать здесь в воде. Пойдем на лестницу. Посмотрим еще что-нибудь свеженькое. – С этими словами говорящая осока согнулась в три погибели, выпрямилась резко, и… Тимка живой и невредимый стоял на лучистой лестнице.
– А ну давай посмотри-ка вниз!
Тимка послушно взглянул вниз с площадки. Перед ним открылся безбрежный океан. Сырой сильный ветер рвал снасти на небольшом судне, нырявшем в волнах. На самом носу судна была укреплена маленькая, как будто игрушечная, пушчонка, а около нее стоял, крепко держась за натянутый канат, человек в полушубке. Вот он махнул рукой, показывая что-то впереди, и кораблик ловко развернулся в направлении темного пятна, медленно поднимавшегося из глубины. Вот на секунду показалась большая плоская голова с двумя длинными щелями, вверх взметнулся фонтан брызг, поднятый сильной струей воздуха.
«Кит!» – сообразил Тимка.
В тот же момент из пушечки вылетел длинный снаряд с прикрепленной на конце толстой белой веревкой. Этот белый хвост сильно замедлял полет снаряда, и можно было глазом уследить за его направлением.
Еще мгновение – и снаряд вонзится в тело кита.
– Ну, этому-то я уж помешаю на этот раз! – решительно прошамкал старик и, сложив губы трубочкой, несильно дунул в сторону летевшего снаряда.
Тотчас же, будто натолкнувшись на невидимое препятствие, снаряд замер в воздухе и, вместо того чтобы лететь вперед, с плеском шлепнулся вниз, в воду. Белый канат по инерции еще пронесся вперед, но, увлекаемый тонущим снарядом в глубину моря, заструился белой змейкой вниз.
– Ну вот, чуть не загарпунили еще одного большого кита. Знаешь, сколько таких китов осталось в океане? Пять лет назад было три тысячи с небольшим, а в этом году – уже меньше тысячи. На будущий год их останется меньше двухсот, а еще через пару лет – фьють! – Старик сделал выразительный жест вскинутой вверх рукой с сапфировой палочкой.
Все исчезло, и они опять оказались стоящими на площадке светящейся лестницы. Молчаливый и подавленный Тимка не решался больше ничего спрашивать и время от времени громко сопел.
– Ну хватит на сегодня уничтоженных. Тут всего и не пересмотришь…
– Неужели столько уже уничтожено? – вырвалось у Тимки.
– Столько? Ха-ха! Да еще пятьдесят раз по столько! Тебе лет сколько?
– Двенадцать скоро будет, – нерешительно откликнулся Тимка.
– Так вот, пока ты живешь на свете, наверное, уже уничтожили столько же животных и растений. В этом веке люди каждый год обязательно расправляются с каким-нибудь видом без остатка! – И вдруг голос его сорвался на пронзительный крик: – Завтра же плакать будете: «Ах, как жалко!» Сегодня, сегодня об этом заботиться надо! – Борода его разлетелась широким веером, и с каждого волоска побежали яркие сердитые искры. – Запомни все, что я сказал сейчас, – строго прикрикнул он на Тимку, – запомни, да покрепче!
САМОЕ СТРАШНОЕ
