— Это так.
   — Я слышал, там работают серьезные ребята. Когда вы той ночью врезали мне по уху, мне было очень больно. Я давно уже такого не испытывал, очень давно. Должно быть, в ПОЗ и впрямь очень вредные парни.
   — Вообще-то мы очень милые люди, когда узнаёшь нас поближе.
   Большой Тэ даже не улыбнулся.
   — Как же случилось, что вы остались живы?
   — Ангел-хранитель помог.
   На этот раз Большой Тэ расплылся в улыбке.
   — Хорошо сказано, чтоб меня черти взяли. Где бы мне найти такого же?
   Потом Большой Тэ неожиданно переменил тему разговора.
   — Хотите знать, как пулеметы оказались в том здании?
   Веб замер.
   — Вы собираетесь дать официальные показания?
   — Ага. Скоро приду в суд. Ждите.
   — Ну а если серьезно? Как все-таки туда попали пулеметы?
   — Вы знаете, когда были построены те дома?
   Веб прищурился.
   — Когда были построены? Нет, не знаю. А что?
   — В пятидесятых. Я, конечно, этого помнить не мог, но моя мать была в курсе и сказала мне.
   — Была?
   — Перебрала наркотиков... Мда. Так вот. Пятидесятые годы. Думайте, ПОЗ, думайте.
   — Что-то я не въезжаю.
   Большой Тэ покачал головой и посмотрел на Мейси, а потом снова перевел взгляд на Веба.
   — А я-то думал, что все федералы учились в колледжах.
   — Есть колледжи хорошие — и похуже.
   — Если вы не можете протащить товар через крышу или втащить его в дверь, то что вам остается?
   Веб на минуту задумался, но потом его осенило:
   — Подобраться снизу — вот что. Точно. Пятидесятые годы. Холодная война. Подземные бомбоубежища. Тоннели.
   — Все-таки вы не так глупы. Как говорится, идете в верном направлении.
   — Уже почти пришел. Дальше-то куда двигаться?
   — А это уже ваше дело выяснять куда. Я дал вам наводку, а вы скажите федералам, чтобы они слезли у меня с хвоста. Повторяю, у меня не было никакой необходимости расстреливать позовцев. Поезжайте к своим и постарайтесь их в этом убедить. — Он помолчал, потыкал ботинком холмик лежавшей на земле пожелтевшей прошлогодней хвои и посмотрел на Веба в упор. — Надеюсь, вы не пытаетесь играть со мной в разные игры? Ведь это ваши люди взяли Кевина — просто вы не хотите мне об этом говорить?
   Поначалу Веб не знал, что ему ответить. Но потом, как следует обдумав вопрос, пришел к выводу, что лучше всего сказать правду.
   — Кевина у нас нет.
   — Я местным полицейским не доверяю. Слишком много парней откинулось при невыясненных обстоятельствах после того, как полицейские наложили на них лапу. К федералам я с некоторых пор тоже отношусь с подозрением. Но ваши парни, похоже, без причины людей не убивают.
   — Благодарю за добрые слова.
   — Значит, если Кевин у вас, я буду считать, что с ним все нормально. В таком случае подержите его у себя подольше — пока вся эта заварушка не уляжется.
   Веб понял, что Большой Тэ и вправду считает, будто Кевину лучше всего отсидеться на какой-нибудь принадлежащей Бюро конспиративной квартире, где он будет в относительной безопасности.
   — Я был бы рад, если бы он находился у нас, но заявляю вам совершенно официально: у нас его нет. — С минуту помолчав, он добавил: — Но мне кажется, Кевин имеет какое-то отношение к этому делу.
   — Чушь собачья, — взревел Большой Тэ. — Он ребенок. И ничего предосудительного не сделал. И в тюрьму он не пойдет. Кто угодно — но только не Кевин.
   — Я не утверждаю, что он совершил что-то незаконное сознательно. Вы правы, он еще ребенок. Тот, кто держит сейчас его у себя, и есть истинный виновник того, что произошло во дворе. По крайней мере я так думаю. Я не знаю точно, почему Кевин оказался в тот вечер в аллее, но убежден, что это не случайное совпадение. Так что я хочу найти Кевина ничуть не меньше, чем вы. Кроме того, я не хочу, чтобы он пострадал. Я уже спас его однажды, и мне бы не хотелось, чтобы мои труды пошли насмарку.
   — Ясное дело. Вам нужно, чтобы он дал показания. Но вам наплевать, что всю остальную жизнь ему придется провести под охраной программы по защите свидетелей. А это та еще жизнь.
   — Какая-никакая, а все-таки жизнь, — бросил Веб.
   Некоторое время они с Большим Тэ гипнотизировали друг друга пронизывающими взглядами, потом чернокожий великан отвел глаза.
   — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть вам Кевина живым и невредимым, Фрэнсис. Даю вам слово. Но ему придется рассказать нам все, что он знает. Мы же обеспечим ему защиту.
   — Что-то не похоже, чтобы это у вас хорошо получалось.
   Послышались шаги, и Веб понял, что возвращаются люди Большого Тэ.
   — Было бы хорошо, если бы вы, кроме сведений о подземном ходе, сообщили мне хотя бы одно имя, — сказал Веб.
   Большой Тэ сразу же отрицательно замотал головой.
   — Мне нечего вам сказать.
   Когда люди из банды Большого Тэ вышли к дороге, он знаком подозвал к себе одного из них и сказал:
   — Ликвидируй все приемопередающие устройства в машине.
   Парень кивнул, залез в салон и дважды выстрелил из своего пистолета в установленное в машине служебное радио. Потом вырвал из гнезда и выбросил наружу микрофон. Взяв лежащий на переднем сиденье пистолет Веба, он вынул из него обойму, а потом выстрелил в землю, освобождая оружие от находившегося в стволе патрона. Другой бандит вынул из кармана мобильный телефон Веба, с размаху ударил его о дерево, после чего с широкой улыбкой вручил Вебу.
   — Ужасно непрочная штука — эти мобильники.
   — Нам пора разбегаться, — сказал Большой Тэ. — Кстати, если вы собираетесь предъявить мне обвинение в убийстве Туны, я бы на вашем месте сто раз перед этим подумал. — Он сделал паузу и мрачно посмотрел на Веба. — Помните, что стоит мне только захотеть — и вы труп. И любой ваш приятель труп, если я того захочу. Я и собаку вашу могу прикончить, если у вас есть собака и если это взбредет мне в голову.
   Веб пристально посмотрел на Большого Тэ.
   — А ведь вам не хочется идти по такому пути, Фрэнсис, — ох, как не хочется.
   — А кто мне помешает? Вы, что ли? Может, собираетесь надавать мне пинков? Или нанести боковой в голову? Или, не дай Бог, даже убить? — Большой Тэ расстегнул рубашку и подошел к Вебу поближе. Веб много чего видел в своей жизни, но такого ему видеть еще не приходилось.
   Грудь и живот гиганта были сплошь покрыты рубцами от ножевых ран, затянувшимися шрамами от пуль, следами от старых ожогов и других массированных травм.
   — Сто двадцать лет в пересчете на возраст белого человека — вот что это такое, — тихо сказал Большой Тэ. Потом он застегнул рубашку и с вызовом посмотрел на Веба, как бы давая ему понять, что гордится своими шрамами, свидетельствующими о его удивительной способности выживать в том уродливом безумном мире, в котором он существовал. И Веб не мог с ним спорить. Этот парень и вправду был на редкость живучим.
   — Так что если вы решите за мной поохотиться, вам придется взяться за это дело со всей серьезностью. Но и тогда я достану вас первым, отрежу вам член и засуну его вам в глотку.
   Сказав это, Большой Тэ отвернулся. Вебу стоило большого труда удержаться от того, чтобы не прыгнуть ему на спину. Но сегодня был не его день, и он прекрасно отдавал себе в этом отчет. С другой стороны, оставить все как есть он тоже не мог.
   — Мне кажется, что вы готовите Кевина — этого вашего брата-сына — к тому, чтобы он унаследовал вашу империю. Я уверен, что он вами гордится, — бросил он вслед Большому Тэ.
   Большой Тэ повернулся к нему лицом.
   — Я уже говорил, что все, связанное с Кевином, не вашего ума дело.
   — В той аллее мы с ним видели много страшного, и он о многом мне порассказал. — Это было чистой воды блефом, но блефом, хорошо просчитанным. В том, конечно, случае, если Веб верно представлял себе картину происшедшего. Он считал, что Кевина, вполне возможно, похитили враги Большого Тэ, а коли так, то на их противоречиях можно неплохо сыграть. Веб склонен был верить словам гиганта относительно его личной непричастности к расстрелу группы «Чарли». Но это вовсе не означало, что Большой Тэ ничего не знал об этом заранее и не принимал в этом деле хотя бы косвенного участия. Веб же был готов разделаться с каждым, кто так или иначе был замешан в этом деле. С каждым.
   Большой Тэ подошел к Вебу и внимательно на него посмотрел, словно пытаясь дать оценку его мыслительным способностям.
   — Если вы хотите, чтобы Кевин к вам вернулся, вы должны со мной сотрудничать, — сказал Веб. Он ни словом не обмолвился о том, что уже узнал с его помощью. По его мнению, Большой Тэ отослал своих людей с трупом Туны к реке только для того, чтобы они не могли услышать их разговор.
   — А по-моему, я должен вам вот это. — С этими словами Большой Тэ ударил его своим огромным кулаком в лицо. Вебу удалось частично блокировать и отразить удар рукой, но сила его все равно была такова, что Веба словно из катапульты отбросило на капот автомобиля. В результате он врезался головой в ветровое стекло, отчего оно сразу же покрылось трещинами.
* * *
   Веб пришел в себя примерно через полчаса, отлепился от капота и заковылял вокруг машины, потирая то челюсть, то голову, то руку и отчаянно при этом ругаясь. Немного успокоившись и как следует себя ощупав, он пришел к выводу, что рука, челюсть и голова пострадали, в общем, не очень сильно, чрезвычайно этому удивился и одновременно задался вопросом, сколько подобных ударов и контузий он еще в состоянии перенести, прежде чем ему окончательно вышибут мозги.
   В следующее мгновение он повернулся и наставил пистолет на человека, который неожиданно вышел из-за деревьев. Тот тоже держал в руке пистолет, который был нацелен на Веба.
   — Отличная реакция, — сказал человек с пистолетом. — Но патронов-то у тебя в пистолете все равно нет. — Он подошел поближе, и Вебу удалось как следует его рассмотреть.
   — Коув?
   Ренделл Коув спрятал пистолет, прислонился к машине Веба и сказал:
   — Этот здоровяк — чрезвычайно опасная личность. То, что он может вот так запросто прострелить башку собственному телохранителю, даже для меня новость. — Он всмотрелся в лицо Веба. — Завтра у тебя появятся кровоподтеки, но это все-таки лучше, чем оказаться в морге.
   Веб отложил ненужный пистолет и потер рукой ноющий затылок.
   — Похоже, ты находился здесь в засаде и спугнул их. Спасибо за помощь.
   Коув мрачно на него посмотрел.
   — Послушай, парень. Я такой же агент, как и ты, не важно, под прикрытием — или нет. Мы с тобой носим одинаковые удостоверения, давали одну и ту же клятву и исполняем работу, которую нам поручает Бюро. Если бы я получил приказ тебя выручить, ты бы узнал о моем присутствии. Но я такого приказа не получал, а потому сидел тихо как мышь. Впрочем, если от этого у тебя улучшится настроение, могу сообщить, что после того, как они уехали, я и вправду отпугнул пару-тройку пацанов, которые подошли, чтобы обшарить твое бездыханное тело.
   — Благодарю. Как видишь, мое тело не такое уж и бездыханное и все еще может мне служить.
   — Нам нужно поговорить, но только в другом месте. Вполне возможно, кое-кто из шайки Большого Тэ все еще бродит поблизости.
   — Куда, в таком случае, мы поедем? — спросил Веб, оглядевшись. — Твой старый перевалочный пункт снесли.
   Коув улыбнулся.
   — Я знаю, что ты разговаривал с Сонни. Уж если старый Сонни Венаблс считает, что ты нормальный парень, значит, так оно и есть. У него на плохих парней нюх, он чувствует их за милю.
   — Вокруг происходит много всякого дерьма. Скажи, ты встречался с Бейтсом в последнее время?
   — Мы разговаривали, но так уж повелось, что никто из нас не раскрывает всех своих секретов. Я знаю, какой пост занимает Пирс, а он знает, в каком положении я сейчас нахожусь. — Коув протянул Вебу клочок бумаги. — Встретимся в этом месте. Я появлюсь минут через тридцать.
   Веб посмотрел на часы.
   — Я на задании, и мне пора возвращаться.
   — Не беспокойся, я не отниму у тебя много времени. О, чуть не забыл. — Он залез в машину Веба и через некоторое время вылез из нее, держа что-то в руке.
   — Вот. Определитель положения твоего автомобиля в пространстве. Работает через спутник. Вещица ничуть не хуже тех, какими пользуемся мы, — сказал Коув.
   — Значит, у них есть спутник? — сказал Веб. — Это мобилизует.
   — Кроме того, там беспроволочное переговорное устройство.
   Теперь Веб понял, как эти типы вычислили, куда он поехал после того, как пересек мост Вудро Вильсона.
   Выключив электронное устройство, Коув сунул его в карман.
   — Как ни крути, это улика. Остается только удивляться, что они не забрали его с собой, — сказал он, после чего скрылся в лесу.
   К этому времени Веб уже настолько пришел в себя, что мог вести машину, хотя перед глазами у него все двоилось. Включив зажигание, он сдвинул автомобиль с места, развернулся и отправился в обратный путь. С Коувом он встретился в районе Молла в нижней части города. Присев на скамейку рядом с музеем Смитсоновского института, он услышал у себя за спиной голос, но внешне никак на это не отреагировал. Обо всем этом было сказано в записке, которую ему передал Коув. По предположению Веба, Коув прятался в кустах неподалеку.
   — Бейтс мне сказал, что сообщил тебе кое-какие сведения о моей скромной персоне.
   — Это правда. Мне очень жаль, что все так случилось с твоей семьей.
   — Понятно, — только и сказал на это Коув.
   — Я нашел у тебя в доме газетные вырезки, где упоминались вы с Бейтсом.
   — Ты неплохой сыщик. Этот тайник до сих пор никто не обнаружил.
   — Но зачем ты их прятал?
   — Это «красная селедка» — иначе говоря, подстава. Если кто-то обыскивает твою квартиру и находит нечто подобное, то думает, что добыл черт знает какие важные сведения, хотя на самом деле они немногого стоят. Все самое ценное я храню у себя в голове.
   — Значит, эти вырезки — простая обманка? Ничего важного?
   Поскольку Коув промолчал, Веб заговорил снова:
   — Бейтс мне сказал, что ты сел на хвост каким-то очень крупным дилерам и что, возможно, это те самые люди, которые заманили моих людей в ловушку.
   — Это так. Но эта история еще далеко не закончена. Я слышал, что сказал тебе Вестбрук о тоннелях. Сам бы я до этого не додумался. Но если разобраться, чтобы вынести компьютеры и внести пулеметы, ничего лучше не придумаешь.
   — Я собираюсь сообщить об этом Бейтсу и съездить вместе с ним туда, чтобы во всем разобраться на месте. Хочешь, поедем с нами?
   Коув не ответил; Веб огляделся и понял, почему он замолчал. По противоположной стороне улицы шел какой-то человек. Он был дурно одет и выглядел, как бродяга. Кроме того, при ходьбе он слегка покачивался, так что его легко можно было принять за пьяницу. Скорее всего он им и был — то есть бродягой и пьяницей, но Коув рисковать не мог, как, впрочем, и Веб. Веб потянулся за своим пистолетом, но вспомнил, что патронов у него нет. В багажнике имелась запасная обойма, но его машина находилась на парковке на расстоянии не менее сотни футов от того места, где он сидел, а он забыл достать обойму и перезарядить оружие. Вот идиот, обругал себя Веб, но в следующее мгновение почувствовал, что рядом с ним на сиденье появился какой-то предмет. Сжав в руке пистолет Коува, который тот просунул сквозь щель в спинке лавки, Веб едва слышно его поблагодарил, после чего принялся следить за каждым движением человека, ковылявшего по противоположной стороне улицы. Когда тот скрылся из виду, Коув прошептал:
   — Никогда не знаешь, в каком обличье к тебе может подкрасться смерть.
   — Бейтс считает, что ты общался с людьми из ближайшего окружения Вестбрука, такими как Пиблс и Мейси, и они-то тебя и подставили.
   — Нет, Пиблс и Мейси не имеют к этому никакого отношения. Но у меня был-таки парень, который обо всем мне докладывал. Вот его-то и подставили, а он, сам того не зная, — меня.
   — В таком случае надо попытаться у него выяснить, что он знает об этом деле.
   — У него уже ничего не выяснишь.
   — Это почему же?
   — Потому что имя этого моего бывшего контакта — Туна.
   — Ты шутишь.
   — Люди Большого Тэ все время за ним следили. Все, что Вестбрук тебе о нем наплел, — полная туфта. Он убил его не за воровство и наркотики, а за самый страшный, с его точки зрения, грех — за то, что он работал на копов.
   — Что все-таки Туна думал об этом деле? Кто, по его мнению, в нем замешан, кроме Вестбрука?
   — Туна был малый здоровенный, но недалекий. Я работал с ним шесть месяцев. Мы взяли его на мелочи, но он уже оттрубил четыре года в тюрьме в самом начале своей карьеры, и возвращаться в камеру ему нисколько не улыбалось. Он рассказал мне о новой группе дилеров, которая появилась в городе в последнее время. Они задействовали в своих продажах местных пушеров, а также начали отмывать грязные деньги, используя посредничество некоторых вполне солидных учреждений. Хотя стоило это недешево, многие из местных деляг на это подписались. Многие — но только не Вестбрук. Он свои деньги никому не доверял. Но местным дилерам надоели постоянные перестрелки и конкурентные войны, между тем как консолидированные операции снижают накладные расходы и обеспечивают стабильность не только в законном, но и в незаконном бизнесе. Я очень старался выйти на эту группу новых дельцов, но выяснить, кто они, мне так и не удалось. По легенде, я изображал человека, работающего на провинциального наркодилера и мечтающего перебраться из Аризоны в округ Колумбия. Мне даже удалось получить приглашение в тот самый дом, чтобы лично понаблюдать за ходом операций. Поначалу я думал, что этот дом принадлежит Вестбруку, но когда увидел, сколько там денег, компьютеров и всякого другого добра, то понял, что это оперативный центр куда более мощной группы.
   — Бейтс говорил мне что-то об оксиконтине.
   — Да, я тоже об этом слышал. Эти парни в основном занимаются наркотиками промышленного производства — оксиконтином, перкосетом и тому подобными препаратами, которые можно получить по рецептам. Дело очень выгодное — почти никакого риска, а прибыли огромные. Туна, правда, в этих операциях участия не принимал, но был о них наслышан. Это для здешних мест дело новое. Но синдикат дилеров не собирается ограничиваться операциями в округе Колумбия. Насколько я знаю, они хотят освоить все Восточное побережье.
   — Окси поступает из сельской местности.
   — Точно. Слышал об Аппалачском хребте? Он начинается в Алабаме, проходит по территории более чем двадцати штатов и тянется аж до самой канадской границы. По горным дорогам можно провезти все, что угодно и сколько угодно, а в горах — устроить тайные перевалочные пункты. Узнав, какими путями наркотик попадает в крупные города, я сразу же позвонил в Вашингтонский региональный офис и сообщил, что обнаруженный мною склад и оперативный центр не могут принадлежать Вестбруку — у того дело поставлено далеко не с таким размахом. Я, конечно, мог не высовываться и копать дальше, но испугался, что дилеры поменяют дислокацию. А ведь стоило только взять теневых бухгалтеров и их документацию, как вся сеть по распространению окси мигом бы накрылась. Знаешь, о чем я думаю, оглядываясь назад?
   — О том, что все выглядело слишком уж заманчиво, чтобы за этим не скрывался какой-то подвох?
   — Именно. — Коув сделал паузу, потом заговорил снова: — Послушай, Веб, мне очень жаль твоих парней. Но клянусь тебе, у меня и в мыслях тогда не было, что им могут подстроить ловушку. Тем не менее я не снимаю с себя ответственности за то, что тогда произошло, поскольку моя ошибка стоила твоим парням жизни. И я готов пожертвовать всем на свете, даже собственной шкурой, чтобы довести это дело до конца...
   — Я бы не смог работать агентом под прикрытием, — сказал Веб. — Даже не представляю, как вы, парни, справляетесь с такой жуткой работой.
   — Странное дело, примерно то же самое я думал и о твоей работе. Теперь ты собираешься отправиться на прогулку по тоннелям, чтобы выяснить, как все обстояло на самом деле. Возможно, тебе даже удастся найти что-нибудь важное и узнать, кто виноват во всем этом. Но я не думаю, что это дело рук Вестбрука. За всем этим стоит кто-то другой, кто посмеялся и над нами, и над Вестбруком.
   — А что-нибудь более определенное ты мне можешь сказать?
   — Ничего более определенного, кроме того, что кто-то все просчитал заранее и постоянно нас опережал на шаг или два.
   — И этот кто-то, по твоему мнению, напрямую связан с Бюро?
   — Учти, это ты сказал, не я.
   — У тебя есть какие-нибудь доказательства?
   — Я это нутром чую. Ты к своему-то прислушиваешься?
   — А как же. Так вот, мое нутро мне говорит, что ты чувствуешь себя вроде как отверженным.
   — Это ты к тому, что многие считают, будто я переметнулся на сторону бандитов и помог им уничтожить своих коллег? Что ж, не скрою, это слово в последнее время приходило мне в голову.
   — В этом смысле ты не одинок, Коув.
   — Знаешь что, Веб? Мы сейчас с тобой в некотором смысле кровные братья — оба носим клеймо отверженных и считаемся предателями, хотя никого не предавали. Но некоторым людям удобнее думать, что мы именно такие и есть.
   — Ты по этой причине не хочешь возвращаться в Бюро?
   — Меня надули, подставили, обвели вокруг пальца — назови это как хочешь. Но я не предатель. Правда, с некоторых пор я стал играть по собственным правилам, наплевав на правила Бюро, а это, по мнению некоторых деятелей, почти то же самое, что переметнуться на сторону врага.
   — В таком случае мы с тобой уж точно кровные братья, поскольку я теперь тоже играю по собственным правилам.
   — Может, по этой причине нам надо держаться вместе — чтобы узнать, чем закончатся все эти танцы? Что ты на это скажешь?
   — Скажу, что приберегу свой лучший выстрел напоследок.
   — Я бы, Лондон, на твоем месте особенно не высовывался. Танцоры тоже любят стрелять — особенно по головам.
   — Знаешь что, Коув?
   — Что?
   — Предложение принимается.
* * *
   Веб доехал до Дюпон-центра, достал из багажника запасной магазин и зарядил свой пистолет. Пистолет Коува он засунул за пояс сзади. Потом он взял такси и поехал в Вашингтонский региональный офис. Там Вебу сказали, что Бейтс давно уехал домой. Веб решил, что свяжется с ним утром. Судя по всему, Бейтс поехал отсыпаться, а с тоннелями до утра ничего не случится. Вместо того чтобы пересесть в казенный «букар», Веб решил поступить вопреки всем правилам и забрать из гаража собственную машину.
   Журналистская братия больше не паслась около его дома, тем не менее Веб решил, что предосторожности не помешают. Поэтому он вошел в дом через задний вход, а оттуда прошел в гараж, где стоял его «мах». Выведя машину из гаража, он повесил на ворота замок, сел в машину и, не зажигая фар, выехал на улицу. Он включил фары только в самом конце улицы, после чего вдавил в пол педаль газа и помчался в сторону Ист-Уиндз, поминутно поглядывая в зеркало заднего вида. Но на этот раз его никто не преследовал.

34

   Когда Веб вернулся в гараж, Романо там не было. Веб спустился на первый этаж и осмотрел все старинные автомобили. Могло статься, что Романо, осматривая коллекцию Билли Кэнфилда, залез в одну из машин — да там и заснул. Потом Веб взглянул на часы, которые показывали четыре утра, и решил, что если Романо нет в гараже, то он скорее всего прогуливается по территории. Как снайперу Романо всегда не хватало терпения и методичности, зато когда требовалось действовать быстро и напористо, с ним мало кто мог сравниться.
   Поскольку его мобильный был разбит. Веб, чтобы позвонить на аппарат Романо, воспользовался телефоном, установленным в гараже. Когда в микрофоне зазвучал голос Полли, Веб с облегчением перевел дух.
   — Ну, как прошла встреча? — спросил Романо.
   — Скучновато. Я позже тебе обо всем расскажу. Ты где?
   — Возле дома все спокойно. Вот я и подумал, что неплохо было бы осмотреть ферму, отправился на прогулку и набрел на старинную наблюдательную вышку в западной части поместья. Отсюда окрестности просматриваются на мили во всех направлениях.
   — Я знаю об этой вышке. Я ее видел.
   — Как раз на ней я сейчас и нахожусь.
   — Высоко же ты забрался, Полли.
   — А вот я так не считаю. Более того, я уверен, что ты не откажешься ко мне присоединиться. Только не забудь захватить с собой какой-нибудь приборчик для наблюдения.
   — Что же ты там высматриваешь?
   — Приходи — увидишь.
   Веб вышел из гаража через задний вход, надел на голову специальный держатель, после чего пристегнул к нему бинокулярное устройство, которое многократно усиливало слабый рассеянный свет ночи. Отрегулировав резкость, он увидел все вокруг в нереальном зеленоватом свете. Прибор нельзя было носить слишком долго. Бинокулярное устройство было довольно тяжелым, и от него ныла шея, а потом, когда он его снимал, начинала болеть голова, причем куда сильнее, чем шея. Когда Веб смотрел на мир сквозь это устройство, то всегда зажмуривал один глаз, хотя это и ухудшало восприятие, лишая его глубины. Но если Веб забывал про эту маленькую хитрость, то он, сняв прибор, какое-то время вообще ничего не видел — кроме двух ярких оранжевых кругов. В такой момент его мог прикончить любой, даже прикованный к инвалидному креслу девяностолетний старец.